Несварение (гет)

U-1146 было плохо. По-настоящему. Так паршиво ему еще никогда не было. Фагоцитированная им бактерия оказалась какой-то на редкость токсичной, и теперь его, что очевидно, ждала незавидная участь большинства нейтрофилов: мучительная гибель от несварения.

Приятели притащили его домой, помогли раздеться и разложили на кровати. Прибежавшая по их вызову макрофаг сказала, что ничего не может сделать, так как яд уже разошелся по всему организму, приводя к необратимым последствиям. Она попробует подобрать противоядие, но все равно уже слишком поздно. Чтобы хоть как-то успокоить отчаянно трясущих ее приятелей-нейтрофилов, она заверила их, что, в любом случае, позаботится об U-1146 как живом, так и мертвом. Но это что-то не сильно их утешило.

Вслед за макрофагом неожиданно примчались В-клетки — плазматический В-лимфоцит и его приятель, клетка памяти, и парочка эритроцитов — АЕ-3803 и ее семпай АА-5100, она же госпожа менеджер.

— Лейкоцит-кун! — заорала с порога АЕ. — Что с тобой?!

Тот ей ответить не смог, ибо потерял сознание.

— Плохо дело, — констатировал В-лимфоцит, протягивая макрофагу ампулы с антидотом. К сожалению, нейтрофил раньше столкнулся с бациллой, чем он успел закончить экспертную оценку токсинов этой дряни, которая, как выяснилось, была не одна.

— Ничего не поделаешь, — с грустью сказала макрофаг, вводя лекарство, — такова наша работа. Если он теперь и выживет, то это будет настоящее чудо, — добавила она, прекрасно понимая, что таких чудес не бывает. В конце концов, она достаточно насмотрелась на погибших при исполнении лейкоцитов и не только их.

— Да уж, теперь остается надеяться только на чудо, — всхлипнул U-4989. — Держись, друг!

— Да какие тут чудеса… — вздохнула госпожа менеджер.

— Разве что как в древней легенде, что передается у нас, клеток памяти, из поколения в поколение, — загадочно протянул клетка памяти, и все вдруг уставились на него.

— Какая еще легенда? — с недоверием спросила АА-5100.

— О том, как одна возлюбленная клетка вернула к жизни другую с помощью поцелуя любви.

— Серьезно? — переспросила менеджер и с сомнением уставилась на АЕ.

— О-о… — выдала та, хлопая глазками.

Будучи прекрасно осведомлена об отношениях АЕ-3803 с нейтрофилом, АА-5100 решила, что вариант, действительно, не худший. К тому же это прекрасный шанс для них стать чуточку ближе. Ну а если он все-таки помрет, что ж, по крайней мере, АЕ хоть поцелует его на прощание.

— Так, подруга, — сказала АА-5100, кладя ей руки на плечи и глядя прямо в глаза со всей решительностью. — На тебя вся надежда.

— Как это? — не поняла АЕ.

— Придется тебе целовать умирающего, — растолковывала менеджер этой непонятливой, по привычке щипая ее за щеку. — В любом случае, хуже ему уже не будет, — заключила она.

— Ой! Не знаю… Что же делать?! — заметалась АЕ, с ужасом глядя, как лейкоцит-кун стонет в предсмертной агонии.

— Пожалуйста! Ну пожалуйста! — начал трясти ее за руку U-4989, обливаясь слезами отчаяния. — Он ведь мой лучший друг!

— Да-да! — прилипли к ней дружно и U-2048 с U-2626.

— Хорошо! Я все сделаю, — АЕ собралась с духом и даже героически закатала рукава, так, на всякий случай. Она склонилась над бесчувственным U-1146 и прошептала: — Не умирай, лейкоцит-кун… Ведь я тебя очень… — она нервно сглотнула, — очень… люблю, — после резко выдохнула, покрепче зажмурилась и поцеловала его.

Несколько мгновений стояла полная тишина, в которой каждый мог слышать, как колотится у него сердце. Все затаили дыхание, ибо пророчества и легенды от клетки памяти — дело серьезное. Кто их знает? Вон, в прошлый раз, когда аллергия разыгралась, так сбылось же. Что касается АЕ-3803, та вообще дышать не могла от волнения. Губы лейкоцита-куна были такими горячими, что казались раскаленными, как сковорода. АЕ обхватывала тонкими пальчиками его пылающее лицо и осторожно поглаживала.

Общее напряжение росло. Вдруг U-1146 приоткрыл торчащий из-под челки глаз с набухшим под ним синяком и попытался сфокусироваться. Наверное, он думал, что это бред или сон. Но нет, ему не приснилось: Красненькая была здесь и гладила его по щеке. А еще она целовала его, плакала и шептала о том, как его любит, и умоляла не умирать. Ну и как он мог умереть после этого? Внезапно сознание прояснилось, горячая волна, прокатилась по всему телу и сильно ударила в голову. U-1146 резко сел, ошалело глядя на Красненькую.

— Он жив! — заорал U-4989, и его крик тут же подхватили остальные.

— Кто бы мог подумать… — обалдела госпожа менеджер, опасливо косясь на клетку памяти. Этот кадр уже начинал ее пугать. — В смысле, хорошо все, что хорошо кончается, — пробормотала она, с трудом подавляя желание перекреститься.

Все тело U-1146 нестерпимо ломило от боли. Состояние парализации, в котором он пребывал из-за действия токсинов, мало-помалу отпускало, но двигаться все равно было ужасно трудно. А тут еще и приятели повисли на нем всей кучей, радуясь тому, что он жив. Красненькая под общий одобрительный гомон снова его целовала. Он на такое и надеяться даже не смел! Ему было ужасно неловко, но не столько от поцелуев, да еще и при всех, сколько оттого, что его невозможно тошнило. Не в такой же момент!

— Красненькая, прости… — прошептал он через силу, отворачиваясь. К счастью, сообразительная макрофаг вовремя поднесла ему тазик…

Глядя на фрагменты, оставшиеся от защитной капсулы бактерии, В-лимфоцит поморщился, а клетка памяти пробормотал себе под нос что-то вроде: «Изыди, зло». Исторгнув самую ядовитую часть бациллы, которую не смог переварить, нейтрофил почувствовал изрядное облегчение и приобрел уверенность в том, что жить будет. После этого его еще битый час отпаивали тем и этим, а U-4989 и другие нейтрофилы по очереди водили его в уборную, пока из него не вышло все остальное, а после кинули в ванну отмокать.

Освеженный, но все еще очень слабый и бледный, U-1146 был снова уложен. Макрофаг, убедившись, что с ним все в порядке, откланялась. АЕ осталась сидеть с ним. Менеджер с клеткой памяти были солидарны в том, что чудесную терапию всеисцеляющими поцелуями непременно надо повторить для закрепления результата. Сразу после этого госпожа менеджер, ехидно улыбаясь, стала выпроваживать всех из комнаты.

Волнующиеся нейтрофилы никак не хотели уходить, а В-лимфоцит с чувством выполненного долга тут же побежал на кухню, поискать, не завалялось ли у них в холодильнике что-нибудь вкусное. Вскоре оттуда донесся возмущенный вопль U-4989: «Эй, это мой бутерброд!», но U-1146 и АЕ-3803 его уже не слышали. Они всецело предались исцеляющим чудесам любви.