Путь (бывш. Амнезия) (гет)

Я стоял перед зеркалом и мрачно смотрел на свое отражение. Парень, который внимательно разглядывал мое лицо, был мне мало знаком. Прическа как всегда представляла из себя воронье гнездо, разве что волосы короче, чем я привык — мама уже успела ухватиться за ножницы, пока я лежал в больничном крыле и не мог ей помешать. Я внимательнее всмотрелся в отражение, а затем с остервенением стал стирать с волос какую-то белую пакость. Пакость выводится не желала, и я плюнул, решив оставить так как есть — все равно почти не видно. Попытался слегка расправить брови, чтобы они не нависали над глазами сводами крыш — но быстро плюнул на это дело. Дело было даже не в бровях, а в самом выражении, которое застыло на лице и в глазах. Даже улыбка выходила какая-то мрачная, кривая — Тыквоголовый Джек и тот приятнее улыбается. Глаза... да, вот глаза это вообще кошмар. Откуда это загнанный, злой взгляд? Такое ощущение, будто что-то внутри черепной коробки меня интересует больше, чем реальный мир. А щеки? С чего вдруг такая впалость и угловатость? Питался вроде бы нормально... хотя есть, конечно, пара догадок, почему у меня такое «высушенное» лицо...

Я поправил ворот мантии и, бросив последний мрачный взгляд на зеркало, вышел из своей комнаты.

* * *

Мое возращение из «холода» стало чем-то вроде чуда для всего Хогвартса. Насколько я понял, ребята уже готовились ко всему — к закрытию школы, к похоронам, отставки «великого» Дамблдора (для некоторых приравниваемое к концу света). Ученики сначала почтительно прижимались к стене, едва завидев меня, а затем, узнав в лицо, кидались, чтобы растащить на сувениры. Не думал, что когда-нибудь настолько возненавижу прикосновения.

Тем менее, мое внутреннее состояние оставалось почти таким же — мне было все равно. Я почти не видел лиц, не узнавал голосов, только шел вперед, стараясь меньше думать. Любая ассоциация неизменно приводила к воспоминанию о Лесе. Люди быстро оставляли меня в покое, когда у них не получалось поймать мой взгляд. К вечеру того же дня меня, вместе с родителями, камином отправили обратно в Мэнор — встретить Рождество в кругу семьи, «восстановиться и забыть о произошедшем», по выражению непривычно суетливого Дамблдора.

К поискам Джордана отца не допустили, несмотря на его возражения. Джеймсу Поттеру было бы гораздо легче, если бы его чем-то заняли, а не оставили дожидаться результата. Отец страдал, но мужественно пытался развеселить нас с мамой. Получалось не всегда, но каким-то образом мы дожили до Рождества.

— —

Дома мама развела бурную деятельность. Оправдываясь тем, что она слишком долго сидела на месте, миссис Поттер выгнала меня с отцом и едва не отправила следом домовиков — хорошо, вовремя опомнилась и отобрала одежду у упавших в обморок эльфов.

Мы же с папой от нечего делать стали заниматься украшением сада, хотя настроение у обоих было далеко не праздничное. Молча строили снеговиков и прочих ледяных чудовищ, изредка перебрасываясь словами. Не знаю, чей снежок был первым, однако вскоре молчаливая работа превратилась в столь же молчаливое противостояние. Пострадало несколько снеговиков и домовых эльфов — из тех, кто не принимал участия в баталии. С гордостью отмечу, что мой Глимли был самым ловким среди всех — когда мама загнала нас всех домой, на нем оказалось меньше всего снега. Причем этот... хитрый домовик утверждал, что почти не применял магию. Ну, каков наглец!..

Однако эта встряска оказалась на пользу. Мама смогла спокойно, без свидетелей выплакаться (она на самом деле терпеть не может, когда кто-то видит её слабости), отец и я нашли отдушину для скопившейся энергии и занятие, которое заставило нас прийти в чувство. Мне это оказалось наиболее полезно — от реального холода я напрочь забыл о ледяной стене внутри.

