Узы крови (джен)

Zayde Wolf — Born Ready.

Howard Shore — The Battle Of The Pelennor Fields (OST Lord Of The Rings).

Starset — Antigravity.

Погода испортилась за считанные дни. Мрачные тучи, подобно року судьбы, нависли над огромным замком, чьи полуразрушенные квадратные башни возвышались над убогой каменной конструкцией. Остроконечные шпили пронзали небеса, пытаясь не просто отогнать непрошеных гостей в виде посеревших туч, но и возвратить сынам войны надежду. Красные стяги, демонстрирующие вставшего на дыбы золотистого льва, поддавались неумолимым порывам южного ветра. Несчастные солдаты сгрудились на стенах, трясясь от холода и сырости. Небезызвестный девиз сулил извечную зиму, но давно настала весенняя пора. Неужели чертова природа решила сыграть злую шутку.

В этом, несомненно, таилась какая-то ирония: огромная тварь, по праву считавшаяся царем всех зверей, попалась в капкан, окруженный алчными волками и трусливыми лосями. Таким образом хищник становится добычей. Столь нелепая ловушка, тем не менее, дала Ланнистерам возможность осознать свое бессилие. Теша себя и друг друга ложными фантазиями о собственном могуществе, они напрочь утратили первобытные инстинкты самосохранения, впитавшиеся с молоком матери. Бесспорно, случившееся послужит им хорошим уроком. Если они выберутся отсюда живыми. Персональный Ад распространял свое влияние на всех страждущих.

Продовольствие почти иссякло. Снабжений из Гнезда не поступало, а два колодца не могли, при самом большом желании, удовлетворить потребности четырех тысяч человек. Народное недовольство, подогреваемое завсегдатаями трактиров и борделей, росло с каждым днем. Все боялись одного — смерти кого-нибудь из раненых. Неважно, от чего он умрет, — смертельные раны, недостаток лекарств, больное сердце, — для простолюдинов он станет неким символом недееспособности нынешней власти. Это будет началом конца. Сигналом к резне.

Именно по этой причине Элайджа вызвался добровольцем на опасное задание. Он не мог спать ночами, чувствуя груз ответственности за невинных жертв. Такова натура благородного брата, расточающего свою заботу на всех, кроме себя самого. Впрочем, ему было нечего терять, ибо ненаглядная особа, ставшая главным поводом для всех бессонных ночей, проведенных в неустанной борьбе с демонами нерешительности и сомнений, увы, сбежала, не оставив никакого послания. Из-за этого генерал вздумал поиграть в мучения и пожертвовать своим личным благом во имя существования армии роялистов.

Полнейшее расточительство. Особенно, если неудавшийся герой вернется, однако на месте бывшей крепостницы обнаружит сплошные руины. Восхитительное зрелище. Практически никто не сомневался в том, что сегодняшний день станет последним в их рабской жизни. Финальный акт всей этой масштабной трагедии, растянувшейся на целую неделю. Еретики изобличили в себе небывалую доселе смелость. Слишком часто нарушали установленные границы, подходили близко к запретной местности, вели наблюдение за обстановкой, провоцировали выстроившихся на стене лучников и пехотинцев.

Как бы там ни было, но верных стражей нельзя было обвинить в излишней эмоциональности. Сродни античным статуям, они стояли неподвижно, отказываясь реагировать на все умышленные оскорбления жадных падальщиков. Однажды неведомый храбрец смог быстро и незаметно водрузить флаг с черным волком на пересечении двух границ. Отчаянно жестикулируя, он вонзил древко в землю, победно усмехнувшись. Рискнув сорвать режим тишины, один из постовых, соблюдая величайшую осторожность, извлек стрелу из колчедана, а затем, прицелившись, пробил символу завоевания красный глаз.

Узнав об этом происшествии, монарх нахмурился, но промолчал. Главное, чтобы это не вылилось в нечто ужасное и не ускорило кровавую резню. Для умалишенных последователей не менее безумного фанатика выстрел в обычную тряпку мог приравниваться к осквернению святыни, едва ли не к плевку в статую Христа. Тем не менее, до трех часов дня никто не предпринимал никаких решительных действий или попыток сделать первый шаг на пути к неоправданному кровопролитию. Клаус поймал себя на мысли, что испытывает животный страх.

Громовой взрыв, разорвавший небеса, оповестил всех о начале вторжения. Ситуация ухудшалась ежесекундно. Пронзительные крики яростных безбожников смешивались с отвратительным скрежетом металла. Ублюдки нарочно запугивали проигравших и униженных. Бряцая оружием по кольчуге и терзая шкуру на барабанах, они жаждали получить наслаждение от чужих страданий. Все кончено. Вцепившись в мокрый от дождя булыжник, Лев стиснул зубы, при этом до крови прокусив нижнюю губу. Ощущение странного привкуса во рту мгновенно вернуло к суровой реальности. Отдавать какие-либо приказы — бесполезно, равно как и надеяться на спасение.

Мысленно приготовившись к оглушительному поражению, лидер опустил голову. Затуманенный взгляд уловил безосновательные движения в ранее организованных рядах солдат. Дисциплина нарушена, боевой дух подкошен. Ветераны готовились к смертельному бою, из которого не планировали вернуться живыми, а зеленые юнцы усиленно молились или же предвкушали скорую возможность войти в историю, как непобедимое воинство освободителей мира от скверны. Пути назад нет. А бесчестие хуже смерти.

Несмотря на заметные внутренние колебания, Ланнистер быстро пришел в себя. Сжав черенок фамильного клинка, он ожидал дальнейших действий противника. Намокшие волосы ниспадали на прямой лоб, раздражая липкими прикосновениями. Пройдясь влажным языком по истрескавшимся губам, государь тяжело вздохнул. Он смирился и отдал себя во власть грядущего. Вильгельм, примирившийся со своим положением не отомстившего за убийство матери сироты, подошел к новому другу и стал рядом. Нолан, потерявший все, вновь обрел веру в нечто иное, непостижимое. А Стефан, чье мнение кардинально расходилось с мнением бывшего кронпринца, ждал того момента, когда они вместе отправятся в Ад.

