Великая сила красоты (джен)

Гарри Поттер, герой Волшебного мира, тихо-мирно, никого не трогая, сидел в купе Хогвартс-Экспресса.

Он прибыл на вокзал Кинг-Кросс за полчаса до указанного в билете, врученном ему лохматым, неухоженным Хагридом, времени, тепло попрощался с дядей Верноном, который помог ему дотащить тяжелый сундук до платформ 9 и 10, помахал тому на прощанье, и только потом озадачился тем, как ему попасть на платформу 9 и ¾, которая, по идее, должна была находиться между 9 и 10... но острый ум и невероятная находчивость (!!!) быстро пришли ему на помощь. Он увидел семейку рыжих людей (Гарри редко встречал такой, сводящий с ума буйством красок и оттенков, цвет, хоть и собирал в мусорную корзину остриженные волосы всего населения Литтл Уингинга), которые гомонящей кучей подошли к стене, разделявшей платформы. Гарри внимательно наблюдал за ними. Один за другим трое подростков с тележками, на которых неаккуратно был навален их багаж — такие же громоздкие большие сундуки — помчались прямо на кирпичную стену и исчезли в ней. Ну, Гарри, само собой, не особенно удивился, потому что после того, как Хагрид превратил Дадлика в полу-поросенка (Гарри пришлось с час успокаивать любимого братца, расчесывая его тонкие белесые волосы частым гребешком — это толстячка повергало в дрему), он сразу поверил в то, что он волшебник. Да и как могло быть иначе? Ведь Гарри уже два года учился в самой престижной парикмахерской Литтл Уингинга и обскакал почти всех мастеров, которые частенько заявляли, что мальчишка просто волшебник и кудесник, а еще вундеркинд.

А дело было так. Как-то раз тетя Петунья взяла с собой Гарри, чтобы постричь его, потому что когда она стригла его дома сама, волосы у него отрастали как заколдованные на всю длину уже на следующее утро. Она психанула и решила, пусть парикмахеры сами разбираются с этим бешеным ростом волос — она ведь не профессионал, чтобы такое знать! И когда Гарри вошел в это царство хромированных поверхностей, огромных зеркал, колпаков для сушки волос, белоснежных раковин и крутящихся кресел из зеленой кожи — он понял, что попал в свою мечту. Повсюду стройные, красиво причесанные, ухоженные девушки порхали вокруг клиентов, ловко щелкая ножницами, нежно стряхивая волосы с воротничков клиентов, вовсю завивали женщин на папильотки, жужжали и гудели фенами, в воздухе витал аромат жасминового шампуня и еще чего-то, резкого, но приятного.

В общем, тетя Петунья ушла домой одна, а Гарри привела вечером одна из работниц, жившая в квартале от Дурслей. Мальчик весь день помогал в парикмахерской: собирал щеткой волосы в мусорную корзину, развешивал на улице мокрые полотенца, подбирал упавшие заколки и расчески, подносил клиенткам чай и кофе. Сам он, аккуратно подстриженный и уложенный, с маникюром на маленьких руках, умытый и благоухающий лаком для волос, был доволен безмерно. Дурсли встретили его, преображенного, остолбенев, но сдержали вечное недовольство и дали-таки ему поужинать, хотя в любом другом случае он этого ужина лишался без объяснений.

С этого дня жизнь самого Гарри изменилась очень круто. Он сразу после школы бежал в любимую парикмахерскую, где его встречали с радостью, у многих работниц были дети такого же возраста. Сначала он был просто мальчиком на побегушках, потом ему доверили мыть голову клиентам, для чего он вставал на стул, потом постепенно он освоил машинку для бритья головы, обычные ножницы, ножницы для филирования, фен, колпак для сушки, потом способному мальчишке стали поручать развести краску для волос, а затем и наносить эту самую краску на волосы... в общем, Гарри был очень способным мальчиком в парикмахерском деле. Постепенно он научился всем секретам брадобрейства, а потом перешел и к косметологии.

Местный косметолог не могла нарадоваться на внимательного услужливого мальчика, а Гарри как губка впитывал знания, которыми с ним щедро делилась разговорчивая девушка. К концу второго года он знал все секреты и тонкости стрижки, укладки, великолепно ваял парадные помпезные прически, лихо делал маникюр, педикюр, чистку и массаж лица, суперски выщипывал брови и даже приклеивал накладные ресницы местным красавицам. Умел он делать и отличные недорогие маски для лица, некоторые даже сам придумал, например, из недоеденной вчерашней овсяной каши и ложки прокисшего йогурта — не выбрасывать же добро! Тетя Петунья со свету сжила бы!

