Охота на лисицу (гет)

Гарри Поттер, потирая уставшие глаза рукой, сидел за рабочим столом. Перед ним лежали кипы бумаг, которые он заполнял по поручению мистера Шарпа: старые протоколы и досье — все это он должен был поднять из архивов и систематизировать. Повод для такой спешки был весомым: Аннету Грин объявили в розыск в международном магическом сообществе, и ее союзники в английском министерстве сразу стали ей злейшими врагами, прикрывая себя и свои спины от грядущего расследования. Будь его воля, парень их всех бы отправил в Азкабан, только доказательства существовали в единственном экземпляре, которые сейчас, как он полагал, надежно лежали в Хогвартсе.

Как бы ни хотелось это признавать, но он понимал — Джинни вплелась в это дело очень удачно, настолько, что сейчас не видел другого пути из сложившейся ситуации. Когда Аннета так красиво и коварно попробовала воспользоваться его слабостью, Гарри оказался хитрее, и поэтому она проиграла: ее люди не смогли найти ничего в доме на площади Гриммо. А пока он скрывался у Уизли, игра буквально за сутки обернулась не в пользу Аннеты: здесь требовалась отдельная благодарность месье Дюбуа, с которым Гарри и начал частное расследование о пропаже ценных документов из французского архива. Такая двойная жизнь очень выматывала, да только он впервые сделал что-то сам. Здесь не было ни без советов друзей, ни помощи всезнающей Гермионы, только он со своими проблемами и задачами. Все шло так гладко, парень блестяще, почти играючи находил ответы на все вопросы. А потом оступился. А Джинни… она вплелась в этот великолепный план случайно, как маленькая мошка в паутину крупного и очень голодного паука.

В свой дом на площади Гриммо парень так и не смог вернуться: было слишком неуютно после обысков и слишком пусто без Кикимера, который скончался на пороге дома, которому был предан столько лет. Его смерть оставила у Гарри двойственное впечатление: смесь печали и облегчения. Устав кочевать между домами Уизли, он, в конце концов, начал оставаться на работе до утра, зарываясь с головой в свое главное дело.

Только многое ему пришлось скрывать от своего начальства, о многом умолчать, ведь в стенах Министерства сидели те, кто не должен даже догадываться, что он может отправить их за решетку. Оставалось лишь найти Аннету, поймать ее прежде, чем она сбежит из страны или ее убьют бывшие друзья. Поэтому парень не вылезал из своего стола уже четыре дня, следуя четким инструкциям мистера Шарпа, который был назначен руководителем этой непростой операции. И вел он ее аккуратно и осторожно, словно знал не меньше Гарри о том, что происходило последние годы в стенах Министерства. Влияние Волан-де-Морта тогда стало неплохим прикрытием для более хитрых и умных людей.

Джон Шарп несколько дней не появлялся в офисе, но оставлял на столе четкие поручения и инструкции, тогда как подробные отчеты, оставленные мракоборцами, благополучно исчезали. Это незримое присутствие не позволяло мракоборцам расслабиться, мало того, на фоне поисков мисс Грин, слухи о браконьерах вдруг просочились в Министерство. Высшие чиновники, разумеется, помалкивали, не спеша давать комментарии. Лишь «Ежедневный пророк» выпустил об этом несколько коротких и аккуратных заметок, где углы проблемы сглаживались, уверяя магическое сообщество, что все под контролем. Но на самом деле контроля не было, черный рынок за последние полгода распух от денег, где торговля редкими животными, их мехами и органами цвела. Но, рано или поздно, любые кризисы подходя к концу, да?

В таких мыслях Гарри незаметно задремал в полутемном офисе, где единственным источником света была его лампа. Парень растянулся прямо на столе, очки съехали на бок и больно впились дужками в виски, но от усталости он не мог их даже поправить. Однако стук тяжелых ботинок о скрипучий пол с металлическим призвуком пряжек заставили парня нехотя открыть глаза: Джон Шарп тяжело и внимательно смотрел на него, прикуривая сигарету, так что язычок пламени отразился в зрачках. Гарри резко выпрямился, но даже спросонья отметил некоторые детали: грязные волосы, паклями свисающие по бокам от лица, серая кожа и синяки под глазами — следы бессонных ночей, рукава походного плаща покрыты грязью. Гарри сразу почуял неладное.