Вдвоем им удастся свергнуть Люцифера, подарив тому последний танец. Остальные бравые гвардейцы, воодушевленные мужественностью командира, снова обрели былое хладнокровие. Впервые за сотню лет все они стояли рядом, плечом к плечу. Баратеоны и Мартеллы, Старки и Мятты. Едины в жизни, едины и в смерти. Так создаются легенды. Лучники застыли в ожидании четкого приказа открыть огонь по мишеням, однако ни конницы, ни пехоты в пределах досягаемости так и не возникло. Интересное стечение обстоятельств.

Задрожав от передавшегося по цепи волнения, первородный тряхнул гривой, дабы избавиться от обилия скопившейся там влаги. Все пространство заволокло чертовой тьмой. Непроглядной и непробиваемой. Очередная ярко белая вспышка повлекла за собой громовую завесу. Раскаты напоминали пушечный выстрел. Бешеные порывы ветра подхватили красные стяги, трепыхающиеся на тонких палках-копьях. Кто-то из опытных стрелков заметил, как одинокий всадник, выскочивший из ореола тьмы, устремился вверх по крутому склону.

Трудно было не узнать мантию смоляного цвета, преследующую своего хозяина, что облачался лишь в черное. Значит, все это медленно приближается к драматической развязке, а проклятый Лжепророк будет наблюдать за трагедией с самого лучшего и дорогостоящего места. Усмехнувшись, Цербер развернулся и утвердительным кивком ответил на немой вопрос так называемых самоубийц. Две тысячи способных держать оружие в руках собрались около ворот, в то время как остальная часть расположилась на башнях, шпилях и крышах.

Они не нуждались в многообещающих напутственных речах и длинных бравадах. Пусть вся эта душещипательная галиматья останется за пределами боли. Отступать некуда. А уходить на Ту Сторону под аккомпанирование красивой, но утопической и несбыточной сказки — удел слабых. Бесславные ублюдки старого и нового поколения не отличались тягой к сентиментальным порывам. Подобной точки зрения придерживался и сам венценосец, на чьем подбородке алел еле заметный, но весьма длинный шрам. Сегодня их станет еще больше.

Гэбриэль обмолвился, что не позволит обладателю короны погибнуть. Любезность с его стороны. Не разбираясь в загадочных мотивах поврежденного в уме Мстителя, Лев дал себе слово последовать за своими боевыми товарищами. Его изувеченное тело не будут возить по Беленору, прибивать к крестам и выставлять напоказ перед не сдающимися роялистами, до сих пор держащими оборону в своих замках. Этому не бывать! Только отец мог так глупо расстаться с троном и пасть от руки воскресшего из мертвых.

Здесь никто не верил в чудо. Надежда угасла давным-давно. Сохранилось желание не дать мерзости проникнуть в молодые сердца, отомстить за содеянное. За бесчинства и зверства, за беспорядок, устроенный безумцем и его приспешниками. Разумеется, в воздухе повис страх. Минута тянулась целую вечность. Дрожащая от холода ладонь пыталась нащупать бешено колотящее сердце. Внезапно один из солдат вскрикнул, при этом указывая куда-то ввысь. Солнце, отчаянно стремившееся пробиться сквозь мрак, не могло достигнуть поставленной цели, но продолжало пытаться. Несметное количество глаз обратилось к небесам.

Протяжное карканье возвестило о прибытии вестника смерти. Удивительно. Обычно они слетаются после битвы, чтобы полакомиться свежей плотью. Лорд внимательно следил за тем, как птичий силуэт ловко маневрировал на открытом пространстве, не попадаясь в смертельные ловушки в виде железных наконечников, норовивших пробить грудную клетку. Мастерски избегая летящих в никуда палок, ворон нацелился на один из ближайший шпилей. Оставляя позади толпу разгневанных охотников, хищник резко завертелся в воздухе, а затем приземлился в нужном месте.

Благодаря изящному светло-серому оперению, сливавшемуся с посеревшими тучами, его вычислили не сразу. Цепкие когти ухватились за холодный камень, давая вымокшему и нахохлившемуся тельцу время на передышку. Один из бойцов намеревался прикончить гонца, за что был награжден отборной бранью. Аккуратно, продумывая каждый шаг, Стефан, вызвавшийся разобраться, подходил к спасителю, к чьей спине было привязано письмо. Сомнений быть не могло, это Враиль, питомец Хельги. Открыв небольшой клюв, посланник отскочил в другой угол, угрожающе замахав крылом. Однако, спустя секунду, он все же дал себя поймать.

Задрожав от волнения, юноша развернул письмо и передал рядом стоявшему Льву, который, в свою очередь, пробежался по нему немигающим взором. Стараясь не выдать рвущихся наружу эмоций, государь сохранял наигранное спокойствие, но вот трясущиеся ноги красноречиво свидетельствовали о клокотавших внутри страстях. На миг в зеленых глазах мелькнула тень надежды. Маленький братец, он же хитрый баламут, предусмотрел абсолютно все. Даже вероятный провал миссии. Знак свыше гласил: “Я всегда знал, что мне, рано или поздно, придется вытаскивать тебя из передряги. Воистину, надо следить за добычей, а не за луной”. И все. Никаких тайных меток, подписей или намеков на дальнейшее.

Послав упрямого покровителя к черту, Клаус мгновенно изменился в лице. Тревоги исчезли, морщины разгладились, а уголки губ расплылись в некоем подобие усмешки. Звук боевого рога прокатился по всей области, создавая величайшую мелодию из когда-либо существовавших. Музыка для ушей тех несчастных, которые уже считали себя заживо погребенными под завалами крепости. Потрясающее зрелище предстало перед смертниками: сотни, тысячи всадников с копьями наперевес, выстроились по обе стороны от мощнейшего укрепления.

Серебристые доспехи, сверкающие на солнечных лучах, пробившихся сквозь завесу, развевающиеся голубые стяги и разноцветные плюмажи — все это сопровождалось оглушительным лязганьем кольчуги и ревом специальных инструментов. Громкое лошадиное ржание заглушало раскаты грома. Сын Майкла, шокированный подобным поворотом событий, радостно закричал, приветствуя своих избавителей. Вся южная стена, окруженная целым содружеством, взревела от переполняющего душу восторга.

