Ценные вещи (джен)

Ясным вечером первого августа одна тысяча девятьсот восьмидесятого года Джейн Киддерминестр тихо вошла в свой вполне заурядный дом на окраине Лондона, не потревожив охранных заклятий. Это у нее получилось чуть ли не впервые с тех пор, как она заколдовала дом. Не то, чтобы сам факт предыдущих неудач ее особенно расстраивал, хотя попадаться в собственные ловушки было неприятно. Джейн огорчалось не поэтому — все ее ловушки имели звуковой эффект и будили Уильяма, который обычно спал по вечерам. Хуже того, они еще и привлекали соседей, тоже магов и тоже с обостренными нервами.

— Ну, сегодняшний вечер я определенно могу считать достижением, — пробормотала она себе под нос, растирая болевшие после дня в магловских туфлях ноги. Джейн искренне не понимала, как бедные магловские девушки перемещаются в этих орудиях пыток. Но ее нынешняя работа требовала от нее выглядеть как магла — была ее очередь защищать магловского премьер-министра. Под оборотным зельем, исполняя обязанности секретаря — Джейн безумно устала. И от вкуса зелья, и от чужой внешности в зеркалах. Тяжело привыкнуть видеть в отражении полноватую смуглую брюнетку с черными глазами, если до этого двадцать пять лет была худощавой светлоглазой блондинкой. Непросто было договариваться и с объектом охраны — на взгляд Джейн, Тот-Кого-Нельзя-Называть должен был опасаться магловского премьера министра — женщину, со стальным характером, и избегать встречи с ней. Одного ее взгляда и пары колких фраз хватило бы, чтобы он покончил с собой! Джейн вообще радовалась, что данная леди — не маг. Спаси и сохрани, Мерлин! Но что ей сказал начальник, Аластор Грюм? "Ты — аврор или кисейная барышня? Выполнять приказ!" Будто бы Джейн не понимала всей важности этого поручения! Понимала, соответствовала и безумно уставала. Уилли только головой качал, периодически наблюдая, как вечерами Джейн ложится на диван в гостиной и молчит, не имея сил ни говорить, ни колдовать. Брат давно оставил попытки уговорить ее отдохнуть — он с самого начала был против, чтобы Джейн шла в авроры.

— Кого ты хочешь защищать? Маглов? Они сами справятся! Других магов? Зачем, Кидди? По вине тех и тех, я — калека! — негодовал он, когда Джейн только поступила на курсы авроров. Это было сразу после того, как Уильям получил травму и в больнице Святого Мунго ему сказали, что он не сможет ходить. Никогда. Проклятие в сочетании с травмой позвоночника — помочь Уиллу могло только чудо. Но волшебство — волшебством, а настоящие чудеса случаются крайне редко.

Дома было как-то непривычно тихо, и Джейн это насторожило. Она встряхнула волосами и вскинула палочку — "Постоянная бдительность!", как говорил Грюм. Оглушающе громко заскрипели рессоры, и на лестнице появился Уилл. Опять он сидел в старой отцовской лаборатории.

— О, Кидди, я не слышал, как ты вошла. Здравствуй, — он приветственно поднял левую руку, сделал небрежное движение правой с зажатой палочкой, и инвалидная коляска мягко спланировала к Джейн. — Хей, Кидди, отчего ты такая нервная?

Кидди. Он никогда не называл ее Джейн — либо полным именем, либо прозвищем от фамилии, как называли их отцовские друзья к неудовольствию матери.

— Ты ставил заглушающие чары? — Джейн в полной боевой готовности замерла с поднятой палочкой — тело работало на рефлексах. Ее что-то смущало, что-то было не так. Место для маневра было, но... Мерлин! Почему она вообще об этом подумала?

— "Пузырь" ставил, — пожал плечами Уилл, — ставил эксперименты с одним зельем, требующим выдержки. Не хотелось, знаешь ли, взрывать дом, привлекать соседей. Решат, что на нас напали Пожиратели.

