О пользе старых законов (джен)

Март, 1996

В жизни с маленьким ребенком есть свои плюсы и минусы, но, как показалось Марволо, минусы все же многочисленней. Было приятно ужинать в обществе Маркуса, слушать его рассказы о том, как прошел день и чему он научился в школе, в которые Нагини время от времени вставляла свои комментарии. Теперь они часто говорили дома на змеином.

Но дни вроде сегодняшнего были, мягко говоря, утомительными.

Громко хлопнула дверь, быстрые шаги пробежали по семейному этажу; потом Марволо услышал, что дверь открылась снова и раздались другие шаги, тяжелее.

— Господин Маркус, вернитесь обратно! Вы не закончили убирать комнату!

Это был голос няни, которую Марволо нанял, чтобы помогала с Маркусом по вечерам и выходным, когда школа закрывалась и уроков не было. Миссис Питерс тоже была сквибом, которого он нашел через своих пожирателей смерти. Урожденная Гринграсс (имена ее родителей ему не сообщили), она вышла за магла, теперь уже умершего, так и не обзавелась своим ребенком и много лет работала, ухаживая за чужими детьми.

Она казалась компетентной, но сегодняшний день не задался с самого начала.

Маркус не захотел овсянку, которую приготовил Флимм, и наотрез отказался от любых предложенных домовиком альтернатив. Похоже, из-за плохой погоды — очень сильного ветра и дождя — учителя оставили детей в помещении на то время, что обычно посвящали прогулке. Кроме того, Маркус жаловался, что совсем сошел снег.

В общем и целом, день оказался тяжелым для всех.

Вздохнув, Марволо встал из-за стола и пошел наверх, где, как он слышал, няня стучала в дверь комнаты Маркуса. Значит, порядок они наводили в игровой.

— Могу я помочь? — спросил Марволо, и няня обернулась к своему работодателю.

— Дверь заело. Кажется, обычно так не бывает? — Марволо покачал головой: да, эту дверь раньше не заедало. — Я так и думала. Наверное, закрыта магией. Маркус сегодня был очень не в настроении. Не мог сосредоточиться на играх, стал разбрасывать кубики. Когда я сказала, что мы закончили и будем убирать, он сперва помогал, — она вздохнула. — По-моему, он сильно расстроен тем, как прошел день.

Марволо кивнул:

— Посмотрю, что с дверью, и поговорю со своим сыном. Не хотите ли спуститься на кухню, выпить чаю с пирогом? Флимм с удовольствием вас обслужит. Моя работа может подождать.

Его не слишком манили счетоводство и чтение отчетов. Лучше потратить время на общение с сыном, пусть даже тот не в духе.

Благодарно кивнув, миссис Питерс посторонилась, пропуская его к двери:

— Прекрасная идея, как мне кажется. Я вернусь позже?

— Скорее всего, нам опять понадобится помощь с подготовкой ко сну, — Марволо был почти уверен, что при необходимости они справились бы и сами, но проще будет, если им помогут.

Когда она ушла, Марволо сделал несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться, открыл дверь невербальным заклинанием — хватило алохоморы — и вошел.

Маркус, свесив ноги, лежал лицом вниз на постели и вяло бил кулачком подушку. Судя по виду, у мальчика и впрямь был плохой день. Марволо немного устыдился своей улыбки и быстро сменил выражение лица на дружелюбное — чтоб показать, что сочувствует огорчению Маркуса.

— Плохой день? — спросил он и, расправив повседневную мантию, сел рядом на постель.

— Да, — глухо ответил Маркус.

— Хочешь помочь мне убрать в детской с помощью магии? — раньше этот прием работал, может быть, и теперь зрелище безвредной магии улучшит Маркусу настроение.

Помедлив, Маркус перевернулся на спину, посмотрел на улыбающегося Марволо и неохотно кивнул. Протянув сыну руку, Марволо встал, надеясь выманить его из постели.

Это отлично сработало, и они наперегонки побежали к игровой; Маркус смеялся, Марволо — улыбался. Дойдя до комнаты, Марволо увидел, какой там бардак из игрушек: по всей комнате, по разноцветным ковру и мягкому покрытию рассыпаны не менее разноцветные деревянные кубики, фигурки животных, обычных и магических, и фрагменты как минимум двух пазлов.

— Давай наведем тут порядок. Ты будешь говорить, куда какая часть, а я буду их туда левитировать.