Малакай, салютовавший боевым товарищам высоко поднятым клинком, в мгновение ока развернул белоснежного жеребца в направлении дезориентированного врага. Еретики дрогнули, сознавая собственную беспомощность перед громаднейшим войском, какого еще не видел Север. Из-за холмистой местности казалось, что армия троекратно возросла в размерах. Не дожидаясь особых распоряжений, Аррен ударил по сильному крупу, вынуждая животное взвиться на дыбы. Кавалерия последовала за отважным полководцем, не переставая издавать громогласные вопли.

— Открыть ворота! — взревел ошалевший монарх, вырвавшийся из толпы застывших на месте солдат. Ворвавшись в конюшню, он схватил буланого мустанга за поводья, после чего вскочил на совершенно голую спину, не обремененную седлом, и рванул к линии пересечения. Опешившие часовые отодвинули тяжелые двери, разрешая Его умалишенному величеству проскочить мимо ничего непонимающих гвардейцев. — За мной! Сюда! Сюда!

Два огромных пса, сорвавшихся с ненадежной привязи, помчались за единственным представителем дома Ланнистеров, находившимся внутри. Этот ярчайший пример безрассудной храбрости возымел определенный эффект: разгоряченные мальчишки запрыгивали на незапряженных коней и, не слушая мрачных напутствий, стремились нагнать предводителя. Образовавшаяся цепь из неудержимых самоубийц заполнила половину цитадели. Люди, жаждавшие глотка свежего воздуха, не отравленного тем или иным предчувствием скорого конца, выскакивали наружу. Один за другим. Крик бешеных убийц, торопящихся в лапы смерти, накрыл нечестивцев, словно лавина.

Не нарушая боевого построения, соблюдая величайшую осторожность, Кол решился двинуться с места, приказывая своему отряду не отставать от Арренов. Они должны соединиться и идти на противника вместе, одной большой волной. Так и произошло. Впечатляющая феерия. Брего, сумевший прорваться в авангард до того, как шеренга сомкнулась, быстро сравнял шаг с другими лошадьми. Бешеный галоп перерастал в настоящий полет. Увидев знакомые лица, не спрятанные под забралом, Лев не сумел сдержать радостных порывов. Не обращая внимания на летящие мимо стрелы, звуки падения, душераздирающие вопли агонизирующих, Клаус поприветствовал родного брата ласковой улыбкой.

На полной скорости, нога в ногу, они мчались вперед, к заветной свободе. Всадники Апокалипсиса. Табун, несущий смерть. Приспешники Лжепророка, не среагировавшие на столь неожиданно возникший хаос, смогли убить лишь несколько рыцарей. Финн, желавший возглавить захват, трясся всем телом. Замотав головой, он таким образом отказывался воспринимать суровую реальность, в которой армия может возродиться из пепла. Пытаясь восстановить порядок в строю, командир не заметил, как конский топот постепенно начал приближаться. Отовсюду сыпались воодушевляющие кличи и девизы.

Поистине завораживающая картина, достойная кисти опытного художника: серебро, смешанное с голубым и красным, медленно поглощало все на своем пути. Так гибли города и возрождались королевства. Волчий легион пал. Бросая оружие, безбожники стремительно покидали поле брани. Три хищника с оголенными клыками мчались к самому центру, перед всем сонмищем, дабы первыми вцепиться преступникам во все части тела и разорвать на куски. За свободу всегда платили высокую цену. Этот день не станет исключением из устоявшегося в веках правила.

— Что они, черт подери, вытворяют?! — зарычал ослепленный яростью Гэбриэль, наблюдавший за крушением своих надежд. Он взобрался на высокий склон для того, чтобы лицезреть предстоящее кровавое побоище, но вместо обещанной победы получил кучку жалких дезертиров, спасающихся бегством.

Безысходность поедала каждую клеточку мозга, заставляя усиленно искать решение или другой план. Выпустив пар из ноздрей, неудавшийся мститель резко повернулся спиной к арене боевых действий, а затем принудил несчастную тварь, страдающую от въедливого запаха крови, спускаться вниз по склону. Прическа была испорчена, а пряди темных волос выбились из общего пробора. Расширенные до предела зрачки говорили красноречивее любых слов. Неужели кронпринц нашел выход из патовой ситуации? Невероятно! Будучи на волосок от гибели, он не утратил гордости и не стал просить о пощаде. Подлинный лидер с железной волей.

Он убил, по меньшей мере, семерых. Разрубил на части. При первом же наскоке Брего энергично повернулся боком, позволяя наезднику ловко увернуться от грозящего голове удара, а потом, выпрямившись, вонзить огромный клинок в череп оппонента, пробив шлем. Кровь хлынула фонтаном, запачкав шерсть и лицо. Когда ты слышишь мольбы о пощаде и отчаянные крики, это напрочь уничтожает любое проявление человечности. Клаус был оглушен потоками сливающихся воедино звуков. События проносились вихрем, равно как и воспоминания.

Один из нечестивцев, приметив вождя роялистов, устремился прямо на него, однако напоролся на оголенную сталь. Агония длилась не больше пары секунд. Мало кто выживет с насквозь пробитым горлом. Никакого сочувствия, никаких эмоций. К черту милосердие и прочую чушь. Он провел около двух недель в замкнутом пространстве, боясь собственной тени и выслушивая жалобы мелких крестьян, сетовавших на тяжелую долю. Пора наверстать упущенное и отыграться за все пережитые страдания. Накренившись в правый бок, властелин распорол желудок неизвестному мерзавцу, выпрыгнувшему из палатки.

Близнецы, запугивающие врагов пронзительным ревом, не забывали соревноваться друг с другом в том, сколько шатров они сумеют извести по дороге. Корбреи, атаковавшие скопление головорезов, стали причиной замешательства в центре лагеря. Мятежники погибали под конскими копытами раньше, чем успевали извлечь какое-либо оружие из ножен. Мощный боевой молот дробил кости, а остроконечный шип кромсал ублюдков, отрывая части тела. Всеми доступными способами роялисты очищали Святую Землю от зла. Наскоро сформировавшиеся колонны союзников, под предводительством Редфорда и Кокшо, сумели оттеснить сопротивляющихся трусов к холмам и перебить всех до единого.

