Герой Короля Демонов (гет)

Когда я всё осознал, вокруг уже полыхало пламя.

Похоже, произошёл крупный пожар. Знакомый город превратился в пепелище и стал похож на поле боя из какого-то фильма. Но длилось это недолго. К тому времени как поднялось солнце, огонь утих. Высокая стена огня стихла, и большинство зданий рухнуло.

… Было странно остаться единственным человеком, не утратившим свою первоначальную форму. Только лишь я был жив. Должно быть, мне просто повезло или же дом был построен в удачном месте. Не знаю, какой вариант был верным, но факт в том, что я был жив.

Я чувствовал, что именно поэтому я должен жить. Подумав, что здесь слишком опасно оставаться, я зашагал куда глаза глядят. Честно говоря, меня не волновало то, что я могу сгореть, как и люди вокруг… Вероятнее всего потому, что я не только не хотел стать как они, но и имел в голове сильное чувство.

Но всё же не было надежды.

То, что я жив уже было удивительно, и потому я не мог ждать того, чтобы меня спасли. Я не выживу. Чтобы ни случилось, я не смогу вырваться из этого алого мира. Вокруг был такой абсолютный ад, что даже маленький ребёнок это понимал.

И я рухнул.

Потому что не хватало воздуха? Потому что я больше не мог бороться?

В любом случае, я упал на землю и уставился в затянутое облаками небо.

На гору трупов.

На осыпающихся пеплом людей.

Тогда все жаждали помощи, но никто её не получал.

Было больно. Больно настолько, что даже жизнь была не в радость, и мне даже подумалось, что если я просто исчезну, то мне станет легче.

С угасающим сознанием, я потянулся рукой вперёд, безо всякой причины. Я не тянулся за помощью. Я просто думал, что небо очень далеко.

… Именно об этом я думал в последние минуты своей жизни.

А затем разум погрузился во тьму, и поднятая рука упала на землю.

… Так мне казалось. Но нет.

Она должна была упасть на землю.

Но крупная рука схватила падающую руку.

Этот человек ворвался в пламя, чтобы спасти кого-нибудь и нашёл меня.

… Я запомнил это лицо.

Фигура человека со слезами на глазах и восторгом в глубине сердца от того, что хоть кто-то оказался жив. Вот почему он выглядел таким счастливым…

… Мне даже показалось, что это он был спасён, а не я.

Когда я смотрел на него своим умирающим взглядом, во мне промелькнула зависть, ибо этот человек спас незнакомого ребёнка, словно это было благодарностью за что-то.

И всё же, в моём разуме была лишь одна мысль. Я был поражён тем, насколько ослепительна была его улыбка…

Он улыбался…

… из-за меня?

______________________________________________________________________________

Я прекрасно помню нашу первую встречу.

Над полем травы, окрашенным в алые тона заходящего солнца, зародилась сфера света. Мгновение она слабо пульсировала, и её голубой свет замерцал прежде, чем она окончательно набралась сил и затвердела.

Как я могу забыть такое?

Медленно, почти нерешительно, она начала двигаться по воздуху, оставляя за собой на пути мерцающий след. Перекручиваясь и поворачиваясь, но не поднимаясь и не падая, сфера начала набирать скорость, а из остаточных огней начало формироваться изображение.

Словно кистью на холсте, сфера нарисовала в воздухе круг. Внутри этого круга ещё один круг и ещё один внутри второго. Между кругами располагались строки архаичных рун числом, превышающим сотни. Они неторопливо вращались в ограниченном пространстве в пределах границ кругов.

Завершив свою работу, сфера на несколько секунд зависла на месте, прежде чем медленно продрейфовать в самый центр узора на небольшой участок пустого пространства, расположенного в середине самого маленького из кругов.

Выровнявшись по его центру, сфера «моргнула» ещё раз, а затем ещё два раза, перед тем, как раскрыться, словно лепестки цветка. Бывшая сфера закрутилась в новую, двухмерную форму, явно обозначавшую какой-то символ, слишком сложный, чтобы оказаться простой руной, и отдалённо напоминающий стилизованное ожерелье.

Полностью сформировавшись, символ начал светиться изнутри. Излучая яркий синий свет, он, казалось, был подожжён изнутри светом, начавшим распространяться на остальные магические круги.

Когда круг начал светиться уже так сильно, что его не было видно, на его поверхности начала проявляться фигура. Сначала голова, проявившая за собой чёрные, цвета вороного крыла волосы, а следом и всё остальное тело. Как только показались ноги фигуры, она на мгновение зависла, едва касаясь кончиками пальцев ног круга.

Наконец, работа круга была окончена, и он начал растворяться пятнышками синего цвета, вскоре обратившимися в ничто. Фигура медленно опустилась вниз, и когда её ноги прочно встали на землю, она открыла глаза.

Они были фиолетового цвета, сияющие словно драгоценные аметистовые камни. Она была хрупкой и невысокой женщиной, которую легко можно было бы назвать маленькой, но, впрочем, невозможно было принять за ребёнка из-за полностью оформившейся фигуры. Её волосы были заплетены в косички и были сведены вместе лиловыми лентами, а одета она была так, как и полагается девочке-волшебнице — в костюм из розовой и белой ткани. В правой руке она держала соответствующую образу цветастую палочку с яркой жёлтой звездой на конце. Другой рукой она затеняла глаза, с открытым любопытством разглядывая место, в котором очутилась.

Всё же, не каждый день дьявол встречается с героем. Впрочем, быть призванной им намного более редкое событие, мягко говоря.

Вокруг неё были мечи. Бесподобные клинки из легенд были воткнуты в землю вокруг, распространяясь до самого горизонта, и было их так много, что и не счесть. В золотисто-багровых небесах висели громадные металлические шестерни. Они висели в воздухе безо всякой поддержки и очень медленно вращались, таким образом шлифуя друг друга. Их гладкая, стальная внешняя сторона была отполирована настолько тщательно, что они, словно зеркала, отражали от себя облачное небо.

Не говоря уже об ином мире.

Но она не обращала на них внимания, так как нечто иное завладело её вниманием.

Обычно те немногие герои, что являются ко мне, пытаются меня убить..

Шагнув вперёд, она начала свой путь между мечей к тому, что завладело её вниманием. Далеко идти не пришлось, и она остановилась на краю магического круга, высеченного в земле.

Удивлённо раскрыв глаза, она смотрела на фигуру, сидящую внутри круга.

Это был юноша на границе подросткового возраста. Его волосы были окрашены в тёмно-рыжий цвет, хотя с одной стороны чёлка была седой. У него были медного цвета глаза — настолько яркие, что казались золотистыми. Для своего возраста он был высок, выше шести футов. Впрочем, на них он не выглядел, так как сидел на земле.

В руках он сжимал маленькую девочку, почти подростка. У неё были белые, словно снег, волосы, а кожа была такой бледной, что она выглядела не принадлежащей этому миру. Словно фея из легенд. Цвет её глаз она не могла увидеть, потому как они были закрыты. Лицо её украшала спокойная улыбка, и выглядела бы она обычным спящим ребёнком, если бы не неестественное спокойствие, охватившее её тело, и плачущий юноша, крепко прижимающий её к своей груди.

Представь моё удивление, когда я наткнулась на тебя в круге призыва, прижимающего к груди умирающую сестру так крепко, словно бы она могла в любой момент исчезнуть, если бы ты ослабил хватку.

Слёзы всё продолжали течь по мокрым щекам юноши, смотрящего на девушку перед ним и молящего о помощи.

Ты плакал, словно некто, отчаянно пытающийся спасти её.

Девушка довольно долго наблюдала за юношей, прежде чем её глаза наконец не ожесточились.

Фиолетовые аметисты заменились сжатыми щёлками, в которых горел алый, адский огонь. Лицо, обрамлённое ими, избавилось от теплоты, эмоций и обратилось в камень. Из-за её спины появились двенадцать скрученных чёрных крыльев, окружая её фигуру кольцом теней.

Там, где когда-то стояла молодая женщина теперь была тьма. Сбросив свой человеческий образ, она раскрыла свою истинную сущность. Сущность Короля Демонов.

Дьявола.

Словно тепло солнца, она излучала мощь и неостановимую силу. Всё окружающее пространство потонуло в нём, а воздух зарябил от одного её присутствия.

Своими красными глазами, Дьявол в образе девушки посмотрел вниз на юношу, выглядевшего перед ним непоколебимо.

Дьявол предложил парню сделку, контракт. Она удовлетворит его желание. Она спасёт жизнь девушки.

Я предложила тебе исполнить желание.

Но это была сделка с демоном, в которой ничего не может достаться бесплатно или очень дёшево.

Цена была невозможной, слишком высокой для любого, готового заплатить.

Девочка будет спасена.

Но за определённую цену.

Малый намек на надменность пробился на её лицо и существо, бывшее женщиной, назвало цену.

Твоя душа.

И без сомнения ты принял её, с такой ослепительной улыбкой на лице, словно я предложила тебе мир.

Женщина, казалось, вздрогнула. Когда она посмотрела на юношу, шок чётко отпечатался на её лице. На некоторое время мир вокруг них замёрз, и всё это время она с непониманием смотрела на парня. Медленно тело демона затрепетало. Дрожь всё нарастала, пока, наконец, не завладела всем её телом. Между крепко сжатыми губами пробился еле слышный смех.

Она откинула голову назад и засмеялась. Продолжала смеяться так долго и громко, что, казалось, она никогда не остановится. Однако никакой злобы в этом смехе не было. Наоборот только лишь радость.

Такая чистая, словно солнце после бесконечного шторма.

Я не смогла сдержать улыбку. Я не могла сдержать смех, выпуская с ним в мир свою радость.

Смех той, чья надежда вновь зародилась после вечного небытия.

Я нашла тебя. Наконец, я тебя нашла.

Это был смех усталой души, наконец отыскавшей свой дом.

Спустя, казалось бы, вечность, смех наконец прекратился, она опустила голову вниз и своими ярко фиолетовыми глазами, в которых стояли невыплаканные слёзы, она посмотрела на мир и на мальчика, задав один-единственный вопрос.

Я помню, как впервые услышала твоё имя.

Эмия Широ.

Мальчик, в свою очередь, также задал вопрос.

И то, как я сказала тебе своё.

Серафалл Левиафан.

Вот так Король Демонов повстречался с Героем.Примечание к частиДа. Что-то около того. Благодарности Лейзону за то, что познакомил меня с этим произведением.

_

100 и я отдам работе главный приоритет. Удачи там~

Я смотрел вниз на внутренний двор между жалюзи, висящими на окне. Трое юношей, известные как «Извращённое Трио», убегали от команды девушек, членов женского клуба Кэндо в своих униформах с синаями и бокеннами наперевес, гонящимися за ними.

При виде этой картины я не мог сдержаться и покачал головой.

— Почему эти трое всё ещё в школе? Учитывая характер их действий, я удивлён тому, что они всё ещё не исключены или даже не арестованы, — я отвернулся от окна и повернулся к девушке, к которой обращался.

Как и её сестра, она была довольно миниатюрна, хоть и не столь фигуриста, но всё же, несмотря на то, что была на несколько (сотен) лет моложе, она была на несколько дюймов выше. Фиолетовые глаза на её лице в форме сердца, украшенные сиреневыми очками, смотрели вперёд, обрамлённые чёрными волосами, стриженными в стиле «каре».

Одета она была безупречно в свою форму Академии Куо, женскую версию той, что была на мне. Несмотря на то, что моя форма явно была новее, её, казалось, была даже в более лучшем состоянии. Она смотрела на меня с совершенно серьёзным выражением лица, которое было бы уместно на совершенно стереотипном и строгом библиотекаре, которое он бы обратил на меня лишь для того, чтобы я вел себя хорошо.

Однако после моего перерождения я уже много раз видел, как Серафалл прорывалась сквозь эту оболочку, чтобы не верить этому образу. Действительно, после картины того, как смущённая до слёз Сона убегает от извиняющейся перед ней сестрой, тяжело представить её в серьёзном амплуа.

Хотя, ради её гордости и ничего больше, я готов был, по крайней мере, делать вид, что этот её строгий образ как-то действует на меня.

— Учитывая твою личную позицию в отношении этих троих нарушителей правил, я мог бы подумать, что ты с первого дня решила с ними разобраться. Я пока сам не увидел, не мог поверить в то, что ты могла терпеть их в течении года. Или же у тебя есть какая-то слабина в отношении извращенцев, о которой я не знаю, Сона?

И это правда. Не про извращенцев, но про веру Соны, когда дело касается правил. Никогда не видел, чтобы кто-то настолько сильно придерживался правил. Даже учителя, заметив её, быстро проверяли, выглядят ли они по стандарту, лично видел. Клянусь, лично видел, как один учитель, заметив Сону, понял, что у него не застёгнута пуговица, и запрыгнул в чулан для хоз. принадлежностей.

Честное слово, если бы мой старый друг и Президент ученического совета Рюдо Иссей оказался здесь, он быстро бы вошёл в фан-клуб Соны и, несомненно, окончательно и бесповоротно втюрился бы в неё от того, насколько великолепно она выполняет свою, такую же как у него, работу.

Опять же, может быть оно и хорошо, что его здесь нет. В конце концов, он не захочет узнать о том, что у одного из членов «Извращённого Трио» такое же имя, как у него.

— Вряд ли, — усмехнулась она в ответ на обвинение, поправив очки. — Если бы всё зависело от меня, я бы давно уже избавилась от смутьянов. К сожалению, я не ответственна за это. По крайней мере, не полностью. И Широ, я хоть и не против того, чтобы ты обращался ко мне по имени за пределами школы, но, когда мы здесь, будь любезен обращаться по должности «Президент».

— Как скажешь, Президент, — как не старался, я всё равно не смог удержаться и не окрасить свою реплику ноткой юмора. Честное слово, слишком уж я долго был рядом с Серафалл и уже не могу не думать о том, как же очаровательно выглядит малышка Сона, старясь вести себя как взрослая.

То, что я всего на год старше Соны ярко показывает то, насколько сильно испортила меня Серафалл за последние несколько месяцев.

Я проигнорировал сузившиеся глаза Соны, без сомнения уловившей юмор в моих словах, но не ставшей пилить меня за это и вместо этого просто вернувшей разговор в изначальное русло.

— В смысле «если бы зависело от тебя»? — я сел на один из складных стульев, выстроенных вдоль стены кабинета ученического совета и скрестил ноги. — Твоя семья владеет школой. Неважно, какими важными шишками могут быть их родители, им не хватит сил или влияния остановить исключение. Даже если каким-то образом им удастся удержать полицию от вмешательства.

— Мне кажется, что проблема как раз в их родителях, — она вздохнула и поправила очки вновь. Насколько я знал, так она делала по привычке, когда была раздражена или же думала. — И ты ошибаешься, школа не принадлежит моей семье. Ну, по крайней мере, они не единственные владельцы.

И это на мгновение привело меня в замешательство, так как я вспомнил слова Серафалл о том, что Академия Куо принадлежит демонам. Всё же Сона должна была знать, что Серафалл в конце концов купит здание, узнав, что сестрёнка поступила именно в эту школу.

На самом деле, единственной причиной, по которой она до сих пор не завладела всей школой было то, что другой демон до неё связался с акционерами и выкупил долю.

Этот ответ тогда для меня был словно пощёчина.

— Гремори, — я как мог попытался сохранить нейтральную интонацию в голосе, но судя по едва заметной ухмылке на обычно бесстрастном лице Соны, я провалился.

— Ты, похоже, недолюбливаешь Гремори, — на этот раз её тон был окрашен веселыми нотками. — Не так они плохи, как ты пытаешься их выставить. Я знаю, я много лет дружила с Риас.

— Никогда не встречался с Риас, потому не возьмусь судить. И ты ошибаешься: я не всех Гремори недолюбливаю. Просто одного из них не перевариваю, — и чем меньше я об этом гаде думаю, тем лучше. Только лишь Арчер так легко мог вывести меня из себя.

Судя по усмешке, не покинувшей её личико, Сона не купилась на мои рассуждения. Но, к счастью, она решила оставить эту тему.

Зайдя за стол, она вытащила из-под него один из стульев и села сама.

— Риас, кажется, слегка заинтересована этими тремя. Похоже, что один из них обладатель Священного Механизма и Риас планирует сделать его частью своей Свиты.

Я не смог скрыть недоверие на лице. Они? Серьёзно? Я здесь целый день не был и всё равно наслышан. Ученики и учителя буквально тянули меня в сторону, предупреждая, чтобы я не связался не с той компашкой.

Очевидно, «Извращённое Трио» планирует стать «Извращённой Четверкой». Похоже, что каждый раз, когда появляется новый ученик, будь то новенький или переведённый, они делают всё возможное, чтобы заманить его в свою маленькую группку.

Ну, поскольку они всё равно не слишком уж хороши, так и получается. В конце концов, другие были правы, пытаясь уберечь меня от мгновенного приглашения ими подсмотреть за девочками, покуда те не видят.

… Подождите-ка. Мне кажется, что по какой-то причине я даже должен быть обижен.

Однако при виде ярко выраженного на моём лице скептицизма, хмурость на лице Соны стала более заметна, и она решительно кивнула мне в знак согласия.

Неудивительно, что Сона не одобрила бы зачисление в её свиту ни одного из этих троих. Всё же в подземном мире Свита является представителем Короля. Хорошие или плохие, все члены Свиты отражаются на репутации Короля. А с такой репутацией, как у них, ну…

Не говоря уже о том, что эти трое так плохо контролируют свою похоть в человеческом обличье. Что тогда будет, обратись они в демонов?

К тому же, у меня были свои сомнения по поводу того, что у одного из них может оказаться Священный Механизм. Владельцы Священных Механизмов не выбираются наугад, только лишь по духовному единению с природой Механизма. Вот почему такое большое количество владельцев Священных Механизмов чем-то своей личностью их и напоминают.

При этой мысли я не смог подавить пробежавшую по телу дрожь. Ужасно было даже подумать, что за Священные Механизмы могут быть у этих троих с учётом того, как они себя ведут.

Подняв глаза, я увидел Сону, глядящую на меня наполовину с пониманием и наполовину с возмущением. Я знал, что она, наверное, представила то же, что и я, разделяя мой страх.

В очередной раз она поправила свои очки, и заговорила.

— Я, конечно, пыталась отговорить её от текущего курса действий, но до сих пор это было бессмысленной тратой времени, — она раздражённо вздохнула. — Боюсь, что Риас всегда, даже будучи ребёнком, была очень упрямой. Если она на что-то решилась, то её не переубедить.

На мгновение Сона замешкалась, покраснев настолько незаметно, что я бы и не заметил, если бы не смотрел прямо на неё, но прежде, чем румянец пробрался на её щечки, она вновь стала серьёзной и продолжила.

— Поскольку я не могу придумать способы выдать это деликатно, то скажу, как есть: Риас нудистка.

Если бы я в этот момент что-то пил, то Сона, несомненно, увидела бы прекрасный пример выплюнутой жидкости. Вместо этого я примерно на минуту просто подавился воздухом, недоумённо на неё глядя.

Под моим недоверчивым взглядом, румянец Соны лишь усилился, не смотря на то, что лицо почти сохранило обычное нейтрально-суровое выражение. Вот и всё, после того, как я увидел то, как яростно она старалась не покраснеть, исчезли у меня последние сомнения по поводу законности её заявлений.

— Ч-что? — прошипел я.

— Она нудистка, как и все они. Весь клан Гремори — это одна большая куча нудистов, — словно бы открылись врата и хлынуло наводнение. Слова просто лились из неё неостановимым потоком. — Если ты думаешь, что это плохо, представь какого было мне, когда я, только отойдя ото сна, узнала об этом в возрасте двенадцати лет. Я увидела брата моей лучшей подруги, долбаного Владыку Демонов Люцифера собственной персоной, вышедшего из ванной голышом. Единственное, что он сделал, увидев меня, это растрепал мне волосы и пожелал доброго утра. Понимаешь, насколько мне это казалось странным? Теперь каждый раз, когда я слышу проклятие «яйца Люцифера», я буквально представляю их, потому что они навсегда врезались в моё подростковое сознание.

Закончив, Сона уже тяжело дышала. Её плечи вздымались с каждым вздохом от того, насколько быстро она выдала свою тираду, лицо же её было краснючим от натуги и смущения.

Переведя дыхание, она быстро вернулась в норму. Сев прямо, она поправила складки на рубашке, а затем откашлялась.

— Прошу прощения.

— … Ты ведь просто хотела выговориться, не так ли?

В ответ она быстро и резко кивнула.

— Ты и понятия не имеешь, насколько.

Между нами повисла неловкая тишина. Сона наверняка мысленно отчитывала себя за столь резкую вспышку, в то время как я пытался избавиться от картинки голого Сазекса, машущего перед травмированной двенадцатилетней девочкой своим «инструментом».

Но я провалился. Со скрипом и треском.

К счастью, звук отодвигаемого Соной стула смог вытащить меня из болезненных мыслей.

— В любом случае, — Сона направилась к небольшому шахматному столику. — Именно по этой причине поведение «Извращенного Трио» не волнует Риас. По её мнению, увидеть кого-то обнажённым это не столь важная вещь. На самом деле, она считает их действия довольно забавными, — неодобрительное выражение вернулось на её лицо. — С её точки зрения, девушки слишком остро реагируют. Раз уж я контролирую только половину школы, я не имею достаточных полномочий для удаления этих троих из школы. Когда дело доходит до школы, Риас может наложить вето на любое моё решение и наоборот. Если бы пожелала, я могла бы форсировать события, но тогда я буду должна Риас, а они того не стоят.

Вытянув из-под шахматного столика удобный деревянный стул, явно по качеству на уровень лучше остальной мебели в комнате, Сона опустилась на него, указав мне на соседний. Я быстро последовал её предложению и вскоре оказался за шахматной партией с девушкой.

Именно в этот момент мой разум перезагрузился и картинки голого Сазекса исчезли, заменившись сосредоточенностью на шахматной партии между Соной и мной.

Шахматы… ну, скажем так, не самая моя сильная сторона. Но не столь уж я ужасен в них. Просто до того, как стать демоном, я никогда в них не играл. Будучи японцем, Кирицугу больше был заинтересован в Сёги, чем в шахматах, а единственным моим одногодкой, которому была интересна эта игра, был лишь Иссей.

Сона же наоборот, словно родилась с шахматной фигуркой в руках. Даже в подземном мире, где средний возраст игроков в шахматы измеряется веками, Сона была известна как одна из наилучших шахматисток, несмотря на возраст в восемнадцать лет.

Ей удалось избавиться от брака по расчёту через такую же партию с её бывшим женихом, по-видимому бывшим страстным фанатиком и чемпионом-любителем в шахматах. Жених ухватился за эту возможность, воспринимая этот способ, как наиболее безопасный для укрепления своей позиции в браке, и, разумеется, Сона раскатала его в блин.

А ведь мне едва не надрали задницу... и причём довольно жестко.

По какой-то причине, я не могу понять, почему, вся раса демонов так одержима шахматами. Просто никак не могу. Ладно, если бы они в принципе наслаждались стратегией настольных игр, но, насколько я могу судить, демонов не интересуют другие игры.

Серафалл как-то сказала, что всё это из-за того, что шахматы схожи с рейтинговыми играми, невероятно популярным видом спорта не только в подземном мире, но и сверхъестественном в принципе, что, на мой взгляд, ещё большие бредни, чем проповеди Котомине.

У поля боя и шахмат нет ничего общего, это может с уверенностью сказать любой, побывавший на войне.

Но не это сейчас было важно… Прямо сейчас мне нужно было придумать способ избежания того, чтобы девчонка-подросток, которая и сотни фунтов не весит, не надрала мне зад.

За то короткое время существования меня как демона, я усвоил одно золотое правило, благодаря которому можно найти выход буквально из любой ситуации. Если сомневаешься, спроси себя: что бы сделала на твоём месте Серафалл?

… Тогда я и понял, насколько же сложной стала моя жизнь. Если бы кто-то всего год назад сказал мне, что я для того, чтобы избавиться от неприятностей, постараюсь влезть в шкуру Короля Демонов, который любит косплеить девочку-волшебницу, я бы просто спросил, какого чёрта они натворили, чтобы так разозлить Зелретча.

— Хватит об этом, — голос Соны отвлёк меня от мыслей. — как бы не было приятно обсуждать с тобой школьную политику, но я тебя сюда не по той причине пригласила, — она махнула рукой на шахматы. — У меня есть несколько вопросов, на которые у тебя есть ответы. И пока мы говорим, я надеюсь, ты предашься со мной игре в шахматы.

Несомненно, приняв во внимание нерешительность, написанную на моём лице, когда я посмотрел на шахматные фигуры, Сона приподняла бровь.

— Ты ведь знаешь, как играть… не так ли?

— Ну конечно, — успокоил я её, наконец найдя способ выбраться из этой заварушки. — Просто я ещё новичок, и есть парочка правил, не совсем мне понятных. Я надеялся на то, что ты их мне разъяснишь.

— Хорошо, — кивнула она. — что ты хочешь уточнить?

— Ладно, чисто для того, чтобы убедиться, — я протянул руку и схватил коня. — Лошадка ходит два вперёд и раз в сторону, да?

Остальные члены студсовета, до сих пор делающие вид, что заняты бумажной работой, но на самом деле подслушивавшие наш разговор, захихикали от моего комментария.

Я видел, как Сона пытается сохранить нейтральное выражение лица, но судя по тому, как дёргались вверх уголки её губ, получалось у неё не сильно хорошо.

Понимаю, что с моей стороны — это довольно подло, но я всё же пообещал Серафалл хоть иногда веселить Сону, чтобы она хоть иногда улыбалась.

Кроме того, не хотелось признавать, но Серафалл была права и подкалывать Сону было очень весело. Когда она доходит до такой кондиции и смотрит на тебя поверх оправы своих очков, то напоминает котёнка, глядящего на тебя смертоносным взглядом. Просто это делало её даже немного симпатичнее.

Интересно, Рин себя точно также чувствовала, дразня меня? Если да, то я теперь понимаю, почему она делала это так часто, это ведь уморительно.

Ещё немного Сона попыталась точно также смотреть на меня, но потом сдалась и на лице её появилась кривая улыбка.

— Похоже, моя сестра на тебя сильно влияет.

Увы, это правда. Невозможно не перенять некоторые привычки Серафалл, проторчав с ней так много времени.

Я бесстыдно покивал головой.

— Когда дело доходит до Серафалл, то с ней либо сражаются, либо к ней присоединяются. Ты лучше других должна понимать, что долго ей противостоять невозможно.

Сона глянула на меня с пониманием.

— Ну а теперь, — я поставил коня на нужное место на доске. — У тебя, похоже, есть ко мне вопросы.

Очевидно, заметив изменения в моем голосе, Сона поправила свою позу и, говоря, посмотрела мне в глаза.

— Да, на самом деле есть. Широ, не пойми меня неправильно, но почему ты всё ещё здесь?

— Неужели мне нужна причина для того, чтобы ходить в школу? — ответил я вопросом на вопрос. Мне скрывать нечего, но это не значит, что я собираюсь сделать ответы для Соны столь легкодоступными. Она любит играть в игры разума и вместо прямого ответа предпочтёт сама собрать все кусочки мозаики воедино. — Только потому что я демон не значит, что я хочу прославиться как ушедший из старшей школы. До перерождения мне не доводилось выпускаться из школы.

— Я у тебя не об этом спрашивала, и ты это знаешь, — Сона поправила очки и от линз отразился свет. — Мне интересно, что ты делаешь здесь, в мире людей, хотя мог просто ходить в школу в мире демонов или даже обучаться дома?

Сона щёлкнула пальцами и Цубаки, Ферзь Соны и вице-президент ученического совета, появилась рядом, протянув ей лист бумаги.

Даже не взглянув на него, Сона передала его мне.

— Это результаты твоего вступительного теста, Широ. Поскольку документов у тебя не было, нам пришлось испытать тебя, чтобы измерить уровень твоих знаний. Знаешь, как ты его написал?

— Нет, но у меня такое ощущение, что ты сейчас мне скажешь, — даже не удосужившись взглянуть на листок, между прочим.

Даже не посмотрев на листок, она сосредоточила всё своё внимание на мне.

— Ты прошёл.

— Прошёл? — я в замешательстве склонил голову. — Вроде бы это был тест знаний, как я мог пройти? Хочешь сказать, что я прошёл на уровень старшей школы?

Она внимательно посмотрела на меня, видимо, оценивая степень моей искренности, и решила, что я серьёзен.

— Нет, — она покачала головой. — Я говорю, что ты справился с программой старшей школы. По данным твоих результатов, ты можешь хоть сейчас пойти и сдать экзамены и получишь твёрдую четвёрку. Стоит, конечно, поработать над общественными науками, а также оценками по литературе.

Правда, что ли? Ну разве это не приятный сюрприз? Я всегда был очень прилежным учеником, но это было тогда, когда я в последний раз ходил в школу. Несмотря на то, что я всё вызубрил в последние минуты, я сделал так, как сказали, пришёл сюда, и совсем был не уверен, что делаю всё правильно. По-моему, я закончил тем, что снова раздул из мухи слона.

— Итак, позволь спросить снова, Широ, почему ты здесь? Если образование — это всё, что тебя волнует, то тебе нужно было идти в университет, а не в школу.

— Могу спросить то же самое у тебя, Сона. Из того, что я слышал, твой уровень настолько выше старшей школы, что ты ничего нового из занятий не узнаешь, не так ли? То, что ты брала несколько университетских онлайн курсов, прямое тому доказательство.

Судя по изумлённым выражениям лиц членов ученического совета, никто этого не знал. Сона же с другой стороны, казалось, не была удивлена моей осведомлённостью. Опять же, не нужно быть гением, чтобы понять, кто сказал мне об этом, учитывая то, что моей госпожой была Серафалл.

Серафалл всё же всегда была гордой старшей сестрой. Редко, когда она не хвасталась достижениями своей «Со-тан».

— Это не важно, но я осталась в школе потому что считаю, что есть вещи, которым нельзя научиться ни в школе, ни узнать их со страниц книг. Вот и вся причина. Выполняя свои обязанности как президента ученического совета и взаимодействуя со своими сверстниками, я узнаю о вещах, о которых мне не узнать нигде больше. А теперь перестань увиливать и ответь мне, Широ. Почему ты здесь? — судя по тому, как она на меня посмотрела, не похоже, что она снова позволит отвлечь себя.

Я в ответ всего лишь пожал плечами.

— Почему задаёшь мне вопрос, ответ на который уже знаешь?

На мгновение она замерла, а затем спросила:

— Моя сестра послала тебя сюда, не так ли?

Я не стал отвечать, да и сомневаюсь, что она этого от меня ожидала.

Сона, казалось, не была удивлена моим ответом или же его отсутствием, просто была расстроена. Сняв очки с лица, она ущипнула себя за переносицу и громко выдохнула. Удерживая её в поле зрения, я заметил, как члены совета наблюдают за её реакцией.

Несколько секунд Сона поддерживала свою позу, затем всё же вздохнула через нос, вернула очки на место и, скрестив руки перед собой, посмотрела прямо на меня.

— Когда я уговорила родителей позволить мне поступить в Академию Куо, сестра пообещала не вмешиваться. Не важно, как сильно я люблю её, я не смогу повзрослеть, если всегда буду держаться за её юбку, и обучение здесь отличная возможность для меня пройти испытание жизнью. Научиться заботиться о себе без контроля семьёй каждого моего шага или без возможности спасения сестрой при плохих обстоятельствах, — начала говорить она спокойно, но контроль снова начал испаряться. Она не кричала или что-то вроде этого, но учитывая, насколько уравновешенной обычно была Сона, это было равносильно истерике.

— Я единственная наследница клана Ситри, одного из немногих оставшихся Столпов, и однажды, как от меня и ожидается, поведу за собой клан и близлежащие территории. Так как же она будет ожидать от меня подобного, если мне нельзя доверить даже маленькую школу?

— Когда я впервые сообщила о том, что поступаю сюда, она приняла моё решение. Хоть ей и не нравится то, что я буду так далеко, она уважает моё решение и от всего сердца меня поддержит. До сих пор, за исключением фамильяра, изредка прилетающего проверить меня, она сдерживала своё обещание.

— До сих пор.

— Так скажи же мне, Эмия Широ, с чего вдруг моя сестра решила отказаться от своего обещания?!

— Эй, подожди-ка. Мне кажется, это какое-то недоразумение, — я быстро остановил её, прежде чем это недоразумение выйдет из-под контроля, что уже случилось. Я, конечно, знал, что девочки-подростки эмоционально непостоянны, но мне всегда казалось, что Сона исключение из этого правила.

Клянусь, эти две сестры сведут меня в могилу. Хоть они и казались полными противоположностями, у них всё равно было много общего. Тот факт, что обе они имеют горячие темы, был тому доказательством.

— Твоя сестра послала меня сюда с определённой миссией, это правда, но я клянусь тебе, кроме того, что дело происходит на твоей территории, больше к тебе это никак не относится.

— Если так, то расскажи, в чём твоя миссия заключается.

— Я не могу сказать… НЕТ, стой, я и правда не могу! — начал я и быстро исправился, как только лицо её потемнело. — Это секретная информация, и знать о подробностях имеют право только лишь Владыки и их Свиты, — что было чистой правдой, я никому не должен говорить, что здесь делаю, покуда не придётся.

Сона разглядывала меня через свои очки, ища любой намёк на ложь. По ощущениям, после того, как прошла мини-версия вечности, она расслабилась. Она, казалось, почти сдулась, прежде чем тяжело опуститься обратно на своё место. Спустя мгновение, она посмотрела на меня со слегка смущённым взглядом и устало улыбнулась.

— Прости, — пробормотала она. — Просто…

— Не волнуйся, — отмахнулся я от извинений. — я всё понимаю.

И это правда. Я полностью понимал, почему она так поступила. В конце концов, для её сестры буквально было маленьким чудом то, что она оставила её одну на такое долгое время. Особенно учитывая, насколько «слишком» заботливой может быть Серафалл.

А тут вдруг я, член её Свиты, прибыл откуда-ни-возьмись. Неудивительно, что она поторопилась с выводами. Учитывая то, насколько послушной до сих пор была Серафалл, естественно для Соны быть подозрительной.

К сожалению, для неё, эта её паранойя была весьма обоснована.

На данный момент насчитывается около двух десятков высокоранговых демонов, назначенных Сазексом и Серафалл патрулировать границы города и мешать вторжению чего-либо опасного.

Ну правда, неужели Сона готова была поверить, что их с девчонкой Гремори оставят без присмотра хотя бы на секунду? Это лишь показывает то, что она может быть слишком наивной, несмотря на её интеллект.

Даже игнорируя факт того, что обе они наследницы двух самых влиятельных домов подземного мира, они по-прежнему были обожаемыми сестрёнками двух лидеров всей демонической расы, Владык. И они что, ожидали, что на земле их оставят без присмотра? Это как дочерей президента без защиты в политически нестабильной стране. Такого просто никогда не произойдет.

А ещё я не намерен позволить ей узнать об этом. По крайней мере, пусть узнает не от меня. Я не позволю втянуть себя в это безобразие.

— В любом случае, — начал я, быстро прочистив горло. — хоть я и не могу выдать тебе никаких подробностей, я, по крайней мере, могу заверить, что нянчиться с тобой не собираюсь. На самом деле, мне был дан чёткий приказ не вмешиваться, если только это не вопрос жизни и смерти. Нечто менее важное, чем это, и я уже не смогу вмешаться.

— Понятно, — не смотря на почти идеальное безэмоциональное выражение лица, ясно было видно то, что Сона была удовлетворена новостью. — Но это не объясняет того, что ты здесь, в этой школе. Я сомневаюсь, что в требованиях было назначить тебя старшеклассником.

Я кивнул на это головой.

— Это правда, но говоря тебе, что я ещё не выпускался, я не лгал.

Почему-то это всё меня раздражало. Хоть то, что ни мои прошлые желания стать Героем, ни моя текущая жизнь в качестве демона не помогут мне с получением школьного диплома и правда, мысль о том, что спустя годы работы я так никогда и не смогу выпуститься, раздражает. Тем более, прошло только лишь несколько месяцев моего официального образования.

К тому же, могу припомнить множество вариантов того, как Серафалл дразнила меня, обзывая прогульщиком, прежде чем я понял, в чём суть.

— Одна из причин, по которой я здесь, это прикрытие. Любой, рыскающий здесь, скорее всего придёт к тому же выводу, что и вы, поняв, что я всего лишь посещаю ту же школу, что и сестра моей госпожи, и глубже копать не станут.

— Это вероятное предположение, — согласно кивнула Сона, но затем замерла. Она задумчиво склонила голову и посмотрела на меня. — Ты сказал «одна из причин». Есть ещё причины, по которым ты ходишь в Куо?

— А, ну, — я не смог сдержаться и смущённо потер щёку. — похоже, Серафалл хотела, чтобы мы узнали друг друга получше.

То ли из-за моих слов, то ли из-за явного смущения, но Сона одарила меня слабой улыбкой.

— Это хорошо.

Перед тем, как ситуация могла стать более неловкой или смущающей, я быстро сменил тему.

— В любом случае, — уличив момент, чтобы прочистить горло, я тонко старался просканировать пространство, чтобы найти тему для разговора, и я её нашёл, как раз в тот самый момент, когда взгляд мой упал на шахматную доску. — Я слышал, что ты уже достаточно взрослая, чтобы принять участие в рейтинговых играх. Планируешь принять участие в Сборе Молодых Демонов этого года?

Понимающая улыбка на её лице ясно дала мне понять, что она точно знает о том, что я пытаюсь сделать, но всё же решила подыграть.

— По-сути да. Не уверена, слышал ли ты, но в этом году просто необычайное количество опытных наследников. Отличный шанс для меня показать свою ценность для остального Подземного Мира. К тому же, Риас наверняка тоже будет участвовать, а я не собираюсь ей уступать.

Несмотря на детское отношение Соны, когда дело доходит до соперничества с наследницей Гремори, я просто не мог не придраться к её рассуждениям.

— И как ты оцениваешь свои шансы на победу?

— Честно? — спросила она, и я кивнул. — Ноль.

— О-о? — несмотря на вопросительный тон, я не могу не улыбнуться одобрительно. В отличии от многих молодых демонов или даже старых, Сона по отношению к своим боевым способностям не обладает манией величия. — Почему ты так говоришь? У тебя совсем нет уверенности в способностях твоей Свиты?

— Вовсе нет, — в её ответе совсем не было сомнений. — Я совершенно уверена в том, что моя Свита справится со всеми препятствиями, что встанут на её пути.

Свита Соны вокруг нас от её похвалы буквально похорошела, но всё равно продолжала делать вид, что не слушала и занималась своими делами.

Спрятав свою улыбку за завесой их весёлости, я спросил:

— Так, а проблема-то в чём?

— Проблема, как ты выразился, это конкуренция, — она толкнула очки выше на нос, из-за чего стекла мигнули, когда в них отразился солнечный свет. — Я уже упоминала, что сбор в этом году будет чрезвычайно масштабным, и, следовательно, необычайно жёстким.

Воспользовавшись паузой, она на мгновение прикрыла глаза, чтобы собраться с мыслями.

— Как и в любом сборе, в этом есть сильные демоны, но двое среди всех стоят выше на голову.

Один палец поднялся вверх.

— Во-первых, Райзер Фенекс. Несмотря на славу плейбоя и мелкого смутьяна, он, несомненно, гений в использовании пламени своей семьи. Его регенерация уже находится на таком уровне, которого большая часть семьи может достигнуть только спустя столетие. А этому чуть больше двадцати стукнуло.

Матчи, в которых он участвовал яркое тому подтверждение. Несмотря на то, что большая часть его Свиты имеет неординарные способности, все восемь матчей он выиграл без единой раны на теле. Трое из восьми противников, с которыми он столкнулся просто смирились, поняв, что ни одна из их атак не сможет причинить ему вреда даже после того, как он предложил им атаковать его.

Впрочем, это ни в какое сравнение не идёт с его сестрой. Менее талантливая в обращении с пламенем Феникса, чем её братец, она берет силой своего разума. Райвель Фенекс первоклассный тактик с даром мелкомасштабной стратегии, который, не побоюсь сказать, может сравнится с моим.

Я приподнял в ответ на это бровь. Из уст Соны это и правда была высокая похвала.

— В то время, как Райзер более попустительски относится к управлению своей Свитой во время боя, в основном сидя на месте и ничего не делая, Райвель использует более тактический подход.

Хоть она напрямую сама и не сражается, чаще всего она приводит большинство членов Свиты для борьбы с врагом и координирует их действия, стоя в сторонке, оценивая стиль боя противника, его сильные и слабые стороны.

Вместе они представляют довольно серьёзную команду, достаточно хорошо покрывающую слабые стороны друг друга. Хоть у них и правда есть большие недостатки, которые можно было бы использовать, грубая сила двух демонов высокого класса, находящихся в одной команде, не представляет возможным воспользоваться ими для победы.

Я кивнул, соглашаясь с её оценкой. Большую часть этой информации я уже, конечно, знал, но у меня складывалось ощущение, что она это объясняла больше своей Свите, чем мне. К тому же, хоть я и знал, что у неё маловато шансов на победу, мне всё равно хотелось посмотреть, совпадут ли её причины с моими соображениями. Потому я её и не прерывал.

— Я хоть никогда и не встречался с ними и матчей не видел, но слышал, что Фенексы одни из фаворитов в матчах этого года, -добавил я. — Вторые после него, конечно.

Сона молча кивнула.

— Да, после него, — она подняла второй палец. — Сайраорг Баэл, сильнейший из юных демонов.

— С рождения у него не было ни мастерства, ни таланта, он даже не унаследовал силу разрушения — власть своего рода. По меркам демонов он родился калекой. С такими недостатками, он должен был оказаться слабаком, неспособным сражаться даже с низкоуровневыми демонами, не то, что с высокоуровневыми.

Но, похоже, кто-то забыл ему об этом сказать, потому что за последние три года он раздавил каждого высококлассного демона, родившегося в прошлом веке, и, по крайней мере, половину из них в дуэлях один на один.

— Сейчас он ближе всех к статусу нового Сатаны, Владыки Демонов, — Сона недоумённо покачала головой. — Честно говоря, единственный вариант того, что Сайраорг проиграет, это если он выйдет на битву полностью без своей Свиты, и то я не уверена, что он не победит.

Страшно было то, что она не преувеличивала. Сайраорг был чистым, натуральным монстром. Демонам обычно нужны века подготовки, чтобы достичь наивысшего уровня, и то это делается с силой наследника клана. А этот парень сделал это прежде, чем ему исполнилось даже двадцать лет, считаясь совершенным калекой в магии.

Наконец закончив свои объяснения, Сона опустила руку.

— И вот потому, я не особенно-то верю в то, что у меня есть хоть какие-нибудь реальные шансы на победу. Если хотя бы один из них будет участвовать, это будет сложная, но игра в одни ворота. А если оба? Если мои шансы и так были ниже нуля, то тогда станут вообще мнимым числом. Особенно если принять во внимание, то что оба они завершили свои Свиты, а я ещё нет.

— Если сбор того года не такой уж и важный, то я могла бы отложить свой дебют на следующий, вот только это выставит меня трусихой и моя репутация как наследницы будет запятнана.

Неосознанно я почувствовал гордость за этот её анализ. Хоть и не слово в слово, но Серафалл сказала мне практически всё то же самое, и с теми же самыми причинами. Похоже, младшая сестра моей госпожи и сама справляется отлично.

Впрочем, хоть большинство её слов и были верными, но это было ещё не всё.

Мне пришлось отреагировать отрицательно. Хоть я и ненавижу играть роль плохиша, но это ради её же блага. Ах да. Ну, настало время, чтобы прояснить некоторые заблуждения.

— Даже если ты не намерена победить, я надеюсь, это не значит, что ты хочешь проиграть.

Сона ухмыльнулась мне.

— Вряд ли, — ответила она. — достижение первого места невозможно, но я по-прежнему могу занять довольно высокий ранг. Я изучила других участников и выяснила, что большинство из них фактически не представляет угрозы. Против тех немногих я уже подготовила базовую стратегию на случай столкновения.

— Так ты рассчитываешь на то, что в итоге хорошо справишься?

— Именно, — никаких сомнений в её голосе не было.

— Насколько хорошо?

— Я считаю, что пока мне не повезёт и я не столкнусь с Фенексом или Сайраоргом в одном из раундов, то, если повезёт, у меня есть все шансы занять четвёртое место или выше.

Я специально коротко фыркнул в ответ.

И, естественно, Сона на это купилась.

— Ты не согласен? — спросила она, вздёрнув бровь.

— Ага, — ну а теперь самая сложная часть, в которой мне придётся быть жёстче. Серафалл, ты мне должна будешь за это. — ты даже близко не справишься так, как ожидаешь.

— И почему же это?

— Потому что ты слишком слаба.

Невероятно, насколько тихим стало и так спокойное место, в котором все просто замерли. Сона настолько сильно удивилась, что выглядела так, будто бы её ударило током, и, чёрт возьми, даже челюсть её Ферзя, Цубаки, упала от недоверия.

Сказанное мной не было бы так уж обидно для человека. Даже для демонов — расы, гордившейся своими силами и мощью, это было бы только лишь слегка обидно. Это было бы правдой, если бы Гордость не была смертным грехом одного конкретного демона.

Гордость, одна из семи, была слабостью Соны. А я, стоящий фактически в шаге от того, чтобы стать её семьей, просто растоптал её перед её Свитой. Немного резковато, не спорю, но нет более эффективного способа, чем задеть гордость, чтобы заполучить чьё-то внимание и заставить слушать.

— Ах ты ублюдок, ну-ка изви… — быстро предъявил мне обвинение единственный юноша-блондин в ученическом совете, но Сона остановила его, подняв вверх руку.

Целую минуту она не отрывала от меня взгляда, тщательно меня рассматривая, и только потом заговорила.

— Объяснись, Эмия, — низко проговорила она, бросая убийственные взгляды. Новая попытка запугивания вновь заставила её выглядеть не более чем милой убийственной кошечкой. Слишком милой. Клянусь, больше никогда я не буду сомневаться в Серафалл.

В ответ же я просто махнул рукой на стол между нами.

— Вот поэтому ты слаба, Сона.

Судя по сбитым с толку взглядам, они выглядели так, будто хотя бы слушали меня. Хорошо, тогда всё будет проще.

— Шахматы? — на этот раз вопрос был не от Соны, но от её Ферзя Цубаки. — Ты сказал, что слабость президента — это шахматы? Но она в них просто непобедима.

— Я не это имел в виду, — отвечая на вопрос Цубаки, я не сводил глаз с Соны. — И это касается не только вашего президента, но и всего демонического рода.

Я указал на шахматы, расставленные передо мной.

— Скажи мне, Сона, что общего между шахматами и рейтинговыми играми? И я говорю о боевом аспекте, а не таких поверхностных вещах, как имена и названия.

Если мой вопрос каким-то образом и сбил Сону с толку, то она этого не показала. Она просто несколько секунд смотрела на доску, прежде чем вновь посмотреть на меня.

— Я не совсем уверена в том, о чём ты меня спрашиваешь, Широ.

— Позволь тогда мне перефразировать вот так, — я скрестил руки на груди и отклонился назад в кресле. — Что общего между сражением и шахматами?

На этот раз не удосужившись взглянуть даже на шахматную доску, она сосредоточилась на мне, по-прежнему обдумывая вопрос.

— Обычно я бы ответила, что «тактика и стратегия», — начала она. — но у меня складывается такое чувство, что это не тот ответ, которого ты от меня ждёшь.

Я кивнул на её ответ. Может, это и немного наивно, но никто до этого ещё не обвинял Сону в глупости.

— Ответ прост, фактически ничего.

Я уже поднял было руку, чтобы остановить резкий ответ, который, несомненно, выдала бы Сона ещё до того, как я закончил бы своё предложение. И конечно, если Сона откроет рот, до самого конца не остановится.

— Я не утверждаю, что шахматы не полезны для развития стратегического мышления и планирования. Несомненно, они полезны, вот только проблема в том, что современное демоническое сообщество переоценивает их использование в бою, — убедившись, что меня не прерывают, я продолжил. — На самом деле, за исключением базовой стратегии, у них с реальным сражением нет ничего общего.

И всё же демоны в общем и целом поклоняются этой игре как идеальному симулятору военных действий. Та шумиха среди демонов, что сосредоточена на шахматах просто нелепа, что она фактически начала негативно влиять на боевой потенциал подрастающего поколения демонов.

Например, — я поднял один палец. — существует военный термин, известный как «информационная неопределённость». Это когда ты настолько не уверена в точности информации о враге или ситуации в целом, что у тебя, считай, вообще нет никакой информации. Это ключевой аспект на любом поле боя и это то, чего не существует в шахматах, — я добавил второй палец. — Затем идёт численность войск, что имеется у каждой из сторон. В шахматах, независимо от уровня мастерства, стартовые фигуры равны что по количеству, что по силе, и это совершенно нелепый сценарий, который в реальности никогда не произойдет.

Я быстро добавил третий, четвёртый и пятый палец.

— К тому же ещё есть рельеф, погодные преимущества, проблемы коммуникации, паника и моральный дух солдат, — затем я сжал пальцы в кулак. — И, пожалуй, самый важный урок — шахматы никогда не дадут тебе информации о том, когда нужно отступить. В шахматах всегда можно победить, а в реальной жизни иногда тебе останется лишь отступить. Иногда лучше отступить, чем остаться и сражаться до тех пор, пока не умрёшь бессмысленной смертью. Это простой урок, которому можно обучиться во время отступления. И слишком много молодняка не знает о нём, пока, наконец, не становится слишком поздно.

Знаю, знаю. И это говорит парень, который охотно сражался с Гильгамешем и другими Слугами как с обычными людьми, что выставляет сказанное мной в максимально лицемерном виде. Впрочем, мои слова от этого не становятся менее правдивыми.

Наконец, я опустил руку.

— Шахматы, Сона, — продолжил я по прошествии нескольких секунд, данных для осознания сказанного. — прекрасная отправная точка для разработки твоих стратегических навыков, но если ты слишком долго будешь за них цепляться, то, в конечном итоге, это ограничит тебя. И это уже происходит с тобой.

Я развёл руки в стороны и обвёл ими комнату.

— Твой выбор Свиты яркий тому пример.

Злость, чистый, ничем неприкрытый гнев проявился на её лице, и она буквально прошипела:

— Следи за тем, что ты собираешься сказать, Широ. Иначе, даже твоя госпожа тебя не спасёт.

В ответ я едва смог сдержать улыбку, и даже тогда лишь потому, что я был уверен, что она определённо поняла мои слова не так.

Хах, всё же я знал, что есть причины, по которым эта девушка мне понравилась.

Она сильнее разозлилась на меня из-за того, что я оскорбил её Свиту, нежели её саму. Значит больше она гордилась ими, а не собой. При всех очевидных различиях, чем больше я узнаю обоих сестёр, тем более похожими они мне кажутся.

Я поднял руки перед собой в успокаивающем жесте.

— Ну-ну, успокойся. Я не это имел виду. Я не хотел, чтобы ты восприняла это как оскорбление твоей Свиты.

— Тогда что ты имел ввиду, Широ? — хоть она и не до конца успокоилась, но всё же уже, похоже, не строила планы по наиболее жёсткому отделению моей головы от шеи.

— Твоя Свита, они отражение того, как сражаешься именно ты.

По крайней мере, этого хватило, чтобы настолько сбить её с толку, что даже смутить.

И прежде, чем она успела что-то ответить, я вновь заговорил.

— Они все словно шахматные фигуры. Нет, если точнее, то больше они похожи на хирургические ножи.

Я осмотрел всех семерых членов её Свиты.

— Даже с первого взгляда я могу сказать, что каждый из вас был выбран не за свои чистые боевые навыки. Вместо этого, ты выбрала их за способность противостоять врагу и использовать его слабости, — я медленно кивнул им, увидев, как в изумлении расширились их глаза от того, как близко к правде я угодил. Конечно же, им было интересно, как это я так хорошо угадал, просто посмотрев на них. По правде говоря, большую часть этого я узнал из отчётов Серафалл, но им об этом знать не следует. — Как ремесленник выбирает инструмент, ты подобрала каждую часть своей Свиты, чтобы подготовиться к любой ситуации, в которой можешь оказаться. И это не обязательно должно быть плохо. Если очень честно, то многие Свиты могли бы извлечь выгоду из твоего подхода.

— Тогда в чём, чёрт возьми, проблема?! — выкрикнул светловолосый юноша. Я хотя бы выяснил, кто здесь самый голосистый.

— Проблема в том, что вы зашли слишком далеко. Твой план создания Свиты можно адаптировать практически под любой сценарий, что создаёт кучу потенциальных смертельно опасных слабостей, — с этими словами я обратился к Соне. — Первое и самое очевидное: весь план твоей атаки требует подробной информации о враге. Ты не можешь использовать его слабые стороны или свести на нет сильные, если не будешь о них знать. Без подробных и точных данных о враге, вся твоя стратегия атаки развалится.

— В военных условиях достоверная информация является довольно скудным ресурсом.

— Какие у тебя есть методы для разведки информации на поле боя? Кроме фамильяров, которых легко перехватить или информационной сети твоей семьи, ориентированной только на демонов, у тебя нет эффективного метода получения информации, необходимой для победы.

Конечно, — я махнул рукой в воздухе. — в рейтинговой игре можно собрать информацию о противнике, но так ты легко можешь что-то упустить. Я уверен, что парочка демонов определённо будут иметь несколько козырей в рукавах.

Самое главное, — я посмотрел в глаза Соне. — никогда не забывай о том, что рейтинговая игра — это симуляция настоящего сражения. В обучении методам нет смысла, если они будут эффективны только лишь в популярной игре, а не в реальном бою, где на карту будут поставлены жизни.

Я остановился, чтобы посмотреть дошёл ли мой последний посыл до цели. Так или иначе, если она запомнит этот урок, то однажды это может спасти ей жизнь.

— Второй ключевой ошибкой является отсутствие чистой боевой силы твоей Свиты. Попытаться использовать слабые стороны противника — это всё конечно хорошо, но в этом нет смысла, если вы будете слишком слабы для того, чтобы использовать эти слабости.

Увидев замешательство на лицах некоторых членов Свиты, я попытался найти другое объяснение.

— Мм, дайте мне минуту, подберу пример, — я отклонился назад в кресле, рыская в голове в поисках подходящего примера. — Вот, есть один! — воскликнул я, ударив кулаком о ладонь. Придётся изменить кое какие детали, но будь что будет.

— Несколько лет назад, довелось мне сражаться с могущественной ведьмой. Для удобства назовём её Кастер. В любом случае, самая большая проблема была в том, чтобы просто достать её. При всём её магическом могуществе, она была довольно хрупкой, и один хороший удар покончил бы с ней. Тем не менее, она была довольно-таки быстрым противником, почти таким же быстрым, как и «Конь», но истинные проблемы начинались, когда она применяла свою способность к телепортации. Она могла перемещаться из одного места в другое за долю секунды, вот только для того, чтобы произнести заклинание нужна была пара секунд.

— Что ещё хуже, она была просто превосходным Магом. Каждое её заклинание могло уничтожить небольшое здание, а она десятки таких одновременно могла бросать. Иногда, когда она атаковала в полную мощность, казалось, что просто идёт целый дождь из заклинаний.

От этого воспоминания мне захотелось поморщиться. Она была, наверное, самым раздражающим противником из всех, с которыми мне довелось сражаться на Войне. Ладно Сэйбер, чёрт возьми, у неё было Сопротивление Магии ранга А, но у меня-то его не было!

— Так что весь бой она просто нас отстреливала. Она телепортировалась на вершину здания в двух сотнях метрах от нас и просто бомбила заклинаниями. Не было смысла искать укрытие, потому что она своей магией могла всех их уничтожить. Всякий раз, когда мы пытались подобраться, она просто телепортировалась, а подкрасться не получалось, потому что фамильяры сообщали ей о том, что кто-то приближается, — Сэйбер, может, и считала их некачественными, но те Воины Драконьих Зубов всё же были очень надоедливыми. Они не позволяли подкрасться к ней.

— Ещё хуже то, что Кастер была настоящим гением в магии, и такого масштаба, что все магические способности и атаки, направленные на неё, просто теряли смысл, — я демонстративно взглянул на двух Слонов Соны, брюнеток, одну с длинными волосами, а другую с косами. — Так что заклинание невидимости, которое вы так любите, будет против неё менее чем бесполезно, — и я повернулся обратно к Соне.

— И что ты сделаешь? — спросил я. — Ты способна причинить ей вред только если доберешься до неё. Даже у самого быстрого члена твоей Свиты нет шансов достигнуть её быстрее, чем она телепортируется прочь. Ни одно из твоих заклинаний или тех, на которых специализируется твоя Свита, на ней не сработают. Всё время, пока идёт дождь из заклинаний, если ты как можно быстрее её не прикончишь, члены твоей Свиты будут погибать один за другим, — я дал ей немного времени, чтобы подумать. — И что же ты будешь тогда делать?

Пока я смотрел на неё, задумавшуюся над проблемой, меня посетила мысль.

— Ах да, чисто для справки. Это не гипотетический сценарий, Кастер была настоящей, как ты и я, и я не преувеличивал, описывая её боевые способности. Она правда была такой сильной, — хоть у класса Кастер на Войне Святого Грааля и была репутация слабейшего класса, но это лишь потому что их сравнивали с другими Героическими Душами. В сравнении со стандартами обычных Магов или даже демонов, они были абсолютными монстрами.

Пока Сона плавала в своих мыслях, одна из членов её Свиты, красивая синеволосая девушка, подняла руку. Я слегка почувствовал себя учителем, указав на неё, позволяя сказать.

— Ты сказал, что сражался с этой Кастер, да? — заметив мой кивок, она продолжила: — Ну, раз уж ты здесь с нами живой, то, очевидно, победил? И как же?

Внезапно я на это улыбнулся. Несмотря на то, что я знал, что моя Гордость добралась раньше, и я сам бы никогда так себя не вёл, я не смог воспротивиться этому чувству и не показать один из мечей.

Кроме того, видя, что Сона и остальные члены Свиты наблюдали за мной, ожидая ответа, я подумал, что это будет прекрасной возможностью преподать урок.

Я поднял обе руки ладонями вверх, словно обхватывая нечто невидимое, и начал проецировать меч.

Впрочем, назвать это проекцией будет не совсем точно. В этом мире без вмешательства Гайи или снижения магического уровня, мои мечи стали больше, чем простыми проекциями. Они всё ещё могли быть копиями, но уже не столько далекими от оригиналов.

Не только это изменилось в моей магии. С тех пор, как я стал демоном, мне больше не нужна ария для активации магических цепей. Они теперь всегда активны. Количество Од, что сейчас содержится в моём теле, было просто поразительно. Такого уровня, что даже Рин бы позеленела от зависти. И это не говоря об изменениях, произошедших собственно с моими цепями.

Сейчас мои магические цепи достигли уровня, которого просто не сможет достичь обычный человек. Никто, кроме Мёртвых Апостолов не сможет держать в себе столько Праны, сколько сейчас способен я. Вот почему мне больше не нужно было перекрывать свои цепи. Больше на них не ложилось такое же как раньше напряжение, даже в открытом виде. К тому же, как демону мне требовалась Прана, или Мана, как её здесь называли, которая текла по моему телу и поддерживала жизнедеятельность. Мана, очевидно, являлась эквивалентом крови для демонов и нам необходимо было поддерживать её ток, иначе мы умрём.

В моей руке на мгновение образовалась сеть из линий в виде меча. Секундой спустя она со вспышкой света заменилась настоящей вещью.

Возгласы удивления и изумления донеслись до меня со всех сторон, но я проигнорировал их, глядя на меч в своих руках.

Каладболг II: Фальшивый Спиральный Меч.

Это был изменённый меч, никогда в реальном мире не существовавший, по крайней мере в своём нынешнем виде. Основанный на демоническом мече ирландского героя Фергуса МакРойга он был модифицирован, чтобы стать более аэродинамичным — настолько, чтобы можно было выстрелить им из лука.

Честно говоря, я не совсем уверен, можно ли было вообще называть его мечом. В отличии от большинства клинков лезвие этого не было прямым или даже изогнутым, оно больше было похоже на сверло. Если бы не рукоять, прикреплённая к его концу, то вряд ли кто-то вообще бы понял, что это меч.

Закончив изучать меч (не то, чтобы мне это вообще нужно было, мои мечи всегда были идеальны), я поднял взгляд и посмотрел на каждого сидящего в помещении. На меня смотрели с разными выражениями, начиная от шока и заканчивая удивлением таким сильным, будто бы я совершил чудо, достойное самого Христа.

Что? Что происходит? Чего это они так удивлены? Нечто такое не должно было так их поразить, все здесь ранее видели магию, и, чёрт возьми, даже сами способны были её применять. Да ради всего святого, они же сами демоны…

Ах, точно… Демоны. Как я мог забыть.

Демоны своего рода являются порождениями магии. В отличии от людей, способных жить и процветать без капли магии, демоны без неё просто копыта откинут. Именно это делает их наиболее, чем любой Маг-человек или даже Волшебник, чувствительными к магии и магическим аномалиям. И что, собственно, прямо перед ними делаю я? Воссоздаю Небесный Фантазм, наполненный количеством энергии, способным стереть всю школу с лица земли в одно мгновение.

С их точки зрения я призвал меч, который даже от гор не оставит и следа. И сейчас подобное оружие массового уничтожения у меня на коленях, словно кошка.

При мысли об этом становится понятно их удивление.

Первой от шока отошла Сона. Неудивительно, всё же она выросла вместе со своей сестрой, и видела своими глазами гораздо более возмутительные вещи. Помедлив, она задала вопрос, который явственно терзал остальных:

— Широ, — сказала она, не отрывая глаз от Небесного Фантазма. — что это?

— Это? — повторил я, словно бы не был уверен в её вопросе. — Это меч, Сона.

— Это меч? — повторил юноша, и слова вышли из его горла как-то полузадушено, почти шёпотом. Очевидно, он ранее никогда не имел возможности приблизиться к мощи подобного масштаба. Вероятнее всего, он недавно переродился. То, что я сделал было впечатляюще, да, но сверхъестественный мир был полон своих монстров. В сравнении с некоторыми из них, сделанное мной не представляет из себя ничего особенного.

— Ну, и да, и нет, — ответил я. — если быть точным, то это меч, который стал стрелой. Он называется Каладболг, и именно это оружие уничтожило Кастер.

Похлопывая по руке мечом, стараясь при этом не порезаться, я начал объяснять.

— Это было моё решение в сценарии боя с Кастер. Умелый лучник сможет выстрелить Каладболгом в цель словно стрелой, — я проследил глазами путь по кромке меча. — Как видите, лезвие искривлено. При выстреле меч вращается по спирали так быстро, что может поразить любую цель, создавая при этом вращающиеся искажения в пространстве. Эффект был настолько мощным, что магическая зашита Кастер попросту не выдержала, порвавшись словно бумага. К тому же выстрел был таким быстрым, что она не успела телепортироваться. Да даже если бы успела, думаю, что её бы перекрутило вместе с пространством.

Ладно, признаю. Я это у Арчера украл, ну да какая разница? Всё равно он фактически это я; нельзя же самого себя сплагиатить?

— Постой, постой, — снова прервал меня блондинчик, обвиняюще указывая на меня пальцем. Кажется, я был прав, назвав его голосистым. — У тебя что, тоже есть Священный Механизм?

Я улыбнулся, так как предположение было весьма неплохим. Это имело смысл. Никакая магия не способа материализовать оружие из воздуха, по крайней мере не такого качества. Священные Механизмы, с другой стороны, славились тем, что способны были творить невозможные, даже волшебные вещи. По крайней мере, так можно было объяснить то, что сделал я.

Предположение было неплохим, да. Но оно всё ещё было далеко от правды.

— Нет, у меня его нет, — ответил я, не сказав больше ничего. Это даст им пищу для размышлений.

— Во всяком случае, вернемся к нашей первоначальной теме, Сона, — девушка оторвалась от созерцания меча. — таково было моё решение ситуации с Кастер. Чрезвычайно мощная, дальняя атака. Поняв, что у меня не хватит ни скорости, чтобы приблизиться к ней, ни магии, чтобы сравняться с ней, я, чтобы победить, положился на чистую разрушительную мощь этого оружия.

Так ответь же мне, Сона, — наконец вернулся я к первоначальному вопросу. — Как бы ты справилась с Кастер, если бы тебе и твоей Свите пришлось столкнуться лицом к лицу, словно прямо сейчас?

На этот раз я постарался не прерывать Сону, пока она раздумывала над дилеммой. Я просто сидел и наблюдал за тем, как она думает. Сона была девочкой умной, гораздо умнее меня, если очень честно говорить. Я не сомневался в том, что она поймет то, что я пытался ей сказать.

Роковой слабостью Свиты Соны был недостаток огневой мощи. Я не преувеличивал, говоря, что в этом мире есть свои монстры. Некоторые были настолько мощными, что никакое планирование и стратегии не смогут помочь победить их, потому что большинству не хватит сил даже поцарапать их, не говоря уже о том, чтобы как-то ранить.

В сравнении с ними Кастер была не более чем насекомым. Но у Соны пока не было силы, способной её одолеть.

Даже у той девчонки Гремори было больше шансов против Кастер. Хотя я и сомневаюсь, что она смогла бы победить, учитывая то, насколько хитра Кастер, но в прямом столкновении у неё был бы шанс. С её силой разрушения и рыцарем, который, как говорят, был одним из быстрейших демонов, была маленькая, но вполне себе реальная возможность победить.

У Соны же такой возможности не было.

— Широ, — окликнула меня девушка, выведя из мыслей. Я посмотрел на неё и обнаружил, что на меня смотрят с довольно-таки подозрительным выражением лица. — Ты сегодня чрезвычайно заинтересован в моей Свите, что необычно, — в этом время я сражался с желанием отвести взгляд от фиолетовых глаз, заперших меня в ловушке. — Чего ради такой интерес?

Вот в том и проблема умных людей. Они ничего не пропустят мимо себя.

Я пожал плечами.

— Разве не естественно заговорить о Свитах после того, как ты подняла тему сбора юных демонов?

— Возможно, — моя попытка уклониться, похоже, вызвала только лишь большее подозрение. — Но мне кажется, что эту тему ты поднял.

— Правда? — чёрт, я уже не помню так это или нет. — Честно говоря, мне уже и не вспомнить.

— Хватит, Широ, — она скрестила руки и сердито на меня посмотрела. — Просто скажи уже, что задумал.

Что же, похоже, игра окончена. Даже если я поднял свои навыки, я всё равно не был хорош в этих тонких манипуляциях.

Оглянувшись, я провел пару раз рукой сквозь волосы.

— До сбора осталось всего лишь несколько месяцев, и я просто подумал, что тебе может понадобиться рука помощи, вот и всё.

Девушка на самом деле выглядела удивлённой.

— Ты хочешь потренировать нас? — очки соскользнули с её носа, пока она говорила это. Ха, она, похоже, от меня чего угодно ожидала, но только не этого.

— Есть такое, — кивнув, я скрестил руки. — Ну так что, хочешь, чтобы я помог?

Долгое время она просто с неверием пялилась на меня, пока, наконец, со вздохом не откинулась назад на кресле. Сняв очки, она начала массировать переносицу.

— Моя сестра тебя к этому подвела, не так ли? — это был не столько вопрос, сколько утверждение.

— Что?! Нет! Конечно же нет! — воскликнул я настолько высоким голосом, что даже детсадовец мне бы не поверил. — Она бы никогда этого не сделала. Тем более, она же знает, что её любимая младшая сестренка никогда бы не приняла от неё помощь, так или иначе напоминающую фаворитизм. С другой стороны, за последний месяц она приобрела необычную привычку разговаривать сама с собой вслух и причем очень громко. Она то и дело повторяла: «Вот бы кто-нибудь помог моей милой Со-тан тренироваться. Я бы тогда не так сильно беспокоилась»… ну или что-то такое. У меня в итоге мурашки по коже были от этого.

Так всё и было. В прошлый вечер, который я провел в подземном мире, я в итоге обнаружил, что Серафалл стоит над моей кроватью, смотрит на меня и постоянно повторяет это вновь и вновь. Я подавил дрожь, вызванную этим воспоминанием. Стоит отдать ей должное, Серафалл точно знает, как получить желаемое.

Опираясь головой на руку, Сона держала в руках очки, глядя на меня ужасающим взглядом.

— Так, позволь мне подвести итог. Вся твоя речь о бесполезности шахмат была лишь благодатной почвой к этому?

— Ага, — кивнул я, даже не пытаясь отрицать этого. — Совершенно верно, заметь, но да, в основном так и есть.

Закрыв лицо ладонями, Сона устало прошептала:

— Ты мог хотя бы спросить, а?

— Вообще-то нет, не мог, — поправил я её. — Не только потому, что ты наверняка отказалась бы, а потому, что мне это не позволено. Помни, мне было приказано не вмешиваться напрямую в твои дела. Обучение, даже если потом оно окажется полезным, было бы прямым вмешательством. С другой стороны, если бы ты сама попросила меня обучать тебя, это не считалось бы вмешательством, так как меня пригласили присоединиться, и я таким образом был бы в своём праве помочь вам с тренировками.

Извилистый путь, не так ли? Лично мне казалось, что вся ситуация изначально была глупой, но, видимо, демонам подобные вещи нравились. С самого первого дня, когда я оказался в подземном мире, мне казалось, что у Свиты Владыки был свод формальных правил поведения, которым я должен был следовать. Это было особенно верно, когда сами Владыки отказывались выполнять эти правила, и членам Свиты, вынужденным следовать за ними, было очень сложно.

Фаворитизм же был одним из ключевых вопросов. Очевидно, когда были коронованы новые четыре Владыки, среди демонов возник страх того, что они используют свою силу, чтобы несправедливо поддерживать свои семьи. На самом деле, это было довольно обоснованной проблемой, так как Фракции старых Демонов активно практиковали семейственность. Таким образом, чтобы отвести подозрения новые Влыдыки охотно дистанцировались от своих семей, отбросив клановые фамилии и приняв новые, традиционные для их новых званий.

Вот почему Сона отказывалась от помощи сестры. Все знали, как сильно Серафалл любит её и Сона, по-видимому, боялась принести сестре проблем. К сожалению, проблема эта и правда была серьёзной.

Вот, допустим, посмотреть хотя бы на Грейфию. Она зашла настолько далеко, что стала одеваться горничной, и это сразу давало понять, что, выйдя замуж за Сазекса, никаких особых прав она не имеет, хотя и его Ферзь. Откровенно говоря, я слышал такие слухи, что она делает это, потому что у Сазекса эдакий горнично-доминантный фетиш, но это было слишком тревожно и я решил над этим не задумываться.

Хоть на самом деле всё и не так плохо, как может звучать, но Сона, вечная сторонница правил, всегда немного ударяется из крайности в крайность, следя за их безупречным выполнением.

Отняв голову от руки, она посмотрела на меня мертвенным взглядом, а затем без предупреждения засмеялась. И не еле слышным смехом, а сильно сотрясаясь всем телом. Это слегка застало меня врасплох, потому что я никогда не видел раньше, чтобы Сона так много смеялась. Судя по взглядам её Свиты, они тоже не видели.

Когда смех наконец стих, Сона с блестящими от слёз глазами всё ещё хихикая посмотрела на меня:

— Теперь понятно, почему сестра выбрала тебя. Во всём аду такой подходящей друг другу парочки не было.

— Ты имеешь в виду на небесах?

— Я знаю, о чём говорю, Широ, — Сона вернула себе прежнее выражение лица и одну из редких улыбок. — и, поверь мне, если я говорю, что небеса вас обоих бы не одобрили, то значит так оно и есть.

Несмотря на это я чувствовал себя довольным.

Хихикнув в последний раз, Сона глубоко вздохнула, а затем прикрыла глаза. Оставаясь полностью неподвижной, она выпустила весь объём лёгких в один глубокий выдох. Закончив, она открыла глаза и передо мной предстал совершенно другой человек.

Исчезли все следы юмора и смеха, будто бы их и не было никогда. Сидя на своём кресле совершенно прямо, Сона смотрела на меня формально и холодно. Не осталось ни намека на тепло; словно бы я на незнакомку смотрел.

Эту сторону Соны я видел редко, хотя, по-видимому, её она показывала всем чаще всего. Эта Сона не была младшей сестрой моей госпожи, и не была той девушкой, что стала моей подругой. Это была Сона Ситри, президент ученического совета академии Куо.

Холодной и формальной я видел её лишь единожды, когда мы встретились впервые, и то эта маска долго не продержалась, потому как следом Серафалл представила нас друг другу.

Будто щёлкнул какой-то внутренний переключатель, который мог просто поменять людей.

Она посмотрела прямо мне в глаза, прежде чем опустить голову в вежливом поклоне.

— Эмия Широ, — заявила она. — я, Сона Ситри, наследница одного из семидесяти двух Столпов, покорно приглашаю тебя принять участие в тренировке меня и моей Свиты, и вместе с этим предоставить любую помощь, которую ты способен нам предложить.

Вот теперь понимаете, о чём я? Полное следование правилам на лицо. Она могла бы просто сказать: «Не мог бы ты помочь нам тренироваться?», и этого было бы достаточно. Честно говоря, даже большинство старшего поколения не так формальны вне официальной обстановки, но раз уж она решила пойти этим путем, то я должен ответить соответствующе, хоть и, честно говоря, не привык к таким вещам.

Я вернул ей точно такой же глубокий поклон.

— Я, Эмия Широ, Слуга Левиафана, с радостью принимаю приглашение, — я практически уверен, что это был неподходящий ответ, но и так сработает. Теперь, когда с этой частью покончено, нужно распрямиться точно в тоже самое время, что и она.

Затем маска исчезла, и полуформальная Сона вернулась вновь.

— Отлично, — она поправила свои очки. — Эти двадцать минут моей жизни никогда уже не вернуть, — сказано это было с улыбкой, и я понял, что она шутит.

Затем она посмотрела куда-то выше моей головы.

— Мы пробыли здесь дольше, чем я ожидала. Тебе лучше поторопиться, если хочешь успеть пообедать.

Я обернулся на месте, чтобы посмотреть на часы, висевшие на стене позади, и обнаружил, что она была права. Половина обеденного перерыва уже прошла.

Поднявшись со своего места, я начал идти к двери.

— Хоть у меня и осталась пара вещей, о которых я хотел бы с тобой поговорить, но они могут подождать, по крайней мере до нашей первой тренировки. Когда она, кстати, будет?

— Следующая запланированная тренировка у нас будет завтра в семь вечера во дворе школы, — ответила она. — А теперь иди и пообедай, Широ, я не хочу, чтобы ты в свой первый день шатался по школе голодный.

— Понял, — я добрался до двери и уже наполовину вышел из кабинета, как вдруг кое-что вспомнил. — И да, Сона, — я оглянулся на неё через плечо. — Зависит это от тебя или нет, но послушай мой совет: когда будешь набирать оставшихся членов в свою Свиту, убедись, что они будут силового типа.

Сона мне на то лишь махнула.

— Ладно-ладно, иди уже.

Кивнув, я развернулся, чтобы уйти, но был остановлен на половине пути.

— Широ, — я повернулся и увидел, что Сона смотрит на меня. — в школе зови меня президент.

В ответ на это я лишь усмехнулся.

— Хорошо, президент, — затем захлопнул дверь и отправился на поиски тихого местечка, в котором я мог бы пообедать.

Тем временем в кабинете ученического совета оставшиеся молча ждали, пока шаги их посетителя стихнут. Когда их уже не было слышно, весь ученический совет расслабился, казалось, испустив вздох облегчения.

Голубоволосая девушка Цубаса бросила на соседний стол стопку документов, над которыми корпела и вытащила стул прежде, чем упасть в него.

— Ну, — сказала она, пробежавшись рукой по волосам. — это было неожиданно.

Повернув голову к Соне, она прокомментировала:

— Президент, когда вы сегодня сказали нам подготовиться к гостю, я уж точно ожидала не его.

— А кто это вообще был? — спросил единственный оставшийся в комнате юноша.

— Ген-чан, ты что, правда не знаешь? — удивлённо посмотрела на него Момо, прежде чем красавица с волосами цвета воронового крыла не погладила её по голове. — Ах, точно. Ты же переродился только несколько месяцев назад, не так ли? Конечно, ты не слышал.

— Не слышал что? Этот парень типа большая шишка, что ли?

— Что-то вроде того, — ответила Томоэ, радостно выглядящая девушка с косичками. Покосившись на Сону, она с игривой улыбкой добавила. — Впрочем, сильнее меня удивило то, как открыто вела себя президент. Я и не думала, что она может вести себя так перед кем-то, кроме нас, Риас и своей драгоценной сестрой. Обычно она настолько застенчива, что ничего лишнего и вовсе не говорит.

— Это правда, — согласилась Цубаки, вручив своему Королю чашку исходящего паром чая. — Я честно не ожидала, что они так скоро хорошо поладят.

Объект разговора, забрав чашку у своего Ферзя, решил прервать их.

— Сколько мне раз говорить, чтобы вы не разговаривали обо мне так, будто бы меня здесь нет? — она поднесла чашку к губам и сделала паузу. — И кроме того, — добавила она прежде, чем сделать глоток. — я никогда не стесняюсь.

— Ну, конечно же, нет, — игривая улыбка искренне согласившейся Томоэ превратилась в дразнящую.

Вздохнув, Сона решила не комментировать тон своего Коня.

— Не вижу ничего удивительного в своём поведении, — решила она вернуться к первоначальной теме дискуссии. — Это естественно, думаю, фактически не будет преувеличением сказать то, что он практически является членом семьи.

— Что-о-о-о-о-о?! — удивлённо воскликнул Саджи. — Вы сказали, что этот парень ваш родственник?

Поморщившись от сильной реакции своей Пешки Сона опустила свою чашку.

— Полагаю, не сильно удивительно то, что ты не понимаешь, — тихо пробормотала она себе под нос, затем резко кивнула себе и поднялась с места, повернувшись к Саджи.

