Сохрани место в душе для меня (гет)

I have nothing left to give

I have found the perfect end

«Мы стали словно чужими. Каждый раз, когда я прохожу мимо тебя, вспоминаю прошлое, в моей душе поднимается волнение и боль. Но это не все. Я думаю о тебе постоянно, засыпаю и просыпаюсь с мыслью о тебе, ты снишься мне каждую ночь. Знаю, это ненормально, возможно, все скоро пройдет, а возможно, я навсегда останусь с зияющей дырой на том месте, где раньше было мое целое сердце, раскрошенное теперь на мелкие пылинки в этом космосе. Ты — всему причина. Я не знаю, как с этим жить, не уверена, что справлюсь. Я не знаю, как мы будем общаться дальше, среди других людей, смотреть друг на друга и делать вид, что мы далеки друг от друга — точнее, как и раньше, всегда были далеки друг от друга. Ты — самое невероятное, что могло произойти со мной, во всех смыслах. Я до сих пор не понимаю, как же так вышло, что мы, не имея ничего, стали друг другу кем-то? Сначала кем-то, а потом снова чужими? Или это не так? Разубеди меня — о, как я хочу, чтобы все это оказалось лишь маской, вынужденной стеной льда, предосторожностью, чтобы не натворить глупостей, что мне не просто показалось, что я важна для тебя. Все твои фразы о том, чтобы я была аккуратна, твоя забота, проскальзывающая между строчек — ведь это мне не показалось? Твой взгляд. Не показалось? Прошу, скажи, мне будет достаточно хотя бы этого, чтобы попробовать утихомирить и закрыть дыру в душе».

Перечитав только что написанное письмо, Гермиона уставилась в пустоту. Столько откровения в этих строчках — может ли она отправить это ему? Имеет ли она моральное право тревожить его, требовать от него ответов? Ведь он ничего не обещал ей… Тяжело-о-о.

* * *

Он видел боль и непонимание во взглядах, которые она украдкой бросала на него, когда они были в комнате не одни. Но все, что он мог сейчас — это стараться избегать ее. Все зашло слишком далеко, она проникла в каждую его клетку своими откровениями, непосредственностью и искренностью. Он не думал, что она затронет его в этом смысле, как девушка. Но сопротивляться было невозможно, поэтому все это произошло — само собой. Обязательства не позволяли ему сделать еще один шаг навстречу, иначе они оба рухнут в пропасть, так и не отрастив крылья. Глядя на нее, он искренне не понимал, почему она не сопротивляется той силе, что влечет их друг к другу, ведь она... такая правильная и чистая, но тут словно произошел сбой, и она стала влекущей и коварной, сама того не понимая и продолжая действовать так, будто она может это делать.

Поэтому он сознательно снизил дозу общения. И теперь хреново себя чувствовал. Привязавшись к ней в столь короткий срок и так крепко, он чувствовал себя преступником, маньяком, который заживо издевается над своей жертвой. Но тут жертвой были и он, и она. Он уже не понимал, где истина? Если делаешь что-то неправильное, но не можешь при этом остановиться, так ли уж это неправильно?

* * *

— Драко, не надо! Пожалуйста, не надо… — прошептала Гермиона.

— Я не могу иначе, — покачал головой Драко. А затем… затем он наставил на себя палочку и посмотрел в ее теплые карие глаза. Взмах ресницами, долгий взгляд, говорящий свое последнее «Прощай», последовавшее тихое «Обливиэйт».

Гермиона видела, буквально почувствовала всем своим существом, как магия выскользнула из кончика его палочки, окутала Драко, и через секунду он уже смотрел на девушку другим взглядом. В нем не было больше тайных знаний, не было теплоты, не было откровений. Все, что было между ними, все, что он хранил в своей душе и памяти, было безвозвратно удалено. Сердце Гермионы замедлило стук, почти остановилось, как бы давая привыкнуть к новому явлению, к тому, что он больше никогда в жизни не станет относиться к ней по-прежнему, никогда больше не улыбнется по-особенному, никогда не взглянет на нее как раньше. Вместо этого она приняла взгляд «Почему я здесь, с тобой, Грейнджер?!». Прежний, высокомерный взгляд.

— Прощай, — эти слова Гермиона произнесла, пятясь к двери, поспешно разворачиваясь и выбегая за дверь, оставляя Малфоя в недоумении из-за такого поведения.

Быстро идя по коридору в свою комнату, Гермиона даже особо не пыталась сдерживать слезы, рвущиеся из ее груди. Все было уже не важно, ничего нельзя было исправить. Драко сделал свой выбор — никогда больше не мучиться терзаниями по девушке, которая оказалась в его сердце, а он — в безвыходной ситуации. Он принял тот путь, который был предназначен ему его семьей.