Les Miserables (гет)

— Дырка в голове делает тебя ещё более сексуальной, — хрипло смеётся Кроули. Хохот эхом отдаётся в каждом уголке этой богом забытой церквушки. Наоми, держась за голову, из которой хлещет кровь, нетвёрдым шагом направляется к скованному цепями демону, попавшемуся на уловку двух пустоголовых людей. Древние половицы противно скрипят, заставляя Кроули болезненно морщиться от каждого скрипа, отдающегося ноющей болью в висках. Через разбитое окно демон видит мириады рассекающих небо вспышек. А если загадать желание на падающего ангела, оно сбудется? Кроули усмехается и прикрывает глаза. Во всяком случае, никто не мешает ему попытаться. Да и негоже демону загадывать желание на метеор. Ангелы – это гораздо более подобающее статусу Короля Ада.

— И что мне мешает бросить тебя, беспомощного и скованного, прямо здесь, насекомое? – шипит прямо в лицо Кроули падший ангел, опираясь на подлокотники кресла, чтобы не упасть. – Ты теперь даже не демон, а так… жалкая пародия. Интересно, как много времени понадобится твоим сородичам, чтобы найти и уничтожить тебя?

Демона, или уже бывшего демона, колотит. Незавершённый ритуал в буквальном смысле выворачивает наизнанку искалеченную душу, закалённую веками в самых горячих местах преисподней, и отдаётся невыносимой болью во всём теле, заставляя желать содрать с себя кожу и выпустить всю кровь. Лишь бы вытравить из собственного сознания это мерзкое ощущение неполноценной святости. Кроули борется с накатывающей приступами тошнотой и смело смотрит в голубые глаза самого грубого ангела рая, боясь выблевать все внутренности своего костюмчика прямиком на её заляпанные кровью туфельки. Демон нервно проводит языком по губам.

— Лучше бы поцеловала, — руки сводит судорогой, и цепи разрывают тонкую кожу костюмчика, вгрызаясь в предплечья. – У меня всё тело бо-бо… Ну, же! Ты же ангелочек с крылышками и арфой и обязана утешать страждущих. Я страждущий. Где мой поцелуй?

— Кастиэль? – внезапно спрашивает Наоми, перемещая свои ладони с подлокотника на плечи демона и сильно впиваясь в них ногтями. Демон втягивает сквозь плотно стиснутые зубы воздух, но не протестует, хотя прикосновение пусть и падшего ангела причиняют ему некоторые неудобства. Благодать — лучший яд для адского отродья.

— И причём здесь этот ваш девственник? Мы же про меня говорили, — Кроули вздыхает и пытается устроиться поудобнее в кресле. Наоми стоит непозволительно близко. От неё до сих пор разит кровью и палеными крыльями.

— Где он? – практически цедит по буквам Наоми, стискивая ладонями плечи изуродованного Винчестерами демона.

— А я знаю? – щеку сводит судорогой. Кроули сглатывает, пытаясь взять под контроль рефлексы собственного изгаженного костюмчика и своей искорёженной сущности. – Если ты не заметила, то я к креслу пригвождённый сижу. И сидел так последние несколько часов. А GPS к вашему ангелочку не подключён.

Наоми устало отстраняется от Кроули. Демон, словно зачарованный, следит за струйкой крови, стекающей по некогда любимому лицу. Бывший ангел грустно усмехается и практически нежно проводит кончиками пальцев по щеке пытающегося строить из себя сильного, пусть и временно скованного демона в теле мужчины.

— Я прекрасно помню Месопотамию, — Наоми медленно садится на деревянный пол и скрещивает ноги. Задравшаяся юбка оголяет большую часть того, что Кроули всегда привлекало в женщинах. Демон похабно ухмыляется, рассматривая рисунок на резинке чулок, однако последствия идиотизма Винчестеров, взявшихся за дело без возможности его завершить, сводят на нет всё игривое настроение Кроули. Он прокусывает губу до крови и молчаливо ждёт, когда приступ острой боли от чистой крови, растекавшейся по венам костюмчика, пройдёт. Наоми – садистка. Могла бы и освободить его. Тогда бы хоть цепи не жгли. Всё равно демон сомневается, что сейчас в нём осталось хоть крупица его умений. Вытравили, выжгли и оставили подыхать. Чёртовы Винчестеры!

— Да-а, — тянет Кроули, когда боль утихает на йоту. – Я тоже не могу забыть твои стоны… И то что мне пришлось менять костюмчик после твоих эскапад с благодатью. Ты испортила один из лучших моих костюмов!

— Оно того стоило, — глупо хихикает падший ангел и поднимает голову вверх, чтобы сквозь прореху в крыше взглянуть на небо. Сколь много ангелов. И всё падают и падают. Наоми передёргивает от отвращения к самой себе. Она обязана была это предотвратить, а, как оказалось, лишь приблизила весь сюжет к этой развязке. – На Кастиэля объявят охоту… Ангелы… Остальные не знают, что это устроил Метатрон.

