Синий Орёл. Оцелот (джен)

— Действуем быстро и тихо. Зашли, забрали инфу, вышли, — вполголоса напомнил я, хотя нужды в этом не было: Прицел и Плащ своё дело знали. Эти парни не подкачают. — Готовность три минуты.

Мы стояли у подножия окружённого деревьями холма с крутым склоном, по вершине которого протянулся бетонный забор. Там находилась заправка, а за ней — фабрика. Раньше на ней обретались нейтральные нам бандиты, однако они предпочли убраться подальше перед недавним рейдом военных, а несколько дней назад удобное со стратегической точки зрения место заняли ренегаты.

Я лишний раз проверил свою M4A1, импортную штурмовую винтовку под довольно распространённый в Зоне патрон, укомплектованную коллиматорным прицелом, глушителем и подствольным гранатомётом. После недавней чистки от неё ещё пахло оружейным маслом.

Плащ последовал моему примеру, а Прицел дослал патрон в патронник своей снайперской винтовки и уверенным шагом двинулся на позицию. Ему предстояло поддерживать нас огнём с крыши заправки, если всё пойдёт не по плану и нас обнаружат.

— Что делать с информатором? — спросил Плащ, со щелчком передёрнув затор автомата.

— Пристрелить, — пожал плечами я. — Он облажался.

Перед тем, как отправить нас на задание, Волкодав прозрачно намекнул, что информатор, не способный донести флешку, не вляпавшись в неприятности, группировке не нужен. Этот сталкер-одиночка стал сотрудничать с нами недавно, но с самого начала знал, что за любой просчёт можно получить пулю в голову. Синдикат ошибок не прощает.

Рация в кармане разгрузки затрещала. Сквозь помехи пробился искажённый голос Прицела:

— На позиции.

— Принято, — зажав кнопку, отозвался я и уже напарнику скомандовал: — Двинули.

Надев ПНВ, мы рысцой поднялись на холм и подошли к заправке. От противника нас скрывала только двухэтажная квадратная постройка, уставившаяся на мир пустыми оконными проёмами. Вокруг раскинулось чистое поле, рассечённое обрывающейся у ворот фабрики дорогой. Чуть дальше, в низине, находилось радиоактивное болото, от которого расползался ядовитый туман; на размытом берегу, поросшем камышом, светилась хорошо заметная в темноте лужа «Холодца».

Прижавшись к стене, я осторожно выглянул из-за угла. Сизый комбез терялся в смазанных сумерках и обрывках ещё не растаявшего тумана. Если у окон и дежурили снайперы, что вряд ли — организация у ренегатов хромает, — заметить меня было бы проблематично. Нескольких секунд мне хватило, чтобы оценить обстановку.

Когда фабрика принадлежала бандитам, она была многолюднее и лучше охранялась. Сейчас часовых у ворот не было, да и во дворе, насколько позволял обзор, я не заметил движения. Фабрика могла бы показаться необитаемой, если бы не отсветы костра в окнах главного здания. Третий этаж, последний перед так и не достроенным. Перед внешней стеной замер огороженный рассохшимся деревянным забором кран, за проведённые под ветром и дождём годы сгнивший и проржавевший, но ещё каким-то чудом не рухнувший. По металлическому каркасу порой пробегали едва заметные искры — там поселилась «Электра», вытянувшаяся не вокруг, как обычно, а по вертикальной конструкции.

Что-то похожее заискрилось у ворот. Я ненадолго поднял ПНВ; догадки подтвердились — у парадного входа на территорию фабрики повисла едва заметная голубоватая дымка, иногда с почти неслышным треском искрящаяся электрическими разрядами. Вот, почему ворота никто не охраняет.

Я указал на аномалию Плащу и, получив кивок в подтверждение, перебежал к бетонному забору. Поверху вилась колючая проволока, но миссия была спланирована вплоть до мелочей: на бывшей базе бандитов я знал каждый уголок. Достал из рюкзака плотный брезент и, свернув в два слоя, накинул на проволоку.

