Создатель (джен)

Четырнадцать

Нереально, – прошептал Арис, проводя рукой по огромной бетонной стене, увитой тяжелым, кожистым плющом.

Томас молчал. Стоя в центре Лабиринта, он в первый раз смотрел на него изнутри, а не снаружи при помощи камер, и теперь его охватил настоящий трепет.

Он был прекрасен. Изгибы и повороты всех восьми секций, гигантский механизм, приводящий в движение стены, которые меняют узор Лабиринта. Меняют его код каждую ночь. Каждую ночь – буква. Каждую неделю – кодовое слово. Объектам еще только предстоит узнать этот код, им только предстоит понять, что такое Лабиринт. Ощутить силу и мощь, спящую в этих исполинских стенах.

Стоя в Лабиринте, Томас был счастлив как никогда.

Его творение. И оно совершенно.

– Сектор А2. Экспериментальная смена локации.

– Нет ответного сигнала.

– Рейчел, ручное управление.

– Нет ответа, Том.

– Камера А2. Дай мне обзор, Ти.

– Есть обзор.

– Механизм запущен. Начинаю смену локации...

Огромная стена на экране монитора пришла в движение. Ее заменила другая, не менее внушительная, но теперь с проходом в другую секцию.

– Этого мало! – раздраженно вскрикнул Томас и стянул с головы систему управления Лабиринтом.

Рядом выныривали из виртуальной реальности его друзья, теперь уже коллеги.

Тереза сняла виртуальную систему последней и на миг задержалась в лаборатории.

Томас сидел, опустив взлохмаченную голову прямо на сенсорную панель и никак не отреагировал, когда Тереза прикоснулась к его плечу.

– Я ни на что не годен, – прошептал он, не поднимая головы.

Тереза аккуратно пригладила торчащие в разные стороны вихры.

– Ты гений, Том, – серьезно сказала она.

– Нет! – он схватился за голову руками. – Нет! Ты же видишь. Три мертвые зоны! Три! Это недопустимо много. Даже если мы загоним в Лабиринт сотню–другую людей, нам не составить карты. Я так и не смог, – прибавил он шепотом.

"Мы сможем. Нужен еще раздражитель."

Ее холодный расчетливый голос врезался прямо в мозг.

"Мы все перепробовали."

"Проблема в том, – к их беседе внезапно присоединился Арис, – что мы пытаемся оценить воздействие на Лабиринт. А не воздействие Лабиринта на людей."

"Он не может на них воздействовать! Они же знают, что это эксперимент."

Томас споткнулся на полуслове.

Знают.

Вот в чем ошибка. Все теории построены на добровольном включении объектов в эксперимент. А что, если все будет немного по-другому?

Но разве можно загнать в Лабиринт людей, не сказав им зачем?

Голова раскалывалась от мыслей. Томас почувствовал острую необходимость отвлечься. Хорошо, что занятия закончились и сейчас можно будет просто что-нибудь почитать.

В последнее время Томас увлекался чтением все больше. В библиотеке можно было скачать много интересных книг на планшет и читать потихоньку вечерами, забравшись на свою кровать у окна, повернувшись спиной ко всем.

Томас даже не знал, чем его так привлекали написанные кем-то истории – особенно ему нравилось изучать поведение людей в различных ситуациях, пусть даже придуманных. Он искал ответы на свои вопросы. Он искал те ситуации, которые могли бы задействовать мертвые зоны, так и неподдавшиеся им до сих пор.

Наверное, в книгах можно было прочитать о таких поступках, которые в жизни представить просто невозможно.

Особенно поразила его старая фантастическая серия романов Фреда Саберхагена "Берсеркер". Раса полукиборгов, обладающих нечеловеческой логикой, которые имели единственную цель – убивать все живое, поставивших перед собой нетривиальную задачу – уничтожить все человечество. Все чаще и чаще Томас возвращался в своих мыслях к образу берсеркера. Картинок в книге не было, но у Томаса было достаточно богатое воображение.

Ночами его душили кошмары. Он бежал по своему лабиринту, а за ним гнался кто-то. Живой. И неживой одновременно. Груда металла, способная дышать.

День за днем он рисовал берсеркера так, как видел его сам. Таким, каким являлось ему чудовище в ночных кошмарах. Со временем это стало навязчивой идеей – Томас рисовал и выкидывал эскизы, раз за разом добиваясь все большего сходства с существом из своего сна.

Это продолжалось до тех пор, пока его рисунок не заметил Ньют.