Вечером расселись в гостиной с кружками горячего шоколада в руках и огромным теплым пледом прямо на ковре перед камином. Слушали треск пламени, тихонько пересказывали какие-то детские воспоминания, рассказывали друг другу старые дряхлые секреты из тех, что безобидны и смешны, особенно во взрослых глазах. Наполовину украшенная, зато с полным набором подарков елка таинственно мерцала в углу, но мы не смотрели в её сторону. В этот вечер мы были как никогда близки. Как это ни печально, нас объединили общие переживания и опасения. Но глядя в пламя и чувствуя прикосновения родных, совсем не хотелось думать о страхе.

* * *

Утром Рождества я спустился в гостиную почти в полдень — весь прошлый вечер мы сидели почти до утра и разошлись только когда появился недовольный Глимли — дескать, дров не хватит столько камин поддерживать.

Мама с папой до сих пор отсыпались — или делали вид, что спят. Мы все были несколько подавлены, и словно боялись лишний раз заглянуть в глаза друг другу, опасаясь прочесть там ответы на незаданные вопросы. Домовики, как всегда в этот день, заканчивали последние приготовления и расходились по своим делам — сегодня у них был законный выходной. Спускаясь по лестнице я на мгновенье представил, что остался в доме совсем один... и испугался. Нет, все, хватит. Куда уж больше пугаться?

К елке я шел как на расстрел — настроение было совсем не праздничное. Некстати вспоминалась сцена другого Рождества — как мы с Джорданом спускаемся на перилах лестницы на перегонки. Как, отталкивая друг друга, бежали к подаркам, как тянули в разные стороны одну коробку, толком даже не прочитав имени адресата, как грызли лакричные палочки и кидались друг в друга шоколадными лягушками... Усилием воли я заставил себя вернуться к настоящему и начал распаковывать подарки.

Так... продолговатая коробка от Драко... надо же, набор татуировщика — с чего это вдруг?.. От Тора какая-то странная деревянная игрушка... он случайно не перепутал меня с кем-нибудь?.. оп-па, игрушка раскрывается, а там... еще одна, такая же, но меньше.

Хм.

Под ней — еще одна.

Потом еще.

Еще... гипогрифы задери этого русского!!! Она когда-нибудь кончится?!

Вау, хм, а че, прикольно...

Хм-м... а если приглядеться — у них даже рожицы немного разные...

Интересно, а как открыть эту?.. ногтем, ногтем... Черт подери, я ноготь сломал!.. зубами её, зубами!.. Что это был за звук? А... у!.. мхой жуб!!

— Дорогой, что это? — ух ты, а я и не заметил, как рядом появилась мама. Она с интересом рассматривала полчище игрушек всех размеров вокруг меня. Последняя, не превышающая длину ногтя, была зажата в зубах, и я её выплюнул, внезапно смутившись. Я что, правда покраснел?! Не думал, что в ближайшее время так смогу...

— Да вотх... друх прихлал...

— Этот, болгарин который? Виктор Крам? Интересная вещица. Ну-ка, что там... «Бесконечная Матрешка. Советую не открывать дальше двадцатой — чокнешься». Интересное пожелание.

Я пригляделся к маленькой цифре на боку моей «матрешки». Двадцать девятая. Отложил в сторону, поискал глазами двадцать восьмую — плюнул и завернул в обертку. Найдется. Решил присмотреться к остальным подаркам. Огромная пахнущая мятой игрушка мыши и когтеточка — ну, конечно, очень смешно, крестный. Ах да, тут полный комплект — шикарный кошачий домик с полочками, гамаком и кошачьим туалетом. Размер явно не для пантеры. Надеются, что ко мне вернется изначальная анимагическая форма? Хе. От Рема — прочные наручи из чешуи валлийского зеленого дракона со скрытым чехлом для палочки. Удобно, практично и весьма в духе оборотня — чтобы палочка всегда была под рукой и на тебе всегда была защита. Когда-то Ремус Люпин был любимым учеником Грозного Глаза... как и Сириус, и отец: на гамаке — руна щита, на каждой полочке в тайном кармашке по метательному ножу. Кстати, что там от родителей? Что-то не вижу... А это что?

