Репутация: Джон и Холмсы 2 (джен)

Первое, что сделал Джон, в полной мере осознав произошедшее после похорон Шерлока — отыскал Майкрофта, и, не дожидаясь, когда гений раскусит его план, хорошенько с оттяжечкой, до звона в голове и пульсации в висках, врезал ему по челюсти.

— Джон?! — ошалело воскликнул Майкрофт, схватившись за разбитую скулу, когда проморгался и обнаружил перед собой не на шутку рассвирепевшего лучшего друга. В первый момент он даже не понял, что перед ним именно Ватсон, настолько исказилось его лицо от ярости. Но Холмс-старший точно помнил, что именно военный врач входил в его кабинет последним и единственным перед этим ужасным звоном в голове, что появился так неожиданно…

— Ну и где он? — не просил, требовал ответа Джон, готовый врезать ещё раз, если не получит ответов на свои вопросы.

А их возникло много, стоило ему проводить взглядом гроб, опускавшийся под землю, и приземлиться на лавочку, которая показалась бы симпатичной и уютной, благодаря ландшафтному дизайну, если бы не находилась на кладбище. Вот на неё-то Джон и присел, пытаясь отойти от случившегося, осознать смерть Шерлока, и то, что обещание присмотреть за ним, данное Майкрофту, он не сдержал. Тогда, перед его внутренним взором всё время крутилось два воспоминания: последний разговор с Шерлоком и его падение, и гроб, всё опускавшийся и опускавшийся под землю. И вольно-невольно разум его подмечал детали пережитого им события, закончившегося смертью второго в жизни друга. Вольно-невольно в разум прокрадывались сомнения и вопросы. Слишком уж тяжело было Джону поверить в то, что Шерлок — великий и гениальный Шерлок Холмс — действительно мёртв.

Вот кто звонил Ватсону и сообщил, что кто-то подстрелил миссис Хатсон? Ему представились сотрудником скорой помощи, но откуда бы этот сотрудник узнал номер его телефона, если сама миссис Хатсон была при смерти? Случилось это незадолго до того, как Шерлок оказался на злополучной крыше всё той же больницы. Джону ещё тогда показалось странным, что Холмс-младший никак не отреагировал на звонок и сообщение, а ведь он точно знал, что в любой другой ситуации, Шерлок бросился бы на помощь их домовладелице немедля. Тогда Джон списал эту странность на одержимость Холмса Мориарти. Да и, в конце концов, не впервые он вот так игнорировал опасность для чьей-либо жизни, проявляя просто дьявольское безразличие. Но Джон считал, что оно не распространяется на близких Шерлоку людей. Ошибся? Всё говорило об этом. Если бы не оказалось, что с миссис Хатсон всё в порядке, а сообщение о её ранении было ложным. И судя по последовавшим за этим событиям, Шерлок знал, что с домовладелицей всё в порядке. Он мог, конечно, и вычислить это с помощью дедукции, но после всего, Джон был скорее уверен, что Шерлок и заказал звонок…

Но для чего? Напрашивался ответ: чтобы сам Ватсон не помешал встрече одержимым друг другом Шерлоку и Мориарти. Они оба не любили свидетелей и желали уничтожить… оппонента по «игре». И, конечно, Джон помешал бы… игру закончить. И Джеймсу не дал бы застрелиться, и Шерлоку спрыгнуть с крыши…

Даже иронично было, что оба, и Мориарти, и Холмс покончили друг с другом самоубийствами. И именно в этом-то и не вязалось что-то. Конечно, Джон признавал, что увлёкшись игрой, в её азарте, оба гения вполне могли пойти на это. Рискнуть всем, поставив на кон жизнь — это было в их духе. Всё логично? Нет. Шерлок не позволил бы себя победить так. А самоубийство, в его случае, и было поражением. Проиграл и признал это, чтобы выйти из «игры» с достоинством? Да, Шерлок мог. Но он не мог проиграть. Не мог. Только не Джеймсу Мориарти. Джон это знал.

