Разрешающий жить (гет)

Если война не являла собой возможность умереть, она была возможностью взрослеть, по-настоящему внюхаться в застоялый запах бытия и научиться принимать перемены.

Лоренс Даррелл. Клеа

Весна выдалась ранней, а пришедшее за ней по пятам лето и вовсе обрушилось на Лондон стеной небывалой влажной жары и безветрия. Вечерняя духота не смогла пробраться лишь за стены родового гнезда Блэков на Гриммуальд плейс, за тяжелые темные портьеры, в тени которых коротали долгий вечер трое лучших друзей.

Гарри Поттер скрылся на площади Гриммо вскоре после того, как отгремели восторги по поводу наконец-то состоявшейся окончательной победы над самым темным волшебником тысячелетия. Волдеморт был мертв, но какой ценой?

Гарри раздражали показушные победные фанфары, хвалебные статьи в «Ежедневном Пророке», прославляющие его, Мальчика-который-победил, фальшивые улыбки министра магии и его приспешников, ордена Мерлина первой степени, эти никому не нужные блестящие безделушки, что Министерство навесило на него и его друзей.

Предполагалось, что он должен был быть счастлив и благодарен, но он не был. Потому, что весь этот великолепный антураж, так старательно организованный Министром Магии, был не более чем ширмой, скрывающей грязь, боль, разрушения и смерть. Волшебному миру дорого пришлось заплатить за эту победу.

Гарри не планировал почивать на лаврах и был полон решимости бороться со злом и дальше. Он оказался настолько настойчив в своем решении, что Кингсли, скрепя сердце, зачислил семнадцатилетнего волшебника в Аврорат в первые же после победы дни, и тот вместе с Роном Уизли, не пожелавшим отставать, и другими аврорами занимался тем, что охотился на оставшихся на свободе Пожирателей.

Вскоре к нему в родовом поместье Блэков присоединилась вернувшаяся из Австралии Гермиона, которая так и не смогла вернуть родителям память. Гарри воспрял духом и тут же уговорил свою внезапно ставшую бездомной подругу переехать к нему. Он чувствовал себя абсолютно одиноким в последние месяцы. Рон появлялся на Гриммо редко, проводя все свое время с семьей, поглощенный собственным горем. Миссис Уизли никак не удавалось справиться с потерей Фреда. Плох был и Джордж, и Гарри ни в чем не винил друга.

Неожиданностью для него стало то, что помимо своих вещей и отчаянно орущего в клетке Косолапсуса, Гермиона притащила на Гриммо невесть откуда взявшегося Северуса Снейпа, который, как впоследствии выяснилось, также остался без жилья. Пожиратели успели превратить его дом в Паучьем Тупике в груду дымящихся развалин.

Снейп, по обыкновению, шипел, огрызался и плевался ядом не хуже Нагайны, но, к удивлению Гарри, доводам Гермионы внял и остался жить на Гриммо.

Герой магического мира, не веря своим глазам, смотрел, как его подруга на пару с ненавистным слизеринским деканом перетаскивают уцелевшее зельеварческое имущество из разрушенных хогвартских подземелий в подвал дома Блэков и со старательностью пчел, обустраивающих собственный улей, устраивают там лабораторию.

Когда Гермиона объявила, что с осени она возвращается в Хогвартс в качестве ученицы мастера зелий, Гарри уже ничему не удивился.

Эта повсеместная суета восстановления и возрождения, и в полуразрушенной школе, и здесь, вытесняла пустоту и боль утрат, помогала справиться, высушить слезы и идти дальше. Горечь потерь осталась, и память хранила лица ушедших друзей, но люди учились жить заново. Мир не рухнул, и Земля не остановила свой ход.

В столовой витал прохладный аромат свежего джулепа. Гарри задумчиво вертел в пальцах свой стакан, рассеянно наблюдая, как играет свет в зеленоватых от напитка кубиках льда. Похоже, тишина и полумрак никого тут не угнетают.

Гермиона сидела, с головой погрузившись в чтение. Кажется, это была книга о зельях, настолько сложная, что Гарри сомневался, сможет ли он прочесть даже ее название. Девушка время от времени хмурилась и ворошила рукой волосы. По мнению парня, ее голова уже и так напоминала гнездо после драки двух несушек. Рон лениво поигрывал делюминатором Дамблдора и непрерывно грыз печенье. В последнее время он стал чаще появляться на Гриммо, но чувствовал себя не слишком комфортно из-за присутствия своего бывшего преподавателя зельеварения.