— Это не повод для шуток, — нервно выдохнула Джейн, пытаясь не вспоминать изуродованные трупы своих маглорожденных одноклассников, которые Грюм показывал в Омуте памяти на очередной летучке. Лицо Мэри Мейкир, залитое кровью, переломанные пальцы, исполосованная грудь, кожа на шее и животе, по словам эксперта, оплавлена неизвестным кислотным зельем. Эта смерть была крайне мучительной. Грюм подозревал Снейпа — ходили слухи, что этот угрюмый гениальный зельевар из Слизерина поддерживал Того-Кого-Нельзя-Называть. Результаты проверок ничего не дали, хотя и были подозрительными: в последние время Снейп варил в основном неизвестные модификации ранозаживляющих, кроветворных, но пыточных не было. Более того, по словам Фрэнка Снейп удивился состоянию мягких тканей Мэри, когда его силой привели посмотреть на жертву.

— Кидди, ты не хочешь убрать палочку от моей груди? Хочешь избавиться от братца-инвалида? Не таким явным способом, ладно? — Уилл усмехнулся, возвращая Джейн в действительность.

— Как тебя называла мама? — нервы не выдержали, палочка нацелилась на яремную вену.

— Крисотемис, и никак иначе, — Уильям вздохнул, — Кидди, ты окончательно свихнулась!

— Постоянная бдительность, — фыркнула Джейн, — Крисотемис Уильям Киддерминестр.

— Ифиджиния! Ты со своим авроратом совсем из ума выжила! Ты даже не говоришь, чем сейчас занимаешься!

— Я аврор и исполняю свой долг, — тихо произнесла она и поднялась в комнату. Механически заперла дверь на несколько очень мощных заклинаний. Завтра ей не надо дежурить — на несколько дней ее сменит Алиса, которую она оставила изучать воспоминания.

Джейн вздохнула и посмотрела в окно. Из окна второго этажа был виден соседский сад, отгороженный от улицы плотной изгородью. Сыновья соседей играли в какую-то незатейливую игру с мячом. Старший мальчик был чуть младше Уилла, когда тот покалечился. На улице догорал закат, летний вечер был необычайно хорош. В такой же вечер несколько лет назад из Святого Мунго пришло сообщение о том, что с Уиллом произошел несчастный случай. Миссис Киддерминестр тогда была на Крите, на своей родине, и, вернувшись, не слишком помогла делу.

— Крисотемис, ты сам виноват, — и поджала губы, но не слишком, чтобы не испортить свой идеальный греческий профиль. Семья матери была из греков, причем из тех волшебников, что вели свой род из Эллады. Увы, переезд в Англию, замужество за добропорядочным английским джентльменом из чистокровной, но не принадлежащей к элите семьи привело к рождению детей, унаследовавших внешность свекрови-англичанки. Мать это расстраивало — ей очень хотелось, чтобы дети напоминали ее саму. Джейн усмехнулась; ей всегда было интересно: мать, когда давала им с братом греческие имена — детей царя Агамемнона — чем руководствовалась? Не могла же она желать собственным детям подобной судьбы? Чем вообще были для нее дети?

Джейн до боли сжала руки в кулаки; тогда она очень просила мать забрать Уилла, который после случившегося отказался возвращаться в Хогвартс.

— Ифиджиния, Крисотемис решил остаться в Англии с тобой, — сухой голос матери как наяву звучал в голове Джейн, — я полагаю, что он в состоянии принимать решения. И как я буду о нем заботиться теперь? У меня нет домовых эльфов, последний умер.

О, как тогда злилась Джейн! Уиллу было шестнадцать, он только-только сдал СОВ. Какое решение он мог тогда принять? Ей было не понятно, почему мать не настояла, не взяла брата с собой.

А Уилл решил, что останется дома с любимой старшей сестрой, тем более, что отец оставил им небольшое состояние, на которое, казалось, можно было жить. Как показала потом практика — жить, когда брату нужны весьма и весьма дорогостоящие лекарства — нельзя. Можно было только выживать.

Джейн повела плечами и вновь выглянула на улицу. В тот далекий год она ждала результаты ТРИТОНов, мечтая не то об аврорате, не то о путешествиях, не то о замужестве. В результате вышел аврорат, да и то не сразу. Весь тот год приходилось крутиться с Уиллом — первое время он был совсем лежачий, и нужно было думать, где добыть денег. От матери долгое время не было никаких вестей, она не отвечала на письма, камин в ее доме был заблокирован. Джейн тогда махнула рукой — ей было не до странностей матери, выжить бы. Лишь под Рождество ее известили о смерти матери — та умерла еще осенью. В последнем письме, написанном незадолго до смерти, она упоминала о своей тяжелой болезни — драконья оспа, унесшая жизнь их отца, стала хроническим осложнением для мамы, в итоге убившим ее. Почему, почему она не сказала тогда правду?