Разумеется, Марволо понимал, что это немного нечестно, и кто-нибудь сказал бы, что он слишком мягок с Маркусом. Но он счел, что будет вредным заставлять заниматься уборкой и без того чем-то расстроенного ребенка. Его это всегда только злило, и он был менее склонен сотрудничать или кого-то слушать. После многих часов, проведенных с мадам Гойл, он предположил, что именно эти жесткие методы стали одной из причин, по которым он всегда относился к чувствам и эмоциональным реакциям как к слабости.

Лучше не создавать такую среду для своего маленького сына.

Таким методом они быстро разложили все по местам, и, когда с делом было покончено, с Маркусом стало немного легче общаться. Позже, когда Марволо зашел в спальню сына пожелать доброй ночи, мальчик сидел у изголовья, сжимая в руке любимую плюшевую змею.

— Ты можешь сделать, чтобы шел снег?

Круговым движением палочки Марволо создал сухой нетающий снег, который посыпался с потолка и вскоре образовал небольшие сугробы на мебели и прочих предметах в комнате.

— А настоящий снег? Который тает, когда внутри? Хочу слепить еще снеговика! — так вот в чем была причина плохого настроения Маркуса после школы.

— Сейчас весна. До следующей зимы снега не будет. Зато скоро будет так тепло, что можно будет ходить плавать. А еще — кататься на метле.

Марволо знал, как менять погоду на определенной территории и даже был способен это сделать. Но такая магия была незаконной по множеству веских причин. Именно из-за такой магии когда-то люди винили во всех природных неприятностях волшебников. Современные сведения о том, как работает погода в глобальном масштабе, ясно дали понять, что манипуляции с ней в одной зоне, пусть даже небольшой, могут вызвать катастрофические последствия где-то еще и даже долгосрочные эффекты на всей планете.

Короче говоря, оно того не стоило.

— Но я хочу лепить снеговика, — надулся Маркус, скрестив на груди руки и придушив при этом змею.

— А может, я почитаю тебе сказку про снеговика? — предложил Марволо, чтобы предотвратить очередной скандал. Они только недавно добавили к коллекции книги о временах года и сезонных переменах в библиотеку для ребенка. Там было несколько коротких историй о том, что можно видеть, делать и ожидать от определенных времен года.

В итоге день закончился тем, что Марволо изображал голоса снеговика, снегиря и белки. Маркусу понравилось, и он наконец заснул, а Марволо успешно уклонился от самой скучной бумажной работы, какой только можно было заниматься по вечерам.

* * *

С каждым днем приближались экзамены. Для Гарри и его однокурсников это были важные экзамены — СОВ. Даже ученики, которые обычно не интересовались экзаменами до последней минуты, стали регулярно появляться в библиотеке. Это не были обычные экзамены, к которым они привыкли. Надо будет отвечать на вопросы обо всем, что они прошли с начала обучения в Хогвартсе, а не только то, что за последний год.

Зная свои слабые стороны, Гарри сумел пересилить себя и, забыв о гордости, попросил Драко помочь с практикой по зельям. Из-за этих регулярных занятий — как минимум дважды в неделю, чтобы закрепить в мышечной памяти, как готовить ингредиенты, — домашней работы, тренировок со слизеринской квиддичной командой, уроков окклюменции с профессором Снейпом, встреч с мадам Гойл раз в две недели и подготовки к клубу по защите времени почти не оставалось.

Когда Гермиона предложила (а в случае Рона — настояла) снова сделать для каждого план подготовки, Гарри согласился и напомнил, чтобы она засчитывала время на подготовке к встречам клуба и сами встречи как учебное время по защите от темных сил.

Одним из последствий этих планов было то, что их дружеский кружок регулярно встречался в библиотеке для учебы.

— Где эти сведения? — пробормотал под нос Тео, быстро листая взятый с соседней полки учебник по зельям, который они использовали с первого курса.

— Ты что ищешь? — спросила Гермиона, не отрывая взгляда от текста, в котором что-то высматривала.

— Применение змеиных клыков в зельях. Я думал, это здесь было, у меня были ссылки в конспектах за третий курс. А найти не могу, — Тео с расстроенным видом поднял глаза на Гермиону. Стресс выматывал их всех.

— Смотрел в теоретической части по лекарству от фурункулов? Кажется, оно спрятано где-то среди более интересной информации в конце страницы. Легко пропустить, — после совсем короткой паузы сказала Гермиона, кажется, толком не обращая внимания на людей вокруг.

Тео изумленно посмотрел на Гарри, и тот только пожал плечами. Он сам не знал, как она это делает, но у него были очень веские причины не сомневаться в ней в том, что касалось книг и их содержимого.

