Танцы до упаду (гет)

Если Гарри и замечает мою реакцию, то никак этого не показывает.

— Привет, — говорит он легким тоном. — Давно тут? А то мы тебя потеряли.

Я взглядываю на него через плечо, не вставая. В ярком свете итальянского полдня мой друг выглядит осунувшимся, точно позавчера вышел из Азкабана. Он, конечно, всегда был худым, но теперь стал прямо-таки истощенным. На правой руке у него болтается нитяной браслет, еще в школе подаренный Джинни, и он нервно дергает его второй рукой, сам того не замечая.

Моя невеста усаживается на землю рядом, наклоняется и сморщивает нос.

— Ты что, лука наелся? — спрашивает она строгим голосом. — Рон, ну серьезно! Не мог подождать несколько минут, пока я вернусь из магазина? Зачем ты ушел?

И я тут же забываю все умные решения, которые принял, пока сидел на бережку.

— Это дикий лук! — огрызаюсь я. Уже чувствую, что сейчас наговорю больше, чем нужно, но останавливаться не собираюсь. — Он тут повсюду растет. Съел машинально травинку, пока ждал вас — подлых, мерзких врунов!

Все эти полчаса я думал, признаваться ли в подслушивании. Требовать объяснений или смолчать и посмотреть, остались ли мы прежним Золотым Трио? В конце концов решил не выдавать себя... но слово вылетело, и его не поймаешь.

— В каком смысле врунов? — напрягается Гарри.

Он явно чувствует себя виноватым. У моего друга всегда бывает такой воинственный и хмурый вид, когда он недоволен собой. Эта виноватость только сильнее меня злит.

— Сам знаешь, в каком, придурок! — бросаю я.

— Рон!

— Двадцать лет Рон!

Пошли они.

— Ты был в комнате? — удивляется Гермиона. — В мантии-невидимке? Зачем?

Ну вот, теперь она так представляет дело, словно я нарочно прячусь везде в мантии-невидимке, подслушивая разговоры лучших друзей. Рон Уизли, недоверчивый ревнивый маньяк. А все ведь случайно вышло!

Я вскакиваю, машу рукой — оправдываться здесь должен не я! — наподдаю ногой по земле, и несколько камешков улетает куда-то вниз, в далекие волны. Мы провожаем их полет глазами. Вот так же упал бы с этого обрыва человек... Перевожу взгляд на Гарри и вижу, что он краснеет.

— Рон, это была просто неудачная… свинская шутка, я понимаю…

— Угу, — говорю я. — Мне почему-то казалось, что это я твой лучший друг. А не мой брат Джордж.

Гарри криво улыбается.

— Ты что, ревнуешь меня к нему?

Обычно его улыбки меня радуют, но сегодня — не тот случай. Только не в таком контексте, как сказала бы Гермиона.

Моя невеста тем временем снова поднялась и отряхивается от налипших травинок. На долю секунды я отвлекаюсь на ее ноги в шортах — никак не могу привыкнуть к тому, что у магглов считается нормальным выходить на люди в таком виде.

— Дружище, серьезно, давай забудем? — Гарри включает свое знаменитое обаяние. Смотрит на меня одновременно и умоляюще, и весело. Какие-нибудь Синди и Минди уже растеклись бы сладкой лужицей и простили герою любые прегрешения.

— Джордж мне партнер по бизнесу. Сам знаешь, дружба — это вообще не к нему.

— Угу, — отвечаю я мрачно.

Значит, меня мой друг партнером по бизнесу не воспринимает. Конечно, я ведь не настоящий умник! Умниками были Джордж и Фред. У меня и акций магазина всего 10%. 30% принадлежит Гарри, и еще 60% — Джорджу. Какого черта я вообще выламываюсь на этой работе, непонятно. Раз уж меня перед деловыми переговорами оглушают и оставляют валяться в туалете... Обида накатывает горячей волной.

— Иди ты к пикси в холмы! — рычу я, отшатываясь от его протянутой руки.

