Две сестры (джен)

День рождения, несомненно, удался — а лучшим подарком, столь же несомненно, была перекошенная рожа Вернона Дурсля, осознавшего, в каких кругах вращается «ненормальный урод»... И что ни ему, ни Дадли туда не попасть никогда.

Жаль, что фотоаппарата под рукой не было — но на память Гарри не жаловался...

Август шёл своим чередом. Добби больше не появлялся, но забыть про него не получалось — и дело было даже не в его предупреждении. Как оказалось, Добби принадлежал Малфоям и отличался странным поведением. Может быть, его и подослал безобразничать кто-то из Малфоев, но скорее, вся эта затея родилась в его собственных основательно сдвинутых мозгах — во всяком случае, сёстры Гринграсс считали именно так. А поскольку в домовиках они разбирались всяко лучше Гарри, он их гипотезу не оспаривал — пока что, всяком случае.

Домашние задания были давно сделаны, однако скучать не приходилось — дел хватало. Нечитанные книги, не доведённые до ума программы — а у него появилось несколько новых идей, для вирусов в том числе... И бизнес.

В свалившийся на голову бизнес Гарри вникал не спеша и внимательно — и совсем не потому, что не доверял Учителю. Но настанет момент, когда добычей придёт пора управлять самому — и к тому времени это надо уметь.

Первым Гарри взялся за «Граннингс» — она исправно работала и была совершенно обыкновенной и типичной для своей ниши. По идее, разобраться с ней должно было быть проще...

В общем, он оказался прав — это оказалось немного проще. Он даже понял почти половину... Во всяком случае, в производстве — финансовые вопросы по большей части остались за гранью понимания. Придётся изрядно напрячься... Но разбираться в финансах всегда полезно. А в махинациях — тем более...

В итоге представление о положении дел в компании Гарри всё же составил — и счёл их вполне приличными. Но это касалось только «Граннингс» — с добычей из Коукворта всё было куда сложнее... Ладно, парашюты и баллистическая ткань — а больше того корд для покрышек — разлетятся вмиг, но порох... Насколько Гарри смог разобраться, ловить на этом рынке было почти нечего. Разве что двигатели для моделистов... Или для собственных боевых ракет, когда они появятся. Именно «когда», а не «если» — в этом Гарри почему-то не сомневался...

В итоге пришлось признать, что бизнес — пока что не его. Это, разумеется, не значило, что интересоваться им не следует — но можно было отложить на какое-то время. И заняться новой версией вируса, например — совершенству нет предела...

Письмо из Хогвартса со списком учебников пришло с опозданием и изрядно удивило и Гарри, и Учителя своим содержанием.

— Что ещё за Локхарт? — Гарри вздёрнул бровь. — И что за нелепые названия? Это не учебники, это какая-то низкопробная писанина...

— В точку, — кивнула Учитель. — Крайне посредственная беллетристика... Какого чёрта?

Из вспыхнувшего зелёным огнём камина вывалилась Гермиона в обнимку с солидной папкой и заявила:

— Результаты по камню готовы!.. О, я что-то прервала?

— Только жалобы на жизнь и глупость нового преподавателя, — Гарри помахал письмом. — Нас ожидает какая-то идиотка, так что давай, зови остальных и посмотрим, что там...

Несколько часов спустя даже Гермионе пришлось признать, что её познаний не хватает. Впрочем, судя по карандашным припискам, исследователи пребывали в том же состоянии. Комментарии были сумбурными и не всегда вежливыми... Но их авторов можно было понять — Красный Лев решительно не вписывался в картину мира. Настолько, что кто-то даже предположил, что это образец вещества из параллельной вселенной с иными физическими законами.

— Ну, возможно, — хмыкнула Джин. — Как я думаю, кристаллизованная магия будет очень экзотической материей...

— А ты думаешь, что это она? — Урсула Гринграсс с интересом посмотрела на неё. — Понимаешь, никто на самом деле не знает, что это такое, а говорят иной раз такой бред, что его бредовость всем ясна. Твоя идея, пожалуй, самая толковая из всех, что я слышала... А я их немало слышала.