Но это было потом. А ещё до этого, когда Ватсон понял, что сообщение о ранении миссис Хатсон ложное, он, конечно же, поспешил обратно к больнице. Только немного опоздал.

Что было дальше? Перекрытая дорога, из-за которой пришлось выходить из такси раньше. Шерлок на крыше, пытавшийся убедить его в том, что он — лжец и прохвост…

Пф, как будто человека, имевшего опыт общения с семейной гениальностью Холмсов с детства, можно было в этом убедить! Кого угодно, но только не Джона.

Потом была слишком уж типичная для самоубийц просьба оставаться на месте. Довольно-таки подозрительная просьба, учитывая, что даже если бы Ватсон успел бы добежать до больницы, Шерлок всё равно бы спрыгнул. Нелогично было просить оставаться на месте, если не было иных причин. Шерлоку важно было, чтобы Джон его падение видел? Но тогда зачем он отсылал его к их домовладелице тем звонком с ложным сообщением? Джон мог и не понять, что его отослали, мог не вернуться в больницу или просто опоздать. Выходит, ждали его? Зачем? Чтобы показать, как Шерлок прыгает с крыши? Зачем он должен был это видеть?

А потом было… падение, часть которого Джон так и не увидел, потому что в том месте, где просил его остановиться Шерлок, ему закрывал вид на происходящее пункт скорой помощи. Из-за этого Ватсон не мог точно сказать, как упал Шерлок. Подозрительно? Несомненно! Пришлось пробежаться, чтобы увидеть тело. И тут слишком уж вовремя появился велосипедист, который не только сбил, но и на несколько минут дезориентировал Джона, быстро скрывшись из поля видимости, даже не извинившись. И, конечно же, после этого он был в состоянии разве что только опознать тело второго за всю его жизнь друга, да нащупать у него отсутствие пульса. У него самого кружилась голова от падения с высоты собственного роста, и в ушах шумело, и ноги не держали, что только усугубляло осознание произошедшего с Холмсом-младшим. И всё-таки, несколько суток спустя, он уже понимал, что врачи с каталкой будто бы были на стороже, чтобы очень быстро Шерлока увезти подальше от его друга.

Да! Ведь если бы он смог прийти в себя ещё тогда…

Тогда что? Сумел бы понять, что Шерлок — жив, или что его тело — вовсе не его тело?

А ещё этот звонок — предсмертная записка, уже которые сутки не дававшая Джону покоя. Шерлок, как казалось Ватсону, был не тем человеком, который оставляет записки. Он был не тем человеком, который вообще мог совершить суицид. Разве что, от скуки, которой после игры с Мориарти не могло быть и в помине. Но, конечно, всё дело было в репутации. Мориарти для того и затевал игру, чтобы уничтожить врага, растоптать его славу, унизить, сделать… посредственным, обычным. Он ведь обещал выжечь Шерлоку сердце… Просчитался. Сердце Шерлока было отнюдь не в его собственной гениальности, которую у него якобы была необходимость доказывать. Мориарти вполне мог бы сыграть на этом, но со старшим из братьев Холмс, с Майкрофтом, для которого потеря репутации означала потерю всего. Шерлок же мог просто доказать, что его «великое разоблачение» всего лишь план Мориарти. Да! Он сумел бы перенастроить общественность, как свою скрипку, чтобы ему снова верили.

Что это значило? То, что Шерлок не мог спрыгнуть с крыши, просто потеряв репутацию. Была другая причина. Возможно, Мориарти загнал его «в угол» и вынудил?! Нет! Только не Шерлока.

Ну не видел Джон причины для самоубийства Шерлока. Не видел!

