Sweater Weather (гет)

Осень в этом году приходит рано. Холодает, зеленые листья превращаются в янтарь, и сам воздух, кажется, уже морозно хрустит с каждой новой ночью. Эмма не возражает. Она всегда по уши в работе, придумывает новые идеи для уже существующих рецептов и зарабатывает хмурые взгляды от своей лучшей подруги Руби. Руби — великолепная рыжеволосая девушка, которой самое место в кресле фотографа в каком-нибудь снобистском нью-йоркском журнале, но она предпочитает делать свечки здесь. Руби, что с нее возьмешь? Потому Эмма закатывает глаза, заслышав очередную саркастичную ремарку о своей холостяцкой жизни, и возвращается к своим ванночкам, эссенциям и рецептам.

Свон любит свою работу. Любит больше, чем что-либо еще в этом маленьком и пустом городке. Она любит приходить в магазинчик, вытирать бесчисленные галактики пыли, чинить вещи, подолгу смотреть в окно, и, конечно, зажигать свечи. Они призывают свет даже в самую кромешную тьму, и они дарят надежду тогда, когда ничего уже не осталось. Это заставляет Эмму любить свою работу еще больше и быть незаметным спасителем всех нуждающихся. Руби ворчит, что у Эммы комплекс мессии, но Эмма позволяет ей думать, как заблагорассудится. Всю свою жизнь она была той, что остается в стороне, потому ей нравится помогать людям и заботиться о них. Даже когда она оставляет саркастичные комментарии без ответа.

Эмма хмурится, когда Руби влетает в раскрытую дверь и без умолку трещит о грядущей ярмарке. Она слишком занята придумыванием новой эссенции, чтобы слушать болтовню подруги и обращать внимание на ее бесконечный энтузиазм.

— Эм, послушай меня, детка! — почти кричит Руби, вырывая свечку.

— Что? Ну, что ты хочешь, невыносимая? — Эмма закатывает глаза и ворчит, когда получает по лбу.

— Что я хочу? Хмм, дай-ка подумать… Я хочу маленьких Эммочек, детишек этого, дай Бог терпения, твоего «Прекрасного принца», я хочу стать тетей Руби, наконец!

— Руби, не начинай, пожалуйста, — просит Эмма, пытаясь вырваться из цепких лап подруги, но та так просто не сдается.

— Эмма, слушай меня! Того, кого ты так упорно ищешь, может, и в природе не существует, но это не значит, что тебе надо скиснуть здесь от тоски. Ярмарка скоро. Слышишь? Яр-мар-ка! — Руби машет раскрытой ладонью у Эммы перед глазами и кричит той прямо в ухо. У Свон не остается иного выбора. В конце концов, один вечер за пределами магазина ее не убьет.

Итак, настает день Икс, и Эмма безразлична, как и всегда. Руби куда-то утаскивает очередной ухажер, и Свон остается одна среди веселья. Палатки полны покупателей, продавцов и капризных детей, воздух пахнет уличной едой и сладкой ватой, но Эмма бесцельно бродит по ярмарке. Она ругается на себя за то, что послушалась Руби, но в пустой магазин возвращаться еще слишком рано, потому она продолжает пробираться сквозь толпу в надежде на добрую чашку кофе и тыквенный пирог.

Она любит осень больше, чем любит свою работу. Погода становится прохладнее, сейчас едва ли больше плюс пятнадцати, потому Эмма прячет руки в рукава вязаного желтого пончо и счастливо вздыхает. Наконец-то лето закончилось, и дождливые ночи, шуршащие оранжевые листья и печенье с корицей ждут ее впереди. Всего лишь на мгновенье Эмма счастлива. Не то чтобы у нее есть время на все вещи из списка, но сами мысли о погоде, подходящей для вязаной кофты, делают ее одиночество чуточку меньше. Потому Эмма бредет по ярмарке, наслаждается запахами и думает о всякой ерунде.

Ноги сами выносят ее прочь с праздника прямо на поле, уже убранное от урожая. Трава пока еще зеленая и хрустит под кожаными сапогами, туман расстилается над влажной землей. Ветер дует, ночные птицы и летучие мыши готовятся к охоте, но Эмма не обращает внимания на движение жизни вокруг. И на ярмарке, и на поле она чувствует себя в полном одиночестве. Эмма слишком привыкла быть сама по себе. Конечно, у нее есть Руби, парочка бывших, магазинчик, несколько постоянных покупателей, но, кроме них, она одна. Одиночка, которой так хочется, чтобы свет свечи разорвал кромешную тьму ее жизни.

Свон бредет без цели, но это куда лучше, чем пропивать одиночество в душном и потном баре, как это делает Руби. Эмма трет замерзшие ладони и идет по кромке опустевшего поля. В темноте она замечает мерцание огня и мужскую фигуру, сгорбившуюся в серых октябрьских сумерках. Эмма пожимает плечами и решает, что он ее точно не съест, если она напросится поближе к огню.

— Привет… Можно к тебе?

— Любишь костры, а? — отвечает мужчина, кивая на пламя, и отодвигается чуть в сторону.

