Thunder and Lightning (гет)

Кто-то с грохотом спускается по лестнице и Гермиона неохотно отстраняется от Сириуса, ее пальцы оставляют на его теле ощутимый след. Он чувствует эти следы, они, кажется, глубоко въелись в саму кожу.

– Ах, – говорит он, указывая на ожог, виднеющийся в вырезе ее рубашки, – тебе лучше сохранить это в секрете.

– Я так и сделаю, – шепчет она, делая шаг к нему навстречу, – как мне заставить его исчезнуть?

– Он сам пройдет, – отвечает Сириус и внезапно замолкает, увидев входящего Артура.

– Кто пройдет? – спрашивает он, плотнее завязывая пояс халата.

Гермиона опускает глаза, лихорадочно стягивая ворот рубашки, словно ей холодно. Но единственное, что она сейчас чувствует – как пылает её тело, укрытое тонким слоем ткани.

– Ее стресс из-за слушанья Гарри, – выдавливает Сириус и прокашливается, словно ложь оцарапала ему горло. – Оно же назначено на сегодня?

– Да! Именно, сегодня, – Артур потирает заспанные глаза и смотрит на Гермиону, которая слабо улыбается.

– Я пойду, приму душ, – произносит она слишком быстро и громко.

Гермиона почти пробегает мимо Артура и вылетает из комнаты.

– Она, кажется, действительно беспокоится, – произносит Артур, направляясь к чайнику и чашке, оставленной Гермионой.

Чай в чашке еле теплый. Уизли растерянно смотрит на нее и спрашивает у Сириуса:

– Твой чай?

Сириус на секунду замирает, а затем отрицательно качает головой:

– Нет, не мой.

Некоторое время Сириус смотрит на проем, за которым она скрылась, и задумчиво прижимает ладони к коже, на которой огнем горят места, к которым прикоснулись ладошки Гермионы.

* * *

Гермиона исчезает в ванной комнате и старательно пытается смыть с себя все признаки только что содеянного. Она стоит под горячими струями воды, окруженная облаками пара до тех пор, пока, как ей кажется, все не проснулись.

Она одевается и спускается вниз одновременно с подходящим к кухне Гарри. Она отступает на шаг и пропускает его, ведь он уже весь в мыслях о предстоящем слушании.

Она слышит, как Сириус, Люпин, мистер и миссис Уизли советуют Гарри, как следуют себя вести в суде. Слышит тщательно скрываемую дрожь в голосе Сириуса. Она задерживает дыхание, когда понимает, что трепет могут вызывать совсем иные чувства, а не только страсть и поцелуи.

Она вспоминает каждый миг, что проводила рядом с Гарри, каждую секунду, когда он, обижаясь, отдалялся от нее. Она толкает дверь и та резко открывается, являя взору миссис Уизли, расческой приглаживающую волосы Гарри, а он потерянно смотрит на Гермиону.

Гермиона подходит и крепко обнимает его, шепча:

– Все будет хорошо.

Гарри вовсе в этом не уверен, и она беспомощно наблюдает, как мистер Уизли выпроваживает его из дома, торопя в Министерство.

Тонкс устало хромает к столу, и Гермиона переводит взгляд на доски, которыми выстлан пол.

– Закон на его стороне, Гермиона, – слышит она голос Люпина, стоящего позади нее. И это звучит как самая неутешительная вещь, которую она когда-либо слышала в своей жизни.

– Я знаю, – рассеянно отвечает она.

* * *

Гермиона сидит на диване, уставившись на страницы книги, но ее мысли где-то далеко. Она думает о потерянном взгляде Гарри, обо всем том, на что в последнее время она перестала обращать внимание, ведь все о чем она теперь может думать – это только Сириус.

Она не могла даже представить, что придет то время, когда все ее чувства сосредоточатся на одном единственном человеке.

– Что ты читаешь?

Она поднимает глаза и видит его. Гермиона моментально встает, словно на нее наложено какое-то заклинание.

Гермиона никогда не думала, что будет вести, как самая обычная девчонка, которой она и является на самом деле.

– Ничего.

Она закрывает книгу и перекладывает ее в правую руку. Ее глаза не отрываясь, смотрят на него, ожидая, что он все ей объяснит, ожидая разрешения этой ситуации, подчиняющейся странной логике, ожидая от себя каких-то поступков, когда он перехватывает инициативу.

Он ничего не говорит, накрывает ее ладошку своей, а она позволяет книге упасть на пол. Сириус наклоняется за книгой одновременно с Гермионой, и девушка, чтобы удержаться, опирается на его плечо. Внезапный поцелуй сближает их на мгновение, но Сириус стремительно отстраняется, зарывается лицом в изгиб ее шеи и тихо бормочет ей в плечо:

– Это недопустимая ошибка.

Она ничего не отвечает, понимая, что он действительно прав. Она хочет спросить его: «Почему ты не думал об этом раньше?» Но Гермиона ничего не говорит, лишь крепче прижимается к нему, прекрасно зная, он никогда не дружил с логикой, а всегда поддавался лишь импульсу и чувствам. Она пытается найти внутри себя разумную Гермиону, которая будет кричать на нее за то, как она себя ведет с Сириусом, будет пытаться увести ее с того пути, по которому она сейчас так неумолимо движется.

Но ее, словно нет. Она не может отыскать те здравый смысл и логику, которые уверенно вели ее по жизни до сих пор. Раньше было так просто разделить вещи на правильные и неправильные, очень просто. Она не может представить себе что-либо более сложное, чем то, что они сейчас совершают с Сириусом, что-то, что давно вышло за привычные рамки «правильно-неправильно» или «черное-белое».

Она вырывается из его рук и уходит. Гермиона просто не знает, что делать, не может находиться рядом с ним, ведь между ними происходит что-то непонятное.

* * *

Гермиона усаживается за кухонный стол со страшной головной болью. Люпин сидит напротив нее, уткнувшись носом в книжку. Они молчат, но Гермиона, кажется, ждет вопроса и Люпин тихо спрашивает:

– Что с тобой, Гермиона? Ты слишком задумчива.

Она выдерживает паузу и произносит:

– У меня появилась проблема, но я не могу сама разобраться.

Гермиона больше ничего не говорит, но он знает, что она просто не хочет больше чего-либо добавлять.

Ремус опускает книгу и ободряюще ей улыбается, словно говоря: «Не волнуйся, ты все поймешь и во всем разберешься».

Она оглядывается и выражение ее глаз и лица, кажется, кричит: «Нет, я не смогу, не в этот раз».