И если по отдельности все эти детали и казались нормальными, объяснимыми, то все вместе — слишком уж много совпадений получалось. Подозрительных совпадений. И самым сомнительным был тот факт, что Майкрофт, тот самый Майкрофт Холмс, следивший за братом и лучшим другом чуть ли не каждую минуту, не только не заметил ничего подозрительного в происходящем, прекрасно зная о возвращении Мориарти, но и даже не попытался сделать совершенно ничего, чтобы младшего брата спасти. Понадеялся на друга? Он мог, да. Но не до такой степени. Старший из братьев Холмс постоянно твердил о вреде привязанностей и доверия, да и профессия у него была под стать убеждениям, так что он просто не стал бы надеяться на друга до такой степени в «деле государственной важности».

А кроме того, Джон Ватсон знал Майкрофта слишком хорошо, чтобы не заметить лживость его и без того вечно скупых эмоций на похоронах. Джон знал об отношении старшего брата к младшему даже больше, чем знали они сами. И чёрта с два он поверил бы, что настоящая смерть Шерлока совсем не расстроила Майкрофта, сколько бы тот не твердил, что ему «безразлично».

Конечно, сидя на кладбищенской лавочке, как военный врач, побывавший на войне, Ватсон не раз и не два успел подумать о том, что возможно он просто отказывается принять реальность, в которой Шерлок — друг, к которому он быстро привязался — мёртв. Джон думал о том, что просто пытается отыскать надежду, что всё это большой розыгрыш, театральная постановка, игра в жизнь, которую так любили оба Холмса. И всё-таки, отмечая краем сознания отсутствие родителей его двух друзей на похоронах, отмечая искренне расстроенного Грегори Лестрейда, и, словно в пику ему, совершенно спокойную Молли, которая, между прочим, в Шерлока была влюблена — Ватсон снова и снова сомневался. А как бывший солдат, сомневаться он не любил, тем более в таком деле.

Он решил начать собственное независимое расследование произошедшего. И начал он — впрочем, и закончил тоже — с подозрительного поведения Молли Хупер. Ха, и только-то и нужно было прийти в больницу, в морг, и, предавшись ностальгии по Шерлоку вместе с ней, воспользоваться моментом, когда она отвлечётся по работе. Достать телефон и посмотреть сообщения и звонки, поступившие на номер Молли в определенный день и примерно определённое время. Джон даже почти не удивился, когда обнаружил сообщение с неизвестного номера: «Спасибо, Молли. Ш.» — повествовало оно о благодарности до боли знакомого Ш. И странное ли дело, что этот самый «Ш», покончил с жизнью самоубийством за час до того, как отправил сообщение?!

Джон Ватсон всё понял мгновенно. Выронил телефон, и уже через полчаса пронёсся мимо охраны сравнительно небольшой конторки друга его детства. Охрана то ли была предупреждена, то ли не ожидала такого посетителя и не была к нему готова — что вряд ли, учитывая специфику работы Майкрофта — но сопротивления Ватсон так и не встретил, хотя был к нему готов. Впрочем, он намеревался «почесать кулаки» о лицо совсем другого человека.

— Хорошо, что мой брат уехал, — потирая разбитую скулу, заметил Майкрофт, мгновенно осознавший причину негодования ожидаемого посетителя. — Иначе, я полагаю, ты разбил бы ему лицо…

— Разбил бы! Ещё как разбил бы! — эмоционально согласился Джон, почти рявкнул, едва сдерживая желание врезать другу ещё разок. — Я — солдат, я убивал…

— Знаю, — отмахнулся Холмс от угрожающего заявления Ватсона, как от несущественного. — Боюсь, — протянул он со вздохом, — мы с Шерлоком недооценили единственного друга. Как ты понял, что его смерть — спектакль?

— Я твой друг с младшей школы. Неужели ты думаешь, что за всё прошедшее время я ничему у тебя не научился?! — мрачно заметил Джон и тут же напомнил о своих вопросах: — Так, где он, и какого… чёрта вы не предупредили меня? Я ведь действительно поверил.

