Артефакт Хаоса (джен)

От выстрела лэнса по палубе разошлась вибрация. С оглушительным треском лазер расчертил тьму космоса, но варп-разлом полыхнул раньше. Кажущийся крохотным пятнышком перед громадной воронкой крейсер Хаоса исчез во вспышках молний. Выстрел, что должен был разорвать его в космический мусор, врезался в разноцветную туманность разлома, а в следующее мгновение воронка исчезла.

Инквизитор Илайн поджала губы. Этот жест был единственным, что выдавало её досаду и злость. Противник ушёл! В последний момент! Ещё бы чуть-чуть — и от давно потерянного Империумом пустотного корабля не осталось бы ничего, кроме обломков. Уничтожение — такова расплата за то, что экипаж сдался на милость Хаоса, а машинный дух пропитался скверной.

Но как бы ни хотелось Илайн стереть с лица Галактики крейсер предателей, пускаться в погоню через Имматериум было бы безумием. Варп — не то шахматное поле, на котором стоит бросать вызов Губительным Силам.

Её взгляд обратился на стихающий варп-шторм за смотровым стеклом. Линкор держался на безопасном расстоянии, но совсем скоро сможет подойти к планете без риска затеряться в варпе. Будучи сильным псайкером, Илайн чувствовала присутствие на поверхности этого мира полчищ демонов и одного более сильного порождения варпа. Высший демон. Тот же, что свёл с ума астропата и пытался столкнуть в бездну ереси её.

Ничего, даже это чудовище можно изгнать. Ценой больших потерь и лишь с помощью света Императора, но можно.

Илайн покинула смотровую палубу и уверенным шагом солдата пересекла ведущую на мостик галерею. Её появление на балконе над рубкой не осталось незамеченным, но никто не отвлёкся от работы. Тело свихнувшегося астропата уже убрали, на смену убитым пришли другие члены экипажа, а повреждённую аппаратуру чинили техножрецы. Для громадного линкора, не получившего серьёзных повреждений, потери были незначительны. Пока бой продолжается, он будет стоять до конца, даже если крейсер хаоситов сейчас вернётся с подкреплением.

Илайн обвела рубку спокойным, как лёд, взглядом. Несмотря на странный зовущий шёпот на задворках сознания и безумной силы всплески психической энергии, что отзывались болью в висках, её уверенность росла с каждым мгновением.

— Начать орбитальную бомбардировку, — скомандовала она.

Едва прозвучали эти слова, линкор содрогнулся. Загудев, лэнс-излучатели ударили по планете. Лазеры испарили облака и врезались в поверхность заражённого скверной мира смерти, обращая в прах демонов и выжигая и без того обожжённую дочерна землю. Волны всепожирающего огня охватили дикие леса и давно мёртвые руины.

Илайн не смотрела на гололитическую проекцию планеты. Её пристальный взгляд был прикован к всполохам огня, видимым даже с орбиты. Небольшая стычка демонов была недостаточным поводом, чтобы подвергнуть планету, где ещё могли остаться необходимые Империуму ресурсы или то, за чем охотились хаоситы, Экстерминатусу, и инквизитор ограничилась обстрелом по площади. Группе Крайоса нужно пространство для высадки.

Они выяснят, что сокрыто на этом мире смерти. Выяснят, чей шёпот коснулся её сознания, как холодное остриё кинжала.

Отвернувшись от огромных иллюминаторов, Илайн связалась с капитаном по воксу.

— Капитан Крайос, — скорее утверждающе, чем вопросительно, произнесла она, услышав треск помех и неразборчивое бормотание чего-то, что находилось за пределами корабля, а может — и материального мира.

— Леди инквизитор, — пробился сквозь посторонний шум искажённый, но узнаваемый голос.

— Подготовьте отделение к высадке.

— Есть.

За её приказом крылось куда больше, чем необходимость проверить снаряжение и прочитать молитву Императору: техножрецам предстояло осмотреть и подготовить к возможному бою машинные духи штурмкатеров, капитану Крайосу — поднять боевой дух своего отделения и убедиться, что каждый из его подчинённых готов ко встрече с Губительными Силами.