Вскоре за столом раздался смех, потому что Тео с удивленными глазами оторвался от книги:

— Спасибо, Гермиона!

Некоторое время спустя (Гарри теперь быстро переставал замечать, как оно идет, увлекаясь магической теорией — с учетом того, что он знал о змеиной магии, она стала гораздо интереснее) к их столу, спрятанному в отдаленном уголке, приблизились легкие шаги, и все подняли глаза.

— Здравствуй, Джинни! — поздоровалась Дафна.

Джинни села рядом с Луной, по другую сторону от которой был Гарри, и улыбнулась.

— Надеюсь, вы не против, я с вами посижу? — спросила она, ставя рядом со стулом свою сумку. — Элоиза и Викки читают «Ведьпомолитен» в спальне и хихикают как больные, а мне еще надо эссе по защите закончить. «Почему важно знать места обитания потенциально опасных существ», — ей удалось очень неплохо изобразить голос и повадки профессора Слинкхарда, и гриффиндорско-слизеринская компания за столом захихикала. Луна как будто ничего не заметила, увлеченная своими мыслями, а Гермиона посмотрела неодобрительно и строго, но сдержалась и промолчала. — Я в курсе, что он просто хочет, чтобы мы написали какую-нибудь ерунду про то, что легче не попадать в такие места, если знаешь, на что обращать внимание.

Они какое-то время работали в сосредоточенном молчании, передавая книги, задавая соседям тихие вопросы. Учиться здесь было намного легче, чем в гостиной. Особенно учитывая, что здесь Гарри мог сидеть с Луной, настолько близко, что чувствовал тепло ее тела, и таким образом быть с ней. Когда Тео поменялся местами с Дафной и сел в углу стола с Джинни, Гарри с трудом сдержал улыбку, уткнувшись в свой конспект по гербологии. Он делал заметки на учебных карточках по разным растениям — с изображениями листьев, цветов, срезов стеблей, плодов и семян. Один из шестикурсников в гостиной заметил его карточки и предложил заплатить за копию, когда Гарри закончит.

Когда подошел Рон — без сумки, но раскрасневшийся и встрепанный — Гарри понял, что добра ждать не стоит.

— Вот ты где, Джинни! — Рон выглядел злым, лицо у него даже пошло пятнами, но как-то сумел ограничиться шепотом вместо крика. — Лаванда сказала, что ты пошла в библиотеку встречаться с Ноттом!

Гарри торопливо соображал, как бы избежать конфликта в библиотеке. Ссора могла очень быстро стать очень громкой и, может быть, даже агрессивной.

— А тебе что? — яростно прошипела в ответ Джинни. — Злишься, потому что он слизеринец? Или из-за слухов о его отце?

Тео осторожно повернулся так, чтобы быть лицом к Рону, заслонив Джинни от брата. Гарри отложил письмо, пытаясь решить, сделать что-нибудь и потом получить проблемы с каждым из троих или просто понаблюдать со стороны, на случай если понадобится его вмешательство. Может, прикрыть книги щитовыми чарами?

На миг Рон как будто растерялся, словно не думал о проблеме с этой стороны.

— Нет! — заключил он наконец и потряс головой, продолжая сердито смотреть на Джинни. — С чего мне быть против слизеринцев?

У Гарри при этом заявлении поползли на лоб брови. Это было что-то новенькое, и просто удивительно было, насколько Рон сам не сознавал, как он изменился за последнее время. Но раз Гарри и сам за то же время научился звать Марволо отцом, то и Рон вполне мог дойти до того, что слизерин не обязательно злодей. Они все взрослели, и некоторые быстрее прочих.

Но Рон не закончил:

— Ты еще маленькая! Тебе еще рано встречаться! Моей младшей сестре не положено целоваться с парнем старше ее! Это просто неправильно!

Теперь к их скандалу шепотом стала внимательнее прислушиваться и Гермиона, которую перед этим явно волновало только то, что в любой момент может появиться мадам Пинс.

Гарри, пряча в руке вынутую палочку, увидел, как лицо Джинни заалело от злости:

— Как ты смеешь! Я достаточно взрослая, чтобы самостоятельно решать такие вопросы!

Неожиданно у Рона и Джинни в руках оказались палочки, а между ними оставался стол, несколько человек и драгоценные книги. Вскоре все были на ногах и с палочками — опасливый Тео, судя по всему, не знал, что предпринять, брат с сестрой сверлили друг друга убийственными взглядами, а остальные переживали, как будут развиваться события. Если будут.

