Последствия не своего выбора (джен)

* * *

Ночь полнолуния начиналась отвратительно. Это было всего третье полнолуние после первого оборота Ремуса и первое полнолуние на новом месте. Хотя, хмм… У него каждый раз на новом месте выходил. Рем с иронией думал о том, что хорошо было бы, чтобы в следующее полнолуние он не оказался за решёткой, больно шериф Галпин его невзлюбил. Он отпустил их с места происшествия, но провожал всех троих недобрым взглядом. Короткий отрезок оставшейся до школы дороги они провели молча.

— Мистер Люпин, — начала директриса, когда машина остановилась у входа в школу, — я верю, что вы тут не причём, что это всего лишь досадное совпадение, что вы оказались на месте происшествия, — женщина прикрыла глаза и потёрла двумя пальцами виски. Рем видел, как нервно билась жилка. Похоже у директрисы разыгралась мигрень, — но вы умудрились попасть под подозрение у шерифа, так что ради Бога, не суйтесь никуда в ближайшее время. И вас это тоже касается, мисс Аддамс, — им кивнули на выход и ребята молча подчинились и разошлись в разные стороны, к своим корпусам.

Мда, нелёгкий день выдался у директрисы: сначала лови бунтующую девчонку, мечтающую о свободе, а потом защищай другого подростка от бездоказательных обвинений в аварии со смертельным исходом.

Название корпуса, в котором теперь жил Ремус, было очень говорящим (как впрочем и названия остальных корпусов) — «Дом Энея». Парень уже успел интереса ради поискать историю этого героя. Эней был сыном богини Афродиты от смертного мужчины. Понимая всю ситуацию и последствия своего безрассудного поступка (всё же она была целая богиня, а он простой смертный, даже не царь какой-нибудь, а презренный пастух), та назвала сына Энеем. С древнегреческого имя означало — «Ужасный». Отношение родительницы к ребёнку чувствуется, да? И прямо прослеживается параллель с консервативными магами и их неприятием смешения крови с маглорождёнными. Аристократы такие аристократы, даже если они боги.

Как Эней рос информации почти не было, но бессмертная божественная мать там не особо засветилась. Зато смертного отца он очень уважал. Эней, когда вырос, успел поучаствовать в Троянской войне. Была легенда, что победители великодушно разрешили проигравшим троянцам вынести из города с собой столько, сколько поместится в руках, без использования повозок и других ухищрений. Так вот, когда все спасали деньги, драгоценности, разную утварь или хотя бы еду, то Эней нёс на руках своего старого отца (или то ли слепого, то ли не ходящего отца), который сам сбежать из захваченного города уже не мог. Своим благородным поступком он настолько впечатлил врагов, что те даже разрешили ему вернуться в город за вещами ещё раз.

Позже Эней стал предводителем уцелевших троянцев, очень долго путешествовал вместе с ними, ища новый дом и в итоге стал прародителем римлян. Хотя так ли это всё было на самом деле? Так, сплошные легенды. За свою жизнь Эней не раз был обманут и предан. В общем судьба у него была не из лёгких.

Новых учеников по корпусам распределяли просто по наличию мест и немного по видовой принадлежности. То есть оборотни были и во всех остальных домах, но в этом корпусе их было больше всего — так было проще по полнолуниям. Можно было переходить в другие корпуса, если там появлялись свободные места или кто-то хотел махнуться приглянувшимися комнатами. И это было хорошо. Если бы распределение производилось бы в духе Хогвартса, то в Дом Энея попадали бы все «ошибки молодости», преданные, обманутые и так далее. Ремус ошибкой молодости не был, но вот проблем с родственниками отхватить успел, как и предательство от друзей, поэтому с иронией думал о том, что этот Дом ему в целом подходит. Уэнсдей вон вообще никто не спрашивал, а молча поселили её туда же, где когда-то жила её мама.

