Нет ярких красок в серебре (джен)

...и ему открылось незримое.

* * *

Он стоял у могилы Дамблдора, и в потустороннем мире она сияла ослепительной белизной. И даже мертвые глаза резал этот свет, заставлял жмуриться, закрывать частоколом ресниц, чтобы хоть немного уменьшить сияние. Был ли Дамблдор злодеем или героем, Драко не знал, но знал, как сильно любили этого человека многие вокруг. Свет этой любви, видимый только после смерти, видимый даже после смерти, озарял сейчас место его упокоения. Он вносил в мятущуюся душу, которая только одна у Драко и осталась, успокоение и уверенность, что другим людям, тем, кто был ему дорог, и кому был дорог он, тоже останется после него хоть малая толика сияния.

— Профессор, я умер.

Могила была безмолвна. Дамблдор ушел сразу. В Хогвартсе висел его портрет, но на нем мертвый директор только улыбался, никогда не произнося ни слова. Он обрел свой покой, потому что верил в то, что совершал.

— Надеюсь, мы встретимся там, где вы сейчас. Надеюсь, я туда доберусь. Мне нужно о многом у вас спросить.

Капли расплавленных алмазов просочились из-под сомкнутых ресниц и упали на могильный камень. За спиной кто-то тихо спросил:

— Хочешь лимонную дольку, Драко?

Он резко обернулся. Но там не было никого.

* * *

Покидая Хогвартс на каникулы, Драко всегда думал, что школа остается пустой. Особенно летом, когда студентов не будет несколько месяцев. Только Хагрид, которому некуда больше идти, делает свои хозяйственные дела, копается в огороде и разводит разных фантастических тварей, пока никто не видит.

Был конец октября, но школа пустовала, как во время летних каникул. Новый учебный год так и не начался.

Хагрид сидел на крыльце сторожки, подперев голову рукой, и смотрел на разоренный огород. Клык лежал рядом, положив голову на огромные черные лапы. Сезон урожая заканчивался, и на грядках полагалось бы расти разным поздним овощам, но ничего не было. Не было буйной зелени, огромных тыкв, которые уже округляются к этой поре, не было зарослей лекарственных трав, которые Хагрид пытался вырастить под водительством профессора Спраут. Земля, перепаханная заклинаниями и боем, оставалась черной и безжизненной. Драко остановился у забора. Клык поднял голову, посмотрел на него в упор и отвернулся. Хагрид погладил собаку по большой голове, почесал между ушами.

— Нет их, Клык. Никого нет.

Достал из кармана необъятный платок и начал шумно вытирать лицо. Драко отступил, не проявляя себя.

* * *

В больничном крыле мадам Помфри, в строгом длинном платье, в белоснежном чепце и крахмальном переднике, методично расставляла на полках склянки с зельями. На каждом была наклеена этикетка, а на каждой этикетке мелким почерком Снейпа написано название. Мадам Помфри готовилась к новому учебному году, как делала это всегда, десятилетиями. Иногда она присаживалась на жесткий табурет и смотрела на ряды кроватей, которые однажды будут застелены белоснежными простынями, но сейчас больше были похожи на чуднЫе металлические скелеты. Потом возвращалась к полкам.

Драко скользнул взглядом по названиям. Успокоительное, зелье для сна без сновидений, зелье от плохих воспоминаний, зелье для быстрого засыпания, зелье для сна без сновидений. Где-то это все он уже видел… ровно такой же набор. Ранозаживляющее, кроветворное, костерост, мышцерост, кровеостанавливающее, асептическое, противоядие и еще дюжина наименований, перечень которых больше подошел бы для военного госпиталя, чем для школы. Обычный набор школьной аптеки, который Драко был хорошо знаком, теперь занимал всего одну полку. Похоже было, что мадам Помфри решила быть готовой ко всему. Вообще ко всему.

* * *

Профессор МакГонагалл в директорском кабинете корпела над грудой пергаментов. Время от времени она поднимала голову и подолгу смотрела на портрет Дамблдора. В ее гладкой прическе с собранным пучком отчетливо проступали широкие серебряные пряди.

— Ах, Альбус, — в ее голосе звучала усталость. — Мне так нужна ваша помощь. Совет Попечителей настаивает, чтобы и на следующий учебный год Хогвартс был закрыт для восстановления. Но дети, Альбус, особенно малыши. Они должны учиться. Они и так уже опаздывают на год. Для них не должно ничего измениться. Они должны жить в мире. Они должны жить дальше. Они должны жить. И нам нужен хороший профессор Защиты от Темных Искусств, по-настоящему хороший профессор. Я подумываю пригласить мистера Поттера. Если он когда-нибудь вернется к нам.

Дамблдор улыбнулся и не ответил. МакГонагалл вздохнула и вернулась к работе.

* * *

Пивз.

— Ты был когда-то человеком? — спросил Драко.

