Сказка о попаданке (джен)

Жила-была себе вполне обычная и ничем не примечательная девушка. И звали ее тоже обычно и не примечательно — Маша Степанова. Вот только была у нее непреодолимая тяга к романтическим историям. И конечно же, Маша представляла себя на месте героини. И жить она хотела в завораживающем прошлом. Совсем в дебри античности ей забираться все же не хотелось. Но вот века так с двенадцатого. Дамы, рыцари в блестящих доспехах. Или лет на триста-четыреста позже. Франция. Что бы сверкал глазами сквозь прорези маски герой, и развевались перья плюмажа его широкополой шляпы, а затем он бы усаживал Машу на вороного... или белого? Хорошо, пусть будет серебристый... единорог. Или единороги идут только к девственницам? А как насчет девственников? Нет, герой-девственник ее точно не устраивал.

Здесь ход ее мысли сбивался, но Маша не сдавалась. Или пусть благородный пират похитил бы ее и увез на белопарусном корабле на далекие острова. А попаданки? Это могло стать выходом, найди она зону Перехода. Да знаем, знаем, что такого не бывает. Хотя Маша упорно выискивала в сети истории об исчезновениях, а того пуще — появлениях людей, утверждающих, что они из другого мира. Большей части визитеров место было в психушке, но оставался крохотный процент совершенно загадочных случаев. А поблизости, всего-то пара часов на электричке, а потом пехом еще полчаса — была одна настоящая аномальная зона. Будто там видели светящие шары и прочих инопланетян. Посему ее давно и прочно оккупировали чокнутые уфологи. Маша однажды побывала на их сборище, послушала рассказы главного контактера, посмотрела полузасвеченные фотографии и сочла все это бредом. К тому же, никто из уфологов так и не пропал, да и с пришельцами не задалось.

Маша вздыхала. Ну почему же ей так не везет — ни со временем рождения, ни с аномальными зонами? Ее мысли переключались на собственную внешность — тоже очень даже заурядную. Если бы у нее были золотистые локоны, как у подруги, Анжелки Рокотовой. И голубые глаза в придачу. Но волосы у нее каштановые и не очень густые, а глаза карие. И зовут ее тоже совсем не как романтическую героиню. Маша. Просто Мария — так дразнили ее после выхода дурацкой мыльной оперы. То ли дело Анжела. Или Вероника, как звали самую красивую девушку на курсе или, на худой конец, Марианна. А попаданки, все как одна, со звучными именами, безупречные красавицы, покоряющие миры. Впрочем, среди них встречались и обычные девчонки, и вот это было обиднее всего. Некоторые получали способности и знания в миг Перехода. И красоту! Значит, и с ней могло бы быть также. А еще непременно рядом должен быть герой, готовый защищать и поклонятся. И вот тогда...

Воображение рисовало ей чудесные картины: вот она милостиво потягивает руку склонившемуся перед ней рыцарю. Или мушкетеру, который на самом деле граф. Ну, не обязательно мушкетеру, это может быть и пират, но все равно граф. В изгнании. Или фехтует с таинственным незнакомцем или в огонь и коня на скаку... Нет, последнее не из той оперы — тормозила полет фантазии девушка. Но мечтать было та-а-ак сладко...

Родители не одобряли ее «оторванности от жизни», но особо не мешали. Девушка даже пыталась поступить на исторический, но не прошла по конкурсу. Утешая себя тем, что история сама по себе наука весьма неромантичная, она подала документы в финансово-экономический техникум. Училась без интереса, но и без "хвостов". Тягуче, и в то же время незаметно прошли два года; предстояло серьезно подумать о поиске не зоны Перехода, а работы. Но вечерами Маша спешила добраться до старенького пентиума, на который регулярно закачивала из сети книжки. Там был ее мир, яркий, волнующий. А в реальности были пары по экономике и бухучету, физиономии не выспавшихся однокурсников и серая октябрьская хмарь за окнами.

И эта реальность, прервав размышления девушки, бесцеремонно напомнила о себе.

— Машка, ты что, спишь? — услышала она шепот Анжелки. Вопрос сопровождался тычком в бок. — Сколопендра тебя уже минут пять как спросила!

Маша встрепенулась. Пожилая и крайне вредная преподавательница основ аудита и вправду смотрела на нее в упор; толстые линзы очков в черной оправе делали ее взгляд поистине демоническим. Студенты тоже оборачивались, шушукаясь и сдавленно хихикая.

— Да, Лариса Юрьевна... — вставая, Маша кинула укоризненный взгляд на Анжелку: подруга, называется!

— Ее высочество царевна Марья одарила таки нас своим вниманием, — ехидно прокомментировала Сколопендра.

Смешки стали громче, девушка даже расслышала: «царевна Марья, эка цаца».

— Как понимаю, вы согласны приготовить к следующему занятию доклад о роли аудита в развитии функции контроля в условиях рыночной экономики?

— К следующему?! — в отчаянии воскликнула Маша.

Черт, это же завтра!

— Именно, — величественно поправила очки преподавательница. — И с развернутыми примерами.

Прозвенел звонок. Все, радостно гомоня, вскакивали со стульев: пара была последней. На Машу больше никто не смотрел. Взяв сумку, она поплелась к выходу из аудитории.

— Ну ты даешь, — протянула стоящая возле дверей Анжела.

Надо же, не убежала за своим любимым Славиком. Неужто совесть мучает?

— Ты тоже хороша! — сердито сказала Маша. — Не могла раньше предупредить?

— Витать в облаках меньше надо! — фыркнула Анджела. — Мечтательница ты наша.

