После дождя (гет)

На скользкой дороге машина нещадно виляла, и Беккетт, с трудом удерживая руль, втихомолку злилась на себя. Никто и подумать не мог, что в каком-то проходном кафе, вдалеке от центра и от участка, она вдруг наткнется на того, чье лицо навсегда отпечаталось в её памяти. Фигурант её давнего нераскрытого дела, убийца, изверг и шантажист, он словно издевался над ней, небрежно попивая у стойки свой коктейль. Она же зашла просто ради кофе и, при виде давнего своего "клиента", впала в натуральный ступор, не решаясь выхватить оружие и проорать во всё горло — так было людно. Потому что стрелять не имела права, но смотреть никто не запрещал, и её объект, затылком и поясницей, уловил этот пристальный, напряжённый, ненавидящий взгляд. И обернулся, и улыбнулся ехидно и надменно, и всё цедил и цедил небрежно свое пойло, глядя, как она приближается, уверенно раздвигая плечами гомонящую толпу.

А далее — всё завертелось и ринулось вскач: его крепкое, тренированное тело, сбивая с ног бармена, мощным рывком перемахнуло через стойку, и в Беккетт метко полетела увесистая бутылка. Кейт попыталась увернуться, но мешали гуляки, и быстроты оказалось недостаточно — плечо ощутило мощнейший удар, и рука вмиг онемела, повисла плетью. И уже не в силах выхватить пистолет и кривясь от боли, Беккетт всё ввинчивалась и ввинчивалась в толпу, стараясь не упустить из вида наглеца, и молила, молила Бога только об одном. А дальше — небольшая перестрелка у "чёрного" входа и погоня по мокрому, безлюдному шоссе. Фактически справляясь одной рукой, Беккетт сожалела лишь о невозможности открыть огонь, но, как чумная, давила и давила на газ, пока на каком-то повороте её безумная гонка чуть не закончилась фатально. И когда изуродованная машина заглохла, на белый свет появился слегка потрёпанный телефон. Где-то во влажной дымке исчезли габариты беглеца, булькал под капотом вытекающий антифриз, маячила "пузырем" под носом сработавшая подушка, а она, кипящая внутренне, но невозмутимая внешне, уже диктовала и наговаривала в микрофон свои соображения. И когда подскочивший на помощь Эспо забарабанил, застучал тревожно в забрызганное грязью окно, она позволила себе осторожно и по-тихоньку выдохнуть — только сейчас её накрыло ощущение фиаско; и в общем виде, и, конкретно — с ней...

— ...вот ты неугомонная, — ворчала для порядка Лейни, осматривая солидный кровоподтек на её правом предплечье. — Грудную клетку не помяла?

— Есть немного.

— Ну, и неужели нельзя было как-то с собой поаккуратнее, а? Ты ведь не одна уже, и никакая работа в мире не стоит и капли слез твоих близких.

— Где-то соглашусь, Лейни, но это моя жизнь, а не чья-то погремушка; тебе ли этого не знать, — Кейт старалась не морщиться, но проницательная и всевидящая Пэриш уже вколола ей обезболивающее. — И даже если я и пережила некий сбой, то это вовсе не повод вышвыривать меня на обочину...

— А никто и не собирается тебя вышвыривать, — и Лейни аккуратно налепила пластырь поверх глубокой ссадины на её запястье, — да, это твоя жизнь, но нет никакого резона так неосмотрительно ею разбрасываться. Потому что теперь она есть величайшая ценность для вас обоих, выстраданная и долгожданная...

...он встретил её на пороге, такой тёплый и домашний, любящий и неотразимый, и заключил в объятия, мгновенно найдя её губы. Прикосновение было жарким, с трепетным, дразнящим вызовом, и Кейт подалась было навстречу, расслабляясь, но, с нарастающим боем сердца, "очнулась" и тупая боль в груди, и на нервную, болезненную реакцию любимой Касл отреагировал соответственно, воспринимая её страдания, как свои.

— Что?! Ты ранена?! — немного отстранился, хмуро глянув на разодранный правый рукав, и бережно ощупал, с головы до талии. — Где, скажи где? Это опасно?

— Нет, Касл, это просто ушиб. И это все дождь. Потому-то я и не справилась с управлением.

Касл резко, глубоко вздохнул, и на лицо его упала тень.

— После дождя — дороги скользкие, видимость плохая... Всё что угодно могло произойти... Это ведь не то, что я думаю?

— А на что ты подумал?

— Что на самом деле всё немного хуже, чем ты пытаешься себе и мне представить. Успокаивает, на первый взгляд, лишь отсутствие повязок, но я их всё равно увижу, как ни прячь.

