Узники Азкабана (гет)

Площадь Гриммо, 12.

Сириус Блэк, новый Министр Магии, определенно не наслаждался своими первыми днями у власти. Его кузина была зверски разорвана на части оборотнями, а тайная любовница пропала при загадочных обстоятельствах. Лучший друг, тем временем, предавался депрессии у себя в комнате, отказываясь говорить с кем либо. Нет нужды упоминать, что Сириус был слегка на взводе.

В данный момент он был занят встречей с Дамблдором, которая в перспективе должна была принести много пользы и прояснить некоторые моменты.

— Это все твоя вина, Альбус. Я был дураком, когда верил твоим словам, что Гарри может быть преступником. Именно из-за тебя мы все оказались под громадной угрозой от одной из самых смертоносных пар всего магического мира. Что, во имя Мерлина, мы будем делать теперь?

— Мы вернем Гарри обратно, Сириус. Вскоре он поймет, что они с Дафной должны быть в Азкабане ради всеобщего блага. У Гарри большое сердце, он вернется, вот увидишь, — пытался успокоить его Дамблдор.

— Это все случилось именно из-за твоего бреда о всеобщем благе, ты, старый дурак, — горячо ответил Сириус, — всем абсолютно все равно, лишь бы можно было жить спокойно. Может, раньше у Гарри и было, как ты выразился "большое сердце", но времена меняются. Мы должны сделать что-нибудь, пока он не подвесил нас за пятки в подземельях Хогвартса.

— Мы ничего не можем сделать. И он, и Гринграсс стали слишком могущественными. Все что нам остается — ждать и наблюдать, надеясь, что все сложится хорошо для нас.

— Я Министр Магии, Альбус. И я не собираюсь сидеть и ждать, пока Поттер уничтожит все что мне близко и дорого. Сегодня ночью я отправлю лучших авроров в Поттер-Мэнор. Они арестуют Гарри для допроса в отношении смерти Нимфадоры Тонкс.

— Я бы не рекомендовал тебе, Сириус... — вздохнул Дамблдор.

— Мне не нужны рекомендации, я уже все решил, — твердо заявил он.

А на следующее утро, когда Сириус Блэк направлялся в свой кабинет через атриум, три тела появились из воздуха и свалились прямо под ногу Министру. Он замер шокированный, так как это были его лучшие люди: Кингсли Шеклболт, Дариус Довлинг и Гестия Джонс лежали на полу, без сомнения — мертвые.

* * *

Нора

Артур Уизли был очень заботливым человеком. Его дочь была заперта в месте, откуда она, очевидно, не могла выбратся, а сын лежал в кровати больничного крыла Хогвартса. Он позаботился, чтобы его жена постоянно была рядом с мальчиком, так как никак не мог оправится от головной боли после одного неприятного инцидента, в котором участвовала Молли и её сковородка.

После изнурительной ночи в госпитале, Артур наконец вернулся домой, где смог в спокойной обстановке принять душ и забрать некоторые вещи для жены и сына. Он не ждал гостей, поэтому очень удивился, когда увидел двоих людей, которые отдыхали на диване в гостинной.

Гарри Поттер, а одним из посетителей был именно он, улыбнулся в его реакции. Дафна сидела возле него, так же улыбаясь.

— Добрый день, мистер Уизли. Мы тут подумали и решили зайти к вам в гости, ведь уже столько времени прошло с прошлой нашей встречи. Почему бы вам не присесть?

После того как первый шок прошел, Артур судорожно вздохнул и вышел из оцепенения.

— После того что вы сделали моей семье, лучше бы вам убраться с моего дома... — холодно произнес мистер Уизли.

— Извините меня, пожалуйста. Вы единственные, кто меня любили... И я сделаю все, чтобы исправить свои ошибки. В знак извинения у меня есть для вас небольшой подарок, — немного пристыжено сказал Гарри.

— Подарок? — Удивленно спросил Артур.

— Это особенный подарок, мистер Уизли. Гарри расказал мне о ваших предпочтениях маггловским артефактам, и мы решили достать для вас один из самых редких, — сказала Дафна Гринграсс, которая до этого момента не промолвила и слова.

Артур понимал, что должен прогнать их но не смог справится с любопытством.

— Что у вас там? — спросил он.

— Это артефакт, о котором мы прочитали в одной из самых старых маггловских книг средневековья. Было очень сложно достать его, так что мы надеемся, что это маленькое преподношение поможет нам восстановить отношения, — с широкой улыбкой начал Гарри, — люди в Средневековье называли его креслом Иисуса.

— Ты всегда был одним из членов нашей семьи, Гарри. Я уверен, если ты раскаешься в содеянном — мы сумеем простить тебя, — сказал Артур, воодушевившись находкой редкого артефакта. — Но где же он? Я могу вглянуть на этот редкий артефакт? — жадно осмотревшись, промолвил он.

Гарри взмахнул рукой и посреди комнаты появился необычный стул. Жадный блеск в глазах мистера Уизли быстро сменился ужасом, когда он увидел его.

Кресло не было похоже ни на одно, что он видел в своей жизни. Сотни острых шипов покрывали его спинку, подлокотники, седалище, а на уровне туловища и ног были специальные держатели для рук и ног.

— Этот вариант был множество раз модифицирован, мистер Уизли. Учитывая то, что вы для меня совсем как отец... мы постарались достать для вас наилучшую версию. Теперь оно называется "Кресло мучения", — бросив довольный взгляд на кресло, заключил Гарри.

Последний цвет отхлынул от лица Артура после этих слов.

