Blue Velvet (гет)

В кабинете Малфой-мэнора было тихо, только из камина то и дело доносились обрывки чьих-то слов и приглушенное шипение, зеленоватое пламя то слабо вспыхивало, то снова опадало, но в комнате было душно: помещение давно не проветривалось. В кресле напротив камина, развалившись, сидел Драко Малфой и рассеянным взглядом изучал потухшие угли.

— С...кин ...ын! — выплюнул камин.

Малфой прищурился и медленно наклонился ближе к очагу. Вспыхнула искра и над углями наконец оформился небольшой, но яркий язычок пламени. В тот самый момент, когда над ним повисла голова Блейза Забини, пальцы малфоевской руки кое-как сложились в недвусмысленный жест.

Голова закатила глаза и будто бы безучастно спросила:

— Ты совсем в края?

Взгляд Блейза метнулся по комнате и снова остановился на Малфое, сжимающем в свободной руке наполовину пустую бутылку огневиски. На другую руку, все еще демонстрировавшую, куда ему стоит пойти, Забини не обратил внимания и просто заключил:

— Ты в края. Я сейчас аппарирую.

Малфой фыркнул и поднялся на ноги.

— Расщепшшсс...

Колени предательски подкосились, язык не слушался, поэтому Драко упал носом в ковер, не успев закончить с шипящими согласными. Ворс оказался неожиданно мягким, спину приятно припекало тепло камина, а свистящий звук собственного голоса вдруг стал успокаивающим. Драко не помнил, когда в последний раз спал, поэтому, недолго думая, закрыл глаза и засопел.

Перед внутренним взором сразу возникла тонкая фигурка в мантии такого глубокого синего цвета, какого бывает только летнее небо в поздних сумерках. В глазах у Драко зарябило, фигурка в сумеречном платье качнулась впереди...

Опомнился он, только когда его за шиворот вздернули вверх.

— Грация на высоте, придурок, — прозвучало где-то у уха.

Понять, кто и что с ним делает не получалось: веки будто склеились, а темнота перед глазами, хоть и была сплошной, без единого ориентира, по ощущениям умудрялась куда-то ехать. Его слабые попытки отбиться вслепую и воссоединиться с ковром закончились, так и не начавшись: ватные руки едва поднимались.

— Хорош махаться, — послышалось на этот раз откуда-то сзади.

Через минуту или две стало колко и холодно, Драко на секунду подумал, что у него разом везде лопнула кожа, и взбрыкнул.

— Мерлиновы яаааааа...

Глаза сами собой открылись, голос прорезался как будто впервые. Взгляд выхватил дно ванной, рука наткнулась на что-то теплое и мягкое, что Драко смутно опознал как чье-то тело и оттолкнул.

Перед глазами пролетела лейка душа и, звонко ударившись, упала прямо перед Малфоем. Оглядевшись, Драко увидел у противоположного бортика Панси. Опешив на секунду, она быстро выбралась из ванной абсолютно сухая, хотя даже пол был залит водой: водоотталкивающие всегда удавались ей превосходно.

— Стягивай шмотки, вот халат, — она небрежно указала рукой на махровую кучу на корзине с бельем. — Жду тебя через две минуты внизу. Надумаешь смыться — земля тебе пухом.

Закрепив эффект своих слов вполне угрожающим взглядом, она вышла из ванной. Малфой остался сидеть по уши в воде, глуповато хлопая глазами и дрожа от холода.

Ровно через две минуты Драко, зеленея от подступающей тошноты, сидел в сияющей белой столовой и сжимал в руке кружку с дымящимся зельем, а Панси, устроившись за столом напротив него, попивала кофе из микроскопической чашечки и наблюдала за его муками.

Рядом с ней материализовался домовик и деловито провозгласил:

— Пять бутылок огневиски, три бутылки скотча и четыре — коньяка.

Малфой поморщился от пронзительного звука его голоса и приложил холодную ладонь ко лбу.

