Осколки чужого прошлого (гет)

— Добрый день! Вы мистер Вернон Дурсль? — раздалось из коридора, пока Петуния и Дадли поглощали завтрак, а Гарри сидел в своей комнате на втором этаже.

— Да, кто вы? — особой вежливостью дядя никогда не отличался.

— Беллинда Борстоун, Сотрудник Отдела обеспечения правопорядка Министерства магии. Я прибыла для выяснения обстоятельств произнесения заклинания Левитации...

— Проходите в гостиную, — довольно произнес Вернон, чувствуя близкую расплату с "любимым" племянником.

"Матроскин! Просыпайся! Из Министерства пришли".

"Что ж они в такую рань-то... Я не выспался..."

— Я бы хотела поговорить с мистером Гарри Поттером, и со всеми представителями семьи Дурсль, ставшими свидетелями произнесения заклинания.

"Вот же идиотская работа у них, малыш. Пришла по такому неважному поводу, а сколько пафоса. Тьфу на Министерство!"

— Петуния, позови Поттера, — заорал дядя Вернон.

"Не позови, а сними два замка с его двери! Стыдно перед властями, пусть и магическими!" — Матроскин как обычно все комментировал.

— Живо спускайся, негодник! Ходят из-за тебя к нам в дом... всякие, — зашипела тетя Петуния, открывая дверь. Гарри спустился в гостиную.

Сотрудница Министерства оказалась русоволосой женщиной в серой мантии. Но даже в таком нетипичном для магглов наряде, ей вряд ли бы удалось привлечь внимание людей. Слишком неприметный пучок на голове, слишком обычные серые глаза и нос, слишком обычная, хоть и немного худощавая фигура. В общем, самая обычная женщина, каких много. Как все, ничего примечательного. Разве что, палочка в правой руке и какая-то бумага с темно-синей крупной печатью в левой, придавали ее облику некую загадку. Особенно для Гарри. Интересно же, что в бумаге написано!

— Мистер Поттер, доброе утро! — со всей министерской надменностью поздоровалась волшебница.

— Здравствуйте, мисс... миссис... — хоть бы представилась, а то пока прямо и грубо, как дядя Вернон, не спросишь, никто правил приличия и не вспомнит.

"Ты погоди еще, она сейчас оскорбится. Как ты посмел не узнать работника аппарата власти?!" — Матроскин отлеживался в спальне, чтобы не смущать Дурслей своей наглой кошачьей мордой.

— Борстоун. Перейдем к делу, мистер Поттер. Вы отправили нам письмо-претензию, с обвинениями в несправедливо вынесенном предупреждении по делу о нарушении запрета колдовства несовершеннолетними, — голос этой мисс, миссис или кто она там, Борстоун, был грубоватым, хотелось, чтобы она быстрее сказала все, что нужно, и замолчала, — Вы сообщили, что заклинание Левитации применил неизвестный вам домовой эльф, который вам угрожал, верно?

Гарри кивнул.

"Он угрожал нам пытками, сказал, что если мы попытаемся вернуться в Хогвартс, он повесит нам на ноги кандалы, будет загонять иголки под ногти, а в задницу вставит анальную грушу!"

"Мне так ей и сказать?"

"Конечно, нет! Просто какого черта выясняется, что домовик нам угрожал? В письме мы такого не писали. Сообщили, что приперся сумасшедший эльф, который пытался доказать, что мы не должны возвращаться в Хогвартс, и последним его доводом стал торт на голове у магглы!"

— Вы так же сообщили, что готовы подтвердить свои слова под Веритасерумом или при использовании Легилименции, верно?

Гарри снова кивнул. Когда они с Матроскиным придумывали текст, кот сообщил, что Легилименцию можно использовать только на совершеннолетних, поэтому, в любом случае, будет Сыворотка правды. Но написать о том, что он готов на все, чтобы доказать несправедливость министерского решения — можно.

