Ронокоп и четвертая власть (джен)

— Им чо, пиздеть больше не о чем?.. — спросил Блистательный Ронокоп с тоской. — Блядь, пускай в Аврорат едут, там темы — охуеть и с места не сойти, полный п... петрификус.

— Уизли, договоришься, — рявкнул Бешеный Анус. — Я это го... эту горячую тему комментировать не намерен, у замов времени тоже нет. Напиши себе текст на бумажке, выучи и проговори. Это приказ.

Ронни с тоской посмотрел на начальника. Потом на зарешеченное окно. Потом — на собственные колени и снова на начальника. Увы, тягостная необходимость общаться с прессой никуда не делась. Хиггс тоже (хотя Рону адово хотелось, чтоб последний провалился, и желательно не в подвал, а куда еще подальше).

— Понял меня?

Удивительный Уизли промычал нечто среднее между "так точно" и "пошел на хуй". На слух было точно не разобрать, но проконтролировать выражение лица он не сообразил.

— УИЗЛИ, ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ?!

— Понял, — буркнул бравый следователь и потащился к себе в кабинет.

Все началось, кстати, хорошо — с того, что его поперло. Одно за другим величайший следователь современности отправил в суд три дела (вообще-то четыре, но первым из них был сбыт века руками крысёныша Моргана), а затем ударными темпами за один день раскрыл два темняка. Один — совершенно случайно, вышел со двора отдела за пирожками и увидел мутного типа, изумительно подходящего под ориентировку. Второй — еще случайнее, правда, следственным путем. По крайней мере в двадцатый раз допрашивая свидетеля, уравновешенный Уизли психанул и пригрозил закрыть того нахуй, если не начнет говорить, как следует. Свидетель мялся и катал вату, а Ронни только и нужно было от него, узнать, в котором именно часу мимо него пробежало неустановленная подозреваемая рожа... то есть, лицо.

Результат, что характерно, превзошел все ожидания. То ли Рон был убедителен, то ли парень просто-напросто оказался трусливым нервным козлом, но раскололся он, как сухое полешко. И вышло, что никакой он не свидетель, а очень даже сообщник неустановленного жулика. И действовали два товарища группой лиц, да еще и по предварительному сговору, что повышало ценность раскрытия (да и светлого дела, в которое темняк мгновенно превратился) на порядок. На волне удачи, не приглашая детективов, Ронни-бой самолично задвинул злодею в челюсть, и мигом узнал имя и домашний адрес подельника. И все это за один день — как же тут не загордиться?..

И Уизли самонадеянно позабыл, что за каждую удачу надо платить. А еще про то, что Колдовская РадиоКомпания не так давно завела себя гадские криминальные новости — и теперь испытывает острейший недостаток в темах.

Коварный фатум настиг скромного следователя уже через три дня, когда ленивая пресс-служба ДМП вспомнила, что иногда надо публиковать свежие сводки. Оголодавшие без информации криминальные журналисты ухватились за раскрытие руками и ногами, а начальники вовсе не горели желанием позориться у микрофона. Так что необходимость общаться с прессой упала на Великолепного Уизли. Шерри, правда, увидел в этом величайшую справедливость — мол, назвался дураком, так и веди себя как дурак, не блещи талантами, коих Мерлин не дал... От самостоятельного выполнения скользкого задания и членовредительства наставника спасло только то, что он уже был на больничном. Иначе Ронни бы ему вмазал со всей ДМПшной отзывчивостью...

А больше сваливать было и не на кого. Детективы мстительно хмыкали: мол, раскрыл без нас, так и отдувайся сам. Коллеги, едва завидев будущую звезду эфира, малодушно прятались. Рон страдал. Но выхода не видел.

Камин полухнул зеленым, и в нем нарисовалась голова Фака.

— Уизли, а к тебе журналистка приперлась.

— В смысле, баба? — мигом оживился Ронни.

Нет, у него и в мыслях не было изменять Гермионе, но с бабами как-то всегда работать приятнее.

— Некультурный ты человек, Рон Уизли, — посетовал помдеж. — Я б даже сказал, мудло хамское. Девушка это. Молодая и красивая.

Настроение у Ронни-боя тут же поднялось. Но, как выяснилось, зря. Потому что через две минуты искомая журналистка дошла до кабинета и оказалась... Панси Паркинсон.

— Блядь, — сказал некультурный Рон Уизли.

— Да ну нахуй, — ответила ему молодая, красивая, и как только что выяснилось, культурная Панси. — Хули я Малфою не поверила...

— Малфою надо верить, — глубокомысленно заметил великий следователь, и осознав, что только что сказал, чуть не блеванул. Возможно, слизнями.