Это легко могло закончиться плохо. И никто не хотел вмешиваться. Гарри почувствовал, что должен что-то сделать, чтобы предотвратить надвигающуюся катастрофу: летающие туда-сюда заклинания, поврежденные книги, может быть, травмы. А в итоге — всем до конца дней будет запрещено появляться в библиотеке.

Так не пойдет.

С гораздо большей уверенностью и властностью, чем было у него на самом деле, Гарри сделал шаг вперед, притягивая к себе внимание:

— Давайте лучше займемся этим где-то еще. Библиотека явно неподходящее место для такого разговора. — Он видел миг, когда оба — и Рон, и Джинни — хотели сорвать раздражение на нем, подозревая, что он занял не ту сторону. Гарри поднял ладони и невербально набросил чары немоты сперва на Джинни (у нее проклятия были намного болезненнее, чем у ее брата), а потом и на Рона. — Не дурите. Оба. А ну, быстрее!

К его удивлению, остальные стали собирать учебники, видимо, тоже желая досмотреть спектакль до конца. Ему захотелось закатить глаза. Ну почему людям так нравится смотреть на чужие ссоры? Они быстро расставили книги по полкам, откуда их брали, убрали свои вещи в сумки и перешли из библиотеки в одну из свободных классных комнат, каких много было по всему замку.

Джинни и Рон продолжали зло друг на друга коситься, но Тео и Дафна сумели помешать им сцепиться по дороге и предотвратили возможные порывы к драке. Гарри тем временем искал способ разрядить атмосферу. Несколько дней назад Рону стало интересно, как дела у Гарри и Луны. То, что при этом он считал Джинни слишком юной, было, по его мнению, лицемерно.

Когда Тео встал рядом с Джинни, Рон взорвался, и заклинание Гарри перестало действовать.

— А ну отошел от моей сестренки! Она еще не доросла до парней! Руки убрал!

Смирившись, Гарри снял заклинание с Джинни и наблюдал, как та направилась к брату. От ее сердитых шагов с пола взлетала пыль.

— Нет у меня парня! А что бы ты сказал, будь это Гарри? Тогда нормально было бы?

Рон впечатляюще хорошо изобразил рыбу, явно недовольный этим обвинением, но покосился на Гарри, стоявшего вместе с Луной. Джинни заметила это и обернулась к Гарри:

— А ты! Вы с Луной встречаетесь, а она со мной на одном курсе. Не может быть, чтоб ты думал, что мне рано заводить парня и что он не может быть на год меня старше!

Подняв руки (в правой между двух пальцев была зажата палочка), Гарри потряс головой:

— Нет, конечно. Я просто хотел уйти, пока нам не запретили в ближайшем будущем ходить в библиотеку. Я так считаю, что ты вполне можешь за себя постоять и достаточно взрослая, чтобы встречаться с парнями. И я знаю, что Тео хороший парень. Он уважает желания ведьмы. Разберитесь между собой, Рон, Джинни. Я, например, согласен, что главное слово за Джинни.

Взяв Луну за руку, он повернулся уходить. Этот вопрос Джинни определенно надо было решать с братом самостоятельно. На Рона было больно смотреть — такая неприкрытая обида отражалась у него на лице от того, что Гарри встал на сторону девушки. От того, что Гермиона одобрительно улыбалась, легче не было.

Большинство остальных вышли вместе с Гарри, и, прежде чем дойти до дверей библиотеки, они слышали крики.

Им все еще надо было учиться.

* * *

Время от времени Северус наслаждался неторопливой прогулкой по коридорам Хогвартса перед отбоем. Знание, что он вернется к жене, к чашке теплого травяного чая — слишком поздно, чтобы пить что-то более возбуждающее и потом нормально спать, — превращало молчаливую ходьбу в приятный ритуал.

От возможности поймать в запрещенных местах учеников было только лучше. Всегда забавно было смотреть, как мнутся и краснеют подростки, вообразившие, что нашли лучшее тайное место. Однако, к веселью каждого из профессоров, поколения учеников использовали одни и те же убежища — вероятно, с времен Основателей.

Как всегда при приближении весны, число учеников, найденных им в компрометирующем положении во время его регулярных вечерних прогулок, росло с каждой неделей.

К счастью, мадам Помфри прилежно отвечала на все вопросы, с которыми к ней могли прийти ученики (она часто просила добавить в программу обязательный урок на тему здоровья, потому что мальчики задавали вопросы очень редко) и раздавала контрацептивные зелья, не интересуясь подробностями и сохраняя конфиденциальность. Сам Северус каждый год проверял, чтобы новые старосты знали, что отвечать на вопросы ровесников. Но когда он узнал, что по спальне ходит некая книга, принадлежащая мистеру Слизерину, то был только рад. Для того, чтобы предотвратить возможные неприятности, информация лишней не будет. Только компетентные подростки могут принимать компетентные решения.