– Томми, что это? – вскрикнул друг, увидев очередной карандашный набросок. Томас не мог дотерпеть до конца урока и взялся рисовать прямо на физике, хотя это было грубое нарушение правил, на чем Томас уже давно не попадался.

– Это... – Томас задумался. Ответить "берсерк"? Нет, это существо уже явно вышло за рамки описанного фантастом монстра. В нем уже было слишком много от него самого. От Томаса.

– Я не знаю, – честно ответил Томас, торопливо прикрывая рисунок рукой. Потом вдруг резко убрал локоть, показывая картинку Ньюту.

– Что ты чувствуешь? – спросил Томас. – Какие у тебя ассоциации?

– Страх, – подумав, ответил Ньют, – боль. Беда. Горе. Страдание. *

– Гривер... – выдохнул Томас, осознавая, что существо на рисунке наконец-то обрело название.

– Ну и гадкая штука этот твой гривер, – поморщился Ньют, продолжая рассматривать рисунок.

– Гадкая, – кивнул Томас, – очень. Я бы сказал – омерзительная, – он вдруг довольно рассмеялся.

– Томас, займитесь уроком или выйдите вон, – непреклонно сказал учитель физики, мистер Стиллз, один из иммунов, оставшийся в школе еще из первого состава.

– Я, пожалуй, выйду, мистер Стиллз, – нахально заявил Томас, вставая с места, – дела, не терпящие отлагательств, – задумчиво добавил он, выходя из класса.

– Совсем оборзел, – донесся до него недовольный голос Бена.

– Заткнись, шенк. Уткни морду в тетрадь и пиши, – оборвал его Минхо.

Томас улыбнулся – друзья все еще верили в него. И он не обманет их ожиданий.

* * *

Молодая девушка в темно-зеленой ветровке, синих потертых джинсах и надвинутой на глаза кепке медленно подошла к высоченному забору. Она знала, что там, за этой стеной. И теперь, после нескольких лет учебы в закрытом институте и сданных экстерном экзаменов, она точно знала, зачем так долго добиралась до этого места.

Хотя ее предупреждали, что это – закрытая зона и попасть внутрь будет совсем не просто, не говоря уже о том, чтобы устроиться на работу.

Девушка вздохнула и стянула с головы кепку – густые темные волосы рассыпались по худеньким плечам. В городе ей нечего было делать – многие из ее родных были уже за Чертой. Многие из ее друзей так и не смогли стать теми, кем мечтали еще несколько лет назад. Мир перевернулся с ног на голову в одно мгновение, но она была слишком мала, чтобы хоть что-то об этом мгновении помнить. В любом случае, сейчас у нее была вполне определенная цель.

Девушка в потрепанной ветровке твердо знала, что у любой стены есть конец. Эту истину еще в детстве ей открыл один человек, она часто вспоминала его уроки. И теперь твердо намеревалась найти конец именно этой стены.

Стена кончаться не собиралась долго, однако вход внутрь все-таки нашелся. Маленькая дверь, почти слившаяся со стеной. Это было даже странно – вроде бы организация такого типа должна иметь более внушительную охрану.

Девушка неуверенно нажала на кнопку под небольшой панелью на двери.

– Назовитесь, – произнес кто-то по ту сторону – панель искажала голос, нельзя было даже понять женский он или мужской.

– Я... пришла устраиваться на работу. Меня ждут.

– Имя, карточку. Посмотрите сюда, – на панели загорелся огонек, указывая, куда именно нужно посмотреть для сканирования сетчатки глаза.

– Бренда. Бренда Грей, – медленно и отчетливо произнесла девушка, прикладывая к панели идентификационную карточку.

– Отказано в доступе, – бесстрастно сообщил голос.

– Почему? – возмутилась Бренда. – Я на работу, – пояснила она растерянно, – я врач.

– Необходима полная идентификация. Дождитесь окончания анализа.

– Я иммун, – добавила она.

– Отказано в доступе.

Бренда с досады пнула стену ногой. Нога тут же заныла. Пришлось даже попрыгать на другой, здоровой, чтобы хоть как-то выместить недовольство.

Идти Бренде было некуда. Все, что у нее было, она потратила на дорогу – вещи обменяла, деньги истратила. Она все поставила на ПОРОК. И теперь ее банально не впускали.

Внезапно стал накрапывать дождь. Бренда спрятала волосы под кепку, натянула капюшон.

И уселась прямо под дверью, на асфальт, скрестив ноги.

