Под Рождество (джен)

— Мама? — послышалось громкое на весь дом. — Ну, мам?

Джеймс как раз шёл мимо, подбрасывая в руке золотой снитч, доставшийся ему от отца. В последнее время его мысли были практически целиком и полностью заняты квиддичем, ведь с начала третьего курса он играл в команде. Так вот, голос звучал из комнаты его младшей сестрёнки, а последние его нотки казались совсем уж жалобными. А мама была занята на кухне, составляя список покупок для праздничного стола, и точно не смогла бы подойти. Джеймс помнил, как сам в детстве звал так же родителей, и было до слёз обидно, когда они не слышали или просили подождать. А у Лили был он.

— Эй, Лу.

Она стояла на цыпочках у окна, держась руками за подоконник, и вихрем обернулась к нему. Лили была очень яркой, как обёртка от рождественского подарка — наверное, из-за волос. Глаза её были дымчато-голубыми и всегда так широко открывались, будто бы удивлённо. По-детски пухлые алые губки Лили часто закусывала, впрочем, случалось это в те редкие моменты, когда она молчала. Сам Джеймс был худым, но из-за мышц это было не особо заметно. На голове вечно царил творческий беспорядок из густых тёмно-русых волос, карие глаза с золотыми крапинками озорно выглядывали из-под длинной чёлки. Тонкие губы постоянно кривились в доброй усмешке. Лили редко обращала на это внимание. Намного важнее для неё стоял тот факт, что это был именно он, Джеймс.

— Где мама? — не совсем уверенно, но требовательно, спросила она.

— А что ты хочешь? — он ловко ушел от ответа.

Он не хотел позволять Лили чувствовать то же разочарование или укол обиды. Он ведь мог быть рядом.

Она, видимо, ни капли не разочаровалась, что брат сменил тему разговора. Схватив его за руку, Лили потащила его снова к окну. Джеймс с довольной улыбкой отметил, что она начала наряжаться к празднику — как истиной маленькой леди ей хотелось сменить несколько нарядов за день. Сейчас по полу семенили маленькие ножки в полосатых красно-чёрных гольфах, тёмная юбка задиралась от постоянного движения, в растянувшемся вороте тёплого свитера с забавным оленем показалось голое плечико. Сам он не изменял любимым джинсам и джемперу, надетому на футболку с изображением знаменитой рок-группы.

— Видишь? — взволнованно указала Лили в окно пальчиком.

— Я-то вижу, а вот насчёт тебя не уверен, — фыркнул Джеймс. — Иди ко мне, — он, кряхтя, поднял сестрёнку на руки. — Лу, сколько ты весишь? Я скоро тебя не удержу.

Лили нахмурилась, не поняв шутки, и он поцеловал её в нос. Улыбка вновь расцвела на её лице.

— Куда мне смотреть?

— Вот. Видишь, как красиво? На стекле? Узор. А сквозь него видно улицу, там снег идёт и небо уже почти тёмное.

Джеймс вспоминал, как совсем недавно шёл по улице один и увидел малыша, внешне безумно напоминающего дядю Рона в детстве — таким, каким он его представлял по рассказам и видел на колдографиях. Малыш стоял в одиночестве и беспомощно оглядывался, по щекам струились горькие слёзы. Джеймс остановился в растерянности, не зная, как поступить. От детского плача сжималось сердце. Джеймс с облегчением вздохнул, увидев, что к малышу подошёл уставший, видимо, от поисков, отец, и побрёл домой. В глазах щипало. Он думал, что и Лили, его Лили, точно так же могла плакать, одними губами шепча его имя, а в груди её всё больше разгоралось бы отчаяние. Джеймс ускорил шаг. «Отец, где Лу?» — с порога, на ходу снимая куртку, позвал он. Зелёные глаза удивлённо блеснули за стёклами очков, но Гарри всё же указал наверх. Конечно, а где же ещё ей было быть, как ни в своей кукольной спальне? Наверняка напугав её, Джеймс ввалился в комнату, схватил сестрёнку и сжал в объятиях. Она хихикнула и сцепила ручки у него за спиной. «Я люблю тебя», — шепнул он и про себя поклялся никогда не оставлять её.