Наладились у него отношения и с родственниками. Дядя Вернон как-то раз сел и подсчитал, сколько денег он тратит на парикмахера и цирюльника, который подравнивал его пышные усы, которыми он чрезвычайно гордился и пришел в ужас, устроив дома истерику. Тогда Гарри смело предложил дяде подстричь и побрить его — инструмент у него был, девчонки из парикмахерской подарили на день рождения. Дядька недоверчиво-скептически глянул на наглого недоросля и сел-таки на табуретку. Через час он встал, аккуратно подстриженный — Гарри поменял ему прическу — гладко и чисто выбритый, с расчесанными и взбитыми усами, с массажем толстого лица, попрысканный душистым одеколоном, с аккуратным маникюром на пухлых коротких пальцах — и что самое главное, с тридцатью пятью фунтами в кармане, которые никуда от него не делись! После такой экономии, он очень возлюбил племянника и перестал шпынять его дармоедом, прохиндеем, ненормальным и сыном алкоголиков, погибших в автокатастрофе.

Дадли тоже сменил гнев на милость после того, как его модную стрижку в школе расхвалили все его друзья — Гарри постриг его модной лесенкой или ассиметрией — и каждое утро укладывал перед школой. Дадлины друзья тоже все стриглись у него нахаляву, выпрашивая у мамаш деньги на парикмахерскую, а потом тратя их на свои нужды. Они платили Гарри тем, что перестали его избивать и обзывать, а это, согласитесь, немало, в Гаррином-то положении.

И наконец, тетя Петунья стала доброй и ласковой тетушкой, после того, как Гарри провел с ней серию омолаживающих процедур — массаж лица, три маски, одна за другой, макияж, укладка, маникюр-педикюр — и все ее подруги хором признали, что выглядит она на 10 лет моложе и красивее, чем была в юности. Петунья от радости и гордости даже не обиделась, потому что всю жизнь считала себя особой с лошадиной физиономией, и жутко не любила младшую сестру Лили за ее смазливое личико. А теперь и она стала вполне привлекательной, моложавой респектабельной дамой. Так что Гарри теперь не мыл полы в доме, чтобы сберечь свои золотые руки, не мыл посуду и кухонную плиту и питался вполне сносно, а еще ему купили нормальную одежду, потому что он, и правда, сэкономил Дурслям кучу денег, так что уж несколько футболок и джинсов ему перепало.

Ну и потом объявился пресловутый Хагрид. Он Гарри сразу не понравился — уж больно волосат и неухожен был, а еще от него воняло навозом, каким-то странным (гиппогрифьим, наверное). Гарри бывал с Дурслями за городом, на деревенских мызах и фермах, и там пахло не так! А уж лицо и руки у него! Ужас! В общем, Гарри, подаренный этим хмырем именинный пирог даже не открыл, а выкинул его в мусорку. Тетя Петунья ему на день рождения купила большой торт-мороженое, так зачем ему кособокое приплюснутое недоразумение. В общем, он, конечно, съездил с Хагридом на Диагон-Аллею, чтобы купить все вещи, перечисленные в письме-приглашении в какой-то там Хогвартс (сам Гарри мечтал пойти учиться в местную школу-колледж с профессиональным уклоном, там как раз было отделение парикмахерского искусства), а тут бац — все мечты в прах. И как он понял, и отказаться-то нельзя — вроде как он обязан куда-то поехать и с кем-то потом сразиться, а оно ему надо, вообще? Но ничего не попишешь, надо так надо, закончит этот Хогвартс и потом пойдет учиться в Академию красоты в Лондоне. А еще выяснилось, что у него есть денежки — золото-золото, так что с оплатой обучения проблем не будет, хоть какая-то хорошая новость!