Илайн не понаслышке знала, как порой трудно не поддаться их лживым обещаниям и соблазнам. Тьма умеет покрывать чернотой даже самые светлые души.

* * *

Гхадрилл распределил големов Рубрики на позиции и зашёл в разрушенное здание, от которого века запустения оставили только стены, зияющую дырами крышу и остатки второго этажа, куда он и поднялся по завалу, раскрошив тяжёлыми шагами несколько мелких обломков. От пыли и пепла его синий доспех стал серым, керамит местами потрескался и ощерился сколами и отверстиями. Изодранная мантия цеплялась за выступы брони и торчащую арматуру, с треском разрываясь ещё больше.

Но о ранах теперь напоминала только мутировавшая плоть, и Гхадрилл уверенно держал в руках болтер. Он был готов сражаться. Прядильщик Козней поступил мудро, оставив с ним големов: с ними шансы выстоять резко возросли, и вряд ли отряд будет вынужден отступить прежде, чем вернутся Повелитель Перемен и Эйдакрикс. Если вообще вернутся.

Не спускаясь в катакомбы, Гхадрилл чувствовал влияние артефакта — настолько мощное, что психический фон отзывался пульсацией и болью в висках. Он мог только представить, что испытывали его братья, последовавшие за демоном и оказавшиеся к источнику губительной энергии ещё ближе. Пусть ему и предстоит схватка с чернокнижником Слаанеш, можно считать это везением: привычный магический бой куда менее опасен, чем непредсказуемая сила артефакта, наверняка способная не только свести с ума, но и поглотить… психическую энергию? Жизненные силы? Гхадрилл не горел желанием выяснять.

Повелитель Перемен и Тысяча Сынов ещё не успели растаять в темноте башни, когда по земле прокатилась дрожь — отголосок далёкого орбитального удара. Со стен и остатков потолка посыпались ручейки пыли. Гхадрилл пошатнулся, но устоял на ногах, опёршись рукой о стену. Но теперь он был готов к более близкому удару, который отзовётся не только лёгким землетрясением.

Чернокнижник и големы затаились. Руины вокруг башни выглядели опустевшими, несмотря на следы в пепле, но Гхадрилл знал, что этого недостаточно. Он зашептал заклинание, скрывая присутствие своего отряда, малейший намёк на засаду, который способен заметить или уловить на уровне нечеловеческих ощущений противник.

Посох слабо полыхнул, и реальность вокруг дрогнула, окутанная хрупкой иллюзией. Ни теней, ни силуэтов… Ни отголосков психической энергии. Одно неверное движение, малейшая мысль — и пелена спадёт. Гхадрилл замер, как изваяние, сосредоточившись на том, что видел через прицел болтера.

На грани слышимости, недоступной человеческому уху, Гхадрилл уловил приближающийся топот, слишком быстрый и ритмичный для смертного. Он медленно выдохнул, положив палец на спусковой крючок. Колдун следил, как на узкую улицу между разрушенными постройками выбежали извивающиеся, подобно быстрым и гибким змеям, кони Слаанеш. Искательницы натянули длинные поводья, и демонические звери перешли на шаг. Они медленно продвигались вперёд, бросая взгляды на здания. Ноздри на длинных мордах раздувались, когда кони втягивали сухой, пахнущий пеплом и гарью воздух.

Отвлекающий манёвр. Враг догадывается о засаде. Гхадрилл смотрел на голову Искательницы через сетку прицела, но стрелять не спешил. Рано. Глядя в прицел болтера, он успел заметить быстрое движение — кони резко обернулись. Ровно за секунду до того, как небо вспыхнуло, и земля содрогнулась. Пол под ногами вздрогнул, пошёл трещинами. С потолка посыпались обломки крыши. Гхадрилл пошатнулся, удерживая равновесие, и иллюзия спала.

Но не сорванная засада была хуже всего. По выжженной земле прокатилась огненная волна. Огонь объял давно покинутые здания, плавя воздух и металл. Вопли демонов потонули в рёве всепожирающего пламени, что превратило землю в ад. Гхадрилл выставил перед собой посох, словно щит, и сконцентрировал силу варпа.