Подтянувшись на руках, Плащ первым перебрался на другую сторону и занял позицию. Проволока предательски зазвенела, но ренегаты этого, кажется, не услышали. Выждав несколько секунд, я ухватился за край забора, перелез через проволоку и спрыгнул с другой стороны. Попытался стянуть с ограждения брезент, но он зацепился за колючки.

— Оставь, — едва слышно сказал Плащ. — Если придётся быстро сваливать, уйдём через другой выход.

Кивнув, я перебежал в открытый всем ветрам бар, сейчас разорённый и усыпанный занесённой ветром листвой. Сухие листья похрустывали под ногами — слишком громко в ночной тишине. Держась в тени, я осмотрел территорию.

Между небольшой постройкой непонятного назначения, где раньше обитал торговец, стройкой у второго выхода с фабрики, цехом, в котором укрылись мы с напарником, и громоздким зданием, состоящим из нескольких корпусов, включая внушительного размера цех, раскинулся пустырь. Стройматериалы вроде шлакоблоков и сложенных друг на друга бетонных плит и вагончик недалеко от входа в главное здание могли послужить укрытием, вот только ворота цеха были закрыты наглухо.

Я связался со снайпером:

— Прицел, приём.

— На связи, — раздалось из рации.

— Видишь кого-нибудь во дворе?

— Нет… — Прицел на мгновение замолчал, а затем сообщил: — Движение в окнах. Вас могут заметить.

— Понял. Огонь не открывай, мы проберёмся, — решил я.

— Принято.

Под фабрикой находился короткий подземный тоннель. Вряд ли кто-нибудь в Зоне в курсе, для чего его строили, но сейчас он стал чуть ли не единственной возможностью незаметно проникнуть в логово ренегатов. Впрочем, это лишь полбеды — мы до сих пор не знали, где искать информатора или флешку.

Я бросил взгляд на окна. Расстояние не позволяло рассмотреть, что происходит внутри, но что я увидел чётко — так это мелькнувший на фоне света от костра силуэт. Как назло, луна выглянула из-за туч, осветив двор. Темнота — лучший друг наёмника, но сейчас на неё рассчитывать уже не стоит.

Убедившись, что в окно больше никто не смотрит, я перебежал к стопке бетонных плит, а от неё — к бывшему магазину, на внешней стене которого ещё сохранились остатки почти стёршейся надписи: «Шота у Ашота», — последнего напоминания, что в далёком 2011 здесь жила «Свобода».

Оказавшись в здании, я прислонился к стене у пустующего дверного проёма, чтобы не маячить в окнах. Снаружи раздался очень знакомый шорох брезентового плаща, и Плащ встал в углу с другой стороны от входа. Первый этаж постройки состоял из двух небольших комнат, из одной из которых уводили вверх и вниз две бетонные лестницы. На грязном полу пролегли квадраты лунного света из пустующих окон. «Слишком надолго разошлись тучи. К Выбросу», — мельком глянув на неожиданно прояснившееся небо, отметил я и встряхнул головой, прогоняя лишние мысли. О погоде можно подумать, когда флешка будет у нас.

С оружием наготове мы спустились в узкий подземный проход, уводящий в обе стороны от лестницы. Одно из ответвлений сворачивало за угол и упиралось в тупик, над которым навис покосившийся остов ещё советского грузовика, другое же вело прямиком в главное здание. Если ренегаты о нём и знали, то охрану, похоже, не выставили — да и вряд ли их много. Наверное, если бы не близость небольшого завода южнее фабрики к контролируемой группой одиночек ферме, они предпочли бы более простой в охране лагерь.

Либо здесь что-то не так.