— Добрый вечер, профессор! — не поднимая головы, среагировала Гермиона на скрип подвальных ступеней и спихнула локтем ноги Рона, которые тот бесстыдно водрузил на стол.

Шаги замерли, послышались в обратном направлении, и в дверном проеме возник Снейп. Гарри поприветствовал его спокойным кивком головы. Он уже успел привыкнуть к такому мастеру зелий — без привычной черной мантии и тесного сюртука, в легкой рубашке и брюках, с волосами, перехваченными тесемкой.

— Сомнительно добрый... — произнес он, окидывая взглядом открывшуюся картину. Он выглядел утомленным, на его лбу блестели бисеринки пота. Гермиона молча протянула ему свой нетронутый стакан с лимонадом. — Мисс Грейнджер, объясните мне, что это рыжее недоразумение делало в моей лаборатории? — он аккуратно пихнул под зад крайне сконфуженного Косолапсуса, подталкивая его по направлению к хозяйке.

— О, Мерлин! Лапик, что с тобой? — воскликнула Гермиона, отбрасывая книжку и подхватывая питомца. Косолапсус издал странный звук, отдаленно напоминающий сдавленный мяв, икнул и, закатив глаза, развалился на ее руках. — Что это за запах?

— Ваше чудовище уничтожило весь мой запас настойки валерианы, — фыркнул Снейп, отставляя в сторону пустой стакан. — Теперь Минерве придется обойтись без зелья от мигрени.

— Мне жаль, профессор, — пряча улыбку, произнесла Гермиона.

— Мне тоже, — отозвался тот. — Надеюсь, впредь вы будете держать его подальше от нашей лаборатории. Доброго вечера!

С этими словами он развернулся на каблуках и покинул столовую. Три, два, один, машинально отсчитал про себя Гарри. Из коридора послышался гневный вопль Вальбурги.

— Предатель чистокровной идеи, мерзкий полукровка! — видимо, заклятие портретного сна, наложенное Гермионой, успело рассеяться.

— Миссис Блэк, мое почтение... — ехидно поздоровался профессор. — Жаль, нельзя переместить Вас в Хогвартс, чтобы Вы с точностью определяли кровный статус любого первогодки, чем существенно облегчили бы выбор факультета Распределяющей Шляпой.И пока растерявшаяся Вальбурга недоуменно молчала, он исчез в полумраке коридора.

— Ущипните меня! Он сказал — «наша лаборатория»! — громким шепотом возвестил Рон. — Кажется, ты не слишком-то его раздражаешь, правда, Герм? С чего бы это? — ревниво добавил он.

— Я его ученик, Рональд, — устало проговорила Гермиона, устраивая в кресле совершенно счастливого Косолапсуса. — Тот факт, что мы не пытаемся перегрызть друг другу горло, вполне логичен. И не нужно придумывать для меня глупые прозвища, у меня есть имя.

— Все равно — зачем было тащить его сюда? — возмутился Рон, захлопывая делюминатор и вскакивая на ноги. — Это же Снейп!

— Брось, Рон, — отмахнулся Гарри. — Он герой войны. И для победы он сделал не меньше, чем все остальные. Если хочешь мое мнение, я считаю, что он достоин Ордена Мерлина больше, чем любой из нас. К тому же, он живет здесь временно. От его дома, впрочем, как и от хогвартских подземелий, мало что осталось.

— В сентябре мы вернемся в школу, — подтвердила Гермиона. — Это большая удача, что профессор Снейп согласился преподавать сразу и зельеварение, и ЗОТИ. Где бы МакГонагалл нашла нового преподавателя, да еще за такой короткий срок? Рональд, прояви хоть каплю уважения, а то пока ты ведешь себя не культурнее разъяренного гиппогрифа.

— Представить не могу — Снейп преподаватель ЗОТИ! Он ведь Пожиратель! — не унимался Рон.

— Бывший Пожиратель, Рональд! — отрезала Гермиона. — Черт возьми, какая тебе разница?! Ты вообще не пожелал закончить образование и получить диплом.