В общем-то, от Диагон-Аллеи у него остались не самые приятные воспоминания. Народ вокруг был какой-то весь страшный: и мужчины и женщины нечесаные, небритые, невыщипанные брови, пористые носы, бородавки на щеках, неопрятные клочкастые бороды, неухоженные руки, и хорошо еще, что их ног он не видел — несмотря на жару, ходили все эти волшебники в каких-то грубых башмаках или не особо симпатичных кожаных туфлях. А верхняя одежда — вообще отпад — все в просторных обвисших мешковатых балахонах вроде как на голое тело, и в остроконечных пыльных колпаках. Мдя-я-я-я... и это волшебники! Гарри был в шоке и глаз у него отдохнул только на одном мальчике, который вместе с ним выбирал мантии (это те самые балахоны) у мадам Малкин. Мальчик был прекрасно подстрижен и уложен, его волосы платинового оттенка «Жемчужный блонд» № 55 были блестящими и здоровыми, руки холеные, ногти чистые, розовые и отполированы до блеска. Лицо белое, гладкое, без прыщей и угрей, одет в подогнанную по фигуре шелковую мантию, в общем, идеально! Все, как Гарри любил, а был наш Поттер перфекционистом, то бишь, он людей любил, если они соответствовали его вкусу и его представлениям — были чистыми, хорошо одетыми, ухоженными, здоровыми, красивыми, прекрасно подстриженными и отманикюренными. У всех иных шансов не было, как ни крути!

Так вот, сидел Гарри Поттер в купе, один, и никому не мешал, как вдруг ввалился к нему один из тех рыжих, на платформе. Вроде самый мелкий. И не самый благонадежный — выглядит не ахти — спутанные, неровно подстриженные рыжие патлы, веснушчатое лицо с каким-то грязным пятном на носу, глаза мутно-голубые, как непротертые со сна, одежда старая, заношенная, и точно с чьего-то плеча, уж Гарри в этом разбирался. Сам-то он был в чистеньком и новехоньком прикиде — тетя Петунья постаралась не ударить в грязь омоложенным лицом — и купила ему шикарную одежду. Кроссовки тоже новенькие — Nike! Хотя он просил Puma, но тетка сказала, что купит на следующий год, потому что весь год им придется опять деньги тратить на парикмахеров, и по этому поводу уже лила слезы, боясь опять зачахнуть и стать уродкой. Гарри горячо пообещал ей возместить все после школы и в частности на рождественских и Пасхальных каникулах.

— Можно к тебе? А то все места уже заняты... — робко пробубнил рыжий.

Гарри смекнул, что тот врет, но все-таки позволил войти и сесть напротив. Рыжий, оказавшийся Роном Уизли, сел и сложил руки на коленях, позволяя Гарри рассмотреть обгрызенные, с заусенцами, ногти с черной каймой. Э-э-э-э... да они еще и слоились! Видимо, авитаминоз... мог бы хоть совать пальцы в выжатый лимон, чтобы крепче были. В общем, Гарри уже немного презирал нового знакомца. Но потом у них немного разговор наладился, хотя Рон опять все испортил, вытащив свою затасканную плешивую крысу, которая Гарри жутко не понравилась из-за внешнего вида.

Потом в купе сунула нос какая-то лохматая девчонка. Гарри моментально определил, что волосы у нее как бы и густые, и здоровые, но расчесываться и ухаживать за своей шикарной шевелюрой девчонка совсем не умела. Могла бы и кондиционер приличный приобрести, и маску прикупить для волос и спрей для облегчения расчесывания и гель для укладки, а то на голове просто воронье гнездо, и куда родители смотрят! Да еще и зубы у нее были как у бобра, а Гарри не привык к столь не эстетичному виду — он-то тетку заставил сводить его к стоматологу, который ему все зубы вылечил и отбрекетил, а глядя на него и трусливый, боящийся бормашины как огня, Дадли тоже рискнул полечить свои клыки, за что тетя Петунья, от счастья, видимо, купила ему большой набор деревянных расчесок — в благодарность. В общем, Гарри новые знакомые не очень глянулись — это с ними еще работать и работать, пока придут в приемлемое состояние, а у него не было охоты возиться задарма с незнакомыми ему людьми.