— Отлично, это было бы упущением для твоего Короля, держать тебя в неведении, — она хлопнула в ладоши и указала на кресло, в которое Саджи должен был сесть. — тогда пришло время для урока истории.

Пройдя через комнату и заложив руки за спину, Сона подождала, пока Саджи усядется, а затем спросила:

— Что ты знаешь о моей сестре?

— Ох! — пораженный вопросом Саджи помедлил, прежде чем ответить. — Ну, ваша сестра ведь Владыка, верно? — почти что сомнительно попробовал он угадать. Увидев, как Сона обнадёживающее кивнула, он продолжил. — Левиафан, одна из четырёх лидеров подземного мира и ответственная за внешнюю политику. Она и остальные трое героев гражданской Войны считаются самыми сильными Владыками в истории.

— Верно, — сказала она, продолжая расхаживать перед ним. — а что насчет её Свиты?

— Её Свиты? — повторил парень, крепко задумавшись над ответом. — Я… я… — повторил он пару раз, а затем разочарованно приспустил плечи. — Президент, к сожалению, я не знаю, — выдал юноша, слегка устыдившись своей неспособности ответить на вопрос.

Из-за реакции Пешки, на лицо Соны пробрался едва заметный намёк на улыбку.

— Не вини себя, Саджи, это нормально, что ты не знаешь, — обратилась она к погрустневшему юноше. — В конце концов, у неё нет Свиты.

— Правда? — шок, казалось, выбросил его на поверхность из глубин депрессии. — Даже учитывая то, что она Владыка? — спросил он с явным недоверием, написанным на лице.

Поморщившись в ответ на этот вопрос, Сона неосознанно увеличила темп ходьбы.

— С момента окончания гражданской Войны против фракции старых Демонов, моя сестра отказалась от создания Свиты. У неё нет ни одного члена, — лекторским тоном говорила Сона. — Как ты, несомненно, можешь себе представить, отсутствие оного у моей сестры удивило многих. Вскоре это стало большим предметом противоречий в подземном мире. Добавить то, что прошло уже более двухсот лет, и получим только лишь возросшую проблему. Дошло до того, что о ней начали распространять слухи.

Её гримаса обратилась хмурым взглядом.

— Слухи, — выплюнула она это слово словно проклятье. — говорившие то, что она отказалась создавать свою Свиту, потому что в целом не одобряла переродившихся демонов. Считала их влияние пагубным на чистокровность демонической расы.

Она раздраженно махнула рукой, словно бы отклоняя саму эту идею.

— Конечно же это нелепость, мою сестру никогда, даже на мгновение не заботила чистота крови демона, но слухи это всё равно не остановило. С каждым годом проблема только лишь ухудшалась.

— Дошло до того, что другие Владыки, фактически лишь один, пытались вмешаться и принудить её к созданию Свиты, но затея в итоге провалилась. Она была непреклонна, и отказывалась создавать Свиту. Пусть даже из одного человека. Даже когда ей сообщили, что в случае общественных волнений она рискует потерять свою позицию как Владыки, убедить её не удалось.

— В конце концов, когда другие узнали о том, что она так сильно борется против идеи формирования Свиты, пламя лишь сильнее разгорелось, — она остановилась и повернулась к Саджи, продолжавшему внимательно её слушать.

— Честно говоря, Саджи, всё очень плохо. Тебе следует понимать, что одна из самых больших проблем современного демонического сообщества — это перерождённые демоны. Помни, мы можем перевоплощать людей в демонов только лишь в последние пару столетий, и если для тебя это может быть и большим сроком, то для демонов, чья жизнь измеряется тысячелетиями, это практически то же самое, что и два десятилетия назад. Более двух третьих живых демонов всё ещё помнят те времена, когда не существовало системы фигур зла.

Сона развернулась и возобновила движение.

— В последние годы, напряжённость между чистокровными демонами и перерождёнными возросла до предела. С учётом того, что число перерождённых неумолимо растёт, а число наследников Столпов сокращается, ситуация не становится лучше в ответ на любые наши действия спустя века.

— Несмотря ни на что, проблема эта не требовала немедленного разрешения. Демоны из-за своей долгой жизни социально меняются дольше, чем люди. Хоть эта проблема и быстро росла, немедленно она не должна быть решена, это был вопрос времени. Несколько десятилетий, может, пара веков, и проблема уже станет слишком серьёзной, чтобы её игнорировать.

— Владыки же, всё ещё разбирающиеся с ущербом от гражданской Войны и остающейся угрозой со стороны трех фракций, не могли позволить себе отлучать от демонического сообщества любого члена, и таким образом касаемо этого вопроса остались нейтральны.

— И это значит… — пробормотал Саджи, соединив кусочки пазла в голове.

— Да, — согласилась Сона. — это значит, что упорство моей сестры в отказе от создания Свиты было расценено как поддержка агенды (п/п: да, это гуглится. Термин "агенда" многозначен, его можно распознать как повестку дня или же план действий. Иными словами, здесь говорится о поддержке поведения чистокровных демонов как таковой и о том, что Серафалл это не делает, т.е. не достойна звания Владыки, наследницы и прочего) чистокровных демонов. А это, в свою очередь, значит, что в глазах общественности, Владыки более не считаются нейтральными и уже выбрали свою сторону.

Испустив вздох разочарования и вместе с этим поправив очки, Сона продолжила.

— Вместо того, чтобы стать тем, что можно было бы отложить на более позднее время, проблема достигла таких масштабов, что потребовала немедленного вмешательства. И вот тогда она достигла точки, в которой Владыкам просто не осталось выбора, кроме как покинуть свои нейтральные позиции и открыто заявить свою позицию по этому вопросу, — отметила Сона, подойдя и остановившись прямо перед Саджи, а затем разведя руки в стороны. — вся проблема совершенно внезапно стала бессмысленной, когда моя сестра прямо в середине пресс-конференции, устроенной Сазексом, без лишних слов заявила, что в её Свите появился новый член.

— Что-о-о-о-о-о-о-о-о-о?! — шокированно выкрикнул Саджи и Сона не могла винить его за такую реакцию, аналогичную у каждого присутствующего в комнате демона, услышавшего новость и даже самого Сазекса. Что для него было не совсем удачным решением, так как у многих репортёров были камеры.

Его удивлённое лицо (челюсть, распахнувшаяся так широко, что, наверное, до середины груди достала, и выпученные глаза), украсило первые страницы нескольких газет, как и информация о том, что у Серафалл наконец-то появился новый член Свиты. Газетные издательства сообщили о рекордных продажах в первые же дни, хотя источник продаж был спорным: объявление от Серафалл или всё же картинка с Сазексом.

Улыбка Соны, пробормотавшей: «Это так на неё похоже», граничила между нежностью и отчаянием.

Помотав головой, чтобы избавиться от воспоминаний, она продолжила.

— В любом случае, произошло это чуть более чем полгода назад. Неудивительно, что после всех проблем, вызванных её отказом на протяжении двух сотен лет создавать членов Свиты, когда у неё появился не просто новый член, а сразу Ферзь, весь сверхъестественный мир просто жужжал.

— Да, я это помню, — встряла Цубаса, отозвавшись от лица остальной части её Свиты. Социальная сеть подземного мира несколько недель была полна сообщений и твитов о новом Ферзе Серафалл. Но имени его по-прежнему никто не знал.

— Эмия Широ, — подтвердила Сона. — его имя и фото единственное, что выставила на обозрение публики Серафалл. Однако этого оказалось достаточно для того, чтобы инициировать усилия для глобального поиска любой информации, которую только можно было о нём найти.

— В конце концов, он оказался тем, о ком никогда не слышали. Я имею ввиду, никто не слышал. Новостные и шпионские сети, а также правительственные агентства внутри ада и рая, а также между ними, пытались найти о нём всё, что только можно.

— Вот только всё зря, и коллективные усилия сверхъестественного сообщества не смогли отыскать даже клочок информации о новом Ферзе Левиафана, — уголок губ Соны слегка поднялся, придавая ей практически гордый вид. Она не могла посчитать забавной способность её сестры свести с ума от разочарования весь мир, особенно после того, как сама испытывала её на себе большую часть своего детства. Было приятно, что остальной мир наконец понял, что она чувствовала.

— Единственная информация, что была у них, это то, что он был человеком, и то лишь потому, что он не показывал физических или магических черт других рас, но никак не успешные результаты поисков.

Она подошла к месту, с которого недавно встала, села и сделала глоток уже остывшего чая, прежде чем вновь заговорить.

— Но это вызвало ещё один вопрос. Мелочь, конечно, в сравнении с тем, что решило его появление, но всё же нечто, с чем нужно было разобраться.

Указав ныне пустой чашкой в сторону своего Ферзя, которую та быстро наполнила чаем, Сона продолжила пить вместо того, чтобы говорить дальше.

Увидев, что его Король не намерена продолжать, Саджи быстро растерял терпение.

— Ну? И в чём проблема?

Опустив чашку и бросив в свою Пешку разочарованный взгляд из-за его неспособности подождать и мысленно пообещав себе исправить эту ситуацию, она ответила.

— Его ранг.

— И всё? — пожаловался Саджи, явно не понимая сути проблемы.

— Подумай, Ген-чан, — вмешалась Момо. — что из себя представляет Свита демона?

— Самих себя? — последовал ответ спустя мгновение размышлений. — Свита является представителем демона.

— Верно, — одобрительно кивнула Сона. — теперь, принимая всё это во внимание, скажи мне, каким должен быть его ранг? Он не только является Ферзем Владыки, но также единственным членом её Свиты, и поскольку моя сестра так долго искала лишь одного члена, то похоже, что в необозримом будущем он так одним и останется. Таким образом, бремя представителя целиком и полностью ложится на его плечи.

Сделав последний глоток чая из своей кружки, перед тем как поставить её на стол, Сона продолжила.

— До появления Широ, каждый Ферзь Владыки до своего нового статуса уже была высокоранговым демоном, или же воином со способностями Ультимативного класса. С другой стороны, совершенно никому неизвестный Широ, который может оказаться совершенным слабаком. Учитывая, что Ферзем его выбрала именно моя сестра, это было очень реальной возможностью.

Сона повторила свой изначальный вопрос.

— Так какой же у него тогда должен быть ранг? Слишком низкий, являющийся оскорблением Владыки, то, с чем никто не захотел бы связываться. И ведь высокий ранг не могли выдать неизвестно кому. Не только потому что это стало бы попахивать фаворитизмом, но и потому что просто никто не мог выдать высокий ранг потенциально слабому демону.

— Однако, прежде чем это стало довольно внушительной проблемой, моя сестра предложила выход. Даже по её меркам это считалось безумием, — совершенно мрачное выражение лица дало Саджи понять то, что даже сейчас Сона не одобряет решение Серафалл.

— И что она сказала?

— Она пожелала дуэль между Сазексом и Широ, — спокойно сказала Сона, а затем закрыла глаза и подалась назад в ожидании вопля, который несомненно последует от легковозбуждаемого подростка.

Прошло уже несколько секунд, а ожидаемого вопля всё ещё не было. Сона медленно раскрыла глаза, чтобы посмотреть, в чём может быть причина, и удивлённо моргнула. А затем ещё раз, и ещё раз, чтобы точно убедиться. Но увиденное так и не изменилось.

Перед ней сидел застывший Саджи. Открытая челюсть зависла, глаза в шоке раскрылись, кожа побледнела на несколько оттенков, но он по-прежнему оставался неподвижен.

— Ээ… Саджи? — когда она поставила под сомнение неподвижность своей Пешки, в голосе её проявилась редкая для неё неопределённость. — Ты в порядке? — Сона заволновалась, когда он не показал ни малейших признаков реакции на её слова.

— Ген-чан? — заговорила Момо и когда он снова не ответил заволновались уже все.

Руруко, девушка с двумя хвостиками, подошла к парню Пешке и помахала перед его лицом рукой.

— Э-э-эй, Саджи, есть кто дома? — и когда он по-прежнему не отреагировал, она протянула руку и нежно потрясла его за плечо.

И в тот момент, когда она коснулась его, Саджи наконец отреагировал.

— ЧТО-О-О-О-О-О-О-О-О?! — закричал Саджи так громко, что, казалось, окна в рамах задрожали. Каждый член совета инстинктивно зажал руками уши, в то время как бедняжка Руруко едва не упала, в страхе отшатнувшись назад. — ЧТО ОНА СДЕЛАЛА? ОНА ЧТО, С УМА СОШЛА? — выкрикнул по-прежнему бледный от шока парень. — Она захотела, чтобы он сразился с супер-демоном Сазексом? Самым сильным демоном в истории Сазексом?

— Нет конечно, мы говорим о другом Сазексе, который подрабатывает бухгалтером в местном торговом центре, — фыркнула Цубаса, прежде чем потянуться через стол и мягко толкнуть Саджи в затылок. — Да, тот самый Сазекс. И, будь добр, потише, а то мои барабанные перепонки чуть не лопнули.

— Обычно я бы обиделась на то, что мою сестру назвали сумасшедшей, но в этом случае склонна согласиться. Её желание было безумным, — она ущипнула себя за переносицу носа, чтобы унять головную боль в память о случившихся событиях. — Каким-то образом она смогла своим безумием убедить остальных, и прежде чем я успела понять, что происходит, Сазекс и Широ уже сражались.

— Ну, и что случилось? — спросил он, заметив серьёзное выражение лица госпожи и немного занервничав. — Он же не победил… правда?

— Нет, конечно нет. Он безусловно проиграл, — немедленно заверила его Сона, встряхнув волосами. — Опять же никто от него не ждал победы, не это было целью. Все хотели узнать то, насколько он силён и умел… И он оказался Ферзем, достойным моей сестры.

Сона потерялась в воспоминаниях и её взгляд расфокусировался.

— Сазекс хотел проверить Широ, так что не начинал бой, а просто ждал, пока он нанесет первый удар. Но вместо того, чтобы ударить, Широ начал зачитывать.

— Зачитывать? — спросила Рея — Слон и один из экспертов в магии группы. — В смысле заклинание? Раз он теперь демон, разве он не понимает, что в отличии от Магов-людей нам не нужны чтения и круги, чтобы произносить заклинания?

— Мы все уже думали об этом, — согласилась Сона. — Некоторые из старейшин демонов, наблюдая, смеялись, говоря, что ребенку рано ещё сражаться, даже если он знает, как произносить заклинания.

Хмурясь от мысли о старейшинах, Сона продолжила.

— Как бы я не ненавидела этих старых дураков, я вынуждена согласиться. Если Широ не поймет основ того, как работают силы демона, закончится всё большим кровопролитием, чем он ожидает.

— Честно говоря, я и так была достаточно насторожена относительно боя, но знание того, что он не может использовать демоническую магию толкнуло меня на грань. Я быстро обернулась, чтобы найти сестру и убедить её закончить бой, прежде чем её Ферзя убьют, но увидев её лицо, я просто замерла. У неё был очень знакомый мне взгляд, дерзкий, словно говорящий: «Я знаю кое-что, о чём вы не знаете». Такое выражение у неё всегда, когда она решает подшутить над кем-то, — она замерла прежде, чем признаться. — надо мной обычно.

— Не уверена, чувствовала ли я себя спокойно или же напуганно, но я просто решила не вмешиваться и посмотреть, как всё сложилось. К тому времени, как я вернулась к сражению, Широ завершил свою арию и… как бы сказать, следующее, что я увидела было неожиданно.

Кольцо огня вырвалось из-под его ног, быстро распространилось по полю, захватило в свои объятия Сазекса и со вспышкой ослепительного света заменилось гигантским куполом пламени.

Это была совершенная магия, подобно которой раньше не видели. Несмотря на свой внешний вид, то, что мы изначально посчитали пламенем, на самом деле им не было и даже член клана Фенекс, присутствующий при сражении, сказал, что никакого тепла в конструкции не ощущает.

Мы не только столкнулись с формой магии, которую не способны были понять и определить, но также в принципе потеряли след двух сражающихся, поскольку камеры и сенсоры, которые были разбросаны по полю боя, не смогли проникнуть через купол. Те немногие, что оказались пойманы куполом, не передавали изображение, что само по себе было невозможно. Единственное, что мы могли утверждать, это то, что Широ и Сазекс находились внутри купола. И мы ничего не могли с этим поделать и лишь сидели, ожидая конца.

К счастью, наше ожидание оказалось недолгим. Прошла едва ли минута с формирования купола, как он разрушился так же внезапно, как и появился. В конце концов мы увидели то, что было внутри купола, но нашим глазам предстал лишь окровавленный и раненный Сазекс Люцифер…

… поставленный на колени.

На мгновение в комнате ученического совета стало настолько тихо, что можно было расслышать падение булавки. Но тишина быстро оказалась разрушена криками каждого из членов Свиты Соны.

— ЧТО-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О?!

Потерев голову от чрезмерно сильно отреагировавших членов своей Свиты, Сона на выдохе пробормотала:

— О Дьявол, они ещё и размножаются.

— Что он сделал? — пискнула перепуганная Руруко.

— Н-н-но вы же сказали, что он проиграл? — спросил запутанный Саджи.

— Я ничего об этом не слышала! Я думала, что он дал хороший бой Сазексу и всё! — воскликнула Цубаса, широко раскрыв от удивления глаза.

Подняв руку вверх, Сона попросила тишины, что они сразу и выполнили. Подождав несколько секунд, чтобы убедиться в том, что они будут молчать, Сона продолжила говорить.

— Похоже, все вы кое-что недопоняли. Во-первых, Саджи, — она остановилась на своей Пешке. — Широ проиграл. Через несколько секунд после того, как его заметили, он потерял сознание и упал лицом вниз, утомлённый ранами, прямо перед Сазексом.

Отвернувшись от своей Пешки, она обратила внимание на своих Коней.

— Касаемо того, что ты не слышала об этом, Цубаса, мне кажется, всё очевидно. Сазекс считается самым сильным из существующих демоном, его сила известна настолько широко, что некоторые считают его неприступным, непобедимым.

— Хоть по большей части это и образ, но он невероятно полезный. Как публичное лицо фракций Владык и новых демонов в целом, его стоит рассматривать как совершенное и непревзойдённое существо. Несмотря на то, что Аджука Вельзевул может и так же силён, но все Владыки и старейшины демонов после окончания гражданской войны, согласились сделать публичным лицом именно Сазекса. Именно потому они сделали всё возможное, чтобы укрепить его общепризнанную репутацию.

— Вот почему они не могли разглашать детали матча. Даже если он победил в бою, общественность не должна знать о том, что он был ранен только что перерождённым демоном. Все высокоранговые демоны согласны с этим. Даже моя сестра.

— Кроме того, у Широ было определённое преимущество в бою. Основным оружием Сазекса является его Сила Разрушения, нечто настолько опасное, что лучше не использовать его если нет опасности для жизни. Хоть он и мог использовать для обороны, маловероятно, что это удалось бы без риска убить Широ.

— С другой стороны, нет способа сказать: лучше бы Широ себя показал в бою на смерть или нет. Каждый из мечей Широ поражал Сазекса не в смертельные точки, или по крайней мере просто не в жизненно важные точки. Справился бы Широ лучше, или же хуже в реальном бою? — она пожала плечами. — Кто знает?

— Президент, мечи? — спросила до сих пор молчавшая Ферзь Соны.

— Ах, точно. Похоже, я не успела ещё объяснить вам? — вспомнила она. — Когда купол спал, мы увидели, что тело Сазекса просто истыкано мечами. Точно можно было насчитать больше дюжины мечей, торчащих из его груди, спины, ног, плеч — отовсюду. Ещё больше были воткнуты в землю вокруг. Именно из-за этого многие предположили, что магия Широ как-то связана с мечами.

— Вы имеете ввиду нечто вроде того, что он нам показал, — поняла Томоэ.

— Если он создал с десяток мечей, похожих на тот, то я в принципе понимаю, как он справился самостоятельно, — Момо едва сдержала дрожь при мысли о том оружии. Возможно, она не слишком много знала о мечах, но в Свите она лучше других чувствовала магию. Даже сидя на другом конце кабинета, она была поражена чистой мощью, льющейся из этого меча. Она была настолько плотной, что её буквально можно было потрогать. — Этот меч был опасен, президент. Его легко можно сравнить с оружием уровня Владык.

— Я согласна с тобой, как и многие другие демоны. Кое-кто даже предположил, что некоторые из его мечей были уровня Богоубийц. Правда, оружие всё равно рассыпалось пылинками света прежде, чем его успели изучить поподробнее.

— В любом случае, хоть Широ и не смог победить Сазекса, он смог его ранить. Мечи достали до него, пробили броню сильнейшего демона. В тот момент силу Широ уже никто не мог отрицать.

— Этого было достаточно, чтобы заставить замолчать всех несогласных. Ферзь Левиафана доказал свою ценность и была признана старейшинами демонов и Владыками — демоном Ультимативного класса и удостоенным звания Принца, что делает его равным наследникам семидесяти двух Столпов.

— Окончательный результат полностью удовлетворил перерождённых демонов, поскольку это не только отвело от них любые сомнения относительно позиции моей сестры на их счёт, но и стало самым быстрым ростом демона, перерождённого или чистокровного, в рейтинге за всю историю. Ещё пуще, Широ уникальный перерождённый из человека Ферзь, ставший частью Свиты Владыки. Это привело к тому, что репутация моей сестры среди перерождённых демонов буквально перевернулась, что сделало её, как минимум, самой популярной среди Владык, — Сона покачала головой. — Клянусь, если бы не знала её лучше, подумала бы, что она с самого начала всё это запланировала.

— А что там с чистокровными демонами? Сомневаюсь, что их порадовал результат, — спросила Цубаки, самый политически подкованный член её Свиты.

— О, это самая лучшая часть. Каждый из чистокровных демонов, решительно выступавших против растущего давления для выдачи более полных прав перерождённым, присутствовал при бое и был по-настоящему напуган его силой. Сила для демонов — всё, и сила Широ была непререкаема. Потому они и успокоились, хотя я и сомневаюсь, что надолго.

— Проблема так или иначе не была решена, но это событие дало Владыкам спасительную передышку и время, чтобы укрепить свои позиции и решить проблему.

— И в итоге, моя сестра заполучила себе Ферзя, разобралась с недовольными, а также решила ради такого случая даровать своему Ферзю титул.

Цубаса в ответ на это рассмеялась.

— Да, я помню это название. Это было просто потрясающе, — в ответ на это некоторые демоны в комнате тоже захихикали.

— И что за титул она ему дала? — спросил Саджи у Соны, смущённый реакцией остальных.

На её лице появилась маленькая и злобная ухмылка, делающая её похожей на свою сестру и пугающую всех, кто на неё смотрел.

— Его назвали…

«Королева мечей».

* * *

Не сомневаюсь, что где-то в уголке сознания хохочет Арчер.

Я отлип от стены, в противоположном конце коридора ведущего в ученический совет. Можно было больше не подслушивать и потому я перестал укреплять слух, чтобы услышать разговор и отправился на поиски тихого местечка для обеда.

Это как раз напомнило то, что я должен напомнить Соне о том, чтобы она защитила кабинет от магического наблюдения. То, что школа полна людей, не оправдание для неё быть такой неаккуратной. То, что я в последние пять минут подслушивал её, и было доказательством, с помощью которого я смогу её убедить.

Хм, ладно, он, конечно, был предан своими идеалами, которым посвятил всю жизнь, был убит теми людьми, которых пытался спасти, и вынужден был провести остаток своего существования в вечном аду, как один из Защитников Равновесия Алайи, вынужденный убивать миллионы ни в чём не повинных людей, только лишь потому, что они оказались на его пути, но даже он никогда не испытывал ничего более постыдного, чем это.

Нет, ну «Королева мечей». Это насколько убогий вкус надо иметь?

Хорошо, что в коридоре никого не было и некому было увидеть то, как я в отчаянии падаю на колени и опираюсь руками о пол. При моей-то удаче, в итоге я заимею ещё более неловкое прозвище, если меня всё же увидят.

Я готов стерпеть мечи, но Королева? Да ладно вам, я же парень! То, что Серафалл пыталась навязать мне в качестве моей персональной песни одну из исполненных группой «Queens», вовсе не помогло мне почувствовать себя лучше.

Ох моя бедная, несчастная гордость. На самом деле, мне было буквально физически больно. В такие моменты я просто ненавидел своё существование как демона. Если бы я всё ещё был человеком, мне было бы всё равно. Меня никогда не волновало то, что обо мне думали другие, и я едва ли задумывался хотя бы на минуту о том, какие прозвища мне давали. Да чёрт возьми, большинство моих одноклассников в средней школе называли меня «дворником», и мне было всё равно.

Однако с тех пор, как я стал демоном, Гордость стала моим личным грехом. К счастью, она была ограничена в большинстве своём мечами и готовкой, но время от времени они давали свои корни и в другие сферы.

Например, всякий раз, когда я слышу, как меня зовут «Королевой».

Испустив вздох капитуляции, я решил не заморачиваться. Были дела поважнее, чем думать о том, что я уже не смогу изменить, например, убедиться в том, чтобы девчонка Гремори и Сона не убились обо что-нибудь.

Хотя, при мысли о том, что я снова вернулся в школу, моё настроение поднималось и мне это нравилось. Война наступает, будь то с одной из трёх фракций или же другими группировками, презиравшими демонов. Так или иначе, Война наступала на подземный мир.

Вот почему нужно было дойти до такой степени, чтобы Сона позволила тренировать её. В конце концов, наполовину, но Сона была права. Я не уверен, что Серафалл смирится, если с Соной что-то случится, и потому я и был здесь, чтобы предотвратить то, что не должно произойти. Кроме того, Сона мне понравилась, и я рад был бы присматривать за малышкой, даже если бы Серафалл меня не просила.

О, да вы только послушайте меня, уже заговорил как старикан. Я же большинства моих одноклассников всего на год старше, а уже думаю о них как о детишках.

Можно подумать об этом позже. Прямо сейчас, если хочу пообедать, то лучше поторопиться. С этой последней мыслью, я ускорился в поисках подходящего для поедания своего обеда места.

«… но всё же я Королева мечей».

«… Заткнись, Арчер».

* * *

Цубаки только что закончила свою работу и как раз в этот момент поняла, что её Король не сидит на своём обычном месте, дважды всё проверяя. Вместо этого она стояла над шахматной доской, глядя на неё.

— Президент, — нерешительно спросила Цубаки, приближаясь к ней. — Что-то не так?

— … Я просто кое-что поняла, — ответила Сона после неестественно долгой паузы. — У меня ни разу не получилось сыграть с ним. Этот гад просто перехитрил меня!Примечание к частиПодписывайтесь на мой аккаунт в твиттере. Там можно узнать, что происходит с продами.

https://twitter.com/john_jostar

Там есть ссылка-приглашение на мой сервер в дискорде. Заходите. Там больше всякой инфы.

___

Хм, общий посыл уяснили. Будем внимательнее проверять текст. И кстати, там частенько после речи автора идёт продолжение первого предложения, что шло до речи автора, потому оно и с маленькой буквы.Примечание к частиНе отредактировано. По вопросам, с этим связанным — к Лейзону.

По остальным вопросам — ко мне.

Заметки автора: В этой главе будут объяснены правила мира и то, как он работает. Необязательно читать это, чтобы наслаждаться историей, магия и история, которую я планирую здесь описать поможет вам лучше разобраться в произошедшем. Думайте об этом, как о руководстве по характеристикам Fate/Stay Night.

Глава 3: Руководство для демонов.

Для недавно перерождённых.

Класс: Король/Ферзь/Ладья/Конь/Слон/Пешка.

Владелец:

Официальный ранг:

(Обратите внимание, что ранг не отображает фактическую боеспособность. Была пара случаев, когда демон низкого ранга побеждал демона высокого ранга. Обычно этот случай распространяется на чистокровных демонов, получивших высокий ранг ещё при рождении, а не на перерождённых, заработавших себе ранг развитием).

o Раса:

o Сила: Неизвестно

o Выносливость: Неизвестно

o Ловкость: Неизвестно

o Мана: Неизвестно

o Удача: Неизвестно

o Священный Механизм/Способность/Оружие: Неизвестно

o Ранг: Неизвестно

Всего есть пять основных рейтингов: E, D, C, B и A.

Обратите внимание на то, что расстояние между рангами очень большое. Настолько, что грамотный боец сможет победить в одиночку несколько противников рангом ниже его.

E — базовая величина, которая оценивается в степень: «в 10 раз сильнее, чем обычный человек».

D — демона Высокого Класса.

С — Ультимативный Класс/Восьми и Десятикрылые Ангелы.

В — Класс Дьяволов/Двенадцатикрылые ангелы/Низшие Боги.

А — Сверх Демоны/Высшие Боги/Злые Драконы.

ЕХ — Ранг «ЕХ» применяется тогда, когда мощность существа не может быть классифицирована в стандартной системе и находится в своей собственной лиге. Она может быть применена к таким существам, как Великий Красный и также включает в себя способности, слишком уникальные для того, чтобы считать их обычными, такие как «Путешествия во времени» или способность, дающая власть стать сильнее, чем противник, с которым столкнёшься.

«+» — знак «плюс», указывает на то, что при определённых обстоятельствах обозначенный ранг может быть повышен, но не более чем на одну единицу.

К примеру, ранг скорости демона фигуры Слон, с учётом того, что сам демон очень искусен в плане полётов, может быть увеличен при полёте с Е до D. В таком случае ему присуждается ранг «E+».

«++» — указывает на то, что ранг может подняться на две единицы, а «+++» — на три.

«-» — знак минуса указывает на то, что характеристика не полностью претендует на ранг, из-за того, что оказывается для него слишком слаба, но слишком сильна для ранга ниже или же имеет за собой недостаток или слабость, которая мешает на полную претендовать на ранг.

Например, демон фигуры Конь может иметь выносливость С-ранга, но из-за унаследованной слабости ног класса Конь, ноги могут претендовать только на ранг D. В таком случае будет присвоен ранг «-C».

Разрывы в силе между рангами: чем выше они, тем сильнее увеличиваются. Например, разница в силе у рангов Е и D во много раз меньше, чем у рангов В и А.

Расовые особенности:

Демоническая удача:

Все демоны благословлены (или же прокляты) демонической удачей.

Удача сильно зависит от того, насколько могущественен демон, о котором идёт речь. Чрезвычайно мощный демон получит удачу, способную посоперничать даже с Драконом. Она будет привлекать к себе других могущественных существ, а также потенциальных товарищей противоположных полов, что позволит демону натыкаться на неожиданные ситуации.

В прошлом были зафиксированы случаи, когда могущественные демоны, случайно блуждая по ночным улицам, либо натыкались на девиц, попавших в беду, либо попадали в самую гущу ритуала призыва Ктулху, в котором требовалось принести в жертву девственниц (каждый из четырёх текущих Дьяволов сообщал о переживании подобных событий).

Считать такую удачу благословением или же проклятием зависит от личности демона. Жаждущие битв или приключений будут видеть в этом благословение. Ищущие мирной жизни будут видеть в этом проклятие.

Ходят слухи о том, что Дьявол Фальбиум Асмодей с достаточной подготовкой имел все шансы стать Сверх Демоном, но отказался, опасаясь того, чем может стать его жизнь, если он приобретёт удачу Сверх Демона. Подобный страх получения удачи такого рода считается одним из факторов, приписываемых его знаменитой лени.

В то же самое время Сверхдемон Сазекс Люцифер, считающийся сильнейшим демоном, является владельцем каждого казино в подземном мире только из-за его нелепо чудовищной удачи, приведшей к тому, что у него случилось несколько последовательных побед, если дело доходит до игр на удачу.

Чрезвычайно слабая демоническая удача, однако, не будет иметь никаких ощутимых различий с человеческой удачей.

Полёт:

Все демоны способны летать.

Несмотря на то, что перерождённые из существ, не способных летать, и благодаря тому им так не хватает врождённых полётных инстинктов, демоны, как правило, менее умелы в полётах, но с учётом достаточного количества времени и практики все демоны смогут стать в этом профессионалами.

Слабость к «святым» или «демоническим» элементам:

Из-за классификации «тёмных существ» демоны имеют унаследованную слабость к «свету». Святая магия, с другой стороны, не особенно им вредит, но искусственно созданная вполне.

До того, как изначальный Сатана была изгнан с Небес Богом за то, что бросил ему вызов, у него не было слабостей к Святой магии, которые в настоящее время имеют демоны. Более того, он сам мог владеть Святой магией. Но все изменилось после его падения.

Святой элемент — это искусственно созданный элемент. В отличии от других искусственных элементов, таких как свет и огонь, существовавших с сотворения земли, Святой был создан по воле Бога и считается отражением Воли его. Поскольку Бог отверг всех демонов из-за своего гнева на предательство Сатаны, Святой элемент в первую очередь начал отвергать всех демонов.

Хотя свет и святая магия часто неправильно считаются одинаковыми, между ними, несмотря на сходство, всё же есть разница. Именно потому кресты и святая вода так вредят демонам, несмотря на то, что святого элемента в них нет.

Обратите внимание на то, что атаки, содержащие в себе и Святой элемент, и световой — крайне опасны для демонов. Например, световые копья ангелов содержат в себе и Святой элемент, и световой, в то время как копья Падших Ангелов только свет. Именно по этой причине Небеса, несмотря на существование двух Сверх Демонов и существенному увеличению количества демонов благодаря системе Фигур Зла, до сих пор считаются опасной угрозой Аду.

Среброязычие:

Все демоны благословлены среброязычием.

Эта способность позволяет понимать все языки, даже те, что основаны не на людских. Пока на нём может говорить человек, его можно будет понять. Хотя это работает только в связи лицом к лицу. Магия этой способности требует, чтобы обе стороны физически присутствовали рядом.

При общении на больших расстояниях с помощью немагических средств, таких как телефон, способность не возымеет эффекта. Тем не менее, Среброязычие обеспечивает способность демонам в быстром темпе выучить язык, что позволяет освоить его как родной в течении года, при условии погружения в языковую среду, где они будут вынуждены постоянно говорить. Именно потому многие древние демоны способны естественно общаться на десятках языках.

Однако у этой способности есть два недостатка. Письменные языки не переводятся, и потому должны изучаться естественным образом. Крылатые выражения и идиомы, не имеющие точного обозначения на родном языке демона, не могут быть переведены или, того хуже, будут переведены неправильно.

Второй случай, как правило, часто приводил к катастрофам.

Известный пример произошёл около трёх тысяч лет назад, во времена правления царя Соломона Мудрого. Демон высокого класса ныне вымершего клана Наберия, по имени Алькей, сумел успешно заключить контракт с Королём, считавшимся самым влиятельным человеком того времени. В то время как точные детали контракта были потеряны во времени и войнах, кое-какие оставшиеся записи говорили, что клан от этого очень выиграл.

Но, к сожалению, после ошибки перевода всё закончилось катастрофой. Алькей, вместо того, чтобы вести переговоры, тщательно изучал культуру Короля, не удосужился потратить время на то, чтобы говорить на языке свободно.

В те времена принято было говорить о личном вперёд важных дел, видимо так можно было показать то, что ты заботишься о деловом благополучии партнера, а не только о деньгах, и общей темой беседы становилась семья.

Во время беседы была упомянута мать Короля Соломона, и Алкей естественно постарался сделать ей комплимент. Сейчас точных слов уже неизвестно, но по словам свидетелей и самого Короля, Алкей назвал его мать «секси». Хоть историки и считают, что это было маловероятно из-за ошибки перевода заклинания, но это уже не имело значения для бедного Алкея.

Король, ясное дело, был возмущён и принял слова демона так, будто тот хотел соблазнить его мать, и в скором времени казнил его.

Пусть это будет уроком для вас, юные демоны. Будьте осторожны при использовании языка, незнакомого вам. Вы не можете знать, окажется ли какое-то слово оскорблением чьей-то матери. В итоге вы можете потерять голову, когда меньше всего того ожидаете.

Дети ночи:

Демоны являются созданиями ночи.

В ночное время у них больше энергии и сил, в то время как дневной свет делает их более вялыми и истощает. Демоны, как и большинство детей ночи, обладают превосходным зрением ночного видения, позволяющим им видеть даже в кромешной тьме.

Демоническая магия:

Все демоны способны произносить заклинания и использовать форму магии, доступную только демонам. В отличии от человеческих Магов, способных использовать лишь арифмантику и руны, демоны могут творить магию лишь силой мысли.

В самом приземлённом смысле, всё, что должен сделать демон — это произнести заклинание, чтобы обличить магию в желаемую действительность. Например, если демон хочет бросить огненный шар, то всё, что нужно сделать, это выделить нужное количество магии и обратить её в пламя. Хоть это и немного сложнее и требует определённой практики для овладения, магия всегда всем демонам, даже перерождённым, даётся инстинктивно.

Было задокументировано всего несколько случаев, когда недавно перерождённые демоны с первой попытки могли успешно пользоваться магией.

Смена формы:

Демоны рождаются со способностью в ограниченной степени менять свою форму. Хоть это и нельзя использовать для каких-то экстремальных изменений, таких как выращивание третьей руки, её можно использовать для изменения внешнего вида в общем.

В частности, демоны используют эту способность для регулирования своей внешности, когда дело касается возраста, чтобы казаться моложе или старше своего фактического возраста. Вот почему даже тысячелетние демоны кажутся двадцатилетними внешне.

Хоть и невозможно изменить цвет волос или кожи, демоны способны удалить или полностью изменить степень ожирения своего тела. Благодаря этой способности, практически невозможно обнаружить тучного демона, потому что для того, чтобы способность перестала работать демону нужно ежедневно употреблять просто неприличное количество еды.

Недавняя тенденция среди молодых демонов состоит в том, чтобы переместить свою полноту в мышцы, чтобы улучшить свой внешний вид. Однако обратите внимание на то, что увеличенные таким образом мышцы не будут показателем вашей возросшей силы.

Усиленное тело:

Демоны, как и все магические существа, обретают свою физическую силу благодаря магии. Все демоны, что чистокровные, что перерождённые, обладают фактически инстинктивной способностью автоматически укреплять своё тело при помощи магии, чтобы ужесточить его и усилить. Это источник силы и скорости для таких фигур, как Ладья и Конь.

Тем не менее Слон, фигура с наилучшими способностями к магии, этими преимуществами не пользуется. Причина в количестве Маны, с которой не сможет справиться их тело.

К счастью, демонам, в отличии от человеческих Магов, нечего бояться наполнения тела слишком большим количеством Маны, поскольку их подсознание инстинктивно сообщит им о достижении предела и перекроет ток Маны. Некоторые демоны в прошлом пытались преодолеть этот предел, отключая способность подсознания перекрывать потоки Маны. Они предполагали, что тело на самом деле до своего максимума не укрепляется, и что убрав блок, можно достичь беспрецедентного уровня силы.

Все демоны, участвовавшие в экспериментах, погибли с достаточно предсказуемым и очевидным результатом.

В мире есть много существ с высокими магическими способностями, но слабыми телами, чего не способны выдержать магические резервы. Под эту категорию попадает почти каждый вид, что считается хорошим признаком, поскольку любой, обладающий телом, способным управиться с полными резервами Маны, быстро истощит её количество. Хотя из этого правила есть и исключения.

Наиболее заметными исключениями являются Некошо. Это редкий подвид Некомата (гуманоидных Кошек Йокаев), который, несмотря на свои среднего уровня магические запасы, благословлён телом, способным прогонять через себя большое количество Маны. Настолько, что если среднестатистическая Некомата попытается использовать своё тело на максимальную мощность, она потеряет всю Ману буквально за пару секунд.

К счастью, Некошо нашли способ обойти эту проблему, что позволило им использовать свои тела на максимум. Некошо отличаются от других пород Некомата тем, что способны использовать сендзютцу. Сендзютсу позволяет им поглощать жизненную энергию, более известную как чакра, из окружающего мира для использования в своём теле. Используя чакру вместо Маны, они могут достичь максимального потенциала в использовании своего тела.

К сожалению, в связи с последними событиями, Некошо стали редким и отчасти нежелательным видом в демоническом сообществе (для получения дополнительной информации, пожалуйста обратитесь в раздел соответствующей расы).

Некоторые недавно перерождённые демоны с высокими магическими резервами обнаруживают проблемы с контролем новообретённых сил, в конечном итоге уничтожая всё вокруг. К счастью, этот период длится в основном до тех пор, пока демоны естественным путём не приспосабливаются к новой силе.

Однако рекомендуется, чтобы такие демоны, пока не научатся сдерживать свою силу, были изолированы от обычных людей и воздерживались от обращения с хрупкими ценностями, так как распространённым явлением является то, что перерождённые демоны, так или иначе, наносят вред людям вокруг.

Проклятие семи грехов:

Демоны одним своим существованием олицетворяют грех, и особенно это касается семи «смертных» грехов из Библии.

Это:

o Похоть;

o Чревоугодие;

o Алчность;

o Лень;

o Гнев;

o Зависть;

o Гордыня.

Большинство, если не все, демонов подходят под один из грехов. Некоторые под несколько сразу.

Однако если бы дело было только лишь в бытие «грешным», то грехи не звались бы смертными. Проблема в том, что у демонов имеется тенденция терять контроль, поддаваясь своему греху.

Бывали случаи, когда демон, воплощающий Чревоугодие, тратил всё своё время, поглощая пищу, до которой только мог дотянуться, не щадя времени и даже не ухаживая за собой. В то же время демон, воплощающий Гнев, атаковал всех из-за малейшего оскорбления и даже демонов, против которых не мог побороться.

Стремясь ограничить воздействие греха, чистокровные демоны (особенно подходящие к семи смертным грехам), склонны были выбирать один из грехов и преднамеренно предаваться ему, дабы держать его под контролем.

Например, демон, предпочитающий поддаваться Похоти, часто создавал из своей Свиты себе гарем из женщин (или мужчин, для женщин), и действовал, опираясь на свою Похоть, но только в пределах Свиты. Тренируя себя в ограничении своих желаний, благодаря своей Свите/гарему, они, в конечном счёте, предавались Похоти только со своей Свитой/гаремом, чтобы грех в неподходящий момент их не ослабил.

Также по этой причине гаремы так распространены в демоническом сообществе.

Пожалуйста, обратите внимание на то, что из-за низкой рождаемости в пределах демонического общества, гомосексуальность сильно не одобряется и считается предательством своего долга как демона. Особенно это касается чистокровных демонов, которых в последние годы становится всё меньше. Бисексуальность, однако, принимается и даже практикуется, покуда является актом Похоти, а не любви.

Другой пример использования Свиты для ограничения смертного греха это Алчность. Некоторые демоны после выбора конкретной личности для своей Свиты, как правило, проделывают долгий путь, чтобы узнать их сокровенные желания. Обманывать и обольщать потенциального члена своей Свиты это обычное дело, и даже организация смерти от третьей стороны с последующим «спасением»-перерождением, для гарантии лояльности это не такая уж неслыханная практика. Алчность личности склонна затуманивать разумы даже самых этичных демонов.

Но как это не парадоксально, самые алчные демоны стремятся стать лучшими господами, так как не желают отпускать кого-то из членов Свиты и очень стараются, чтобы те были счастливы, чтобы охотно оставались с ними. Клан Гремори особенно известен своей Алчностью, когда дело доходит до Свит, и как было сказано, они готовы зайти настолько далеко, что относятся к ним, как к семье, чтобы те были настолько счастливы, что никуда и никогда не желали бы уходить.

Дьявол Сазекс Люцифер, ещё будучи Гремори говорит, что настолько страстно желал своего текущего Ферзя и жену, Грейфию Люцифуг, что не только ухаживал за ней во время гражданской войны, несмотря на то, что она была из старой фракции, а он был лидером новой, но ещё и возглавил вылазку в глубины вражеской территории с единственной целью — спасти её от запершей её семьи, не желающей допустить их встречи.

Хоть перерождённые демоны, как правило, на данный момент не проявляют особого отношения к какому-либо из грехов, но в итоге по мере старения они поддаются одному из них. Последствия семи грехов взрастают по мере развития способностей демона. Чем сильнее демон становится, тем сильнее он искушается грехом.

Хоть демоны и целиком охватывают грехи, отчасти потому, что это устраивает их вкусы, и отчасти потому, что раздражает их соперников-ангелов, для демонов собственно падение во грех считается проявлением слабости. Ожидается, что демоны будут контролировать свой грех, а не позволять греху контролировать себя.

И потому ожидается то, что у Владык будет только одна жена, а не гарем. Как лидеры всех демонов они должны быть примером того, что демоны, пусть даже такие могущественные и по идее являющиеся наиболее восприимчивыми, могут противостоять такому распространённому соблазну, как Похоть.

Три наиболее распространённых греха среди демонов это: Похоть, Алчность и Гордыня.

Характеристики:

Обратите внимание на то, что последующая информация основана на базовых параметрах перерождённых демонов с обычным Королём в качестве господина.

Характеристики могут сильно варьироваться в зависимости от силы и мастерства перерождённого демона, количества фигур зла, использованных в процессе перерождения, магических способностей и чистой мощи Короля.

Характеристики также могут меняться благодаря тренировкам.

Класс: Конь (база)

o Владелец:

o Официальный ранг:

o Раса:

o Сила: Е

o Выносливость: Е-

o Ловкость: D

o Мана: Е-

o Удача: Е

o Священный Механизм/Способность/Вооружение: Неизвестно

Класс: Ладья (база)

o Мастер:

o Официальный ранг:

o Раса:

o Сила: D

o Выносливость: D

o Ловкость: Е-

o Мана: Е

o Удача: Е+

o Священный Механизм/Способность/Вооружение: Неизвестно

Класс: Слон (база)

o Мастер:

o Официальный ранг:

o Раса:

o Сила: Е-

o Выносливость: Е-

o Ловкость: Е

o Мана: D

o Удача: Е

o Священный Механизм/Способность/Вооружение: Неизвестно

Класс: Пешка (база) — характеристики одной из Пешек.

o Мастер:

o Официальный ранг:

o Раса:

o Сила: Е-

o Выносливость: Е

o Ловкость: Е-

o Мана: Е-

o Удача: Е-

o Священный Механизм/Способность/Вооружение: Неизвестно

Класс: Ферзь (база) -

o Мастер:

o Официальный ранг:

o Раса:

o Сила: D-

o Выносливость: D-

o Ловкость: D-

o Мана: D-

o Удача: D-

o Священный Механизм/Способность/Вооружение: Неизвестно

Для недавно перерождённых демонов эти характеристики могут показаться довольно низкими, но это лишь потому что они не осознают истинный смысл, скрывающийся за ними.

Даже демон с силой ранга Е сможет голыми руками раздавить череп человека и поднять штангу весом в три раза превышающую их вес. В то время как с Маной ранга D демон сможет уничтожить здание, с рангом В он сможет несколько раз уничтожить небольшую страну.

Разрыв между рангами огромен, и потому никогда нельзя недооценивать противника даже с «простым» рангом силы Е. Если не будете осторожны, вам просто могут раздавить руку.

Но не беспокойтесь, если вдруг окажетесь с очень низким рангом (Пешки, к вам обращаюсь). Демоны такие существа, которые могут жить сотни лет, тренируясь, и они никогда не перестают развиваться. В отличии от людей, у демонов нет верхнего предела силы. Продолжая тренироваться, ты продолжаешь развиваться.

Есть причина, по которой возраст сильнейших демонов измеряется веками. Независимо от того, насколько вы талантливы, ничто не сможет заменить силу и опыт, полученные с годами обучения. Даже сами Дьяволы когда-то считались слабыми.

Как говорил сильнейший из ныне живущих демонов Сазекс Люцифер:

«Мощь обретённая всегда будет превосходить мощь врождённую».

Личные навыки:

Каждый человек имеет определённые навыки, которые можно использовать как в бою, так и вне его. Личные навыки не стоит путать с расовыми навыками, доступными тому или иному виду, или Наследной Силой, которая является магией, передающейся через кровь, например, Сила Разрушения.

Пример Личных Навыков это Владение Мечом (мастерство в обращении с мечом) и Харизма (природный талант вести за собой и вдохновлять людей и их группы).

Хоть большинство Личных Навыков и являются положительными по своей природе, но есть и отрицательные, например, навык «Истинный Берсерк» (в бою теряется способность мыслить).

Личные Навыки так же важны, как и характеристики, если даже не важнее. Характеристики могут считаться мерой физических возможностей, в то время как Личные Навыки можно рассматривать как таланты, которые эффективно могут использовать физические возможности.

Священные Механизмы:

Также известные как Божественные артефакты, дарованные людям Богом.

Это могущественные объекты, дарят человеку сверхъестественные способности, которыми они в случае отсутствия артефакта не смогли бы обрести. По всему миру есть тысячи типов Священных Механизмов, и каждый обладает различными эффектами. Некоторые из них по своей природе являются артефактами поддержки, например, исцеляющие Священные Механизмы. Другие более ориентированы на бой, и дарят своему владельцу силы сражаться со сверхъестественными существами.

Есть даже такие Священные Механизмы, которые способны убить и Богов.

Это Лонгины, инструменты убиения Бога, названные в честь копья, убившего Сына Божьего, и тринадцать этих инструментов были дарованы человечеству. Имейте в виду, что если столкнётесь с обладателем Лонгина в бою, то бегите. Разворачивайтесь и убегайте, потому что даже со слабо тренированным Лонгином может сражаться только как минимум демон ультимативного класса.

(И конкретно для тех из вас, кто проигнорировал мои советы и решил сразиться с Лонгином. Имейте в виду, что когда вы умрёте, ваша душа не сможет уйти на Небеса, потому что из-за перерождения в качестве демона, вы больше не имеете права на вход туда. Вы окажетесь в гораздо более мрачном месте. Так что сделайте одолжение своей заблудшей душонке и просто бегите).

Бог одарил человечество этими Священными Механизмами для защиты. Он услышал страдания детей своих, то, как от рук сверхъестественного умирали миллионы, и, движимый бедственным положением, он решил действовать. Именно поэтому он создал Священные Механизмы, чтобы дать людям силу сражаться против чудовищ этого мира.

Ибо они, Его божественные дары, священное благословение которым Он намеревался одарить человечество и только его.

И естественно мы, демоны, когда только можем пытаемся нарушить планы Бога.

Демоны частенько отправляются в великие долины, чтобы завербовать к себе в Свиты носителей Священных Механизмов. Обычно этим занимаются преимущественно сильные демоны, и нет ничего смешнее для нас, чем видеть то, как хорошо продуманные творения Бога меняют сторону и вместо того, чтобы мешать нам, делают нас сильнее.

Поговаривают, что когда первый носитель Священного Механизма переродился в демона, у Михаила, об этом услышавшего, едва не случился сердечный приступ.

Когда-то в прошлом было распространено мнение о том, что носители Священных Механизмов были выбраны случайным образом. Была выдвинута теория о том, что после смерти владельца Священного Механизма, сам Священный Механизм мгновенно перейдёт к новому выбранному человеку и будет привязан к его душе.

Теория, однако, была опровергнута после того, как исследователь Священных Механизмов обнаружил, что Механизмы могут продержаться до десяти лет перед обретением нового владельца, который родится в мире (понадобились столетия на то, чтобы обнаружить то, что из-за существования нескольких версий одного и того же Священного Механизма, владельцам требовалось время для их пробуждения).

Теперь было признано то, что Священные Механизмы объединятся только с теми душами людей, которые подходят им наиболее всего. Исцеляющие Священные Механизмы, например, никогда не объединятся с душой, ориентированной на бой и насилие, несмотря на то, что исцеление для любого воина будет полезно. Они часто объединятся в пару с людьми по натуре своей добрыми и нежными, которые желают лишь помогать другим (многие из них, скорее всего, стали бы врачами или целителями, даже если бы никогда не обрели Священный Механизм).

Наиболее очевидно то, что драконьи Священные Механизмы, зарегистрированные в хрониках, делят с владельцем характеристики именно Дракона. Все владельцы были гордецами, уверенными в своей власти, откровенно наглы и обладали ненасытной страстью к сражениям.

Нынешний владелец Священного Механизма Божественного Разделения, Вали Люцифер, яркий тому пример.Примечание к частиНе отредактировано. По вопросам, с этим связанным — к Лейзону.

По остальным вопросам — ко мне.

Внимание:

Добавил в начале восемь пропущенных абзацев. Спасибо незарегистрированному пользователю.

Отказ от ответственности: Fate/Stay Night и High school DxD мне не принадлежат, мои здесь только оригинальные концепты и сюжет. Кроссовер полное AU.

Примечания автора:

Других персонажей из F/SN не будет. Прошу прощения у всех, кто разочаровался, но единственные персонажи из Fate это Широ и Илия. Ну… может быть ещё и Зелретч, но он сыграет роль лишь наблюдателя (или же шутника). И потому только Широ и Илия.

Инструкции для Демонов: Относительно третьей главы я получил много разных отзывов, так что позвольте прояснить, вам не нужны эти инструкции, это лишь поможет узнать больше об истории мира и магии. Вы просто можете пропустить его и по-прежнему наслаждаться историей.

Пейринг: многие из вас спрашивали о пейринге и это… сюрприз ;)

Редакция: Я знаю, что в первых десяти главах много орфографических ошибок, но в настоящее время я делаю всё возможное, чтобы исправить их и перед новыми читателями хочу за эти ошибки извиниться.

Это АУ: Многие люди беспокоятся о том, что Широ в первых нескольких томах слишком силён для злодеев. Скорей всего потому, что это не полное АУ. Ни в чём я здесь не буду следовать канону.

Пожалуйста, обратите внимание на то, что я по-прежнему новичок в искусстве письма и всё ещё учусь, и потому, если я сделаю что-то не то, то вероятнее всего просто перепишу главу, чтобы исправить ошибки.

Начало истории.

Бывали такие случаи, когда мы с тобой были настолько похожи, что я удивлялся тому, что мы и правда не были родными отцом и сыном.

Кирицугу не хотел учить меня ничему, что связано с магией. Снова и снова я просил его об этом, но он постоянно отказывал мне. После почти двух лет попыток, я смог убедить его научить меня основам. Но даже тогда он учил меня без особого энтузиазма.

Ничего из сказанного или сделанного мной, казалось, не волновало его. Я, на самом деле, готов уже был смириться с тем, что он этого не хотел.

Так продолжалось, по крайне мере, до тех пор, пока он не узнал о моём истоке.

Потом всё изменилось.

«Двойное происхождение — это редкость, Широ».

«Насколько оно редко?»

«Настолько, что об этом знаем только мы с тобой».

В то время я не узнал ещё ничего о том, что тогда считал «настоящей магией». Ничего, что могло бы помочь мне в бою, в реализации моей мечты о становлении героем. Кирицугу, хоть и изменил своё решение, всё же жёстко оградил меня от любой мало-мальски опасной магии.

То есть практически от всего. Магия, или, как он называл это, магическое искусство, в конце концов была очень опасной. Однако я изучил основные теории, лежащие в основе магии. Я сумел понять, как работает сверхъестественный мир, и на этом, в общем-то, всё.

«Как и у твоего Истока, у тебя есть всего лишь один элемент. И это Меч.

Когда элемент и Исток совпадают, магия становится чрезвычайно узконаправленной. Это позволяет применять заклинания в той степени, которой больше никто не сможет воспользоваться.

Следовательно, кроме самых основных заклинаний, не получится применить что-то вне пределов элемента.

Но даже тогда займёт годы практики то, что другой Маг сможет изучить за пару дней».

Хоть я и знал о том, что он сказал это для того, чтобы отговорить меня, я не возражал. Я был готов стараться столько, сколько потребуется. Кроме того, как я думал, магия, основанная на мечах, и правда была очень крутой. Кирицугу просто рассмеялся, когда я ему об этом сказал.

«Однако, хоть элемент и может быть только один, но Исток имеет двойной характер. Впрочем, на твою магию это вряд ли окажет серьёзное влияние».

«Но почему?»

«Исток ничего общего с твоей магией не имеет. Он больше рассказывает о том, какой ты человек и каким путём идёшь.

Сомнительно то, что ты хоть когда-нибудь сможешь применять заклинания из своего второго истока. То, что с парным Истоком Меча у тебя нет ни одного из основных пяти элементов, накладывает ограничения на их использование.

Ты, в лучшем случае, может и сможешь использовать обрывки тех заклинаний, хоть это и маловероятно, но если тебе удастся — это будет нечто очень впечатляющее».

И он был прав. Даже после всех лет я так и не узнал ничего, что могло бы назваться подходящим заклинанием для моего второго Истока.

Наверное, я никогда не узнаю.

«Но не стоит заблуждаться. Несмотря на своё название, твой исток не имеет ничего общего с третьей Истинной магией. Хоть и может показаться то, что они в некоторой степени похожи, они совершенно различны.

Третья магия — это магия Души и способность к её контролю.

Твой исток же позволяет обратиться к тому, что находится внутри души и понять это».

Тогда я не понимал, что он имел в виду, но для вида всё равно кивнул.

«Честно говоря, ты, вероятно, никогда не сможешь толком использовать её в бою. Она поможет тебе лучше понять и чувствовать, но я сомневаюсь, что это будет ценно для тебя».

Но, опять же, если бы я тогда мог чувствовать, то я бы не…

Кирицугу иногда просто замирает в середине разговора и теряется в своих мыслях. Тогда я об этом даже не задумывался. Для меня он был стариком, и все старики так делают, да же? А он, становясь старше, делал так чаще.

«Широ. До сих пор я не учил тебя ничему, кроме основ и теории. Но, думаю, твой второй исток сможет принести миру пользу».

Я не понимал, зачем Кирицугу говорит очевидное. Конечно, он принесёт пользу. Я же всё-таки героем собираюсь стать. Но он, опять же, просто посмеялся над этим.

Ну правда, кто вообще хоть когда-нибудь слышал о такой глупости?

Двойной Исток —

«Души и Меча».

Солнце вспыхнуло из-за облаков, проливая животворящий свет, льющийся на гладкую поверхность белоснежной крыши. Со двора ниже доносились глухие крики и подбадривания играющих учеников, окрашивая это место красками пустоты. Успокаивающий, мягкий ветерок пролетел через крышу, взъерошил копну моих волос и охладил разгорячённое тело.

Наверное, на данный момент не было лучше места во всей школе. Место настолько спокойное и мирное, в котором любой из учеников мог отдохнуть и телом, и душой.

Но я, конечно, ничего этого не замечал.

О нет, у меня не было времени, которое я мог бы тратить на такого рода глупости. Моё внимание сейчас привлекало нечто более достойное. Я отклонился назад, чтобы поглубже вздохнуть и погреться в лучах его великолепия. Более красивого зрелища я никогда ещё не видел.

Передо мной была раскрытая коробка с обедом.

Наполненная рисом настолько белым и наваристым, что, казалось, будто он сделан из хлопьев чистейшего снега. Креветки — темпура были запечены до превосходного коричневатого оттенка и сияли на солнце, словно золото. Свежие зелёные овощи, вырезанные в форме лепестков, выровнились по краю коробки, находясь в паре с ломтиками ярких фруктов, придавая композиции практически эстетический вид. И, наконец, самое сердце этого шедевра — десять идеально сваренных сосисок, нарезанных так, чтобы напоминать осьминогов… на лицах которых были крошечные улыбки.

Это было… прекрасно. Просто прекрасно.

Не это ли чувствовала Фуджи-нээ всякий раз, когда я готовил для неё? Не потому ли буквально сходила с ума всякий раз, когда не удавалось отведать моей стряпни? Если да, то я её понимаю. Совершенно, стопроцентно понимаю. Всё же моя готовка потрясающа.

Гордыня. Этот грех был возложен на меня, когда я решил добровольно отказаться от своей человеческой формы и заменил её на демоническую. Какое-то время я думал, что он для меня лишь бремя. Грех ничем не отличался от того, что заявляла библия.

Но я ошибался. Очень ошибался.

Вскоре после своей трансформации я обнаружил, что гордость, помимо чувства, в основном проявляется в двух формах. Первая касалась моих мечей. Мои мечи для меня всегда были инструментом, средством для достижения цели. Причина, ради которой я могу владеть ими — вот то, чем я мог гордиться, но не самими мечами.

А ещё с самого начала я знал, что они искажены. В сравнении с настоящими, они были дефектными копиями. Даже лучшие из моих мечей были полны недостатков рядом с их оригиналами. Причина была не в способностях моего навыка, а в величественности оригиналов. Так зачем же мне гордиться мечами, созданными моими руками, которые никогда не смогут превзойти оригиналы, лежащие в моём сознании?

Тем не менее, хоть так и было в прошлом, в текущей реальности это было не так. С момента моего прибытия в это измерение и моего перевоплощения в демона, мои навыки возросли. Без сопротивления со стороны Гайи, противящийся моим проекциям, без постоянного ухудшения качества мечей, я мог создавать оружие более высокого качества со значительно меньшими усилиями, чем это было когда-либо ранее.

Добавить к этому качество и мощь, что получили мои магические цепи, и получается, что я преодолел эти недостатки. Больше мои мечи не являются дефектными подделками. Хоть они и не совсем соответствуют уровню оригиналов, теперь они могут, не стыдясь, стоять рядом.

Наконец-то я мог гордиться своими мечами.

Второе же проявление гордости проявило себя совершенно неожиданно. Впрочем, сейчас, когда я думаю об этом, то понимаю, что это не должно было стать таким уж сюрпризом. После того, как первая из форм моей Гордости нашла себя в навыке создания мечей, можно было догадаться, что вторая также будет связана с одним из моих навыков.

Тем не менее, я не мог ожидать того, что это будет готовка.

Да-да, всё верно, я, Эмия Широ, продал свою бессмертную душу и превратился в жестокого и подлого Демона Готовки. Прячьте детей и бегите, пока я всем вам не приготовил демонический ужин…

… Самое грустное в том, что, продавая душу демону, одетому как девочка-волшебница, я должен был предвидеть нечто подобное.

И вот тут-то Арчер снова смеётся, словно сумасшедший.

Но, на самом деле, это здорово, хоть и звучит не так. Я никогда раньше не осознавал, насколько хороша моя готовка. Конечно, меня многие хвалили за еду. Фуджи-нээ проливала слёзы горечи, если не питалась моей едой хотя бы раз в день, и даже Сэйбер, Король, так любила мою стряпню.

Но когда я, наконец, опробовал собственную стряпню в качестве демона и понял, насколько она хороша, я поверил им. До сих я всегда думал, что они преувеличивают или просто подбадривают меня, потому что не хотят или не умеют готовить. Мне никогда не понять того, как я раньше не заметил, что был так хорош.

Гордость всё ещё может быть грехом, но она делает лучше вкус приготовленной мною еды. Только лишь ради этого стоило согласиться на обращение в демона. Чёрт, если это значит, что я могу наслаждаться жизнью больше, чем когда-либо рассчитывал, то не так уж оно и плохо, предаться греху. Во имя греха, во имя разгула.

К слову, говоря о дегустации, пришло, наконец, время насладиться едой.

Разломив пару деревянных палочек, я взял добрый кусочек риса. Закрыв глаза для того, чтобы лучше насладиться вкусом, я открыл рот, медленно поднёс рис к губам, и мои челюсти… щёлкнули в пустоте.

Открыв глаза и посмотрев вниз, я обнаружил только лишь пустые палочки и остался без единой догадки в голове о том, куда он мог пропасть. Озадаченный, я осмотрелся, чтобы найти его, но замер, увидев девушку, выглядящую очень знакомо.

Неужели Илия?!

Почти мгновенно, не отдавая себе отчёта в действиях, я вгляделся в её душу, но прежде чем увидел малюсенький проблеск, лежащий за ней, мысленно одёрнул себя и остановился.

Встряхнув головой, чтобы избавиться от мыслей об ошибке, которую едва не совершил, я закрыл глаза и мгновение потратил на сосредоточение. Закончив, я медленно повернулся назад к неожиданной гостье и рассмотрел её, не делая вперёд каких-либо неправильных выводов.

Нет, точно не Илия. Впрочем, я не мог винить себя за то, что спутал их, девушки и правда были похожи.

Эта была маленькой девочкой, и если бы она не носила форму академии Куо, я бы подумал, что она учится в средней школе. Белоснежные волосы каскадом спадали на плечи, а на затылке были обрезаны до небольшого каре. Сбоку волосы придерживали парочка заколок в виде чёрных кошек, а светящиеся золотом глаза на детском, вкупе с совершенно безэмоциональным личике делали её похожей на куклу.

По обеим сторонам рта на щёчках у неё был рис, и это давало общее представление о том, куда подевалась еда. Это и её взгляд, сосредоточенный на оставшейся в коробке еде — вот и всё, что мне нужно было для подтверждения подозрений. Она настолько сильно была сфокусированна на еде, что игнорировала всё вокруг, даже меня.

Наблюдая за тем, как тоскливо она, несмотря на выражение лица, смотрит на мою еду, я не мог не улыбнуться. Выглядела она словно ребёнок, грустно уставившийся на сладости за витриной кондитерской, что было довольно очаровательно.

Покачав головой в недоумении от ситуации, я взял коробку с обедом, едва сдерживаясь от смеха, потому что глазами она продолжала следить за едой. На середине к удовлетворению забавы я замер, но в голову вдруг пришла идея, так похожая на то, что сделала бы Серафалл. Это было немного жестоко, но я не мог сопротивляться этой идее.

Следя за девушкой, я потихоньку начал поднимать коробку, пока, наконец, она не достигла уровня головы, что было почти на фут выше неё. Как и ожидалось, золотистые глазки проследили за коробкой, хотя голова осталась неподвижна. Затем я опустил коробку на уровень груди, и снова глаза проследили за ней.

Некоторое время я смотрел на неё, а затем мои губы сами собой растянулись в лукавой ухмылке.

Я резко двинул коробку влево, а потом вправо, наблюдая при этом за тем, как взгляд девушки прыгает из стороны в сторону в успешной попытке следить за моими руками. После этого я передвинул коробку вверх, вправо, влево, затем снова вверх и вниз.

Вскоре я начал двигать руками настолько быстро, что они практически размылись в пространстве. Я двигал коробку боком, по диагонали, вперёд, назад, по кругу, переворачивал, перекручивал и производил все движения, которые только приходили мне в голову, пока, наконец, просто не остановил её прямо перед своей грудью.

Но глаза девушки по-прежнему были прикованы к моей коробке с бенто. Она ни на мгновение не потеряла её из виду и не шевельнула головой, несмотря на все мои усилия.

Я ошибался. Она не была похожа на ребёнка перед магазинчиком сладостей, больше всего она походила на кошку, смотревшую на рыбку, плавающую перед ней. Это было невероятно забавно.

Получив свою дозу удовольствия, быстро взглянул на коробку с едой и, успокоив себя тем, что моя магия свою работу по защите её содержимого выполнила на ура, я передал девушке свой обед. Первым признаком эмоций, который я у неё увидел, это слегка расширившиеся глаза. Затем, спустя мгновение, она, наконец, оторвала взгляд от коробки и вопросительно посмотрела на меня.

— Возьми, — киваю ей. — ты его явно хочешь больше, чем я.

Её рука дернулась с колен и медленно потянулась к коробке с обедом. Сама девушка всё это время не отрывала глаз от меня. Только она собиралась коснуться коробки, как её рука остановилась буквально в паре сантиметров от неё, и быстро, настолько, что движение стало размытым, она выхватила её из моих рук.

Прижав коробку с обедом к своей груди, она отступила на несколько шагов назад, глядя на меня подозрительно, так, словно бы я отобрал её, если бы она отвернулась. Не выгляди она как нечто среднее между бездомной кошкой и надувшейся Илией, я бы точно был оскорблён. Она что, правда думает, что я бы попытался украсть еду у ребёнка? Нет, я что, настолько похож на демона?

Ах да.

С её точки зрения, демон в тихом и уединённом месте, где нас никто не увидит и не услышит, предложил маленькой девочке коробку еды.

Если так, то я бы и сам себе не поверил.

Глядя прямо на меня, она взяла одну из палочек, взяла кусочек темпуры и откусила. Я мог точно предсказать момент, когда еда достигла вкусовых рецепторов, потому что она замерла, а глаза её удивлённо расширились. Почему-то, не понятно, правда, почему, я легко смог представить пару кошачьих ушек, появившихся на её голове и в такт её изумлению выпрямившихся.

Медленно, почти механически, она повернула голову к коленям, чтобы посмотреть на оставшуюся еду. Мгновением спустя выражение её лица окрасилось удивлением, а затем она начала поедать пищу так быстро, как только могла.

Ну а после, учитывая то внимание, которым она меня обделила, я, можно сказать, перестал существовать до тех пор, пока ей снова это не будет удобно.

Но то, как она наслаждалась моей готовкой, заставило меня широко улыбнуться. Возможно, теперь у меня появится повод гордиться своей едой, но она всё ещё не превзошла радость от наблюдения за тем, как люди наслаждаются ею. А учитывая то, что девочка, набрасываясь на еду, сейчас напоминала голодного гризли, а не кошку, смело можно предположить, что ей понравилось.

Хоть это и должен был быть мой обед, я, если честно, не возражал. Я в любом случае был не слишком голоден, а девочка — кожа да кости, выглядела для своего возраста слишком крошечной. Кроме того, сегодня я в коробку упаковал довольно большую порцию. Гораздо больше, чем смог бы самостоятельно съесть. Такая маленькая девочка ни за что не смогла бы осилить даже половину.

Я уверен, что мне останется что-нибудь для перекуса.

Но во имя Истока мира и всех его секретов, кто она вообще такая?

Впервые увидев её, я сравнил её с Илией. Я был не прав, о Дьявол, как же не прав. Если уж сравнивать, то она была не Илией, а Сэйбер. Если бы я лично не видел, как Король Рыцарей употребляет еды в два раза больше, чем трое взрослых мужчин, то поклялся бы, что это невозможно.

Как бы то ни было, я был удивлён настолько, что был уверен: если бы моя челюсть опустилась ещё немного ниже, то я бы почувствовал подбородок на бетонной крыше.

Полторы минуты. Чуть менее, чем за девяносто секунд эта маленькая феечка, что раза в три меня меньше, съела еды больше, чем я смог бы за целый час. И, к тому же, она по-прежнему выглядела неудовлетворённой её количеством, так как продолжала копаться в коробке в поисках остатков.

Конечно я знал, кто она. Я знал имя каждого демона в школе и даже в городе, и так наблюдая за тем, как быстро она уничтожила мой обед, я быстро опознал её.

Звали её Тодзё Конеко. Бывшая Некомата по крови, возможно, последняя из Некошо, живущая в демоническом сообществе и в настоящее время являющаяся Ладьёй Гремори.

Всё это я знал, потому что ещё до моего приезда мне выдали досье с подробной информацией о всех сверхъестественных существах в городе. Вот только непонятно, почему мне никто не удосужился рассказать о кровавом пожирателе миров, запертом в теле маленькой девочки? Её живот даже не увеличился! Куда вся еда ушла?

Звук удара пластика о бетон выдернул меня из мыслей и подсказал, что она закончила искать остатки еды и опустила пустую коробку на крышу.

Со своего места, сложив ноги под себя и посмотрев на меня, она медленно склонила голову в еле заметном поклоне.

— Спасибо за еду.

На это я лишь улыбнулся.

— Да пожалуйста, — я никогда не делал всё это ради благодарностей и хоть мне всегда и было всё равно, благодарят меня или нет, это было приятно. Старая привычка заботиться об Илии вскинулась и я рефлекторно протянул руку, чтобы погладить девочку по голове…

НЕТ!

… Но она, с расширившимися от испуга глазами, отпрянула, всё её тело напряглось, будто бы она готова была в любой момент сбежать.

Хоть это и было едва заметно, но мой острый взгляд успел поймать дрожь её тела и панически участившееся дыхание.

Несколько долгих секунд мой разум обрабатывал смысл её действий, а затем я быстро убрал руку.

— Ах, прости, — смущенно улыбнулся я ей, отойдя назад и почесав затылок. — Привычка привязалась от младшей сестры. По какой-то странной причине ей нравится, когда я глажу её по голове, и она расстраивается, если я делаю это недостаточно часто. Клянусь, иногда и правда думаю, что эта девочка наполовину щенок, раз имеет такие склонности.

Всё это время я говорил спокойно и контролировал тон голоса, стараясь при этом не делать резких движений и не подходить к ней ближе, чем сейчас.

Я притворялся, что не замечаю того, что она наблюдает за мной, что её глаза следят за каждым моим движением, что она дёрнулась, когда я убрал руку. Я всё это проигнорировал и продолжил говорить дальше, будто бы ничего и не произошло. И это сработало.

Постепенно дрожь её начала уходить и, в конце концов, окончательно исчезла. Дыхание замедлилось, так что его даже не было слышно, а мышцы освободились от напряжённого состояния, поскольку она медленно начала расслабляться.

Казалось, что прошло уже несколько часов, хотя на самом деле не больше минуты, но в итоге она смогла успокоиться.

Я же, с другой стороны, был далёк от спокойствия. Очень далёк, несмотря на контраст с моим внешним видом. Я просто был в ярости. То, как она вздрогнула, её почти что рефлекторная паника от моего неожиданного прикосновения. Всё это мне знакомо…

… Это были признаки физического насилия.

В глубине Души просто от мыслей о том, что кто-то причинял вред этой маленькой девочке, я чувствовал ярость, горящую настолько жарким огнём, что удивительно было, почему моя кожа всё ещё цела. Мысль о том, что кто-то причиняет вред девочке, так похожей на мою Илию, заставил меня раскраснеться. Мне хотелось кричать, очень хотелось. Хотелось попросить её рассказать мне, кто сделал это с ней, чтобы я мог отправиться на охоту за ними и уничтожить их.

Но я ничего этого не сделал. Я знал, что причиню только лишь больше вреда, если сделаю хоть что-нибудь. Прямо сейчас, я для этой девочки был незнакомцем, у неё не было причин доверять мне. Бешеная ярость только лишь отпугнёт её. Если я хотел помочь ей, нужно, чтобы она доверилась мне, или хотя бы чувствовала себя комфортно настолько, чтобы расслабиться.

Тем не менее, единственной причиной, по которой я сразу же не утащил её в безопасное место, было то, что она, похоже, больше насилию не подвергается. Если что-то неприятное произошло из-за чьих-то действий, то определённо стоит вмешаться. Я не заметил следов синяков на тех участках кожи, что успел увидеть, не видел болезненного вздрагивания, когда она двигалась. То, что она, несмотря на осторожность, обратилась к незнакомцу, такому как я, было также хорошим знаком.

К тому же, она была частью Свиты Гремори. Не важно, нравятся мне они или нет, я знал, что Гремори это семья, которая с наименьшей вероятностью будет вредить своим Слугам. Что уж говорить о такой юной девочке. Так что я, по крайней мере, знал, что с ними она в безопасности.

Впрочем, не важно, безопасно или нет, я не мог оставить это без внимания. Когда подвернётся случай, я загляну в прошлое Тодзё Конеко. И если те, кто это сделал всё ещё живы…

Но об этом потом. Пока что лучшее, что я могу сделать для неё, это притвориться, что ничего не произошло. Люди не любят напоминания о шрамах, эмоциональных или физических, а жалость любят ещё меньше.

— Итак, — сказал я, когда атмосфера наконец-то нормализовалась. — ты от меня что-то хотела? Кроме обеда, естественно, — добавил я с улыбкой.

Просто маловероятно то, что мы повстречались случайно. Это место довольно уединённое, оно удалено от наиболее популярных для обеда мест — по этой причине я его и выбрал.

Её кивок подтвердил мои подозрения.

— Глава хотела с вами поговорить.

«Глава…?» — склонил я голову в замешательстве. И кто это? Сказала она это в таком знакомом стиле. Это напомнило мне то, как Свита Соны обращается к ней… Ах, точно!

— Ты имеешь в виду Риас Гремори? — спросил я.

Она снова кивнула. Похоже, с учётом того, как странно звучат эти обращения, моя догадка была верна. Неужели это что-то, связанное с демоническими наследниками, и о чём я не знаю?

… Или же, выбирая свои титулы они избегают прозвищ? Сказал бы мне об этом кто-нибудь раньше, так я, может, и избежал бы этого фиаско с «Королевой Мечей».

— Конечно, у меня никаких важных планов на день нет. Когда Гремори хочет встретиться со мной?

— Сразу по… — и звон школьных колоколов прервал её прежде, чем она смогла завершить фразу.

Похоже, мы здесь задержимся дольше, чем думали. Опять же, я сомневаюсь в том, что, собираясь искать меня, она планировала сделать перерыв на обед.

— Похоже, нужно идти если, мы собираемся вовремя вернуться на уроки — я поднялся и отряхнул брюки. — Как насчёт встречи с твоей Главой после занятий?

Мгновение она раздумывала об этом, прежде чем согласно кивнуть и также подняться. Оба мы начали спускаться по лестнице и когда достигли первой развилки, я остановился и обернулся к ней лицом.

— Отлично, тогда пришли ко мне кого-нибудь сразу же после занятий. Я буду ждать в своём классе, — сказал я ей, махнув на прощание рукой, и девочка отправилась на первый этаж, предназначенный для первоклассников, в то время как я остался на третьем, занятым старшаками.

Как только она оказалась вне поля моего зрения, я развернулся и отправился в свой класс. Улыбка, ранее бывшая на моём лице, соскользнула, так как она меня не видела.

На самом деле, даже если я не ищу проблем, проблемы, похоже, сами ищут меня. Впрочем, могло быть и хуже. Я бы предпочёл знать о том, что творится вокруг меня, а не позволять вещам случаться, пока я живу и не обращаю на это внимания. Это был мой единственный путь.

Тем не менее, вернувшись в класс, я не могу думать о том коротком мгновении, которое я уловил в душе девочки. Я не мог не удивляться.

Что могло случиться такого, что юная девочка так охотно выстроила вокруг своей Души непробиваемую стену?

Я почувствовал Замкнутый Барьер, как только пересёк его. Он был выстроен всего лишь для того чтобы вокруг не шастали простые люди. Оно бы не стало никого останавливать, даже человека со сверхъестественными способностями, но, похоже, его вмешательство даже не требовалось. Тем не менее, пройти через все усилия по созданию Замкнутого Барьера и не оснастить его хотя бы минимальными оборонительными мерами — это пустая трата времени. Насколько я понимаю, у него даже системы оповещения никакой не было.

