Как стать Пожирателем Смерти (гет)

Абраксас Малфой сидел в своем кабинете. В ожидании сына он неспеша постукивал пальцем по столу, но с каждой секундой выражение его лица становилось все более раздраженным, а звук — резким. Наконец, дверь распахнулась, и в кабинет влетел Люциус. C тревогой на лице он устремился к массивному столу, едва не врезавшись в него.

— Вы звали меня, отец?

— Подойди, Люциус, — сказал тот, слегка растягивая слова.

Зловещий тон не предвещал ничего хорошего. Он обошел мебель и остановился на расстоянии вытянутой руки.

— Ближе! — скомандовал Абраксас.

Немного помедлив, Люциус все же сделал шаг вперед. Вдруг отец вскочил и, схватив его за волосы, ткнул носом в лежавшее на столе письмо, а свободной рукой начал размахивать им перед лицом сына.

— Знаешь, что это?

Люциус шумно сглотнул. Он прекрасно знал, что было в конверте.

— М-м-мои результаты СОВ, сэр.

— Ты уже видел свои баллы?

Младший Малфой попытался покачать головой, но хватка стала только сильнее, сводя все усилия на нет. Наконец, Абраксас отпустил его, распечатал конверт и, достав пергамент, протянул сыну. Увидев оценки, Люциус ужаснулся. Только два «Превосходно», а остальные «Выше ожидаемого». Для обычного студента они были бы поводом для радости, но Люциус не был обычным. Он — Малфой, а для них все, что хуже совершенства, — позор. Он сжал зубы и низко опустил голову.

— Простите, отец.

— «Простите», — передразнил Абраксас, презрительно скривившись. — Твои брат и сестра закончили пятый курс с идеальными оценками. Как и каждый год, впрочем. А ты способен лишь на два «Превосходно»?

Он выхватил пергамент и бросил в огонь.

— Вместо гордости ты вызываешь у меня лишь отвращение.

Адекватного ответа на это замечание не существовало, поэтому, сжав зубы, Люциус молча пытался сохранять спокойствие.

Одно лишь замечание о том, что его образцовый брат был полным идиотом, раз убил себя, аппарировав в стену, было сродни суициду. А если еще и напомнить о безупречной сестре, которая вышла замуж за полукровку, отец впадет в ярость, направленную вовсе не на провинившуюся, а на самого Люциуса. Поэтому он доверился инстинкту самосохранения и молчал.

— Иди в свою комнату, — приказал Абраксас. — И пока твои оценки не достигнут должного уровня, ты будешь наказан.

Люциус едва не воскликнул от несправедливости. Он сможет улучшить их только в конце следующего семестра. А значит, летние каникулы безнадежно испорчены. По крайней мере, в Хогвартсе у отца не будет возможности следить за ним. Но сейчас с этим домашним арестом улучить момент и встретиться с Нарциссой будет непросто. Из размышлений его вывел голос отца:

— И не думай, что избежишь наказания, мальчишка. Я поднимусь к тебе, как только закончу работать, — проворчал Абраксас удаляющемуся сыну.

Люциуса сотрясало от мелкой дрожи, ноги стали ватными и подкашивались. Но он нашел в себе силы ответить, подражая отцу в манерном растягивании слов.

— Я и не ожидал ничего другого.

* * *

Люциус перекатился с живота на бок, морщась от боли, охватывающей каждый дюйм спины. Если бы Северус Снейп был здесь, он бы вмиг исцелил его, приготовив какое-нибудь особо противное зелье. Несмотря на юный возраст, тот показывал невероятные успехи в этой области. Впрочем, никто не позволил бы ему прийти, ведь отец не собирался смягчать агонию сына. А значит, Люциус должен сделать все сам. Направив палочку на места, до которых смог дотянуться, он начал творить заклинания, услышанные когда-то от Северуса. В результате боль отступила, но рубцы и отметины от трости останутся надолго. Их все равно никто не увидит, никогда. Люциус даже в теплое время года хорошо скрывал свое тело под одеждой.

Немного отлежавшись, он решил встать. После нескольких тщетных попыток ему это удалось. Подойдя к комоду, он открыл верхний ящик и достал оттуда тонкую розочку, сделанную из красной бумаги. На одном из лепестков было написано его имя.

«Нарцисса», — прошептал он, расплываясь в нежной улыбке.

Цветок мгновенно раскрылся, превращаясь в пергамент. На нем начали проступать витиеватые буквы, складывающиеся в слова.

Дорогой Люциус!

По окончанию учебного года я собираюсь устроить вечеринку в честь своего дня рождения. Как только станут известны подробности, я вам сообщу. Прошу, приезжайте, иначе праздник будет омрачен вашим отсутствием.

С любовью, Нарцисса.

Он пообещал, что придет. Но даже если бы он не сделал этого, одна мысль о расставании с самой красивой девушкой на такой долгий срок никак не укладывалась в его голове. Она послала ему поцелуй! А что если он не попадет на этот праздник и уже никогда не получит его? Три дня назад она сообщила, что вечеринка состоится сегодня. И сейчас Люциус стоял перед выбором: подчиниться отцу или послушать свое сердце. Пока перевес был на стороне последнего. Наконец, он решился.

— Я иду к тебе, Нарцисса.

Прошептав в пергамент «Моя возлюбленная», он дождался, пока тот превратится обратно в цветок, и положил его в верхний ящик комода.

По правде говоря, Люциус надеялся, что сможет легко ускользнуть из Малфой-мэнора. Его ведь заперли в комнате, а значит, считают, что уйти отсюда невозможно. Так как аппарировать он еще не умел, оставалось только подобрать уместный для дня рождения наряд, вылезти из окна и бежать через лес. Проще простого. На улице шел проливной дождь, так что, чтобы не перепачкать грязью праздничную одежду, пришлось положить ее в мешок.

Расхаживая из стороны в сторону, он обдумывал детали побега. Наконец, решительно закинул сумку на плечо. Желудок судорожно сжимался не то от волнения, не то от страха, пока тело, повинуясь заклинанию левитации, плавно спускалось на землю.

Пробираясь сквозь лес, Люциус испачкался и очень устал, но до поместья Блэков все же добрался. Вот уже в который раз он хвалил себя за то, что не вырядился сразу в парадную одежду. Переодевшись и зачесав волосы назад, он в мгновение ока превратился из грязного замухрышки в презентабельного молодого человека. Пнув пакет с грязной одеждой в кусты, он пошел по дорожке, мелодично напевая себе под нос:

— Я здесь, милая.

Оповещающие чары сработали как часы, и Нарцисса поспешно устремилась к дверям встречать очередного гостя. Те все продолжали прибывать, и, каждый раз распахивая двери с приветливой улыбкой, она ожидала увидеть там Люциуса. Праздник был в самом разгаре, и именница уже не надеялась на приход любимого. Однако в этот раз удача ей благоволила. Увидев, наконец, на пороге светловолосого молодого человека, она счастливо улыбнулась.

— Люциус! Ты все-таки пришел!

— Я же обещал, — ответил тот, протягивая девушке подарок. Сувенир, который он купил вчера, был тщательно завернут эльфами. Но даже это не спасло его от тягот пешей прогулки. Уголки обтрепались, а один из них грозил вот-вот оторваться. — Прости, он выглядит ужасно, я сейчас все исправлю, — сказал Люциус, доставая палочку.

— Это неважно, — с улыбкой сказала Нарцисса. — Главное, что ты здесь, — она подошла и легко поцеловала его в щеку. От этого невинного жеста у Люциуса все замерло внутри. — Проходи.

Среди гостей было много подруг Нарциссы из Хогвартса, но ни с кем из них Люциус не был знаком. Хотя это было и не важно: он пришел сюда только ради именницы и весь вечерне спускал с нее глаз. Она выполняла скучнейшие обязанности гостеприимной хозяйки, а потому не могла уделить ему столько внимания, сколько хотелось. Но когда все гости уже разошлись, Нарцисса с радостью заметила, что Люциус еще никуда не ушел.

— Теперь, когда мы наконец-то остались вдвоем, может, посидим на веранде? — прочитав в глазах Люциуса немой вопрос, она объяснила: — Я не могу оставаться наедине с мужчиной в своей спальне.

Малфой понимающе кивнул. Он не был в комнате ни у одной девушки, кроме своей сестры, но предпочитал, чтобы все считали его профи в этом вопросе. Самое большее, что у него было — это поцелуй с однокурсницей, во время которого он случайно облапал ее. Потом они остались друзьями, но она все равно старалась держаться от него подальше.

Люциус и Нарцисса, взявшись за руки, проследовали на веранду. Прохладный ночной воздух казался освежающим после душного дома. Они сели на качели, Малфой нежно обнял девушку, почувствовав, как сердце бешено заколотилось в груди.

— Ты не против? — просто спросил он.

— Нет, — ответила она, прижимаясь ближе. — Могу я задать тебе один вопрос?

— Да, конечно.

— У тебя царапина на щеке. Что случилось?

Холодок медленно пополз по спине. Черт, как он мог об этом забыть? Эта отметина досталась ему от Абраксаса, когда пару дней назад за очередную провинность тот ударил его. Зеркал в комнате Люциуса не было уже давно: отец приказал убрать их все до одного, когда заметил, что сын слишком много времени красуется перед ними. А потому узнать о синяке он никак не мог.

— Я н-не знаю, — соврал он, пряча взгляд.

— Меня не так легко обмануть, — сказала Нарцисса и слегка провела ладонью по щеке. — Родители говорили, что Абраксас Малфой — строгий воспитатель. Но теперь я вижу, что он жесток.

Разрываясь между восторгом от прикосновений и темой обсуждения, Люциус осторожно ответил:

— Это мой отец. Он имеет право делать то, что считает правильным.

— И это он считает правильным? — девушка прижалась губами к его.

Малфой испуганно отпрянул.

— Меня не интересует его мнение по этому поводу.

Он обнял ее и, наклонившись, горячо поцеловал. Потом еще раз и еще. Руки любимой, ласкающие спину, причиняли боль, но он не обращал на это внимание. Время словно остановилось.

Вдруг дверь на веранду открыли с такой силой, что та впечаталась в стену.

— Вот ты где, Нарцисса! Подойди сюда сию же минуту! — прокричал женский голос. Его обладательница наклонилась, чтобы получше рассмотреть изумленного Люциуса. — А вы, мистер Малфой, уже давно должны были отправиться домой. Вам не пристало быть здесь с моей дочерью. Она — настоящая леди.

— Да, мэм, — согласился он. — И она скоро станет моей женой.

В гробовой тишине можно было услышать стук падающих челюстей Нарциссы и ее матери. Люциусу хотелось ударить себя. Что, черт возьми, заставило его выпалить такое? Но сердцем он понимал, что сказал именно то, что хотел. Он хотел ее — сейчас и навсегда. Однажды она станет его женой.

— Спокойной ночи, мистер Малфой, — холодно произнесла Друэлла Блэк, очевидно, посчитав его лживым бабником.

— Спокойной ночи, — сказала Нарцисса, украдкой послав ему воздушный поцелуй.

Люциус взял ее руку и прижался губами к тыльной стороне ладони.

— Спокойной ночи, любовь моя. Я имел в виду именно то, что сказал.

— Нарцисса, в дом! Люциус, мне вызвать вашего отца? Уверена, ему было бы интересно узнать о вашем предложении.

— Вы правы. В любом случае, если я переживу его воспитание до семнадцати лет, то планирую уйти из дома и жениться на вашей дочери.

Откланявшись, он развернулся на каблуках и растворился в темноте.

* * *

Про спрятанную под кустом сменную одежду Люциус даже не вспомнил. Он был настолько окрылен встречей с Нарциссой, что всю дорогу до мэнора мысленно прокручивал события ночи, напевая под нос простенькую мелодию. Воспользовавшись еще раз чарами левитации, чтобы попасть в свою комнату, он со счастливой улыбкой упал на кровать.

Яркий свет внезапно резанул по глазам, и улыбка Люциуса мгновенно угасла.

— Ты, наконец, соизволил вернуться, — прошипел Абраксас и подошел ближе. — Я думал, что достаточно наказал тебя.

Его лицо было бесстрастно и невозмутимо, а оттого становилось еще страшнее.

Люциус в ужасе округлил глаза и, едва смея дышать, сел в постели.

— Да, сэр, но я обещал...

— Нарциссе? — спросил отец, прекрасно зная ответ.

— Да, отец... Я... я обещал прийти... Я не мог солгать ей.

— Ты не мог солгать, — повторил Абраксас таким тоном, словно эта фраза ничего не значила. — Но ты посмел ослушаться меня, прокрасться в дом как последний вор в ночи, пренебречь учебой и... что же еще? Дай-ка вспомню... — прищурившись и поджав губы, он взглянул на потолок. — Ах да, вспомнил. Ты посмел без моего ведома и разрешения испросить у миссис Блэк руки ее дочери.

Люциус с трудом сглотнул. Отцу неоткуда было об этом узнать, кроме как лично от миссис Блэк. Очевидно, она успела нанести ему неприятный визит, высказав все, что думает о его непутевом сыне и его недостойном предложении. Неудивительно, что сейчас он в такой ярости. Время для оправданий безнадежно упущено, если оно вообще когда-либо было.

— Судя по всему, сказать тебе нечего. Оно и понятно. Это не та позиция, которую можно защищать. Ты ведь знаешь, что не прав?

— Нет.

Это слово само вылетело из его уст. И для старшего Малфоя оно было как ушат холодной воды.

— Я не знал, что мне нужно ваше разрешение на брак с той, которую я люблю.

Решив забыть про все остальные свои проступки, оправдать которые было действительно нечем, Люциус продолжил настаивать:

— Нарцисса чистокровна, ты не можешь возражать против нашего союза.

— Нарцисса, — жестко произнес отец, угрожающе нависая над ним, — помолвлена с молодым волшебником из Румынии.

Люциусу показалось, что сердце его вот-вот разорвется на части. Он в смятении уставился в пол.

— Этого не может быть... Она любит меня, она...

Его губы начали дрожать.

— Это твоя кара за неповиновение, — произнес Абраксас нараспев. — Если бы ты спросил у меня или у Блэков, не возникло бы никакой путаницы, — сказал он и щелчком призвал трость. — Какие бы чувства ты не испытывал, я не потерплю непослушания...

* * *

Лето Люциус провел в одиночестве, посвящая все время учебе. Его занятия прерывались только редкими наказаниями от отца за дерзость. Но он страдал гораздо меньше, чем обычно, будто в ночь вечеринки по случаю дня рождения Нарциссы все силы для борьбы покинули его. Причиной тому было не жестокое избиение, которого он, по правде, заслуживал, а его преданное сердце.

