Сателлит (джен)

Сначала Гален услышал свист. Резкий, усиливающийся, он прорезал фоновый шум дождя, а спустя мгновение в центр площадки врезался снаряд. Огненная вспышка проникла даже сквозь плотно сжатые веки, оставила темные пятна на сетчатке. Впрочем, он смог потом вспомнить все или почти все, что предшествовало этому чудовищному взрыву. Орсон стоял совсем рядом, и его пальцы в черных перчатках едва касались локтя Галена. Когда над площадкой засвистела смерть, Кренник сделал внезапный шаг вперед, загораживая собой, и, как показалось Эрсо, — навстречу световой вспышке. А после Галена оглушило падением на пермакрит, обожгло взрывной волной.

Едва придя в себя, он понял, что тяжесть, давившая на грудь, — сбившее его с ног тело Орсона. Кашляя и кривясь от боли в иссеченной осколками лодыжке, Гален попытался освободиться. Но напрасно он тряс Кренника за плечо — тот не шевелился, оставаясь безучастным к хаосу вокруг. Гален ощутил холодный страх. В первую очередь, от того злорадного удовлетворения, которое испытал, увидев, как разлетевшиеся шрапнелью осколки пермакрита изранили директора. Один крупный кусок металла разрубил ключицу, и кровь все слабеющими толчками заливала белоснежную накидку.

— Эй, Орсон?..

Кренник, наконец, пошевелился. Тяжело вздохнув, поднял руку к горлу, будто пытаясь остановить кровь из разрубленной артерии. Но Гален понял, что ошибся: вместо этого бесполезного действия Орсон совершил другое — непослушными пальцами вытянул из-за ворота цепочку с кристаллом, почти таким же, какой когда-то подарил самому Галену. Глядя прямо в глаза Эрсо, захлебываясь кровью, прохрипел:

— Возьми! Возьми и не отдавай… им.

— Кому? — глухо спросил опешивший Гален. Подсознательно он ощущал разочарование, считая, что последними словами Кренника должно было быть покаяние за те грехи, что он совершил. За смерть Лиры.

— Никому, — поправился Орсон. Он был бледен настолько, что сравнялся цветом со своей формой. — Никому. Поклянись.

Гален с сомнением посмотрел на кристалл в своей ладони, а потом на бывшего друга, но тот был уже мертв: синие глаза закрылись навсегда, тело обмякло и кровь больше не шла, застыв черно-алыми потоками на белом.

— Папа!

Гален вскочил на ноги, оглядываясь и ища того, кто выкрикнул это давно забытое им слово. Навстречу бежала девушка, и он почему-то сразу узнал ее, несмотря на прошедшие годы. Позабыв о мертвом друге, Гален Эрсо сжал в объятиях свою дочь. Вселенная в очередной раз уравновесила весы — отобрав одно, вернула другое.

Альянс повстанцев захватил научно-исследовательский комплекс, принадлежавший Империи, и теперь поспешно вывозил все мало-мальски ценное на грузовых шаттлах. Галену пришлось обстоятельно поговорить с командиром эскадрильи, чтобы направить поиски важных документов и спецификаций. Он же лично изъял все носители информации по ведущимся разработкам, стараясь не думать о телах бывших соратников и других офицеров, населявших комплекс. Их сложили рядком на краю мокрой площадки, укрыв брезентом. Там же, между ними, теперь безмолвными и неподвижными навсегда, лежал и Орсон Кренник.

Почти перед отлетом к нему подошла дочь и молча протянула небольшой пакет. Заглянув в него, Гален со странным чувством обнаружил то немногое, что осталось от бывшего друга: ранговая планка, два кодовых цилиндра и небольшой футляр с инструментами, которые Орсон по давней привычке носил с собой.

— Цилиндры потом возьмут на дешифровку, — будто извиняясь, сказала она.

Гален кивнул, горько улыбнувшись уголком рта. Джин хотела что-то добавить, но передумала и прошла в шаттл, а Гален еще немного постоял у трапа, глядя на сплошную пелену дождя. В кармане брюк ощущался тот самый кристалл.

