Дитя Слизерина (гет)

Побелевшие губы Молли Уизли все время шевелились, шепча слова молитвы. Женщина время от времени судорожно всхлипывала, прижимая к себе дочь.

В комнате было невыносимо тихо. Вокруг беспорядочно валялись какие-то обломки. Следы недавнего нападения были еще совсем свежими, вселяя липкий страх и запах боли. Такой сильный, что, казалось, невозможно было дышать.

В комнату вбежал рыжий невысокий мужчина. Его лицо было бледным, а в глазах плескался невыносимый ужас.

— Молли? – прохрипел Артур.

Женщина вскочила со своего места и подбежала к мужу.

— Билли! Они убили Билла, — прорыдала она.

Мужчина сдавленно выдохнул и сильнее прижал к себе жену.

— Они убили моего мальчика, Артур, — шептала она, словно мантру.

И тихий, отчаянный голос звучал слишком громко в напряженной тишине.

Шаг, еще один.

Руки дрожат, а тело словно сведенное судорогой. Зубы до крови впились в губу, и теперь отвратительный металлический привкус разъедает небо. Тусклый свет повсюду ослепляет. Вокруг снуют фигуру, в глазах – страх и отвращение.

Детей Слизерина упивающиеся не любили.

— Вы разочаравали меня, слуги, — шипящий голос вызвал в нем чувство животного, неистового ужаса. – Я ожидал от вас большего.

Красные глаза немигая остановились на нем.

Гарри захотелось провалится сквозь землю. Взгляд Волдеморта не предвещал ничего хорошего.

— Нотт, подойди ко мне, — невысокий черноволосый мальчишка, стоявший рядом, несмело шагнул вперед.

Дрожь в руках становилась слишком заметной, но он ничего не мог поделать. Вид Теодора, извивающегося под Круциатусом, внушал неизбежное ощущение обреченности.

Побытрее бы уже все закончилось…

— А ты, Гарри, разочаровал меня больше всех, — Волдеморт яростно сверкнул красными глазами.

Юноша нервно сглотнул и сделал неуверенный шаг вперед.

— Я ожидал от тебя большего. А ты даже не смог убить девчонку! Или ты думал, что я не смогу узнать о твоем провале, мальчик? – холодный, проникающей куда-то в самую глубь его сознания, голос давил невыносимым грузом. – Круцио!

Кипящая, разрывавшая вены, неистовая боль обожгла его.

Хватит… Не надо больше…

Но треклятому ублюдку его крики доставляли лишь удовольствие. Проклятие было долгим и тягучим, казалось, что этому кошмару не будет конца. Гарри не кричал больше, только обессилено извивался. Крики превратились в стоны, а потом и вовсе стали еле слышными хрипами.

Наконец, Лорд опустил палочку. Юноша замер, но тело все еще билось в конвульсиях.

— Нагини хорошо послужила мне в этот раз, мальчик. Пусть твое наказание станет примером для остальных.

Гарри закрыл глаза, чувствуя, как черный туман теперь забирает его.

Я ненавижу тебя, ублюдок И я отомщу, вот увидишь, ты заплатишь, за все…

— Ну же, Гарри, — Лорд хищно ухмыльнулся. – Ты ведь не хочешь разочаровать меня? Твоя ненависть, мальчик, делает твое положение еще более плачевным, — Волдеморт повернулся к Амадесту.

Гарри думал, что хуже ничего уже быть не могло. Но он ошибся. Карлос слыл мастером пыток. Он сам не раз видел его издевательства, но никогда не думал, что станет его жертвой.

— Я разрешаю тебе делать все, что посчитаешь нужным.

-Да, мой Лорд.

Мужчина приблизился к нему, и в его глазах отразился фанатичный блеск. Чувство тошнотворного страха стало почти нестерпимым. Карлос достал откуда-то маленький пузырек с жидкость странного лиловатого оттенка. Гарри попытался увернуться от холодного стекла, но кислое зелье попало на язык, и в ту же секунду дикая, нестерпимая боль обожгла небо. Душераздирающий крик потонул в пульсирующем шуме в висках.

Нет! Хватит, не надо больше…

Перед глазами мелькали ярко-красные пятна. Больно, как же было, черт подери, больно…

Издевательский смех, чьи-то крики и шипение сливались в оглушающий гул.

А потом реальность и вовсе потеряла границы.

Так вот он какой, ад…

Красна вспышка, еще одна.

Пусть только прекатится, пожалуйста…

— Хватит, Карлос, — юноша вздрогнул и тут же пожалел об этом – любое мимолетное движение отдавалось вспышкой боли. – Можешь отвести его в комнату, я думаю, он надолго запомнит урок, — губы искривились в презрительной усмешке.

Гарри почувствовал, как его грубо хватают за руку, и не выдержав, он вскрикнул, на мгновение широко распахнув мутные зеленые глаза. Драко стоял совсем близко от него, и в его взгляде он мог разглядеть сожаление и понимание.

Ремус плохо слышал раазговоры вокруг. Образ хрупкого, но безжалотного и хладнокровного подростка еще слишком хорошо жил в его памяти. Люпин до последнего не верил, что Гарри стал преемником Лорда, до последнего не мог принять его предательство, но теперь, увидев все собственными глазами, Люпин чувствовал свое бессилие и странную пустоту внутри.

Громкий хлопок только что аппарировшего человека заставил Ремуса вздронуть.

Северус быстро прошел к директору и что-то шепнул ему. Глаза Дамблдора стали еще более печальными, чем минуту назад.

— Джинни, скажи мне, кто убил твоего брата? – мягко произнес Альбус.

Глаза девочки наполнились страхом.

— Я… я не знаю, — сквозь рыдания прошептала она, сильнее прижимаясь к матери. – Он был высокий и сказал, что я должна уйти, иначе ему придется убить и меня, — Молли успокаивающе потрепала дочь по рыжим волосам.

Бледный, как мел, Артур резко вскочил со своего места.

— Директор, вы же не думаете…

— Боюсь, что это был Гарри Поттер.

Слова поразили миссис Уизли до глубины души.

— Но… как…

Северус пристально взглянул в глаза женщины.

— Вам лучше этого не знать, — мягко произнес он.

Дамблдор положил руку Снэйпу на плечо.

— Расскажешь все в моем кабинете…

Дамблдор слушал его внимательно, не перебивая. И с каждым разом директор становился еще более сосредоточенным и серьезным.

— Поттер сильно поплатился за свою слабость. Лорд не прщает таких ошибок, — Снэйп замолчал, глядя куда-то впереди себя.

Фигурка подростка, бившаяся в судорогах под издевательские насмешки Волдеморта все еще слишком ясно стояла перед глазами. Северус ненавидел, когда пытали детей.

Еще будучи ребенком, он впервые увидел, как отец пытает мальчика. И хотя Северусу было всего лет десять, он хорошо запомнил глаза и лицо, искаженное гримасой боли и ненависти.

А потом он сделал выбор, всего лишь ошибка юности, стоившая ему свободы и гордости. И ему часто приходилось учавствовать в кровавых развлечениях, а потом проводить бессоные, полные ужасов, ночи.

— Мы должны ждать, — наконец, произнес Дамблдор. – У нас нет выбора. Пока мы бессильны.

Северус ничего не ответил.

Ждать, надо ждать…