Воздух вокруг начинает подрагивать. Оглушительный стрекот кузнечиков давит на уши. Гермиона тянется ко мне, точно хочет схватить за локоть, но я демонстративно отступаю еще на шаг. Гарри бросается вперед — я еще успеваю удивиться тому, зачем он вдруг падает на землю и скользит к моим ногам, но в тот же момент земля подо мной начинает ломаться, и не успеваю я сообразить, что происходит, как уже лечу с обрыва вниз, в синеву Средиземного моря. Рука Гарри чуть-чуть промазывает мимо моей голени.

— Рон!

Полет замедляется. Скорее всего, это Гермиона успевает подхватить меня чарами левитации. Я парю в воздухе, словно лежу на невидимой подушке. Интересно, что думают об этом магглы на маленькой белой яхте, закладывающей галсы в паре миль от берега? Возвращаться обратно и униженно благодарить друзей за спасение своей жизни мне как-то не хочется.

Бросив последний взгляд вверх, на черные силуэты с вытянутыми вперед руками, я закрываю глаза, концентрируюсь и аппарирую в Неаполь, в местную магическую больницу. Мы были тут раньше с Гарри. К сожалению, сестру никто из колдомедиков не видел.

— Уж рыжую-то мы бы запомнили! — заверили они.

На этот раз при перемещении я теряю только полногтя на мизинце. Крючконосая ведьма с тяжелыми веками залечивает руку, называя меня «каро», и заодно подсказывает, у кого можно заказать дальний портключ. За стеклянной больничной дверью — узкая улица, забитая играющими детьми. Они рассматривают меня с любопытством, словно редкую зверюшку, пока я шагаю по теневой стороне, высматривая описанный старухой магазин. По пути покупаю кусок пиццы на вынос, и, жуя на ходу, наконец добираюсь до неприметной будки с надписью "починка обуви и портключи на заказ". Через пять галлеонов и несколько минут я уже стою возле нашего парижского магазина.

Он очень удобно расположен: ровно на границе между магическим и маггловским кварталами, как Дырявый котел в Лондоне. Если когда-нибудь нам удастся пробить разрешение на торговлю в обычном мире, достаточно будет снять дезиллюзионное заклятие с правого крыла.

Само здание — двухэтажный каменный особняк постройки времен Франциска Первого. В середине 16-го века он царствовал над магглами и магами одновременно. К сожалению, детей у него не было, и трон перешел к дальнему родственнику — точно не известно, был ли тот сквибом, но после него французский трон потерял магию. Или, может, правильней было бы сказать, что это магия потеряла французский трон… Франциск содержал в этом особняке одну из своих любовниц. Герб короля — саламандра с короной на голове, танцующая в пламени — по-прежнему виден на камине в большом торговом зале. А подвал несколько веков использовался как «ублиетта» — туда владельцы бросали попавшихся врагов, чтобы забыть о них на какое-то время… или навсегда, если враг того стоил. Стены там изрезаны воззваниями к богам, проклятиями и простыми «Лорд такой-то страдал здесь тогда-то». Мы углубили и расширили подвал, превратив его в лабораторию.

Я вскрываю запечатанный на кровь черный ход и спускаюсь по холодной винтовой лестнице вниз. В этот раз я собираюсь вытрясти из Джорджа всю правду.

Брат в последние годы днюет и ночует в лаборатории. Как пошутил однажды Билл, "в него точно вселился дух Снейпа". Вот и сейчас он топчется возле двух висящих над огнем котлов, осторожно всыпая в один из них светящийся порошок. Его помощник стоит ко мне спиной, и я с удивлением отмечаю, что у него тоже рыжие волосы, классического "уизлевского" оттенка. Увидев меня, Джордж бросает мне предупреждающий взгляд, не останавливая своего занятия. Приходится ждать, пока он закончит. Наконец последняя крупинка порошка падает в котел, и ассистент накрывает его прозрачной крышкой.

— Есть разговор, — говорю я.

Ассистент поворачивается ко мне, и мой мир переворачивается с ног на голову второй раз за день.

— Что за…

На меня смотрят два Джорджа. Убедившись, что я полностью потерял дар речи, они синхронно ухмыляются.