Дурная кровь (джен)

Анастасия уже почти спала, когда её потревожил знакомый звук — как будто кто-то бросил камешек о ставни. Девушка резко приподнялась в постели — был только один человек, который имел привычку появляться в её жизни подобным образом.

— Кто-то стучал? — Дру сонно заворочалась в постели.

— Тебе показалось, спи. Пойду по нужде выйду.

Сестра что-то пробормотала сквозь сон, Анастасия не расслышала. Мысли её были заняты явившимся в неурочный час гостем. Накинув поверх ночнушки шаль, Анастасия крадучись спустилась по лестнице и проскользнула через кухню к заднему двери. Черт бы побрал эту дуреху, Эшли, которая вечно спала там же, где работала, да и просто постоянно ошивалась в задней, отведенной под хозяйственные помещения части дома — из-за неё теперь и на улицу тайком так просто не выйдешь. К счастью, её сводная сестрица дрыхла на своем лежаке, сморенная очередной порцией дневных трудов.

Анастасия осторожно прикрыла за собой дверь, ежась от ночного холода. Киллиан уже ждал её. Анастасия попыталась было нахмуриться — время для визита было совсем неподходящее, но не смогла сдержать улыбки. Она всегда была рада видеть сводного брата — это ведь означало, что он жив-здоров, а не сгинул где-нибудь и не сидит в тюрьме. Дру к незаконнорожденному сыну их отца относилась куда хуже, а уж мать и вовсе ненавидела — еще бы, такое напоминание, что она была отнюдь не горячо любимой женой у своего первого мужа.

— Привет, принцесса! — подмигнул ей Киллиан.

— Принцесса? — деланно возмутилась Анастасия, — Я должна стать королевой, не меньше, так всегда мать говорит.

Киллиан закатил глаза.

— Все еще пытается выгодно пристроить тебя замуж?

— И меня, и Дру, — грустно улыбнулась Анастасия. Её совсем не радовали попытки матери выдать её замуж то за одного богатого старика, то за другого. Однажды, они с сестрой были еще маленькие, гадалка предсказала матери, что её дочь станет королевой, и с тех пор её маменька, и без того амбициозная и жадная до денег, окончательно зациклилась на мысли устроить дочерям выгодное замужество.

— Я скучал по тебе, — Киллиан крепко обнял её. Анастасия уткнулась лбом ему в плечо. Почему так вышло, что из всех её родных ей ближе всего именно он? Прижитый от любовницы ребенок отца, которого она даже и знать не должна была бы. Мать Киллиана одно время приходила к ним в дом выпрашивать денег, Анастасии она не нравилась. Неопрятная, нервозная женщина с бегающим взглядом. Отец, наверное, ужасно жалел, что связался с ней. Убедившись, что на неё саму бывшему любовнику наплевать, она стала приводить с собой сына. Киллиан был очень хорошеньким мальчиком. Такое же темноволосый как мать, и похожий на неё чертами лица, он, однако, сразу же понравился Анастасии. В первую же их встречу они вместе убежали гулять по городским улицам, пока их родители ругались шепотом у заднего хода. Анастасия была еще совсем мала, и не понимала, что в их дружбе есть что-то предосудительное. Это было здорово — иметь братика, ведь у неё была только сестра, слишком занудная и правильная, чтобы Анастасии было весело с ней. А теперь ей было с кем носиться по улицам вместе с бродячими собаками, и лазить по деревьям, и играть в салочки на пустыре, где, говорят, водились привидения. Это был лучший подарок, который отец мог ей сделать. К сожалению, она одна так считала.

— Как ты? — посерьезнев спросила Анастасия.

Киллиан криво усмехнулся.

— Как обычно.