— Даже так? Ну, я не физик, если уж на то пошло...

— Я тоже, но за магловской наукой стараюсь следить, — заметила Урсула. — Ядерное оружие для нас оказалось очень неприятным сюрпризом... И повторения этого мне бы не хотелось.

— Выгодное отличие от большинства чистокровных, — хмыкнула Учитель.

— Мои предки служили Короне с самого начала рода, — пожала плечами Урсула. — Само собой, мы смотрим на многое не так, как другие маги... Ну да мы всё-таки о магистериуме говорим, а с этим нихрена не понятно, простите. Готова поверить, что это действительно материя не нашей Вселенной. Вот, посмотрите только — это вообще что такое?

Возмущение Урсулы вызвал снимок спектра — совершенно бессмысленного и похожего на несколько спектрограмм, собранных случайным образом.

— Даже мне понятно, что это ерунда, — вздохнул Гарри. — Похоже, нормальная наука спасовала...

— В первый раз, что ли? — пожала плечами Гермиона. — Рано или поздно мы и с этим разберёмся... Тем более, что в квантовой механике ещё и не то возможно. Слушайте, даже у меня мозги кипят, может, за учебниками поедем?

Трое взрослых и четверо подростков в машину Учителя не помещались никак. Можно было воспользоваться Незримым расширением, но возиться с непростым заклинанием желающих не нашлось, да и у старшей Грейнджер были дела на работе, а Урсула решила, что вполне может оставить свою дочь в такой компании.

Гермиона устроилась на заднем сиденье с краю, Гарри — посередине, а с другой стороны устроилась Дафна, торжествующе взглянув на Гермиону. Гарри только пожал плечами — такое соседство его вполне устраивало... Пока что, во всяком случае. Пока они не дрались из-за него — это, конечно, было бы лестно, но явно чрезмерно.

— Все устроились? — Учитель пристегнулась, поправила зеркало и завела машину. — Тогда поехали.

В Косом переулке царила нездоровая суета, явно тяготеющая к книжному магазину.

— Что, чёрт возьми, здесь происходит? — спросил в пустоту Джастин. — Распродажа, что ли?

— Автограф-сессия Локхарта, — Гермиона кивнула на плакат. — Преувеличений у него, конечно, много, но похоже, что своё дело он знает...

— Ничего он не знает, — отмахнулась Учитель. — Уж поверь матёрой чернокнижнице...

— Вы к нему несправедливы, Учитель...

— Гермиона, там безнадёжный нарциссизм, помноженный на безудержную жадность — сомневаюсь, что хоть что-то из его рассказов — правда, — Учитель скривилась. — Я ни одну из его книжонок дальше второй главы не одолела — настолько слащаво и бездарно оно написано.

Гермиона, судя по всему, осталось при своём мнении, Гарри же начали одолевать нехорошие предчувствия. Предыдущий преподаватель ЗОТИ скончался, причём не без его участия... И не имеет ли Локхарт виды на этот пост? Или, того хуже, не нанял ли его уже Дамблдор?.. Вот уж чего совсем не хотелось бы — но не может же директор быть таким идиотом?

Но во «Флориш и Блотс» предчувствия Гарри получили новый импульс — раздававший автографы, был невероятно доволен. Ослепительно улыбаясь, он сидел, окружённый столь же ослепительно улыбающимися портретами, подписывал книги и просто светился самолюбованием.

— Учитель, вы были правы насчёт нарциссизма, — вздохнула Гермиона. — Не хочется этого признавать, но, по всей вероятности, вы и в остальном правы… Кстати, что это за чудные блондины?

— А это и есть Лавгуды, — сообщила Дафна. — Так, пойдёмте-ка к ним — нам нужен человек на Рейвенкло, а Луна туда попадёт совершенно точно.

— Да и мне хотелось бы вживую пообщаться с Ксенофилиусом, — заявила Учитель. — Крайне интересный экземпляр!..

