Реванш Чёрного Короля (джен)

Примечания:

7 пасхалок. Каждая дает право на спойлерный вопрос по сюжету

— Шевелитесь, вы, пустынные отродья! — Уильям Маврикен, недовольно вытащив изо рта сигару и смачно хрюкнув, сплюнул мутный сгусток на песок. Под жёстким взглядом его тёмно-зелёных глаз, смотрящих с широкого, но лишённого даже капли лишнего жира лица замешкавшиеся было копатели, нанятые из бедняков Каира, вновь вонзили заступы в неподатливую безжизненную землю. Песок не обладал крепостью скалы, но мириады песчинок разом превосходно гасили силу удара. А проклятые песчаные дюны этого края были на удивление текучи под порывами горячего ветра, порой просто обнуляя несколько часов работы, возвращая раскопки к искомому состоянию.

Глава экспедиции раздражённо скривился при виде смуглолицых болванов, единственное преимущество которых было в практически бесплатности их труда. Учитывая нынешнюю неспокойную обстановку в Египте, разного рода копателей для очередной археологической экспедиции можно было нанять по воистину бросовым ценам. Между выбором воевать или копать за гроши и еду местная голытьба всё же предпочитала копать. Другое же немаловажное качество подобных работников заключалось в том, что если по итогам миссии они затеряются в этих бескрайних песках — никто их искать не будет. Последнее обстоятельство было красноречиво расписано главным вдохновителем всего дела, прозрачно намекнувшим, что, если американцы не хотят в итоге проливать на древние камни гробниц собственную кровь, неплохо было бы захватить с собой пару-тройку десятков разменных жизней.

Кстати о вдохновителе, который и привёл отряд девятерых, считая его самого, охотников за удачей, и двадцать пять каирцев к этому месту…

— Ты уверен, что ничего не напутал, Вальтер? — прятавшийся от палящего жара под тентом крепко сбитый мужчина тридцати пяти лет от роду, в самом рассвете сил, слегка покосился на стоявшего рядом знатока египетской истории. От Маврикена он отличался, словно раннее холодное утро на берегу Аляски от жаркого дня Кентукки. Совсем ещё мальчишка. Лет двадцать-двадцать один, не больше. Худощавый, можно даже сказать, стройный. Коротко подстриженные чёрные волосы и бледное лицо (и как он только здесь не загорел после трёх лет в Египте, по его же словам?) с чертами, о которые порезаться можно, сейчас были почти полностью закрыты белоснежным платком, предохраняющим от жары и песка. Только глаза и выделялись. Арктического голубого цвета, цепкие. Впрочем, тёплыми они тоже могли быть. Этот прохвост умел быть обаятельным и быстро нашёл общий язык с парой девушек, бывших в числе людей Уильяма, чем вызвал просто бешеное неудовольствие пытавшихся заигрывать с ними ребят. От расправы египтолога тогда спасла только личная протекция предводителя отряда, заявившего, что «этот сукин сын сейчас стоит дороже, чем любой из вас!»

Одним словом, Вальтер Мортис был типом, который по определению доверия внушать не должен. И когда он только заявился в контору братьев Маврикенов, занимавшихся в этих пустынях поисками нефти, с идеей раскопок мифической гробницы древнего египетского учёного, первым же делом его едва не выставили обратно на полуденную жару с пожеланием никогда больше сюда не возвращаться. Но… парень оказался крайне упёртым, продемонстрировав несколько каноп⁽¹⁾, инкрустированных золотом и драгоценными камнями. По его словам, такие он нашёл, когда работал ещё подмастерьем у некоего Уолтера Эмери, приезжавшего на раскопки в Саккару раньше. Эмери тогда, правда, так ничего и не добился. Но следовало признать, Мортис оказался на удивление убедительным, сыпя фактами из древних летописей, в которых сам Маврикен мало что понимал. Зато очень хорошо понимал язык денег. Даже учитывая, что золота на этих канопах было не так уж много, их продажа на чёрном рынке, организованная братом Уильяма, окупила, считай, половину этой экспедиции. Так сказать, вклад мальчишки в общее дело. Даже если они так и ничего не нашли бы, потери были бы не такими большими. А вот сорвать куш, так, как в своё время сделали многие расхитители гробниц — они вполне могли. На том и порешили. Молодой (и перспективный, как он сам, похоже, рассчитывал) египтолог должен был стать проводником отряда, а также консультировать людей по местам раскопок и в самой гробнице. В то время, как на нефтяниках лежала сама организация экспедиции. По добыче условились просто. Мортису доставалось двадцать процентов от того, что в среде предприимчивых людей было принято называть сокровищами, а также получал все права на добычу, не столь ценную в плане продажи, но представляющую важность в качестве научного открытия.

И вот уже вольные охотники, пользуясь тем, что Египет и другие страны Арабской Лиги насмерть сцепились с палестинскими евреями, направили свои стопы к первому из пирамидальных комплексов некрополя. И копали уже не меньше, чем неделю. Пока что безрезультатно. Поэтому некоторые вопросы и возникали. Чем дольше они здесь находились, тем больше была вероятность, что могли возникнуть проблемы с законом.