И тут Маше стало бесконечно обидно. К прочим неприятностям подруга ну ни капельки не желает ее понимать.

«Да что ж такое то?! Если бы прямо сейчас, вот сию секунду, уйти...»

Девушка убыстрила шаги, почти побежала: ее охватила уверенность, что такой вопль души непременно должен быть услышан Высшими Силами. Только завернуть за поворот!

За поворотом, разумеется, никакого Иномирья не оказалось. А оказался Ванька Лемешев. Вернее, его стоящий на полу огромный и очень твердый рюкзак, на который Маша и налетела с разбегу. Она пребольно ушибла колено, да вдобавок не устояла на ногах и плюхнулась на пятую точку.

Стоявший рядом с рюкзаком Лемешев обернулся и удивленно спросил:

— Эй, Степанова, ты глаза дома забыла?

Смотрел он чуть снисходительно. Впрочем, он на всех студентов так смотрел. Учились они на одном курсе, но он был года на три-четыре старше, после армии. Машу Лемешев нисколько не интересовал — долговязый, рыжий, с неопределенного цвета светлыми глазами, да еще и лицо в конопушках. Знала только, что он организовал турклуб при техникуме. Или археологический клуб? Да какая ей разница!

— А какого фига ты разбросал здесь свое... барахло! — зло бросила Маша, растирая колено.

— Ударилась?

— У тебя там кирпичи что ли?

— Не совсем, — усмехнулся Лемешев.

— Ой, а что тут у вас? — пропел над головой Маши голосок Анжелки.

— Ступай себе, Рокотова.

— Не командуй. Пострадала моя подруга! — перешла в наступление та.

— Анж, иди. Все в порядке, — пробормотала Маша: сочувствие подруги ей показалось наигранным, к тому же громкий голос Анжелы привлекал внимание других студентов. Кое-кто останавливался и начинал прислушиваться.

— Не очень-то и хотелось. Марья-царевна да Иванушка... — Анжела встретилась глазами с Лемешовым и не договорила. Встряхнув копной кудрей, она хмыкнула и гордо пошла прочь по коридору.

— Что, так и будешь тут сидеть? — спросил Ванька.

— Не твое дело, — огрызнулась Маша. — Хочу сидеть и буду.

— Ну, сиди. Царевна Марья.

— Ах ты... — девушка задохнулась от возмущения.

— Я что?

— Ничего.

В конце концов, колено не так уж сильно болит. Она поднялась на ноги и вызывающе посмотрела на Лемешова.

— До дому дойдешь? Или помочь?

— Не нужно, все нормально, — стараясь не морщиться, она сделала несколько осторожных шагов.

— Ну раз идти можешь, значит ничего серьезного, — Лемешев без видимого усилия закинул рюкзак на плечо. — Бывай, Степанова. В следующий раз смотри, куда бежишь.

Маша дождалась пока он уйдет. За окнами стало совсем темно, коридоры техникума опустели. Коленка еще ныла, но ничего серьезного и вправду не случилось. Не считать же дурацкого прозвища, налепленного Сколопендрой, ссоры с подругой, собирающегося дождя — а кстати, зонта у нее нет, — и аналогичную пасмурность в душе. И этого доклада. Придется убить весь вечер, конспектируя жуткую нудятину, на чтение не останется времени. А она остановилась на таком месте: девушка с красивым именем Кларисса очутилась в лодке посреди моря, к лодке плывет великолепный парусник и все обещает быть необычайно интригующим и увлекательным.

Надо выкроить хоть часок. К тому же, последний раз лазая по сети, она наткнулась на один любопытный форум, где как раз обсуждали Переход. Проживет Сколопендра и без развернутых примеров. Маша улыбнулась своим мыслями и решительно заковыляла по коридору.

* * *

Дверь ей открыла обеспокоенная мать с мобильником в руке.

— Что так поздно?

— Автобуса долго не было, — неохотно ответила Маша: ей пришлось ждать заветный пятьдесят седьмой минут сорок, и настроения это не улучшило. Ладно, что хоть дождя не было.

— И на звонки не отвечаешь!

С запоздалым раскаянием Маша вспомнила, что не потрудилась зарядить телефон. На двадцатилетие дорогую игрушку подарили родители, но девушку скорее раздражало внезапное и назойливое пиликанье. Особой нужды в сотовом она не ощущала, но маме было так спокойнее.

— Ну, мам, ты же знаешь, что на лекциях запрещено держать сотовые включенными. А потом я... задумалась.

— Что-то частенько ты задумываешься. Иди, поешь. У отца сдача проекта, он будет поздно.

Поглощая пюре с котлетами, Маша почти не чувствовала вкуса еды. Мама сидела за столом, подперев рукой щеку.

— А ты? — удивилась девушка.

— Перекусила, тебя ожидаючи, — слабо улыбнулась та. — Кстати, у меня сюрприз: я договорилась с начальством, тебя берут к нам на полставки помощником бухгалтера.

Кусок котлеты застрял у Маши в горле. Поперхнувшись, она положила вилку на стол.

— Главный бухгалтер, Светлана Геннадьевна, прекрасный специалист и отзывчивый человек. Придется совмещать с учебой, работать по вечерам или выходным. — Мамины фразы казались Маше казенными, будто заученными: — Возможно, с непривычки будет напряженно, но зато есть хорошая перспектива. Я уже заказала тебе пропуск. Приступишь с ноября. Для отдела кадров нужны фотографии и справка из техникума.

«Да уж. Сюрпризец, блин!»