— Так, — героически собралась с силами бывшая однокашница. — Вот это — колдодиктофон. От тебя требуется рассказать, как было дело. Схема простая: когда — кто — что сделал — как раскрыто — принято ли процессуальное решение по делу — что будет дальше. Да, для начала представляешься. Полностью, с должностью. Потом мы расходимся и не портим друг другу рабочий день.

— Паркинсон, я с тобой говорить не буду, — надулся Рон. — И вообще, меня Фак обманул, а то бы я тебя никогда не пустил.

— И как же именно? — поддалась на провокацию Панси.

— Он сказал, что ты красивая, — радостно выпалил вежливый Уизли, однако журналистка недаром закончила Слизерин, и подачу легко отбила.

— Зато меня не обманул. Сказал, что ты редкий долбоёб. Если б я знала, у кого надо комментарий брать, я бы начальника попросила.

— А он сказал, что на такое говно у него времени нету, — мстительно застучал Ануса Ронни.

— Сам ты говно, — обиделась радиозвезда. — Работаешь со всяким говном, потому что в Аврорат не взяли.

— Если я — говно, то с говном работаешь ты!

На этой лирической ноте бывшие однокашники смерили друг друга гневными взглядами и надолго умолкли. Ронни-бой радовался, что последнее слово осталось за ним, и потому думал, что он намного умнее. Правда, Панси в тот же самый момент и по той же самой причине думала, что умнее она, но Уизли легилименцией не владел вообще от слова совсем.

— Уизли, мне от тебя нужно совсем немного, — наконец начала Паркинсон гораздо мягче. — Просто рассказ о том, какой ты хороший следователь. Пять минут — и ты свободен.

— Мое основное достоинство — неземная красота. — Буркнул хороший следователь.

— На конкретном примере, — скорректировала просьбу журналистка. И сообразив, что ушедший в отказ Уизли может ломаться еще долго, уточнила. — И примером будет твое раскрытие.

— Трицпервгустаблазадржнагрппа... — зачастил, стараясь покончить с неприятными обязанностями как можно быстрее Рон, но Панси его перебила:

— Не так быстро. И начни с того, как ты представляешься.

— Следователь отдела по расследованию преступлений...

— Сначала имя.

— Лейтенант...

— С имени, а не со звания!

— Тогда звание некрасиво звучать будет!

— Так без звания!

— Так сама сказала — полностью!..

Паркинсон посмотрела на Ронни-боя как на дебила. Рон ответил ей полной взаимностью.

— Рональд Биллиус Уизли, следователь отдела по расследованию преступлений отдела ДМП №4 «Портовый». Так сойдет?!

— Вполне, — мило отозвалась проклятая корреспондентка. — Теперь по нашему плану.

— Да нечего тут рассказывать! — Взорвался уравновешенный Уизли. — Тридцать первого августа следственным путем был раскрыт грабеж сквозного сикля... блядь... грабеж, то есть, открытое хищение сквозного зеркала и денежных средств в сумме восемнадцати сиклей...

— Еще раз, и без мата, хорошо? — нежно пропела Паркинсон.

И Рон повторил еще раз. И еще раз. И еще не один раз, пока не начал ненавидеть своих жуликов и всех грабителей в Лондоне вместе взятых.

Он орал, а Панси улыбалась и просила повторить. Он наложил на Панси Петрификус — а она невербально сняла его. Он психанул и кинул в нее Таранталлегрой — а она на него неизвестным сглазом, от которого Ронни-бой принялся икать оранжевыми пузырями. Они верещали так, что в кабинет заглядывали сотрудники — и спешно уходили. И тогда Ронни-бой сдался и отбарабанил то, что хотели от него начальник и журналистка уже наизусть.

— Ты хорошо говоришь, — сказала Паркинсон устало. — Мог бы пойти к нам, Джордан тебя точно возьмет.

— А ты неплохо доябываешь людей, — вернул ей комплимент Ронни. — Следак бы толковый вышел.

— Ну, я пошла, — лучезарно улыбнулась журналистка. — Эфир сегодня в девять-пятнадцать.

— Вот уж что не буду слушать!..

— Рада была увидеться, Уизли.

— И я, Паркинсон. Ты ничо такая стала, кайфовая.

— Спасибо, — улыбнулась она. — В следующий раз — только к начальнику?

— Да, лучше так...

Они неловко пожали друг другу руки, и Панси ушла, а Рон сел за дела. И он не слышал, как уже в коридоре журналистка взялась за сквозное зеркало и довольно заговорила

— Да, Ли... Ага, взяла синхрон... большой материал? По криминальной обстановке в Портовом районе? Да охотно, охотно! У меня теперь и свой следак тут есть!..