Костлявая тень, которая, как иногда казалось Маврикену, почти что не моргала, слегка шевельнулась, обозначив лёгкий вежливый поклон.

— Поверьте мне, мистер Маврикен. Я абсолютно уверен, — узкая ладонь Мортиса с осторожностью легла на рукопись, которую тот держал с почтением куда большим, чем он проявлял к большинству людей. — Учитывая, как мы углубились — по моим расчётам, ещё один-два дня работы, и мы обнаружим вход в гробницу Великого Визиря.

— И всё-таки, почему не пирамида? — Билл вновь закусил кончик сигары, кивнув в сторону циклопического, не меньше шестидесяти метров в высоту, сооружения, что устремляло вверх свои пять ступеней. — Ты говорил, что это место — семейная гробница Фараона. И его ближайшего советника, скорее всего, похоронили там же, рядом с его царём. Зачем же тогда мы ищем отдельный вход? Быть может, зайдём с главного?

Не то чтобы глава нефтяного треста не доверял своему неожиданному партнёру. Точнее, не совсем так. Он не видел возможной выгоды, которую получил бы Вальтер Мортис, если бы ему вздумалось предать своих спутников, или как-то водить их за нос. Во-первых, он один и безоружен. Во-вторых, даже если бы хоть каким-то чудом у него получилось бы избавиться от попутчиков, Мортис всё равно не смог бы оттранспортировать и сбыть товар без помощи Маврикенов. Да и из пустыни выбраться в одиночку было бы проблематично. Так что в каком-то смысле Уильям египтологу скорее доверял, чем нет. Однако некоторые моменты его немного настораживали.

Платок, прикрывающий лицо юноши, чуть дёрнулся, как будто его хозяин насмешливо улыбнулся

— Полагаю, так рассуждали многие, в том числе и те, кто приходили сюда до нас. Полагаю, за эти тысячи лет таких было немало. Скорее всего, так рассуждали и учёные, примерно двадцать лет назад вскрывшие гробницу Тутанхамона. Я думаю, мне не нужно говорить вам, как это для них закончилось.

— Вальтер, — в голосе мужчины зазвучала откровенная ирония. — Ты же не веришь в эти идиотские байки о проклятии гробницы? Мне ты показался весьма разумным человеком. Человеком деловой хватки, а не идеалистично настроенным искателем мифов и легенд.

— Разумеется, не верю, — выражая презрение слухам, пожал плечами Мортис. — Хотя моё полное имя и несколько навевает мысли о скоропостижной смерти. А вот во что я верю — так это в то, что слуги Царей-Богов не были дураками. И, скорее всего, напичкали гробницы своих повелителей целой прорвой ловушек разного рода мерзопакостности. Например, ядом, который остался в гробнице спустя тысячи лет — который, в конечном итоге, и мог послужить причиной скорой смерти археологов. И кто его знает, какие именно сюрпризы хозяин первой пирамиды, и тот, кто для него эту гробницу создал⁽²⁾, припасли для тех, кто решит сунуться в их посмертное обиталище?

Слегка выругавшись, Маврикен всё же нехотя кивнул. Версия с ловушками казалась ему вполне правдоподобной. А Вальтер снова показал себя разумным человеком.

— А в том случае, который мы сейчас пытаемся раскопать…

— Вместо того, чтобы ломиться сквозь парадный вход и блуждать по лабиринту подземного комплекса, полного ловушек, мы зайдём в гробницу с входа, который принадлежал самому Имхотепу, — пальцы молодого человека вновь прикоснулись к манускрипту. — Описание ключей, которые у меня, по счастью, есть. Избежим большинства неприятных неожиданностей, а те, которых избежать не получится, примут на себя наши доблестные работники, что пойдут в авангарде.

Нефтяник улыбнулся, покровительственно кивнув парню. Доводы вновь звучали вполне разумно, полностью успокоив паранойю дельца. Вальтер же, откланявшись, переместился поближе к рабочим, изредка отдавая короткие, резкие команды на их родном языке, которые, судя по тому, как боязливо жались египтяне, пугали их едва ли не больше, чем окрики Маврикена.

— Ты же не собираешься действительно отдавать ему пятую часть того, что мы найдём? Если мы найдём? А, Билли? — раздался сзади недовольный голос. Уильям, чуть закатив глаза, развернулся, посмотрев младшему брату в глаза. В отличие от старшего из Маврикенов, Джозеф своей комплекцией куда больше напоминал Мортиса. — Ведь не собираешься же? Некоторые из парней и так мечтают порвать его на лоскуты. И очень сильно надеются, что единственная из причин, почему этот мерзавец ещё жив — это то, что он нужен для поиска гробницы. А когда надобность в нём отпадёт, то… — мужчина, не убиравший ладони с рукояти пристёгнутого к поясу револьвера, небрежно провёл ладонью по шее.

— А что, О’Коннелу и Дэниэлсу всё не терпится поквитаться за уведённых у них девок? — фыркнул Билл, пуская носом дым. — Мне кажется, я ясно сказал. Мозги паренька стоят куда дороже членов и жизней этих двоих.