Майкрофт снова, ещё тяжелее вздохнул, присаживаясь за свой рабочий стол. В отличие от брата, он не любил рассказывать о своих планах и махинациях, даже уже исполненных идеально. Что поделать? Вечная профессиональная предосторожность обычно стоила того, чтобы утаивать планы даже перед другом. Он предпочитал отговариваться, менять тему и делать всё, чтобы собеседник напрочь забыл о своих вопросах. Но Джон Ватсон точно не был одним из собеседников, с которыми это проходило. Не тогда, когда у него был такой требовательный и решительный взгляд. Тут действительно невольно вспомнишь, что перед тобой солдат, вернувшийся с войны.

— Ты должен был убедительно сыграть человека, потерявшего единственного друга, — произнёс Майкрофт, ставя локти на стол и сводя кончики указательных пальцев, чтобы сосредоточиться на повествовании. — Именно от твоего поведения зависела реакция наёмных убийц, нанятых Мориарти убить тебя, миссис Хатсон и этого, из Скотланд-Ярда, — замялся Холмс, пытаясь вспомнить фамилию инспектора, — Лестрейда. Они должны были убить самых близких людей моего брата, если Шерлок не спрыгнет с крыши.

Джон выдохнул: вот и ответ на вопрос, зачем Шерлоку вообще было прыгать. Похоже, Мориарти, перед тем, как застрелить себя, посчитал, что приказ об убийстве, который никто не может отменить после его смерти, загонит Шерлока в ловушку. И у него не останется иного выбора, кроме как покончить с жизнью самоубийством, чтобы спасти тех, кто дорог. Ватсон невольно усмехнулся, ведь он оказался прав сразу в трёх убеждениях: причина для падения была не в репутации, дьявольское безразличие Шерлока не относилось к близким ему людям, и его друзья, чёртовы Холмсы, были умнее Мориарти, раз младший из них был всё ещё жив…

— Конечно, они все были у нас под прицелом, и убить бы вас не позволили, — продолжал тем временем рассказ Майкрофт, — но их убийство сильно подпортило бы наши с Шерлоком планы, ведь заставило бы затаиться сеть Мориарти, которую было необходимо уничтожить или хотя бы обезвредить. Ты и сам прекрасно знаешь, что не обладаешь актёрскими талантами, к сожалению, — притворно вздохнул он, картинно разводя руками. — Нам пришлось пойти на обман…

— Хорошо. Я понял, — фыркнул Джон, игнорируя нервный тик на веке правого глаза. — Значит, пока Шерлок разбирается с сетью Мориарти, при твоей активной поддержке, я должен был — по вашему плану — страдать от потери одного друга, и от того, что не выполнил обещание другому другу? — иронично спросил он.

Майкрофт снова вздохнул, постучав по рабочему столу костяшками пальцев задумчиво. Он совершенно не понимал, почему Джон, да и другие, простые, обделённые интеллектом люди, столь похожие порой на аквариумных рыбок, так любили преувеличивать значимость собственных эмоций. Взять хоть то же обещание… Конечно, в устах Джона Ватсона то обещание было для Майрофта чуть большим, чем просто словами, но всё равно, в большей мере это были именно слова. Стоило ли придавать им столько значения, и убиваться из-за них? По мнению старшего из братьев Холмс совершенно не стоило. Да и Младший — Майкрофт не сомневался — с ним согласился бы. Они ещё могли бы понять страдания по поводу смерти кого-то близкого. Наверное. Хотя и это тоже было всего лишь защитным механизмом сознания и проявлением слабости, неспособности смириться с исчезновением из собственной жизни кого-то привычного. Люди ведь так не любили что-то в жизни менять. Но всё равно. Это хотя бы было объяснимо. Но вот убиваться из-за необдуманно произнесённых слов обещания, из-за якобы потерянной пресловутой чести, которая тоже была всего лишь словами для Майкрофта — этого у него понять не получалось.

Что он мог ответить Джону на вопрос, сарказм и ирония которого были ему непонятны?

— Примерно так, — склонив голову к плечу, всё же ответил Майкрофт, несколько минут задумчивой тишины спустя.