А ещё, в «Доме Энея» была свободна маленькая невзрачная комнатка, расположенная под лестничным маршем, в которой никто селиться не хотел из-за вечного шума от бегающих по лестницам студентов. Однако комнатка эта была на одного человека, что стало решающим моментом при заселении. А шум — ну волшебник Рем или нет? Пусть палочку у него и отобрали, но вырезать рунную цепочку на тишину — это было задачкой для хогвартского третьекурсника с факультативом по Древним рунам. А руны Ремус нежно любил. Его характер позволял подолгу засиживаться за составлением цепочек, схем, за рисованием гальдраставов. Что не скажешь про шебутных Джеймса и Сириуса и не особо усердствующего в учёбе Питера.

В узкой комнатке помещалось всё, что необходимо было для жизни в школе, была своя крохотная уборная, плюс просто потрясающе уютное кресло-мешок. Видимо его сюда притащили в качестве компенсации за шум. Ремус уже успел оценить его. Стоило только «утонуть» в нём вечерком с какой-нибудь книгой и надо было потом приложить просто неимоверное усилие, чтобы заставить себя «выплыть». А ещё, с дальней от входа стороны было высокое узкое стрельчатое окно до самого потолка, забранное мозаикой. Когда солнечные лучи попадали в окно, было красиво.

Вечер уже подходил к концу, солнце совсем скоро должно было скрыться за горизонтом и Рема начинало потряхивать от нервов. Он ещё не привык к полнолуниям, к своей второй ипостаси. Если бы всё шло своим чередом и он просто оказался бы «поздним волком», обычным стандартным рождённым оборотнем, если конечно можно вообще так говорить… Но у него всё было не слава богу. Он не успел дозреть и обернуться самостоятельно. Идя вслед за Владом, куратором их корпуса, преподавателем общей физической подготовки и фехтования, а по совместительству взрослого оборотня, что присматривал в полнолуния за молодняком, Ремус слушал короткие объяснения того, что эту ночь парню предстоит провести в специальной клетке, предназначенной как раз для новичков, для тех, кто оборачивается первые разы и кто ещё не контролирует себя в виде волка. Три причины из трёх. Мда…

Мимо школы протекала река, которая была достаточно широкой и на ней имелись острова. Один из таких островов руководство Невермора обустроило специально для оборотней. Ремус с Владом шли от школы в противоположную сторону от Джерико уже примерно с полчаса быстрым шагом, когда река сделала свой очередной изгиб и перед парнем открылся вид на аккуратную пристань с примерно десятком лодок. На поляне у пристани постепенно собиралась кучка возбуждённых студентов. Они веселились и дурачились между собой, предчувствуя как хорошо проведут ночь, вволю побегают среди деревьев. Возможно кому-то повезёт поймать кролика или куропатку, которых специально разводили на их островке, чтобы хоть немного сгладить кровожадность оборотней, переплавив агрессию в азарт охоты, пусть и такой, не особо серьёзной. Пара взрослых оборотней, которых Рем в школе за эти несколько дней ещё не успел заметить, отвязывали лодки от пристани, сматывали чалки .

— Присаживайся, — кивнул на одну из лодок Влад, — скоро отчаливаем. Ещё пару ребят дождёмся.

Ремус молча кивнул и потопал куда сказали. К нему в лодку почти сразу же заскочили пара ребят и тот, что сел боком к берегу, с силой ударил веслом по воде так, что веер брызг полетел в толпу на берегу. Ожидаемо раздались вопли возмущения, ругань, а также хохот тех, кто не попал под импровизированный душ. Весёлый смех того, кто этот душ устроил, далеко разнёсся по водной глади.

— Валим, — сказал второй парень, уже хватая ещё одно весло.

Если бы в лодке было бы третье весло, то Рем тоже бы его схватил сейчас, торопясь уйти из предполагаемой зоны поражения. «Внезапно мокрые» оборотни на грани превращения — это не домашние пёсики, что без вопросов сами запрыгивают в ванну на помывку после прогулки по улице. Ребята с ехидными смешками как-то привычно налегли на вёсла, вырываясь вперёд их небольшой флотилии. Учителя не мешали ребятам сбрасывать пар. Сейчас все причалят на острове, возмутителям спокойствия деваться так и так некуда будет, им быстренько «намылят шеи», зато после оборота волки будут самую чуточку спокойнее.

Половину лодок ещё не успели отвязать, за остальные устроили небольшую потасовку те, кто больше всех промок и хотел поквитаться, поэтому пока появился хоть какой-то порядок в той неразберихе, «трое в лодке и все почти что собаки» были уже на середине реки.