Сегодня он уже успел отправить в подземелья мистера Нотта, которого нашел за несколько коридоров от входа в Гриффиндорскую башню. По крайней мере, молодой человек сумел оградить периметр сигнальным заклинанием. В результате только ему одному пришлось выслушивать суровую отповедь. Виноватое выражение на лице юноши, тем не менее, вызвало у Северус подозрения, что рядом мог быть кто-то еще.

Поэтому теперь он поднимался по лестнице Астрономической башни. Ночь была ясная, и хотя сам Северус подростком не увлекался такими делами, он знал, что многие считают романтичным смотреть на звезды. Это занятие становилось еще заманчивее благодаря необходимости держаться ближе друг к другу из-за холода.

Когда он достиг верхушки башни, от ударившего в лицо ночного холода у него на миг перехватило дыхание. Воздух по-прежнему был излишне свеж, но вид на звезды был потрясающий. Как обычно, уроки астрономии должны были начаться позже, но на башне слышался шепот и хорошо различимый влажный звук движущихся в поцелуе губ.

За несколько шагов от лестницы Северусу стало отлично видно парочку учеников, сидевших у внутренней стены, не обращая никакого внимания на звезды, — они сплелись в объятии, соприкасаясь губами.

Еще несколько беззвучных шагов, и Северус встал так, чтобы, прочистив горло, с максимальным эффектом привлечь внимание пары.

Светлая и темная головы обернулись на неожиданный звук, вызвав у Северус усмешку.

— Мистер Слизерин, мисс Лавгуд, видимо, следует напомнить вам, что скоро отбой и вы слишком далеко от гостиных, чтобы успеть вернуться вовремя. Мне снять баллы немедленно или подождать, пока время действительно выйдет?

Мальчик покраснел, но девочка только умиротворенно улыбнулась. Румянец на ее лице был естественным следствием прерванного Северусом занятия.

— Нет ответа? Я с радостью добавлю каждому из вас по отработке. В разные вечера, разумеется.

Как Северус и ожидал, девочку это не смутило, но мистер Слизерин торопливо встал, приводя в порядок одежду.

— Этого не потребуется, профессор. Мы поставили таймер, чтобы вовремя вернуться в гостиную, — он замялся и, смутившись, покраснел гуще. Видимо, только теперь слова Северуса в полной мере достигли его сознания.

— Разумеется, — протянул Северус. — Идемте, я прослежу, чтобы вы не заблудились по дороге вниз.

Он махнул ученикам следовать за ним и, забавляясь, наблюдал, как они послушались. Поттер… нет, Слизерин при этом быстро подобрал с пола одеяло.

— Простите, профессор, — заговорил мистер Слизерин, пока они спускались по лестнице. — Мы, наверное, пропустили таймер. Пожалуйста, не наказывайте Луну за мою ошибку.

Все такой же самоотверженный идиот. Но, возможно, целью поступка было произвести впечатление на юную леди, и тогда это можно назвать слизеринской тактикой. Не готовый углубляться в эту мысль, Северус переключился на другую проблему, связанную с тем, что мистер Слизерин оказался так далеко от гостиной поздно вечером в обществе одной лишь молодой девушки и явно не обращал внимания на происходящее вокруг:

— Мне казалось, что ваш отец, мистер Слизерин, оставил вам строгое указание не перемещаться одному по коридорам Хогвартса. Или я пропустил момент, когда это распоряжение было отменено?

Чего бы Северус не отдал, чтобы в этот миг увидеть лицо мальчишки! Плечи у того напряглись, словно он хотел что-то сказать или приготовился к удару, но мистер Слизерин промолчал, и его осанка стала элегантнее и увереннее. Что он собирался сказать? И почему решил промолчать?

Всего мгновение потребовалось, чтобы догадаться.

— Ясно. Тем не менее я предпочел бы, чтобы вы не бродили по коридорам незадолго до отбоя. Я ясно выразился, мистер Слизерин?

— Да, сэр, — только и ответил мальчик, продолжая держаться с девочкой с Рейвенкло за руку.

Они передали мисс Лавгуд старосте ее факультета, которого встретили по пути к их башне, и дальше шли до слизеринской гостиной в молчании. После того, как Северус отчитал мальчика за прогулки в одиночестве, он просто не мог позволить ему идти без сопровождения.