— Тратить еще год, впустую просиживая над учебниками? Кому это нужно, если нас с Гарри уже зачислили в Аврорат!

— В этом-то все и дело. Ты и Гарри...

— Прошу тебя, Гермиона, только не начинай! — не дав ей договорить, взмолился Рон. — Мы уже и так приносим пользу магическому сообществу. Кстати говоря, — он плюхнулся в кресло, — почему никто из вас не вспоминает о Ремусе? Вот кто был лучшим преподавателем ЗОТИ! А теперь мы даже не знаем, жив он или мертв!

В столовой повисла гнетущая тишина.

— Ремус сделал то, чего не сделали мы, — тихо сказал Гарри, глядя в пол. — Он поступил, как и должен был поступить человек, имеющий возможность спасти умирающего. К сожалению, нашего с вами гриффиндорского благородства на такое не хватило.

Гарри был совершенно прав. В разгар финальной битвы, когда Снейп, укушенный Нагайной был оставлен троицей умирать, в Визжащей хижине появился Ремус Люпин. Именно он и стал причиной того, что профессор зельеварения ныне жил и здравствовал.

Сам Снейп Золотое Трио ни в чем не винил. Они посчитали его умершим и оставили с чистой совестью. Правда, Гарри и Гермиона до сих пор продолжали изводиться угрызениями совести.

Важнее было другое. После финальной битвы Люпин бесследно исчез. Его не нашли среди погибших, но и среди живых он так и не появился. Всем оставалось только гадать, что стало с бывшим профессором ЗОТИ.

* * *

Снейп устало опустился на кровать и прикрыл глаза. Невыносимо болели рубцы на месте укуса Нагайны, настроение было паршивым, оно только ухудшилось после того, как ему пришлось лицезреть в доме глупую физиономию Уизли. Вообще, ему не доставлял приятных эмоций тот факт, что он делил место жительства с парой гормонально нестабильных семнадцатилетних волшебников. Не спасало ситуацию даже то, что одним из них была умница Грейнджер, его новоявленная ученица.

При мысли о ней губы зельевара сами собой сложились в улыбку. Он ловко провернул это дело, подбросив девочке информацию о Пражской Зельеварческой Академии, пределе ее мечтаний, куда девушке, да еще магглорожденной, можно было попасть не иначе как при помощи ученичества и рекомендации от специалиста с высоким ученым званием. А зельеваров его, Снейпа, уровня в Европе было раз два и обчелся.

Грейнджер потратила немало времени и сил, чтобы уговорить его принять ее в ученики. Ну, или она так думала. Таким образом, он убил одним выстрелом сразу двух зайцев — получил Гермиону в помощницы и при этом сохранил свой статус злобного, циничного, непримиримого обитателя подземелий. Снейп ощутил мимолетный укол совести. Хотя, если бы не прошел номер с Академией, он все же предложил бы ей ученичество сам. Гермиона была слишком ценной, чтобы отдать ее той же МакГонагалл.

Старая кошка здорово взъярилась, когда узнала, что Грейнджер подписала с ним договор. При мысли об этом Снейп снова улыбнулся.

Кстати, о кошках... Услышав тихое царапанье под своей дверью, он поднялся и впустил Косолапсуса, который, еще нетвердо стоящий на лапах после вечерних возлияний в лаборатории, тут же вспрыгнул на кровать и, свернувшись калачиком, прикрыл морду пушистым хвостом. Было заметно, что это место для него не внове, и он прекрасно себя тут чувствует.

Это был еще один секрет мрачного зельевара, о котором Гермионе было знать совершенно необязательно. Дело в том, что жирный рыжий полукниззл нисколько не раздражал Снейпа, и в те часы, когда его хозяйка считала, что тот на улице охотится за мышами и воронами, он мирно дремал в комнате профессора. За несколько месяцев между ними завязалась настоящая мужская дружба.

Снейп взял с полки книгу, позаботившись о том, чтобы это оказалось более или менее легкое чтение, и, подвинув кота к краю кровати, улегся рядом.

Это был тяжелый день. Восстановительные работы в Хогвартсе, бесконечные причитания Минервы по поводу всеобщего развала и раздрая, дела в Министерстве, совершенно бесполезное общение с твердолобыми чиновниками, визит в зельеварческий магазин в Косом переулке...