— Я Шейн, а этого олуха зовут Ноа, — олух с улыбкой до ушей быстро протянул Рему руку, энергично пожал и вернулся к веслу. Шейн тоже был доволен и его хватка была не менее крепка.

— Я Ремус, — ответил парень, немного расслабляясь. Наверно ему всё же тоже не хватало какой-то разрядки, надо было отвлечься, а ребята невольно помогли.

— Да мы в курсе, — отозвался Ноа, — в Неверморе не часто бывают новенькие среди учебного года, да и вообще у нас народу не сильно много, сам уже оценить мог, — подмигнул и продолжил тараторить, ни капли не сбиваясь с дыхания от быстрой гребли. Всё таки чувствуются преимущества от силы и выносливости оборотня. — Вы с Уэнсдей сейчас у всех на слуху. Говорят, что вас обоих выперли из старых школ и если про Уэнсдей ещё можно что-то найти в интернете, то вот про тебя ничего нарыть не сумели.

Парни вопросительно уставились на Ремуса, так и выпрашивая подробности, но Рем только зябко поёжился, то ли от нежелания рассказывать про себя, то ли от прохлады, которой неслабо так тянуло от воды. Вовремя в разговор встрял берег острова, требуя от ребят внимания и сноровки, чтобы нормально причалить. Все трое быстро выскочили на берег и Шейн сноровисто повязал какой-то странный узел чалкой, торопясь побыстрее смыться с берега.

— Не отставай, — махнул за собой Ноа и Ремус припустил вглубь леса за приятелями, меланхолично подумав, что всё равно ему куда-то туда надо будет идти, так невелика разница сейчас он пробежится в нескучной компании или потом мрачно и нервно будет топать под конвоем учителей-кураторов.

Вскоре Ремус уже тоже улыбался, слушая ребят, что перебивая друг друга рассказывали про курьёзы с порванной при обороте одеждой, которую снять не успели, рассказывали про то, как забавно выглядели оборотни, что в прошлом месяце на спор пытались залезть на дерево в своей второй ипостаси, надеясь поймать на ужин белку, обсуждали прогноз погоды, спорили кто из парней нынче устроит драку из-за иерархии в их импровизированной временной школьной стае. Тут Ремус заметил остатки достаточно крупной… Нет, не крепости, скорее форпоста. Ранее здесь должна была быть сложена из крупных каменных блоков грубая и приземистая башня, окружённая высокой стеной. Сейчас же башня была больше чем наполовину разрушена и в развалинах уже проросли деревья и кусты, постепенно кроша остатки сохранившихся стен.

— Что это? — спросил Ремус у парней.

— А, это местечко с большой историей, — с неподдельным энтузиазмом откликнулся Ноа, а Шейн только закатил глаза и шепнул Рему, что сейчас ему целую лекцию расскажут, мол Ноа как раз безумно любит историю и разные легенды, а также любит и умеет их рассказывать. — Изгои не всегда жили на этих землях. До 1607 года в Америке проживали только всякие индейские племена, а после 1607-1620 годов, в разных частях Америки начали появляться переселенцы-колонизаторы. Постепенно население разрасталось, появлялось всё больше изгоев, которые не прочь были спрятаться подальше от фанатичных пуритан, что в те времена как-то излишне показательно, местами даже театрально, верили в Бога и не прочь были побаловаться зрелищем горящей на костре или повешенной ведьмочки, — Ноа шёл спиной вперёд и только чудом уворачиваясь от деревьев, увлечённо рассказывал новенькому историю.

— Театрально? Такое определение геноцида изгоев я первый раз слышу, — Ремус удивился чужому видению старой истории.

— Ну, а ты чего хотел? В начале колонизации театров в Америке не было, развлечений никаких, зато работы выше крыши, недовольных куча. Ссоры периодически выливались в своеобразное представление на потеху импровизированной публики. Всё-таки люди любят привлекать к себе внимание, иногда излишне сильно.

— Ну, да. Стоило, наверное, изобразить какое-нибудь неизвестное миру заболевание, которое якобы навела вон та вон «ведьма»… И вот под несчастной уже весело трещат поленья от жара, — согласился Рем, — и совсем необязательно, что бы это на самом деле была настоящая ведьма.