— В таком случае, Главой Отдела магического правопорядка Амелией Боунс подписано разрешение на использование Веритасерума в присутствии опекунов и представителей школьной администрации, — волшебница потрясла перед мальчиком бумажкой с синей печатью, — Допрос будет происходить здесь, я немедленно свяжусь с дежурным в Аврорате по зельям и вашим деканом, если ваше решение не изменилось.

— Не изменилось, — со вздохом сказал Гарри. Матроскин обещал вмешаться, если будут проблемы. Все же выболтать под Сывороткой правды можно много лишнего, но если расчет кота окажется верным, сейчас сюда явится не декан, а директор. Ведь есть у них общая тайна, Дамблдор должен проследить.

Волшебница достала зеркало, посмотрела в него и, как показалось Гарри, заговорила сама с собой. Нет, Матроскин потом, конечно, объяснит, что это было Сквозное зеркало, которое используют для связи, но выглядело это все равно несколько странно. Особенно для багрового дяди Вернона, который решительно не понимал, что происходит, но взрослую волшебницу побаивался.

В дверь снова постучали. Дурсль сжал кулаки, но все же, волоча ноги, пошел открывать. Спрашивать, кто соизволил пожаловать, дядя Верно не стал. И так было ясно, что ни один нормальный человек не мог явиться в его дом в бледно-сиреневой шелковой, по виду женской, ночной рубашке и такого же цвета берете.

"Дамблдор сегодня особенно хорош! — Матроскин глазами Гарри тоже оценил внешний вид директора, — колготок в сеточку не хватает для образа страстной барышни, готовящейся... А, впрочем, ему идет!"

Наконец, по прошествии долгих двадцати минут, Гарри подписал какую-то бумажку-согласие на применение Веритасерума, подписали ее и старшие Дурсли, хотя им было не очень-то важно, что подписывать. Петуния сжалась в кресле, уж она-то знала директора Хогвартса, и происходящее ей не нравилось.

Сыворотка правды оказалась слегка горьковатой жидкостью, но если бы ее добавили в чай, Гарри мог бы и не заметить. Его это расстроило. Мало ли, вдруг в Хогвартсе тайно всем подливают всякую гадость в тыквенный сок?

"Радуйся, что не тиопентал натрия или скополамин!"

"Это еще что?" — как ни странно, мыслить Веритасерум ничуть не мешал.

"Маггловская ерунда какая-то. Помню, как-то экспериментировали... Действует паршиво, если честно".

— Назовите свое имя, — над Гарри, сидящем на леветированной в центр комнаты табуретке, нависала Амелия Боунс. Она казалась строгой, но справедливой.

«Как МакГонагалл, только рыжая», — подумал мальчик.

— Гарри Джеймс Поттер.

— Когда и где вы родились?

— Я родился тридцать первого июля тысяча девятьсот восьмидесятого года... — мальчик запнулся, о месте своего рождения он ничего не знал, — Ээ... Британия?

"Солнечная система, Марс! Звучало бы круче. Всему тебя учить надо. Под Веритасерумом можно задавать любые вопросы, это ж не Империо!"

— Он не знает ответа на вторую часть вопроса, — со вздохом сказал Дамблдор, будто сожалея о подобном недоразумении. Начальница Отдела правопорядка удивленно подняла брови и покосилась на директора, который виновато развел руками.

"Ну, прям театр, ей богу!"

— Что произошло вчера, тридцать первого июля тысяча девятьсот девяносто второго года?

"У тебя, малыш, был День Рождения!"

— Был мой День Рождения, — честно ответил Гарри.

— Беллинда, уточни вопрос, — недовольно шикнула мадам Боунс на свою сотрудницу.

— Что произошло вчера вечером, в период с двадцати до двадцати двух часов, когда в этом доме находилось еще двое магглов, не являющихся вашими опекунами или кровными родственниками? — как-то криво уточнила вопрос работница Министерства.