– Покиньте территорию, – неожиданно раздался голос из микрофона. Не тот механический, что талдычил об отказе в доступе, а вполне человеческий голос. Мужской и уставший.

– Ни за что! – откликнулась Бренда, усаживаясь поудобнее и показывая средний палец прямо в камеру.

– Покиньте территорию, – еще раз повторил загадочный кто-то. Ситуация начала забавлять Бренду.

– Пошел на ... ! – два средних пальца выразительней, чем один, в любом случае.

Наступила тишина. Вся бравада Бренды куда-то разом испарилась – она поняла, что ночевать придется прямо здесь, на уже сыром асфальте. Возвращаться в город, полный хрясков, она не собиралась – нечего ей там делать... Идти в городскую больницу и работать с зараженными, от одного вида которых ее до сих пор тошнило? Нет уж.

– Эй, chica, – окликнул вдруг ее тот же голос, но уже не искаженный микрофоном. Бренда подняла голову и увидела молодого мужчину лет тридцати, который застыл на расстоянии вытянутой руки от нее. Поверхностно оценив его внешность, Бренда пришла к выводу, что это, скорее всего, испанец. Он нахально улыбался, стоя под большим черным зонтом, в то время как она мокла, сидя на сыром асфальте.

– Ты откуда? – спросил он ее, вроде серьезно, но в темных глазах плясали черти – Бренду взяла злость на этого пустоголового охранника.

– Я... работать, – она бросила на охранника презрительный взгляд, пытаясь как-то компенсировать нелогичный ответ.

– Я вот тоже работаю, chica, – ухмыльнулся испанец, – ты такая смешная, когда злишься.

– Ты не боишься заразиться? – с интересом спросила Бренда. – А вдруг у меня Вспышка, и я хряск?

– Нет, ты не хряск.

– С чего ты взял?

– Да вот, – он помахал карточкой зеленого цвета у нее перед носом – анализ сетчатки глаза подтверждает, что ты – иммун.

Бренда неверящими глазами смотрела на карточку доступа на территорию ПОРОКа.

– Почему не сказал сразу? – спокойно спросила она, поднимаясь с земли и начиная неторопливо отряхиваться.

– Мне нравилось смотреть, как ты злишься, – пожал плечами охранник.

– Прости, но цирка больше не будет, – Бренда усмехнулась и забрала карточку у него из рук.

Она осторожно прошла на территорию ПОРОКа и направилась к административному зданию.

– Хорхе! – крикнул испанец ей вслед. – Меня зовут Хорхе!

Бренда обернулась, глаза ее задорно блеснули, и она с видимым удовольствием показала Хорхе язык.

– Сhica dani?a! – сказал Хорхе и направился обратно на пост.

В административном корпусе ПОРОКа было очень тихо. Странно – Бренда ожидала встретить здесь гораздо больше людей.

– Кто вы и что вам нужно? – спросила Бренду миловидная женщина в зеленом халате, идущая ей навстречу по коридору.

– Я ищу Томаса, – ответила Бренда, – мне сказали, он может принять меня на работу.

– Томаса... – женщина засияла, будто упомянули ее личного кумира. Бренда сразу решила – кем бы ни был этот Томас – он ей заранее не нравится.

– Пройдите сюда, – женщина показала вглубь коридора, – Томас в лаборатории.

– Простите, – Бренда остановила уходящую женщину, придержав ее за руку, – а... фамилия у Томаса есть? Как его называть? Мистер...

– Томас, – женщина снова улыбнулась, – просто Томас.

– Ну, о-кей, – Бренда подумала, что у сотрудников ПОРОКа явно не все дома.

Она с любопытством осматривала лабораторию: за прозрачным слоем пластика сидел кто-то, погруженный в работу над графиком и выводом данных на большой экран перед собой.

Заинтригованная Бренда прошла внутрь через настежь открытую дверь.

– Томас? – спросила она осторожно – эти ученые порой совсем себе на уме. Она не собиралась становиться такой. Такой же как...

– Что вам нужно? – резко спросил ее голос, принадлежащий... мальчишке? Бренда с усмешкой уставилась на спинку кресла, словно через толстую обивку можно было разглядеть сидящего.

– Я пришла работать. Я иммун, – Бренда и подумать не могла, что когда-нибудь это будет звучать столь гордо.

– Мне не нужны сотрудники, – холодно произнес ее собеседник и, наконец, повернулся к Бренде.

Подросток. Лет четырнадцати. Мальчишка. Бренду не покидало ощущение, что ее просто разыграли...