Разрушительной волной жар ударился в незримый барьер, взревел в безудержной ярости, медленно и неудержимо сжимая кольцо вокруг чернокнижника. Колдовство отдалось вибрацией в каждой клетке тела и в чёрной душе, магия сошлась в бою с огнём. Гхадрилл почувствовал, как из носа потекла липкая струйка крови. Неподвластная, но делающая одолжение энергия Имматериума пронзала его, как копьё. Броня раскалялась от жара. Сухой, слишком горячий воздух прорывался через фильтры шлема и обжигал горло. Боль ожогов ослепляла, и взгляд застила кровавая пелена.

Гхадрилл сорвался на крик, но это был крик не боли — ярости. Вокруг него вихрем закручивалось пламя, жаждущее прорвать его незримую защиту, но в схватке с магией оно не могло одержать верх. Не в противостоянии с могущественным чернокнижником.

Секунды превратились в вечность, но огонь не мог полыхать бесконечно. Пламя развеялось, оставив после себя лишь пылающие очаги. Стена, недавно смотревшая на мёртвый город пустыми окнами, обрушилась, и Гхадрилл приблизился к новообразовавшемуся провалу. От Искательниц и их демонических скакунов ничего не осталось, но он всё ещё ощущал присутствие в руинах вражеского колдуна.

А тот наверняка знал о нём. Больше не скрываясь, Гхадрилл усилием мысли отозвал големов с позиций и спрыгнул на улицу. Из-под его ног разлетелось каменное крошево. Големы Рубрики вышли к нему. Потрёпанная силовая броня, служащая им телами, покрылась копотью и гарью, выступающие края местами оплавились, но далёкая орбитальная бомбардировка не могла их уничтожить: до них докатился лишь отголосок испепеляющей всё огненной волны.

Но наверняка это был не конец. И нужно дожить до возвращения К'заариаса, иначе на «Крик безумца» им всем не вернуться.

Големы заняли позиции, укрываясь за оплавленными обломками и остатками стен и колонн — скелетом некогда живого города. Атрей Гхадрилл не нуждался в укрытии. Сделав пару шагов, он остановился посреди улицы и повернулся туда, откуда вскоре явятся враги. Металлическая перчатка сжалась на древке посоха, но, вопреки этому жесту, Гхадрилл не чувствовал ни волнения перед предстоящей схваткой, ни страха, ни злости. Он оставался спокоен, и в этом было его преимущество перед жаждущими битвы последователями Слаанеш.

Колдовское чутьё не обмануло его: противник показался из-за груд обломков и оскаленных клыков руин ровно там, откуда их ждал Гхадрилл. Вражеский чернокнижник ступал по выжженной земле лёгкой кошачьей походкой, с грацией, недоступной ни одному человеку. Глубокий капюшон мантии с вычурной пурпурной вышивкой по краям скрывал его лицо, но Гхадрилл готов был поклясться, что, подойдя ближе, увидел бы утончённые эльдарские черты, до неестественной симметрии — а может, и парадоксально завораживающего уродства, — искажённые Хаосом.

Чернокнижник явился не один. С ним, едва сдерживаясь, чтобы не пустить коней галопом и броситься в столь желанную битву, ехали Искательницы, а следом шли демонетки. Его силы хватало, чтобы удерживать в узде низших демонов. Гхадрилл оценивал каждую деталь — от походки хищника до предполагаемых возможностей колдуна, — составляя общую картину того, с кем ему придётся иметь дело.

Одно он знал точно: не стала бы Та-Что-Жаждет сохранять порабощённому тьмой эльдару душу и жизнь, не сделав из него нечто особенное. Что-то, за чем ей интересно наблюдать. Его точно не стоит недооценивать.

Чернокнижник остановился. Ему не пришлось давать команд, чтобы демоны замерли позади него. Кони нетерпеливо переминались с лапы на лапу, скребли когтями землю. Демонетки рвались в бой, но воля колдуна сдерживала тварей Слаанеш.