— Ну был, — мрачно ответил Пивз, который висел в воздухе и ничего не ломал, не крушил и не взрывал.

— Но ты не призрак?

— Ну не призрак.

— Почему ты стал полтергейстом, а не призраком?

— Некоторые бывшие люди, знаешь ли, слишком сильно хотят мести. Призраки добрые, а я вовсе не добрый.

— Почему ты здесь? Что тебя держит? Почему ты так всех ненавидишь?

Он стал серьезен.

— Потому что они ненавидели меня. За дурацкую внешность, за идиотскую фамилию. За то, что я сквиб. Ненавидели и издевались. Сейчас моя очередь.

* * *

Во взгляде миссис Норрис он увидел что-то человеческое. Как будто внутри была девушка, заточенная в тело кошки до конца своих дней. Филч дремал в старом ободранном кресле у еле теплящегося камина, и миссис Норрис смотрела на него с любовью, которой Драко никогда не видел в ее глазах, когда был жив.

Никто из них никогда не задумывался над тем, что когда-то Аргус Филч тоже был мальчиком, который впервые получил письмо из Хогвартса. Мальчиком, про которого уже тогда было ясно, что он не волшебник, но по праву рождения будет учиться в Школе чародейства и волшебства. Драко вспомнил, как Грейнджер говорила о магглорожденных детях, о себе, вспомнил, как они смеялись над Лонгботтомом, чья магия еле теплилась и оживала только в теплице. Что они чувствовали, видя, как другие дети творят волшебство?

Это было сложно. Это было сложнее, чем все, что было до, вместе взятое.

На светлой стороне были такие, как Дамблдор. Сейчас его считали святым провидцем, а Драко видел в нем расчетливого и холодного манипулятора, который уготовил Поттера на заклание во имя победы так называемого добра. Или Поттер, который когда-то, не задумываясь, бросил в него заклинание, которое его чуть не убило. Или Грейнджер, которая его все же убила, и Драко сомневался, что ее мучила совесть от содеянного. На стороне тьмы были его родители и другие чистокровные маги, которые так же, как и все, любили своих родных и друзей, хотели для своих детей лучшей доли и готовы были пожертвовать собой. Был Снейп, всю жизнь любивший свою рыжую гриффиндорку. Даже Темный Лорд — надломленный ожесточившийся человек, который не смог перенести того, что с ним сотворили. Возможно, он и был психопатом, не ведающим жалости, но никто, никакая сторона не была застрахована от этого. Ни одна война в мире не являлась противостоянием добра и зла в чистом виде. Потому что ни добро, ни зло не существовало в абсолюте. Драко пришлось умереть, чтобы начать понимать, что мир не делится на белое и черное. Что все намного сложнее.

* * *

— Миртл, я пришел попрощаться.

— Очень жаль, — очки сверкнули угрожающе. — А я так надеялась, что ты будешь теперь жить со мной, в моем туалете. Тем более, что василиска больше нет и мне совсем скучно.

— Прости. И… спасибо тебе.

Она посмотрела на него недоверчиво.

— Это за что?

— За то, что поддерживала меня. И никому не рассказала.

— Пожалуйста. И все же очень жаль.

* * *

В пустой гостиной Слизерина Кровавый барон сидел в кресле перед холодным камином. Свечи были погашены, гобелены и портьеры сняты. Пустота и тишина. Драко не знал, придут ли сюда когда-нибудь новые ученики.

Увидев его, Кровавый Барон оторвался от дум и удивленно приподнял бровь.

— Что ты здесь делаешь, мальчик?

— Я умер и пришел попрощаться.

— Тебе пора.

— Но… я не знаю как. Может быть, вы мне подскажете?

Призрак посмотрел на него так, словно Драко сказал какую-то глупость, и Драко невольно поежился под его взглядом. Сделав отсылающий жест рукой, призрак ответил:

— Иди туда, где все началось.

* * *

Туда, где все началось…

Драко стоял на поле боя. Вот то самое место, где вечность назад он увидел зеленую вспышку, а потом его бездыханное тело рухнуло в грязь. Сейчас его кости мирно дотлевали в семейном склепе.

Не было больше невыясненных вопросов. Не было никаких долгов. Он стоял один на поле и смотрел в небо, запрокинув голову. Низкие темно-серые тучи начали светлеть и светиться, струясь вниз потоками серебра. Драко закрыл глаза и раскинул руки, отдавая себя свету и покою, который наконец-то снизошел на него. Отныне он был свободен.

* * *

Нет ярких красок в серебре -на грани вечности, добра и зла.Ведь над душой не властна даже смерть,когда от тела остается лишь зола.

Не бойся той, что в вечности живет.Есть то, к чему ее не прикоснется длань.Со смертью вечности и смерть умрет.Уйдет однажды за серебряную грань.

Ноябрь 2020 — Февраль 2024 гг.Пермь — Киров