Кобыла (гет)

Утро встретило Астариона не только светом, теплом и эйфорией от полного насыщения, но и необходимостью неминуемого разговора, который грозовой тучей навис над их лагерем, едва миновало время завтрака. Так уж вышло, что его кровавый секрет стал достоянием остальных членов их маленького стада.

Верно, ночью кто-то всё!таки проснулся, подсмотрел их с Кобылицей досуг и разболтал об этом остальным.

Астарион бы с лёгкостью поставил кошель золотых на то, что это была Шэдоухарт. Именно жрица сейчас читала нотацию притихшей и побледневшей Кобыле, не смевшей поднять головы во время этой проповеди. В то время как остальные бросали в сторону Астариона неодобрительные и опасливые взгляды. Никто не решался приблизиться к вампиру первым, но Астарион знал, что это лишь дело времени и скоро они осмелеют.

На всякий случай он оделся, взял оружие и сложил в вещевой мешок все необходимые мелочи, включая Некромантию Тхая. Астарион решительно не знал, чем обернутся разбирательства с остальными, и приготовился к бегству. Люди всегда радикально относились к соседству с кровососами, и любые переговоры неминуемо заканчивались на острие осинового кола. Такой расклад Астариона не устраивал.

В конце концов, Кобылица, бледная, как сама смерть, кивнула жрице, поднялась на ноги и направилась к Астариону.

— Кажется, мы вели себя громче, чем должно, дорогая, — приветствовал её Астарион, широко улыбнувшись.

Скрывать клыки было уже не обязательно, и, если честно, его это радовало.

— Все обеспокоены, — сухо констатировала очевидное Кобылица, скрестив ручищи на груди, расставив ноги и придав всей своей фигуре более грозный вид.

Сейчас она напоминала Астариону не столько кобылу, сколько медведицу перед атакой. На краткий миг он представил себя на ней и едва сдержал смешок.

Склонив голову вбок, Астарион придал позе расслабленности и более плавных изгибов. Кажется, пришло то самое время пустить в ход главное средство — соблазн.

— И ты тоже боишься меня?

Друидка задумалась. Хотя, очевидно, что она должна была соврать, сказав короткое "нет". Кобыла оставалась искренней с ним, и это дарило Астариону надежду на то, что они по-прежнему союзники. Осознание, что между ним и агрессией остальных стоит лишь её широкая спина, злило. Но сейчас Кобылица была нужна ему, ведь оставаться наедине с многочисленными проблемами и страхами Астарион не хотел.

— То, что случилось ночью, не должно повториться, — наконец подала голос Кобылица, поведя крутым плечом. — Ни со мной и ни с кем-то другим. Пообещай мне, что не будешь представлять опасности для нас.

— Обещаю, моя дорогая. Конечно! Как может быть иначе? — Астарион сопроводил фразу изящным поклоном, после которого кокетливо поправил волосы. Но и на этот жест Кобылица не отреагировала. Астариона это обеспокоило. Уж он-то знал, что равнодушие было порой опаснее страха. А значит, Кобылу нужно было растормошить. — Обычно я себя так не веду, но… — Он шагнул ближе, поднёс губы почти к её уху и доверительно прошептал: — Попробовав тебя, я не могу отделаться от мыслей, каковы же на вкус остальные. Гейл наверняка напоминает по вкусу бренди с хорошей выдержкой, которое легко пьётся, но крепко ударяет в голову. Уилл? Наверняка это красное вино — сладкое и слегка вязкое, о котором долго вспоминаешь с тоской, когда оно заканчивается. А вот с Лаэзель не всё так просто. Даже не могу представить, какова на вкус наша гитьянки…

— И не представляй! — Голос Кобылицы задрожал от гнева, но Астарион различил в нём и частичку ревности. Обычно это банальное чувство его раздражало, но сейчас он был рад его различить. Это значило, что рыбка всё ещё держала наживку во рту. — Поверь, никто из них не горит желанием становиться для тебя… пищей.

— И это ни к чему. Я всего лишь фантазировал, — проворковал Астарион, добавив тону голоса низких ноток. Он отстранился. — И всё же кровь разумного создания даёт существенную прибавку в силе. А сытый вампир — мощное оружие, можешь мне поверить. Теперь, когда не нужно скрываться, я намерен пустить в ход все свои таланты и преимущества. Включая зубы. И если во время схватки кто-то из злодеев поделится со мной кровью, никому хуже не будет. Всё равно ведь сдохнут. Согласна?