Чернокнижник поднял голову. В тени капюшона Гхадрилл разглядел изуродованное, но при этом до жути симметричное лицо, искажённое ухмылкой-оскалом. От эльдара в этом поддавшемся порче Хаоса существе мало что осталось. Колдун хищно облизнул игловидные клыки непропорционально длинным языком, предвкушая вкус крови. Гхадрилл скривился от отвращения. В этой твари не было ничего завораживающего — только нечто зловещее и отталкивающее, от чего вдоль позвоночника ползли мерзкие мурашки.

Раньше, чем успел бы осознать, что сейчас будет, Гхадрилл перехватил взгляд чернокнижника. Тот лишь едва зашевелил растянутыми в ухмылке бледными губами, и Атрей был готов поклясться, что враг не произнёс ни звука, но на него обрушился психический шквал. Шёпот и вопли наполнили разум, взгляд помутнел, и руины вокруг потеряли чёткие очертания. Гхадрилл схватился за голову, скрежеща перчатками по шлему.

Грохот канонады. Крики демонеток. Приближающийся топот.

Хлёсткий удар сбил чернокнижника с ног, но и вернул в реальность. Броню на груди рассекал рваный рубец. Боли пока не было, но по вывернутым зубьям керамита стекали алые ручейки. Твари не ждали, когда Гхадрилл в полной мере осознает, что происходит — конь уже прыгнул на него.

Магия вскипела в теле. С недоступной смертному скоростью он откатился в сторону и схватил обронённый посох. Конь с Искательницей на спине приземлился туда, где только что лежал колдун. Не встретив на пути жертвы, демоническая тварь разочарованно завизжала. Гхадрилл вскинул посох, и её визг из недовольного стал болезненным — а затем её разорвали потоки закипевшей крови.

Колдун Слаанеш стоял на прежнем месте, словно не замечая пробегающих мимо и неистово бросающихся в бой демонеток. Твари с визгом кидались на големов, повисали на них, цепляясь за броню. Бездушные слуги встречали их кинжальным огнём, превращая чересчур изящные тела в кровавое месиво, или мощными ударами, способными переломать кости.

Но и чернокнижник, посреди кровавого хаоса казавшийся застывшей каменной статуей, неподвижным оставался недолго. Словно предугадав действия противника, с умопомрачительной скоростью он метнулся под прикрытие каменных обломков. С простёртой руки Гхадрилла сорвались изломанные молнии, чёрной паутиной пронзили демонеток, перескакивая от одной твари к следующей, но колдуна среди них уже не было.

Ему не потребовалась магия, чтобы двигаться ничуть не медленнее демона. Каждое его движение превращалось в жуткий, неестественный танец, а в когтистых пальцах плясали всполохи магии. С недоступной человеку грацией чернокнижник Слаанеш вскочил на груду камней. Големы открыли огонь, но стоило ему поднять руку с раскрытой ладонью, как пространство перед ним дрогнуло, и болты зависли в воздухе, мучительно медленно преодолевая сопротивление вмиг ставшей вязкой материи.

Болтеры выплёвывали снаряд за снарядом, будто проверяя предел возможностей колдуна. Тот сконцентрировал всё внимание на том, чтобы удержать свой невидимый щит. Его рука дрожала от неимоверного напряжения, лицо исказила гримаса почти животного оскала. Гхадрилл не мог упустить этот момент: другого шанса уже не будет.

Рука сжалась на эфесе, клинок выскользнул из ножен, сверкнув в отблесках далёкой орбитальной бомбардировки. Состязаться в магическом таланте можно долго, но выстоит ли эльдар против Астартес, если навязать ему рукопашный бой? Перешагнув через упавшую колонну, Гхадрилл бросился к врагу.

Эльдар скосил на него взгляд, а в следующее мгновение упал и перекатился. Лишившись преграды, болты пронеслись над ним и разорвались, врезавшись в стену. Посыпалась каменная крошка. Оказавшись под прикрытием обрубка колонны, колдун Слаанеш вскочил.