Конечно, она не могла взять Уильяма, но она могла остаться с ними! Зачем она тогда сказала, что Уилл виноват? Чтобы он разозлился и не хотел ее видеть?

Джейн вспомнила ответ Уилла, этот холодный тон:

— Разумеется, мать, кто же виноват, кроме меня.

А потом у него случился истерический припадок, который останавливали врачи в Мунго. Горько было признавать, но брат был действительно ответственен за случившееся с ним. Джейн долго пыталась сопоставить картину, собирая случайные оговорки брата, невнятные бормотания его лучшего друга Джесса. В тот день они отмечали окончание пятого курса — всем пришли результаты СОВ, у Уилли было восемь "П"! Конечно, эти юнцы решили как следует отметить это дело и в компании старшего брата Джесса пошли по магловским барам. Хорошенько выпив там, они решили, что кутеж в баре между Косым переулком и Лютным — то, что им необходимо. Малолетние идиоты! Умудрившись пристать к какой-то девице, они схлопотали себе по проклятию. Будучи вышвырнутыми из бара, они хотели вернуться в магловский паб, когда Уилла сбила машина. За рулем был такой же пьяный юноша...

Брат Джесса погиб через неделю, неудачно аппарировав, когда аврорат захотел с ним побеседовать. Грюм, принимая в отдел Джейн, сказал тогда коротко:

— Узнаю про алкоголь — вылетишь.

И Джейн была уверена, что начальник сдержит слово.

Немного успокоившись, Джейн обвела тоскливым взглядом свою комнату. В последние годы комната была и ее прибежищем от Уилла, и ее тюрьмой. Она тихо вышла из комнаты и прокралась в отцовский кабинет, когда-то полный интересных артефактов, в детстве казавшихся ей весьма ценными вещами. Теперь все шкафы пустовали — все более-менее ценные вещи были распроданы ради покупки лекарств Уиллу. Благодаря длительному лечению Уилл мог сидеть, двигать руками — в общем, почти свободно передвигаться в инвалидном кресле. Сам он, правда, так не считал — инвалидное кресло было его клеткой, а полное одиночество — палачом. Он не хотел видеть старых друзей, срывался на друзей Джейн. У той же после двух лет такой жизни не было сил его переубеждать.

Большим облегчением для Джейн стал тот момент, когда Уильям взялся за поиск средства, способного поставить его на ноги. Он вновь начал интересоваться зельями, вступил в переписку с несколькими зельеварами, о чем с восторгом сообщил Джейн. В доме вновь стали появляться люди — они приходили к Уиллу, устраивали совещания. Джейн на всякий случай проверила этих людей — большей частью полукровки, вроде как не заинтересованные в Сами-Знаете-Ком.

К сожалению Джейн, эти зельевары ничего не знали о новом кислотном зелье, активно используемом Пожирателями для пыток. За почти прошедший август было обнаружено десять погибших от его применения. И ни у кого в отделе уже не осталось идей, кем является тот загадочный зельевар; ходили слухи, что это сам Тот-Кого-Нельзя-Называть. Если это так, то у авроров было очень мало шансов остановить процесс.

Джейн глубоко вздохнула — нельзя поддаваться панике и упадническим настроениям, но как же сложно это сделать! Пока ей везло — в стычках с Пожирателями ей удавалось отделаться лишь мелкими недугами и шрамами — и снова везло, что ни на лице, а только на руках. Джейн взглянула на рукав блузки, надежно скрывающий уродливый шрам на предплечье — темное проклятие, которое пришлось вырезать из плоти с мясом. Повезло.

А вот братьям Пруэттам — не повезло, как и многим другим. Джейн втянула воздух сквозь стиснутые зубы — никуда не деться дома от мыслей об Уилле или войне, которую они проигрывали!

Грюм всегда рекомендовал в таких случаях физическую подготовку — что же, полупустой кабинет отлично подходил для отжиманий до упаду.

Где-то на пятидесятом отжимании Джейн выдохлась. Этот день подошел к концу — сколько их прошло — таких одинаковых — и сколько еще будет.

