Куда же ты, хвостатый (джен)

— Джек!!!

Я разрывался на части. С одной стороны, отчаянный зов Джоан словно включил во мне мощный магнит, притягивавший к ней, на вершину башни, туда, где за моей любимой гонялся чертов сумасшедший. А с другой — я так же отчаянно не желал выпускать хвост проклятой рептилии. Если крокодил плюхнется в воды залива, мне его не отыскать. Да и плевать бы на него, если б не одно "но": в желудке этой зверюги спряталась моя мечта, мое сокровище.

— Джек!!!

А, пропади всё пропадом!

Я разжал руки, крокодил с облегчением рыкнул, перевалился через низенький парапет, через секунду до меня донёсся сочный шлепок о воду. Вот и всё, прощай, мечта...

— Дже...

Вопль Джоан внезапно оборвался. Похолодев, я рванулся к валявшемуся неподалёку автомату, поймал на мушку чёрный силуэт Золо, появившийся в бойнице, и... Курок сухо щёлкнул — кончились патроны. Зарычав от бессильной ярости, я бросился на штурм стены...

* * *

Как отыскать в водах залива одного-единственного крокодила? Это же не собака, которую свистом подозвать можно. Да и на лицо... то бишь на морду эти твари были для меня все одинаковые, различались разве что размерами: "мой" хвостатый был здоровенным, это я хорошо запомнил. А ещё я так же хорошо запомнил лицо Джоан, когда собирался прыгнуть со стены в воду. Боже, как мне было больно видеть любимую такой... разочарованной, обиженной, хрупкой в своём одиночестве! Я та ещё свинья, конечно, но пойми, родная, без этого хвостатика у нас нет будущего. На птичках много не заработаешь, а сидеть на шее у знаменитой романистки... Нет уж, увольте, Джек Колтон никогда не был нахлебником.

Однако где же искать эту тварь? Временно выбросив из головы свою любимую, я сосредоточился только на зубастом приятеле. В одной из прибрежных деревушек мне порекомендовали несколько гнездовий крокодилов, и я принялся методично их осматривать.

Впрочем, осматривать — это я мягко выразился. Приходилось целыми днями продираться сквозь заросли, по пояс проваливаясь в незаметные под буйной травой "окна", рискуя попасться "на зубок" тому самому хвостатому, которого я искал. Конечно, это был бы кратчайший путь к моему сокровищу, только к чему оно мне будет в брюхе у крокодила?

Через несколько дней, донельзя измученный, расцарапанный колючками, искусанный кровожадными насекомыми, насквозь промокший и заляпанный тиной, я выбрался из джунглей на берег реки, уселся на камни в тени склонившегося над водой дерева и уныло уставился в никуда. За эти дни я видел множество крокодилов, но не смог понять, есть ли среди них мой приятель. К тому же эти твари оказались весьма проворными, и гоняться за ними в непроходимых зарослях по топким речным берегам — то ещё удовольствие.

Из мрачных размышлений меня вырвал странный звук. Встряхнув грязной всклокоченной головой, я недоуменно огляделся. Звук повторился, и тут до меня дошло: это дал о себе знать пустой желудок. Вспомнив, что накануне вечером выгреб из своего потрёпанного рюкзака последние крошки съестного, я решил отложить пока лазанье по джунглям и поискать какую-нибудь деревню, где можно отдохнуть, запастись провиантом и кое-чем посущественнее моего карабина. Если понадобится, я этих хвостатых тварей всех выпотрошу, но найду свой Эль Коразон, без этого чудесного камушка не видать мне моей любимой, как своих ушей. Нет, она, конечно, не бросит меня и денег предложит — "Всё моё — твоё, любимый", — но как мне себя уважать потом, усевшись на шею женщине?

*

К вечеру, едва передвигая ноги от голода и усталости, я добрался до крохотной деревушки в несколько покосившихся хижин. К счастью, тут всё же обнаружился трактир, где за немалое количество зелёных бумажек мне сдали грязную тесную конуру с железной кроватью, на продавленную сетку которой был небрежно брошен тощий отсыревший матрас. Ни одеял, ни подушек не предлагалось, а сам я, наткнувшись на неприязненные взгляды местных в баре, решил не борзеть и обойтись тем, что дали. Тем более, что мне без всяких просьб с моей стороны предоставили горячий ужин. О боги, никогда не ел ничего вкуснее кучуко! Даже не думал раньше, что ячменный суп может быть таким восхитительным!

Утолив голод, я заказал ещё чампуса (хотя предпочел бы старый добрый виски, но его тут отродясь не водилось) и уселся в углу, намереваясь обдумать, что же делать дальше. Так, перво-наперво, закупиться продуктами: похоже, я в этих проклятых джунглях полжизни проведу.

— ...Карлос сказал, он недавно появился, раньше не было такого здорового...

Второе — найти торговца оружием. Будет нелегко, конечно, колумбийцы не доверяют чужакам, особенно американцам, но мне очень нужно хорошее ружьё, мой карабин, конечно, отличная машинка, однако для охоты на крокодила мало подходит.

— ...своих хватает, ещё и чужаки лезут, а этот явно людоед, Хуанита рассказывала, на нее кинулся...

Третье — что-то надо придумать с одеждой и особенно с обувью: от лазанья по джунглям я изрядно обтрепался и выглядел как последний бродяга, а ботинки вот-вот каши попросят.