Астарион сделал вид, что осматривает собственные острые ногти, пока Кобыла обдумывала его слова. И делала она это долго, хотя, на взгляд Астариона, ответ был очевиден — запрещать ему утолять жажду противниками откровенно глупо.

— Думаю, ты прав, — наконец признала Кобыла и стушевалась.

Астарион искоса посмотрел на неё и внезапно понял, что кобылка-то совсем молода. Раньше он не задумывался, сколько ей лет. Вопрос был несущественным, но сейчас, бледная и потерянная, она напоминала девчонку, спрятавшую мягкую суть за грудой мышц. И её вкус...

«Не имеет значения».

Астарион вновь галантно поклонился, осознав, что бежать прочь из лагеря пока не придётся. Да, Кобыла была нужна ему, но и он был нужен ей самой не меньше. И остальным тоже. Они же не дураки — из-за банального страха упускать такого союзника, как вампир? Определённо нет. А значит, вскоре всё вернётся на круги своя.

* * *

Всё вышло так, как он и ожидал. Кобылица успокоила остальных и напомнила, что, пока проклятый червяк сидит у них в головах, они все находятся в одной лодке.

Гейл принимал очевидное дольше всех. Сморщив спесивое лицо, волшебник первым из всей четверки заговорил с Астарионом напрямую. Гейл пригрозил вампиру страшными карающими чарами, если вдруг почувствует его клыки в опасной близости от своей шеи. Правда, этим он лишь позабавил Астариона. Про себя эльф отметил, что волшебник на самом деле напоминает ему не бренди с выдержкой, а уксус, кислота которого способна и выбить слезу, и обжечь рот.

И всё же поддевать его было приятно. Жаль только, Кобыла, наблюдая за этой перепалкой, решила держать их раздельно и, вручив Гейлу зачарованный артефакт, оставила того в лагере. Уходя, Астарион помахал волшебнику на прощанье, одарив его обворожительной улыбкой. Фыркнув, Гейл отвернулся.

Шагая по дороге сразу за Кобылой, Астарион надеялся, что теперь плетение из амулета встанет у Гейла поперёк горла.

* * *

В кузнице этого тифлинга Даммона Кобылица внезапно обернулась к Астариону и протянула ему новый лук.

— Нравится?

Вопрос не застал эльфа врасплох. Всю дорогу сюда Кобылица только и делала, что воровато оглядывалась на него. И Астарион прекрасно видел, что этот стыдливый интерес к нему со стороны предводительницы приметили и остальные. Но что жрица, что Уилл предпочли деликатно молчать, лишь редко обмениваясь сочувственными взглядами между собой. Кобылица явно была им за то благодарна. Астарион отчасти тоже. Всё же поведение Кобылы можно было смело охарактеризовать как квинтэссенцию неловкости.

Приняв подарок из рук друидки, Астарион примерился и кивнул, тут же заменив обновой свой старый лук без зачарования, с которым без сожаления расстался.

Но сюрпризы не закончились, к луку Кобылица купила ему новую кожаную куртку, которая могла сойти за лёгкую броню. Астарион принял и этот дар. С вальяжным поклоном и сладкой улыбкой, которую только мог изобразить.

— Ты балуешь меня, дорогая, — проворковал Астарион.

— Просто решила обновить наше снаряжение, — не согласилась Кобыла и тут же убрала вьющуюся прядь за ухо. — В подземелье твоя одежда порвалась.

— Ты так внимательна. — Астарион тут же прижал обнову к телу, показывая, как та ему дорога.

И дешевая уловка сработала. Кобыла покраснела. Шедоухарт за её плечом раздражённо подкатила глаза. Астарион приподнял уголки рта.

— А давай зайдём по пути и к местной травнице. Быть может, у неё в продаже будет брусок цветочного мыла. — Астарион нарочно вернул тону голубиное воркование. — Клянусь, после стольких дней в пути я не смею мечтать о чём-то ином, кроме хорошей ванны.

«Особенно после того, как двести лет любая проточная вода обжигала меня подобно огню».

