Лягушка Алхимическая (джен)

Надо было решаться. С ужином было покончено, гостей размещал сам Франкенштейн — некогда это был и его-Франкена дом, и расположение комнат с тех пор никак не изменилось. Уже почти стемнело, и я понимала, что мне очень надо поговорить с Хараем. Вот прямо очень. И я собирала волю и решимость в кулак. Сделав ещё один глоток горького крепкого чая, я наконец поднялась и решительно вышла на задний двор и медленно добрела до вишнёвого сада. В домике ишварита горел свет. Я тихонько постучала-посреблась. Через пару секунд послышались шаги, и дверь резко распахнулась, являя готового к бою Харая с красно-чёрной лентой через плечо.

— А, это вы, док, — мрачно заключил он, опознав меня.

— Я хотела бы поговорить с тобой, — осторожно произнесла я. — Если это возможно, конечно.

— Да, входите, — он посторонился, пропуская меня, а когда я вошла, ещё раз цепким взглядом осмотрел пространство перед домиком. — Садитесь, где вам удобно.

— Спасибо, — я устроилась на жёстком стуле рядом с узким письменным столом.

— С вами приехали те люди из армии, что приходили днём, верно? — спросил Харай, садясь напротив на свою кровать.

— Как ты их узнал? — помрачнела я.

— От них то же ощущение, — изрёк он.

— Понятно, — я вздохнула. — Да, это они.

— Почему вы позволяете им оставаться в вашем доме? — он даже поднялся.

— Потому что я посчитала, что это будет разумным решением, — я сжала переносицу. — Послушай, Харай, мир у нас не чёрно-белый, а мерзавцы не имеют расовой принадлежности.

— Это мне известно, — согласился он и сел на место. — Но они из армии.

— Да, неплохие люди попадают и туда, — я вздохнула. — Возможно, если у них получится осуществить задуманное, эта страна станет лучше. Но я пришла не о них говорить. Надеюсь, правда о них останется между нами?

— Если вы им доверяете, — он поджал губы.

— Не могу сказать, что прямо полностью, — призналась я. — Но они действительно хотят найти и наказать майора Сагрина. И я думаю, что стоит оказать им помощь в этом.

— Я не буду вмешиваться, — он прикрыл глаза. — Так о чём вы хотели поговорить?

— Так… Прежде всего, я хочу сказать, что ты мне ничем не обязан и можешь уйти в любой момент, — я решила идти до сути сусанинскими тропами. — Дело в том, что иногда для достижения некоторых целей нам приходится использовать некоторые возможности, к которым мы не прибегли бы в другой ситуации. Я не хочу сказать, что цель оправдывает любые средства, однако, мимо некоторых возможностей проходить просто глупо. Всё же я учёный, и в первую очередь…

— Вы хотите получить доступ к библиотеке в столице? — прервал мой поток сознания Харай.

— Да, хочу, — я кивнула.

— И вы готовы торговать своей совестью за это? — он мрачно посмотрел на меня. — Готовы поступиться честью врача?

— Я не делаю выбор, — я поморщилась. — Насколько я понимаю, как врач я не буду исполнять обязанности живого оружия, но если такой риск будет, я просто откажусь от присяги. Я останусь врачом и буду лечить людей. Просто у меня будет больше возможностей. Я смогу оказать помощь и тем, кому не могу сейчас, потому что платить будет армия.

— То есть, они вас не купили, — Харай облегчённо выдохнул. — Я подумал, что вы… Простите…

— Ну, это логично, — я улыбнулась. — Я бы, наверное, тоже так подумала. Но я собираюсь сделать это только ради возможности помочь большему количеству людей. Только поэтому. И… — я помрачнела. — Вероятно, нам с братом придётся переехать в столицу. Ты можешь остаться здесь или добраться до поселения своих, если хочешь…

— Я поеду с вами, — опять перебил он меня.

— Это возвращает нас к началу разговора: ты мне не обязан…

— Как скажете, — Харай кивнул, снова не дав мне договорить. — Я поеду не потому, что обязан, а потому что хочу помочь вам. Вам лично.

— Эм… — я растерялась. — Ты же понимаешь, что столица заполнена армией, да? Нет, — я подняла ладонь, как бы говоря не перебивать. — Я благодарна тебе. И буду только рада, если ты поедешь. Но просто чтобы уточнить — ты понимаешь, что Центральный город это вовсе не Метсо?

— Разумеется, — он очень серьёзно на меня посмотрел. — Возможно, поэтому там я буду вам больше полезен.