Я обратил внимание на горку подарков почти под самой елкой. Подлез к самому стволу, вчитался в этикетку. В другую, в третью...

«Джордану от любящих родителей», «Джерру от крестного», «Джордану Поттеру от дяди Ремуса»... И еще около десятка коробок с подписями, где значилось имя брата. Только что появившееся настроение праздника исчезло, уступив место боли. Я, разумеется, тоже приготовил брату подарок, но не думал, что его тоже выставят под елкой...

Я выбрался из-под дерева и мрачно стал собирать Бесконечную Матрешку обратно, про себя злорадствуя. Надеюсь, Тору понравится Шляпа Безумного. Сумасшедший любитель чая из Алисы в Стране чудес был не так уж и сказочен, да и не настолько безобиден.

Отвлекло меня от монотонного занятия деликатное покашливание. Рядом с мамой уже стоял папа в узорчатом шарфе у которого странно шевелились кисточки.

— Дорогой, ты не хотел бы взглянуть на наш подарок?

Я бросил последний взгляд на коробки и кивнул. Не смотря на то, что я довольно общительная личность, которая зачастую остается в центре внимания, у меня было не так уж и много друзей. Драко, Тор, может, еще пара человек из Рейвенкло. Не то чтобы меня это сильно волновало, но...

Родители вели меня на улицу, во внутренний двор. Я был заинтригован. Что же мне такого подарили? Не мотоцикл же, мама скорее меня женит до совершеннолетия, чем позволит сесть за транспортное средство...

...

Это был гиппогриф. Серебристо-серые перышки на голове и передней части туловища чудно смешивались с мышино-серым лошадиным крупом. Стальной крепкий клюв был похож на некое орудие убийства — столь же прекрасное, сколь смертоносное. Глаза — почти черные, с серебристыми крапинками, смотрели на меня внимательно, но без особой настороженности — сразу видно, молодой, не из диких, к людям привык с рождения. Передние лапы — орлиные, — лениво скребли камни, оставляя глубокие борозды от грозных когтей, а задние, лошадиные,беспокойно переминали траву*. Я своими глазами видел, как дерутся гиппогрифы и знал, насколько они опасны. Но именно это создание не могло не вызвать чувство восхищения и благоговения — столько в нем было силы и изящества.

Я сделал еще несколько шагов вперед и поклонился, не отрывая взгляда от черного зрачка зверя. Гиппогриф рассматривал меня с интересом и, как мне показалось, некоторым одобрением. Около минуты он изучал мои глаза, лицо, фигуру, и только потом склонил голову в ответном, не менее глубоком поклоне. Я улыбнулся (не обнажая зубы) и, выпрямившись, уже без опаски подошел к изумительному зверю. Еще не было произнесено ни одного слова, моя ладонь только коснулась легких перьев на загривке, а я уже знал, что этот красавец будет служить мне верой до самой смерти, а я никогда не смогу предать его. Наверное, именно об этом говорил Ремус, когда рассказывал о неких ментальных связях, которые связывают хозяина и его питомца покрепче стальных канатов. Еще никогда я не ощущал такого чувства защиты, поддержки и доверия, которые открылись мне при прикосновении к гиппогрифу.

И холод отступил.

— Как его зовут? — я повернулся к родителям, не отводя руки с шеи зверя. Мне казалось, что если я отпущу его, он исчезнет, как дым. Смешно, наверное, но я вообще был в последнее время мало вменяем.