К тому же, его беспокоили эти неугомонные подростки. Снейп отлично слышал, как они говорили о Люпине и его таинственном исчезновении. И ему меньше всего хотелось, чтобы от слов они перешли к действию... то есть к поискам. Он тяжело вздохнул и припомнил сегодняшнюю утреннюю встречу...

Снейп аккуратно повозил серебряной ложечкой в микроскопической чашке, но поднеся ее к лицу и вдохнув запах той бурды, которую тут выдавали за кофе, скривился и отставил ее в сторону. Его мутило от тошнотворных запахов наполовину синтетической еды, которые пропитывали помещение. И почему Люпину вздумалось назначить встречу в этом грязном маггловском кафе?

Снейп не любил бывать в этой части Лондона. Его раздражала городская суетность, густой смог, вечно висящий над промышленными районами и кошмарный рев металлических коробок на колесах, которые именовались автомобилями. Назойливые, вечно куда-то торопящиеся магглы, с их плебейской глупостью и невежественностью, действовали на него подобно зубной боли. Кроме того, он ненавидел их тесные, неудобные одежды.

А вот Люпина, похоже, все устраивало. По крайней мере, он выглядел вполне бодрым и даже веселым, несмотря на близость полной луны. В маггловских джинсах и кожаной куртке, из-под которой был виден светлый шерстяной свитер грубой ирландской вязки, подозрительно напоминающий творение Молли Уизли, он смотрелся гораздо презентабельнее, чем в потрепанных учительских мантиях, которые обычно носил в Хогвартсе. Снейп был готов поклясться, что с лица оборотня исчезла даже вечная синеватая бледность, выдающая его болезнь.

Он снова скривился. Люпин выглядел в точности как заурядный офисный служащий, заскочивший в кафе на обеденный перерыв. Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, черные глаза выжидательно взглянули в лицо собеседника.

— Ты отнимаешь мое драгоценное время, Люпин, — с раздражением произнес он. — Если бы не долг жизни, который тебе удалось навесить на меня в Визжащей хижине, я бы ни за что сюда не пришел.

— Маггловский Лондон — это слишком для тебя, не так ли Северус? — усмехнулся Ремус, прихлебывая из чашки дымящийся шоколад. — Я думал, что ты гораздо более вынослив. Как Гарри и остальные? Я слышал, что ты взял в ученицы Гермиону Грейнджер. Должен сказать, что это твое первое мудрое решение за долгое время, хотя не могу не сказать, что оно меня весьма удивило.

Состроив кислую мину, Снейп вытащил из-за пазухи и небрежно бросил на стол сверток из темной вощеной бумаги.

— Этого тебе хватит на три месяца, жаль, что дольше зелье не хранится. Надеюсь, что в течение этого времени ты не станешь меня беспокоить, — сказал он. — Полагаю, ты все уже решил, но считаю нужным заметить — Поттер, Уизли и Грейнджер беспокоятся о тебе. Зная Гермиону, склонен предположить, что если она решит тебя искать, то не успокоится и схватится за любую зацепку. И будет копать, пока не найдет.

— О! Она уже Гермиона? — фыркнул Ремус. — Ты не прекращаешь меня поражать.

— Не лезь не в свое дело, Люпин! — прорычал Снейп, подавшись вперед.

Оборотень даже не моргнул.

— Мне кажется, ты изо всех сил стараешься сохранить свой статус бескомпромиссного, саркастичного профессора зельеварения, но получается это не слишком хорошо. Потому, что о мисс Грейнджер ты даже наедине с самим собой уже не думаешь, как о раздражающей гриффиндорской всезнайке. Тебя с головой выдает твой взгляд — он заметно смягчился, когда я заговорил о Гермионе. Более того, на твоем лице отразилось явное довольство, когда я упомянул о ее ученичестве. Полагаю, Северус, ты более чем удовлетворен своим преподавательским приобретением. Хотя, Гарри и Рона ты по-прежнему терпеть не можешь.

Снейп пренебрежительно хмыкнул.

— Вы отлично вошли в роль, доктор Джон Ватсон, — насмешливо произнес он. — Так, кажется, тебя теперь зовут? Должен заметить, что твой ненормальный сосед по квартире плохо на тебя влияет.

— Шерлок — непревзойденный гений, Северус. Маггл, но гений. Ты даже представить не можешь, сколько людей сейчас живы благодаря ему. И мне очень нравится с ним работать.