Он не любил рассказывать ей о своих проблемах. Анастасия подозревала, он даже о смерти своей матери ей всю правду не говорил. Уж очень бегали у него глаза, когда он говорил про воспаление легких. Ему было десять, когда Джулия Джонс умерла. В тот же год, парой месяцев раньше, умер отец Анастасии, и когда Киллиан после смерти матери пришел к ним в дом, прием его ждал не самый дружелюбный. «Я только тебя хотел повидать» — оправдывался тогда он. Кто ж знал, что мать придет в такую ярость. «Ты все равно приходи» — хлюпнула носом Анастасия — она не плакала, когда ей самой прилетало от матери за плохое поведение, но тут разревелась. Они укрылись на том самом пустыре с привидениями, оба зареванные, и будущее представлялось темной дырой, из которой тянет холодом.

Потом мать вышла замуж второй раз. К свадьбе она готовилась с какой-то мрачной ожесточенностью, пугавшей Анастасию. В день венчания она застала мать у зеркала в свадебном платье, с букетом невесты в руках, и испугалась взгляда, каким та смотрела в глаза своему отражению. Там не было радости, не было счастья, были только мрак, и ненависть, и холод лютой зимы, и совсем-совсем не было надежды. «Что ж, — проронила мать поправляя фату, — этот хотя бы будет послушен», и жесткая улыбка искривила её губы. Она не знала, что Анастасия слышит её.

Со сводной сестрой, Эшли, у них с Дру отношения не сложились. Мать сразу невзлюбила падчерицу, но дело было не только в этом. Просто Эшли, она была какая-то… Её, вообще-то, можно было пожалеть — ей от матери вечно доставалось, на неё сваливали самую тяжелую работу по дому, и Эшли ходила такая замотанная и замурзанная, что её было не отличить от служанки, её даже прозвали Золушкой. Но жалость, которую вызывала у Анастасии сводная сестра, была очень отстраненная и смешивалась с раздражением. И раздражение чем дальше, тем больше перевешивало. «Я бы с ней вместе грабить не пошел», — заметил как-то про Эшли Киллиан. Анастасия не доверяла ей.

Брат по-прежнему навещал её время от времени, правда, все реже, и рассказывал о своей жизни все более уклончиво. Анастасия знала, что ему приходилось и воровать, и жить в приютах, и несколько раз его забирала стража, однажды она даже лично ходила платить за него штраф, без спросу взяв у матери деньги. Чем старше он становился — тем более избирательно он говорил о себе, о многом умалчивал — Анастасия чуяла это, к тому же иногда до неё долетали слухи о похождениях брата. К тому времени, как ему стукнуло шестнадцать, не было уже никаких сомнений, что Киллиан выбрал в жизни кривую дорожку. Анастасия была на год младше, не имела своих денег, и помочь ничем не могла. Оставалось только смотреть, как дорогой ей человек катиться вниз по наклонной, и время от времени просить быть осторожнее. Сам Киллиан не считал, что с его жизнью что-то не так. Или очень хорошо скрывал это от неё.

— Я тут пересекся со славными ребятами, — после пары-тройки вопросов Киллиан таки начинал обычно что-то рассказывать про свою жизнь, и в этот раз тоже было так, — ты, верно, слышала о Робине Гуде?

— Это которого все ищут? — Анастасия навострила уши.

— Да, он. Но ты не думай, парень он действительно хороший. Заботится о людях — ну, как он это понимает, и вообще, славный мужик.

— Да за его голову такая награда назначена, словно он самого короля пытался убить! — только этого не хватало, брат спутался с известным преступником, и не видит в этом ничего дурного, — Ты хоть не рассказывай об этом направо и налево, быстро схватят же!

— Не беспокойся, я не такой дурак, — Киллиан подмигнул ей, — Я тут задумал кое-что.

Задумки Киллиана все как одна были противозаконными, и грозили хорошо, если тюрьмой, а то и петлей. На благополучие окружающих, которые могли от его планов пострадать, Анастасии было плевать, а вот за брата она боялась — а ну как влипнет опять!

— И что это ты такое задумал, что аж сияешь?

— Ребята Робина грабят богатых, и успешно грабят, а я хочу ограбить их, — Киллиан, кажется, так гордился своей задумкой, что даже решил поделиться с ней.

— Киллиан! Они же бандиты! Поймают — убьют на месте.

Киллиан отмахнулся.