— О, ну что вы, мистер Уизли, нам пришлось очень постараться, чтобы достать его. Я буду настаивать, чтобы именно вы первым испытали его, — настойчиво проговорила Дафна и взмахнула рукой. Веревки появились из воздуха и обвили шею Артура, и как бы он не старался вырваться — не мог сделать ничего: она притянула его к креслу и усадила, надежно зафиксировав все конечности.

Тем временем Гарри и Дафна исчезли. Работа была сделана, и у них не было ни единого желания оставаться в этом свинарнике дольше, чем требуется.

Артур закричал, когда шипы впились в его тело. Последним, финальным рывком веревка надежно затянулась на его шее. По спине уже начала капать кровь. Мужчина закричал. Держатели рук начали поворачиваться по спирали, и шипы проникали все глубже и глубже.

С тихим звуком, который Артур уже не мог слышать из-за своего крика, пламя занялось под креслом и вскоре занялось полностью.

Он кричал, пока были силы, желая лишь, чтобы страдания прекратились.

Несколькими минутами позже его желание было исполнено, когда голова его безжизненно склонилась на бок, застыв в немом крике, каждой клеткой своего тела выражая боль и страдание.

* * *

Площадь Гриммо, 12.

Ремус Люпин лежал на кровати, зарывшись лицом в подушки. Он закрылся в своей комнате еще после полудня, отказываясь выходить, или пускать кого-нибудь в комнату. Любовь всей его жизни была мертва, и он не смог сделать ничего, чтобы помочь ей. Он оплакивал её с самого утра, и как бы ни старался — не мог остановиться.

Его мысли прервал до боли знакомый голос.

— Ремус, ты в порядке?

Он оглянулся и увидел Нимфадору Тонкс, стояашую у изголовья его кровати. Было нечто странное в ней: казалось, она была соткана из воздуха и полностью не материальна. Все шрамы, которые она получила от атаки оборотней, все еще можно было разглядеть на не прикрытых материей участках тела.

— Тонкс, но... к-как? — прошептал Ремус.

— Я вернулась, Ремус. И я хочу поговорить с тобой, — ответила она бесцветным тоном.

Ремус вскочил с кровати и попытался заключить её в обьятия, но, его руки прошли сквозь пустоту.

— Ты не можешь дотронуться до меня, Ремус. И ты сам в этом виноват, — сказала Тонкс, и услышав это, слезы покатились по его щекам. — Почему ты не сделал ничего, — продолжила она, — я любила тебя больше жизни, и все что ты смог сделать — это разорвать меня на части?

— Я не хотел этого, любовь моя. Я не знаю, как оказался внутри той клетки... — с трудом проговорил Ремус, задыхаясь от рыданий.

— Ты не остановил ни себя, ни других оборотней. Ты присоединился к ним, и вы разорвали меня на части. Если бы ты любил меня — то нашел бы способ, — фыркнув, произнесла Тонкс.

Упав на колени, Люпин зажал голову руками.

— Я не мог контролировать себя. Я пытался... но не смог, извини меня, извини, любовь моя. Я так тебя люблю, Тонкс, — раскачиваясь в агонии, выдавил Ремус, — если бы я мог сделать хоть что-нибудь, что вернуло бы тебя обратно...

Тонкс на несколько мгновений задумалась.

— Докажи, Ремус. Докажи, что любишь меня. Мы будем вместе, в нашем маленьком мире... за гранью. Ты мне нужен.

— Но я... — начал оборотень.

— Никаких но, — прервала его Тонкс, — я знаю что ты любишь меня, но после того, что ты сделал... докажи, что твои намерения искренние. Пожалуйста...

На негнущихся ногах он подошел к столу и открыл его. Руки тряслись, но Ремус вытащил серебренный кинжал. Он долго смотрел на него, и перевел взгляд на Тонкс.

-Сделай это. Я жду тебя, Ремус. Я люблю тебя... — сказала она, слегка наклонившись.

— Я сделаю это для тебя, Тонкс. Я так люблю тебя...

С этими словами он вонзил кинжал себе в сердце по самую рукоять. С последним вздохом он посмотрел вверх, ожидая увидеть счастливую Тонкс, но наткнулся лишь на яростные взгляды Гарри Поттера и Дафны Гринграсс.

* * *

Кабинет Директора, Хогвартс.

Сириус Блэк только что рассказал Альбусу Дамблдору о смерти трех авроров. И Дамблдор, конечно, позаботился указать Сириусу, что если бы он сразу послушал его советов — авроры были бы живы. Но Блэк никогда не отличался внимательностью, да и сейчас не слушал, и коротко бросив, что у него много дел, оставил Дамблдора одного.

Старый директор пытался найти способ вызволения Джинни Уизли из Тайной Комнаты. Однако, все его потуги пропали втуне, после того как стало понятно что войти туда сможет только змееуст. А такого под рукой не имелось.

Он сидел за столом, рассматривая фотографию которая пришла по почте: на ней была запечатлена Джинни в нижнем белье. Он знал, что уже слишком стар, но движущаяся картинка почти обнаженной девушки рождало приятное покалывание на спине.

Он слышал о репутации этой юной особы. Хм, если б он сумел спасти её...

В этот момент вспышка осветила пространство вокруг , и на стол упал еще один конверт. Дамблдор со злостью посмотрел на него, ведь его оторвали от такого важного дела! Внезапно конверт открылся, и с него выпали две фотографии: одна с Артуром Уизли, сидевшем на странном шипастом стуле. На втором изображении был Ремус Люпин, у которого из груди торчал серебренный нож.

Дамблдор в ужасе бросил конверт на пол. Он нервно заметался на месте, не зная, что предпринять. Спустя мгновение он замер, увидев клочок пергамента в конверте. Трясущимися руками он перевернул его:

"Ты следующий".