— Женская логика, – вздыхает демон. – Мы говорили о сексе, а ты вновь о своём брате-боттоме. Меня убивают твои ассоциации.

— Тебя убивает чистая кровь.

— Кажется, теперь я вижу, что вы с Касси всё-таки родственники, — Кроули дёргается в цепях. – Может, всё же освободишь меня?

— Так ты мне больше нравишься. Тихий, — отвечает Наоми, уставившись немигающим взглядом в дыру на крыше и созерцая падающих братьев и сестёр. Снаружи церкви раздаётся звук заводящегося мотора, а спустя буквально пару секунд звучит визг колёс. Импала вместе с братьями отправилась восвояси. Кроули матерится сквозь зубы. Разумеется, на демона теперь можно и не обращать внимание. Что ж ему сделается в цепях-то и в ловушке? Разве что сдохнет. Но и это даже хорошо.

— А сострадание к ближнему? – возмущается Кроули, морщась от боли, пока на него не обращают внимание. Он всё ещё по-прежнему предпочитает строить хорошую мину при плохой игре. Нельзя даже дать намёк на слабость. Особенно перед ней.

Наоми только истерически смеётся. По её лицу градом стекают слёзы. Она вскакивает на ноги и широким шагом приближается к Кроули.

— Ты не понимаешь? Не понимаешь?! – визгливо всхлипывает она, дрожащими руками хватаясь за всё, до чего может дотянуться. – Всё кончено! Рая нет! Вы победили! Больше ничего не будет! Ничего!.. Мы разгромлены! Тысячи ангелов неприкаянные бродят по земле, мечтая отомстить! И это никак… никак не исправить! А ты про свои цепи!

Женские истерики Кроули всегда был мастер затыкать: убийством ли, угрозами ли… Но с Наоми этот номер бы не прошёл. Даже сейчас практически обессиленная и разбитая она с лёгкостью могла убить его. Спать с ней было покруче, чем бегать босым по лезвию бритвы. Поэтому Кроули сделал то, что больше всего любил на этом свете – он рискнул и, слегка, насколько позволяли цепи, приподнявшись в кресле, поцеловал падшего ангела.

Наоми, кажется, абсолютно не осознавала, где она, что она делает и почему она наступает на те же самые грабли во второй раз. Очевидно, Месопотамия, ссылка на Землю и возвращение благодати лишь за примерную, послушную жизнь ничему не научило её. Или наоборот. Наоми уже была падшей. Ей было нечего терять.

Сквозь поцелуй Кроули услышал грохот упавший на древесный пол цепей и усмехнулся, так и не отрываясь от губ маленького, грязного ангелочка, что умел очень громко стонать. Всё-таки освободила. Всё-таки он ещё что-то может. Пусть и потерял большую часть сил, но умение дурить мозги от него никуда не ушло.

Проскользнуть языком в её рот, обхватить разодранными в мясо из-за цепей руками её за талию и притянуть к себе, усадив на колени. Наоми, словно утопающий, цеплялась за ворот пиджака Кроули, пытаясь притянуть демона ещё ближе к себе, хотя ближе уже было некуда. Он скользит ладонями по её бокам, гладит по спине и целует её шею, чередуя свои мягкие поцелуи с жёсткими укусами. Наоми запрокидывает голову назад и гортанно стонет, вцепляясь пальцами в жёсткие тёмные волосы Короля Ада в отставке.

Наоми рычит и отдёргивает голову Кроули от своей шеи, сминая его губы в жёстком поцелуе. Стул опасно кренится и с глухим стуком падает на пол, но никто из этих двоих не обращает ни малейшего внимания на смену положения. Им обоим не до этого. Они борются за власть, которая так глупо ускользнула из рук, заменяя грубыми ласками то опьяняющее чувство неограниченной силы в раю или в аду. Они кусают друг друга, царапают кожу оболочек, грубо хватаясь за волосы партнёра и сталкиваясь зубами при каждом поцелуе. Никто не хочет отдавать главенство другому. Отдали уже и так. Только не здесь, только не сейчас… Они катаются по полу, обдирая обнажённую кожу о грубые деревянные доски пола, и сражаются друг с другом так, как привыкли, и так, как они сейчас могут…

После Наоми сидит и, по-детски закусив губу, смотрит из-под выбившихся из тугого узла волос на лежащего на полу, закинув руку за голову, Кроули. Демон смотрит в дыру на потолке, из которого виднеется только тёмное небо и часть Млечного пути.

— И что ты теперь будешь делать? – хрипло спрашивает Кроули, философски размышляя о необходимости искать себе убежище от жаждущего его крови Абаддона и прочих бывших подчинённых, которые с радостью станцуют сальсу на костях бывшего Короля.

— Без понятия, — пожимает плечами падший ангел, устраиваясь рядом с демоном. – Нет ничего, чтобы я могла сделать… Да и желания у меня что-то исправлять нет… А ты?

Кроули грустно усмехается и поворачивается лицом к Наоми:

— То же самое, Наоми. То же самое…