— Пойдём?

— Мама отпустит? — недоверчиво уточнила Лили.

— Я же Джеймс Поттер, — усмехнулся он.

Направляясь к лестнице, они прошли мимо комнаты с едва приоткрытой дверью с табличкой «Альбус Северус» на ней и прикреплённым бумажным листом, на котором корявым размашистым почерком было написано «Не входить». Джеймс с Альбусом не очень ладили, но первый успокаивал себя мыслью о том, что почти у всех братьев так, а рассказы дяди Рона и дяди Джорджа об их собственном детстве всегда успокаивали и придавали каплю уверенности. Но с каждым часом приближалось Рождество, а Альбус сидел, закрывшись у себя, и читал книгу, придерживая сползающие с носа очки за дужку. Очки ему пришлось надеть сразу после первого курса в Хогвартсе — он настолько увлёкся Защитой от Тёмных Искусств, что посадил зрение, читая под одеялом с фонариком по ночам. К тому же Джеймс по неосторожности проболтался ему о таком предмете, как древние руны, и у Альбуса появилось новое увлечение, несмотря на то, что новый урок должен был начаться только с третьего курса. Но очки делали младшего сына Поттеров лишь более похожим на знаменитого отца. Хотя вряд ли Альбусу это пришлось по вкусу. Пусть младший брат и был занудой, Джеймсу не хотелось оставлять его в такой день. Отправив Лили одеваться, он постучался и вошёл.

— Что? — буркнул Альбус, видимо, ожидая очередных подколов или нападок.

— Мы с Лу идём гулять. Хочешь с нами?

Альбус старательно делал вид, что услышанное ни капли ему не интересно, но на самом деле напрягся, ведь что бы он ни строил из себя, он был самым обычным ребёнком. Он боялся подвоха, боялся, что Джеймс рассмеётся и скажет, что пошутил.

— Я буду ждать внизу, — старший брат спрятал улыбку. — Решай, пока мы не ушли.

* * *

— Гарри? — неуверенно позвала Джинни, делая вид, что поправляет красный шарик на ёлке.

— Да? — тот отвлёкся от утренней газеты и посмотрел на жену.

Она закусила губу, не зная, стоит ли беспокоить его своими переживаниями, которые могут оказаться совершенно бессмысленными и необоснованными.

Гарри расценил молчание немного по-своему. Поднялся, хитро ухмыляясь и задорно блестя глазами, притянул ее к себе за талию, посмотрел сверху вниз.

— Неужели сама Джинни Поттер боится что-то сказать? А как же звание Героя войны? Где та девушка, которая в школьные годы готова была дать в нос любому обидчику?

Она досадливо ударила его по плечу и высвободилась из объятий.

— Ну ладно, ладно, извини, — рассмеялся он. — Что ты хотела?

— Теперь я вижу, почему Джим так любит к дурацким шуткам, — буркнула Джинни, окидывая взглядом гостиную.

В углу стояла нарядная ёлка, которую украшали в этом году дети. Гарри брал Лили на руки, помогая водрузить на верхушку звезду. Джеймс долго дулся на глупые правила о том, что несовершеннолетним нельзя использовать магию вне Хогвартса, ведь сам дотянуться до потолка не мог. В первый вечер Альбус тихонько спустился вниз с книгой в руках, вероятно, чтобы Джеймс не увидел, сел под ёлкой и, улыбнувшись, стал читать. Джинни тогда не стала мешать, боясь спугнуть рождественскую мечты сына.

— Знаешь, Джим как-то изменился. К Алу стал относиться совсем по-другому.

— Повзрослел? — лениво предположил Гарри.

— В тринадцать? — язвительно отозвалась Джинни. — Тебе ли не знать, что с ним должно быть в тринадцать!