— А он в курсе твоей маленькой пушистой проблемы?

— Благодаря твоему зелью, нет. К тому же, Шерлок — материалист. Он скорее спрыгнет с Тауэрской башни, чем поверит в существование оборотней, — сказал Ремус, забирая со стола сверток. Он серьезно посмотрел Снейпу в глаза. — Спасибо тебе, Северус. После гибели Нимфадоры, в магическом мире больше ничего не осталось для меня, а моя нынешняя жизнь возможна только благодаря тому, что ты варишь для меня антиликантропное зелье.

— Справедливости ради, я тоже жив только благодаря твоей расторопности, — нехотя признался Снейп, резко поднимаясь. — Мне пора. Посещение маггловской части города выводит меня из равновесия. Будь осторожен, Люпин, — добавил он.

— И ты, Северус, и ты тоже... — пробормотал Ремус, наблюдая, как тот стремительно скрывается за поворотом улицы...

Чертов оборотень! Снейп приходил в неистовство при одной только мысли, что долг жизни на него навесить удалось именно этому эмоционально нестабильному блохастому комку шерсти. По-человечески ему было жаль Люпина, который потерял сначала лучшего друга, а потом и любимую женщину. Тонкс всегда была слишком наглой и раздражающей, слишком назойливой, но тот факт, что она полюбила оборотня и не колеблясь разделила с ним все тяготы его несладкой жизни, без сомнения вызывало в Снейпе чувство уважения к ней. Она могла бы положить конец метаниям Ремуса и дать ему долгую и счастливую семейную жизнь... но судьба распорядилась иначе.

Северус до сих пор задавался вопросом — что забыл Люпин в Визжащей хижине в разгар финальной битвы с Волдемортом? Но тот не спешил давать пояснения. Как бы там ни было, долг жизни имел место быть, и с этим следовало считаться. Как и с Непреложным обетом, которым Ремус сковал их руки сразу же, как только он, Снейп, получил возможность ясно соображать. А еще ему приходилось варить для него антиликантропное зелье.

Разговор трех героев войны, подслушанный им в столовой, не слишком порадовал зельевара. Он был достаточно проницателен, чтобы заметить искорку интереса в янтарных глазах своей ученицы. Скоро в ее хорошенькой головке закопошатся прикидки и вероятности, и она непременно начнет поиск истины. Такова уж гриффиндорская природа, помноженная на врожденную почти патологическую любознательность.

Что ж, в этом он Гермионе не помощник. Ему, чудом выжившему после укусов самой страшной из известных змей, не слишком хотелось закончить жизнь в результате нарушенного Обета.

* * *

Ремус Люпин врачом отнюдь не был, но курсы колдомедицины, пройденные в бытность его в Хогвартсе, весьма пригодились в новой жизни. Как и непревзойденное чутье вервольфа.

С феноменом по имени Шерлок Холмс его познакомил старый приятель постхогвартских времен, волшебник средней руки, по долгу службы вынужденный тесно общаться с магглами, и поэтому совершенно ассимилировавшийся к жизни в двух мирах — волшебном и обычном.

Их встреча не была запланирована, а вместе их свела простая случайность и теплый весенний лондонский вечер в Гайд-парке. Люпин верил в случайности и порадовался старому знакомому. А потом Антуан — так его звали — привел оборотня в лабораторию отдела судмедэкспертизы, где они и встретили молодого эксцентричного человека с копной черных кудрей и пронизывающим взглядом голубых глаз, казалось, видевших собеседника насквозь.

Шерлок был частным детективом, если можно было так выразиться. Полицейские называли его любителем, на деле же он подтягивал косяки Скотланд-ярда по нераскрытым делам, и, надо сказать, весьма успешно. В том, что этот человек был настоящим гением, Ремус убедился уже в первые мгновения знакомства. За неполные шестьдесят секунд оборотень услышал полную характеристику своей личности с поправкой лишь на те нюансы, которые касались волшебного мира. Шерлок не отрываясь от созерцания чего-то крайне увлекательного в необычного вида приспособлении, которое оборотень опознал, как маггловский микроскоп, рассказал, что ему пришлось пройти войну, безошибочно определил место ранения, не преминул пройтись по чертам его характера и заявил, что Ремус скрывает какую-то болезнь. Оборотень мог только радоваться, что этот человек, похоже, настоящий рационалист, и вряд ли догадается об истинных особенностях его организма.