На основной базе Альянса ему пришлось говорить долго. Так долго, что голос перестал слушаться Галена. Он рассказывал о том, как можно разрушить огромную станцию, показывал расположение створа системы охлаждения на чертежах и моделировал способы захода в экватор. Не раз и не два отмечал местоположение сдвоенных лазерных турелей, пока не убедился, что пилоты отлично запомнили все то, о чем он их предупреждал.

Гален сильно уставал: все же возраст и привычка к уединению не позволяли ему мгновенно адаптироваться к изменившемуся окружению. Наверное, поэтому ему и стали сниться сны. Яркие, запоминающиеся, от которых волоски на руках вставали дыбом, а виски покрывались испариной.

Каждую ночь из дождливой темноты его звал голос. Слабый, наполненный страданием, он то и дело прерывался, превращаясь в шепот. Однако это не мешало Галену узнать, кто именно так настойчиво зовет его.

— Гален, мне больно… Так больно! Сделай что-нибудь…

И Гален сжимался в комок, трясся под своим одеялом в ознобе, но продолжал слышать:

— Я не вижу тебя, Гален. Где ты?..

— Ты не можешь видеть, Орсон. Ты умер.

— Я совсем рядом, — возражал невидимый из-за дождя друг. — Найди меня!

И тогда Гален почти мог различить неясный силуэт за темной пеленой. Орсон протягивал к нему руку, но не мог дотянуться. Именно на этом моменте Эрсо просыпался, тяжело, часто дыша. Он вставал с постели и, выдвинув ящик стола, брал в руки кристалл, отданный другом перед смертью. Что в нем было такого и почему нельзя было никому его отдавать? Наверное, у Орсона была агония и он просто бредил. Гален оглаживал камень подушечками пальцев, чувствуя каждую грань, каждый излом. Кристалл ощущался теплым, словно нечто живое, и это сильно смущало Эрсо. В какой-то момент он так устал от всего этого, что, забывшись, повесил кулон на шею и вернулся в кровать. Странно, но сны перестали изводить его.

Через месяц на базу прибыл Бевел Лемелиск, один из ведущих конструкторов Империи, а ныне — беглый преступник, скрывающийся от властей. Встретив Галена в коридоре и обрадовавшись ему как родному, Лемелиск долго рассказывал ему, как все изменилось.

— Страх и ужас повисли над Галактикой, словно невидимый меч, — ежась и потирая друг о друга пухлые ладони, жаловался инженер. — Тебе еще повезло, Гален: ты нашел дочь и неплохо устроился, а многие исчезли, еще больше — убито… Невыносимо ждать, что в твою дверь вот-вот постучатся агенты ИСБ. Слышал, что случилось с Лирой Вессекс? А она была ведущим специалистом в кибернетике и биоинженерии!

Вдруг Лемелиск замолчал и как-то по-новому посмотрел на Галена. Понизив голос, спросил вкрадчиво:

— Гален, ты долго работал с Кренником, верно?

— Да, — односложно и сухо ответил Эрсо, не понимая, к чему этот вопрос.

Лемелиск воровато оглянулся и еще более тихим голосом поинтересовался:

— Ты не помнишь, говорил ли он тебе что-нибудь о планете Вейланд?

Гален задумался, но довольно скоро просто пожал плечами:

— Не припомню. В последние годы мы… не были столь близки, чтобы он мог говорить при мне о своих поездках.

Если Гален и думал, что Лемелиск удовлетворится этой информацией, он ошибался. Старик долго, испытующе смотрел на Эрсо своими блеклыми, выцветшими глазами, а после медленно произнес:

— Это очень… Очень важно, Гален. Понимаешь, Вессекс перед своим исчезновением сказала мне кое-что. — Бевел вновь нервно оглянулся, но в этот вечер в кают-кампании не было никого, кроме двух ученых. — Это касается Вейланда и того, что там хранится. В последний год множество высших офицеров Империи были вызваны туда, в том числе сам Гранд-мофф Таркин. Если Кренник был там, ты просто обязан мне сказать. Он не присылал никаких сообщений оттуда? Как вел себя после?