— Растешь, — подытожила Панси. — А, у нас же круглая дата!

Драко, щурясь от яркого света, криво улыбнулся.

— Ага, десять лет совместной жизни после смерти, — Панси театрально взмахнула руками и прижала их к сердцу в притворном умилении. — Букет розовых камелий на могилке, безутешный вдовец у гробовой плиты, чье лицо скрывает пелена дождя... — Она сжала губы и в своей манере закончила: — Только вот твою опухшую рожу даже за струей из маггловского пожарного гидранта скрыть невозможно, а уж ее цвету любая камелия обзавидуется.

Панси отодвинула чашку в сторону и облокотилась о стол, придвигаясь ближе к Драко.

— Астории нет и больше не будет. Ты должен взять себя в руки и...

— И подумать о девочках? — продолжил Драко, безучастно разглядывая белоснежную скатерть.

Панси склонила голову набок и опасно прищурилась.

— Девочки у мамы, — спокойно объяснил Драко. — В полной целости и сохранности.

— Ну да, ты ведь позаботился о том, чтобы тебе никто не мешал сопли по лицу размазывать.

— Если хочешь, — процедил Драко и почти впечатал кружку в стол.

Панси откинулась на стуле и сложила руки на груди, минуту она сверлила Драко своим фирменным взглядом, подбирая слова покрепче для последующей отповеди. Малфой все это время разглядывал светлые занавески, привыкая к освещению, и пытался избавиться от мерзкого привкуса зелья во рту.

— Как ты сюда попала? — будничный тон, ничего особенного.

— Порт-ключ, — все так же не сводя внимательного взгляда.

Драко подумал о том, что в следующий раз надо готовиться тщательнее. И успел возненавидеть себя за мысль о «следующем разе».

— М-м, как работа?

— Работается, — сухо ответила она и тут же резко вскинула руки, капитулируя. — Я умываю руки.

Она вскочила со стула, будто каждая секунда на нем доставляла ей нестерпимые мучения, и быстрыми шагами направилась в гостиную.

— Девочки будут через час вместе с Блейзом, — говорила она, становясь перед камином. — Нарцисса ничего не знает.

Драко остановился в дверях, наблюдая за нервными движениями угловатой фигуры Паркинсон, влезающей в камин.

— Большое спасибо за визит, — он шутливо раскланялся.

Панси подняла на него взгляд на секунду:

— Идиот, — и исчезла в пламени.

Драко пару минут тупо пялился на каминную полку, судорожно вздохнул, проведя ладонями по лицу, и позвал эльфа.

— В комнатах уже наведен порядок, сэр, — пропищал тот, заранее зная, о чем его спросят.

— Какое сегодня число?

— Двадцать третье июня, сэр.

Малфой нахмурился: на следующий день Министерство назначило благотворительный обед.

— Приготовь на завтра черную мантию с опаловыми пуговицами.

— Хорошо, сэр. Что подать к ужину?

— Адель и Айрин вернутся через час. Сделай их любимый шоколадный десерт, а в качестве основного — на твое усмотрение.

— Есть, сэр.

Домовик испарился, а Драко снова тяжело вздохнул и направился приводить себя в порядок: дочери не должны были понять, чем он занимался в их отсутствие.

* * *

Роза Уизли — хорошая девочка. Умница, красавица, гордость родителей. Отличные оценки в Хогвартсе, прекрасные рекомендации, а уж отзывы коллег: всегда доброжелательна, исполнительна и ответственна. Роза Уизли — чудо, а не человек.

Роза Уизли не знает, откуда что берется. Да, она не глупая и вроде бы не страшная, мама с папой никогда особенно ее не ругали, учиться было просто и часто даже интересно, но вот работа...

