True light (гет)

— Не хмурься, морщинки появятся, — мама обхватила её лицо обеими ладонями и поцеловала в лоб, но тут же отстранилась.

Рене широко улыбалась, хотя её глаза всё равно оставались печальными. Легкая на подъем, даже можно сказать ветреная, прощаться она, как ни странно, ненавидела. Даже на время. Особенно на время, так как нет ничего более постоянного, чем временное.

Белла заставила себя приподнять уголки рта в ответ. Ей, конечно, тоже не хотелось уезжать. Какими бы разными они с матерью не были, они любили друг друга и были близки.

— Белла, это всё? — крикнул с улицы Фил.

— Да, — отозвалась она.

Судя по звуку, он захлопнул багажник, где лежали её немногочисленные пожитки. Мама прерывисто вздохнула и снова обняла её, наверное, в десятый раз за это утро. А потом всхлипнула и сама подтолкнула на выход, забыв прихватить крошечную дамскую сумку с дивана в гостиной. Впрочем, Белла заблаговременно сложила свои документы и билет на самолет в рюкзак, а кошелек Рене захватил Фил, так что её рассеянность не могла нарушить их планы. Стало на секунду жаль, что она не так легкомысленна и не может позволить себе задержаться в Фениксе ещё на пару дней, до ближайшего рейса, на который они обменяют неиспользованный билет. Но отступать было поздно, а растягивать момент — глупо. В конце концов, это было её собственное решение.

Яркое аризонское солнце на пару секунд ослепило её, когда они вышли из прохладного дома к подъездной дорожке, где стояла машина Фила. Он проверял что-то под капотом, наверное, просто на всякий случай. Ответственный и трудолюбивый, он прекрасно компенсировал недостатки Рене, но, в то же время, был с ней на одной волне со своей позитивной, открытой натурой и любовью к переменам. Белла была уверена, что могла положиться на него, передавая «опеку» над Рене, а та, кажется, любила мужа до безумия.

Да и смотрелись они вместе просто замечательно. Оба загорелые, светловолосые и голубоглазые, честно признаться, они больше походили на родственников, чем она с мамой. Белла прищурилась, глядя на небо, будто прощаясь со светом, и через пару секунд села на заднее сиденье. Уж на кого была похожа она, так это на отца. Рене смеялась, приговаривая, что это устаревший механизм выживания. Ребёнка проще принимали в обществе, если он был похож на человеческих родственников. Сейчас, конечно, всё это было уже неактуально, но, пожалуй, в Форксе, рядом с кареглазым и черноволосым Чарли, ей действительно будет комфортнее, чем здесь, рядом с матерью. Там ей самое место.

— Рене, садись давай уже, — со смешком выдал Фил, захлопывая на этот раз капот, и вытер руки о шорты.

— Я, кажется, забыла… — забормотала мама, озираясь по сторонам так, будто её сумка должна была материализоваться где-то поблизости самостоятельно.

На самом деле уж настолько оторванной от реальности она обычно не была, просто сейчас находилась под властью эмоций.

— Всё, что нужно, здесь, — Белла похлопала по рюкзаку, который держала на коленях. — Поехали, а то опоздаем.

— Ох, что же я буду без тебя делать, — мама всё же залезла в салон рядом с ней, хотя обычно предпочитала переднее сиденье.

Теперь её лицо кривилось, словно она собиралась заплакать. Это, впрочем, не то чтобы её портило. Она умудрялась выглядеть привлекательной, даже рыдая.

— Фил о тебе позаботится, — Белла рассмеялась, пытаясь поменять тон разговора.

— Есть, мэм! — подыграл Фил.

И подмигнул ей в зеркало заднего вида, запрыгнув на водительское место.

— А кто позаботится о тебе? — кажется, Рене твердо вознамерилась заплакать. — Я ужасная, ужасная мать.

Она театрально вздохнула, но Белла знала, что всё это было вполне искренне.