За лето он ни разу не попытался связаться с Нарциссой, да и она не отправила ему ни одного письма. Никто из школьных приятелей тоже не прислал ни одной совы.

Люциус боялся возвращаться в Хогвартс, особенно в гостиную Слизерина, потому что там они рано или поздно обязательно пересекутся. Он ненавидел ее. По крайней мере, пытался возненавидеть ее. Тогда бы его не мучили угрызения совести всякий раз, когда он насылал бы на нее какие-нибудь неприятные чары. С такимимыслями он сидел в купе Хогвартс-экспресса и даже не заметил, как подсели его однокурсники.— Итак, Люциус, где ты пропадал все лето?

Малфой посмотрел на МакНейра. Он никогда ему не нравился, как и Крэбб, и Гойл, но иногда их лесть была приятна. Сейчас же он хотел лишь одного: чтобы они ушли и оставили его в покое. Однако Крэбб настаивал на ответе.

— Да, где ты был?

— Дома, учился, — резко ответил он, отворачиваясь к окну.

— А я думал, у тебя были большие планы на девчонку Блэк, — ухмыльнулся Гойл.

Все засмеялись, но Люциус почувствовал себя отвратительно. Он резко повернулся к ним, зло сверкая глазами, и смех мгновенно прекратился.

Искра понимания мелькнула в глазах МакНейра.

— Не могу поверить, что она тебя бросила.

— Она не... — прошипел Люциус сквозь зубы. — Она помолвлена.

Настала гробовая тишина. Каждый из присутствующих притворялся, что занят собственными мыслями, а Крэбб с Гойлом рассеянно смотрели друг на друга. Наконец, МакНейр нарушил молчание:

— Ты можешь избавиться от ее жениха, и тогда Нарцисса достанется тебе.

Люциус усмехнулся над его дурацкой идеей. В самом деле, как он сможет убрать этого иностранца? А даже если и сможет, кто сказал, что Нарцисса снизойдет до свадьбы с ним? Да и зачем ему теперь эта двуличная девчонка?

— Я... мы... мы знаем одного человека, который может помочь тебе. Он устроит все так, что на тебя никто не подумает, — продолжил Уолден и медленно закатал левый рукав, демонстрируя Темную Метку.

Люциус уставился на нее со смесью очарования и нарастающего страха. Слава Темного Лорда быстро распространялась. Он был силой, с которой приходилось считаться. Однокурсники уже давно подумывали вступить в его ряды, но Малфой считал это лишь детским лепетом. Он понятия не имел, каковы были их реальные цели. А теперь они хотели завербовать и его. Стоила ли его душа того, чтобы разделить участь самого злого волшебника в мире? У Темного Лорда была власть, а уж если он свергнет нынешнее правительство, тогда... Но сейчас...

— Что это даст мне? — спросил он, наконец.

— Если ты не вмешаешься, она достанется этому иностранцу. И, кто знает, может быть, у Лорда на тебя большие планы.

Люциус пожал плечами, легонько встряхнув головой

— Я должен подумать.

— Думай, только не долго. Иначе может оказаться слишком поздно, и Темному Лорду ты будешь уже не нужен, — загадочно ответил МакНейр.

* * *

— Что ты здесь делаешь? — прошипел Люциус девушке, неловко стоящей в дверях. Он только что вышел из душа и поспешил завернуться в полотенце. — У нас обоих будут неприятности.

Нарцисса переступила через одежду, лежавшую перед Люциусом, не обращая внимания на его требования немедленно уйти. Она зашла уже слишком далеко, чтобы сомневаться. К тому же, она мельком увидела его обнаженное тело, и увиденное ей очень понравилось.

— Люциус, нам нужно поговорить. Ты избегаешь меня с начала учебного года. А застать тебя я могу только здесь.

— Может, я сначала оденусь?

— Да, конечно, — она смутилась от его пристального яростного взгляда и отвернулась. — Я должна была рассказать тебе про Айвена. Мне очень жаль...

Люциус натянул брюки на нижнее белье и почувствовал себя более защищенным. Продолжая одеваться, он сказал:

— Будь я на его месте, мне бы стало интересно, с кем моя невеста целуется за моей спиной.

— Все не так просто, как ты думаешь.

Она бросила взгляд через плечо, и, увидев, что он оделся, повернулась.

— Я лишь один раз видела его, и это был не мой выбор. Родители обручили нас, когда мы были маленькими. Я не люблю его!

— Так разорви помолвку!

— Я не могу, нам пришлось дать Непреложный Обет. Я умру, если не выйду за него замуж! — Нарцисса судорожно всхлипнула. — Он настоящий подонок!

В свете этого откровения все предстало перед Люциусом иначе. Он отшвырнул ногой чью-то чужую мантию и сжал рыдающую девушку в объятиях.

— И он уже изменяет мне, — сквозь слезы прошептала она. Люциуса бросил на дверь настороженный взгляд. Не дай Мерлин сейчас кто-нибудь войдет, исключения из школы не избежать. — Ему двадцать два, а у него уже есть внебрачный сын от какой-то магглы, — она снова осеклась.

Люциус крепко сжал ее в объятьях. Теперь он знал, что делать, было только одно «но».

Нарцисса не любила этого Айвена, но любит ли она его самого?

— Любимая, все будет в порядке, мы найдем выход.

— Да не можем мы ничего сделать! Это Непреложный Обет! — она задрожала всем телом. — Я думала, что смогу ... смогу жить с ним ... но теперь мне кажется, что... я люблю тебя!

Последние три слова развеяли все сомнения. Люциус страстно поцеловал Нарциссу, поддавшись безумному желанию, которое охватывало каждый дюйм его тела. Он уже ни о чем не думал. Да и к чему? Решение было принято.

— Не паникуй, — уже в третий раз приглушенно прошептал МакНейр.

Учиться аппарировать они начали совсем недавно, ехать на «Ночном Рыцаре» было слишком рискованно, поэтому пришлось воспользоваться общественным транспортом.

— Я не паникую, сколько раз повторять?!

Люциус был готов запустить в голову мальчишки башмак.

— А стоило бы. Он самый могущественный волшебник в мире.

— А я думал, что это звание принадлежит Альбусу Дамблдору. Он же победил Гриндевальда.

— Если он так велик, почему не остановит Темного Лорда? — усмехнулся МакНейр.

Возразить было нечего, и Люциус отвернулся к окну. Он никогда толком не был ни в Лондоне, ни в любом другом большом городе. Платформа 9 и 3/4 по дороге в Хогвартс — вот и все, что ему довелось увидеть. Город очаровывал, хотя и казался немного странным: непрерывный поток транспорта, толпы людей и высокие здания. Если бы он не страх перед предстоящей встречей, то эта поездка могла бы даже понравиться. Но на карту была поставлена его жизнь, и одно принятое решение кардинально ее изменило. Отступать было уже слишком поздно. Но даже если бы он решил повернуть время вспять и переиграть все, то Нарцисса уже никогда не станет его женой. Вряд ли служба Волдеморту окажется такой уж ужасной.

— Мы уже на месте?

— Почти. Следующая остановка наша, потом еще несколько кварталов пройдем пешком, — МакНейр выглядел по-настоящему встревоженным.

Едва автобус остановился и открылись двери, он потянул Люциуса к выходу. Они бодро зашагали вверх по улице, постепенно ускоряя шаг. Сердце Малфоя бешено колотилось в груди, от волнения перехватывало дыхание. Внезапно кто-то сильно толкнул его сзади, и он полетел вперед. Словно из ниоткуда в воздухе появилась закрытая дверь. Люциус уже приготовился к удару, однако его тело прошло сквозь нее без преград. Он приземлился на колено в темной грязной комнатушке, воздух в которой был пропитан влажностью.

— МакНейр! — Дурацкая шутка приятеля вывел его из себя.

— Твой первый приход сюда должен быть омрачен жестокостью, — выступая из тени, ответил тот. Таким же способом попал сюда и он сам. А откуда пошла такая традиция, его особо не волновало.

Люциус вскочил на ноги, полный решимости отомстить ему как следует. Он замахнулся и двинул кулаком в челюсть. Но МакНейра уже не было на месте, как и его самого. Он моргнул и оказался в помещении, которое напоминало чем-то гостиную. Оно было не слишком хорошо обставленно, судя по толстому слою пыли, здесь давно уже не прибирались. Но зато здесь было светло и достаточно сухо.

— Мы на месте, — сказал МакНейр из-за спины.

Малфой не успел ответить. Отчетливый звук, похожий на треск, рассек воздух, и перед ним появился мужчина. Он выглядел лет на пятьдесят, на бледном лице застыло надменное выражение. Казалось, будто он годами не видел солнца. Его губы искривились в подобии улыбки, от которой по спине тут же пробежал холодок.

— Это он, МакНейр? — спросил незнакомец.

— Да, милорд, — прошептал тот, падая на колени. — Он пришел по своей воле.

Волдеморт обернулся к Люциусу, который тщетно старался выглядеть храбрым.

— Ты — Люциус Малфой?

— Да, сэр.

— И зачем же ты пожаловал в мою скромную обитель?

Люциус намеревался поведать о своей мечте служить Темному Лорду, но слова «для Нарциссы» сами слетели с языка.

Волдеморт разразился жутким высоким смехом, который прервался так же стремительно, как и начался.

— Ты не можешь лгать мне, мальчик, — сказал он, отступая на шаг.

Его взгляд был прикован к Люциусу. И уже через мгновение тот ощутил, как кто-то проник в его сознание и начал просматривать воспоминания. Но самым неприятным было чувство бессилия, осознание того, что ты никак не можешь помешать ему. Натиск немного ослаб, а затем и вовсе исчез, оставив лишь ощущение грязи и смущения.

— Непреложный Обет, так? И почему ты сам не убил этого Айвена? — поинтересовался Волдеморт.

— Он слишком далеко, — пробормотал Люциус. — А я пока не могу аппарировать.

Темный Лорд схватил его за подбородок, заставив смотреть в глаза. Прикосновение было удивительно теплым.

— Ты. Не можешь. Мне. Лгать.

— Я боюсь, что меня поймают, — признался Малфой и уже не мог остановиться: — Я никогда никого не убивал и не хочу этого делать! Я просто хочу быть с Нарциссой!

Волдеморт отпустил его:

— Это было так трудно — сказать правду?

Люциус пристыжено понурил голову.

— Те, кто служат Темному Лорду, обязаны беспрекословно подчиняться мне. Любое мое слово — закон.

Властный голос Волдеморта не особо напугал Люциуса, и он решился спросить:

— Что я получу взамен?

МакНейр в ужасе затаил дыхание, не смея подняться с колен или даже пошевелиться.

Но Лорда ответ, похоже, устроил. Люциус Малфой был многообещающим молодым человеком с твердым характером, он мог бы добиться многого, будучи его слугой, мог бы командовать окружающими и следить за всеми. С богатством и статусом его семьи ему не составит труда достичь вершин магического правительства. И, что радовало, он готов был пойти на многое, чтобы добиться своего. Он мог быть полезным, действительно, очень полезным.

— Я обещаю устранить твоего конкурента, — сказал Волдеморт. — Проблема будет решена до конца этого года.

Люциус слегка поклонился. Однако Темный Лордом взмахнул волшебной палочкой, заставляя преклонить колени.

— Протяни левую руку.

Волдеморт прикоснулся палочкой к его предплечью, и комната наполнилась криком. От боли Люциус рухнул на пол. Он лежал, баюкая ноющую руку, и тихо постанывал. Только тогда он осознал, что этот скулеж принадлежит ему самому.

* * *

— Сюда! Скорей!

Люциус схватил Нарциссу за руку и втащил в класс предсказаний.

— Нас поймают! — прошептала та, пытаясь высвободиться.

— Ничего не поймают. Уроки закончились, никто не придет сюда, — он одарил ее нежной улыбкой, растопившей сердце.— Ты хочешь быть со мной?

— Да.

Помолвка висела над ней дамокловым мечом, а потому она никак не могла допустить, чтобы другие узнали, что их с Люциусом отношения давно переросли в нечто большее, чем дружба. Все ее сестры уже закончили школу и разъехались кто куда, но, несмотря на это, по-прежнему оставались люди, которые могли отправить весточку ее родителям. Не стоило рисковать.

— Люциус, я не хочу поднимать эту тему, но что мы будем делать после того, как я... выйду замуж?

— Единственный, за кого ты выйдешь замуж — это я, — мрачно отрезал тот.

— Но...

— Нет! Я же сказал, все будет так, как надо. Должно быть. — Его серые глаза умоляли верить ему. — У нас есть еще полтора года до того, как ты окончишь школу. Многое может произойти. Прошу тебя, давай не будем больше об этом.

Нарцисса понимала, что они просто оттягивают неизбежное, но на большее сейчас она и не могла рассчитывать. Если случится худшее и она все-таки выйдет замуж за Айвена, нужно ли ей будет жить с ним? Придется заключить брак, чтобы осуществить клятву, а потом она сможет сбежать и жить с Люциусом, разве нет? Хотя это будет ужасным позором для семьи, сравнимым лишь с тем, что сотворила Андромеда, выйдя замуж за отвратительного грязнокровку. А Люциус и слышать не захочет о роли любовника.

Она теснее прижалась к нему, будто его близость могла облегчить их будущее:

— Я люблю тебя, Люциус.

— Я тоже люблю тебя, Нарцисса. Больше, чем ты можешь себе представить, — он заключил ее в объятия, прижав к себе, и слабо застонал, когда воспаленное предплечье соприкоснулось с ее спиной.

— Что-то не так?

— Нет-нет. Все прекрасно.

Они проскользнули вглубь кабинета и, прислонившись спинами к стене, сели прямо на пол. И следующие полчаса провели в объятьях друг друга. Люциус отстранился немного, чтобы вдохнуть, и осмотрелся. На ближайшей парте стоял хрустальный шар.

— Хочешь поиграть? — усмехнулся он.

— Давай.

Они сели за стол и уставились в шар, который тут же наполнился клубящимся дымом.

— Он никогда мне ничего не показывал, — Нарцисса пожала плечами. — И сейчас я тоже ничего не вижу.

Люциус не слушал. В шаре, так далеко и в то же время так близко, что можно было дотронуться, он увидел двух мужчин, одетых в меха. Следы на снегу указывали на то, что только один из них шел; второй, очевидно, аппарировал. Высокий, старший из них, с длинными волосами и ослиной бородкой, направил палочку на второго и произнес Непростительное заклятье. Тот замертво упал на снег, уставившись остекленевшим взглядом в небо.