Гхадрилл дал големам знак не стрелять: у него созрел план. Победить быстрое и смертоносное чудовище в честном бою на мечах будет трудно, но оружием чернокнижника Тзинча должна быть не грубая сила, а хитрость.

Атрей медленно приближался к укрытию врага. Он бросил болтер и посох в устилающий землю пепел. В его руке остался лишь меч.

— Я знаю, ты слышишь мои шаги, служитель Той-Что-Жаждет, — не повышая голоса, произнёс чернокнижник. — И знаю, что тобой движет. Ты хочешь получить от битвы всё, прежде чем доберёшься до цели. Тебе нужно больше, чем просто исполнить волю своей госпожи, — выдержав театральную паузу, он продолжил: — Я дам тебе то, чего ты хочешь: сразись со мной, если хватит сил!

Вызов не мог не задеть отравленного гордыней и тщеславием слаанешита. Он выступил из-за колонны, поведя плечами так, что мантия с шелестом слетела на пол, оставив на нём лишь броню, служащую скорее украшением, чем защитой, и потянулся, разминая две пары рук. Хаос наложил на него свой отпечаток: он уже мало напоминал то, чем был когда-то. Вместо эльдара перед Гхадриллом предстало существо с белой, как пергамент, кожей, выгнутыми назад ногами-лапами и четырьмя руками, одна из которых оканчивалась острым лезвием. Пальцы остальных рук переходили в куда больше походящие на наросты когти.

Свободная пара рук легла на клинки, с лязгом выскользнувшие из ножен.

— Я изрублю тебя на кусочки, из которых сложится узор, приятный глазу Слаанеш! — растянув губы в неестественном оскале, прорычал чернокнижник.

— Докажи слова делом, — с неприкрытым вызовом предложил Гхадрилл.

Одной меткой фразы оказалось достаточно, чтобы эльдар сорвался с места и кинулся на противника, в прыжке взмахнув клинками. Но Гхадрилл был готов. Слова на нечестивом демоническом языке сорвались с губ, магия отозвалась колебаниями, что были доступны лишь колдунам, и он ушёл с пути проворного врага ничуть не медленнее его самого.

Эльдар приземлился туда, где мгновение назад стоял Гхадрилл. Клинки вонзились в землю. Без особого труда вырвав их, чернокнижник Той-Что-Жаждет обернулся к космодесантнику и отразил его удар. Со звоном столкнулась сталь. Слишком быстрым, чтобы успеть выбить оружие из рук, скользящим движением высвободив мечи, эльдар разорвал дистанцию.

Он сражался лучше, чем ожидал Гхадрилл, не полагаясь только на псайкерские способности, но уделяя внимание и куда более грубому в сравнении с нитями магии рукопашному бою. И даже в сражении он словно танцевал, ловко уходя от ударов и ни на миг не переставая двигаться. Его атаки почти незаметно перетекали в оборону, а оборона — в атаки. Движения эльдара наполняли быстрота и грация, уследить за которыми не могло живое существо.

Поединок слился в смертельный танец из атак, манёвров и уклонений, а звон клинков — в песнь битвы. Чернокнижники — быстрый и неуловимый, как тень, и полагающийся на дарованную варпом скорость и выработанные тысячелетиями битв рефлексы, — осыпали друг друга ударами, каждый из которых мог стать последним. Силовая броня стесняла движения куда больше, чем подобие слаанешитского доспеха, но врагу приходилось целиться в слабые места брони и прорехи от недавних боёв, и Гхадрилл блокировал его удары, не позволяя себя ранить.

Поднырнув под взрезавший воздух клинок, эльдар отскочил от противника и запрыгнул на обломок стены. На месте он оставался всего мгновение. Гхадрилл обрушил на него удар, способный рассечь его пополам, но эльдар уже метнулся в сторону. Перед глазами мелькнула острая клешня, и керамит шлема раскололся. Часть его упала Гхадриллу под ноги. По изрезанному осколками лицу потекла кровь.

