Кусочки счастья (джен)

Хедвиг твердо знала: все хорошие совы после смерти обязательно попадают в Совиный Рай. Поэтому она всегда старалась быть образцово-идеальной совой.

Попав под Аваду, Хедвиг почти не расстроилась. Ей, конечно, было жаль хозяина, но впереди ждал Совиный Рай — предел мечтаний любой совы.

Каково же было ее удивление, когда она очутилась на вокзале Кинг-Кросс.

«Не может быть, — подумала Хедвиг. — Неужели Совиный Рай — это вокзал?»

Без поездов, без людей — тем не менее, это действительно был Кинг-Кросс — совершенно пустой и тихий.

— Вот дела, — сказала она вслух. — Тоже мне рай.

— М-м, еда-а-а-а.

Хедвиг посмотрела вниз и увидела огромную, просто-таки громадную змею. Кажется, они уже где-то встречались.

— Мы знакомы, уважаемая змея? — спросила Хедвиг. Вежливость, прежде всего вежливость — так учили ее на совиных курсах.

— Мош-ш-шет с-с-снакомы, а мош-ш-шет и нет. Какая рас-с-сница? Я тебя вс-се равно с-съем.

Змея была явно небольшого ума. Однако других собеседников поблизости не наблюдалось, и Хедвиг решила продолжить разговор.

— Понимаете ли, меня уже убили. Вот только что. Вы, я думаю, тоже мертвы, иначе не видели бы меня.

— С-с-спус-с-скайс-с-ся, и мы проверим, кто тут мертв.

Хедвиг возвела глаза к потолку: да уж, никакой это не Совиный Рай. Скорее Совиный Ад.

— Вас, наверное, по голове ударили, и вы умерли? — спросила она невинным голосом. — И поэтому ничего теперь не помните? А у вас был хозяин?

— Тебе какое дело? — проворчала змея. — Да, был. С-с-самый лучш-ш-ший хос-с-сяин был. Лорд Волдеморт.

Замечательно. Мало того, что она попала вместо Совиного Рая на вокзал, так еще и вдобавок теперь придется провести вечность в обществе этой хамки и питомицы того самого, которого нельзя называть.

— А ты что-то имееш-ш-шь против?

— Нет, в общем-то уже ничего, — сказала Хедвиг.

В конце концов, они умерли, и ничего не изменишь. Это в той жизни она выполняла поручения Гарри Поттера, а здесь — она теперь сама по себе.

Несколько часов Хедвиг провела под потолком, а змея тщетно пыталась ее достать. Они не разговаривали.

Первой сдалась змея. Она обвила одну из колонн и тихо прошипела:

— С-с-скучно.

«Еще бы, — подумала Хедвиг. — Высокоорганизованному разуму скучно не бывает, а ты — змея, холодная, скользкая и глупая».

Но она была очень воспитанной совой, поэтому спустилась пониже и изобразила интерес.

— Вот раньш-ш-ше как было вес-с-село. Хос-с-сяин и рас-с-свлечение придумает, и еда заодно. Людс-с-ское мяс-с-со вкус-с-сное.

— Вы едите людей? — ужаснулась Хедвиг. — Но как же?

— Вкус-с-сные. Вкус-с-сные людиш-ш-шки. Дети ос-с-собенно.

— Варвары! Как же так? Они же люди!

— Мяс-с-со как мяс-с-со, — покачала головой змея. — Вкус-с-сное мяс-с-со.

— Пресмыкающиеся, — презрительно бросила Хедвиг. — Как есть дикари.

— Мыш-ш-шей ты еш-ш-шь. Какая рас-с-сница?

— Люди — это люди. Их есть нельзя!

— Люди едят змей. Змеи едят людей. Круговорот.

Хедвиг раздирало от возмущения. Какая-то змея будет ей рассказывать про круговорот и пищевую цепь! Вот еще!

— Да вы, вы… Вы людоед!

— Да, я такая, — не без самодовольства сказала змея. — Милочка, ты с-с-слиш-ш-шком долго летала. С-с-спус-с-стис-с-сь на с-с-семлю и открой глаза.

— Вот уж нет, — фыркнула сова.

Но где-то глубоко внутри теперь засело сомнение.

Все было так просто: людей убивать нельзя. Тот, кто убивает людей — плохой. Ей так говорили на совиных курсах. Так говорили в Хогвартсе. Так говорил Гарри Поттер. Но ведь они, люди, действительно убивают змей, да и сов. Ее, Хедвиг, ведь тоже кто-то убил. Может, змея права? Может, это просто круговорот?

— Твой хос-с-сяин… Неужели он никого не убивал?

— Не убивал! — закричала Хедвиг.

Но он стал ее спасать. А это почти то же самое, что убил.

— С-с-совс-с-сем никого? Почему ты умерла?

Змея будто бы читала ее мысли. Хедвиг места не находила от возмущения. Она то взлетала, то садилась. И порывалась что-то сказать, но в голову ничего умного не шло.

И так продолжалось до тех пор, пока на платформе не появился он. И Хедвиг удивилась. Ведь он умер так давно, но теперь стоял, как живой, и улыбался.

Змея зашипела и бросилась к нему — видно, захотела его укусить. Хедвиг, ни минуты не думая, камнем упала вниз и ударила ее клювом в голову.

— Перестаньте, — сказал он посмеиваясь. — Ты, мертвая змея, не опасна. А ты, мертвая сова, будь умнее.

— Подумаеш-ш-шь.

— Хочу в Совиный Рай.

Хедвиг чуть было не топнула лапкой, но вовремя вспомнила, что она — вежливая сова.

— Ты, — он указал на змею, — уйдешь вместе со своим хозяином. А ты…

И Хедвиг замерла. Она могла поклясться, что слышит, как бьется змеиное сердце.

— Ты уйдешь со мной.

— В Совиный Рай?

— Можно и так сказать, — улыбнулся он.

— Я не убивала людей, — зачем-то добавила Хедвиг. — Никогда-никогда.

— Я знаю. Ты хорошая сова.

Он протянул руку, и она села, вцепившись лапками в палец. И когда он открыл дверь, Хедвиг обернулась. Ей хотелось сказать, что змея не права. Что люди — это не просто мясо. Что вот он, ее спаситель, очень хороший человек.

Но змея была всего лишь змей, глупой и пресмыкающейся.

Она бы все равно ничего не поняла.