— Так они с этим и не спорят. Пока он нужен. Но что потом?

Маврикен вздохнул, словно огорчаясь тем, что ему приходилось объяснять такие прописные истины не дуболому какому-нибудь, вроде того же О’Коннела, а брату, который был весьма умным человеком. Но не всегда умел мыслить на несколько шагов вперёд. Впрочем, учитывая почти десятилетнюю разницу в возрасте — ещё научится.

— Ох, Джо. Учить тебя ещё и учить. Да если этот Мортис не врёт, если у него действительно получится привести нас к гробнице с сокровищами, если у нас получится их реализовать, ты правда думаешь, что я буду цепляться за одну пятую их часть? Предлагаешь оставить его труп сохнуть в пустыне и тем самым убить курицу, несущую золотые яйца? — американец раздражённо щелчком пальцев отправил окурок в сторону песка. — Нет, братец. Если наш маленький друг действительно сможет принести нам прибыль — его не резать надо, а поощрять. После чего сажать в библиотеку, обеспечивать всем необходимым и готовить новую экспедицию. Пока железо горячо, пока местные власти закусились с евреями. Если всё получится — это может быть огромным подспорьем к нашей нефти.

— Это если всё получится, — скривил недовольную рожу Джо. — Не нравится он мне всё-таки.

— А если не получится, — усмехнулся Билл, срезая кончик у новой сигары. — То вот тогда уже парни с ним и смогут поговорить по-свойски. В том числе и за то, что он залез в чужой курятник.

Однако прежде, чем младший брат успел ответить, выкрики со стороны раскопок привлекли внимание обоих.

— Нашли! Мы нашли вход!!!

Впервые Маврикен слышал, как холодный, почти всегда спокойный голос Вальтера Мортиса переливается волнами нескрываемого торжества.

* * *

— Ты уверен? — скепсисом в голосе Джозефа можно было резать. Старший Маврикен же, державший в руке факел, слегка придержал брата взглядом. После всего, что глава треста видел за этот день, он был склонен куда больше прислушиваться к словам молодого египтолога, чем раньше.

Янки, шествовавшие в арьергарде, сейчас мрачно выстроились в той части коридора, из которой отряд пришёл. Мортис же, напротив, встал у самого дальнего конца, что сейчас был надёжно заперт испещрённой множеством иероглифов каменной плитой. Посередине же стояла несколько поредевшая толпа испуганных, жмущихся друг к другу землекопов.

И было от чего переживать! За этот день команда лишилась не менее семи своих членов. Одних поглотили внезапно открывшиеся под ногами люки, ведущие в волчьи ямы, усеянные внизу тяжёлыми бронзовыми шипами, на которых кое-где ещё виднелись высохшие в пустыне кости и черепа тех, кто пытал здесь удачу раньше. Другие оказались пронзены множеством небольших коротких стрел, выпущенных из почти незаметных отверстий в стенах. А третьи и вовсе расплавились: при открытии очередной двери на бедняг брызнула соляная кислота под большим давлением. Как и предупреждал Вальтер, бывшие хозяева подземного комплекса оставили после себя множество неприятных сюрпризов. Уильям честно мог признаться — без мальчишки они бы здесь не прошли. Вальтер то ли обладал подлинным чутьём на эту дрянь, всякий раз останавливая отряд и посылая вперёд разменную монету, то ли в самом деле до мелочей изучил это проклятое место по своим древним свиткам.

С другой стороны, если гробница была защищена с такими предосторожностями… Весьма вероятно, и то, что египтяне хотели укрыть за множеством ловушек, обладало огромной ценностью.

— Мистер Маврикен, помните, я говорил вам, что будет неплохо взять с собой тех, кого после точно искать не будут? — по счастью, коренные обитатели этих мест английского не понимали. Так что археологи могли обсуждать их будущую участь, не опасаясь. — Говорил я это именно на такой случай. Цари-Боги Древнего Царства, ровно как и их слуги, не разменивались на мелочи. Они верили, что жертвоприношение порой бывает необходимо. Первая плата для тех, кто ищет встречи с тем, кого ещё при жизни считали полубогом — смерти глупцов, что потревожат ловушки. Первая линия обороны для тех, кто придёт сюда в невежестве. Дальше, по мнению создателей гробницы, могли пройти уже лишь те, кто был посвящён в её секреты. И такие посвящённые должны были знать, что путь в её глубины оплачивается кровью, — Мортис, не касаясь знаков, указал на изображения связанных и поставленных на колени рабов, над которыми уже были занесены хопеши и кинжалы. — Кровь принесённых в жертву должна окропить стену и пол гробницы. Только так мы сможем пройти дальше.

— А на воду эта защита не среагирует? — вновь подал голос всё ещё сомневающийся Джо.

— Мистер Маврикен, — Вальтер, не обращая внимания на второго брата, спокойно посмотрел в глаза первому. — За всё наше путешествие я хоть раз дал повод усомниться в себе?

