Мир на кончиках пальцев (гет)

Мир осязаний.

Уже три долгих дня не прекращал лить дождь, и всё это время Драко был один. Беспокоили его только домовые эльфы и мадам Помфри, заходившая к нему убедиться, что всё в порядке.

Сейчас он сидел у открытого нараспашку окна и слушал перешёптывание дождевых капель. Капля за каплей они наполняли душу Драко тоской и одиночеством, словно были отзвуком бурь, что бушевали у него внутри. А ведь раньше он всегда был окружён людьми, которые уважали его, которые хотели завоевать его расположение. А что теперь? Как только Драко потерял всё, что имел, они забыли его имя. Даже не было возможности вернуться в Малфой-мэнор, потому что семейное имение Малфоев было сожжено адским пламенем и остались только угли.

«Значит, жизнь на чистом пергаменте?» — спросил сам себя Драко.

Ничего больше не осталось, что может быть связано с прошлым кроме людей, и тут он подумал: «А что если стереть себе память и уехать из Лондона, забыть, кто я есть на самом деле, отпустить гранитные плиты, что прижимают к земле, именуемые воспоминаниями? Это могло бы послужить прекрасным шансом для начала новой жизни». Да вот только кому он нужен кроме сбрендившего старика и грязнокровки Грейнджер. Хотя даже она не приходила уже целых три дня.

Драко поднялся на ноги и стал расхаживать по комнате; странные мысли сегодня лезли ему в голову, наверное, это всё из-за непрекращающегося дождя.

Когда он обходил свою комнату уже в пятый раз, дождь внезапно прекратился, и запели птицы.

— Странно, — произнёс он.

___

На балкончике башни астрономии стоял седовласый старик Альбус Дамблдор с поднятой в небо палочкой.

— Адуэрсус Нубибус* — произнёс низкий голос волшебника. Из его палочки вырвалось несколько жёлтых искр.

Небо тотчас прояснилось и выглянуло солнышко, осветив своими лучами весь Хогвартс. Дамблдор улыбнулся и обратился к Снейпу, стоявшему неподалёку:

— Думаю, нам всем не помешает немного тепла, — сказал он.

Снейп кивнул.

— Северус, что вы думаете о новом положении Драко Малфоя? — спросил старик, не сводя глаз с неба.

— Это печально, профессор, не думаю, что он сможет с этим смириться, — ответил Снейп привычно холодным голосом.

— Согласен с вами, мой друг, он слишком сосредоточен на себе. Мир во всей красоте открывается лишь тем, кто умеет заботиться о других. Ведь когда видишь улыбку благодарности на прежде печальном лице, душа твоя радуется, а когда душа переполнена радостью, мир открывает тебе двери счастья.

Снейп молчал.

— Вот, к примеру, мисс Грейнджер, — продолжил Дамблдор, — она пытается доказать младшему Малфою, что жизнь не закончилась. А ведь они всегда ненавидели друг друга.

— Всё намного проще, профессор, мисс Грейнджер пока сама не знает, но в её сердце поселилось нечто большее, чем просто желание помочь пострадавшему, — сказал наконец Снейп.

— О, Северус, откуда у вас подобные сведения? — произнёс Дамблдор, даже не удивившись.

— Такое сразу становится заметным, — сказал Снейп.

Мимо них пролетела стайка радостно щебечущих птиц.

— Мне хорошо известно это чувство, — добавил он с грустью.

— Что ж, может, мы можем помочь мистеру Малфою? — Дамблдор развернулся к Северусу Снейпу и посмотрел на него.

— Если и есть шанс... Профессор, вы же не думаете, что Драко...

— Именно, Северус, именно об этом я и думаю.

___

«Как было бы здорово сейчас прогуляться по садам Малфой-мэнора», — думал Драко, закрывая окно. Слишком сильным показался ему запах полевых цветов, говорящих ему, что жизнь продолжает свой бег, а он остановился посреди пустынного шоссе, становясь помехой для её движения.

Он услышал знакомые шаги за дверью и поспешил открыть ее, прежде чем раздастся стук.

— Я думал, что ты уже не придёшь, — сказал Драко, впуская Гермиону внутрь.

— Я была занята, — ответила она.

— Что у тебя на этот раз? — спросил он равнодушным голосом.

— Я принесла немного зёрнышек, — бодро произнесла Гермиона.

— Зёрна? Грейнджер, я не хомяк!

— Иногда ты на него очень похож, — рассмеялась она. — Но я принесла зёрен не тебе, а птицам.