— Дядя Вернон велел мне сидеть в своей комнате и помалкивать. Я сидел... и помалкивал. Сова ухала, и мой кот пытался ее передразнить. Ну, тоже ухнуть. Или хотел, чтобы она замолчала... Затем в комнате внезапно появился домовой эльф. Глаза огромные, наволочка на нем старая вместо одежды. Он представился Добби. Начал говорить, что я не должен возвращаться в Хогвартс, что там меня ждет опасность. Бился головой о шкаф, потом светильником себя бил. Мне он показался... странным.

"Тебе показалось, малыш", — язвительно отозвался Матроскин, и сбил Гарри с мыслей. Правильно сделал, между прочим. Мальчишка чуть было не ляпнул, что его кот поставил заглушающие чары на дверь.

— Я сказал, что все равно туда вернусь. Ведь там мои друзья. Оказалось, что этот Добби знал, что друзья мне не писали, и я спросил эльфа, воровал ли он письма. Оказалось, что воровал. Он достал прямо из воздуха целую пачку писем от Рона и Гермионы.

"Ты предложил эльфу свалить".

— Я предложил эльфу св... уйти, тем более он все равно не мог толком объяснить, что за опасность меня ждет, — Гарри чувствовал, что действие зелья заканчивается. Сейчас он бы уже мог выдать мелкую ложь, но она ни к чему, — Тогда домовик сказал, что ему придется пойти на крайние меры, выбежал из комнаты и спустился на первый этаж. Я погнался за ним, но не смог его остановить. Он отлевитировал торт на голову миссис... я не помню ее имени, и исчез. И когда все, кто были в гостиной, обернулись, они увидели меня, стоящим в дверях.

Гарри вздохнул, прикрыл глаза и помолчал секунд пять.

— Ээ... действие Веритасерума закончилось, — мальчик открыл глаза, — Думаю, я должен вас предупредить.

— Второй дозы не нужно, — Амелия Боунс махнула рукой стоящему у окна мужчине в серо-зеленой мантии, — Мы выяснили все, что нужно для установления истины. Мистер Поттер, что было дальше?

— Гости быстро покинули дом, где ненормальный мальчишка разбрасывается тортами, — усмехнулся Гарри, — пришло письмо из Министерства, меня заперли в моей комнате и утром обещали забить окна решетками. И мне стало так обидно... я решил написать письмо в Министерство. Понимаете, одно дело, если бы мне что-то подобное пришло, когда я бы практиковался в Протего, а совсем другое — когда меня обвиняют в забрасывании магглов тортами. Несолидно как-то, — Гарри улыбнулся Дамблдору и Боунс.

— Все обвинения с вас сняты, мистер Поттер, — рыжеволосая женщина вернула мальчику улыбку, и расписалась в какой-то бумаге, — Альбус, подпишите, как глава Визенгамота, Беллинда, Марсиус — как свидетели.

Еще минут через пятнадцать, когда Амелия Боунс и неизвестный волшебник, предположительно из Аврората, помахали палочками в воздухе, как объяснил Матроскин, снимая смещение плоскостей, вся министерская компания собралась уходить. Но тут из оцепенения, связанного с внезапным визитом странных людей, вышел Вернон Дурсль.

— Нет, это все прекрасно, — заявил он, покраснев, то ли от злости, то ли еще от чего-то, — Но только мне вчера сорвали крупную сделку. И я потерял приличную сумму денег!

— Не беспокойтесь, ваши... партнеры забудут об этом инциденте с тортом. Они вообще забудут о том, что были вчера у вас в гостях. Считайте, у вас есть вторая попытка, — с долей иронии в голосе сообщила начальница Отдела магического правопорядка, и повернулась к своей подчиненной, — Беллинда, отправь дело на расследование в Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними. Пусть думают, что делать с домовым эльфом Добби. Кстати, мистер Поттер, отчего вы решили, что этот эльф принадлежит Малфоям?