Сплоченность нового альянса воодушевила первородных на героические деяния. Взмывший над повалившимся наземь телом буланый мустанг приземлился могучими копытами на треснувший доспех. Черная грива развевалась на ветру, но это не особо мешало Льву контролировать наступление. Фамильный меч, равнодушный ко всему происходящему, беспощадно истязал всех виновников массового Волчьего террора. Спустя полчаса выматывающей погони зеленоватые глаза, застланные красноватой пеленой, уловили знакомые черты, мелькнувшие в толпе копошившихся в грязи тварей. Ошибки быть не могло, это Финн, младший брат, предатель и отцеубийца в одном лице. Стиснув зубы до отвратительного скрежета, Ланнистер почувствовал, как сама ненависть разливается по всему телу.

Брего ощутил свирепый удар по выпирающим ребрам. Окровавленные шпоры резко впились в светлую шкуру, вынуждая несчастное животное рвануть вперед. Суматоха в рядах клятвопреступников достигла своего апогея. Разрушенные палатки, втоптанные в грязь, лошади без всадников, мечущиеся по полю, отрубленные конечности, — все это горячило кровь и угнетало одновременно. Гэбриэль категорически отказывался верить в такой нелепейший разгром. Лучшее подразделение легиона, пять тысяч заточенных на убийство подонков, было уничтожено. Осталась горстка смельчаков, чудом стоящих на ногах и сдерживающих напор бешеных псов, рвущихся на север.

Конечно, если им на помощь придет Лидер, то обстановка изменится. Возможно, ему даже удастся спасти хотя бы скудную часть войска. Коренной перелом поможет им отступить в лес, а затем воссоединиться с Болтонами и укрепить оборону Волчьего Логова, центрального замка во всей области. Чертов мальчишка наверняка захочет взять приступом важнейший стратегический объект, дабы прославить свое имя и войти в историю. Одна мысль о том, что сынок никчемного ублюдка сумел одержать верх над царем Ада, вызывала противоречивые чувства.

Гнев и восхищение, неприязнь и одержимость. Новый король обязан подчиниться воле Старка и стать его союзником, иначе весь мир падет. Мелкий дождь превратил гладкую равнину в настоящее болото. Вельзевул, черный иноходец, едва перебирал увязшими в трясине ногами, стараясь добраться до нужного места как можно скорее. Подгоняемый грубыми окриками, он, стоящий по колено в грязи, внезапно дернулся после того, как металлический трензель врезался в гортань, оставляя неприятный привкус. Замотав мордой, зверь укоризненно взглянул на хозяина, чье внимание было приковано к неизвестным стягам, реющим на фоне возвышенностей.

Какая своевременная насмешка судьбы. Остатки легиона, под командованием лорда из Дорна с мечом и падающей звездой в гербе, угодили в ловушку. Единственный путь к отступлению был отрезан новыми участниками многообещающей трагедии. Лжепророк моментально пригнулся к конской шее, чтобы остаться незамеченным, а затем ринулся в противоположном направлении. Он — самый бездарный зачинщик восстания, убивший легендарного узурпатора, но не справившийся с двадцатилетним юнцом.

Тем временем последователи Ланнистеров громили опустившихся на колени мразей с тягой к насилию. Конница, возникшая из ниоткуда, на полном ходу врезалась в новую угрозу для всего Беленора, вонзая длинные копья в грудные клетки. Один из командиров, выронивший оружие, почти сразу же поднял обе руки вверх, показывая таким образом свою непричастность ко всем зверствам и пыткам. Небо прекратило оплакивать павших сыновей. Несказанно обрадованные финальному акту крестьяне радостно приветствовали освободителей. Зеленый флаг, на котором ранее виднелось черное сломанное колесо, теперь обагрился чужой кровью.

Другие рыцари, наконец освободившиеся из-под гнета четырех изъеденных трещинами стен, желали поблагодарить новоявленных спасителей. Крестоносцы, облаченные, преимущественно, в легкую броню с зелёной эмалью, предпочли не двигаться навстречу сторонникам Львов. Это немного смутило победителей, однако они не подали виду. Ветераны, обеспокоенные пропажей монарха, подозрительно косились в сторону безмолвных помощников, выстроившихся в шеренгу. Враг моего врага, конечно, хороший девиз, но не в данном случае.

Всех интересовало два вопроса: кто же эти таинственные гости, устроившие побоище? И куда подевался взбалмошный государь? Мало кто допускал мысль о том, что он, будучи совсем один, рванул следом за младшим братом. Без сопровождения и охраны, без нужного снаряжения, Клаус просто решил раз и навсегда покончить с величайшим позором всей семьи. Бесчисленное количество деревьев, проносившихся мимо, лишь усугубляло жажду крови. Желание найти добычу, убить ее и повесить отрубленную голову на стену, а шкуру положить около камина, все же возобладало.

Силуэт жертвы, суетившейся возле крутого обрыва, вынуждал нещадно хлестать верного друга по оголенным частям тела. Клинок находился в плотно сжатой ладони. Жалкому предателю уготована великая честь — пасть от руки великого уравнителя и борца за справедливость. Так, по крайней мере, скажут псевдо-очевидцы, полностью оправдывая действия венценосца и избегая наименования “братоубийца”. Бывший дофин, движимый скорее инстинктами, нежели холодным расчетом, совершил поистине великолепный прыжок, благодаря которому столкнул опешившего Финна с лошади и утащил за собой.

Они оба, словно истинные хищники, схватились в рукопашном бою, невзирая на то, что катились вниз по неровной местности. После такой встряски спина будет болеть не меньше недели. Рухнув в грязь, сыновья Майкла принялись орудовать мечами, по счастливой случайности не отлетевшими на большое расстояние. Отвратительный звон металла о металл отпугивал мерзких воронов, наблюдавших за ходом поединка с нескрываемым удовольствием. Ведь это сулило пир всем желающим. Подбадривая бойцов мучительным карканьем, больше похожим на душераздирающие вопли, падальщики стремительно перепрыгивали с ветки на ветку.