— Его прежнее имя не имеет значения. Теперь ты его Хозяин, и он будет откликаться только на то имя, которые ты ему дашь, — мне показалось, что в слове «хозяин» отец сделал какое-то особое ударение, но решил обдумать эту мысль позже.

Я повернулся обратно к гиппогрифу и встал прямо перед его головой, руками поглаживая перья на шее.

— Я назову тебя... Лион. Ты не против?

Зверь закрыл глаза на несколько секунд, а затем кивнул и толкнул меня клювом в плечо. Да, надо будет одеваться во что-то более прочное, это так, на будущее. Я улыбнулся и, повинуясь намеку Лиона, подбежал к родителям и поочередно их крепко обнял. Это был воистину королевский подарок, покруче всяких мотоциклов и гоночных метел — куда они мне? А вот надежный друг, который никогда не предаст — это то, что доктор прописал. Хм, да, вижу, доктор тут явно где-то прописался — мое самочувствие бодренько подскочило вверх.

— Спасибо вам большое, — я улыбнулся так, как не улыбался с момента возвращения из Леса, — а теперь поспешите открыть мой подарок, не то обижусь!

Взрослые безропотно удалились, а я, убрав излишне довольную улыбку с лица, вновь подошел к Лиону и повел его в сторону старых конюшен. Пришло время вспомнить уроки третьего курса по УзМС...

* * *

Вечером пришло письмо от Северуса — поиски продвигались, но очень медленно, и все заняты делами. В общем-то, было даже хорошо, что никаких гостей не было. Не было нужды притворяться, слушать соболезнования, терпеть бестактные вопросы и улыбаться.

Я сидел в куче соломы и размышлял. Лион уютно устроился под боком (хотя, на самом деле мы устроились с точностью до наоборот), лениво очищая клюв и когти от крови и ошметков мяса — я сытно накормил своего зверя и успел немного выгулять, пока не стемнело.

Начать стоит все же с Джордана. Кто его держит и где — неизвестно. Быть может, это Волдеморт, а может, нет, но этим людям необходима некая информация, которую знал отец. Скорее всего, относится она к старым разработкам Отдела Тайн и какому-то из исследований, которым занимался Питер Петтигрю. Эта информация настолько засекречена, что министерские люди, работающие на «темных», абсолютно ничего не знают о ней. Отец, как ближайший друг Питера, как-то об этом узнал — от самого ли невыразимца или другим способом, не важно. Факт остается фактом — ради этой информации не постеснялись выкрасть отца вместе с семьей и несколько месяцев пытать.

Почему я оказался за бортом этой кутерьмы? И кто... что это за человек, у которого огненные глаза, Файер? Мог ли он, вместе с неведомым Арленом, помешать нападавшим забрать меня?

Мог. Но зачем, почему? С какой стати я им сдался?

Никакой информации из меня выкачать не пытались. Воспользоваться как приманкой, вроде бы, тоже. Но что тогда? Если проанализировать поведение того, огненного... о чем же он говорил?.. Я его заинтересовал. Чем? Кроме вполне приличного состояния, которое достанется мне от родителей, у меня ничего и нет. Значит что-то во мне... Что там еще было? «Быстро учишься. С тебя хватит. Ты все понял»...

Не может ли быть... а впрочем... у меня чувство, будто из меня пытаются сделать что-то. Слепить какую-то свою фигуру. «Учат», направляют, снимают оцепенение... но, быть может, это все просто выдумки? Так стоп, я забываю об одном. После того, как мне приснился сон о нападении, мадам Помфри говорила...

В голове щелкает, и я вспоминаю. Школьная медсестра предупреждала меня о неведомых людях, чья власть, кажется, очень велика! И сама колдоведьма их весьма боится... или точнее, боится что они могут навредить кому-то другому... и еще она говорила... наверное, о Файере — он, вроде бы, отличается от остальных и убережет меня от судьбы мертвеца или сумасшедшего. Это, конечно, хорошо, но такое вмешательство в мою жизнь мне не очень-то нравится. Хотя, возможно, в данном случае не стоит возмущаться?..

