Фея без волшебства (гет)

POV Элли

Все мои друзья – коронованные особы. Ну, кроме Полкана, Джердана и Тома. Это тяжеловато, потому что они все либо вечно заняты, либо упорно пытаются и меня затянуть в свою компанию. А мне этого совсем не хочется.

И волшебницей мне тоже не хочется становиться. Для Волшебной страны это примерно то же самое, что и стать правителем: та же известность, та же власть. Но я не хочу, победив Корину, сама становиться второй Кориной.

Аларм говорит, что я просто боюсь ответственности. На самом деле это, конечно, не так. Я не ответственности боюсь, а того, что меня все сразу начнут идеализировать. Но я обычный человек, у меня тоже есть свои слабости и недостатки. Мне неприятны восторженные похвалы со всех сторон и куча комплиментов всему, что бы я ни сделала. Тем более – я знаю по опыту: человек, который больше всех тобой восторгается вслух, прилюдно, и расточает массу слащавых комплиментов, чаще всего оказывается предателем. Ну по крайней мере тихо ненавидит за спиной. Такие люди хуже, чем Корина, которая хотя бы сразу показала свои намерения. Нет, я знаю, что большинство жителей Волшебной страны желают мне только добра. И всё же мне больше по душе, когда внимание ко мне не столь навязчиво. Во-первых, везде и всегда случаются предатели, и с этим ничего не поделаешь. Во-вторых, в истории Волшебной страны достаточно примеров, когда хотели убить и меня и моих друзей, и последний случай был не так давно. Настоящий друг – тот, кто вовремя проявит внимание, поможет в беде, поддержит, когда мне плохо. От настоящего друга я одинаково приму и благодарность, и упрёк. А он не станет тратить лишних слов…

У меня ощущение, что, став волшебницей, я бы всё это потеряла. Конечно, и Стелла, и Виллина остались такими же светлыми людьми, как и были (не могу представить их иначе, да и судя по их рассказам…) – но то Стелла и Виллина, а за себя я не поручусь. Ещё один повод для Аларма сказать, что я боюсь ответственности.

Впрочем, уже ничего не исправишь. Книга Виллины у Аларма, и, по-моему, из него волшебник получается отличный. Тем более что он всю жизнь прожил здесь, в Волшебной стране, и последние десять лет – с Виллиной, он с волшебством уже давно знаком. А я тут пришлая. И тем более, раз уж начинается война с Пакиром, то лучше будет, если в магическом плане ему будет противостоять кто-нибудь более опытный, чем я. И Аларму здесь магия нужнее, чем мне. Ведь он – Белый Рыцарь, ему с Пакиром сражаться, а не мне. Торн был магом и воином, сейчас тоже нужен маг и воин…

На днях у нас состоялся интересный разговор. Я пришла в Изумрудный город, навестить Страшилу, как обычно (ну, и Тома с собой взяла). А там, оказывается, они все собрались: Аларм, Дровосек, Лев… И, естественно, злободневный вопрос: Пакир и его возможное нападение. И кто из нас на что способен. Они обсуждают, я слушаю. И тут Дровосек говорит:

— Только Элли надо как-то защитить, если вдруг что-то случится…

Я очень удивилась и говорю:

— Почему?

Тут Аларм встрял:

— Ты из нас самая слабая. Мы, конечно, все тебя защитим, но вдруг он нападёт на тебя, когда рядом никого не будет.

Я говорю:

— Он с тем же успехом может напасть на любого из вас. Чего же ради меня надо защищать, а вас не надо? По сравнению с ним все, кроме, может быть, тебя такие же слабые, как и я.

Тут они все возмутились и хором начали мне объяснять (а Аларм – особенно), что я – самый ценный человек для них и для всей Волшебной страны, а опасность грозит мне больше, чем кому-то из них, потому что именно меня и Аларма Пакир будет стремиться убить сразу, но у Аларма есть меч и магия, а у меня ничего. Я сказала, что у меня есть Главное заклинание Торна. Это единственное заклинание, от которого я не отказываюсь. Оно ведь только защищает, и всё. Оно не совершает чуда, а как раз наоборот, не даёт чуду совершиться. Мне большего и не надо. Аларм тут же засомневался, вдруг против магии Пакира оно не подействует. Я сказала, что мне всё равно, я Пакира не боюсь.

Прочему-то это Аларма рассердило ещё больше, и он сказал, что я думаю только о себе. Меня это расстроило – просто обидно немного было такое от него услышать. Я сказала, что если он думает, что мне доставляет удовольствие наблюдать их суматоху в честь меня, то он ошибается. Если он думает, что я намерена спрятаться в тихом уголке и сидеть там, подставляя всех друзей под удар, пока они будут меня защищать, то тоже ошибается. Я точно так же могу защитить остальных, как и они меня (и тут он надо мной долго смеялся).

Потому что я правда не боюсь Пакира. Трусость, ненависть, злоба, агрессивность – один ряд. Я на него не нападаю. Он меня хочет убить (непонятно только, почему именно меня) – значит, он меня боится.

Хотя я не понимаю, зачем ему меня бояться…

А Аларм ещё поспорил немного и вдруг перестал. Опять неожиданно вспомнил, что моя сила – не в магии (это его слова), сказал, что со мной мы в любом случае победим (только у него это звучало так, что они собираются побеждать без меня). Всё-таки слишком легко они об этом рассуждают. Даже Бастинду победить было трудно, хотя казалось бы – всего лишь водой облить. А сколько мы претерпели страданий ради этого – лучше не вспоминать… В общем, друзья опять приписали мне невесть какие способности.