— Нет никаких повязок, Касл. Я просто устала, — Кейт небрежно засветила пластырь и, аккуратно отстранив любимого, направилась вглубь лофта. — А ты найди в этом доме какое-нибудь волшебное средство, что придётся девушке по душе...

— Я знаю, что ты сильная и привыкла к независимости, — Рик аккуратно притворил дверь, а его мозг уже лихорадочно анализировал происходящее, — но позволь мне всё же помочь тебе.

Непревзойдённое авторское чутьё и многолетний опыт общения с Беккетт подсказывали Каслу, что Кейт снова побывала в какой-то зубодробительной переделке, но пока не хочет, не готова об этом говорить. Поэтому догнал её через несколько шагов, бережно, но настойчиво взяв за руку.

— Что, Касл? — она повернулась у нему, закаменев лицом, и Касл вымученно сглотнул.

— Если ты обещаешь не падать без меня в обморок и не сбегать неизвестно куда, то я клянусь найти выход даже из такого положения.

Он произнес это наугад, и, накрыв его кисть своей, Кейт ожидаемо подкатила глаза.

— Я взрослая девушка, Касл, и синяки меня никогда не пугали. Потому что это есть привычка к боли, невольно ставшая частью меня, и когда я превозмогаю свои страдания, то одновременно и преодолеваю себя. Каждый раз, когда мне плохо или трудно, Касл, я прикрываю глаза и делаю глубокий вздох, просто представляя, что где-то и кому-то может быть ещё хуже, чем мне. Что у того индивидуума может не быть родного, близкого ему человека, такого, как ты, Лейни, ребята, а это значит, что боль, страдания могут запросто искажать сознание, создавая ложное ощущение непогрешимости и исключительности, и требуется лишь время, чтобы досконально во всём разобраться. Для этого придётся взглянуть на ситуацию со стороны, несмотря на нещадно раздирающие себя противоречия, и научиться не сходить со своей тропы. Да, я многое пережила, Касл, и до тебя, и вместе с тобой, но долгие и нудные разговоры — это не то, что мне сейчас нужно.

— Хорошо, — согласился он, невзирая на стойкий внутренний протест: по жёсткому, бескомпромиссному блеску в глазах Кейт и чуть скособоченной осанке можно было лишь предположить о степени её страданий, но "реставрацию" личности детектива Беккетт следовало начинать с души. И твёрдым, уверенным шагом, но с тревогой в сердце, Касл отправился на кухню...

...и вот перед ней желанная чашка, что принесла лишь временное облегчение. И изредка, сдержанно покашливая, Кейт избегала смотреть на Касла, что присел напротив, облокотясь на крышку стола. Поглощая кофе глоток за глотком, боялась узреть в его взгляде тревогу и беспокойство, хотя иначе Касл и не мог бы. И как бы она не была бы чужда состраданиям со стороны, от откровений с Каслом точно стало бы легче, но вся беда была в том, что Рик этого опасного дела никоим образом ранее не касался. Просто физически не мог, и Кейт слишком хорошо знала своего сбежавшего фигуранта, чтобы вот так, легкомысленно, подписать Касла себе в помощники. А в том, что это дело возобновится, не было никаких сомнений: и парни обнадежили насчёт зацепок, и Гейтс была не против, и единственным теперь препятствием было её, Кейт, неважное самочувствие. Однако, она, Беккетт, отлично себя знает и разлёживаться не собирается, и поэтому временное недомогание не является никакой проблемой. Сейчас, после чашки кофе, на очереди — сон, а завтра — новый нелёгкий рабочий день. Где никто и ничего не посмеет сказать против... И, проигнорировав такой аппетитный на вид бекон, Беккетт отставила чашку с хлопьями пенки на дне, с трудом выпрямилась и, придерживая у груди правую руку, поковыляла в спальную...

...Касл так и следовал за ней, как тень, до самой постели: она впереди, а он — чуть позади. И весь этот, до малейшего предмета знакомый интерьер встречал Беккетт неописуемым уютом и комфортом, что так манил к себе, и, крепко сцепив зубы, Кейт попыталась раздеться без посторонней помощи. Однако, поняв, что не осилит даже этот незатейливый процесс, повернулась к Каслу спиной. Конечно, не стоило в общении с ним быть столь категоричной, ведь писательские доброта и бескорыстие уже стали достойны легенд, и сопереживания Касла ей продиктованы тоже понятно чем. И раз они теперь вместе, то одна её часть уже фактически воспринимает важное для души и сердца, в то время как другая её половина постоянно спорит с первой и дерзит. И это двоемыслие, конечно же, мешает и им, и ей, но должно же всё когда-нибудь наладиться. Ведь был же ей когда-то Касл более чем неприятен, не раз решительно отвергнут и проигнорирован...

