Травы, хлеб и вечность (гет)

Крошечный проблеск надежды загорелся в сердце Гермионы после того ошеломительного путешествия в Шотландское нагорье и на руины Эфеса. Она тайком признавалась себе, что, кажется, она испытывает к Северусу симпатию.

Гермиона точно не знала, когда он стал для нее кем-то больше, чем просто бывший учитель, мудрый наставник или даже друг. Она знала, что он тоже считал ее своим другом; в противном случае он не пытался бы загладить вину после особенно громкой ссоры, не помогал бы ей в исследованиях, не приносил бы ей суп и зелья, когда она болела, и просто не был бы рядом.

Гермионе нравилась эта дружба. На самом деле было довольно страшно от того, сколько у них было общего. Они оба были книжными червями, пытаясь проглотить в один присест все материалы для чтения, которые попадали им в руки. Они оба были слишком образованными и чрезвычайно умными людьми и знали об этом. Они боролись за то, что было правильно, они совершали ошибки и пережили тяжелое осознание того факта, что жизнь в целом несправедлива. У них было сухое чувство юмора, они любили саркастические шутки и были чрезвычайно верны своим родным и близким. Иногда им нравилось быть загадочными.

Такое поведение беспокоило Гермиону. Она все еще не совсем понимала, что же именно вспыхнуло между ней и Северусом. Несколько раз в прошлом Гермиона пыталась намекнуть ему, что она хотела бы, чтобы их отношения превратились во что-то большее, но она никогда не осмеливалась говорить с ним открыто. Она слишком дорожила их дружбой, чтобы разрушить ее одним неудачным словом, сказанным не вовремя.

Казалось, Северусу весьма нравилось ее смятение. В конце концов, именно он однажды заявил ей не слишком мягко после ее пьяного признания в том, что она устала от одиночества и непонимания, что одна ночь не решит ее проблем. Более того, одна ночь с кем-то вроде него.

Самоуважение Северуса требовало еще большей проработки, чем неуверенность Гермионы.

Проще говоря, Гермиона сильно подозревала, что им обоим ужасно нужен квалифицированный психотерапевт. Однако что они ему скажут? Что они всю жизнь боролись с волшебниками с манией величия, страдали от отсутствия новой цели в жизни, и в целом устали от всего?

Гермиона фыркнула: они могли бы обойтись без терапии и нежелательных советов. Что им действительно было нужно, так это хороший разговор по душам, чтобы разобраться в своих чувствах. И Гермиона была до смерти напугана подобными перспективами.

Северус, со своей стороны, с радостью вернулся в свой дом в Хогсмиде как только закончился этот спонтанный отпуск. Он присылал ей сову три раза в неделю, расспрашивал о жизни, один или два раза она приглашала его на кофе с пирогом. Несколько раз он спрашивал ее мнение по какой-то интересной теории, не более того. И все же Гермиона была уверена, что их отношения изменились, выйдя на новый уровень.

Только когда наступил Ламмас, Северус появился у нее на пороге, пригласив себя в гости, и бесцеремонно забарабанил в дверь в четыре часа утра. Гермиона явно была не рада подобному способу побудки.

Ей не нужно было его приглашение на Ламмас, где они могли бы полюбоваться закатом, окруженные запахом горящих трав, насладиться танцами местных жителей и выпить вина с медом. Все, что ей было нужно, это хороший душ и чайник крепкого черного кофе. Снейп секунду посмотрел на нее и рассмеялся:

— Ты очаровательна, когда злишься.

Гермиона моргнула:

— Ты пытаешься сделать мне комплимент или что? Большинство мужчин не любят иметь дело с рассерженными женщинами.

— Я не большинство мужчин, Гермиона, — ответил Северус, сделавшись очень серьезным. — Иди, прими душ, я жду тебя внизу. Мы не можем пропустить эту последнюю поездку.

Заинтригованная его загадочным поведением, Гермиона сделала, как было сказано.

После того, как дверь ванной за ней закрылась, Северус прерывисто вздохнул: он ужасно нервничал и боялся все испортить, но не показывал этого. Сегодня, если все пойдет по его недоработанному плану, он собирался признаться Гермионе в своих чувствах.