– Томас? – спросила она, с недоверием рассматривая его: взлохмаченные темные волосы, чуть курносый нос, россыпь родинок на левой скуле. Он мог бы быть симпатичным даже в свои четырнадцать. Если бы не этот взгляд.

Томас смотрел на нее с насмешкой. С вызовом.

– Представьтесь для начала, – сказал он, даже не предложив ей сесть, чем просто вывел Бренду из себя. Ее воспитали по-другому.

– Бренда, – сухо ответила она, – Бренда Грей.

Томас вздрогнул и снова повернулся в ее сторону, хотя уже начал разворачиваться к пульту. Теперь в его глазах зажегся интерес к ее скромной персоне.

– Что, фамилия знакомая? – не удержалась она. – Да, я внучка профессора Грея. И я считаю нужным продолжать дело своего деда. В конце концов, он отправил меня учиться в закрытый университет.

– Ты знаешь, что с ним случилось? – помедлив, спросил Томас.

– Знаю, – ответила Бренда. Она и правда знала – дед написал ей, прежде чем... Бренда отвернулась: она больше не могла смотреть в эти невероятные глаза. Как дед и писал – перед ней был гений. Вот только она не собиралась ему поклоняться.

– Сколько тебе лет? – спросила Бренда, подходя ближе, вглядываясь в рисунок на экране перед пультом.

– Почти пятнадцать, – пробормотал Томас и отвернулся. Похоже, при ней он чувствовал себя не в своей тарелке.

– Том, я не нашла... – какая-то девушка застыла на пороге, изучая гостью.

– Тереза, – Томас облегченно улыбнулся – с этой девушкой ему общаться было явно проще.

Бренда улыбнулась Терезе, кивнула.

– Мисс Грей, – Томас все-таки посмотрел Бренде в глаза, – найдите канцлера Пейдж. Скажите, что я дал согласие на принятие вас в штат.

Бренде показалось или в его глазах мелькнул лукавый огонек? И лишь та девушка, Тереза, смотрела на нее настороженно, даже не скрывая своей неприязни. Бренда была немного старше, и ей был понятен этот взгляд.

Тереза сходила с ума от ревности.

Бренде стало от этого смешно.

* * *

Арис ничего не сказал. Он просто молчал, по обыкновению сложив руки на груди, и смотрел на Томаса, чуть усмехаясь. Томаса это уже начинало выводить из себя. В конце концов, он предложил неплохой вариант.

– Ты просто запихнешь их всех туда? – с удивлением переспросил Арис, но в его взгляде удивления не было – Томас видел это так же ясно, как и то, что другого выхода нет. Арис думал об этом, понял Томас. Думал, и прикидывал шансы, а теперь стоит и изображает из себя невинное удивление.

– Ты... – Томас задохнулся от гнева и не придумал ничего лучше, чем ударить друга со всей дури по лицу. Арис ловко увернулся – удар получился смазанным и пришёлся на скулу.

Зато ответный не заставил себя долго ждать: в глазах Ариса полыхнул гнев, и он тоже ударил. И не промахнулся. Томас чуть покачнулся и, из-за попытки увернуться, упал.

Арис подошел ближе и со всей силы пнул его под ребра.

Из глаз непроизвольно хлынули слезы. Томас исподлобья взглянул на друга и увидел, что Арис плачет. Молча. Просто мокрые дорожки по щекам, по скуле, на которой уже наливается огромный синяк.

Томас поднялся на ноги, закашлявшись, ощущая сильную боль в груди – похоже Арис сломал ему ребро.

– Арис... – Томас подошел к другу, скрючившемуся на полу рядом с ним.

– Уйди, – прошептал Арис, пряча голову между колен, – уйди, Том.

– Мы должны, понимаешь?.. Мы должны.

– Мы никому и ничего не должны, – упрямо возразил Арис, продолжая отводить взгляд.

– Ненавидишь меня, да? – тихо спросил Томас.

– Нет, – коротко ответил Арис и внезапно протянул к нему руку, обнимая, – нет.

Они посидели еще немного, пока боль в груди Томаса не стала абсолютно невыносимой. Он, шатаясь, поднялся на ноги и побрел в блок С, где располагался медпункт.

Арис не стал ему помогать.

В медпункте дежурила Бренда. Она улыбнулась краешком губ и спросила:

– И кто тебя так?...

– Не важно, – мрачно откликнулся Томас.