Джон ждал каких-то извинений, пояснений, хоть какой-то реакции. Ждал, несмотря на понимание, что это ожидание было бессмысленным. Холмсы, что старший, что младший, действительно не понимали этого аспекта человеческой жизни.

— Прекрасно, — всё-таки не дождавшись ничего, Ватсон крутанулся на пятках, разворачиваясь к двери, чтобы уйти и остыть где-нибудь подальше от Холмсов и всего, что с ними связано. Он сделал несколько шагов, но… дверь захлопнулась прямо перед его носом. И из-за спины раздался такой знакомый и такой раздражающий в тот миг голос Майкрофта:

— Джон, сейчас, когда для общественности Шерлок всё ещё лжец, никто не должен знать о том, что он жив, — нетерпящим возражений тоном, заявил Холмс. — Ты же понимаешь…

Ватсон замер, напрягся всем телом, всерьёз раздумывая, стоит ли снова бросаться на… этого человека кулаками, или силой ему тоже будет не объяснить…

— А я успел забыть, что вы оба ничего не смыслите в человеческих чувствах и что вам плевать на людей, которые страдают из-за вашей предосторожности, — холодно, с шипящими нотками угрозы в голосе, не поворачиваясь к Холмсу лицом, произнёс Джон.

— Как солдат, ты прекрасно знаешь, что такое утечка информации и как она может сказаться на делах, имеющих государственное значение, — парировал Майкрофт, делая вид, что не заметил ярость в голосе друга, но, всё же отодвигаясь от рабочего стола, чтобы иметь возможность быстро вскочить на ноги и ретироваться из-под вероятного удара. — Стоит рассказать о том, что Шерлок жив хоть кому-то, как тут же об этом пойдут слухи, и скоро все буду это знать!

— Тогда запри меня! — резко обернулся Джон, глядя на друга исподлобья почти злым взглядом, на полном серьёзе требуя себя закрыть. Не мог ведь не согласиться с тем, что Холмс прав. Но подходить к вопросу с тем же хладнокровием — он отказывался принципиально. Он ещё помнил, как на похоронах трясло миссис Хатсон от искреннего горя. — Упеки в какую-нибудь особо охраняемую тюрьму! Ты же не доверяешь никому… — изогнул он губы в столь редкой для него ядовито-горькой ироничной насмешке. Глаз Майкрофта тоже нервно дёрнулся:

— Тебе прекрасно известно о том, что я непростительно доверяю тебе… — словно нехотя напомнил он.

— Нет, не доверяешь, — перебил друга Джон, в несколько широких шагов настигнув «неприятеля», и, наплевав на все нормы приличия, ткнул в грудь Холмса указательным пальцем. Майкрофт от неожиданности даже вскочить на ноги не успел. И теперь, относительно невысокий друг, угрожающе нависал над ним. — Если бы ты доверял, я бы сейчас спокойно вышел из твоей конторы, и рассказал бы о том, что Шерлок жив, тем, кому знать это действительно важно для психологического спокойствия! И ты знал бы, что дальше этих людей информация не пойдет, потому что доверял бы моему суждению о них.

Майкрофта слова как всегда не проняли. Доверять суждению Джона о людях? Сомнительное мероприятие. Взять хотя бы женщин: сколько времени он тратил на каждую из них, прежде чем понимал, насколько они… не подходят ему.

Ватсон выдохнул, по скепсису на лице старого друга понимая, что тот вообще не осознавал, почему он желал позаботиться о чьём-то душевном равновесии. Досчитав до десяти и обратно — как советовала психолог — он даже почти взял себя в руки и сумел отойти от Холмса. Майкрофт этим тут же и воспользовался, вскочив с рабочего кресла и обходя стол, чтобы оный разделял его и Джона. Ну… на всякий случай.