— Опять ошибка, я не живу в курятнике.

— Малфой, может хватит уже? — хватаясь за живот, сказала она, стараясь унять смех.

— Тогда я требую подробностей, — спокойно сказал Драко.

— Я думала, что тебе надоело сидеть здесь и слушать шум дождя, мы можем прогуляться, — объяснила Гермиона. — Заодно покормим птиц.

— Так бы сразу и сказала, а то я подумал, что у тебя травма какая-то после войны.

— Ты же не против прогулки?

— Нет, мне необходим кислород.

Гермиона подождала, пока Драко наденет мантию, и они направились в парк.

* * *

— Так чем ты была настолько занята, что не прибежала изливать ко мне свою жалость? — растягивая слова, спросил Драко.

Они уже шли по каменной дорожке в парке, что находился недалеко от озера. На улице было свежо и прохладно, птицы кричали громче, чем обычно, капельки стекали с листьев деревьев, под которыми проходили Гермиона и Драко.

— Неужели тебя это и так интересует? — недоверчиво произнесла она.

— Конечно, интересует, — без обычной язвительности ответил Драко. — Неужто ты готовишься к свадьбе с Уизли?

— А ты теперь следишь за моей личной жизнью? — в голосе Гермионы промелькнуло бессилие при упоминании о Роне. Она не видела его уже несколько дней, а он, вероятно, не стремился её найти.

— У тебя просто какой-то талант отвечать вопросом на вопрос, Грейнджер.

— Возможно.

— Впрочем, это, наверное, очень скучно и неинтересно, — произнёс Малфой, притворно зевнув.

— Да, — не стала спорить она.

Драко и Гермиона сделали ещё несколько шагов, прежде чем она приметила лавочку в окружении кустов сирени. Уверенный взмах палочки высушил влажную деревянную поверхность. Гермиона потянула Драко за руку, и они сели.

— Почему здесь пахнет чесноком? — спросил Драко, уловив резкий запах.

— Что? Каким чесноком? — не поняла Гермиона.

— Твои руки пахнут чесноком, — понял он, когда Гермиона зашелестела пакетом с зёрнами, размахивая руками. — Ты резала чеснок сегодня?

— Это было три дня назад, для настойки. Как ты?...

— Я его чувствую очень отчётливо, — перебив её, сказал Драко.

— С того момента я раз двадцать мыла руки, как ты его можешь чувствовать? — удивилась Гермиона.

— Не знаю, просто слышу его запах за запахом лаванды и орхидей.

— Да, у меня лавандовое мыло, — подтвердила она. — Постой, у тебя обострилось обоняние?

— Уже давно.

— Ты, наверное, чувствуешь все запахи? — восторженно спросила Гермиона.

— Да, но не все они одинаково приятны, — проговорил Драко. — Но запах чеснока мне нравится.

Гермиона поднесла свои руки к носу и принюхалась.

— А я ничего не чувствую, — сказала она.

— Знаешь, я абсолютно не понимаю смысла твоей так называемой "помощи", — произнёс Драко, выделив последнее слово.

— А я понимаю и вижу этот смысл, — улыбнувшись, сказала Гермиона.

— Ну, только ты его и видишь!

— Ты просто уже не замечаешь, что тебя окружает всё тот же живой и прекрасный мир.

— Я не могу его замечать, ведь я же ослеп! — раздражённо воскликнул Драко.

— Не обязательно смотреть, для того, чтобы увидеть, — сказала Гермиона тихим голосом.

— Ты вообще понимаешь, что ты сказала?

— Хорошо, сделаем по-другому.

Она взяла его руку в свою и насыпала в неё горстку зёрен — на ладонь сразу приземлились два воробья и стали клевать зёрнышки.

— Понимаешь, это и есть жизнь. Всё вокруг — жизнь, — сказала Гермиона, не отпуская его руку.

— Это всё красиво звучит, конечно, но мы не в сказке, — насмешливым голосом сказал Малфой.

— Для того чтобы ощутить радость жизни не нужно жить в сказке, — рассмеялась она. — Наш мир — это, прежде всего то, как мы его чувствуем.

— Что ты хочешь этим сказать? — смущённо спросил Драко.

— Если я постоянно буду говорить, что меня окружают мрачные, неинтересные люди, и буду бесконечно жаловаться на погоду, в конце концов, мой мир выцветет и превратится в пепелище. Я перестану замечать и ощущать то прекрасное, что существует, — медленно и спокойно объяснила Гермиона.