— Ээ... Понимаете, мы с Драко Малфоем не в очень хороших отношениях, а он из обеспеченной чистокровной семьи. Только у таких ведь есть эльфы? И эта шутка вполне в его духе.

— Ясно. Что ж, всего доброго, — волшебница кивнула Гарри и Дурслям, и покинула дом номер четыре на Тисовой улице. Следом за ней вышли Беллинда и волшебник в серо-зеленой мантии.

— Я могу поговорить с Гарри наедине? — спросил оставшийся в гостиной Дамблдор.

Петуния, поджав губы, вышла вместе с Дадли.

— Надеюсь, вы не разнесете гостиную, — огласил свои пожелания Вернон, прежде, чем удалиться.

— Гарри, ты поступил очень необдуманно, написав письмо в Министерство. Хорошо, что я был в это время в Англии. Просто хочу, чтобы ты понял... — директор сцепил пальцы в замок, и сейчас разглядывал электрический камин, — Министерство — странная структура. Пока им выгодно, они на твоей стороне. Но все может измениться в любой момент. Сейчас они провели допрос, как и положено в случае с несовершеннолетними — в присутствии опекунов, представителей школьной администрации и волшебника из Аврората. Но... есть нормы, допускающие и иные формы допроса. В самом Аврорате, если на то "есть причины". Это формулировка из закона, и под причины может попасть, что угодно.

— Извините, — Гарри смотрел в пол, хотя виноватым себя не чувствовал.

— Тебе не за что извиняться, просто будь осторожен. Нужно было написать мне, объяснить ситуацию, — Дамблдор посмотрел на мальчика, все так же рассматривающего паркет на полу, — Все обошлось. В этот раз обошлось. Оставшиеся дни каникул ты проведешь в семье Уизли, Артур завтра заберет тебя. Сегодня он на дежурстве.

"Только этого нам не хватало!" — Матроскин такой новостью был недоволен.

— Хорошо.

* * *

"Надень мантию, и капюшон на голову накинь".

"Зачем? Я буду выглядеть, как идиот!"

"Как идиот ты выглядишь в этой выцветшей футболке! Мы идем на магическое кладбище, там человек в маггловской одежде может выглядеть подозрительно".

"А чем эти кладбища друг от друга отличаются?"

"Ничем. На одном похоронены магглы, на другом — маги".

Гарри в школьной мантии выглядел нелепо в своей комнате. Казалось, будто простой мальчишка собрался на вечеринку по случаю Хэллоуина. Только макияжа соответствующего не хватало, да и тыквы в руках.

"Знаки отличия нужно убрать. Нечего подставлять свой факультет!"

Герб Гриффиндора тут же исчез.

"Не хватает бледности на лице, красных глаз... и чего-то еще. Забыл, как там магглы описывали вампиров. Ну что, идем? Хотя нет, подожди!"

Матроскин окинул взглядом фигуру в черной мантии, посмотрел на себя в зеркало, встряхнул головой и... перекрасился в черный цвет.

"Вот, теперь мы хорошо выглядим".

"Я не пойму, мы магглов идем пугать, или могилу раскапывать?"

"А ты думаешь магглы, увидев ребенка, копающего могилу, не испугаются?"

"Так кладбище же магическое?"

"Ну, мы можем и на обычное заглянуть, вдруг тебе понравится!"

"Ага, конечно".

Черноволосый мальчишка в мантии, очках и с черным котом, идущим впереди, шел по освещенным тихим улицам Литтл Уингинга. Аппарировать прямо из спальни они не рискнули, решили сделать это за городом. Свет горел лишь в окнах некоторых домов, большинство местных жителей уже давно спали. Не было тут даже молодежи, шатающейся по ночным улицам, слишком тихим город был для этого. Если кто-то и хотел развлечься — ездил в Лондон.

"Сейчас меня тут увидят в этой мантии, достанется же от Дурслей потом".