Когда дело доходило до конечного результата, демонические и магические Замкнутые Барьеры, хотя бы основные их варианты, имели между собой много общего. Вот только действовали они по-разному.

С одной стороны, Замкнутые Барьеры, созданные магическим способом, были гораздо сложнее, чем их демонические аналоги. Даже самые простые из них были столь же сложны, сколь и сложные вычислительные формулы, и функция там будет работать как раз как система оповещения. Есть и те, кто делает настоящие чудеса, например, Барьер, скрывающий замок Айнцбернов от всего остального мира, находящийся настолько далеко за пределами моего понимания, что я не могу описать даже основы его возведения. Рин, наверное, сможет, ну на то она и Рин. Этим всё сказано.

Демонические же Замкнутые Барьеры совершенно другое дело. Они настолько просты, что чистокровных демонов учат основам их возведения в возрасте двенадцати лет. На самом деле, в подземном мире у демонов, учащихся в средней школе, есть специальные занятия, на которых их обучают магии, считающейся, в общем, средним уровнем.

Разница между ними понятна, когда принимаешь во внимание то, что демоны могут управлять магией своей волей. Магам нужно использовать сложные системы символов и уравнений для построения Замкнутых Барьеров, а демонам нужен лишь магический круг, высеченный в том месте, где должен будет стоять Барьер. Магический круг нужен лишь для того, чтобы помочь сформировать Замкнутый Барьер. Он работает, считывая «желание» магии, текущее через него, и воссоздаёт поле, основанное на заклинании, которое нужно пользователю. При помощи этого метода, должным образом обученный демон сможет поставить элементарный Замкнутый Барьер менее чем за час.

Но разработка оригинального магического круга, помогающего поставить Замкнутый Барьер, невероятно сложная задача. Вот почему демоны предпочитают просто копировать круги из готовых проектов, а не создавать свои. Шаблоны этих магических кругов обычно продаются и их можно найти в магических книжных магазинах в подземном мире, хотя продают там то, что и так широко используется всеми.

… Да, в подземном мире и правда есть книжные магазины, я тоже был удивлён.

Большинство чистокровных демонов используют разработанные лично ими магические круги при построении Замкнутых Барьеров, а также при призыве. Они часто используются как визитные карточки, позволяющие демонам распознавать владельца Замкнутого Барьера. Все территории, принадлежащие крупным кланам, имеют простые Замкнутые Барьеры, позволяющие демонам снаружи понять, на чьи земли они въезжают.

Вот почему я сразу мог сказать, что Барьер ставила Гремори. Сделав меня своим Ферзём, Серафалл в ускоренном темпе рассказала мне всё, что нужно знать. Информация включала в себя различные магические подписи всех семидесяти двух Столпов, и подпись Гремори чётко узнавалась на этом Барьере.

Конечно, более сложные Замкнутые Барьеры наподобие тех, что используют при Рейтинговых Играх — это совершенно другое дело. Сложно представить, что есть демоны, которые посвятили всю свою жизнь освоению этой формы магии и берут плату за то, что их навыки где-то используются.

Единственным недостатком этого метода создания Замкнутых Барьеров для демонов является количество магии, необходимое для установки и поддержания. Оно гораздо больше, чем количество, требуемое Магу. Взять хотя бы тот, который я пересёк, пробираясь через подлесок, являющийся задворками Академии Куо.

Размером он был по крайней мере в несколько десятков ярдов в радиусе, что делало его совсем чуть-чуть больше того, что был выстроен вокруг моего старого дома в Фуюки. Если бы этот Барьер был создан точно так же, как и тот, что сделал Кирицугу, то он бы сам себя поддерживал, используя витающую в воздухе Ману и лишь изредка требуя поддержки извне.

Этот Замкнутый Барьер был создан демоном и требовал для своего поддержания в несколько раз больше энергии. Он не может сам себя поддерживать Маной из атмосферы и должен подпитываться демонами. Я в этом не эксперт, но думаю, что количество Маны, необходимое для поддержания этого барьера в течение недели было больше, чем мог обычный Маг воспроизвести за целый день в моём мире. И это ещё был обычный Барьер. Впрочем, среднестатистический демон может производить в десять раз больше Маны, чем среднестатистический Маг, так что для них это не проблема.

— Прости уж за то, что шли так долго. Просто Главе и правда понравилось это старое школьное здание и она настояла на основании здесь нашего клуба. Что-то вроде того, что это здание чувствуется старомодным. Лично мне это место понравилось просто потому что оно удалено от основного здания. Оно частное и его тяжело было бы найти на территории школы.

Глядя на мальчика, шедшего рядом, я мог понять его мотивы. Я был здесь всего день, но уже успел заметить как сильно преследовали его девушки.

Киба Юто был светловолосым подростком с необычайными серо-стальными глазами. Для своего возраста он был довольно высок, всего на пару дюймов меньше меня, но обладал стройным и мускулистым телом. Даже не читая его досье я бы сразу понял, что его фигура Конь. То, как он шёл, как легко держал равновесие даже на неровной земле, мозоли на его руках — всё это говорило о том, что он обучается искусству меча.

Также он был известен как «симпатяшка». И правда, у него было лицо модели. Кожа выглядела бледнее и мягче, чем у большинства девушек, а волосы были столь богато насыщены оттенком жёлтого, что на солнце блестели словно золото. Чёрт возьми, у парнишки даже родинка была под левым глазом. Известный как «Принц» Академии Куо он был обожаем ученицами и презираем учениками.

А мне просто было жаль парня. Он хоть и пытался скрыть эмоции, но легко можно было сказать, что он сильно ненавидел неустанные преследования девушками и отказы парней в компании. Бедняга, насколько я мог судить, у него не было ни одного друга мужского пола. Да чёрт, у него за пределами Свиты даже друзей не было.

Тем не менее, как и Конеко, он не позволял никому увидеть своё истинное лицо. Он разбирался со всем, что подкинет ему жизнь.

… Ну и почему я сегодня постоянно сталкиваюсь с такими людьми?

— Не беспокойся. Мне всё равно нужно было немного размять ноги. Прошло так много времени с тех пор, как я снова мог вернуться в класс, и я уже успел позабыть о том, как долго нужно сидеть за партой, — сказал я в то время как мы обошли упавшее дерево, частично перекрывшее дорогу.

— Значит, ты давно не был в школе? — он шёл на пару шагов впереди и чуть в стороне, ведя вперёд, и чтобы разговаривать со мной ему приходилось оглядываться через плечо.

— Где-то около года. После перерождения мне нужно было изучить столько всего, что до этого у меня просто не было времени. А ещё… — я пожал плечами. — Мне нужно было разобраться с кое-чем личным.

— Понятно, — прекрасно поняв, что я не хочу об этом говорить, он сменил тему. — Мы почти пришли, кстати. Нужно обойти это дерево и покажется школьное здание.

Как только он указал на это, и мы прошли мимо дерева, я увидел нашу цель.

Это был прекрасный, старинный, деревянный дом, оформленный в западном стиле. Двухэтажный, с небольшой часовой башенкой, возвышающейся с середины крыши, он был огромен. Достаточно, чтобы вместить в себя с сотню человек, и ещё много места останется. С каждой стороны от внушительных дверей, служивших входом, было по три больших окна. На втором этаже также были окна. Несмотря на возраст, место явно было ухожено, на стенах была свежая краска, а крыша должным образом выложена плиткой, несмотря на постоянные дожди в этой области.

Впервые услышав о том, что Оккультный Клуб базируется в старом школьном здании, признаться, я ожидал увидеть старое разбитое деревянное здание, стоящее в шаге от развала. Нет, ну правда, это был Оккультный Клуб, с самыми что ни на есть настоящими демонами. Такое место определённо должно было быть страшным.

Мне следовало ожидать того, что демоны здесь будут проживать, окружённые богатством. Должен признать, я разочарован. Я надеялся на особняк с привидениями.

Пока мы приближались ко входу, я решил, что сейчас самое время поговорить, ибо я сомневался, что нам выдастся шанс поболтать в клубной комнате.

— Ну и… как ты справляешься с этой чертой?

Он замер на середине моей фразы, одна его нога зависла в воздухе, а сам он удивлённо уставился на меня. Если подумать, то сегодня я впервые увидел его без этой обычной фальшивой улыбочки.

Для успокоения ему понадобилось буквально мгновение, и он продолжил ход.

— Так ты заметил? — даже сквозь улыбку было видно, насколько эта тема заставляет его чувствовать себя неудобно.

Я в ответ лишь пожал плечами.

— Трудно не заметить то, что девушки за тобой словно утята бегают.

— Я-Я не… Точнее, я не… это… — бедняга беспокойно и паникуя забормотал.

Чувствуя своего рода вину за такое его состояние, я решил немного помочь.

— Я понимаю, — твёрдо сказал я.

— Правда? — он, похоже, и правда был удивлен.

— Любой может сказать, что ты ненавидишь это внимание девушек. Не нужно быть гением, чтобы сказать, что ты ни за что не будешь злоупотреблять этой своей чертой. Я бы даже не удивился, если бы, при случае, ты захотел от неё избавиться.

Это облегчение с его стороны было буквально осязаемо. Честно говоря, я не мог винить его, и на его месте я бы также беспокоился о том, что обо мне скажут другие люди.

Несчастный ублюдок, насколько же малы были шансы оказаться после перерождения с такой чертой.

Хуже того, ему, похоже, ещё и Очарование досталось. Оно покоряло любую девушку, посмотревшую ему в лицо, даже если она уже была занята. Неудивительно, что все парни ненавидели его, вероятно думая, что он пытается умыкнуть их подруг.

К счастью, такие черты, похоже, влияли только на людей, так что ни одной из девушек в Свите это не угрожает. Единственным плюсом ситуации было то, что такая черта проявилась в таком человеке, как Киба. Меня в дрожь бросает от мысли о том, что было бы, если бы она оказалась в руках менее добросовестного демона.

Лёгкий скрип петель заставил меня осознать, что мы уже подошли к главному входу, и то, что Киба открыл дверь, ожидая меня.

Вступив на территорию, я вновь почувствовал ярко выраженные признаки Замкнутого Барьера. Однако здесь они были гораздо заметнее, чем в лесу; теперь они уже показывали кое-какие оборонительные возможности. Здесь Барьер действовал как простая система оповещения, которая позволит любому, связанному с ним, понять, что в его диапазон кто-то вошёл, а также не позволит переместиться внутрь никому, кроме членов Гремори.

Не слишком хорошо, но лучше, чем я мог ожидать. На мгновение я забеспокоился о том, что ни Сона, ни Гремори не возводили никакие защитные меры. Я знал, что дом Соны хорошо защищён, но она забыла сделать то же самое для школы.

Я планировал поговорить с ними об этом и понять, смогу ли я убедить их создать ещё несколько оборонительных Барьеров. Если не сработает, я всегда смогу последовать совету Серафалл и начать играться с ними до тех пор, пока они не станут настолько сильными, чтобы противостоять мне.

По словам Серафалл, она обучила Сону надлежащей защите своей собственности. Вероятно, потребовалось лишь три раза украсть дневник и зачитать вырезки из него во время обеда, чтобы Сона взяла себя в руки и изучила каждый тип Замкнутых Барьеров, до которых только могла добраться, чтобы найти способ оградить свои вещи от сестры.

Чуть больше чем неделю спустя, она защитила свою комнату настолько хорошо, что ни один среднестатистический демон не смог вломиться туда без её разрешения. Конечно, этого было недостаточно, чтобы остановить Серафалл. Если бы она захотела, то Барьер бы даже не замедлил её, но в этом попросту не было смысла.

— Ты не думал о каких нибудь заклинаниях которые помогли бы тебе держать девушек подальше? — спросил я больше для поддержания разговора, чем из любопытства, когда мы уже шли по зданию.

Когда мы начали подниматься по лестнице, он покачал головой.

— Я никогда не был в ладах с ментальной магией и всегда чувствовал себя неудобно, используя её. Исключением является лишь предотвращение разглашения тайны сверхъестественного мира. Кроме того, Глава не одобрила бы то, что девушки вдруг перестали бы обращать на меня внимание. У неё с Президентом Соной какая-то нездоровая конкуренция на тему самой популярной Свиты.

— Правда? — спросил я удивлённо. — Они что, и правда в чём-то таком соревнуются?

— Ты будешь удивлён, но да. По словам Акено, раньше они постоянно как дети во всём соревновались. Теперь же, если подумать, они продолжают это делать, — он остановился перед большой, двойной, деревянной дверью. — Мы пришли.

Он протянул руку к дверной ручке, но, казалось, задумался, а затем повернулся ко мне.

— Насчёт Главы… я хочу заранее извиниться, если вдруг она будет себя неподобающе вести, — казалось, он и правда чувствовал себя неловко, касаясь этой темы. — Просто, это связано с тобой и её братом…

Ах, вот в чём дело.

— Не волнуйся, я всё понимаю, — заверил его я. — будь я на её месте, тоже был бы немного враждебен.

Перед тем, как развернуться и распахнуть двери, парень широко мне улыбнулся.

— Глава, — позвал он, как только мы вошли. — я вернулся и привёл Эмию-сан.

Интерьер, как я того и ожидал от Оккультного Клуба, полностью отличался от того, какой должен был быть в старой школе.

Стены были богато обшиты деревянными панелями, которые наверняка бы блестели при свете, если бы комната была освещена гораздо лучше.

Насколько я мог судить, искусственных ламп здесь не было в принципе, а единственным источником света были свечи, свободно расставленные по периметру комнаты. На левой стороне были расположены диванчик и кресла в викторианском стиле, а на правой мебели не было вообще — вместо этого на полу там был вырезан магический круг. Стена, противоположная от меня, была завешана тонким шёлком, скрывавшим…

… Это там что, ДУШ?

— Чёрт возьми, Сона ошибалась. Вы не нудисты, вы чёртовы эксгибиционисты, — выпалил я прежде, чем понял, что делаю, потому что осознал, что обвиняюще указываю на силуэт, который было видно сквозь завесу воды.

— ЧТО? — громко выкрикнула, я так понимаю, Риас. — Чего там Сона наговорила?! Я не эксгибиционистка, я просто люблю принимать душ!

— Не смей врать мне, маленькая извращенка, — возразил я. — Я почувствовал Замкнутый Барьер, охватывающий всё здание, как только пересёк его. Ты не могла не знать, что я иду, и у тебя было достаточно времени, чтобы выйти из душа, прежде чем я пришёл бы сюда. Это значит, что ты хотела, чтобы я увидел тебя, принимающую душ!

— Во имя безумного Зелретча, да что с вами демонами не так? Сначала Владыка Демонов, которая косплеит девочку-волшебницу, потом Дьявол, вероятно нудист, а теперь ещё и его младшая сестра эксгибиционистка. Тут что, каждый демон извращенец или только те, с которыми я сталкиваюсь?

— Что… нет… Я… ррр! — наконец разочарованно закричала она. — Всё, просто подожди меня там. Я выхожу, — я услышал еле слышимый металлический писк, перед тем как звук текущей воды оборвался.

Ожидая появления Гремори, я огляделся в комнате и тут же заметил Конеко, лежащей на одном из диванчиков, с обыкновенно безэмоциональным выражением лица. Я сразу же мертвецки посмотрел на неё.

— Только не говори мне, что ты тоже извращенка.

Как только её личико покраснело, и она сердито посмотрела на меня в ответ на комментарий, я понял, что победа за мной. Это хорошо, у детей не должно быть таких безэмоциональных лиц. Дети должны смеяться от радости, кричать от злости и плакать от грусти. Не должны они просто сидеть без всякого выражения на лице, вне зависимости от обуревающих чувств. Это просто неправильно.

— Ну-ну, — послышался ещё один голос, и, наконец, показался последний из обитателей комнаты. — не обижай нашу малышку Конеко.

Фигура, ранее стоявшая в одном из углов комнаты, вышла, до этого скрытая тенью и полумраком настолько хорошо, что я и не заметил.

Это была юная и довольно красивая девушка, с изящной фигурой и каскадом тёмных и длинных волос, завязанных в хвост. Из всех демонов, которых я ранее встречал, эта была первая, кого можно было назвать чистокровной японкой. Её фиолетовые глаза, казалось, сверкали от плохо скрываемого веселья, и это сильно напоминало мне Серафалл. Дразнящая улыбка на её лице и последующие слова вовсе не отвадили от меня это сравнение.

Должно быть, это была Химедзима Акено, Ферзь Гремори.

— Кроме того, она-то, может, и не извращенка, но я уж точно, — её улыбка вдруг стала хищной, и я понял, что она не шутит.

… Не знаю, что и сказать на это.

К счастью, мне не пришлось и думать, так как занавеска отодвинулась, показывая ещё одну девушку.

Малиновые волосы безошибочно отмечали в ней отпрыска Гремори. Волосы падали на спину и оканчивались ниже талии, и хоть она только и вышла из душа, на ней уже не было ни намёка на влажность. Подобно Акено, у неё было развитое тело, бледная кожа, но голубые глаза, с точно таким же оттенком, как у Сазекса. Даже без красных волос я бы легко понял, что они родственники.

Если бы я был обычным человеком, я бы, вероятнее всего, подумал бы, что она красива. Если бы я не был повержен сверхъестественным обликом женщин-Слуг, я был бы очарован её взглядом. Однако, как бы то ни было, я уже подвергался их воздействию. Я видел элегантность и изящество Сэйбер, нечеловеческую красоту Райдер, которой позавидовали даже сами Боги, и даже смог заглянуть в утончённое эльфийское личико Кастер, хоть и лишь при смерти, опустившей капюшон.

В сравнении с ними её красота была какой-то слишком бледной. Она всё ещё была привлекательна, но только на человеческом уровне. И потому вместо того, чтобы быть очарованным её красотой, о чём меня предупреждали многие, я, скорее всего, чувствовал нечто сродни мягкому разочарованию.

Должен признаться… я ожидал большего.

Впервые услышав о сестре Сазекса, я ожидал увидеть более юную женскую версию его самого. В голове я выстроил образ девушки, которая однажды станет равной своему брату. Но то, что я вижу перед собой, просто этого недостойно.

Сазекс, попросту говоря, был чудовищем. Нет других слов, лучше всего описавших бы его. Даже в сравнении с Героическими Душами Святого Грааля, он всё равно был бы чудовищем. Не смотря на всю мою неприязнь к нему, я признавал его силу. Просто нахождение перед ним ошеломило мою новообретённую демоническую чувствительность магии.

Впервые сразившись с ним, я думал, что у меня есть шанс на победу. Я думал, что он допустил ошибку, позволив мне высвободить Зеркало Души, и что я мог бы выиграть, несмотря на огромную пропасть в чистой силе. В какой-то момент я уже почти одержал верх. Но затем он высвободил свою истинную форму и задавил меня. Едва я успел понять, что происходит, как он одолел меня одной лишь чистой мощью.

Сазекс был абсолютным монстром, в то время как Риас… попросту нет.

Ну серьёзно, это что, правда сестра Сазекса?

В сравнении с ним она буквально была маленькой девочкой. Часть меня отметила, что я несправедлив по отношению к ней. Всё же Сона была примерно на том же уровне, что и Риас, но я не пытался сравнивать её с Серафалл. Другая же часть сопротивлялась, говоря, что Сона хотя бы была гением… к тому же, Сона мне нравилась, чего нельзя было сказать о Гремори.

— Ты, должно быть, Эмия Широ, — сказала Риас Гремори, подойдя ко мне. Остановившись на расстоянии пары шагов, она скрестила руки пониже груди, заставив её качнуться, а сама посмотрела на меня. — Хоть мы и не были должным образом представлены друг другу, но я тебя вижу не в первый раз. Я присутствовала при твоём сражении с моим братом.

Я обычно не из тех парней, что пялятся на женскую грудь, но даже мне было тяжело держать глаза в стороне от оной у Риас. И не потому что мне хотелось, а потому что она была настолько большой. Ладно, может это просто потому что она специально их поддерживала снизу, скрещивая руки, и они выглядели словно большие пляжные ша…

— ТАК, остановись, просто остановись, — прервал я её, больше не в силах этого выдержать. Неважно, что она там говорила, я всё равно не слушал. Я указал на эти передутые воздушные шары, которые она называла грудью. — Они просто не могут быть настоящими, так ведь? Ну выглядит же фальшиво.

— Что?! — она вспыхнула от смущения и негодования. — У меня натуральная грудь! Возьми свои слова назад.

— Хорошая попытка, милашка, — покачал я пальцем прямо перед ней. — Я может и новичок среди демонов, но уже знаю, что мы можем менять форму. Ты, должно быть, использовала свои силы, чтобы сделать их больше, не так ли? Да они ни за что не могут выглядеть такими естественными. Ну серьёзно, ты будто арбузы в лифчик запихала.

Её лицо настолько сильно покраснело, что по цвету стало соответствовать волосам. В стороне я заметил, как Акено обхватила живот руками, изо всех сил стараясь сдержать смех. Риас же продолжала смотреть на меня, слишком рассерженная, чтобы позволить себе заговорить. Наконец, маска на её лице претерпела трансформацию, и она посмотрела на меня с улыбкой превосходства.

— Говори, что хочешь… Королевка, — я мгновенно выпрямился по струнке, услышав это проклятое прозвище… О да, эта сучка точно была сестрой Сазекса. Только лишь этот ублюдок так меня называл.

— Ладно, детишки, на этом хватит, — Акено дважды хлопнула в ладоши, втиснувшись между нами. — Как бы мне не нравилось наблюдать за вами, мне кажется, что вам, Глава, есть, о чём поговорить с Эмией-сан.

Риас, не важно, из-за слов ли своего Ферзя, или же из-за своей способности вовремя отступить, понятливо кивнула головой. Воспользовавшись моментом, она успокоилась, а затем махнула рукой на одно из пустых кресел.

— Верно, Эмия, присядь, пожалуйста, и я расскажу о цели встречи.

Увидев то, как она пытается игнорировать недавнюю мелкую стычку, я решил действовать точно также. Подойдя к креслу, на которое она указала, я сел, а Акено с Риас, обойдя журнальный столик, сели на диван напротив.

Прежде чем начать говорить Риас прочистила горло.

— Не уверена заметил ли ты, как только прибыл, но на территории шастает Падший Ангел.

— И ты хочешь, чтобы я с ней разобрался? — мой голос звучал совершенно недоверчиво даже для моих собственных ушей. Я честно был удивлён, потому что никогда не думал, что она позволит мне вмешаться в нечто подобное. Я был уверен, что на моё присутствие она отреагирует как Сона, если не хуже, и захочет, чтобы я держался подальше, а не помогал.

По крайней мере, это было хорошей новостью. Если я буду рядом, мне будет легче подготовить их.

— Нет, совсем наоборот, — сказала она, убив во мне надежду на упрощение работы. — Я хочу, чтобы ты держался от неё подальше.

И это застало меня врасплох.

— Потому что ты хочешь сама с ней разобраться? — оно и понятно. Это её территория, а Падшая забредшая в самое её сердце — это настоящее оскорбление.

Несмотря на отсутствие официального соглашения о прекращении боевых действий между тремя фракциями, существовало неписанное правило, согласно которому любой член одной из них, пойманный на территории вражеской фракции, открыт для захвата и будет отдан во власть владельца территории. То, что Падшие объявились, значит либо то, что они уверены, что их не поймают, либо они верят в то, что владелец слишком слаб, чтобы остановить их.

Я, к слову, не беспокоился о Падшей. Они с ней всё равно справятся. Охрана, патрулирующая границы города, воспрепятствовала бы проникновению чего-то очень опасного и проинформировала бы меня, если вдруг это оказались бы могущественные Ангелы, Падшие, или кто-то ещё. Хотя, вряд ли это вообще произойдёт.

Остальные две фракции, несомненно, в курсе того, что сестра одного из Владык находится в этом городе, и наверняка просто не желали посылать никого, способного им угрожать. Не только потому что это неправильно бы поняли, а потому что всегда есть возможность незапланированной драки. Они не хотели рисковать, посылая кого-либо, способного убить одного из них и развязать новую войну.

Есть определённая причина, по которой в городе не появляется никто сильнее двукрылых. Их дело не с кем-то сражаться здесь, а лишь наблюдать и отчитываться, если вдруг произойдёт что-то необычное.

— Нет, я всё равно не хотела, чтобы эту Падшую ранили. На самом деле, я не хочу, чтобы она даже знала о том, что мы в курсе её действий, — улыбнулась Риас. — Похоже, маленькая ворона решила проникнуть на мою территорию и думает, что сможет безнаказанно уйти.

— Так, ты не ответила на мой вопрос, — честно ответил я. — Почему ты не собираешься ничего с ней делать и зачем вообще говоришь мне об этом?

— Причина, по которой мы рассказываем тебе о ситуации, это то, что мы знаем, что как только ты поймёшь, что происходит, так сразу же постараешься сунуть в дела свой нос, если мы, конечно, не сможем тебя остановить, — на этот раз мне ответила Акено. — Я не уверена, знаешь ли ты, но раз уж ты совсем недавно стал демоном, в подземном мире ты начал зарабатывать себе репутацию. Ты известен как любознательная личность, которая везде суётся и помогает всем, попавшим в беду, независимо от того, насколько большими это может обернуться проблемами для тебя.

Что?! Я этого не знал. Я же не виноват, что везде нахожу неприятности… но, по крайней мере, не полностью виноват.

Просто не то, чтобы я и правда хотел вмешаться в ритуал призыва Ктулху, в котором кучка демонов пыталась пожертвовать группкой похищенных детей из дополнительных Семей. Я лишь искал ванную. И неужели мне стоило после увиденного просто уйти?

Серафалл предупреждала меня о том, что после обращения в демона моя удача изменится, но я попросту не думал, что она об этом говорила серьёзно. Когда я рассказал ей о том, что произошло, она лишь поздравила меня с первым в моей жизни ритуалом знакомства с существованием Ктулху. Похоже, это случается довольно часто, и Владыки считают это переходом на уровень ультимативного класса. Похоже, Серафалл предотвращала это уже три раза, в то время как Сазекс целых пять.

Я не был уверен, следовало ли мне беспокоиться о том, что в этой вселенной существуют ритуалы призыва Ктулху, или о том, что это случается довольно часто, или даже о том, что люди могут наткнуться на такое в поисках ванной комнаты.

— Так, теперь я понял, почему ты так об этом беспокоишься. Но я до сих пор не понимаю, почему ты позволяешь Падшей свободно бродить на своей территории.

Вместо ответа, Акено взяла папку со стола. Открыв её, она начала листать страницы, пока, наконец, не нашла то, что хотела. Достав лист бумаги, она положила его на стол и пододвинула ко мне.

— Хёдо Иссей, — заговорила Риас, когда я просмотрел документ перед собой. В нём содержалась основная информация и фотография парня, о котором и шла речь. — Шестнадцатилетний юноша, поступивший в академию Куо. В лучшем случае, всего лишь посредственный ученик, едва переступивший начальный уровень экзаменационных отметок в прошлом году, и то только из-за того, что академия снизила планку для юношей. А всё из-за попытки увеличить мужское население в школах, после того как школы стали совместными.

— Физически он довольно средне развит для человека, не являющегося членом спортивного клуба, также не имеет травм и заболеваний. Несмотря на отсутствие способностей, во всей Куо он известен как член Извращённой Троицы — группы парней, постоянно пытающихся подглядывать за девочками.

— Извращенцы, — отозвался голос слева от меня. Обернувшись, я обнаружил Конеко, сидящую на диване рядом с Кибой. Перед ней была тарелка с Йоканом, традиционной японской сладостью. Сказав свою фразу, она мгновенно вернулась к прерванной трапезе.

— Ну-ну, Конеко, ты так говоришь, будто бы это плохо, — Акено ладошкой прикрыла начавшую оформляться на лице улыбку. — Просто я хочу, чтобы ты знала, что быть чуточку извращённым даже немного хорошо. Особенно, когда кто-то может… дисциплинировать тебя.

Конеко в ответ на это просто посмотрела на неё секунд пять, ничего не говоря, а затем снова надела маску безэмоциональности.

— Извращенка.

И это заставило Акено рассмеяться.

— Кроме того, Иссей должен быть не более чем простым и проблемным учеником, — продолжила Риас после того, как Акено прекратила смеяться. — Так было, по крайней мере, до прошлого года, пока мы, наконец, не обнаружили у него Священный Механизм. Честно говоря, чистой удачей было то, что мы смогли его обнаружить. Магическое присутствие мальчика было настолько маленьким, почти невидимым. Акено смогла случайно почувствовать его только потому, что клуб Кендо преследовал его.

Хоть этого и было достаточно для того, чтобы пробудить во мне интерес, я не готова рисковать фигурой зла ради него, пока не определю, какой же у него Священный Механизм. Если бы у него было огромное количество Маны, его Священный Механизм стал бы довольно мощным, и это было бы достойным риском. Но, к сожалению, тот же самый недостаток магического присутствия, благодаря которому мы так долго его не замечали, мешает нам правильно идентифицировать его Священный Механизм.

Честно говоря, в конечном итоге это стало настолько хлопотно, что мы решили просто подождать и понадеяться на то, что природный магический ток Иссея со временем станет лучше, покуда он будет расти и созревать физически.

— И окончилось это сильнейшим провалом, — добавила Акено.

Риас согласно кивнула, массируя лоб.

— У этого мальчика ужаснейшие резервы из всех, о которых я вообще когда-либо слышала. Я видела новорождённого человеческого малыша с резервами лучше, чем у него. Даже после года ожидания, количество Маны в нём, казалось, не увеличилось. Или мы с Акено, по крайней мере, этого не заметили. Единственный плюс в том, что теперь я знаю, что мне не удастся превратить его в Слона.

— А что изменилось? — спросил я. — Если вы всё ещё не определились с его Священным Механизмом, то чего вдруг он стал так важен?

— Всё дело в его запахе, — победоносно улыбнулась Риас. — хоть мы и смогли магическим способом определить его Священный Механизм, нам повезло, и мы обнаружили что его Священный Механизм воспроизводит уникальный аромат.

— Это всё благодаря Конеко, — Киба впервые заговорил с тех пор как мы вошли в комнату. — Поступив в первый класс, она стала замечать запах сверхъестественных существ, ни принадлежащий ни одному из демонов, ни их знакомым. Проследив за запахом, она обнаружила, что он идет от Иссея.

— О каком запахе идёт речь? — спросил я, заинтересованный в том, что тут происходит.

— Драконьем, — ответила Риас. Хоть она и попыталась это скрыть, но в голосе промелькнуло благоговение и изумление. — От Хёдо Иссея исходит запах Дракона.

О! Ну это всё меняет.

В моём мире драконы были вершиной Иллюзорных Рас, сильнейшими среди сильнейших. Даже слабейшие из всех известных Драконов властны были уничтожить целую страну. Они были буквально продолжением самого мира, давшего им разум и физическую форму.

Они были способны генерировать Прану просто дыша, и это давало им непревзойдённое количество энергии. Однажды мне сказали, что у Сэйбер была кровь Дракона, и это позволяло ей генерировать такое количество Праны, что, если сравнить тело Мага с генератором энергии, её тело было бы целой фабрикой. Такова была разница в возможностях драконьей крови.

В этом мире, насколько я понял, Драконы были теми же самыми. Кроме того, если в моём мире Дракон мог разрушить целый мир, здесь Драконы могли уничтожить целые измерения.

Есть причина, по которой два сильнейших существа в этой вселенной это Драконы. Имеющий Драконий Священный Механизм, Хёдо Иссей только лишь увеличил свою значимость с «простого человека» до «потенциальной опасности» мирового уровня.

— И это ещё не самое интересное, — Риас Гремори едва не дрожала от волнения. — Есть только два Драконьих Священных Механизма достаточно мощных, чтобы в состоянии покоя издавать такой запах.

— Два Небесных Дракона, — ответил я и она согласно кивнула. — И раз уж Белый Император Драконов был найден и завербован фракцией Ангелов, то значит Иссей…

— Ддрайг, Красный Император Драконов, — закончила она за меня. — Верно, Хёдо Иссей, это Красный Император Драконов, и обладатель Усиляющего Механизма.

— Понятно, — по крайней мере, теперь гораздо больше смысла в том, что она так яро препятствовала его исключению. В конце концов, в нём был Лонгин. Но всё же… — Интересно, какое всё-таки отношение это имеет к Падшей? И учитывая твою заинтересованность, почему ты всё ещё не попыталась его завербовать?

— Ответы на оба вопроса тесно связаны друг с другом, — поставив локти на колени, Риас наклонилась вперёд и сцепила пальцы друг с другом. — Слышал когда-нибудь об Валантаймском инциденте?

Я закрыл глаза, наконец поняв то, что она запланировала. Складывалось у меня такое ощущение, что мне не понравится исход этого дела.

— Понятно.

Валантайм был городом в подземном мире. Когда-то он был довольно процветающим-

настолько, что даже был одним из самых больших в регионе. Ему повезло быть единственным местом, соединяющим подземный мир и мир людей. Население горда было чуть больше миллиона, но ожидалось, что число повысится, как только новые люди начнут переезжать в город. Он даже заработал себе прозвище «Цветок Пустыни», потому что расцвёл в суровой, высушенной области и его можно было назвать домом.

Но это было около девяноста лет назад. Теперь же Валантайм совершенно другое место.

Сегодня это город-призрак.

Ровно девяносто два года назад Валантайм был разрушен разбушевавшимся владыкой Священного Механизма Божественного Разделения, Белого Императора Драконов. Точных подробностей, приведших к инциденту известно не было, однако было известно, что единственный оставшийся в живых из Гамигинов смог обнаружить и завербовать себе в Свиту человека, обладавшего Божественным Разделением.

Об этом человеке немного было известно, по крайней мере ничего важного. Но точно было известно то, что после перерождения его отождествляли с грехом Гордости. Ни для кого это не стало сюрпризом. Драконы всегда были самыми гордыми существами.

Детали были утеряны, но выяснилось, что между Гамигином и владельцем Божественного Разделения вспыхнул спор. Когда Гамигин потерял терпение и попытался заставить владельца подчиниться, используя в качестве рычага воздействия свой статус господина… да, хорошо, что тогда всё уже происходило в подземном мире.

Гордость Дракона никогда не позволит охотно преклонить колено ни перед кем, даже перед другими Драконами. Это и обнаружил Гамигин, когда носитель напал на него. Борьба становилась всё напряжённее, и остальная часть Свиты попыталась разнять господина и носителя. В ответ на это, носитель активировал свой Крушитель Баланса, и вскоре небольшое сражение между членами одной Свиты перешло в размеры города, и всё большее количество демонов привлекалось, чтобы остановить его.

Дошло до того, что когда разразилась настоящая катастрофа, чтобы его остановить пришлось вызвать одного из Владык, Владелец из-за огромного количества врагов уже устал и запаниковал, завидев приближающегося Владыку. Чувствуя себя загнанным в угол, он отчаялся и совершил самое глупое, что только мог.

Он активировал Джаггернаут Драйв.

И понеслось. Его буйство никто больше не мог остановить, даже Владыка не смог бы, не уничтожив вместе с ним целый район. И вот, все они постарались как можно быстрее эвакуировать людей из города. Белый император Драконов бушевал в течение двух часов, и в своей ярости он принёс городу настоящее бедствие. Два часа все в непосредственной близости могли слышать сводящий с ума вой ненависти и боли. Когда он наконец остановился, носитель был найден мёртвым (мощь его силы высосала из него все жизненные силы) в самом центре того, что можно было когда-то назвать городом.

Прошло несколько недель, прежде чем получилось точно оценить общие масштабы катастрофы. Обнаружилось, что за одну ночь было убито, в общей сложности, две сотни демонов, нанесён урон в эквиваленте миллиардов долларов, мосту между миром людей и демонов был нанесён непоправимый ущерб, а последний оставшийся в живых член клана Гамигин, один из семидесяти двух Столпов, погиб.

Таких потерь демоны не несли с тех пор, как во время Великой Войны сражались два Небесных Дракона. Демоны успели позабыть мощь Драконов. Они успели забыть о том, почему их нужно бояться.

И Альбион им напомнил.

В тот день подземный мир научился бояться Дракона.

— Меня терзают смутные сомнения о том, что не понравится мне то, куда ты клонишь, — пробормотал я.

— Уверена, ты знаешь, что носителей Священных Механизмов драконьего типа, как известно, сложнее найти и ещё сложнее контролировать, — продолжила Риас либо не услышав меня, либо решив проигнорировать. — Опаснее любых других носителей Священных Механизмов их делает количество урона, которое они могут нанести, потеряв контроль над собой. Особенно это касается двух Небесных Драконов, что и показал нам Альбион. Потому, прежде чем завербовать его, я должна озаботиться его лояльностью.

К счастью, в отличии от случая с Божественным Разделением, грехом Иссея явно окажется Похоть. Это не только позволит легче управлять им, но и, учитывая наш образ жизни, облегчит его превращение в демона, — и перед тем, как продолжить Риас замолчала на минуту. — однако, чтобы обеспечить его лояльность — этого будет недостаточно. Мы не допустим повторения Валантаймского инцидента. Я не могу допустить того, чтобы такое случилось, выйдя из-под моего контроля. Нужна иная причина, по которой он стал бы предан мне.

Некоторое время я была не в силах отыскать иного решения проблемы, кроме как подпитки его Похоти. Этого просто будет недостаточно. Но потом, — она протянула руку к папке, которую Акено оставила на столе, достала из неё фотографию и пододвинула ко мне. — ответ упал буквально ко мне на колени.

Прямо передо мной была фотография юной японской девушки. У неё были длинные, шелковистые, тёмные волосы и невинное, почти детское личико с тёмно-фиолетовыми глазками.

— Её зовут… точнее, она сейчас называет себя Амано Юма. Настоящее имя нам неизвестно, но мы знаем то, что она Падший Ангел, которого мы почувствовали на территории, и в настоящее время играет роль обычной школьницы. Обычно мы бы попросту устранили её, но, проследив за ней, мы выяснили цель её появления здесь.

Мысленно я начал складывать кусочки мозаики вместе, и мне совсем не нравилась общая картина.

— Дай угадаю, она здесь ради Иссея?

Риас жёстко кивнула на это.

— Сначала мы опасались, что она здесь ради того, чтобы привлечь его во фракцию Падших Ангелов, как это было проделано с Вали. Однако, довольно быстро выяснилось то, что это не так. Нынешнее человеческое тело Иссея, неважно, был бы в нём Усиляющий Механизм или не было бы, слишком слабо для того, чтобы ему нашлось какое-то реальное применение. К тому же, в воздухе висит вопрос, будут ли Белый и Красный пытаться разорвать друг друга, как только увидят, если они были заклятыми врагами в предыдущей Войне, или нет?

Но окончательно убедила нас в её намерениях Конеко. Следя за ней, она почувствовала её эмоции.

Конеко даже не удосужилась показаться из-за своей тарелки со сладостями, которую уже наполовину опустошила, но всё равно ответила:

— Жажда крови.

— Вот потому мы пришли к выводу, что она здесь для того, чтобы помешать нам завербовать его. То, что она зашла так далеко, представившись его подружкой, делает цель лишь более очевидной. Мы обнаружили, что она планирует взяться за него на «свидании» на другом конце города, далеко от центра территории демонов, но всё ещё в пределах. Мы думаем, что она выбрала это место потому что так у демонов будет наименьший шанс помешать ей.

— Так что ты планируешь делать? — несмотря на мой вопрос, часть меня уже боялась, потому что знала ответ. — Ты собираешься сейчас же рассказать Иссею или же вмешаться в само свидание?

— … Нет, — Риас с закрытыми глазами откинулась на спинку дивана и глубоко вздохнула. В глазах, которые она мгновение спустя открыла, теперь была жёсткая решимость. Но заговорив, она всё же неуверенно посмотрела на меня. — Мы позволим ей убить его.

Я почувствовал, как от её слов моё сердце замерло.

На мгновение я был уверен, что ослышался. Что мне послышалось то, что они будут сидеть, сложа руки, и смотреть на то, как умирает мальчик. Но ответом мне были лишь решительные, полные холода глаза. Те же самые, что были у её брата, когда тот сражался со мной, и я понял, что это была не шутка и не ошибка.

Понимание ударило по мне с силой грузовика, нёсшегося на большой скорости. Я понял, что они были серьёзны. Что эта кучка старшеклассников собирается позволить парню умереть прямо на глазах.

Ну хотя бы Киба среди всей этой компашки чувствовал себя неловко. У Конеко снова на лице не было ни эмоции, но то, как она старательно игнорировала происходящее вокруг, было столь же очевидным проявлением чувств, что и у остальных. У Акено на лице была всё та же еле заметная улыбка, точно такая же, и я был совершенно не уверен в её мыслях.

Однако Гремори выглядела решительно.

— Я не могу позволить тебе это сделать.

Я не осознавал, что говорю, пока не закончил фразу, но всё же не пожалел о сказанном.

— У тебя нет выбора, — хладнокровно ответила Риас. — я знаю, что твой Король приказала тебе не вмешиваться. Я уже попросила одобрения плана у Брата, и он одобрил его, ровно как и Совет Древних. Никто не готов вновь пригласить другого Небесного Дракона в демоническое общество. Только не после Валантаймского инцидента.

Так что, Эмия Широ, ты совершенно ничего не сможешь с этим поделать.

Я молчал, не желая ни двигаться, ни говорить, и не доверяя себе, чтобы не наброситься словами или мечами.

Когда спустя долгое время я смог наконец-то обрести хоть какое-то подобие контроля над собой, я спросил:

— Почему?

Слово вышло искажённо из горла, словно бы полузадушено.

К счастью, повторяться мне не нужно было, так как Гремори, похоже, поняла, что я пытался сказать.

— Потому что это нужно было сделать, — отклонилась назад на диване Гремори, по-прежнему не спуская с меня глаз. — это не какой-то там человек, Эмия, это владелец Лонгина, один из людей с властью, способной в потенциале убить даже Бога. Когда у подземного мира в последний раз был такой, он принес разруху и запустение целому городу, в мгновение ока отняв тысячи жизней. Если цена предотвращения подобного — лишь одна человеческая жизнь, то я более чем готова её заплатить.

Кроме того, — на этот раз она наклонилась вперёд. — думаю, ты кое-что неправильно понимаешь. Я не позволю ему остаться мёртвым, я планирую воскресить его. Я уже не говорю о том, что с его смерти я ничего не поимею. У меня нет намерения даже шевельнуться, чтобы нанести ему вред, не говоря уже о попытке убить его.

— Ты, может, и не из тех, кто совершит такое, но ты и не планируешь ничего делать, чтобы остановить это. Я думал вы, Гремори, относитесь к своей Свите, как к семье, и вот что ты собираешься сделать с Иссеем? С кем-то, кого планируешь сделать частью своей Свиты?

Впервые за разговор взгляд Гремори стал холодным, не решительным или жёстким, а по-настоящему холодным.

— Я сделаю всё, что угодно ради своей Свиты. Отдам всё, что угодно. Жизнь, счастье, и даже это будет не слишком высокой ценой для того, чтобы они были в безопасности и счастливы.

Существовала уникальная для демонов безумная черта, рождённая их Грехом. Она управляла ими таким способом, который не мог постичь человеческий разум. И холодные глаза Гремори сияли самым настоящим безумием, полным ужасающей Алчности к своей Свите, овладевшей её душой.

И когда она сказала «всё», она не соврала.

— Однако, Иссей не является частью моей Свиты. Пока что. Он станет ею, он обычный человек, и он для меня не отличается от всех приезжих в этот город людей.

На долгое время после этого на комнату опустился полог тишины, так как ни у кого не было подходящих слов.

Я просто сидел в кресле и смотрел на неё. Просто смотрел, как и раньше, пытаясь понять личность. Собрать все кусочки воедино и понять её личность не займёт много времени.

Печально то, что несмотря на всё, что она пыталась совершить, она не была злом. Нет, не злом. Просто эгоисткой. Это могло быть даже хуже.

Она сказала, что для того, чтобы предотвратить очередной Валантаймский инцидент, она готова заплатить одной человеческой жизнью. Вот только ей было невдомёк, что платить будет не она. Не она, а другие люди. Иссей, который отдаст свою жизнь, его родители, которые будут его оплакивать, друзья, которые будут скучать по нему — вот кто будет платить. Но она думает, что, вынужденная выбирать, взваливает бремя на свои плечи.

Страшно то, что она не понимала того, что поступает неправильно. В этом смысле она ничем от своего брата не отличалась.

Чёртовы Гремори, все они одинаковые.

Но нет. Это было нечестно. Это проблема не Гремори, а чистокровных демонов. Они настолько считают себя выше по статусу, чем люди, что ничего в своей жизни плохого не находят. Просто хотя бы посмотреть на то, сколькие из них жестоко обращались с новообращёнными. Они верили, что сила позволяет им быть превосходящими по статусу. Они не понимают, что власть досталась им случайно, что они ничего не сделали для того, чтобы заработать её, и это очевидное «превосходство», которое идёт с ней в комплекте.

Заработанная власть лучше, чем данная. Несмотря на все мои разногласия с Сазексом, я хотя бы понимаю, что он живёт по этому принципу. Даже если бы он не родился с Силой Уничтожения, я не сомневаюсь, что он вырос бы и всё равно стал могущественным демоном, может, даже Владыкой.

Его сестра же наоборот, по этому правилу не жила. Всё, что она имела, было дано ей. Её Сила Разрушения, звание наследницы, и даже привилегия создания Свиты. Тем не менее, она так гордится этим, выглядит так уверенно, будто бы сама поспособствовала обретению всего, что имеет, а не получила на блюдечке.

И всё же считает, что она — девчонка, которой нет и восемнадцати, имеет право решать судьбу других людей, выбирая — жить им или умереть.

Типичный чистокровный демон, чтоб её.

Тем не менее, ни одна из моих жалоб проблему не решит. Я смогу поныть потом, когда будет время. Пока что нужно придумать способ исправить эту неразбериху.

К слову, кое-что меня всё же беспокоило.

Иссей, имеющий Священный Механизм Драконьего типа. Нет, мне всё же сложно в это поверить. Иссей ни капельки не ведёт себя как Дракон. Гордость дракона никогда бы не позволила ему опуститься до того, чтобы подглядывать за человеческими девушками или, хуже того, убегать от них, когда они, непременно, его поймают.

Это… просто бессмысленно. Что, если они ошиблись и у него нет Священного Механизма? Они просто позволят ему умереть?

— Пообещай мне, — сказал я, наконец нарушив тишину. — пообещай, что воскресишь его во чтобы то ни стало. Даже если узнаешь, что у него нет Усиляющего Механизма, всё равно сделаешь его частью своей Свиты. Если ты это сделаешь, тогда я не буду вмешиваться в этот хаос.

Гремори в ответ на это не колебалась ни секунды.

— Я, Риас Гремори, наследница клана Гремори, одного из семидесяти двух столпов, здесь и сейчас, клянусь тебе в том, что воскрешу Хёдо Иссея и сделаю его частью своей Свиты, каким бы Священным Механизмом он не обладал.

… Да что не так с этими наследниками и их формальностью? Сначала Сона, а теперь эта вон. Нельзя просто сказать: «Я обещаю» и покончить с этим?

Но всё же я почувствовал, как напряжение, охватившее моё тело, уходит от её слов. Мне не нравится их подход к делу, но это лучшее, на что я могу надеяться.

Если бы Иссея не возродили, я бы вмешался, несмотря на любые приказы. Но учитывая, что он уже подвергся нападению фракции Падших, ему хотя бы исходя из безопасности нужно будет присоединиться к Свите.

Как бы мне ненавистно было это признавать, но лучше, чем Гремори, никто за своей Свитой не присматривает. Не говоря уже о том, что я больше не мог действовать необдуманно. Я — член Свиты Владыки, и нравится мне это или нет, все мои действия будут иметь свои последствия.

Если я облажаюсь, на кону будет не только моя жизнь. Я ни за что не собираюсь доставлять Серафалл неприятности.

Всё, хватит с меня на сегодня. Я просто хочу выбраться отсюда и пойти домой.

— Если это всё, о чём ты хотела поговорить со мной, Риас Гремори, — сказав это, я начал вставать и мой жест повторили не только Гремори и Акено, но и, на удивление, Киба. Конеко к тому времени уже раздобыла другую тарелку с едой. — Думаю, что пора мне отправляться домой.

Все они проводили меня до двери, а Киба добрался до неё раньше и приоткрыл для меня.

Я развернулся и слегка махнул всем обитателям комнаты.

— Как бы мне не хотелось сказать, что мне приятно было с вами встретиться, это всё же будет ложью. Так что, вместо этого я просто пожелаю вам приятного дня. Киба, Конеко, Акено, Гремори, — кивнув каждому и сказав имя, я развернулся и покинул комнату.

Позади я услышал, как Киба сказал:

— А, Глава, я провожу Эмию-сан до выхода из школы, — затем последовал звук закрывающейся двери, и Киба быстро догнал меня.

* * *

За ушедшими юношами закрылась дверь, оставив внутри помещения клуба только девушек.

Мгновение никто ничего не говорил, а затем со стороны девушки с волосами цвета воронового крыла донёсся лёгкий смешок.

— Э-хе-хе, похоже, ваш план смутить его провалился, Глава. Или мне лучше сказать «маленькая извращенка»?

— Заткнись, Акено, — пробормотала Риас, покраснев от воспоминаний.

— Как, ещё раз, он их назвал? Ах, точно. Кажется: «Набитый арбузами лифчик».

— Я, кажется, сказала тебе заткнуться, Акено, — немного громче повторила Риас, и лицо её приобрело густой красный оттенок. Она посмотрела вниз на свою грудь и тихо пробормотала: — Они настоящие, чёрт возьми.

— Ара-ара, Глава, неужели вы всё ещё злитесь на то, что он сделал с вашим Братом?

— Я понятия не имею, о чём ты говоришь, — парировала она, скрестив руки и посмотрев в сторону. — Мой брат надрал ему задницу.

— Он в конце как дикобраз выглядел, не так ли? — ответила Акено, улыбнувшись и обхватив ладонью свою щёчку, счастливо представляя себе агонию на лице Сазекса.

Риас в ответ на это надулась.

— Братик всё равно сильнейший.

Такое ощущение, что она едва сдерживалась от того, чтобы не топнуть ногой.

На мгновение задержавшись в этой позе, со скрещенными руками и надутыми щёчками, она словно бы физически выдохлась и, казалось, едва не упала. Совершенно внезапно она обратилась измученной девушкой.

— Эй, Акено, — её голос был настолько тих, что никто, даже в тихой комнате, его бы не услышал. — Я… Я ведь не плохая, да? В смысле, я… ведь правильно поступаю?

Акено же, видя подругу в таком состоянии, сбросила свою улыбку и ответила:

— Ну, не уверена, что то, что ты делаешь можно назвать правильным, — затем в её голове промелькнула мимолетная идея и лукавая ухмылка вновь украсила её лицо. — Однако если ты всё ещё чувствуешь себя плохо, то я могу тебя наказать. Я знаю, что это заставляет плохих и непослушных девочек вновь почувствовать себя хорошо. Могу отшлёпать и всё такое.

— АКЕНО! — румянец, наконец, достиг своего пика.

Конеко из своего угла посмотрела на них, неодобрительно нахмурившись, а затем вернулась к своему безэмоциональному состоянию.

— … Извращенки.

И Конеко вновь сосредоточила всё внимание на еде.

* * *

Несмотря на то, что оба они шли бок о бок, между ними, пока они шли по территории старого школьного здания и подходили к лесу, не проскочило ни словечка.

— … Эмия-сан, — наконец сказал Киба, когда они прошли половину пути через лес. — Я хотел бы, чтобы вы знали, что Глава в любом случае, не смотря на сегодня произошедшее, неплохая. Просто у неё настали тяжелые времена, с этим обнаружением Усиляющего Механизма, возможностью впадения его в безумие и Падшими Ангелами, пытающимися увести его прямо из-под носа. Не говоря уже о том, что она отчаянно пытается найти выход из брака с Райзером. Послушайте, я просто пытаюсь сказать, что у неё и правда не было выбора…

— Киба, — прервали его до того, как он закончит. Широ остановился и повернулся к нему лицом. Золотистые глаза замкнулись на светлых серых, и он заговорил. — Некоторые из самых отвратительных и прискорбных деяний, совершённых человечеством, были совершены не из злобы или жестокости, а потому что у них, простых людей, просто «не было выбора».

Он повернулся и снова продолжил идти, но перед этим бросил через плечо последнюю фразу.

— Что не делает такой поступок менее грязным.

И Кибе нечего было на это ответить.

* * *

После тяжёлого дня, я, наконец-то, шёл домой.

Я медленно направлялся вверх по дороге к дверям моего нового дома. Это был обычный дом семейного типа среднего размера с четырьмя спальнями и задним двором. Честно говоря, для меня он был слишком большим, но Серафалл настояла и сумела убедить меня в том, что лучше иметь много места, чем мало.

К тому же, у меня был подходящий для моих тренировок подвал. Я бы, конечно, предпочёл додзё или большой сад, как было в моём старом доме, но такие места очень редки, а в таком маленьком городке, как этот их и вовсе не найти. Сомневаюсь, конечно, что я хоть как-нибудь смог бы остановить Серафалл от постройки нового дома для меня с нуля, но, к счастью, я быстренько смог переехать сюда и это лучшее, что она могла для меня сделать.

Я открыл дверь и зашёл внутрь, бросив школьную сумку на подставку, расположенную у самой двери специально для этой цели. Сняв обувь, я направился на кухню, чтобы начать готовить ужин.

— Приветик~~~, Широ. С возвращением! — радостный, но невнятный голос тут же поприветствовал меня.

Но, похоже, кто-то успел опередить меня и уже сказать эту фразу. На моей кухне сидела юная жизнерадостная девушка.

Она была подростком, с зелёными глазами и красивыми светлыми волосами, опускающимися чуть ниже её спины. У неё была бледная кожа, с красивым, практически аристократическим личиком. Одета она была в длинные голубые джинсы и простую белую футболку, на которой было напечатано: «Бог мёртв — Ницше всё же был прав».

Сидела она, с глуповатой улыбкой на лице, на одном из деревянных стульев, окружавших обеденный стол, расположенный прямо в центре кухни, навалившись на него. Её обычно острый и внимательный взгляд попросту остекленел, но она всё же тщетно пыталась сосредоточить на мне своё внимание. И причину, по которой ей давалось это так тяжело, подсказала мне пустая винная бутылка, катавшаяся туда-сюда по столу.

— Асия, а это не та бутылка вина, которую я припрятал для гостей? — спросил я.

Она повернула голову и посмотрела на пустую бутылку.

— Ну, вроде бы да, — удивлённо расширила она глаза, невнятно проговаривая слова. — А как это она тут оказалась?

— Похоже, что ты её туда положила и, если не ошибаюсь, пила из неё, — я почувствовал зарождающуюся где-то между бровями мигрень.

— Да-да, точно, — она подняла голову со стола и закивала. — И это было просто замечательно!~ — она широко взмахнула рукой, опершись на стул. — Неудивительно, что эти старикашки из Церкви не хотели, чтобы я пила. Эта штука потрясающа! А эти ублюдки, наверное, хотели для себя всё сохранить… — она продолжила наклоняться назад, пока наконец не стала качаться на задних ножках.

Нет, наверное, они просто испугались пьяной Асии. Собственно, как и я.

Схватив пустую бутылку из-под вина, она вознесла её выше себя, словно бы собираясь сказать тост.

— Истинно вино — это дар свыше. За прекрасные напитки, за тех, кто их варит, и за хороших друзей, что ими делятся, — тут она бутылкой указала на меня и снова подняла её в небо. — Мы благодарим тебя, Господь. Аминь… АЙ!

Прижав руку к голове от резкой боли, которую она, несомненно, испытала, девушка потеряла равновесие и вместе со стулом упала назад.

Несколько секунд на кухне висело неловкое молчание, пока со стороны стола наконец не донёсся голос.

— Ой-ой-ой… больно…

Рука вылезла из-за стола, держась за его поверхность, и её владелица таким образом поднялась.

— Асия, теперь ты демон. Ты больше не можешь молиться Богу.

— Что?! Правда? Ты что говоришь, что я даже не смогу поблагодарить его? Ну и ладно тогда, к чёрту тебя, Бог. Я просто хотела тебя поблагодарить, господь… ай! Да сукин ты сын, прекрати! Ты не поверишь, насколько это больно, о Иисусе… АЙ!

… Это было словно авария. Неважно, насколько ты не хочешь смотреть, взгляд отвести всё равно не удаётся.

— Ну и как это понимать?! — воскликнула она, обращаясь куда-то вверх. — То, что я не могу молиться тебе уже плохо, и теперь я узнаю, что даже ругаться нельзя?! О Иисус, Мария и Иосиф, это жестоко… ЧЁРТ БЫ ПОБРАЛ ТЕБЯ, ЭТО ХРЕНОВО!

Отняв руку от головы после очередного приступа, Асия уставилась в небо, а затем показала ему средний палец. Ну или, по крайней мере, попыталась это сделать.

— Нет, Асия, нужно использовать средний палец, а не безымянный, — поправил я её. — Да, так намного лучше.

Итак, дамы и господа, позвольте представить вам моего Слона. Асия Ардженто, бывшая святая дева, обращённая в ведьму, в демона… а теперь, похоже, что в алкоголика.

Да уж, теперь начнётся истинная головная боль.

[Слушайте саундтрек Fate Stay Night — Kishi Ou no Hokori]

Забавно то, как иногда поворачивается жизнь.

Я шёл по освещённому луной городу. Поднявшись по дороге, я заметил, что никого вокруг не было. На часах было всего половина восьмого. В это время на улице должно быть полно народу, но никого не было.

«Можно пойти что-то искать, но так никого и не найти».

— … О да, — пробормотал я. Несколько дней назад в городе Мияма было совершено преступление. Думаю, грабитель кого-то убил. Это напугало всех. Должно быть, вокруг никого не было, потому что комендантский час был снижен до шести часов.

— Утечка газа и убийства, да? В последнее время становится опасно.

Неудивительно, что на улице народу стало меньше.

«Но когда наконец перестанешь искать…»

— … Чего?

«… что-то да появится прямо перед тобой».

На мгновение я не мог поверить своим глазам. На дороге передо мной кто-то стоял, хотя я был уверен, что там пусто. Стоящий выше меня человек будто бы смотрел прямо на меня. Это была юная девушка с белоснежными волосами, словно светящимися серебром в лунном свете и глазами рубиново-красного цвета.

Неосознанно, я задержал дыхание. Я знал эту девушку. Серебровласая девушка улыбнулась и беззвучно начала спускаться по дороге вниз.

И как только она проходит мимо…

— Ты умрёшь, если не призовёшь своего…

— … Илия? — я заговорил прежде, чем она успела закончить свою фразу, совсем не думая о пакете с продуктами, выскользнувшем из моих ослабевших пальцев и упавшем на тротуар.

— … что? — ответила она удивлённо.

Я помню, как Кирицугу рассказал мне о том, что у меня есть сестра.

Я развернулся и подошёл к ней, неуверенно разрывая дистанцию между нами и даже не замечая того, как мир вокруг расплылся от начавших собираться в моих глазах слёз.

Когда я спросил, где она была, она ответила мне, что он её бросил. И потому я отправился на поиски…

Я всё искал и искал, но никак не мог её отыскать.

— … Илия, ты же Илия, да? — нерешительно и надтреснуто спросил я ещё раз колеблющимся голосом. Я встал на колени перед ней, опустившись на уровень её глаз. — Илиясфиль фон Айнцберн, правильно? Э-это ты? — я даже не понял, что неосознанно положил руки ей на плечи, пока не почувствовал материал её пальто.

Даже если я очень, очень хотел с ней встретиться. Даже если очень хотел поговорить с ней, я не мог её отыскать. Неважно, сколько времени прошло и как я устал.

— … Д-да? — ответила она, казалось, совершенно озадаченная моими действиями. От её ответа я почувствовал, как всё вокруг размылось от слёз.

Но теперь ты стоишь прямо передо мной.

— Ха-ха… Я нашёл тебя, — я почувствовал, как слёзы, которые едва держались в глазах начали катиться по щекам. — наконец… я… я наконец-то нашёл тебя!

Ты здесь! Ты и правда была здесь!

— В-воа! — она удивлённо взвизгнула, когда я обнял её и закрутил вокруг.

— Я нашёл тебя! Илия, я наконец, наконец-то нашёл тебя! — воскликнул я как сумасшедший, продолжая крутить её вокруг и смеясь словно безумец.

Очень долго я хотел с тобой встретиться.

— Ч-чего? — спросила она, ничего не понимая и выглядя совершенно запутанно. — Да что происходит?

Но мне было всё равно, и я продолжал смеяться, объявляя всему миру о своей радости.

Потому что наконец, наконец-то я могу сказать:

Привет. Я твой брат.

Приятно познакомиться.

Характеристики персонажа:

Имя: Тодзё Конеко.

Класс: Ладья.

Владелец: Риас Гремори.

Официальный ранг: Демон низшего класса.

Раса: Демон/Некомата (Некошо).

Сила: D

Выносливость: D+

Ловкость: E+

Мана: E

Удача: E-

Священный Механизм/Способность/Оружие: Сендзютцу (запечатано), Юдзютцу (не развито).

Расовые навыки:

Демонические навыки:

Перерожденная в демона, она способна использовать основные их способности.

Навыки Некоматы (Некошо):

Чакра: Неизвестно.

По личным причинам, Конеко решила отказаться от своих способностей владения Чакрой и запечатала их.

Юдзютцу: Неизвестно.

Буквально означает «демонические искусства». Юдзютцу — это магия, доступная только ёкаям. В первую очередь она состоит из заклинаний и использования иллюзий. В отличии от демонической магии, Юдзютцу не инстинктивная форма магии и требует годы тренировок для овладения. Конеко не обучалась Юдзютцу, и потому не способна им пользоваться.

Обострённые чувства: D

Конеко из-за своей принадлежности к Некомата одарена улучшенным обонянием и слухом. Её рефлексы настолько хороши, что частенько она способна заметить и отреагировать на мельчайшие движения соперника, чего она не способна была бы делать, если бы родилась демоном без родных рефлексов.

Также она была рождена с отличным чувством равновесия. Не удивляйтесь тому, что она всегда приземляется на ноги.

Форма кошки: B

Все Некомата имеют по две формы, человеческая и кошачья. Это инстинктивная способность и требует очень мало практики для применения. В животной форме Конеко думает и действует, как кошка. Она не будет способна использовать свои способности, применять магию, и внешне будет похожа на любую другую кошку.

Однако Некомата физически сильнее средней кошки, и так как Конеко ещё и Ладья, она будет ещё сильнее. Конеко не любит публично использовать эту способность, так как при превращении она лишится одежды, а взять её с собой в виде кошки, естественно, не сможет.

Хоть эта форма и считается истиной, можно объединить две формы, чтобы получилась третья. Хоть у неё и нет официального названия, она широко известна как: «кошко-девочка». В этом виде Конеко заимеет пару кошачьих ушек и хвост.

Она почти никогда не использует эту форму, так как она очень популярна среди разного рода извращенцев, и готова показать её лишь тем, кому сильно доверяет.

Личные навыки:

Навыки рукопашного боя: C

Вместо овладения Чакрой, Конеко сосредоточилась на своих физических способностях. Со страстью, граничившей с одержимостью, она обратилась в боевые искусства и смогла овладеть ими на беспрецедентном уровне. У демонов, даже других фигур типа Ладья, это заняло бы не менее шести лет.

Хоть некоторые и хвалили её как гения, на самом деле это было не так. За годы своего существования в качестве ладьи Гремори, ей было предоставлено больше прав и свобод, чем другим членам Свиты, которыми она в полной мере пользовалась.

Пользуясь ресурсами Гремори, она добилась тренировок с лучшими из тренеров боя подземного мира. Примечательно не качество её подготовки, которым она пользовалась, а то безумное количество усилий, ею к этому приложенных.

Она будет тренироваться с учениками в двое старше её и будет продолжать тренироваться спустя даже несколько часов после окончания занятий, даже если вынуждена будет делать это в одиночку. Было много случаев, когда она тренировалась до тех пор, пока не валилась с ног от истощения, но на следующий день в точности повторяла процесс. Она достигла той точки, в которой тренерам приходилось утаскивать её с поля, чтобы предотвратить повреждения её тела.

Не являясь гением от природы, Конеко смогла повысить свои навыки с помощью усердия и перешла на более высокую скорость. В сочетании с уникальным чувством равновесия, которым она была одарена в виду принадлежности к расе, она смогла стать Мастером рукопашного боя в пятнадцать лет.

Имея ранг С, она является экспертом в своей области боевых искусств, и более чем квалифицирована, чтобы обучать других опытных учеников.

Единство с природой: Е

В качестве Некошо, Конеко очень сильно связана с природой.

Эти способности, в основном, связаны с её возможностью пользоваться Чакрой, так как Чакра это жизненная сила окружающего нас мира. Потому до тех пор, пока Чакра остаётся запечатанной, она не может использовать это умение в полной мере.

В своём текущем ранге Е, Конеко способна чувствовать сильные эмоции людей в непосредственной близости.

Каменное лицо: D-

Умение скрывать свои эмоции.

Конеко одарена в сокрытии эмоций настолько, что становится невозможно понять, о чём она думает, даже если это близкие ей и понимающие её люди.

Хотя в большинстве случаев это и считается положительным навыком, в этом случае его можно посчитать проклятием. Всё потому что Конеко редко когда показывает свои эмоции, и потому большинство людей вокруг неё становятся заложниками ложного понимания её истинных чувств.

Однако, у этого умения есть два слабых места. Первое — это еда, поскольку Конеко не в состоянии замаскировать свою любовь к дегустации хорошей еды (в частности сладостей). А другая — извращенцы. Вместо того, чтобы называться слабостью, точнее было бы сказать что это ненависть, которую она не желает скрывать.

Милота: C

Также известная как Моэ.. и этим всё сказано.

Милота Конеко достигла такого уровня, что она может спокойно получать подарки и угощение от совсем незнакомых мужчин и женщин. Навык заставляет не хотеть вредить врагу, являющемуся лолей.

Чревоугодие: B

Персональный грех Конеко… хотя она бы назвала его наслаждением.

Любовь Конеко к еде может конкурировать лишь с любовью Извращённого Трио к порно. Она любит все виды еды, хотя японские сладости больше всего. Несмотря на свои размеры, Конеко способна поглотить просто непристойное количество еды, чему часто удивляются люди — куда у неё вся еда уходит?

Нет, ну правда, куда? Даже система управления миром не в состоянии ответить на этот вопрос.

Имя: Эмия Широ

Класс: Ферзь.

Владелец: Серафалл Левиафан.

Официальный ранг: Демон ультимативного класса.

Раса: Демон/человек (не в этом измерении).

Сила: C-

Выносливость: C-

Ловкость: С

Мана: С++

Удача: Е-А++

Священный Механизм/Способности/Оружие:

Расовые навыки:

Перерождённый в демона, он способен использовать основные их способности. Однако из-за того, что перевоплотился он недавно, у него не было времени достигнуть мастерства в любом из них, и в сравнении с любым демоном его возраста он считается новичком.

Человек из другого мира:

Родился в другой вселенной, с другой системой магии. Широ родился с магическими цепями, которые сохранил в своём облике демона и способен использовать магию в том виде, в котором не способен никто в этой вселенной.

При осмотре своим приёмным отцом Кирицугу, у Широ было найдено двадцать семь рабочих магических цепей качества выше среднего. Хоть это и считается приличным количеством для кого-то из магической семьи, для человека из обычной семьи это чрезвычайно много. Почему-то.

Эта Магия известна как магическое искусство. Хоть никто и не способен использовать её, способность могут наследовать его дети. Если это будет доказано, то Широ заимеет права сформировать собственный клан.

Никто не знает, какое влияние перевоплощение окажет на его магию, потому что Широ в этом плане первый в своём роде.

Предстоит раскрыть множество тайн относительно его навыка.

Личные навыки:

Orthodox Magecraft: D-

Несмотря на то, что является Магом, Широ не самый удачный их пример и по стандартам будет считаться лишь третьесортным. Однако это действительно лишь потому что он отказался от пути Мага и пошёл по пути заклинателя.

Тем не менее, как бы не старался, Широ никогда не мог превзойти статус ученика Мага. Его узконаправленная форма магии не позволяла ему использовать ничего сильнее заклинаний D-ранга, как бы он не старался. И даже заклинания D-ранга, которые Маг способен был выучить за несколько дней, Широ пришлось бы изучать несколько лет. Единственный ранг заклинаний, который Широ может использовать вне своей направленности, это E.

Однако всё это не помешало его способности учиться и понимать теоретическую сторону магии. Хоть и не являясь гением, Широ всегда был усердным и трудолюбивым учеником.

За те годы обучения магическому искусству его учили несколько людей: Кирицугу, Илиясфиль и Рин. Благодаря им, Широ имеет понимание практик магического искусства и того, как они работают, например: создание Замкнутых Барьеров и фамильяров, хоть и некоторые из них он использовать не способен.

Из-за того, что попал в новый мир, Широ так и не смог завершить своё обучение на Мага, и теперь вряд ли раскроет свой потенциал в этой области.

Однако, если бы ему позволено было продолжить учёбу, он бы повысил свой ранг до уровня С-.

Удача героя: EX

Герои всегда были пешками судьбы. Время от времени они попадают в самые экстремальные и необычные ситуации, и их удача помогает им выбраться из них.

Удача героя имеет обыкновение перемещаться от хорошего к плохому. Например, по чистой случайности дом, в котором вы родились и выросли, был расположен в центре пылающего ада, вызванного чистым злом, пытающимся родиться в этом мире, а в результате этого вы потеряли не только своих близких и всё, что вам дорого, но и все свои воспоминания. С другой стороны, вам посчастливится найти, возможно, в последнюю секунду, единственного человека в округе, который исцелит вас, усыновит, будет относиться к вам так, словно вы его родной сын и обучит магии.

Именно потому у большинства героев трагичное прошлое.

Бывали также случаи, когда хорошее и плохое были объединены в одном событии.

С одной стороны, вы понимаете, что бежите сквозь лес, а за вами гонится неубиваемый Берсеркер, и шанс уйти от него живым менее, чем один к миллиону. С другой стороны, вам выпадает один на миллион шанс переспать с прекрасной блондинкой и так как должны быть соблюдены определённые условия, с участием ещё одной, на этот раз брюнеткой, которая должна будет убедиться, что всё пройдёт правильно.

Верно, вы столкнётесь с тем, что определённо убьет вас, но вы втроём найдёте один-единственный способ бросить вызов судьбе.

Удача Широ настолько непредсказуема, что точного определения в текущей системе рангов ей не нашлось, потому и определяется как ЕХ.

В сравнении с демонической удачей, он также может как найти и девочку, попавшую в беду, так и наткнуться на ритуал призыва Ктулху, но не будет удачлив в азартных играх. В редких случаях он может выиграть в казино, но, вероятно, это вызовет неудачу до самого конца жизни.

Чистосердечное желание Широ помогать людям влияет на то, как проявляет себя удача. Вместо того, чтобы отправиться в новое приключение сразу после только пройденного, как большинство героев, рождённых с «Удачей героя», он вместо этого будет сталкиваться с людьми, которые нуждаются в помощи, или у которых большие проблемы, будь то похищенный ребёнок или одинокая душа, которой понадобится друг.

Не удивляйтесь тому, что Широ столкнется с необычно большим количеством людей, эмоционально «повреждённых», потому что его удача влечёт его к ним.

Сопротивление магии: С++

Все существа с аномально большим уровнем запаса Маны, текущем в их телах, получают естественную устойчивость к любой магии, будь то вредоносная или же, наоборот, лечебная.

Со своим рангом магического сопротивления С, Широ может отменять все заклинания ранга Е, направленные на него, и сокращать вполовину урон от заклинания D.

Однако, когда речь заходит о мечах, магическое сопротивление Широ становится наиболее эффективным. Магические эффекты от мечей С ранга, не принадлежащих ему, отменяются полностью. В то время как эффекты тех, которые имеют ранг В, будут сокращены вполовину.

Эти эффекты, однако, ограничиваются лишь магическими аспектами меча. Физические повреждения прокалывания или пореза будет всё теми же.

Воля Серафалл: С-

Это более проклятие, чем умение.

Несмотря на свою внешность, Серафалл, пожалуй, одна из самых убедительных демонов, когда-либо рождавшихся. Она очень умела в понимании личности и не сдерживается в использовании этого навыка, чтобы поменять чужое мнение на выгодное ей. Те, кто проводит долгое время рядом с ней, как правило понимают, что начинают думать как она. Ог­ромный рост популярности де­воч­ки-вол­шебни­цы в под­земном ми­ре при­писы­ва­ет­ся имен­но ей, потому как тысячи демонов, не проявлявших к этому интереса, были обращены в фанатиков, просто поговорив с ней.

Подвергнувшись нахождению рядом с ней в течении шести месяцев, Широ начал демонстрировать многие из её особенностей. В частности, начал подшучивать над другими.

Широ хоть и не достиг уровня активного подшучивания и устраивая шалостей, но не может сопротивляться, если появляется возможность.

Навыки мечника: С++

Широ отличный мечник. Хоть на обучение этому искусству он и потратил меньше времени, чем на стрельбу, из-за сродства к мечам, он смог достичь звания эксперта.

Имея ранг С, Широ является экспертом в своей области фехтования, и более чем квалифицирован, чтобы обучать других опытных учеников.

Однако реальный потенциал Широ лежит в чистых способностях по отношению к холодному оружию, а именно имитации навыков любого из предыдущих владельцев меча и использованию их, словно собственных.

Беря в руки меч, которым когда-то обладал настоящий Мастер, мастерство мечника в потенциале может подняться до А-ранга. Впрочем, эта способность работает лучше всего именно тогда, когда он пользуется собственноручно спроецированными мечами.

В ограниченной степени это относится и к другим видам холодного оружия, но эффект ухудшается на один или два ранга, в зависимости от того, насколько оружие походит на меч внешне.

Боевые способности Широ также заметно улучшаются при столкновении с врагом, вооружённым мечом (или оружием, которое может быть воспроизведено в Крае Бесконечных Клинков). Это связано с его умением считывать историю меча.

С одного взгляда он может понять боевой стиль оппонента, словно свой собственный, но только до тех пор, пока оппонент будет пользоваться мечом.

Благодаря этому, Широ не сможет победить мечник, если только тот не будет значительно более высокого ранга.

Экстремальное укрепление: В

Даже в своём старом мире, Широ всегда был на удивление опытен в укреплении. Однако, увидев большой разрыв в физических способностях себя и даже самых слабых Слуг в Войне Святого Грааля, он остался недоволен своим нынешним мастерством и был полон решимости усовершенствоваться.

Широ вдохновился тем, как Кастер могла укреплять своего Мастера, Соичиро Кузуки, обычного, простого, но очень умелого человека, до такой степени, что тот становился сильным настолько, чтобы противостоять даже магии. Это достигло такой степени, что он мог физически навредить Слуге класса Сэйбер, защита которой соответствует лишь классу Берсеркер.

После встречи с Кастер, Широ, после Войны, превыше всего остального, бросил все силы на улучшение своих способностей укрепления. Успех сначала был незначителен, так как человеческое тело просто не могло быть укреплено без разрушения, но с тех пор как он переродился в демона, мастерство улучшилось в разы.

Его контроль над способностью укрепления тела достиг той точки, в которой он мог превзойти пределы тела демона, получая гораздо больше силы и скорости, чем должно было быть, и не разрушая при этом своё тело.

С рангом В экстремальное укрепление Широ позволяет увеличить скорость до ранга В, а силу до С+.

Однако стоит быть осторожным, потому что в течение долгого времени тело Широ может не выдержать укрепления. Существует причина, по которой тело имеет естественный предел укрепления, и после его пересечения тело начнёт разрушаться.

Из-за большого напряжения, которому подвергается тело, Широ станет наиболее уязвимым к физическим атакам, в результате чего выносливость упадёт до ранга D+.

Однако, с хорошей стороны, из-за увеличения количества Маны, активно циркулирующей в его теле при использовании навыка, сопротивление магии также увеличится с С до С+.

Тело из мечей: B

Воплощение Края Бесконечных Клинков.

Используя Край Бесконечных Клинков в собственном теле, а не высвобождая его, Широ фактически становится проводником для превращения тела в мечи.

Сначала Широ не знал об этой способности и начал подозревать о её существовании лишь тогда, когда тело становилось более жёстким при травмах. Полностью он осознал её, увидев, как из пореза показались лезвия, связывающие рану.

При использовании этой способности, тело Широ становится жёстче и сильнее, чем было ранее, превращаясь, буквально, в передвижную крепость. Это повысит выносливость тела Широ до В+.

При таком ранге, физические атаки ранга С и ниже не будут ранжироваться, и потому будут игнорироваться. В то время как физические атаки ранга В по-прежнему будут иметь эффект, но эффект будет значительно меньшим и ,чтобы смертельно ранить, придётся нанести три удара. Сопротивление магии Широ также увеличится до ранга В.

Однако эта способность обходится совсем недёшево. Благодаря тому, что тело обращается в мечи, суставы перестают функционировать должным образом, и это затрудняет передвижение, приводя к экстремальной потере скорости. Ранг ловкости Широ падает до Е, сделав его невероятно медленным в сравнении с обычным состоянием.

Стоит предупредить, что эта способность не может быть активирована без определённой доли риска. Мало того, что использование её в течение длительного срока чрезвычайно истощит магический исток, Широ также может потерять контроль. Если это случится, Широ будет разрезан собственными мечами, что приведёт к смерти. В настоящее время Широ использует «Тело из мечей» лишь несколько минут, прежде чем потеряет над ним контроль.

Однако в этой способности сокрыто больше, чем кажется. Есть много тайн, которые всё ещё не были обнаружены в использовании способности и которые не обнаружил ещё и сам Широ.

Любимец меча: А

Сродство Широ с мечами настолько велико, что не будет преувеличением сказать, что мечи его любят.

Святые мечи, что превратят обычного демона в пыль одной лишь царапиной, не сделают такого с Широ. Хоть порез и останется, он получит не больше урона, чем обычный человек. Причиной такого эффекта, вероятно, является количество святых мечей, хранящихся в нём в сочетании с по-прежнему существующим Авалоном — святым артефактом, внедрённым в детстве в его тело.