Уильям отрицательно покачал головой, напряжённо раздумывая. Нет, не давал. Однако происходящее сейчас отдавало уже не древними ловушками, но какой-то откровенной древней чертовщиной. И мальчишка явно знал куда больше, чем предполагалось изначально.

— Ты сказал, что жертва — это вторая линия обороны, — зелёные глаза подозрительно сощурились. — Получается, есть и третья. Что сказано в твоей книге?

— Дураки останутся на ловушках. Послушники принесут в жертву рабов, открыв проход, но не пойдут дальше, — покачал головой молодой человек, уверенно оборачиваясь к запертой двери. — Если я правильно истолковал манускрипты — дальше нам придётся примерить на себя роль жрецов, что совершат обряд поклонения. Правильно выполненный, он отопрёт последнюю преграду на пути к гробнице.

— И ты знаешь правильный, правда же, Вальтер? — послышался девичий голос из-за спин парней. Маврикен поморщился. Вопрос был откровенно дурацким, можно сказать, риторическим. Тем более, задан он был одной из девчонок, из-за которых отряд едва не передрался. И чего, спрашивается, О’Коннелу и Дэниелсу понадобилось тащить своих, как выяснилось, ветреных пассий с собой? Проблемы одни. Вместо этого глава экспедиции деловито спросил:

— Для третьей части нам понадобятся ещё… жертвы? — он кивнул на арабов, что до сих пор, похоже, не до конца понимали уготованной им участи. Впрочем, страх в их глазах, порождённый этим местом, и так был изряден.

— Нет. Всё, что нам будет нужно, я несу с собой.

— Хорошо. Тогда… отойди в сторону. А то случайно ещё по тебе попадём, — довольно кивнул Билл, доставая свой револьвер и давая команду остальным.

Кончилось всё быстрее, чем землекопы успели предпринять хоть что-то. Град выстрелов убивал арабов на месте, отбрасывал их прямо на требующую крови дверь. Алая влага щедро окропила пол, потолок и стены. В том числе и заветную. Египтолог тем временем, властно положив руку на стоявшую у двери статую с головой ибиса, властно произнёс что-то на древнеегипетском.

— Невероятно, — изумлённый присвист вырвался из горла Джозефа, когда дверь, получив дань, с тихим каменным гулом плавно отъехала вниз. Уж не знал старший из братьев, как эта чертовщина работала, но, похоже, их проводник в очередной раз оказался прав.

— Идём, — Мортис небрежно повёл факелом в сторону тьмы, что открылась за отпертым замком. — Дальше ловушек не предвидится. Вы можете идти спокойнее.

И вновь — мрак древних коридоров, что чем дальше, тем больше вызывали оторопь даже у прожжённых дельцов, какими были братья Маврикены, которым у себя на родине частенько приходилось устраивать разборки с мафией. Однако атмосфера этого места, та темнота, что смыкалась впереди и позади отряда, стоило несущим факелы сделать несколько шагов… Порой Биллу казалось, что она постепенно начинала сводить с ума. Подтачивала психику. Во всяком случае, уже несколько раз Джо, замыкавший шествие, нервно оборачивался и вглядывался в потревоженную искателями сокровищ тень, замечая в ней подобие движения. Переглянувшись с младшим братом, в глазах которого то и дело плескалась опаска, мужчина слегка тряхнул головой. Нет, положительно, хватит с него гробниц на сегодня. Добраться до сокровищницы, взять то, что можно продать, и назад.

— Крепитесь, — голос Мортиса впереди так и сиял предвкушением. — Мы почти у цели. Осталось чуть-чуть.

Словно в подтверждение его слов, узкий и низкий коридор резко расширился вверх и в стороны, открывая вид на терявшийся в полумраке просторный зал.

— Здесь есть жаровни. Отлично, масло мы принесли с собой. Зажгите их, — деловито скомандовал проводник, быстрым шагом идя по залу. Свет его факела вырвал из темноты одну из них, расположенную под гигантским бронзовым зеркалом, что на удивление не утратила своего блеска за эти тысячи лет. — Если повернуть их под правильным углом, отражённый свет рассеется по всему помещению. Там наверху ещё одно зеркало.

Один из людей Джозефа, последовав указаниям мальчишки, склонился над первой жаровней, деловито работая зажигалкой. Ещё несколько вскоре последовали его примеру, впустив в это царство вечной ночи немного света.

Зал действительно оказался просторным, с множеством стоявших по краю колонн, покрытыми искусной древней росписью стенами и абсолютно плоским потолком.

— Ну слава богу. Хоть видно стало, что к чему, — облегчённо выдохнул Джо, даже повеселев как-то. — Хорошо, мы на месте, видимо. Вряд ли они такие зеркала поставили там, где нет ничего. Что дальше, парень? Сможешь найти вход в сокровищницу Фараона?