— А ты у нас упрямый, да? — хмыкнула я. — Что ж, если ты передумаешь, то на решение у тебя есть ещё как минимум месяц, а то и больше.

— Вы же знаете, что я не передумаю, — Харай едва заметно улыбнулся.

— Ясно, — я поднялась. — Уже поздно. На завтра брат как будто отрядил офицеров помочь тебе чистить конюшни. Не знаю, насколько он будет последователен в этом, но имей в виду.

— Хорошо, — он тоже поднялся. Мне показалось, что с его габаритами домик был ему немного тесноват.

— Я пойду. Спокойной ночи.

— И вам.

Харай проводил меня до двери. Всё невероятно большое расстояние в два его шага. Уже и правда наступила ночь. На чернильном небе тускло сияли мелкие звёзды. Я остановилась среди вишнёвых деревьев и подняла голову, чтобы посмотреть. Да, это совсем другое восприятие. Я как будто стала различать меньше цветов, что ли. Этот мир тоже был красочным и ярким, безусловно, но я видела его иначе. Было тихо. Даже ветер унялся. Я глубоко вздохнула и направилась в дом. Надо привыкать и к этому дому, и к этому телу. И к этому миру.

В гостиной на диване сидел Франкенштейн. В его руке была раскрытая книга, но он не читал её, а смотрел в стену напротив. За этим занятием я и застала его, когда вошла. Под ногой скрипнула половица, и учёный едва заметно вздрогнул, оборачиваясь ко мне.

— У тебя есть выпить? — глухо спросил он.

— Что ты там такое читал? — я изогнула бровь.

— Это не важно, — он покачал головой. — Просто мне нужно собраться с мыслями.

— Алкоголь с ними делает нечто обратное, — я сложила руки на груди. — Ну, так или иначе, выпивки в этом доме не водится. Но у меня должен быть спирт для медицинских целей.

— Мне и нужно для медицинских, — поморщился Франкенштейн.

— Ага. Душу и разум промыть, — скептически отозвалась я. — Ладно, подожди. Смешаю тебе.

Не сказала бы, что я большой мастер разбавлять медицинский спирт, но… Кто в походы ходил, как минимум видел, как это делается. Я принесла на кухню два пузырька спирта, развела их с водой, сахаром и лимонным соком. Дрянь, конечно, но приятнее чем просто спирт. Нарезала небольшие кусочки оставшейся после ужина утки и отнесла Франкенштейну. На одного получалось многовато, но я подумала, что он не станет пить до дна.

Встала я рано. И начала с того, что сварила овсянку. В доме был погреб, но всё же не нормальный холодильник, так что еду здесь приходилось готовить на один раз. С ума сойти можно. Позавтракав, я переоделась в светло-серый брючный костюм из хлопка, натянула белый халат и спустилась в смотровую. Там в столе нашлась тетрадь записи пациентов, и в ней на сегодня у меня был указан только один. С довольно деликатной проблемой. Я подготовила операционную, достала из кладовки несколько снадобий и уже в десять была готова к приёму, который должен был начаться через полчаса. Я только успела снова сесть за стол, когда в двери возник помятый Франкенштейн.

— Есть что-нибудь от похмелья, Фреди? — хрипло спросил он.

— В любой другой ситуации я бы сказала — нет, страдай, — я вздохнула. — Но ладно. Сейчас.

Я смешала несколько препаратов — от головы, от отравления, для регидратации, общее укрепляющее, общее восстанавливающее. Все они по несколько капель были добавлены в стакан воды, который Франкенштейн один махом выпил. Я скептически на него посмотрела.

— А если бы я тебя отравить хотела?

— Вчера сделать это тебе было бы проще, — хмыкнул он, явно приходя в себя. — Я немного перебрал, когда выпил всё.

— Н-да уж, — я кивнула. — Не надо было тебе всё приносить.

— Но зато я смог осознать себя Франкеном, — он нахмурился. — Не знаю, как точнее выразиться.

— Я тебя поняла. Полегчало?

— Да, спасибо, — Франкен улыбнулся. — Что за чудо-средство такое? Ты бы на нём могла большие деньги сделать.

— Это смесь стандартных препаратов от характерных симптомов, — я вздохнула. — Нужно провести много расчётов, чтобы сделать его универсальным, а не индивидуальным.

— Взялась бы для экзамена, — он усмехнулся. — Армия такой рецепт с руками оторвёт.