* * *

Это было невероятно. Немыслимо. Но Сами-Знаете-Кто — исчез! Умер! Это было настолько невозможно, что Джейн не могла поверить. Столько лет борьбы, попыток поймать Пожирателей, спасти гражданских, защитить детей, вступивших в Орден Феникса директора Дамблдора, большей частью напрасно. Сколько пролитой крови — и все решил годовалый ребенок Поттеров — так по крайней мере было заявлено. Это вызывало сомнения у всех выживших авроров — этой осенью и Джейн довелось столкнуться с Тем-Кого-Нельзя-Называть во время эвакуации смешанной семьи с маленьким ребенком — их удалось перекинуть на континент. Но Джейн спасло тогда лишь удачное мгновение — то, как колдовал этот волшебник, было за гранью привычных Джейн возможностей. Как его мог убить годовалый ребенок?

Как бы то ни было — все уверяли, что Тот-Кого-Нельзя-Называть исчез, убив при этом Лили и Джеймса Поттеров. Говорили, что он охотился за ними — зачем? Почему именно за ними? Как выжил этот малыш? Выжил ли он — или это просто слух? Пока ему не исполнится одиннадцать — никто ничего не узнает.

На следующее утро после Хэллоуина, сразу после ошеломляющей новости, Джейн была вместе с отрядом авроров на развалинах дома Поттеров — ребенка там не было, лишь раскуроченный второй этаж, заваленное тело Джеймса Поттера и тело Лили Поттер в идеальном состоянии. В идеальном состоянии, но с лицом, перекошенным от нечеловеческой боли. Это было очень странно для жертвы "Авады", но не Джейн было об этом было судить. На Грюма было больно смотреть — этот крупный мужчина без ноги, весь в шрамах был разбит случившимся — склонившись над телом Лили, он бешено сверкал магическим глазом, но его руки мелко-мелко подрагивали. Поттеры были защищены "Фиделиусом", но хранитель предал их.

Джейн вместе с остальными аврорами извлекли тело Джеймса — лицо Фрэнка, дружившего с ним, было окаменевшем. Ни единый мускул не дрогнул, когда он собрался аппарировать с телом друга.

— Джейн, завтра в пабе, — сухо бросил Фрэнк и дернул кадыком.

Раздались хлопки аппарации — миссия авроров была выполнена, предпоследним ушел Грюм с телом Лили. Джейн же не могла себя заставить уйти — ей было необходимо осмотреть развалины. Необходимо для себя — убедиться, например, что тут не использовалось кислотное зелье, доставившее им столько проблем.

Неожиданно ее внимание привлек тихий плач. Что это было? Ведь раньше всех здесь оказался кто-то из Ордена Феникса, забравший ребенка, и — или — Дамблдор. Джейн судорожно вздохнула — и прошла еще раз в устоявшую часть первого этажа коттеджа. Из всех помещений наиболее уцелела кухня — плач доносился оттуда. Быстро войдя в помещение, Джейн обомлела и ощутила неожиданный приступ истерики — на кухонном столе восседала потрясающе красивая чёрная кошка. Заметив человека, она замяукала еще громче, но стоило Джейн подойти поближе — громко зашипела. Глубоко вздохнув, Джейн спросила себя: а что, собственно, она собирается делать с этим животным? Кошка внимательно взглянула на человека, фыркнула и повернулась спиной.

— Ну и как с тобой теперь быть? — тихо и не надеясь на ответ спросила Джейн. Кошка встала и оценивающе на нее посмотрела, коротко мяукнула, спрыгнула со стола и подошла поближе. Обвила ноги длинным хвостом, коротко и жалобно сказала:

— Мя.

Джейн глубоко вздохнула:

— Пойдешь со мной?

Кошка еще раз оценивающе на нее посмотрела и, использовав форменную мантию Джейн в качестве лестницы, забралась на плечо.

С кошкой аппарировать было сложно, пришлось вызывать "Дневного рыцаря". Уже когда бешено мчавшийся автобус приехал в Лондон — кошке абсолютно не понравился ни кондуктор, ни водитель, ни сам автобус — сердце Джейн кольнуло неожиданным предчувствием — а как там Уилл?

Они не разговаривали уже две недели — Уилл с лета заводил странные разговоры о Пожирателях, будто бы пытался изменить позицию Джейн. Он не видел того, что видела она, он не мог об этом судить! Уилл пытался ее защитить, это понятно — на последней стычке ее задело брызгами того самого кислотного зелья, и Уилл очень переживал из-за этого. Но в итоге им оказалось проще коротко переговариваться на бытовые темы, чем пытаться переубедить друг друга.