"Завтра нас заберут Уизли, так что неважно. Увидят — надо будет припугнуть".

"Как?"

"У тебя в левом кармане лежит вторая палочка, я у Филча из кабинета стащил еще в мае. Не знаю, чья она, из чего сделана, но это лучше, чем ничего. Или ты чем-то другим могилу раскапывать собирался? Как видишь, лопату мы с собой не взяли. Хотя для образа ее и не хватает".

Гарри нащупал у себя в правом кармане одну палочку, в левом — другую. Усмехнулся, почувствовав себя... необычно. Дети любят делать что-то, чему взрослые не рады. Казалось, будто он герой какого-то мистического триллера, расхититель гробниц или как-то так. А лопаты да, для образа действительно не хватало.

Они вышли к пустырю, так никого и не встретив по дороге. Гарри посмотрел на звезды и вздохнул. Он не боялся кладбища, что в нем такого? Бояться надо живых, а не мертвых. Но все же, доставать что-либо из могилы... Брр... Хорошо, что с ним Матроскин.

"Держись за меня, надеюсь, у меня получится. Мерлин знает, чем кошачья аппарация от человеческой отличается".

"За что держаться?" — Гарри внимательно посмотрел на непривычно черного кота, прикидывая, как хватает его за лапу.

"За хвост!"

Мальчишка последовал совету, отчего Матроскин этот хвост распушил, и всем своим видом показывал недовольство.

"Я пошутил! Мне еще не хватало без хвоста остаться! Он, между прочим, удобный. Иногда. Просто рукой до меня дотронься и все".

Аппарация приятных впечатлений не прибавила. Несколько секунд Гарри стоял на коленях, усиленно борясь с рвотными позывами. Позывы проиграли в этой битве, мальчик смог подняться и оглядеться. Обычное кладбище, не сильно отличающееся от того, на котором были похоронены его бабушка и дедушка. Он как-то ездил на их могилы вместе с Дурслями.

"Противная эта твоя аппарация!"

"Привыкай, что я могу тебе еще сказать. Дымолетный порошок не лучше, выходишь из камина в таком виде, будто утром своей мантией пыль с полок вытирал. Про порталы я вообще молчу, помню как-то в лужу лицом угодил, когда с помощью какой-то зубной щетки перемещался!"

Матроскин уверенно прошел в металлическую калитку кладбища, Гарри, шатаясь, поспешил за ним. Все таки его еще немного мутило после перемещения.

Мальчик шел между рядами одинаковых серых надгробий, еле поспевая за целенаправленно идущим котом. Если бы не скорость движения, он бы заметил каждую мелочь. И маленькие, едва светящиеся датчики движений, установленные родственниками у некоторых надгробий, дабы могилы их близких не осквернялись, и карканье ворон, которых тут было слишком много, и причудливо ветвистые деревья, какие в маггловском мире не встретишь. Но Гарри смотрел на Матроскина, а тот знал, куда идет. И, казалось, хочет закончить все как можно быстрее.

Наконец, кот, Мерлин помоги понять его глупые шутки, черный кот, остановился у одного из надгробий. Ничего особенного. Лишь странные надписи. На камне, казалось, вначале было написано имя и даты — как и у всех. Затем кто-то это зачеркнул, вернее неумело, по-маггловски, стер, и написал другие данные. На месте стертого имени значилось новое — Вагант. На месте дат — перевернутая восьмерка. Чуть ниже, почерком с закорючками — явно с использованием магии, кто-то (уже, получается третий) подписал: "Мы увидимся, помни, что нас ждет вечность в персональном аду!". Под этой надписью шла другая, сделанная каллиграфическим почерком: "Я — следующая". И в самом низу, очень мелко и неаккуратно, как-то даже неумело, словно детской рукой, значилось: "Вы не угадали".

"Матроскин? Это что за чат?"