— Люциус, что ты видишь?

Шар снова был пуст.

— Э-э-э, ничего, — натянуто пробормотал он. — Показалось, что я что-то вижу, но затем все исчезло.

Тошнота подступила к горлу, и он встал из-за стола. Ни на одном из уроков предсказания он никогда ничего не видел в шаре. Так почему же сейчас ему повезло?

— Люциус?

— Давай уйдем отсюда. Мне нехорошо.

* * *

Рождественские каникулы были уже не за горами, и все школьники строили на них грандиозные планы. Все, кроме Люциуса и Нарциссы. Всю последнюю неделю они ходили как в воду опущенные, расстраиваясь из-за того, что дома они не смогут видеться. Оставшиеся дни до праздника Нарцисса проводила в одиночестве в своей комнате, рыдая часами напролет, а Люциус убивал время вдали от нее на тренировках по квиддичу. По правде говоря, он просто бесцельно летал над полем, время от времени притворяясь, что интересуется игрой.

— Малфой, да что с тобой такое? — ругался капитан. — Это не игра, а танец пьяного гиппогрифа!

Люциус резко ударил битой, отправляя его в госпиталь, а себя — вон из команды. Позже, получив сову от отца, он вынужден был выслушать лекцию о том, что если такой проступок повторится, он будет не просто наказан, а исключен из школы. Еще одна причина не возвращаться домой.

Две влюбленные пташки, разделенные жестокой судьбой, не могли дать друг другу больше, чем легкие поцелуи в щеку, ведь самое главное было не попасться. Субботним вечером Нарцисса дизаппарировала вместе со своей матерью, которая напоследок бросила подозрительный взгляд в сторону Люциуса. Следом за ними явился как всегда недовольный Абраксас. По прибытии в поместье Малфоев в своей фирменной тягучей манере отец заговорил первым.

— Неужели ты действительно думал, что они не сообщат мне о твоем поведении?

Люциус пожал плечами. Его это действительно не заботило. Абраксас же, напротив, был в бешенстве. Он ударил сына по лицу.

— Ты — Малфой и будешь соответствовать этой фамилии.

— Да, отец, — подражая манере отца, медленно произнес Малфой-младший.

— Может, ты поведаешь мне о причинах столь странного поведения? До сих пор ты мне не дерзил, что говорит само за себя. Все еще таскаешься за этой девчонкой Блэк?

Тот не ответил, и Абраксас понял, в чем дело. Все лето, не считая той возмутительной вылазки в поместье Блэков, Люциус провел взаперти в своей комнате. Он не видел Нарциссу три месяца. И встретиться с ней сейчас было совсем непросто для молодого парня. Абраксас понимал его — он и сам когда-то был юнцом. Конечно, это не уменьшало вину сына, но зато объясняло его поведение.

— Однажды ты поймешь, Люциус. Ты обязательно найдешь себе кого-нибудь еще.

— Я не хочу никого другого, — пробормотал тот.

— Ты слишком молод и не знаешь, чего хочешь. Любой бы на твоем месте повелся на это миленькое личико.

Люциус не хотел обсуждать Нарциссу с отцом, это было бесполезно, поэтому решил пустить все на самотек. Пусть говорит, что хочет — это не имеет значение. Они с Нарциссой любят друг друга, лорд Волдеморт обещал избавить их от одной проблемы по имени Айвен, а остальное было неважно.

Конец года неумолимо приближался. Мог ли этот Айвен уже быть мертвым? Если да, то почему никто не сообщил об этом Нарциссе? Или она знает, но еще не рассказала ему? Нет, она бы так не поступила. Она любит его. Может, ее семья преднамеренно не рассказывает ей, чтобы держать подальше от него? А что если Волдеморт солгал?

Удар трости резко вернул его к реальности. Люциус вздрогнул, сдерживая крик.

— Я сказал тебе подняться в свою комнату. Ты наказан, — отец понизил немного голос, угрожая. — Не заставляй меня повторять.

* * *

Рождество наступило и прошло, а безрадостные для Люциуса каникулы все не заканчивались. Даже визит сестры был омрачен присутствием мужа-полукровки. Как мог он праздновать воссоединение семьи в обществе этого человека? Этот мужлан обрюхатил ее, а значит, с окончанием школы дома его встретят вопли точной копии этого отродья.

Без сомнения, он торчал бы в своей комнате до конца каникул, если бы на обеде тридцатого декабря не пришла долгожданная новость. Суженый Нарциссы Блэк был найден мертвым в лесах Румынии. По слухам это было Непростительное проклятье. Подозреваемых нет.

Сердце Люциуса наполнилось безотчетным страхом. Это случилось: лорд Волдеморт исполнил свое обещание, и теперь Люциус принадлежал ему. Впервые за все время Нарцисса не занимала его мысли. Он видел убийство в хрустальном шаре, более того, это убийство произошло по его просьбе. Смерть одного человека позволила им с Нарциссой теперь жить счастливо.

Его вырвало прямо на тарелку.

— Люциус! — закричал отец.

Тот откинул стул, не в силах более удерживать пищу. Его рвало всю дорогу до ванной. Когда желудок опустел, Люциус умылся и переоделся. Домашние эльфы уберут беспорядок.

Люциус сел на край кровати, не в силах сдерживать дрожь. Все его клятвы стали реальностью, пути назад уже не было. До сих пор происходящее напоминало сон, теперь же превратилось в кошмар. Он получил то, что хотел, и настала пора платить за свои желания.

Абраксас вошел в комнату и окинул сына встревоженным взглядом:

— Люциус, ты в порядке? Тебе стало плохо от еды?

— Нет, сэр.

— Те новости... я думал, ты будешь рад. — Его слова прозвучали слишком черство, хотя он и не хотел этого.

Люциус посмотрел на отца, кусая губы и мелко подрагивая. Одним рывком он поднял рукав, обнажая Черную метку. Абраксас в ужасе уставился на руку сына. Он знал, что значил этот символ. Все знали.

— Мерлин! — шепотом выдохнул он. На некоторое время воцарилось полнейшее молчание. Наконец, Абраксас закричал:

— Люциус, что ты наделал?

Тот спрятал лицо в ладонях и зарыдал.

— Люциус, ты изменился, — негромко произнесла Нарцисса.

Они нашли временное убежище в кладовой, поэтому приходилось говорить тихо. С тех пор как умер Айвен, каждый считал своим долгом подойти к ней и принести соболезнования. Казалось, это никогда не закончится. Прошло уже несколько недель, но интерес к ее персоне не угасал. Если бы их с Люциусом застали играющими в скороговорки, точно сочли бы Нарциссу Блэк черствой и грубой.

— Возможно, — согласился он. — Ты теперь свободна. Через месяц-другой можно будет притвориться, что я за тобой начал ухаживать. Я этому, конечно, рад, но... я чувствую себя ви... смерть Айвена беспокоит меня немного.

«И ты даже представить себе не можешь, насколько», — подумал Люциус.

Нарцисса понимающе кивнула. Странно было осознавать, что почти всем не хватало ее бывшего жениха. Всем, кроме нее самой. Несомненно, то, что случилось, ужасно, но ведь он был совсем чужим, она даже не успела толком привязаться к нему. Было вполне достаточно того, что ей пришлось ехать в Румынию на похороны, встречаться с его семьей и притворяться опечаленной. Когда сама она мечтала лишь об одном: чтобы ее оставили в покое.

Она поцеловала Люциуса в губы и нехотя отстранилась. Тот взял ее за руку и снова притянул к себе.

— Ненавижу скрываться. Я хочу, чтобы все знали, что ты — моя, — пробормотал он, уткнувшись ей в шею. — Ты нужна мне, Цисси.

«Цисси? С каких пор он использует это дурацкое, детское прозвище, придуманное сестрами?»

— И ты нужен мне. Но нам пора: иначе опоздаем на занятия.

— Давай останемся здесь, — хрипло прошептал он. — Никто не узнает. — Одна его рука скользнула на ее ягодицы, другая расстегивала мантию.

— Прекрати! — потребовала она, оттолкнув его и вскочив на ноги. Сначала называет ее Цисси, теперь лапает? — Я не знаю, в какие грязные игры вы играли с другими девушками, но я не шлюха, мистер Малфой! Я буду вам признательна, если впредь вы не будете об этом забывать.

Она яростно тряхнула головой и вышла, громко хлопнув дверью прямо перед его носом. В коридоре ее поджидал кузен Сириус. Сердце пропустило удар. На его лице застыла самодовольная ухмылка. Нарцисса едва сдержалась, чтобы не влепить пощечину.

— Цисси, кто это у тебя там? — спросил Сириус, подходя ближе.

Она остановила его и толкнула в грудь.

— Иди и займись своими делами. И вообще, разве ты, малыш, не должен сейчас находиться в классе?

— Я всего лишь на пару лет моложе тебя. И, кстати, я более чем уверен, что там у тебя парень. Я слышал, как ты сказала «я помню». Помнишь что, Цисси? Помнишь ли ты, что ты — скорбящая вдова, которой не пристало трахаться с первым встречным? — он криво усмехнулся, заметив ее смущение.

Он, определенно, опаздывал на урок, но оно того стоило. В конце концов, парню из кладовки придется выйти, и он был намерен дождаться этого момента. Сириус скрестил руки на груди и прислонился к стене.

— Да будет тебе известно, что этот гусиный пух под носом не делает тебя взрослым. Когда ты, наконец, научишься уважать старших? — сказала Нарцисса, но ее волшебная палочка неожиданно вылетела из руки. — Отдай немедленно, Сириус!

— И зачем мне это делать? Ты заколдуешь меня, как делает твоя жуткая сестра Белла. Мне надоело постоянно превращаться в животное! — и резко бросил палочку в сторону лестниц. Она пролетела через весь коридор и упала на верхнюю ступеньку, откуда начала медленно скатываться с тихим стуком. — Молись, чтобы лестница не передвинулась, дорогая кузина.

Нарцисса понеслась вслед за палочкой, обогнав Сириуса возле двери в кладовую. Она схватила его за косматые волосы и оттащила назад. Тот извернулся под немыслимым углом и резко двинул плечом в живот. Девушка согнулась пополам и упала на колени, хватая ртом воздух.

Больше ничего Сириус не успел сделать: дверь кладовой внезапно распахнулась. Из нее вышел разъяренный Люциус Малфой с волшебной палочкой наготове, нацеленной прямо в голову Блэка. Люциус стремительно сократил разделявшее их расстояние и вдавил палочку в его щеку.

— Ты больше никогда не прикоснешься к ней! Ты, позор чистокровного рода! Понял?

В изумлении округлив глаза, Сириус кивнул.

— Отдай мне свою палочку.

— Ты не сделаешь этого.

— Напротив, Блэк, сделаю. Я же староста. Сейчас ты поднимешь свой тощий зад и вернешь Нарциссе ее палочку. Если ты сбежишь, я сломаю твою.

Малфой мог запросто исполнить угрозу или того хуже придумать еще какое-нибудь наказание, поэтому Сириус подчинился. Он окинул его очередным злобным взглядом и зашагал по коридору.

Люциус упал на колени рядом с Нарциссой и нежно прижал к себе.

— Тебе больно? Мне так жаль, я должен был выйти раньше. Пожалуйста, скажи что-нибудь.

— Все нормально, — успокоила она его. — Это не первая наша драка. — Она оперлась на его плечо и поднялась. — Я знаю его, он расскажет о нас, Люциус. Моя семья меня не простит. — Ее губы задрожали, в глазах застыли слезы.

С этим было трудно спорить. Он прижал ее к себе.

— Они поймут, дорогая. Все будет хорошо. Они быстро забудут, — он ободряюще похлопал ее по плечу, думая о том, как сильно рассердится его отец. Вот уж кто точно нескоро забудет.

Показав отцу Черную Метку, он был уверен, что Абраксас убьет его на месте. Но тот не сделал этого. Напротив, он по-настоящему испугался и забеспокоился и даже попытался утешить. Оставалось надеяться, что Волдеморт не призовет его вновь, ведь он был обычным ребенком, просто совершившим ошибку, ужасную ошибку. В интересах семьи отец посоветовал Люциусу любой ценой скрывать Черную Метку и постараться забыть о ее существовании. Но как мог Люциус сделать это? Каждый день осточертевший образ Айвена словно бы насмехался над ним. Если бы Абраксас узнал истинную причину его поступка, если бы узнал, что он готов был за спиной семьи отправиться на верную гибель из-за женщины... Этого он не оставил бы просто так и уж тем более не простил бы.

Вернулся запыхавшийся Сириус Блэк и вручил ему палочку, которую тот сразу же передал Нарциссе.

— Пятьдесят очков с Гриффиндора, — отрезал Малфой. Он хотел было пригрозить сопляку, чтобы тот держал рот на замке, но сразу отмел эту идею: этот мелкий придурок тогда точно расскажет про все. Он поднял палочку Сириуса: — Хочешь получить назад, я полагаю?

— Да, — угрюмо ответил Сириус, потянувшись за ней.

В одно мгновение Люциус разломал ее пополам.

— Всегда пожалуйста. Обращайся, если что.

Потянув Нарциссу за руку, он повел ее прочь.

* * *

— Он сломал мою палочку! — повторял Сириус, гневно вышагивая по спальне и бурно жестикулируя. — Я должен отомстить!

Ремус откинул волосы с лица, сидя в своей постели.

— Черт возьми, Сириус, ты заткнешься когда-нибудь? Некоторые хотят спать. К тому же, ты сам напросился!

Питер, скопировав Люциуса, произнес:

— Дай мне свою па-а-а-а-алочку, — и высоким плаксивым голосом ответил: — Вот она, cлизеринский мерзавец. Не будешь ли ты столь любезен, чтобы разломать ее пополам? — фыркнул напоследок и откинулся на кровать.

Сзади засмеялся Джеймс.

— Ты бил Нарциссу, придурок. Он что, должен был промолчать?

— Она — моя кузина, я могу делать все, что захочу.

Джеймс наклонился к Сириусу, не обращая внимания на Ремуса.

— Ты хочешь проучить его? Скажи его отцу, что он воспользовался горем Нарциссы. На глазах у всех.

— Если он такой же, как Люциус, то он будет гордиться им.

— Если он такой же, как Люциус, то облик семьи для него превыше всего. Он не позволит сыну принимать решения, позорящие род Малфоев, разве не так?

Глаза Сириуса ликующе загорелись.

— Точно! Мои родители говорят, что он достаточно строгий. Люциус получит по заслугам. Спасибо, Джеймс. Я пошлю сову сразу же утром, — сказал он удовлетворенно. План мести был готов. Он лег на спину и закрыл глаза, мысленно составляя письмо.