— Постарайтесь встречаться с вашей девушкой в дневное время, мистер Слизерин. Следует ли объяснить вам разумные меры предосторожности? — лучше всегда задавать такие вопросы заранее, чем предполагать, что подопечные и так знают все необходимое.

Румянец, исчезнувший за время спуска, вдруг появился снова.

— Это… в порядке, сэр. Отец постарался, чтобы я за лето узнал об этом все, что надо. Так что дальнейшие объяснения не потребуются. Сэр.

Так как Северус был вполне уверен, что его лорд и впрямь проследил, чтобы его наследник знал все необходимое и не опозорил фамилию, он отпустил мальчика, не заставив снова высиживать неловкий для обоих разговор.

Только это (да еще грязные подгузники) не нравилось ему в предстоящей роли отца: необходимость объяснять своему ребенку все, что имеет отношение к воспроизводству. Может быть, Соня согласится взять эту задачу на себя.

* * *

Она постучала в дверь, и долго ждать не пришлось.

— Нимфадора! — воскликнул Сириус, стоя за порогом. — Входи, входи! Ремус на кухне, если ты к нему, — Сириус с намеком пошевелил бровями, и Дора, закатив глаза, вынула палочку.

— Не зови меня Нимфадорой, а то в следующий раз подарю тебе собачью игрушку!

Обычно Сириус Доре нравился, он был забавный. Но то, что он упорно звал ее дурацким именем, которое дала ей мать, подбешивало.

Они вошли в дом (ставший намного чище с тех пор, как в нем располагался штаб Ордена), и Дора стала подыскивать тему для разговора, которая бы Сириуса заинтересовала. Лучше уж пусть разговаривает, чем замышляет розыгрыши и всякое в этом роде.

— Как идет восстановление летнего дома? Как думаешь, я смогу туда как-нибудь съездить в отпуск?

— Хорошо идет. Билл говорит, что там почти не осталось ничего проклятого. Больше всего проблем от разрушившихся заклинаний, которые должны были отгонять вредителей. От крыс до докси и боггартов. Он скоро закончит. Сказал, что кто-то ему временами помогает, и что можно отправлять туда эльфа для уборки и ремонта, — похоже, Сириус был доволен описанным им прогрессом. Доре трудно было представить, каково это — готовиться к первой встрече со своими детьми, которые уже стали подростками.

Путь до кухни долгим не был, и они дошли, не успев углубиться в обсуждение ремонта. Ремус сидел за столом. Перед ним были свиток и чернильница с красными чернилами, а у руки испускала пар чашка чая.

— Ремус!

Волшебник отвлекся от работы и обернулся, и у Доры в животе заплясали бабочки.

— Дора! Какая неожиданность. Проходи, садись. Не желаешь ли чашку чая? — Ремус, как всегда джентльмен, встал и отодвинул для нее стул, а потом отошел к плите.

— Над чем работаешь, Ремус? И почему чернила красные? — Дора склонила голову набок, пытаясь прочесть свиток или хотя бы заглянуть в него. Она укоротила волосы, так что они встали на голове ежиком, чтобы не лезли в глаза.

— Проверяю свежую копию домашней работы Гарри. Как известно большинству, Биннс не лучший профессор, поэтому летом меня пригласили работать репетитором Гарри по истории. Я до сих пор проверяю его эссе и отвечаю на его вопросы, — он махнул рукой, немного застенчиво улыбаясь. — Мне платят, но все равно ощущение такое, что я помогаю сынишке Сохатого, как и следует хорошему другу.

— У него будет больше шансов хорошо сдать историю, чем у большей части тех, кто учился, когда Биннс уже умер! — улыбнулась Дора.

Ремус рассмеялся и вернулся к столу, осторожно неся полную чашку.

— Я почти уверен, что у подруги Гарри, мисс Грейнджер, тоже не возникнет затруднений. Да и еще и многих, — провозгласил он, ставя чашку перед Дорой на исцарапанный стол. — Хочешь лимон? Сахар, сливки?

— Только сахар, — сказала Дора и взяла переданную сахарницу. — На курсе всегда немного тех, кто настолько хочет и может самостоятельно учиться. — Отпив подслащенного чая, она снова отпустила волосы, изменив прическу на ту, что, как она несколько раз замечала, привлекает внимание Ремуса. — Уже читал «Пророк»?

Ремус со вздохом откинулся на спинку:

— Читал. Ты намекаешь на статью о заседании Визенгамота в этом месяце?

На его лице не было заметно надежды, которую Дора рассчитывала увидеть.