"Вагант был популярен настолько, что его друзья, видимо, не определились с тем, что нужно написать на надгробии. Сам удивляюсь, что за бред тут творится!"

"А причем тут восьмерка?"

"Вот — минус магического образования! Это знак бесконечности, малыш".

"А как мне... Бомбардой?"

"Ты что, сдурел?! Какая Бомбарда? Чат нужно сохранить! Осторожно плиту убери Левиосой. И землю тоже".

Спустя двадцать минут, когда Гарри, наконец, убрал всю землю, и ему оставалось лишь открыть черный гроб, он захотел оказаться в своей кровати. Такой мягкой, белой. Там так тихо, и вороны не каркают. И не так темно, и даже храп дяди Вернона успокаивает...

"А если ему дать пинка, то этот храп прекратится, и можно поиграть с дядей в догонялки! Что ты стоишь, ворон, в прямом смысле считаешь? Аллохомору забыл? Гробы — это не сейфы в Гринготтсе, открываются простыми чарами".

"А... давно он умер?" — мальчика не прельщала перспектива увидеть разложившийся труп.

"Ага, давненько. Знаешь, я на летних каникулах как-то в маггловском морге подрабатывал, и тебе советую. Для выдержки. И деньги заплатят!"

Гарри набрал побольше воздуха в легкие, на секунду задумался над тем, закрывать ли ему нос — вдруг вонять будет, но все же решил стоически перенести все, что увидит или почувствует. А то итак как-то неудобно перед этим умершим, что он у него кольцо забрать собирается, так стоять с закрытым носом и сморщенным лицом вообще — верх неуважения!

— Аллохомора! — крышка со скрипом поднялась, и Гарри закрыл... не нос, а рот.

Руки, в струпьях, но еще не до конца сгнившие, были сложены на груди. Кожа на лице слезла, кое-где уже виднелись кости. Накрыт человек был флагом Советского Союза, а внутренняя обивка гроба была выполнена в виде...

"Узнаю, кто так шутит над умершими — убью!" — прокомментировал Матроскин, который обивку не оценил.

"Это флаг нацистской Германии?"

"Ага... Маги все равно ничего не поняли, наверно. Вот идиоты! Акцио, кольцо!" — кольцо ударило кота прямо в лоб, отчего тот еще некоторое время вспоминал Мерлина, Хепри и Гитлера. Видимо, наличие флага сказалось.

"Ты же говорил, что кольцо Хепри — артефакт тринадцатой ступени, и оно — магия вне материального мира магии или как-то так. Оно же не должно поддаваться магии?"

"Верно. Но Акцио заменяет привычный хватательный жест, так какая разница? Магия, направленная на изменение кольца — не подействует, а вот шишка у меня на лбу теперь будет!"

Дорога обратно казалась короче. Видимо, и Гарри, и Матроскин хотели поскорее избавиться от странного ощущения... нехорошего такого. Возможно, Матроскин просто хотел домой, но вот Гарри казалось, будто он пришел туда, где его не ждали, где ему не рады. И кольцо это — не радо, вот даже в лоб коту как зарядило.

Матроскин резко остановился, так, что мальчик, рассматривающий серебряное кольцо с непонятными символами на черном камне, наступил ему на хвост.

"Смотри под ноги! Что ж за день-то такой: то кольцом в лоб, то ногой по хвосту!"

"Я же не думал, что ты остановишься!"

"Видишь, могила справа?"

"Ну, вижу... Питтер Петтигрю? Это кто?"

"Одна жалкая крыса. Давай пошутим над ним и над Авроратом?"

"Над мертвыми шутить не хорошо!" — вот только этого еще Гарри не хватало!

"Так Аврорат еще не умер, а в могиле — один палец! Петтигрю сам шутку оценит, когда "Пророк" читать будет!"

"Ээ..." — Гарри так и не успел сформулировать вопрос, который крутился в голове, Матроскин свернул вправо и обошел вокруг светло-серого надгробия.