– Ну хоть за дело? – Бренда взяла его лицо за подбородок и приподняла вверх, к яркой лампе, осматривая.

– За дело, – коротко ответил Томас.

– Ну и ладно тогда, – пожала плечами Бренда, – руки вверх вытяни, боец, майку снимать будем.

– Зачем? – Томас поморщился: каждое движение причиняло боль.

– Ребро у тебя сломано же. Бинтовать буду, – Бренда ободряюще улыбнулась.

Она аккуратно, но туго перебинтовала грудную клетку Томаса, который стоически перенес всю процедуру, даже не высказав недовольства и не поморщившись от неизбежной в таком случае боли. Бренда еще раз удивилась, насколько этот юноша был выдержан и холоден, будто все внутри него выморозилось в одночасье. Она не пыталась понять, что же произошло – ей это ни к чему. Но появилось внезапное желание отогреть, заставить огонек тепла поселиться в этих глазах. Бренда всегда поступала интуитивно, даже если осознавала всю глупость этих поступков. Вот и теперь, закончив бинтовать, она резко подалась вперед и поцеловала Томасу в щеку – никакой романтики, ей просто хотелось хоть немного растопить лед в его глазах.

То, что этого делать не стоило, Бренда поняла сразу – взгляд из холодного враз стал еще и колючим.

– Что это было, мисс Грей? – холодно спросил он.

Может, кто другой на месте Бренды и смутился бы, но только не она.

– Поцелуй, Томас, – хмыкнула она, – всего лишь поцелуй в щеку. Так люди иногда выражают признательность друг другу, знаешь ли.

– Откуда мне знать? – довольно зло спросил Томас. – Не думаю, что это уместно, – добавил он, поднимаясь и все-таки морщась от боли в груди.

– Нет, неуместно, – спокойно ответила Бренда, – но захотелось, – она улыбнулась и развернулась к шкафчику за своей спиной, убирая туда остатки бинта и перекись, которой обрабатывала небольшую царапину у Томаса на лице.

Томас бросил на нее непонятный взгляд и вышел, ни разу не обернувшись.

Бренда постояла немного, спиной ощущая пустоту, чувствуя, безошибочно ощущая, что Томас ушел, и вдруг со всего размаха ударила кулаком по стеклянной дверце, разбивая ее вдребезги, в кровь раня костяшки пальцев.

Где-то далеко заверещала сирена, но Бренде было все равно. Она и не поняла, что же ее так разозлило в поведении Томаса, но злость и досада ощущались слишком явственно, чтобы копить их в себе.

Через пять минут дверь медблока распахнулась, и на пороге застыл тот самый испанец, что подшучивал над ней еще в первый день. Бренда никак не могла вспомнить его имя.

– Chica, в чем дело? – произнес он встревожено.

– Я... ничего... Немного не рассчитала. Упала. Голова что-то кружится, – промямлила Бренда, отворачиваясь.

– Врешь, – спокойно сказал испанец, присаживаясь прямо на пол рядом с ней.

– Вру, – согласилась Бренда, – тебя как зовут? Я забыла... – прибавила она растерянно.

– Хорхе.

– Посиди со мной, Хорхе, – вдруг попросила она.

– Почему бы и нет? – усмехнулся охранник.

* * *

С каждым днем Томас все больше погружался в работу, не замечая ничего вокруг, даже друзья уже стали забывать, как он выглядит. Так, по крайней мере, шутил Минхо, и Томасу почему-то становилось стыдно. Чувство вины охватывало его все чаще при взгляде на своих друзей, с которыми он вырос. Он знал, как ему надо поступить. Он вспоминал, как умирал доктор Грей. Как он смотрел на Томаса безумными глазами, не узнавая, как его лицо, все покрытое отвратительными язвами, искажалось еще больше от ярости. Томас, как и хотел Грей, пронаблюдал процесс деградации до конца. И понял, что пойдет на все, чтобы остановить Вспышку.

Теперь он работал над чудовищами, которых планировал поместить в Лабиринт.

Гриверы.

Томас не хотел, чтобы они были полностью механическими – он предполагал задать им белковую основу. И это действительно должно было выглядеть жутко. Чем чудовищней – тем лучше. Чем сюрриалистечнее реальность для испытуемых, тем выше шансы на успех всего эксперимента.

Поэтому Томас не сразу услышал тихие шаги за своей спиной. А когда услышал – было уже слишком поздно.

– Кто тебя впустил? – довольно резко спросил Томас, разглядывая непрошенного гостя.