Через несколько часов они прибыли на станцию Хогсмид. К концу путешествия бедный Гарри полностью разочаровался в Роне. Во-первых, тот ничего не купил у ведьмы с тележкой, а когда Гарри предложил ему угощаться сладостями, сожрал больше половины купленного Поттером. Такая несправедливость Гарри очень расстроила, потому что парикмахерши всегда делали складчины поровну, и его тоже не обходили, и он считал это справедливым, а халявщиков не любил. К тому же, новый знакомый всю дорогу талдычил ему, что они должны попасть на какой-то Гриффиндор, потому что Гарри Поттер — самый знаменитый мальчик в магмире, и просто не имеет права попасть на какой-то иной факультет, а сам Рон туда желает, потому что у него вся семья училась и учится на факультете смелых и благородных. Гарри скучающе смотрел в окно, считая, что смелость ему не пригодится, ему больше нужны расчетливость и умение планировать будущее. Лучше, конечно, выбрать Слизерин, о котором Рон презрительно отзывался, что все змеи слизеринистые подлые, хитрые, жадные и коварные. А что плохого в жадности — желании много заработать, или в том, чтобы добиться успеха любыми путями — это Рон именовал коварством. Хитрость тоже черта неплохая, а как иначе — приходится крутиться и покупать парикмахерские аксессуары подешевле и даже китайские — иначе не оправдаешься и не получишь прибыли. Так что рыжий был неправ. Слизерин однозначно не был плохим факультетом.

После того, как нечесаный Хагрид в жутком меховом плаще (из кротов, как потом узнал Гарри и вознегодовал, потому что купил и носил постоянно значок Гринписа), переправил первоклашек через реку в лодках — Гарри злился, потому что от сырости и влажности у него развалилась прическа, а водостойкий лак еще не изобрели — они попали в руки высокой тощей грымзы, которую звали профессор МакГонагалл. Гарри первым делом глянул на ее прическу — прилизанная, волосок к волоску, сзади стремный пучок, уши даже не проколоты, глаза блекло-голубые, губы тонкие и вредные, и старая, уже морщинки — могла бы хоть маски поделать омолаживающие. Совсем не следят маги за собой. Гарри все больше и больше разочаровывался в этих волшебниках. И очень хотел домой!

После того как они гурьбой вошли в зал, все сопляки начали озираться по сторонам. Большой зал, как его называли все, был оформлен в общем-то, оригинальненько, на потолке нарисовано звездное небо и везде летают горящие восковые свечи, что, впрочем, Гарри не понравилось, потому что ему на макушку немедленно капнул воск. А Гарри знал, как фигово отдирать от волос расплавленные свечки или жвачки — это надо волосы отрезать, и будет на башке проплешина.

Распределение проходило в общем-то забавно — вынесли трехногую табуретку и какую-то старую замшелую Шляпу — Распределяющую, вроде. Ее одевали на голову тому, чье имя выкрикивала грымза-профессорша, Шляпа долго или недолго думала и выносила свой вердикт. Осужденный отправлялся к своему столу, где его бурно приветствовали коллеги.

Перед Гарри как раз распределился тот мальчик, который ему понравился на Диагон-Аллее — сегодня он выглядел еще более безукоризненно, чем в магазине мадам Малкин, прямо весь светился от чистоты и лоска. Он попал на Слизерин, и Гарри немедленно захотел туда же — по крайней мере, хоть один приличный человек из всего этого сборища нерях.

— Гарри Поттер! — восхищенно выкрикнула профессорша, и весь зал загудел и загомонил.

Гарри поплелся к табурету. Он сел и подозрительно покосился на старую дряхлую прорицательницу — она выглядела потертой и довольно пыльной. И вот это заплесневевшее старье ему положат на голову? Ничего себе! Опять ему голову мыть придется!

Но ничего не поделаешь — пришлось терпеть. Старая кошелка долго сидела у него на макушке, скрипучим противным голосом доводя его до бешенства. Он просил ее отправить его в Слизерин, а она ехидно подначивала его, что, может, лучше в Хаффлпафф — ведь он привык работать руками! Только после того, как он пригрозил, что отбелит ее перекисью водорода — она струхнула и заорала на весь зал:

— Слизерин!!!

Гарри радостно кинул Шляпу прямо на пол и помчался к слизеринскому столу.

Профессор МакГонагалл пошатнулась от изумления и горя, народ в зале удивленно загомонил и зашептался, а рыжие близнецы плутовского прохиндейского вида, сидевшие за гриффиндорским столом, бесцеремонно заорали: «Слизеринский прихвостень! Да он на них и похож — такой же зализанный и лощеный!»

Директор, высоченный старик в дурацком синем колпаке с помпоном и сиреневой мантии со звездочками, с длинной пышной, но непрочесанной сероватой бородой, завязанной кое-как бечевкой с двумя серебряными колокольчиками, встал и заорал: «Тихо! А теперь всем приятного аппетита!»