— Руки мои мне ещё нужны, знаешь ли, — хмыкнула я. — У меня сейчас пациент придёт. Если ты не собираешься ассистировать — выметайся.

— О, а с чем? — Франкен бесцеремонно подтянул к себе тетрадь записи и прочёл. Его лицо вытянулось. — Вот теперь, — с ухмылкой проговорил он, — я уверен, что ты не создавала эту историю.

— Что же тебя убедило? — скептически скривилась я.

— Геморрой, — он ткнул пальцем в запись.

Я закатила глаза. В этот момент в дверь постучали, и я пошла открывать, вытолкав Франкенштейна в гостиную. На пороге стоял господин Элгар — помощник мэра Метсо. Ему было слегка за пятьдесят, но выглядел он немного старше. Это был невысокий, почти круглый человек с улыбчивым лицом, совершенно седой. Он носил усы, почти скрывавшие верхнюю губу. Я пригласила его войти. И всю невероятно короткую дорогу до операционной я думала только о том, что у кого-то очень жестокое чувство юмора.

После операции Харай увёз помощника мэра в стационар на каталке. Господину Элгару нужно было полежать на животе несколько часов, пока все снадобья подействуют, и он сможет вернуться к нормальной жизни без геморроя. Я прибралась в операционной, вымыла руки и ушла пить чай. Не то чтобы само по себе кромсание кого-то скальпелем вызывало у меня сложности, просто я не могла понять — почему моё пребывание здесь началось именно с этого? Как будто автор уронил медицинский справочник страницами вниз, а когда перевернул, такой: «О, какое ёмкое слово. У меня героиня как раз врач, вот пусть это и лечит. Это же какая-то болезнь с насморком…» И вот я ковыряюсь в чужом заду.

— Как прошло? — в кухню вошёл Франкен.

— Это простейшая операция, — кисло отозвалась я. — Как она могла пройти?

— Да я не о том, — он улыбнулся и сел напротив. — Впрочем, вижу, ты в порядке. Давай осмотрим этого твоего парня. У меня есть очень интересная идея. Руки чешутся попробовать.

— Давай, — я кивнула. — Что за идея?

— Биомеханическая автоброня, — изрёк Франкен. Я озадаченно свела брови. — Я хочу попробовать создать автоброню, которая будет выглядеть, как обычная конечность.

— О, ты затеял делать киборга, — усмехнулась я.

— Вроде того, — он кивнул. — Это к теме эстетического протезирования.

— Это довольно интересная идея, — я чуть нахмурилась. — Только есть риск, что ты будешь единственным, кто сможет такую делать.

— Мы, — поправил Франкен. — Для изготовления таких протезов понадобится нейрохирург, а я травматолог-ортопед больше. Ну, Франкен. Но вместе мы такое сможем. Я думаю, что знаний близняшек Штейн должно хватить.

— Давай попробуем, — кивнула я. — Если, конечно, Харай согласится.

— Брось, это всего лишь вопрос маркетинга, — он поднялся. — Пойду найду белый халат. Позовёшь его?

Я кивнула, и он вышел. Допив чай, я вышла на задний двор. Харай нашёлся у конюшни, в которой в поте лица трудились «ученики» Франкена. Конское ржание доносилось откуда-то из яблоневого сада. Увидев меня, ишварит улыбнулся и отошёл от стены мне навстречу.

— Пациента вашего я уложил, — сообщил он. — Пока ходил, ученики уже сами за дело взялись.

— Ясно, — я кивнула. — Мы с братом хотим осмотреть твою ногу. У него есть интересная идея насчёт автоброни.

— Эта неплоха, — пожал плечами Харай.

— Я не говорю, что она плоха, — я улыбнулась. — Я только говорю, что мы можем сделать куда лучше. Мы можем сделать… — я понизила голос. — …почти как настоящую.

— Шутите? — усомнился он. Я отрицательно качнула головой. — А точно выйдет?

— Не могу так сразу сказать, — отозвалась я. — Нужно понять, в каком состоянии твои нервы, какой совместимости мы сможем достичь. Мы ещё не пробовали делать что-то подобное. И, собственно, никто не пробовал.

— То есть, я буду вашим подопытным? — сощурился Харай.

— Ты можешь отказаться, — я изогнула бровь.

— Не могу, — признался ишварит.

— Ну, тогда пойдём, — я нахмурилась. — Нам придётся снять, а потом вернуть на место твою автоброню.

— Разумеется, — мрачно согласился он.