Однако это относится и к тому, что является мечом, а не похоже на меч. Ангелы и Падшие Ангелы способны формировать световые мечи, однако мечами не являющиеся, так как сами по себе это магические сгустки, принявшие соответствующую форму. Таким образом, Широ будет сражаться против них не лучше обычного демона.

Он также способен владеть святыми мечами, что для демона считается невозможным.

Эта способность эффективна в отношении мечей, и чем дальше оружие от стандартной формы меча, тем меньше на нём эффект способности.

Стрельба из лука: В

В свой первый год в старшей школе Широ был членом клуба по стрельбе из лука. За всё вовремя посещения клуба, он не попал лишь раз, и то прежде, чем сделать выстрел, сказал, что промахнётся.

Человека, владеющего мастерством такого уровня, нельзя назвать иначе, кроме как «гением».

Продолжив развивать свой крайне редкий талант, Широ наверняка оказался бы чемпионом мира по стрельбе. К сожалению, Широ не проявил интереса к стрельбе, и после разногласий с одним из членов клуба покинул клуб летом на своём первом году обучения.

Умение Широ в стрельбе дошло до того, что он не промахнётся, во что бы не целился. Однако это не значит, что он всегда будет попадать. Допустим, если цель, неожиданно для Широ, шевельнётся до того, как стрела попадёт, то он промахнётся. Хоть Широ и более чем способен поразить движущуюся цель, в настоящее время ему не хватает навыков и опыта для того, чтобы предсказать движение живой цели.

Однако при наличии достаточного времени для подготовки, у Широ есть потенциал для того, чтобы стать одним из величайших лучников в истории.

Око разума (истинное): D+

Не смотря на свой возраст, Широ достаточно умён для ведения боя.

Пережив ужасы Войны Святого Грааля, в которой Широ не только наблюдал, но и участвовал в сражениях между Героическими Душами, правившими на полях сражений своих эпох, он приспособился к реалиям боя. он больше не испытывает паники или страха во время боя и способен оставаться спокойным и мыслить аналитически, даже в самом разгаре военных действий, что позволяет ему наблюдать за ситуацией и выбирать наиболее оптимальный курс действий для достижения победы.

Хоть и имея огромный талант, Широ не имеет достаточно опыта для того, чтобы реализовать всё это мастерство. Тем не менее, учитывая достаточное время, проведённое на поле боя, он имеет потенциал поднять навык, в конечном итоге, до В-ранга.

На своём нынешнем уровне, покуда есть разумные шансы для отступления, этот навык значительно увеличивает шансы на победу в столкновении.

Готовка: С+

Кирицугу, приёмный отец Широ, не имел таланта в домашних делах. Если оставить его одного, он только и делал, что выпивал бы или ел вредную еду. Воспитанный в подобной обстановке, Широ вынужден был самостоятельно обучиться готовке, чтобы дома была хоть сколько-нибудь нормальная еда.

Хоть для начала это и было просто работой по дому, Широ вскоре полюбил готовку и, в конечном итоге, развил её в отдельный талант. Его сильная сторона — это японская кухня, но, так или иначе, силён он в любом виде готовки.

На ранге С, Широ способен готовить еду с умением профессионального шеф-повара. Однако, когда к еде прибавляется укрепление, уровень приготовляемой Широ пищи достигает божественного.

Если бы Широ вынужден был служить богам, словно жрец, то и они бы не нашли в его еде недостатков.

Исток «Души»: ?

В настоящее время о последствиях этого истока известно очень мало. Единственное, что известно, это то, что Широ обрёл эмпатические способности по отношению к другим людям и стал лучше их понимать.Примечание к частиНемножко текста вам перед большой (аж 61 страницу) главой. Она редачится, на днях уже будет.

Отказ от ответственности: Fate/Stay Night и High school DxD принадлежат создателям, оригинальные понятия и сюжет принадлежат мне. Этот кроссовер полное AU.

Примечания автора:

Ну, вот и вторая часть.

Я знаю, что многим не понравилось, потому позвольте сказать вам, что главу можно пропустить. В основном это будет не что-то вроде статов Слуг в Fate/Stay Night или Кодекс в Mass Effect. В этой главе подробно описывается то, как работают фигуры Зла в AU. Я постараюсь делать главы руководства меньше глав сюжета для того, чтобы они легче усваивались.

Руководство для демонов предназначено для того, чтобы им наслаждаться, так что если не нравится, то просто пропускайте.

P.S. для интересующихся, ранг Магии Широ C++, «++» — когда проецирует магические мечи.

Начало истории.

Система Фигур Зла:

Вокруг системы Фигур Зла витает много споров и тайн.

Непонимание в первую очередь связано с Аджукой Вельзевулом, создателем Фигур Зла, отказывающимся разглашать любого рода информацию о работе системы. Это было сделано для того, чтобы предотвратить репроектирование Фигур Зла и создание кланами иных версий.

И произошло это НЕ потому, что Аджука обнаружил, что при использовании его творения демоны совершают совершенно глупые ошибки и спотыкаются на ровном месте. Сам Сазекс лично заверил нас, что всё не так, и когда Владыка Демонов с властью достаточной, чтобы распылить вас на клеточном уровне говорит, что ему можно доверять, то ему нужно доверять.

Однако не стоит бояться, в течение многих лет исследований и путём проб и ошибок демоническое сообщество, наконец, обрело твёрдое понимание того, как работает система Фигур Зла.

Давайте начнём с двух самых непонятных фигур: могучего Короля и скромной Пешки.

Король:

Большинство людей убеждены в том, что демоны, получающие Фигуру Зла Короля в любом случае не подвержены её влиянию. Однако, это ложь. Хоть и правда то, что фигура Короля не даёт почти никакого преимущества, но если они и появляются, за них приходиться платить.

Когда демон становится Королём, двадцать процентов его магического запаса автоматически запечатывается. Это и есть цена, которую Король должен заплатить за функционал Фигуры Зла. Вы когда-нибудь задумывались о том, откуда берётся сила воскрешения из мёртвых? Неужели и правда думали, что за такое не приходиться платить?

Для понимания того, что нужно так много мощи, нужно знать кое-что. На самом деле, большинство перерождённых демонов были не совсем живы. Точнее, лишь отчасти.

Общеизвестен тот факт, что для выживания демонам нужна магия. Однако менее известно то, что для жизни демонам нужно поддерживать некоторое количество магии. Если в какой-либо момент общее количество её упадёт ниже отметки, то они умрут. Связь демона с магией, таким образом, сильно напоминает связь человека с кровью.

Проблема в том, что перерождённые демоны просто не способны производить в своих телах достаточное количество магии для поддержки. Вот тут и вступает в дело фигура Короля. Подлинная роль Короля в Свите — это обеспечение её членов достаточным количеством магической энергии для полноценной функциональности. Говоря прямо, Король — это одна большая батарейка.

Уверен, многие из вас заметили изъян в этой логике. Если Король является источником магии для Свиты, то вся Свита должна производить не больше магии, чем Король. Если более точно, то вся магия Свиты в общем должна быть равна двадцати процентам магии Короля.

Теперь я уверен, что все вы в курсе того, что это неправда. Любой, смотревший рейтинговую игру, может подтвердить, что несколько Слонов и Ферзей могут производить заклинания уровня Короля, если не больше. Если Король и правда обеспечивает всех энергией, то как это возможно?

Ответ — Фигуры Зла.

Самое большое ошибочное представление о Фигурах Зла, с тех пор как они были созданы, заключается в том, что их единственная функция заключается в воскрешении демонов. После многих лет исследований было обнаружено, что ошибочно не только это предположение, но также и то, что способность к воскрешению является самой их удивительной функцией.

Самое великолепное в Фигурах Зла то, что они могут усиливать магию. Хоть и неизвестно то, как это действует, Фигуры Зла внутри перерождённого демона могут значительно увеличить количество магии, получаемое от Короля. Доходило до того, что перерождённый демон мог обладать большим количеством магии, чем Король.

При тестировании неиспользованных Фигур Зла было установлено, что Фигура не способна усиливать магию самостоятельно. Похоже, работает она только внутри живого демона. Опять же неизвестно, почему нужен только лишь живой демон. Когда Аджуке Вельзевулу задали тот же вопрос, он уклонился от ответа.

… Хоть над вопросом и посмеялся. Опять-таки напоминаем вам, что Аджука не смеётся из-за невежества, потому как действительно достойный Владыка может буквально стереть нас.

Открытие этой функции привлекло к уникальным культурным изменениям в кланах демонов. Ранее все дети кланов, будь то наследники или нет, вознаграждались наборами Фигур Зла, но только тогда, когда демонстрировали свои достаточные уровни магических способностей и резервов. Однако, когда кланы обнаружили, что Фигуры Зла могут усиливать магию внутри их детей, кое-что изменилось.

Некоторые из кланов, к счастью, благословлённые несколькими наследниками, перестали дарить младшим наследникам Фигуры Зла, и вместо этого отдавали их в Свиты дружественных кланов. Цель заключается в использовании Фигур Зла для увеличения и без того высоких магических резервов своих детей, в результате чего они становятся ещё более могущественными, чем были бы в противоположном случае.

Ярким примером такого случая является Райвель Феникс. Когда было обнаружено, что она родилась со среднего размера магическими резервами, она получила место фигуры Слона в Свите своего брата. Однако после того, как она стала Слоном, её магические резервы резко возросли настолько, что теперь превосходят резервы её брата.

Эта возможность особенно понятна, если посмотреть бродячих демонов. Неспособные более пользоваться магией своих Королей, они нуждались в другом источнике Маны. Частенько для этого они прибегали к пожиранию людей. Когда фракция Древних Демонов управляла подземным миром, распространённой практикой было употреблять в пищу людей ради быстрого пополнения магической энергии, так как даже у самых слабых людей внутри было некоторое количество Маны.

Вот почему перерождённые демоны часто остаются в Свите Короля даже после того, как обращают собственную Свиту. Хоть и правда то, что большинство перерождённых демонов становятся достаточно сильными для основания собственной Свиты, частенько они способны поддерживать Свиту и без Фигуры Зла внутри. Просто большинство из них отказываются от сильного повышения мощи, которое гарантирует им Фигура Зла.

Был зарегистрирован чрезвычайно редкий случай, когда человек обладал настолько внушительными магическими резервами, что при перевоплощении мог самостоятельно себя поддерживать. Тем не менее, был зафиксирован лишь один такой случай, так что неизвестно, возможны ли ещё подобные люди или это был один такой, уникальный. Таким человеком оказался Рюдиджер (Рюдигер??) Розенкротц (краутц??), демон Ультимативного Класса, в настоящее время занимающий седьмое место в рейтинговых играх.

Дети, рождённые перерождёнными демонами, не нуждаются во внешнем источнике Маны, поскольку рождены с достаточным количеством магии для возможности поддерживать себя.

Двадцатипроцентная потеря в резервах — причина, по которой многие старшие поколения демонов не имеют собственных Свит. Они не хотят расставаться с мощью. Они ведь просто могут нанять демонов, которые вместо этого просто будут служить им.

Ключевым фактором того, что сильные демоны имеют сильные Свиты, является то, что количество магии, которым они могут снабдить свои Свиты гораздо выше, чем то же количество у более слабых демонов.

Пешка:

Наиболее загадочный аспект Пешки — уникальная способность «продвижения» до любой из фигур. Главный вопрос, который задают чаще всего: почему способность «продвижение» действует только на вражеской территории?

Дело в том, что продвижение может работать в любом месте, но суть в том, что без явного разрешения Короля Пешка не способна это.

Цель этого ограничения — защитить Короля и Пешку. Те из вас, кто читает руководство с самого начала, должны знать, что демон способен укрепить своё тело лишь с ограниченным количеством магии. Всё потому, что если тело примет большее количество магии, чем сможет обработать, оно просто разрушится.

Продвижение Пешки работает путём временного предоставления фигуре возможности обработки большего количества магии чем то, что обычно может его тело. Но эта способность не всесильна, у неё есть свои пределы. Пешка сможет сдерживать эту силу до тех пор, пока тело не начнёт разрушаться.

Недавно перерождённая Пешка может выдержать Продвижение в Ферзя лишь пять минут, прежде чем достигнет точки, в которой может быть нанесён непоправимый урон. И это лишь пять минут в неделю, потому что всё остальное время Пешка будет восстанавливаться от полученного урона. Вот почему ограничение выставлены на конкретное место — всё для того, чтобы Пешки не продвигались и, в конечном счёте, не убивали себя.

Именно потому Пешки способны продвигаться в фигуры Коня, Ладьи и Слона, а не только Ферзя. Продвижение в остальные фигуры, помимо Ферзя, оказывает значительно меньшее напряжение на тело, позволяя Пешке поддерживать новую форму гораздо большее количество времени.

Однако существуют способы обхода этого предела. Самый простой и наименее эффективный это тренировка. Хоть метод и довольно медленный, но со временем, практикуясь, Пешка сможет увеличить время конечной трансформации.

Второй способ — попросту воскресить Пешку, используя несколько фигур. В дополнение к улучшению базовых характеристик Пешки, большее количество фигур, использованных при воскрешении, помогут справиться с напряжением при продвижении. Подсчитано, что Пешка, имеющая в своём составе девять фигур Пешки, сможет бесконечно поддерживать себя в режиме Ферзя.

В последние годы среди демонов, желающих создать боевую Свиту, популярной практикой стало воскрешение Пешек, которые стоят хотя бы трёх или четырёх своих фигур, поскольку считается, что меньшее количество фигур в Пешке сделает её бесполезной в битве.

Другая причина, по которой установлен лимит на продвижение, это ограниченное количество магии, получаемой от Короля. Как мы уже упоминали ранее, на поддержку Свиты из одного Ферзя, двух Слонов, двух Ладей, двух Коней и восьми Пешек уходит около двадцати процентов магического резерва Короля.

Теперь представьте, что будет, если все восемь Пешек произведут продвижение в Ферзи, и как Королю придётся обеспечивать магией девять Ферзей, двух Слонов, двух Ладьей и двух Коней. В таком случае отток магии из резервов Короля увеличится в несколько раз в сравнении с обычными тратами. Такой огромный отток в течение длительного времени, в конечном итоге, окончится смертью Короля, или, в потенциале, повреждением магической системой, что оставит Короля калекой.

Способность продвижения ограничена по достойным причинам. Впрочем, были случаи, в которых Аджука готов был снять предел, потому что Пешка оказалась способна справиться с тяжестью продвижения.

Конь:

Конь довольно прост для понимания. Он невероятно быстр… и всё.

Но откуда он берёт свою скорость? Если это просто увеличение мышечной силы, то не должен Конь быть так же и сильным? Суть в другом. Секрет скорости Коня лежит в его костях.

В отличии от любых других частей тела, кости Коня пустые, но отличающиеся от таковых у птиц. Вместо костного мозга по ним циркулирует магия, которая позволяет демонам летать с помощью крыльев (для лучшего понимания читайте ранее топик под названием «Магия Полёта»).

Эта магия позволяет Коню перемещаться на невероятных скоростях, но делает кости более хрупкими. Именно потому голени Коня считаются самой слабой точкой. Нацелившись на ноги, легче всего попасть в кости на коленях, голенях или ступнях, где слишком мало мышц и жировой ткани.

Ещё одним слабым элементом, созданным пустыми костями, является то, что на полной скорости они не способны поразить противника. Если будет произведён импульсный удар, то с равными шансами можно и поразить противника, и попросту сломать оружие. Вот почему демоны гораздо более медленные, чем фигура Коня, по-прежнему способны блокировать их удары, так как перед ударом есть определённый момент, в который Конь должен замедлиться. Однако блокировать удары по-прежнему сложно, потому что замедляясь, Кони сильно повышают скорость своих ударов.

Хоть фигура Коня и увеличивает скорость демона, она не увеличивает его рефлексы. Так, свежеинициированные демоны фигуры Конь должны работать над своими рефлексами для того, чтобы соответствовать обретённой скорости, иначе они вынуждены будут замедляться в людных районах, на неровной местности или же приближаясь к врагу.

Были несколько случаев, когда свежеинициированные демоны фигуры Конь не смогли вовремя увернуться, и в итоге размазывались о стены словно… мухи о лобовое стекло автомобиля.

Ладья:

Подавляющая сила, сочетающаяся с непробиваемой обороной — таковы характеристики Ладьи.

Но почему же Ладьи настолько медлительны? Разве такое большое количество силы не приводит к увеличению скорости? Тем более, что когда демон перерождается в Ладью, у него не прибавляется вес.

Ответ лежит в сухожилиях. Ключ к силе Ладьи не мышцы, а сухожилия и кости.

Распространённым заблуждением является то, что наращивание мышечной массы приведёт к увеличению силы, но это совсем не так. И демонические, и человеческие мышцы способны давать больше силы, чем обычно. Вот только этому мешает мозг, потому как использование мышц на полную навредит телу. Если быть более точным, то сухожилия порвутся или же кости под напряжением сломаются.

Бывали случаи, когда демоны пытались увеличить силу своих мышц только магией. Неудивительно, что когда они попытались проверить обретённую силу, их мышцы отделились от костей и тела и оказались буквально разорваны на кусочки.

Фактически считается, что защита Ладьи была создана в результате попытки сделать тело прочнее настолько, чтобы выдержать резкое увеличение силы. Повышенная защита, ставшая результатом попытки создания физически сильного демона, не была исходной целью.

Итоговым результатом стало то, что демоны фигуры Ладья обрели невероятно прочные кости. Настолько прочные, что некоторые Ладьи страдали от атак, бывших настолько сильными, что распыляли их органы, но оставляли нетронутыми кости.

Слабые места в теле Ладьи — это части тела, незащищённые костями: живот, горло и глаза. Магические атаки также их слабость, так как тело гораздо эффективнее сопротивляется физическим атакам, нежели магическим.

Из-за того, что сухожилия стали более жёсткими, они не расширяются и не сокращаются так же быстро, как раньше.

Слон:

Слон однозначно самая простая для понимания фигура.

Когда дьявол перерождается в качестве Слона, его магические резервы и способности значительно увеличиваются. Для тех из вас, кто не знает терминологии, магические резервы — это максимальное количество Маны, которое демон может хранить в своём теле на данный момент, в то время как магическая вместимость — это то количество Маны, которые демон может влить в свои заклинания.

Простыми словами, чем больше у вас резерв, тем больше заклинаний вы сможете произвести, в то время как большая вместимость означает большую мощность заклинаний.

Связь Свиты (Сопротивление магии):

Все живые существа, способные воспроизводить магию, обладают той или иной формой магического сопротивления. Чем больше Маны, тем больше сопротивление.

Магическое сопротивление было одной из самых больших проблем в истории демонов. Хоть оно и может быть полезным, блокируя вредоносные заклинания, оно также блокирует эффекты исцеляющей магии. В прошлом было зафиксировано множество случаев, когда мощное сопротивление магии приводило к смерти от ран, так как тело игнорировало заклинания исцеления.

Однако эта проблема была решена путем введения системы Фигур Зла.

Так как все члены Свиты обладают магической силой своего Короля, циркулирующей через их тела, их магические подписи все напоминают друг друга, так как в них есть следы магии их Короля. Они так похожи друг на друга, что тело демона будет воспринимать магию другого члена Свиты как свою собственную.

Это явление заставляет сопротивление магии демона не работать в пределах собственной Свиты, так как тело более не воспринимает магию как «чуждую». Это позволяет членам Свиты исцелять друг друга с непревзойдённой лёгкостью или даже передавать магическую энергию.

Магическая энергия будет перетекать от здорового демона к раненому — вот почему физический контакт между членами Свиты позволяет исцелять. Однако этот неэффективный метод должен использоваться в основном в тех случаях, когда недоступны другие формы исцеления.

В то же время, хоть и очень редки, но всё же существуют магические предметы или же Священные Механизмы, способные обходить сопротивление магии в принципе. Однако они, повторюсь, чрезвычайно редки, и, к тому же, пользуются большим спросом.

Сумеречное исцеление, пожалуй, одно из самых известных исцеляющих Священных Механизмов, способное не просто обходить сопротивление магии, но и исцелять при помощи не-Святой магии демонов. Чтобы заполучить такой, они готовы заплатить достаточно золота, на которые можно купить замка три.

Истоки системы Фигур Зла:

Малоизвестный факт, но Аджука Вельзевул, создав систему Фигур Зла, не планировал с их помощью возродить род демонов. На самом деле, он просто хотел её создать.

Исходная версия системы Фигур Зла, известная как Свита Короля (откуда и был взят термин Свита), была создана в первые годы гражданской Войны. Хоть в Свите Короля, как и в современной ей версии и использовались шахматные фигуры, они не были способны воскрешать недавно умерших и вообще отказывались работать с кем-то, кроме демонов.

Цель её заключалась в том, чтобы подарить избранным демонам больше силы, взятой у их владельца — Короля. Система должна была дать власть самым верным бойцам и воинам Правителя.

Тогда были сделаны только четыре комплекта Свиты Короля, и все они были отданы демонам, сейчас являющимся Владыками.

После гражданской Войны Аджука осознал необходимость отыскать способ восстановить расу демонов, пострадавшую от тяжёлых потерь на Войне. Именно тогда он отыскал метод превращения не-демонов в демонов и, скомбинировав его с системой Свиты Короля, создал то, что потом стало известно, как система Фигур Зла.

Именно после её создания все Владыки отказались от Свит Короля, приняв систему Фигур Зла.Примечание к частиС названием главы связана долгая и длинная история. Пока что решили оставить его таким вот образом.

Hajime — команда из Кэндо, переводится как "начали!", технически вообще не переводится.

Аники — грубоватая форма слова "старший брат".

28.03: Отступы, мелкие правки х1

Я тоскливо посмотрел на дверь справа от меня. Три быстрых шага, и я бы добрался до неё. Я смог бы выбраться из дома и был бы свободен от безумия, которое должно было вот-вот опутать это место.

Испустив последний тоскливый вздох, я посмотрел налево. Там была Асия. Вскоре после того, как послала Бога, она отрубилась, так что удивительно было увидеть её так рано, когда ещё даже солнце не до конца поднялось.

Одета она была в пижаму с длинными рукавами и в соответствующие ей тёмно-синие штаны. На пижаме были отпечатаны мультяшные демоны с рогами и вилами. Волосы её были спутаны, она явно только поднялась с постели, а на столе перед ней была кружка с кофе.

Также широко раскрытыми глазами, не мигая, она смотрела в раскрытый перед ней ноутбук. К слову, говоря «не мигая», я имею в виду что за две минуты, что я наблюдал за ней, она и правда ни разу не моргнула. Мне с того места, где я стоял, не было видно на что она смотрела, да и, честно говоря, страшно было узнать, что именно.

Мне так хотелось просто уйти отсюда и никогда не узнать о том, на что она так уставилась, но я не мог. Не важно, насколько сильно хотел, но я просто не мог вот так оставить Асию.

В последний раз посмотрев на дверь, я двинулся в сторону Асии.

Я обошёл журнальный столик в гостиной, который Асия на данный момент и использовала в качестве стола. Вместо того, чтобы уместиться между столом и диваном, на котором Асия и восседала, я обошёл диван и через плечо девушки посмотрел на экран компьютера. О чём сразу же пожалел.

Ох, во имя тела мёртвого Бога. Асия обнаружила порно.

— Широ, — пробормотала она, глядя на меня широко распахнутыми и испуганными глазками. Когда она заговорила, её нижняя губа задрожала, а голос звучал настолько запутанно и потерянно, будто бы во всём мире потерялся смысл, и она больше не знала, что делать и во что верить. — Широ, что две эти девушки делают с бедной чашкой?

Я развернулся и побежал.

Даже если бы за дверью меня ждал Гильгамеш, я бы с широко распахнутыми руками побежал к нему навстречу, лишь бы не остаться с ней наедине и не разбираться с этим безумием.

* * *

Я сделал ещё один глоток удивительно вкусного чая из чашки. Я понятия не имел, что это были за листья, но вкус они давали просто фантастический. Конечно, учитывая то, что я стащил их из фонда Ученического совета. Впрочем, не думаю, что Сона будет против.

Несмотря на выключенный свет, кабинет ученического совета всё равно был ярко освещён, благодаря широким окнам, расположенным вдоль одной из стен. Даже учитывая то, что время было семь утра, уже было ярко и солнечно. Я же, сидя в углу, ждал пока прибудет остальная часть ученического совета.

После полчаса я провел в изучении окрестностей в непосредственной близости от самой школы. Насколько я мог судить, единственные Замкнутые Барьеры, кроме тех, что относились к личной собственности, бывшие на официальной территории демонов, являлись идентифицирующими и распознающими.

По всей территории было разбросано больше двух десятков Замкнутых Барьеров и большинство из них имели эффективный радиус, перекрывая друг друга. Это был удивительно хорошо продуманный дизайн, позволявший владельцам Замкнутых Барьеров с высокой точностью отслеживать любое незарегистрированное магическое присутствие. Неудивительно, что с такой-то системой Падшую так легко отследили.

Совершенно очевидно, что тот, кто разработал эту систему Замкнутых Барьеров намеревался использовать её только против врагов, пытающихся проникнуть на территорию. В их резиденциях, а также вокруг здания школы практически не было защитных Барьеров. Это было довольно-таки разумно, так как большинство защитных Замкнутых Барьеров нужны лишь если ожидается нападение сильного или превосходящего числом противника, и собственно сами Замкнутые Барьеры, достаточно мощные для того, чтобы переломить разницу между двумя сторонами, были невероятно сложными в плане поддержки, особенно если покрывали большую территорию.

Я не мог винить тех, кто поставил уже существующие Барьеры, так как их обслуживание, с учётом деления работы между всеми имеющимися демонами, занимало всего пару часов в неделю. Однако в таком случае здесь придется поработать гораздо меньше, чем хотелось бы.

Самому мне понадобилось слишком уж много времени для того, чтобы создать достаточное количество Замкнутых Барьеров, способных изменить ситуацию, и я ни за что не смог бы самостоятельно все их поддерживать. Вместо этого лучше попытаться убедить Сону и Гремори укрепить защиту, уже имеющуюся на домах, и установить барьеры над школой, так как именно в этом месте они проводят больше всего времени.

Потому я и ждал появления Соны в кабинете ученического совета. Не должно быть слишком сложно убедить её создать Замкнутые Барьеры над школой. Всё что мне нужно сделать, так это при разговоре упомянуть об очевидных дырах в безопасности, и перфекционистская жилка Соны сразу же возьмёт на себя всё остальное. Однако, придумать причину для укрепления уже имеющейся защиты на их домах — это совершенно другой вопрос.

Ни Серафалл, ни Сазекс не хотели, чтобы девушки знали о причинах моего здесь появления. Частично они боялись что Сона, а также подростковая, бунтарская жилка Гремори заставит их воспротивиться тому, что определённо покажется им чрезмерной заботой от старших родственников и затруднит наблюдение.

Отчасти не стоило бы и волновать их по поводу того, что может оказаться неправдой. Всё же они были лишь подростками. Серафалл и Сазекс большую часть своего детства провели с войной в качестве дамоклова меча над головами, а всю свою юность на самой настоящей войне.

Они хотели, чтобы их младшенькие прожили обычное детство, которого у них не было. И если это будет означать затруднение жизни одного Ферзя, посланного не только ради их защиты, но и ради устранения возможной угрозы, пусть и тайно, то они с радостью заплатят эту цену.

Я был бы более расстроен, если бы не понимал причин этому. Всё же, того же я хотел и для Илии.

— … но вы уверены, президент? — голос стал сигналом тому, что время моего ожидания подошло к концу, и я услышал твёрдый ритм шагов, приближающихся к двери.

— Да, Цубаки. Мне просто нужна минутка, чтобы в одиночку кое с чем разобраться, — ручка двери повернулась, и дверь слегка приоткрылась. — Пожалуйста, убедись, что ремонтные работы закончатся до начала учебного дня.

— Я поняла, президент, — ответила Цубаки прежде, чем я услышал её удаляющиеся шаги.

Двери кабинета ученического совета распахнулись, и в проходе показалась Сона. Похоже, она меня не заметила, так как сразу же закрыла за собой дверь, а затем опёрлась на неё, прикрыв глаза. Единственным звуком, заполнявшим кабинет, был звук удаляющихся шагов Цубаки, и когда он затих, на комнату опустилась тишина.

Как только я собрался оповестить Сону о своём присутствии, случилось то, что заставило меня замереть.

Всё ещё опиравшаяся на дверь Сона сдавленно захихикала. Начав с довольно тихого смеха, который едва можно было расслышать, она потихоньку увеличивала его громкость. Вскоре дошло до того, что Сона, больше не в cилах сдерживаться, сдалась и, откинув голову назад, рассмеялась в открытую.

Её маниакальный смех эхом отдавался в стенах комнаты ученического совета, а я просто в замешательстве смотрел на неё, не совсем понимая, что происходит и что мне делать. После того, как это, судя по ощущениям, продолжалось около минуты, в её смех, наконец, начали вклиниваться слова.

— АХАХАХА, Страдай, Риас, СТРАДАЙ! ДА! ДА! ДА! АХАХАХАХА! — воскликнула она прежде, чем повести бёдрами. Мне нужно было протереть глаза, чтобы удостовериться в том, что зрение меня не обманывало, о да, Сона Ситри, возможно, одна из самых упрямых девушек, которых я когда либо видел, двигала бёдрами, постоянно выкрикивая: «СТРАДАЙ! СТРАДАЙ! СТРАДАЙ!»

Я посмотрел на чай в своей чашке и магией проверил его на наркотики. Результат был отрицательный. Я проверил снова, но когда результаты остались прежними, я отказался от попытки отринуть реальность, просто оглянулся и вздохнул.

— Чувствуешь, Риас? Чувствуешь ли ты этот запах поражения? Я-Спрашиваю-Чувствуешь-Ли? — и именно в этот момент, прямо в середине очередного движения бёдрами, Сона заметила меня, сидящего в углу. Она замерла, обездвиженная шоком, глаза её расширились, лицо побледнело. В целом она выглядела словно олень перед фарами вот-вот готовой сбить его машины.

К сожалению для неё, Сона замерла в не самой удобной позе, прямо в середине движения. Руки её были за спиной, локти согнуты, а бёдра указывали вперёд, в точку чуть правее меня.

Мы смотрели друг на друга, казалось, целый час, оба не уверенные в том, что делать и что говорить, пока, наконец, на моё лицо не наползла ухмылка.

— О, не обращай на меня внимания, — спокойно сказал я, сев обратно в кресло и скрестив ноги прежде, чем помахать ей, чтобы она продолжала. — продолжай, это, похоже, важно. Я подожду, — я нарочно поднял чашку к губам и сделал длинный большой глоток, наблюдая за ней и делая всё возможное, чтобы не взорваться от смеха.

Сона же просто смотрела на меня, шокированная настолько, что её лицо сначала стало бледно-белым, но затем от смущения густо малиново-красным.

— Я-Я-Я… это не… не думай, что… ах… — начала она заикаться, пока её разум пытался выдать что-то дельное.

Решив пожалеть её, я поднял руку, тем самым попросив её остановиться.

— Не утруждай себя объяснениями, я к этому уже привык. Ты не поверишь, сколько раз я ловил твою сестру на том же самом, — сказал я ей. — Впрочем, вместо Риас она называла Габриэль. Ах да, — я кивнул на неё. — ты уже могла бы избавиться от этой позы.

Сона посмотрела вниз, и когда она заметила, что её бедра по-прежнему выпячены вперёд её лицо, только-только начавшее возвращаться к своему нормальному цвету, вновь заалело, а девушка быстро выпрямилась.

Я дал ей ещё пару секунд, чтобы прийти в себя, прежде чем, наконец, спросить:

— Так что случилось? Должно быть, это было что-то важное, раз ты этим ранним утром оказалась так взволнована, и это что-то связано с Гремори?

К этому моменту к Соне вновь вернулся её образ строгой библиотекарши, и только лишь слегка растрёпанная челка выдавала какие-то признаки эмоциональности. Но, честно говоря, увидев то, как она себя ведёт, я больше не собирался винить её за такое строгое поведение.

Сона же прежде, чем заговорить, ещё раз кашлянула в кулак.

— Да, честно говоря, я только что услышала просто потрясающие новости, — она подошла к столу, на котором располагались кофейные и чайные принадлежности. — И лучше даже было бы сказать, что произошёл некто, а не что-то.

— О, — я почувствовал, как моё настроение вместе с интересом повышаются. — и кто же этот кто-то?

— Хёдо Иссей.

И точно также настроение резко упало. С того момента, как я покинул Гремори с той встречи, я как мог старался не думать о парнишке. Но неважно, как сильно я старался отвлечь себя работой или выходками Асии, это не срабатывало — имя постоянно возвращалось и преследовало меня. Дошло до того, что я просто отказался от попыток уснуть и принимался за дополнительную работу. Это, на самом деле, и было причиной, по которой я поднялся так рано.

В своей голове же я пересмотрел все варианты, которыми мог воспользоваться, а также всевозможные последствия и сценарии, к которым могли бы привести мои действия. И каждый раз, производя расчёты, я понимал, что ничего не способен сделать.

Даже игнорируя такие внешние факторы, как моя миссия и Серафалл, у меня по-прежнему не было толкового выбора. Если бы я выбежал из комнаты клуба и попытался проследить за Иссеем, я бы определённо не смог его найти. Глупцом я, как и Гремори, не был. Не знаю точно, планировала ли она организовать встречу или же это вышло случайно, но я не сомневался, что она этим шансом воспользуется.

В этот день Иссей должен был оказаться на свидании с Падшей. Учитывая то, как рано садилось солнце, а также законы, применимые к комендантскому часу для японских подростков, вероятнее всего они пойдут на свидание сразу же после школы. То, что я за всё время, пока был там, не почувствовал ни одного фамильяра, только подтвердила мои подозрения. Вероятно, их отправили на разведку, чтобы те могли призвать своих хозяев, как только подойдёт время.

Этот город, возможно, был не самым большим, но в нём всё ещё было около полумиллиона человек, не говоря уже о том, что я с районом был не знаком. Так что шансы отыскать его были ничтожны. И так как свидание происходило за пределами территории демонов, я даже Замкнутый Барьер не мог использовать, чтобы отыскать их. И не то, чтобы я не мог создать такой Барьер, мне просто было не позволено их создавать.

Да даже если бы я и добрался в срок до Иссея, то что тогда?

Сказать ему, что его девушка пытается его убить? Каковы шансы на то, что он мне поверит? Падшие Ангелы не просто так известны как самые очаровательные и любящие манипуляции существа из всех трёх рас. Всё, что ей нужно было сделать, так это немножко поплакать и Иссей сразу же подумает обо мне как о том, кто преследует его подружку.

И потому, лучшее, что я мог сделать, это подождать, пока она не попытается убить его, а затем спасти его. В худшем случае это могло бы привести к драке между мной и Падшей, а ведь у неё ещё и дружки на территории имеются. Идеальный вариант спасения Иссея вообще был бы без вступления в бой. Вот только что мне потом с ним делать?

Риас уже сказала, что не возьмёт Иссея в свою Свиту без контроля и его лояльности. Однако это было не полностью правдой, лучше было бы сказать, что она не может завербовать его без предъявления доказательств его послушания. После Валантаймского инцидента, и перерождённые демоны, являвшиеся пользователями Лонгинов, и их мастера не вхожи были в подземный мир, покуда не будет дано разрешение основных руководящих органов.

Хоть они и не могли помешать демону реинкарнировать пользователя Лонгина, любой демон имеет право реинкарнировать того, кого пожелает, этого можно было и не допустить. После всего, что произошло, когда был перерождён первый и единственный пользователь Лонгина, не было никаких проблем с принятием закона, поскольку поддержка была от всего подземного мира. Именно поэтому, Риас пошла к руководству за одобрением этого плана вместо того, чтобы действовать самостоятельно.

Если бы я спас Иссея, была бы велика вероятность того, что Риас не захотела бы брать его в свою Свиту. В конце концов, она сама это сказала: пока она не перевоплотит его, он остаётся обычным человеком, и она ни за что не станет рисковать своей шеей ради него.

Я тоже не мог его перевоплотить. Он уже нужен был Риас, и это было признано как Советом Старейшин, так и Сазексом. Я понятия не имел, что бы случилось, если бы я попытался добавить его в свою Свиту, но ничего хорошего бы из этого не вышло. Меня обвинили бы в краже у наследницы клана и как минимум посадили бы под арест.

Но если я не смог бы сделать Иссея частью своей Свиты, тогда я не смогу и защитить его. По крайней мере, ненадолго. Падшие Ангелы уже положили на него глаз, и если бы он стал демоном, они вынуждены были бы отстать от него, но покуда он человек — он не был не прикосновенен, не говоря уже о том, сколько группировок объявят охоту за ним, если выяснится, что он носитель Усиляющего Механизма. К концу месяца он, так или иначе, оказался бы мертв, точно также. как если бы я оставил его на волю Падшей.

И это ещё не учитывая то, что за ним охотится Вали.

И это игнорируя политические последствия. Я был Ферзем Владыки, и если бы я попытался спасти Иссея от Риас, то оказалось бы, что Левиафан пытается украсть пользователя Лонгина у сестры Люцифера. Мне даже думать не хочется о том, что случится. Политическая неразбериха в самом лучшем варианте.

И это не говоря ещё о моей миссии здесь. Враги трёх фракций или, по крайней мере, враги текущей политики прекращения огня, начинают свои действия. Вероятность наступления войны вырастает с каждым днём и мои действия лишь сделают фракцию демонов более нестабильной, чем она уже есть, ещё более ослабляя её перед предстоящей войной. Существовал также факт, согласно которому я не мог бы защитить от него ни Сону, ни Гремори, если бы решился работать с ними. Вмешательство в дела с Иссеем просто отбрасывает в сторону вероятность такого исхода.

К тому же, ещё была Илия.

Я не уверен, что бы с ней случилось, если бы я оказался втянут в этот беспорядок. До тех пор, пока я в здравии, никто в демоническом сообществе и пальцем её тронуть не смеет. Однако, если бы я заделался врагом Гремори и совета старейшин, то понятия бы не имел, что произойдет. Знаю, что Серафалл сделает всё возможное, чтобы защитить её, но даже её возможностям есть предел. Доказательством тому было то, что она нуждалась в моей помощи.

Я видел, как умерла Илия.

Я видел, как последний вздох покинул её тело. Я чувствовал, как на моих руках она становилась всё холоднее и холоднее. Я слышал, как сердце болезненно билось в её груди, пока, наконец, не замолчало навсегда. Я слышал, как она сказала свои последние слова: «прощай» и «я люблю тебя». А затем она умерла.

Даже тогда, когда я потерял Сэйбер, мне не было так больно. Даже тогда, когда Кирицугу умер, я так не плакал.

Но сейчас она жива, по-настоящему жива. Не так, как должно быть раньше. Раньше, хоть я никогда этого и не замечал, её улыбка никогда не была беззаботной. Та улыбка принадлежала человеку, который знал, что его время ограничено и не хотел тратить напрасно ни мгновения. Так что радость, которая в них была, не была ложью, и она берегла их, каждую, словно сокровище. И если бы она упустила хотя бы одну, то никогда не получила бы шанса заменить потерянную.

Так было до тех пор, пока я не увидел её первую искреннюю улыбку, заметно отличавшуюся от тех, что были раньше.

Её улыбка теперь всегда была беззаботной. Она принадлежала человеку, имевшему целую жизнь, которую может прожить и знавшему это. Когда она узнала, что будет жить, что ей больше не нужно страшиться этого факта смерти, висящего прямо над головой, она впервые словно проломила какой-то барьер. Она рыдала и смеялась одновременно.

Я уже видел, как умерла Илия, и ни за что не позволю случиться этому вновь. Не сейчас, после всего того, что она пережила и когда, наконец, начала жить своей, полной жизнью. Чтобы защитить её жизнь и счастье я сделаю всё, что угодно.

Чтобы сохранить эту улыбку, мне пришлось сидеть, сложа руки, и смотреть на то, как умирает один юноша.

Иногда я и правда себя ненавидел.

— Это и правда тебя беспокоит? — вырвал меня из мыслей голос.

Я поднял глаза и обнаружил Сону, сидящую в кресле рядом со мной. Из-за своих очков она наблюдала за мной, обеспокоенно на меня глядя.

Я улыбнулся ей и сказал:

— Неужели это так очевидно?

— Да, — сразу же ответила она. — но только потому, что ты затерялся в мыслях. Ты обученный лжец, Широ, не естественный.

— А есть разница?

— Обученный лжец, очевидно, тот, кто должен научиться лгать. Если бы их обучали достаточно хорошо, они бы спокойно и превосходно лгали, и ты никогда бы ничего не понял. Однако если ты ждёшь, что они как-то себя выдадут, то они откажутся от действий, и ты сможешь прочитать всё у них на лице. И твои, Широ, чувства, именно там и написаны.

Я испустил вздох усталости, почувствовал стресс от ситуации, подбирающийся все ближе. Посмотрев в потолок, я сказал:

— Я просто… — и вдруг я замолчал, не зная, что и сказать дальше.

— Если это тебе поможет, — заговорила Сона, увидев, что я не собираюсь продолжать. — то лично я думала, что всё это чрезвычайно глупая идея.

— Правда?

— Это слишком рискованно, — кивнула она в ответ. — отставим в сторону вопрос этики — план ошибочен в самой своей основе. Существует множество переменных, которыми в игре могут воспользоваться многие, находящиеся вне контроля Риас. Риск не оправдан. Даже если всё пройдет по плану, что маловероятно, всё равно останется вопрос о том, что произойдёт, если Иссей когда-нибудь узнает о том, что Риас подстроила его смерть. Независимо от того, насколько близок он будет к остальной части Свиты, вероятнее всего это будет малоприятно. Я бы на её месте совершенно по-другому разобралась с ситуацией.

— И что бы ты сделала?

— Я бы просто завербовала его в ученический совет. Убедить его было бы не слишком сложно, так как большинство членов девушки, а я бы заставила его вести себя хорошо, угрожая изгнанием. Учитывая то, сколько правил он нарушил в течение года, подглядывая за девушками, — когда она это сказала, на лице её появилось выражение неприятия, но его поведение тому виной или же нарушение правил — неизвестно. — было бы легко убедить его, что в моей власти изгнать его не только из этой школы, но и из любой школы страны. То, что у меня имеется достаточно реальных причин для оправдания исключения, только облегчает дело. Риас — единственная причина, по которой он всё ещё не исключён.

— Я бы наблюдала за ним около шести месяцев, сохраняя наши демонические личности в секрете. За это время я бы оценила его, узнала, можно ли безопасно ввести его в мою Свиту. Всё это зависело бы, конечно, от того, насколько хорошо он поладит с остальными членами совета, и насколько сильная между ними возникнет связь.

— Если бы он потерпел неудачу, я бы просто выгнала его и неважно, Усиляющий Механизм он там или кто. Независимо от того, насколько велик приз, опрометчиво рисковать жизнью своей Свиты нельзя, особенно если это связано с чем-то настолько опасным, как вышедший из-под контроля Дракон. С другой стороны, если бы он справился, я бы рассказала ему о демонах, подкупила бы знанием о том, что демоны могут беспрепятственно завести гарем, а затем провела бы остаток года, приводя его слабое тело в форму, используя в качестве награды обещание отправить его в один из многих публичных домов в подземном мире.

— В общем и целом это была бы долгосрочная инвестиция с низкой степенью риска, и высокой отдачей. Другими словами, более предпочтительный для меня метод работы.

— Если всё так просто, то почему Гремори то же самое не сделала? — спросил я.

Сона в ответ на это скривилась.

— Ты должен понять, Широ, что Риас, когда дело доходит до членов её Свиты, всегда безумно везло. Я бы поняла, если бы ей приходилось затрачивать усилия и время на поиски Свиты, но она этого никогда и не делала. Словно Дланью Бога ей их направляли.

— Каждый из членов её Свиты, казалось, словно падал перед ней на колени, едва способный пошевелить пальцем. Скажу тебе даже больше, более невероятно то, что у каждого из них имеются мощные Священные Механизмы или сильная родословная.

Она начала перечислять, для каждого примера поднимая палец.

— У Кибы Священный Механизм Отец Мечей, Конеко — Некошо, у Акено кровь мощного Падшего Ангела и, конечно же, клана Химедзима, А Гаспер дампир с редкой способностью «странник» и Священным Механизмом, находящимся в шаге от Лонгинов, Запретное Око Балора.

— Риас, на самом деле, никогда не приходилось работать над поиском кого-либо из них, и просьбам о присоединении. Половина из них были мертвы, а другой половине некуда было податься, и они были сиротами. Так что, в тот же день, в который она нашла их, она сделала их частью своей Свиты.

— Причина, по которой она так увлечена Иссеем, в том, что она понятия не имеет, как вербовать. Я бы не удивилась, если бы она больше года прождала идеального момента, прежде чем выпрыгнуть из ниоткуда и спасти его, — я посмотрел на девушку, и она пожала плечами. — вот не смотри на меня так. Нам это может показаться глупым, но Риас по-другому просто не умеет. Ей даже ни разу не пришло в голову просто подойти к нему и подружиться.

— К тому же, Риас отлично осведомлена о своей удаче, потому, вероятно, и ожидала, что его кто-то атакует, а потом она спасёт его и завербует, как и обычно. И что мы видим? Воистину, появляется падший ангел, угрожает Иссею, и теперь у неё есть прекрасный шанс появиться и спасти его, — она покачала головой, по-прежнему не веря в правдивость ситуации.

— Тогда почему бы ей не спасти его прежде, чем он умрёт, и не стать для него героиней? — я даже не потрудился скрыть сарказм, проговаривая последнее слово. — Какой она и хочет быть, спася его и завербовав.

— Широ, ты уже знаешь ответ на этот вопрос, — и она была права, знаю.

— Совет старейшин, — ответил я, и она согласно кивнула.

— Без прямого разрешения Владык, после Валантаймского инцидента никто не мог привести Лонгина в подземный мир. Риас с ними пересекаться не желает. Только не тогда, когда ей нужно собрать достаточную политическую поддержку для того, чтобы избежать брака с Райзером. Если она попытается завербовать Иссея без их одобрения, то потеряет влияние, которое набирала последние несколько лет. Как видишь, всё совершенно запутанно.

— Я тогда вообще не понимаю, зачем совет и Сазекс в первую очередь одобрили этот план? Разве они не понимают, что может быть, если Иссей не поймёт? Они слишком большую цену заплатят.

Сона вздохнула и опустила свою почти нетронутую кружку.

— Совет старейшин, Широ, что понятно из названия, стар. Несмотря на то, что они не были частью старой фракции демонов, они были взращены и воспитаны под их властью. Следовательно, у них имеется много устаревших взглядов на мир.

— Сейчас, насколько я могу судить, существует две причины, по которым план был одобрен. Первая заключается в том, что они не верят в то, что Иссей когда-нибудь узнает о том, что его обманули. Что даже если Риас и её свита где-то оступятся, он не поймёт ничего, и не соберёт кусочки пазла воедино.

— Да это, наверное, самое смешное из всего, что я слышал! — воскликнул я. — Они не могут быть настолько глупы, чтобы думать, что он никогда не догадается.

— Нет, Широ, совет много кто, но точно не глупцы. Упрямы и старомодны, да, но не совершай ошибку, называя их глупцами. Они не позволят прожить тебе достаточно долго, чтобы ты научился на этой ошибке.

— Совет старейшин — змеиная яма, и несмотря на цивилизованный внешний вид, всё равно кровавая и жестокая, словно война. Каждый член их также порочен и будучи глупцами, они бы так долго не прожили. Они могут и не соответствовать по силе Владыкам, но в хитрости они им более, чем равны. Каждый из Владык относится к ним настороженно… кроме моей сестры, потому что от неё они в ужасе, так как однажды она после двухчасовой встречи смогла убедить трёх старейшин стать фанатиками девочек-волшебниц.

— Из того, что я слышала, один из них, старик с бородой, доходящей ему до пальцев ног, начал таскать с собой розовую палочку, и теперь подмигивает каждый раз, когда представляется или бросает заклинание.

… И это женщина, которой я продал душу.

— Но вернёмся к теме. Причина, по которой они считают, что Иссей никогда этого не поймёт, заключается в том, что они думают, что люди — это лишь нечто, чуть большее чем полуразумные животные, и я не могу их в этом обвинять, — Сона быстро подняла руку, чтобы не дать мне заговорить и продолжила. — Помни, Широ, что они стары. Когда они были нашего с тобой возраста, большая часть Европы боялась мыться, потому что верила, что обилие воды заразит и, в конечном счёте, убьёт их всех. Они росли в окружении людей, которые намеренно пускали себе кровь, думая, что наличие большого количества крови в теле это признак болезни, и хлеставших себя по спинам, думая, что это приблизит их к Богу. И это относится к самым молодым членам совета, знающим, как люди вели себя, когда старейшины были подростками.

— С таким образом людей в голове они и выросли. Хоть умом они и понимают, что теперь всё не так, в головах их всё равно засела мысль о том, что люди не больше, чем поумневшие обезьяны. Я также обнаружила, что они получали отчёт об Иссее, и, скажем так, это не изменило их впечатление.

Я вспомнил свою первую встречу с Трио извращенцев, и, припомнив о том, как они убегали от женской команды по кендо… должен признать, что обвинять старейшин в том, что они считали Иссея идиотом, я был не в силах.

— Я раньше говорила с Иссеем. Он не самый остроумный паренёк, и потому я сомневаюсь, что он сразу же всё поймёт. Но учитывая достаточное количество времени, он, в конечном счёте, всё равно догадается.

— Ну а теперь, пришло время второй причины, — Сона воспользовалась моментом, чтобы поправить свои очки. — они не хотят дать ему возможность отказаться.

Я просто уставился на неё прежде, чем закрыть лицо ладонью.

— … Что?

— Подумай. Иссей является обладателем Усиляющего Механизма. Им это может и не нравиться, но он всё же является для них серьёзной угрозой. Хуже того, по их мнению, он мог бы стать оружием, которое будет использовано против них, если какая-то другая фракция или пантеоны завладеют им.

— И увидев то, что его обнаружили Падшие, они убоялись, что остальные тоже начнут его преследовать, — закончил я за неё. Это имеет смысл, потому что Падшие уже овладели божественным разделением, а также Бурей Зенита. Теперь они узнали, что всё это время у них под носом был Усиляющий Механизм, на след которого напали Падшие. Если бы совет старейшин был столь же безжалостным, сколь и подразумевала Сона, это имело бы смысл, если бы они сделали всё возможное, чтобы заполучить абсолютный контроль над Усиляющим Механизмом. — Тогда что с Сазексом? Почему он согласился с этим безумием?

— Широ, Сазекс монстр, — она посмотрела прямо мне в глаза, сказав это. — Симпатичный, с сердцем, но всё же монстр. Не забывай, Широ, Сазекс тоже Владыка, и не обычный, а из тех, кто имеет реальный вес. Независимо от того, как приукрашивают, когда говорят о предводителе демонов. В этом случае никто не думает об Аджуке, Фальбии или моей сестре. Все думают о Сазексе.

— За красивые глазки такую власть не получишь. Сазекс единственный истинный повелитель демонов, потому что он лучший из всех нас. Не только из-за власти, а из-за своей харизмы, хитрости и безжалостности. Он пробивался к вершине, покидая поля сражений, полные трупов, и в течение двухсот лет уже удерживает свою позицию без сопротивления.

— И я гарантирую тебе, какие бы причины для поддержки плана у него не были, они совершенно не отличаются от реальной причины. Во многих отношениях он с моей сестрой мыслит одинаково. В планах у них всегда имеются свои планы, и ты никогда не сможешь понять, о чём они на самом деле думают.

— По крайней мере, мы с этим согласны, — сказал я ей, чувствуя себя слегка более оживлённым тем, что кто-то разделил моё мнение о Сазексе. — но я по-прежнему, даже услышав причину, не чувствую себя лучше касательно ситуации в целом.

Губы Соны от моих слов растянулись в улыбке.

— Ну, если ты всё ещё расстроен тем, как Риас обошлась с Иссеем, то у меня для тебя есть хорошая новость.

Я вздёрнул бровь.

— Это как-то связано с тем, в насколько хорошем настроении ты сюда пришла и почему так хотела, чтобы Гремори страдала?

Хоть она слегка и покраснела от этого, но улыбка её не уменьшилась.

— Ты должен понимать, что хоть Риас моя самая дорогая подруга и я очень люблю её, но она на прошлой неделе буквально с ума меня свела.

— Она любой возможностью пользовалась, лишь бы напомнить мне, что собирается заполучить в свою Свиту носителя Лонгина. Я, несмотря на то, что обыскала всю школу раза три на наличие новых членов для своей Свиты, всё равно упустила Усиляющий механизм, а вот она нет. Всё сводилось к тому, что я хотела исключения извращённой троицы, а она нет, — Сона протянула руки вперёд, словно желая кого-то задушить. — Дошло до того, что мне сильно захотелось сомкнуть руки на её милой шейке, — улыбка девушки выглядела при этих словах немного напряжённой. На самом деле, даже смотреть было немного страшно.

— Впрочем, потом, — её улыбка отразилась, став более искренней. — прежде чем прибыть сюда, я услышала самые великолепные новости. Я столкнулась с Кибой, идущим на утреннюю тренировку, и узнала, что произошло с Иссеем.

— И что же? — спросил я, слегка беспокоясь за парня. — Что-то пошло не так? Они же смогли воскресить его?

— Нет, нет, нет, — улыбка Соны обратилась в улыбку чеширского кота, сделав её на удивление похожей на Серафалл, готовящейся кого-то разыграть. — ничего не провалилось. Совершенно наоборот. Всё прошло по плану вплоть до секунды. Риас появилась в последний момент и успешно воскресила его в качестве Пешки, как и хотела.

— Не понимаю, почему ты так радуешься, — хоть я и был рад тому, что Иссей был в порядке, мне всё ещё не нравилось, как всё таким образом сложилось.

«Улыбка Серафалл» Соны всё ещё была на месте, и с нею она и продолжила говорить.

— Ах да, я же не рассказала тебе о самой лучшей части. Похоже, что шок и боль от ран заставили Иссея перед смертью пробудить Священный Механизм.

— Он пробудил Усиляющий механизм?

— Нет.

— Нет? — глупо повторил я. — что ты имеешь в виду? Ты же только что сказала, что он пробудил Священный Механизм?

— Да, он пробудил свой Священный Механизм, — её улыбка, хоть это и казалось невозможным, стала ещё шире, а очки блеснули от солнечного блика. — Однако получилось так, что Священный Механизм, который он пробудил, является не Усиляющим механизмом, — чтобы растянуть время, она замерла и только затем продолжила. — Вместо этого, у него оказался Двойной Критический.

Я потратил, в лучшем случае, пять секунд, чтобы обработать полученную информацию, но затем, наконец подобрав с пола челюсть, заговорил.

— Не может того быть, — а затем ещё громче. — Ты уверена, что Это Двойной Критический? Это может быть неполное пробуждение. Такое редко, да случается.

Сона подняла вверх один палец.

— Одна фигура Пешки, — в её голосе безобидно определялось мстительное удовольствие. — Риас ожидала того же самого, и когда она попыталась воскресить его всеми своими Пешками, то смогла использовать лишь одну.

Я был изумлён. Ошеломлён настолько, что не мог ничего, кроме как позволить челюсти опуститься едва ли не до пола и поражённо воззриться на Сону.

Сона, словно истинная Сатана, хихикнула над моим видом и продолжила:

— Одна Пешка, одна жалкая Пешка, Широ. Даже не изменённая какая-нибудь, а самая что ни на есть обыкновенная. Это даже хуже, потому что Двойной Критический обычно усиляет человека. Это значит, что базовая характеристика Иссея не была оценена даже на половине фигуры Пешки — так что чёрт с тобой, моя соперница, теперь уж ты точно страдаешь.

— О, Риас так долго мне прямо в лицо заявляла, что она заполучила Лонгина, заставляя меня гореть от зависти и ярости от того, что я упустила его, и теперь этот самый Лонгин обратился в обычный Двойной Критический. Хуже того, он оказался одним из извращённой троицы, — Сона широко и радостно распахнула руки.

— Я так счастлива, что это оказался он, что даже не стану выгонять двух других. Они будут служить напоминанием мне об этом дне. Когда у меня испортится настроение, я просто посмотрю на них, подумаю об этом моменте и засмеюсь.

К этому она в следующее мгновение и приступила. Я же ничего не мог поделать, кроме как захохотать вслед за ней.

По правде говоря, я планировал найти способ взыскать с Гремори за то, что случилось с бедным парнем, но мне, похоже, уже не придётся. Иссей, в итоге, сам всё сделал. И это намного хуже, чем то, что мог сделать я. О, я бы многое отдал, чтобы увидеть лица Совета, когда она объявит, что Усиляющий Механизм оказался не более, чем Двойным Критическим и что она потратила время Совета Старейшин на пустяки. Она всегда будет чувствовать стыд по этому поводу.

Бог, быть может, и мёртв, но божественная справедливость жива и даёт тумаков.

Самое забавное в том, что она всё же спасла жизнь Иссею. Если бы она с самого начала подошла к Иссею и обнаружила бы, что у него вместо Усиляющего Механизма обычный Двойной Критический, то никогда не стала бы вербовать его. Это значит, что Падшие совершили ту же самую ошибку, полагая, что у него Усиляющий Механизм, убив его и подумав, что его никто не воскресит. Вот только теперь в руках Гремори он «в безопасности».

В довершение к тому, Алчность Гремори ни за что не позволила бы ей отступиться от Иссея. Даже если бы она его изначально не хотела, когда дело доходит до Свиты, Гремори становятся похожи на драконов, оберегающих своё золото. Не имеет значения, нужно золото им или нет, будут они тратить его или нет, характер не позволит без боя расстаться ни с единой монеткой. Алчность не позволит этого сделать.

После того, как смех, наконец, утих, Сона возобновила разговор.

— Всё же не пойми меня неправильно, Широ, я люблю Риас, правда, но иногда мне кажется, что касательно её Свиты, удача её просто неизмеримо возрастает. И то, что удача, наконец, покинула её — лишь справедливо.

— Это может выставить меня плохим другом, но сейчас мне просто хочется позвать этого американца, Эштона кого-то-там. Я заставлю его прилететь сюда, ворваться в клуб оккультных искусств, выкрикнуть: «СТРАДАЙ!», а затем развернуться и уйти. Выражение её лица будет стоить приложенных усилий.

Довольно покачав головой, я сказал:

— В курсе, что уже говорил, но вы с сестрой, несмотря на внешнее проявление, во многих отношениях похожи, и это имеет значение.

На мгновение во внешнем виде Соны можно было разглядеть странное довольство этим фактом, но она быстро сбросила иллюзию, пожав плечами и поправив очки.

— Мы всё же сестры.

И до того, как я успел ответить, дверь в комнату ученического совета открылась, прервав нас.

— Президент, у нас небольшая проблемка. Ремонтник, который… ох… — завидев меня, Цубаки прервалась. — прошу прощения, Президент, я не знала, что вы заняты с гостями.

— Всё хорошо, Цубаки, — отмахнулся я. — мы всё равно ни о чём важном не говорили. К тому же, вероятнее всего, вы начнёте частенько меня видеть неподалёку, и может станете привыкать.

Цубаки подтверждения ради посмотрела на Сону и, увидев кивок, продолжила то, о чём собиралась сказать изначально.

— Президент, ремонтник прибудет не ранее девяти, чтобы разобраться с проблемой с электроэнергией на втором этаже. Боюсь, до начала занятий мы не сможем восстановить на этаже подачу энергии.

— А как же Умелец нашей Академии?

— Он уже пытался разобраться, но похоже, что это за пределами его возможностей.

Сона, прежде чем продолжить, казалось, выглядела слегка разочарованно.

— Похоже, у нас не остаётся выбора и придётся перенести занятия на день. На время можно распределить их между дополнительными аудиториями первого и третьего этажей…

— Вообще-то, — прервал я её. — если есть проблемы с ремонтом, то я мог бы просто помочь.

Я сделал всё возможное, чтобы сдержать нетерпеливую улыбку, поскольку обе девушки недоумённо на меня взглянули.

*

Я, Сона Ситри, за свою короткую жизнь пережила и увидела много странного. Гарантом этому было то, что детство я провела со своей сестрой. Но даже это для меня было в новинку.

— Вот и вся ваша проблема, — голос Широ эхом раздался из-за блока питания, отвечавшего за электропитание всей школы. Почти всей его верхней части тела не было видно, так как она была спрятана за блоком, и мне видны были лишь его ноги.

На данный момент я стою рядом с одним из самых могущественных существ на всём континенте, Демоном Ультимативного класса, Ферзём Свиты Владыки, существом, способным сравнять с землёй горы и уничтожить города. И что я с ним делаю? Превращаю в школьного помощника, занимающегося обычно тем же, чем и уборщики.

— Куча проводов попросту перегорели.

Не уверена, что было хуже: то, что ему это нравилось, или то, что он и правда был в этом хорош.

— Используя свою магию, я могу мгновенно его восстановить. Это будет лишь временная замена, но сработает, пока электрик всё не поправит.

И когда моя жизнь стала такой запутанной? Ах да, с тех пор, как я обрела такую сестру. Я с самого начала была обречена.

— Тебя это устроит, Сона?

— Да, Широ, было бы прекрасно, — ответила я, сдавливая пальцами переносицу.

Опять же, Грейфии, похоже, нравится работать горничной, и, наверное, это просто то, что очень нравится людям. Впрочем, возможно это та цена, которую платят демоны за своё могущество.

Значит ли, что существует вероятность того, что я однажды сойду с ума?

— Цубаки, — позвала я своего Ферзя.

— Да, Президент?

— Если я когда-нибудь начну регулярно носить костюм девочки-волшебницы и буду носить с собой розовую палочку, чтобы бросать заклинания, пообещай, что убьёшь меня, — стойко сказала я. — поверь мне, это будет убийство из милосердия.

Она успокаивающе положила руку мне на плечо и понимающе заглянула в глаза.

— Обещаю, Президент.

Интересно, было ли признаком предстоящего безумия то, что я отношусь к этому так спокойно?

А в классе началось бесконечное гудение учителя, во время которого я смотрела в окно, совершенно не обращая внимания на урок.

*

Оказывается, некогда Сона сказала мне, что я уже готов выпуститься, потому что знаю большую часть того, что здесь преподают. А это почти все мои уроки. Хоть большинство здесь и были достаточно хороши, намного лучше, чем в моей старой школе, даже они не могли рассказать мне того, чего бы я уже не знал.

К счастью, я не делил класс с Соной и кем-либо из её Свиты. Иначе бы дополнительно отхватывал за безделье. Пока я сидел и дожидался окончания уроков, разум мой томился тайной ещё с момента разговора с Соной. Конкретнее, речь шла об Усиляющем Механизме.

Если у Хёдо Иссея его не было, то тогда у кого он был?

Конеко утверждала, что чувствовала от него запах Дракона. Нет, она даже сказала, что запах исходит от него. Двойной Критический, несмотря на то, что является Драконьим типом Священного Механизма, просто недостаточно силён для того, чтобы генерировать достаточно мощный запах, и слишком слаб для того, чтобы его заметили до тех пор, пока Конеко не окажется рядом. Ни за что он не смог бы с запахом Дракона оставаться на территории школы незамеченным.

И это поднимает вопрос о том, что у Иссея не может быть запаха Дракона. Чтобы этого добиться, Иссею нужно было бы в определённый момент обрести Усиляющий Механизм, но если бы тот был удалён, парнишка бы погиб. Иного способа не существует, удаление Священного Механизма приводит к разрыву связи между телом и душой.

Не важно, как я старался, я не мог думать ни о чём, кроме как об удалении Священного Механизма из тела Иссея. Это объяснило бы запах, но Иссей тогда был бы мёртв. Ладно, не был бы мёртв, пока его не убили Падшие, но запах-то был задолго до этого.

Магия доказала то, что душа с первым ударом сердца привязывается к телу эмбриона, а вместе с ней и Священный Механизм. Это привязывает Священный Механизм настолько тесно к владельцу, что при отделении человек уже выжить не может.

Но всё же Иссей, каким-то образом, показывает признаки Священного Механизма, которого у него уже нет.

Мысль бы продолжилась, если бы меня не прервало постукивание. Глянув налево, я обнаружил источник шума. На подоконнике восседала небольшая ворона, стучавшая клювом в стекло, таким образом привлекая моё внимание.

Хоть я и не помнил её имени, но узнал её. Она принадлежала одному из демонов, которым было поручено охранять границу города. Среди определённых групп демонов была популярна именно эта порода ворон.

Хоть у них и было очень малое количество магии, что делало их неспособными преобразовывать или формировать заклинания, они всё же были очень умными существами, способными понимать и подчиняться сложным командам.

Самое главное то, что из-за этого недостатка магии, их невероятно сложно обнаружить, что позволяет им с лёгкостью пробираться мимо обычных Замкнутых Барьеров, направленных на обнаружение сверхъестественных существ. Это делало их идеальными шпионами и разведчиками.

Действуя так незаметно, как только мог, я открыл окно и просунул руку, чтобы взять маленький лист бумаги, который ворона держала в клюве. Задание было выполнено, фамильяр не стал задерживаться и, взмахнув крыльями, улетел.

Внимательно осмотревшись и глядя за тем, чтобы никто не заметил, я закрыл окно и начал читать записку. Еле заметный голос в голове, звучавший подозрительно похоже на Арчеровский, саркастично прокомментировал то невообразимое усилие, которое я проделывал, оглядывая кучку школьниц, чтобы убедиться в том, что те не осознали, что у них есть тайная охрана.

Я проигнорировал голос, даже если был с ним согласен, и сосредоточился на письме.

Я прочитал письмо один раз, затем другой, чтобы убедиться, что не ошибся, и затем соскочил с места и рванул наружу.

— Эмия-сан, что вы… — последняя часть вопроса учителя была прервана захлопнувшейся за мной дверью. Последствия меня ждут просто кошмарные, но всё это может и подождать. Прямо сейчас нужно поторопиться.

Что-то примечательное происходило сейчас на территории Падших.

Церковь была построена в викторианском архитектурном стиле, что в современном японском городе казалось совершенно неуместным. Она была выполнена из цельного серого камня, с большими витражными окнами на стенах. Небольшой подлесок вокруг создавал впечатление, что Церковь явилась из какой-то средневековой сказки.

Впечатление, однако, полностью разрушалось находящимся через дорогу МакДональдсом и видеомагазином для взрослых.

Церковь была построена ещё в середине двадцатого века, вскоре после окончания второй мировой войны. Она была создана в надежде на распространение религии христианства в Японии. К сожалению, для этой конкретной Церкви, жители города проявляли мало интереса к религии, и вскоре из-за низкой посещаемости она была закрыта.

Это было одной и главных причин, по которым Серафалл и Сазекс позволили своим сородичам посещать этот город. Отсутствие здесь Ватикана сделало это место идеальным, поскольку не нужно было беспокоиться о священниках и экзорцистах, причиняющих им вред.

Заброшенная Церковь вскоре была захвачена Падшими и была обращена в основную базу для операций в городе. Из-за этого то, что не ощущалось явное присутствие было ещё более тревожно.

Со своего места, сидя на вершине одного из деревьев, окружающих здание и ограничивающих территорию Падших, я внимательно изучил Церковь. Усилив и так укреплённые до предела демонические глаза, я тщательно изучил каждый дюйм, что мог увидеть.

В послании, которое я получил, говорилось, что Замкнутый Барьер, защищавший Церковь, пал. Не из-за отсутствия силы или обслуживания, а был насильственно кем-то уничтожен. Один из многих фамильяров, которые стража распространила по городу, это почувствовал. И так как они сами не могли исследовать причину, потому что рисковали прикрытием, то попросили меня.

И именно этим я большую часть последних тридцати минут и занимаюсь. Я не мог просто так зайти на территорию Падших, не рискуя спровоцировать инцидент. Лучшее из того, что я мог сделать, так это наблюдать за ними с границы между их территорией и нейтральными землями. Но то, что я видел, а точнее то, чего я не увидел, заставило меня разволноваться.

Место выглядело заброшенным.

Заслышав приближение фамильяра, я поднял руку. Почувствовав знакомый вес птицы на руке, я обратил на неё внимание. Точно такая же ворона, как и та, что доставила мне сообщение, но на этот раз уже знакомая мне. То была Ингрид — фамильяр, принадлежавший руководителю местной стражи и основному моему источнику связи с ним.

Она выглядела почти как любая другая ворона, только чуть выше правого глаза могла похвастаться синим пером. Впрочем, я никогда не удосуживался спросить, была ли это естественная или искусственная окраска.

— Заметила кого-нибудь? — спросил я у неё. Ранее я послал её узнать, есть ли какие-нибудь признаки жизни в Церкви. Может, она и не смогла войти, но могла близко подобраться к Замкнутому Барьеру, чтобы послушать.

В ответ она резко тряхнула головой. При мысли об этом я нахмурился. Падшим не было смысла оставлять Церковь незащищенной ни стражей, ни магией. На мгновение я подумал, что это ловушка, но сразу же отмёл эту смехотворную мысль. Мало того, что Падшим не хватает огневой мощи, чтобы сразиться даже с половиной всех имеющихся в городе демонов, так у них ещё и нет причин загонять нас в ловушку на свою территорию.

Здесь творилось что-то очень неправильное. И к сожалению, моим заданием было выяснить, что именно.

Я подбросил Ингрид обратно в воздух, прежде чем спрыгнуть с дерева и, слегка согнув колени, приземлиться. Даже сейчас, спустя месяцы, я удивлялся силе своего тела и отсутствию необходимости укреплять себя, чтобы пережить падение. Ещё будучи человеком я бы ни за что не смог пережить такое падение, даже если бы был укреплён до предела. Теперь же это было похоже на спуск по лестнице, на которой была пропущена ступенька.

Именно в такие моменты я начинаю понимать, почему некоторые чистокровные демоны свысока смотрят на людей. Они были рождены с телами, способными разрушать камни и гнуть сталь без всяких тренировок и буквально голыми руками. И как, следовательно, в их глазах выглядят простые люди? Существа, которых можно уничтожить случайно, лишь слишком быстро взмахнув рукой.

Я выбрался из кустарника и молча направился к Церкви, укрепив слух, как раньше. В качестве меры предосторожности решил спроецировать в обе руки мечи-близнецы Каншо и Бакую. В отличии от Арчера, любившего их, эти мечи не были моими фаворитами. Арчер, в первую очередь, благоволил им потому что их можно было спроецировать очень быстро, и обходились они совсем маленьким количеством Праны. С моим нынешним телом ни время проецирования, ни количество Праны проблемами не были.

Несмотря на мою способность копировать навыки предыдущих владельцев оружия, у меня всё ещё были некоторые проблемы в использовании двух клинков вместо одного. Не имеет значения, есть ли подходящие навыки, если нет мысленного осознания, то ничего не выйдет. При использовании двух клинков нужно постоянно думать о том, где второй, и если концентрация пропадёт хотя бы на мгновение, то большая вероятность, что сам порежешься, а не порежешь врага. В реальном бою ещё хуже, потому что дополнительно придётся обращать внимание ещё и на врага, и на окружение, а не только на клинки. Я хоть и был довольно хорош в обращении ими, мне по-прежнему удобнее было бы пользоваться лишь одним.

Что уж говорить о суицидальном стиле сражения Арчера, обращавшегося с ним просто безумно. Если понадобится, я, не колеблясь, против превосходящего по силам противника, которого не смогу победить, не подвергнув жизнь опасности, использую этот же стиль. Но если будут иные варианты, то я не стану без надобности рисковать жизнью. Иногда, глядя на эти клинки, я не могу не задаваться вопросом, а не надеялся ли Арчер, несмотря на все свои речи о спасении людей, попросту умереть?

Каншо и Бакуя, несмотря на свои низкие ранги, в паре были невероятно полезными клинками. Когда я проецировал сразу оба, мои магическое и физическое сопротивление улучшались. Учитывая то, что я собирался зайти в самое сердце вражеской территории без понятия, чего ожидать, мне, конечно же, понадобится лучшая из возможных защита.

Чтобы выбраться из леса и попасть на поляну, которая ведёт ко входу в Церковь, много времени мне не понадобилось. Передо мной растянулись большие деревянные двери здания, исписанные перекликающимися между собой узорами. К тому же, на каждой же из дверей висел стальной крест.

Я медленно подошел к двери, готовясь к чему угодно и оставляя зрение и слух усиленными на случай приближающейся опасности. Но ничего не было. Даже когда я подошёл к двери совсем близко, чтобы прикоснуться, я ничего не услышал и не почувствовал. Не в силах найти следов магии или магических существ при помощи Анализа, я сконцентрировался на всё ещё развивающейся демонической способности к ощущению магии и решил войти в Церковь.

Стараясь не касаться крестов, я схватился за ручку двери и открыл её. На удивление хорошо смазанные петли позволили дверям легко распахнуться, и внутри я увидел мрачный интерьер святилища Церкви, за ними скрывающийся.

В первые несколько дней после перерождения в демона, меня неоднократно предупреждали об опасности хождения в Церковь. Даже если избегать крестов и святой воды, которые могут быть внутри, сам интерьер Церкви чрезвычайно опасен для демона. Любой демон будет ослаблен святостью места, прозванного божественным местом и домом Божьим, покуда будет оставаться в его стенах. Степень ослабления демонов будет зависеть от «чистоты» самой Церкви.

Вход в нечто подобное Собору Святого Петра в Ватикане, ослабит даже Владыку Демонов, а демонов более низкого класса попросту испарит. Небольшая Церковь будет обладать меньшей властью, но всё равно будет заметно влиять даже на могущественных демонов. И потому, сделав первый шаг внутрь, я приготовился к… ничему? Неужели место потеряло свою значимость, когда его захватили Падшие? Ну и неважно, я не собирался лишний раз подвергать испытанию свою удачу. Она и так редко показывалась.

После яркого солнечного дня тёмный и тусклый интерьер Церкви на несколько секунд ослепил бы обычного человека, пока глаза, наконец, не приспособились бы к отсутствию света. Но мне, как демону, не нужно было время на привыкание, даже наоборот. Погрузившись во мрак, благодаря своему ночному зрению я стал видеть гораздо яснее, чем днём.

Едва я переступил через порог, как увидел Падших.

Едва заметив их, я прекратил анализ и быстро поднял вверх клинки, осматривая помещение на возможность атаки. Глаза быстро бросались от укрытия к укрытию, а слух был напряжён, стараясь уловить признаки малейшей засады. Однако по прошествии целой минуты и окончании второй, я пришёл к выводу, что атаки не последует.

Осмотрев помещение ещё раз, я начал пробираться внутрь. Источника света не было, помимо малого количества солнечного света, пробивающегося сквозь витражи и покрывавшего пол по обе стороны от меня рисунками святых и ангелов. Однако они не слишком освещали место.

Дойдя, наконец, до конца зала я встал перед алтарём и посмотрел на стену позади него, на которой висели распятые трупы Падших.

К ней простыми железными гвоздями за лодыжки и запястья были прибиты четыре Падших Ангела. Три женщины и один мужчина, которые и должны были быть всеми имеющимися в городе Падшими. Я даже узнал одну из них. Это была Юма, предполагаемая подружка, а также убийца Иссея.

Верхние части их тел были обнажены, и в груди каждого была большая зияющая дыра, широкая, как раз под размер кулака. Вокруг дыр их собственной же кровью были написаны следующие слова: ПРЕДАТЕЛИ ВОЛИ БОЖЬЕЙ.

Не нужно было осматривать их, чтобы понять, что они мертвы. Раскрытые глаза были пусты, лишены каких-либо признаков жизни, а сквозь дыры в теле была видна стена, на которой они и висели. И хоть я и могу ошибаться, но убиты они, похоже, были ещё до того, как их распяли.

Я отвернулся и осмотрел каждый уголок помещения, чтобы убедиться в том, что рядом больше никого нет. Хоть я и был уверен, что в здании больше никого нет, но рисковать точно не собирался. Придётся сверху донизу обыскать это место.

Сбоку на той же стене, на которой располагались Падшие, я заметил дверь. Подходящее для начала поисков место.

Почти полчаса спустя я обнаружил себя вновь возле трупов Падших, задумавшимся о ситуации.

Церковь, как и ожидалось, была пуста. Хоть я и нашёл большой подвал, предназначавшийся, казалось, для какого-то ритуала, сам по себе являющийся слишком необычным для такого места, конкретно в нём ничего необыкновенного не было. Никаких признаков сражения или схватки, никаких подсказок о том, что здесь могло произойти, даже бумаг и отчётов, которые могли подсказать мне о том, что случилось до убийства Падших, не было.

Я ещё раз осмотрел тела, висящие передо мной, а затем провёл рукой по лицу. Да уж, ситуация не из приятных.

Даже думать не хочу, как отреагируют Падшие Ангелы, когда узнают, что их отделение в городе было уничтожено. Единственным лучиком света в этом беспорядке было то, что эти ребята были просто пушечным мясом. Бесполезный расходный материал перед Высшими Падшими, из-за которого определённо не стоит разжигать войну.

Возможно, я чувствовал бы себя хуже, вот так вот сейчас на них глядя, если бы только они вчера не пытались убить невинного подростка.

Но, тем не менее, это не значит, что это не вызовет проблем в будущем.

Теперь остаётся один вопрос: кто это сделал?

Для демонов это невозможно. Стража не позволила бы другим демонам войти на территорию города, а Сона с Гремори таким заниматься бы не стали. Кроме того, что послание, видимо, должно было сбить нас со следа, убийцы, скорее всего, были последователями Бога.

Неужели экзорцисты? Нет, неважно, как сильно они не любят Падших, Церковь их трупами они не осквернят. Даже самые ужасные члены их ордена, по крайней мере, вытащили бы тела за пределы Церкви, прежде чем так измучить.