Понятно, что вечно сидеть на шее у родителей не будешь, но в глубине души работа виделась девушке делом завтрашнего дня. Или послезавтрашнего... Чем занимается мамина контора? Вроде они выпускают запчасти для обычных телефонов. Маша особо не вникала, но теперь это может стать большой, просто огромной частью ее жизни. Она передернула плечами.

На лице мамы проступила застарелая, какая-то обыденная усталость:

— Дочка, ну что такое? Ты же не собираешься всю жизнь прожить в... виртуальной реальности? Если справишься, тебя возьмут на постоянную работу, понимаешь?

— Да, конечно... — вяло отозвалась Маша.

Мать поджала губы, затем продолжила уже с раздражением в голосе:

— Да у нас отбою от соискателей нет! Где еще согласны учить и предоставлять удобные часы для подработки? На твоем месте мечтают очутиться десятки студенток!

— А я мечтаю очутиться совсем на другом месте, — пробормотала девушка, вскакивая.

— Маша!

— Все было вкусно, мам. Спрошу насчет справки. Извини, мне еще доклад готовить.

* * *

Закрыв дверь своей комнаты, Маша всхлипнула. Дурацкий день и должен был закончиться чем-то подобным. Отдел бухгалтерии представлялся ей скопищем теток, разной степени похожести на Сколопендру. И она сама станет такой. А красочные миры ее мечтаний растворятся в серых, одинаковых днях. И смотрясь в зеркало, она, как и мама, будет видеть в своих глазах только усталость.

Она села за стол, пытаясь успокоится. Сама виновата. Знала ведь, что бухгалтерия — не для нее. Есть и другие профессии, и может, еще раз попробовать на истфак будущим летом? А сейчас ей надо написать чертов доклад, иначе эта грымза запросто завалит на экзамене. Однако сосредоточиться не получалось. Промаявшись полчаса, Маша отодвинула в сторону учебники. Она полазит чуть-чуть по форуму, а потом снова займется докладом. Она набрала в строке поиска temporalportal.com и в ожидании, пока установится соединение, нетерпеливо забарабанила пальцами по столешнице. Вот бы комп по мощнее!

«Ну вот и причина радостно уцепиться за работу», — уныло подумала она.

За день на форуме появилось несколько новых тем. Одна называлась «Сколько бы вы дали за жизнь попаданки в 17 веке?» и, судя по количеству комментариев, там во всю шел холивар. А вот «Точка Перехода», накануне привлекшая внимание Маши, оказалась в самом низу списка. И... Напротив нее красовался замочек! Девушка закусила губы: и здесь облом!

Ни на что особо не надеясь, она ткнула мышкой в заголовок

«Введите пароль. Попыток осталось: 10»

Маша пожала плечами и набрала на клавиатуре:

«Переход».

«Пароль неверен. Попыток осталось: 9».

«Temporalpoint».

«Пароль неверен. Попыток осталось: 8».

— Разумеется! А так?

Маша набрала произвольную комбинацию букв и цифр. Опять мимо. Разозлившись, она не глядя, хлопнула рукой по клавиатуре и недоверчиво уставилась на экран:

«Пароль принят».

— Ого-го!

Она торопливо пробежала глазами последние сообщения и едва не заорала от восторга: некий пользователь с ником Страж_Порога утверждал, что Точка находится на северном выезде из заброшенной деревушки с поэтическим названием «Черная речка». В той самой аномальной зоне с инопланетянами, забракованной Машей как бесперспективная! Фото двух сосен, растущих так, что их стволы образовывали букву V, прилагалось.

Маша дернула ручку нижнего ящика стола: где-то в его недрах еще была карта, честно стянутая у уфологов. Вот и сложенный, обтрепавшийся на сгибах лист. Она осторожно развернула его. Взгляд мгновенно выхватил из мешанины кружочков и стрелочек название «Черная речка». Ага. Не так уж и далеко топать.

— Посмотрим-посмотрим, Страж, — шептала девушка, водя пальцем по извилистой линии грунтовки, соединяющей деревушку и станцию — с напротив, крайне не поэтическим названием «88 км»: — А вдруг ты не врешь?

Электричка, постукивая колесами на стыках, бодро катила к заветной станции «88 км». Маша смотрела в окно. Деревья размазанными полосами проносились мимо, пожелтевшая листва в утренних сумерках казалась бурой. Девушка не ощущала уверенности в задуманном, неприятно холодило в груди. Во-первых, ей предстояло прошагать в одиночку пять километров по лесу. Не тайга с медведями, но все же. С другой стороны, не Анжелку же просить составить ей компанию: какие они теперь подруги. После всего...

Во-вторых, от мысли, что она действительно может оказаться черт знает где, становилось неуютно. Девушка подтянула к себе рюкзачок, куда вчера вечером покидала «набор попаданки» — динамо-фонарик, складной нож, спички, бутылку с водой, непромокаемую курточку, упаковку антибиотика, пачку крекера и пару банок консервов. Еще бы пистолет. Или базуку. И была бы она не попаданкой, а Терминатором, несущим свет. М-да. Стало жаль родителей, которые неожиданно по горящей путевке улетели в Египет и по возвращении найдут непонятную сумбурную записку. Но Маша подавила это чувство, вспоминая свой позор.

Конечно, доклад она написала абы как, мямлила, путалась, и конечно, Сколопендра не упустила возможность устроить шоу, упражняясь в ехидстве. Хуже всего, что все — вот просто все! — явно были на стороне преподавательницы. Маша видела злорадство на лицах однокурсников, даже Анжела кривила накрашенные губки в усмешке. Вместе со стыдом

Маша ощутила тогда горькое недоумение: неужели ее до такой степени не любят? Чудом ей удалось не расплакаться. Почему, за что?! Но с того дня она ни с кем из тех, кто был на занятии, не разговаривала.