— Что за документы ты передал дочери Артура Уизли? — Шарп вдруг ударил по столу с такой силой, что тот жалобно скрипнул, едва не сломавшись пополам. Глаза блестели злобой.

Гарри недоуменно хлопал глазами, вытянувшись струной, и поправлял одной рукой съехавшие очки, а другой уже искал свое сточившееся от долгого письма перо, словно оно могло защитить его от чужого гнева.

— Это мое частное расследование о преступлении Аннеты Грин, — Гарри больше не считал нужным скрывать это, и поспешил задать встречный вопрос, пока Джон не продолжить орать на него: — Она смогла связаться с вами? Передала их?

— Нет! Как это, по-твоему, возможно? — Джон был готов разорвать этого наивного юнца на части. — Со мной связался сын, когда его однокурсник попросил о помощи. Он-то рассказал мне все, что узнал от самой девушки. И как ты мог допустить такое?

— Я могу все объяснить, — Гарри опешил: кто же мог помочь Джинни из слизеринцев? Да так, что вопрос вырвался из него против воли: — Какой однокурсник?

— Не плевать ли? — Шарп сделал сильную затяжку, едва не рассыпав пепел на пол. — Он рассказал мне достаточно, чтобы выгнать тебя из нашего отдела за некомпетентность.

Гарри прикрыл глаза, считая до пяти, чтобы немного совладать с эмоциями. Раз, два, три. Почему же так раздражает мысль, что некий «он» вдруг помогает Джинни? Четыре. Кто же это? И как давно они общаются? Пять. Придется разобраться с этим позже, нет времени для ревности. Выдох. Гарри открыл глаза, поправил очки и уже абсолютно спокойно заметил:

— Да, я проводил собственное расследование, когда обнаружил у Аннеты Грин фрагменты архивов Пенелопы Пуффендуй, которые англичане никак не могли выкупить у французов уже двести лет. Что плавно вывело меня к компромату на некоторых наших чиновников, о которых не скажу вслух. Мне выпала такая возможность, и я ей воспользовался. И разве это не еще одно доказательство — и прошу заметить, очень весомое — в деле о преступлениях мисс Грин. Джинни оказалась рядом в то время, когда другого шанса спасти документы просто не было.

— Надеюсь, ты понимаешь, что завтра твоя подруга станет чем-то вроде куска мяса на охоте?

— Но что же случится завтра? — удивленно приподнял брови Гарри.

— Она назначила мне встречу: три часа дня, бар «Три метлы». И мы понятия не имеем, что произойдет в это время — ведь ее письма до меня так и не дошли. — Шарп закурил следующую сигарету. Он уже немного успокоился и больше рассуждал вслух, нежели злился. — Значит, их перехватили. Вся инициатива теперь не с нашей стороны, и поэтому трудно представить, что из этого получится. А ведь девочка верит, что я обязательно появлюсь, и притащит эти чертовы документы на встречу.

— Она не настолько глупа, — вырвалось у Гарри.

— Она испугана, да только лучше тебя понимает, во что вляпалась. Но мы сделаем вид, что ничего об этом не знаем: это единственный шанс поймать Аннету Грин. Раз эта женщина не покинула Англию, то ее действительно держит то, что лежит в Хогвартсе. И она сделает все, чтобы получить желаемое. Если не сможет отобрать их по-хорошему, то попробует выкупить документы в обмен на жизнь Уизли.

— Зачем же отправлять туда Джинни? Почему не пойти самим? Или обеспечить ей охрану? Разве можно ничего не предпринимать?!

Шарп с какой-то снисходительностью посмотрел на Гарри, выдыхая дым. У парня от этого взгляда холодок пробежал по позвоночнику: да, он знает, что это почти невозможно. Как за десяток часов организовать облаву на неизвестное количество браконьеров в Хогсмиде, да так, чтобы об этом никто не узнал? Сделать это за одну ночь будет равносильно чуду.

— У нас действительно нет времени на серьезную подготовку, остается импровизировать, — Джон сделал еще одну сильную затяжку. — Неужели тебе было не понятно, что эту девчонку могут убить? — на этих словах Гарри мрачно хмыкнул и отвернулся, но Шарп считал, что ему будет полезно прочувствовать эту мысль. — Никогда, понимаешь, никогда не втягивай близких людей в такое дерьмо. Чтобы ни случилось.