Фракция Падших, естественно, была здесь не при чём. Мало того, что каждый Падший в городе в настоящее время висел на стене здесь, так у них ещё и не было причин поступать так со своими же, а затем ещё и уничтожать Замкнутые Барьеры, защищающие их территорию. Если бы это были внутренние распри, то они не позволили бы кому-то вообще узнать об этом.

Неужели виновен кто-то за пределами фракций? Нет, хоть и слабенькая, но из отверстий в груди ощущалась ниточка магии света. Это и то, как были прижжены раны, доказывало причастие световых копий. Насколько мне известно, никто за пределами фракции Падших, а также Небес не может создавать и использовать копья света, если только в этом не повинен Священный Механизм, о котором я никогда не слышал. И, если предположить, что послание настоящее, то тот, кто это сделал, хотел наказать их за предательство Бога.

Ну и всё тогда, я сдаюсь. В конце концов, поиск убийц не моя работа, и даже если я найду их, то кто знает, как надо будет поступить с ними: наказать или поблагодарить? В конечном счёте, не так уж эти Падшие были и невинны.

На мгновение мой разум поразила тревожная мысль: что, если меня здесь, перед трупами Падших кто-то обнаружит и подумает, что это моих рук дело? Впрочем, я быстро отверг эту идею, поскольку понял, что в городе попросту нет никого, кто мог бы застать меня «с поличным». Падшие мертвы, Ватикан здесь никогда не был и быть не собирается, а все оставшиеся демоны на данный момент в школе.

Я засмеялся от абсурдности последней мысли. До моего сюда прибытия, вся демоническая фракция города представляла собой неопытных малолеток из старшей школы. Кому, чёрт возьми, пришла в голову настолько «замечательная» идея?

В любом случае, я не был уверен в том, что делать дальше. Был соблазн вызвать стражу, но они ничего не смогут здесь поделать и рисковать их прикрытием не стоит. Была также вероятность того, что некто, совершивший это, попросту о них не знал, а если и знал, то у них на руках появилась хорошая козырная карта. Нет, прямо сейчас лучшее, что я могу сделать, так это связаться с Серафалл и позволить ей решать, что делать. Таким образом я могу отстраниться от политической стороны вопроса.

Я развернулся и направился к выходу из Церкви, но перед этим последний раз обернулся через плечо на одного из мёртвых Падших.

Ну, по крайней мере, не всё так плохо. Теперь, когда я попытаюсь убедить Сону создать Замкнутый Барьер над школой и улучшить тот, что стоит над домом, у меня будут подходящие доказательства для полезности этого начинания.

Звон колокола отразился от стен школы в тот момент, когда я ступил на первую ступеньку лестницы.

Как раз самое время для того, чтобы вернуться на занятия. По крайней мере, ничего не придётся объяснять учителю. Оно и хорошо, что мне на самом деле не нужно посещать занятия, чтобы выучить что-то новое, потому что я, в конечном итоге, просто повторяю последний год.

Начав подниматься по лестнице на третий этаж, я подумал о своём недавнем разговоре с Серафалл. Связь между миром людей и подземным миром всегда была непостоянна, поскольку разрыв между измерениями, разделяющий два мира, мешал любой форме магического сообщения. До недавнего времени чрезвычайно трудно было своевременно получать сообщения сквозь пустоту.

Это продолжалось до тех пор, пока технологии не продвинулись настолько, что позволили устранить проблему. Сейчас можно было отправлять небольшие короткие всплески электронных сигналов сквозь пустоту, чтобы доставлять короткие сообщения. Сигнал для прохождения должен быть очень ограничен в своем размере, и потому каждое сообщение равняется примерно ста сорока символам.

Да, основной формой общения людей и подземного мира является Твиттер, и мы с Серафалл только что закончили переписываться там о ситуации.

Короче говоря, было решено, что раз уж демоны, похоже, не замешаны, мы не будем вмешиваться в это дело со смертью Падших. Маловероятно, что фракция Падших оценит то, что мы совали свои носы туда, где нам не место.

Она также решила временно, хотя бы до тех пор, пока не будет решён вопрос с Падшими, утроить количество стражей, патрулирующих границу города. Вороны в городе получили прирост к населению, так что любители понаблюдать за птицами будут счастливы.

Добравшись до третьего этажа, я завернул направо и направился по коридору, в котором стояли шкафчики, для того, чтобы забрать свой обед. Честно говоря, я был удивлён, что здесь были шкафчики, обычно в японских школах непопулярные (в моей предыдущей школе, по крайней мере, не было), но Сона сказала, что как только взяла на себя управление, то сразу же их установила. И это было хорошо, потому как у меня не было места, в котором можно было бы оставить вещи.

Подойдя к своему новенькому серо-стальному шкафчику, я достал ключ и отпер его. После того, как дверка открылась, я заглянул внутрь, а затем мгновенно её захлопнул.

Я, сделав два шага назад, теперь просто смотрел на закрытый шкафчик, не в состоянии поверить тому, что только что увидел. Я просто несколько секунд смотрел на него и, заметив, что ничего не происходит, нерешительно начал приближаться к нему.

Пододвинув голову к дверке, я быстро, буквально на дюйм открыл её, заглянул внутрь и тут же снова захлопнул.

Почувствовав, как надвигается мигрень, я приник лбом к холодной металлической дверце. Ну правда, почему все эти безумства происходят именно со мной? Просто после того, как я продал свою душу девочке-волшебнице в обмен на желание, я по пути в ванную нарвался на ритуал призыва Ктулху и узнал, что сам Люцифер любит одевать свою жену в униформу французской горничной. И вы думаете, я после этого привык к таким вещам? Как бы не так, они продолжают удивлять меня.

Наконец я выпрямился, широко распахнул дверцу шкафчика и спросил у его обитателя:

— Конеко, что ты здесь делаешь?

Проглотив еду, которую жевала, девочка ответила мне:

— Ем.

— Мою еду?

Мгновение она думала, прежде чем мотнуть головой.

— Да.

— Почему?

— Вкусная, — ответила она без колебаний, словно бы это всё объясняло.

Конеко уютно устроилась в моем шкафчике. Щечки её были заляпаны красным соусом, из-за чего она выглядела как ребёнок, и, честно сказать, я не мог поверить в то, что она подросток, не говоря уже о том, что ученица старшей школы. В руках она крепко сжимала мою открытую и теперь уже почти пустую коробку с обедом. Даже для её миниатюрной фигурки шкафчик был слишком маленьким и не мог с комфортом её вместить. Ей пришлось притянуть колени к груди и свернуться, словно мячику. Если бы это не было самой очаровательной вещью, что я в своей жизни видел, то я бы, возможно, разозлился на неё за кражу моего обеда.

Как, чёрт возьми, она туда забралась? Шкафчик был закрыт снаружи, открыть его, а потом запереть изнутри нельзя. Единственный способ, который приходит на ум, это телепорт… неужели телепортировалась прямо в шкафчик? Специально ради еды?

Видя то, как она игнорировала меня, обращая своё внимание на остатки еды в коробке, я легко мог в это поверить. Я заметил вторую коробочку, которую она уже выбросила себе под ноги. Сегодня утром я подготовил две специально, в надежде на то, что Конеко присоединиться ко мне, но похоже я недооценил её аппетит.

Я скосил глаза на свой желудок, испустивший удивительно громкую трель. Неудивительно, на самом деле, учитывая то, что из-за работы я сегодня ещё и завтрак пропустил. Конеко, казалось, заметила то, что я голоден, потому как подняв глаза на неё я увидел, как она держала передо мной в изящных тонких пальчиках кусочек курицы.

— Поделиться? — она выглядела настолько восхитительно, сказав это и при этом слегка наклонив голову в сторону, что я не мог не засмеяться, съев то, что мне предлагали.

Тем не менее, этого было недостаточно.

— Я всё ещё голоден, — грустно пробормотал я.

Конеко протянула свои маленькие и мягкие ладошки и начала нежно поглаживать меня по щекам.

— Ну, ну, — похоже, она пыталась таким образом меня утешить. У меня даже не получилось собраться с силами, чтобы пожаловаться на то, что она была причиной моего голода.

Вот знаете, только сейчас я понял, насколько же девушки нечестно играют. Если бы Рин вдруг обнаружила, что я забрался в её шкафчик и съел её обед, вряд ли меня простили бы так легко, как Конеко.

Я посмотрел на свой живот, издавший ещё один гулкий звук.

— Если бы я жил не так далеко, то мог бы быстро добежать до кухни и собрать ещё один обед, но если попытаюсь, то вряд ли успею вовремя на занятия. У меня будут проблемы с Соной, если та узнает, что я пропустил утренние занятия, и я даже представлять не хочу, что она со мной сделает, если узнает, что я пропущу ещё и дневные, — ну правда, Сона, конечно, может простить мне многое, что не простила бы никому за пределами семьи, но если дело доходит до школьных будней, я не думаю, что она отнесётся ко мне иначе, чем к любому другому ученику.

— Полагаю, мне придётся пообедать в столовой. Правда, я слышал, что еда там несколько пресновата. Это правда, Конеко? — спросил я её, но девочка не ответила. — Конеко?

Я снова поднял вверх глаза и понял, что Конеко не слушает меня. Она сидела прямо, насколько это вообще возможно, и просто смотрела вперёд. Медленно, почти механически, она повернула голову ко мне. Глаза её, встретившись с моими, словно бы засветились каким-то светом изнутри, и она тихо спросила:

— Кухня?

*

Глаза Конеко внимательно следили за едой, которую я перевернул в воздухе, и вернул обратно в сковороду.

Я всегда знал, что академия Куо — школа престижная не только из-за качества образования, но из-за оборудования. Глянуть хотя бы на фонтан в центре главного двора или на саму школу, которую легко можно было перепутать со зданием университета, чтобы понять это. Оно и не удивительно, когда понимаешь, что вся академия принадлежит и финансируется демонами.

… Знаете, теперь когда я думаю об этом, это начинает пугать. В смысле то, что образование детей этого города целиком и полностью обеспечивается демонами. Если кто-то из учеников пожалуется родителям, что поход в школу для них словно поход в ад, то от правды они уйдут не так уж и далеко.

В любом случае, даже зная о репутации Куо, я не до конца мог её оценить, пока не зашёл в кулинарный клуб. Когда я увидел современное оборудование, в котором были инструменты высшего класса, а также первоклассные, свежесобранные ингредиенты, я наконец начал верить в любовь с первого взгляда.

Почему в моей старой школе не было кулинарного клуба?

Помимо этого, никто из членов клуба не был против того, чтобы поделиться кухней со мной. Что было ещё лучше. Но я не был уверен, было ли это из-за того, что я был их коллегой поваром или из-за умоляющего взгляда Конеко. Я, на самом деле, не слишком бы удивился, если бы Конеко оказалась здесь частой гостьей, несмотря на то, что всё же членом клуба не являлась.

Прямо сейчас я быстро готовил блюдо из жареных овощей и тофу. У кулинарного клуба со вчерашнего дня осталось немного запечённого тофу, и потому много времени я не потратил. Качество ингредиентов и лёгкое укрепление гарантируют просто отличное качество. Конечно, мне пришлось приготовить еду как для Конеко, так и для себя, но я на всякий случай сделал столько, чтобы прокормить пятерых.

Видя, как она начала пускать слюнки, поскольку не отрывала глаз от еды, я посчитал, что сделал правильный выбор. Однако то, что она после двух порций обеда всё ещё была голодна, было удивительно. Ну серьёзно, куда вся еда девается?

Всё ещё наблюдая за её тоскливым по еде взглядом, я рассмеялся. Используя кулинарные палочки, я взял кусочек тофу со сковороды и бросил ей по высокой дуге. Глазами она проследила полёт кусочка, и когда он приблизился, она открыла рот и подхватила его прямо в воздухе, словно собачка.

Парочка членов кулинарного клуба на другом конце комнаты после представления разразилась аплодисментами и приветственными криками в сторону Конеко. Похоже, она в этой школе была более популярна, чем я изначально думал.

Вернувшись к готовке, я внезапно понял, что у меня есть отличная возможность прояснить некоторые вещи.

— Эй, Конеко, — спросил я, мешая еду. — слышал, Иссей был официально включён в Свиту Риас. У него что, правда только Двойной Критический?

Она мне не ответила, но краем глаза я уловил кивок.

Хоть и не показав этого, я всё же тихонько хихикнул при мысли о лице Гремори, об этом узнавшей. Но всё же зная, что Конеко рядом, я не мог позволить своим чувствам проявиться на лице.

— Странно, но я думал, что ты чувствовала от него запах дракона, — я быстро понял, как это мог воспринять другой человек и быстро прояснил. — Я не утверждаю, что ты ошиблась или что-то вроде того, но вы, ребята, уже поняли, почему у него нет Священного Механизма?

Конеко дернула носиком, но тут же сморщила его и сказала:

— Драконом он всё ещё пахнет. Но запах отличается от его Священного Механизма.

В ответ на это я приподнял бровь. Значит, у Иссея имеется запах двух разных драконов. Это было… мягко говоря, неслыханно. Человек мог иметь только один Священный Механизм. Хоть это и не было подтверждено, но существовали отчёты об экспериментах Азазеля по соединению двух Священных Механизмов в одном теле. Каждый эксперимент непременно приводил к гибели испытуемого.

Возможно, отчеты и были ложными, поскольку надежного информатора во фракции Падших не было, но это соответствовало тому, что мы уже знаем о Священных Механизмах. Всё же не было зарегистрировано случаев, когда у носителя было сразу два Священных Механизма.

А ещё невозможно почувствовать запах Дракона, просто находясь рядом. Впрочем, Некомата и другие существа с сильным обонянием легко могут отличить запах существа от того, что ему не принадлежит.

Неважно, как сильно я думал об этом, всё равно не получилось придумать ни одного объяснения относительно Иссея.

Я снова обратил внимание на свою готовку. Сегодня я обещал помочь Соне и её Свите, и чтобы постараться, я не должен быть голоден.

Двор был полностью погружён во тьму. Солнце уже давным-давно село, а лампы над потолком были отключены. Высокие стены школы мешали поступлению света из любого здания вокруг, оставляя место слишком тёмным для того, чтобы в нём мог ориентироваться хоть кто-нибудь.

Впрочем, это касалось только людей. Демоны были совершенно другим делом. У нас не было проблем с ориентацией во тьме.

Когда я вышел из спортзала и пробрался ко двору, до семи оставалось ещё с десяток минут, но группа фигур уже ждала меня на месте. То, что Сона со своей свитой оказались довольно пунктуальны и пришли рано не оказалось для меня сюрпризом.

Я быстро приметил Сону. Она стояла во главе группы, рядом с Цубаки, и я подошёл к ней. Она уже давно заметила моё приближение, и прежде, чем заговорить, подождала, пока я подойду.

— Ты рано, Широ, — одобрительно сказала она.

— То же самое могу сказать про вас, — я осмотрел группу и уверенно насчитал восьмерых. Весь ученический совет был здесь. — Я не удивлён тому, что ты пришла рано, но я не ожидал увидеть здесь всю Свиту.

— Удивляться нечему. Как члены ученического совета и моя Свита, они представляют школу и меня в частности. Вполне естественно, что они никогда не посмеют опоздать, так ведь? — каким-то образом, после того, как Сона поправила свои очки, они блеснули, хоть мы и были в темноте и источников света не наблюдалось.

— ВЕРНО, ПРЕЗИДЕНТ! — все они, и даже Цубаки, выпрямились и выкрикнули в ответ на её вопрос. Выглядели они, к слову, слегка испуганно.

У меня было ощущение, что за этим кроется какая-то история, которую я не уверен, хотел бы знать или нет. К счастью, это могло подождать до следующего раза. Ну а сейчас пришло время для тренировки.

— Хорошо. Теперь, когда ты здесь, Широ, мы можем начать нашу обычную…

— Честно сказать, — прервал я её. — я надеялся, что ты позволишь мне прежде проверить Свиту, — Сона в ответ слегка удивлённо на меня посмотрела, и я пояснил. — Мне не нужно видеть, как вы тренируетесь и как сражаетесь группой, потому что я знаю, что вы в этом хороши. Давай посмотрим правде в глаза. В групповом бою и координировании ты в разы меня превосходишь. Не будет преувеличением сказать, что мне более есть чему научиться у тебя, чем тебе у меня.

Сона не показала ни намека на гордыню или удивление от моего комментария; она просто кивнула головой на эту оценку. У неё хоть и не было уверенности в собственной непобедимости, как у многих демонов, но недостатка уверенности в своих сильных сторонах она не имела. Это удивляло. Для демона с грехом Гордыни, она показывала лишь небольшое высокомерие от своего мастерства. Чистую аналитическую оценку. Интересно даже, всегда ли она была такой, или Серафалл приложила к её становлению свою руку?

… Нет, Серафалл определённо здесь замешана. Я в этом уверен, но спрашивать через что её заставила пройти сестра, не собираюсь. Есть такие вещи, о которых лучше не знать. Обычно всё, что так или иначе связано с Серафалл лучше забыть и никогда не вспоминать.

— Я здесь не для того, чтобы помочь вам сражаться как команде, а чтобы помочь научиться сражаться по отдельности, — продолжил я. — вот почему я хочу проверить твою Свиту по одному. Проверить силы и слабости каждого из них, чтобы понять, чему обучать.

Она посмотрела на меня сквозь очки, внимательно изучая, а затем медленно, почти нерешительно, но всё-таки согласно кивнула.

— Хорошо, если ты считаешь это необходимым, я соглашусь. У тебя есть что-то на примете?

Я улыбнулся.

— На самом деле есть, — я показал большим пальцем себе через плечо. — Я уже заранее оборудовал спортзал. Всё готово. Мне нужен лишь первый экзаменуемый.

Сона сначала посмотрела в сторону спортзала, а потом снова на меня.

— А ты об этом хорошо призадумался, не так ли? — она поправила свои очки, чтобы тем самым поразмыслить. — прекрасно. В таком случае, позволь мне отправиться первой.

— Неа, — покачал я головой. — прости, Сона, но ты как раз будешь последней. Когда всё закончится, ты поймёшь, для чего это нужно было, но для этого тебе последней нужно пройти моё испытание.

Наконец достигнув предела своего терпения, она посмотрела на меня.

— Чем больше я узнаю тебя, тем больше ты напоминаешь мне сестру, — она покачала головой, а затем смягчилась. — Хорошо, но лучше бы это было что-то стоящее.

— Обещаю тебе, — заверил я её, прежде чем развернуться к её Свите. Я намеренно осмотрел каждого, хотя уже и знал, кого выберу. — Итак, кто хочет отправиться первым? — спросил я.

Ещё до того, как у Соны появился шанс выбрать, высказался кое-кто ещё.

— Я пойду, — с дерзкой ухмылочкой вперёд вышел Саджи. — Я так много слышал слухов о тебе и теперь хочу понять, правдивы ли они.

Но я в ответ покачал головой.

— Извини, Саджи, но первой пойдёт Цубаки, — я кивнул головой спокойной и пока ещё молчащей девушке. — Она Ферзь, которая поведёт Свиту, если Король не сможет. Но раз так хочешь, можешь отправиться сразу за ней.

Саджи остановился на половине пути и неохотно кивнул.

— Следуй за мной, — сказал я Цубаки, прежде чем развернуться и отправиться в спортзал.

Позади я услышал некоторые приглушённые комментарии. Скорее всего, Сона давала Цубаки какие-то советы или поддерживала. А затем я услышал следующий за мной звук шагов.

В отличии от того, что было снаружи, внутри зал был ярко освещён. Хоть демоны в темноте и могли видеть просто прекрасно, при свете они были столь же слепы, сколь люди в абсолютной тьме. Всё-таки зрению для полноценного функционирования нужно было некоторое количество света, и так как окна были увешаны шторами, свет снаружи внутрь не попадал.

Спортзал на деле был обычной баскетбольной площадкой. Одна из сторон была большой сценой, в основном использующейся для мероприятий, объявлений или спектаклей. Помимо этого, место было очищено от каких-либо препятствий и ненужных вещей, чтобы дать простор для боя.

Как только я добрался до центра, я настроился и повернулся лицом к Цубаки. У неё, как обычно, было спокойное и серьёзное выражение лица, мало чем отличающееся от такового у Соны.

— Ладно, Цубаки, это будет испытание боем. У тебя есть при себе оружие? — спросил я, слишком поздно поняв, что она не взяла с собой свою нагинату.

К моему большому удивлению, она кивнула и протянула руку вправо. В воздухе прямо перед рукой появился магический круг, украшенный в стиле клана Ситри. Внешняя половина круга начала вращаться по часовой стрелке, в то время как внутренняя против. По мере того, как магический свет начинал становиться ярче, из центра круга начало появляться нечто длинное, деревянное и овальное.

… Знаете, иногда я забываю, что они способны на это. Телепортация. В моём мире это был бы ранг истинной магии, колдовство. Класс магии, который нельзя воспроизвести при помощи науки.

Из своей предыдущей реальности я знал, что маги могли посвятить всю свою жизнь, чтобы постичь этот вид магии. Я даже знаю некоторые семьи магов, которые охотно бы пожертвовали своим первенцем, чтобы узнать её секреты. А демоны, что млад, что стар, вот так просто могут этим заклинанием пользоваться.

Иногда я, хотя бы немного, но ненавидел их из-за того, что они вот так просто могут пользоваться магией. Будучи человеком, мне приходилось терпеть ужасную боль, чтобы активировать свои цепи, и активировать только лишь одно заклинание. В качестве мага я рисковал своей жизнью практически каждый раз, когда практиковал своё магическое искусство, зная, что если облажаюсь, то умру. Но эти демоны могут пользоваться магией так же легко, как и дышать.

Но нет смысла жаловаться на то, что уже не можешь изменить. Кроме того, теперь я тоже демон, так что жаловаться вообще не на что.

Я поднял руку и начал проецировать оружие. Спустя несколько мгновений я почувствовал знакомый и комфортный вес меча. Это был стандартный европейский клинок, идеально вписывающийся в одну руку. Он не был особенно впечатляющим. Это был всего лишь обычный серо-стальной меч с рукоятью, оплетённой кожей. И в сравнении с другими моими мечами, он и правда не был чем-то особенным.

Он даже Небесным Фантазмом не был. Это был всего лишь очень хорошо выкованный обычным человеком меч. Впрочем, и у него была какая-то форма магической защиты, предотвращающая появление ржавения и притупление. Меч передавался от воина к воину в течение десятков поколений. И многие из его владельцев были отличными мечниками, являющимися выходцами из разных стилей. В руках большинства, этот меч был бы лишь просто очень хорошим клинком, но в моих руках он становился чем-то большим, так как навыки всех предыдущих владельцев становились моими навыками.

В этом бою, увидев, как сильно это не понравилось ученическому совету, я не хотел использовать Небесный Фантазм. Кроме того, мне хотелось, чтобы они, хотя бы какое-то время, думали, что у них есть шанс выиграть.

Я протянул свой меч вперёд и занял правильную стойку.

— Правила боя просты, наступай, пока не выдохнешься. Не беспокойся о том, чтобы ранить меня или вызвать шум. Ранее я уже поставил здесь Замкнутый Барьер, а также подготовился к лечению травм. На крайний случай, у меня есть флакон со слезами феникса.

Цубаки начала отходить, пока не остановилась от меня на расстоянии шести метров и только тогда приняла надлежащую позу.

Я подождал несколько секунд, чтобы убедиться в том, что она готова и только тогда дал сигнал к началу.

— Hajime. [1]

Лезвие нагинаты взлетело к моей голове, и я откинулся назад, а затем и в сторону от древка, но Цубаки закрутила оружие и, используя импульс своей первой атаки, атаковала. Даже промахнувшись, она не остановила удар и буквально перетекла в новую атаку. Впрочем, на этот раз целью было не ударить меня, но оттолкнуть подальше для того, чтобы она смогла вернуться в надлежащую позицию.

Зрелище это было довольно-таки впечатляющее. Каждое движение её было идеально выверено. Каждая атака из одной перетекала в другую, создавая, казалось, нескончаемый поток.

И ещё она никогда не теряла своё хладнокровие. Несмотря на то, что сначала боя прошло почти пять минут, и она до сих пор ни разу по мне не попала, её самообладание ни разу не дало трещину. Она была спокойна и сдержанна, не позволяла разочарованию затмить разум и продолжала свои точные и хорошо контролируемые атаки.

Должен признать, дела у неё обстояли лучше, чем я думал. Большинство из моих противников, промахнувшись столько раз, уже давно бы потеряли самообладание и стали бы более безрассудны в своём нападении, пока, наконец, не сорвались бы.

Впрочем, сражаться с кем-то холодным оружием с моей стороны было попросту нечестно. Одним взглядом я мог считать историю её нагинаты. Я видел каждый удар, каждый взмах, который она когда-либо делала этим оружием. Я знал все её трюки, все подробности и мельчайшие детали стиля.

Уже от того, что она слегка повела ногами для лучшего сцепления с полом, я знал, что она попытается оттолкнуться, и быстро отклонил её следующий удар, буквально затанцевав вокруг.

Однако цель этого боя заключалась не в том, чтобы быть честным. Она заключалась в том, чтобы понять её и помочь стать сильнее. И из истории, записанной в саму суть её нагинаты, я как о личности узнал о Цубаки больше, чем мог узнать откуда-то ещё.

Усердие. Если бы можно было одним словом описать Цубаки как личность, то именно так бы оно и звучало. Каждое утро перед завтраком и каждый раз перед сном, она в обязательном порядке тренировалась со своей нагинатой во дворе дома. Тысяча взмахов следовала за тысячей, и в дополнение она прибавляла десяток, если вдруг сбивалась. Заканчивая, она работала над формализованной последовательностью движений своего стиля и переходила к следующему только когда убеждалась, что каждый набор движений выверен идеально. Когда, наконец, заканчивала с тренировкой, она принимала душ, а на следующий день начинала заново.

За год, девять месяцев и двенадцать дней с тех пор, как она получила свою нагинату, Цубаки не пропустила ни одного дня тренировки. Усердие просто идеально ей подходило.

Вместо того, чтобы отойти с линии удара (как она от меня и ожидала), я поставил блок и продавил её. Это заставило её потерять равновесие, позволив переключить позицию и тем самым загнать её в угол.

Эта форма обучения не была мягкой, потому что изначально не должна была ей быть. В конце концов, ничто не сравнится с базовой подготовкой. Причина, по которой чей-то меч двигался быстрее, чем твой, была в том, что кто-то, вместо сотни твоих взмахов, делал тысячу.

Короткого пути к достижению мастерства попросту не существовало (пп: если ты, конечно, не Эмия Широ и у тебя нет своего карманного Арчера). Если отбросить в сторону стратегию, удачу и тактику, то победителем всё равно выйдет тот, кто тренировался больше. Вот так всё было просто. Так свои навыки и развивают. Так слабые становятся сильными. В этом плане мне нечему было её учить.

Вообще хорошо, что я ничего не запланировал. Не знаю, чего они ожидали, когда я предложил обучать их, но если они думали, что у меня есть какая-то древняя и мистическая программа обучения, волшебным образом повышающая мастерство (что было в одном из аниме Серафалл про девочек-волшебниц), то они глубоко ошибаются.

Я пришёл сюда не для того, чтобы улучшить их боевые навыки. Я должен был убедиться, что они правильно могут их применять.

Основная идея тренировки в том, что тебе нужно учиться сдерживать себя. В конце концов, практикуясь с партнером или в спаррингах, ты не причинишь им вреда. Практикуя блокировку удара рукой, которая может сломать противнику руку, ты учишь себя контролю, чтобы случайно её не сломать. И потому каждый раз тренируясь, перед завершением движения каждый раз себя автоматически останавливаешь.

Когда тебя учат выкалывать врагу глаза, каждый раз перед финальным движением ты останавливаешься. Даже в броне с синаями, тебя учат не грязному бою, а следованию правил вежливости. Тебя учат не бить врага, когда он упал, хоть это и идеальный момент для атаки.

Короче говоря, тренировки нужны для того, чтобы не навредить своему противнику.

Но это приведёт к притуплению инстинктов. В реальном бою, когда на мысли не останется времени, это приведёт к смерти, потому что кроме инстинктов ничего не останется.

Вот взять, к примеру, Цубаки. Я поднял руку и заблокировал удар левой рукой, без всего. От того, что нагината была остановлена, оставив мою руку невредимой, комната наполнилась звоном металла.

Впервые с начала боя выражение лица Цубаки отошло от своего анализирующего вида. Широкими глазами, в которых было видно недоверие, также чётко написанное на её лице, она смотрела на мою руку, заблокировавшую обнажённое лезвие её нагинаты. Она явно не верила, что мое тело было достаточно твёрдым, чтобы так легко заблокировать её атаку.

И она была права. Даже с усиленной защитой Ферзя, моё тело ни за что бы не смогло остановить такую атаку без единой царапины.

Но дело не в том, что Цубаки не хватило сил, чтобы прорвать мою защиту. Суть в том, что Цубаки не применила эту силу. Проблема тренировок была в том, что когда дело доходило до реального боя, становилось тяжело приспособиться. В учебных боях ты просто-напросто приучаешь себя не атаковать в полную силу. Невозможно снять ментальные барьеры словно простую одежду.

С самого начала боя она знала, что сражается с настоящим мечом, а не с учебным. С чем-то, что может порезать плоть и даже отрезать конечности, и потому какой-то частью разума она осторожничала, стараясь не поранить меня. Несмотря на идеальную форму, её ударам не хватало силы. Виднелся явный страх того, что произойдёт, если атака достигнет назначения.

Я скрутил руку и сжал лезвие нагинаты, а затем притянул её к себе. Всё ещё шокированная лёгкостью, с которой я заблокировал удар, Цубаки легко оказалась лишена баланса и не смогла вовремя среагировать на мой удар коленом в её живот.

Рухнув на колено и лишившись своего оружия, она закашлялась. Я же прокрутил её нагинату и, взяв за древко, закинул себе на плечо.

— Знала ли ты, — начал я таким разговорным тоном, будто девушка у моих ног и не испытывала агонии в животе. — что в реальном бою между умелым, профессиональным бойцом и мастером уличного боя, наиболее вероятный шанс победы есть у последнего, несмотря на то, что он менее умел?

Наконец откашлявшись, она в замешательстве, очевидно проступившем на её лице, вгляделась в меня.

— Видишь ли, всё довольно просто, — Профессиональный боец, несмотря на все свои навыки, не знает, как применять их в настоящем бою, в то время как уличный боец знает как наиболее эффективно применить свои, общепризнанно более ограниченные навыки.

Я взмахнул нагинатой и протянул её ей.

— Позволь объяснить, зачем я здесь, Цубаки. Я здесь не для того, чтобы тренировать твои навыки, а чтобы научить тебя сражаться. Научить, как применить те навыки, которые ты годами взращивала, и сделать это таким образом, чтобы они смогли в нужное время спасти тебе жизнь. Иными словами, я здесь для того, чтобы научить тебя настоящему бою, где ты либо убьЁшь, либо будешь убита, — я кивнул на нагинату. — А теперь бери и поднимайся.

Она нерешительно посмотрела на меня, прежде чем потянуться за своим оружием и подняться.

В тот момент, когда она заняла правильную позицию, я усилил свои конечности до предела, бросился вперЁд и нанес точный и жёсткий фронтальный удар прямо в центр нагинаты. Под действием удара деревянное древко раздробилось, и моя нога прошла прямо, пока, наконец, не встретилась с грудью Цубаки.

В отличии от прошлого раза она не просто рухнула, а отлетела назад, несколько раз при этом перевернувшись на деревянном полу, пока, наконец, не остановилась на середине спортзала.

Попытавшись было подняться при помощи одной руки, она почти сразу же рухнула, закашлявшись кровью.

Я опустил ногу и медленно начал приближаться к ней, всё время следя за тем, чтобы на моем лице было беспристрастное выражение, потому что на самом деле внутри меня перекручивало от того, что мне предстоит сделать.

Грустно, но редко слов бывает достаточно для того, чтобы человек понял твою точку зрения. Только не в таких вот уроках. Боль всегда была самым лучшим учителем и не менее лучшим мотиватором. Нет ничего лучше боли, которая послужит напоминанием о том, что ты жив, а также о том, как легко можно расстаться с жизнью.

Сейчас, я хотел от неё именно этого. Понимания того, что сражение — это не игра. Что это не инструмент, который можно будет использовать в какой-нибудь рейтинговой игре, а оружие, которое будет использоваться для того, чтобы предотвратить её смерть.

Я остановился от неё в трех шагах и ждал, пока она посмотрит на меня. Это заняло некоторое время, так как у неё были проблемы с дыханием. Тело её дрожало от кашля, но в конце концов она сумела это сделать. Она подняла взгляд и посмотрела на меня глазами, блестевшими от слёз, с малиновых губ, запятнанных алым, капала кровь.

— Почему ты не вызвалась? — спросил я.

Она выглядела настолько озадаченной моим вопросом, что я был уверен, она даже не поняла, о чём я говорю.

— Когда я спросил у Свиты Соны, кто пойдет первым, почему ты не вызвалась? — уточнил я. — Сона хотела пойти первой, потому что знала, что ей нужно вести Свиту вперёд. Наблюдая за тем, как неспешно она продвигается вперёд, другие воодушевились бы её действиями. Однако ты этого не сделала. Ты была слишком пассивна и просто ожидала указаний своего Короля, даже не пытаясь при том действовать самостоятельно. Даже Саджи, при своей очевидной браваде, просто хотел защитить девушек из Свиты, потому что, будучи единственным парнем в группе, он считал это своим долгом. Ты же стояла на месте и ничего не делала, пока не было приказано.

— Тебе нужно понять, Цубаки, что ты не обычный член Свиты. Ты Ферзь, а Ферзь ведёт Свиту, когда этого не может Король. Представь, если сможешь, насколько же лучше остальным было бы ждать, если бы ты вызвалась идти первой, когда я спрашивал, а не заставлял?

— Сона из-за своей одержимости рейтинговыми играми находится в заблуждении по поводу того, что ей не нужно будет беспокоиться о том, кто возглавит её Свиту если она проиграет. Что битва закончится сразу же, как только она выйдет из боя. Но жизнь на деле не так устроена. На войне битва не заканчивается после падения Короля. Солдаты всё ещё будут живы, и они будут сражаться, пока их есть кому вести.

— Вот истинная цель Ферзя. Не просто быть волей короля и бездумно подчиняться всем приказам, а руководить, когда он не сможет, — я направил на неё свой клинок. — Ты понимаешь, Шинра Цубаки?

Я остановил на ней взгляд, пытаясь придать своим словам серьёзности. Мгновение она смотрела на меня, прежде чем открыть рот для ответа. Но, к сожалению, вместо слов из горла хлынула кровь, и она вновь закашлялась.

Ладно, прошло всё не совсем так, как я планировал. Слишком для моей воодушевляющей речи. Судя по тому, сколько крови было, наверное, сломав ей ребра, я задел и лёгкое. Похоже, я пнул слегка сильнее, чем планировал. Но к счастью, я заранее к такому исходу подготовился.

— Асия, — воззвал я к сцене. — можешь уже выходить. Мне бы не помешала твоя помощь.

Асия появилась из-за занавеса, затем спрыгнула со сцены и спокойно продолжила путь. На этот раз она была в другой футболке, с надписью: «Я маленький Дьявол». Причём с «л» на конце свисал маленький демон. Я был слегка удивлён тому, что она не была обеспокоенной или испуганной, подойдя к нам. Вместо этого она выглядела заинтригованной, словно бы пыталась решить какую-то головоломку.

Добравшись до нас, она сразу же встала на колени рядом с Цубаки и, полностью игнорируя кровь, брызгающую на землю, начала исцелять её при помощи Сумеречного Исцеления.

Как только она сделала это, я развернулся к Цубаки, намереваясь продолжить доносить до неё свою точку зрения.

— Цубаки, я оставляю тебе выбор, — я махнул рукой по направлению к сцене. — За сценой есть комната, в которой можно отдохнуть. Если хочешь, можешь оставить это небольшое испытание и пойти в ту комнату, чтобы отдохнуть в ней. Я не стану останавливать тебя или же как-то препятствовать.

— Ну или можешь продолжить тест. В таком случае, в течение следующих двадцати минут я выбью из тебя всю пыль, буду ломать кости снова и снова и погружать тебя в такую агонию, которой ты раньше никогда не испытывала.

— Но взамен ты узнаешь как сражаться, как вести бой даже с израненным телом, как применить с трудом заработанные навыки в реальном столкновении. Потому что, в этом я тебе могу поклясться, однажды ты окажешься в такой ситуации, где столкнёшься с врагом, который окунёт тебя лицом в грязь, разломит твои кости, словно ветки, и украсит землю цветом твоей крови. Единственным различием между текущим столкновением и тем станет то, что ты будешь не одна.

— У тебя будет остальная часть вашей Свиты, твои товарищи и друзья, и ты не сможешь сбежать так, как могла бы сегодня, просто оставив их позади. Я не стану оскорблять тебя, подразумевая, что ты охотно бросишь их. Но не ошибись при выборе, неважно, что ты выберешь, остаться и сражаться или же просто сбежать. Только не в твоём текущем состоянии, потому что против такого врага твоя жертва не будет иметь никакого значения — он без каких-либо колебаний просто убьёт и тебя, и остальных, — я не лгал, потому что если он и правда явится и я не смогу его остановить, то именно это и случится.

— А всё потому, что ты будешь сдерживаться точно также, как и сегодня. Твои тренировки заставят тебя неосознанно и безвольно сдерживать удары. Удары, способные располовинить мои конечности, не смогут даже проколоть его кожу, потому что ты слишком хорошо обучена сдерживаться.

— И потому я буду учить тебя. Я научу тебя без колебаний, без каких-либо ограничений наносить удары, когда придёт время. Всё для того, чтобы ты смогла дать отпор. Смогла победить.

К тому времени Асия закончила исцеление, и Цубаки уже начала подниматься.

Опёршись руками о пол, Цубаки рывком поднялась на ноги. Секунду она поколебалась, а затем восстановила равновесие в своей позе, перед этим пару раз качнувшись на пальцах ног. Даже не удосужившись забрать своё сломанное оружие, она просто заняла боксёрскую позицию, держа руки близко к голове и поводя левой ногой и плечом.

— Эмия, — заявила она. — ты чертовски много болтаешь.

Я моргнул, не ожидая от неё таких слов, а затем взорвался смехом. Да, признаю, я плох в таких речах. Всё же есть причина, по которой Арчер никогда среди личных навыков не имел Харизмы.

Тем не менее, Цубаки после всего готова была драться со мной даже безоружной, что меня даже впечатлило. Похоже, в ней всё же есть стержень. Она, может, и не была сильной, по крайней мере сейчас, но если все Ферзи похожи на неё, то я, быть может, больше и не буду считать подобный титул по отношению к себе позорным.

Такой дух воистину заслуживал награды. В конце концов, именно я уничтожил её старое оружие, и правильно было бы заменить его. И у меня имелся идеальный клинок.

— Ладно, но я не могу позволить тебе сражаться безоружной. Только не тогда, когда весь смысл тренировки в том, чтобы правильно научиться применять боевые навыки, — я протянул левую руку, чтобы схватить из воздуха только что спроецированное оружие, а затем воткнуть его в пол рядом с её ногами. — Хоть это и не нагината, но ты, думаю, останешься более чем довольна, освоив его. Думай о нём как о замене твоего сломанного оружия.

В пол между нами была воткнута китайская алебарда. Имея наконечник копья она также имела лезвие в виде полумесяца, закреплённом в стороне, на древке. Она была длинной, почти под два метра, а также обладала стальным противовесом. Хоть большая часть древка и была окрашена в чёрный, рядом со стальным полумесяцем был небольшой клочок кожаной ткани.

Хоть Цубаки и не сможет получить доступ к полной силе этого конкретного Небесного Фантазма, её пассивные способности, всё равно сделают его невероятно мощным оружием. Если она, конечно, сможет с ним управиться.

— Это оружие уникально. В мире ты подобного такого не найдёшь, но о его характеристиках я расскажу тебе позже. Сейчас настало время продолжить наш бой, — заметив, с каким трепетом она смотрит на оружие, я указал мечом на алебарду, чтобы она взяла её. После пары мгновений колебания, она протянула руку и вытащила оружие из пола, изумляясь ему, словно какому-то чуду.

Вообще хорошо, что она Ферзь, иначе у неё были бы проблемы с поднятием оружия, которое весит так же, как и она. А иначе я сомневаюсь, что другие классы имеют подходящую силу и скорость, необходимые для правильного владения таким оружием.

— Полюбуешься им позже, — сказал я ей после того как девушка, казалось, забыла обо мне. Какой-то частью себя я чувствовал гордость за то, что моим оружием так любуются. Однако я быстро откинул эту идею и предложил ей принять позицию, что она быстро и сделала.

— Позволь напомнить тебе, Шинра Цубаки, что после того, как я закончу с тобой, протестированы будут твои товарищи. А после них твой Король. Так что, если хочешь остановить меня или, по крайней мере, достаточно ослабить, чтобы облегчить их бремя, то одолей меня.

— Без колебаний, без ограничений, атакуй меня так, словно готова убить, иначе ты на мне даже следов не оставишь. А теперь докажи, что готова делить со мной один и тот же титул, Ферзь Ситри.

И как только я увидел, что она готова, я тут же сказал:

— Давай же начнём. Hajime!

Удар прошёл широко, импульс утянул Саджи вперёд, а я легко отступил в сторону и атаковал. Это был грязный трюк, хорошо слаженный и неаккуратно выполненный. Было ясно, что он не очень хорошо тренировался. Для этого боя мне не нужно было даже проецировать мои мечи, несмотря на то, что этот паренёк мог совершить продвижение до Ферзя.

Тем не менее, за этими взмахами всё же была сила. На деле я был впечатлён. Мне казалось, что ему с моими руками понадобится наибольшая помощь, потому как он был самым юным членом в Свите, но, похоже, помощи ему потребуется меньше всего.

Да, он был в совершенно никакущей форме, но его инстинкты были замечательны. Он вкладывал в каждый удар весь свой вес и продолжал сражаться независимо от того, сколько раз я его атаковал. В отличии от Цубаки, каждый раз останавливающейся после проигрыша, Саджи падал и сразу же вставал, словно ожидал удара в голову, если не будет двигаться быстро.

Увидев, как он двигается, я понял, что в сражении он был довольно хорош. Во многом он полная противоположность Цубаки. У него не было навыков или техники, но он знал, как пользоваться тем малым опытом, что у него есть. Ему не нужно было учиться сдерживаться, потому что его, в первую очередь, никогда правильно не учили сражаться. Вместо этого его попросту оскорбляли тем, что в бою он никто.

Я обратил внимание на Священный Механизм в его руке, похожий на ящерицу. Линия Поглощения, Священный Механизм, содержащий пятую часть души Вритры, одного из пяти великих Драконьих Королей.

Впервые услышав об этом, я заинтересовался тем, как ведёт себя его владелец. Хорошо известно, что Священный Механизм отражает личность своего владельца. Так вот что значит иметь сломанный Священный Механизм? Я даже беспокоился о том, что его владелец будет безумен. В конце концов, какой здравый рассудок может соответствовать разделённой душе?

Но, похоже, моё предположение оказалось неверным. Стало ясно, что разделённый дракон, в некотором роде всё равно остаётся драконом.

Саджи перекатился по полу, истекая кровью после моего импульсного удара и снова вскочил на ноги. Манжетом рукава он отёр кровь с разбитых губ, прежде чем снова повернуться ко мне.

— Ты должен лучше стараться, если хочешь одолеть меня, Аники[2]!

Я не потрудился даже руки поднять, а просто поднырнул под удар, одновременно атакуя ногами его ноги. Парень упал вперёд, но едва сумел удержать баланс.

— Почему ты продолжаешь называть меня так? — и ещё кое-что. Весь бой он называл меня «Аники».

— Как? «Аники»? — спросил он, прежде чем броситься на меня вновь.

— Да, так, — на этот раз я поймал его удар и, используя свой собственный импульс вращения, бросил его через плечо. Он довольно жёстко ударился о пол, явно не зная, как приземлиться, покатился, но вскоре снова поднялся на ноги. Впрочем, теперь он поддерживал правую руку.

— Ну, — заговорив, он перестал атаковать, видимо желая использовать паузу для небольшого отдыха. — из того, что я слышал, раз ты Ферзь сестры Президента, то ты, получается, её брат?

— Хм… ну да. Будем считать, что так и есть, — оно, на самом деле, не совсем так, но я не стал его переубеждать.

— Тогда мне лучше практиковаться побольше! Просто, понимаешь, — он выпрямился и ударил себя кулаком в грудь. — я влюблён в Президента!

Похоже, у малышки Соны появился поклонничек.

— Видишь ли, Аники, у меня есть мечта, которую я осуществлю, несмотря ни на что, — он указал пальцем в небо и с гордостью заявил миру. — Я хочу, чтобы она залете…

Из ниоткуда появился кулак и врезался в лицо Саджи ещё до того, как тот закончил свою фразу, отправив его в воздух. Там он перевернулся три раза, потом ударился о стену и отскочил от неё. Врезался он в бетонную стену с такой силой, что оставил в ней небольшую вмятину.

Смущённый произошедшим, я смотрел на это действо, пока, наконец, мой взгляд не упал вниз на руку, оканчивающуюся пальцами, вернувшимися в кулак. Только тогда я понял, что это я ударил его.

Асия быстро спрыгнула со сцены и спокойно подошла к недвижимому телу Саджи, а затем села и несколько раз его потыкала.

— Широ, — спокойно сказала она мне. — думаю, ты ему шею сломал, — затем она протянула руки и вернула её на место с таким тошнотворным звуком, что даже мой желудок перевернулся. Затем на эту же повреждённую шею она положила свою руку, начавшую светиться светом Сумеречного Исцеления.

— Эмм… Асия? — спросил я, по какой-то причине чувствуя нервозность. — Ты разве не была слегка напугана? Просто ты сейчас вправила сломанную шею Саджи…

— Да ладно, в качестве Святой Девы я и не с такими несчастными случаями сталкивалась, — ответила она с нежной улыбкой, на время затерявшись в воспоминаниях. — Мне приходилось иметь дело с переломами костей, отрубленными конечностями, даже с деторождением. И поверь мне, нет ничего ужаснее выходящего из влагалища ребёнка. Мне даже однажды приходилось исцелять человека с треснувшим черепом. Прежде, чем я исцелила, нам пришлось отыскать частички его мозга и затолкать их обратно. Это было довольно весело, — сверкая яркой улыбочкой закончила она.

Всё понятно, официально Асия объявляется… пугающей.

— Ладно, — начал я,решив игнорировать только что услышанное. — он сможет продолжить хоть как-нибудь?

— Извини, Широ, но даже с моими способностями так просто от сломанной шеи не отмахнёшься. Он, вероятно, ещё пару часов не сможет функционировать.

Я пожал плечами, не испытывая ни капли разочарования. После того, что он сказал, я потерял всякое желание помогать. Похоже, моя теория о том, что Священный Механизм с разделённой душой попадает в кого-то такого же неполноценного, подтвердилась. Надеюсь, удар по голове приведёт к потере памяти, и он забудет об этой своей мечте.

Или хотя бы о том, что я сломал ему шею. Не хочу видеть реакцию Соны, когда та узнает.

Ну правда, они впечатляли.

Голубоволосая пацанка Цубаса, стоя на коленях, сплюнула кровью, прежде чем посмотреть на меня.

— Чувак, тебя точно кто-то должен познакомить с Акено, — слегка устало усмехнулась она. — кажись, вы оба хорошо поладите.

— Сдаёшься? — спросил я, глядя на её сломанную правую руку.

— И закончу веселье? Ну нафиг, я люблю сражаться грязно, — улыбнулась она мне, показав красные от крови зубы. Щит на её левой руке полыхнул синим пламенем, окрашивая одну сторону её лица лазурно-синим цветом, — а чего-то более грязного, чем сражения в собственной крови просто не существует, — и с рыком она бросилась в атаку.

Независимо от того, что я делал, они продолжали держаться.

Даже рухнув на пол, со сломанной ногой, больше неспособной поддерживать её вес, она не издала ни звука. Её лицо оставалось спокойным, придавая ей почти скучающий вид практически на протяжении всего боя.

Момо, Слон с волосами цвета воронового крыла, заговорила впервые после того, как её нога переступила порог спортзала.

— Ты заставил пройти через это и Ген-чана? — даже когда она задала подобный вопрос, я не смог отыскать на её лице и проблеска эмоций.

В ответ я просто направил мечи на небольшую вмятину в стене, в которую и отправил Саджи.

На мгновение её лицо осветилось мерцающим жёлтым светом от молнии, вспыхнувшей и растрескавшейся в руках и полетевшей в меня в следующее мгновение.

Не обращая внимания на собственные раны, а только на раны своих товарищей, они охотно бросались вперёд, чтобы защитить друг друга.

Конь с косичками улыбнулась и засмеялась, когда мы столкнулись своими клинками, словно бы уже забыла о лепестках кровоточащих порезов, постепенно пропитывающих её форму.

— Знаете, сэмпай, — щебетала Томоэ, отступив после очередного столкновения, на этот раз с кровоточащим порезом на щеке. — я создаю настроение в нашей группе. Именно потому я всегда должна улыбаться, даже если мне грустно. Иначе кто будет подбадривать остальных?

Она наклонила голову на бок, положив тонкий пальчик на свой подбородок.

— Но~ Если никто не смотрит, то мне ведь можно и не улыбаться? — её улыбка в этот момент, казалось, растянулась фактически до предела.

— Вот вам небольшой совет, сэмпай. Всегда нужно быть осторожным с людьми, которые улыбаются. В конце концов, — словно погаснувшая свеча, её улыбка исчезла, оставив за собой мрачное и холодное выражение лица, ничем не напоминающее весёлую девушку, которая была здесь мгновение назад. — никогда не поймёшь, о чём они думают.

Она бросилась на меня с занесённым над головой клинком, взвизгнувшим от скорости её движения.

И если кто-то показывает страх или колебание — мне всего лишь нужно упомянуть, что их товарищи последуют за ними. И тогда в их глазах вспыхнет пламя.

При упоминании судьбы Пешки и её Короля, в случае её проигрыша, медленное отступление последнего Слона, Реи, превратилось в наступление.

Безрассудно она бросала заклинание за заклинанием, и я вынужден был уворачиваться от дождя острых градин, а также от воющих ветряных лезвий. Всё это время, пытаясь достать меня, она полностью игнорировала мои атаки, даже если они глубоко прорезали её плоть.

Если я ломал кости, они не обращали на это внимания и продолжали атаковать, пока, наконец, больше нечем было крыть.

Звук стальных ударов по дереву раздавался эхом во всём спортзале, когда Руруко затанцевала в своих металлических сапогах. Её волосы, завязанные в два хвостика, лентами следовали за ней. Шаги её были настолько быстрыми, что звучали словно капельки дождя, стучащие об окно.

Пот градом катился по лицу Пешки, дыхание уже давно стало рваным, но она отказывалась замедляться. Слишком уставшая для того, чтобы говорить, она просто посмотрела на меня, и затем вновь ускорилась. Не обращая внимания на то, что каждое её движение повреждало кости в сломанном плече, она танцевала вокруг меня, пытаясь найти брешь в защите.

Я ничего не мог поделать с чувством симпатии к этим детишкам.

Несмотря на то, что Сона и так собрала хорошую Свиту, я дам ей ещё кое-что.

Я услышал, как Сона позади меня вошла в спортзал. Я заставил Асию бросить на баскетбольную площадку небольшую иллюзию, скрывающую все повреждения и пятна крови. Такую простенькую сможет развеять даже низкоуровневый демон. То, что Сона всё ещё не заметила её, говорило лишь о том, как она беспокоится о своей Свите.

— Ты поняла, почему я оставил тебя напоследок? — спросил я, повернувшись к ней лицом, и продолжил, не дожидаясь ответа. — Каково тебе было видеть, как вся твоя Свита, каждый член один за другим, исчезает прямо перед тобой? Что ты чувствовала, не в силах совладать со своим невероятным разумом, сформировать единый план потому что у тебя не было достаточно информации и данных? Каково было знать, что все ваши планы и тактика не сработают, если ты не будешь держать свою Свиту за ручку и направлять их?

— Широ, — спокойно сказала она, остановившись передо мной в паре шагов. — где они?

Я проигнорировал вопрос, начав расхаживать вокруг неё.

— И теперь, когда ты лишилась своей Свиты, остались ли у тебя ещё козыри? В шахматах, чтобы создать ловушку, скоординировать оборону или даже организовать атаку, нужны фигуры. И потому, что ты сможешь сделать в одиночку, со своим шахматным мышлением?

Я раздвинул руки и указал на открытый спортзал.

— Поле боя пустое и ничем не заполненное, и потому ты, особенно когда я всё здесь распланировал и лучше его знаю, не сможешь использовать его в своих интересах. Ни погода, ни любое внешнее воздействие, ничего, что бы ты могла использовать в качестве преимущества. В этой тактике и стратегии боя единственное, что ты можешь, так это полагаться на свои собственные навыки. Как ты думаешь, достаточно ли их будет тебе для победы? — я остановился прямо перед ней.

— Хватит уже играться, Широ, — спокойно повторила она мне свой вопрос. — Где они?

— Победи меня и узнаешь.

— ОТВЕЧАЙ, ГДЕ ОНИ! — закричала она и маска спокойствия наконец-то упала, открыв беспокойство, которое она так отчаянно пыталась скрыть.

Вместо ответа я решительно развеял иллюзию, используя свою собственную магию. Вокруг нас появились явные признаки битвы. Весь пол был в рытвинах, больших и не очень. Кратеры заполняли и пол, и стены, покрытые копотью от заклинаний молнии и огня. Пол покрывали глубокие царапины и порезы от мечей. Следы от металлических ботинок Руруко присутствовали на всей баскетбольной площадке. Но больше всего было крови.

И её было очень и очень много.

И прежде чем Сона успела начать паниковать по-настоящему, я поспешил успокоить её.

— Они в порядке, — я указал на Асию, стоявшую посреди сцены и на этот раз не скрывающуюся. — мой Слон, Асия, обладает Сумеречным Исцелением. Она полностью вылечила их всех. Клянусь, они совершенно здоровы, только измотаны.

Увиденный рельеф так сильно ударил по Соне, что она покачнулась на месте, и я уж подумал было, что она рухнет.

— Зачем? — хоть и было ясно, что она пытается говорить сердито, также было очевидно, что она слишком устала, чтобы собрать воедино свои настоящие эмоции.

— Ты и правда думаешь, что Серафалл меня сюда из прихоти послала? — ответил я вопросом на вопрос. — с той самой секунды, что я переродился в демона, она вцепилась в меня и никогда не отпускала никуда больше, чем на несколько часов. Да даже тогда не слишком уж охотно. Тем не менее, она внезапно отправила меня настолько далеко, что я оказался, в буквальном смысле, в другом мире. Ты, так или иначе, не находила это странным?

— Скоро будет война, Сона, — отрезал я, прежде чем она попыталась заговорить. Лицо её побледнело от услышанной новости, и я кивнул. Хорошо, по крайней мере, она способна принять это всерьёз. — Она не хотела, чтобы я тебе рассказал, но мне кажется, что ты должна знать. Идет война и меня сюда послали, чтобы её остановить. Тем не менее, даже если я добьюсь успеха, этого будет недостаточно, чтобы остановить его. Мой успех лишь задержит его прибытие.

— Существует такое множество проблем, так много причин, по которым можно будет разжечь войну и предотвратить её. Серафалл послала меня сюда ради двух целей. Первая — чтобы остановить того, кто пытается разжечь войну в этом городе. А вторая — чтобы тренировать тебя и твою Свиту.

— Ты понимаешь, Сона? Я здесь не только ради тебя, но и ради твоей Свиты, и ты должна знать, почему.

Она закрыла глаза и пробормотала:

— Гражданская война…

Я кивнул, хотя в голове и мелькнула мысль, что она меня не увидела.

— Верно, Гражданская Война. И она не хочет, чтобы ты прошла через неё без опыта. Чтобы ты не пережила тот ад, через который прошла она, — я развернулся и посмотрел прямо ей в глаза.

— Это сломало её, Сона. Сломало настолько сильно, что потребовалось двести лет, чтобы нам с тобой удалось её собрать, — я нежно ткнул её в грудь. — она так хотела уберечь тебя от этого, что готова была расстаться со мной. Ты понимаешь, Сона?

Она стойко кивнула. Если кто-то, кроме меня, во всём мире и понимает, что для Серафалл значит расставание со мной, то это только Сона.

— Близится война, Сона, — повторил я. — и когда это произойдёт, ты никак не сможешь уберечь от неё свою Свиту. Так или иначе, ты увидишь, как они будут истекать кровью, один за другим. Другое дело, если прямо здесь и сейчас они научатся сражаться, чтобы не истечь кровью и не умереть после. Иначе на поле боя они истекут кровью и умрут, — я остановился и сделал шаг назад.

— Однако, Сона, к тебе я не могу относиться также, как к твоей Свите, — сообщил я ей. — Ты наследница, и это делает тебя равной мне. Я не могу заставить тебя вступить в бой, как твою Свиту. Вместо этого, Сона Ситри, я предложу тебе выбор.

Я указал на комнатку за сценой.

— Можешь пойти и присоединиться к своей Свите, они там отдыхают. А можешь остаться и пройти обучение у меня.

— Но предупреждаю, в тот момент, когда мы начнём, я буду относиться к тебе не как к равной, а как к своей ученице. Я буду относиться к тебе точно так же, как и к твоей Свите. Сломаю твои кости, пролью твою кровь и заставлю тебя страдать так, как ты никогда не страдала. Но взамен я сделаю тебя сильнее, настолько чтобы ты смогла пережить грядущие опасности.

— Ну и что же, наследница Ситри, ты принимаешь моё предложение?

В ответ мне из воздуха вырвались потоки воды, танцуя и резвясь, словно ленты на ветру. Спустя удар сердца, их число выросло до четырёх, и так далее, пока, наконец, они не заполонили весь спортзал, и я при всём желании не смог бы их сосчитать. Они закручивались и вращались в воздухе, словно змеи, ожидавшие команды атаковать.

Я гордо улыбнулся ей.

Правильно. Таким и должен быть Король. Своим образцом и мужеством подающий пример своим верным подданным.

Так ведь, Сэйбер?..Примечание к частиРедактор: саарталист.

Будет отредачено дополнительно, если потребуется.

Следующая большая глава совсем скоро. Пинать Лейзона.

Руководство для демонов 3.

Святые Мечи.

Клинки непревзойдённой мощи и величия, Святые Мечи — это оружие, созданное божественной волей и, прежде чем быть подаренным человечеству, наполненное святой силой. Не путайте их со Световыми Клинками (клинками, изготовленными из света), или Божественными Клинками (созданными для Богов). Святые Мечи — это клинки, созданные из «святого» элемента. Они не могут быть созданы руками человека или демона, а только лишь существа, способного управлять святой стихией, например, Бога.

Поскольку Святые Мечи чрезвычайно вредны для демонов, даже самые маленькие царапины могут обернуться потенциальной смертью. Даже в присутствии Святого Меча, демоны будут инстинктивно убегать, поскольку в телах наших они вызывают довольно примитивную реакцию, подобную реакции на преддверие битвы или полёта в телах людей. Всё же наши тела стремятся жить.

Святые Мечи могут быть использованы только лишь избранными пользователями. Хоть и не обладающие разумом, мечи способны судить о характере любого, кто держит их рукоять, и решить, достойны ли они владеть ими. Признанный недостойным не сможет завладеть ни одним из Святых Мечей. Каждый год всё новые посвящённые являются в Церковь, чтобы коснуться неразделённых Мечей и пройти проверку, дабы понять, есть ли у них потенциал для их использования. Само собой разумеется, что они не могут быть использованы демонами, ибо само прикосновение к ним сожжёт нас, а просто длительное присутствие рядом значительно ослабит.

На протяжении веков было множество попыток воссоздания искусственных пользователей Святых Мечей, но все они были неудачны. Однако несколько лет назад все попытки создания искусственного пользователя Святого Меча были приостановлены и собраны воедино Церковью.

Это было связано с событиями, получившими название «проект Святой Меч». Во главе с Вальпером Галилеем, ныне известным как Архиепископ Геноцида, в проекте экспериментировали над детьми, у которых был некоторый потенциал к овладению Священными Мечами, но которые провалили свои попытки.

В то время как основная часть деталей проекта была уничтожена Церковью, было известно, что эксперименты, проведённые над детьми, были неэтичными и бесчеловечными по своей природе, что привело к мучительной смерти некоторых объектов. Когда детали экспериментов начали просачиваться наружу и доходить до ушей руководства, Галилей попытался скрыть следы своей деятельности, убив и избавившись от оставшихся детей. Ему это удалось.

Однако Галилей спохватился слишком поздно, поскольку Церковь узнала об экспериментах, и внутренние силы Церкви захватили его, чтобы предоставить суду.

В итоге Вальпер Галилей и все причастные к проекту были признаны виновными и немедленно казнены Церковью. Будем честны, что ещё им оставалось делать? Освободить массового убийцу детей, заслужившего кличку «геноцид»? В какой искажённой реальности вообще может такое произойти?

Итак, с момента провала проекта «Святой Меч», Церковь издала закон, запрещающий любые исследования в области создания искусственных пользователей Святых Мечей.

Отлучение.

Когда-то в прошлом Церковь отлучала людей, действовавших в манере, неэтичной для её членов. К ним относятся экзорцисты, зашедшие слишком далеко и совершившие убийство или пытки.

Подобная практика продолжалась в течение многих лет, пока кто-то в Церкви не понял, что в общественность они выпускают хорошо обученного, но психически неустойчивого убийцу-психопата, чтобы тот мог продолжать акты насилия уже без надзора, или, что ещё хуже, мог присоединиться к фракции Падших, с которой Церковь воевала. И это очевидно было очень и очень глупой идеей… Очень очевидной. И очень глупой.

С тех пор как Церковь открыла для себя чудо, известное как здравый смысл, каждого невменяемого экзорциста судили, а затем казнили. Отлучение от Церкви теперь используется лишь в отношении тех, кто совершил ненасильственные преступления, но не представлял опасности для общественности.

Последнего экзорциста, пострадавшего от этой участи, звали Фрид Залзан, молодой человек, которого в детстве когда-то называли гением, прежде чем он не показал свою натуру психопата, без колебаний убивающего невинных. Его последние действия перед смертью заключались в том, что он показывал язык своим палачам.

Ранги Демонов.

Ультимативный класс.

Владыка.

Великий Король.

Король.

Эрцгерцог.

Князь.

Принц/Принцесса.

Высший класс.

Маркиз/Маркиза.

Маркграф/Маркграфиня.

Граф/Графиня.

Виконт/Виконтесса.

Барон/Баронесса.

Средний класс.

Барон/Баронесса.

Рыцарь/Леди.

Низший класс.

Простолюдины и новорождённые демоны.

Испытания наследников.

В демоническом обществе власть — это всё. Независимо от родословной или её отсутствия, только лишь власть имеет значение. Даже если в ваших венах будет течь кровь простолюдинов, но у вас будет больше власти, никто не пожалуется, если вы станете следующим Владыкой.

И всё же, если так, то почему члены семидесяти двух столпов в отношении своих наследников получают более лучшее отношение? Ответ прост — способности. Снова и снова наследники столпов доказывают, что вырастают в невероятно могущественных демонов. Достаточно взглянуть лишь на четырёх Владык и лидеров рейтинговых игр, чтобы понять это. Каждый из них является потомком одного из семидесяти двух столпов.

Однако сила — это ещё не власть, и потому наследникам не дают привилегий, которыми бы они могли воспользоваться без соответствующей «цены». И цена эта известна как «испытание».

Если наследник сможет доказать, что является могущественным демоном, то тогда испытание не вступит в силу. Но если наследник провалил тест, то ему придётся его пройти.

Испытание основывается на довольно простой идее: даже если наследник слаб, в его крови всё ещё имеются мощные способности. Потому, даже если сами они не смогут стать могущественными демонами, они должны обеспечить рождение могущественных наследников.

Вот почему каждый наследник привязан к могущественному демону из другого клана, не являющемуся наследником, или, вероятно, способному когда-то им стать. Наследникам даётся единственная команда — избавиться от брачного договора, используя свои собственные способности.

Не имеет значения, что они будут использовать: свою смекалку, хитрость или же грубую силу. Это испытание наследников — испытание для демонов, призванное доказать способность возглавить столп или же помочь создать следующее поколение демонов, которое точно окажется достойным.

В итоге имеется три возможных варианта. Первый — наследник находит законный способ разорвать контракт. Второй — наследник терпит неудачу и вынужден жениться или выйти замуж. Последний вариант — наследник отказывается от права наследования.

Если это происходит, то бывший наследник освобождается от брачного контракта и от всех обязанностей наследника поскольку попросту перестаёт быть членом клана.

За всю историю подземного мира третий вариант никогда не выбирался.

Для демонов власть — это всё.

Не существует демона, готового отказаться от власти даже ценой собственного счастья.

Я поднял левую руку в воздух, с интересом наблюдая за тем, как свет отражается от металлической поверхности тёмно-красной перчатки. Я повернул запястье по часовой стрелке, затем против часовой, наблюдая при этом за тем, как перчатка без усилий следовала за моими движениями, несмотря на её размеры, а затем сжал и разжал пальцы.

Идеальная копия Священного Механизма Двойного Критического покрывала мою левую руку и предплечье. С тех пор, как я впервые услышал о Священных Механизмах, я захотел посмотреть, смогу ли я спроецировать их. Однако до этого момента не было возможности попробовать.

Сначала из-за нехватки времени, потому что, когда я только-только появился здесь, мне нужно было многое узнать о мире, и времени на анализ Священных Механизмов попросту не было. Потом не было возможности, потому что в подземном мире Священные Механизмы были очень редки. Проявлялись они только в людях, и всё же за пределами свит юных демонов, пользователей Священных Механизмов найти было тяжко.

Однако с момента моего прибытия в мир людей, возможность перестала быть проблемой. Моя первая попытка копирования Священного Механизма произошла, когда я однажды утром стал свидетелем тренировки Кибы. Отец мечей был идеальным Священным Механизмом для начала моих экспериментов, так как у него было много общего как с моей способностью к проецированию, так и с моим элементом.

И хоть первая попытка и удалась, я бы не назвал её успешной. Как я и предполагал, мои способности позволили мне воспроизвести каждый меч Кибы, но это означало, что я скопировал конечный продукт Священного Механизма, а не сам Священный Механизм. Отец Мечей, как оказалось, физического проявления попросту не имеет, что, к сожалению, значило, что мне не удастся его спроецировать.

Возможность скопировать Священный Механизм во второй раз появилась вскоре после первой попытки. Иссей был на удивление жизнерадостен для человека, погибшего несколько дней назад. Возможно, это было связано с кружевным бюстгальтером, который Гремори держала на удочке, сидя при этом у него на плечах и тем самым заставляя бегать по стадиону.

Должен признать, Гремори гораздо лучше меня знала, как обращаться с извращенцем. Хоть я и сомневаюсь, что это было бы также эффективно, но я бы, будь Иссей в моей Свите, ни за что не стал бы использовать свои боксеры в качестве приманки для обучения.

Однако меня заинтересовал не метод обучения, а бордовая красная перчатка, которая покрывала его левую руку. Двойной Критический — Священный Механизм, способный удвоить силу человеку в течение некоторого времени. Несмотря на свою репутацию низкопробного Священного Механизма, над его мощью невозможно было посмеяться. Увеличение силы вдвое, нет, даже на двадцать процентов, дало бы мне невероятный толчок в боевых способностях.

Хоть это и был не меч, а лишь самая простая форма, которую может принять Священный Механизм, он всё равно был отличным инструментом начинающего. После трёх дней проб и ошибок и бесчисленного количество неудач, я наконец добился некоторого прогресса.

Я поднял спроецированный Двойной Критический перед собой. Таков был мой результат. С этим, мои попытки воспроизвести Священный Механизм подошли к концу. Это была, во всех отношениях, просто идеальная копия, неотличимая от реальной вещи.

Но также, это был полный провал.

В нём не было ничего плохого, ни единого недостатка в мастерстве, которое бы заставило его работать неправильно. Это была идеальная копия, как я уже ранее и сказал. Но проблема заключалась не в моей копии, а, собственно, в Двойном Критическом. Точнее в Священных Механизмах в целом. Экспериментируя с ними, я обнаружил фундаментальную истину, касающуюся непосредственно их функций.

Священный Механизм не предлагает передачу своему владельцу мощных способностей, потому как попросту неспособен это делать. Истинная цель Священных Механизмов — это сосуд. Они были разработаны, чтобы содержать души могущественных существ. От всемогущих Драконов до крошечных феечек. Священный Механизм будет служить лишь оболочкой для них. Способности, которыми они славятся, являются лишь следствием, не более чем побочным эффектом нахождения в них таких существ.

Именно потому мой Двойной Критический и не работал. Без души меньшего Низшего Дракона, питающего его, он не даст мне прибавки в силе. Сейчас это простой сосуд, всего лишь нечто, чуть большее чем обычная броня.

То же самое было и с Сумеречным Исцелением. Кольца были лишь контейнером для души, излучающей силу восстановления. Хоть я и не был до конца уверен, но, исходя из его прозвища «Улыбка Святой Матери», вполне возможно, что сила его исходила от одного из духов земли, ипостасей самой Гайи. Это объяснило бы способность обходить магическое сопротивление, поскольку тела наши созданы из плодов земли.

Мерцающая Эгида Цубаки, например, славится тем, что в ней живёт фея. А если заключить с ней договор, то можно перенять некоторые эффекты Механизма.

Но это не значит, что я не способен изготовить Священный Механизм. Всё как раз наоборот. Мой Двойной Критический способен вместить душу точно также, как и оригинал. Ему просто нужна душа, которую можно в него поместить.

Другими словами, всё, что нужно, чтобы заставить мой Двойной Критический работать, это добыть дракона, готового расстаться со своей душой… будто бы такое вообще возможно.

Во многом Священные Механизмы напоминали мне Каншо и Бакую. Знаменитый кузнец Гань Цзянь вынужден был выковать меч императору. Его жена, Мо Йе, видя, как её муж расстроен из-за неспособности выковать такой клинок, решила пожертвовать своей жизнью, чтобы помочь ему.

Чтобы выковать меч, способный достичь царства богов, нужно принести в жертву человеческую жизнь и сущность. Из-за любви к мужу она бросилась в горн и, поглощённый горем, он сумел выковать два шедевра, которые назвал Каншо и Бакуя, двойные мечи, словно женатые друг на друге. Один из них олицетворял его самого, а другой его жену, будто Инь и Ян.

Это были шедевры, несравнимые ни с чем, что Гань Цзянь когда-либо делал. Парные мечи обладали замечательной способностью всегда возвращаться друг к другу; притяжение всегда приводило их друг к другу, даже если один из мечей был потерян.

Однако кузнец не прожил долго после того, как изготовил мечи. Поскольку он фактически отказался от одного клинка, он не желал отказываться от другого, Каншо, думая, что тот, возможно, приведёт его к жене. В итоге, отказ отдать клинок, привел к тому, что император казнил его.

Священные Механизмы в точности, как и эти два клинка требуют для своего завершения жертвы.

Я развоплотил Двойной Критический со своей руки, спрыгнул с кровати и подошёл к шкафу, чтобы одеться в школу. Оно того не стоило. Приз того не стоит, если ценой для его получения будет чья-то жертва.

Я уже видел, как многие маги шли этим путём, в своём стремлении к власти, желая пожертвовать чем угодно. Иногда это заканчивалось неудачей, а иногда желающие силы получали её, но я никогда не видел, чтобы это делало их счастливыми. Жизнь после оплаты такой цены попросту не имела смысла.

Подобрав свою сумку я сунул другую руку в рукав пиджака и прошёл через комнату, чтобы добраться до лестницы.

Подметив груду коробок с обедами, я решил забрать один из них, и по пути прошёл через кухню.

*бип*

Я замер и в замешательстве мигнул, услышав слегка тревожный сигнал из кухни.

*бип* *бип* *бип*

Когда я вновь услышал этот шум, лёгкое беспокойство, которое я почувствовал, переросло в сильную тревогу. С большой неохотой я изменил курс и вернулся ко входу в кухню. Не желая заходить, я остановился перед дверью, но знал, что проигнорировать происходящее там просто не могу.

*бип* *бип* *бип* *бип* *бип*

Мысленно настроившись, я решился просунуть в проём только лишь голову, оставляя большую часть тела, от греха подальше, скрытой за стеной.

— Широ! — воскликнула Асия сразу же, как заметила меня. — Слава Бог…Ай! НУ НЕ СЕЙЧАС, ЧЁРТ ТЕБЯ ЗАДЕРИ! … Слава этому неблагодарному мудаку, что ты здесь! Мне нужна твоя помощь!

— Да… я вижу, — с кислой миной проговорил я.

Кухня, мягко говоря, была в полном беспорядке. Инструменты для готовки были разбросаны везде на полу и стойке. Брызги разноцветной жидкости покрывали каждую мыслимую поверхность в комнате, включая даже потолок, а груды плохо нарезанных овощей и фруктов завалили пол и столы.

С Асией дела обстояли не лучше. Её лицо было покрыто пятнами пищи, а то, что раньше было белым фартуком, на ней теперь выглядело так, будто на него стошнило пьяную радугу. В одной рукой девушка держала нож, а он покачивался в её руке каждый раз, когда она что-то говорила.

*бип* *бип* *бип* *бип* *бип* *бип*

Стоп, это что, микроволновка?

— Широ, *бип* помоги! Я не *бип* знаю, что я *бип* сделала не так *бип* но оно *бип* не перестаёт *бип* бибикать…

*бииииииииииииииииииииииииип*

БАМ!

Только мои нечеловеческие рефлексы позволили вовремя среагировать и убрать головы подальше от взрыва, наполнившего кухню чёрным облаком дыма и также запустившего его в дверь.

… Я даже не знал, что такое возможно.

Нет, ну правда, в этой вселенной что, микроволновки иначе работают? Или же готовка Асии настолько ужасна, что микроволновка просто покончила с собой, попытавшись в какой-то суицидальной атаке забрать нас с собой?

К этому моменту, дым наконец начал развеиваться, и я осторожно заглянул в кухню.

Всё полностью в ней было покрыто сажей, будто кто-то окрасил всё в чёрный цвет. И бедняжка Асия не была исключением. Она так хорошо вписалась в фон комнаты, что единственным признаком, по которому я её там нашёл, были лишь белки глаз, широко и в замешательстве распахнутые.

— Не волнуйся, Широ, я всё исправлю, — хрипло каркнула она, и на чёрном от сажи лице сверкнули белоснежные зубки.

— … Тебе помочь? — неохотно предложил я. Обычно я был бы более чем рад помочь, но честно я боюсь входить, пока Асия там. Не знаю, могла ли остальная часть кухонной утвари последовать за почившей микроволновкой, и знать не хочу. Сама мысль о том, что мою любимую кухню, место, где я практикую искусство приготовления пищи, пытаются уничтожить, разбивает мне сердце.

— Нет… — фразу её прервал приступ кашля, и облако черного дыма вырвалось из её рта. — нет, я справлюсь. Да и тебе в школу нужно.

Я, стараясь не выглядеть повеселевшим, махнул ей на прощание, взял коробки с обедом, и вышел из дома так быстро, как только мог, стараясь не переходить на бег. Также мысленно я добавил в список ещё одну вещь, от которой Асию стоит держать подальше, по крайней мере, покуда я рядом. До сих пор это были алкоголь и интернет порно. Теперь же в него добавляем и готовку.

* * *

— Мат, — объявила Сона, поставив слона.

— А, ладно, — я потёр затылок, глядя на игральную доску. — Похоже, я проиграл. Ну, это было весело, но мне правда…

— Ещё раз.

— Но мы же только что…

— Ещё раз, — повторила она безотлагательным тоном.

Я покорно вздохнул, начав помогать ей расставлять фигуры на доске, и всё это время старательно игнорируя хихиканье членов ученического совета вокруг.

Момо прекратила заполнять бумаги, услышав заявление Соны о моём поражении. Встав, она подошла к большой доске, с человека размером, которую недавно повесили на одной из больших стен комнаты ученического совета.

По центру была проведена вертикальная линия, разделяющая доску на две части. На верхних частях обеих половин были написаны имена, справа Соны, слева моё. На моей стороне было пустое пространство, а в самом низу чётко прописана цифра 0.

Сторона Соны же была полностью противоположна моей. Посередине она была заполнена десятками отметок, практически заполонивших всё пространство. В самом низу была отметка 71.

Момо взяла мел с соседнего стола, а затем приблизилась к стороне Соны и добавила ещё одну отметку. И не смотря на скучающее выражение лица, которое, словно маску, она носила постоянно, я знал, что, медленно стирая номер и записывая новую цифру — 72, она мстительно злорадствовала.

Семьдесят два. Я потерпел семьдесят два продолжительных поражения. Просто глядя на эту цифру, я чувствовал, что в меня словно нож вонзают, и моя гордость принимает ещё один сокрушительный удар. Последние пять дней с тех пор, как я тренировал Сону и её Свиту, президент затаскивала меня в комнату ученического совета и заставляла играть в шахматы. Она продолжала надирать мне задницу всеми возможными способами. Серьёзно, всеми.

Были даже игры, в которых она побеждала меня всего за семь ходов, но в остальных случаях она неоднократно щадила меня до тех пор, пока не оставался один лишь Король. И тогда, вместо того, чтобы объявить победу, она начинала в течение почти что пятнадцати минут, по всем направлениям охотиться на моего короля, прежде чем, наконец, срубить фигуру. Впрочем, возможно, ей становилось попросту скучно или же у неё в эти дни просто кончилось милосердие.

И всё это время она тщательно следила за тем, чтобы остальная часть ученического совета за этим наблюдала. Судя по едва скрываемым ухмылкам и смешкам, они, похоже, наслаждаются шоу.

Да, наверное, они слегка расстроены из-за тренировки.

И всё же непонятно, зачем так расстраиваться из-за проигрыша? Во имя Владыки, я даже шахматы не люблю, но моя гордость, моя бедная, покорёженная и оскорблённая гордость так сильно страдает при мысли об искорке в этой девушке, что уже семьдесят два раза надрала мне зад.