— Может, не стоит этого делать, Сириус? — после небольшой паузы неуверенно произнес Ремус. — Ты только наживешь себе очередного врага.

— А кто он мне сейчас, Ремус?

— Он не идиот и понимает, что может попасть из-за тебя в беду. Если ты этого не сделаешь, он будет благодарен. Как и твоя кузина. Что скажет ее семья?

Сириус шумно выдохнул.

— Да кому какое дело? Ей не стоит ошиваться возле него.

— Ты же не знаешь, чем они там занимались, — пожал плечами Ремус. — Всегда видишь в людях худшее. Постарайся быть хорошим хоть в этот раз.

— Хм. Уже слишком поздно, — ответил Сириус. — Уже ночь. Я напишу письмо утром.

* * *

Несмотря на волнение в течение дня, назначенные отработки и гложущий страх перед завтрашним днем, Люциус и Нарцисса встретились еще раз поздно вечером, когда все ученики уже были в постелях. Проскользнув в гостиную Слизерина, они расположились на диване. Это было едва ли не единственное место, где они могли отдохнуть от враждебности и страха, которые преследовали повсюду Все, что имело значение, — лишь их сердца, бьющиеся в унисон. Нарцисса подняла голову с его груди и посмотрела в глаза.

«Какой он красивый!»

— Спасибо за то, что заступился за меня сегодня.

— Это мой долг, — Люциус улыбнулся.

— Все считают тебя холодным и чопорным...

— Не забудь еще «высокомерным», «самодовольным» и, прости мне мой язык, «засранцем», — с поистине слизеринской ухмылкой продолжил он.

— Люциус, я не закончила. Но ты вовсе не такой.

Тот пожал плечами.

— Меня не волнует, что они говорят или думают. Я знаю, какой я, и мне не нужно их одобрение. Почему я должен слоняться, словно стадо бабуинов, и осквернять себя общением с грязнокровками?

— Помолчи! Дай мне закончить. Я хотела сказать, что для всех ты — злой, жестокий дракон, а для меня — милый сладкий дракончик, — она поцеловала его в губы. — Вот так.

Люциус громко рассмеялся, но затем, опомнившись, прислушался, не разбудил ли кого. Он был старостой, а потому не боялся, что с него снимут баллы за бодрствование в столь позднее время. Но если кто-нибудь застукает его наедине с девушкой.... Это будет совсем другая история.

— Никто еще не называл меня сладким и милым.

— Но ведь ты такой и есть, — сказала она в шутку. — Когда у нас появится ребенок, он будет нашим маленьким дракончиком.

«Маленький дракончик? Мой сын... или дочь?» Он никогда не тратил время на размышления о детях, просто не хотел их. Они были для него чем-то, что появляется, когда женишься, и о чем заботятся эльфы. Но мысль завести ребенка с Нарциссой почему-то казалась неожиданно правильной...

— И когда мы начнем? — Голодный взгляд Люциуса избавил ее от необходимости размышлять. — Может быть, прямо сейчас? — его рука упала на девичью грудь.

— Люциус! — воскликнула она. — Да что с тобой такое? Сначала в кладовке. Теперь здесь.

— Я люблю тебя. Ты нужна мне. Теперь, когда ты — моя, я думал... — он отдернул руку.

И польщенная, и оскорбленная одновременно, Нарцисса попыталась вырваться из его объятий, но не смогла. Люциус был единственным парнем, которого она целовала и даже хотела. Она не любила, когда ее заставляли делать то, что она сама была не прочь сделать.

— Как я уже говорила, что бы ты ни делал с другими девушками, я не такая.

Ошеломленный Люциус уставился на нее. Что бы он ни делал с другими девушками? Ходят слухи, конечно, но он не думал, что она воспримет их всерьез.

— Я ни с кем не делал этого, Нарцисса. Я же говорил тебе.

Она искренне хотела ему верить.

— Я хочу быть девственницей, когда мы поженимся.

— Ну, не знаю... — он надулся, сжав ее так сильно, что она вскрикнула. — Я знаком со многими парнями, у которых были отношения с множеством девушек, и они даже не планировали жениться на них.

— Например, кто?

Он не ожидал подобного вопроса. По правде говоря, он не мог назвать ни одного. Некоторые, конечно, врали, немногие из студентов Хогвартса заходили намного дальше простых поцелуев в альковах школы.

— Ну, некоторые...

— Ты так нетерпелив. Неужели ради меня ты не можешь подождать?

Он неохотно кивнул. В шестнадцать, почти семнадцать лет, он чувствовал то же буйство гормонов, как и любой другой парень в его возрасте, но направлены они были исключительно на Нарциссу. За последние несколько лет он целовался со многими девушками, чем заслужил репутацию бабника, но ни с одной из них он не захотел заняться сексом. Он был Малфой, джентльмен, а не развратник, независимо от его связей со слабым полом. Люциус часто слышал от своего отца, что он должен постоянно контролировать себя. Почему же он готов потерять самообладание, когда Нарцисса рядом? Ни одна девушка его больше не волновала. Только Нарцисса. Почему? Она возбуждала его до такой степени, что он готов был взорваться. Время, проведенное вместе, было блаженной агонией, время же, проведенное вдали друг от друга, было просто агонией. Выбор был очевиден.

После минутной паузы он сказал едко:

— Пусть будет по-твоему. Ты многое теряешь.

— Уверена, что переживу, — ответила она сухо.

— Только имей в виду: я должен быть твоим первым и единственным, — будто неожиданно вспомнив, сказал он. — Мы не сможем изменить изменять друг другу, как только поженимся. Ты знала об этом?

— С чего ты решил, что я захочу? — Нарцисса пожала плечами.

— Просто решил уточнить. На каждой свадьбе в семье Малфоев молодожены дают Нерушимую Клятву Верности. Я подумал, ты должна знать.

Лукаво улыбнувшись, она ответила:

— Муж, который не может изменить, — какая прелесть! И почему все девушки не требуют такой клятвы?

— И правда, почему? — согласился Люциус. — Уже поздно, дорогая. Пора спать, пока кто-нибудь не застукал нас.

«Или пока я не изнасиловал тебя, прелесть моя», — мысленно добавил он.

* * *

Люциус как обычно делал домашние задания между уроками, за что другие студенты постоянно подшучивали над ним, и не сразу заметил взгромоздившегося на парту Крэбба. Разговаривать с ним было все равно, что общаться со стеной. Малфой перевернул страницу, ожидая, когда же тот уйдет.

— Твой отец здесь, Люциус.

Желудок Люциуса скрутило тугим узлом. Ожидаемо. Хотя он надеялся, что отец отправит громовещатель, отложив наказание до пасхальных каникул. Он и подумать не мог, что Абраксас отложит работу, чтобы прийти сюда. Пугающее начало.

— В кабинете директора?

— Нет, в гостиной.

Равнодушие мигом улетучилось. Люциус вскочил, позволив книге закрыться без закладки. Его голос дрожал.

— Скажи ему, чтобы входил, и держитесь все подальше отсюда.

Абраксас прошествовал в помещение, держась прямо, как и всегда, не запятнав лицо эмоциями. Тростью он прикрыл дверь и окутал комнату заклятьем тишины.

— Значит, Люциус, лгать мне, стать Пожирателем Смерти, взбесить своей наглостью и ленью было недостаточно? Теперь ты решил унизить имя Малфоев, совокупляясь на глазах у всех?

— Этот мальчишка врет, между нами не было секса, клянусь!

— Ты расскажешь мне все, или, клянусь, ты никогда не выйдешь из этой комнаты, — он протянул Люциусу пузырек. — Пей. Ты больше не будешь лгать мне.

* * *

Сириус поднялся с травы и указал пальцем на идущую к ним девушку. По ее целенаправленной и резкой походке было понятно, что та сердится.

— Вон она, ребята. — Он подошел к ней с дерзкой улыбкой на губах. — Цисси, как семья?

— Ты невыносимый, жуткий мальчишка! — Она так громко закричала, что все обернулись посмотреть. — Как ты мог разрушить мне жизнь? Как?

— Ну, я бы не сказал, что разрушил ее. Всего лишь подпортил, — он положил на плечо руку, которую та с отвращением скинула.

— Люциус не ясно сказал тебе держать свои руки подальше от меня?

— Ах да, Люциус, — он подмигнул Джеймсу и Рему и засмеялся. — Я слышал, его навестил мистер Малфой. Говорят, он был не очень счастлив. Так как он, Цисси?

Вместо ответа она резко подняла ногу и ударила его в пах. Сириус едва слышно, сдавленно вскрикнул и рухнул на колени.

— Он то будет в порядке. А вот как насчет тебя?

На всякий случай она ударила его еще раз, на этот раз в крестец, и толкнула в траву. После чего брезгливо фыркнув, направилась к школе.

Уже больше часа ожидая пробуждения Люциуса, МакНейр стоял возле его постели в полной тишине. Он мог бы ждать вечность, если бы на то был приказ Лорда. Но сейчас он не очень хотел разговаривать с Малфоем — по крайней мере, не с теми новостями, что предстояло сообщить. Северус уже исцелил его и напоил снотворным, с этим проблем не возникло. Но слухи... Слизеринцы, как никто другой, любили посплетничать. А сейчас самой обсуждаемой темой был визит мистера Малфоя в школу. И если раньше Люциус пытался притвориться, что ничего не случилось, то сейчас было видно, что он в глубоком шоке.

МакНейр мысленно пожалел его, даже несмотря на то, что из всех студентов Слизерина с ним обращались еще не самым жестоким образом. Да и отличительным знаком их факультета всегда была насильственная дисциплина. Если становилось известно о том, что кого-то из одноклассников подвергался домашнему насилию, остальные не обращали на это никакого внимания. Эта система работала уже очень долгое время. Люциус будет огорчен, когда узнает, что о его посещении отцом знает весь факультет. Но Уолден был уверен, он расстроится еще больше, когда узнает, что Темный Лорд желает его видеть. МакНейр придвинул стул и сел.

* * *

— Ты не обязан идти со мной, — сказал Люциус.

По правде говоря, голос его больше напоминал рычание. Если бы он был животным, то уже впился бы МакНейру в горло. Во всем был виноват именно он с его дурацким предложением стать Пожирателем Смерти. Если бы он не лез не в свое дело, Люциус был бы обычным подростком со свойственными такому возрасту проблемами.

— Значит, ты считаешь, что это моя вина? — усмехнулся МакНейр, а затем захохотал, увидев шок, отразившийся на лице молодого Малфоя. — Темный Лорд учит своих последователей не только убивать. К тому же, твои мысли легко прочесть.

— Ты читаешь мои мысли? — неверяще спросил Люциус. Конечно, лорд Волдеморт уже делал это, но в тот раз он чувствовал вторжение в разум и душу. Сейчас же он не ощущал ничего, кроме слабости.

Уолден «вынырнул» из его головы:

— Конечно, мне далеко до Темного Лорда. Но ты изрядно облегчил задачу, буквально швырнув их мне.

— Еще раз так сделаешь... — с угрозой в голосе начал Малфой.

МакНейр закатил глаза.

— Тебе некого винить, кроме себя. Ты получил, что хотел. И советую тебе научиться скрывать мысли, — сказал он, подталкивая Люциуса к выходу.

* * *

Едва Волдеморт появился в необычно маленькой гостиной, МакНейр тут же упал на колени. Заметив, что Люциус не сделал то же самое, он не на шутку перепугался и, схватив за ремень на поясе, потянул за собой. Сначала Малфой хотел вскочить на ноги, но побоялся делать это при Темном Лорде. Малфой на коленях перед кем-то, словно презренный раб! Неслыханно!

— Ты возражаешь против проявления надлежащего почтения? — пропелВолдеморт сладким голосом, в котором явственно слышался подтекст.

— Нет, сэр, — сказал Люциус и склонил голову, пряча взгляд.

— Скажи: «Нет, мой Лорд».

Люциус попытался выговорить хоть что-нибудь, чтобы утихомирить этого ужасного человека. Но губы не слушались. Это ведь были всего лишь слова, ничего не значащий набор букв. Но они значили! Пожизненное служение жестокому, злому волшебнику, статус бесправного раба — вот что его ожидало. Если он произнесет это, у него больше не будет шанса жить нормальной жизнью. Он не мог допустить этого.

— Круцио, — чуть слышно прошептал Темный Лорд, но проклятие оказалось чрезвычайно сильным.

Малфой завопил от боли. Даже не верилось, что эти крики может издавать один-единственный человек. Это было сравнимо с огнем, который проникал в каждую клеточку тела. Отцовские избиения тростью по сравнению с этим казались лишь дружескими похлопываниями. Если бы он мог выдавить из себя хоть слово, он бы умолял остановиться. Но он мог только кричать.

Волдеморт опустил палочку. Люциус лежал и плакал, ощущая боль во всем теле. «Скажи это, — думал он, борясь с самим собой. — Скажи эти слова! Просто скажи!»

— Я отдал тебе приказ, — произнес Темный Лорд с мягкой улыбкой, которая совершенно не вязалась с его поступками.

— Я...почему? — спросил Малфой, задыхаясь от удушья.

— Круцио!

Люциус забился в агонии на полу, а Волдеморт, тем временем, склонился над ним и прошептал:

— Потому что ты будешь слушаться меня, будешь ползать у ног и благодарить за это. И ты признаешь меня своим господином и повелителем.

И пытки продолжились. Все это время МакНейр стоял на коленях и в ужасе наблюдал за происходящим, уверенный, что если истязания не прекратятся, его друг умрет. Но в тоже время он колебался. Малфой сам согласился следовать за лордом Волдемортом. Он ослушался, значит, наказание справедливо. Тем не менее, если Темный Лорд убьет Люциуса, то объяснить всем, что же случилось, будет трудно. Придется рискнуть.

— Мой Лорд, — сказал он, едва слыша собственный голос из-за криков. — Прошу вас, дайте ему еще один шанс.

Волдеморт удивленно посмотрел на него.

— Ты ожидаешь от меня милости, МакНейр?

— Нет, Повелитель. Я хотел сказать, что Люциус сможет служить вам хорошо. Как взрослый.

"Но ведь так и было, разве нет?" — подумал Малфой.

Он увидел, как Волдеморт вновь поднял палочку, и уже в следующую секунд его тело сотряслось от боли. Он молча — без слез и криков — рухнул на пол. И лишь слабое колыхание грудной клетки указывало на том, что он еще жив. Темный Лорд пнул его в бок ногой и спросил:

— Кто я, Люциус?