Кобылица рассеянно кивнула и, повернувшись к кузнецу-тифлингу, принялась вяленько выторговывать новый щит для жрицы и одноручный арбалет для себя. Да чего уж там, Кобылица потрясла запасом монет и даже Уилла снабдила новой кольчугой и рапирой. Но Астарион наблюдал за этими покупками, лелея на губах мечтательную полуулыбку, которая была лишь ширмой для истинной иронии. Уж он-то знал, что все эти покупки — попытки отвести подозрения, что она пришла к торговцам только ради него, Астариона.

«И правда, миф о связующем укусе вампира — и не миф вовсе. Даже когда клыки в ход пускает простое отродье», — самодовольно подумал Астарион, прикидывая куртку и примеряя, в каком месте будет лучше подогнать её по фигуре.

* * *

Травницу звали тётушка Этель, и, на взгляд Астариона, она казалась старой, благообразной и совершенно безумной. Вампир с удовольствием оценил ту ауру двуличия, которая изливалась из этой бабульки. Он ни на миг не поверил в убеждения травницы, что она справится с любой болячкой, но интерес и азарт так и понукали его совершить какое-нибудь безумство. Он тронул Кобылицу за плечо, и та вздрогнула.

— Ну же, расскажи ей всё. Будет забавно.

Кобылица посмотрела на него потерянно, упорно избегая прямого взгляда, затем кивнула и правда выложила всё как на духу. Астарион, похихикивая, тут же оценил её покорность.

«А из неё вышло бы неплохое отродье», — злорадно подумал он.

* * *

Проклятого гурца они встретили в лесу у коттеджа всё той же тётушки Этель. Лишь завидев соплеменника давних недругов, Астарион внутренне напрягся. Дурное предчувствие мигом подавило в нём всякое веселье. И, как оказалось, не напрасно: чёртов охотник на вампиров явился по его душу.

Едва прозвучало его имя: Астарион, как эльф с тревогой посмотрел на Кобылицу. И в этот раз она встретилась с ним немым взглядом. На миг Астарион замер, заметив в ней что-то новое. Теперь она напоминала ему не лошадь, а пугливую лань. Ту, кто вынуждена всю жизнь притворяться кем-то другим. Совсем как... Он качнул головой, отогнав неуместную мысль. Сейчас было не до того.

Гурец явился за ним, и Астарион прекрасно понимал, по чьей указке. Касадор Зарр никогда не отпускал свои игрушки, пока не ломал их полностью. До кровавых лоскутов и осклизлых ошмётков.

Тьма, боль, бессилие... окружили Астариона, подобно мёртвым богам, начиная кошмарный хоровод.

«Не хочу возвращаться. Лучше умереть. Сразу. Здесь, под солнцем, а не на псарне».

Колкий ужас сковал его тело, а когда Астарион оправился от него, то увидел в зелёных глазах Кобылицы немой вопрос. И хоть в этот раз личинки внутри их голов бездействовали, Астарион смог буквально услышать его:

«Чего ты хочешь?»

— Убить его. — Он произнёс это вслух, и Кобылица кивнула, не испытывая и крохи сомнений.

На квадратной роже гурца даже не успело проступить изумление, перед тем как Астарион подпрыгнул и всадил ему в сердце кинжал. Эльф бил наверняка, хотя желание отыграться за прошлое было сильно. Потому, даже когда смертельный удар достиг цели, он нанёс ещё один, а затем ещё. И ещё. Ещё!

Кожаная куртка — подарок Кобылы — окрасилась кляксами крови. Ещё удар, и ещё один.

Смутное воспоминание двухсотлетней давности завладело рукой Астариона, и он не мог остановиться. Когда-то вот так же жестоко стая гурцев избивала его самого. Смеясь, они ломали его тело. Уродовали. Он едва дышал, когда они отступили, оставив его агонизировать в алеющей грязи. За их спинами Астарион увидел чёрный силуэт самой смерти. Тогда Астарион отчаянно не хотел умирать. И ради того, чтобы выжить, был готов пойти на всё. И, словно услышав тот призыв, глава вампиров Врат Балдура Касадор Заар опередил костлявую. Вот только ад настиг Астариона и на земле.

Уиллу пришлось силой оттащить его от изрезанного в клочья тела.

— Во имя всех богов, что ты творишь! — зашипел колдун.

Когда Астарион перестал брыкаться, Уилл повернулся к Кобылице.

— Элина, ответь, к чему вся эта жестокость? Мы могли просто соврать ему!

Но друидка промолчала.