Миланский саговник (гет)

Вечерело. Пламенно ярко-красное, будто налитое алым вином солнце неторопливо опускалось за горизонт. Знойный влажный воздух сразу передавал то летнее настроение и необычную атмосферу окончания пусть и не самого веселого, но все же, как-никак, дня. Полосатые пушистые пчелки последний раз уселись на пестренькие цветы, уже закрывшие ароматные бутоны.

Розово-оранжевое небо покрылось перистыми прозрачными облаками. Завтра дождь будет. Примета такая. Жара к вечеру спала, и поднялся слабенький, почти незаметный ветерок, нежно и ласково обдувающий плечи и шею. Каждое дерево и каждый листочек на нем были наполнены зеленой жизнью. Ведь лето — то время, когда сон приобретает удручающий, скучный смысл. Ну как можно спать и сопеть на душных перинах, когда за стенами комнаты такая красота и свежесть? Бред!

В такие вечера ты чувствуешь себя моложе. Будто вечер забрал вместе с солнцем еще парочку годиков. Хочется резвиться и бегать, как малое непослушное дитя. Весь этот уют и гармония ободряют и дают веру в то, что ты живешь не в унылом мире, а в волшебной сказке, которую тебе когда-то рассказывали на ночь, качая в колыбели. Лето может подарить миллион эмоций, заставив тебя рыдать и убиваться в горе, смеяться, как в последний раз, или вообще сгореть в огне ярости. Светлана сумела испытать все. В тот самый сокровенный вечер.

Пламенно-рыжие, словно огромный бушующий пожар, волосы заплетены в аккуратную длинную косу. Пронзительные зеленые, похожие на два драгоценных изумруда глаза с густыми светлыми ресницами были настолько невероятно прекрасны, что в них хотелось смотреть вечно. Но все эти прелести приходилось тщательно прятать. Иначе косые и испуганные взгляды, а позже невыносимое жжение во всем теле и хруст тлеющих дров Светлане не избежать. Она всегда выходила только в это время суток, не только из-за того, чтобы ее не узнали.

Нет. Ее главная причина — она больше не видит этого противного ей раболепства перед очередным «царём Дмитрием».

Новый царь уже не притворялся добреньким и хорошим. Он жёстко пресекал все нелестные высказывания в его адрес и казнил неугодных.

Наверно, Светлане Андреевне он больше нравился, потому что этот Лжедмитрий был… настоящим. Смешно говорить о том, кто настоящий, если оба царя лишь притворялись тем, кем на самом деле не были. Но, по крайней мере, второй не улыбался и не считал, что ему нужно быть везде и всегда.

Хотя Светлане Андреевне всё равно.

Этим вечером она собирается набрать трав на отвары и мази. Как раз в этот год распустилось много пахнущих душистых цветов.

«Надеюсь, мене не съглядат», — думала Светлана, направляясь на поле за календулой.

Она не хотела попасть в поле зрения Лжедмитрия, а особенно его слуги — заносчивого Мио Лоренци.

* * *

Собирая ароматные цветочки и наслаждаясь в кои-то веки тишиной и спокойствием, Светлана не видела ничего вокруг себя и поэтому вздрогнула, когда чья-то мужская рука опустилась на плечо.

— Чьто вы делать? — удивленно спросил Мио, подняв бровь.

— Цветы собирати, — раздражённо огрызнулась Светлана, которую потревожил этот вездесущий советник, не желая показывать Мио свое лицо и плотнее натягивая плащ.

Уйти уже нельзя было, поэтому Светлана села на траву, пытаясь игнорировать существование Лоренци.

— Къто вы тако? — травница сама не поняла, как это сказала. Само вырвалось.

— Я? — переспросил Мио. — Мио Лореци. Я быть простым торговцем. Но потом стать слугой императора Димитрия.

Его собеседница не сдержала смеха.

— Вы нять за кесаря монаха? — с издёвкой спросила она советника.

— А вы принять за царя сына священника? — вторил ей Мио.

— Получается, мы — глупцы? — спросила Светлана Мио.

Тот лишь усмехнулся.

Так они и просидели, смотря на догорающий алый закат. Каждый думал о чем-то своём.

— Вѣдѣти, Мио Лоренци, мы мъгли быть кем-то иным, но быль… — Грушева замолчала, не собираясь продолжать.

Всё и так было понятно. Реальность ломала все судьбы и желания людей. Вероятно, они бы смогли быть друзьями, но не судьба, возможно, это и к лучшему, что они так и не сойдутся. Кто знает, кто знает.