Ухмылки ученического совета совсем не помогали. Это что, издевательство? Надо мной издеваются?

Сона, будучи демоном с грехом Гордыни, как и я, вероятно, точно знала, как ударить меня в больное место, не делая ничего плохого. Нет, ну а что прикажете мне сказать? Мистер Правосудие, хулиганы меня в шахматах бьют? Нет, не шахматной доской, а в игре, и это ранит мои чувства, потому пожалуйста, скажите им, чтобы прекратили. Надо мной бы посмеялись, что, вероятно, растоптало бы в пыль последние остатки моей гордости. И если Серафалл когда-нибудь об этом узнает, не удивительно будет, если она решит поддержать свою маленькую «Со-тан» в… костюме чирлидерши и с помпонами в руках.

Я вздохнул и переместил пешку на два шага вперёд. Учитывая то, через что я прошёл, я ещё дешево отделываюсь. Да и с Соной есть шанс поговорить.

— Ты ещё не говорила с Гремори? — спросил я после того, как она мгновенно ответила на мой шаг.

Она кивнула.

— Избегая каких-то определённых деталей, я передала необходимость готовиться и тренироваться. Она знает лишь о том, что я смогла выяснить причину, по которой ты здесь, и по которой мы должны стать сильнее.

— Так она планирует прийти ко мне тренироваться?

— В этом нет необходимости, — она использовала своего слона, чтобы захватить моего коня. — Риас планирует отвезти всю Свиту на одну из вилл семьи в горах, чтобы десять дней там тренироваться. Да и тренера уже нашла. Она связалась с братом и на время одолжила его «Коня», Соджи Окиту, чтобы тот натаскал их.

— Правда? Удивлён, никогда не думал, что она обратится за помощью к Сазексу. Как ты убедила её сделать это?

— Не упоминая об истинной цели твоего здесь нахождения, я сказала ей, что в опасности не только наши жизни, но и жизни наших Свит. Говори о Риас, что хочешь, но когда дело доходит до безопасности её Свиты, она готова проглотить свою гордость. И да, через пару недель они уедут.

Втайне я почувствовал облегчение. С момента нашей первой встречи, я избегал Гремори, но всё же знал, что если хочу защитить её, то долго бегать не смогу. Однако если о них позаботится Окита, то мне ещё некоторое время можно будет не разбираться с этой проблемой.

Ну а теперь, когда вопрос решён, пришло время обсудить новейшую проблему.

— Так ты уже слышала о краже? — спросил я, пытаясь продумать свой следующий шаг.

— Краже? — повторила Сона, явно смущённая вопросом. Похоже, ей никто не сказал. — Широ, о чём ты говоришь?

Вместо ответа я залез во внутренний карман, достал свёрнутое, полученное вчера вечером донесение и протянул ей. Она взяла его и начала просматривать, покуда я продолжил думать о своём ходе.

Через несколько минут Сона покончила с чтением, и я как раз решил передвинуть своего коня.

— Были украдены четыре Экскалибура? Как они вообще это провернули? Все фрагменты Экскалибура хранились в разных церквях по всей Европе, но именно четыре украли одновременно, — произведя следующий ход, она даже не посмотрела на доску.

Впервые услышав о том, что в этом мире Экскалибур был сломан, я сначала даже не поверил. В моём мире Экскалибур был сильнейшим из святых мечей, который даже нельзя было назвать прекрасным, потому что это слово лишь омрачит его великолепие.

Второй мыслью была признательность, из-за того, что об этом не слышала Сэйбер. Я не был уверен, мог ли быть у короля Артура сердечный приступ, но проверять не хотелось.

Когда стало ясно, что моего короля загоняют в угол, я скривился.

— Да, но это ещё не самая лучшая часть.

— Ты говоришь о страже?

Я кивнул, передвинув своего короля. Как только я выпустил шахматную фигуру из рук, Сона мгновенно ответила и мне пришлось прикусить язык, чтобы не выругаться.

— Никто не был убит. Ты же понимаешь, насколько это странно?

Она рассеяно кивнула, думая об этом.

— И зачем же жалеть их, интересно? Проникнуть в хорошо охраняемые места, чтобы украсть Экскалибуры и так достаточно сложно. Зачем усложнять задачу, не убивая охрану? Вероятность того, что всё пойдет не так, растёт по экспоненте с каждым охранником, которого они пощадили. Но, тем не менее, они всё равно это сделали.

Она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на загадке.

— Не похоже, что после того, как они украли мечи, это уменьшит гнев Церкви. Церковь, может, и будет рада тому, что стража будет мертва, но учитывая то, что у них были мечи, вряд ли она проявит снисходительность, не зависимо от того, насколько милосердны были воры. И если преступники хотели навредить Церкви или ослабить её, было бы лучше просто убить охрану.

Я согласно кивнул. Экскалибуры не охранялись какими-то элитными подразделениями, но всё же находились под защитой одних из лучших экзорцистов Церкви. Если бы вместо того, чтобы прокрасться мимо них, их убили, то сила Церкви была бы значительно ослаблена. По крайней мере, в её людском многообразии.

— Так что, это, получается, были работы изнутри? — пробормотала она. — Да нет, Экскалибуры разными сектами охранялись. Этого не могло произойти.

Несмотря на то, что люди, принадлежащие фракции Небес, идентифицировали себя как Церковь, на самом деле единой группой не были. Они были разделены на несколько различных сект, от малых до больших по размеру, и с набором убеждений и командных структур каждая. Некоторые из основанных сект были Римско-Католической церковью, Восточно-Православной, а также Протестантской.

Каждый из Экскалибуров находился у разной секты. И хоть они официально и были на одной стороне, но друг с другом редко контактировали. Вот почему идея работы изнутри просто смехотворна. У сект возникали проблемы даже с согласованием простых и маленьких вопросов. Чтобы тайная группа людей из нескольких разных сект смогла работать вместе и так слаженно, что способна была организовать сложную и своевременную кражу, никому себя при этом не выдав… Это было практически невозможно.

— Удивительно, что Церковь не обвинила в краже демонов, — сказал я, отвлекая Сону от мыслей. — Похоже, что отсутствие смертей или разрушений, в дополнение к краже, произошедшей на святых землях, убедило Церковь в том, что мы не виноваты.

— Да, — согласно кивнула она. — не говоря уже о том, что демоны даже обыкновенный святой клинок поднять не смогут, чего уж говорить об Экскалибуре. Мы бы ни за что этого не сделали. Между прочим, твой ход.

Проклятие. Я посмотрел вниз на шахматную доску и передвинул вперёд первую попавшуюся фигуру, надеясь, что мне повезёт и я выберусь из этой катавасии. Похоже, с прошлого раза Сона поняла, что новостями я просто пытаюсь отвлечь её.

— Кстати говоря об оружии, — с самодовольной ухмылкой она посмотрела на доску на мой ход, хоть и сама ещё не ответила. — Я хотела спросить, что ты дал Цубаки?

Ах, точно. Я почти позабыл об этом. Краем глаза я глянул на Цубаки, заслышавшей темы разговора и оторвавшейся от документов. Я повернулся к ней и спросил:

— Цубаки, не могла бы ты её сюда призвать? Так будет проще объяснить.

Вопросительно взглянув на Сону, кивнувшую ей, она призвала алебарду точно так же, как и нагинату тогда. Вскоре оружие упало ей в руки — так, чтобы лезвие оказалось направлено вверх, а рукоять твёрдо упёрта в пол.

— Имя ей Хоутенгеки, — начал я. — единственная в мире алебарда, созданная в древнем Китае. Это во всех смыслах этого слова шедевр, и даже если ты весь мир объездишь, точно такой же ты не найдешь. Что отличает её от другого оружия, так это универсальность, позволяющая использовать характеристики всех основных видов двуручного оружия. Это позволяет ей быть эффективной в рубящих ударах, в колющих, в импульсных, а также в режущих и широких, размашистых.

— Однако её особенность не только дар, но и недостаток, поскольку требуется много навыков, чтобы овладеть ей. Не будет ошибкой сказать, что для овладения ей понадобятся навыки владения несколькими видами оружия. Это невероятно сложное оружие, и даже талантливому бойцу понадобятся годы, чтобы полностью овладеть им. За почти две тысячи лет существования Хоутенгеки лишь один человек сумел успешно им овладеть.

— Самым замечательным качеством этого оружия является то, что его разрушительная сила варьируется в зависимости от мастерства его владельца. Чем опытнее владелец, тем сильнее становится алебарда, в то время как в руках новичка она будет лишь слегка заострённой палкой.

— Говорят, что при максимально возможной силе владельца, она способна пробить что угодно, от шкуры Дракона до плоти Богов.

В тот момент все в комнате смотрели на оружие в потрясении и трепете. Особенно забавными были ошеломлённые лица обычно холодных Соны, Цубаки и Момо.

Опять же, частью себя я почувствовал гордость за то, что так смотрят на одно из моих оружий. Я фактически чувствовал себя павлином, расправившим хвост. Мгновение я наслаждался этим ощущением. Чувство того, что твоё творение отмечено и признано было просто прекрасно.

Было неожиданностью то, что возможности Хоутенгеки застали их врасплох. В отличии от Каладболга II, Хоутенгеки не излучал такое подавляющее количество энергии, хотя и всё равно ясно можно было сказать то, что это оружие поразительно. И это было естественно: в конце концов, истинная сила этого оружия может быть открыта лишь тогда, когда держит его в руках человек достаточно опытный, чтобы овладеть им.

— Широ, — Сона наконец смогла вновь заговорить. — ты даёшь моему Ферзю оружие, в потенциале способное убить Бога? Вот так просто? — взгляд, которым она меня одарила, был схож с оным у Серафалл, когда та пыталась сделать что-то глупое или безумное.

В ответ я пожал плечами.

— Мне оно не нужно, — и это была правда. Хоутенгеки, будучи оружием мощным, не несло в себе никаких уникальных способностей, которых я не мог бы обнаружить в другом оружии. На самом деле, в сравнении с некоторыми из более мощных моих клинков, он был просто бледной тенью. — Было бы бесполезно держать его при себе, потому что он просто пыль будет собирать. Уверен, что Хоутенгеки будет гораздо лучше рядом с Цубаки. Кроме того, я сломал её старую алебарду, конечно же я должен был заменить её.

Она пристально посмотрела на меня.

— Ты говоришь так, будто бы у тебя много оружия.

Я мысленно представил перед собой край бесконечных клинков, моё зеркало души, и просто ответил:

— Да.

— Кто это? — вопросил кто-то слева от меня. Обернувшись, я понял, что это была Цубаки. — Ты сказал что лишь один человек в истории полностью овладел Хоутенгеки. Кто это был?

— Это был Лю Бу, человек, чьё мастерство сделало его легендой истории Китая.

— Это был герой? — спросила Сона. — Ты дал ей оружие легендарного героя?

Я покачал головой.

— Лю Бу, конечно, был великим человеком, но героем не был никогда.

— Постой, постой, Аники, — я подавил желание содрогнуться от этого прозвища. Хоть я сначала и не возражал, но узнав, почему Саджи меня так называет, я быстро возненавидел это обращение. Надеюсь, мне удастся переубедить его изменить свою мечту, ну или по крайней мере не выкрикивать её вслух, пока он не встретил Серафалл, иначе Соне придётся искать себе новую пешку. — Ты так говоришь, будто их у тебя сотни. Значит ли это, что ты можешь раздать десятки оружий и даже не заметить их отсутствия?

— Хоть это и не совсем то, что я имею в виду, но да, могу, и зная, что ты хочешь спросить, Саджи, нет, больше я клинки раздавать не стану, — сказал я ему. — Ты должен понимать, что самыми мощными магическими мечами не каждый может овладеть. Подумай о том, как святые мечи позволяют овладеть собой только избранным. То же самое относится к большинству моих клинков.

— Хоутенгеки одно из немногих оружий, которое может быть использовано кем угодно, но даже оно не предоставит полную силу, если владелец не покажет, что достоин этого.

Саджи от моих слов, казалось, слегка сдулся. Но до конца винить его за разочарование я не мог. Если бы я не мог спроецировать все свои клинки, то тоже бы один из них хотел себе.

— А теперь, Широ, — сказала Сона. — если ты закончил отвлекать меня, то позволь кое-что сказать.

— И что же? — спросил я её.

Она ухмыльнулась и сдвинула вперёд ладью.

— Тебе мат.

* * *

Тёплый летний ветерок мчался по парку, шевеля зелёные листочки в ветвях над головой. Посылал рябь по неподвижному зеркалу озера, заставляя колыхаться отражение ясного голубого неба.

Парк, несмотря на тёплый день, был на удивление пуст. Возможно, это было связано со временем. Всё же только что закончились уроки, и большинство учеников отправилось либо сразу домой, либо в соседний торговый центр, потому как многие были ещё на работе. Единственная причина, по которой я был здесь, это решение сделать небольшой крюк по дороге домой.

Ещё один порыв ветерка пробежался по парку, и когда я шёл возле озера, наслаждаясь видом, растрепал мою чёлку. Быть может, зная, что здесь есть такое место, я приехал бы сюда раньше. Возможно, взял бы с собой Асию на барбекю или ещё что-то разрешённое. Обращая внимание на свою удачу, мне в таком случае стоило бы приготовить еду самостоятельно, потому что складывается такое ощущение, что некая кошечка определённо меня здесь найдёт.

Я занял место на одной из скамеек, стоящих по краю дороги на противоположном берегу озера, но обращённых к нему, как раз открывая мне беспрепятственный вид на его великолепие. Я решил немного расслабиться и подумать о том, как продвигается моя работа.

В целом дела, на удивление, шли хорошо. Если исключить инцидент с падшими, всё даже шло по плану. Я смог убедить девушек улучшить качество Замкнутых Барьеров на их территориях, начал тренировать Сону и её Свиту, и, хоть я не собирался тренировать Гремори с её Свитой, но для неё нашёлся компетентный боец, способный обучить их.

Хоть я и немного знаю об Оките Соджи, но встретившись с ним и обменявшись лишь парой фраз, я смог украдкой взглянуть на его меч. Это всё, что мне нужно было, чтобы понять, что Гремори в надёжных руках.

— Знаешь, она была написана людьми.

Что? Я покачал головой, чтобы вырваться из мыслей и огляделся. Я думал, что совершенно один здесь, но, похоже, я был неправ и погрузился в себя настолько, что не заметил, как кто-то приблизился. На скамье в парке через дорогу и немного слева от меня сидел мужчина.

Он был одет в простую белую рубаху на пуговицах и в простые чёрные брюки. На шее его висел серебряный крест, достающий примерно до середины груди. В руках он держал раскрытую Библию, которую сейчас и читал.

Он был прекрасен. Никаким другим словом нельзя было описать этого человека. Когда-то я думал, что только Кибу, чьему личику многие девушки могут позавидовать, можно назвать прекрасным, но этот человек, наверное, даже ангелов позавидовать заставит. Его красота была попросту неестественна.

Нежный ветер ласкал его вороновые волосы, медленно откинув их с лица, немного закрутив и отбросив на плечи, и были они цвета настолько чёрного, что, казалось, были срисованы с ночного неба. Кожа его была здоровой, безупречно розоватой, настолько безукоризненной, что ни единого недостатка на ней нельзя было найти.

Небесно-голубые глаза сияли на его аристократичном лице, в настоящее время имеющим на себе лёгкую улыбку и выражение расслабленного изучения Библии. Плечи и талия были настолько стройны, что его с лёгкостью издалека можно было перепутать с девушкой. Пальцы, которыми он переворачивал страницы книги, были мягкими и гладкими. Это были руки учёного, свободные от мозолей и шрамов.

Он выглядел настолько нечеловечески совершенным, что я даже использовал свою магию на предмет наличия магии иллюзии. Получив отрицательный результат, я использовал магию на себе, чтобы проверить, не замутнён ли мой разум, но тот оказался защищён. Это не было уловкой или иллюзией, человек и правда был настолько красив.

Хоть я ещё и был несколько неопытен в ощущении магии, я быстро начал обучаться, и потому я активировал демоническое чутьё в надежде обнаружить хоть что-нибудь. В нём присутствовала магия, в этом я мог не сомневаться, но насколько я мог судить, он был лишь человеком с магическими резервами чуть выше среднего. Это могло означать либо ограниченный магический опыт, либо то, что он родился счастливчиком с хорошими запасами магии.

— Эта Библия, — заговорив, он вновь перелистнул страницу.

— Что? — таким вот красноречивым был мой ответ.

Он закрыл Библию и поднял её передо мной.

— Библия была написана людьми, а не Богом. Христос никогда сам этого не писал. Эти тексты были написаны много лет спустя его преданными последователями. Хоть они и полностью скопировали его мысли, но вряд ли они имели на это право.

Я в ответ на это склонил голову.

— Зачем… ты тогда её читаешь? Если ты уверен, что она рукотворна, то и читать незачем. Ведь это не приведёт тебя к Богу.

Он улыбнулся, и улыбка его напомнила тёплые лучи солнца после ночной бури.

— Ах, нет, на этих страницах я не ищу Бога. Я ищу человека. Создавая что-то, ты всегда вкладываешь частичку себя. Отражение своей истинной натуры, — он провел пальцами по поверхности книги. — И потому я просматриваю страницы этой книги, чтобы найти в них отражение человечества.

— Я удивлён, — сказал я ему. — Судя по кресту на тебе я подумал, что ты христианин.

— Ах, да, — сказав это, он взял в руки крест. — Я последователь Бога и верю, что Христос был его даром человечеству, — он отпустил крест и позволил ему удариться о его грудь. — Только потому что я не верю в то, что Библия точна полностью не значит, что я не верю в Бога.

— Тогда, если ты думаешь, что Библия создана людьми, то зачем ты её читаешь?

— Потому что люди очень увлекательны. Даже сам Бог был ими очарован. Он создал бесконечное множество разных существ, но людьми больше всех дорожил. Даже своим верным ангелам он повелел склониться пред Адамом, отцом всех людей, — он положил библию к себе на колени и подушечками пальцев провёл по выгравированному на обложке названию. — Потому, с самого начала, мне просто хотелось знать, почему они такие особенные. Что в них такого особенного, что пленило даже Всемогущего. Это я и ищу на этих страницах.

Он запрокинул голову назад и посмотрел в небо. Я готов был поклясться, что в тот момент солнце начало светиться ярче, выйдя из-за облаков.

— Позволь мне рассказать тебе небольшую историю, — начал он.

— Когда-то давно, когда мир был ещё молодым и новым, Бог собрал пред собой все свои творения и вопросил: «Кому из вас нести бремя свободной воли?»

— В те времена, каждое существо было под волей Божьей. Они следовали каждой его команде, никогда не переспрашивая и не смея ослушаться. Бог, однако, был этим опечален — тем, что это значило. Они не следовали за ним по собственной воле, они просто не понимали, что можно поступить иначе. Хоть все его творения и поступали по собственной воле, они никогда не могли выступить против его решения, не смели подвергнуть сомнению ни единое его слово.

— Таким образом, он создал особенную способность для своих творений и назвал её «свободой воли». Но затем встал вопрос о том, кому её подарить, потому как свобода воли — это не то, к чему можно было бы отнестись легкомысленно. Всё же это было своего рода как проклятием, так и даром.

— Потому, собрав все свои творения, он, для начала, обратился к своим ангелам. Те были созданиями света, такими прекрасными и благородными, что были они гласом его воли. Спросил он их, желают ли они этого дара, но они ответили ему: «Нет, Господь наш, мы слуги твои, твоя воля и глас твой. Мы не желаем ничего, кроме как служить тебе, как и прежде».

— Затем повернулся он к горам, что с лёгкостью вес всей земли несли на себе, и спросил у них, хотят ли они этого дара, но они ответили ему: «Нет, Господь наш, мы не желаем этого бремени. Даже наши могучие плечи рухнут под этим весом».

— Снова и снова бог спрашивал у творений своих и каждое из них отвергало его дар. И наконец он добрался до людей.

— Когда он спросил у людей, хотят ли они его дара, те ответили: «Да, Господь наш, мы с радостью примем твой дар». И тогда бог возрадовался, ибо наконец кто-то по собственной воле решит за ним последовать.

— Затем Бог вернул свои творения туда, где они до того были, вернул людей на землю, принявшись наблюдать за ними. И он, и все жители небес, явились посмотреть, любопытствуя, что же люди будут делать со свободой воли?

— Сначала люди продолжали жить как обычно, и, казалось, не были затронуты свободой воли. Однако иллюзия развеялась почти через час. Один из людей вскоре оказался в том положении, в котором должен был сделать важный выбор. Это решение могло повлиять на всю его жизнь. И тогда, используя свой разум в купе со свободой воли, он быстро решил, что ему делать. Знаешь, что он сделал? — он опустил взгляд на меня, спросив.

Но я покачал головой.

— Без понятия.

Насмешливая улыбка украсила его губы, и он сказал:

— Человек воззвал к небесам и закричал: «Господь, скажи, что мне делать!»

Я разразился смехом, не в силах ничего с собой поделать. Идея была настолько забавной, что я даже представил себе это. Это было так по-людски, что я оказался удивлён тому, что не сумел предвидеть такого исхода. Наконец придя в себя, я обнаружил, что незнакомец снисходительно улыбается.

— Таковой, сын человеческий, была реакция у всех небес. Я вместе со многими моими собратьями-ангелами смеялся над этим зрелищем. Мы верили, что Господь наш сделал неверный выбор, что люди недостойны такого дара. Все мы повернулись к Богу, чтобы сказать ему это, но, увидев его, тут же прикусили языки.

— Отец не смеялся, он не был расстроен и обозлён. Он просто смотрел на людей всё с тем же терпением, с которым всегда смотрел на своих детей. И потому мы решили ничего не говорить, а попросту вернулись к наблюдению за людьми.

— Человек, не получив ответа, воззвал к небесам и спросил снова. Затем снова, снова и снова. Снова и снова он повторял: «Ответь, что мне делать?», даже не пытаясь разобраться самостоятельно. Спустя долгое время человека осенило, что Господь не собирается отвечать. Именно тогда молитвы о помощи обратились проклятиями ненависти.

— Он проклял имя его и оскорбил всеми возможными способами. Всё это время Бог никак не реагировал; он просто продолжал наблюдать за ним, молча и терпеливо. Наконец оскорбления закончились, и закричав, что не нужен ему ни Бог, ни помощь Его, человек ушёл и был таков.

— На протяжении веков эта сцена повторялась множество и множество раз. Человек просил Бога вести его, но, не получая ответа, проклинал Его, по-прежнему не пытаясь разбираться со своими проблемами самостоятельно.

— Поначалу нам на Небесах даже было больно смотреть на это. Вы, люди, постоянно спотыкались, вновь совершая одну и ту же ошибку, и с каждым новым поколением спотыкаясь на одном и том же месте. Многие ангелы отвернулись, не в силах больше смотреть на это. Отец, однако, продолжил наблюдать и ни разу не прекратил присматривать за вашим видом.

— Но однажды произошло нечто другое. Человек начал учиться. Это было самое замечательное зрелище из всего, что я когда-либо видел, — на мой непонимающий взгляд он пояснил. — Пойми, создав нас, Ангелов, Бог создал нас совершенными. Мы неизменны, могут пройти тысячелетия, а мы останемся такими же, какими и были в тот день, когда нас создали. Почему же? Бог создал нас совершенными — совершенными же мы и останемся.

— Но вы, люди, изменились. Вы выросли, стали чем-то большим, чем создавал вас Бог. Большим, чем он предполагал. Благодаря свободе воли и способностям вы превзошли даже Адама и Еву — людей, которых Бог создал лично. И сделали это вы без руководства Его и без помощи.

— И эти изменения быстро нарастали. Я наблюдал за тем, как человечество учится. Как когда-то бесконечная полоса неудач превращается в успех. Как ошибки становятся уроками, которые нужно освоить. В конце концов, люди разрослись, покуда их не стало настолько много, что они распространились по всему земному шару, превзойдя любую другую расу. Но даже тогда они не остановились на достигнутом, ибо достижения этого было недостаточно, чтобы удовлетворить их.

— Люди, несмотря на всё пройденное время, всё же помнили великолепие небес и старались ему соответствовать. Они попытались создать своё собственное Царство, способное посоперничать с Небесами. Они собрали богатства всех величайших мастеров во всех землях и начали строить город, попытавшись посоперничать с Богом. «Царство Небесное» — вроде бы так они его назвали.

— Конечно же они потерпели неудачу. Но, как и тогда, они пытались, снова и снова… и становились всё лучше и ближе к великолепию Небес. Достаточно лишь взглянуть на чудо, которым был Камелот, чтобы понять это, — я едва сдержался, чтобы не вздрогнуть от этого названия.

Незнакомец вздохнул, ненадолго потерявшись в своих мыслях.

— Я был уверен, что вот-вот они преуспеют. Мне так и не довелось узнать, верна ли была вера Отца в них, так как они были остановлены.

— Кем? — спросил я, как только Ангел притворяющийся человеком, собрался продолжить. Хоть я и понятия не имел почему один из небесного воинства захотел поговорить со мной, должен был признать, что любопытно стало послушать что он хочет сказать.

— Демонами, — ответил он. — Пойми, тогда они отличались от того, чем являются сегодня; они действительно были злыми и мерзкими существами. Они всё ещё являются ими, но тогда были на совершенно ином уровне. Настолько, что нынешний Люцифер скорее плюнул бы на них, чем признал бы в них свою кровь.

— Это было началом Великой Войны. Бог не хотел вмешиваться в дело людей, потому как хотел увидеть, как они растут. Хотел лично увидеть то, как они реализуют свой истинный потенциал, пределы которого даже Он не мог предположить. Вот поэтому он не отвечал на их молитвы, призывающие вести их. Он хотел, чтобы земля была свободна от Влияния и Небес, и Ада, чтобы человек мог беспрепятственно развиваться.

— И став свидетелем тому, что демоны вторглись в земли людские, развращая их и умы их, решил войною пойти, дабы защитить их. Ну а остальное, — он печально пожал плечами. — уже всем и так известно.

Он снова посмотрел на чистое небо.

— И всё же, я всегда задавался вопросом, что бы случилось, если бы не объявились демоны? Как далеко бы продвинулось человечество?

— Знаешь ли, люди не так уж и замечательны, — сказал я ему, немного смутившись из-за расы, которой я изначально принадлежал, и от правдивости своих слов. — Я видел, как некоторые из них совершают такие грехи, которых бы не посмели коснуться чернейшие из демонов. Это были зверства настолько ужасающие, что тот, кто их бы увидел, потерял бы всякую веру в человечество.

Мой собеседник понимающе кивнул.

— И правда. Даже я не могу отрицать этих слов. Именно поэтому я всегда сравнивал человечество с ночным небом.

Я в замешательстве нахмурился.

— И каким же образом?

— Бесконечная тьма. Ночное небо полно тьмы и посылает дурные предчувствия. Оно покрывает мир и приводит к отчаянию даже самые смелые души. Тот маленький лучик света, что попадается на пути вам, всегда превосходит ту всепоглощающую тьму. И в сражении с этим лучиком, тьма всегда проигрывает.

— Человеческая душа, нет, всё человечество в целом — оно, словно смоль, чёрное. Так много лжи, лицемерия, предательств, ненависти и ярости… Так много всего того, что окрашивает их души в чёрный цвет. Именно потому я, смотря на море человеческих душ, всегда вижу лишь бесконечное море тьмы. Достаточно лишь окрасить небо в чёрный цвет, и та парочка добрых душ, те проблески света, что так ярко светят, уже так далеко друг от друга…

На мгновение он закрыл глаза, прежде чем повернуться и посмотреть прямо на меня.

— Но знаешь, что первое приходит мне в голову, когда я смотрю на ночное небо?

— И что же?

— Звёзды, — он посмотрел на небо, на то самое небо, о котором говорил. — я думаю о звёздах.

— Почему, думая о ночном небе, мы представляем себе не чёрное небо, а море сияющих звезд? Такова человеческая душа. Мерцающие огни во тьме. Наши взгляды волей-неволей притягиваются к ним, мы пленены их светом.

— Но, несмотря на всё, мы знаем, что тьма бесконечна в сравнении со светом. Она бесконечна, а он ограничен. Что между каждой сияющей звёздочкой есть бесконечное небытие, что их разделяет. Но думая о космосе, думая о ночи, я могу представить себе лишь звёзды.

— Они увлекают меня — эти одиночки, что светят так ярко. Они притягивают мой взор, так что я никого, кроме них, не замечаю. И за это я люблю их.

— Для меня человечество это не те многие, что поступают неправильно, но те немногие, кто поступает правильно, несмотря на то, как это трудно. Они поступают так только потому, что это правильно. Именно поэтому я обожаю людей, — он снова посмотрел на меня. — таких людей, как ты.

Я покачал головой в ответ на слова ангела.

— Я, по крайней мере, больше не человек.

Он гордой и сияющей улыбкой, напоминающей оную у Кирицугу, улыбнулся мне, да так, что у меня заныло сердце, а затем встал и подошёл ко мне.

— Ты, — сказал он, стоя надо мной. Медленно он протянул руку и прижал ладонь к середине моей груди. — Даже если плоть твоя была осквернена, я могу видеть прошлое и заглянуть в глубины твоей души. То, что я нахожу там — это душа человека, пылающая так ярко, что свет этот затмевает всё, что я ранее когда-либо видел.

Прежде чем я смог даже подумать о том, чтобы остановить его, он снял крест и надел мне его на шею.

Я рефлекторно поморщился, закрыл глаза и приготовился к жгучей боли… которой не было? Медленно я приоткрыл глаза и посмотрел вниз на серебряный крест, висящий на моей груди и безобидно блестящий на солнце.

ТАК. Это должно было навредить мне. И очень сильно.

С тех пор, как я перевоплотился в демона, меня неоднократно предупреждали не касаться святынь, и, между прочим, кресты были в самом верху этого списка. Даже если держать его в перчатках, непрямого контакта было бы достаточно, чтобы сжечь любого демона. От такого даже Владыки не застрахованы.

Хоть в подземном мире по очевидным причинам и не было святых предметов и у меня никогда не было возможности лично прикоснуться к кресту, если бы я возжелал стать мазохистом настолько, чтобы захотеть этого, то знал, что должен был бы почувствовать в тот момент жгучую боль.

Я осторожно ткнул в крест пальцем и тут же отдернул его так, словно бы тот мог отрастить зубы и укусить меня. Увидев, что ничего не произошло, я снова прикоснулся к нему, а затем и вовсе положил крест на ладонь и с удивлением на него воззрился.

Я оглянулся на ангела, стоящего передо мной и лучезарно улыбающегося, глядя на моё без сомнения смущённое лицо.

— Почему крест не сжигает тебя? — высказал он мой молчаливый вопрос. — Даже я наверняка этого не знаю. Возможно, из-за того, что лежит внутри тебя? Того, что излучает знакомое тепло. Или возможно, это всё из-за тебя, дитя Адама; возможно, именно в тебе лежит нечто уникальное. А может дело совершенно в другом.

— Я не знаю, в чём причины. Лишь одно мне известно: когда я смотрю на тебя, я не вижу душу, проклятую демоном, хоть и имеющую оную плоть. Я вижу лишь чистую, человеческую душу, по-прежнему хранящую безграничный человеческий потенциал. Так что самое важное, Широ, это то, что ты человек.

Подарив мне ещё одну лучезарную улыбку, он, ничего не говоря, развернулся и ушёл. Ветерок снова пробежался по парку, на этот раз достаточно сильный для того, чтобы всколыхнуть волосы ангела и на мгновение показать длинные, заострённые эльфийские ушки.

Пройдя несколько шагов он замер, стоя ко мне спиной:

— Эмия Широ, ты один из сынов Адама и потому позволь представиться тебе.

Десять крыльев, похожих на птичьи, вырвались из-за его спины, подтверждая мои подозрения о том, что он был ангелом. Но, к сожалению, я ошибался насчёт его классовой принадлежности.

Он улыбнулся улыбкой, безусловно доброжелательной и наполненной состраданием, прежде чем положить руку себе на грудь и склониться в едва заметном поклоне. Крылья его в это время мягко дрейфовали вокруг нас.

— Я Кокабиэль, Благородный Падший Небес, один из Владык Григори, — он распрямился и улыбнулся мне в последний раз. — и я стану тем, кто донесёт до Земли волю Божью.

И затем, взмахнув крыльями, он исчез.

Долгое время я просто смотрел на то место, где он стоял совсем недавно и на дрейфующие перья, а затем рухнул на скамью и испустил разочарованный вздох.

Так это был… Кокабиэль. Тот самый Кокабиэль, против которого я послал стражу, и тот самый, от которого я должен защитить детишек — Падший, жаждущий развязать войну и тот, кого мне приказали убить, если посчитаю нужным. Тот самый Кокабиэль.

… Вот же отстой, а.

* * *

Оттолкнувшись от пола, я закрутился в своём кресле, глядя в потолок своей комнаты. Прошло три дня с тех пор, как я встретил Кокабиэля, и я использовал все доступные мне ресурсы, чтобы попытаться отыскать его. Мне не удалось.

Это не должно быть невозможным. Я уже связал с собой Замкнутые Барьеры на территориях демонов и потому буду предупреждён о любом магическом возмущении, прошедшем сквозь барьеры. Также в городе у меня были фамильяры, ищущие его, ну и стража, отслеживающая любые появления Падших.

Но, похоже, всё это напрасно. Насколько я могу судить, Кокабиэль просто пропал. В городе не было никаких его следов, что должно быть невозможно. Вороны, из-за своих маленьких магических резервов, должны быть чувствительны к любой форме магического присутствия. Даже самые слабые из падших не смогли бы от них спрятаться. Чёрт возьми, да они даже Иссея чувствовали.

Один из Замкнутых Барьеров, которые стража разместила по всему городу, не позволял никому перемещаться, если только это были не демоны или не те, кого они призвали. И хоть из города кто-то и мог призвать Кокабиэля, обратное не должно быть возможно, просто потому что в городе некому такое совершить.

У меня были фамильяры стражи, которые отслеживали всех известных магов в городе, и ни один из них не имел столько магии, чтобы призвать его, и все они были чисты. Да, мы проверили и это. Так как он сюда попал? И если он действительно исчез, то как он собирается вернуться?

В этот момент у меня мелькнула мысль дёрнуть всех стражей и заставить их охранять этих детей, скрытно или нет, но в итоге я отмёл эту глупую идею. Это был Кокабиэль, Падший, сражавшийся и преуспевавший во времена Великой войны, в которой отличился настолько, что был упомянут даже в Библии. Если слухи о его силе были верны, то стража вряд ли бы надолго задержала его, прежде чем умереть.

Другая причина была в том, что всегда оставалась небольшая вероятность того, что повышенная безопасность его попросту отпугнёт. Я не заблуждался, думая, что он оставит этот город и отбросит мысли о войне. Нет, он просто отправится в другое место, в котором мы менее подготовлены. Несмотря на риск, для всех, вовлечённых в эту суматоху, было бы лучше, если бы он напал здесь и сейчас.

Моё кресло медленно замедлялось, и потому я вновь оттолкнулся от пола. Я уже приказал страже не сообщать о появлении Кокабиэля никому, даже Владыкам. Или, лучше сказать, особенно Владыкам. Если Сазекс или Серафалл учуют, что кто-то, настолько опасный, как Кокабиэль, подобрался к их сёстрам совершенно незамеченным так близко, то они, вооружённые до зубов, примчались бы сюда.

Для группы существ, желающих мира, владыки были на удивление воинственно настроены. Впрочем, это было не совсем правдой. Только половина из них была таковой. Другая половина была более чем рада игнорировать мир вокруг в пользу своих маленьких увлечений… и как, чёрт возьми, эти существа стали правителями целой расы?

В любом случае, мне не хотелось бы, чтобы кто-то из них пронюхал об этом, пока я со всем не разберусь. Хорошо, что мне передали прямое командование над стражей, иначе я не был бы уверен, что они не ослушались бы моих прямых приказов.

Когда кресло остановилось, глаза мои остановились на кресте, лежавшем на середине моего стола. Именно так, просто лежавшем. Я понятия не имел, как это произошло, но, похоже, у меня был иммунитет ко всему святому.

Я испытал себя всем: от священных крестов до святой воды, и даже испробовал молитвы. Я добрался до небольшой часовни в другом городе, попытался помолиться Богу и попросил священника благословить меня. И ничего. Я не чувствовал ни черта, ничего похожего на сгорание сердца.

Я сделал всё, чтобы сохранить это в тайне, не потому что боялся того, как другие демоны будут реагировать на меня, а из-за того, что был в ужасе от возможной реакции Асии. Я не знал, что она сделает, узнав, что я могу молиться Богу, а она не может, и узнавать не собираюсь.

Покачав головой, я оттолкнулся от пола и развернулся к столу, за которым меня дожидалась стопка файлов. Это были доклады о Свитах Гремори и Соны. Хоть я уже и ознакомился с основными профилями ещё до того, как прибыл сюда, ясно было, что этого мало.

Я до сих пор помню, насколько напуганной Конеко была моим прикосновением. Как она дрожала, готовясь убежать даже при малейшем признаке агрессии. Нет, этого определённо было недостаточно.

Я намеревался заглянуть в её прошлое и причём гораздо глубже, но меня задержал вопрос о Кокабиэле. Однако, поскольку всё, с ним связанное, приводило к тупику, я нашёл достаточно времени на то, чтобы вернуться к этому делу.

Перебирая документы и ища Конеко, я, найдя то, что нужно, вытащил файл и положил его на стол перед собой. Игнорируя информацию о её боевых способностях (об этом я уже знал) и её времяпрепровождении с Гремори, я искал информацию о её детстве.

Наконец найдя нужные страницы, я отделил их от остальных и, откинувшись на спинку кресла, принялся читать. Но как только взглянул на первый абзац я тут же, от удивления, едва не выскочил из кресла.

Какого чёрта? Этого не может быть!

Почти вся первая страница была подвергнута цензуре. Предложения и целые абзацы были зачёркнуты толстыми чёрными линиями. Я быстро просмотрел остальные страницы и обнаружил, что почти половина отчёта подвергнута обработке.

Но в этом не было смысла. Я не забирал файлы из публичного архива, чтобы заполучить их, я использовал свои полномочия Ферзя Владыки. У меня был доступ к более секретной информации, чем даже был у глав семидесяти двух столпов. Мне даже позволили узнать о смерти Бога и большинстве грязных секретов подземного мира. Здесь не должно было быть ничего, что я не мог узнать.

Так почему же тогда всё здесь было зацензурено? Ошибка? Я взял папку Конеко и посмотрел на обложку. Большими красными буквами было отпечатано: «Разрешено читать исключительно Эмии Широ». Так что ошибкой это быть не могло.

Положив папку на место я нахмурился от того, что наткнулся на новую тайну. Будто они нужны мне. Похоже, за нашим маленьким котёнком кроется нечто большее, чем я думал. Я снова взял в руки её профайл и начал читать. Пока что мне придётся смириться с тем, что доступно. Но вернувшись в подземный мир, я точно выскажу пару ласковых тому, кто подверг файлы цензуре.

Я начал читать то, что было доступно в истории Конеко, и чем дальше я продвигался, тем темнее она становилась. Тодзё Конеко, урождённая Широне, была Некомата, частью редкого и исчезающего подвида, известного как Некошо. Осиротела в раннем возрасте и вместе с сестрой Курокой вынуждена была несколько лет жить на улице, прежде чем их подобрал демон по имени Александр Шакс, принявший после Куроку в свою Свиту в качестве Слона.

На какое-то время условия жизни Конеко улучшились, но продлилось это недолго, вплоть до катастрофы. Её сестра, практик сендзютцу, однажды потеряла контроль над силой, что ввело её в состояние берсерка и в итоге привело к смерти господина. Куроке удалось бежать. Быстро был организован розыск, однако в спешке она забыла свою сестру.

Этот инцидент привёл к тому, что отношения между демонами и Йокаями, в последние годы бывшие сильно напряжёнными, основательно разрушились. Смерть Александра Шакса вызвала так называемую «охоту на ведьм»: на Некошо в подземном мире. За неделю все оставшиеся Некошо были либо изгнаны из подземного мира, либо казнены, в результате чего было зарегистрировано двадцать три смерти. Никто из лиц, ответственных за казнь, не был арестован или обвинён.

В то время Конеко была немедленно схвачена и помещена в тюрьму. Прежде, чем судить, её держали в плену почти два месяца.

Чем больше я читал, тем больше терял над собой контроль. Я чувствовал, как он внутри меня трещал по швам от того, что невинная десятилетняя девочка была арестована за преступление, которого не совершала, и оставлена гнить в тюрьме в течение нескольких месяцев. От того, что её вполне законно могли казнить и что помогло только лишь оперативное вмешательство Сазекса, порешавшего не убивать её.

В тот момент я был благодарен ему, как никогда. Но какую бы благодарность я не испытывал, она быстро испарилась, когда я прочитал строки далее. Всё то терпение, которое внутри меня медленно трещало, вдруг лопнуло.

— Сазекс, ты полнейший ублюдок! Ты отдал эмоционально нестабильного, подвергшегося жестокости ребёнка двенадцатилетней девчонке в качестве ДОМАШНЕГО ЖИВОТНОГО?! — я хлопнул рукой по столу с такой силой, что сломал его и вскочил на ноги, закричав: — Мне всё равно, сколько твоя сестра потом целовала и обнимала её, это не залечит её раны, а просто замаскирует их!

Я просто смотрел на файл перед собой так, словно бы он был за это ответственен. Я вспомнил тот день на крыше, когда мы впервые встретились. Её испуганные глазки, то, как она дрожала и вздрогнула от неожиданного прикосновения. А я ещё думал, что её лицо было безэмоциональным, таким, которого у ребёнка попросту быть не может. И как долго оно у неё было таким? Как долго она скрывала свои эмоции? Я помню тот маленький лучик света её души, девочки, строящей вокруг себя непреодолимую стену. Нет уж, это продолжалось слишком долго.

Нет, раны этой девочки не были залечены.

Прочитав следующую строку я по-настоящему зарычал. Риас Гремори сменила ей имя на Конеко. Что по-японски будет «котёнок». Она назвала девочку котёнком? И никто при этом не сказал ей, что она для неё не питомец?

Нет, я даже не виню за это девчонку Гремори. В этом она тогда была так же невинна, как и Конеко. Она всё же тогда была лишь ребёнком. Всем было до боли очевидно, что она старалась обращаться с Конеко так хорошо, как могла. Но о чём, чёрт возьми, думал Сазекс, отдавая живое, мыслящее существо под ответственность двенадцатилетке?

Быстро просмотрев оставшуюся часть файла, я понял, что он даже терапии ей никакой не организовал. Он просто оставил её на попечение Риас Гремори и восстановление её оставил полностью на её усмотрение, потому как она была за это ответственна, как Король Свиты. Но ей было двенадцать! Зачем возлагать ответственность за ребёнка, подвергшегося насилию, на другого ребёнка?! Я что, единственный, кто считает это безумием?

Больше я не мог этого вынести. Я просто выкинул файл со стола и рухнул обратно в кресло. Откинув голову как можно дальше назад, я закрыл глаза и глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться и подумать.

О чём же ты думал, Сазекс? Я знаю, что ты не дурак, далеко не дурак. Ты бы не сделал ничего подобного, не будь у тебя веских причин, но как бы сильно я не старался, я не могу понять, что они из себя представляют.

Я знаю, что Гремори обращалась с Конеко так хорошо, как могла. В этом я не сомневался, но она просто не готова была заботиться о физически и морально травмированной маленькой девочке. И я знаю, что Сазекс также был в курсе этого. Так почему он отдал Конеко ей?

Так, хватит. Нет смысла думать об этом, прошлое остаётся прошлым и мне уже ничего не изменить. Я огляделся в комнате, ища что-нибудь, что угодно, способное отвлечь меня от текущих мыслей.

Когда мой взгляд остановился на файлах остальных членов Свит, я решил, что исследование их прошлого станет хорошим отвлечением внимания. Я взял верхнюю папку и принялся читать.

К тому времени, как закончил, я попросту смотрел на файл с недоверием. Я быстро потянулся к другой папке, просмотрел её, а затем к другой и ещё другой.

— К-какого черта здесь происходит?

Киба, Акено, Гаспер и даже Иссей — все они, каждый член её свиты, когда она приняла их, были мертвы или вот-вот должны были умереть. Все они, кроме Иссея, не имели дома, в который могли бы вернуться. Этого просто не могло быть.

Риас не приходилось убеждать кого-либо присоединяться к ней. Когда она находила их, половина из них попросту была мертва, либо умирали, а другая половина не имела дома, в который можно было бы вернуться, и они были просто бездомными сиротами.

Просматривая файлы, я вспомнил слова Соны. Я знал, что она говорила, но думал, что она просто преувеличивает. Даже если принять во внимание демоническую удачу, оная у Гремори не настолько сильна, чтобы ею можно было всё объяснить. Ничто иное, как удача Сверхдемона не сможет объяснить происходящее.

А главное то, что всё это произошло за такой короткий промежуток времени. Риас, в конечном итоге, затянула к себе Акено спустя практически неделю после того, как получила свой набор Фигур Зла. Конеко, Кибу и Гаспера она приняла к себе менее чем за два последующих года. Сколько мёртвых или умирающих она ещё продолжила встречать? Она была наследницей клана, восхваляемой принцессой, так почему её наблюдатели вообще позволили приблизиться ей к местам, в которых умирали дети? И почему это происходило лишь после того, как она получила свои Фигуры?

Каждый член её свиты, казалось, падал на колени перед ней, в состоянии лишь пальцем пошевелить. Более невероятным это событие делало ещё то, что каждый из членов свиты имел мощные Священные Механизмы либо влиятельную родословную.

И все они оказались в первоклассной Свите? Даже учитывая то, что они были простыми людьми? Нет, невозможно. Шансы на то, что это произойдёт, ничтожно малы. Настолько, что приближаются к нулю. Слишком уж много совпадений для того, чтобы это можно было списать на случайность. Кто-то должен был всё это организовать. Кто-то должен был всё устроить…

… Сазекс, ты подонок!

Нет… нет, это невозможно. Я просто проецирую на это свои эмоции. Подумай об этом. Я знаю Сазекса, он, конечно, много кто, но не хладнокровный убийца. Особенно он не убийца детей, он ни за что не навредит ребёнку. Он бы… и пальцем не пошевелил, чтобы хоть волос упал с головы ребёнка… вспомнились мне слова Риас Гремори.

… Он просто воспользовался их смертью. Не для себя, но для своей сестры. Когда дело доходило до свиты, у Риас всегда была отменная удача. Словно рука Бога направляла её.

Поступки Бога и Дьявола иногда просто на удивление схожи.

Я быстро взял папку Кибы и просмотрел её. Киба был одной из жертв «проекта Святого Меча». Вальпер Галилей, ответственный за этот проект, хотел скрыть детали экспериментов от посторонних глаз и создал лабораторию в одном из самых изолируемых мест, которые только можно было отыскать.

Он выбрал небольшой участок в ничейных землях. Это была северная часть таёжных лесов России. Отдалённое и недоступное не магическими средствами передвижения место. В десятках миль от ближайшего города, окружённое лишь лесами, оно было идеальным местом для проведения его эксперимента.

Киба был найден заблудившимся и блуждающим посреди леса в противоположном городу направлении. Он рухнул и уже даже умирал, когда его в самый последний момент нашла Гремори.

Что Риас Гремори, наследница одного из семидесяти двух столпов, опекаемая заботливым старшим братом, делала в самом центре территории Церкви в человеческом мире? Вдали от любой цивилизации или контролируемой демонами территории?

Отложив дело Кибы, я взялся за Акено. Связь увидеть было ещё легче.

Мать Акено была человеком, а отец Падшим. Когда ей было десять, её мать была убита врагами отца. Без матери, способной защитить её, семья Акено вскоре выгнала её на улицу из-за примеси крови Падших.

Когда ей только исполнилось двенадцать, Акено ненамеренно спасла человека, у которого был заключён контракт с демоном из клана Гремори. Испугавшись, что демон попытается убить её из-за частичной принадлежности к Падшим, она убежала и спряталась.

К сожалению, хоть ей и удалось скрыться от демона, сбегая из города она была захвачена родственниками. Они прибыли, чтобы убить её, но прежде, чем дедушка смог нанести ей смертельный удар, его остановил Слон главы клана Гремори, Генрих Корнелиус. До этого момента не было ничего необычного, однако странности начались, когда с ним обнаружилась Риас.

Зачем он её с собой взял? В чём вообще причина брать с собой наследницу Гремори? И это тоже лишь совпадение, что они появились в самый последний момент, чтобы спасти её и не минутой раньше?

Отбросив файл Акено в сторону, я потянулся к последней папке, принадлежащей Гасперу Влади.

Как и у остальных троих, у Гаспера было трагичное прошлое. Жизнь Гаспера, рождённого от человека и вампира, с самого начала пошла не так. Его мать умерла вскоре после его рождения, но не из-за осложнений при родах, а из-за того, что увидела истинную форму Гаспера и умерла от шока.

Это привело к тому, что отец вместе с остальными родственниками начал чрезвычайно его бояться. В сочетании со своим наследием Дампира, Гаспер настолько плохо общался с роднёй, что попросту решил убежать.

И убегая, он был найден и убит охотниками на вампиров.

Опять же странная ситуация. Вампиры, в отличии от многих сверхъестественных существ, живут не в подземном, а человеческом мире. В северо-восточной Европе, если точнее. Гаспер был убит посреди дикой природы этого региона, пытаясь бежать от охотников за вампирами. Что Риас Гремори, тринадцатилетняя наследница, вновь одна там забыла?

Ну а потом появился Иссей. Как вообще Падшие заподозрили, что у него есть Священный Механизм? Его магическое присутствие было настолько слабым, что Риас узнала об этом лишь по чистой случайности. И даже тогда Акено, лишь столкнувшись с ним, заметила это. Они в течение нескольких месяцев ходили в одну и ту же школу, и тем не менее никто не замечал, что у него есть Священный Механизм. Если бы всё сложилось иначе, Иссей вполне мог бы прожить всю жизнь даже не зная того, что у него есть Священный Механизм.

Один раз — случайность. Два раза — совпадение. Три раза — вражеские действия. И это происходило не один или два раза, а постоянно. Акено в Японии, Конеко в подземном мире, Киба в России, Гаспер в Европе, и теперь Иссей снова в Японии. Все они присоединились к Гремори только потому что умерли бы, не сделав этого, и всё же ни один из них ничего плохого при жизни не сделал.

Риас Гремори никак не могла это спланировать. Оставляя в стороне её возраст, я серьёзно сомневаюсь в том, что она готова была пройти через всё это лишь бы заполучить членов свиты, всё же несмотря на то, как она поступила с Иссеем. Это означало то, что она неосознанно подверглась манипуляциям третьей стороной.

И хоть доказательств у меня и нет, но хорошее представление о том, кто эта сторона, имеется.

Сазекс был прекрасным Владыкой, и хоть мне и не хотелось этого признавать, но работу он свою делал, вероятно, лучше, чем Серафалл. Я знал, что он готов пойти за пределы своих служебных обязанностей, чтобы защитить преисподнюю. Я знал, что он с улыбкой пожертвует даже своей собственной жизнью, если таким образом сможет защитить свой народ.

Однако у него имелся один кошмарный недостаток. Нечто, способное погубить всех нас. Он ставил свою семью и счастье превыше всего, даже выше себя и своего народа. Такая черта была добродетелью для личности. Но для правителя она была недостатком.

Существовала определённая форма безумия, уникальная для демонов, тип безумия, порождённый их грехом. Оно управляло ими таким образом, что человеческий разум просто не способен был этого понять, и меняло так, как люди просто не могли себе представить. В случае с Сазексом, оно поставило превыше всех его Свиту и семью. Он будет с радостью смотреть на то, как сгорает в пламени весь мир, нежели отбросит хоть кого-то из них.

Если понадобилось бы убить одного, чтобы спасти тысячу, Сазекс с тяжестью на сердце, но сделал бы это. Если бы понадобилось убить ради семьи или свиты, Сазекс пожертвовал бы миллионами, а не просто одним. Он бы даже не задумался.

Как Владыка, он не может проявлять явный фаворитизм семье, а не то правители и простой люд взбунтуются. Однако если он использует более тонкие и менее очевидные методы, чтобы помочь им, то никто и жаловаться не будет. Ему очень хотелось помочь младшей сестре получить мощную Свиту, способную защитить её, когда он бы не мог.

Если посмотреть с этой стороны, то ничего плохого он и не сделал. Ведь он всего лишь устроил встречу. Встречу сестры с её будущей Свитой. И если ему придётся воспользоваться несколькими умирающими детьми… ну, не зря же он Владыка Демонов. В конце концов, такой титул получают не за свою высокую мораль. Нет ничего, что не сделал бы Сазекс для защиты своей семьи, не было цены, которую бы он не уплатил ради этого.

К сожалению, он был не единственным таким владыкой. Я знаю очень мало вещей, которые Серафалл бы не сделала ради защиты Соны. Я не уверен, было это хорошо или плохо.

Я горько рассмеялся. Что за бардак… и главное, что я ничего не могу с этим поделать. Всё это произошло годы назад, так давно, что это уже можно списать на древнюю историю, и мне уже ничего не сделать, чтобы изменить её.

Я упал в кресло и собрался было положить на место папку с данными о Гаспере, когда нечто привлекло мое внимание.

Гаспер Влади страдает плохим контролем своего Священного Механизма. Из-за отсутствия у Риас Гремори власти для его сдерживания, было решено запечатать его до тех пор, пока его госпожа не созреет в качестве демона настолько, что сможет контролировать его.

В начале прошлого года Гаспер Влади был запечатан в подвале старого здания академии Куо. С тех пор его не выпускали.

Позволив файлу выскользнуть из моих рук на стол, я медленно откинулся на кресло. Глубоко вздохнув и закрыв глаза я постарался успокоить эмоции, бушующие внутри меня.

Стол сломался, а затем взорвался, послав во все стороны щепки.

Не сработало.

Я спокойно встал, взял пиджак и вышел из комнаты. Достаточно, значит достаточно, я устал смотреть на страдающих детей, которым я никак не могу помочь. Меня больше не волновали последствия.

Я ничего не мог поделать с прошлым, но настоящее было другим делом.

* * *

Фиолетовые искры магии перескакивали от руны к руне, освещая деревянную поверхность зловещим мерцающим светом. Круги, созданные из линий архаичного языка, которые я не узнавал, вращались на месте словно шестерни замысловато выполненных часов. Их было около двух десятков, впрочем, выделяющиеся больше всего, четыре в каждом из углов, а также малиновая печать Гремори, были единственной частью дизайна, не окрашенной в фиолетовый.

Даже просто стоя рядом с печатью я чувствовал какой силой от неё веет. Это было похоже на нечто физическое, например, духовку, излучающую волны тепла. Количество силы, исходящей от неё, было просто колоссальным, его было более чем достаточно для того, чтобы сдержать даже демона ультимативного класса. Это была печать, перекрывающая единственный вход в подвал. Она не позволит никому войти в это место или выйти из него, независимо от используемого метода. Оно заблокирует любому существу телепортацию, любую физическую попытку обойти печать, а также пробивание стен или подкоп.

Также она блокировала утечку большого количества магической энергии из этого места. В лучшем случае, единственная магия, которая смогла бы пробраться сквозь печать внутрь или наружу, это магические сообщения. Впрочем, она позволяла использовать самые простые способы коммуникации.

За ней был мальчик, почти два года не видевший дневного света.

Знающему, что делать, понадобились бы месяцы для того, чтобы снять печать. Даже ремесленнику без разрешения создателя понадобились бы недели, чтобы расшифровать и разблокировать печать.

Но мне не хотелось ждать.

Я спроецировал в свои руки кинжал. Его лезвие было изогнутым, радужного цвета, слишком хрупким и тупым, чтобы надлежаще его использовать как оружие. То был церемониальный кинжал, непригодный для боя. Однако любой, посмотревший на него, инстинктивно сможет сказать, что он опасен. Зловещую и извращённую ауру заметит даже самое магически необразованное существо. Потому что имя кинжалу было Рул Брейкер.

Я воткнул кинжал прямо в сердце печати Гремори и смотрел на то, как печать, очень легко способная сдержать силу могущественных существ, рушится, словно карточный домик.

Небольшая часть меня, не затуманенная гневом, думала, что это прекрасное зрелище. Между настоящим фейерверком и камнями, превращающимися в недвижимое озеро, мелькали и горели, обращаясь в разноцветные огни, руны, разваливаясь с середины и распространяя наружу пульсирующую волну.

В считанные секунды печать рухнула и всё, что осталось предо мной, было лишь простой дверью. После краха настолько мощной печати совсем скоро кто-то прибудет для расследования. Потому я без колебаний протянул руку, открыл дверь и спустился по лестнице в логово мёртвого апостола.

Место, как и ожидалось, было мрачным, хотя это и не мешало моему зрению. Тем не менее, спускаясь, я готовился к тому, какие ужасы ждут меня в конце лестницы. Ребёнок он или нет, Гаспер был дампиром, мёртвым апостолом, а я собирался вторгнуться в его владения.

Хоть я никогда и не был на настоящей охоте на мёртвых апостолов, в своём старом мире я парочку таких встречал, а также слышал рассказы. Как в течение одной ночи уничтожались целые города, а население их превращалось в безмозглых мертвецов. О том, как монстры, носящие лица простых людей, детей, бездумно нападали на всякого, достаточно неудачливого для того, чтобы попасться им на пути.

Логова были ещё хуже, так как они являлись родиной мёртвого апостола — местом, в котором они проводят больше всего времени. Их редко удавалось найти, потому как мертвые апостолы накрывали их особыми формами Замкнутых Барьеров, что делало их невидимыми для обычных людей, а также для любой формы магии. Они были настолько тщательно скрыты, что даже обученные гении ассоциации магов тратили годы на поиск хотя бы одного такого.

Вот почему я не знал, что могу там отыскать, обнаружив нечто настолько редкое, что просто не у кого было спросить, что там может быть. Тем не менее, не сложно было догадаться, что независимо от того, какую форму он примет, это будет настоящий ад, кошмарный ужас, который навсегда отпечатается в моём разуме.

Когда я зашёл в подвал, у меня наконец-то появился шанс хорошенько осмотреться и понять, верны ли мои подозрения. Нет, это хуже, намного хуже, чем я себе представлял, ужаснее, чем я вообще когда-либо мог себе представить. Даже в самых худших кошмарах я не ожидал отыскать место, которое было таким… таким… розовым.

Во имя мёртвого Бога, розового было так много, что я чувствовал, что мои глаза вот-вот загорятся, просто от того, что я смотрю на это место.

Стены были покрыты розово-белыми полосатыми обоями, и несмотря на отсутствие окон, всё равно присутствовали несколько тёмных занавесок, покрывающих отдельные участки стены. Деревянный шкаф и вся остальная мебель, украшавшие комнату, также были окрашены в оттенки розового, даже коричневые плюшевые медведи и чёрные кролики имели розовые глазки.

Что ещё хуже, так это кружева и ленты, покрывавшие комнаты. Компьютерный монитор в углу комнаты был установлен на розовой подложке, с краями, обшитыми какими-то розовыми кружевами. Даже широкоэкранный телевизор, установленный в середине стены, был помещён на розовую подставку.

На мгновение я подумал, что ошибся поворотом и оказался в аду. Я как раз собирался было развернуться и уйти, как вдруг посреди комнаты увидел гроб. Крышка была слегка приоткрыта и спрятана глубоко в тени, а оттуда на меня испуганно выглядывала пара пурпурных глаз.

Прежде, чем я успел сказать хоть слово, глаза вспыхнули жёлтым и рубиновым. Гаспер активировал свой Священный Механизм.

* * *

Риас Гремори в полном недоумении вместе со своей свитой смотрела на представшую перед ней картину.

— Ха… Хедшот, вот тебе, долбаный нуб!

Всего несколько минут назад она бежала по коридорам заброшенного здания школы после того, как собрала всю свою Свиту. Все они почувствовали магический разряд, вызванный крушением печати Гаспера.

Сразу они не поняли, что это было и потратили несколько минут на попытки, пытаясь выяснить причину. Только после того как Акено, самая магически чувствительная из группы, почувствовала, что над комнатой Гаспера больше нет печати, они наконец поняли, что произошло.

Пока они бежали вниз по коридорам и лестницам в комнату Гаспера, обеспокоенный разум Риас обдумал множество самых ужасных сценариев, один хуже другого, которые могли произойти. Охотники за вампирами вновь выследили Гаспера? Его семья попыталась забрать его обратно? Или тот, кто разобрался с Падшими, решил атаковать теперь и её Свиту?

Но, тем не менее, затуманенная ужасными сценариями произошедшего…

— Ахаха, я только что надрал тебе зад. Чувак, ты в этом не шаришь.

… Такого она попросту не ожидала.

В комнате перед широкоэкранным телевизором сидели Гаспер и Ферзь Серафалл Эмия. В их руках было по геймпаду, и играли они в какой-то шутер от первого лица.

Ворвавшись в комнату, она и её Свита могли лишь молча и неверующе смотреть на эту картину. Точнее, только она и Киба смотрели неверующе, поскольку только лишь юноша был потрясён так же, как и она.

Конеко нервно смотрела на тарелку с домашними закусками, стоящей между Гаспером и Эмией. Видимо, Эмия её с собой принёс. И учитывая то, что с тех пор, как они вошли, глазки её не отрывались от тарелки, событиями она была не сильно заинтересована.

Акено же, с другой от неё стороны, не выдержала и просто упала на колени, взорвавшись в приступе смеха. В такие моменты Риас и правда ненавидела это извращённое чувство юмора своего Ферзя.

— БАМ! И ещё один хедшот! Ааахахахахаха! — её любимый, миленький Слон захохотал, словно сумасшедший маньяк, после успешного попадания в голову персонажа. Она знала, просто знала, что не стоило давать ему подписку на Xbox Live.

Потому что с тех пор Гаспер просто изменился.

— О, Глава! Ты не поверишь, — обратился Гаспер к Риас, увидев её. Отчасти она заметила, что её Слон, охваченный очевидным волнением, не разговаривал с постоянным для него заиканием и привычно не растягивал слова.

— На Широ мой Священный Механизм не действует. Это значит, что я могу зависать с ним, не причиняя ему вреда! Ещё он сказал, что может помочь мне научиться контролировать мой Священный Механизм. Он даже предложил мне комнату, в которой я мог бы переночевать, пока он будет тренировать меня. Можно я перееду к нему? Можно, пожалуйста? — её Слон посмотрел на неё с такими щенячьими глазками, что в любое другое время она определённо не смогла бы устоять и кинулась бы обнимать его. Как бы то ни было, она по-прежнему не могла сопротивляться этому его взгляду.

Но когда она повернулась к Эмии за объяснениями, то обнаружила, что он совершенно её игнорирует, пялясь на что-то на экране телевизора.

— Это что, твои яички? Ты что, мне только что их в рот затолкал?! Ну-ка прекрати, мелкий негодяй! — закричал он, указывая на экран, на котором аватар Гаспера часто приседал на корточки прямо перед головой аватара Эмии.

Никогда в жизни Риас ещё не хотелось так сильно ударить ладонью о своё лицо.

Смесь из взбитых яиц зашипела и залопалась, когда я вылил её на разогретую сковороду. Пока готовился омлет, я обратил внимание на другую сковороду, на которой деревянной ложкой постоянно помешивал измельчённые болгарский перец, лук и грибы.

Я удивился тому, что сумел пропустить приготовление завтрака. Раньше я всё делал дома, но с момента прибытия в город стало не хватать времени. Да даже в подземном мире я мог готовить столько, сколько хотел! Остаётся винить домашних прислужников Серафалл.

Клянусь, её шеф повар, увидев меня на кухне, готовящего завтрак, точно едва не свалился с сердечным приступом. Какое бы почтение или уважительное отношение он не имел в качестве демона высокого класса, если я появлялся на кухне, в его услугах больше не нуждались.

Естественно, я игнорировал его мольбы и неоднократные попытки остановить меня. В итоге несчастный просто расплакался. Думаю, то, что он услышал от Серафалл о том, что моя готовка ей нравится больше, стало последней каплей. Оказывается, он готовил для неё аж с тех самых пор, когда она ещё была маленькой. Не было ничего более смущающего, чем рыдающий, словно малыш, пятисотлетний демон.

С тех пор я, в основном, старался избегать кухни. Но теперь, когда я переехал в свой дом, это больше не было проблемой. И теперь, когда был выходной, я решил в качестве подарка сделать большой завтрак для въезжающего Гаспера.

— Асия, — позвал я через плечо. — не могла бы ты, пожалуйста, накрыть на стол? Еда уже почти готова.

— Конечно, Широ. Накрою на четверых, — весело ответила она.

Я рассеянно кивнул, ещё раз проверив омлет. Я не был уверен, какая еда нравится Гасперу, и потому решил обезопаситься заранее и приготовить западный завтрак. Он, вероятнее, предпочел бы его японской кухне, потому как вырос в Европе.

Западная кухня не была моей сильной стороной, но блюда были относительно простые, и потому я был уверен в том, что справлюсь. Я также убедился в том, что порции будут достаточно большими, на случай, если Гаспер любит покушать, потому этого будет более чем достаточно, чтобы прокормить его, Асию и меня… стоп, подождите-ка, четыре? Нас же всего трое… было…

Лопатка в моей руке замерла на половине пути переворачивания омлета, когда я повернулся через плечо и наткнулся на пару внимательных янтарных глаз, блестевших от едва скрываемого волнения и смотревших на меня.

— Конеко, что ты здесь делаешь?

— Голодная, — ответила она так, будто бы это всё объясняло. Ну правда, а чего я ожидал?

Она сидела за столом рядом с Гаспером, уже держа в правой руке вилку, а в левой нож. Одета она была в чёрно-фиолетовую рубашку и белую юбку с фиолетовыми отпечатками кошачьих лап. На её шее был тонкий чокер с небольшим пластиковым цветком.

Сейчас, подумав об этом, я понял, что первый раз вижу её не в школьной форме. Я так привык к ней, что теперь девочку было тяжело узнать.

— Гаспер, — если бы мои руки сейчас не были заняты, то я бы точно сжал пальцами переносицу, чтобы предотвратить зарождающуюся головную боль. — ты во что одет?

— Бумажный пакет! — радостно воскликнул тот. Из двух глазниц, прорезанных в коричневой бумаге пакета, который он поместил на голову, сверкала пара розовых светящихся шаров. Это придавало обычно выглядящему, словно ребенок, Гасперу настолько злобный вид, что мне едва удалось сдержаться от того, чтобы рефлекторно не треснуть его сковородой. — Мне его Конеко дала! Разве мне не идёт?

Я уставился на Конеко, смотревшую на меня со своим обычным непроницаемым выражением лица…

Чего?

… Буквально на секунду, я в этом готов был поклясться, на личике Конеко прежде, чем быстро исчезнуть, блеснула злобная ухмылка. Нет, наверное, мне показалось. Конеко ни за что бы не смогла изобразить такое выражение лица.

В конце концов… кошки ведь не злые, правда?

— И как ты с этой штукой на голове собираешься есть? — спросил я.

В ответ Гаспер протянул кулак, а затем медленно вытянул вверх указательный палец. Он повернул руку с пальцем туда, где за пакетом должен был находиться его рот. Быстрым тычком он просунул палец сквозь пакет и сделал отверстие прямо напротив рта.

— Вот так, — сказал он, опустив руку, чрезвычайно довольный собой. — теперь я смогу есть, не снимая его, — новоиспечённая дырка расширялась и сжималась всякий раз, как он говорил.

И почему все встреченные мною демоны сумасшедшие? Косплеющая Владыка, телепортирующиеся в шкафчики котята и теперь вот носящий пакеты вампир, занимающийся кроссдрессингом.

Перевернув на другую сторону омлет, я на секунду позволил себе отлучиться и подойти к Гасперу. Вместе с этим моё воображение показало мне мини-версию Серафалл, будто ангелочка и демона в мультиках, сидящую на плече и нашёптывающую на ушко.

Подойдя к Гасперу, я протянул руки и спроецировал на каждой определённый набор одежды с подходящей каждому набору маской. Присев так, чтобы находиться на одном уровне с его глазами, я протянул появившиеся свёртки.

— Вот, — кивнул я на каждую из рук. — носи лучше это. Уверен, будет удобнее бумажного пакета.

Даже через бумажный пакет я увидел, как глаза его расширились; он узнал, что я держал в руках. Он быстро выхватил одежду из моих рук и бросился в одну из боковых комнат, чтобы переодеться, бросив через плечо:

— Спасибо, Широ!

Когда до моих ушей донёсся звук хлопнувшей двери, я вернулся к готовке. Уверенный, что Гаспер по какой-то причине не вернётся сразу же, я спросил:

— Так, Конеко, еда — это единственная причина, по которой ты здесь?

Краем глаза, готовя новую порцию яичницы с беконом для Конеко, я поймал еле заметное движение — она пожала плечами.

— Глава хотела, чтобы кто-то проверил Гаспера, — ответила она. — Я сама вызвалась.

Я в ответ на это ухмыльнулся.

— И я уверен, что ты за Гаспера беспокоилась, а не из-за голода сюда явилась.

Девочка просто указала на себя.

— Демон. Не Ангел.

Вспоминая о событиях прошлой ночи, я хихикнул. Честно говоря, то, что я сделал, было крайне безрассудно, и по меньшей мере глупо. Я мог влипнуть в большие неприятности. Но я просто, будь оно всё проклято, не мог сдержаться.

Честно говоря, я был удивлён, что у меня до сих пор не было никаких проблем. Риас Гремори, преодолев шок от ситуации, оказалась чрезвычайно терпелива. Поймав меня с поличным, она могла лишь сообщить, куда следует, и на меня бы обрушился шквал неприятностей.

Но тем не менее она суровым тоном объяснила мне, что будет, если я хоть что-нибудь сделаю с Гаспером. Прямо она, впрочем, ничего такого не сказала, но у меня сложилось такое ощущение, что она чувствовала себя слегка виноватой за эту ситуацию с Гаспером и винила себя за отсутствие возможности самой позаботиться о нём.

Впрочем, она ещё бормотала, что уже привыкла к безумствам Левиафана после ночёвок у Соны и, конечно же, должна была ожидать этого от её Ферзя. Что там Серафалл делала с бедными девушками?

Теперь я ясно понимаю. Хоть вмешательство в дела чужой Свиты и является преступлением, могли бы вы представить реакцию окружающих, когда она говорила, что запечатала члена своей Свиты из-за того, что он был слишком опасен? Учитывая то, насколько её репутация пострадала из-за инцидента с Усиляющим Механизмом, что же ей ответит Совет, когда она скажет, что: «Он пробрался в комнату моего Слона, чтобы поиграть с ним в видеоигры. Я поймала его с поличным, когда мой Слон неоднократно пытался заталкивать своё естество ему в рот».

До сих пор я избегал любых неловких ситуаций. Если бы она донесла на меня, то в самом лучшем случае мне пришлось бы уйти из города и не только моей репутации, но и репутации Серафалл был бы нанесён непоправимый урон.

— Я накрыла, Широ, — откликнулась Асия со своего места.

— Очень вовремя, я как раз закончил, — отозвался я через плечо. — Гаспер, еда готова. Тебе лучше появиться побыстрее, иначе Конеко съест твою порцию, — девушка, о которой шла речь, даже не заимела стыдливый вид для приличия, а просто согласно кивнула.

Из входа на кухню, словно птичка, промелькнула и мгновенно прыгнула на стул чёрная полоса. Чёрная накидка, которую он на данный момент придерживал руками, мгновение закрывала его фигуру, прежде чем он широко распахнул накидку и выкрикнул:

— Я ночь!

И вместе с этим показал свой костюм бэтмена.

Да, я подарил бэт-мальчику бэт-костюм.

Воображаемая мини Серафалл, что всё ещё сидела на моём плече захохотала так, что шлёпнулась на спину, соскользнув со своего сидения. Даже услышав воображаемый удар от её удара о пол, я всё ещё продолжал слышать маниакальный хохот.

* * *

— Аах~ Так гораздо лучше, — вздохнула она, расположившись на диване. — Прости, что я первой села, юная Ситри, но мои старенькие косточки уже не такие, какими были раньше.

— Всё в порядке, — ответила Сона, сев напротив неё. — не думаю, что сейчас стоит беспокоиться об этикете.

— Ха! — пролаяла старая монахиня. — Если бы я имела дела со старым наследником Ситри, этикет бы давно в окно выбросили, — она повернулась к одной из двух своих сопровождающих, ожидавших её по бокам. — жаль, что у тебя не было возможности пообщаться с Ириной, мне кажется, вы бы поладили.

— Как скажете, босс, — с радостной улыбкой ответила девушка со светло-коричневыми волосами, хоть и в это же самое время её холодные фиолетовые глаза не прекращали внимательно следить за обитателями комнаты ученического совета. Она стояла справа от монахини и хоть на диване и хватало места для них, но они не решались сесть. Вместо этого обе они держались внимательно и бдительно, в отличии от расслабленной и дружелюбной монахини.

И несмотря на то, что обе они были девушками, сопровождающими её, словно гонцы, они были одеты в чёрно-синие костюмы с тёмно-синими рубахами и галстуками, что придавало им, несмотря на молодой возраст, зрелый и довольно профессиональный вид.

Девушка с левой стороны от монахини на своём левом плече держала сумку для гольфа, впрочем, учитывая то, как она держала руку, затянутую в перчатку, рядом с приоткрытой крышкой, готов был поспорить, что у неё там было оружие.

Эта вторая девушка имела голубые, до подбородка, волосы, с зелёной полоской на правой стороне чёлки, так похожей на белую. Её желтые глаза спокойно осматривали комнату, а поведение в целом выдавало уверенность в себе, хоть они и были, три к одному, в меньшинстве.

Однако именно монахиня среди них выделялась больше всех. Локоны волос, с годами ставшие белоснежными, вырывались из причёски, падая ей на лицо. Глубокие голубые глаза и уголки её губ были окаймлены морщинками, но остальное лицо было на удивление гладким. Руки, сжимавшие деревянную трость, были жёсткими и мозолистыми.

Несмотря на предыдущие её слова, было ясно, что возраст совсем её не замедляет. Достаточно было посмотреть на то, как она двигается, чтобы увидеть очевидную силу, которая в её теле до сих пор искрилась. И хоть улыбка её и была искренней, она таила в себе опасность.

— Вы знаете мою сестру? — вежливо спросила Сона.

— Можно и так сказать, девочка. Мы со старыми друзьями несколько раз с ней сталкивались, когда я была едва старше тебя. Конечно, чаще всего мы просто от неё убегали и она гонялась за нами, поливая наши головы проклятьями. Был в нашей группке один дурачок, не перестававший сравнивать её с Габриэль и считавший её хуже. Конечно же, он считал совершенно необходимым каждый раз об этом ей напоминать, — хоть она и посмеивалась, видно было, что говорит она серьёзно.

— Ладно, хватит древней истории. Уверена, вам интересно, что мы здесь делаем, — её улыбка слегка хоть и поугасла, но всё же не исчезла до конца, поскольку разговор начал набирать серьёзные обороты.

Сона проигнорировала чай, который Цубаса поставила на стол, поправив свои очки.

— Да, признаю, мне очень интересно, — заговорила она, сцепив руки перед собой. — необычное событие для Церкви — отправить экзорцистку на мою территорию. Я уже и не говорю о вашей репутации. Даже в моём поколении имя Гризельда Кварта имеет вес.

Хоть Гризельда Кварта и не была сейчас такой же активной, как и раньше, в своё время она была одной из самых страшных людей поколения. Рождённая без Священного Механизма и не обладающая высоким магическим потенциалом, она смогла пробиться в иерархии только лишь благодаря своим навыкам мечницы, что сделало её одной из самых могущественных экзорцистов Церкви.

Несмотря на то, что только это и делало её опасной, истинный пик её славы случился около сорока лет назад, когда она и её трое товарищей экзорцистов смогли уничтожить могущественного демона Ультимативного класса без потерь в принципе. Более примечательным достижение делало то, что все четверо были без Священных Механизмов.

Когда стража проинформировала меня о её прибытии в город, я бросил все свои дела и с неба принялся наблюдать за всеми её передвижениями. Хоть я и был далёк от опытного лётчика и был бы простой мишенью в воздушном бою, я был достаточно хорош, чтобы хотя бы оставаться на высоте и наблюдать. Впрочем, я не стал забывать о дистанции, если вдруг кто-то из них меня заметит.

Стало быстро очевидно то, что направляется она в академию, и потому я решил опередить её и оповестить Сону о том, что по пути случайно обнаружил пару экзорцистов. И вот так вот мы и оказались в комнате ученического совета, в которой была вся Свита Соны, я и три экзорциста.

— Спасибо, дорогая, — Гризельда поблагодарила Цубасу, взяв предложенную чашку с чаем и сделав быстрый глоток из неё, прежде чем отставить в сторону. — Тогда давайте уже и к делу перейдём? Как представители Церкви мы прибыли сюда, чтобы попросить вас кое о чём. И вообще-то даже дважды. Во-первых, нам нужна вся имеющаяся у вас информация о пропавших Экскалибурах.

Что? Из-за удивления, физически опустившегося на комнату, стало ясно, что я не единственный оказался застигнут врасплох.

— Об Экскалибурах? — Сона пришла в себя быстрее всех. — Почему вы думаете, что мы что-то о них знаем? За исключением четырёх, украденных несколькими днями ранее, мы не знаем ничего.

Хоть улыбка Гризельды и была на месте, она с почти что пугающей напряжённостью наблюдала за говорившей Соной, пока наконец не прикрыла глаза и буквально физически не расслабилась.

— Похоже, это правда, что вы, демоны, в этом не замешаны, — пробормотала она еле слышно, хотя все демоны в комнате услышали её фразу.

Затем, снова открыв глаза, она любезно кивнула Соне.

— В таком случае, мы отзываем первую просьбу и переходим ко второй, — она сделала паузу для того, чтобы глотнуть из чашки, прежде чем продолжить. — извиняюсь, если это с нашей стороны прозвучит самонадеянно, но мы, Церковь, официально просим разрешения провести разведку в этом городе, включая ваши территории.