— Рад встретиться лично, доктор, — несмотря на весьма эксцентричный вид, Ксенофилиус совершенно естественным жестом склонился к протянутой руке. Разумеется, Гарри отставать не пожелал и не менее галантно поцеловал руку Луне...

Лавгуды были... Странными. Не безумными, не безобидными чудаками — нет, они казались таковыми, но... Что-то тлело в глубине серебряно-серых глаз — что-то бесконечно древнее и чуждое, отсвет иных эпох, где не было места человеку.

— О тебе много говорят, Гарри, — певуче произнесла Луна. — А ты в это веришь?

— Я не верю. Я знаю или не знаю, — ответил Гарри, — а ты?

— Я знаю, что ничего не знаю, а другие и того меньше, — безмятежно отозвалась Луна. — У нас не будет защиты — вот это я знаю...

— Почему? — удивилась Гермиона. — И какой?

— Нас будет учить этот человек, поэтому — никакой.

— Локхарт будет преподавать ЗОТИ? — Гермиона хмыкнула. — Ну вот и увидим, насколько он компетентен.

— Он полностью некомпетентен, я тебя уверяю, — фыркнул Гарри. — Просто почитай справочники и сравни с его писаниной — сама всё увидишь.

— В справочниках может не быть редких случаев и деталей, — возразила Гермиона. — Но… Ладно, скоро мы это увидим. Даже жаль, что ты совершенно лишён азарта…

— Мой азарт направлен не на пустые споры, а на познание, — ответил на это Гарри. — Кстати, Дафна, почему старший Малфой ведёт себя как придурок?

— А он и есть придурок, — сообщила Дафна, — правда, я всегда думала, что не до такой степени, чтобы наезжать на министерского чиновника…

— Уизли, — уточнила Гермиона. — Похоже, у них с Малфоями давняя вражда...

— Около ста пятидесяти лет, если быть точным, — прошелестел Ксенофилиус. — Просто Уизли стараются не вспоминать ту историю — им стыдно... А Малфои гордятся, что когда-то отобрали у Уизли опиумную плантацию.

— М-да, действительно, серьёзный повод, — хмыкнула Дафна. — Слушайте, мне кажется, что он что-то в учебник сунул... и что сейчас будет драка.

— Да на оба вопроса, — осклабилась Гермиона. — Послушай, Луна, ты хочешь вступить в тайное общество, которое планирует захват мира?

— А у вас есть мозгошмыги? — осведомилась Луна.

— Ни разу не видел, — ответил Гарри. — Но если они нужны — тащи, сколько захочешь.

Что это за фигня такая — мозгошмыги, он, разумеется, не представлял... Но почему бы и нет? Луна в их компании нужна, а её причуды, пожалуй, куда безобиднее его собственных идей...

— Не беспокойся, Гарри — мозгошмыги для тебя у меня найдутся, а у остальных они свои, — с мечтательной улыбкой сообщила Луна. — Если бы мы были в Колизее, на кого бы ты поставил?

— Против обоих, — фыркнул Гарри, наблюдая за на редкость бестолковым мордобоем, устроенным Малфоем и Уизли. — Будь я цезарем, велел бы скормить львам обоих...

Гермиона же вскинула руки с опущенными большими пальцами и пронзительно засвистела.

— Убей! Убей! — принялся скандировать Джастин, когда Малфой, словив особо удачный хук, отлетел к столу Локхарта.

— Как жаль, Люциус, что мы не можем разрешить наши разногласия раз и навсегда, — отчётливо произнёс Артур Уизли. — Увы, меня сковывает данная клятва... Но она не вечна, не забывайте этого.

— А знаешь, Артур нравится мне куда больше, чем его дети, — хмыкнула Гермиона. — Даже жаль, что он впустую тратит цветы своей селезёнки... Впрочем, не думаю, что он нам понадобится.

— Гермиона...

— Смотри, сейчас Локхарт выступит с речью, — отмахнулась она. — Тогда всё станет ясно...