– Прости, – промямлил Ньют, – я сам зашел.

– Уволить всю охрану к чертям собачьим... – пробормотал Томас, чувствуя себя так, будто его застукали за каким-то неприличным занятием.

– Да нет, – Ньют улыбнулся, – это просто я могу... ты же знаешь.

Томас знал. Ньют и правда обладал удивительной способностью проходить незамеченным, двигаясь удивительно легко. Ну что ж – они все здесь по-своему уникальны.

– Это и есть твой... гривер? – спросил Ньют, указывая на экран.

– Да, – кивнул Томас, решив, что потом просто попросит подчистить Ньюту память. Все равно очень скоро все воспоминания будут стерты. Ему было жаль друга, но другого выхода не было. Только так их эмоции и реакции на события в Лабиринте будут настоящими. И ПОРОК получит такие необходимые для изобретения лекарства от Вспышки паттерны.

– Это омерзительно, Том, – тихо сказал Ньют.

– Да, – снова кивнул Томас.

– А это... – Ньют отступил на два шага назад, и Томас проклиная себя последними словами – надо было выключить монитор – принялся что-то сбивчиво объяснять.

Ньют серьезно кивал, и Томас даже немного успокоился. В конце концов, если подумать, то идея не так уж плоха, и, возможно, они смогут помочь всему человечеству.

Ньют ушел, ошарашенный и оглушенный, а Томас остался в лаборатории, бессмысленно пялясь в монитор, на котором было всего несколько слов. Несколько имен.

"Объект А3. Бен".

"Объект А4. Николас".

"Объект А5. Ньютон".

"Объект А6. Альберт".

"Объект А7. Минхо".

Принять к исполнению: в течение семи дней с момента начала эксперимента.

Локация: Лабиринт А".

Ньют не дурак – он все понял.

И от осознания этого, от мельком замеченной обреченности в глазах друга, Томаса прошиб холодный пот.

Но пути назад уже не было.

* * *

О том, что объекты затевают побег, Томас узнал совершенно случайно. Он был уверен, что Ньют его понял, проникся идеей и готов поддержать. На самом же деле, друг не просто не понял, но еще и других подбил на бунт.

Поздно ночью, объекты блока А темными, еле заметными тенями принялись пробираться к дальней западной стене.

Если бы Томас не задержался так надолго в лаборатории, если бы он не решил пройти через черный вход на то самое место, где они с Терезой познакомились, и где – он точно знал – нет камер, возможно, объектам и удалось бы задуманное.

Но все случилось так, как случилось. Томас задержался, а потом, ощущая ноющую боль в сломанном ребре, решил немного пройтись, отвлечься. Он не хотел, чтобы кто-то его видел.

Эту зону он сам очистил от камер, мотивируя свои действия тем, что ему нужно свободное пространство, чтобы думать. На самом деле, он просто ненавидел камеры и ощущение, что за ними постоянно наблюдают. Будучи сотрудником ПОРОКа он прекрасно осознавал эту необходимость, но чувство беспокойства и повышенной тревожности никуда не уходило и порядком выматывало.

Сейчас Томасу захотелось очутиться именно там. Возможно, пообщаться с Терезой, если она еще не спит. Или с Арисом. С Рейчел общаться телепатически он не мог. Никто не мог, кроме Ариса. Канцлер Пейдж объяснила это тем, что Рейчел замкнута в себе и не доверяет никому настолько, чтобы открыть свои мысли. А еще обладает удивительной способностью блокировать чужие сигналы.

С Арисом Рейчел связывало нечто большее, чем просто партнерская дружба – Томас явственно ощущал это, прислушиваясь к мыслям друга. И даже завидовал иногда. Может, он бы тоже хотел привязаться к кому-либо настолько же крепко, но сейчас его занимал только Лабиринт и предстоящий эксперимент. И он был искренне благодарен Терезе за то, что та не требует от него какой-то нелепой романтики, оставаясь просто преданным другом.

Пройдя черным ходом, Томас невольно замер, прислушиваясь – он уловил тихий, почти неслышный шорох шагов. Шаги замерли, видимо, идущий заметил Томаса, и Томас ощутил чужой страх и как будто услышал бешено колотящееся сердце. Совсем рядом.

– Кто здесь? – вскинулся он, отступая к старому дереву.

Темнота ответила напряженным молчанием. Томас запустил руку в карман и вытащил небольшой фонарик, освещая задворки территории ПОРОКа. Никого. Лишь у забора смутная тень, метнувшаяся вправо.