"Вот как все сложно у магов-то! На маггловской могиле можно вон ту ерунду с немецкого флага срисовать — уже за осквернение сойдет, а тут еще думать надо. И палец желательно не обидеть! Не оценит же!"

"Причем тут палец!"

"О, малыш! Тут у нас похоронен герой, пытавшийся убить предателя. Кавалер ордена Мерлина первой степени и вообще — замечательный человек! Вернее, тут похоронен его палец, а сам он смылся, дабы не быть заживо похороненным. Согласись, это было бы несколько неприятно?"

Гарри на секунду задумался, пытаясь понять сказанное Матроскиным. Не понял. Уже было собирался задать интересующие вопросы, но...

"Придумал! Давай обвешаем его могилу змеями? Серпенсортиа! — рядом с Матроскиным появилась змея, которая тут же решила улизнуть куда подальше, — А ну, стой! Малыш, скажи ей, чтоб оставалась на месте!"

Через пять минут змей, ползающих по надгробной плите и рядом с ней, было уже не меньше десятка. Все они, слушаясь просьбы-приказа юного Говорящего, оставались там, где им было велено. Смотрелась эта картина жутковато, а еще и вороны, казалось, перелетели на ближайшее дерево, чтобы подпортить неустойчивую психику ребенка. В том, что с психикой Матроскина уже что-то случилось, Гарри не сомневался.

"А теперь, готовься сматываться в течение пары секунд, малыш. Присядь и обхвати меня. Да, вот так. Кольцо у тебя! Отлично. Доставай палочку. Да не свою, другую! Вот. Направляешь ее в небо, говоришь: "Морсмордре!", и мы очень быстро аппарируем, а то, не дай Мерлин, веселье не получится!"

В чем суть веселья, Гарри так и не понял. Ему вот весело что-то совсем не было. Но он все же сделал то, что просил Матроскин. В небе появилась какая-то темная картинка, словно сотканная из дыма, но разглядеть ее мальчик не успел. Он уже снова стоял на коленях, и в этот раз все же его организм не выдержал. С остатками плотного позднего ужина, который достался Гарри после второго, более успешного визита Мейсонов, пришлось расстаться.

* * *

Во дворе дома Дурслей аккуратно припарковался очень старый автомобиль Форд Англия бирюзового цвета. Из него вышли взрослый мужчина, подростки-близнецы и мальчишка лет двенадцати. Все они были немного странно одеты, например, брюки мужчины были явно на несколько размеров больше положенного, а старый твидовый пиджак, напротив, был слишком коротким. Игнорируя дверной звонок, рыжеволосый лысеющий мужчина стал стучать в дверь.

— Кто? — осведомился женский голос.

— Мы приехали за Гарри Поттером.

Дверь открылась и на пороге появилась худощавая женщина, она впустила утренних гостей, и прежде чем закрыть дверь, выглянула во двор. От ее глаз не укрылось ничего: сдвинутые шторы в доме напротив (следят!), бело-черный кот под бирюзовой машиной, которая была настолько старой, что казалось, уже не в состоянии ездить, почтальон, стоящий в стороне и разглядывающий раритетный автомобиль, как диковинку. Женщина осталась недовольной.

— Зачем в дверь так тарабанить? Всех соседей разбудите! Поттер! За тобой пришли... эти...

Бросив оценивающий взгляд на гостей, она так и не придумала слова, которым могла бы их охарактеризовать, поэтому просто удалилась, оставив их в коридоре. Свое фирменное гостеприимство, продемонстрированное вечером Мэйсонам, она показывать не желала.

Гарри, услышав, что его зовут, спрятал кольцо Хепри в карман, захлопнул чемодан, и стал спускаться вниз.

— Дружище, мы так волновались! — воскликнул самый младший из четверки, ожидающей его в коридоре.

— Привет, Рон, Фред, Джордж. Здравствуйте, мистер Уизли, — почему-то Гарри был рад их видеть, хотя проводить почти месяц каникул в их доме не желал.