Схватив Льва за руку, чуть выше локтя, Никлаус отбросил его в другой угол. Два брата, ненавидевших друг друга за ошибки прошлого, отныне могли отыграться. Все старые обиды вкупе с гордостью никогда не сплотят их семью. Несмотря на тот факт, что Финн с детства отгораживался от остальных каменной стеной равнодушия, он по-прежнему принадлежал к королевской династии. Как бы тот не пытался отрицать столь постыдное явление, но он все еще кому-то нужен в этом ужасном мире.

— Никчемный подонок! — прорычал Цербер, отпрыгивая и уклоняясь от бесконечных ударов, сыпавшихся градом на незащищенное доспехами тело. Когда гарды клинков соединились, а лица оппонентов отделяли две полосы стали, лидер роялистов резко поддался вперед и ударил предателя лбом по скуле, в результате чего тот отлетел на приличную дистанцию. Повалившись на живот, еретик вовремя увернулся от острого конца, полоснувшего камень. — Я всегда знал, что ты изберешь для себя путь монаха-затворника. Или же станешь прислуживать одному из них. Насмешка судьбы, а?

— Забавно, — выплюнул младший Ланнистер, при этом убирая раздражающие пряди с глаз. Взъерошенные волосы превратились в спутанную гриву, нос кровоточил, как и разбитая губа. — Это говоришь ты, но я почему-то слышу голос отца. Идешь по стопам Разрушителя? А как же ваше пресловутое “всегда и навечно”?

— Видишь ли, Элайджа и Ребекка становятся наивными, когда дело доходит до семейных отношений. Взять хотя бы их беспредельную веру в меня, — произнеся эту фразу, блистательный оратор коснулся собственной груди, для вящего эффекта. — Но мы с Колом никогда не питали иллюзий на твой счет. Ты был, есть и будешь тем, кто запятнал нашу семью.

Не желая продолжать ни к чему не приводящий разговор, Финн ринулся на родного брата, надеясь сбить с ног. Весь этот фарс затянулся. Стоя на отшибе, испачканные и изможденные, они пытались довершить начатое. Шанс на нормальную жизнь еще не утерян окончательно. Проклятие, нависшее над старым кланом, еще можно рассеять в прах. Пророчество не исполнится, поскольку двое уже погибли, а в живых остались пятеро, а не трое. Король убеждал себя в этом ночами, однако, неожиданно для себя, умышленно упустил блестящую возможность смертельно ранить противника. Впрочем, благодарность в виде сильного толчка в грудную клетку настигла его достаточно быстро. Охваченный гневом первородный едва не поскользнулся.

— Разозлился, да? — прокричал второй в очереди на престол, готовясь из отцеубийцы перерасти в братоубийцу. — Ну так добро пожаловать в последние восемнадцать лет моей жизни! Я присоединился к нему только чтобы защититься от тебя, Никлаус! В этой главе истории нашей семьи, злодей — не я! Я был предан, я был на грани смерти, но не был оплакан! И в то время, как ты получал все, что хотел, у меня была лишь семья, которой было плевать — жив я или мертв.

— Ой, да заткнись! — взревел Цербер, накидываясь на жалкого расточителя пустых бравад. Фамильный клинок оставил серьезный порез на щеке оппонента, после чего на огромной скорости врезался в другой меч, в результате чего Финн оказался безоружным. — Мы все страдали! Мы все были преданы!

Подняв обе руки вверх, плененный командир заскрежетал зубами. Ненависть убила все светлые качества, поглотила разум, извратила сознание. Гэбриэль подавил в нем человечность, уничтожил хорошие воспоминания. Его уже не спасти. Выбор сделан, и явно не в пользу тех, кто его любит. И что теперь? Насильно привезти в лагерь, дабы заставить примкнуть к роялистам? Нет, на нем сорвут злость и потребуют казни. Это не входило в первоначальный замысел. Глядя в темно-зеленые глаза, не источающие ничего, кроме желчи, Клаус почувствовал укор совести, после чего убрал острие от горла проклятого безбожника.

— Я не собираюсь тебя убивать, идиот, — поймав на себе искренне удивленный взгляд, монарх протяжно вздохнул. Все это неправильно, так не должно быть. — Ты мой брат. Хочешь того или нет, но я не стану проливать твою кровь. Можешь называть это как угодно, мне плевать. Теперь живи с этим.

Шокированный, окровавленный, избитый и заикающийся изменник, не поверивший в услышанное, сделал несколько шагов назад. Их взаимная антипатия могла привести к потасовке, но никогда — к смерти одного из них. В этом вся суть чертовых Ланнистеров, ставивших семью на первое место. Амбиции, трон, привязанность — все это отходит на второй план, когда речь заходит о кровных узах. Прикрыв слипшиеся веки, правитель страны небрежно махнул рукой, потом развернулся и пошел другим путем. Обратно, к своему коню, дожидавшемуся хозяина на вершине склона, откуда они не так давно свалились. Кронпринц обернулся всего один раз, но брата уже нигде не было.

Он растворился в тумане, словно мираж. Каурый жеребец, принадлежащий Финну, исчез за ближайшим поворотом, стоило пронзительному свисту донестись до изогнутых ушей. Лев не отреагировал на этот зов. Отныне их ничего не связывает. Остается надеяться на то, что у младшего брата хватит мозгов не возвращаться в армию проповедника. В противном случае он рискует лишиться не только гуманности, но и пальцев. Старк не любит церемониться с теми, у кого не хватило духа расстаться со всеми связующими звеньями из прошлого. Поэтому он и проиграл.

Брего неодобрительно зафыркал, но все же послушал всадника и направился к месту побоища. Копыта неприятно чавкали по влажной почве, а желтоватая шкура страдала от обилия грязи. Опустив голову, Божий помазанник погрузился в раздумья о том, на каком же этапе их некогда счастливое и беззаботное семейство начало разрушаться. Он настолько углубился в минувшее, что не заметил в отдалении самого Лжепророка, следящего за передвижением одинокого путника. Заинтересованный взгляд скользил по всей позе мальчишки.

Став невольным свидетелем братского поединка, Старк постиг всю силу целебного источника, из которого кронпринц получал жизненные силы. Пора разрушить эти проклятые узы, вырвать их, как сердце. Глупый юнец не осознает, каким сильным и могущественным может стать в будущем. Сосредоточив всю власть в своих руках, он станет лидером революции умов. Облизнувшись, Волк повернул коня в направлении севера. Логово падет, в этом сомнений нет, но подобный триумф может омрачиться чьей-то смертью.