Гарри сел рядом с Драко Малфоем — так звали того самого мальчика, который радостно и хитро улыбнулся ему и подал руку, знакомясь. Ребята сразу благорасположились друг к другу и через минуту уже болтали и весело накладывали на тарелку всякую вкуснятину. Правда Гарри отказался от жареных окорочков и жареной же картошки — от жирной еды появляются прыщи и волосы быстро салятся — уж он-то знал. Драко тоже такую плебейскую еду не ел, поэтому они выбрали мясо на гриле, вареную брокколи и спаржу и отварной картофель с оливковым маслом, посыпанный зеленью. Еда была неплохой. Только сок был только тыквенный — гадость! Гарри предпочел бы мультифруктовый — в нем море витаминов.

Утолив первый голод, Гарри со скуки начал рассматривать преподавательский стол. Все преподы были смехотворны до ужаса. Хагрида он уже описал и ничего нового положительного от него не ждал. В центре стола сидел тот самый Дамблдор, но он ему не понравился — слишком аляповато выглядел, как клоун на ярмарке. Отметаем — любимым преподавателем не станет, однозначно!

Далее сидела какая-то низенькая полненькая дама в зеленой шляпе, как у эльфа в кино, в болотного цвета балахоне и растрепанными волосами. Ну, тоже не фонтан, тем более, руки у нее были ужасные — красные, все в цыпках, ногти коротко-коротко острижены, лицо круглое, покрасневшее и слишком жизнерадостное — это, как любезно подсказали Гарри старшекурсники-слизеринцы — преподаватель гербологии мадам Спраут. Гарри подумал, что если ею заняться всерьез — все не так безнадежно, но, увы, если она сама не захочет — ей ничто и никто не поможет.

Рядом с запущенной профессоршей ботаники сидел какой-то карлик или как их там — лилипут? Гарри всегда путал эти два определения. Ну, тут вообще был полный атас — этому субъекту ничего бы не помогло — только пластическая операция, да и то, рост-то не прибавишь! Короче, это был какой-то гном из ужастиков, которые Гарри смотрел вместе с Дадли по платному каналу ужасов. Возле гнома сидел еще вроде молодой на вид мужчина, личико ничего, не прыщавое, высокий, стройный, хоть и в балахоне, которые все называли мантиями, но вот незадача — какой у него тип волос было не разглядеть — у субъекта на маковке был надел фиолетовый тюрбан, намотанный в тыщу слоев — ни дать, ни взять — чалма самого эмира Катара. Только бриллианта в пятьсот карат в центре не хватало.

Мальчик уже был готов абсолютно разочароваться в будущих учителях, как из боковой двери к столу преподавателей вышел... АХ!!!

"Не все, не все безнадежны в магическом мире! Есть там совершенства и идеалы", — восторженно подумал Гарри. Создание, появившееся перед ним было фантастично. Фантастично красиво! Высокий, стройный мужчина в благородного черного цвета бархатной мантии, сплошь затканной сверкающими стразами, породистое тонкое лицо с безупречно белой матовой кожей без единого пятныщка, благородный нос с горбинкой, глаза — черные, сверкающие здоровым блеском, большие и бездонные, опушенные невероятно длинными густыми ресницами, вроде на вид натуральными. Наверное, касторовым маслом мажет, подумал Гарри. Волосы — отдельная песня — выглядевшие как шелковая черная волна, густые-густые и колышущиеся при каждом движении головы, идеально подстриженные и безупречно уложенные — Гарри был в восторге! Руки тоже были на высоте — изящные, совершенной формы кисти, как у пианиста, длинные тонкие ровные пальцы без выступающих суставов и артрита, ногти на пальцах ровные, округлые, как розовые миндалины. Когда мужчина улыбнулся, обнаружились зубы — белые, ровные, идеальные, как и все прочее.

— Кто это? — загипнотизировано рассматривая неземное создание, спросил Гарри Малфоя.

— А, это мой крестный, Северус Снейп. Он будет вести у нас Зельеварение, — радостно сказал Драко. — А еще он декан Слизерина! Так что у нас есть блат!

Гарри подумал, что возможно, он поучится некоторое время в этом диком Хогвартсе, раз тут есть хоть один нормальный преподаватель.