Вплавь до Луны (джен)

Она гуляла по берегу, беспомощно кутаясь в шаль. На планете Земля не осталось ни одного места, где было бы больше Винсента. Песок помнил его босые ступни. Море ладонью прилива давно припрятало в своих владениях редкие выпавшие волосы и частички отмершей кожи. Айрин хранила воспоминания, что их связывали.

Не слишком много, но достаточно, чтобы заставить её сомневаться и плакать.

Как коллегу Джерома Морроу она знала его дольше, но настоящий Винсент был ближе, понятнее. Для осмотрительного мира, в котором образцы ДНК проверяют по пять раз на дню, они оба, в отличие от Джерома, были недостаточно идеальными.

Таким же суждено стать и их ребёнку. Если он, конечно, родится.

Плеск воды успокаивал, но то и дело Айрин возвращалась к мысли, что не имеет ни малейшего понятия, как поступить. Прервать беременность и, возможно, жалеть об этом до конца своих дней? Оставить ребёнка и обречь его на страдания? Винсент бы сейчас сказал, что нет ничего невозможного, и он тому пример. «Божье дитя», взявший себе личность Годного и исполнивший мечту о полёте в космос.

Айрин верила в чудеса. Но, живя в реальном мире, быстро учишься быть циничной.

На Негодных не распространялась страховка. В школах они становились изгоями, чаще всего общались только друг с другом и были лёгкой добычей для хулиганов и задир. В конце концов, Негодные могли рассчитывать только на работу обслуживающего персонала. Ни о карьерном росте, ни о высоком доходе речи не шло.

Негодным тяжелее было начать отношения, вступить в брак. Годные решали подобные вопросы при помощи генетических тестов. Слюна на губах после поцелуя, использованный презерватив или, как в их случае, волос — приносишь любой образец в лабораторию, и через десять секунд результат готов. Всё это было частью обыденности, и слова «я тебя проверяла» давно стали аналогом «ты мне нравишься настолько, что я думаю о нашем с тобой будущем».

Но какое будущее возможно с человеком, который работает на менее престижной должности, с которым вряд ли получатся здоровые дети и который умрёт раньше? Так Негодные и становились людьми второго сорта.

Однако из любого правила бывают исключения.

Она наблюдала за взлётом его ракеты. Ждала возвращения. Отказалась от правды, отпустив его настоящий волос лететь по ветру. Она даже не была уверена, что, как Годная, проживёт дольше. Если верить пресловутым тестам, его сердце к этому моменту уже должно было перестать биться, а её могло остановиться в любой момент.

Изменить судьбу возможно. Только какой ценой?

Чем больше Айрин думала о беременности, тем больше с ней свыкалась. Она всегда хотела семью, и мысль о том, чтобы отказаться теперь от возможности стать матерью, была ей неприятна. Однако, прожив всю свою жизнь с клеймом «непредвиденная вероятность порока сердца», она желала своим детям другой судьбы, чтобы перед ними открывались все двери, какие они только захотят открыть. Так что нет. Она не может поступить так эгоистично и приговорить их к жизни, наполненной большим количеством трудностей и испытаний, чем у других людей. Она должна сжать волю в кулак и положить этому конец, пока не стало слишком поздно.

И всё же…

* * *

Юджину нравится море. Он внимательно смотрит вдаль во время прогулок по берегу, сжимая кулачки, и легко засыпает, когда слышит шум прибоя за окном. В тёплые ночи она выходит с ним на улицу и показывает чистое звёздное небо, но он к нему равнодушен. Айрин рада этому. Когда Юджин вырастет, будет лучше, если он не станет стремиться к вершинам. Как бы она ни хотела подарить сыну всё, им следует оставаться осмотрительными.

Его статус Годного официальный, а вот записи об искусственном оплодотворении — подделка. Доктор Робертс, провернувший это дело, заверил, что в будущем никто не станет проводить тщательную проверку. Гены неизменны, поэтому результатов, полученных при рождении, будет достаточно.

— Прогресс существует благодаря идейным гениям, — говорил он, — но, к счастью, большинство людей посредственны и не думают ни о ком, кроме себя. Как бы стремительно ни развивалась евгеника, миром всё ещё правят инструкции и деньги. Мы можем избавить новых людей от такого греха, как чревоугодие, но не можем исцелить их от лени и алчности.

Юджину повезло родиться без предрасположенности к серьёзным заболеваниям. Сейчас нет ничего важнее. Но трудности могут возникнуть, когда он станет старше. Чем выше требования к физической и психологической выносливости, тем меньше у него шансов. Годность — пропуск к достойной жизни. Но есть ещё и генетический коэффициент. 7,0 — явная натяжка, и чем ниже будет та планка, что он захочет преодолеть, тем меньше вопросов ему станут задавать.

С другой стороны, идеальное здоровье — не залог счастья, она убедилась в этом. Перед отлётом Винсент дал ей ключи от их с Джеромом квартиры, просил навещать друга, и Айрин почти уверена, что пепел в мусоросжигательной печи — это прах Джерома. Именно тогда, в ужасе захлопнув дверцу, споткнувшись об оставленное рядом инвалидное кресло и просидев на полу около часа, она и приняла решение оставить ребёнка.

Айрин дала себе обещание, что подарит Юджину всё. Она уже подарила ему жизнь, подарила необходимый статус, теперь старается быть для него лучшей матерью. Если он без труда найдёт место в жизни — прекрасно. Если потянется к недосягаемому, захочет достичь Луны и прикоснуться к звёздам, а все ракеты закроют перед ним свои люки, — что ж, она поможет добраться ему вплавь. Главное, чтобы он был счастлив.

Но пока её мальчику и на Земле интересно: звёзды кажутся ему скучными, а луна для него — всего лишь большая лампочка. Он улыбается и неловко машет ручками только тогда, когда она указывает на небо и самым весёлым и сладким голосом, предназначенным только для него одного, говорит:

— Где папа? Наверху, да?

Разумеется, он не понимает, но его счастливое личико делает ситуацию чуть более нормальной, чем есть на самом деле.

Титан далеко, связь с командой поддерживается только в Центре управления, а она слишком боится как-либо выдать настоящее происхождение Юджина. Зачатый искусственным путём ребёнок с коэффициентом 7,0 от Джерома Морроу с коэффициентом 9,3? Невозможно. На работе все считают, что она обратилась к донору. Возможно, позже она уволится.

Как именно отреагирует Винсент, Айрин не имеет ни малейшего представления. В конце концов, их отношения длились всего несколько дней, а затем он улетел. До его возвращения осталось две недели. Мысль о том, что Винсент останется безразличен к их сыну, кажется сомнительной. Но даже если Юджин и не нужен ему, он нужен ей. Всё остальное не имеет значения.

Сколько бы порогов она ни обила, сколько бы ночей ни провела без сна, она ни на секунду не жалеет о принятом решении. Прижав сына к груди, босоногая Айрин идёт домой по кромке воды и тихо напевает колыбельную:

— Тихий сумрак ночной всех зовёт на покой. И тебе спать пора, мой малыш, до утра.