— Я позабочусь о себе сама. К тому же у меня будет Чарли.

— Да, — её взгляд затуманился, но по крайней мере глаза перестали блестеть от скапливающейся влаги. — Уж чего-чего, а надежности Чарли не занимать.

— Вот видишь! Всё будет хорошо.

— Ладно, — Рене очнулась и схватила её за руку. — Ладно. Только не забывай звонить и писать мне почаще.

— Конечно, — легко пообещала Белла.

Потому что знала, что, скорее, это Рене забудет сообщить ей что-то важное, чем наоборот. Да и вряд ли её жизнь в Форксе будет такой занимательной, чтобы заинтересовать маму долгими разговорами. Ей, как гиперактивному ребёнку, вечно требовались свежие, яркие впечатления.

Вот их она и получит, колеся с Филом из штата в штат, следуя его расписанию тренировок, игр и чего там ещё требовалось от начинающих бейсболистов. А не будет сидеть с ней в Фениксе, изводя всех своим беспокойством и скукой. Делать ей этого было, конечно, не обязательно, Белла могла бы жить и одна в их отсутствие. Но, к сожалению, им приходилось соблюдать условности. Службе опеки было бы тяжело объяснить, что она чувствует себя на пару десятков лет старше своей матери и, скорее, сама несет за неё ответственность, чем наоборот.

Привлекать к себе внимание им вообще было не с руки. Люди и так начинали задумываться о лишних вещах относительно них. Даже когда мама, наоборот, соблюдала все официальные требования и объявлялась, к примеру, в её очередной школе. Она ведь не только периодически вела себя инфантильно, но и выглядела чересчур молодо. Пока Белла была ещё маленькой, большинство списывало это на подростковую беременность. Кто-то даже выражал поддержку Рене, уважая её за то, что она не отдала ребенка на усыновление, а воспитала сама. Но сейчас, когда Белле было уже семнадцать, физическая юность Рене начинала вызывать вопросы. Казалось, что она лишь на пару-тройку лет старше дочери. В худшем случае, в солнечных очках на пол-лица и с небольшими косметическими ухищрениями, не улучающими, а ухудшающими её внешность, она тянула лет на двадцать пять. Но никто в здравом уме не дал бы Рене и тридцати, когда как по документам ей значилось все тридцать шесть.

Это всерьез беспокоило Беллу. А мама, конечно, только отмахивалась от неё и, смеясь, поправляла других, если их принимали за подруг. Нет, естественно, совсем про безопасность Рене не забывала. Просто считала, что у посторонних не возникнет желания беспокоить её семью из-за всяких глупостей. Да и что они могли такого опасного подумать? В век расцвета пластической хирургии всё можно было легко объяснить.

И это действительно было так. Но Белла с каким-то почти мазохизмом всё равно периодически проверяла головы людей, которые знали о их родственной связи, хотя обычно предпочитала блокировать лишнюю информацию. И время от времени вылавливала это характерное недоумение, а то и фантазии, которые, впрочем, почти всегда были очень далеки от реальности. Генетика, твердила она, если кому-то из случайных знакомых, увидевших её маму, приходило в голову пошутить или иным образом намекнуть на эту тему. Хорошая генетика!

Жаль, что на неё она не распространялась. Нет, не то чтобы у неё была отталкивающая внешность. Но на фоне матери Белла выглядела блекло, невыразительно. Даже сама Рене, склонная все приукрашать, называла её полуночной красавицей, слишком неброской в своем изяществе, чтобы нравиться всем и каждому. В общем, такого ошеломительного эффекта, который оказывала на людей её мать, «солнечная леди», Белла не производила. Так что, с одной стороны, не притягивая сотни взглядов ежедневно, ей куда спокойнее жилось среди людей, с другой, было каплю обидно. Не за привлекательное лицо, а за те силы, которые к нему прилагались. Но Белла была полукровкой во втором поколении, и волшебной крови в ней было едва ли на четверть. Она была почти обычным человеком.