Злорадный смешок донёсся уже со спины. Гхадрилл резко обернулся, интуитивно вскинув меч. Два вражеских клинка обрушились на тонкое лезвие, оставив на нём выщерблины. Клешня мелькнула ниже и легко, как в масло, врезалась в искажённую мутацией плоть через ощерившуюся рваными краями дыру в броне.

С усилием Гхадрилл оттолкнул мечи слаанешита в сторону. Один из них вылетел из руки и упал в пепел, но эльдар и не думал отступать. Схватившись за броню противника, он вонзил клешню глубже.

Боль пронзила одно из сердце. Гхадрилл зарычал сквозь сжатые зубы. Во рту появился привкус металла, кровь заклокотала в горле, но он был ещё жив. И, несмотря на тяжёлые раны, сила Имматериума отозвалась на его зов.

Он сжал руку в кулак.

Вспышка варп-молний отбросила эльдара далеко назад. Конвульсивно дёргаясь, он покатился по изрезанной трещинами ещё не остывшей земле. Гхадрилл бросил взгляд на замерших статуями големов, но приказ стрелять так и не отдал: не только чернокнижник Слаанеш был не лишён тщеславия. Гхадрилл хотел лично убить того, кто едва не убил его.

Злая усмешка превратилась в кровавый оскал, и Гхадрилл двинулся к поверженному врагу. От разряда молний на теле эльдара остались жуткие, покрытые чёрной обугленной коркой ожоги. Он повернул голову к приближающемуся космодесантнику.

— Это ещё не конец… Гхадрилл, — выдохнул колдун Слаанеш.

Гхадрилл не задавался вопросом, откуда враг знает его имя. Без лишних слов он занёс меч. Не отвлекло его и появление в небе стремительно приближающихся объектов. Но сегодня судьба оказалась не на его стороне.

Казавшийся обессиленным эльдар перекатился в сторону и издал психический крик. Мир перед глазами раскололся, как треснутое зеркало. Из ушей потекли ручейки крови. Гхадрилл упал на колено, сорвал с головы шлем. Вопль пронзал насквозь, рвал в клочья рассудок и затмевал сознание. Но Гхадрилл уже отдал разум Губительным Силам и тёмным знаниям.

Големы Рубрики открыли огонь, повинуясь воле чернокнижника, но раньше, чем болты достигли бы цели, эльдар исчез во всполохах портала. Отголоски крика ещё звучали в ушах Гхадрилла, когда он поднял к небу мутный взгляд. Двоящиеся облака, ещё хранящие следы варп-шторма и разрывов, прорезали охваченные огнём от входа в атмосферу десантные капсулы.

Адептус Астартес начали высадку.

* * *

Они вышли из варпа в тени планеты. Полыхнув переливающимся водоворотом, разлом схлопнулся позади крошечного в сравнении с ним корабля, на малой тяге двигателей дрейфующего в пустоте. «Крик безумца» медленно приближался к миру смерти. Потрёпанный битвой, с изорванной выстрелами обшивкой и развороченными стальными внутренностями, он напоминал израненного зверя.

Катродельтус стоял на капитанском мостике, заложив руки за спину и скользя взглядом по гололитической карте. Он не видел вражеской эскадры, но это значило, что и противник не засечёт «Крик безумца» раньше времени. Ровно до того момента, как псайкеры флотилии обратят внимании на новые колебания Имматериума.

Теперь оставалось только ждать. Когда придёт время, Повелитель Перемен найдёт способ вернуться на корабль. По приказу Катродельтуса «Крик безумца» завис на орбите планеты, чей край подсвечивала ослепительно яркая звезда. Отблески света преломлялись на витражах капитанского мостика, но клубящиеся сумерки внутри крейсера оставались холодны и неподвижны.

Но сам корабль никогда не замирал. Из его нутра доносились лязг и скрежет, в опутывающих стены трубах что-то шипело, а из-под пола доносилось механическое гудение. В рубке ни на миг не прекращалось мерное постукивание, щёлкали сложные механизмы. «Крик безумца» был единым организмом, что обрёл подобие жизни.

И сейчас он затаился в тишине космоса, ожидая возвращения своего хозяина.