Речь Локхарта оправдала самые худшие опасения Гарри — он действительно получил ту самую должность. Оставалось только надеяться, что она действительно проклята, и с напыщенным идиотом случится что-нибудь нехорошее — хотя бы к концу года.

— Боже, — вздохнула Гермиона, — Гарри, вы с Учителем правы — он самый настоящий идиот. Представить страшно, чему и как он будет учить...

— Боюсь, что это будет не самой большой проблемой, — сообщила Дафна. — Видишь ту рыжую малявку, что таращится на тебя из-за угла? Это Джинни Уизли, и первого сентября она с неотвратимостью Страшного суда окажется на Гриффиндоре...

Гарри перевёл взгляд на «малявку» — рыжая, веснушчатая, для одиннадцати лет мелковатая... И совершенно бесцветная при этом. Увидев, что её заметили, придушенно пискнула и спряталась.

Гарри сжал переносицу и тихо выругался — год обещал быть слишком интересным...

— Было бы интересно поработать с мелкой Уизли, — заметила Учитель, заводя мотор. — Давно не видела такого набора комплексов... Старайся держать её под наблюдением, ученик, и докладывай как можно подробнее... А там и я до неё доберусь. Не знаю, можно ли ей вообще вправить мозги, но сдвинуть в нужную сторону — вполне...

— Но зачем?

— Не на тебе же эксперимент проводить?

— Вы стали гуманистом, Учитель?

— Ты уже давно мой подопытный, Ученик, — неожиданно серьёзно ответила она. — И ты, и твои друзья, и я сама... Как ты понимаешь, я не могу раскрыть тебе ни сути, ни хода этого эксперимента — но пока что он идёт успешно.

— Я почему-то так и подумала, — хмыкнула Гермиона, — ещё в нашу первую встречу... Что ж, по крайней мере, это интересно. Вы ведь поделитесь с нами результатами, Учитель?

— Вы и сами их увидите, причём как бы не раньше меня, — Учитель прищурилась. — Или, может быть, они уже у вас — как думаешь, Гермиона?..

— Я отвечу позже, Учитель, — Гермиона закрыла глаза. — И, возможно, это будет совсем не тот вопрос...

* * *

Альбус Дамблдор не любил август. Слишком много бумаг, слишком много дураков... И слишком много воспоминаний.

Впрочем, воспоминания можно привычно отодвинуть — почти век практики, что вы хотите, бумаги — неизбежное и привычное зло... А вот дураки раз за разом преподносят сюрпризы, которые и кого помоложе и покрепче в гроб загнать могут. Взять хоть попечительский совет — взяли и впихнули преподавать Защиту жулика и враля Локхарта. Может, Риддл и правда ухитрился проклясть эту должность?.. Сколько уже не удаётся найти нормального преподавателя, а последние четыре года — так и вовсе кошмар. Озабоченный мерзавец, алкоголик, одержимый — и вот теперь наглый самовлюблённый обманщик... Вот только доказать попечителям хоть что-то невозможно в принципе — и придётся как-то компенсировать идиотизм Локхарта. Ладно, время есть, да и Гарри со своей свитой уж точно не останутся в стороне...

Гарри... Вот ещё одна проблема. Гарри Поттер и его «тайная ложа» — и стоящая за ними Дороти Сент-Жак. Тридцать два года, диссертацию защитила в двадцать три — кажется, самый молодой доктор философии, ведёт активную научную деятельность... Диссертацию Дамблдор читал — как ни удивительно, ничего особенно сложного для понимания, но для него бесполезно. Если бы она была написана век назад — может, Ариане можно было бы помочь... А может, и нет. Уж слишком хорошо Альбус помнил последние мгновения сестры. Всё она прекрасно понимала, когда бросилась наперерез летящему заклятию... Хотела спасти их обоих... А они лишь погубили свои души.

Биография канадской гостьи была едва ли не идеальной — словно у героини подросткового романа. Демонстративно идеальной — никаких сомнений нет, но ничего нельзя доказать... Или нет.

Кто вы, доктор Сент-Жак?