Он молча твердил себе, что влюбился в нее очень давно, где-то зимой, когда они вместе провели Рождество, гуляя в безмолвных залах Хогвартса, погруженные в приятные беседы, тихий смех и взаимопонимание. Конечно, с его прекрасными социальными навыками, он теперь ужасно боялся все испортить. Поэтому Ламмас был отличным поводом поговорить по душам. Возможно, он намекнет ей после нескольких кружек медовухи и священных танцев у костра.

* * *

Гермиона, потерявшая рассудок от любопытства, последовала за Северусом в тихую деревню, спрятанную в Высокогорье: их путешествие должно было закончиться там, где оно началось. С улыбкой она заметила, что Северус дружит с местными жителями — они встретили его с такой радушной открытостью, на которую способны только деревенские жители, и он даже ответил им с такой же теплотой. Гермиона была ошеломлена.

— Что поразило тебя больше, Гермиона: тот факт, что у кого-то вроде меня могут быть друзья, или что я, в свою очередь, могу поддерживать беседу, когда захочу?

— Ой, прекрати, Северус, — фыркнула она, ткнув его в ребра. Северус рассмеялся в ответ и повел ее на полянку, покрытую клетчатыми лоскутными одеялами и украшенную ароматными травами.

Он кивнул ей, чтобы она села, и заговорил шепотом, чтобы не нарушать ритуальные танцы деревенских девушек.

— День Ламмаса, отмечаемый первого августа, имеет много имен, но наиболее распространенным среди них является Лугнасад, что можно вольно перевести как «собрание людей Лугнасадха» или «свадьба Лугнасадха», бога кельтского пантеона, покровителя земледелия и многих ремесел. Кельты называли его «длинноруким» и «разносторонним». О происхождении этого праздника сохранилась древняя легенда: якобы он был учрежден Лугом в честь своей приемной матери, богини Тайлтин, после ее смерти. Образ этой богини ассоциируется с землей, плодородием, потому что ее имя происходит от слова «талам» — земля. Праздник Лугнасад был не только животноводческим, но и сельскохозяйственным: он означал переход от одного сезона к другому. В древних кельтских источниках при перечислении всех праздников день Лугнасадха интерпретировался как «время начала сбора урожая», то есть период, когда «земля страдает от тяжести своих плодов». Основными особенностями праздника являются торжественное начало сбора урожая или других уборочных работ, церемониальное поедание плодов первого урожая, в котором должны были участвовать все члены общины; собираться и пировать на вершине высокой горы. В общем, этот праздник посвящен трем вещам: травам, хлебу и вечности. Вечером сожгут специальные травы, чтобы отогнать нечистую силу и благословить остаток лета добрыми пожеланиями и искренними мыслями.

— И зачем ты привел меня сюда именно сегодня? — спросила Гермиона, затаив дыхание.

Северус на мгновение задумался, а затем широко улыбнулся, полностью сбив с толку Гермиону.

— Древние считали этот день концом одного Колеса года и началом другого, поэтому мы пришли сюда сегодня: мы наконец исправили свое прошлое, и я хотел бы, чтобы мы сделали шаг в будущее.

Гермиона посмотрела на то, как неуверенно он себя ведет, и ее сердце сжалось. Она взяла его за руку.

— Ты пытаешься сказать мне, что… что ты бы хотел, чтобы между нами было нечто больше, чем просто дружба?

Северус сглотнул и коснулся пальцами ее щеки:

— Я полагаю, мы не дураки, Гермиона, и не секрет, что нас тянет друг к другу, но, знаешь ли, сейчас я хотел бы сделать что-то совершенно не характерное для меня, и Ламмас —это идеальный итог нашего путешествия.

— Что бы ты хотел сделать?

— Поцеловать тебя среди всей этой суеты и забыть себя в этом поцелуе.

— Тогда скажи, пожалуйста, чего же ты ждешь?

И они поцеловались. Огни ярко пылали, новорожденные звезды подмигивали им с неба, и впервые за столько мрачных лет они почувствовали себя счастливыми.