Что же там еще... Джиневра. Рональд. Уизли. Все. Чтоб они провалились под землю... Ладно, тут уже ничего не поделаешь. Но со всеми ними нужно вести себя осторожнее, или вообще дел не иметь, а то опять в какой-нибудь долг вляпаемся. С моей-то удачей... Так, хватит о рыжих.

Драко. Друг мой, слизеринец... что за странное поведение? Черт бы побрал эту дурацкую амнезию, я совершенно не помню, что случилось во время нападения! Только предположение, но... похоже на то, что Драко не скрывается больше от отца. А значит что? Что отец узнал. А как?.. Ну кроме того, что существует сотни вариантов того, как лорд Малфой узнал о поведении сына в школе, не стоит отметать того варианта, что в нападении на нас Люциус участвовал. И увидел там... мда... Стоит поговорить с Драко, причем как можно быстрее. Он не говорил со мной о битве, возможно, не смог из-за какой-нибудь клятвы. Ну, это мы всегда умели обходить... эх, как бы я не был таким слепым кротом, то мог бы с самого начала года заметить знаки, которые мне подавал Драко! Он же хотел, чтобы я сам спросил... а я... дурр-рак...

Так, ладно, подумаем о другом. Черные звери... Призрак, если точнее. Ну, тут думать нечего. Почему-то он преследует меня. То ли сам творит неприятности, то ли пытается предупредить меня о них. Что странно, перед тем как попасть в Больничное крыло с ожогом, Призрака не было. Да и после Запретного леса... Связь? Между Призраком и Файером? По-крайней мере, есть подозрения.

Я покачал головой, которая гудела от огромного числа мыслей, и погладил Лиона по теплому богу. Гиппогриф ободряюще потерся о мою руку клювом — он чувствовал, что хозяин чем-то подавлен. Я же ощущал, что зверь хочет помочь, и он был бы только рад хоть как-то облегчить груз моих проблем. Великий Мерлин, как я все-таки счастлив, что родители подарили мне гиппогрифа...

Но хватит рассиживаться — время уже позднее, да и задница уже замерзла. Я поднялся на ноги и повел Лиона в его денник. Эльф Хикс, едва заметив меня, мрачно кивнул и отправился по своим делам. Среди всех домовых, это конюх был наиболее... наименее... в общем, ему было все равно на любые ранги. Он одинаково грубо говорил как с «хозяевами», так и с другими эльфами. Ну, разве что лошади и другие четвероногие вызывали у него что-то вроде одобрения: я несколько раз своими глазами видел, как от его шепота успокаивались лошади. Заперев Лиона в деннике, я поплелся домой. Завтра нужно многое сделать — написать Драко, порыться в библиотеке, а самое главное — отдохнуть от этого чертовски сложного полугодия...

____________

* — суровые русские зимы — приходят только в январе ))

_____________Хроника материалов_________

— Чем занимается Отдел тайн?

— Херней всякой...

________________________________________________

Что? Как?! Че, правда что ли?..

В общем, получается, первая часть окончена. Была проделана большая работа... или не слишком большая... в общем, спасибо всем читателям, которые меня не покинули) После долгих раздумий, я решила все же не переправлять весь текст первой части, потому что 1) его очень много, и 2) бета уговорила меня на эксперимент, вроде как сравнить как изменился мой стиль за эти шестнадцать месяцев. Ужас.

Итак, первая часть закончена, скоро выйдет вторая. Выкладываться она будет в этом же фике, мне так будет удобнее. Название фика я сменю, но не пугайтесь, пожалуйста)

P. s. Анимагическая форма Малфоя — кот.

P. s. s. А отзывы?..

P. s. s. s. И простите, что глава такая маленькая ^^.

P. s. s. s. s. Не находите ли вы, что бета наглеет?! хД