— Сечёшь фишку, — согласно кивнул Шейн.

— Ага. В этой местности, — Ноа неопределённо махнул рукой вокруг, — постепенно организовалось поселение с людьми с различными экстрасенсорными способностями. Были там так же и немногочисленные оборотни. Это были крепкие ребята, которые в обычное время в основном охраняли деревню и охотились, а вот в полнолуние их обычно запирали в этой башне, для безопасности. Хотя в основной своей массе нормальные оборотни всё же могут себя контролировать, — парень поморщился. Ему явно не хотелось бы самому запираться в полнолуние в четырёх стенах.

— Хотя, хрен знает, конечно, как всё обстояло в то время, письменных документов о том времени-то толком не осталось, — встрял Шейн, — может всё наоборот было? Оборотни вволю резвились на свободе в полнолуние, а остальные томились в башне?

— Да не, вот этот момент как раз исторически доказан. Всё было нормально, всех устраивало такое существование, народ жил в гармонии с природой и друг с другом, пока не появилось поселение пилигримов рядом с изгоями.

— Давай без особых подробностей, закругляйся, — перебил вдохновенную речь рассказчика Шейн, — мы почти пришли и нас уже догоняют, — ребята разулыбались и ускорили шаг.

— Ну если без подробностей, то появился у пилигримов некто по фамилии Крэкстоун, который был самым фанатистым фанатом, главным ненавистником изгоев…

— С чего он изгоев возненавидел до такой степени история умалчивает, — опять перебил Шейн.

— Кто знает, может его нянечка ведьма в детстве уронила, головой ударила, а тот возьми и запомни? — подхватил Ноа, а Рем только улыбнулся, наблюдая за непосредственностью ребят, — Короче говоря, в одно из полнолуний, когда все оборотни-охранники были заперты в башне, Крэкстоун взбаламутил всех пилигримов и те каким-то образом умудрились переловить остальных изгоев и сжечь их в доме собраний.

— Хмм… — неверяще глянул на Ноа Рем.

— Ну да, не совсем всех. Даже если учесть, что по окончании полнолуния Крэкстоун и запертых оборотней уничтожил, — взмах рукой в сторону оставшихся позади развалин, — всё равно выжившие были и они мстили пилигримам.

— Отсюда и до сих пор тянущаяся сквозь поколения неприязнь местных жителей к Невермору и изгоям, — раздался рядом голос куратора Влада, который как раз догнал ребят, — обе стороны никак не могут отпустить прошлое, поэтому в Джерико нужно вести себя аккуратнее, — Влад бросил короткий взгляд на Рема, как на новичка. Остальные-то уже были привычные.

Ремус согласно кивнул, давая понять, что сведения приняты и понятны. Новые знакомые уже вовсю толкались со своими приятелями, получали несерьёзные тычки и затрещины.

На большой поляне располагался домик, в котором было буквально пара комнат с разделением по половому признаку, в которых ребята и девчата могли оставить вещи и одежду перед оборотом, чтобы не порвать всё при трансформации. Особо стеснительные накидывали на себя специальные безразмерные накидки по типу пончо, из которых потом было легко выпутаться волку. Те, кто хорошо контролировал своего волка, могли отлучаться с этой поляны и бегать по всему острову. Пара взрослых оборотней преподавателей следили за молодёжью, чтобы они не вздумали переплыть реку и двинуться в сторону школы и города, и следили чтобы чужаки не забредали на эту территорию. Мало ли кому что взбредёт в бедовую голову?

Молодёжь уже вовсю рванула готовиться, некоторые прямо на ходу раздевались. Ну да, если уже несколько лет регулярно предстаёшь перед остальными в виде ню, то чего уже стесняться-то? Пара парней постарше явно специально так делали, бравируя почти сформировавшимся телом, мышцами и поглядывая на немногочисленных девчонок.