И поэтому старела каждый миг, находясь рядом с практически бессмертной идеальной матерью. Те самые морщины, о которых шутила Рене, действительно должны были в скором времени появиться вокруг её глаз, рта и на лбу. Между бровями уже виднелась складочка, которая бесила её до ужаса. Так что, как бы ей не хотелось это признавать, это, пожалуй, и была основная причина, почему она решила переехать к отцу. Всем будет проще, если они с Рене отдалятся друг от друга. Конечно, это всё равно произошло бы, когда она пошла бы в колледж, но раз уж удобные обстоятельства подвернулись раньше… Сейчас у Беллы в запасе имелось минимум лишних полтора года, чтобы отучить их обеих от общества друг друга.

Рене, как истинное дитя света, будет жить свою яркую, волшебную жизнь дальше. А она позабудет обо всех этих сказках и начнет скучный и тернистый путь обывателя. Чарли, волей-неволей, поможет ей адаптироваться в своем мире. Да и в маленьком северном городе ей куда проще будет войти в размеренную колею и решить, чем вообще она хочет заниматься в длительной перспективе. Всё схвачено.

— Скорее всего не позднее, чем через шесть месяцев, Филу предложат контракт, — начала рассуждать мама, когда они уже подъезжали к аэропорту, — и мы осядем где-нибудь в одном месте. Арендуем жилье, разберёмся с сопутствующими проблемами, найдем школу поблизости, и ты сможешь вернуться к нам.

Врать Белла не любила, тем более матери, так что просто кивнула. Да и планирующая Рене производила на неё смешанное впечатление. Конечно, такой взрослый подход был похвален, но она знала, что легко переменит её мнение, когда дойдет до дела. В крайнем случае надавит, что вообще-то имеет собственную точку зрения, с которой нужно считаться, или вообще устроит истерику, позволительную в её возрасте.

Хотя можно было и оставить Рене надежду на её возвращение. Когда-нибудь через пару десятков лет, когда она станет ворчливой кошатницей и сможет задержаться рядом с матерью в качестве компаньонки. Фил же тоже не вечный, хотя их видимая разница в возрасте с женой вряд ли начнет кого-то беспокоить и через двадцать, и через тридцать лет. В том, что он примет истинную природу Рене и согласится время от времени менять имя и место жительства, чтобы защитить её, Белла почти не сомневалась. Рене не говорила ему ничего прямым текстом до свадьбы, но сейчас Белла улавливала мысли Фила, которые указывали если не на четкое знание, то по крайней мере на ощущение, что Рене определенно необычная женщина. Болтать было, понятное дело, опасно в любом случае, но тут на очарование Рене действительно можно было положиться — Фил с неё только что пылинки не сдувал.

Лишь бы она сама не перегорела к мужу, хотя ветреной в этом плане её назвать было сложно. Впрочем, даже в таком случае Рене могла бросить Фила и напоследок заморочить ему голову так, чтобы он её не искал, а, в идеале, почти не помнил. Но это был маловероятный сценарий. К выбору партнера Рене подходила удивительно осмотрительно. А что касается отца Беллы… У всех бывают ошибки. К тому же Рене и сейчас относилась к Чарли с теплом, пусть и не в романтическом смысле. Уж человеком он точно был хорошим.

— Ваш билет, мисс, — работница аэропорта улыбнулась, разглядывая её лицо.

Интерес был невинным, Белла подловила Дженни, как значилось на бейдже, лишь на восхищении чистотой её кожи. Хоть где-то мамино наследие проявило себя в полной мере! Сама Рене осталась плакать в зале ожидания в объятиях Фила, а Белла поспешно сбежала проходить регистрацию на посадку, хотя они приехали за добрых полчаса до отлета. Не хватало ещё всё-таки разреветься. Делать это красиво у неё, к сожалению, не выходило.