Гриффиндорский закат (гет)

А солнце клонилось к закату.

— К морозу, — только и сказал Сириус, взглянув на алое небо.

— Цвета Гриффиндора, — улыбнулась Гермиона. Миг — и улыбка исчезла. — Я завтра замуж выхожу. За Рона.

— Знаю.

Грейнджер, прогоняя непрошеные слёзы, прикрыла глаза.

— Давно?

— Пару дней назад Гарри навещал. Сказал, что шафером будет.

Гермиона опустила голову вниз. Руки скользнули по ткани, обхватывая своё же тело, тонкие пальцы сжали свитер.

— Почему ты не носишь кольцо? — вопрос Сириуса оглушил девушку. Она вскинула голову, впервые за долгий промежуток времени смотря ему в глаза и с ужасом осознавая, что всё ещё в них тонет.

— У меня его нет. Потеряла.

— Узнаю тебя. — Впервые за долгое время Блэк засмеялся. — Год назад ты то же самое сказала и про мой подарок.

— Я тогда соврала. — Кучерявые волосы Гермионы после неловкого движения головой упали на лицо, прикрыв глаза. — Он до сих пор у меня.

Сириус застыл. Её слова — почти как признание. Без минуты замужняя женщина стоит перед ним сейчас, обнажая свою душу.

— А я вот… — Он замолчал, не решаясь продолжить. — Ни к чему это, Гермиона. Всё в прошлом. И твои чувства ко мне — тоже в прошлом. Как и мои — к тебе.

Она вновь посмотрела на Сириуса, уже не скрывая заплаканные глаза.

— Да что ты такое говоришь? — прошипела. Руки сжаты в кулаки, а взгляд пылает всё тем же алым цветом Гриффиндора. — Не было и дня, когда я бы о тебе не вспомнила, не пожалела о том, как мерзко обошлась с тобой.

— Ты была права. Двадцать лет — слишком большой срок.

— Не ищи мне оправданий. Я и тогда, и сейчас, и потом не буду готова. И за Рона — тоже не готова.

Грейнджер сделала шаг навстречу, единственный шаг, что разделял её и Сириуса. Подняла голову и выжидающе посмотрела на мужчину.

— Двадцать лет — ничтожно малый срок для волшебников. Особенно для тех, что любят друг друга.

И первая — потянулась на носочках, целуя опешившего мужчину в потрескавшиеся губы.

— Нельзя. — Блэк отступил на шаг, не сводя глаз с лица Гермионы. — Ты — замужем.

— Пусть так. Но я не за мужем. Он — рядом. Впереди — ты.

Секунда — и Сириус сделал шаг обратно, обхватывая руками лицо Грейнджер, сминая её губы своими в жадном поцелуе. Её пальцы сжали его плечи, ногти впились в кашемировую ткань.

— Хватит. — Он отстранился. — Остатки чувств нас же и погубят, Гермиона. Так нельзя.

— Я люблю тебя. — Она обняла его, прижимаясь щекой к груди, прикрывая глаза, из которых непрерывно текли слёзы.

— Ну, девочка, мы же сильные, слышишь? — Сириус погладил девушку по непослушным кудрям. — Ты и без меня сможешь, Рон славный парень, он…

— Пожалуйста, прекрати. — Всхлипнув, она сделала шаг назад. За ним ещё. И ещё. — Не делай мне больно своими успокаивающими словами, в которые вряд ли кто-то из нас поверит.

Сириус молча смотрел на неё — уставшую, сломленную, буквально разбитую вдребезги их любовью.

— Иди в дом. — От хриплого голоса Сириуса по телу девушки пробежали мурашки. Она покачала головой, пытаясь стряхнуть наваждение.

— Не приходи на свадьбу. — Единственное, что смогла выдавить Гермиона, пятясь к двери. Спустя мгновение она скрылась в подъезде дома, где снимала квартиру.

А Сириус ещё долго стоял, смотря на поистине гриффиндорский закат.

В ту ночь ни один из них не сомкнул глаз. Наутро всё, что осталось от них, — две записки. И каждый просил больше их не искать.

Только Гарри понял, что произошло тем утром, когда Лондон постиг небывалый мороз. Понял — и промолчал.

Их не искали.