— Имхотеп не был Царём-Богом. Он был величайшим учёным и магом своего времени. Архитектором, что изобрёл пирамиды и колонны. Лекарем. Первым управителем своего господина. А некоторые учёные и вовсе отождествляют его с библейским Иосифом, ведь при правлении Джосера и его случилось сначала семь лет урожаев, а затем — семь лет засухи, — в голосе Мортиса прорезалась неожиданная злость, обращённая на младшего Маврикена. Лицо мальчишки, сейчас не прикрытое платком, словно потемнело. Игра света создала причудливую иллюзию, что глаза вспыхнули багровым. Словно неточность, сказанная Джо, оскорбила учёного до глубины души, заставив пожелать невежде максимально мучительной смерти.

И, прежде чем его лекцию успели прервать, он продолжил.

— Что же касается вопроса: «Что дальше?». Как я и говорил, дальше будет обряд, — пальцы юноши резко обхватили небольшую выпуклость на стене и с силой надавили вниз. Та отъехала на удивление плавно.

Уильям слегка вздрогнул при звуках вновь разнёсшегося каменного гула. Резко обернувшись, мужчина увидел, как проход, через который они только что прошли, полностью скрылся. Даже места, где только недавно была дверь, невозможно было различить — его занял нерушимый каменный монолит.

А затем началось то, от чего сердце Маврикена на мгновение прекратило свою работу. Зелёные глаза его в ужасе расширились, когда потолок, на котором было закреплено рассеивающее свет зеркало, со всё тем же мерным гудением, возвещающим звук трения камня о камень, плавно пошёл вниз.

— Что за шутки? Вальтер?! Ты же сказал, что ловушек больше не будет!

— А их и не будет, — флегматично, словно и не опускалась на него медленная смерть, пожал плечами Мортис. — Как я уже сказал, это обряд. И всё, что нужно для обряда, я принёс собой. Кого нужно.

Тонкие губы юноши искривились в лёгкой усмешке, когда он едва ли не вразвалочку начал шагать к парализованным ужасом людям.

— Первая преграда — для посторонних расхитителей. Вторую — должны были открыть кровью рабов, которой следовало окропить врата. Для прохода через третью же нужна уже не просто кровь, но жизненная сила и души. Этот последний рубеж сможет пройти лишь тот, кого в Древнем Царстве называли жрецом. Маг, иначе говоря. И, по счастью, один такой здесь есть. Всего-то и нужно было, что затащить сюда нескольких жадных до наживы глупцов маглов, что организуют для меня экспедицию, раскопают гробницу — и, в конце пути, отдадут свои жизни ради великой цели. Можете собой гордиться. Не каждому удаётся стать ступенью для чужого восхождения к величию.

Маврикен судорожно стиснул рукоять своего револьвера, смотря на медленно приближавшегося безумца. И куда, куда делся Вальтер Мортис, которого Уильям уже неплохо успел узнать за время их пути? Суховатый, деловой, амбициозный, тот, в ком Билл безошибочно почуял такого же, как он сам, дельца, говорящего с другими на языке выгоды? Куда делся? Сейчас перед нефтяником находился совершенно иной человек. Багровые — действительно багровые глаза! Радужка приобрела ярко-алый оттенок, зрачки вытянулись в узкие щёлочки. Очи горели недобрым огнём истинного фанатика. Рот кривился в презрительной усмешке того, кто считал себя высшим существом, смотря на червей под своими ногами.

— Ах ты! — револьвер Джо мгновенно оказался в его руке, смотря прямо между глаз психа. — Я так и знал, что с тобой что-то не так!

— Вальтер? — полузадушено-испуганно выдохнула одна из девушек в задних рядах.

— Так, парень! — старший из Маврикенов решительно присоединил своё оружие к пистолету брата, напряжённо смотря на мальчишку, который совсем недавно начал вызывать определённое уважение. Сейчас же… Сейчас, прежде всего, следовало остановить этот треклятый потолок. С остальным они будут разбираться потом. — Давай без глупостей. Мы сюда пришли за сокровищами, помнишь? Давай, шевелись, вытаскивай нас отсюда.

— Или что? — жуткие алые глаза смотрели с холодной издёвкой и даже каким-то насмешливым интересом. Словно Мортис вдруг увидел муравья, что вознамерился угрожать нависшему над ней сапогу.

В ответ, уже даже без команды, остальные члены отряда наставили на него собственные короткостволы.

— Ты безоружен. Так что давай, медленно поднял руки вверх. После чего бери ноги в руки и останови чёртов потолок! — голос Уилла не выдержал, стал слегка выше обычного.

Мальчишка с деланным вздохом медленно поднял ладони.

— Если бы каждый раз, когда я слышал нечто подобное от маглов, мне давали по галеону… — разочарованно произнёс он, сделав резко движение левой рукой, словно выхватывал что-то из воздуха. В то же мгновение гром выстрела перекрыл гудение опускающегося потолка — у кого-то из бедняг явно сдали нервы. Однако две пули вместо того, чтобы прострелить голову мерзавца насквозь, просто зависли во внезапно сгустившимся до твёрдого состояния воздухе.

— Маглы… Маглы никогда не меняются, — словно в задумчивости пробормотал ублюдок, левая рука которого ныне сжимала длинный, в его рост, чёрный посох с навершием в виде золотой драконьей лапки, сжимающей отполированный чёрный шар. После чего — слегка ударил своим невесть откуда взявшимся оружием о камень гробницы.