Касл помог Беккетт раздеться до белья и уложил аккуратно на здоровое плечо, осторожно прикрыв одеялом. А когда измученная невзгодами Кейт с наслаждением смежила ресницы, нервно провёл ладонями по лицу: так было беспокойно и тяжко на душе. Даже пары минут в момент раздевания Рику хватило, чтобы осмотреть больное место — вид его был ужасен. Местами — багровая, местами иссиня-фиолетовая кожа, обширныя, бугристая отёчность в месте ушиба и малоподвижная конечность встревожили ещё сильнее, чем при встрече на входе. И сразу же родилось множество неприятных, каверзных вопросов, однако Рик твёрдо знал, что не будет Кейт ни о чем расспрашивать, пока та не расскажет сама. Потому что их хрупким отношениям ещё мало сроку, и откровенность, и доверительность ещё только зарождаются; и, желательно, не спугнуть, не испортить спешкой этот новый этап взаимных компромиссов, но это не значит, что он усядется неподвижно у её ложа, в то время как любимая будет сдержанно вздыхать и цикать зубами от боли. Сейчас он получит консультации от Лейни, а дальше будет действовать, как привык — в верном и действенном направлении.

* * *

— Что это — завтрак в постель? — Беккетт вымученно улыбнулась — сказывалась ломота во всём теле. — А почему я не слышала будильник?

Касл стоял у её изголовья, как верный страж с армейской выправкой, и держал в руках поднос, на котором компактно расположились стакан воды с лекарственной тубой, кофейник с чашкой и тарелка с сэндвичами. И широко, но загадочно улыбался в ответ.

— А потому что я взял на себя смелость согласовать твой выходной. Парни прямо-таки рвутся отработать за тебя, да и Гейтс пребывает в чертовски благостном настроении.

— И что же такое ты с нею сотворил? — с каменным, непроницаемым лицом Кейт неспешно перелегла спиной на пристроенную к спинке подушку и подтянула колени к груди, но быстро поняла, что в таком положении долго не усидит. — Использовал тяжёлую артиллерию в виде мэра или...

— Да, я сделал ей предложение, от которого невозможно было отказаться. И заметь, что на сделку пошла она сама. Мне лишь нужно было слегка её на это подтолкнуть...

— Да, классика взаимодействия, — меланхолично заметила Кейт, беря из рук Касла и пристраивая на колени поднос. — А с кем ещё за моей спиной и как долго ты взаимодействовал?

Рик смиренно потупил взгляд.

— Касл?! Мне уже можно волноваться?

— Самую малость... Потому что Лейни дала дружеский совет — как быстрее поставить тебя на ноги.

Её рука с сэндвичем так и замерла на полпути ко рту.

— Я всё понимаю, Касл, — недовольно начала Беккетт, — но то, что ты сейчас говоришь, мне совсем не нравится. Уже одно только начало выбивает из колеи и понуждает усомниться в нас. Но такая постановка вопроса не в моих правилах, Касл, и уж тем тем более — не в твоих воз...

— Стоп! — и Рик помахал пальцем перед её носом. — Никто не собирается лишать тебя удовольствия от работы, и, уж тем более, никто не будет тебя насильно здесь удерживать. Я лишь предлагаю, Кейт, тебе своё общество. Общество заботливого друга, умелого любовника и не менее непревзойдённого повара. И клянусь, что это ещё не всё мои способности, — Касл был полон решимости и оптимизма, и Кейт уже даже пожалела о сказанном. — ... поэтому пей свой кофе, а затем мы найдём, чем заняться.

Её губы расслабленно дрогнули, обозначая улыбку, здоровая рука с чашкой опустилась на поднос.

— Ладно, Касл... Ты сам это сказал, — помедлив, Кейт снова уткнулась носом в недопитый кофе, а Касл развернулся и со словами "Сейчас приду!" — вышел вон.

...вернулся буквально через десять минут, и в руке, за витые подвязки нёс какой-то бумажный пакетик с красочными иероглифами на этикетке. Пристроил пакет на одеяло рядом с Беккетт, а ей приказал жестом выпить таблетку — Кейт повиновалась молча. Так же без слов позволила ему забрать поднос, а сама принялась рассматривать пакетик, на котором не было ни слова по-английски.

— Увесистый, — Беккетт взвесила презент на ладони, придирчиво глянула на Касла: неподражаемо скалясь, тот явно гордился собой. — Что там?

— Открой, — и Рик важно подбоченился.