Я сказала, что они меня переоценивают. Что я, в конце концов, такого сделала, чтобы меня возводить на пьедестал и вообще так возвеличивать? Со мной, за меня, ради меня…

Аларм:

— Тебе перечислить, что ты сделала?

Я говорю:

— Не стоит. Ты мне припишешь невесть что.

Страшила:

— Но ведь ты же в самом деле сделала столько всего!

И они всей компанией начали перечислять мои «подвиги» с детских лет. Послушать их – так выйдет, что всё делала одна я. А они что, ни при чём? Сначала мне в очередной раз приписали гибель Гингемы (хотя знают ведь, что я там не виновата совершенно). Потом друзья изобразили, будто я для них совершила ну чуть ли не спасение от смерти (согласна только насчёт Дровосека, а Лев, например, обязан нам только тем, что мы взяли его с собой в Изумрудный город). Но ведь в этом нет ничего героического. Мою победу над Бастиндой, естественно, тоже вспомнили (лучше бы не вспоминали). Потом, конечно же, борьба с Урфином (единственное, что я там действительно сделала – отнесла пилку по металлу Фараманту и Дину Гиору, всё остальное – заслуга дяди и друзей). Аларм, разумеется, внёс свою лепту, припомнив Священный источник и переселение рудокопов наверх (и где результат?..). Мало того, в действиях Энни и Тима тоже оказалась виновна я как агитатор.

Потом, естественно, перешли к недавним событиям. Тут уже я не выдержала и сказала:

— Всё это неправда.

Аларм, похоже, был потрясён моим заявлением больше всех. Даже закричал на меня:

— Как это неправда? Ты просто не видишь себя со стороны.

Я говорю:

— Тогда определитесь. Либо вы не беспокоитесь за такую героическую личность, как я, либо не приписываете мне свои подвиги.

— Мы тебе ничего чужого не приписываем, — говорит Аларм.

— Вы изображаете всё так, как будто я всё делала одна, хотя на самом деле мы все вместе всё делали, — я уже отчаялась что-то им втолковать. Особенно Аларму.

Просто если для Страшилы, Дровосека, Льва я друг, с которым вместе пройдено множество передряг, то для Аларма я прежде всего – историческая героиня. Живая легенда. И к этой живой легенде он относится двояко: либо преклоняется передо мной, либо бросается защищать от неведомо чего. И то и другое мне не очень приятно. Неужели нельзя видеть во мне просто человека?

Он пытается, конечно, я это вижу. Но такое впечатление, что ему трудно поверить, будто я дышу, разговариваю, что мне надо есть и пить, что я осязаема и вообще – живая! Уж не знаю, что ему там про меня рассказывали. Хотя Виллине я верю, она бы не стала приписывать мне лишнее.

К слову, на досуге ознакомилась с местными легендами… Боже, чего только обо мне не насочиняли! Причём в летописях Изумрудного города истории ещё близки к истине, но чем дальше от столицы, тем глуше… И тем больше люди уверены в том, что я фея, и чуть ли не всесильна…

А победа над Кориной только подлила масло в огонь. Теперь они твёрдо уверены, что победить Пакира со мной, как с победным знаменем – пустяки. Старшила и Дровосек чуть более благоразумны, Аларм – намного менее… Надеюсь, они на него повлияют, тяжеловато общаться с человеком, для которого ты – всего лишь ожившая легенда. Которая сама по себе всесильна.

А я не только не всесильна и не всевластна, но и не хочу таковой становиться. Но, почему-то, когда я просто хочу помочь друзьям жить в мире и покое, это расценивается как необычайно геройский поступок мирового масштаба.

И главное, что переубедить никого нельзя. И обидно, что Аларм вбил себе в голову, будто я фея, и никак не может понять, что я обычный человек. Почему-то к Страшиле и Дровосеку он относится нормально, хотя они такие же исторические личности, как и я. Самое странное – то, что он сам уже почти чародей, для него вообще ничего не значит, как будто это в порядке вещей (хотя, впрочем, для него это так и есть – ещё бы, десять лет прожить рядом с Виллиной…). Ну вроде может же понять, что ничего особенного во мне нет. В Дровосеке и Страшиле больше удивительного в сто раз, и они для него – друзья. А я – как нечто нечеловеческое. К тому же ещё и старше его в несколько раз… Можно подумать, мне от этого какая-то радость! Может, я по привычке себя веду иногда, как педагог? Вообще-то, не исключено. Надо бросать эту привычку.

Вот так и пытаешься сама почувствовать себя обычной девочкой – и не получается. Даже вечно юная внешность не помогает.

А ведь, кстати… Мы со Страшилой, Дровосеком и даже Львом можем хоть тысячу лет оставаться такими, как сейчас. И Том тоже. Но Аларм когда-нибудь состарится и умрёт… Если не захочет сам быть с нами всегда. Очень трудно пытаться подружиться с человеком, с которым тебя разделяет всё: возраст, способности, биография, образ жизни, а тут ещё и к тому же моя «легендарность» (ничего, ему это тоже грозит). Не представляю, как мне можно сломать эти барьеры и быть самой обычной девочкой, у которой есть друзья и исполнившаяся мечта всей жизни…

Мечта мечтой, но нам за неё ещё предстоит бороться с Пакиром. А я не для того сюда возвращалась, чтобы наблюдать последние дни Волшебной страны. Так что пусть никто и не надеется, что я буду сидеть в сторонке. Я Волшебную страну Пакиру не отдам.