Спасение (гет)

Алейна знала: все ждали, что она испугается скорого прихода Пса.

Служанки были вне себя от ужаса. Они дрожали, стенали и постоянно твердили о брате Пса, Горе, и трех убитых им женах. А еще о следе из крови и изнасилований, который Гора везде оставлял за собой. Алейна тоже бы боялась, если на Долину собирался обрушиться этот человек.

Она слышала их тихие разговоры о Солончаках — целом городе, вырезанном и сожженном дотла. Алейна не сомневалась, что Пес способен убивать, не испытывая угрызений совести, но поджигать город он бы не стал. Никогда в жизни.

Стражники отца не слишком верили слухам о смерти Пса. Алейна ничего об этом точно не слышала и была рада. Такое известие не принесло бы ей никакого утешения, хотя она не сомневалась, что остальные жители Семи Королевств, скорее всего, испытывали бы совсем другие чувства.

Стражники, похоже, считали, что Пес воскрес. Алейна молилась, чтобы так на самом деле и было, и он смог пробиться к ней, как когда-то во время бунтов в Королевской Гавани. С ними осталось всего десяток стражников, остальные были убиты во время нападения разбойников две недели назад. Десятеро против одного. И все же Алейна знала, что все они так же напуганы, как и служанки. Даже Петир выглядел обеспокоенным, хотя и старался это никак не демонстрировать.

Алейна не боялась, ничуть. Вовсе не потому, что она была храброй до глупости. Искра надежды вспыхнула внутри нее в тот момент, когда при ней впервые произнесли имя Пса. Искра, которая погасла в ней с тех пор, как был обезглавлен ее настоящий отец — а, может, и раньше, когда была убита Леди. Искра не имела никакого отношения к Алейне — она целиком и полностью принадлежала Сансе.

Санса Старк знала Сандора Клигана. Она знала о его шрамах и страхах, ужасных вещах, которое он совершал, и о том, что может заставить его плакать. Она знала, насколько он на самом деле силен, закален и терзаем своими слабостями. Она совершенно точно знала, готовая в этом поклясться, что он не причинит ей вреда.

Часть ее задавалась вопросом: вернулся ли он с того света, чтобы спасти ее?

— Не нужно бояться, милая, — сказал Петир, проведя ладонью по ее щеке. — Может, Клиган и прославленный воин, но он всего лишь один человек. Стражники справятся с ним.

У стражников ничего не вышло.

Сандор вошел в комнату, одетый не в доспехи и шлем, а в грубую коричневую робу, больше подходящую странствующему монаху, чем воину. В руках у него были простой деревянный щит и огромный сверкающий меч. Пес и не взглянул в ее сторону, но пульс Алейны участился, едва она его увидела.

Его ожоги были такими же ужасным, как и прежде: неровная и темная плоть, испещренная рытвинами и к тому же с заметной частью кости, торчащей сквозь кожу на челюсти. Нормальная сторона его лица была по-прежнему суровой, а его мрачный смех напоминал скрежет стали по камню. И все же Алейна не могла отвести от него взгляд. Он бы здесь, на самом деле, настоящий. Пес прокладывал себе дорогу к ним через стражников Петира — методично, двигаясь с легкостью и невероятной грацией.

«Убивать — самое сладкое, что существует на свете», — вспомнила она его слова, наблюдая, как каждый смертоносный удар приближает Пса к ней все ближе и ближе.

Наконец рухнул последний из стражников. Стоящий рядом с ней Петир глубоко вдохнул, его рука нащупала ее ладонь и крепко сжала, но Алейна этого почти не ощутила. Пес посмотрел на нее, и она никогда не видела у него такого взгляда.

— Маленькая пташка, — прохрипел он, и больше ей ничего не нужно было слышать.

Санса вырвалась из хватки Мизинца и бегом устремилась к Сандору. Он не пошатнулся, даже не вздрогнул, когда она налетела на него, хотя Санса чувствовала, как он напрягся, и видела его недоумение, но заговорить ему не дала.

— Вы ведь заберете меня отсюда, милорд, правда? — взмолилась Санса, костяшки ее пальцев побелели — настолько крепко она вцепилась в его одежду. — Вас ведь не волнует, насколько я выгодная партия. Вы ни за кого не заставите выходить меня замуж. Вы не сделаете мне ничего плохого, напротив — будете оберегать. Если кто-то попытается причинить мне вред, вы его убьете, как говорили. Как и то, что никогда не будете мне лгать — я помню. Вы будете защищать меня, как всегда это делали. А я сделаю для вас все, что пожелаете — клянусь! Буду целовать так часто, как только захотите, петь хоть каждый день, если вам это нужно... Только прошу вас: не оставляйте меня снова, милорд. Пожалуйста, заберите меня с собой.

Сандор взглянул на нее сверху вниз, явно шокированный. Ее порыв лишил его дара речи... Как и Петира, чему Санса была рада. Затаив дыхание, она смотрела на Пса, прижавшись к его груди, и наблюдала, как его взгляд обращается ее губами, груди... И тут он будто бы встряхнулся. В его глазах появилась хорошо знакомая ярость, но Санса больше его не боялась. Она почувствовала, как большая ладонь легла ей на спину, прижимая ее к себе, а затем принялась неуклюже гладить ее волосы. Уткнувшись носом в его грудь, Санса часто и глубоко дышала — от него пахло потом и кровью. Не вином.

— Что ты с ней сотворил? — голос Пса напоминал звериный рык.

— Я защищал ее...