Когда она высадилась около дома — расцарапанное кошкой плечо болело — она неожиданно наткнулась на Грюма. Что он делал около ее дома? Что случилось с Уиллом?

— Патер ностер, — еле слышно произнес пароль аврор.

— Аве матер, — так же тихо ответила она. — Что случилось?

— Джейн, — сухо выговорил ее начальник, — твой брат погиб при взрыве.

— Что? — Джейн показалась, что она ослышалась. Уилл не мог погибнуть при взрыве! — Пропустите меня!

— Тебе не следует это видеть. У него взорвался котел с тем самым кислотным зельем. Не сильно пострадало только лицо. Кажется, он пытался воссоздать зелье, но что-то пошло не так, — Грюм говорил быстро, удерживая ее за руку. Джейн же казалось, что ей снится кошмар. Этого просто не могло произойти!

— Нет, — помертвевшими губами выговорила она. Лишь вцепившиеся в плечо когти кошки привели ее в подобие сознания. Коротко мяукнув, кошка решительно вбежала на крыльцо и презрительно оглядела людей.

— Мистер Грюм, мы закончили, — один из авроров подошел к ним.

— Уносите, парни. Джейн, ты идешь со мной в дом. Это приказ.

— Есть.

Когда они вошли в дом, в нос ударил сильный запах обезболивающих зелий Уилла. Будто перед взрывом он выпил двухдневную норму. Джейн механически отметила эту странность. Едва они вошли в комнату, Джейн сразу бросились в глаза ошметки котла с щепками вперемешку. Где-то валялись фрагменты начинки палочки Уилла — сердечной жилы дракона.

— Видимо, он пытался мешать зелье палочкой, вот оно и среагировало. Увы, частая ошибка дилетанта при незнакомых зельях, — Муди тронул ее за плечо.

Джейн безучастно кивнула — Уилл никогда бы не стал мешать зелье палочкой, он прекрасно знал, как реагируют компоненты. Внезапная догадка осенила Джейн, она на негнущихся ногах подошла к секретеру, куда Уилл часто сваливал письма — теперь там был лишь пепел. Он сжег все письма.

"Нет, это не может быть правдой!" — Джейн в отчаянии стиснула кулаки и опустилась на пол, игнорируя начальника. Уилл бы так никогда не поступил — зачем ему это? Она в беспомощности обхватила себя за плечи.

— Джейн, меня срочно вызывают. Что-то с Фрэнком. У тебя отпуск до третьего ноября, — произнес Грюм, получив патронус-сообщение, — Джейн не услышала какое — и, помрачнев и не слушая ее возражений, аппарировал.

Впрочем, Джейн это было на руку. Она с усилием встала, прошлась по комнатам. Все было на своих местах. Уилл не мог быть создателем кислотного зелья — он же никогда не был жестоким! Это просто немыслимо. Но он накачался обезболивающим, потом сунул палочку в зелье — судя по запаху в кабинете, в состав точно входил спиртовой раствор игл перуанского дикобраза, который, вероятно, и среагировал с сердечной жилой в палочке. Но Уилл точно знал эти нюансы. В некотором отупении Джейн рылась в личных вещах Уилла, но все бумаги он сжег.

Не раздеваясь, она легла на собственную постель. Внезапно что-то укололо ее в бок. Джейн залезла во внутренний карман мантии и, уже не удивляясь, обнаружила там миниатюрную брошку в виде веточки дикого шиповника. Магии в ней не было, она была просто дорога для Джейн. Ее она продала последней, в тот год, когда еще не работала. Недоуменно рассматривая украшение, Джейн укололась о выступавший шип — на проданной броши такого не было. От выступившей крови брошь трансформировалась в короткую записку:

"Я назвал это зелье "Ценные вещи". В честь того года, испортившего все. Не переживай — рецепт уничтожен. Кидди, не горюй. Слуга уйдет за хозяином".

Джейн сожгла записку, обняла подушку и закрыла глаза, мечтая никогда больше не просыпаться. Внезапно что-то теплое пристроилось под бок, напоминая о себе царапаньем когтей. Кошка, сумев привлечь к себе внимание, бесцеремонно устроилась на груди, и от этой живой тяжести Джейн стало чуть легче.