Незримая сила вздёрнула Уильяма в воздух, после чего всё та же невидимая простому глазу ладонь прошла через его грудь, начав медленно сжимать своими холодными костлявыми пальцами сердце. Широкие канаты ало-белоснежного тумана протянулись от тел людей к навершию посоха и вскинутой раскрытой ладони Мортиса.

Последнее, что помнил Уильям, прежде чем кулак в его груди сжался, давя сердце в мясо, а глаза заволокло тьмой — это удовлетворённое лицо мальчишки, который с явным наслаждением впитывал алый туман так, словно заядлый курильщик затягивался сигаретой.

* * *

Волдеморт довольно прикрыл глаза, позволив себе на несколько мгновений расслабиться, наслаждаясь притоком жизненной силы. Заклинание, созданное им на основе наблюдения за поцелуями дементоров, вызывало чувство лёгкой эйфории. Требовалось держать себя в руках, чтобы не скатиться в зависимость. И всё же это чувство было мало с чем сравнить.

Однако хорошее в этом мире имело свойство заканчиваться на удивление быстро. Полностью поглощать то, что было предназначено для гробницы, отнюдь не входило в планы мага. Однако взять по несколько капель с каждого уже несколько иной разговор.

Посох, первый из трофеев Наследника Слизерина на его длинном пути, заменивший волшебную палочку, был взят обеими ладонями, после чего — воздет к медленно приближающемуся потолку. Алый туман, эссенция жизненной силы вперемешку с душами, полноводной рекой устремился к зеркалу, находящемуся посередине. Металл, пошедший волнами, начал жадно впитывать отданную ему жертву.

— Тебе, Имхотеп, Джати Джосера, Звёзды Утренней и Вечерней, отдаю добровольно то, что собрал! Прими этот дар, и даруй мне аудиенцию с тобой, Учитель Целителей и Наставник Писцов! — провозгласил он заранее выученную фразу обряда. Правая рука, сняв с пояса флягу с водой, слегка наклонила её, позволив пролиться жидкости на пол, и тем самым воздав дань уважения великому чародею прошлого.

С последней фразой гул, предвещающий неизбежную гибель тому, кто потревожил покой гробницы, на мгновение прекратился. Потолок застыл, словно в раздумье. После чего — начал медленно ползти назад, поднимаясь. В то же мгновение скрытые врата в дальнем конце залы медленно раскрылись в стороны, приглашая гостя, заслужившего встречу с хозяином этого места.

Волдеморт позволил себе торжествующе улыбнуться. Нагайна, всё это время находившаяся под просторной одеждой, явила себя на свет, мягким чёрным воротником оплетя шею и плечи хозяина.

Эта гробница не была первой, где магу, поставившему перед собой почти что невозможную цель, удалось побывать. Но эта однозначно была первой, чей обитатель всё ещё пребывал здесь. Многие другие чародейские места одной из колыбелей магии и человечества время не пощадило. Одни были сметены всемогущей природой. Истощилась магия, что поддерживала чары крипт в ценности, позволяя древним владыкам обманывать свою смерть. Другие оказались разграблены. Не маглами даже — куда им добраться до подлинных сокровищ Царей-Богов и их слуг! — чародеями из других стран, что, когда былая слава Египта пала, пришли пировать на костях древних и забирать их артефакты и знания по праву силы.

Впрочем, старые владыки умели держать удар. Кто-то вполне в открытую. Вскрывшие первый слой защиты гробницы Тутанхамона маглы были далеко не первыми, кто пострадал от «проклятий фараонов». Да что там, даже гоблинам, пытавшимся раскопать места вечного сна царей, доставалось. Именно поэтому они предпочитали нанимать разнообразных «разрушителей заклятий». Кто-то же предпочитал огораживаться многочисленными тайнами. Посвящённые жрецы «перезахороняли» тело якобы Рамзеса не менее пяти раз. Якобы боясь расхитителей. Одним словом, делали всё, чтобы уберечь подлинную крипту от вторжения. Что им и удалось. Настоящего места захоронения величайшего из царей ныне Египта не знал никто из живых.

Что можно сказать. Волдеморту в этом плане повезло. Не только потому, что древние тексты подсказали, как найти ещё не тронутую гробницу. Но и потому, что Имхотеп, второй чародей после Фараона, согласно легендам, был куда более склонен к диалогу, чем иные владыки. Можно сказать, человечен — по меркам своего времени. Несмотря на испытания, которым он подвергал тех, кто хотел поговорить с ним как до гробницы, так и во время беседы, знаменитый архитектор и лекарь мог поделиться знаниями. И даже без клятвы вечного служения, чем грешили непосредственно Цари-Боги.

Выдохнув и отозвав посох обратно, обернув его неприметным металлическим кольцом на указательном пальце, волшебник, наконец, не обращая больше внимания на полностью высохшую пыль, оставшуюся от его невольных попутчиков, вошёл в место последнего упокоения визиря Джосера.