Гален вновь пожал плечами, не желая даже думать на эту тему. Лемелиск потер подбородок, а потом внезапно спросил:

— У него было при себе что-то маленькое? Что-то, что можно постоянно носить при себе?

— Бевел, — успокаивающим голосом начал Гален. — Орсон погиб. Умер. Его больше нет. Я сам видел его тело, нашпигованное шрапнелью.

— О, друг мой, — нервно хихикнул старый инженер, — ты даже не представляешь, как можешь ошибаться!

Гален ощутил, как по хребту пробежала дрожь.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что узнал от Лиры, а это немного… Впрочем… — Лемелиск продолжал некоторое время невнятно бормотать, все более убеждая Галена в мысли, что старик слегка не в себе. — Так что, было у Кренника что-то вроде талисмана? Он не передавал тебе ничего перед смертью?

— Нет.

Лемелиск в отчаянии заломил руки.

— Гален! Они додумались до такого! Это что-то вроде… биофлешки, так Лира сказала. Да. Некий носитель сознания, понимаешь? Нечто вроде награды для всех высших офицеров. Возможность… — Лемелиск замялся, но после выдохнул: — бессмертия! У Императора и его узкого круга были такие. Я сам видел. Это может быть что угодно: кулон, пуговица, монетка, камешек… Индивидуальное вместилище личности.

— Бевел, ты бредишь, — уверенно произнес Гален, чувствуя, как предательски греется на его груди кристалл, отданный Орсоном.

— Если бы, друг мой… — Лемелиск покачал седой головой. — Если по каким-то причинам ты не хочешь мне сообщать… Просто избавься от этой вещи: отвези в чащу, утопи в океане, закопай и забудь место! Эти технологии — не наши, Гален, они из Неизведанных Регионов, и что за побочные эффекты могут проявляться — загадка. Лира оставила мне последнее сообщение год назад. Оно пришло поврежденным, и многое пришлось додумать самому, но знаешь, Гален… Это начинается со снов. Были у тебя странные сны?

Инженер с интересом склонил голову к плечу, и напряженному Галену хватило сил отрицательно качнуть головой.

— Сны? — насмешливо переспросил он, старательно следя за интонациями.

— Лира сказала: они просят, умоляют о тепле. Часто говорят, как им больно.

«Мне так больно, Гален! Помоги!»

Гален вздрогнул, сжав челюсти, но промолчал. Бевел, не заметив, тихо продолжил:

— Они возвращаются, так утверждала Лира. Но другими. Захватывают сознание, словно паразиты, продолжают жить за счет других… И могут вернуться, если найдут подходящее тело.

— Другими? — тупо повторил Гален.

— Я не знаю точно, что это значит, — виновато развел руками старик. — Просто… Если у тебя есть та вещь… Орсон не должен вернуться. Пусть этот криффов ублюдок остается там, где ему место, Гален.

Они расстались, но Эрсо еще долго прокручивал в голове этот странный разговор, а, вернувшись в свою комнату, отложил кристалл в ящик стола. Запер, как опасную бомбу. И той же ночью услышал тихий всхлип совсем рядом. Гален был уверен, что не спит, однако очень отчетливо слышал, как шелестят простыни за его спиной, а плеча вдруг коснулось что-то влажное и холодное.

— Жестоко… Старик напугал тебя, и ты поверил?

— Ему я верю больше, чем тебе.

Тихий смешок за спиной, прикосновение губ к основанию шеи, а потом странно-тоскливое:

— Тогда убей меня снова, Гален. Сделай так, как сказал Бевел: оставь камень в чаще и забудь туда дорогу.

— Почему?!

— Я… наверное, люблю тебя.