Ремус же рассматривал клетки. На краю поляны, вдоль леса выстроилось пяток массивных клеток. Парень поёжился. В одной из этих клеток он проведёт следующие пару ночей этого лунного цикла. А дальше по обстоятельствам. Оборотни достаточно чётко чувствуют момент настоящего полнолуния, а не кажущегося, когда для глаз простых смертных луна выглядит полностью круглой. Именно в ночь полной луны оборотням тяжелее всего оставаться в человеческом облике. Молодёжь на это не способна в силу импульсивности и незрелости даже не физиологии, а больше характера. Самые нервные, возбудимые и слабые проводят на этом острове две-три ночи. Кто посильнее и у кого выдержка получше, могут обойтись одной ночью. Но насколько успел понять Рем, современные здешние оборотнята любят проводить время здесь, так что будет не удивительно, если следующей ночью он окажется здесь не только в компании препода-надзирателя.

— Дуй уже, готовься, — Влад подтолкнул задумавшегося Ремуса к дому и сам тоже пристроился рядом.

На половине дома у парней творился форменный бедлам. По комнате летала чья-то смятая в комок майка, которую ребята перекидывали друг-другу. Возмущённые возгласы несчастного хозяина тонули в весёлом хохоте. Некоторые уже щеголяли голышом, хотя большинство всё же были в накидках. Ремуса никто не трогал, хоть и поглядывали в его сторону. Все понимали, что новичку предстоит не самая простая ночь в клетке. Быстро переодевшись и убрав свои вещи в шкафчик, Рем с удовольствием пошевелил пальцами босых ног в тёплом ворсе толстого ковра на полу. В стене, смежной с девчачьей половиной, был достаточно большой камин, который был натоплен. Всё же уже осень. Пусть тут гораздо теплее чем в той же Шотландии, но холод уже чувствовался. Так и представлялось, как в самые холодные зимние полнолуния волки, набегавшись и замёрзнув, устраивают перед камином кучу-малу, греясь и от камина и друг от друга. Родители когда-то рассказывали Рему что-то такое, ещё когда он мелкий был, ещё до того, как он проявил себя как волшебника и поменял желание поскорее стать оборотнем, как мама и папа, на желание получить письмо из Хога. Как же тогда всё было понятно и просто в их жизнях.

— Пошли, — скомандовал Влад и вся толпа нетерпеливо высыпала на улицу.

Ремус поёжился не столько даже от холода, сколько от нарастающего внутри чувства тревоги, азарта, иррациональной, как будто не его, злости, куража. Гремучая смесь невольно заставляла вырываться из глотки низкое, не рычание, но скорее предупреждающее такое рокотание. Мол — «Лучше не подходите». На поляне было шумно, но пара ребят и девчата, мимо которых он проходил, невольно обернулись на этот рокот и без слов посторонились, пропуская к крайней клетке. Замок был рунический и в облике волка Ремус его никак не сможет открыть, а прутья решётки были настолько толстыми, как будто их делали не для волков, а для медведей, как минимум. Это было, на самом деле, очень кстати.

Влад, как старший куратор, должен был остаться на этой поляне на всю ночь. Будет присматривать за Ремусом и разбираться с проблемами остальных воспитанников, которые были в курсе, что в случае беды надо бежать на главную поляну. Все битвы за главенство тоже должны проходить именно здесь, под присмотром Влада. Если другие взрослые оборотни, что будут патрулировать территорию острова, застанут молодёжь за выяснением отношений вдали от поляны, то неудачники легко точно не отделаются. Всё это куратор рассказывал Рему, отвлекая того в последние минуты перед оборотом.

Никто толком не знал откуда появились оборотни. Были теории и естественной эволюции и магических опытов по выведению сильных бойцов-перевёртышей. Но обе теории поддерживали идею, что оборот в волка не должен быть излишне болезненным и выматывающим. Объясняли умники это тем, что как и в случае естественной эволюции, так и в случае противоестественной-магической, насильственной эволюции, волк должен сразу быть готовым к охоте, к битве или защите. Если бы после оборота волк беспомощно корчился от боли в перекроенном напрочь теле, то такой проект сразу бы уничтожили маги-создатели или прикончили бы более везучие хищники в естественной среде обитания. Так что пусть оборот и был не особо приятным делом, но и не был катастрофой.

— Вот чёрт! — донеслось не-то испуганно, не-то восхищённо, от ещё не обернувшегося большинства ребят, что глазели на волка в клетке.