— Ты предлагаешь мне создать собственный мир? — он поднял одну бровь.

— Именно! — воскликнула она.

— Грейнджер, ты действительно живёшь в сказке!

Она вдохнула побольше воздуха.

— Каждое утро раньше я просыпалась и думала: «Когда-нибудь Волдеморт может добраться до моих друзей, родителей». Я ощущала железную хватку страха, которая сжимала мои лёгкие и мешала вдохнуть полной грудью, сосредотачивая исключительно на этом бессмысленном страхе. Но в один прекрасный момент мне надоело представлять себе те ужасные картины из будущего, которого могло и не быть. Я сказала себе: «Если я перестану бояться и думать об этом, то жить станет легче». Так и произошло. Я отпустила все свои страхи и стала воспринимать мир, в котором мы живём, совершенно по-иному. Я посмотрела на всё другими глазами, меня переполняла уверенность в победе, а жизнь снова наполнилась красками. И ведь мы победили. И ты можешь изменить мир, в котором живёшь, отгородившись от всех, просто поменяйся сам. — Гермиона говорила с ним, как сама с собой, не боясь того, что он её не поймёт.

Драко всё ещё ощущал её руку на своей руке и почувствовал её дрожь.

— Ну, в этом определённо есть смысл, — после долгих раздумий произнёс он.

— Я знаю, — тихо сказала Гермиона.

Она снова насыпала в его ладонь зёрен, и погладила воробья, который клевал их.

Драко на мгновение почувствовал себя полноценным человеком, который просто сидит с другом в парке и кормит птиц, беседуя о жизни.

С другом?

Да, именно на друзей сейчас они были похожи.

Гермиона сидела, держа его за руку, и неотрывно смотрела на чистую воду в озере. Ей было так хорошо сейчас, она даже не вспоминала о том неприятном ощущении, связанным с Роном, что испытывала все три дня. Но Драко внезапно отдёрнул руку и схватился за левое предплечье.

— Что случилось? — спросила Гермиона взволнованным голосом.

Но Драко только хватал губами воздух, как рыба, не издавая ни звука.

— Что с тобой? — она испугалась, видя, как он побледнел.

— Метка... — слабым голосом, наконец, произнёс Драко.

Гермиона быстро отреагировала на его слова и задрала рукав его рубашки.

— Что там? — спросил он, боясь услышать страшный ответ.

Она провела пальцем по отметине, и Драко дёрнулся от новой волны боли, заполняющей его сознание.

— Ничего. Она едва заметна, — ответила Гермиона.

— Тогда почему ощущение такое, будто меня пытают?

Гермиона снова коснулась метки, но Драко не отреагировал. Она точно была уверена, что Волдеморта больше нет, тогда почему символ Пожирателей Смерти потревожил Драко?

— Я не знаю, — тихо сказала она.

— Она уже не первый раз болит после его смерти, — сказал Малфой, почувствовав, как боль отступает.

— Почему ты молчал? — недоумевала Гермиона.

— Я ничего не обязан тебе рассказывать, Грейнджер! — раздражённо воскликнул он.

— Если это касается не только тебя, то обязан!

— Убери от меня свои руки!

Гермиона резко отпрянула назад, не понимая: злиться ей или тревожиться.

Драко вскочил с лавочки.

— Пожалуйста, успокойся, — сказала она ровным тоном, скорее самой себе, но он тоже отреагировал на её просьбу.

— Меня это очень беспокоит, — сказал Драко.

— Мы выясним, почему это происходит, — решительно произнесла Гермиона.

— Как? Ещё ведь не написали книгу о чёрных метках?

— Уверена, Дамблдор может тебе помочь.

Драко хмыкнул и вновь опустился на лавочку.

— Он всего лишь сумасшедший старик, которому давно пора сидеть дома у камина и читать "Ежедневный Пророк", попивая чай с лимонными дольками, — ухмыльнувшись, сказал он.

— Ты должен быть ему благодарен, ведь он оставил тебя здесь, — с упрёком произнесла Гермиона.

Драко промолчал, понимая, что в чём-то она права: если бы не Дамблдор, он бы сейчас доживал последние минуты своей жизни в каком-нибудь овраге, к тому же, он действительно мог кое-что знать об этой проклятой метке.

Гермиона присела рядом с ним и снова взяла его руку в свою.

— Он тебе поможет, — проговорила она, чувствуя, как Драко сжимает её руку.

__________________________________________________

(*Aduersus nubibus — заклинание на латыни придуманное автором, способно разгонять дождевые тучи).