Несмотря на ободранное горло, Малфой, закрыв глаза, прошептал:

— Повелитель. Мой Повелитель.

— У меня есть для тебя задание, Люциус, — сказал Волдеморт и, взмахнув палочкой, поднял Малфоя на колени. Тот приоткрыл глаза, не в состоянии сосредоточиться и спросить, в чем суть задания. К счастью, Темный Лорд этого и не потребовал.

— Ты должен привести ко мне новых последователей.

— Кого, мой господин? — прохрипел он.

— На твое усмотрение. Свяжись со мной, когда выполнишь приказ. — Его голос стал жестче. — И не задерживайся. У моего терпения есть пределы.

* * *

— Люциус, — Нарцисса с улыбкой помахала рукой перед его лицом. — Ты стал таким озабоченным в последнее время. С тех пор, как ты...с тех пор, как Сириус напал на нас.

Улыбка померкла, когда она вспомнила об этом. Сразу после того столкновения мать прислала громовещатель, который около тридцати минут отчитывал ее на весь Большой Зал. Впрочем, с Люциусом обошлись не лучше. Мистер Малфой лично приехал в Хогвартс, чтобы избить сына за его неловкие ухаживания. Нарцисса чувствовала себя виноватой перед любимым.

Люциус отказался разговаривать с ней об этом и в тот же день уехал из школы. Вернулся он поздно ночью, когда она уже спала. Нарцисса и представить себе не могла, что сказал или сделал Абраксас со своим сыном, но она до сих пор чувствовала подспудный страх Люциуса. Даже спустя две недели ничего не изменилось.

Люциус и Нарцисса стали официальной парой. Он прижимался к ней настолько близко, насколько это было возможно на виду у всех. Она стал для него единственным утешением в жизни, которая так неожиданно быстро превратилась в кошмар. Озабоченный? Можно сказать, что озабоченность скрывает его истинные цели. Его цель — привести Волдеморту очередного слугу. Его цель — показать кому-то дорогу в ад.

Единственной радостью была мысль о том, что хотя бы с Нарциссой все уладилось. Теперь, когда их отношения перестали быть тайной, они могли любить друг друга, не скрываясь. Они сидели в тишине под тенью огромного векового дуба и лишь изредка ловили на себе мимолетные взгляды проходящих студентов. К счастью, никто из них не решался открыто сплетничать... кроме одного идиота.

— Цисси, — послышался откуда-то насмешливый голос. Как оказалось, его обладатель был на безопасном расстоянии от парочки.

Нарцисса не обернулась. Она знала, кому принадлежал этот голос.

— Не твоя ли мать совсем недавно перестала пилить тебя за то, что ты с ним?

— Что б ты сдох, чокнутый извращенец! — воскликнула она и сама не узнала свой голос.

Люциус мягко отстранился.

— Я разберусь с ними, дорогая.

Он встал и расправил мантию.

— Не надо! У тебя снова будут неприятности! — девушка вцепилась в Малфоя руками и больно оцарапала, но тот быстро освободился из хватки. — Люциус, пожалуйста!

Он наклонился поцеловать ее в лоб.

— Жестокий дракон должен утверждать свое господство, если он не хочет быть ковриком всю оставшуюся жизнь.

Вдруг ужасная мысль поразила его, как удар в грудь. Он и был ковриком. Ковриком Волдеморта. И он не отдаст эту власть кому-либо снова.

Когда Сириус увидел приближающегося Люциуса, он отскочил назад, поближе к своим друзьям. Малфой спокойно продолжал движение, глядя на каждого из них по очереди. Джеймс Поттер: гриффиндорец до мозга костей, самодовольный, чванливый педант. Регус, или Ребус, или как его там: достаточно порядочный, никогда не участвовал в жестоких проделках своих друзей, ему не следовало бы тусоваться с этой разношерстной компанией. Питер Пеликан, кажется так? Хнычущий, злословный грызун, с которым никто, кроме этих, не дружит. Кучка придурков!

Он подошел вплотную к четырем простофилям и ровным голосом сказал:

— Сириус, я хотел бы поговорить с тобой. Наедине.

— Ты можешь поговорить с ним и при нас, — сказал Поттер.

Сириус и Питер согласно закивали. И только Ремус выглядел так, будто собирался уходить. Многие дразнили гриффиндорцаиз-за его происхождения, он ненавидел оставаться в одиночестве или вдали от друзей.

Люциус медленно повернулся. Его глаза метали молнии.

— Не припоминаю, чтобы обращался к тебе, Поттер. Однако раз ты такой трус, — это было адресовано уже Сириусу, — что боишься поговорить со мной лицом к лицу, значит, я скажу здесь. В следующем году, после того, как я и Нарцисса выпустимся, мы поженимся. Как бы это ни было печально, мы станем одной семьей. Я предлагаю тебе решить, каково будет мое к тебе отношение — дружеское или озлобленное. Для меня это не имеет никакого значения.

— Но если тебя это не заботит, зачем ты пришел сюда?

— Чтобы Нарцисса была удовлетворена.

— Я-то думал, что этого добра у тебя предостаточно, — ответил Сириус, ища поддержки у друзей. Их смех действовал Люциусу на нервы. — Да ты просто не хочешь, чтобы мы к тебе придирались, не так ли?

Малфойвыпрямился настолько, насколько это было возможно.

— Я вас предупредил, — ответил он высокомерно и, развернувшись на каблуках, пошел прочь. Звук их смеха был ему противен, как будто кто-то царапал когтем стекло. Они сами напросились, теперь он был уверен в этом.

— Время играть в крутых с большими мальчиками, сопливые ребятишки, — пробормотал он.

— Что ты сказал ему? — спросила Нарцисса.

— Предложил перемирие, а он бросил мне его в лицо.

Девушка одарила Люциуса грустной, утешительной улыбкой.

— Сириус и я никогда не ладили. Он ведет себя не как Блэк, а как... хм...

— Как Поттер? — морща нос, закончил за нее Малфой.

— Думаю, да, — кивнув, сказала она.

Люциус сел рядом с ней на траву, зная, что за ними снова наблюдают. «Пусть смотрят», — подумал он, намеренно сжимая любимую в объятьях и прикасаясь губами к ее губам. Она прильнула к нему, отвечая на поцелуй. В то же мгновение он забыл про посторонние взгляды, насмешливый смех. Единственное что существовало, что имело значение, — это Нарцисса.

* * *

Воздух в спальнях шестого и седьмого курса был буквально пропитан волнением и предвкушением. Целых сорок лет факультет Слизерина держался в тени, но сегодня этому будет положен конец. Несколько дней под общим руководством старосты они тайно собирались вместе, чтобы разработать план мести. Все держалось в строжайшем секрете. Если кто-нибудь из них проболтается, всем будет грозить серьезное наказание. А если слухи дойдут до ушей декана, взбучки не избежать. Впрочем, они сознательно шли на нарушение школьных правил, бросая тем самым вызов царившим в школе предрассудкам. И осознание этого еще больше воодушевляло их.

В полночь слизеринцы накинули на головы капюшоны мантий и с палочками на изготовку вышли из подземелий. Вокруг царила полная тишина. Кровь бурлила от всплеска адреналина, голова кружилась от нетерпения. Когда они добрались до гриффиндорской башни, шпион, отвечающий за пароль, открыл дверь. Тщательно следуя плану они вошли в гостиную и бесшумно направились к спальням мальчиков. Целью были те студенты, что не могли дать серьезный отпор в силу возраста и нехватки знаний.

По сигналу они ворвались в комнаты. Книги и бумаги взлетели в воздух. Студентов, прятавшихся под одеялами, били невидимыми руками. Заколдованные феи атаковали их уши и носы, пологи кроватей кружились по комнате, как дементоры, терроризируя младшекурсников, те кричали и визжали, пытаясь отбиться от существ и найти свои палочки. Прежде чем старшие курсы проснулись, чтобы прийти на помощь, слизеринцы уже сбежали тем же путем, что и пришли. Вернувшись в гостиную сбросили верхнюю одежду и принялись делиться впечатлениями. Они громко хохотали и пародировали беспомощных гриффиндорцев. Всего через несколько минут к ним незаметно подкрались Люциус, МакНейр и двое других. Они слушали их с мрачными улыбками удовлетворения на лицах. Созрел новый план.

* * *

— Мне действительно жаль, мистер Малфой, что наши пути пересекаются только при неприятных обстоятельствах. Уверяю вас, этот инцидент был изучен всем преподавательским составом, и я с сожалением вынужден сообщить, что ваш сын возглавлял его. Как староста он был обязан предотвратить этот хаос, что делает его вину вдвойне существенной.

— Профессор Дамблдор, я прошу прощения за его выходки и забираю его домой на месяц вплоть до пасхальных каникул. Думаю, ничего ужасного за это время не произойдет.

Дамблдор не упомянул, что некоторые из наказаний мистера Малфоя могут быть сочтены чрезмерными. Перед приездом отца Люциус умолял директора не сообщать о происшествии, утверждал, что это было лишь развлечением, безобидной шуткой, которая просто слишком далеко зашла. Чуть не плача, он в подробностях рассказал о том, сделает отец сразу по прибытии в поместье. За время работы директором Дамблдор видел много испуганных студентов, поэтому знал, что Люциус не притворяется.

— Мистер Малфой, на двадцать студентов было совершено нападение. Некоторые из них ранены. Один мальчик был найден у кромки леса: он был жестоко избит и подвешен за ногу к дереву. Он чуть не потерял ее. Это была не просто прогулка, это было жестокое развлечение. Родители требуют справедливости, и после инцидента с битой-колотушкой Люциусу повезло, что его не отчислили.

— Я понимаю, но Люциус ведь не единственный виновник. Почему из всех выделили именно его? Вы говорите, что другие указали на него, как на зачинщика, однако об их участии почему-то умалчивается. По словам моего сына, от его рук никто не пострадал, — спокойно сказал Абракас, не давая воли рвущемуся наружу негодованию. — Почему вы делаете моего сына козлом отпущения?

Стоя под дверью кабинета директора, Люциус, затаив дыхание, внимательно слушал спор. Он был удивлен, слушая, как отец защищает его. Не сказать, чтобы он думал, что это избавит от взбучки, но было все равно приятно. По крайней мере, маленький шакал Сириус получил по заслугам. Жаль только, что его спасли до того, как он лишился ноги.

Директор пробормотал что-то в ответ, а затем наступила тишина.

Через несколько секунд дверь распахнулась, и из кабинета вышел Абраксас. Он окликнул сына, когда тот, притворившись, что ничего не слышал, проходил мимо.

— Люциус, подойди сюда.

Как щенок, он потащился за отцом, держа его за рукав, пока он сердито бормотал:

— Дамблдор сказал, что это худшее, что когда-либо случалось на его памяти в Хогвартсе.

Люциус подумал и решил, что сейчас разумнее будет держать рот на замке. Чем меньше он будет говорить, тем меньше достанется. Насколько он понял из разговора, его книги и личные вещи, без сомнения, будут высланы завтра. Что касается Нарциссы... мысли о месяце, проведенном без нее, разбивали сердце. Радовало то, что отец разрешил ухаживать за ней, и все же целый месяц...

— Я не знаю, за какие грехи заслужил тебя, — ругалсяАбракас, пока они шли через двор к границе антиаппариционного барьера. — Ты постоянно испытываешь судьбу.

Люциус все еще держал отца за рукав. Он мог отпустить его, знал, что должен бы отпустить, но был слишком расстроен, чтобы сделать это.

— Ты, наверно, будешь рад, если я позволю Темному Лорду убить себя.

Абраксас посмотрел на него недоверчивым взглядом, а затем влепил пощечину тыльной стороной ладони. Удар чуть не сбил Люциусас ног.

— Не смей больше никогда так говорить. Ты — моя головная боль, но ты мой сын и я люблю тебя!

Люциус стоял и смотрел на отца, потирая рукой пульсирующую щеку. Лицо старшего Малфоя выражало страх за его браваду и сомневаться в искренности не приходилось: он говорил правду. Абраксас вырос истинным Малфоем. И как типичный представитель рода он не демонстрировал детям своих чувств, не нянчился с ними, временами бывал жестоким... но он любил их. И его, Люциуса, тоже. Осознание этого пришло только сейчас.

— Прости, отец, что снова опозорил тебя, — сказал он тихо.

— Зачем ты это сделал? Что заставило тебя устроить этот спектакль? — Абраксас ни на минуту не усомнился в правдивости обвинения. — Люциус, ты умный человек, ты же должен был понимать, что за твоей выходкой последует наказание.

Люциус чуть пожал плечами.

— Я думал, что, если декан или директор проведают об этом, то мне назначат только взыскание, и ты никогда об этом не узнаешь.

— Ты ведь солгал Дамблдору, когда сказал, что от твоих рук никто не пострадал?

— Нет, отец. Я использовал только волшебную палочку, но директор меня об этом не спрашивал.

Абраксас усмехнулся. Как все-таки любил его сын стоять на формальностях, используя их в свою пользу.

— Ты так и не объяснил, почему сделал это. Это ведь была не просто забава?

— Месть, — признался Люциус, склонив голову. — Я только хотел заставить Сириуса кричать и визжать, как он сделал то же самое с Нарциссой. А так никто не смог бы доказать, что именно Сириус являлся нашей целью.

— Умно.

— Видимо, недостаточно, — ответил он, поморщившись. — Все мои так называемые друзья предали меня.

Абраксас взял сына за руку, и они аппарировали в Малфой-мэнор.

— Считай, что это твой жизненный урок. Учитывая возможности, многие люди будут готовы перерезать тебе горло, если что-то с этого поимеют.

Люциус кивнул, мысленно откладываяэтот совет в тот участок мозга, где хранились все советы отца. После реального разговора с ним он чувствовал себя прекрасно. Это было своего рода утешением. И, даже несмотря на предстоящее наказание, он больше не боялся Абраксаса.

— Отец, раз уж мы обсудили мой грех и я был наказан Дамблдором, может быть, в этот раз обойдемся без порки?

Малфой-старший в ответ на дерзость удивленно поднял брови:

— О, да это...

— Просто проверка, — чуть улыбнувшись, сказал Люциус.

«Дорогой Люциус,

Не могу поверить, что профессор Дамблдор настолько несправедливо обошелся с тобой! Пожалуйста, напиши мне как можно скорее. Я волнуюсь за тебя и точно не смогу уснуть. С нетерпением буду ждать ответа.