В то мгновение все оказалось просто — Шерлоку нужен был сосед по квартире, а Ремусу — эта самая квартира. Взаимовыгодный симбиоз. Кроме того, доктор Джон Ватсон оказался одним из тех немногих людей, которого своеобразная личность детектива-любителя не раздражала и не пугала.

В силу своей маленькой пушистой проблемы, как деликатно охарактеризовал ликантропию Снейп, Люпин тяжело сходился с людьми. Он был слишком осторожен, нерешителен и скрытен, и, ко всему, обладал мягким характером. В конце концов, он просто не хотел причинять никому неприятностей.

Квартирка, к удивлению и радости Люпина, оказалась в центре маггловского Лондона, на Бейкер-стрит. Он не любил суеты и многолюдности, но поблизости не было никаких волшебных учреждений, и это с лихвой компенсировало неудобство шумного района. Он не хотел появляться на глаза никому из своей прошлой жизни.

Квартирная хозяйка миссис Хадсон — миниатюрная энергичная женщина преклонных лет — кормила их традиционными ужинами ежедневно ровно в семь вечера, готовила по утрам черный чай с бергамотом, неустанно сокрушалась по поводу бледности и болезненного вида Ремуса и выказывала искреннюю радость по поводу того, что «у Шерлока наконец-то появился друг». Какой смысл старушка вкладывала в эту, казалось бы безобидную фразу, оборотень старался не думать.

Нельзя было не признать — они великолепно дополняли друг друга. Когда молодой гений пускался в рассуждения и входил в раж, Ремус неизменно оставался единственным, у кого в такие минуты не возникало желания сбежать как можно дальше. Он спокойно читал газету, сидя в кресле, пока Шерлок обезумевшим вихрем носился по гостиной, жестикулируя окровавленным ножом, револьвером или другим вещественным доказательством, не падал в обморок при виде замороженной человеческой головы в собственном холодильнике, благодушно относился к музыкальным упражнениям своего соседа — тот играл на скрипке — и с бесконечным упорством выбрасывал сигареты — Шерлок пытался бросить курить. Они ладили.

Ремус оттаивал душой. Как ни странно, но эксцентричного детектива он называл теперь другом и чувствовал, что это не просто слова.

Конечно, он испытывал угрызения совести по поводу того, что исчез, никому ничего не сказав. Возможно, еще остались те, кому небезразлична его судьба. Но пересилить себя Ремус не мог.

Нимфадору убил Грейбек. Он не успел к ней, не смог даже приблизиться, прорваться сквозь толпу и дождь вспышек от заклятий. А потом стало слишком поздно.

Тонкс была беременна его ребенком. Он должен был найти способ заставить ее остаться, он не должен был позволять ей лезть в пекло. Но она была очень, очень упрямой. И поставила общую цель выше собственной безопасности.

Даже погибшую, Ремус не мог ее простить.

* * *

Серые стены лаборатории в подвале особняка Блэков дышали холодом и влажностью, вездесущая жара не могла добраться сюда.

На тяжелом чугунном тигле покоился большой серебряный котел, в котором, зловеще булькая и время от времени швыряясь вязкими плевками, кипело нечто ядовито-зеленое, распространяющее не самый приятный запах. Поднимающийся от него пар конденсировался и стекал по небрежно вытесанному камню стен подобно испарине.

Гермиона со сдвинутыми на кончик носа очками, с черпаком в одной руке и толстой тетрадью в кожаном переплете в другой, внимательно перебегала глазами от строчки к строчке и, безостановочно шевеля губами, помешивала свое варево.

Это было ее изобретение, которым она по праву гордилась. Зелье, которое пока не имело названия, помогало преодолеть последствия многократных круциатусов. В больнице Св. Мунго оставалось достаточно пострадавших в финальной битве, здоровье которых было подорвано как раз воздействием пыточного проклятия. Гермиона справедливо подозревала, что мастер зелий тоже гордится своей ученицей.

Полностью поглощенная своим занятием, она не услышала скрипа подвальных ступеней. В дверной проем всунулась взъерошенная рыжеволосая голова младшего из братьев Уизли.