— Так защищал, что она кинулась ко мне? — Пес хрипло усмехнулся. — Она не вела себя так, даже когда была помолвлена с Джоффри. Повторяю, Мизинец. Что. Ты. С ней. Сделал?

— Говорю — только заботился. Ты же знаешь, что ее выдали замуж за Беса? Чтобы он с ней ни сделал — именно с тех пор с ней что-то не так. Знаешь, я иногда беспокоюсь, нормальная ли она. Поэтому и спрятал ее, укрывая в надежном месте рядом с собой. Не удивлен, что она так бросилась к тебе. Ты стал бы не первым мужчиной, который ощутил на вкус ее поцелуи...

Санса отшатнулась.

— Это ложь! — воскликнула она. — Мой лорд-муж никогда не прикасался ко мне, и вам об этом прекрасно известно! Вы ждали возможности аннулировать мой брак, что выдать меня за Сладкого Робина или Гарри Наследника, а, может, и сами бы женились на мне! Все это только ради моих прав на Север! — глядя на Мизинца, она ощутила острое, почти до тошноты отвращение и посмотрела на Сандора. Она не могла долго смотреть ему в глаза, но в этот раз дело было не в нем, а в ее собственном стыде. — Я... Я не хотела его целовать. Он назвал меня Алейной и выдавал себя за моего отца, но отец — настоящий — никогда не стал бы так прикасаться к своей дочери.

Было выше ее сил снова взглянуть на Сандора. Больше всего она боялась, что он никогда не захочет даже посмотреть на нее. Может быть, Мизинец прав, и она сходит с ума. Временами, будучи Алейной, она чувствовала себя именно так: будто плывет по течению, не видя берегов, рассудок ее затуманен, а ноги не достают до твердой поверхности. В такие моменты мир казался менее угрожающим, но только ли потому, что она действительно сходила с ума?

Санса ощутила, что Пес еще крепче прижал ее к себе, и все же осмелилась взглянуть на него снизу вверх. Его челюсть была крепко сжата.

— Куда мне тебя отвезти, девочка? — спросил Пес. — Для тебя нигде нет надежного места. Количество гребаных рыцарей, которые разыскивают тебя... Евнух готов заплатить за тебя немало звонких драконов.

— В Долине безопасно, — быстро сказал Мизинец. — Война ее едва затронула, а Орлиное гнездо практически неприступно. Я знаю, чего ты стоишь, Клиган. Ты это наглядно продемонстрировал на моей страже. Останься со мной и Сансой, служи мне, и я вознагражу тебя гораздо более щедро, чем Варис. И Санса, если уж на то пошло. Ты готов рассмотреть такое предложение?

— Может быть, — ответил Пес.

У Сансы все внутри перевернулось, она отшатнулась от него, и ощущала себя словно свеча, пламя которой задули.

«У каждого есть своя цена», — пронеслась в ее голове мысль. Как же она была глупа, считая, что Пес не такой, и она ему не безразлична. Сколько раз еще она доверится не тому, кому следует?

— Я дам тебе золота: вдвое больше, чем обещает евнух. Сколько угодно вина и любых женщин. Земли, титулы... брак, если пожелаешь. А если ты жаждешь более сладкого приза... Что же, Санса действительно должна оставаться нетронутой до тех пор, пока не выйдет замуж за кого-то более подходящего, чем Бес. А вот после этого... почему бы и нет? Всякое возможно.

Санса вздрогнула. Он же не об этом, верно? Он не мог... Она была на грани обморока.

— Ты продаешь девчонку Старк за мой меч как шлюху? — спокойно произнес Пес.

— Я бы выразился иначе, — ответил Мизинец. — И мне кажется, мы с тобой оба знаем, что это не простой меч, Клиган.

Пес не сказал ни слова. Он провел рукой по волосам Сансы, по ее плечу, а потом очень нежно коснулся ее подбородка. Пес приподнял ее лицо, чтобы взглянуть на нее. Ее глаза были полны слез, она не могла двинуться с места от страха и дрожала, как осиновый лист. Санса знала, что ему ненавистно видеть ее такой, была уверена, что он довольно грубо прокомментирует, какая она маленькая, слабая и испуганная. Но все же она встретилась с ним взглядами, ожидая.

«Настоящих рыцарей не бывает».

— Хочешь, я убью его для тебя, пташка?

Санса вздрогнула, уставившись на него.

Она поняла, что дело в его глазах. Он еще злился, но что-то изменилось. Он сердился не на нее. На самом деле, Сандор смотрел на нее с чем-то вроде... нежности. Когда последний раз кто-то смотрел на нее вот так? Теперь его лицо выглядело более мягким. Она бы никогда не испугалась его, если бы он всегда смотрел на нее вот так.

— Хочу, — тихо произнесла она.

Пес высвободился из ее объятий и направился к Петиру. Тот протестовал и торговался, предлагал еще больше золота, власти, земель... Даже руку Сансы, но все было бесполезно. Сансе казалось, что она знает, чего хочет Сандор, но Мизинцу никогда не придет в голову предложить ему нечто подобное.

Сандор почти с удовольствием вонзил меч в сердце Мизинца, и Санса наблюдала, как он умирает. Лишившись жизни, он стал как будто меньше ростом. Она никогда не замечала, насколько он ниже ее. Сансе не приходило в голову, что его когда-нибудь могут убить.

Пес вытер свой меч об одежду Петира.

— Нам лучше уйти, маленькая пташка, — сказал он. — Я буду защищать тебя. Клянусь в этом.