— Привет тебе, гость! — чародей Древнего Египта поприветствовал Волдеморта на змеином языке, отложив папирус и кисть в сторону. Сам Наследник Слизерина же скрестил руки на груди, после чего отвесил поклон — так, как подобало тому, кто пришёл учиться к потенциальному учителю. Если легенды не врали, древнего мастера можно было уважать за многое.

Джати восседал на кресле в образе совсем ещё молодого человека, облачённого в золото и дорогие ткани. Он ни коим образом не походил на призрака. Ни полупрозрачности, ни мертвенной бледности, ни ощущения холода или нематериальности. Волдеморт мог бы поклясться, что перед ним сидел живой человек. И, в какой-то степени, так и было. Ритуал мумификации, вкупе с чарами, наложенными на саму гробницу, давал владыкам Древности возможность задержаться в этом мире если не навсегда, но очень надолго, ожидая, пока мир не изменится, и не придёт время выйти из своего добровольного заточения. Воплощённые души не чувствовали голода или жажды, могли спокойно взаимодействовать с материальными предметами, но лишь в пределах своих подземных комплексов. Такова была плата — и таков был выбор тех, кто желал оставаться на своей земле в своём могуществе и после смерти, вместо того, чтобы уходить в Царство Мёртвых. Не все фараоны или их служители такой выбор совершали. Тутанхамон и Хуфу, к примеру, предпочли умереть окончательно.

И всё же, несмотря на ограниченность подобного способа по сравнению с крестражем, Волдеморт не мог не восхититься отчасти подобным достижением древних.

— Для сына бога в мире смерти нет…

— Ты просто спишь. И сны твои прекрасны, — согласно прошипел Имхотеп. После чего перешёл с парселтанга на своё родное наречие — Это правда, путник. Я наблюдал за тобой — с того мгновения, как ты оказался у дверей моих чертогов. Ты не стал тревожить пирамиду и пробиваться сквозь бастионы её защиты, вместо этого предпочтя пройти здесь. Ты миновал ловушки, многие из них даже не потревожив. Ты разгадал загадки, что должны были сдержать других. Приблизься же, — визирь величаво указал на множество аккуратно сложенных изделий из серебра и золота, что положили в гробницу вместе с телом учителя его ученики. Даже не приглядываясь, маг чувствовал, что отнюдь не все из них — простые украшения. Множество артефактов здесь было тоже. — Это — по праву твоё. Выбери награду по душе.

Простая проверка древнего учёного. Маглы сюда пройти не могли. Но многие маги — и Волдеморт, знакомый с Малфоями, знал это не понаслышке, — столь же падки на жёлтый металл, как и двуногие животные. Не говоря уже о желании присвоить себе артефакты. О, слизеринец был практически уверен: абсолютное большинство британских «чистокровных» попались бы уже в этот момент. И умерли бы в муках от настигшего их проклятия, ибо архитектор, целитель и жрец не терпел мародёров в своей гробнице.

— Я пришёл сюда не ради золота или камней, — с достоинством ответил маг. Нагайна, приподняв голову, зашипела, соглашаясь с ним. — И не к могиле торговца или ремесленника. Я пришёл за знаниями, что мог бы даровать мне Джати Третьей Династии.

Загорелые губы хозяина крипты тронула хитрая улыбка. Глаза блеснули интересом. Кажется, ответ ему понравился. Но он желал увидеть, что будет дальше.

— Моему взору приятны люди, что ищут знания. Но для чего тебе они? Многие знания могут даровать власть и богатство. А иные — откроют тебе тайны бытия. Чего хочешь ты?

Ещё одна ловушка. Но уже более тонкая. Ведь, несмотря на свой титул первого советника Джосера, мало кто помнит, что прежде всего Имхотеп был учёным. И лишь потом — Джати.

О, разница между этими состояниями была хорошо знакома магу! И снова, увы, на отрицательных примерах, когда в погоне за властью и богатством сама магия, сама суть могущества, что она давала, чистого волшебства силы — отбрасывалась этими маглами с палочками, используясь лишь как средство для достижения своих земных целей!

Отбросив вспыхнувшую ненависть, пробившуюся сквозь холодное спокойствие, Волдеморт отрицательно покачал головой.

— Знания сами по себе есть сила. Власть же является лишь средством её достижения.

— И это тоже верно, — согласно кивнул Имхотеп. — Цари-Боги властвовали над нашим Царством долгие века прежде всего потому, что были могущественны и сильны. Власть же таких людей сама находит, стелясь перед ними, будто наложница на брачном ложе.

Учёный мягко поднялся с трона.

— Меня радуют твои ответы, юный жрец-маг. Хорошо. Потомок Анубиса и Тота даст тебе то, чего ты ищешь.

Волдеморт едва улыбнулся, склонив голову. Стоило сейчас согласиться с его утверждениями — и все достижения, завоёванные сегодня, пойдут прахом. В лучшем случае, если бы у Имхотепа было хорошее настроение, невежда просто остался бы в живых.