– Стой! – крикнул Томас, чувствуя, что его голос начинает дрожать: чужой страх передался и ему.

Внезапно он услышал сзади тихие шаги, оглянулся и еле успел отпрыгнуть.

– Алби! – потрясенно выкрикнул Томас, узнав того, кто был сзади и практически напал на него.

– Стой, Алби, может, стоит поговорить, – раздался знакомый голос, и из темноты в дрожащий от фонарика кружок света ступил Ньют.

– Не стоит сопротивляться, Томми, – тихо сказал он, – ты окружен. Мы знаем, что эта территория не просматривается камерами.

– Откуда? – это все, что смог выдавить из себя Томас. Когда его друзья успели стать его врагами?

– Проверенный источник, – усмехнулся Ньют, – неважно, Том, откуда. Важно то, что мы не хотим спасать гребаное человечество. Иди на..й, придурок! – с чувством сказал он. – Меня тошнит от одного только взгляда на твоих тварей и Лабиринт. Почему бы тебе не отправиться туда самому, а, Томми?

– Я отправлюсь, Ньют, – подумав, сказал Томас, – просто позже, чем вы.

– Что, такой благородный, да?! – выкрикнул Бен, и Томас поразился, сколько ненависти было в его голосе. Да и вообще в них всех. Они стояли, зажав его в тесный круг, и ненавидели от души.

– Пойдем с нами, – ровно сказал Минхо. – Мы верим, что ты делал это все не по своей воле. А теперь пойдем с нами. Сейчас Ник отключит питание стены на несколько минут – программу разработал Ньют, он сумел взломать центральную охранную систему территории.

Томас потрясенно посмотрел на Ньюта – сам бы он точно не смог разработать такой программы. Но Грей был прав – они действительно все особенные.

Ньют коротко кивнул и сказал небрежно:

– Минхо преувеличивает. На самом деле все проще – я просто на несколько секунд вытесню одну задачу другой – вот и все. За это время нам надо успеть перелезть через стену на ту сторону и убраться подальше. Начать свою жизнь.

– Вы не можете, – потрясенно прошептал Томас, – вы не можете меня бросить... В каждом из нас стоит микрочип – они вживлены в наш мозг в процессе "наказаний" за нарушение дисциплины. Эти чипы поистине бесценны и позволяют считывать информацию. К тому же мы все иммуны. А что там будет за стеной? Вас просто раздавят хряски... Вы хоть знаете, как там страшно, что вас ждет?! Вы хоть раз видели, как умирали люди от Вспышки?! А я видел, – на глазах Томаса выступили слезы, – я видел – и пошли вы к черту, если не понимаете, что только нам под силу всех спасти.

– Это ты иди к черту, Том, – угрожающе сказал Ник, – пусть этим займется кто-то другой, без нас.

Томас закрыл глаза и сосредоточился. Он понимал – времени все меньше и меньше и убедить ребят по-хорошему не получится.

"Арис? Арис, поднимай охрану. У нас побег из блока А. Черный вход."

"Если это шутка, то очень неудачная."

"Я бы рад шутить, но меня скоро убьют, кажется, если я попытаюсь им помешать. Мы останемся без подготовленных объектов. Эксперимент на грани срыва – делай что-нибудь!"

"Принято."

Теперь Томасу просто нужно было тянуть время.

– Это гениально, Ньют, – сказал он, – просто гениально. Я бы не смог додуматься до такого.

– Не надо петь мне дифирамбы, Томми, ты фальшивишь, – с презрением бросил Ньют, и Томас ощутил пустоту в груди – будто оттуда грубо вырвали что-то важное. Сердце, например.

– Надо уходить, – глухо произнес Алби, – вдруг у него еще какие фокусы припасены.

"Помощь идет, Том. Держись."

– Какие у него могут быть фокусы, – Бен сплюнул на землю, – сплошная куча плюка, не более.

– Заткнись, Бен, – спокойно оборвал его Ньют. – Прости, Томас, – добавил он, – но нам придется тебя оглушить, чтобы ты не побежал за помощью.

Томас ничего не ответил, лишь продолжал изучающе смотреть на своих бывших друзей.

– Мне жаль, Ньют, – холодно произнес он и улыбнулся, – мне жаль, но у вас ничего не выйдет. Эксперимент будет доведен до конца.

Громкий топот тяжелых ботинок по мостовой, рассыпавшиеся тени, нелепая попытка кого-то взобраться на стену.