Франкен ждал нас в смотровой, уже в белом халате и очках без оправы. Харай улёгся на кушетку, и мы сняли его ногу. А потом начали пристально изучать и автоброню — этим был занят Франкен, и нервные окончания — это я. Увлеклись так, что забыли напрочь и про обед, и про «учеников», и про всё на свете. Через пару часов ногу Хараю мы вернули и выпроводили за дверь. А сами уселись в гостиной, обложившись книгами и листами бумаги. Франкенштейн посетовал — раз сто, наверное — что очень не хватает компьютеров и целого спектра диагностических приборов, пока гора справочников и книг вокруг него всё росла и росла. В гостиной был лишь один стеллаж, в котором хранились самые ходовые издания. А на втором этаже у меня оказалась довольно специализированная библиотека. Франкен тоже привёз с собой немало книг, так что к уже к четырём стол от них буквально ломился.

— По моим расчётам выходит, что материал покрытия будет иметь запас прочности максимум на четыре года, — изрёк Франкен, постукивая пальцем по листу бумаги. — Мало.

— Ты там что такое считаешь за материал? — я подняла голову от анатомической карты нервной системы ноги. — Ты же можешь создать любой материал, ещё не придуманный здесь. Ты же гений.

— Я и… Погоди-ка… — он пристально на меня посмотрел. — То есть, я могу как бы изобрести винил?

— Можешь, — я кивнула.

— И углепластик могу? — он даже подался вперёд. Я снова кивнула. — Тогда это всё мусор, — тут же заявил он и сгрёб свои записи. — Если можно пользоваться этим, тогда…

Что тогда, он не договорил, снова склонившись над листами бумаги. А я вернулась к своей карте. Мои расчёты были не столь оптимистичны. Потому что нервная проводимость у Харая была заметно снижена, и мне надо было понять, что с этим делать. И по моим расчётам выходило, что её надо хотя бы немного повысить. Часы неожиданно пробили пять. И вместе с этим в гостиной появились офицеры. Я сидела спиной к входу в комнату, так что, возможно, они стояли там уже какое-то время.

— Мы закончили, учитель! — бодро сообщил подполковник.

Я вздрогнула и обернулась. Франкен тоже поднял голову от своих записей и уставился на них, как будто никак не мог вспомнить, кто это вообще такие. Примерно через минуту он хлопнул себя ладонью по лбу и поднялся. Они собирались сегодня пойти в местный бар, чтобы жители Метсо могли на них на всех посмотреть. Франкена здесь, вообще-то, знали — они с Фредерикой местные. Так что те, кто давно жил здесь, должны были без труда узнать его. Этот поход должен был создать немного доверия к его «ученикам», чтобы они могли задавать свои вопросы про майора. Франкен сложил стопочкой исписанные листы с расчётами, заложил их между страниц справочника по химии и направился к двери. А до меня, как до жирафа, дошло, что уже пять. А это означало, что мне бы надо посмотреть на помощника мэра и, может быть, отпустить его домой. Так что я с размаху повторила жест осознания Франкена и пошла в стационар.

Перед дверью я провела с минуту, старательно придавая лицу невозмутимое выражение — типа, я вовсе не припозднилась, я так и должна была прийти. Натянув на лицо ровно такую улыбку, какая соответствовала случаю, я наконец вошла.

— А, доктор Фреди, — улыбнулся господин Элгар. — Я уж думал, ты обо мне забыла.

— Как можно, — шире улыбнулась я. — Ну, как вы тут?

— Болей больше не чувствую, — отозвался он.

Помощник мэра так и лежал на животе, как уложил его Харай. Я приподняла тонкое одеяло, чтобы взглянуть. Там всё выглядело так, как и должно было выглядеть у здорового человека. Жопа как жопа, короче. Я выдохнула.

— Что ж, всё прошло хорошо. Постарайтесь пару дней обойтись без поездок верхом, — я достала из кармана халата свёрнутый вчетверо лист и положила его на тумбочку. — Здесь рекомендации по питанию. Хорошо бы соблюдать их хотя бы пару недель.

— Хорошо, я постараюсь, — кивнул господин Элгар.

— Всё, можете идти домой, — я снова улыбнулась ему и развернулась, чтобы уйти.

— Я слышал, Френки вернулся домой? — неожиданно спросил он.

— Да, вчера приехал, — я обернулась. — С учениками. Но вам вроде такой специалист не требуется.