* * *

Небесно-голубой плащ покрывал круп и почти достигал ног белоснежного боевого коня, мирно шагавшего по неровным холмам. За ним, иногда отдаляясь, иногда нагоняя, следовали другие всадники, не принимавшие участие в битве. Маленький эскорт ветеранов продолжал свой путь по устланной трупами земле. Прошло не больше двадцати минут с момента разгрома вражеской армии. Многочисленные стяги реяли на фоне полуразрушенной крепости, пережившей неудавшуюся осаду. Лучники контролировали ситуацию, наблюдая за неподвижной шеренгой рыцарей в сияющих доспехах, чей командир так и не соизволил представиться.

Аррен, считавший себя, во время отсутствия государя, главным его заместителем, решил почтить собравшихся на полянке своим присутствием. Он, как и несколько других мужчин, не принимал участие в сражении в виду возраста. Увидев среди толпы радостного молодняка, праздновавшего победу, своего единственного племянника, Ричард тронул мустанга, дабы подъехать ближе. Кай, заметивший родственника еще издали, моментально изменился в лице и перестал реагировать на остроты товарищей. Склонив голову, он таким образом проявил уважение к тому, кто заменил ему наставника. Их разделяла глубокая пропасть личных убеждений и одной постыдной тайны, однако это не значило, что основой их отношений была одна только ненависть.

— Милорд, — безукоризненная вежливость, сквозившая во всей позе юного солдата, поразила старика. Овальное лицо с изящной, расчесанной бородой молочного цвета, обрамленное седыми волосами, было прикрыто массивным шлемом с клейнодом, изображающим два железных крыла, поднятых кверху. — Рад видеть вас.

Шею лорда окутывала голубая ткань с причудливыми рисунками и вышивками, а тяжелый меч с наконечником в виде птичьей головы покоился в ножнах и был спрятан под мантией. Его владелец как-то странно посмотрел на говорившего. Глаза, сохранившие былую свирепость, прищурились, не переставая изучать того, кого он помнил еще маленьким мальчиком. Но теперь перед ним стоял настоящий мужчина, с боевыми шрамами и предполагаемой спутницей жизни. Строгий взгляд немного смягчился, а морщины разгладились, стоило светловолосой принцессе сделать весьма впечатляющий реверанс.

Задумавшись, Старый Сокол, как его именовали, поправил усы над верхней губой, а затем потянулся морщинистой ладонью к навершию клинка, чьи ножны были украшены многочисленными рубинами. Сняв оружие с бедра, рыцарь, не произнося лишних речей, бросил его в руки новоявленного героя. Кай, не ожидавший подобных наград, отшатнулся, но летящий предмет все же поймал. Наполовину вытащив меч из тяжелого чехла, юноша, к своему вящему удивлению, обнаружил, что это не простая шпага для убийств.

— Он принадлежал нашему дому на протяжении нескольких веков, — прокашлявшись, изрек ветеран сухим тоном, при этом делая продолжительные паузы, — Наши предки называли его Падшим Ангелом, но ты можешь переименовать, если захочешь, ибо отныне он принадлежит тебе, — поймав на себе восхищенный и вместе с тем недоверчивый взор, старший Аррен нахмурился. — Не воспринимай это на свой счет. Это не комплимент. Я по-прежнему считаю тебя разгильдяем. Тем не менее, ты проявил себя, как настоящий лидер и опытный боец. Мне приятно знать, что все мои земли и титулы унаследует достойный человек, в отличие от твоего отца.

Не желая более расточать излишнюю похвалу, Ричард стеганул жеребца по крупу, принуждая развернуться и ускакать прочь. Кай, пораженный до глубины души, не мог поверить в случившееся. Гордость и юношеское тщеславие не оставили и следа от наигранной кротости. Ребекка обвила шею своего возлюбленного руками, чтобы доставить ему больше удовольствия. Рассматривая искусную работу мастеров древности из-за крепкой мужской спины, Львица не прятала улыбку. Он знал, что не сумел бы достичь таких вершин без нее, поэтому был благодарен за все, что между ними произошло. Возможно, та роковая встреча на террасе в столице была частью коварного плана судьбы.

— Мои поздравления, милый братец, — нежный голос Хелены раздался у самого уха обомлевшего от эйфории и женских ласк наследника, вздрогнувшего от внезапного обращения. — Я и не подозревала, что доживу до такого момента. Все ждала, когда же ты его отравишь.

— У тебя очень бурная фантазия, — прижав священную реликвию к груди, Сокол вновь стал тем же привычным циником с обворожительным восточным акцентом. — Что ты скажешь о нашем маленьком веселье, Генерар? Понравилось носить громкий титул бесславного ублюдка? Или ты переоценил свои силы и плелся в хвосте?

— Заткнись, — протянул Редфорд, не переставая скалиться, от чего его лицо немного вытягивалось и становилось менее привлекательным, — Где был ты, когда я громил тех сукиных детей у границы? А? Леди Ребекка, может, вы подскажете? Пока ты там петушился, я, вместе с самим Келвином Кокшо, рубил выродков налево и направо. И не получил никакого мелкого подарка за это, — продолжая жаловаться на тяжелейший жребий, солдат неожиданно осекся, приметив до боли знакомое лицо. Сощурившись, он, спустя несколько секунд детального осмотра, наконец-то узнал сверстника, что стало причиной ликующего вопля: — Отрежьте мне ноги и назовите карликом! Это же Финник, мать его, Три Свечи! — игнорируя замешательство старого друга, любитель поболтать ринулся на перехват. Загнав опешившего лорда в ловушку, он схватил его за руку и начал трясти до тех пор, пока несчастный не признал в нем того самого подстрекателя к самым опасным и безумным приключениям. — Какими судьбами?!

— Попутными, — усмехнувшись, Ваксли заключил товарища в объятия. Нездоровый цвет лица собеседника говорил о недостатке пищи и питьевой воды, что сразу же бросалось в глаза. Взволнованный Генерар сделал приглашающий жест, дозволяющий отведать чего-нибудь из его личных запасов. — Спасибо. Не буду отказываться, хотя недавно я считал себя самым вежливым человеком на свете.