И форум накрылся — поисковики выдавали, что страница не существует, и предлагали поискать что-нибудь другое.

«Да ерунда все. Нет там ничего, это мои бредовые фантазии. Вдоль и поперек все излазили, никто же не пропал. Пройду меж сосен и домой. Прогулка выходного дня. А завтра пойду сдаваться. В отдел кадров», — пыталась она иронизировать над своими страхами.

Электричка притормаживала, лязгали буфера. Приехали. Маша надела рюкзачок и, рывком поднявшись, быстро пошла к дверям тамбура. И распахнув их, остолбенела, чуть не споткнувшись о знакомую лемешевскую торбу. Сам Лемешев стоял в компании как на подбор высоких и крепких парней.

«Ну и качки. Ванька что ли с криминалом связался? Или с спецназом каким? Хотя, он же служил...»

— А, Степанова. Коленка не болит? — Лемешев расплылся в улыбке. — Куда это ты собралась спозаранку? Уж не в Зону ли?

«Да что ж ты пристал?»

— У меня дежавю или ты за мой следишь? — буркнула она в ответ.

— Очами души моей, — не остался в долгу Лемешев.

Он пропустил то злосчастное занятие по аудиту, злиться на него было не за что. Разве за способность уже второй раз некстати попадаться на пути со своим рюкзачищем. Электричка дернулась и остановилась, с шипением разошлись двери, и это избавило Машу от необходимости и дальше проявлять остроумие.

— Я здесь выхожу, дай-ка пройти.

Иван посторонился, остальные ребята наблюдали за ними с вежливым безразличием.

— Смотри, на зуб инопланетянам не попадайся, — с серьезным видом выдал он напутствие.

— Подавятся, — мило улыбнулась Маша.

Кроме нее на перроне никого не было. Она огляделась и заметила просеку в сплошной стене леса. Видимо это и была грунтовка. Девушка глубоко вдохнула пахнущий дегтем, машинным маслом и палой листвой воздух и спрыгнула с перрона в пожухшую траву.

День выдался тихим, и пожалуй, слишком теплым для октября. Шагать было легко, и до Черной речки она добралась чуть больше чем за час. По пути ей не не встретились ни инопланетяне, ни кто-либо еще. Даже завалящий огненный шар не пролетел.

Маша остановилась на небольшом, засыпанным золотыми монетками березовых листьев пригорке, разглядывая конечный пункт своего путешествия. А может, отчаянного бегства? Солнце стояло уже высоко, в его ярком свете заброшенная деревня не пугала, а навевала меланхолию: пара десятков покосившихся домиков с просевшими крышами, упавшие заборы и заполонивший огороды бурьян и репейник. Вот и вся Черная речка. Была, да сплыла.

Поубавившаяся было решимость вернулась; Маша спустилась с пригорка и вступила на главную и, похоже, единственную улицу деревни. Прикинув, где север, она поняла, что улица как раз выведет ее к Переходу.

Две сосны, растущие в виде буквы V прямо на обочине, она заметила, еще не доходя до конца улицы. Сердце заколотилось.

«Ничего, я только на порожке постою. И сразу назад. И вообще — нет там ничего, — повторила себе Маша. — Но я должна... Должна в этом убедиться!»

Дальше дорога уходила под откос, к мелкой речке, постепенно сужаясь и превращаясь в тропинку. По краям тянулись бывшие поля, заросшие сорной травой и молодыми деревцами. Медленно, озираясь по сторонам девушка подошла к соснам, заглянула в проем. Пейзаж с этой позиции ничем не отличался от окружающей действительности. А ведь несмотря на угасший интерес к инопланетянам, здесь кто-то бывает, раз тропинка все еще есть.

«Ну понятно, кто. Такие же чокнутые, как и я. Что, думала, будет дверь с надписью на эльфийском? И золотой ключик? Дура набитая!»

Она осторожно шагнула между деревьев. Ничего не произошло.

«Дура и есть!»

На глаза навернулись слезы, то ли отчаяния и разочарования, то ли облегчения. Уже не осторожничая, она сделала еще несколько шагов, запнулась за торчащий корень и полетела на землю.

«Ох, щас и растянусь...»

Однако падение длилось и длилось, кружа голову, наполняя гудением тело и затягивая в тошнотворный мутный водоворот.

Внимание! Нарушение периметра. Неавторизированный вход в Паутину. Сведения об объекте:

раса — человек

пол — женский

уровень доступа — нет сведений

статус — нет сведений

Требуется коррекция. Повторяю: требуется коррекция...

Маша лежала на чем-то жестком и ребристом. И это «что-то» довольно ощутимо покачивалось; совсем рядом плескала вода, пахло мокрым деревом, водорослями, над головой шелестело и поскрипывало.

«Лодка?» — подумала девушка.

Неужели в своем «полете» она долетела до речки и плюхнулась в чью-то лодку? Хотя внезапно наступившая душная жара скорее наводила на мысль о бане.

Маша открыла глаза: и в самом деле лодка. Старая, раз дерево потемнело. А над головой мотался грязно-серый парус. Самый настоящий. Надо же. Какие тут любители водятся. Она приподнялась и...

— Ну нифига же себе...