С любовью,

Нарцисса»

Люциус перечитал послание и улыбнулся. Поцеловал имя и положил письмо в нагрудный карман рубашки поближе к сердцу. После наказания все тело болело, и чтобы унять боль в пятой точке он сменил положение на стуле. Слава небесам, что отец хоть немного подлечил его. Это было настолько удивительно и странно, что Люциус не мог не спросить причину. Тот ответил, что он, Люциус, и так достаточно страдает, находясь вдали от Нарциссы. А если сегодняшний день ничему не научил его, то он попросту безнадежен.

Малфой рассеяно вертел в пальцах взятое со стола перо и пустым взглядом смотрел в видимую лишь ему одному точку. Он был слишком маленьким, чтобы помнить мать, — та умерла совсем рано. И как последний эгоист он не задумывался о том, что отец, должно быть, очень скучает по ней. Абраксас даже отказался жениться снова или снять портрет жены со стены. Возможно, он понимал чувства сына больше, чем показывал. Люциус задумчиво опустил перо в чернильницу.

«Моя дорогая Нарцисса,

Не беспокойся, со мной все в порядке. Сейчас мы с отцом в лучших отношениях, чем когда-либо. Я ужасно соскучился и с нетерпением жду встречи с тобой. Пока же все, что мне остается, это заниматься учебой.

С любовью,

Люциус.

P.S. Если Сириус будет доставать, дай мне знать»

Он привязал записку к терпеливо ждущей сове и смотрел ей вслед до тех пор, пока та не скрылась из виду. Предстоял долгий месяц одиночества.

* * *

— Простите.

Нарцисса повернулась к обладателю мягкого баритона. Им оказался мальчик, примерно на три-четыре года младше, возможно одного возраста с Сириусом. Он смотрел на нее исподлобья, сквозь пряди густых жирных волос.

— Да?

— Я — Северус. Гм, может, вы... Люциус знает меня, — пробормотал он. Было очевидно, что он не привык разговаривать с девушками или с людьми вообще. Казалось, он не в состоянии выдержать ее взгляд.

— Вам что-нибудь нужно?

— Нет, мисс Блэк, — он покачал головой, и Нарцисса с содроганием подумала, что сейчас на нее полетят жирные капли с его волос. — Я... я варю зелья.

И тогда ее озарило. Люциус как-то упоминал в разговоре о мальчике, который варил для него зелья и помогал облегчить последствия наказаний.

— Да, я помню. Могу ли я что-нибудь сделать для вас?

— Нет! — он разочарованно притопнул ногой. — Люциусу ничего не нужно? Я мог бы передать.

— Ох, Северус, вы так добры! Люциус написал мне, что с ним все в порядке. Отец, должно быть, не винит его в этом... инциденте.

Эти слова задели его, он выглядел разочарованным. Несмотря на то, что Люциус хорошо отзывался об этом мальчике, Нарцисса помнила, что тот был полукровкой и ходил всегда один. Хотя, может быть, однажды его услуги пригодятся.

— Если Люциус спросит, я сразу же передам, договорились?

Северус кивнул и умчался дальше по коридору.

"Странный", — подумалось ей. На всякий случай она решила написать Люциусу снова и рассказать об этом разговоре. Если бы он только рассказал ей, что происходит.

* * *

Это было самое подходящее время, чтобы выполнить миссию, порученную Темным Лордом. Отец был на работе, поэтому Люциус был предоставлен самому себе.

Обдумав все, он не нашел возможности отказаться от задания и убить себя до того, как это сделает Волдеморт. Так как он не считал самоубийство приемлемым вариантом, приходилось подчиняться. Мороз пробежал по коже, когда Его слова всплыли в голове: «Ты будешь подчиняться мне, будешь ползать у моих ног и благодарить за то, что я позволяю тебе делать это».

Сердце неистово забилось в груди. Боль. До сих пор он не мог себе представить такого и не желал испытать снова. Он ускорил шаг, тихо проклиная профессора Дамблдора, отстранившего его от занятий по аппарации.

Люциус аппарировал к поместью Блэков и, разгладив мантию, позвонил в колокольчик.

В дверях появился домовой эльф.

— Беллатриса дома? — резко спросил Люциус

Домашние эльфы раздражали его. Возможно потому, что его собственный домовик Добби помимо того, что постоянно вертелся под ногами, так еще и имел дурную привычку истязать себя в самый неподходящий момент самым изощренным способом. Кроме того, он имел привычку следить за ним и докладывать обо всем отцу, что злило еще больше. Люциус знал с детства, что все они одинаковые. Тем не менее, и гнилая вещь должна служить семье, да и не было у него желания самому выполнять домашние обязанности, поэтому зацикливаться на недостатках не имело смысла.

Домовик исчез, оставив Малфоя растерянно стоять в дверях. Он чувствовал себя донельзя глупо и даже начал сомневаться, стоило ли вообще приходить в дом, где ему оказали столь нелюбезный прием. Прошло несколько минут томительного ожидания, прежде чем появилась сестра Нарциссы.

— Что тебе нужно, блондинчик? — усмехнувшись, поинтересовалась та.

Честно говоря, он не был уверен, что Беллатриса умеет улыбаться. Ее манеры, как и все остальное, сильно различались с манерами Нарциссы. Где его любимая была милой и доброй, Белла была грубой и жестокой. Даже черный цвет волос контрастировал с белоснежным великолепием Нарциссы. Как обычно, она была одета как маггловская проститутка. По крайней мере, так их представлял себе Люциус.

— Мне нужно поговорить с тобой.

— Я не хочу, чтобы ты ныл о вашей личной жизни с Цисси, — сплюнула она. — Даже я была достаточно терпелива, чтобы не заниматься этим до свадьбы.

— Прости, — он шагнул навстречу и замер в дюйме от ее лица. — Я бы не поступил так с Нарциссой!

— Правда? — она рассмеялась ему в лицо. — А что было между вами в кладовке?

Усилием воли Люциус подавил поднимающуюся волну гнева. Сейчас не было времени на споры.

— Я разговаривал с семикурсниками. Говорят, ты заинтересована в... — Почему он не мог просто сказать это? Наконец, он выдохнул: — В Волдеморте.

— Что?

— Ты не возражаешь, если я зайду? Это не тот разговор, который стоит предавать огласке.

Она махнула рукой и дверь захлопнулась.

— Говори, что хотел.

— Я слышал, что ты хотела бы встретиться с ним, а может, даже и присоединиться. Ты его сторонница, — Люциус замолчал, выжидающе изучая ее лицо. Беллатриса нахмурилась, взгляд стал злым. Она бросила на него угрожающий взгляд.

— Я бы встретилась с ним, если бы могла. Я не боюсь, как остальные, считающие себя его сторонниками. Неужели ты допущен во внутренний круг Пожирателей? Не ожидала, что такая неженка, как ты, что-то знает об этом.

Она демонстративно зевнула:

— Ты мне надоел.

Проигнорировав ее выпад, Люциус молча задрал рукав и продемонстрировал Темную Метку. Белла, задыхаясь от восторга, упала на колени и нежно очертила пальцем контур. Ее восторг граничил с обожанием.

— Интересно?

Она запрокинула голову и оскалилась.

— Ты возьмешь меня?

— Да.

— Когда? — Беллатриса встала, нехотя отпустив его руку.

— Как только свяжусь с ним.

Она улыбнулась, а потом откинула голову назад и залилась диким смехом.

— Хорошо, Люциус. Я буду ждать.

* * *

Люциус поднял глаза от учебника "Темные искусства. Сквозь века". Несмотря на тишину, появилось ощущение, что за ним следят. Он медленно потянулся за стаканом тыквенного сока, приготовившись в любой момент бросить его в кого угодно. Он резко повернулся на месте и едва не опустил его на голову отца.

Абраксас одарил сына сердитым взглядом.

— Что ты делаешь?

Люциус медленно опустил руку и слабо улыбнулся.

— Я думал, это Добби.

— Люди часто путают нас, — ответил тот голосом, полным сарказма. Он не придал значения тревожному факту, что у его сына, по-видимому, вошло в привычку швырять вещи в Добби, и продолжил:

— Что Беллатриса Лестрейндж делает у меня в гостиной?

Люциус почувствовал слабый укол страха и сглотнул.

— Я не знаю.

— Не лги мне, Люциус! — велел Абраксас. — Я устал от этих игр, я устал думать, что не могу доверять собственному сыну, и будь я проклят, если ты спутался с сестрой своей подружки. Она замужняя женщина!

Люциус разинул рот от изумления и отвращения. Он и Беллатриса? От этой мысли его едва не вывернуло.

— Отец, я скорее вырву глаз и съем свой мозг, чем буду заниматься этим с ней!

— Тогда объясни мне, почему она здесь. Я слушаю.

Существовала только одна причина, по которой она пришла сюда, и эта причина была далека от секса настолько же, насколько были далеки чистокровные маги от магглов. По правде говоря, ей нужно было не приходить сюда, а ждать, когда Люциус сам свяжется с ней. Он должен быть уверен, что Белла сделает все, что он скажет.

— Я жду, — вырвал его из раздумий резкий голос отца. — У нас еще остался Веритасерум. Или ты хочешь, чтобы я снова тебя наказал?

— Не хочу впутывать тебя в это, отец, — пробормотал Люциус, ерзая в кресле.

— Сядь ровно. Впутывать во что?

Пути назад не было. Отец, в отличие от остальных, знал, что он — Пожиратель смерти, так какая разница, если он узнает и остальное? Люциус осознал, что теперь он был обречен скрывать метку и обманывать.

— Я собираюсь сделать ее последователем Темного Лорда.

Наступила тишина. В течение нескольких мгновений Люциус не был уверен, что произнес эти слова вслух. Однако выражение лица Абраксаса быстро разубедило его в этом.

— Зачем ты это сделал?

— Волдеморт дал мне задание, — тихо ответил Люциус. — Темный Лорд пытал меня Круциатусом и велел привести последователя.

Абраксас молчал, не в силах произнести ни слова. Он пошатнулся и оперся на стол, его ноги дрожали. Люциус успел вовремя подхватить его и усадить в кресло.

— Отец, мне так жаль, — умоляюще произнес он. — Я бы не взял Беллу, но ребята в школе сказали, что она любит Темного Лорда. Когда я говорил с ней, я увидел, что это правда. Она любит Волдеморта и очень хочет с ним встретиться.

Он дрожал от еле сдерживаемого беспокойства.

— Пожалуйста.... Не ненавидь меня...

Отец дотянулся до его шеи и приобнял.

— Я не ненавижу тебя, — сдавленным голосом прошептал он. — Я не ненавижу...

Люциус аппарировал за мусорный контейнер вместе с Беллатрисой, немного злясь за ту власть, которую она имела над ним сейчас. Он поклялся всерьез заняться аппарацией, как только вернется в школу. Тем временем, девчонка Блэков пустилась вниз по переулку так стремительно, что Люциусу и двум бродягам оставалось лишь изумленно смотреть ей вслед.

— Белла, — зашипел он. — Белла!

Так и не дождавшись ответа, он поспешил за ней. Поравнявшись, схватил за руку, вынуждая замедлить шаг. Беллатриса подчинилась, однако ни на мгновение не оставила попыток вырваться. Люциус подхватил ее за талию, поднял над землей и закружил, едва успевая уворачиваться от ударов. Вдруг он споткнулся, не удержался на ногах и рухнул на землю, потянув Беллу за собой. Той, впрочем, сравнительно повезло: она упала на Малфоя, тут же принявшись возмущенно орать на него. А вот Люциусу повезло меньше: во время падения он ударился головой о каменный выступ и теперь безуспешно пытался прогнать мушки, мельтешившие перед глазами.

— Эй, — крикнул чей-то мужской голос. — Оставь ее в покое!

Люциус встряхнул головой, пытаясь прояснить ее, и взглянул на идущего по переулку молодого человека.

— Кого? Ее? — он указал на пытающуюся встать Беллу и скривился, показав, тем самым, что глупее идеи еще не слышал.

— Если она не хочет идти с вами, убирайтесь! — потребовал незнакомец.

Люциус сжал палочку в руке, приготовившись в любой момент выхватить ее из кармана, но быстро передумал: слишком много свидетелей.

— Благодарю за совет, — холодно произнес он.

Беллатриса осмотрела незнакомца с головы до ног, а затем плюнула в него.

— Грязный маггл! Не твое дело.

Люциусу стоило больших усилий удержать ее от проклятия.

— Мы должны идти, Белла. Сейчас же.

— Это я и делала, пока ты меня не повалил, — взвизгнула та и, надменно вздернув нос, продолжила путь.

Люциус до глубины души возмутился столь нахальным поведением, он яростно сверлил взглядом удаляющую спину. Ему надоело бегать за вздорной девчонкой.

— Ты идешь не в ту сторону! — выкрикнул он.

Белла застыла как вкопанная, через мгновение развернулась на каблуках и направилась к нему.

— Хорошо, умник, веди.

Они добрались до входа, и Люциус бесцеремонно втолкнул спутницу внутрь. Та, не ожидая подвоха, поскользнулась и неудачно упала на пятую точку. Однако в отличие от Малфоя, не сочла это происшествие смешным и не прицеливаясь выпустила в Люциуса проклятие, которое едва не задело его, пролетев в миллиметре от уха. Тот метнулся в сторону, пытаясь спрятаться за маленький старый сундук, стоявший в углу сырой, запущенной комнаты.

— Белла, перестань. Темному Лорду может не понравиться наш внешний вид после дуэли!

— Да, ты прав, — усмехнулась она, сузив глаза.

Люциус вытащил палочку, на случай если придется отбиваться. И как только Нарцисса могла жить с этой психопаткой все детство?

Они уже ждали довольно долго, а Лорда все не было.

— Где он, Люциус? — взвизгнула Белла после непродолжительного молчания. — Если ты обманул меня, я...

Закончить она не успела. Неожиданно обстановка поменялась, и перед двум молодыми людьми предстала гостиная Волдеморта. Беллатриса тут же забыла обо всем. Сверкая глазами, обвела взглядом комнату, беззастенчиво ее разглядывая. Несколько мгновений спустя в гостиную с громким хлопком аппарировал и сам Темный Лорд. Вспомнив о приличиях, Люциус опустился на одно колено.

— Милорд, я привел вам последователя, как вы и приказывали.

Чтобы не быть белой вороной, Белла тоже пала ниц.

— Мой Лорд, — прошептала она на выдохе, и было видно, что эта фраза ввергла ее в блаженство.

Волдеморт внимательно их рассматривал. Когда его взгляд задержался на Люциусе, тот изо всех сих втянул голову, стремясь казаться как можно незаметней. Ну, и еще старался защитить разум от вторжений. Беллатриса, напротив, смело подняла голову, рассматривая внушительную фигуру, которая оказалась еще более впечатляющей, чем она ожидала. Они пересеклись взглядами, и ее дыхание участилось. «Его глаза манили, словно магнитом», — подумалось ей. Темный Лорд улыбнулся уголками губ. Своенравный мальчишка и в самом деле привел покорного слугу. И это ему понравилось.