Воспользовавшись законным отдыхом, рыцари принялись исследовать втоптанные в землю палатки, изувеченные тела и брошенные повозки с продовольствием. Клаус застал их в самом неприглядном виде, но законы войны обязывают. Тем не менее, увиденное поразило Льва, заставляя отдернуть коня. Трава, едва пробившаяся через снежные сугробы, была скошена железными подковами и людскими шпорами. Везде, куда хватало глаз, были видны кровавые пятна, въевшиеся в красивый узор. Отсеченные конечности, разбросанные по всему полю, лежали друг на друге или же представляли собой кучу разнообразных частей тела от головы до кистей рук. Редко они валялись неподалёку от еще живых владельцев, которых добивали гвардейцы и неизвестные люди.

Большинство жертв застыли в самых разнообразных позах, но их объединяло одно — все они были мертвы. Мертвые кавалеры, лорды, женщины, крестьяне и даже дети лежали на окровавленной и грязной почве, словно куча свиней, одновременно отправленных на бойню. Пересуды алчных ворон слышались отовсюду — они дрались за глазные яблоки, сердца и кусочки мозга, однако подавляющее большинство вестников довольствовалось кистями отрубленных конечностей, из коих было легче всего выковыривать мясо. В полете один из падальщиков опустился на измятую кольчугу, но соскользнул вниз, издавая неприятное карканье. Он испугался приближающегося эскорта чистильщиков.

Келвин был среди них. Его работа заключалась в том, чтобы найти выживших или сильно раненных, но еще дышавших, и добить. Таким образом он пытался отвлечься от пропажи собственной жены, вымещая злость на еретиках. Разрубив на куски двух головорезов, он не заметил, как из-за крутого холма выскочил всадник с копьём на плече. Устремив железный наконечник в грудную клетку главного мучителя, солдат, пронзенный тремя стрелами, намеревался утащить за собой в Ад старого ветерана. Лучники не успели среагировать, предоставляя Кокшо возможность приготовиться к неравному поединку. Завертев меч в ладонях, он мысленно просчитывал силу для предстоящего удара.

Если ловко увернуться и перерезать лошади артерию, она свалится и задавит своего же хозяина. К счастью, прибегать к столь радикальным мерам не пришлось. Длинное копье со свистом пролетело в нескольких сантиметрах от щеки старика, вонзаясь в незащищенную шею несчастного животного. Взвившись на дыбы, оно издало стон и хрип одновременно, а затем рухнуло вниз, раздробив наезднику все кости. Пораженный лорд Трех Перьев обернулся, дабы окинуть непредвиденного помощника пренебрежительным взглядом. Каково же было удивление пожилого вояки, когда он встретился глазами с самим Мартеллом, оказавшим неоценимую услугу и спасшим жизнь своенравному командиру.

— Хороший бросок, малыш, — промямлил Кокшо, внутренне содрогаясь от мысли, что погиб бы при таких нелепых обстоятельствах, если бы не вмешательство дорнийца. Впрочем, тот лишь пожал плечами, будто каждый день убивал мчащихся на полном ходу безбожников. Это не понравилось южанину, о чем он поспешил сообщить: — Вот только не думай, что мы теперь станем лучшими друзьями. Ты мне не нравишься.

Нолан промолчал, продолжая раздражать сира вселенской улыбкой. Долгожданное возвращение государя прервало задушевную беседу. Триумфаторы салютовали всем первородным высоко поднятыми клинками, булавами и секирами, воздавая должное их храбрости. Игнорируя поздравления и пожелания счастья, старший из детей Майкла едва не задушил сестру в объятиях. Колемон, стоявший рядом и изображающий высокомерного спесивца, был схвачен за ворот кафтана и притянут к семейному очагу. Они снова вместе, почти в полном составе. Не хватало лишь Элайджи с его вечными утомительными речами.

— Хватит, хватит, не то мы потерям авторитет среди наших сторонников, — освободив себя из крепких оков, генерал поправил новомодную прическу и коснулся предмета своей гордости — легкой щетины на подбородке. — Ты не поверишь, кого я для тебя привел. Знаменитого Ренегата, принимавшего участие в войне с Таргариенами. Еще полсотни самых отъявленных мерзавцев, плененного Деймона Старка, племянничка нашего общего друга, и, конечно, единственного и неповторимого Малакая из дома Арренов, сына Робина!

Расставив руки в разные стороны, Кай театрально поклонился. Разумеется, ему также не удалось избежать участи быть пойманным в сети добродушного Цербера и сегодняшнего победителя. Притянув будущего зятя к себе, Ланнистер почувствовал, как скупая слеза счастья норовит испортить образ вечно хмурого правителя. Давно ли он стал таким сентиментальным? Сокол, соскучившийся по верному приятелю, не смог удержаться от того, чтобы не напомнить о старой клятве: — Когда-то я поклялся в том, что приведу под твои знамена тысячи солдат. Я выполнил свое обещание. Пора мне просить об одолжении?

— Ты самый отъявленный мерзавец из всех, кого я когда-либо встречал, — пожаловался венценосец, закусывая губу от собственного бессилия. Высвободившись из объятий, он отошел на небольшое расстояние, после чего протянул товарищу широко раскрытую ладонь, — Что же, дарую тебе свое благословение. Но помни об одном: если ты ее обидишь, она отрежет тебе язык. Потом не приходи ко мне и не жалуйся, — расплывшись в блаженной улыбке, Аррен, следуя правилам приличия, поклонился в знак благодарности за оказанную честь. — А пока этот парень витает в облаках, кто-то может рассказать мне, чья эта армия? Они с вами?

— Мы думали, что с тобой, — подошедший к компании героев Орсон, несмотря на ночь, проведенную у постели больной супруги, был заляпан чужой кровью. Внезапно лорд узнал обладателя зеленого флага, демонстрирующего сломанное колесо. — Боже, нет. Я знаю, кому принадлежит это знамя.