Томас смотрел на них и не ощущал никаких эмоций, будто все это происходило с совершенно незнакомыми ему людьми.

Он не мог отделаться от ассоциации.

Она вгоняла в дрожь, но он ничего не мог поделать с собой.

Точно также в лаборатории метались... мыши.

Которых поместили в лабиринт.

* * *

Томас чувствовал себя не в своей тарелке. Он нервно сжимал и разжимал пальцы и злился на себя все больше: надо проводить инструктаж, а не метаться, словно тигр в клетке.

Перед ним за прочным стеклом сидели его бывшие одноклассники. Его бывшие друзья. Те, кого он собирался отправить в Лабиринт, чтобы исследовать реакции их мозга на чудовищные нечеловеческие условия, искусственно созданные ПОРОКом по сценарию Томаса и Трента, и составить в итоге карту паттернов мертвой зоны мозга. Победить Вспышку. И, по мнению Томаса, это оправдывало его если не полностью, то хотя бы частично. Хотя разве можно быть оправданным частично?..

Томас на миг закрыл глаза и собрался с мыслями.

Школьники ПОРОКа смотрели на него настороженно, сидя каждый за своей небольшой партой. В их глазах читалось только отвращение.

Томас еще раз глубоко вдохнул, посмотрел на стоящую рядом Терезу, ловя в ее взгляде одобрение, и начал говорить:

– Добрый день, – Томасу показалось, что фраза просто повисла в воздухе, не достигнув адресата. Интересно, как там дела у Ариса и Рейчел?

– И тебе не хворать, – сказал Минхо. Но даже не улыбнулся. А Томасу очень не хватало их улыбок.

– Сейчас я проведу инструктаж по выживанию в Лабиринте. Это грандиозный эксперимент ПОРОКа, в котором вам выпала честь участвовать, – говорить заученными фразами оказалось намного проще. – Перед отправкой в Лабиринт все вы пройдете через ментальное сканирование. Ваша память будет стерта. Кроме базовых воспоминаний.

– Поясни, – попросил Алби.

– Пояснить? – Томас немного растерялся.

Внезапно ему на помощь пришла Тереза, явно почувствовав его неуверенность.

– Ты будешь помнить, что такое ложка и как ею пользоваться, – сказала она с милой улыбкой, но не вспомнишь, что ты делал с ней раньше.

Кто-то издал сдавленный смешок, Алби же серьезно кивнул.

– Зачем нам твой гребаный инструктаж, Томми, если мы все равно все забудем в скором времени? – язвительно поинтересовался Ньют.

– Это поможет вам сориентироваться. Вы забудете, кто я и что говорил, забудете о том, что это эксперимент, но на подсознательном уровне вы будете помнить, что нужно делать, чтобы выжить. Достаточно будет довериться интуиции – и у вас все получится.

Во-первых, это – Приют. Смотрите. – Том одним прикосновением к большому экрану запустил картинку. Модель Приюта – огромной ровной площадки, окруженной исполинскими стенами в самом центре Лабиринта.

– Вы – приютели. Это слово вы вспомните опять же на подсознательном уровне. Вот здесь будет находиться так называемый "ящик" – каждую неделю вы будете получать еду, одежду и все необходимое. Вы будете иметь с нами обратную связь. Сможете написать записку и отправить ее в лифтовой кабине.

– Жаль, что я об этом забуду, шенк, – усмехнулся Бен, – а то я бы отправил тебе...

Что именно он отправил бы Томасу, Бен не договорил, внезапно замолчав и съежившись на стуле. На экране появилось изображение гривера.

– Гриверы. Они на белковой основе, – бесстрастно продолжил Томас, – если они вас ужалят и вы выживете, то понадобится специальный антидот – гривсыворотка, – в его руках мелькнул шприц с молочно-белой жидкостью, – если вколоть его вовремя – ужаленный выживет.

"Приютели" промолчали. Ненависти в их взглядах стало больше.

"Так нужно," – спокойный уверенный голос Терезы у него в голове.

Томас ничего не ответил. Он смотрел в их глаза.

Он прощался.

В соседнем корпусе, Арис закончил инструктаж перед группой девушек и довольно улыбнулся. Эксперимент запущен.

Они на полпути к победе.

Арис поймал встревоженный взгляд Рейчел. Ему не надо было читать ее мысли, чтобы чувствовать. Арис молча сжал ее руку.

У них нет выбора.

иллюстрация к главе "Арис понимает"

http://www.pichome.ru/eX6