Всё было совсем не так, и Гарри догадывался об истинной причине поведения сына. В школе Джеймс был звездой — может, он и привлекал к себе внимание из-за знаменитого имени отца, но уровень популярности стоило поддерживать. Он легко заводил друзей, не обделял вниманием подруг, с чем часто не могут справиться мальчишки его возраста, успевал хорошо учиться, а в этом году к тому же попал в команду по квиддичу. Джеймс был прямолинеен, поэтому Гарри не сомневался в его решениях. Дома он становился совсем другим. Потому что уставал. Ему хотелось побыть таким же тихим, как Альбус, посидеть спокойно у камина, чтобы сестрёнка ластилась и обнимала, чтобы мама кормила домашним печеньем, чтобы он, Гарри, с энтузиазмом расспрашивал об успехах в квиддиче.

— Всё с ним хорошо, — заверил Гарри жену, целуя её в шею.

Она вздохнула и бросила взгляд на лестницу, ведущую наверх, к их комнатам.

— Что-то они подозрительно тихие.

— Брось, они вышли из того возраста, когда от их молчания можно было ожидать как минимум конца света.

— Лили...

— За ней приглядят братья, Джинни. Оставь детей в покое хоть сегодня.

На лестнице послышался топот ножек самой младшей из Поттеров.

* * *

Лили сидела на ступеньках перед входной дверью и деловито натягивала пушистые варежки. Неприятный ветер не хлестал безжалостно девичьи щёчки, лишь темнота мягко спускалась на землю, и тихо падал снег. Разноцветные огоньки гирлянд горели и мигали, развешанные повсюду — на крыше их двухэтажного дома, на озябших ветках деревьев. Над входной дверью был прикреплён старый потрёпанный венок с листами остролиста и красными ягодами. Тропинка, ведущая к калитке, горела мягким светом фонариков.

Дверь распахнулась, обдавая теплом.

— Лу. Домой за шапкой. Быстро, — сурово проговорил Джеймс за ее спиной.

Лили нахмурилась — шапки ей совсем не шли, к тому же вечно сползали на глаза. Но Джеймс был непреклонен, смотрел сердито, ждал. Она знала, что ударить он её может, но совсем легонько, да и то заслуженно, но предпочитала не доводить до такого.

— Но... — попыталась возразить она.

— Живо, — перебил Джеймс, пропуская вперед Альбуса.

Лили с печальным выражением лица поплелась в дом, но вернулась довольно-таки быстро, ведь родители в любой момент могли передумать или позвать их обратно. Джеймс мигом сменил гнев на милость, ласково улыбнулся, забрал у неё из рук шапку и помог надеть. Ей всегда нравилось, как светятся его глаза, а после этой мысли почему-то всегда хотелось мёда.

* * *

— Помнишь его первое Рождество? — улыбнулась Джинни, глядя на языки пламени в камине.

— Чьё? — переспросил Гарри, копаясь в шкафу.

— Джима.

— Помню, конечно, он чуть не свалил ёлку.

Джинни тихо рассмеялась и через пару секунд почувствовала, как на плечи легла лёгкая шерстяная шаль, а следом и тёплые родные руки.

За окном раздавались весёлые крики, Гарри потянул жену туда, сам приложился лбом к стеклу. Джеймс бросил Лили в сугроб, и та звонко смеялась, пытаясь выбраться, Альбус задумчиво размахивал руками и ногами, делая снежного ангела. Во дворе уже стоял снеговик — каждый катал для него свой шар: Джеймс — самый большой, Альбус — средний, крошка Лили — самый маленький. Поэтому им не составило труда быстро управиться со снеговиком. Его руки были сделаны из сухих веток, глаза — из камешков. И смастеренные неизвестно из чего круглые очки, как у великого Гарри Поттера. Вокруг него был обмотан был гриффиндорский шарф — Джеймс пожертвовал своим. Лили жалась к брату, наверное, пытаясь незаметно согреть, хоть он и редко мёрз. Альбус коварно улыбнулся и, прыгнув с разбегу на брата с сестрой, повалил их в снег. Двор огласился новым приступом смеха, новым весельем, новым счастьем...

— Он неплохо справляется, правда?

— Настоящий Поттер? — вопросом на вопрос ответила Джинни, прижимаясь к его груди.

— Настоящий Поттер...