Покуда хватало глаз, вокруг растилась водная гладь. И это явно не была та узкая и мелкая речушка! Девушка села, ошарашенно вертя головой из стороны в сторону. В сотне метров позади обнаружился островок, будто из рекламного буклета турфирмы о тропических морях: белый песок, пальмы... Пальмы?! Маша затрясла головой. Исчезло все — лес, деревня и поля. Да и солнце жарило не по-осеннему. На лбу выступил пот, и одновременно ее пробрал озноб.

— Так значит... это правда? Переход существует?

Ну да, стволы двух пальм, росших чуть поодаль от остальных образовывали правильную букву V. Вот он, портал...

Маша оглядела себя — на ней были все те же джинсы, свитер и ветровка, и старые кроссовки тоже не превратились в хрустальные башмачки. Или ботфорты. Рюкзачок, впрочем, тоже был при ней. Она прислушалась к своему телу в попытке уловить хоть какое-то изменение. Ничего. Ничегошеньки. Она все еще была той же Машей Степановой. И даже ушибленное три дня назад колено чуть ныло. А знания?

Девушка взглянула на парус. При чтении пиратских любовных романов она не заостряла внимание на том, как и что называется — разве ей было до того? Куда больше ее интересовали чувства героини и героя. Да и авторы не стремились утомлять зубодробительными терминами. А если и попадалась ей книжка с мудреными словечками, она, разумеется, не читала скучные сноски. Но все таки она усвоила, что у парусника есть мачты и реи. На которых вешают злодеев. А паруса ставят и убирают, но о том, как это делается, ей не приходило в голову узнать. И да, «отдать якорь». И ровно столько она знала и сейчас. Ни что за веревки свисают с рей, ни тем более, как управлять лодкой — сколько бы она не копалась в своей памяти, ничего внятного не всплывало. В горле пересохло.

— Спокуха! Я могу вернуться! Портал же!

Она даже рассмеялась над своим ужасом. Достав из рюкзака бутылочку с водой, Маша выпила почти половину. Затем стянула с себя ветровку и свитер, оставшись в одной футболке. В конце концов, среди попаданок бывали случаи, когда девушки не получали никаких особенностей. Как в недочитанном романе о Клариссе. Там, правда, героиня изначально была очень красива, и почти сразу появился спаситель — благородный пират и опальный граф. И поскольку при переходе Маша не оказалась посреди морской пучины, так и другие «законы жанра» действуют. Зато какое приключение! Даже если сразу не удастся нащупать портал, наверняка на острове есть пресная вода, или можно пить кокосовое молоко — так делали все потерпевшие кораблекрушение.

Между тем лодка удалялась от берега. Маша неуверенно потянула за толстую веревку, привязанную к концу рея. Парус расправился и громко хлопнул, рей вдруг повернулся, и девушку чуть не выбросило в воду.

— Ай!

Нет, так не пойдет... Она может добраться до островка вплавь, но прыгать надо прямо сейчас. Или ее отнесет слишком далеко. Маша еще раз огляделась и сердце замерло: к острову шел корабль! Вот это да! Законы жанра! Девушка зачаровано уставилась на белокрылое чудо. Корабль двигался довольно быстро, ветер красиво надувал его паруса, и она уже различала людей на палубе. Внутри робко подняло голову сомнение: а может, не надо? Мало ли...

Надо было на что-то решаться — привлекать ей внимание тех, кто был на этом корабле, или плыть к порталу. Ага, к электричке и опостылевшему техникуму. К смеявшимся над ней однокурсникам. Впрочем, на миг такая перспектива не показалась ей слишком неприятной. Но вернуться... Когда мечта — вот она?! Нет уж! Девушка надела рюкзачок, встала и, балансируя в раскачивающейся лодке, махнула рукой. Ее, судя по всему, тоже заметили, поскольку на палубе началось оживление; темные фигурки карабкались на мачты, часть парусов скукоживалась, опадала, корабль замедлялся и вот со всплеском с его борта спустили большую, гораздо больше чем та, в которой была Маша, лодку.

* * *

Вблизи физиономии спасителей доверия не внушали. Особенно это касалось сидевшего на носу лодки мужика. Верзила, да еще и одноглазый. И смотрел этим своим единственным глазом на Машу совсем... не романтично. Мужик ухмыльнулся, демонстрируя нехватку передних зубов, и приглашающе поманил ее к себе. Девушка внезапно подумала, что футболка чересчур облепляет влажное от пота тело. Ну и что, — одернула она себя — боцману и полагается быть таким старым морским волком. А глаз потерян в доблестных сражениях. А капитан непременно будет красивым и благородным...

Как Маша не убеждала себя не судить по первому впечатлению, пока они плыли до корабля, она просидела, ссутулившись и не решаясь встретится глазами со спасителями.

Те гоготали и громко переговаривались, но она не понимала ни слова! Еще одни облом. Языковой барьер грозил стать нехилой такой проблемой. В довершении всего, вблизи корабль растерял добрую толику своего очарования. Краска на его бортах облупилась, обшивку покрывали борозды и царапины. На носу Маша заметила подозрительные дурно пахнувшие потеки.

Ее довольно бесцеремонно подтолкнули к веревочной лесенке, свисающей с борта. Маша судорожно уцепилась за перекладину. И лодку, и корабль мотало на волнах, и девушка еще больше взмокла, карабкаясь вверх. С палубы процесс активно комментировали другие члены команды, ничуть не симпатичнее тех, кто был в лодке. И Маша все еще ничего не понимала! В ее душу началось закрадываться очень нехорошее предчувствие. Это явно были самые настоящие пираты. И по виду — ни разу не благородные...