— Я и не хотел этого, ясно вам! — глаза Гарри вдруг налились кровью. — Но не могу обратить время вспять и решить эту задачу более «правильным» способом. Особенно, когда в твои мозги постоянно лезет искусная ведьма и потрошит их, превращая в кашу! Лучше бы сказали, что я могу сделать со всем этим.

Джон усмехнулся, прокашлявшись едким дымом: его все больше поражал этот неожиданно прагматичный парень, чем-то очень напоминающий его собственного сына. Они оба покалечены жизнью и точно не заслужили ту боль, что выпала на их такие тощие плечи.

— Знаешь, — устало сказал Шарп, присаживаясь на соседний стол. — Однажды я случайно доверил свою работу жене. Да, у меня была жена, — повторил он, перехватив удивленный взгляд Гарри. — Она была очень жизнерадостной, простой целительницей в Мунго, но всегда стремилась мне помочь. У нас родился сын, и все было хорошо. Все могло бы быть хорошо, — мужчина сделал паузу, погрузившись в воспоминания. Парень не мешал ему, терпеливо дожидаясь, когда тот продолжит: — А потом из-за моей оплошности ее убили. Просто пришли в наш дом и кинули Убивающее заклятие. Все это на глазах нашего маленького сына. Я не знаю по сей день, что уберегло Эндрю, почему они не тронули его. А хочешь знать, почему так случилось?

Гарри ничего не ответил, но сжал задрожавшие руки в кулак.

— Просто за то, что знала имена нескольких человек, так мне хотели отомстить, — Джон сбросил пепел в пепельницу. — И это были просто имена. А тут… дело куда серьезнее, — он многозначительно покачал головой и поднялся, не глядя на Гарри: — Молись, что бы завтра с твоей подругой ничего не случилось.

— Может, не дать ей пойти туда? — Гарри с трудом сглотнул ком, застрявший в горле. — Просто оставить ее в школе? Это же проще простого.

— Боюсь, что уже поздно что-то менять. Нам нужно сыграть на эффекте неожиданности. Это единственный шанс. Тот парень поможет нам, хотя и сам не знает, что мы задумали. А мы устроим облаву, очистим Хогсмид, вытащим все, что можно из выживших. Сожжем их лагеря прежде, чем они очнутся. Но сначала Аннета должна осознать, что ее единственный выход — это сделка: документы в обмен на Джинни.

— Но вы же сказали, что мы не знаем, как справиться с ними.

— Чем я, по-твоему, занимаюсь последние месяцы? — хмыкнул Джон. — Думаешь, только ты у нас гениальный детектив? Про браконьеров я знаю уже несколько месяцев, мне приходили сообщения из Хогсмида.

— От кого? — удивился Гарри.

— Студенты Хогвартса. Имена не раскрыли, но что-то мне подсказывает, что они также как и ты, любят совать нос в чужие дела.

— Что ж, — усмехнулся Гарри. — Тогда я сейчас же формирую приказ для мракоборцев?

Джон кивнул, потушил сигарету и направился к своему кабинету. Гарри смотрел в его могучую спину, и на языке вертелся вопрос, который никак не давал ему покоя:

— Мистер Шарп, а что стало с теми, кто…? — духу не хватило произнести: «кто убил вашу жену».

Джон оглянулся на мальчишку с его пожелтевшим от усталости лицом, с его болезненной худобой и жутко взрослыми глазами, где отражалась череда потерь, но с надеждой, что все закончится хорошо.

— Я уничтожил их, — Джон даже не изменился в лице от этих слов. — Всех, до кого смог дотянуться. Но месть не вернула мне ее.

Дверь за ним захлопнулась, а Гарри остался один в этой темной комнате, с кипой бумаг на столах и запахом табака. Страх заползал в душу: что, если и Джинни тоже убьют? Захотелось сразу избежать боли, что несли за собой эти мысли. И сердце схлопнулось, как ракушка.

В конце концов, у него всегда есть выход. Верно?

* * *

13 марта, 1999 год

Суббота

Джинни, стараясь придать себе расслабленности и уверенности, толкнула дверь в бар «Три метлы». Внутри все было как обычно: многолюдно, шумно, весело. Девушка бросила взгляд на настенные часы в углу: 14:50. Прошла вглубь бара, стараясь ни на кого не смотреть. На плече небрежно болталась сумка с папкой, полной таких тайн и компроматов, что у большинства завсегдатаев бара поседели бы волосы после прочтения. Джинни старалась не думать об этом, хотя инстинктивно вцепилась в лямку, постоянно убеждая себя, что она все еще рядом, что никто ее не отобрал. Другая рука сжимала волшебную палочку в кармане. От переживаний у Джинни кровь застучала в ушах, а в голову ударило ватное чувство полуобморока. В глазах темнело и кружилось. С улыбкой, но все же очень слабым голосом попросила у мадам Розмерты стаканчик сливочного пива.