Роза любила рисовать и частенько представляла себе раннее утро, себя за мольбертом на крыльце простенького домика, вроде «Ракушки» Билла и Флер, и в нем слышно только тихое умиротворенное сопение ее дружной семьи. В рисовании был смысл ее жизни, но мама посоветовала попробовать что-нибудь более приземленное, прежде чем с головой окунуться в мир искусства и доверить ему свой заработок. Роза выбрала то, что показалось ей близким к профессии ее мечты, но достаточно солидным по меркам ее матери. Прямо скажем, Роза не была создана для работы в Министерстве. Отчеты, заявления, справки, прошения заставляли ее нервно сглатывать и уповать на Бумажного Бога, который, по ее мнению, должен был спасти всю эту кучу документации от ее собственной невнимательности. Потерять что-нибудь, неверно переслать или заполнить — для нее являлось не таким уж редким явлением. Не то чтобы Роза совсем не дорожила должностью, но справиться со своей забывчивостью и рассеянностью у нее выходило из рук вон плохо. Каждый раз, представляясь секретарем миссис Уилсон, главы отдела охраны художественного наследия Великобритании, Роза Уизли чувствовала укол совести, ведь из всех секретарских задач хорошо она умела выполнять лишь одну: готовить кофе.

Потому-то она и не понимала, чем заслужила одобрительные отзывы о своей персоне, и психологически готовилась к увольнению, попутно придумывая успокаивающую речь для матери.

— Миссис Уилсон, вызывали?

Роза застыла в дверях, припоминая, что сегодня она могла успеть сделать не так.

— Заходи, Роза, — улыбнулась начальница. — Это у тебя что такое?

За размышлениями она совсем забыла о папке, работу с которой каким-то чудом успешно закончила раньше срока и теперь сжимала в руках.

— Это подборка старинных усадеб, которые могут войти в наш список "Памятников архитектурного искусства". Здесь колдографии самих усадеб и данные их владельцев, — раскладывая на столе содержимое папки, проговаривала девушка.

— Хм, очень хорошая работа, Роза. Но я вызывала тебя не для этого. Присядь, пожалуйста, — внимательно изучая подборку, женщина присела, жестом приглашая свою собеседницу.

— Я вся во внимании, миссис Уилсон.

Роза скрестила пальцы за спиной, надеясь не услышать ничего про отчеты, справки, свидетельства и прочих бумажных демонов.

— Первое: завтра ты составишь мне компанию на ежегодном благотворительном бале, который устраивает Министерство. Не могу обещать, что там будет весело, но почти все люди из этого списка есть в числе приглашенных, — она указала на перечень владельцев, прикрепленный к папке. — Как видишь, здесь немало имен, а для наших целей нужно наладить контакты со всеми этими людьми. Словом, я надеюсь на твое очарование и работоспособность.

Роза облегченно выдохнула.

— Спасибо, я постараюсь оправдать ваши надежды, — как можно воодушевленнее проговорила она.

— С дресс-кодом должно быть все понятно. Только прошу тебя, надень что-нибудь такое, чтобы я не выглядела отвратительно-старой ведьмой на твоем фоне, — улыбнулась миссис Уилсон.

Роза рассмеялась.

— Что вы такое говорите?

— Выдаю тебе свои самые сокровенные страхи, — усмехнулась миссис Уилсон. — Ну, раз вся твоя работа на сегодня уже сделана, — она закрыла папку и, взмахнув палочкой, отправила ее в шкаф с документами, — можешь быть свободна.

Выйдя из кабинета, Роза вспомнила о платье, которое продавалось в магазине по пути от ее дома к Министерству и на которое она посматривала уже пару дней. Причины купить его не было: в повседневности Роза, за редким исключением, предпочитает брюки, а такие роскошные вещи требуют к тому же какого-то особого случая. Роза подумала, что, учитывая ее секретарские навыки, это, наверное, последняя ее вылазка на такого рода мероприятие, и, взвесив все за и против (а именно: свое дикое желание купить платье и финансовые возможности), направилась к магазину.