— Ты становишься похожей на Снейпа, — недовольным голосом возвестил Рон, брезгливо зажимая нос. Гермиона его понимала — запах в лаборатории стоял еще тот. — Наступит осень, и ты запрешься в подземелье вместе с летучей мышью-переростком на весь год. Логично было бы провести каникулы с друзьями.

— Привет, Рональд, — не отрываясь от котла, промолвила Гермиона. — Я здесь пытаюсь работать, как видишь. Не будь эгоистом. Ты отлично знаешь, что в Мунго нуждаются в моем зелье. И не нужно называть профессора Снейпа летучей мышью, — добавила она.

Рон скривился, будто хлебнул прокисшего сливочного пива.

— Оставь этот учительский тон! Мы нуждаемся в нашей подруге. Мир не рухнет и солнце не упадет на землю, если пару вечеров в неделю ты будешь проводить с нами. Хотя бы изредка можно отвлекаться от этого чарующего места и компании этого подземельного монстра, которого ты так защищаешь?

Гермиона проигнорировала друга. Она отсчитала семь помешиваний против часовой стрелки, потом уменьшила огонь под котлом и, сняв очки, пристально уставилась на Рона.

— Ты ведешь себя, как ребенок, — нахмурилась она. — А детство кончилось. Вместо того, чтобы продолжить учебу или хотя бы на досуге почитать книги по боевой магии или защите от темных искусств — ты ведь аврор все-таки — или хотя бы помочь своей безутешной матери, ты слоняешься без дела и мешаешь заниматься полезным трудом другим. Нет, Рональд, не нужно ничего говорить! — остановила она его движением ладони. — И пожалуйста, больше никогда не входи в лабораторию. Профессору это не понравится.

— Не могу не согласиться с мисс Грейнджер, — голос вошедшего Снейпа был сладким, а лицо выражало крайнюю степень мстительного довольства. Он слушал диалог, небрежно подпирая плечом входную дверь. — Вам не место там, где все должно быть точным и безупречным.

Рон принял оборонительную позу, готовясь огрызнуться, но Гермиона успела заметить мелькнувший на его лице испуг. Она с трудом удержалась от усмешки. Поведение Рона — не более чем полудетская бравада, и Снейпа он боится не меньше, чем на первом курсе.

— Вы появились незаметно профессор. Я не слышала воплей миссис Блэк, — улыбнулась она.

— Возможно, бутыль растворителя на каминной полке напротив ее портрета напоминает ей о том, как я ценю тишину и покой в этом доме, — лениво отозвался зельевар.

Гермиона не удержалась и прыснула в кулак, с удивлением отметив, как улыбка тронула его тонкие губы.

— Миона, ты идешь? — недовольно спросил Рон, и Снейп брезгливо поморщился, услышав, как он назвал его ученицу. Идиот. Она терпеть не может эти глупые прозвища. — В гостиной ждет Джинни, мы отправляемся в Нору. Мама пригласила нас на ужин.

— Я не могу оставлять зелье без присмотра, Рональд, — возразила Гермиона. — Мне жаль, но я навещу Молли в другой раз.

— Мерлин, Гермиона! — неожиданно взвился парень. — Это неправильно! — он с вызовом указал на нее, потом на зельевара, с интересом следящего за развитием событий. Девушка была готова поклясться, что тот получает удовольствие от их перепалки. — Скажи, как получилось, что твои друзья стали неважны для тебя?

— Рон...

— Не стоит, мисс Грейнджер, — недобро усмехнулся профессор. — Пусть мистер Уизли продолжает.

— Кажется я понимаю, в чем дело, — не обращая внимания на тон зельевара, не унимался Рон. — Может, он чем-то тебя опоил? Он же Пожиратель! Что мешало ему использовать на тебе свои темномагические штучки?

— Полагаю, то же самое, мистер Уизли, что мешает мне проклясть вас прямо сейчас, — меланхолично отозвался зельевар.

Гермиона предостерегающе сжала его плечо, но Рон уже не мог остановиться. Он со злостью сбросил ее руку.

— Возможно, я ошибаюсь, Герм. Похоже, тебя тут все устраивает. Скажи, что у тебя с ним?

— Боже, Рон, ты бредишь! — с ужасом глядя на друга, воскликнула она. — Разжижение мозгов на фоне летней жары — явление весьма распространенное. Думаю, тебе лучше уйти.