— Ты сегодня неважно выглядишь, детка, — хозяйка с заботой оглядела девушку. — Бледная ты какая-то, с тобой все хорошо? — и протянула ей полный бокал с нежной сливочной пенкой и кусочек шоколада на блюдце: — Поешь сахарку, помогает.

Джинни благодарно кивнула, доставая мелочь из кармана, но все ее попытки заплатить за шоколад были решительно отклонены. Все еще не глядя по сторонам, она аккуратно села в небольшой закуток у окна, зажевав накатившую слабость шоколадом. Волшебным образом в голове стало ясно, и девушка смогла осмотреться. На первый взгляд все было нормально: компании студентов старших курсов, местные жители, которых девушка давно знала в лицо, да несколько волшебниц с высокими остроконечными шляпами, в ярко-зеленых походных мантиях хохотали без умолку — у Джинни невольно возникла ассоциация с внешностью Минервы МакГонагал.

Но нервы были взвинчены так сильно, что даже в этой идиллии она видела изъяны: ей мерещились в каждом углу незнакомцы, которых она украдкой рассматривала — одежда, манеры, взгляды и выражения лиц — все это имело для нее колоссальное значение. Не сидят ли по углам затаившиеся враги? Или загадочного вида незнакомец, которого она ждет здесь? Она была так сосредоточена, что не заметила тени, которая мелькнула рядом с ее столиком.

— Ты думала меня обхитрить, — Блейз подсел к ней, деловито сложив руки на стол. — Но этого недостаточно, чтобы я от тебя отстал.

Джинни дернулась от неожиданности, шутливо ударив парня в плечо. Его присутствие успокаивало, хотя она до последнего надеялась, что он не пойдет за ней в Хогсмид. Даже попробовала обставить все так, будто она сильно устала после тренировки по квиддичу и ей нужно остаться в башне Гриффиндора. Эту тренировку нельзя было отменить, не вызвав истерики у Линды и подозрений у Гермионы, которая ничего не знала о планах подруги.

Но Блейз все знал и пришел, не смотря на опасности, которые были очевидны для Джинни. И его присутствие подарило чувство безопасности: сразу становилось не так страшно.

— И давно ты тут сидишь? — уточнила Джинни, понимая, что он не мог бы проскользнуть в бар мимо нее. — Я долго не решалась зайти.

— Полчаса. Зашел с входа на втором этаже. Осмотрелся. Пока ничего подозрительного не заметил, разве что, — Блейз задумался, и Джинни тут же кинула на него вопросительный взгляд: — Вот те парни, — он не заметно указал глазами в сторону: — я таких здесь никогда не видел.

Девушка, притворившись, что смеется над шуткой парня, как бы невзначай оглянулась: в одном из углов выпивали с серьезным видом несколько громил. Джинни их восприняла, как местных жителей, но при внимательном рассмотрении можно было заметить, что на этих лицах не было ни капли дружелюбия и добродушия, свойственного местным, — все, как один, с холодным взглядом и почти звериной мордой. Они также внимательно оглядывали бар, и Джинни, столкнувшись с одним из них взглядами, слишком резко отвернулась. Она едва заметно кивнула Блейзу, подтверждая его опасения.

— Они выглядят так, словно замышляют убийство, — шепнула Джинни, стараясь сказать это шутливо, но получилась лишь нотка истерики. — Думаешь, они станут поднимать здесь шум?

— Сомневаюсь, — с деланной улыбкой ответил Блейз, беспокойно посматривая на сомнительную компанию. — Скорее, они здесь, как поддержка. Может, нам стоит уйти? Их слишком много.

— Не знаю, получится ли? — она обняла Блейза, а сама зашептала ему на ухо: — Забери документы из сумки. Аккуратно и незаметно. Сделаем вид, что наше свидание вот-вот закончилось.