— Джон, если хочешь, чтобы эти люди скорее узнали о том, что Шерлок жив — помоги нам быстрее справиться с сетью Мориарти, — предложил Майкрофт осторожно. Он давно надеялся заманить друга к себе на службу, в личную команду. Но тот до сих пор отпирался. А тут — такая возможность! Просто грех упускать… И нужно-то всего лишь было дать Джону понять, что иного пути он не приемлет. Вот только…

— Что? — в первый момент Джон подумал, что ослышался. Но Майкрофт смотрел прямо, серьёзно, и даже упрямо. — Ты что, шантажируешь меня? Ты шутишь?! — переспросил Ватсон, когда понял, что не ослышался. На миг, всего на краткий миг, он подумал, что Холмс это несерьёзно, что он не стал бы шантажировать лучшего друга. Но выражение лица Майкрофта ни на йоту не изменилось. Джон прикрыл глаза: и точно, оба Холмса, но Майкрофт в особенности, были из тех людей, которые не чураются использовать в каких-то целях даже близких им людей. Это было… чертовски неприятно. Но когда-то он принял эту черту в старшем из Холмсов, и было просто глупо сейчас из-за этого возмущаться. Майкрофт его шантажировал и не скрывал этого, зная, что по благородству души, отказать Джон не сможет.

— Я не могу рисковать безопасностью страны, всего лишь из-за друга и его излишней сентиментальности, — словно извиняясь, театрально развёл руками Холмс. — Или ты помогаешь нам, или мне придётся держать тебя взаперти. — Ватсон фыркнул, прекрасно зная, что если друг не захочет держать его взаперти — никто его не заставит, потому что, как говорил Шерлок, он иногда и сам был правительством, на которое работал. — Я и так позволяю знать тебе слишком многое о внутренних делах страны. И ты меня знаешь, Джон. Для меня…

— Долг всегда был превыше чувств, — закончил за Холмса Ватсон, закатив глаза. Но почти сразу он прищурился и напомнил: — И ты меня знаешь, Майк. Сейчас ты не оставил мне выбора, но я этого так не оставлю.

— Мстить — не в твоих правилах, — усмехнувшись, заметил Майкрофт, просто до неприличия довольный фактически согласием Джона.

— Мстить — не в моих, — покорно согласился тот, кивая. — Но при случае, я обязательно тебе это припомню.

— Не сомневаюсь, — изогнул губы в попытке улыбнуться Майкрофт.

Джон снова фыркнул. И как не хотелось бы ему проигнорировать друга с его требованиями и играми, согласиться всё-таки пришлось. Просто он знал, что с Майкрофта сталось бы действительно упечь его за решётку, как особо опасного преступника. И не потому, что он мог разболтать какие-то тайны — Холмс знал, что этого никогда и ни при каких обстоятельствах не произойдёт. Но он мог упечь его за решётку просто из желания, чтобы всё было так, как он решил, из семейного упрямства, которое замаскирует под «защиту государственных тайн». А раз Майкрофт предлагал Джону поработать на него, к тому же, далеко не впервые, значит, зачем-то Холмсу он был всё-таки нужен. Возможно даже — хотя никогда в этом не признается — из того же семейного эгоизма, нежелания делиться другом с братом, или ещё из каких-нибудь чувств, так свойственных братьям Холмсам.

В любом случае, свобода, по мнению Джона Ватсона, и возможность хоть немного ускорить возвращение Шерлока домой, стоили того, чтобы поддаться достаточно примитивному шантажу Майкрофта.

Джон только не ожидал, что работа, которую предложит старший из братьев, окажется действительно интересной ему. Что и говорить, он и цеплялся-то за Шерлока потому, что после возвращения с войны, ему не хватало в жизни драйва, опасности, щекотавшей нервы и горячившей кровь. Опасности, которая рядом с младшим из братьев была везде и всюду. И именно этот драйв, азарт почти боевых действий в пределах города, грозился исчезнуть в связи со «смертью» Шерлока. Исчез бы. Если бы не чёртов Майкрофт с его шантажом.