— Черта с два я уйду! Я не двинусь с места, пока не услышу твоих объяснений! Сначала ты отказываешься выйти за меня замуж, потом решаешь вернуться в Хогвартс, все свободное время проводишь в подземельях, а теперь и вовсе не хочешь уделить внимание своим друзьям. В чем дело?

Гермиона бросила умоляющий взгляд на Снейпа и поняла, что тот быстро начинает терять терпение.

— Мистер Уизли, а вам не приходило в голову, что она не хочет за вас замуж, потому, что вы — болван с бладжером вместо головы и сливочным пивом вместо мозгов, которого вряд ли интересует что-то кроме квиддича? — прошипел тот. — Вам невдомек, что такие предположения оскорбительны не только для меня, но и для вашей подруги?

Лицо Рона исказилось в злобной гримасе, и в следующую секунду он выхватил свою палочку, направляя ее на Снейпа. Тот отстал от него лишь на мгновение.

— Даже не думайте, вы, глупый мальчишка! Я вышибу вам мозги прежде, чем вы успеете опозориться!

— Как бы ты ни старался, Снейп, ты все равно не сможешь меня провести! Ее, — он кивнул в сторону Гермионы, — возможно, но я-то знаю, что ты все еще тот самый приспешник Волдеморта, который убивал и мучил людей! Мерлин подери, ты убил Дамблдора! Мне плевать, что другие считают тебя героем!

— Вы закончили? — как ни в чем не бывало осведомился зельевар, но Гермиона заметила, что он едва сдерживает ярость. — Тогда опустите палочку, будьте любезны, это не игрушка для малолетних остолопов!

Из приоткрытой двери послышались истеричные вопли миссис Блэк и недовольное ворчанье Кикимера. Почуяв неладное, на шум в лаборатории спустились Гарри и Джинни. Их лица были взволнованными.

У юного героя магического мира глаза полезли на лоб, когда она увидел Снейпа и Рона, наставивших друг на друга палочки и пытающихся испепелить друг друга взглядом.

— Поттер, вы вовремя, — профессор приветственно качнул кончиком палочки. — Возьмите на себя труд и объясните, наконец своему другу, что он ведет себя совершенно непотребно. Боюсь, что мое терпение уже исчерпано, и самое малое, чем отделается мистер Уизли, это Ступефай.

Гарри пристально посмотрел на друга, потом на своего бывшего профессора и медленно кивнул, безошибочно определяя виновника безобразного скандала, разыгравшегося в лаборатории. Сообразительный парень, отметил Снейп.

— Рон, нам лучше уйти, — Гарри аккуратно отодвинул от Снейпа все еще направленную на того палочку и потянул друга за рукав. — Думаю, на сегодня хватит.

— Что все это значит? — подала голос Джинни. — Почему вы угрожаете моему брату?

Снейп театрально закатил глаза.

— Мисс Уизли, ваш брат только что оскорбил меня и мисс Грейнджер, беспричинно обвинив в весьма щекотливых вещах. И это он первым схватился за палочку.

— Он опоил Гермиону приворотным зельем! — завопил Рон, но Гарри уже тащил его вверх по ступеням, подальше от лаборатории и разозленного Снейпа. Джинни выскользнула следом, и Гермионе решительно не понравилось непримиримое и осуждающее выражение, с которым она на нее посмотрела.

— Запомните, мистер Уизли, если вы не выбросите из головы этот бред, то в следующий раз я не стану с вами церемониться! — не удержался от обещания зельевар. Он ощутил прилив внезапной благодарности к Мальчику-который-оказался-на-удивление-здравомыслящим. За его спиной послышался виноватый вздох.

— Простите профессор, — прошептала Гермиона. — Это было отвратительно.

Он покачал головой и потянулся за рабочей мантией. Нет, девочка, ты не виновата в том, что один из твоих друзей — идиот, неспособный отделить белое от черного.

— Давайте работать, мисс Грейнджер, — устало произнес он.

Наверху еще с минуту слышался приглушенный оживленный спор, потом послышались торопливые шаги, и через несколько мгновений громко бухнула входная дверь. Похоже, расстроенные Уизли даже не догадались воспользоваться камином.

Снейп удовлетворенно хмыкнул и, подобрав волосы, склонился над котлом.