— Да! — ей хотелось взять его и потрясти. Ну почему он не радуется сильнее? — Они решили передать ответственность за мониторинг отделу магического правопорядка вместо отдела контроля популяций! Это же большой шаг в верном направлении, да?

Ремус снова вздохнул:

— Может быть. Дора, ты должна понимать, что одно это изменение — все равно что попытка одной веткой остановить потоп. Это мало что меняет. Реестр остается. К нам по-прежнему относятся, как к опасным зверям. По-прежнему смотрят с подозрением. И ты думаешь, что только потому, что исправили унизительную деталь, что нас относили к «существам», изменит отношение к нам? — он наклонился вперед, подперев голову руками.

И Дора почувствовала себя неловко. Ей казалось, что это хорошая новость, и так и было, но она не сознавала, какая тоскливая пустота должна быть внутри у тех, кто день за днем сталкивался с таким предубеждением. Она подвинула стул так, чтобы оказаться рядом с Ремусом, и осторожно обняла одной рукой. Ей определенно не хватало его проницательности, но она хотела понять.

— Потребуется время, ты прав. Надеюсь, будет много таких изменений, как это, и постепенно изменится и результат.

* * *

Билл собирался на обед в ближайший паб, когда заметил уже знакомую фигуру в вестибюле, отходящую от одной из стоек. Не задумываясь, Билл пошел быстрее и окликнул волшебника, которого за последние недели узнал ближе:

— Марволо!

Мужчина в хорошо пошитых мантии и плаще — шерсть с тонко вышитыми абстрактными узорами — и с шарфом на шее по случаю холода остановился и подождал его.

— Билл, ты на обед? — спросил Марволо и пошел с ним в ногу

— Да, — согласился Билл, присматриваясь к нему. Марволо выглядел усталым. — Что привело тебя сегодня в банк?

— Открыл доверительный фонд для Маркуса. И исправил свое завещание. До сегодняшнего дня не находилось времени. И даже чтобы сейчас это сделать, много что пришлось перенести, — покачав головой, он провел пальцами по тщательно уложенным волосам, нарушив аккуратную прическу. — Мое почтение всем ведьмам и волшебникам, самостоятельно воспитывающим детей, необычайно выросло. Правда. Маркус почти постоянно в школе, пять дней в неделю, и все равно такое ощущение, будто времени стало в три раза меньше, — он рассмеялся, и Билл в очередной раз заметил, насколько человечнее Марволо стал с их первой летней встречи.

— Не могу сказать, что правда понимаю. Даже как старший из шести, я никогда не обращал внимания, что мама делает. Но я знаю, что она сильно скучает с тех пор, как Джинни пошла в Хогвартс. Воспитывать такого маленького ребенка — это же другое, да? — спросил Билл с искренним интересом. Флер начала поговаривать о планах на будущее, о браке, о детях. Для Билла все это пока что было довольно абстрактно. До встречи с Флер большую часть его внимания занимали карьера и трудности службы ликвидатора заклятий. Думать о собственной будущей семье было… странно.

Они вышли за двери на лестницу и медленно спустились на улицу. Люди спешили туда-сюда, от одного магазина к другому. Холод уже не был таким пронизывающим, но и задерживаться на улице пока не хотелось. Хорошо хоть, сегодня не было дождя.

Билл свернул ко входу в Лютный переулок. Там находился небольшой паб, где охотно принимали работавших в Гринготтсе людей. Еда была простая, но вкусная и по карману, к тому же до паба было недалеко и он не был расположен слишком уж глубоко в Лютном, чтобы это определяло его клиентуру.

— С Гарри определенно иначе. Для начала, он старше. Может сам себя занять, — ответил наконец Марволо. — И он еще у предыдущих опекунов приучился не привлекать к себе внимания. То, что он опасался за свою безопасность, — не без причины, — дополнительно усилило его нежелание со мной общаться.

Они молча повернули за угол в Лютный и пошли по неровной мостовой.

— Записка, которую ты мне отправил, была короткой и неожиданной, — сменил тему Билл, когда они зашли в паб, и оглянулся в поисках пустого столика. Он заметил такой в углу у черного хода и пошел туда.

— Прости, что так внезапно перенес дату. Но мне правда трудно высвободить достаточно времени, чтобы все подготовить как следует. — Они сняли верхнюю одежду и сели за столик. — И я еще подумал: ритуалы не случайно проводят в определенные дни. — Билл кивнул. До того, как министерство и общество отреклись от ритуалов, это было общеизвестно. — Некоторые дни увеличивают силу тех, кто проводит ритуалы, упрощая для всех серьезные задачи. Но мне не требуется дополнительная сила для конкретно этого ритуала. Возможно, лишняя сила, наоборот, добавляет трудностей, — Марволо пожал плечами и посмотрел на доску, на которой мелом было написано сегодняшнее меню. — Как тут куриный суп?