Работа специального или секретного агента, оказалась не менее рискованной, чем работа ассистента консультирующего детектива. Были переговоры, готовые в любое момент стать вооружённой разборкой, и охота за преступниками, и шпионаж, и… Кем только не пришлось побывать Джону, в каких только условиях не пришлось работать, с тех пор как на чёртов шантаж он повёлся! И ведь даже умудрялся совмещать головокружительные задания с работой врачом на полставки! Впрочем, тут удивляться было нечему, ведь Майкрофт отлично знал, чем занимался Ватсон, когда пытался отдохнуть от него.

И мало-помалу, а дело, ради которого Джон и согласился работать на Майкрофта, шло к своей логической развязке. Шерлок в глазах общественности был оправдан, и не без помощи Ватсона, в конце концов, Холмсам почти удалось уничтожить «сеть Мориарти». Оставалась всего одна группировка в Сербии, как раз там, где, по словам Майкрофта, работал Шерлок. От Джона больше ничего не зависело, поэтому он планировал, наконец-то, отвязаться от Холмса-старшего, и провести вечер и ночь в компании очаровательной женщины, с которой совсем недавно познакомился. А потом… потом и вовсе пожить, как нормальный гражданин своей страны, в чьей жизни стрельба бывает только в новостях или в кино.

Да, Ватсон понимал, что это — глупые мечты, и что от Холмсов ему так просто не отвязаться. Да и не слишком он хотел этого. Но отдохнуть несколько месяцев или хотя бы несколько недель, дней, в конце-то концов — он вполне серьёзно рассчитывал.

И, конечно же, он просчитался! Даже не удивился этому. Только возмутился, когда Майкрофт позвонил ему через всего пару часов после того, как дал «вольную», и потребовал явиться снова. «Карета», то есть машина, долженствующая доставить Джона в контору его друга, к моменту звонка уже стояла у дома, в котором он снимал квартиру. Ватсон, в который уже раз, пожалел о том, что вообще связался с Холмсами…

И каково же было его удивление, когда Майкрофт сообщил, что сербам удалось поймать Шерлока. Подумать только! Кто-то сумел поймать самого Шерлока Холмса, и Майкрофт Холмс в кои-то веки не мог вытащить брата лишь с помощью нескольких звонков! Просто небывалая ситуация!

— Неужели у самого Майкрофта Холмса недостаточно власти и связей, чтобы помочь брату? — не удержался Джон от подколки. Холмс недовольно прищурился, но с ответом нашёлся быстро.

— У меня достаточно связей для того, чтобы вытащить Шерлока. Ведь именно за этим здесь ты, — усмехнулся Майкрофт. — В твоём личном военном деле написано, что, даже попав в плен в Афганистане, ты умудрился передать секретные сведения своему командованию. Значит, с задачей внедрения справишься…

Джон ощутил, как вытянулось его лицо, когда он понял, зачем вызвал его друг. В плену он действительно успел побывать. Всего неделю. И ему повезло, что он был квалифицированным врачом, в которых у противников была острая нужда. Если бы не это — его расстреляли бы сразу, как и других солдат, попавших в плен вместе с ним. Да, ему действительно с помощью местного жителя, удалось передать командирам сведения о месторасположении вражеской базы и примерной численности боевиков, благодаря чему и пробыл в плену всего неделю. И особой заслугой или достижением Джон тот свой небольшой опыт не считал. Но имел отличное представление о том, сколь велика разница между агентом, внедрённым во вражескую группировку, и военнопленным. И он, конечно, заявил, что Майкрофт, видимо, сошёл с ума. Но когда Холмсы хоть к чьему-то мнению прислушивались?

Фактически правительство Великобритании, в лице Майкрофта Холмса, поставило перед ним боевую задачу: внедриться в группировку и вызволить из заключения Шерлока Холмса. И — чёрт бы его побрал — друг сумел убедить его согласиться даже на такую авантюру. Говорил что-то о необходимости послать на задание человека, деятельность которого в случае провала операции не свяжут с правительством Великобритании. Говорил о долге и чести солдата — слова, в которые сам не верил. Распинался о долге друга. А в конце концов, просто поставил перед фактом.