— Из-за Экскалибуров, — Сона быстро сложила кусочки паззла вместе. — думаете, они здесь?

— Думаешь, Экскалибуры в первый раз пропадают? — Гризельда ответила вопросом на вопрос. — если владелец такого ценного меча будет убит в бою, то его, конечно же, кто-нибудь украдёт. И всё же Церковь оставляет Экскалибуры на полях битвы, нежели сохранить их в большом хранилище под Ватиканом как и все другие ценные, но не практичные реликвии. Ты когда-нибудь задумывалась, зачем мы это делаем?

Соне даже не нужно было время, чтобы подумать над ответом.

— Так вы можете их отслеживать.

— Верно, — улыбнулась ей Гризельда, словно ученице, давшей правильный ответ на вопрос. — за последние полтора тысячелетия, что Церковь владеет Экскалибурами, мы теряли их десятки раз, но заметь, все семеро по-прежнему у нас. Впрочем, — застенчиво улыбнулась она. — по крайней мере были.

— И вы отслеживали их от Европы до Японии?

Женщина лишь широко улыбнулась.

— У нас свои методы.

На самом деле, был смысл в том, что они не хотели того, чтобы все знали о том, как они отслеживают мечи. Ты не можешь помешать чему-то, если не знаешь принцип действия этого чего-то. Учитывая то, что никто почти тысячу лет не догадался, сама Гризельда вряд ли также знает и наверняка получает указания от вышестоящих чинов Церкви.

Сона на минуту замолчала, переваривая всё это, прежде чем спросить:

— Чисто гипотетически, что будет, если я откажусь от вашей просьбы?

— Тогда Церковь объявит вас соучастниками преступления, — она пожала плечами. — прости, дорогая, но мы практически уверены, что мечи здесь. После нанесённого оскорбления в виде кражи четырёх из них, высшие чины отчаянно хотят их вернуть. Я могу тебе сказать честно, такого раньше ещё не было.

Если Сона и оказалась расстроена от подразумеваемой угрозы, то на лице её этого было не прочитать.

— И вы уверены, что сможете вернуть Экскалибуры лишь втроём?

— О, не волнуйся, дорогая, — её постоянная улыбка не дрогнула. — у нас на всякий случай имеются козыри. Позвольте продемонстрировать вам. Зеновия, Ирина, покажите.

По приказу обе девушки с разных сторон обнажили оружие. Синеволосая, Зеновия, достала из сумки для гольфа меч. Это был длинный двуручник, легко в длину доходивший от земли ей до плеч. Гарда имела вид парных секир, заключённых в кронштейны крестообразной формы, а кончик лезвия оканчивался тремя концами. Сталь меча была окрашена в цвет чёрного пепла, а на самом лезвии были вырезаны алые узоры.

Другая девушка, Ирина, просто вытянула вперёд правую руку. Чёрная полоса, обёрнутая ранее вокруг её запястья, зарябила, затем, словно змея, утянулась вниз ладони к перчатке. Как только девушка крепко ухватилась за неё, полоска снова начала меняться, на этот раз превратившись в золотую рукоять катаны.

Гризельда также воспользовалась возможностью показать своё оружие. Сжав деревянную трость обеими руками, она быстро перевернула её, а затем потянула. Верхняя часть трости легко стянулась, обнажая сталь лезвия, скрытого глубоко в сердце древесины. Эдакий меч-трость.

Все демоны вокруг меня заметно вздрогнули и сделали шаг назад от одного лишь взгляда на клинки. Сидевшие лишь вжались глубже в свои стулья, пытаясь как можно дальше отодвинуться от воздействия мечей, и Сона не стала исключением — первобытный инстинкт побуждал бежать со всех ног. Подальше от вещей, способных одним только разрезом покончить с их жизнями.

— Политикой Церкви всегда было выслеживание пропавших Экскалибуров при помощи других Экскалибуров, — продолжила говорить Гризельда всё с той же дружелюбной улыбкой, словно бы не заметила реакцию демонов. — В конце концов, девочка, даже если в чьих-то руках оказалась парочка священных мечей, это не значит, что есть люди, которые могут ими владеть. Пользователи священных мечей на деревьях не растут, знаешь ли.

— Пффф! — я зажал рот рукой в попытке сохранить самообладание, но это оказалось бесполезно. Даже через руку звук смеха оказался достаточно громким, что привлёк, как я успел заметить, всеобщее внимание. Я пытался, клянусь, пытался сдержать смех, но у меня ничего не вышло. — Ахахахахаха!

Впервые с момента входа в комнату улыбка сползла с лица Гризельды полностью, и она ошеломлённо чиркнула по мне взглядом. Я сидел слева от неё перпендикулярно Соне и ей самой.

— Я сказала что-то смешное, парниша?

— П-простите, — удалось выдавить мне между приступами смеха, когда я наконец начал успокаиваться. — я и правда не хотел смеяться. Просто когда вы с серьёзными лицами называли эти игрушки Экскалибуром, я не мог не засмеяться.

И это правда. С тех пор, как я услышал о сломанном Экскалибуре, я волновался о своей реакции. Сама мысль о том, что Её меч сломан, посылала по моему телу волны боли. Я не знал, что сделает со мной вид его фрагментированных останков. Сломался бы я при виде их, разозлился бы на судьбу или же отреагировал как-то по другому? Я не знал.

Но глядя сейчас на эти игрушки, а они именно что были игрушками, я ничего не мог поделать и засмеялся от абсурдности ситуации. Смешно было то, как вся эта безумная вселенная, в которую я угодил, относится к таким вещам, как Экскалибур.

Это были Небесные Фантазмы в лучшем случае D-ранга, и то я наверное слишком преувеличил. О, конечно их способности были достаточно впечатляющими и возможно заработали бы себе ранг-C, если бы не одно НО — сами мечи были очень хрупкими. Удары, которые даже Фантазмы С-ранга Каншо и Бакуя смогут выдержать, отделавшись лишь царапинами, заставят эти игрушки разрушиться.

Что мне ещё делать, если не смеяться над миром, который обозвал это Экскалибуром?

— Вот как, — она слегка наклонила голову в сторону, глядя на меня так же пристально, как и на Сону несколько минут назад. — и что же заставило тебя назвать их игрушками, парень?

— Просто мечи, которые вы держите в руках, настолько хрупкие, что я могу разломить их, лишь сдавив. То, что Церковь не только настолько отчаянно нуждается в таких бессмысленных игрушках, что послала одного из лучших экзорцистов, чтобы пересечь половину земного шара за оружием, которое я могу сломать голыми руками, но и назвала эти игрушки Экскалибуром, настолько невероятно смешно, что я не мог не засмеяться.

— Хватит блефовать, демон, — рыкнул на меня голос. Я поднял взгляд и наткнулся на синеволосую экзорцистку, смотревшую на меня. Хоть девушка за всё время встречи и казалась спокойной и тихой, но похоже её темперамент не выдержал после того, как я засмеялся и обернулся против неё. — Неважно, как сильно ты пытаешься скрываться за этой своей бравадой, ваш вид может лишь преклоняться перед мощью этих мечей.

Затем она указала на меня мечом. Явно не для того, чтобы ударить, всё же кончик клинка не достиг моего лица, а лишь остановился в нескольких дюймах. Это был обманный манёвр и довольно слабенький. Он должен был заставить меня отшатнуться и отойти в страхе.

Краем глаза я видел, как остальные демоны напряглись или даже отступили в ответ на её замах. Даже Гризельда неодобрительно сузила глаза, но иначе всё же не отреагировала.

Я же не потрудился сделать ничего, кроме как поднять правую руку и схватить клинок, как только он добрался до моего лица.

— Блефую? — спросил я, игнорируя то, как недоверчиво расширились её глаза, и вместо этого сосредотачиваясь на клинке, который сжал в руке. — О нет, я не блефую. Видишь ли, всё, что мне нужно сделать, чтобы сокрушить эту жалкую пародию на меч, так это сжать его, — к чему я и приступил.

Ужасный визг отразился от стен комнаты ученического совета, когда металл завизжал под давлением моих пальцев, начав покрываться микротрещинами. С одного взгляда я мог сказать, что он сломается, если я хотя бы ещё чуть-чуть сожму…

— Широ! — выкрикнул голос и в следующее мгновение мне на плечо легла рука. Я повернулся и увидел Сону, лицо которой было и наполовину обеспокоенным, и наполовину поражённым. — Широ, — заговорила она медленно, словно общаясь с каким-то глупым ребёнком. — пожалуйста, не уничтожай очень ценный и важный меч, за который наши гости из Церкви могут убить.

Я отвёл от неё взгляд, перевёл его сначала на меч, а потом на шокированные взгляды экзорцисток и остальных членов ученического совета.

— О, — выдохнул я, прежде чем отпустить меч, тут же забранный назад его выбитой из колеи владелицей.

Ладно, похоже, я оказался слегка более раздражён по поводу Экскалибура, чем думал изначально.

Небольшое жжение привлекло мое внимание к длинному, но неглубокому порезу, проходившему через мою ладонь. Заметив, как он начал залечиваться, я оставил его без внимания. Без сомнения, это от сочетания незначительной, естественной регенерации демонов и пассивного влияния Авалона, всё ещё находящегося внутри меня.

Я поднял взгляд вверх и встретил всё такие же недоумённые взгляды, расширившиеся глаза Зеновии, а также оценивающий взгляд Гризельды.

— Понятно, — её заботливая улыбка вернулась. — ты, должно быть, Эмия Широ. Похоже, я должна быть благодарна за то, что ты здесь.

— Я не понимаю, — включилась в разговор Сона, видимо обрадованная тому, что можно наконец отвлечься. — Что такого в том, что Широ здесь?

— Всё довольно просто. Церковь, как видишь, осознаёт, что и ты, и наследница Гремори проживаете в этом городе, и это ставит высшие чины в опасное положение. Как бы они не хотели вернуть святые мечи, они не желают напрасно рисковать, развязывая из-за этого целую войну.

— И именно этим они и рискуют, посылая такие могущественные силы на территории, принадлежащие не одной, а двум наследницам столпов и младшим сёстрам Владык. Сначала некоторые из высших чинов планировали отправить лишь Зеновию и Ирину. Одну, чтобы противостоять тебе, а другую Риас Гремори.

Она раздражённо покачала головой.

— Не то, чтобы я позволю им это сделать. Хоть я и уверена в навыках моих девочек, отправка двух неопытных подростков без наблюдения и поддержки против врага неизвестной мощи и возможностей всё равно является верхом безумия. Это, в свою очередь, означает, что вовлечена политика, видя наиболее вероятный сценарий.

— К счастью, решение было обнаружено, когда стало очевидно, что в городе есть ещё один демон. Ультимативного класса. Благодаря твоему здесь присутствию мне одобрили присоединение к нашей небольшой экспедиции, — закончила она, еле заметно кивнув мне.

— Вот как? — я был удивлён тому, что даже при всех моих усилиях не высовываться, Церковь всё равно пронюхала обо мне.

Гризельда усмехнулась.

— Сынок, учитывая всё, что ты всё это время делал после своего прихода на сцену противостояния трех фракций, мы ни за что не смогли бы не начать наблюдать за тобой. Откладывая в сторону твоё совершенно неизвестное прошлое, до того, как ты стал Ферзем Левиафана, твоих действий в происшествии с похищенными детьми было достаточно, чтобы привлечь наше внимание, — Сона на это вопросительно стрельнула в меня взглядом.

— Они были жертвами ритуала по призыву Ктулху, который я прервал, — ответил я, пожав плечами. — хоть большинство детей и были из семей демонов Экстра-класса, а некоторые и из Низшего класса, некоторые, всё же, были и простыми людьми. Я просто озаботился тем, чтобы всех их вернуть домой, ничего особенного.

— Ты будешь удивлён, сынок, тем, как мало демонов волнует возвращение детей в человеческий мир, не говоря уже о доставке ребёнка в каждую семью отдельно, — по какой-то причине её улыбка окрасилась весельем. — И ты, кстати, забыл упомянуть о судьбе вовлечённых в дело демонов.

— Ритуалы призыва Ктулху в подземном мире абсолютно незаконны в любой форме. По закону, любое лицо, причастное к свершению такого ритуала или пойманное за ним автоматически объявляется вне закона, что делает его не отличимым от демонов-отступников. Опять же, уничтожение их было частью моего долга и это не то, на что стоит обращать особенное внимание.

— Если наши отчёты были хоть немного точны, то вовлечено было около трёх сотен демонов. Будь то в сам ритуал или же в похищение детей. И если наши информаторы не ошиблись, то ты всех их убил дождём из мечей.

Ну, они и не ошиблись. Когда я прервал их, они уже готовились перерезать горло первому ребёнку. Лишь благодаря чистой удаче никто из детей не погиб. Я не чувствовал необходимости быть милосердным к кому-либо из тех, кто готов был совершить массовое похищение и жертвоприношение ради власти. К тому же, ещё и обнаружилось, что была вовлечена сеть торговли детьми.

— Дождь из мечей, значит? Я думала, что твой титул «Владыка Мечей» только лишь для понта.

Я тут же навострил уши. Как она меня назвала? Готов поклясться, что только что услышал нечто потрясающее. Неужели у меня появится новый титул, которым я смогу гордиться?

— Вообще-то, — прервал нас голос, который я быстро научился ненавидеть. — Аники назвали «Королева Мечей», а не «Владыка Мечей».

— О, мои извинения. Похоже, в одном из отчётов была ошибка. По возвращении я обязательно исправлю её и сообщу Церкви о надлежащем титуле.

Саджи, сукин ты сын!

— И всё же, подумать только, что старушка Серафалл наконец заполучила себе Ферзя… я даже не поверила, когда впервые услышала, — она мгновение осмотрела меня сверху до низу. — но я думаю, что это всё к лучшему. Этой девчушке дольше всех нужно было кувыркаться в постели; я рада, что наконец кто-то сорвал этот цветок.

Бедняжка Сона, только глотнув свой чай, от слов Гризельды тут же всё выплюнула. Откашлявшись в течение нескольких секунд ей наконец удалось выдавить:

— Что?

И это было хоть что-то, в отличии от меня, смогшего лишь воззриться на старушку, только что намекнувшую на то, что я сплю со своим Королём. Две экзорцистки были не в лучшем состоянии, они просто недоверчиво уставились на свою начальницу.

— Босс!

— Гризельда!

Воскликнули они, обе покраснев.

— А что? — Гризельда, похоже, не особо была обеспокоена тем, как смотрели на неё присутствующие, спокойно наслаждаясь своим чаем. — Это же правда. Не знаю, был ли у Серафалл мужчина, но если и был, то уже чертовски давно. Настолько, что я бы и не удивилась, превратись она снова в девственницу.

— И всё же, — экзорцистка с двумя хвостиками попыталась сделать ей выговор, хотя эффект был полстью разрушен вишнёво-красным румянцем на её лице. — вы не должны об этом так спокойно говорить. Вы же монашка, ради всего святого!

— И что? Знаешь ли, я не всегда была монашкой. Ты что думала, что я из утробы матери сразу старой вышла? Было время, когда я была молода и один парнишка тоже. Это у вас двоих здесь проблемы, не у меня. Вам скоро принимать обет, и до этого вам нужно хотя бы чуть-чуть пожить полноценной жизнью. Поверьте мне, нет ничего лучше чем до полного изнеможения объездить верхом мужчину, а то и троих. Сразу почувствуешь себя живой. Это было одно из самых приятных впечатлений в моей жизни, — закончила она с ностальгической улыбкой на лице, и глаза её вдруг потеряли сосредоточенность от того, что сама она потерялась в воспоминаниях.

… Больше никогда не смогу смотреть на милых старушек, как раньше.

— Ладно! — голос Соны прозвучал слишком громко для того, чтобы быть естественным. Слишком уж очевидная попытка поменять тему. — Вы можете войти на мои территории, только если не будете вмешиваться ни во что, кроме вашей охоты за Экскалибурами, и если уйдёте, как только закончите.

— Хорошо, — радостно кивнула Гризельда. — это более чем справедливо. Благодарю за сотрудничество, дорогая, — используя трость в качестве костыля, она придала себе стоячее положение. — Спрошу ещё кое-что, прежде чем мы уйдём. Вы, случайно, не знаете, где можно найти Риас Гремори? Мы ожидали найти её здесь, в школе рядом с тобой, но, как видишь, нет.

— Если зайдёте за школу, то найдёте участок леса, в центре которого будет старое здание школы. Найдёте её там.

Она снова кивнула Соне.

— И снова благодарю за гостеприимство. Мы уладим этот бардак и уберёмся так быстро, как только сможем, — она собралась было повернуться и уйти, но, похоже, вспомнила о чём-то ещё.

— И да, сынок, — повернулась она ко мне. — мне жаль, что малышка Зеновия так отреагировала. Не волнуйся, обещаю тебе, она будет должным образом наказана и такой ошибки вновь не совершит, — Зеновия от этих слов застыла и заметно вспотела, несмотря на прохладу комнаты.

— Тем не менее, признаю, всё прошло гораздо лучше, чем я надеялась, — заявила Гризельда, направляясь к выходу из комнаты. Зеновия двигалась следом за ней слишком твёрдо и неестественно. — Если встреча с Гремори пройдёт так же гладко, как с тобой, то у нас ещё и останется время навестить твоего мальчика, Ирина. Как там его зовут? Исшэт?

— Иссей, босс, — поправила Ирина.

— Иссей? — прервал я их, услышав знакомое имя. — Вы часом не о Хёдо Иссее?

Ирина обернулась и посмотрела на меня своими фиолетовыми глазами.

— Да, — осторожно подтвердила она. — вы знаете его?

Да, это будет неловко. Хоть я и не уверен в деталях, но похоже девушка знает Иссея и определённо не знает о его новом статусе демона. Как сказать ей, что её друг детства теперь стал существом, борьбой с которым она посвятила всю жизнь?

— Просто скажу, что ты увидишь его раньше, чем ожидаешь, — ответил я, не став скрывать. — Несколько недель назад Иссей стал новой пешкой Гремори.

— … Понятно, — хоть она и попыталась скрыть это, явно было видно, что она была опечалена новостью. — А что с другими? С ними случилось то же самое?

Понятия не имею, о чём она говорит, и потому лишь махнул рукой на комнату.

— Единственные люди, о перевоплощении которых я знаю, находятся в этой комнате.

Она облегчённо вздохнула.

— Это хорошо, по-крайней мере остальные в порядке, — она повернулась к Гризельде. — Босс, похоже, я не смогу позависать с Иссеем. Но с остальными моими друзьями всё должно быть в порядке. Может, когда закончим, я узнаю, как там дела у сестрёнки Кары.

— Конечно, всё же ты из-за работы не часто можешь появляться в родном городе. Лучше насладись этим пока ещё можешь, — как только они вышли, Цубаса закрыла за ними дверь. Обитатели комнаты ученического совета заметно расслабились и атмосфера стала менее напряженной из-за ухода неожиданных гостей.

Конечно же, им никто не разрешил ходить по школе без присмотра. Сона уже отправила фамильяров Свиты, чтобы проследить за ними и будет делать это до тех пор, пока они не покинут город. Я не сомневался, что они, по крайней мере Гризельда точно, знали о фамильярах, но они вряд ли что-то будут с ними делать, особенно если хотят мирных отношений с нами.

— Знаешь, — сказала Сона, сняв очки и мягко помассировав веки. — я не этим думала заняться, проснувшись сегодня утром.

— Это и делает жизнь интереснее, Сона, — попытался я подбодрить её. — Можешь себе представить, насколько скучной была бы жизнь, если бы ты узнала обо всём дне, только лишь открыв с утра глаза?

— Лучше проснуться и сразу узнать, чем вот так вот обухом по голове, — она надела очки и посмотрела мне в глаза. — и несмотря на свою добродушную манеру ясно, что Гризельда пыталась предупредить нас.

— Так ты тоже поняла? Они бы не показали нам мечи так охотно, если бы не хотели припугнуть. Хотя, должен признать, это, пожалуй, самый вежливый способ, которым мне предлагали отступить, из всех, что я видел ранее.

— Будь со мной честен, Широ, насколько они опасны и каковы наши шансы, если вдруг они решат стать враждебными к нам? Я немногое поняла о них только лишь из-за мечей.

— Они сильны, Сона, и Гризельда гораздо сильнее, чем те две, — решил я быть откровенным. Сона была из того типа личностей, которым лучше думалось при наличии большого объёма информации, независимо от того, насколько неблагоприятная была ситуация. — Двух девушек, ты и остальные с небольшим трудом, но взяли бы, будь у них обычные мечи. Однако, судя по тому, как вы реагировали на присутствие Экскалибуров, вы справитесь только с одной и то с риском потерять одного или двух членов Свиты.

Она скривилась и кивнула.

— А Гризельда?

— Беги, — сказал я ей. — я не шучу, Сона, просто убегай. Она не та, с кем ты сможешь столкнуться в битве и выжить. Старая или нет, до тех пор, пока у неё этот меч в руках, она может выйти против тебя, твоей Свиты и против Гремори и её Свиты и выйти из боя без единой раны.

И я даже не преувеличивал. Из них трёх она была единственной, кто действительно овладел своим мечом, две других едва ли научились только основам владения. И то, что она могла делать этим мечом, было пугающим даже по моим меркам. В некотором роде она напоминала мне Ассассина — настолько быстрой могла быть скорость её атаки. В сочетании с силой Экскалибура Скорости, она могла быть такой же быстрой, как и ускорившийся демон.

Затем была Зеновия. Что-то не так было с этой девушкой. Насколько я мог судить, в первый раз она взяла этот меч в руки около четырёх дней назад. Тем не менее такого маленького времени практики ей хватило, чтобы ознакомиться с ним, и пользовалась она им фактически инстинктивно. Даже опытный мечник не сможет достичь такого уровня взаимодействия с таким универсальным мечом, если только не будет проводить в обнимку с ним часы, но здесь, похоже, всё было иначе.

— Понятно, — она прикрыла глаза, обрабатывая информацию. — что насчёт тебя? Как бы ты к ним отнёсся, если бы случилось худшее?

Я на это фыркнул.

— Сона, я мог бы справиться со всеми троими до тех пор, пока меня не застигнут врасплох, — в отличии от других демонов, я не был ограничен аурой присутствия святых мечей, и потому экзорцистки для меня были не более чем обычными людьми.

Ещё до своего превращения в демона я мог бы физически превзойти каждую из них лишь с помощью укрепления. Теперь разрыв в чистых физических способностях у меня, как у ферзя Владыки, делает практически невозможным шанс их победы надо мной. Достаточно лишь того, что их мечи были хуже моих. Это просто будет резня.

— Это благоприятный для нас фактор. Вот только кое-чего я не понимаю. Почему Экскалибуры были привезены сюда? Влияние Церкви в Японии, может, и слабее, чем в остальном мире, но и к остальным трём фракциям это также относится. Это значит, что за пределами Киото никто не помешает Церкви послать сюда своих охотников.

— Так почему же Экскалибуры пытаются спрятать здесь? В политическом плане в Японии нет ничего, что могло бы защитить воров от гнева Церкви. Здесь ведь даже не будут разбираться, кто и зачем украл мечи?

Я ничего не говорил и лишь вполуха слушал то, что говорила Сона, мысленно придя к осознанию своих действий несколько дней назад. Возможно, я и не знаю, почему были украдены мечи, вот только «кто?» является совершенно другим вопросом.

Серьёзно?

Ну правда, серьёзно? Я, конечно, понимаю, что моей личной ошибкой было спросить, возможно ли так, чтобы моя жизнь походила на аниме, но я точно не ожидал того, что вселенная это воспримет как вызов. Клянусь, если бы Бог не был мёртв, я бы точно подумал, что какая-то высшая сила наблюдает за мной.

На скамейке в парке передо мной сидела Асия, болтая ногами и смеясь, и разговаривала с человеком, с которым делила скамью. Она была настолько погружена в разговор, что даже не заметила того, что я здесь. Впрочем, это само по себе не было странным явлением. Асия всегда любила заводить разговоры с незнакомцами, и в следующие несколько минут уже разговаривала с ними словно старая знакомая.

Но удивило меня не то, что она это делала, а то, с кем она это делала. В том и была проблема.

Я повернулся, чтобы посмотреть на человека, с которым Асия делила скамью. Кокабиэль. Сам падший ангел Кокабиэль сидел рядом с Асией на расстоянии менее вытянутой руки. И этот парень выглядел так, словно это было самое лучшее время в его жизни. Слышали бы вы его ангельский смех. Нет, даже не смех, а хихиканье. Да ещё и так, что едва со скамьи не падал, обмениваясь историями с Асией.

Асия с энтузиазмом жестикулировала руками, и, к слову, что-то, что она держала в руках, привлекло моё внимание. Это что…

— Приветик~ Широ! — весело позвала она, замахав руками и пытаясь привлечь моё внимание, хотя я был от неё и менее чем в шести ярдах.

Да, это определённо была банка с пивом. И учитывая то, что в руке Кокабиэля была ещё одна, она решила поделиться. О, прекрасно.

— … И потому ты никогда не должен, — объясняла свою точку зрения Асия, указывая на него пальцем. — никогда не должен смотреть в интернете про двух девушек и чашку. Поверь мне, это запретное знание запрещено не просто так.

Кокабиэль торжественно кивнул на её слова, словно бы это слова откровения из уст самого Христа.

— Обещаю тебе, что вознесу твои слова и никогда… как ты ещё раз это назвала? «гуглить»? Да, гуглить! И обещаю никогда не гуглить эту фразу.

И вот наконец наблюдая со скамьи в парке напротив них, я, кажется, начал понимать, что заставляет людей пить.

Когда я впервые явился в парк в поисках Кокабиэля на случай, если он покажет себя, я планировал противостоять ему при помощи Экскалибура. Я ожидал много от нашего столкновения. От мирной дискуссии до мгновенной смерти. Но я никогда не ожидал чего-то подобного.

Что ещё хуже, так это футболка, которая была на Асии. На ней была надпись: «Клинков Бесконечный Край: Хайп Реален». Я знал, что показывать ей моё Зеркало Души было ошибкой, но я не мог устоять перед этим мимолётным желанием.

Так что, сидя с опущенной на руки головой, я думал и пытался выяснить, в какой именно момент моя жизнь перестала иметь смысл.

— Знаешь, когда я впервые услышал о том, что ты покинула Церковь, я намеревался завербовать тебя, — меня отвлекли от мыслей, так как разговор между этими двумя начал набирать серьёзные обороты.

— Должен признаться, я был весьма разочарован, когда понял, что ты переродилась в демона. И не только из-за того, что потерял потенциального союзника, но и потому что боялся никогда больше не получить ответа на свой вопрос, — Кокабиэль выглядел таким же спокойным, как и всегда, откинувшись на скамье и глядя на Асию. — Я никогда не думал, что мы будем вот так вот говорить, и с моей стороны было бы упущением проигнорировать эту возможность. Так что, если позволишь, я задам тебе личный вопрос.

— Да, конечно, — весело прощебетала она, размахивая пальцами. — вперёд.

— Благодарю, — слегка наклонил он голову, прежде чем его лицо приняло серьёзный вид. — почему ты покинула Церковь?

… Должен признаться, мне также было любопытно. Несмотря на то, что я знал её историю, детали проскальзывали только лишь в виде обрывков, которые выпадали в разговорах из первых рук. Я никогда не разговаривал с ней об этом, не хотел давить, и сама она никогда этой темы не касалась.

— Я прекрасно знаю, что у тебя была возможность остаться. Знаю, что священники Церкви были готовы скрыть инцидент с демоном, — пожал плечами Кокабиэль, неодобрительно нахмурившись. — В конце концов, не в первый раз они скрывают скандалы. У них много опыта в проблемах, в которые ввязываются священники.

— И это ещё и для простых членов. Думаю, для Святой Девы они бы пошли на многое. Так почему же? Зачем ушла, когда можно было остаться?

— Хмм, почему ушла, спрашиваешь? — несмотря на серьёзность вопроса, Асия выглядела по-прежнему расслабленной и весёлой. Откинув голову назад, она посмотрела в чистое голубое небо и вскинула в воздух ноги, словно ребёнок. — Ну, думаю, всё благодаря этим вот вещам.

Она протянула ему руки и со вспышкой зеленого света на средних пальцах каждой из рук появилась пара колец.

— Сумеречное Исцеление? — голос Кокабиэля звучал так же озадаченно, как и я чувствовал себя. — ты ушла из-за них?

Асия кивнула, прежде чем заставить кольца исчезнуть и закинуть руки на спинку скамьи.

— Я всегда задавалась вопросом, — проговорила она. — сделало меня сумеречное исцеление такой, какая я есть, и привлекло ли это их ко мне?

— Священный Механизм выбирает своего владельца всегда по своему подобию. Ты знаешь, что значит быть носителем Сумеречного Исцеления? Какими чертами должен обладать человек, чтобы претендовать на его владение? — Асия на вопрос Кокабиэля повернулась.

— Желание исцелять и помогать? Иметь доброе сердце? — попробовал догадаться падший.

Асия покачала головой.

— Нет, это понимание, — ответила она. — понимание самая важная черта. Доброта и желание помочь это просто побочный эффект, который вытекает из понимания. Неудивительно, что ты задумался об этом. В конце концов, ты не сможешь исцелить то, что не понимаешь.

— Сумеречное Исцеление не сработает просто так. Я не могу просто подойти к кашляющему человеку, помахать перед ним Священным Механизмом и ожидать, что ему станет лучше. Даже если кашель пройдёт, не значит, что болезнь излечена. Часто кашель является лишь симптомом проблемы, а не самой проблемой. Так как же я смогу его излечить, если не знаю, что мне нужно лечить?

— Чтобы и правда что-то починить, нужно суметь понять, что сломано, и потому нужно понимание. Я потратила годы на изучение медицинских знаний и всей информации о человеческом теле, которую только могла получить, чтобы узнать, как пользоваться Сумеречным Исцелением. И только лишь после нескольких лет усилий я могу использовать его на том уровне, как сейчас.

— Сначала я едва могла лечить даже порезы и царапины. Мне понадобилось целых три года, чтобы научиться правильно сращивать сломанные кости и останавливать внутреннее кровотечение, а затем ещё три года, чтобы наконец научиться лечить болезни, вызванные вирусами и бактериями. Только недавно я достигла точки, в которой могу вырастить новые органы, хоть и всё ещё не слишком в этом хороша. И мне ещё есть, чему учиться, потому как помимо всего прочего я не знаю, как исправлять генетические нарушения.

— Но понимания тела недостаточно. Нужно также понимать людей. Понимать, как они думают, почему ведут себя так, как ведут. В конце концов, существует множество худших способов причинить человеку боль, чем ранение плоти или разрушение костей. Правильные слова и добрая улыбка могут исцелить так же, как и лекарство или магия. Иногда и лучше.

— Именно поэтому я всегда наблюдала за людьми. Смотрела на них во время мессы со своего места, наблюдала за ними во время охоты, во время небольших перерывов за гостеприимными исцелёнными пациентами, за их семьями, с тревогой ждавших в залах ожидания, или через окна моей комнаты я наблюдала, как люди ходят и живут своей жизнью. Я всегда наблюдала. Пыталась понять их, узнать. И слишком скоро я стала очень, просто абсурдно хороша в этом.

Она поднесла руки к лицу, позволив солнечному свету пройти сквозь пальцы и бросить на неё тень в форме руки. Она начала пристально разглядывать то место, где обычно формируется сумеречное исцеление, и наконец сказала:

— Вот почему я не уверена, что дало мне эту способность: я сама или кольца. Чтобы понять человека мне нужно лишь несколько минут понаблюдать за ним. И этого будет более чем достаточно, чтобы я узнала его лучше, чем даже самые близкие ему люди.

— Несколько минут это всё, что мне нужно, чтобы узнать, что именно я должна сказать или сделать, чтобы причинить человеку боль, понять, что будет мотивировать его, даже лучше, чем он сам это знает. Стоит мне продержаться ещё чуть дольше, и никто не сможет скрыть от меня свою истинную природу. Ну, почти никто.

— Хоть и редко, но всё же бывают случаи, когда мне нужен лишь один взгляд, чтобы понять человека. Особенно когда тип довольно простенький, — затем она улыбнулась мне. — так было с тобой, Широ. Мне даже секунда не нужна была, чтобы понять тебя. Ты, знаешь ли, под покровом всего этого довольно прост.

… Мне что, показалось, или Асия только что меня идиотом назвала?

Затем она повернулась к Кокабиэлю.

— Представь, что я увидела, когда посмотрела на своих собратьев-церковников. Что я поняла, глядя на целое море священников, жрецов и монашек. Людей, которые присягнули в верности Богу, поклявшихся делать добро и не лгать, отказавшихся от всех мирских пороков, посвятивших себя служению, а также поставивших благополучие ближнего своего выше своего собственного.

Ах, я понял, куда она клонит, и Кокабиэль, с грустью посмотревший на неё, судя по всему тоже.

— Лгуны. Лжецы и лицемеры. Целое море, — с горьким смешком она опустила руку вниз. И от Асии это звучало как-то даже неправильно.

— Знаешь, когда я была маленькой, я жила в маленьком детдоме в лесу. Одна из смотрительниц была монахиней и самой милой старушкой из всех, что ты вообще когда-либо видел. Каждый вечер укладывая нас в постель, она рассказывала нам о всех местах, в которых была и о том, что там видела.

— Её родители были пешими туристами и путешественниками, и ещё тогда молодую девчонку они брали её с собой по всему миру. Она путешествовала с ними от вершин Альп до равнин Сахары и травяных полей Африки и видела чудеса, которые они совершали.

— И именно то, что она увидела и заставило её уверовать в Бога. Она рассказывала нам о том, как стояла на вершине горы, так высоко, что даже облака были под ней, и весь мир предстал перед ней, словно нарисованный. Настолько близко она была к крыше мира, что, казалось, ей нужно лишь протянуть руку и встать на ноги, чтобы прикоснуться к небесам.

— Или же, когда она ночевала на берегу озера, такого большого, что не было видно конца его. Видела, как звёзды отражались от его неподвижной поверхности, словно от зеркала, что смотрела через озёра на горизонт и не могла понять, где кончается земля, и начинается небо.

— Именно тогда, когда увидела эти чудеса, она начала верить в Бога. Она говорила нам, что Бог был повсюду, не только на страницах книг или в стенах Церкви, но и везде в мире, который он создал. Его можно найти в лучах восхода солнца или в успокаивающих звуках бегущего потока воды, или даже в цветочном поле. Чтобы найти Бога нужно лишь посмотреть на мир вокруг и ты сразу увидишь, как он отражается в своём творении.

— Именно потому я всегда мечтала повидать мир. Я мечтала об этом даже после того, как было обнаружено то, что я владею Сумеречным Исцелением, и я была доставлена в Ватикан. Несмотря на то, что мне говорили, что хорошая книга это всё, что мне нужно, я всё ещё верила, что Бога нужно искать в мире, а не в Церкви, управляемой людьми.

Она опустила глаза и посмотрела на парк вокруг нас.

— Ну вы посмотрите на это, посмотрите на этот мир. Для меня это чудо — сокровище, которое нужно исследовать. Я никогда не понимала, как люди могут продолжать жить своей жизнью, не останавливаясь и не глядя вокруг. Посмотрите, как всё в этом мире идеально сочетается друг с другом, как всё слаженно работает и функционирует: всё от маленького муравья и до самых больших гор. Как могут люди смотреть на этот мир и не видеть того, что кто-то приложил свою руку к его созиданию?

— Этот мир так омерзителен, но всё же так красив; полный болезных выкриков, но всё же наполненный смехом радости. Что-то подобное не может быть создано чисто случайно. Вот почему я верю в существование Бога. Не из-за священника, который говорил мне об этом, или книги, являющейся копией другой книги, велящей мне верить. Я верю потому что смотрю на мир и вижу в нём Его отражение.

— Я искренне верю в то, что лучший способ познать Бога, понять его, это не просматривать страницы книг, или слушать слова проповедей, а путешествовать и проживать Его мир. Я сама хотела увидеть мир, узнать обо всех Его творениях, которые живут в нём, чтобы ещё лучше понять Его.

— С такими мыслями, преследовавшими меня, я каждое утро смотрела из окна своей комнаты. С мыслями о том, что Бог не может быть найден на обложке книги, неважно, насколько святой, но может быть найден лишь в Его мире. За этими стеклянными окнами, за воротами Ватикана.

Она оглянулась на Кокабиэля.

— И те люди, что были подле меня в Церкви, не верили в Бога, не в прямом значении этого слова. О, они конечно же говорили правильно, но слова из их уст не соответствовали их действиям. В одной строке они говорили любить друг друга, потому что все мы дети божьи, а в другой извергали слова ненависти и отвергали не похожих на нас. Говорили, что нужно подставить другую щёку и простить, а затем наказывали любого, кто бросал им вызов своим железным кулаком. Они говорили нам, что Бог любит всех своих детей, но затем говорили, что он ненавидит всех, кто не является христианином или не приходит на мессу, и, самое главное, тех, кто недостаточно щедр, чтобы жертвовать Церкви.

— И это даже не самое худшее. Многие из них даже не беспокоились о Боге, а только лишь делали вид, что он дарует им силу и имеет какое-то влияние. Они ударяли ножами в спины и лгали друг другу, чтобы пробраться в ряды Церкви. В тот момент я поняла, что всё то внутреннее функционирование Церкви, которое, как я верила, управляется лишь хорошими делами, напоминало политическую битву больше, чем что-либо ещё и это было одно из самых моих шокирующих осознаний в жизни.

— Те люди не понимали, что то, что они делали, не было религией. Религия — это связь человека с Богом. Это чистое единение между ними двумя и ничего больше. Ни один человек, ни один священник не имеет права встать между ними или сказать, что тот или иной человек в глазах Бога хороший или плохой. Или выбрать, попадёте вы в рай или в ад. Только Бог может решить это, но они утверждают, что говорят от имени Его, будто Бог лично спустился от врат небесных и назначил их гласом своим.

Асия поднесла пиво к губам и сделала несколько длинных глотков, прежде чем продолжить.

— Всё это время среди них я была в ловушке. Я была подростком, когда впервые поняла, что обо мне не заботятся. Что все их добрые улыбки и похвалы это ничто иное как методы контроля, будто собаку погладить, чтобы обучить её, как вести себя хорошо. Именно тогда я поняла, что они видят во мне не человека, не индивидуума, а инструмент. Слишком важный, чтобы его куда-то отпустить. Я была всего лишь птичкой в клетке, и до сих пор этого не знала.

— Ах, но не поймите меня неправильно, — она махнула нам руками. — Не то, чтобы все они были плохими. В Церкви было также много хороших людей. Монашки и отцы в католическом приюте был самыми замечательными людьми, которых я когда-либо встречала. Просто, — она опустила руки. — не в том месте меня нашли и обнаружили, что я владею Сумеречным Исцелением. Ватикан это не то место, куда люди попадают по своей скромной натуре. Большинство из тех, кто заправляет им, больше похожи на настоящих политиков, чем на священников.

— И тогда в голове моей появился вопрос: «Что я здесь делаю?». Я знала, что Бога нельзя найти в этих испорченных залах, так зачем я здесь? А затем последовала другая мысль: «Я хочу уехать, покинуть это место». Не служить ни Богу, ни Церкви. Я не потеряла ни капли веры в свои убеждения ни тогда, ни сейчас, пострадала лишь моя вера в Церковь.

— Но я знала, что не могу просто так уйти, что мне не позволят. В конце концов, кто отпустит курочку, которая несёт золотые яйца, просто потому что ей хочется летать? Проповедники, конечно, могут говорить массам быть щедрыми и делать добро, но никто никогда не говорил им делать то же самое.

— Передо мной появилась возможность. Будто сам Бог ниспослал чудо, чтобы освободить меня из этой тюрьмы. Но то был не Ангел, которого послал Бог, а Демон. Это случилось, когда я шла через соседний парк в одну из многих, принадлежащих Церкви, больниц, в которой в тот день работала. Он упал с неба и приземлился практически мне под ноги весь в перьях от крыльев и крови и умолял меня помочь ему.

Асия покачала головой.

— И тут я подумала, что демоны, должно быть, превосходные лжецы. Мне одного взгляда хватило, чтобы понять, что он лжёт. В конце концов, я целитель, и мне легко было отличить настоящую рану от нанесённой самому себе раны. Раньше меня хоть и звали наивной, но никто и никогда не смел меня обвинить в глупости.

— Почему он попросил о помощи меня, монашку, когда в полумиле была больница? Почему он не потрудился скрыть свою истинную форму, а вместо этого распахнул свои крылья, да так, чтобы все, кто его заметили, не усомнились бы в его видовой принадлежности? Да, ясно было с самого начала, что он хотел меня использовать, но я не знала, с какой целью. Но в конце концов это не имело значения, так как я быстро поняла, что вот он — мой шанс стать свободной. И потому я, вместо этого, решила использовать его.

— Это было невероятно легко. Мне даже ничего делать не пришлось. Должно быть как-то всё устроил, чтобы когда я начала исцелять его, подошёл один из священников. Не поверите, сколько шума тогда было. Я опущу детали, чтобы не отвечать ещё дольше, но меня, в общем, отлучили.

— О, несколько человек пытались заставить меня остаться и предложили скрыть скандал. Некоторые из них пытались искренне помочь мне, другие просто хотели сохранить Святую Деву, а кто-то… просто хотел услугу. Конечно, я от всего отказалась. Именно этого я ведь и добивалась.

Асия вскочила со скамьи и улыбнулась нам обоим сияющей улыбкой.

— Наконец-то я была свободна! Вольна исследовать мир и его чудеса, чтобы наконец узнать его, а не наблюдать, как он проходит мимо меня через окна пустой комнаты. Я вышла из Церкви, перепрыгивая через ступеньки, с улыбкой на губах, начиная своё путешествие, в котором я должна была найти Бога… а в итоге лишь узнала, что Бог мёртв, — и она упала обратно на сидение. — Ну и чёрт с ним!

Я даже не смог бы объяснить, почему мы с Кокабиэлем над этим засмеялись.

— Удивительно, но такой и была моя реакция, — она блеснула нам усталой улыбкой. — когда я поняла, что Бог мёртв, я смеялась. Я просто смеялась и смеялась над абсурдностью этой ситуации. В конце концов, после всех моих усилий, несмотря на все мои лихорадочные желания, тот, которого я искала, с кем так хотела встретиться, уже давно исчез, — она мгновение смотрела на пивную банку, а потом снова отпила из неё.

Руки нежно опустились на её плечи в попытке успокоить. Асия подняла голову и увидела Кокабиэля, смотрящего на неё с равной смесью понимания и скорби во взгляде.

— И что теперь? — спросил он. — Теперь, когда ты знаешь, что Бог исчез, ты предашь свою веру?

— Нет, — она даже мгновения не колебалась и не уступала. Во взгляде её, который увидел Падший, была сталь. — Не имеет значения, здесь он с нами или нет. Я не следовала за Богом из-за обещаний силы или наград в загробной жизни. Я преклонила колени и молилась потому что благодарила его за доброту, за любовь, которую он дал нам, хотя мы, возможно, иногда этого и не стоили.

— Я последовала за ним потому что верила, что его слова, послание, учение, которые он даровал нам истинны. Делай добро даже когда тяжело. Будь добр к другим даже если ничего от этого не получишь. Помогай незнакомцу словно родному брату. Не лги, даже если правда тяжелое бремя. Люби и прощай, даже если ненавидеть легче. И прежде всего, всегда будь добр.

— Я молюсь не потому что он Бог, а потому что он добрый Бог, который старается научить нас любить друг друга. И его смерть, какой бы трагичной она не была, делает его слова не менее правдивыми.

Легко забыть, как же на самом деле сильна эта девушка. За внешностью глуповатой девчонки лежит человек, проживший тяжёлую жизнь, но всё ещё сохранивший силу сталкиваться с каждым днём с улыбкой на устах.

Впервые с тех пор как я встретил Кокабиэля, я увидел, как он потерял самообладание, широко распахнутыми глазами глядя на Асию и даже со слегка приоткрытым ртом. Какое-то время он ничего не говорил, просто смотрел на неё. А затем он откинул голову назад и засмеялся.

Смех эхом пронёсся по парку, словно перезвон колокольчиков, и согрел меня, словно солнечный свет, озаривший саму душу. Он был чистым, словно первая улыбка ребенка или тепло объятий матери.

— Ты, — воззрился он на Асию с такой радостью, что заставила бы улыбнуться даже самых чёрствых людей. — одна из самых замечательных людей, которых я только видел. Поистине замечательна. Сначала я думал, что ты похожа Широ, но нет, я ошибся. Ты совсем на него не похожа. Ты похожа на меня! — и он снова засмеялся.

— Хоть нам обоим и навсегда запрещено гулять по коридорам небес, мы всё равно следуем за ним. Несмотря на то, что твоя душа была запятнана твоим перерождением, точно также как и мои крылья моим падением, ты не потеряла ни капли веры. Нет, возможно даже укрепила её.

Он удивлённо покачал головой.

— Воистину жаль, что вы двое никогда не встретитесь. Уверен, Отец бы тебя полюбил. Он всегда боялся, что люди следовали за ним только лишь из-за его воли, а не по своему желанию. Знать, что кто-то всё равно верит в него, даже если ему больше нечего дать, не принесло бы ему ничего, кроме непревзойдённой радости.

Асия жизнерадостно ему улыбнулась.

— Это, пожалуй, лучший комплимент, который мне кто-либо когда-то делал, — она отпила ещё из своей банки, но потом, озадаченно, остановилась. Она поднесла банку на уровень глаз и заглянула внутрь. — Ну, у меня, похоже, пиво закончилось, — сказала она, прежде чем выкинуть банку в мусорный бак, а затем вскочила со скамейки и помахала нам. — Думаю, приму это как знак того, что мне на сегодня хватит, — она направилась к выходу из парка, но перед этим обернулась. — Только не пропадай, Кокабиэль. Я жду тебя в гости, когда будешь проходить рядом, хорошо?

Кокабиэль ей в ответ грустно покачал головой.

— Нет, извини, не думаю, что мы когда-нибудь снова встретимся. Независимо от того, что произойдёт, маловероятно, что у меня будет время, чтобы ещё пожить, — но затем он улыбнулся ей в ответ. — тем не менее, хоть это и была наша единичная встреча, я искренне благодарен за возможность познакомиться с тобой.

Асия остановилась на полпути, повернулась на месте и сузила глаза, глядя на него. То, как она смотрела на него, напомнило мне то, как Гризельда смотрела на меня. Затем выражение её лица смягчилось, прежде чем обратиться в маску, сочетающую в себе понимание и скорбь.

— Ах… ясно. Ну, в таком случае, умри с улыбкой на лице. Иначе будет слишком грустно.

Он милостиво опустил голову.

— Это обещание я смогу сдержать.

Снова повернувшись на месте, она возобновила ход.

— Было весело познакомиться с тобой, Кокабиэль, — помахала она на прощание, последний раз на него взглянув. — я обязательно упомяну тебя в своих молитвах.

И когда она ушла, я увидел, как она сложила руки вместе и произнесла:

— Милостивый небесный отец, благодарю тебя… ОУ! Да ладно тебе! Прекрати уже, это старая шутка! Не говоря уже о том, что плохая. Что там насчёт того дерьма про всепрощение, о котором ты постоянно говорил?

Кокабиэль на это лишь головой покачал.

— Замечательно, — и повернулся ко мне. — И где ты вообще такую нашёл?

— Не я её нашёл. Она меня нашла, — увидев любопытствующее выражение лица, я пустился в подробности. — Я тогда только закончил возвращать по домам потерянных детей, когда она подошла ко мне прямо на улице и прямо спросила, есть ли у меня Фигуры Зла. Когда я ответил ей положительно, она попросила меня сделать её частью Свиты.

— И ты просто так согласился? Даже не зная, кто она?

— Я просто спросил её, зачем она хочет присоединиться к моей Свите. Она ответила, чтобы быть счастливой, — пожал я плечами. — Что я ещё после такого мог сделать, если не принять её?

— Ты ведь не знал, что у неё есть Священный Механизм?

Я покачал головой.

— Нет.

Он вновь улыбнулся мне и мир вокруг словно стал лучше.

— Видишь, вот почему я не могу не любить вас двоих. Нет, вот почему я люблю людей. Ни в одной расе больше не встретишь таких одновременно глупых и замечательных существ, как вы, — его улыбка померкла. — и потому, так грустно видеть, как одни из величайших теряются перед демонической расой.

— И что плохого в том, чтобы перевоплотиться в демона, если они делают это добровольно? — у меня было чувство, что я уже знаю ответ, но я хотел убедиться.

Он посмотрел на меня глазами, в которых уже был ответ, и наполненными из-за этого печалью.

— Ты когда-нибудь думал, что за перевоплощение в демона нужно платить? — спросил он. — Думаешь, что получишь крылышки, как у летучей мыши, какую-то магию и всё?

Он даже не дождался от меня ответа, продолжив.

— Люди — существа с бесконечным потенциалом, и хоть начинают они с меньшего, развиваются настолько быстро, что достигают необычайных вершин. Неизмеримо быстрее, чем представители другой расы. Но когда они становятся демонами, их потенциал, их проблеск человеческой изобретательности теряется.

— Ты сначала, может, и не заметишь, но подожди и ты почувствуешь, что чего-то не хватает. Это что-то, маленькая искра человеческого потенциала, которая действительно делала тебя человеком, исчезла, оказалась потушена, словно пламя свечи. Посмотри каждые десять лет на любого взрослого человека, и в каждую встречу ты увидишь новую личность. Посмотри каждые десять лет на любого взрослого демона, и он, вероятно, останется точно таким же, каким и был десятки лет назад. Это то, от чего ты отказываешься в своём перерождении — своей способности по-настоящему меняться и расти.

— Посмотри на подземный мир и получишь все необходимые доказательства. Посмотри на города и технологии, на величайшие памятники, и поймёшь, что все они ничто иное как отражение человека. Что на их бессмертие и зоны знаний, они должны имитировать человеческие открытия, чтобы прогрессировать как вид и не изобретать что-то самостоятельно.

— Сам Бог повелел ангелам преклонить колени пред людьми, а не демонами, потому что знал, что люди превосходят и их, и нас. Тем не менее посмотри на мир сейчас, люди толпами пытаются стать демонами, словно бы они станут чем-то большим, а не меньшим.

Он печально покачал головой.

— Зачем они это делают? Они отдают свою душу, свою человечность и ради чего? Сила, вечная молодость и плотские утехи? За такие никчёмные вещи они отказываются от того, что может поставить их даже выше величайшего из небесных ангелов? Воистину я не могу понять, почему они так поступают.

— Тогда что насчёт меня? — спросил я. — Я сделал то же самое, что и другие, но со мной у тебя, похоже, нет проблем?

— И зачем же ты это сделал? Зачем согласился стать демоном?

— … Чтобы спасти жизнь своей сестры.

И снова он улыбнулся.

— И в этом, мой друг, вся разница. Ты сделал это ради других, а не ради себя. В своё время я встречался и слышал о десятках, тысячах перерождённых демонах, и не поверишь, как же редко я слышал то, что кто-то отдал свою человечность не ради собственной выгоды, а ради чужой. Я могу сосчитать их всех по пальцам обеих рук.

— А Асия?

— Как я и сказал, Асия похожа на меня. Мы оба пали, но всё равно продолжаем следовать его воле.

Я лишь покачал головой. У меня складывалось ощущение того, что чего-то не хватало, но у меня не было на это времени. Я не ради этого сюда пришёл, а лишь отвлёкся от своей первоначальной цели.

— Кокабиэль, — спросил я со всей властью в голосе, на которую только был способен. — почему ты украл Экскалибуры?

Он нежно улыбнулся, даже не пытаясь отрицать мои обвинения. Вместо этого он лишь вытянул руку вперёд и со вспышкой света материализовал в когда-то пустой руке меч.

Любой мог сказать, что это церемониальный меч, не пригодный для боя. Он имел рукоять из слоновой кости, украшенную сапфирами, выстроенными в середине в форме креста, и с навершием и крестовиной, покрытыми золотом. Лезвие было длинным и тонким и хоть оно и выглядело твёрдым, когда оно блестело на солнце, я знал, что оно, несмотря на всю циркулирующую по нему магию, было не сильнее обычной стали.

— Из всех существующих клинков, — закрутил он меч в руке, глядя на него с явным отвращением. — нет того, что я бы ненавидел больше, чем этот. Этот святой меч имеет лишь имя, на самом деле это мерзость. Нечто, искажающее и подчиняющее разум и разрушающее дух. Только лишь взгляда на него будет достаточно, чтобы понять, как низко пала Церковь от того, чем она была изначально. Что они посмели сотворить такое из останков истинного святого меча и после этого назвать это святым, — он покачал головой. — у меня нет слов, чтобы описать то, насколько это отвратительно.

С другой вспышкой света меч исчез из его рук. Затем он обратил внимание на меня и полностью сосредоточил своё внимание.

— Ты спрашиваешь, какие у меня планы, — он протянул руки. — Честно говоря, даже я сам больше не то, чем они являются.

— Ты что, ждёшь, что я поверю в то, что ты украл Экскалибуры без плана? — я даже не озаботился маскировкой своего скептицизма.

— Ох нет, — покачал он головой. — у меня, несомненно, был план, и довольно хороший, но я больше не верю в то, что это идеальный план действий, — он сжал руки вместе и только тогда продолжил. — мой первоначальный план состоял в том, чтобы развязать войну, убив Риас Гремори и Сону Ситри.

Я почувствовал, как от его слов в моих жилах застыла кровь, и сердце словно превратилось в камень. Он только что…?

— Не сражаться с ними, а просто убить, — он продолжал говорить тем же тоном, что и весь день, словно бы обсуждение убийства девочек-подростков было ещё одной обыденной темой для разговора. — Я планировал проникнуть в их дома ночью, точно так же, как я прокрался в город, и ударить их в их холодные и чёрствые сердца сломанными осколками Экскалибура, когда они даже не будут догадываться о предстоящей кончине.

— Никакой театральности и мелодрамы, просто беспощадное и эффективное убийство. И с наступлением рассвета началась бы моя война. Когда Владыки бросились бы к своим сёстрам и засвидетельствовали бы то, что их трупы перекошены любимыми клинками Церкви, они исполнили бы моё желание. В гневе они не стали бы задаваться вопросом, виновны они в содеянном или нет, они просто захотели бы, чтобы кто-то страдал от их гнева, а Церковь стала бы удобной целью. И когда это произойдёт, я поведу всех Падших, всех, кого только смогу собрать в битву.

— И вот так, — он хлопнул в ладоши. — началась бы вторая Великая Война, и никто не смог бы меня остановить.

Я никогда раньше не страдал головокружением, но был уверен, что если бы страдал, то чувствовал бы нечто подобное. Мы всё ещё сидим в парке, в котором веселились с Асией лишь несколько минут назад. Солнце всё ещё светило в ясном небе, это был тёплый денек, но теперь я сидел напротив монстра.

Хуже всего то, что он не выглядел иначе. Его благородное и нечеловечески красивое лицо не перекручивалось в ненавистной насмешке, добрые глаза не становились кроваво-красными, а клыки не выглядывали из-за мирной улыбки. Он по-прежнему выглядел как ангел и даже говоря о хладнокровном убийстве, он пользовался всё тем же тоном, которым разглагольствовал и о чудесах человеческой души.

Это было настолько нереально, будто в самом мире потерялся смысл.

— И как ты планировал подобраться к ним? — я решил атаковать дыры в его плане, найдя время, чтобы собраться с мыслями. — Замкнутые Барьеры, которыми они защищают свои дома, первоклассные, я сам их проверял. Ты не сможешь даже подобраться к ним, прежде чем они успеют телепортироваться, не говоря уже о том, чтобы пробраться незамеченным.

В ответ он поднял руку и щелкнул пальцами.

Лезвие холодной стали оказалось прижато к правой стороне моей шеи, так близко к яремной вене, что лишь один быстрый поворот надрежет её. Другой был помещён в основании моего позвоночника, единственный толчок и я оказался бы парализован ниже талии. Третье лезвие было горизонтально земле и его заострённый кончик готов был проколоть меня через подмышечную ямку, чтобы войти в лёгкие и выйти через левую руку. Последний клинок находился с правой стороны туловища, расположившись между ребрами и готовый погрузиться в печень. Я даже моргнуть не успел.

Когда он успел?!

Хоть я и не мог их видеть, я чувствовал, что святой элемент проходил через все четыре меча, нагревая мои чувства, словно электричество стальной кабель. Даже с моей стойкостью Ферзя я не был уверен, что смогу достаточно замедлить клинки, чтобы справиться с ними.

К счастью, выяснить мне это не пришлось. Щелчком пальцев клинки оказались убраны, а те, кто их держал, прыгнули через спинку скамьи и опустились на колени перед Кокабиэлем.

— Эмия Широ, позволь познакомить вас, — он махнул рукой на четыре фигуры, молча сидящие перед ним. — эти четверо моя личная охрана. Они — элита моей армии, мои самые верные Слуги, и прежде всего мои друзья. Вернее них ты нигде не найдёшь.

— Они были со мной с самого начала. Стояли подле, пока я защищал небеса как один из его воинства, и не оставили меня, даже когда я пал, охотно явившись мне на помощь следом, — любовь и привязанность, которую он к ним испытывал, была слышна в его голосе.

Я уделил его словам лишь часть внимания. Другую часть я отдал под решение этих четырёх загадок передо мной. Даже когда они стояли передо мной, я едва мог сказать, что они там были. Я прекрасно видел их своими глазами, но насколько я мог чувствовать их своей магией, их там будто и не было. Чёрт, да я даже не слышал их! Только лишь укрепив слух, я услышал движение, и даже тогда они были не громче стука их сердец.

Их головы и лица были завёрнуты в голубовато-серую ткань, оставляющую открытыми лишь глаза. Одеты они были в одежды различных оттенков синего и серого, покрывавшие их тела до самой шеи. Поверх одежд были надеты кожаные доспех и перчатки, а на ногах было что-то вроде мокасин.

К их бокам были прикреплены японские мечи танто. Крошечные лезвия, возможно, были не самым лучшим решением для тяжёлого боя, но были более чем годны для убийства. Хоть хрупкие края и были достаточно острыми, чтобы пробить броню и у них было достаточно световой энергии, чтобы пробить защиту демонов, её было недостаточно, чтобы их можно так легко обнаружить. Если, конечно, не будешь активно искать именно их.

— Я бы не стал даже пытаться. За все те годы, что я их знаю, даже я перестал их ощущать. Не так, как сейчас, — он посмотрел на них с явным чувством меланхолии на лице. — когда-то они были сильными шестикрылыми ангелами, с количеством магии, бегущим в их телах, достаточным для того, чтобы ты почувствовал их издалека. Однако теперь в бескрылом состоянии ты не поймёшь, что они приблизились, даже если спрячутся в твоей собственной тени.

— Бескрылые? — я никогда раньше этого термина не слышал.

— Они лишили себя крыльев, — в ответ на то, как я ужаснулся, осознав, как они изуродовали себя, он грустно кивнул. — В их нынешнем состоянии едва хватает сырой магии, чтобы соответствовать среднестатистическому человеческому магу, или же демону низшего класса.

— Но разве крылья не могут отрасти? Да даже если нет, это не объясняет то, почему они потеряли с ними связь и магию, — я знал, что количество крыльев ангела или Падшего соответствует количеству перерабатываемой силы, которой они обладают, но это не означало, что если отрезать их крылья, то они лишатся силы.

— Если бы они просто были отрезаны, то ты был бы прав, но крылья были с корнем вырваны. Та же церемония, которую они провели, чтобы вырвать их, оставила их внутреннюю магическую систему, а также способность тел к магии неповреждёнными. Но она полностью уничтожила их магические резервы. В их нынешнем состоянии того количества Маны, которое они могут генерировать, настолько мало, что они неспособны произносить какие-либо мощные заклинания.

— Это по-прежнему не объясняет то, почему я не могу их чувствовать, — несмотря на то, что я был далёк от мастерства в ощущении магии, всё равно должен был почувствовать хоть что-нибудь. Кокабиэль утверждал, что у них есть магия, сопоставимая с человеческой, но насколько я мог судить, там и такой не было. В каждом живом существе было хоть сколько-нибудь магии, даже у обычных людей она была, а у этих четверых не было ничего. Они были словно камешки у дороги, совершенно без капли магии.

— Если ты об этом, то это довольно просто. Их магия была сокращена до небольшой доли изначального состояния, но они не потеряли над ней контроль. Прямо сейчас эти четверо обладают полностью функциональной магической системой, которая способна удерживать и манипулировать объемами в тысячи раз больше, чем у них есть. С такой мощной системой и их бесспорными навыками в магическом ремесле, совсем не сложно было узнать, как скрыть магическое присутствие ещё лучше.

— Именно они украли Экскалибуры, не так ли? — а это имело смысл. Воры смогли проникнуть в Церковь и выйти из неё необнаруженными. Это также объясняло то, почему украдены были четыре из семи мечей. У него не было людей, чтобы пойти за остальными тремя.

— Я считаю, что Асия прекрасно выразилась, сказав, что невозможно вылечить что-то, если не понимаешь, как оно устроено. С подопечными та же проблема. Как ты можешь ожидать того, что они что-то заблокируют, если они даже не могут распознать угрозу? Даже если Замкнутые Барьеры Церкви и зарегистрировали их, то лишь как порывы ветра.

— В сравнении с этим, Замкнутые Барьеры Гремори и Ситри были бы детскими игрушками. Они пробрались бы мимо так же легко, как и мимо стражи, которая окружала город, и завершили бы свою миссию, незамеченные никем. Никто бы даже не понял, что они там были.

Мне хотелось отрицать его правоту, но я не мог. Если они могли прокрасться мимо стражей Церкви, а там десятки экзорцистов, то какие шансы вообще у нас? Я не смогу обнаружить никого из них, даже активно ища. Я вполне мог бы заснуть ночью, а на следующее утро обнаружить Сону мёртвой.

— Почему? — это единственный ответ, который я от него не получил. Для чего он хотел начать войну? Из того, что я видел, Кокабиэль не тот тип личности, которая бы наслаждалась убийствами даже на войне. Он казался совсем не плохим. Чёрт, если быть честным с собой, то он мне даже нравился. И я знал, что он не мог бы слукавить передо мной и Асией, мы бы точно заметили. Тогда зачем? — Если ты возродишь Великую Войну, то победителей не будет. Все три фракции будут уничтожены.

Его взгляд устремился на меня.

— В том и суть, сын Адамов.

— Ты… ты что, хочешь уничтожить все три фракции?

Он протянул раскрытую руку в небо.

— Однажды можно было лишь протянуть руку в небо, чтобы осознать, что справедливость жива. Что в мире всё ещё всё хорошо. Как бы тяжело ни было, как бы темна ни была ночь, всё, что нужно было, так это посмотреть в небо, зная, что там, за пределами твоего взгляда небеса, где живут праведники, где стражи порядка наблюдают за тобой и отдадут жизнь, чтобы защитить тебя, каким бы сильным ни был враг. А в самом его сердце, восседая на престоле небесном, праведный Бог. Бог, чья доброта непревзойдённа, Бог который любит тебя всем сердцем.

И он опустил руку.

— Но теперь это не так. Небеса оставили свой долг. Наш горячо любимый Бог мёртв. И его предсмертным желанием было защитить человечество, детей его от сверхъестественного. Охранять их от существ, которые будут охотиться на них во тьме, будут питаться младыми и слабыми и развращать лучших из них. Также, как они делают сейчас.

— И всё же, где легионы небесные? Где они, когда невинные взывают о помощи? Где они, когда детей выслеживают и убивают, словно скот? Где обещанные покровители, где пастухи, должные направлять верующих, защищать слабых в трудные времена? Где все они?

— Они сидят в небесных чертогах, прожигая время, пока невинные страдают.

— Михаил покинул человечество. Хуже того, этот предатель стал тем, от кого нужно защищать человечество. Он пирует на их вере и эксплуатирует их веру в нас, всё время утверждая, что это для их же блага. Блага? БЛАГА! Он ещё и смеет называть то, что делает, благом?

— Он сковывает и контролирует их, маскируясь под Бога. Грешно притворяться Им, но неужели он не видит в своих действиях ничего плохого? Он лжёт и обманывает их, скрывая правду о смерти отца и ради чего? Чтобы защитить небеса? Небеса должны стоять на страже народа, небеса должны быть домом для праведных и храбрых. Небеса должны были дать отпор тьме, чтобы защитить слабых и невинных. Но что же они делают? Отступают и занимаются ничегонеделаньем.

— Небесный легион сидит на месте, их оружие лежит нетронутым в ножнах, а ржавые доспехи на земле, а сами они наблюдают, как люди, которых они должны были защищать, грабятся и эксплуатируются лишь для того, чтобы небеса могли выжить. Я спрашиваю тебя: зачем тогда нужны небеса, если они не служат своей цели?

— Даже когда верующие взывают о помощи, они умоляют Бога спасти их, спасти их детей. Как на это отвечает Михаил? Он велит им молиться, — резкий и грустный смех вырвался из Кокабиэля. Больно было слышать слова, исходящие от ангела. — Молиться… они только это и делали, лицемерный ты дурак. И вот когда ты не отвечаешь на их молитвы, ты ещё и удивляешься, почему люди больше не верят в Бога?

— И всё время, пока это происходит, демоны эксплуатируют отсутствие бдения на небесах. Они крадут самых сильных и величайших из людей, обещая богатства и власть, и когда получают их, превращают не более чем в рабов. Они обещают любить и защищать, а на самом деле являются лишь источником опасности, от которой их и нужно защищать. Посмотреть хотя бы, доказательства ради, на это несчастное дитя — Хёдо Иссея.

— Ты знаешь об Иссее? — я не знал, почему это меня так удивило, но тем не менее это было так.

— Конечно я о нём знаю. Он ещё одна моя ошибка, ещё одна невинная душа, которую я не смог защитить, — сломанный Кокабиэль смотрел на меня. — Я был тем, кто послал Падших присматривать за ним и защищать его от демонов.

— Но ведь Падшие убили его! — в этом не было никаких сомнений.

— Я знаю. Таково величие моей глупости, что даже действия мои привели к событиям, которые я хотел предотвратить, — хоть его лицо и оставалось спокойным, в его голосе слышался намёк на едва сдерживаемый гнев. — Те глупцы иначе поняли мой приказ. Когда я приказал им «защитить мальчика от демонов, что следуют за его Священным Механизмом», они, по-видимому, услышали, что нужно «не позволить демонам заполучить Священный Механизм мальчика». Они были наказаны за своё преступление.

После этой фразы что-то щёлкнуло в моей голове.

— Ты был тем, кто их убил.

Он молча кивнул.

— Все ангелы, Падшие или нет, предназначены для того, чтобы направлять и защищать людей. Для меня убийство невинного ребёнка, ради выгоды, это преступление, которое я не могу простить.

— Хуже того, — продолжил он. — мои первоначальные опасения подтвердились. Демоны сидели в засаде, понимая, что ребёнка убьют, но ничего не делали. Только после его смерти они раскрыли себя. Они воскресили его и поработили, делая вид, что играют в героев. Всё это время они скрывали правду, играя такую же роль, что и Падшие, швырнувшие в него копьём.

— К тому же Иссей был не единственным ребёнком, которого постигла такая участь. Каждый день сотни таких же детей, как и он, обманывают и эксплуатируют или принуждают к перерождению. Демоны, как правило, предпочитают вербовать молодых, а не старых, тех, кого они в состоянии обмануть и переучить. И опять же, что в противовес тому делают небеса? Ничего. Ради собственного выживания они считают, что должны быть принесены подобные жертвы. Не такая уж жертва и большая, когда её платит кто-то другой, а не они.

— Вот только что действительно омрачает ситуацию, так это то, что демоны намеренно стремятся к людям со Священными Механизмами. Священные Механизмы это божий дар человечеству. Дарованный, чтобы защитить, дать средство для борьбы с чудовищами, охотящимися на них по ночам. Священные Механизмы принадлежат людям и никому больше.

— И что же с ними происходит? Они становятся инструментами демонов. Для борьбы с которыми и предназначены. Если и есть что-то хорошее в смерти отца, то только то, что он не видел лично, как его дары были извращены до такого состояния.

— И ещё есть Падшие. Мне вообще стоит их упоминать? Хоть они, возможно, и мой собственный вид, их я ненавижу больше всех. Из всех трёх фракций эта самая эгоистичная. С того дня, как их сотворили, Господь даровал им чудеса небес, но они предали его за свою жадность и эгоизм.

— Посмотри на Азазеля. Он предался похоти и тем самым предал свою жену для того, чтобы размножаться с десятками других человеческих женщин.

— Ангелы могут жениться? — выпалил я. Не знаю, почему я думал, что ангелы должны быть вечными девственниками, или что-то такое.

Весёлая улыбка на лице Кокабиэля дала понять мне, что он догадался, о чём я думаю.

— Конечно можем. Любовь — один из многих даров, ниспосланных нам Богом, а что есть брак как не кульминация любви? Ты думал, что наш Владыка оставил ангелов без одного из своих величайших даров? Нет, хотя признаюсь, ангелы, хоть и редко, но могут полюбить кого-то и жениться.

— Но Азазель, — улыбка соскользнула с его лица. — он был одним из немногих счастливчиков. Он нашёл любовь настолько истинную и чистую, что даже сам Господь счастливо благословил его брак. Его жена обожала его больше всех, даже больше, чем любила нашего отца. Но отцу не было до этого дела, он был в восторге от счастья своих детей. И что Азазель сделал с этой любовью? Он предал её.

— Ты когда-нибудь видел ангела с разбитым сердцем? Будь благодарен, что тебе ранее не везло настолько. За все свои годы я не видел более трагичного зрелища, и надеюсь никогда вновь не увидеть. Когда кто-то настолько чистый как ангел влюбляется, он не может сдержаться и отдаёт всю свою любовь. И когда эту любовь предают, он умирает.

— После падения Азазеля, залы небес огласились отголосками плача Гадраниэль. Даже через сто дней и сто ночей её слёзы не прекратили литься. И когда к концу подошла сотая ночь, скончалась и Гадраниэль.

— Существует причина, по которой Азазель является одним из двух Падших, которым Бог никогда не предлагал шанса на искупление. Некоторые грехи никогда не должны быть прощены. Вот почему я ненавижу Падших. Вот почему я ненавижу все фракции.

— В мире больше не нужны три фракции. Они — реликты уже давно ушедших лет, словно кровососы, которые продолжают выживать только лишь высасывая жизненную силу других. Ты не задавался вопросом, почему человечество на протяжении тысяч лет процветает, а число трёх фракций сокращается? Даже спустя столетия после окончания Великой Войны, фракции сокращаются, но остальной мир растёт.

— Всё потому что фракции ничто иное как гниющий труп великого зверя, отказывающегося принимать свою гибель. И в своём отчаянии стараясь выжить, они цепляются за всех, кто оказывается поблизости, утаскивая их за собой на смерть.

— Вот почему я не могу допустить того, чтобы три фракции продолжали существовать. Они больная конечность, которую нужно ампутировать, прежде чем она пропитает ядом остальной мир. Вот почему я планировал убить двух наследниц и довести эти три фракции до надлежащего конца, до того, как они причинят ещё больше вреда.

— Но ты передумал, — добавил я.

— Но я изменил своё мнение, — он кивнул в знак согласия. — Как-то это довольно неожиданно произошло. Это что-то… действительно замечательное. Наконец был обнаружен демон с человеческой душой.

— Это было неслыханно. Просто невозможно. Перерождаясь в демона, человек должен принять в своё тело демоническую магию и никакая душа, даже человеческая, не сможет принять в своё естество так много грязи, не оставшись незапятнанной. Но всё же ты стоишь передо мной как доказательство. Твоя душа такая чистая и цельная, что сияет всей яркостью солнца.

— В очередной раз человеческая душа достигла невозможного. В очередной раз ваш вид превзошёл то, о чём я мог лишь мечтать. Именно тогда я начал задаваться вопросом, а может я ошибаюсь? Возможно, есть другой способ? Я не знал и потому решил убедиться.

— И вот так мы встретились в первый раз. Ты искал меня.

Кокабиэль кивнул.

— Признаюсь, мы встретились не по счастливой случайности. Я активно искал тебя. Но можешь ли ты на самом деле винить меня? Как я мог не искать тебя, когда все мои стражи, — он махнул рукой на четверых Падших, всё ещё стоящих на коленях. — поклялись мне, что видели, как демон зашёл на Святые Земли, но не ослабел, будто бы Церковь сама его поприветствовала.

Я бросил взгляд на молчаливую четвёрку и даже сейчас не до конца осознавая, что они вообще здесь находились.

— Когда я был в Церкви, они всё ещё были там?

— Именно. Неудивительно, что они незаметно для тебя следили за тобой всё время, пока ты был там. Но получить информацию из рук не то же самое, что увидеть собственными глазами, и потому, когда судьба мира зависела от баланса моих решений, я решил убедиться лично.

— Но именно после нашей встречи у тебя начали возникать сомнения по поводу принятого тобой курса действий.

— Я не предвидел того, что существует демон с человеческой душой, и всё же ты стоишь передо мной. Потому я и должен был спросить тебя, не предвидел ли я чего-то ещё? Есть ли ещё что-то, о чём мне следует знать? (п/п: Есть ли ещё что-то, о чём ты хотел бы рассказать мне, мой мальчик? — — Нет, директор.) Возможно ли, что человечество до сих пор процветает даже в тисках демонов? Может ли потенциал вашего рода вызвать ещё одно чудо, которое я, простой ангел, не смогу понять?

— Отец хотел, чтобы мир был свободен от влияния небес и ада. Он хотел увидеть мир, созданный только лишь одним человеком. Вот почему он сражался в Великой Войне, вот за что он умер. Не из-за ненависти, а от любви, не для того, чтобы уничтожить демонов, а для того, чтобы защитить людей от их влияния.

— Но здесь и сейчас я определяю судьбу человечества, будто бы я сам всемогущий. Не ставит ли это меня на один уровень с демонами? Я не мог не задаваться вопросом — поглотила ли моя гордость лучшее, что во мне осталось? Верил ли я в своей гордыне, что знаю, как будет лучше для мира? Было ли у меня право решать такое? Но всё же я не могу сидеть, сложа руки, и ничего не делать, пока невинные вокруг меня страдают.

— И после многих дней размышлений я наткнулся на ответ. Тот, который сможет определить судьбу мира таким образом, чтобы не предать волю отца.

— Эмия Широ, — он повернулся ко мне. — пожалуйста, можешь убить меня?

… Что?

Даже не дав мне времени, чтобы собраться с мыслями, он продолжил.

— Я не смогу остановиться, не зайдя так далеко, только не в то время, как многие продолжают страдать вокруг меня. Но я более не считаю, что именно я имею право решать судьбу мира. По крайней мере, не единолично. Вот почему будущее будет определяться нами, сыном небесным и сыном человеческим.

— Сегодня вечером я введу в действие план, который приведёт к повторной Великой Войне. И на этот раз я не остановлюсь, пока не добьюсь исчезновения всех трёх фракций. И когда настанет тот самый момент, точка невозврата, я дам тебе возможность убить меня.

— Конечно же, я не облегчу тебе задачу. Я намерен сражаться до самого конца изо всех сил, я призову всю свою магию и все свои силы, чтобы поразить тебя, дитя человеческое. Я не стану сдерживаться и ожидаю, что и ты не будешь. Этим я позволю потенциалу человека определить судьбу мира. Как и предполагал отец.

— Станет ли дух человеческий, что горит внутри тебя, победителем и докажет ли, что в нынешних трудностях мира люди всё ещё смогут процветать? Или же ты докажешь, что твоё присутствие было не более чем случайностью, лишь удобным случаем, и что будущее человечества обречено до тех пор, пока фракции продолжают жить и эксплуатировать их?

— Каким бы ни был результат, я позабочусь о том, чтобы человек приложил руку к формированию своего будущего, — он сложил руки на коленях и спокойно расслабился на скамье.

— И что, — начал я, когда стало очевидно, что ему больше нечего добавить. — мешает тебе прикончить меня прямо сейчас?

Его губы изогнулись в еле видимой улыбке, и он указал на пустое пространство по обе стороны от него. Я просто несколько секунд сверлил взглядом это место, пока наконец не перевёл взгляд обратно на ангела и недоумённо не поднял бровь. Что именно я должен был увидеть?

Постойте минутку. А куда делись охранники?

Лезвие коснулось правой стороны моей шеи. Ах, ничего страшного, вот они где.

— Что меня останавливает? Просто если ты подождёшь до вечера, то я обещаю тебе сражаться с тобой в открытую. Никакого порабощения или ловушек, только лишь чистое сражение. И хоть я и не буду один, мои стражники не будут участвовать в нашем с тобой сражении. Они будут сидеть и наблюдать. Кажется ли тебе это справедливым?

— Вполне, — я бы кивнул, если бы не был уверен в том, что пошевелись я, мне перережут шею. К счастью, в следующую секунду клинок исчез, и хоть я и до сих пор понятия не имел, где прячутся его стражники, мне не хотелось отводить взгляд от Кокабиэля и искать их.

— Вот, похоже, мы и договорились, — Кокабиэль поднялся со своего места и прежде чем исчезнуть, слегка поклонился мне. — Желаю тебе удачи сегодня вечером, Эмия Широ.

— Мне она не понадобится. Ты ни за что сегодня вечером не победишь. Не только ради людей, которых я защищаю, но и ради тебя тоже, — он остановился на полпути и повернулся, чтобы посмотреть на меня. — Кокабиэль, позволь мне прояснить одну вещь. Я не верю, что ты ошибаешься в отношении трёх фракций, но я также не верю в то, что ты плохой человек. Однако это не значит, что я собираюсь сидеть, сложа руки, и смотреть на то, как ты устраиваешь массовый геноцид, неважно, насколько оправданным ты его считаешь.

— О? — он не выглядел расстроенным из-за моего заявления, просто заинтересованным. — и почему же?