На палубе предчувствие переросло в настоящую панику. Девушку окружили, от исходившей от мужчин вони ее замутило. Один из головорезов протянул руку и дернул ее за прядь волос, другой схватил ее за подбородок, вынуждая отрыть рот. Маша отшатнулась — вернее, лишь попыталась, поскольку ее уже крепко держали за плечи. Сейчас ее опрокинут на палубу... Она заорала, отчаянно вырываясь. В эту минуту раздался резкий окрик. Маша с надеждой вскинула взгляд: к ней неторопливо шел капитан. По крайней мере, она так предположила, поскольку его послушались: руки, стискивающие ее плечи разжались; мужчины, недовольно ворча, отступили.

Мысли девушки скакали в разные стороны стадом перепуганных зайцев. И вожак стада вдруг отчетливо произнес — если это и капитан, то его имя было не Питер Блад. От слова совсем. Неописуемого цвета, бывший когда-то элегантным, а теперь донельзя грязный и потрепанный камзол, сальные волосы, заросшее щетиной багровое лицо. И взгляд... пожалуй, тот верзила в лодке и то смотрел приветливей.

— Парле ву франсе... — на всякий случай пискнула она. — Ду ю спик инглиш?

Капитан поднял бровь, но, судя во всему, не оценил ее лингвистические способности. В свою очередь, он разразился длинной тирадой, указывая то на Машу, то вниз, то куда-то вперед. Отдельные слова казались ей смутно знакомыми, но смысл его речи она не понимала. И все-таки знание пришло, но не то, что ожидала девушка. При подготовке ко вступительным на истфак читывала она параграф об обычаях и повадках пиратов. На корабле держать женщин не допускалось. Но причина тому была отнюдь не в благих помыслах. А в том, чтобы избежать раздоров и поножовщины среди команды. Но на берегу... Ее доставят до ближайшего порта, а там и позабавятся. Это было какое-то не правильное попадание. Неправильный мир. Вожак заячьего стада изрек банальную истину: бежать! Тикать, валить, сматываться!!!

Маша затравленно огляделась. Корабль успел набрать ход и в данный момент был достаточно близко от острова. Прыгать и плыть! Немедленно! Легко сказать. Чтобы спрыгнуть, надо еще добраться до борта. Собрав остатки храбрости, Маша вдруг улыбнулась всем присутствующим и сделала книксен. На лицах пиратов отразилось недоумение. Улыбка намертво приклеилась к губам девушки, она шагнула вперед, продолжая расточать призывные взгляды. Видя, что она не кричит и не сопротивляется, они расступились. Капитан тоже изобразил издевательский поклон. В этот момент Маша рванулась к борту и,

не раздумывая, перелетела через него.

Чудом она не попала под корабль, чудом внезапно отяжелевший рюкзак не утянул ее на дно. Выплевывая воду и кашляя, она поплыла к спасительному порталу. Позади доносилось улюлюканье и вопли. Плыть было тяжело, она быстро выбивалась из сил. Берег, казалось, не приближался, а, судя по плеску, за ней кинулись в погоню

«Мама! Мамочка!»

И тут знакомое уже головокружение накрыло ее.

«Спасена!» — подумала девушка, облегченно теряя сознание.

До завершения операции осталось 25%... 15%...

Внимание! Точка перехода не стабильна. Системная ошибка. Коррекция проведена частично...

... Промозглая сырость привела ее в себя. На этот раз запахи были знакомыми — земли, мха и прелости. И явственно говорили ей, что она не среди морской пучины.

Маша открыла глаза. Она лежала, уткнувшись в мшистый пригорок. Прямо перед ее носом хлопотливые муравьи тащили гусеницу в закрома. Тропический рай исчез, будто и не бывало. Девушка улыбнулась: кажется, уже наступил вечер, успеть бы на семичасовую электричку. А какое было приключение! Жаль, что никто не поверит. Анжелка — так точно не поверит... Она подняла голову. Лучи солнца пробивались сквозь раскидистые кроны больших деревьев. Отчего-то тревожно кольнуло в груди. Да нет же, так и должно быть. Она же в лесу...

Раздался короткий шелестящий звук, щеку обдало холодным воздухом, и Маша застыла, уставясь на короткую стрелу с черным оперением, глубоко ушедшую в мох там, где минуту назад была ее голова.

Из оцепенения ее вывел треск веток и собачий лай. Маша затравленно оглянулась: на небольшую полянку, посреди которой она оказалась, выезжала группа разряженных всадников. Солнечные блики вспыхивали на богатой сбруе лошадей и золотом шитье одежды. Впереди на белом коне красовался парень, одетый роскошнее других. Взлаивали пегие собаки, которых идущие среди всадников люди держали на коротких поводках. Краешком очумелого сознания Маша отнесла весь этот перфоманс к веку так пятнадцатому.

Всадники остановились. Машу заметили — вернее, на нее показал высокий мужик с арбалетом в руках.

— Еще одна нищенка, мессир, — донесся до нее хриплый голос.

Машу поразило, что она понимает речь, однако отнюдь не воодушевило.

— Я не нищенка, — пролепетала она и, собрав силы, встала: — Не нищенка!

Неизвестно, поняли ли ее. Парень уставился на нее со смесью скуки и брезгливости. Его можно было назвать красивым, если бы не рыбьи глаза и кривившиеся в паскудной улыбке губы.

«Граф, не иначе... дождалась, блин...»

— Ты плохо выполняешь свой долг, раз они продолжают проникать в мои владения, — растягивая слова, ответствовал «граф».

Маша хотела рассмеяться, но в горле встал ком. Все остатки романтических мечтаний разом выдуло из головы. Как и все прочие мысли.