Эмма опускается рядом и скрещивает ноги. Он высокий и черноволосый, с аккуратной бородой и синими глазами, от которых у нее мороз по коже. Он одинок, как и Эмма. И он совсем не незнакомец. У него тату-салон, как раз напротив ее магазинчика. И он — причина всех ехидных комментариев Руби и ворчаний Эммы. И если бы только он знал.… Но Эмма решает молчать.

— Люблю… — колеблется Свон, — Я люблю пламя, и делаю свечки, ты знаешь, потому, да, мне нужно любить огонь.

— Многие думают, что огонь опасен, но я тоже его люблю. Костры навевают меланхолию и успокаивают мысли.

— Думаю, тебе не чужда опасность, ты же тату-мастер…

— Нет, лесс, кровь меня не привлекает. Я… Мне просто нравится дарить людям маленькие символы надежды. Ты бросила ярмарку и пришла сюда, значит, ты такая же, как я, — он криво усмехается и искоса смотрит на Эмму, — Сколько мы работаем друг напротив друга? Год? Два?

— Восемнадцать месяцев, — пожимает плечами Эмма и долгим взглядом смотрит в огонь. Пламя облизывает ветки, словно какое-то фантастическое животное, и она завидует его внутренней силе и теплу.

— Тратим время впустую, да, лесс? — он смеется, но в голосе его слышится горечь.

— Я помню, ты пригласил меня на прошлый Хэллоуин, — говорит, наконец, Эмма, и он вздрагивает. После чего поворачивает голову и безразлично взмахивает рукой в кожаной перчатке.

— Ты не знаешь, но раз уж мы здесь, настала пора для ночных страшилок. Я не пришел за тобой в магазинчик в канун Хэллоуина не потому, что нашел подружку на одну ночь или побоялся сногсшибательной красотки вроде тебя, я попал в аварию. Раньше я жил в Бостоне, у меня была небольшая квартирка и толстый кот. Я умел мечтать. Я играл в бейсбол, и собирался переехать в Сторибрук, чтобы стать тренером. Мой брат Лиам заставлял переехать сюда, начать новую жизнь, лишенную застаревших ран и несбывшихся планов, потому я послушался, открыл свой салон, купил дом у маяка и стал вечерами высматривать тебя в витрине.

Эмма смеется от его последнего комментария, но сам тон разговора заставляет ее прикусить язык.

— И в тот судьбоносный вечер я пригласил тебя на вечеринку, попал в аварию, и мне искалечило руку, — он помахал у себя перед носом растопыренными пальцами и продолжил, — Моя мечта о карьере бейсбольного тренера умерла той дождливой ночью, ведь кто захочет, чтобы его тренировал калека? Я остался работать в магазине и похоронил себя в бумагах…

Несколько вязких минут Эмма смотрит в костер, и слова его эхом отдаются в ее мыслях.

— Киллиан, я….

— Не надо, лесс. Я ценю то, что тебе жаль и все такое, и прошу прощения за неловкость, но может, может быть нам стоит попытаться еще раз? Скоро Хэллоуин.

И Эмма хватает его за перчатку.

— Киллиан, послушай. Ты давно уже не ребенок, и, наверняка, у тебя есть куда более мудрые советчики, но мы знаем друг друга полтора года, даже если и думаем, что это не так. Я носила тебе супы, когда ты зимой валялся с гриппом, а ты чинил мой растреклятый замок, я держала Руби за руку, когда ты рисовал на ее запястье разбитое сердце, ты познакомил ее со своим братом, и мы поспорили на сто баксов о том, сколько продержатся эти двое. Я видела, как ты работаешь до рассвета, и ты спрашивал моего совета по эскизам. И, знаешь, я включу зануду, но я бы хотела, чтобы ты был моим тренером, хотя я далеко не спортсменка. Но у тебя бы был самый лучший черлидер, если бы ты попытался. Дети тебя полюбят, и твои пошлые шутки, и татуировки… Ты владеешь слишком многим, так почему бы этим не поделиться?

— Что, у каждого есть то, что он продолжает искать?

— Однозначно!

— Сегодня я видел тебя в супермаркете, и вот ты здесь, раздаешь советы у огня… Смешно, но я так боялся пригласить тебя на еще одно свидание. Боялся, что ты не захочешь встречаться с калекой…

— Замолчи, Джонс, я видела, что ты вытворяешь этими руками!

— О, ты еще многого не видела. Но я могу показать, — Киллиан играет бровями, а Эмма привычно фыркает.

— Какой бы символ ты нарисовал мне?

— Лютик*, — не раздумывая, отвечает он, — Так, что, я приношу тебе завтра утром латте с тыквой, раз уж ты вечно появляешься на моем пути, и приглашаю тебя на свидание вечером?

Эмма смеется и пихает Киллиана под ребра.

— Договорились. И мы выпьем его за эту погоду, так подходящую для свитера.

Костер догорает и медленно растворяется в морозной осенней ночи, но Эмме и Киллиану тепло от света новой надежды и ожидания более счастливого завтра.