Ренегаты хоть и отбросы сталкерского общества, но далеко не идиоты. Если информатор проболтался о работе с Синдикатом наёмников, они вполне могут использовать его как приманку и устроить засаду. С одной стороны им, конечно, ссориться с наёмниками не с руки, а с другой — у них могут найтись свои резоны. Как минимум — информация, которую они забрали у пленника. Одному Волкодаву известно, что на той флешке и насколько опасны эти знания.

Мы шли по тоннелям, поглядывая под ноги и не забывая следить за обстановкой. В самом конце пути оказалась растяжка. Заметить в темноте тонкую леску было сложно, но опыт не пропьёшь — я ожидал чего-то подобного: слишком уж гладко всё началось. А в Зоне так бывает лишь в одном случае — когда впереди ожидает какая-то подлость.

Аккуратно переступив через растяжку, я подтянулся и осторожно выглянул из отверстия в полу. Никого. Выход из тоннеля вёл в небольшую комнатушку, из которой наверх уводило несколько лестничных пролётов. Через пустой дверной проём виднелось ещё одно помещение, заваленное строительным мусором, а за ним — смежная комната и выход на лестничную клетку основного корпуса. До аварии там, вероятно, находились офисы, однако сейчас об этом уже мало что напоминало.

Друг за другом мы выбрались из тоннеля и как можно тише, держа наготове оружие, пошли к выходу на лестницу. В этой части здания достроен был лишь первый этаж, окна которого закрывали жестяные листы. Недоделанные перекрытия остальных этажей обвалились, и на лестницу падал слабый серебряный свет с улицы. Вечные тучи разошлись окончательно; теперь я не сомневался, что до Выброса не больше двух часов. Ничего, за это время можно не только достать флешку и избавиться от информатора, если ренегаты не прикончили его раньше, но и добраться до заброшенного завода, подвалы которого — отличное укрытие от аномальной бури.

Затрещала рация.

— На третьем этаже осталось два человека. Остальные уходят, не вижу их, — предупредил Прицел. — Кто-то может быть в офисах, там свет в окнах.

— Понял тебя, — тихо отозвался я. — Если понадобится, смени позицию. Обеспечь как можно больший сектор обстрела.

— Не учи учёного, — отозвался Прицел. Судя по голосу — с усмешкой.

Я тоже усмехнулся и выключил рацию. Затем указал Плащу на лестницу:

— На тебе второй и третий этаж. Я беру первый, подвал и офис. Встретишь ренегатов — действуй по своему усмотрению.

Кивнув, Плащ пошёл вверх по лестнице. Даже на свету его грязно-серый плащ с шевронами Синдиката — синей головой орла, — сливался с такими же серыми стенами. Дождавшись, пока едва различимый хруст облупившейся штукатурки и кирпичной крошки под ногами стихнет этажом выше, я зашёл за угол и медленно, стараясь не хрустеть мусором, двинулся вдоль стены. Из короткого неосвещённого коридора выводили три выхода — проходы в боковые комнаты, один из которых закрывала приоткрытая решётчатая дверь, и пролом в стене, ведущий в холл офисного здания.

Я замер у входа в первую комнату. Вдох, выдох… С винтовкой наперевес я ввалился в пустое помещение, на закрытом металлическим листом окне которого стояла одинокая керосинка. Других источников света здесь не было, и по углам залегли дрожащие тени, но даже в полумраке не увидеть спуск в подвал было трудно. Я спустился по бетонной лестнице без перилл. Толстые проржавевшие трубы, изъеденные коррозией и зияющие дырами, занимали большую часть помещения. Под самым потолком располагалось несколько крохотных зарешёченных окошек, почти не пропускающих в подвал свет. Через зелёный визор ПНВ видимость была не намного лучше. Обойдя трубы, я остановился перед сваренной из подручных материалов клеткой. Открытая дверь и ни следа недавнего пребывания пленника.

Я развернулся к лестнице, но не успел сделать и шага, прежде чем сверху донеслись крики и беспорядочная стрельба.