— И раз уж сегодня охота не была удачной, то вознаградим себя! — парень обернулся к своей свите. — Вряд ли ее хватит надолго, но с паршивой суки хоть шерсти клок.

Из десятка глоток вырвался одобрительный рев.

Рассмеявшись, «граф» вальяжно махнул рукой.

— Спустить собак.

Гончие захлебнулись лаем и бросились к ней.

Вожак заячьего стада сдавленно пискнул, но паника намертво припаяла Машу к земле, она лишь смотрела, как приближаются оскаленные морды.

«Нет... нет, нет, не-е-т!»

И тут сильная рука сдернула ее с места.

— Шевелись! — гаркнул в ухо знакомый голос.

«Лемешев?!»

Он что-то швырнул в сторону собак, и потащил Машу вверх по пригорку, к двум деревьям, росшим от одного корня и образующим заветную букву V. Позади раздался хлопок, лай перешел в скулеж, заорали люди. Глухо забухали копыта.

— Быстрее!

Сердце заходилось в бешенном ритме, воздух, ставший раскаленным, выжигал легкие. Щелкнуло и свистнуло, рядом в землю воткнулся арбалетный болт. И еще один. Всхлипнув, Маша шарахнулась в сторону, но Иван вновь дернул ее за руку.

— Сюда!

Втолкнув Машу меж древесных стволов, он прыгнул сам и повалил ее на землю, накрыв собой. Над головами прошелестел еще один болт, и упал, уже на излете, в метре от них. Лемешев перекатился на спину и сел:

— Все... Выбрались.

— А... а они?

— Я закрыл Периметр.

Маша увидела в его руках мобильник — но странный — больше, чем обычный, и какой-то навороченный. Лемешев сосредоточенно уставился в экран, светящийся голубоватым светом.

— Что... это... — она никак не могла восстановить дыхание. — Что это... вообще такое было?!

— Точка Перехода. Ты же ее искала.

Он продолжал смотреть в мобильник, водя по экрану пальцами. Маша огляделась: уже стемнело, но в свете взошедшей луны четко вырисовывались покосившиеся домики Черной речки. Тускло блеснул наконечник болта. Маше подумалось, что собаки уже покончили бы с ней. Если бы не неожиданный спаситель...

— Выбрались... — ее затрясло, губы запрыгали.

— Испугалась? Ничего, умнее будешь, — Иван оглянулся. Говорил он неожиданно спокойно, даже и не очень запыхался. — Ты чего такая мокрая?

— В море... искупалась, — зубы непроизвольно стукнули.

— А, ну да. Лягушка-путешественница, — Лемешев хмыкнул и накинул ей на плечи свою куртку.

— К... как ты меня нашел?

— Есть методы, — сухо отрезал он.

«Какие, и кто, блин, ты такой?» — хотела спросить Маша, но встретившись глазами с Лемешевым, решила воздержаться от расспросов.

— На последнюю электричку мы не успеем. Родители, небось, милицию на уши подняли?

— Не подняли, — пробормотала она. — В Хургаде они.

— Тем лучше. Значит, заночуем здесь. Не бойся, — он усмехнулся, — с комфортом.

И действительно, один из заброшенных домов оказался вовсе не так заброшен, как выглядело со стороны. Целые стекла в окнах, подновленный пол. Вскоре в печке весело потрескивало пламя, а на обшарпанном, но вполне крепком столе появились кружки, тушенка и хлеб. Стоя рядом с печкой, Маша отупело смотрела на отсветы пламени за неплотно притворенной дверцей. От печки исходило усыпляющее тепло, желание задавать вопросы больше не возникало.

Лемешев выложил на стол большое махровое полотенце.

«Скидывай все. Простудишься», — и отвернулся.

Откуда это — хотела спросить Маша, стягивая с себя влажную одежду, но вовремя заметила в углу его торбу. Ясно-понятно. Только в голове не укладывается. Страж порога, блин. Завернувшись в полотенце, она села к столу. На плите забулькал чайник, Лемешев налил исходящий травяным ароматом чай и поставил кружку перед Машей. Она медленно жевала горбушку хлеба с кусками удивительно вкусной тушенки, делая осторожные глотки из кружки, и время от времени посматривала на своего спасителя. Будто впервые его видела. А он явно не спешил устраивать вечер откровений. Молча ел, и по лицу ничего нельзя было разобрать. Дождался, когда она доест и приглашающе кивнул на материализовавшийся на полу спальник.

Забравшись внутрь спальника, еще некоторое время она наблюдала, как Иван бесшумно двигается по дому, убирая остатки ужина, развешивает ее шмотки на натянутой над печкой леской, шурует кочергой угли, пока, наконец-то согревшись, не уснула.

* * *

Иван разбудил ее еще до рассвета. За ночь дом выстыл; Маша, стараясь не стучать зубами от холода, оделась. Мышцы противно ныли, в голове сохранялась оглушающая пустота. Будто ватой набили.

«Пыльным мешком из-за угла огретая. Да уж... нашла себе Мечту. А Ванька-то каков... Терминатор!»

За окном нависало сумрачное низкое небо, набрякшее тучами; вчерашний безумный день казался чем-то из разряда бреда.

Лемешев как будто старался не встречаться с ней глазами и только поторапливал. На столе возник термос, рядом лежала пачка крекера. Обжигаясь неожиданно горячим чаем, Маша наспех позавтракала.