— Давай чемодан, — тяжелую ношу подхватил один из близнецов, — Ты все забрал?

— Нет, в комнате еще клетка с Совой, — Гарри побежал наверх, схватил клетку, окинул взглядом опустевшую комнату, и с каким-то странным сожалением спустился.

Старый форд Англия оказался заколдован таким образом, что на заднем сидении свободно уместились Рон, Фред, Джордж и сам Гарри. Переднее сидение занял Матроскин, нагло свернувшись клубком. Автомобиль был необычным — он умел летать, но использовать эту функцию мистер Уизли решился лишь после того, как выехал за пределы городка.

— Когда я узнал, что тебе вынесли предупреждение, сразу же решил забрать тебя к нам, — поведал маг, — Но на следующий день я не смог отпроситься с работы. По правде сказать, меня и сегодня не хотели отпускать, ночью кое-что произошло. Но Дамблдор смог как-то договориться с руководством. Сейчас в Министерстве и редакции "Пророка" такой шум подняли.

— Из-за чего? — Гарри выглядывал в окно, с высоты птичьего полета летние пейзажи казались особенно красивыми.

— Да, произошла там одна неприятная история.

"Мы ее с тобой устроили, малыш. Поздравляю!"

"Когда?"

"У тебя что, ранний склероз? Нужно обратиться в клинику Святого Мунго, там это быстро лечат!"

— А как решилось дело с домовиком? Я ведь не в курсе...

— Домовик принадлежит Малфоям. Люциус заплатил какой-то штраф, но отпускать эльфа не стал. Видимо, боится, что тот кое-какие его секреты разболтать может, получив свободу. Уж я бы постарался из этого Добби вытрясти всю подноготную о его бывших хозяевах!

Гарри поежился. Ему эти слова Артура Уизли не понравились. Он вообще жалел бедного домового эльфа. Тот ведь не виноват, что родился психом!

— Малфою мало нас в школе доставать, он еще и домовиков подсылает! — возмутился Рон, — А я поначалу даже обижался, что ты на письма не отвечаешь... Потом решил, что Стрелка виновата.

— Это кто?

— Наша старая сова, — скривился Уизли, — мне иногда кажется, что она умрет прямо в воздухе.

— Садимся! — объявил мистер Уизли.

Машина пошла на снижение, и через некоторое время коснулась колесами асфальта. Проехав пятьсот метров обычным наземным способом, автомобиль свернул с шоссе, и остановился на крошечном заднем дворе рядом с покосившимся гаражом. Дом Уизли предстал во всей своей красе.

Похоже, изначально это был небольшой кирпичный свинарник, но потом к нему время от времени пристраивали и сверху и с боков все новые комнаты, дом подрос на несколько этажей, но выглядел так неустойчиво, будто держался единственно силой волшебства (что вполне вероятно). На красной черепичной крыше торчали вразнобой пять каминных труб. У входа на шесте, слегка скособочившись, висела надпись: «Нора». Сбоку крыльца рядом с огромной заржавелой кастрюлей красовалась груда резиновых сапог разных цветов и размеров. По двору ходили упитанные курицы и что-то клевали.

— Не бог весь что, — скоромно сказал Рон, наблюдавший за реакцией приятеля.

— Дом — замечательный! — вполне искренне ответил Гарри. Если не жить в нем все время, то и вправду — здесь было замечательно. Если не сам дом, то уж окружающая природа точно радовала глаз. Тем более, тут прожить ему — меньше месяца. Рядом наверняка есть речка или озеро, можно будет, наконец, поучиться плавать! А то как-то не правильно в двенадцать лет этого не уметь. В общем, как учил Матроскин, нужно во всем искать плюсы. А они, плюсы эти, были даже в рыжих курицах. Ведь они, даже несмотря на то, что тоже рыжие — доставать его ненужными разговорами точно не будут!