— Подойди ко мне, Беллатриса, — приказал он.

Подчинившись, Белла приникла к подолу его мантии. Такого благоговения он не видел ни в одном из своих последователей. Это было приятно. «Введу такое обращение как обязательное», — решил он.

— Зачем ты пришла ко мне?

— Чтобы служить вам, мой Повелитель, во всех отношениях. Я хочу помочь восстановить былое величие чистокровных семей и избавить мир от магглов и грязнокровок.

Волдеморт обратил внимание на Люциуса, который сейчас желал лишь одного: чтобы Белла, наконец, перестала подлизываться и замолчала.

— Таким должен быть ответ моего преданного сторонника, мой юный друг, — сказал Темный Лорд. — Едва ли твой ответ хоть немного на него похож, не так ли?

Малфой вдруг покраснел, испугавшись, что Повелитель может снова проникнуть в его сознание.

— Прошу простить, милорд. Я не знал другого ответа. Но теперь, услышав ответ Беллы, я присоединяюсь к нему.

— Белла, протяни левую руку, — она подчинилась.

Волдеморт ненадолго задержался на ней взглядом, после чего прикоснулся палочкой к коже. Комнату тотчас же наполнил ужасающий вопль, постепенно переходящий в сдавленное хныканье. Пытаясь утихомирить боль, Белла баюкала руку, раскачиваясь из стороны в сторону. Поцеловав Метку, она подняла глаза и со всей страстью, на которую была способна, прошептала:

— Благодарю, мой Повелитель. Я буду вашей самой преданной слугой!

— Посмотрим, посмотрим, — сказал Волдеморт, ни капли не сомневаясь в этом.

— Люциус, а теперь твой черед получать удовольствие, — добавил он таким тоном, что сомневаться не приходилось: он получит все что угодно, кроме удовольствия. Он лишь молился, чтобы это были не пытки. На большее он и не рассчитывал.

Темный Лорд взмахнул палочкой, и все трое переместились из гостиной. Где они оказались сейчас, Люциус не мог даже предположить. Здесь все напоминало ему древние подземелья Малфой-мэнора. Все, кроме человека, привязанного невидимыми путами к стене. Вздрогнув от такого зрелища, Люциус попятился назад.

— Я сохранил его для вас, — заметил Темный Лорд, небрежно махнув рукой в сторону незнакомца. — Он — аврор. Был схвачен моими верными слугами во время последнего рейда.

Беллатриса, все еще потирая пульсирующую болью руку, подошла ближе, чтобы получше разглядеть незнакомца.

— Предатель крови! — воскликнула она с отвращением в голосе.

Мужчина посмотрел на нее с ужасом и диким страхом, буквально плескавшимся в глазах, но не проронил ни слова. Волдеморт лениво указал палочкой на аврора.

— Он и подобные ему — враги, которые хотят помешать осуществить нашу цель. Они поощряют грязнокровок, подталкивают их к захвату мира, а истинных чистокровных магов ущемляют в правах. Поэтому они должны умереть.

Волдеморт взмахнул палочкой, и Люциус понял, почему пленник до этого момента молчал. Silencio — заклинание немоты. Аврор глухо застонал и посмотрел прямо в глаза Малфою. Его взгляд умолял отпустить, но никто не мог дать ему даже призрачный намек на спасение. Его просто не было. Люциус, конечно, как любой чистокровный, презирал грязнокровок и магглов, но для него это не было основанием для убийства. По его мнению, достаточно было заставить их быть низшими слоями общества, чтобы они осознавали свою ничтожность и могли жить среди тех, кого так любили.

— Люциус, не хочешь ли ты быть удостоен чести проучить этого предателя крови? — спросил Волдеморт, хотя в его голосе не было и намека на вопрос. Это было утверждение.

— Мой Лорд?

— Как насчет Круциатуса для начала, мой юный друг?

— Да, мой Повелитель, — на автомате ответил он.

Круциатус? Он уже во всех красках знал действие этого проклятья, испробованного на нем самом, а потому не представлял, как он сможет использовать его на другом человеке. Тем более он не знал этого аврора, и лично ему тот ничего не сделал.

— Сделай это, — приказал Волдеморт.

— Милорд, я не умею этого делать, — прошептал Малфой. Его сердце неистово билось. Губы темного мага изогнулись в усмешке:

— Тогда я напомню тебе. Круцио!

Люциус рухнул на пол, извиваясь в агонии. Он попытался закричать, но все сливалось в единый вопль боли.

Волдеморт смотрел на его мучения, и это было чем-то большим, чем праздное любопытство. Его глаза просветлели, дыхание стало поверхностным и учащенным, а пальцы слегка поглаживали палочку. Это было сродни блаженному трепету. В то время, как он наслаждался страданиями, взгляд Беллатрисы был устремлен на него. Та словно пожирала его глазами, ничего не замечая вокруг. Как же ей хотелось прикоснуться к нему! Неожиданно Волдеморт опустил палочку и обратился к лежащему у его ног Малфою:

— Ты разочаровал меня, Люциус. Это начало входить у тебя в привычку. Ты поступаешь ужасно неразумно, мой юный друг.

— Милорд, разрешите мне, — сказала Белла, указывая палочкой на аврора. — Позвольте мне растерзать любого, кто встанет у вас на пути!

Волдеморт слегка кивнул в знак согласия. Беллатриса навела палочку на пленника.

— Круцио, — пропела она слово, которое недавно использовал ее Повелитель. Тело аврора лишь слегка завибрировало, а потом расслабилось. Это существенно отличалось от мучений, который приносил Темный Лорд Люциусу. Девушка поникла.

— Учитель, почему заклинание не работает?

— Непросительные Заклятья — это Темная Магия, Белла. Конечно, они, как и все заклинания, требуют практики. Но нужно еще кое-что. Ненависть, желание навредить — вот движущая сила Непростительных.

Он сделал несколько шагов к Беллатрисе и, к ее огромной радости, взял ее руку в свою, направив волшебную палочку на аврора.

— Сосредоточься на грехах этого полукровки, на своем отвращении к нему. А когда проклятье достигнет цели, вдохни его страдания, пропусти через себя так, словно от этого зависит твоя жизнь. Вперед.

— Круцио! — рявкнула она еще раз.

Мужчина застыл в шоке, а потом его тело стало корчиться и выгибаться. Радостная улыбка осветила лицо Беллы. Она глубоко вдохнула, как будто страдания пленника можно было втянуть через легкие, а затем залилась диким хохотом. Волдеморт слегка опустил палочку, чтобы прервать действие заклинания. Улыбка девушки моментально погасла. Заметив ее удрученный вид, он пояснил:

— Ты сделала все правильно, Белла. Это было прекрасно. Однако мы не дали Люциусу попробовать себя.

Взмахнув палочкой, он поставил Малфоя на ноги и сказал:

— Может быть, теперь ты попробуешь сам?

Тот вынул палочку из кармана, украдкой ища пути к отступлению. Но бежать было некуда, да и бессмысленно. Ему уже никто не поможет. Люциус навел палочку на аврора и, вздохнув, рявкнул:

— Круцио! — однако, кроме едва заметного мышечного спазма, ничего больше не появилось. — Круцио!

И снова ничего.

— Я пытаюсь, милорд, но ничего не получается, — взмолился он. От волнения рука, державшая палочку, вспотела. — Круцио!

— Где твоя ненависть, Люциус? — сказал Волдеморт, подойдя к нему. — Ты же ненавидишь грязнокровок и предателей крови, не так ли? Это один из них. Он хочет дать грязнокровкам то, что по праву принадлежит тебе.

Задыхаясь от разочарования и страха, Люциус едва слышал его. Разве он ненавидел их? Нет. Сейчас он искренне ненавидел лишь одного человека — Волдеморта, который разрушал его жизнь.

— Твоя девушка, чувства к которой привели тебя ко мне. Нарцисса кажется? — продолжил сладковато-тошнотворным тоном Темный Лорд. Как он смеет упоминать имя Нарциссы!

— Интересно, выдержит ли она Круциатус? — все тем же сладким голосом продолжал маг, неспешно обходя Люциуса вокруг. Малфой мотнул головой. Этот жест вызвал у Волдеморта отвратительный, насмешливый гогот.

— Выполни заклинание, или мы проверим это, — отсмеявшись, сказал он. Со всей яростью, горящей внутри него, Люциус вновь направил палочку и прокричал:

— Круцио! — мужчина пронзительно закричал. Тело шлепнулось о стену, затем начало извиваться.

«Я ненавижу тебя! Я презираю тебя!» — мысленно орал он, от чего пленник еще больше забился в агонии.

Наконец, ярость отступила, и на смену пришел стыд. Люциус опустил палочку. Действие заклинания закончилось, аврор обмяк.

— Гораздо лучше, друг мой. Извлеки из этого урок и выучи его: за непослушание ты будешь наказан; больно будет не только тебе, но и твоим близким. В случае послушания ты будешь вознагражден. Ты понял?

— Да, хозяин, — прошептал Малфой.

Волдеморт провел палочкой по телу Люциуса. Затяжная агония и последствия Круциатуса тут же исчезли. Вместо этого он начал испытывать ни с чем несравнимую эйфорию. Голова стала легкой, а тело невесомым. Он слово летел без метлы. Иногда, когда Люциус напивался на вечеринках, он чувствовал легкость, а голову заволакивал приятный туман. Ему казалось, что он всесилен и способен на любой, даже самый безрассудный поступок. Ощущения, которые он испытывал сейчас, были в пять, а то и в десять раз сильнее. Малфой упал на колени, даже не заботясь о том, что под ним был каменный пол. На его лице появилась глуповатая улыбка. Так и продолжая лежать в экстазе, он едва заметил направленный Волдемортом в аврора зеленый луч убивающего проклятья.

* * *

Нарцисса тосковала без Люциуса. Среди кучек студентов, снующих туда-сюда, девушка надеялась увидеть его: идущего к ней с царственной осанкой и улыбкой, которую недоброжелатели называли мерзкой ухмылкой. Что они могут знать, эти невоспитанные, бескультурные уроды! И тут, словно в ответ на ее мысли о бескультурных уродах, на другом конце коридора появился Сириус и один из его друзей-идиотов. Они шли прямо к Нарциссе. Она попыталась спрятаться за колонну, прежде чем эти умалишенные заметят ее. Но тонкая колонна не могла спрятать за собой человека, пусть даже этим человеком была худенькая девушка.

— Почему ты прячешься, Цисси, — спросил Сириус, поддразнивая кузину. — Неужели появился еще один мальчик, с которым ты целуешься и чье лицо нам нельзя видеть?

— Почему бы тебе не пойти и не убить себя? — огрызнулась она, выходя наружу. — Я вижу, твои лапы уже зажили. Быстро, даже для такого животного, как ты.

— Хватит назвать меня так. Я тебе не собака, — сказал Сириус, фыркнув.

— Зато мозги у тебя как раз похожи, — огрызнулась Нарцисса, уперев руки в бока.

— Пойдем, Сириус, — сказал Джеймс, дергая того за рукав. — Оставь задиристую ведьму для ее друзей-змеенышей.

— По крайней мере, я остаюсь верна себе. А не пресмыкаюсь перед грязнокровкой.

Глаза Джеймса опасно сверкнули.

— Поосторожнее со словами, Нарцисса.

Сделав невинное лицо, она похлопала мальчиков по голове, словно они были малышами, и ответила:

— А то что, мальчики? Натравите на меня своего дружка-оборотня? — и, увидев на их лице испуг, расхохоталась.

— Сириус не единственный член семьи, который любит подслушивать и подглядывать. Возможно, вам надо лучше следить за собой.

Она развернулась и пошла прочь, не обращая внимания на полные ненависти взгляды, прожигающие спину. Нарциссу совершенно не волновало, что они шлялись вместе с вервольфами и грязнокровками, пока они держали эту грязь подальше от нее. Хотя все равно было неприятно и стыдно, что кузен потерял связь с чистокровными родственниками. Если бы Сириус не выглядел, как его брат Регулус, то, она готова была поклясться в этом, его бы приняли как родного. Опять же, кто? Она пожала плечами и, закатив глаза, поспешила в класс.

— Отец, я не хочу, чтобы вы этим занимались.

— Чем именно? Праздником в честь совершеннолетия собственного сына?

Люциус нахмурился и отвернулся, сделав вид, что рассматривает украшения, которыми был увешан танцевальный зал.

— Вы знаете, что я имел в виду. Мне не нужна вечеринка.

— Неважно, что хочешь ты, — отрезал Абраксас. — Нас всегда зовут на торжественные приемы, и мы должны отвечать тем же. Приглашения уже давным-давно разосланы и весь вечер спланирован.

— Он даже не в мою честь, — сказал Люциус расстроенным голосом, граничащим с плачем. — Это не мои друзья, а твои.

— Но однажды они могут оказаться тебе полезными, — прервал его Абраксас. — Тебе следует поумнеть и начать заводить нужные связи. Они понадобятся, когда ты займешь мое место.

Вокруг танцевальной площадки стояли десятки столиков, и Люциус присел на один из них. Он много раз посещал вечера, устраиваемые отцом, и находил их ужасно утомительными. Всё, что от него требовалось, это вежливо улыбаться, вести светские разговоры, в которых он был настоящим мастером, и не вмешиваться во все остальное. Он сильно сомневался, что на этот раз что-то изменится.

В порыве злости он резко соскочил со стола, но неудачно приземлился и подвернул ногу.

— Чёрт!

— Что ты сказал? — Абраксас окинул сына пронизывающим взглядом. — Малфой не должен выражаться, как какой-нибудь беспризорник.

— Извините, — поспешно пробормотал Люциус. — Я вывихнул лодыжку.

— Помни о том, кто ты есть, Люциус. Ты не маггл и не Уизли, чтобы сидеть на столах и грязно ругаться. Ты — Малфой.

— Я понял, отец, — сказал тот и, присев на корточки, начал массировать ушибленную ногу. — Можно я хотя бы приглашу друзей из Хогвартса?

— Будет мисс Блэк со своей семьей. С детьми Эйвери и Гойлов ты, полагаю, знаком, как и с некоторыми другими. Большинство чистокровных магов появится на этой вечеринке.

Люциуса раздражал неповоротливый идиот Гойл, а Эйвери он едва знал, но говорить об этом отцу было бессмысленно — тот уже все решил за него.