Она накинула потерявший всякий вид рюкзачок, вышла вслед за Лемешевым из дома и оглянулась: две сосны в форме буквы V на фоне уже сереющего неба были видны и отсюда. Точка Перехода, временной портал. На мгновение ей представилось, как из портала с воем вываливается пестрая толпа разряженных "графьев" вперемешку с пиратами, и она передернула плечами.

— Давай, Степанова, не заглядывайся, на электричку опаздываем!

Иван все так же насмешлив, как если ничего не случилось. Маша возутилась про себя, но промолчала.

Он и вправду задал хороший спринтерский темп, Маша едва поспевала за ним. Когда уже сели в электричку, Маша все-таки попыталась заговорить о произошедшем. Ей вновь было холодно, и вновь лемешевская куртка оказалась на ней. В вагоне, кроме них, были несколько пассажиров — толстая бабка с корзиной, помятого вида мужичок и пара клюющих носом студентов. Однако Лемешев покачал головой.

— Потом.

И лишь на внезапно пустой автобусной остановке, когда они уселись на холодную пластиковую скамью, Лемешев вдруг привлек Машу к себе.

— Машка, эх ты... — он прижал ее голову к груди, зарылся лицом во взлохмаченные волосы и тут же отстранился: — Царевна Марья. Как ты узнала про Переход?

— Форум был... я случайно пароль угадала.

— Везучая ты. И я не шучу. Но теперь точка заперта. Так что не пытайся.

Маша вскинула на него отчаянный взгляд и спросила почти жалобно:

— Вань... Ведь это все — взаправду? И Переход, и тропики с пиратами, и этот чмо, мессир?

— А ты как думаешь?

Она сжалась, кутаясь в куртку и шмыгнула носом. И вдруг, высвободившись из лямок рюкзака, поставила его на колени и обвела пальцами разводы, оставленные морской водой.

— Вчера этого не было. А... ты пришелец из будущего?

— Зеленый человечек, — огрызнулся Лемешев и вздохнул. — По инструкции я должен стереть тебе память.

— И... сотрешь? Но как же... Я всегда верила, что переходы существуют! Но...

— Что, не понравилась встреча с мечтой?

— Пофиг на мои дурацкие мечты! То, что было — это... как это возможно? Я хочу знать!

Он вдруг взглянул пристально:

— Тебе все приснилось, когда ты ударилась головой при падении. В Черной речке ты запнулась о корень и упала. Ведь так?

— Так, — твердо ответила Маша, сама не зная почему. — Ничего не помню. Обещаю. Никто и никогда не узнает. Даже Анжелка.

Лицо Лемешева расслабилось.

— Ну если даже Анжелка, то я спокоен. Ты как, нормально?

— Да... кажется.

Он кивнул:

— И мне тоже так кажется. Давай, двигай домой. Извини — проводить не смогу. Вон твой автобус.

Из-за поворота вынырнула бело-синяя "гармошка" пятьдесят седьмого. Маша успела удивиться — откуда Иван знает, какой номер везет ее до дому? Но автобус, подрулив к остановке, уже приветливо распахнул двери. Маша потянула с плеч куртку и поежилась.

— Оставь, — Лемешев усмехнулся вдруг странно. Грустно?

— Завтра отдам, — выдохнула Маша. — Ведь завтра увидимся? На парах?

— Конечно. Смотри — не проспи.

Двери с шипением сошлись перед ее лицом, автобус дернулся и наддал, а Маша все не отрывала вгляд от Лемешева.

"Ванечка... Какая же я дура! Завтра... пусть скорей придет завтра!"

— Ясень, доложите о выполнении.

— Задача выполнена, целостность Периметра восстановлена.

— Объект?

— Доставлен в изначальный пункт временного континиума. Все предусмотренные инструкцией действия выполнены.

— Принято. Однако, вы подвергли себя риску.

— Степень личного риска не превышала допустимого порога и оценки последствий от дальнейшего пребывания объекта в хронопотоке.

— Принято. Удалось установить, что послужило причиной сбоя?

— Пока нет. Все данные я уже переслал. Есть наша недоработка. Объект узнал о существовании точки из-за слива информации в сеть.

— Эта проблема уже решена. Ясень, показатели ваших биоритмов в фиолетовом спектре нестабильны. Вы справитесь или требуется помощь?

— Я справлюсь.

— Вас переводят. Следущее назначение — Монте-Крик. Канада. Обнаружена аномальная активность Периметра. Координаты и данные во вложенном файле. Отбыть немедленно.

— Слушаюсь. Конец связи.

Ясень засунул коммуникатор в карман и зашагал по улице. Увозивший Машу автобус давно скрылся из виду. Правильно ли было оставить ей воспоминания, вопреки всем инструкциям? Он не знал. Достаточно было нажать кнопку — и в широкой распахнутых глазах девочки сменилось бы выражение. Пропали бы отблески страха, страдания, но и жажды разобраться. И еще одно чувство пропало бы. То, на которое он не имеет права. Пока не имеет.

Что подумает она, когда назавтра узнает, что Иван Лемешев отчислен с курса? Не простит ему обман или на самом деле решит, что ей все приснилось? Продолжит жить обычной жизнью? Или? Все поймет правильно. И — как знать, сможет стать такой, как он. Стражем Паутины. И уж точно не пойдет звонить на всех углах о своем «приключении». Он улыбнулся.

«Время покажет» — их девиз, золотом на базальте, в неприступных горах.

Царевна Марья тоже справиться, чутье еще никогда не обманывало. Вот и шок прошел гораздо быстрее, чем это можно было предполагать. Упорная и сильная. Причина внезапного перевода тоже понятна. Но он обязательно найдет возможность поскорее вернуться.