— Они глупее, чем кажутся. Вместе, когда ими руководит Робин, они удачливы и опасны, но на деле это простые люди, многие из крестьян. Это тебе не матерые преступники, которые чуют подвох, они своим доверяют. И нравы у них не такие лютые, как у настоящих бандитов. Так что если я позаимствую у них часть очередной добычи — они и не сразу спохватятся. А я тем временем успею далеко уйти, и устрою на эти деньги свою жизнь.

— Устроишь свою жизнь?

— Знаешь, я всегда мечтал о море, — в лице Киллиана появилось что-то мечтательное, — Если б я мог купить свой корабль.

— Ты же не моряк! Ты и моря-то никогда не видел! У нас тут его нет.

— Нет, видел! — глаза Киллиана заблестели, — Я был у моря. Ана, если б ты только это видела, — он схватил её за руку, — Это нечто грандиозное. Вода без конца и края, волны не успокаиваются не на минуту, шумят, набегая на берег, а запах там какой… Соленый такой, как… как…

Анастасия с удивлением уставилась на брата.

— Да ты выглядишь, будто влюбился.

Киллиан просиял в ответ.

— В жизни не хотел ничего больше, чем стать моряком.

— Ты же в кораблях ничего не понимаешь.

— Я научусь. Дай только срок, я быстро все схватываю.

— Ты сумасшедший, — убежденно произнесла Анастасия.

— Я знаю, что делаю, — усмехнулся Киллиан в ответ. Так вот, чем вызван этот всплеск откровенности — он пришел с ней попрощаться. Сердце будто тяжелая рука сдавила.

— Не делай этого. Мне страшно.

— Не беспокойся, сестренка, все получится, — на мгновение ей показалось, что сквозь азарт в лице Киллиана просвечивает страх, — У меня нет выбора, Ана. Либо я сделаю сейчас что-то, чтобы круто изменить свою жизнь, либо кончу на виселице, как один из многих воров и убийц, которыми полон этот город.

«А ведь он прав». Именно к этому все и шло, к такому концу.

Анастасия кивнула.

— Хорошо. Не буду отговаривать. Удачи. Только… если сможешь, дай знать, если все получится. Не хочу гадать, жив ли ты или умер.

— Обещаю.

* * *

Киллиан сдержал обещание. Они встретились в условленном месте, у старой разрушенной мельницы. За плечами у Киллиана висел мешок с добычей, явно тяжелый. Анастасия принесла с собой еды, которую собрала в дорогу для брата.

— Вот, возьми, пирожки сама пекла, — она невольно шмыгнула носом. Ну что она, как девочка, не маленькая уже.

— Эй, не плачь, принцесса, — тыльной стороной ладони Киллиан вытер слезинку с её щеки.

— Королева, — привычно буркнула Анастасия, как будто старая шутка могла сгладить горечь расставания.

— Хорошо, моя королева, — они обнялись напоследок.

— Ты это, не вздумай умереть где-нибудь, мы еще должны увидеться, — успокоиться все никак не получалось, она сейчас, должно быть вся красная и страшная от слез.

— Не раньше, чем ты получишь свой трон, — они оба знали, что этого никогда не случится.

— Обещаешь?

— Обещаю.

«Я теперь совсем одна» — думала Анастасия, глядя на удаляющую фигуру Киллиана. У неё есть мать, есть отчим, есть две сестры, но сейчас она действительно осталась одна. Теперь уже навсегда.

* * *

А потом она встретила Уилла Скарлета, парня, с которым ей больше не было одиноко, и которого никогда бы не одобрила её мать, и вспомнила, что говорил Киллиан о шайке Робина Гуда. Либо она сделает что-то, чтобы изменить свою жизнь, либо кончит несчастной женой какого-нибудь богача или нищей побирушкой — ведь рая в шалаше не существует. «Мой брат смог обмануть этих людей, я тоже смогу. Мы одной крови, в конце концов.»

Она думала об этом, когда излагала Уиллу свой план. Это было до того, как услышанная случайно история о волшебном зеркале Малефисент, зеркале, через которое можно попасть в другой мир, внесла в её планы — теперь уже их планы — серьезные изменения.