— ...а вчера у Диего корову уволок, только рога и нашли, сожрал подчистую...

Четвёртое...

Жужжащие на периферии слуха голоса двоих рыбаков (читай — мафиози, и выглядели соответственно — с револьверами за поясом) за соседним столиком неожиданно привлекли моё внимание. Я прислушался и через минуту чуть не задохнулся от радости. Боги, кажется, я нашёл своего приятеля!

Разговорить недоверчивых колумбийцев, с настороженным подозрением уставившихся на нахального гринго, который бесцеремонно вмешался в их беседу, оказалось нелегко. Однако я вспомнил уроки Джоан, когда мы искали Звонаря Хуана, и постарался выдать максимум милых улыбок и фальшивого восхищения красотами природы (чтоб им сгореть, этим джунглям!) и приветливыми жителями этой чудесной деревушки (ага, от их "приветливых" взглядов у меня волосы дыбом вставали, а от рыбной вони в "чудесной" дыре закладывало нос). В конце концов рыбаки (мафиози!) нехотя поделились со мной информацией, где искать приблудного крокодила, и только когда я пообещал, что избавлю их деревню от этого чудовища, подозрение в их глазах сменилось чем-то похожим на любопытство. Видимо, прикидывали, как скоро хвостатый сожрёт заносчивого гринго.

*

Подавив желание тут же кинуться в указанное место за драгоценным Эль Коразоном, я как мог привёл себя в порядок, поплескавшись в тазике с ледяной водой (о горячем душе тут, видимо, знать не знали), даже немного подремал на жутком матрасе, а с утра развил бурную деятельность: скупил в трактире всю провизию, какую только мне позволили купить (говорю же — мафиози, чтоб их черти взяли, без денег и разговаривать не станут, а денег у меня уже не так много осталось), приобрёл тут же приличный тесак (ну а как крокодилу пузо вскрывать, не зубами же грызть), заодно неплохой топорик выторговал и допотопный фонарик — на всякий случай. С оружием же потерпел полное фиаско: сколько ни уговаривал, сколько ни махал перед носом у трактирщика остатками долларов, проклятый колумбиец твердил одно:

— Не понимай!

Ладно, чёрт с тобой, непонятливый, обойдусь своим карабином, главное — цель близка!

К полудню, закинув на плечо видавший виды рюкзак, я бодро выдвинулся обратно в джунгли. Теперь, когда я знал, куда идти, а главное — когда мой изумруд уже так близко, трудный путь через заросли показался не таким уж и тяжёлым, да и купленный тесак себя вполне оправдал и прилежно рубил лианы и нависшие ветки. Последний взмах клинка, последняя упавшая лиана... Мать моя женщина, это он!!!

На густой траве в тени щедро оплетенных лианами деревьев дремал, растянувшись во всю свою немаленькую длину, мой картахенский приятель — крокодил, сожравший руку сумасшедшего Золо (так ему и надо, маньяку недоделанному), а вместе с ней — мой Эль Коразон (а вот это желательно вернуть, дорогой хвостатик, и прямо сейчас, я устал до чёртиков гоняться за тобой по всей Колумбии).

Разумеется, эта тварь и не подумала возвращать украденное. Обнаружив меня прежде, чем я успел выдернуть из чехла на спине свой карабин, крокодил рыкнул и сорвался с места, устремившись к сверкавшей в десятке метров от нас реке. Чёрт, что ж ты резвый-то такой? С досады я пустил пулю крокодилу в спину и даже успел заметить, как она отрикошетила от бронированной чешуи. Мать твою, куда же ты опять, чучело хвостатое?

От отчаяния, что эта тварь сейчас снова скроется и придётся в который раз прочёсывать чёртовы джунгли, я готов был, как в Картахене, вцепиться крокодилу в хвост, как вдруг он остановился, раскрыв пасть, заревел и, повернувшись, внезапно ринулся на меня. Вот дерьмо! Я обрёл небывалую прыть при виде надвигавшейся на меня здоровенной зубастой ящерицы, явно вознамерившейся покончить с надоедливым двуногим. Отскочив метра на четыре, я судорожно рванул из рюкзачной лямки топорик. За спиной лязгнули чудовищные зубы. Крутанувшись на месте, я развернулся и с диким воплем кинулся на опешившую зверюгу, стараясь всадить топор ей между глаз.

Не знаю, как у меня это получилось, но минуту спустя, выбравшись из колючих кустов, куда зашвырнул меня могучий удар чудовищного хвоста, и со стоном потирая ноющий бок, я смотрел на неподвижную тушу и не мог поверить. Господи, я это сделал! Я нашёл эту тварь, убил её, остались сущие мелочи — выудить из её брюха мою собственность, залог моего счастливого будущего.

Тесак не подвёл и шкуру крокодила разрезал так же легко, как рубил лианы. Морщась от отвращения, я погрузил руки в вонючие внутренности и, на ощупь ковыряясь там, с некоторым юмором даже подумал, что могу теперь смело утверждать, что у меня руки по локоть в крови. Чёрт, ну где же этот камень? Неожиданно в противной скользкой и смрадной мешанине пальцы наткнулись на что-то твёрдое, и через мгновение на моей окровавленной ладони лежало подлинное чудо. Пошатываясь, я добрёл до воды, кое-как ополоснулся от крови, отмыл камень и с немым восхищением долго любовался зелёными бликами на гранях изумрудного сердца.

Джоан, жди, любимая, я скоро приеду к тебе!