— Брал несколько раз. Хорош, но без изысков, — ответил Билл, размышляя тем временем о причинах, по которым даты, делившие год на четыре части, считались удачными для проведения ритуалов. — А что насчет стабилизации? Я видел круг, который ты создал. Он довольно сложный, немного устойчивости не повредит. Не знаю даже, что будет, если ритуал будет нарушен.

Марволо только задумчиво хмыкнул.

— Чего подать, ребятки? — спросила женщина в старомодной и вытертой откровенной мантии. Она была средних лет (кажется), и оказывалась тут каждый раз, как Билл приходил обедать.

— Мне куриный суп и хлеб, пожалуйста, — ответил Марволо, обаятельно улыбаясь. В этой второсортной забегаловке он совершенно неуместно выглядел в своей шикарной мантии. Пусть даже повседневной.

— Я карри возьму, — решил Билл. Обычно карри здесь для него было недостаточно острым, зато порция была большой, а он проголодался.

Они говорили о разной ерунде, пока не принесли еду, отлично зная, что в Лютном немало людей начинает прислушиваться, как только раздастся слово «ритуал». Когда принесли заказ, взмах знаменитой бледной палочки возвел вокруг их столика односторонние чары тишины.

— Хочу проверить теорию, что менее сильный день будет выгоднее для этого ритуала, — Марволо начал объяснять свои выкладки между двумя ложками супа. — А неплохо.

— Ты же понимаешь, что проверка сразу нескольких переменных обычно приводит к нечетким результатам? — спросил Билл, отламывая кусок от принесенного ему ломтя хлеба. — Ты и так сильно изменил ритуал. Если еще и значительно поменять дату… в итоге, может быть, и не удастся получить достоверных выводов. Если будут еще изменения, можешь зайти не туда.

Марволо кивнул, тоже взяв хлеба.

— Не то чтобы у меня было неограниченное число попыток, Билл. И единственный возможный неудачный результат — неконтролируемое возвращение фрагмента. Это я уже несколько раз перенес, думаю, смогу и еще раз.

Он старался отмахнуться от того, как реально повлияли на него эти случаи, но Билл помнил. Помнил, что Марволо именно хотел избежать, переделывая ритуал: он боялся изнурительной боли, которая грозила ему ошибками.

— Может быть, тот факт, что еще остались фрагменты, — Билл не знал, сколько их точно, только что следующий не будет последним, — причина того, что ты можешь вытерпеть и пережить боль. Что если это будет меняться по мере того, как их будет все меньше? — он не был уверен, что стоило об этом упоминать, но от Марволо теперь зависели два ребенка. Ему важно было остаться в живых.

Поначалу единственным ответом был вздох. Через несколько минут, когда обед был съеден уже наполовину, Марволо, наконец, заговорил снова:

— Я договорился, что Гарри и Маркус часть весенних каникул проведут с крестным отцом Гарри, Блэком. Надеюсь, что к тому времени найду время для ритуала. Пока за ними будут присматривать, я смогу посвятить себя подготовке и восстановлению. Надеюсь, ты по-прежнему согласен помочь мне с ритуалом.

Билл кивнул, быстро проглотив:

— Конечно же, согласен. Гарри счастлив как никогда, мне так братья с сестрой говорят. И Маркусу нужна семья.

Он не упомянул собственный интерес к механике ритуала как такового или к концепции хоркруксов — как бы ни были они для него отвратительны, ему все равно было любопытно, как они работают. Марволо и без того знал о его академических увлечениях.

— Это я понимаю. Потому-то и решил привлечь не только целителя. Какой день тебе будет удобнее?

Они договорились о дате и расстались у беломраморного здания Гринготтса. Билл в глубокой задумчивости вернулся на рабочее место. Перед тем, как заняться снятием проклятий с фамильных ценностей, он зашел за кружкой кофе. Если голова чем-то занята, работать с проклятиями — прямая дорога к неприятностям.

Были ли страхи его матери основаны на чем-то кроме предрассудков? Билл не мог отрицать своего интереса к проклятиям, к древней и опасной магии. Других тьма поглощала, они терялись в ней. Хоть Билл и был уверен, что его сберегут семья и друзья, а также тот факт, что ему не нравится причинять другим боль, доля сомнения все равно сохранялась.

Может быть, поможет разговор с Флер.