Блейз, обняв ее одной рукой, другой достал толстую папку из сумки. Сердце его заныло от дурного предчувствия: удастся ли ей скрыться? Он с нежностью обнял ее в ответ, поцеловав в щеку. Она тут же улыбнулась, словно не было никакой опасности. Но время неумолимо приблизилось к отметке: 14:59. Что же произойдет через минуту? Сердце забилось чаще.

— Никто не должен узнать, где она, — Джинни отпустила его, ласково погладив его по щеке. — Хорошо?

— Да, — Блейз ловко спрятал под мантией документы. — Ты уверена, что сможешь отсюда уйти?

— Я уверена, что сейчас что-то произойдет, — у Джинни пересохли губы, она с трудом произносила слова, проживая каждую секунду, как последнюю. — Пожалуйста, уходи, сейчас же.

Она говорила эти слова так, словно их свидание уже закончилось. Блейз с трудом поднялся, ругая себя за то, что оставляет ее одну. Но не может же мистер Шарп, которого она искала и которого он лично попросил прийти, оставить все это без внимания? Не может же и он быть с ними заодно?

Стоило парню скрыться на втором этаже, где находился выход к верхним улицам Хогсмида, как дверь в бар открылась. Ровно три часа дня. Джинни замерла от изумления, ведь на порог ввалились добродушно хохочущий профессор Слизнорт и — тут у нее вырвался вздох удивления — тот самый верзила с золотым зубом, с которым она встретилась две недели назад по дороге в деревню. Теофиль Харлоу как ни в чем не бывало пропустил перед собой профессора, увлеченно рассказывавшего ему какую-то шутку.

Джинни уже собиралась юркнуть следом за Блейзом, но дорогу ей перекрыл один из мужчин со звериным выражением лица. Он недвусмысленно дал понять, что путь наверх ей закрыт. Зазря она ожидала иного исхода своей идеи: письма были перехвачены, и теперь из этой ловушки каким-то образом предстояло выпрыгнуть раньше, чем она захлопнется.

Девушка медленно попятилась к противоположному выходу, за спиной уже отчетливо слышался голос профессора. Не должен же он раскрыть ее личность? Какие бы дела он не вел с Харлоу, она здесь совершенно ни при чем. Но стоило ей об этом подумать, как звучный голос Слизнорта приковал ее к месту:

— Мисс Уизли! Какая встреча!

Она хотела было сделать вид, что не услышала его, но стоило ей проигнорировать его, как у входа в бар замелькали подозрительные верзилы. Они не дадут ей выйти так просто, Джинни ничего не оставалось, как подчиниться. Она повернулась к профессору с изумленным видом и неловкой улыбкой. Профессор уже сидел за ближайшим столом.

— Мисс Уизли, как вы? — профессор все также продолжал улыбаться, хотя и было в его улыбке что-то подозрительное. — Не выпьете с нами? — он добродушно засмеялся. — А я только что рассказывал своему другу про самую талантливую студентку из своего клуба. Жаль, что жителям деревни нельзя посмотреть на ваш матч завтра.

— Какая досада, — Джинни не смогла скрыть иронии, посмотрев на Харлоу. — Спасибо, я не хочу пить. Вы же понимаете, мне нужно идти в замок, завтра серьезный матч.

— Глупости! — замахал руками профессор. — Сливочное пиво еще никому не навредило, — он закричал через весь зал: — Розмерта, золотко, подай сливочное пиво! Три стакана!

Джинни мрачно улыбнулась, понимая, что все больше увязает здесь, пока Теофиль плотоядно ухмыляется, наслаждаясь тем, что все идет гладко. Они встретились взглядами, и она тут же отвернулась.

— Кажется, что мы с вами виделись, мисс, — Харлоу старался быть вежливым и обходительным, но давалось ему это с трудом.

— А я вас впервые вижу, — нахмурилась Джинни.

Харлоу хмыкнул и многозначительно посмотрел на ее руки, сжимающие сумку. Девушка еще сильнее ссутулилась, замыкаясь в себе. Как бы то ни было, но ей следует делать вид, что она сейчас держит при себе нечто важное и поэтому напугана. Это должно уберечь Блейза от подозрений. Казалось, что профессор Слизнорт вообще не замечает ее напряжения, болтая всякие глупости о прекрасных весенних деньках тех времен, когда он был очень молод.

— Думаю, не стоит играть в эти игры, — Харлоу наклонился к девушке, продолжив шепотом: — У вас есть то, что нужно нам. Просто отдайте это, и мы вас отпустим.

