Девятое января (гет)

За дверью в тишине господствовал январь и кутал старый год своей периной. Атмосфера Рождества еще витает в воздухе, атмосфера особенного, зимнего, новогоднего волшебства — пусть у нас школа магии и волшебство повсюду, и все же в самую чудесную ночь года все как-то иначе. Одновременно уютные каникулы, позволяющие выспаться и отдохнуть как следует, не спеша встречать утро с чашкой горячего какао, греться под пледом, утепленным котом, уединиться в школе от вездесущих родственников в узком кругу проверенных друзей, пожелавших остаться с тобой рядом. Возможность отдохнуть, вымотавшись за год, и при этом чистое, незамутненное утро нового года. На моей памяти январь всегда был чистым, прозрачным и солнечным.

Не успела отшуметь всеобщая праздничная суета, как мы уже тихо, вдвоем празднуем твой день рождения. Твой подоконник чист, как миг творения, строкой не тронут лист, а дым стремится ввысь — твоя душа чиста, по крайней мере, была чище, чем у многих, ты никогда не любил бессмысленное шумное веселье, реки огневиски и сливочного пива, попытки влипнуть в какое-нибудь приключение так, чтобы расхлебывать его целый новый год — о нет, мы предпочитали праздновать тихо, мило и уютно. Это потом ты решил, что раз добро не идеально, то все равно, на какой стороне быть. Поверь мне, не все равно.

Девятый день — и в нем твое рождение, из праздничных венков еще не вынут остролист… Ты никогда не любил ни обычай целоваться на Рождество под омелой, ни обмениваться валентинками в феврале — самые милые, на мой взгляд, традиции зимних праздников проходили мимо меня, но ты говорил, что ни к чему так показывать, что у тебя на душе. Мне приходилось изощряться, как отметить праздники не слишком шумно и сумбурно — обычно мы дарили друг другу хорошие книги, а все остальные над нами смеялись. Мои друзья и злополучные твои…

В заснеженном дворе две линии следов, а в линиях судьбы так много петель. Кто бы мог подумать, какими причудливыми путями будут следовать наши судьбы. Вот мы лучшие друзья, несмотря на разницу в факультетах, несмотря на то, что все вокруг удивлены, почему мы не враги — а вот мы уже заклятые враги, ищем, как причинить друг другу как можно больше боли, и все вокруг удивлены, почему мы больше не друзья… Тем не менее, я за многое тебе благодарна. Впервые в жизни я увидела себя на школьной фотографии в Хогвартсе. В начальной маггловской школе никто не брал меня в свою компанию, потому что никто не хотел ссориться с Туньей — она умела быть особенно вредной и опасной, если кто-то не делал то, что ей хотелось. Я была той самой девочкой из класса, которую вряд ли кто вспомнит по окончании школы — то ли она была, то ли ее не было. В Хогвартсе ты настоял на классной фотографии всех факультетов. Несмотря на твое незавидное положение в школе, для тебя все равно это много значило — причастность к волшебному миру. Ты обрел здесь свой дом. Но я тоже словами не могу передать, сколько для меня это значит. Вроде бы мелочь, но… Не только такие умные, талантливые мальчики, одержимые великими идеями и жаждой власти, как ты и твой обожаемый Реддл — лорд Волдеморт, Принц-Полукровка — обрели здесь дом, но и обычная милая заботливая девочка, так любящая своих друзей, такая, как я.

Две ночи в январе, ты не был к ним готов, в заснеженной душе гуляет ветер — ведь у нас с тобой у обоих дни рождения зимой, в самое холодное и якобы неуютное время года, но для нас с тобой оно уютное, но никто никогда не может быть готов к встрече судьбоносного человека, которая перевернет всю жизнь, вот и ты не был готов к встрече со мной. Знаешь, пусть бы даже ты забыл нашу дружбу, перестал бы общаться — но смог бы вырваться из токсичной семьи, начал бы новую жизнь, занялся бы наукой, изобретением чего-то полезного, как мечтал изначально… Для тебя бы это все равно было ростом, и я бы радовалась за тебя. Или же ты всегда мечтал лишь о власти над миром, о Темных искусствах — а я просто не хотела этого замечать? Изменились ли мы со временем — или в детстве просто не хотели видеть себя настоящих? Может быть, так было удобнее маленьким несмышленышам?

Тебе неведом щит от предсказания, твой небосвод разбит, а снег летит, летит — страшно предавать впервые, Северус? В плену своих обид ты — вольно или невольно, теперь уже никто не узнает, да и Мерлин тебе судья — подставил меня и мою семью под удар. Те, для кого предательство — стиль жизни, например, твои новые друзья — говорят: «Ничего, мол, сначала страшно, потом пройдет». Не могу сказать — у меня нет привычки предавать друзей. С другой стороны, разве то, что кое-кто по имени Лили так и не сберег близких на всю жизнь, не говорит о том, что я тоже в чем-то предала? Снег не мог нас предать. Мы смогли предать снег.

И с острых плеч скользит мое касание, две ночи в январе, когда душа болит — я все равно буду с тобой, Северус, моя душа будет тебя оберегать, какой бы дорогой ты ни пошел. Рано или поздно каждый из нас все равно придет к тому, что правильно.

Моя любовь к тебе — застывший маятник, не покачнуть весы, не изменить оси. Я отмолю тебя у самых черных сил…

* — курсивом выделены цитаты из песни Лоры Бочаровой — Девятое января