— Окей, — Кейт надорвала пакет по линии разметки, и перед ней, на кровать, выкатилась керамическая банка. Изукрашенная золочёными лейблами и медальками, с этикеткой в восточном стиле со змеями, драконами и стеблями бамбука, баночка смахивала на восточную рождественскую игрушку, но об её содержимом невозможно было догадаться. Понятно, что это была чисто задумка Касла, и под его доброжелательное покачивание головой Кейт аккуратно свинтила крышку. Внутри оказалась чёрная вязкая масса, от которой резко и неприятно пахло ментолом, мускусом и ещё чем-то отвратительно неопределенным.

— Фу, и что за гадость ты принёс? — недовольно нахмурилась Кейт и отложила презент в сторону, но Рик уже довольно потирал руки.

— Чудо китайской медицины: от ушибов, растяжений и боли в спине. Состав заявлен исключительный. Исцеляет на раз.

— Вот только не нужно про чудеса, — и Кейт презрительно скривилась. — Я в них не верю.

— Не собираюсь тебя разуверять или уговаривать, но ты или доверяешься мне, или нет. В любом случае, мои переживания никуда не денутся.

— Со мной будет всё окей, Касл, но ради тебя, я всё же рискну...

— Для начала нужно раздеться полностью, уважаемый пациент, — и Касл стянул майку через голову. — А непревзойдённый сэр врачеватель (в моём лице) использует всю свою мощь и знания, всю силу снадобий Востока, чтоб вернуть телу и душе детектива Беккетт её привычное рабочее состояние. А ну, подай-ка мне эту баночку...

* * *

Неописуемая нежность заполнила всю её суть, когда пристроившийся сзади Касл так аккуратно, так бережно пошевеливался внутри, избегая резких, мощных толчков, а лишь плавно входил и выходил. И она дышала ему в такт, цепляясь пальцами за складки простыни, и похныкивала, улыбаясь, ощущая, как уходит недомогание, и всё тело охватывает несравненная, знакомая, тягостная истома... И вот он — пик, и её мелодичный вскрик, и его протяжный стон, и частое, сбивчивое дыхание двух любящих друг друга людей. А затем Касл перелег на спину, и пока действовала эйфория телесного кайфа, Беккетт пристроила свою голову на его грудь, а Рик осторожно, чтобы ненароком не причинить Кейт страдания, приобнял любимую за плечи.

— Значит, ты теперь... ещё и лекарь, — с томной, расслабленной улыбкой пробормотала Беккетт. — А твоя мазь, между прочим, ещё и жжется, слегка.

— Странно, — и Касл скривился непередаваемо хитро, — а мне сказали, что вытяжка из копыт и пениса кабарги обладает ни с чем несравнимым лечебным и тонизирующим эффектом. И не проверить это я не мог.

— Из пениса кабарги? На мне? — в притворном негодовании округлила глаза Кейт и щелкнула Касла в кончик носа. — А более подходящего ничего не нашлось?

— Это же была просто прелюдия... К приятному, — и Касл бережно, одними краешками губ, коснулся встрепанной макушки Кейт, — ведь не нанеси я эту мазь, кто знает, как долго бы нам не удалось поговорить...

— О, Господи! Касл! — Беккетт глубоко, прерывисто вздохнула и плотно-плотно смежила ресницы: по щеке скатилась нежданная слезинка. — Мне... Мне так неловко... И я не знаю до сих пор, имею ли права тебя туда впутывать...

— Знаешь, я тоже взрослый, и сам решаю, влезать мне в новое дело, или съездить лишний раз в издательство... А для этого жду от тебя откровений. Ведь каждое нераскрытое тобою дело вызывает чью-то душевную муку и сомнения в собственной проф.пригодности. Или же я не прав?!

— Отчасти... Это зависшее расследование... Много лет тому назад... А вчера я наткнулась на главного фигуранта, которого долго и безуспешно разыскивали... И он опять ушёл... И в этом виновата только я... Какой из меня коп, если не смогла догнать...

— Не нужно себя казнить, Кейт, ведь на обстоятельства бывает сложно повлиять. И я здесь, я рядом, и ты всегда можешь мной располагать.

— Хорошо, Касл... В этот раз мне помешал дождь... И я опять едва не погибла... В этом трудно было признаться...

— Хмм, я понял, — Касл скептически прищурился. — Доводы, если честно — так себе, но рациональное зерно в твоих словах точно есть. Поэтому просто нужно выйти на дорогу после дождя и уверенно глянуть вдаль. А я буду рядом и буду держать тебя за руку...

— После дождя, Касл?

— После дождя...