Мужчина средних лет, обросший длинной темно-каштановой, с проседью, бородой, и изящными бакенбардами, двигался плавно, не нарушая композиции. Обойдя каждый труп, он остановился возле копошившегося в грязи мужчины, тянущегося к оружию. Аккуратно, не торопясь, незнакомец извлек небольшой меч из ножен и неторопливо вогнал в спину подонка. Все это происходило с таким поразительным безразличием на лице мучителя, что все сторонние наблюдатели невольно вздрогнули. Но сам палач, и это было самым страшным в его облике, не внушал совершенно никакого трепета. На первый взгляд — обычный человек в потертом кафтане грубого покроя и плащом, немного порванным в разных местах.

Коричневые глаза изучали всех собравшихся, акцентируя особое внимание на самом монархе. Вскинув темные брови, таинственный союзник остановился в шести шагах от предполагаемого лидера — он не был знаком с ним лично, в следствии чего желал исправить столь досадную оплошность. За ним по пятам шествовал великолепный породистый жеребец игреневой масти. Неловкое молчание, нарушаемое стонами тех или иных смертников, повисло в воздухе. Тем не менее, любезный рыцарь поспешно сорвал всевозможные бравады одним элегантным поклоном.

— День добрый, — тряхнув копной волос, кавалер достал белый платок и принялся тут же вычищать им лезвие испачканного клинка. Закончив полирование стали, он взял орудие в другую руку, опустил в промокшую землю и оперся на черенок в качестве трости. Ярко выраженный акцент уроженца Восточного региона соединял в себе еще и привычное для дорнийцев ударение на согласных. — Мое имя Кристофер Уэйнвуд. А это мой конь Фриц. Рад познакомиться. Прошу прощения, что не появлялся ранее. Мне просто хотелось побеседовать с королем, а не подчиненными.

— Кто это, черт возьми, такой? — огрызнулся недоверчивый Колемон, разглядывая не просто очередного солдафона с сомнительными амбициями, а серьезного спасителя и командира огромного войска. — Знакомые черты. Где же я мог его раньше видеть?

— На моем семейном портрете, — несвойственно тихим тоном пробурчал Орсон, сводя зубы от разливающегося по венам гнева. Последний раз они виделись несколько лет назад, не при самых лучших обстоятельствах. — Он мой шурин. Младший брат леди Бри.

— Я не знал, что у нее есть брат, — скептически настроенный Клаус не хотел расточать бессмысленные комплименты, ведущие к бездумной трате времени. Церемониться с неизвестными, пусть и соратниками, не входило в первоначальные замыслы.

— Разумеется, не знали, Ваша милость, — без тени насмешки произнес новоявленный родственник легендарного бойца. Поправив разросшиеся усы, лорд Колеса размялся, а затем продолжил: — Большую часть своей жизни я прожил в замечательном городе Астапоре, что по ту сторону Рубинового моря. Я не принимал участие в трехлетней войне, как вы ее называете. Я не являюсь ветераном и во время всего этого побоища находился за пределами страны. Вы не представляете, сколько интересных вещей я там повидал. Работорговцев, евнухов, даже колдунов.

— А лично ты к какой категории людей относился? — едко осведомился Темплтон, не простивший родичу старых ошибок. Формально он и являлся главной причиной, по которой двое любящих супругов решили жить отдельно друг от друга около четверти века. — Неужели первой? Я бы не удивился.

— О, нет, мой милый друг, — вежливо парировал Кристофер, не снисходя до грубости и оскорблений. Таков характер педантичного во всем убийцы, вытирающего клинок о тряпки. — Работорговцы зарабатывают на жизнь тем, что продают живых людей. А я был охотником за головами. То бишь, продавал мертвых. Город назначает премию за голову человека. Я его выслеживаю, где бы он ни был, и, конечно, убиваю. После того, как я его убиваю, я доставлю его бренное тело властям. Впрочем, иногда это легче сказать, чем сделать. Я показываю труп властям, как доказательство, что я его убил, и убедившись в этом, власти выплачивают мне деньги.

— Подождите минуточку, — вмешался Малакай, увлеченный рассказом обаятельного зверобоя, расставляющего силки на отъявленных мерзавцев. — Вы убиваете, и вам за это платят?

— Ну, за определенных людей, естественно, — разведя руками, Уэйнвуд облизнулся, не переставая демонстрировать неотразимую улыбку.

— Плохих людей, полагаю? — не унимался Аррен, уже поймавший на себе осуждающие взгляды друзей. Так или иначе, но интерес юнца подогревала старая мечта детства.

— О, чем они хуже — тем больше награда! — закивав, рыцарь поправил конскую уздечку, в ожидании новых вопросов. Присмотревшись, известный за морем мучитель громко причмокнул, — А ты бы подошел для такого ремесла. В тебе ощущается та же любовь к приключением, что когда-то захватила меня. Эх, скинуть бы мне двадцать или хотя бы пятнадцать лет. Все вы — сумасшедшие ублюдки. Сегодня, буквально на моих глазах, свершилась легенда, — с этими словами он сделал два шага вперед, чтобы проникнуть в чертоги разума молодого государя и узнать, достоин ли он именовать себя лидером. — Баратеоны, Ланнистеры, Старки, Талли и Аррены. Вас разделили на два лагеря. Волк желал разорвать глотку льву, сокол — вцепиться когтями в поганую форель. Но вы побороли многовековое разногласие предков. И это меня покорило. Я решил собрать небольшой отряд из пятисот преданных мне бойцов. Один, правда, не хотел принимать участие в походе, даже попытался мне угрожать. Жаль, что мне так быстро пришлось убить его, но я не хотел, чтобы он поступил опрометчиво до того, как начнет соображать. Как бы там ни было, я хочу вступить в ваш альянс. И сделать предложение, от которого нельзя отказаться. С таким мощным воинством можно не только деревушки освобождать. Что бы вы сказали, если бы мы, скажем, отправились на захват Волчьего Логова?

— Я скажу вам, — протянул Клаус не самым дружелюбным тоном, сохраняя холодность в обращении с новым сторонником. Подойдя ближе, венценосец моментально убрал маску серьезности, уступая искреннему благодушию. Схватив протянутую руку, Лев крепко пожал ее, в знак согласия с таким заманчивым предложением. — Что мы с вами найдем общий язык.