Голос Орсона, впервые неуверенный, немного дрогнул, и Гален рывком сел в кровати, пробуждаясь от кошмара. Дотронулся до места рядом с собой. Ничего. Сухие простыни. Просто сон. Однако утром он сел на одноместный спидер и отправился в джунгли. Красоты леса не занимали его, солнце, бывшее на редкость ласковым, не грело. Мрачная тень поселилась в его сердце, страшная дилемма, отравляющая душу. Остановившись, наконец, на одной из полянок, Гален снял с шеи кристалл, взвесил на ладони, мысленно прощаясь с другом и прося у него прощения, а потом зашвырнул в густые заросли папоротника.

Назад возвращался затемно, измученный и уставший. Встревоженная Джин встретила отца у самого ангара, спросила, заглядывая в лицо:

— Все в порядке, папа? Где ты пропадал?

Гален ласково улыбнулся, тепло обняв такую взрослую дочь, и ответил:

— У меня было одно незаконченное дело, Звездочка, но теперь уже все в порядке.

Отвернувшись, ученый устало побрел в жилой комплекс базы Альянса, а Джин осталась, задумчиво стирая след от сочной зеленой травы, оставшийся на ее манжете.

Уже под утро в комнату Галена требовательно забарабанили, и он, торопливо одевшись, разблокировал створку. Сотрудник службы безопасности сурово и мрачно произнес:

— Доктор Эрсо? — И, не дождавшись подтверждения, приказал: — Следуйте за мной.

В стерильной прозекторской было только трое: сам Гален, сенатор Мон Мотма и начальник разведки генерал Дэвитс Дравен. И еще три трупа.

— Что ж, почерк один, что и позволяет предположить, что у нас завелся маньяк, — бесцветно произнес генерал. — Все трое добровольно впустили убийцу в свои каюты: следов борьбы нет. Горло у всех троих перерезано справа налево, что говорит о том, что убийца — левша. Орудие убийства найдено рядом с последней жертвой… Отпечатки снять не удалось, камеры тоже не засняли ничего подозрительного.

— Это потому, что я отдала приказ о временном отключении яруса, — виновато опустила голову Мон Мотма. — Жалобы на неисправность оборудования поступали уже давно, и была необходима перезагрузка системы.

— Почему вызвали меня? — напряженным голосом спросил Гален, и Дравен вперил в него мрачный, едва ли не злой взгляд.

— Наверное, потому, доктор, что вы знали всех троих, — прозвучало с еле заметной издевкой.

Генерал отбросил простыни с лиц трупов, и Гален сухо сглотнул. Действительно, он знал всех троих и часто беседовал с ними. Бевел Лемелиск. Кассиан Андор. Бейл Органа.

— Странный выбор, — протянул Гален. — Ученый, рядовой разведчик и видный политик…

— В том-то и дело, — кисло ответил Дэвитс. — Это не просто сбивает с толку, это за гранью понимания.

— Я прикажу усилить охрану. — Мон Мотма вышла из прозекторской, а генерал Дравен шагнул вплотную к Галену, угрожающе прошипев:

— Именно вы в последние дни беседовали со всеми троими. Можно сказать, вы — общий знаменатель.

— Я в жизни нож в руках не держал. И не убивал никого.

— Лично? — прищурился Дравен. — Лемелиск был для вас угрозой, не так ли? Талантливый инженер, конкурент?

— Нет. Мы работали в разных областях.

— Кассиан Андор — ухажер вашей дочери?

— Я не вмешиваюсь в личную жизнь Джин, это неэтично.

— Бейл Органа?

— Беседовал с ним пару раз при свидетелях. Ничего больше. Послушайте, генерал, я

— правша, вряд ли могу успешно написать пару строк левой, а уж так цинично зарезать троих за одну ночь… — Гален выразительно приподнял брови, и Дравен вынужденно отступил, так ничего и не добившись.

Вернувшись к себе, Гален достал из очистителя одежду, в которой был вчера. Пара зеленых пятен на брюках еще оставалась, но если не приглядываться… В конце концов, ползать на коленях в зарослях джунглей в поисках кристалла было не так уж и просто.

Закрывая глаза, Эрсо почти улыбнулся, чувствуя, как обнимают его со спины знакомые руки. С каждым днем они будут становиться все теплее.