Джинни задумалась. Молчание между ними затягивалось, Теофиль терял терпение, нервно постукивая большим пальцем по столу и невпопад отвечая разошедшемуся на болтовню профессору. Девушка не могла осознать, что же их связывает, почему старик так отчаянно весело ведет этот наигранный разговор. Неужели его не смущают ни мрачные лица, ни зажатость «любимой» студентки. Только через долгое время Джинни узнает, что этот человек ее сдал: мистер Слизнорт, нередко продававший на черном рынке редкие растения, которые добывал в теплицах Хогвартса, стал жертвой собственной алчности и угроз Теофиля.

Мадам Розмерта принесла сливочное пиво, и Джинни вдруг дотронулась до ее рукава и спросила, открыт ли туалет. Женщина изумилась такому глупому вопросу, но, оглядев бледную Джинни в сомнительной компании, тут же с добродушной улыбкой подыграла девушке:

— Разумеется, дорогая. Вон в тот коридор, направо.

Джинни поняла, что это подсказка, с извинениями выскользнула из-за стола, уверяя, что у нее разболелся живот. Теофиль проводил девушку пристальным взглядом, едва заметным жестом указав одному их своих товарищей проследить за ней. От внимательной мадам Розмерты это не ускользнуло.

— Вам нужно что-то еще? — с дружелюбной улыбкой уточнила женщина, перечисляя внушительный список блюд, неторопливо, описывая каждое отдельно. Ее несколько раз пытались остановить, но женщина обезоруживала своей живой непосредственностью и юмором. В конце концов, она сделала печальную гримасу: — Нет? Что ж, приятного вечера. Профессор, — она кивнула мистеру Слизнорту на прощание, а Теофиля наградила фальшивой улыбочкой.

Но на свое привычное рабочее место хозяйка вернулась не сразу, убедившись, что в темном коридоре, который не просматривался с того места, где сидели мужчины, никого уже не было. Это были незаметные для них несколько минут, благодаря которым Джинни в баре уже не было.

Девушка выскочила через кухню на задний двор. Он был заставлен пустыми ящиками, горой холщовых мешков, из контейнеров с мусором тянуло нечистотами. Девушка первым делом подумала выбежать из деревни на дорогу в Хогвартс, но интуиция подсказала осмотреться. Как и в спорте, она прислушалась к своему внутреннему ощущению. Вряд ли Харлоу так глуп, чтобы не назначить слежку вокруг деревни и в ее окрестностях. Возможно, они уже знают, как она выглядит, да и заметить ее не сложно — длинные красно-рыжие волосы всегда выдавали ее в толпе. Но изменить себе цвет волос, глаз, или полностью облик она не умела — иллюзии никогда ее не интересовали, а как оказалось, фокусы могли пригодиться и в реальной жизни.

Спрятав волосы под рубашку и накинув на голову капюшон, Джинни проулками и дворами отправилась на выход из деревни. На центральной площади разглядела очевидную засаду: несколько подозрительных мужчин бродили в толпе. Джинни показалось, что ее план сработал на ура: никто не успел заметить, что она сбежала.

Она бежала через холмы, ведь ходила там тысячу раз и была уверена, что этот путь будет менее предсказуем. Все шло хорошо, даже слишком, поэтому, когда на полпути к Хогвартсу девушка почувствовала, что вокруг стало слишком тихо — птицы замолкли, даже ветер будто стал спокойнее — Джинни остановилась оглядеться. Ей показалось, что за ней кто-то следит. Но за спиной никого не было: холмы, дорога, да несколько скалистых склонов по правую руку. Джинни, запнувшись, продолжила идти вперед, ускоряя шаг, пока рядом не посыпалось на голову несколько камней. Когда она подняла взгляд, то невольно вскрикнула: на нее смотрел огромный волк. Девушка попятилась, стараясь не делать резких движений, и подняла руку с волшебной палочкой. В ответ животное оскалилось и зарычало.

Джинни взмахнула палочкой, и заклинание ударило прямо в волчью морду. Волк заскулил и попятился, но было уже поздно: к ужасу Джинни, за спиной послышался хлопок трансгрессии, она даже не успела посмотреть, кто там. Волшебную палочку сразу выбили из рук. Чьи-то руки железной хваткой зажали ей рот, перекрывая воздух. В глазах потемнело, и последнее, что услышала девушка, теряя сознание, — это протяжный и тоскливый вой.