— Пожалуй что, — он кивнул. — Моя старшая дочь… Она в последнее время так увлеклась автобронёй. Может быть, он не откажет немного поучить её?

— Господин Элгар, насколько я знаю, у вашей дочери нет способностей к алхимии? — я чуть нахмурилась.

— Да, но ведь среди механиков автоброни алхимиков почти что и нет, — отозвался он.

— Так разумнее было бы поискать учителя среди обычных механиков, — он озадаченно свёл брови, и я поспешила пояснить: — Я имею в виду — не алхимиков. Тем более до Долины Раш рукой подать.

Господин Элгар покачал головой, поражаясь моей недогадливости, а я поспешила выйти, потому что как раз-таки догадалась, что за схему он придумал. Правда ли его дочь увлеклась автобронёй, или это нужно только чтобы завязать общение, не так уж важно. Всё дело было в том, что Шерил было уже двадцать три, а она была не замужем. И это вызывало возмущение у её родителей. Она, как и все незамужние девушки Метсо, приводила в пример меня — мол, доктору Фреди уже двадцать восемь, а она про замужество и не думает, — но это плохо действовало. Потому что доктор Фреди была алхимиком и известным на весь Аместрис хирургом, а девушки в Метсо не все имели какого-либо образования за пределами понятий киндер, кюхе, кирхе. В любом случае, амурные дела Франкена меня особо не касались, а съехала на дуру я только потому, что мы вроде как планировали скорый переезд.

Я засиделась за расчётами. Настолько, что так и уснула за столом. Разбудило меня конское ржание — птичий щебет такую задачку не потянул. У меня затекла шея и неприятно ныла поясница, хотя кто-то заботливо набросил мне на плечи плед. Веки оставались тяжёлыми, будто слипшимися, хотя раз Харай уже выводил лошадей из стойл, было уже часов девять. Надо было заставить себя открыть глаза и пойти на кухню, чтобы хоть кофе сварить. Я пыталась убедить себя в этом, когда в дверь постучали. Не громко, но уверенно. И мне пришлось заставить себя подняться.

На крыльце и на дорожке перед ним стояли девушки Метсо. Как на конкурс красоты собрались. Перед самой дверью стояла Шерил Элгар, рядом с ней — Эльза Шварц, дочка мэра, за ними маячили и другие. Все они были в наглаженных модных платьях и с идеальными укладками. У всех в руках были плетёные корзинки. Пахло выпечкой. Я хмуро оглядела их, ожидая новостей о какой-нибудь эпидемии, а потом вспомнила, что минуту назад оторвала лицо даже не от подушки, а от стола. Платье, разумеется, было смято, во что превратилась коса кучерявых волос, вообще страшно было представить. Хмурый взгляд наверняка красных глаз с успехом довершал образ разбуженной ведьмы.

— Доброе утро, — наконец выдавила я. — Что-то стряслось?

— Ох, нет, — тут же защебетала Шерил. — Просто ведь Френки вернулся. Мы пришли его поприветствовать.

— Да, и с ним вчера ещё его ученика видели, — посмотрела на меня Эльза. — Ты не знаешь, Фреди, он женат?

— Без понятия, я не спрашивала, — отозвалась я.

— Я приготовила пирог для Френки. Можно его оставить? — лучезарно улыбнулась Шерил.

— Да, конечно, — я вздохнула. — Там, на кухне, — я посторонилась и махнула рукой в коридор направо.

На несколько минут первый этаж дома заполнился девичьим щебетом и смехом, а когда ураган ярких тканей, духов и высоких голосов покинул дом, после себя он оставил забитый корзинками стол. Я глубоко вдохнула и принялась варить кофе. За стол было не присесть, так что я озадаченно взирала на изобилие выпечки. Впрочем, это всё будет проблемой Франкенштейна, когда он изволит спуститься к завтраку. Что он, собственно, и сделал, не успела я допить кофе.

— Доброе утро, — хрипло поздоровался он.

— Что-то ты рано, — я изогнула бровь. — Вы же вроде пили вчера.

— Пили, — кивнул он и тут же поморщился, принимаясь массировать висок. — И пришли поздно — ты спала уже. Но я привык мало спать. Сегодня антипохмельное можно не спрашивать?

— Ну, это же я тебя в это втянула, — я вздохнула. — Садись, я принесу сейчас.

— А что это за корзины? — Франкен сел за стол.

— Это от твоих фанаток, — хмыкнула я. — Набег состоялся минут двадцать назад.

— О-ох… — протянул он, а я пошла мешать ему снадобья.