— Ты же не думаешь, что я выставлю себя посмешищем, танцуя вальс в одиночку?

— Об этом можешь не беспокоиться, с тобой будет твоя невеста, — улыбнулся Абраксас и сразу стал моложе на несколько лет. — Ты столько лет занимался танцами, что шанс опозориться сводится к нулю.

Люциус поморщился от боли в ноге.

— Но я не смогу танцевать с больной лодыжкой.

Абраксас достал волшебную палочку и произнес незнакомое Люциусу заклинание. Он почувствовал волны тепла, и через мгновение боль прошла.

— Тебе повезло, что в школе я всегда преуспевал в целительстве. Еще жалобы будут?

Если бы была возможность посидеть и подумать, он бы непременно придумал что-нибудь. Но это не имело значения, как, впрочем, и все остальное, потому что от него ничего не зависело.

— Нет, сэр.

— Тогда за уроки. Пасхальные каникулы подходят к концу, и скоро тебе предстоит вернуться в школу. Ты не имеешь права отставать.

Вспомнив прошлые провальные результаты, Люциус поспешил к себе. Совершеннолетний он или нет, побои отцовской тростью были одинаково больными.

* * *

Лорд Волдеморт смотрел в единственное окно, выходившее на улицу. Он мог бы с легкостью аппарировать в любую точку земного шара, если бы питал слабость к красивым видам, но вместо этого предпочитал наблюдать за жалкими магглами и мечтать о дне, когда получит власть не только над магическим миром, но и над маггловским. Они не имели магических способностей, а потому их можно было бы легко подчинить. В отличие от этих упрямых волшебников, которые отказывались принять его истину. С горсткой Пожирателей смерти дело продвигалось гораздо медленнее, чем хотелось бы. Он имел много сторонников среди чистокровных семей, но все они были слишком трусливы, чтобы согласиться... даже умолять о Темной Метке. Впрочем, и она не гарантировала их преданности.

Другое дело Люциус Малфой — юноша из влиятельной семьи, которая по праву гордилась своим чистокровным происхождением. Но и ему не хватало жестокости. Для него не составило бы труда мучить магглов, если бы он смог преодолеть отвращение к пыткам низших существ. Они еще смели называть эти безобидные развлечения пытками. Акции устрашения и запугивания — не больше. Стирание памяти шло этим отвратительным магглам только на пользу.

Темный Лорд заставлял юного Малфоя использовать Круциатус и поражался силе заклинания. Для этого, правда, приходилось мотивировать его должным образом. Мальчишку, видимо, научили подавлять внутреннюю свирепость, словно она была отклонением. Волдеморт уже приказал другим Пожирателям регулярно приводить к нему магглов, чтобы на практике избавить Люциуса от привитых с детства правил приличия. Он должен привыкнуть к насилию. Если повезет, он сможет наслаждаться пытками, как и другие Пожиратели. Ужасным недостатком было то, что увлекающиеся Пожиратели часто попадали в руки авроров и могли вывести на него.

Волдеморт покачал головой и отошел от окна. Это было не так уж и плохо, что Малфой убивал только по прямому приказу или если его загнали в угол. По большому счету, он мог обойтись и без этого. В его случае важной была одна лишь фамилия, она могла открыть для Темного Лорда едва ли не любую дверь.

Беллатриса Лестрейдж. Ему нравилась эта женщина невероятной красоты, которая ко всему прочему разделяла его взгляды. Было понятно и без легелименции, что она верна и пойдет за ним куда угодно. Белла больше всех его последователей вместе взятых хотела обучаться Темным искусствам. Волдеморт не сомневался: если он попросит Рудольфуса научить жену темным заклятьям, тот сделает это с превеликим удовольствием.

* * *

Вокруг Малфой-мэнора толпились более ста счастливых на вид гостей. Праздник проходил хорошо, по крайней мере лучше, чем предполагал Люциус. Хотя бы потому, что пришедшие не нянчились с ним, а относились с должным уважением. Как и положено, каждого гостя он приветствовал легким поклоном и рукопожатием, заводил разговор с друзьями отца и старался запомнить их имена и должности, чтобы использовать в будущем. Официальная часть закончилась, и оставшееся время Люциус собирался провести в обществе Нарциссы. После долгих поисков укромного места они наконец расположись в углу гостиной.

Несмотря на то, что Люциус часто посещал мисс Блэк во время каникул, каждая минута разлуки была для него подобна году. Решив наверстать упущенное, он обнял Нарциссу и начал усыпать ее лицо и шею поцелуями. Целуя в ответ, девушка гладила его мягкие волосы, медленно спускаясь к ложбинке на шее. Люциус застонал от восторга.

— Хозяин Люциус, — раздался в другом конце комнаты писклявый голосок.

Малфой хмуро посмотрел на Добби.

— Прекрати меня преследовать, ты, отвратительное существо!

Под пристальным взглядом эльф съежился.

— Хозяин Люциус, мать мисс Блэк сказала Добби найти мисс Блэк.

— А что она хотела? — оживилась Нарцисса.

— Добби не знает, мисс Блэк.

— Я лучше схожу, Люциус. Она запретила мне уединяться с тобой.

Нарцисса улыбнулась и погладила его по щеке.

— Мы и так наделали много шуму, ты же не хочешь, чтобы о нас поползли слухи?

Люциус пожал плечами. Ему было все равно, что скажут о нем, но порочить репутацию возлюбленной он не собирался.

— Хорошо, иди. Я скоро подойду. Мне просто хочется побыть подальше от этой суеты.

Домовой эльф исчез прежде, чем появилась возможность запустить в него чем-нибудь тяжелым или хотя бы накричать. Но это было даже к лучшему, иначе Нарцисса сочла бы его чудовищем. Она подарила ему последний поцелуй и ушла.

Положив ноги на журнальный столик, Люциус откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Вдалеке слышался шум праздника, который прекрасно проходил и без его участия.

— Эй, проснись.

Малфой не узнал незнакомца по голосу и приоткрыл один глаз.

— Чего тебе, Эйвери?

— Я видел, как отсюда уходила Нарцисса. — Ничего не получилось, да? — поддразнил тот.

Люциус резко выпрямился, сжал кулаки и с угрозой спросил:

— Давно не получал?

— Это просто шутка, успокойся. Хочешь? — Эйвери протянул полупустую бутылку огневиски. — Я стянул ее со стола.

— Тебе нельзя пить.

Однако отказываться Малфой не стал и сделал несколько глотков. Горячая жидкость обожгла горло и волной прошла по пищеводу в желудок.

— Я всего лишь на год моложе тебя, но ты, похоже, часто практикуешься в этом.

Люциус усмехнулся, несмотря на неприятные ощущения в животе. На самом деле раньше он никогда не осмеливался пить огневиски дома и только у друзей позволял себе пару глотков.

Эйвери быстро оглянулся, словно проверял, не подслушивают ли их, и быстро произнес:

— Отец сказал, ты стал Пожирателем Смерти. Каково это? Когда стану старше, тоже присоединюсь.

«Каково это? Что за глупый вопрос?»

— Почему ты не спросишь об этом своего отца? Он вступил в ряды Пожирателей намного раньше меня.

— Он сказал, что лорд Волдеморт обучает тебя Круциатусу. Это правда?

Широко распахнутые глаза Эйвери выражали восторг и жадный интерес.

— Да, — ответил Люциус резко.

— Ты не выглядишь счастливым, хотя должен радоваться тому, что можешь сражаться на нашей стороне.

С каждым новым словом он выглядел всё менее увлеченным и восторженным.

«На нашей стороне?» — подумал Люциус.

— В этом нет ничего веселого или забавного, Эйвери, зато жестокости хоть отбавляй.

— Жестокость закаляет — так говорят взрослые.

— Я не хочу закаляться, пытая... или убивая людей.

Эйвери скривился и хрипло рассмеялся.

— Я сомневаюсь, что тебе стоит беспокоиться об этом. Ты наверняка не сможешь убить человека.

С презрительной ухмылкой Эйвери выхватил у Малфоя бутылку. Он явно выпил больше, чем следовало, и теперь едва держался на ногах.

— И как я мог уважать тебя? Ты жалок.

Люциус мгновенно вскочил на ноги, бросился на Эйвери и прижал того к полу. Он направил волшебную палочку прямо в грудь напуганному мальчишке, тогда как его собственное лицо полыхало холодной яростью.

— Не будь так уверен, Эйвери. Если будет нужно, я без колебаний убью тебя.

В эту же секунду невидимая сила подняла Малфоя и бросила на пол. В дверях гостиной с палочкой наизготовку стоял Абраксас и наблюдал за происходящим. Он поднял разлившуюся бутылку огневиски и с обманчивым спокойствием в голосе произнес:

— Люциус, если вы закончили буянить, пора идти — время вальса.

Эйвери поднялся на ноги, бросил на младшего Малфоя испуганный взгляд и, пошатываясь, прошел мимо Абраксаса. Люциус, тем временем, поправил мантию, пригладил волосы, спрятал волшебную палочку в карман и направился к бальному залу. Но отец удержал его за руку, больно впившись пальцами в предплечье.

— Твое поведение мы обсудим позже.

— Это он начал. Я...

— Я сказал позже.

Люциус вошел в танцевальный зал под звуки поздравлений и аплодисментов. Абраксас поднял руку, призывая к тишине.

— Я хочу поблагодарить всех за то, что вы пришли на праздник моего сына, Люциуса Малфоя!

Под овации гостей, улыбаясь расступающейся перед ним толпе, Люциус шел вперед так, как делал это много раз на репетициях. Он направился к танцполу, где его уже ждала Нарцисса. Ее глаза сияли обожанием. Малфой расплылся в искренней улыбке, поклонился и предложил даме руку.

— Пойдем?

Мисс Блэк кивнула и позволила увести себя в центр площадки. Заиграла музыка. Уроки танцев не прошли даром. Двигаться в танце было для Люциуса так же естественно, как дышать.

Нарцисса дрязняще придвинулась ближе.

— Нравится, любовь моя?

— Подожди, придет твой черед, — ответил он, растягивая губы в искусственной улыбке.

— Тогда и следующий танец будет моим.

— Везучая, — усмехнулся Малфой.

— Да, я такая.

Больше всего Нарциссе хотелось остаться с Люциусом наедине, тогда она могла бы положить голову ему на грудь.

Танец продолжался еще несколько минут. Наконец заключительный поклон и тур вальса окончен.

— С тобой танцевать намного приятнее, чем с учителем, — наклонившись к Нарциссе, прошептал Люциус

* * *

Когда гости разъехались, было уже довольно поздно. Люциус не испытывал ни малейшего желания выслушивать нотации или еще что похуже, а потому решил тайком проскользнуть к себе в комнату, надеясь, что отец не вспомнит о нападении на Эйвери. Но удача оказалась не на его стороне. Он едва успел снять парадную мантию, как в комнату ворвался Абраксас.

— Разве я не предупреждал тебя о разговоре, сын?

— Да, сэр, — кивнул Люциус. — Однако я надеялся, что это подождет до завтра.

Абраксас фыркнул. Он хорошо знал своего сына и понимал, что тот надеялся и вовсе избежать разговора.

— Ты пил с мальчишкой Эйвери.

Отец не спрашивал, он утверждал — прямо и открыто. Видимо, учуял запах алкоголя.

— Да, сэр, но немного. Эйвери был пьян, но не я...

— Достаточно. Не хочешь ли ты объяснить мне, зачем наставил палочку ему в грудь?

Почему он всегда задает такие вопросы? Конечно, Люциус не хотел отвечать. Он бы предпочел притвориться, что ничего не произошло, а еще лучше, чтобы отец оставил его в покое. Он просто хотел спать.

— Он меня вынудил. Смеялся надо мной.

— Сколько раз я твердил тебе, что Малфой не должен обращать внимание на насмешки тех, кто ниже его по статусу? — раздосадовано произнес Абраксас.

— Восемьдесят шесть, — ответил Люциус и получил от отца шлепок по губам.

Он вздрогнул и вытер пальцами выступившую кровь. Прекрасно, ничего не скажешь.

— Не умничай, — проворчал Абраксас. — Ты не можешь провести даже один вечер, очень важный вечер в твоей жизни, без драки или истерики. На следующей неделе тебе исполнится семнадцать лет. Пора повзрослеть.

Было бы неразумно огрызнутся в ответ, поэтому Люциус молча вынул платок и убрал кровь с губ. Он мог бы попросить отца исцелить рану, но не осмелился. Распитие огневиски, драка, хамство — этих проступков было более чем достаточно для одного дня. Требовать чего-либо сейчас было попросту опасно.

— Могу я идти спать, отец?

Затянувшаяся пауза начала действовать на нервы, а Абраксас всё молчал, размышляя. Ему казалось, что в последнее время он бил сына всякий раз, когда тот совершал ошибку, и, честно говоря, уже устал от этого. Неужели Люциус намеренно провоцировал его, добиваясь таким образом внимания? Вряд ли, ведь он так старался скрыть большинство своих нарушений. Что же на него нашло? Неужели из-за Нарциссы? Или дело было в Тёмном Лорде? Об этом он даже думать боялся.

— Иди. Вопрос о твоем наказании я решу утром.

* * *

— Доброе утро, отец. — Люциус занял свое место за столом.

Перед тем как выйти из комнаты, он, как всегда, привел себя в безукоризненный порядок, но сегодня этот ритуал оказался пустой тратой времени. Его припухшие и болезненные губы служили доказательством вчерашних проступков и того, что разговор по этому поводу еще не закончен.

— Сын, очевидно, у тебя сейчас трудные времена, и, поразмышляв над этим, я пришел к выводу, что это связано с Темным Лордом. Поэтому я решил отправить тебя в Америку.

Люциус так резко дернулся, что чуть было не вывихнул шею.

— Что?

— Волдеморт не найдет тебя на другом континенте. Ты будешь в безопасности. Нарцисса сможет навестить тебя, как только научится аппарировать, и конечно же мы с твоей сестрой тоже будем приезжать.

— Нет, — возразил Люциус, яростно покачав головой. — Он найдет меня, а если не сможет, то убьет тебя, или Афродиту, или Нарциссу. Я никуда не поеду.

— Не упрямься! У тебя нет выбора, если только ты не хочешь до конца дней выполнять его приказы. Что это будет за жизнь?

— Та, которую я выбрал.

— По глупости!

Люциус кивнул.

— Равно как и любовь. Я не могу ничего изменить, отец. Могу только попытаться сохранить душу, пока Волдеморт не будет повержен. — Он с грустью тряхнул головой и дрогнувшим голосом добавил: — Если найдется тот, кто сможет его победить.