Джон не знал сербского языка, конечно, но Холмс подключил специалистов, и буквально за несколько дней пять человек помогли ему усвоить необходимый минимальный уровень познания языка, плюс, сумели довести произношение почти до идеала, или, по крайней мере, того состояния, в котором его акцент почти не был слышен.

А спустя почти неделю постоянного нервного напряжения, он, наконец-то, увидел Шерлока. Заросшего до неприличия. Его избивали дознаватели, выясняя кто он и на кого работает. Что делал Джон, глядя на друга? О, он наслаждался каждым ударом по телу младшего из братьев Холмс. Майкрофту-то он успел отомстить за все испорченные нервы, просто испортив нервы ему самому. Так что все спецслужбы поголовно знали, что у Майкрофта Холмса есть друг, единственный, способный его терпеть, но и единственный, из-за кого всё хвалёное самообладание и равнодушие Холмса летело к чертям. Однако теперь у Джона появилась возможность отомстить и Шерлоку, из-за которого ему и пришлось целый год исполнять задания его старшего брата…

Шерлока избивали, а он, Джон Ватсон, почти не испытывая сочувствия — почти — записывал на видео для миссис Хатсон и Грегори Лестрейда этот уникальный момент. Ну, чтобы они тоже чувствовали себя отомщёнными за все их испорченные нервы. С несвойственной себе обычно кровожадностью, Ватсон уже представлял, как они втроём снова и снова будут пересматривать видео, смакуя каждый кадр. Из-за этого он даже чуть не упустил момент, когда дознаватель стремительно покинул камеру Шерлока…

— Джон, неужели ты позволил себя использовать Майкрофту? — сплюнув кровь, осипло поинтересовался Шерлок, когда Ватсон к нему подошёл, чтобы освободить его руки из кандалов и цепей ключом, украденным накануне утром. И это были первые его слова, обращённые к другу за год отсутствия!

Джону захотелось съездить по лицу младшему из братьев Холмс лично…

— Он не оставил мне выбора, когда я понял, что ты — жив, — мрачно признался Ватсон.

— Полагаю Майкрофт не избежал хотя бы одного кровоподтёка на лице? — усмехнулся Шерлок, впрочем, не ожидая ответа: — О, ну конечно! Я так и вижу его удивлённое лицо, когда его лучший и вообще единственный друг съездил ему по морде! — со смаком воскликнул он, слегка поморщившись, когда разбитая дознавателем и успевшая подсохнуть губа, снова треснула. — Надеюсь, ты записал этот великолепный момент на видео для меня?

— Нет, — хохотнул Ватсон, — но я записал на видео, как избивали тебя.

— Ты наслаждался тем, как меня избивают? — весело спросил Шерлок, с наслаждением растирая запястья и уже просчитывая, каким путём лучше всего будет выбраться из тюрьмы и попасть в посольство Великобритании.

— Несомненно! — важно согласился Джон, кидая другу куртку дознавателя.

Пришлось, конечно, потрудиться, прежде чем они смогли выбраться. Но работать сообща с тем, с кем привык работать в команде, было всё же проще, чем в одиночку.

А ещё неделю спустя, во время празднования возвращения Шерлока, Джон всё-таки показал заветное видео всем, кто переживал из-за смерти младшего из братьев Холмс. В другой ситуации никто не стал бы смеяться над избитым Шерлоком. Но только не после того, как тот посмел «умереть», не предупредив близких о планах. Обиду и облегчение они и выражали смехом.

Шерлок морщился, требуя прекратить смеяться над ним, Майкрофт пытался посмеяться над братом, но припоминая, благодаря кому лишился репутации хладнокровного слуги своей страны, способного предусмотреть всё, потирал скулу и помалкивал. А Джон удовлетворённо улыбался.

И вроде всё вернулось на круги своя, вроде всё было снова по-старому, как было до истории с Джеймсом Мориарти. Всё? Почти. Репутация Доктора Ватсона взлетела до небывалых высот, ведь Холмсы больше не смели его недооценивать…