— Велик Анубис, страж весов на суде душ. И славен Тот, родич твой, что, как и ты, покровительствует учёным и писцам. Но я ищу встречи с Имхотепом, потомком Птаха, а не с ними.

Молодой египтянин, стоявший напротив Волдеморта, вновь улыбнулся. На этот раз уже искренне, без хитринки в глубине глаз.

— Подвергаешь сомнению и осмыслению даже слова того, к кому пришёл учиться… ты истинный паломник, ищущий знаний, — выдал он, наконец, вердикт, возвращаясь на своё кресло. — Последним, кто приходил ко мне и с честью выдерживал мои испытания, ища мудрости, был юный Усер-маат-Ра⁽³⁾. С тех пор мало кто посещал это место. Даже просто находил вход.

Имхотеп вновь посмотрел на своего гостя цепко, деловито.

— Я позволю тебе унести отсюда часть написанных мной папирусов. За века их накопилось немало, — он, словно в сомнении, вгляделся в лист, с которым работал раньше. — А насколько большую — зависит от тебя. Ты пришёл сюда извне. Утоли мой голод до новых знаний. Расскажи о том, что происходит над песками. Чем больше ты расскажешь о том, что было — тем больше я отдам в ответ, юный жрец-маг. Разумеется, что унести, а что нет, ты выберешь сам.

Глубокий вздох был ему ответом. Не потому, что Волдеморт не желал рассказывать. Скорее, потому, что о некоторых аспектах современного мира говорить было стыдно.

— С чего ты хочешь, чтобы я начал, Джати?

— С того, что сам сочтёшь нужным. История, рассказанная с конца, порой может быть не менее интересной, чем сначала. А иногда и лучше помогает понять, что к чему привело.

— В таком случае… позволь мне рассказать для начала о времени, в котором родился я…

Поначалу слова приходилось практически выплёвывать, почти что оскверняя ими это древнее место, помнившее времена, когда волшебники действительно имели право таковыми называться.

За эти три года, проведённые сначала на территории Царств в работе на Малфоев, а затем — в собственных изысканиях, Волдеморт в полной мере сумел осознать разницу между местами, где магия зарождалась, и Европой, что по рукам и ногам сначала связала себя бесконечной грызнёй за власть, а затем ещё и окончательно добила себя Статутом. Здесь никаким договором о секретности и не пахло. Во многом потому, что некому его было соблюдать. Египет долгое время был колонией. Так, что самостоятельного аналога Министерства у него попросту не существовало. Сейчас же, когда Британская Империя переживала свой закат, а эту часть планеты то и дело рвали на части воины, всем тем было практически плевать на местных жителей и их глупые суеверия.

С точки зрения порядка и стабильности, мифического благополучия, «развитости», Египет, разумеется, уступал множеству стран. Но вот что касалось возможности проводить собственные исследования, как те, что касались древности, так и те, что прочили дорогу вперёд — страна песков была просто оазисом в мире затхлости!

И чем больше Волдеморт находился здесь, чем больше постигал, изучая старые манускрипты и забираясь в разорённые (или частично разорённые) гробницы, тем больше понимал, что возвращаться на родину в ближайшие годы не был намерен. Всё равно, что из океана чистой магии вернуться в зловонное затхлое болото, где сидящие на кочках жабы только и делали, что гадили да бахвалились, кто из них громче других квакнет.

Будучи приютским мальчишкой Томом Редлом, грядущий Тёмный Лорд желал взобраться на вершину системы. Заставить этих напыщенных снобов склониться перед ним, заставить их ползать на коленях. И хотя последнее желание никуда не исчезло, к магу пришло понимание, что взбираться на вершину этой системы — не выход. В одном, пожалуй, его давний коллега по опасному бизнесу был прав. Систему нужно сносить до основания. И ставить совершенно новую. Ту, что не будет ограничивать волшебников идиотскими про-магловскими законами, лишь бы не обнаружили. Статут был ошибкой. Которую придётся исправлять ему.

Здесь, в Египте и Междуречье, в землях, где волшебство и человечество родились по-настоящему, где некому было кого-то контролировать (да и как ты будешь контролировать тех же бедуинов?), потомок Изумрудного Мага собрался не просто возродить былую славу рода Слизерина. Но на её основе, слив с наследием былых времён, породить нечто новое. Здесь, где мало кто сможет помешать, он сможет заботливо взрастить росток нового мира, где волшебники будут на подобающем им месте. Ровно как и маглы. И в своё время — явить миру уже не росток, но дерево, что не сломается под разъярёнными ударами тех, кто захочет погасить пламя.

Что же касалось всех этих так называемых «чистокровных»…

Мысленно Волдеморт оскалился в хищной усмешке.

Он заставит их быть магами. Хотят они того, или нет.

1) Ритуальный сосуд, использовавшийся при мумификации

Вернуться к тексту

2) Фараон Джосер из Третьей династии был первым, кто заказал пирамиду в качестве своей гробницы. Его Джати («великий управитель», первый визирь) верховный жрец и архитектор Имхотеп — её создатель.

Вернуться к тексту

3) Рамзес II, он же Осимандий.

Вернуться к тексту