— Ты же знаешь, что значит быть героем? — спросил я вместо ответа на его вопрос. — Однажды я встретил человека, который считал себя героем. Он так сильно хотел всех спасти. Хоть он и знал, что это невозможно, он всё равно пытался спасти всех, кого только мог. Неважно, чем это могло обернуться для него, он вновь и вновь бросался в полымя, чтобы спасти как можно больше жизней. Для него не имело значения, друзья это или враги, он всё равно рисковал своей жизнью, чтобы спасти всех, не думая о выгоде или потерях.

— Однако как бы не старался, но он не мог спасти всех, и потому ему приходилось выбирать, кого спасать. Должен ли он спасти трёх человек слева или десятерых справа? Решение могло показаться лёгким, но для него, жаждущего спасти всех, оно было словно нож в сердце. Точно такая же ситуация появлялась снова и снова, каждый раз он выбирал спасти большее число.

— Затем наступил такой момент, когда ему пришлось столкнуться с точно таким же решением — большее или меньшее количество людей. Вот только в этот раз в меньшей группе был один из самых близких его друзей. В такой ситуации поколебался бы кто угодно, но только не он. Он был героем, а для него герой это тот, кто всегда спасает большее число людей. И именно потому бросил своего единственного друга, чтобы спасти дюжины незнакомцев.

— Но это неправильно. Совершенно, непреодолимо неправильно. Это даже близко не значит быть героем.

— Герой это не просто тот, кто спасает жизни, это кто-то больший. Это не тот, кто побеждает зло, для этого есть солдаты и полиция. Чтобы дать отпор тьме, недостаточно стать героем, герой также должен быть источником света.

— Какой смысл жить сотни лет в страданиях? Не лучше ли взамен прожить один день, полный радости? Какой смысл в спасении жизни, если в конечном счёте человек будет до конца своих дней горевать? Не лучше ли вместо этого позволить ему умереть счастливым?

— Послушай, Кокабиэль, — неважно, что ты будешь делать, смерть всё равно всех настигнет. Будь то один день или миллион, наше время ограничено. И когда оно подойдёт, и мы встанем и оглянёмся на нашу жизнь, нам не стоит судить о том, была ли она хорошей по количеству дней. Нам стоит оценить то, сколько раз мы смеялись и улыбались. Именно так мы решаем, была ли достойной наша жизнь.

— Если герой это всего лишь тот, кто бросает вызов неизбежному, то есть смерти, то тогда в чём его смысл? Герой должен быть чем-то большим. Настоящий герой это не тот, кто просто спасает жизни, а тот, кто делает жизнь достойной, кто приносит радость существованию. Иначе во всём этом не было бы никакого смысла.

— Вот почему я спасу и тебя, Кокабиэль. Сегодня вечером я убью тебя, но когда я это сделаю, я прослежу, чтобы ты исполнил обещание, данное Асии. Я прослежу, чтобы ты умер с улыбкой на лице.

— И зачем, сын человеческий? — он смотрел на меня так, словно бы ожидал увидеть что-то одно, но увидел нечто совершенно иное.

— Просто, — я резко ударил себя в грудь. — потому что я герой. Самый настоящий.

Он просто ошарашенно смотрел на меня, широко раскрытыми от удивления глазами, так будто бы у меня выросла вторая голова. А затем он начал смеяться. В смысле, правда смеяться, это вот так: «смеяться так сильно, что пришлось упереть руки в колени, чтобы не упасть от смеха на землю».

Я чувствовал, как мои щёки горят, пока наблюдал за тем, как тяжело дышит от смеха ангел. Не в первый раз уже кто-то смеётся над моей мечтой, далеко не в первый, но на этот раз всё было по-другому. Не уверен, было ли это потому что я был демон, а он ангел, но теперь чувствовал смущение.

После того, как смех окончился, чувствовалось, будто прошло несколько часов, хотя ангела периодически всё же пробивало на «хи-хи».

— Позволь мне снова сказать, — произнёс он, глядя на меня слезящимися от смеха глазами и улыбаясь. — я не могу не обожать ваш вид. И хоть наше знакомство и было коротким, я был очень рад с тобой познакомиться.

— Так что теперь точно прощай, сын… нет. Прощай, Широ.

— Прощай, Кокабиэль, — ответил я и, поклонившись вновь, он ушёл.

Как раз перед тем, как он исчез я сделал то, что мне всегда было противно делать. Я заглянул в его душу. Я потратил на это лишь одно короткое мгновение, но мне его было достаточно, чтобы заполучить ответ.

Так почему же ангелы низвергаются?

Одни падают добровольно, другие неосознанно. Мне сказали, что есть только две причины, но, похоже, сегодня я нашёл третью.

Верность.

Это единственное, что я мог увидеть, когда я заглянул в его душу, в сердце его естества. Она затмевала всё. Его долг к народу, но самое главное к отцу. Настолько много верности в нём было, что он сам захотел пасть для того, чтобы небеса были в безопасности.

Чтобы стать шпионом во вражеском лагере.

Кто-то когда-то слышал о таком вот абсурде? Ангел, который пал с небес, чтобы защитить их.

Он и все, кто за ним последовал, позволили своим крыльям окраситься в чёрный цвет. Позволили себе быть оскорблёнными и ненавидимыми своими братьями и сестрами, теми самыми, кого он пытался защитить. И всё же он сделал это с улыбкой.

Даже после того, как он увидел, как его отец, его причина жить, пал и умер, он не остановился. Он сражался до сих пор, верный, верный тому, чего уже нет.

На мгновение его спина будто оказалась под прицелом алого лучника. Даже если он предал их, они всё ещё следовали за своим идеалом до самого конца. Будто бы даже если я ничего не делал, он не стал бы нарушать обещание, данное Асии. Подобно ему, Кокабиэль встретит свою кончину с улыбкой.

Полная луна висела надо мной в безоблачном ночном небе. Маленькие звёзды, которые можно было увидеть, казались выцветшими пятнышками, и их яркость притуплялась, разбавляясь городскими огнями.

Наблюдение за луной. Кирицугу всегда это делал, хоть я тогда и не понимал её красоты. Не понимаю и сейчас. Тем не менее неплохо смотреть на неё время от времени, да и не похоже, что мне есть, чем заняться во время ожидания.

Гаспер и Асия спали. Я не хотел, чтобы они попали в неразбериху и потому убедился, что они не узнают ничего о намечающемся. Я не был уверен, смогу ли держать их подальше, если они узнают. Я также активировал защитный Замкнутый Барьер, установленный вокруг дома. Он должен остановить всех от входа и выхода с территории, по крайней мере на время и надеюсь, он сможет помешать чувствовать магические эманации предстоящего боя.

Теперь оставалось только ждать. Было кое-что хорошее в моём стиле боя — мне никогда не нужно было готовиться. В конце концов, я сам по себе ходячий арсенал. И, к сожалению, это часто оставляло мне много свободного времени, чтобы подумать перед битвой.

Демоны, охраняющие город, не знают о предстоящем прорыве просто потому что они ничем не смогут помочь. Если бы они появились прямо посреди боя, то в лучшем случае они были бы убиты, а в худшем встали бы на моём пути. Нет необходимости увеличивать количество тел, сегодня вечером смертей и так будет более, чем достаточно.

И как бы я не доверял Кокабиэлю, я не хотел рисковать и оказаться загнанным в угол. Сходящаяся в город орда демонов может заставить его запаниковать, и он либо придумает другой план, либо, что хуже, решит воспользоваться первоначальным и прикажет своим стражам убить девушек.

Как бы неприятно было признавать, я не смог бы остановить его, если бы он решил это сделать. Эти четверо, его стражники, и я не могу уследить за ними, даже когда они стоят прямо передо мной. Возможно, они не были такими уж сильными, я уверен, даже Киба смог бы с ними сражаться и взять, может, даже двух, но это не значило, что они не опасны. Неважно, насколько ты опытен в бою, или сколько магии ты сможешь обрушить на своего противника, нож, во сне перерезающий горло, убьёт как сильного, так и слабого.

Это была одна из вещей, которые я в Войне Святого Грааля так никогда и не понимал. Класс Ассассин был, наверное, самым опасным из всех, несмотря на репутацию самого слабого. Они могли оставаться скрытыми, когда мы были готовы к атаке, и атаковать тогда, когда мы были бы расслаблены. Независимо от того, насколько внимательный Слуга будет охранять своего Мастера, неопределённое количество времени он его защищать не сможет. Я был убеждён в том, что Война Святого Грааля была бы выиграна давным-давно, вот только один компетентный и решительный Мастер всё же призвал слугу Ассассин.

На самом деле хорошо, что Кокабиэль решил оставить этих четверых в стороне от противостояния. Это было одной из двух причин, по которым я принял его условия. Вторая причина заключалась в том, что его предложение «всё или ничего» было намного лучше того, что могло быть в худшем случае. На войне или даже в простой перестрелке настоящая победа это редкость. Даже если ты выиграешь битву, ты можешь проиграть войну, и потери, как правило, были бы катастрофическими. Всегда были товарищи, которых нужно было похоронить, друзья, которые погибали.

Но Кокабиэль, здесь, предложил мне шанс избежать этого. Способ выиграть, не жертвуя ничем и никем. Если это будет значить, что я проиграю всё и буду побеждён, то как это будет отличаться от того, что происходит обычно? Это будет…

Волна магии обрушилась на меня, прерывая мысли. Я посмотрел в направлении, от которого исходила волна, на источник, по крайней мере на ближайший. Насколько я мог судить, было больше дюжины источников, и все они расположились вокруг меня.

Большинство из них были слишком далеко от меня, чтобы я мог понять, но ближайший достаточно близко, чтобы я мог сказать, что он находится на самом краю города. Даже учитывая то, что я стоял на крыше, всё равно было слишком далеко даже для того, чтобы увидеть. Я собирался было укрепить зрение, когда наконец заклинание, для которого собиралась Мана, было активировано.

Стена синего света, казалось, состоящая из одних только шестиугольников, вышла из-за края горизонта. И не только в той точке, в которую я смотрел, но и позади и вокруг меня. Она продолжала подниматься вверх, пока наконец не изогнулась внутрь и не сошлась вверху, образовав купол над городом. На мгновение купол, казалось, стал ярче, пока совсем не исчез, и хоть его нельзя было увидеть, я чувствовал его присутствие.

Похоже, всё начинается.

Хоть я в этом и не был экспертом, но, похоже, купол не должен никого впустить и выпустить из города. Думаю, Кокабиэль не хочет, чтобы кто-то помешал нашей битве. К тому же, знакомое ощущение подсказывает мне, что теперь в пределах города, похоже, ещё и нельзя перемещаться.

— Эмия-сама.

Я резко обернулся на звук, инстинктивно призвав Каншо и Бакую. Я едва сдержался, чтобы не бросить их в коленопреклонённую фигуру, и то только потому что узнал в нём стражника Кокабиэля, и, к тому же, безоружного.

Да что это за ниндзя вообще такие? Я знал, что они умеют незаметно подкрадываться, но они что, теперь каждый раз будут меня доводить до сердечного приступа своим появлением?

Он стоял на коленях, с кулаком одной руки упёртым в землю, и с другой рукой на вертикально поставленном колене. Он не сдвинулся ни на дюйм, даже когда я достал оружие, и говоря просто смотрел вниз.

— Эмия-сама, — повторил он, опровергая внешность на удивление мягким голосом. — Кокабиэль-сама передаёт вам свои наилучшие пожелания и сообщает, что будет ждать вас во дворе академии Куо. Он также рекомендует поторопиться, похоже, что кто-то из демонов добрался туда раньше, чем мы того ожидали.

Пока он заканчивал говорить, я уже сдвинулся с места. Дематериализовав клинки, я прыгнул с края крыши настолько далеко, насколько мне позволяли мои усиленные конечности, и, развернув крылья, полетел к школе так быстро, как только мог.

Даже будучи так далеко, я уже вдалеке на холме видел вспышки света. Битва уже началась.

Это был меч, пожиравший сам свет. Демонический клинок, олицетворявший конец дня и начало ночи. Именно здесь умирает свет, а также существа, созданные из него и владеющие им. Против них нет лучшего оружия.

Но также он был совершенно бесполезен.

Кулак уничтожил сердце клинка также легко, как и стекло, разбив меч на куски и продолжив свой путь, окончил его в груди мальчика. Кости, рёбра и грудина, разрушенные под воздействием удара, послали мальчика в полёт по поляне.

— Какая польза от этого меча, способного поглотить мои копья, если они мне не нужны для победы?

Это был удар, способный сломать камень и даже раздробить землю. С помощью одной лишь царапины он может убить человека, прямое же попадание просто бы размазало его. Он ударил в него полной силой, и ударная волна разошлась в стороны — настолько сильная, что деревья повалились на землю.

Он почти ничего не сделал.

Она смотрела на свой кулак в замешательстве от того, что он, нетронутый, сидел на другой стороне, пока, наконец, на её плечо не опустилась рука. Посмотрев вверх, она увидела глаза поразительного синего цвета, прежде чем колено ударило её по подбородку, сбив её с ног и разбив челюсть.

— Ты в великолепной форме, но ты не вложила всю себя в удар. У тебя есть сила, способная причинить мне вред, но ты не хочешь её использовать? Что за пустая трата.

Свет падал с неба, словно дождь, настолько ослепительно яркий, что освещал двор, словно днём. Он разрывал асфальтовую дорожку и двор, перемежая их траншеями, а также ямами и кратерами размером в несколько метров. Он не останавливался, сливаясь в бесконечный поток энергии, излучая достаточно тепла, чтобы расплавить в лужу стальные балки.

Но он прошёл через него, словно это были капли дождя.

— Я разочарован, — он поднял руку, чтобы остановить свет, и он раскололся от одного его касания, словно вода перед скалой, полившейся в обе стороны от неё. — Подумать только, дочь этого человека оказалась таким жалким созданием. Я знаю твоего отца, девочка, и ты в сравнении с ним никто.

— ЭТОТ ЧЕЛОВЕК НЕ… — удар сбил девушку с воздуха, прежде чем она смогла закончить и отправил на землю. Земля от её приземления потрескалась и паутина трещин разошлась в стороны вокруг неё. После удара она не поднялась.

Кокабиэль висел в небе с раскинутыми в стороны крыльями, окружающими её тело венцом из тени.

— И почему именно ребёнок причиняет родителю больше всего боли? — спросил он вслух, прежде чем посмотреть на оставшегося противника.

Это была конечная форма, облик которому был дарована власть разрушения. Собираясь в сферу, оно было окрашено бесцветностью пустоты, ибо ни свет, ни тень не могли пережить его касания. Здесь погибало само существование, смертные и бессмертные становились равными. Оно танцевало на кончиках её пальцев, искажаясь её волей, пока сама она, с остекленевшими от ярости глазами, готова была бросить его.

Но оно даже не дошло до него.

Когда колено погрузилось в её живот, оно удвоилось. Сложившись почти что пополам, она всё же устояла на двух ногах, но задняя часть её униформы всколыхнулась сзади, в тумане измельчившейся ткани, от силы удара пробившей её.

— Хоть Сила Разрушения и пугает, — посмотрел он вниз на кашляющую девушку, рухнувшую на колени. — если я смогу убить тебя с десяток раз за то время, что ты подготовишь её, то в ней совсем нет смысла.

— Тебе это… — нога ударила её в затылок и загнала её лицо глубоко в асфальт.

— Демон, тебе не сойдут с рук твои преступления. Или моей рукой, или его, но будет положен конец террору вашего проклятого рода, — он совсем не насмехался над ней, подняв ногу с её головы. И девушка после этого не встала.

Позади него в самом центре двора, где проходила битва, был круг мерцающего света. Границами его была серия сигилов и рун, вырезанных глубоко в земле.

Они изнутри сияли небесно-голубым огнём, погружая картину двора тёплым голубоватым светом.

В центре круга были четыре меча, воткнутые в землю в центре в форме квадрата, и каждый меч был направлен в разные стороны света. Сеть линий произрастала из точки, где лезвие встречалось с землёй, обозначая землю прожилками, горевшими изнутри. Они полностью заполняли внутреннюю часть кругов, пульсируя каждые несколько секунд, словно медленное биение сердца.

Это был Разрушитель Земли — заклинание, которое должно было разрушить город.

Ленты воды оживали в воздухе, десятками кружась вокруг него и каждую секунду увеличиваясь в количестве. Они скользили и крутились в воздухе, словно змеи, и их число стало расти гораздо быстрее. Хлысты воды, так напоминавшие гадюк, ударили.

Взрыв воды наполнил воздух ударами, заполонив всю область, но нападение этим не закончилось. Образовалось ещё больше потоков воды и пошёл дождь, но он всё же стоял в постоянно растущем их количестве. И под прикрытием этой атаки появились ещё трое.

Ноги, покрытые сталью, посыпались ударами сверху, меч замелькал и воздух завизжал от его хода, вода начала испаряться при приближении щита из горящего синего огня; все три удара попадали словно один, это был идеально скоординированный и правильно выбранный отрезок времени.

Всё это было бессмысленно.

Стальные ноги оказались раздроблены, а затем и разрушены, меч испарился под мощью ответного удара, а голубое пламя сгорело от жара копья света. В одно мгновение троица оказалась отброшена назад, разбитая, к ногам своей госпожи, появившейся в поле зрения.

Выйдя из облака пара, единственного, что осталось от потоков воды, он прокрутил световое копьё. Он спокойно шагнул вперёд, и пар навалился на его тело, не желая отпускать из своих объятий. Но он шёл вперёд, и пар следовал за ним, дрейфуя на ветру.

— Твоё мастерство в управлении водой впечатляет, должен это признать. Однако, если за этими ударами нет никакой реальной власти, то в этом нет никакого смысла.

Он перестал приближаться, и теневой язык скользнул по земле, прежде чем обернуться вокруг его лодыжки. Ангел вздохнул и покачал головой.

— Дурак.

Эхом ему вторил крик агонии. Взгляды остановились на Саджи, корчившемся на земле. Его теневой язык медленно растворялся под воздействием света, поглощавшего его, сжигая.

— Саджи!

— Ген-чан!

Закричали остальные члены ученического совета, глядя на судьбу Пешки.

— Священные Механизмы созданы для людей, и ты думал, что он станет лучше, когда ты стал демоном, мальчик?

— КОКАБИЭЛЬ! — с ненавистью прорычала Слон. Молния затанцевала на её пальцах, но, повернувшись к врагу, она лишь обнаружила, что он закрыл ей вид, а затем сдавил череп.

— Никогда не отворачивайся в битве от противника, демонёнок, — одно нажатие и голова оказалась зарыта глубоко в землю, и лишь спустя несколько секунд туда же упало бессознательное тело.

Второй Слон вскоре последовала за первым в бессознательное состояние. Прежде чем она успела произнести хотя бы одно заклинание, она была одним ударом сбита с ног с того места, с которого защищала Саджи. Её Король вскоре разделила бы её судьбу, если бы не алебарда, помешавшая удару.

— О? — одной рукой он проявил своё собственное копьё, разбившееся об оружие, но поставившее владелицу алебарды на колени. — Замечательно, она выдержала удар моего копья в полную силу, значит, ей есть, что показать. Я знаю имя каждого оружия, способного на такое, но всё же никогда об этом ранее не слышал, — его глаза переместились с оружия на Цубаки, сморщившуюся от усилий для поддержки оружия, несмотря на легкость, с которой он давил. — Скажи мне, мой демонёнок, где ты достала такое сокровище?

И до того, как Цубаки успела заговорить, Кокабиэль отскочил назад. Стальная полоска пробила то место, где мгновение назад была его голова. Это был тонкий и длинный, но заточенный металлический стержень. Когда стало очевидно, что нападение не удалось, стержень быстро вернулся назад, в тень под аркой входа в школу, что было в десяти ярдах.

Кокабиэль оглянулся через правое плечо, наблюдая за направлением, откуда последовала атака.

— Вот почему люди, несмотря на то, что они так слабы, всегда интересовали меня, — и не поворачивая обратно, он поднял копьё левой рукой, заблокировав удар, нанесённый из противоположного направления. — Вы всегда сражаетесь грязно.

Он повернулся, чтобы посмотреть в жёлтые глаза синеволосой экзорцистки. Её клинок скрежетал о копьё, посылая в ночной воздух слепящие искры.

— Не существует такой вещи, как грязная борьба, Кокабиэль, — парировала она, отпрыгивая назад. — Есть победа и есть поражение. Всё остальное нытьё проигравших.

— Я согласен, — он повернулся на месте, уклоняясь от атаки в спину от другой экзорцистки. — Но вопрос остаётся в силе, человечки, есть ли у вас то, что принесёт вам победу, которой вы так жаждете?

Взмах клинком был ему ответом, и началась битва мечников. В мгновение ока Цубаки вступила в бой, добавив своё собственное оружие.

Любо было смотреть на то, как каждый раз вспыхивали искры синего и белого от столкновения копья со сталью мечей. Фейерверк битвы горел в глазах всех наблюдавших, не мигая. Их взор словно бы затуманивался с каждым ударом и все четверо сражались до победного конца. Но все, кто наблюдал за этим боем, знали, что бой длится так долго, потому что он им поддаётся.

Он сдерживал силу своих ударов и скорость взмахов. Он сдерживал троих со способностями одиночки. Его копьё крутилось и вертелось вокруг, блокируя, парируя и перенаправляя атаки. Его движения были нечеловечески плавные, конец каждого движения означал начало другого, и его грация, которую можно было сравнить с водой, превращала бой в элегантный танец. И вместе с этим он использовал для боя только одну руку.

Но всё это было безнадёжно. Демон продолжала сражаться ради недостижимой победы, ведь если она проиграет то ее друзья лишатся жизни, и хоть в её сердце и не было надежды, но всё же она не сдавалась. С другой стороны, люди сражались просто потому что их не волновало, возможна победа или нет. В конце концов, они сражались за победу, а не за что-то ещё.

Ведь они просто хотели его отвлечь.

Оно появилось в мгновение ока. Со скоростью, слишком невероятной для естественного или даже сверхъестественного восприятия, не говоря уже о сравнении. Оно покрыло длину двора за время, которое даже мгновением назвать нельзя, атаковав его незащищённую сторону.

Его копье было в противоположной руке, занятой клинками троих, сражающихся за победу. Оно было слишком далеко, чтобы успеть к нему вовремя, и даже если бы он успевал, неостановимый удар всё равно бы попал по нему.

Оно ударило со вспышкой света — настолько яркой, что весь двор полностью осветился и в нём стало светло, как днём.

— Давно не виделись, Гризельда, — тепло поприветствовал напавшую Кокабиэль и радостная улыбка окрасила его губы. — вижу, ты состарилась. Жаль, в молодости ты была побыстрее.

— Мы не можем вечно быть молодыми, как ты, Кокабиэль, — её Экскалибур быстро столкнулся с копьём. Неожиданный удар оказался заблокирован вторым копьём, которое он призвал в противоположную руку. Но несмотря на неудачу, голос женщины, когда она улыбнулась старому другу, оказался всё таким же тёплым. — Но я не скажу, что я не рада. Твоё стареющее личико заставило бы старушку поплакать.

И тут же её улыбка сменилась удручённым хмурым взглядом.

— Жаль, что о твоём здравомыслии такого сказать нельзя. Никогда не думала, что из всех людей именно ты поступишь так. Что подумают остальные, увидев тебя вот так?

— Я считаю, что Дианне всё равно, потому что она слишком занята, метя на моё место. Ральф слишком занят написанием стихов скорби о друге, павшем в битве, а Лука, когда мы снова будем выпивать, скажет, что я придурок, который напрасно тратит своё время.

— Да, это на них похоже, — она всё же позволила себе ухмылку, но та быстро исчезла. — Пожалуйста, остановись, Кокабиэль. Просто сдайся, — и её слова не были пустой бравадой.

Он оказался в ловушке противостоящих сил. Одной рукой он удерживал одну из сильнейших экзорцисток, владеющей, возможно, самым быстрым мечом на планете. Другой сдерживал двух её учениц, владевших святыми мечами, а ещё демона с силой и скоростью Ферзя.

А за ней стоял её Король. Над собой она образовывала гигантский шар воды, медленно сжимающийся в меньший шар и готовый выпустить всю свою силу в одну единую атаку.

Даже такому, как он, победа без травм достанется с трудом.

Тем не менее, никто, глядя на него, не поверил бы, что он в опасности, когда он улыбнулся старой подруге.

— Помнишь, как мы всё время спарринговались? — спросил он. — Как ты и другие приставали ко мне, прося, чтобы я перестал сдерживаться, пока, наконец, я не соглашался каждый раз идти до конца?

— Да, — и в тот момент на её лице появился страх от понимания того, что он подразумевал.

И он кивнул на это её понимание.

— Я солгал.

Без всякого предупреждения они почувствовали, как на них обрушилась сила, поставившая их на колени.

Неподдельная мощь изливалась из него на уровне, не сравнимом с тем, что был раньше. Из-за спины его всколыхнулась новая пара крыльев и присоединилась к десяти другим, когда он наконец показал свою истинную силу. Интенсивность свечения его копья выросла настолько, что на него прямо теперь никто не мог смотреть, а лезвия клинков, что соприкасались с ним, быстро заалели.

Это были легендарные мечи, имя которых знают жители всех земель. За них велись войны, люди жаждали умереть за них. Герои желали доказать, что достойны держать их в руках, а барды воспевали их величие в течение тысячи лет.

Но перед мощью его копий они были ничем. В одно мгновение металл клинков расплавился и испарился, уничтожив их и оборвав смертным надежду на его восстановление. Но мечи не исчезли в тишине, погибнув, они выпустили наружу остатки силы, которую в себе содержали, и взорвались, больше не сдерживаемые оболочкой из стали.

Все четверо были отправлены в полёт и даже Сона, которая стояла дальше, была сбита с ног волной святой энергии, разлившейся во дворе, отчего потеряла концентрацию, нужную для заклинания. Вода, которую она собирала, обрушилась на землю, бесполезно поливая её твёрдую поверхность.

Он закрутил оба копья и направился к Гризельде, с развевающимися позади него, словно плащ, двенадцатью крыльями. Женщина попыталась встать, но ей удалось лишь чуть-чуть приподняться.

— Прошла тысяча лет с тех пор, как я стал свидетелем кончины Господа нашего, — сказал он ей, подойдя. — можешь ли ты понять, каково это, быть свидетелем тому, что мой Господь и учитель, мой дорогой отец, был поражён в Великой Войне? Ты понимаешь, что я чувствовал, стоя и смотря, слишком слабый, чтобы что-то сделать, чтобы помочь, и лишь наблюдая за тем, как умирает Бог?

Шокированные восклицания эхом разнеслись во дворе, когда немногие, бывшие в сознании, осознали его слова. Он не обращал на них внимания, он смотрел на свою Падшую подругу, подойдя к ней и остановившись всего в нескольких ярдах.

— Я подвёл его, — его глаза засияли слезами, когда он посмотрел на неё. — у меня был единственный долг, одна настоящая цель и я потерпел неудачу. И с тех пор мир платит за мой провал. Человечество страдает под гнётом демонов и Падших на протяжении тысячелетий, потому что больше нет Бога, способного защитить их, и всё это моя вина.

— Кокабиэль, — грусть и понимание окрасило тон голоса Гризельды, когда она посмотрела на него. — это была не твоя вина…

— МОЯ! — воскликнул он, распустив свои крылья и выбросив оружие. — Я КОКАБИЭЛЬ, ВЛАДЫКА ЗВЁЗД И ОДИН ИЗ ЗАЩИТНИКОВ НЕБЕС! В МОЁМ ПРАВЕ УНИЧТОЖАТЬ НАЦИИ И КОНТИНЕНТЫ И ВСЁ ЖЕ… и всё же мне не хватило сил сделать хоть что-нибудь, когда я должен был. Ну правда, какая от меня польза, если я не смог даже смерть отца предотвратить? — он посмотрел на свою пустую руку так, будто в ней содержался ответ и затем — Но возрадуйтесь, — его голос обрёл прежнюю силу. — Тысячу лет я планировал и столько же времени тренировался и готовился к этому дню.

— Наконец, мои усилия начали приносить плоды, так как пришло время исполнить последнюю волю моего отца. Я избавлю человечество от оков, их связывающих, и создам мир, в котором они будут жить свободно и сами строить своё будущее.

— И ты собираешься сделать это, уничтожив весь город?

В ответ он просто подошёл к Разрушителю Земли и одним движением ноги раздробил один из четырёх мечей, посаженных внутри магического круга. Руны и сигилы на мгновение замерцали, прежде чем полностью погаснуть, доводя заклинание до конца.

— Разрушитель Земли был лишь приманкой, чтобы привлечь родственников Владык. Даже эти куски стали, за которыми вы охотились, были для меня ничем иным, как приманкой, — он обернулся и подошёл к двум девушкам, о которых шла речь. Риас, очевидно, пришла в сознание, но едва ли могла стоять самостоятельно. Сона поддерживала её за руку, перекинутую через плечо. Сама она выглядела не лучше из-за отрицательной реакции её собственной магии. Тем не менее, даже когда высыхающая кровь стекала по лицу, она продолжала ядовито смотреть на приближающегося Падшего. — И с их смертью я разожгу пламя войны и в огне её принесу погибель трём фракциям.

— О, четверо святых, что живут в твоей стали, внемлите моему призыву и явитесь на помощь мне, — раздался голос, привлёкший внимание и Падшего, и демонов.

Хоть ноги и дрожали, угрожая в одно мгновение подвести хозяйку, но Зеновия всё же стояла прямо, вызывающе глядя на своего врага. Её взгляд ни на мгновение не уходил в сторону от Кокабиэля, в то время как сама она, держа руку в стороне с широко раскрытой ладонью, готовой схватить оружие, которого пока нигде не было, выкрикнула:

— Молю тебя, даруй мне свою мощь, чтобы победить врага, стоящего предо мной!

Пространство перед ней исказилось, реальность изогнулась, вызвав рябь в воздухе, словно на водной глади, и осветив одну сторону её лица, когда, наконец, искажённое пространство начало излучать тусклый золотой свет. Без каких-либо колебаний она погрузила руку в искажённое пространство, глубоко, по самое плечо, затем замерла и начала вытаскивать руку уже с чем-то.

И то, что она вытащила…

… было Надеждой.

Он сиял золотым светом, его божественность была безошибочна. Всё поле битвы оказалось затоплено аурой его присутствия и затмило даже угнетающую мощь Кокабиэля, поскольку волны благословенной энергии попросту омыли всех. Это было оружие божественного происхождения, ниспосланное с небес для помощи человечеству в самый тёмный час.

Дюрандаль.

Дар из рук самого Бога Роланду самому достойному из его детей. С его помощью армия в сто тысяч человек была остановлена одним лишь человеком, достойным держать меч, что способен разрезать что угодно.

Он был закован в цепи из чистого металла, но что за цепи смогли бы сдержать такой меч? Сотворённые руками людскими, цепи смогли сдержать его. Один лишь поворот лезвия обрушит его хрупкие оковы, и он снова будет свободен.

Она протянула руку и схватила его за рукоять, готовясь сломать то, что его связывает, но затем…

… Надежда была уничтожена.

Рука, что сильнее любого металла, зажала в тиски запястье, останавливая её движение. Зеновия посмотрела в опечаленные глаза Кокабиэля.

— Всё это время у тебя было такое оружие, и ты решилась достать его только после того, как была побеждена? — его голос звучал словно у разочарованного отца, и волей-неволей она почувствовала, как её переполняет стыд. Но он лишь грустно покачал головой. — Похоже, несмотря на все твои навыки, тебе есть, чему поучиться.

И затем он, словно тростинку, сломал её руку.

Вопль абсолютной агонии вырвался из её горла и она рухнула на землю, прижимая к себе повреждённую руку. Кокабиэль отвернулся, даже не посмотрев на неё, и продолжил путь к двум своим целям.

— Ты и правда думаешь, что вторая Великая Война начнётся только лишь потому что один падший решил действовать самостоятельно? — закричала Сона, когда он подошёл к ним. Даже для неё самой слова эти звучали без какой-то определённости и условности. В них звучало одно лишь отчаяние. — Владыки посчитают это не актом начала войны фракции Падших, а лишь безумством одного сумасшедшего. Остальные лидеры Падших лишь осудят тебя за то, что ты сделал. Ты ничего сегодня не добьёшься кроме как объявления охоты на себя. Ты ни за что не начнёшь новую войну в одиночку, Кокабиэль.

— В одиночку? — спросил Кокабиэль с истинным удовольствием, и тень упала на них, на мгновение закрыв луну и исчезнув вновь. — глупый демонёнок, я никогда не был один.

Другая тень последовала за предыдущей, а затем ещё одна и ещё, притягивая взгляды всех, находящихся во дворе, к небу.

— О Боже… — пробормотала Гризельда, сразу зазвучав на свой истинный возраст, и затем обречённо прикрыла глаза. — Мы обречены.

Они кружили над группой побеждённых, словно стервятники, их крылья закрывали почти половину лунного света, пока они, наконец, не спустились на школу. Чёрные перья медленно, тысячами начали падать на землю, покрывая её словно чёрным снегом.

— Даже когда я пал, за мной последовали верные мне, — его ноги оторвались от земли. — Мои верные товарищи и друзья, — его двенадцать крыльев продолжали мягко поднимать его в воздух, пока он, наконец, не завис посреди новоявленной группы. — Тридцать пять тысяч мы насчитывали перед войной. Хоть нас после этого и осталось лишь двадцать сотен, никто из них не бросил меня, сражаясь до последнего, — и он улыбнулся им. — Как видишь, демонёнок, я никогда не был один.

Они продолжали наступать с небес, опускаясь на крышу и территорию школы, пока, наконец, некуда было приземляться. И всё же их количество увеличивалось, они дрейфовали в воздухе, размывая сами небеса своим числом.

Он протянул руку с широко расставленными пальцами, зависнув над ними, закрытый небом, целиком состоящим из легиона Падших.

— И сегодня, спустя тысячу лет, мы исполним величайшее желание нашего отца. После сегодняшнего вечера, судьба всего, что лежит под небом, будет определяться лишь человеком, — выкрикнул он, подняв руку над собой.

Окрашенные в чёрный небеса, ознаменовались рождением сотен копий света. И хоть только часть Падших призвала свои копья, этого было более чем достаточно, чтобы они затопили ночное небо, словно звёзды.

— И начнётся это с ваших смертей, — посмотрел он на девушек, и на мгновение его глаза наполнились печалью. Но долго это не продлилось, они быстро ожесточились решимостью. — Прощайте, демоны, — и затем он опустил руку.

Сотни копий света упали на них с небес, струясь вниз, словно поток горящих метеоров, и было их более чем достаточно, чтобы убить десятки. Но все они были нацелены на двух девушек.

Они не могли ничего сделать и им оставалось лишь наблюдать, как за ними идёт смерть. Ослабленные и раненные, чтобы бежать, они знали, что даже если бы и могли что-то сделать, то не существовало убежища, способного защитить их от шквала такой атаки. И потому, без надежды в сердцах, они закричали от приближающейся кончины, а уши их были наполнены криками и мольбами друзей, призывающих бежать.

Копья взорвались, ударив и осветив ночь светом рассветного солнца.

Это были копья, созданные из самого света. Жар его был таким, что способен был сжигать с максимальной лёгкостью плоть и демонов, и людей. Лишь одного было достаточно, чтобы пробить стену. Сотни хватило бы и на целую крепость.

Но, тем не менее, даже все вместе они не смогли достичь своей цели.

Поняв, что всё ещё жива, всё ещё инстинктивно дрожащая от страха, Сона медленно открыла глаза лишь для того, чтобы мгновение спустя удивлённо воззриться на цветок.

Пять лепестков, каждый размером со взрослого человека, висели в воздухе перед ней и Риас, закрывая их от Падших. Цветок, состоящий из лепестков, переливчатых и полупрозрачных, выглядел хрупким, словно стекло, но всё же крепостной стеной стоял между ними и Падшими.

Все смотрели на щит изумлённо, не понимая, что произошло. Даже Кокабиэль удивился, но наконец он понял, в чём дело, и печальная улыбка озарила его лицо.

— Почему, — спросил он с весельем в голосе. — все герои продолжают прибывать лишь в самый последний момент?

Ответ ему пришёл в виде полосы черноты, упавшей сверху, проторившей массу Падших, заполонивших небо, и жёстко приземлившейся во дворе. Асфальтированная поверхность под действием силы удара разрушилась, послав в небо густые облака пыли.

Ближайшие к нему Падшие неожиданно отскочили в сторону, когда он приземлился посреди них, но быстро восстановили самообладание и окружили его. Темнота ночи была сдвинута светом дюжины копий света, которые они держали в руках, указывая ими на силуэт фигуры, только начавшей появляться в оседающей пыли.

— Ты ещё, во имя небес, кто такой? — выкрикнул четырёхкрылый Падший, сделав шаг вперёд и предупреждающе указав на проявляющуюся фигуру.

— Кто… я? — послышался из пыли знакомый голос, и фигура поднялась, открывая миру медные волосы.

— … Я…

Золотисто-карие глаза всмотрелись во двор, игнорируя десятки направленных на своего владельца копий. И эти же глаза ожесточились, увидев Падших и раненых друзей.

— … Я… тот, кто…

Повторил он, посмотрев на улыбающегося Кокабиэля, прежде чем проговорить слова, знаменующие смерть тысяч этой ночью.

— СЛИТ ИЗ ТЫСЯЧ КЛИНКОВ!

Продолжение следует.Примечание к частиЛайк, если ещё не поставил, за самого топового Кокабиэля всех фанфиков и канонов.

Мне оставалось лишь прикусить язык, чтобы не дать крику, будь то боли или разочарования, вырваться из горла. Я проиграла. Лёжа на земле, разбитая и побеждённая, я не чувствовала ничего кроме стыда, наполнявшего разум. А хуже всего то, что винить кроме себя было некого.

Он был прав. Я не знала, почему так долго скрывала Дюрандал, но он всё же был прав. Если бы я просто использовала его с самого начала, возможно у меня, хоть может и совсем маленький, но появился бы шанс на победу. По крайней мере, я сражалась бы с ним в полную силу, но вместо этого я позволила ускользнуть победе, даже не получив при этом шанса воспользоваться мечом.

Идея сначала казалась гениальной. Я считала себя такой умной и хитрой, с таким-то тузом. С тузом, способным застать врага врасплох и позволить мне обернуть битву в нашу сторону. Но всё же он оказался прав. Какой смысл в козыре, если я проиграла ещё до того, как смогла его использовать?

Теперь, прижимая к груди сломанную руку, я лежала на земле, поверженная и беспомощная. Всё, что мне оставалось делать так это смотреть на рыжеволосого демона, того самого, что чуть не сломал мой Экскалибур голыми руками, спокойно стоящего в окружении Падших с копьями наперевес.

Я не понимала ни его слов, ни того, почему он назвал себя слитым из стали, но Падшие вокруг, похоже, решили воспринять это как провокацию и ответили смертоносной мощью.

И всё закончилось в одно мгновение.

Дюжина Падших вонзила свои копья в его тело. Из-за того, что он был окружён, атака пришлась под всевозможными углами, не оставляя ему места для уклонения или побега. Даже я могла увидеть, что в их атаке не было ни изъянов, ни неуверенности. В отличии от движений моих товарищей, с которыми я тренировалась в Церкви, их движения были нечеловечески совершенными.

И вот теперь, наблюдая за неестественной грациозностью даже самого слабого из них, я поняла, что то, с чем мы столкнулись, человеком не являлось. Это были Ангелы, прожившие тысячелетия, сражавшиеся и пережившие Великую Войну и готовившиеся к следующей с самого окончания предыдущей. Все они были воинами и ветеранами, и безошибочно точные удары в неподвижную фигуру это доказывали.

Но всё закончилось в одно мгновение.

Прежде чем я успела даже моргнуть, в воздухе вспыхнул кровавый туман, окрасив ночь в малиновые тона, а вокруг демона упали раздвоенные трупы двенадцати Падших.

Я даже не увидела, как он шевельнулся.

Как быстро! Я почувствовала, как мои глаза непроизвольно расширились при виде даже не сдвинувшегося со своего места демона, стоящего среди трупов. Даже Гризельда не могла двигаться так быстро! Но это…

— Сталь — моё тело, сердце — огонь.

Я чувствовала, как эти слова отражались во мне, словно звон колокола. Я не знала почему, но эти слова ощущались очень тяжёлыми и даже волшебными, да настолько, что мне казалось, будто они омывают меня, а мысли в голове сходят с проложенных рельс и медленно останавливаются.

— Этот меч! — закричала Ирина всего в нескольких ярдах от меня, лёжа на земле.

И именно тогда я заметила меч, который он держал в руке. Я почувствовала, как мои глаза снова расширяются.

— Но ведь это…

— … Экскалибур Стремительности! — закончила за меня Гризельда, судя по голосу занервничавшая от вида меча так же, как и мы. Я взглянула на рукоять с разрушенным лезвием, которую она отказывалась выпускать из рук, и наконец обернулась обратно на меч в его руках.

Это был не Экскалибур.

Я не знала, что произошло, но меч, который он держал в руке, точно больше не являлся Экскалибуром Стремительности. Деревянная рукоять осталась точно такой же, но вот лезвие изменилось. Оно удлинилось и расширилось, обратив некогда элегантную рапиру в громоздкий клеймор. Его некогда гладкая и безупречная поверхность была фрагментирована, словно стала покрыта сотнями осколков. Он стал непрочным и хрупким.

Он стал сломанным.

Прежде чем кто-то из окружавших его Падших успел понять, что только что случилось, и я, кстати, была не в том положении, чтобы обвинять их в замешательстве, он бросил этот не-Экскалибур в воздух над своей головой. Клинок выстрелил в небо быстрее чем любая стрела, летя безошибочно навстречу группе Падших, паривших над ним.

Падшие оказались застигнуты врасплох его действиями. Неподготовленные, они не могли ничего сделать, чтобы защититься, только не тогда, когда он был на такой опасно-близкой дистанции, и не с той скоростью, с которой летел его меч.

Даже когда некоторые из них призвали свои копья или попытались уклониться, я уже знала, что слишком поздно они задёргались. Они ничего не смогут сделать, чтобы спастись. Атака была слишком неожиданной, клинок двигался слишком быстро и Падшие могли только лишь наблюдать за тем, как меч летит прямо на них, и…

— … Он что, промахнулся? — в недоумении разинула рот Ирина, пока все мы смотрели на то, как клинок прорвался между ними, не попав ни в кого.

И я не могла винить её, потому что сама была в том же положении. Я смотрела на то как меч, наша надежда, взмыл мимо первой группы ко второй, парившей в небе выше их.

Казалось, меч вот-вот попадёт в Падшего в середине группы, но было уже слишком поздно. Момент неожиданности оказался утерян. Хоть первая группа и оказалась застигнута врасплох, эта группа от них отличалась. Они находились дальше, у них было гораздо больше времени, чтобы среагировать на приближающийся меч. Они были готовы.

Клинок тем временем выстрелил в сторону Падшего, парящего рядом с центром формации. У того в руке уже было копьё, и, несмотря на скорость меча, приближающегося к нему, он размахнулся своим оружием, идеально рассчитав момент, и с почти презрительной лёгкостью отбил снаряд вверх.

Первым он и умер.

Я едва успела отвернуться, как в тот же самый момент в небе над академией Куо зародилось миниатюрное солнце. Лишь чистая удача и рефлексы заставили меня вовремя отвернуться, чтобы спасти глаза, когда меч взорвался, испустив волну огня — такую яркую, что я была уверена — её было видно во всём городе.

Волна тепла, такая же реальная и ощутимая, как прилив воды, омыла меня. Ложное солнце искупало территорию школы в багровом сиянии. Мгновение оно горело, но быстро погасло, изжив самого себя. Правда, к тому времени необходимый ущерб уже был нанесён.

Вдруг грохот в нескольких ярдах заставил меня поднять глаза. Это был мёртвый Падший. Нет, точнее было бы сказать половина Падшего, так как вся левая часть его тела полностью отсутствовала. Просто исчезла. Его тело оканчивалось линией обгоревшей и почерневшей плоти, проходившей прямо посередине тела. Его лицо, точнее всё, что от него осталось, застыло маской чистого изумления. Я посмотрела наверх, чтобы узнать судьбу остальных Падших и поняла, что они были не в лучшем состоянии.

Десятки Падших, находящихся вблизи взрыва, попросту исчезли, не оставив после себя ничего, кроме танцующего в воздухе пепла. Те же, кому посчастливилось не быть застигнутыми взрывом, оказались сбиты ударной волной. Многие из счастливчиков успешно смогли восстановить равновесие, но несколько врезались в землю как внутри академии, так и за её пределами.

Даже Падшие, находившиеся на земле и полностью защищённые от взрыва, инстинктивно отпрыгнули кто куда от огненного шара, оставив открытое пространство прямо под центром взрыва и соответственно вокруг рыжеволосого демона, теперь в одиночку стоящего в середине.

Вздымающиеся облака сажи и пепла, порождённые взрывом, медленно опускались с неба, покрывая территорию двора и скрывая из виду демона в центре.

Однако перед тем как облака пепла полностью закрыли его фигуру от наших глаз, я поймала его взгляд. То, как его золотые глаза сверкнули во тьме, как они остановились на линии Падших перед ним, то, как он посмотрел на них — всё это очень напомнило мне кота, смотрящего на мышь. Охотника, наблюдавшего за добычей.

В самую последнюю секунду я увидела, как губы его изогнулись, выдав слова:

— Сталь ковал вечно, я, одинок.

И затем он исчез за серыми облаками, оставив после себя разобщённые отряды Падших.

Оглянувшись на окружающих нас Падших, к счастью полностью игнорировавших и меня и всех остальных, я увидела лишь шок и смятение, а также услышала крики зарождающейся паники, охватывающей войско Падших.

И как их можно за это винить? Я сама уже почти не понимала, что происходит.

Только что победа была за ними, поверженный враг лежал под ногами, а их цель начать войну была уже почти в руках. И вот теперь шквал из копий был остановлен цветком… самым настоящим! Ради Бога, да он даже был розовым! Их товарищи были десятками перебиты, а среди них зародилось новое солнце. Даже самые старые из них не смогли после таких событий сохранить самообладание.

Дезориентированные, потрясённые внезапностью и жестокостью нападения, ряды Падших в беспорядке разметались. Их порядок и хладнокровие, которого они придерживались, потонул в хаосе, превратив некогда дисциплинированные войска в массу неорганизованных тел.

Однако продолжалось это лишь мгновение. В следующее мгновение я поняла, почему сила Кокабиэля в трёх фракциях была одной из самых уважаемых. Хоть об этих проклятых Падших и можно было говорить что угодно, а я в своих молитвах на каждое слово выдала бы несколько нелестных в ответ, но не зря всё же они были известны как ветераны.

Над неуклонно нарастающим ропотом заволновавшегося войска раздались крики команд и приказов. Старший Падший Ангел быстро и безжалостно, используя комбинацию приказов, угроз и оскорблений заставил их повиноваться.

На мой взгляд, это произошло даже очень быстро. Паника, нарастающая в рядах Падших, была жестоко вытравлена дисциплинированностью. Подготовка быстро взяла верх и Падшие быстро обратились в само внимание, как и подобает солдатам.

Спустя несколько ударов моего сердца, порядок и дисциплина в рядах Падших были восстановлены. И на достигнутом они не остановились. В тот момент, когда стало ясно, что ряды успокоились, несколько старших взяли на себя командование несколькими отрядами и окружили всё ещё клубящееся облако, скрывавшее демона.

И вновь ночь была потеснена замерцавшими копьями в их руках, а сами Падшие начали парить кольцами над тающим облаком. Ряды за рядами Падшие нацеливали своё оружие туда, где скрывался враг, готовые атаковать сразу же, как только увидят демона.

Моё внимание привлёк взмах крыльев, заставив поднять взгляд наверх. Там, в небе, над оседающим облаком пепла и сажи парили десятки Падших, тем самым блокируя любые попытки сбежать наверх.

И у них тоже были копья, которыми они были готовы воспользоваться в любой момент, чтобы уничтожить демона или заблокировать любую атаку, которая возникнет у них на пути. Я подметила, что они парили непривычно близко к земле, и поняла, что именно так они надеялись предотвратить обстрел ещё одной такой бомбой. Ясно, что он, попытавшись достать Падших так близко, сам вместе с другими демонами будет задет взрывом.

Глядя на эту необычную формацию, я вспомнила один из уроков истории Гризельды, касаемый Великой Войны. Тогда мне едва исполнилось тринадцать, и я, ещё учившаяся на экзорциста, была выбрана вместе с Ириной и Дулио, чтобы стать её ученицей.

Я вспомнила, мне было интересно, почему Небеса во время Великой Войны послали в бой Низших Ангелов? Какую разницу бы они смогли внести в Войну, если сравнивать их с силами Архангела и Серафимов? Что бы они могли сделать против Владык и демонов Ультимативного класса? Разве не лучше было бы остаться на Небесах, где они были бы в безопасности?

Я как сейчас помню её ответ.

«Зеновия», — сказала она мне. — «Поля битвы в Великой Войне и правда были наполнены разными существами, которых можно было бы описать как настоящих монстров даже по меркам сверхъестественного. Правда, что эти монстры бродили по полям боя сотнями и могли тысячами убивать ангелов и демонов средней силы. Но это не значит, что с ними нельзя сражаться, и, конечно же, это не значит, что их нельзя убить. Посмотри на нас: если сильные всегда будут преобладать над слабыми, то мы, люди, никогда не сможем сражаться даже со слабейшими из демонов и Падших, и не важно, какие у нас будут Святые Мечи. Однако это явно не так. Мы физически слабее любой из трёх фракций, но всё же способны дать отпор. И как же нам это сделать?

Конечно же, играя на наших сильных сторонах и их слабых. Выбирать, когда, где и как мы будем сражаться. Используя стратегию, тактику, хитрости мы можем дать отпор и победить тех, кто сильнее. Помни, Зеновия, в этом мире бывает так, что сильные проигрывают раньше слабых. «Слабость» или «сила» определяются не силой, которой можно обладать, а статусом победителя в конце.

А теперь скажи мне, каково самое больше преимущество у Низших Ангелов над демонами Высокого класса или даже Ультимативного?»

Некоторое время я думала над ответом пока, наконец, очевидная мысль не пришла в голову: «Число. Низших Ангелов гораздо больше, чем Высших».

Она одобрительно кивнула.

«Верно. Их сила в количестве, и это преимущество они безжалостно использовали вновь и вновь. Они собирались сотнями и тысячами, поливая своих врагов копьями света с настолько большого расстояния, с какого только могли. Этим и славились силы Кокабиэля».

«Он же Падший?» — удивлённо спросила я.

«Он не всегда был Падшим. Когда-то он был ангелом, стоявшим на страже небес и бывшим одним из величайших полководцев войска Господнего. Тогда его армии были высоко почитаемы всеми Небесами, несмотря на то, что состояли из одних лишь Низших и Средних Ангелов. Они заслужили это уважение, имея на своем счету самое высокое число убитых без помощи высокопоставленных ангелов, демонов Высокого и Ультимативного классов. А добились они этого при помощи простой тактики и командной работы.

Когда враги не позволяли сражаться издалека и когда приходилось сражаться в ближнем бою, они поднимали стену копий и брали числом, закалённые дисциплиной и силой духа.

Они стояли плечом к плечу, выстраиваясь в прямоугольные шеренги. Затем материализовывали копья света, более длинные, чем обычно. Хоть это и замедляло их в ближнем бою, взамен они увеличивали дистанцию поражения.

Они также делали копья более плотными, вливая в них больше магии, чем обычно. Это делало их тяжелее, что мешало их бросать, но давало возможность искажать и блокировать любые заклинания, которых они касались. И даже если один не сможет остановить высокоранговое заклинание, полдюжины легко способны посоперничать, особенно с демонической магией.

Передние ряды Ангелов всегда стояли плечом к плечу и лицом к врагу, и как один использовали свои копья, чтобы атаковать или сдерживать противника. Задние ряды в это же время просовывали свои копья между передними рядами, таким образом заполняя пробелы в защите и образуя смертельную стену копий для любого нападающего демона.

Стоящие позади, не готовые заменить или помочь раненным товарищам, вели обстрел копьями сверху, либо сбивали врагов, пытающихся подлететь к ним, обрушивая на их головы копья».

«Но», — перебила я её. «Разве это получается не фаланга?»

«Именно», — подтвердила Гризельда. «Самым необычным в методе ведения боя в войсках Кокабиэля было то, что он всегда вдохновлялся человеческими войнами. Кокабиэль был известен своей увлечённостью людьми, и многие предполагали, что большинство своих военных стратегий он скопировал у древних греков и римлян».

И именно это я сейчас перед собой и видела. Фаланга. Стена из копий. Что сильные, что слабые, демоны находили свою смерть на этих оружьях.

Они убивали своих врагов этим методом тысячами, и я вот-вот стану свидетельницей того, как они применят его против нового врага, которого одолеют так же, как бесчисленное множество до него.

Даже для меня, имевшей опыт крупномасштабных войн лишь в пределах класса, их стратегия была очевидна.

В прошлый раз их, неподготовленных, застали врасплох, и они дорого за эту ошибку заплатили. Было ясно, что повторять они её не собираются. Так же, как и я, они видели скорость демона и разрушительный диапазон его заклинаний. Они признали в нём угрозу и быстро предприняли действия, чтобы нейтрализовать оба его преимущества.

На этот раз они встретят Ферзя Серафалл стеной из копий, окружат и захватят в неумолимые объятия. Они не оставят брешей в своих рядах, ни единой слабины, которую можно будет использовать, и не позволят ускользнуть от их внимания. Он будет заключён со стороны острия их копий, там, где его скорость не принесёт ему пользы. И на таком близком расстоянии к врагам его взрывающиеся мечи не будут полезны. Облако, в котором он спрятался, было едва ли с десяток метров в ширину, и даже если учесть два ярда дистанции между ним и передними рядами Падших, легко понять, что любая атака, достаточно сильная для того, чтобы навредить им, заденет в первую очередь и его.

Далее они начнут медленно приближаться к нему, шаг за шагом, уменьшая расстояние пока, наконец, не останется настолько мало места, что куда бы он не шагнул — обязательно напорется на копьё. И в то же время парящие сверху Падшие, когда он потеряет бдительность или попробует атаковать, начнут вести мерную, направленную атаку.

Именно тогда он вынужден будет либо взлететь в воздух, где будет открыт для нападения со всех сторон, либо остаться на земле и быть насаженным на копья. Любой его выбор приведёт к гибели.

И теперь, древнее воинство Падших стояло, терпеливо ожидая, когда же уже рассеется облако пепла и сажи и откроет его их взглядам, чтобы они могли подавить его и привести к гибели.

Если они нападут слишком рано, то рискуют причинить вред своим людям или поднять ещё больше пыли, тем самым подсобив демону. Он уже доказал то, что способен защитить себя и других от копий, но вряд ли он способен одновременно защищаться и атаковать.

Вот потому они и ждали идеального момента, чтобы действовать. И он неумолимо приближался. Облако уже медленно растворялось и через несколько секунд исчезнет полностью, не позволяя более прятаться.

Эта стратегия должна стать безупречной, простой, как на стадии планирования, так и на стадии исполнения. Не было оснований полагать, что она не сработает, потому как тысячи раз в прошлом срабатывала, но почему-то я не могла заставить себя поверить в её успех.

Я не знала, что именно, но нечто внутри меня, глубокий подсознательный инстинкт подсказывал, что Падшие уже совершили серьёзную ошибку. Фатальную ошибку, которая будет стоить им победы и жизни. Они решили выступить против него и сражаться — это и было ошибкой.

Им нужно было бежать.

Я едва не подскочила от неожиданного крика, раздавшегося во дворе. Раздался он слева от меня и длился всего пару секунд, пока наконец не был также внезапно оборван, оставляя за собой молчаливое предзнаменование чего-то очень плохого, что и поспособствовало его рождению.

Я повернулась, чтобы осмотреться, но увидела лишь спины Падших. Не знаю почему, но мне казалось, что я должна увидеть этот бой. И потому, несмотря на своё плачевное состояние, я, стиснув зубы, чтобы сдержать крик боли от того, как перемалываются кости в моей сломанной руке, заставила себя подняться.

Пока я пыталась подняться, раздался ещё один крик, но уже с противоположного первому направления, за которым вскоре последовал третий, а за ним и четвёртый. Я едва-таки успела подняться на ноги, чтобы увидеть, что же вызвало четвёртый вопль.

Крик исходил от Падшего, стоящего в первом ряду. Только что я видела его, но спустя мгновение он исчез. Будто что-то схватило его за ноги и затащило в облако. Спустя мгновение крик оборвался.

— Под нами! — закричал ещё один Падший, отскочив назад. — Под ноги, смотрите под ноги! — тем самым он заставил всех посмотреть вниз.

Тогда увидела и я.

Они скользили по земле, словно змеи, десятками, в спешке переползая друг через друга, чтобы добраться до своей добычи. Свет копий отражался от стальной поверхности их тонких тел, в то время как они тихо скользили по земле, быстро закрывая зазор между ногами Падших.

И затем, сразу же без предупреждения, подобно гадюкам, которых напоминали, они нанесли удар. Коснувшись ног Падших, лозы живой стали ослепительно быстро оборачивались и затем дёргали их, кричащих, вниз в облако, из которого и появились.

Линия Падших в мгновение дрогнула и рухнула, отреагировав на это зрелище. Некоторые отпрыгнули назад, чтобы избежать стальных змей, таким образом толкая стоящих позади. Другие в спешке взлетали в воздух, поскольку металлические щупальца слепо искали свою добычу лишь на земле.

Но некоторые из них были слишком медлительны и коснулись кончиками пальцев стальной кожи. Этого было достаточно, чтобы змеи узнали их местоположение. Словно гадюки, поражающие птиц, они прыгнули в воздух, обвиваясь вокруг лодыжек Падших, и стянули их на землю, затащив в облако и подарив смерть прежде, чем те успели бы сбежать.

Более храбрые и агрессивные из Падших побегу предпочли нападение и атаковали скользящих стальных змей копьями. Впрочем, их копья света соскользнули с твёрдой кожи и угодили в землю, нанося ей шрамы в виде кратеров. И хоть их копья, казалось, не сильно навредили живой стали, этого было достаточно, чтобы отогнать их обратно.

Однако в своём стремлении навредить стальным змеям, они забыли о враге, стоящем перед ними.

Из облака тут же вырвались длинные и тонкие лезвия. Они хлестнули вперёд, разрывая тела Падших, пронзая мягкую плоть, проходя через грудь и выскакивая через спины. Ударом сердца спустя, лезвия вернулись обратно в облако, оставляя позади ошеломлённые жертвы атаки. Большинство Падших в замешательстве уставились на дыры в своей груди, прежде чем рухнуть на землю, словно марионетки с внезапно перерезанными нитями.

Малая горстка Падших просто потеряла самообладание и бросила копья в центр облака, забыв о своих товарищах по другую его сторону. Половина копий прорвала облако, не задев никого, однако с другой стороны угодила в удивлённых Падших. Хоть некоторые и смогли заблокировать копья, многим этого не удалось, потому что они были слишком отвлечены на стальных змей.

А вот другая половина копий, похоже, во что-то ударила, видимо справившись лучше, чем предыдущая их часть. Копья каким-то образом оказались отклонены и полетели вверх, где либо были заблокированы Падшими, либо просто полетели в ночное небо. Я не могла понять, как копья, отклонённые вверх, появились совершенно из другого места в облаке. Будто бы там был не один человек.

Крики и вопли настороженных и умирающих Падших оторвали меня от мыслей, заставляя оглядеться вокруг. Когда мои глаза просканировали поле битвы и остатки того, что когда-то было организованным войском, меня поразила удивительная мысль.

Это ведь была фаланга армии Кокабиэля — формация, вырезавшая свой путь и ставшая легендой сквозь кровь и бесчисленные трупы демонов, пытавшихся прорваться сквозь их оборону, но безуспешно погибавших. Эта тактика до сих пор преподавалась экзорцистам Церкви, даже почти тысячу лет спустя, после того как была использована в бою, чтобы сокрушить врагов Небес.

И теперь это самая фаланга разваливалась по швам, вырезанная на моих глазах силами всего лишь одного демона.

Что заняло у него всего десять секунд.

За каких-то жалких десять секунд легенда оказалась разрушена, раздавлена и уничтожена… но мне казалось будто прошли часы. К тому времени как я это осознала, облако, скрывавшее демона, растворилось, позволяя, наконец, увидеть то, что творилось в его пределах.

И я не смогла бы скрыть удивление даже если бы попыталась.

— Ирина! Разве это не…

— Это мой меч! — закричала Ирина, попытавшись оттолкнуться рукой от земли и подняться. — Это Экскалибур! Нет, даже два!

— Нет, их больше! — Гризельда хоть уже и не выглядела потрясённой, но была настолько сосредоточенной и серьёзной, какой я никогда её не видела. Она смотрела на демона и лицо её словно обратилось в маску совершенной сосредоточенности. — Шесть… нет, я насчитала по крайней мере восемь.

Это было похоже на сеть из живой стали. Сеть, образованная из тонких стальных линий, хлестала по воздуху, словно щупальца какого-то чудовищного морского зверя. Постоянно шевелящиеся и двигающиеся нити соединялись в сферу… нет, лучше сказать в полый купол.

Сотни скользящих стальных ветвей покрывали землю, скрывая её от глаз. То, как бесчисленные металлические змеи скользили по земле, царапая друг друга, напомнило мне змеиную яму и от этого вида я невольно отступила назад.

Я видела трупы Падших, которых они притащили. Их конечности иногда появлялись в дырах из-под скользящей массы, но их быстро затягивало обратно, словно в бездонное море.

И посреди этого моря стоял демон.

Глаза его были закрыты, голова слегка отклонена назад, а рыжие волосы развевались на вызванном извивающейся сталью ветру. Толстые стальные прутья обвивались вокруг его ног и кончались на руках, в которых он между пальцами держал по Экскалибуру Мимикрии.

Медленно он открыл глаза, открывая миру две золотые сферы, и выдохнул слова:

— Победу познамший

Пораженьем клеймен.

Сразу же после того как слова слетели с его губ, с неба упали белые полоски — Падшие атаковали, открытого теперь взглядам всех, демона.

Но он даже оглянуться на них не потрудился. Ему просто не нужно было.

Как только копьё коснулось одной из хрупких струн, из которых была сплетена сфера, окружавшая его, из земли вырвалось толстое щупальце и отбило копьё. Оно отбросило его и отправило в сторону.

В течение следующих нескольких секунд сцена повторялась с дюжину раз. Снова и снова копья отбивались в сторону с почти что невероятной лёгкостью. Атака начала останавливаться только лишь тогда, когда хлёсткая сталь начала посылать копья в окружавших её Падших.

Когда атака снизила темп, и Падшие попытались понять, что делать дальше, сфера атаковала их в ответ. Без предупреждения вся масса извивающейся стали выстрелила в воздух, словно гейзер. Она окутала Падшего, зависшего прямо над ней, и затем быстро утопила его в своей металлической массе.

Масса стала подниматься всё выше и выше, заставляя меня запрокинуть голову назад, чтобы удержать её в поле зрения. Она продолжала увеличиваться по мере того, как змеи из моря металла соединялись и сливались с возвышающейся колонной. Стальное море у моих ног потянулось назад, словно отлив морской волны, открывая асфальтированную поверхность под ними.

Когда всплеск стали, казалось, наконец достиг своего пика размером в десятки ярдов, масса как будто остановилась, словно гигантский зверь, раздумывающий о своём следующем действии, пока наконец не вернулась обратно в землю.

Словно брызгающая из фонтана вода, колонна, достигнув своего пика, начала раскалываться и падать. Некогда единая масса металла разделилась на сотни ветвей и толстых столбов стали, начав погружаться обратно в землю.

Падшие пытались шевелиться и удирать, но им некуда было бежать. Небо над ним было наполнено живой сталью, а пытающиеся сбежать на землю спотыкались о трупы своих собратьев, таким образом сбиваясь в довольно тесную кучу.

Столпы стали врезались в землю сотнями, с лёгкостью разрывая тела Падших. Почти каждый Падший, стоявший на земле рядом с Ферзём Владыки, умер. Единственные пережившие нападение стояли неподалёку от остальных демонов и даже рядом со мной, с Гризельдой и Ириной. Атака в большом радиусе обошла нас, оставив вокруг широкие круги открытого пространства.

Когда облако пыли омыло меня, в глазах, раздражённых пылью, в воздухе я почувствовала влагу, а когда вынуждена была вдохнуть воздух, то едва сдержала кашель. Я оглянулась и сразу же почувствовала благодарность, что воздух вокруг меня был не таким уж и плохим, как в другом месте.

Вся остальная земля была наполнена густыми облаками пыли и мусора, оставшегося от падения. Врезавшись в мощёный двор, сотни стальных прутьев разбили кирпичи, отправив в воздух останки ровной дороги.

Облака были густыми и мешали мне видеть дальше чем на несколько ярдов вперёд. Я поняла, что демон этого и добивался. Точно с такой же ситуацией Падшие столкнулись в самом начале. Он полностью откатил поле битвы, только на этот раз всё было хуже, потому что половина двора была словно в тумане.

— Достаточно! — раздался раздражённый голос. Шестикрылый Падший быстро взлетел высоко в небо, пока наконец не замер и не начал осматривать поле боя.

— Все, ко мне! — приказал он. — поднимитесь в небо и атакуйте, пока он не умрёт, — пока он бороздил взглядом завесу пыли, скрывавшую демона, его глаза были наполнены злобной в виде смеси ненависти и ярости. — И если он выстрелит ещё хоть одним из своих мечей, — он призвал копьё света, и полоса света вспыхнула в его руках. — просто стреляйте прежде, чем снаряды смогут приблизиться.

Пока все переваривали его слова, на двор опустилась завеса полнейшей тишины, а затем местность наполнилась трепетом крыльев и Падшие поднялись в небо. Сотни, даже целая тысяча.

Несмотря на понесённые от рук рыжеволосого демона потери, они не потеряли ни малейшей доли общей мощи. И этот факт прямо сейчас был более чем ясен, потому как мир вокруг меня полностью исчез за воронового цвета крыльями.

Они заполнили всё небо, поднявшись с земли, словно рой саранчи. Я уже не могла сосчитать взлетевших Падших, и всё равно они поднимались, пока наконец даже луна и звёзды не скрылись за чёрным цветом их крыльев.

И именно тогда, взглядом следя за поднимающимися к ночному небу Падшими, я увидела Кокабиэля.

Он сидел на вершине часов здания школы. Сидел он на корточках, одна его рука была крепко прижата к полу, а другая лежала на колене, а сам он смотрел вниз на двор.

Таким образом он был похож на наблюдающую с крыши собора горгулью. Совершенно недвижимый, он так хорошо вписывался в вершину, что, казалось, был вырезан из камня. Я почти его не видела, и если бы не глаза, то так бы и не заметила.

Единственное, что в них было похоже на камень, так это холодность.

Увидев их, я почувствовала, как моё сердце остановилось в груди, а воздух замёрз в лёгких. Они были ужасающи. Моё тело среагировало само по себе, отодвинувшись на несколько шагов назад, стараясь уйти как можно дальше от этих глаз.

Должно быть я привлекла его внимание, потому что следующее, что я увидела, это то, как ледяные, голубые глаза повернулись ко мне и… огосподияумруумруиспарюсьисчезнуядолжнабежатьпростобежатьиначеумруумруумруумру… и, спустя мгновение, отвернулись.

Кроме стука своего сердца я ничего больше не слышала. Он заглушил все остальные звуки. Дыхание превратилось в тяжёлую одышку; когда я попыталась проглотить скопившуюся слюну, в горле стало мучительно сухо. Я почувствовала дрожь во всём теле, но не двигалась, не осмеливалась сделать хоть шаг, боясь, чтобы эти глаза снова не повернулись ко мне.

Что… Что это такое было? Что случилось с его глазами?

Даже когда мы сражались с ним раньше, и когда он пытался убить нас, в его глазах были искорки тепла. Когда мы обменивались ударами, он вёл себя игриво, практически снисходительно, словно правда наслаждался и сдерживался, чтобы не закончить бой.

Тогда это меня разозлило. Оскорблённая тем, что после всех лет моих тренировок, после бесчисленных часов с мечом в обнимку, он видел мои попытки убить его словно игру. Будто я была маленькой девочкой, пытающейся ударить отца мечом из пенопласта. Но теперь я не чувствовала себя оскорблённой, я просто была благодарна, что он не принимает меня всерьёз.

Потому что, если мне ради этого придётся смотреть ему в глаза, то мне не хотелось платить эту цену.

Теперь я поняла, что он никогда не пытался раньше нас убить. Напав на нас, он сдерживался, используя столько силы, лишь чтобы подавить нас, не уничтожить. Всегда использовал лишь абсолютный минимум, которого было достаточно для того, чтобы вывести нас из боя.

Но теперь всё было иначе.

В этих глазах не было ни сдержанности, ни намека на милосердие. Это был не тот Кокабиэль, с которым мы ранее столкнулись. Тот, даже сокрушая нас, раздавал полезные советы и огорчался нашим неудачам, словно своим. Но этот… нет, это был Кокабиэль Убийца. Убийца, число жертв которого было настолько велико, что его только благодаря этому упомянули в Библии. Кокабиэль взял кучку неопытных ангелов и превратил их в обученную силу, которую боялись и уважали, как друзья, так и враги. Тот самый Кокабиэль, которого за боевые подвиги окрестили помешанным на войнах.

И теперь этот самый убийца выбрал рыжеволосого демона своей целью, своей последней добычей и у меня даже сомнений не было в том, что он собирается убить его. Он призовёт каждую искорку своей мощи, использует все боевые знания и опыт, которые собрал за тысячелетия своего существования, а также всё мастерство своего тела и обрушит это на него.

Именно этим он сейчас и был занят. Сидя, словно ястреб, на выступе крыши, он наблюдал за своей добычей. Изучал все атаки, анализировал каждую деталь, отмечая сильные и слабые стороны в его форме.

Его лицо было холодной отрешённой маской, но голубые глаза на нём блестели, словно ледорубы во мраке ночи, медленно дрейфующие то влево, то вправо, пока он искал потенциальные слабости атаки и дыры в защите рыжеволосого, которые можно было бы использовать.

И когда он закончит, наступит конец. Когда он соберёт каждый клочок информации, проанализирует все данные, придумает планы и контрдействия, преобразует их в своём разуме в инструменты, необходимые для победы, то спустится на поле боя и убьёт его.

Яркий свет привлёк моё внимание, я повернулась к нему, обрадованная тому, что можно отвлечься на что-то… не важно, на что. Всё лучше, чем смотреть в эти глаза…

… К чёрту всё это. (п/п: здесь в оригинале такая крутая фраза, но она слишком грязная и потому я не могу её вставить. Пришлось перевести более чисто).

Уставившись в небо, откуда возник источник света, я не могла не задаться вопросом, не сглазила ли уж сама себя? Как раз, когда я подумала, что хуже уже и быть не может, я ошиблась вновь. Кокабиэль и не собирался нас убивать. Мы все будем мертвы прежде, чем он даже получит шанс добраться до нас.

— Мы все мертвы, — хладнокровно заявил голос со стороны. Демон из группы Ситри лаконично заявил, глядя в небо и при этом лёжа на земле. — Определённо мертвы.

Они затмили свет далёких звёзд и заняли место истинных звёзд ночного неба. Они блестели во тьме, словно сотни сверкающих драгоценностей на фоне сплошной черноты. Они растянулись от горизонта до горизонта, заполнив небеса картиной мерцающих огней и даже само небо обратив в холст.

Тысяча копий и даже больше, созданных из света самой планеты, висели над академией Куо, настолько яркие, что освещали своим светом мир.

Передо мной была вся мощь воинства Падших. Их тактика провалилась, их фаланга была сломлена, и потому они попросту отказались от неё. Вместо этого они разобьют своего врага издалека, обрушат смерть и разрушение, выжгут саму землю, если таким образом должны будут уничтожить врага.

Это была самая простая тактика для всех Ангелов, будь то Падшие или обычные. Испытанный и проверенный метод, который никогда не был забыт или заменён, потому как был создан ещё на заре времён, а всё потому, что каждый раз срабатывал, подавляя врагов и изливая с небес разрушение до тех пор, пока не оставалось ничего, кроме уничтоженных руин.

И теперь мы из первых рук должны будем испытать эту силу.

Шестикрылый ангел, принявший командование над войском, поднял копьё за плечо и остальные последовали за ним.

— По моей команде стреляем, — скомандовал он, не отрываясь от облака под собой. Он откинул руку назад. — Готовьсь! — звёзды зарябили от того, что строй Падших приготовил к атаке копья.

— Цельсь! — больше тысячи копий сдвинулись в руках Падших, направляясь на внутренний двор академии. Когда будет дана следующая команда, они отпустят копья, обрушив смерть и уничтожение…

— Узревший Конец, но продолживший путь.

Слова вновь ворвались на поле боя, невообразимо тяжёлые, настолько, что даже Падшие наверху опешили. И словно отброшенные назад его словами, облака пыли и мусора, скрывавшие демона от наших глаз, быстро разлетелись в стороны, открыв нам…

Тишина, обрушившаяся на двор, была почти оглушительной и напряжённой от того, что каждый смотрел вперёд, не в силах понять, что же видит перед собой.

— Он ответил мне «да», — спустя несколько секунд в сплошной тишине, овладевшей миром, зазвучал голос наследницы Ситри, звучавшей потрясённо и неверующе. Точно так же, как чувствовала себя я. — Я спросила, много ли у него мечей, и он сказал мне «да». Просто «да». Этот придурок слишком много времени провёл рядом с моей сестрой.

Они висели в воздухе, поддерживаемые невидимыми руками, и были их сотни, даже тысячи. Настолько много их было, что они соответствовали каждому копью и даже больше. Они выстроились ряд за рядом, охватывая всю ширину двора и даже теперь всё продолжали появляться из воздуха. Даже самый маленький из них излучал столько энергии, что я почти чувствовала, как моя кожа горит так, словно бы я сидела рядом с костром.

В отличии от Гризельды или даже Ирины, я не могла чувствовать магию, но всегда хорошо умела различать мечи, чувствуя их природу намного лучше, чем когда-либо умела та же Гризельда. И мне хватало лишь одного взгляда, чтобы понять, насколько шедевральны были эти клинки.

Мечи, способные посоперничать с Экскалибурами, созданные руками человека, висели рядом с клинками, настолько прекрасными, что я могла бы смотреть на них и днём, и ночью и даже тогда бы не насмотрелась. Мечи, что более прекрасны, чем объятия матери, находились рядом с мечами, отвратительными настолько, что даже знание того, что они существуют, пачкало мою душу.

И с каждым ударом сердца их в направлении войска Падших появлялось всё больше и больше.

Теперь эти клинки, что явились прямиком из легенд, которыми владели герои и злодеи, выстроились в воздухе, воссозданные рыжеволосым демоном, стоящим посреди них. Его золотые глаза сияли непревзойдённой решимостью, сталкиваясь с ненавистью в серых глазах шестикрылого Падшего.

И одновременно они произнесли слова:

— Атака полным барабаном мечей…

— Цельсь…

А затем:

— Огонь! — скомандовали они вместе.

И с Небес спустились они.

И с Земли вознеслись.

И там, где небеса кончались, и земля начиналась, столкнулись они.

Для любого жителя города, смотревшего ночью в небо, звёзды словно упали с Небес.

Эти копья света, струящиеся с Небес, были похожи на звёзды. Их было больше, чем капель дождя, и были они не только более пленительны, чем пламя, но и более смертоносны, чем оно.

Это было оружие, которое Небеса обрушат на тех, кто смеет бросать им вызов. Всего лишь с сотней Ангелов они одной волной обрушили Вавилонскую башню. И теперь волна снова падала на землю, но на этот раз увеличенная в десять раз, и сравнимо это было с водопадом белого света, что льётся из Небесных Врат.

Это сила была настолько мощной, что даже сами горы не смогли бы сдержать её веса. А что может сделать один демон? Волна должна была с лёгкостью раздавить его, а затем прорваться сквозь земную твердь, на которой он стоял.

Но у неё не вышло.

Её остановила сталь.

Копьё встречалось с мечом и ломалось об него. Горящий свет сражался с холодным металлом и тушился. Они были оружием Небес, силой, которую Бог даровал своим Ангелам. И эта сила была превзойдена одним лишь человеком.

Клинки из лучшей стали выстрелили с земли в небо, словно подброшенные невидимой рукой. И встречаясь с копьями врагов, они порождали взрывы света. Взрывы, наполнявшие небо бесконечным потоком фейерверков и распространявшие по городу ударные волны звука.

И всё же, спустя сотни взрывов, ни один из мечей не был разрушен. Лишь копья раскалывались и ломались о непреклонные лезвия клинков.

Словно вода из водопада, разбивающаяся о землю, копья света ломались о занавес стальных мечей, восставших, чтобы бросить им вызов. Они не могли причинить им вреда, не могли противостоять им, не могли сделать ничего — им оставалось только ломаться.

Свет был остановлен сталью.

А затем оказался отброшен назад.

Они бросали волну за безнадёжной волной копий, но в ответ на каждое копьё появлялся новый клинок. Однако, хоть любой из мечей для копья был словно спичка, обратное сказать было нельзя. Двое или даже больше копий оказывались уничтожены, чтобы отклонить даже самый маленький из мечей, и эту цену Падшие не могли заплатить.

И смерть раскрыла свои объятия.

Начав медленно, видимо лишь самым зорким, но затем, мгновение за мгновением всё быстрее, он начал набирать скорость и вскоре все с недоверием смотрели на то, как водопад света постепенно отбрасывался назад в Небеса, отвергнутый самой Землёй.

Падшим оставалось лишь непонимающе смотреть на то, как близилась их кончина. Даже продолжая воплощать всё больше и больше копий, чтобы отбить поток стали, поднявшийся с земли, чтобы затопить их, они всё равно не могли его сдержать.

Поражение восстало, неся к ним смерть навстречу за собой.

После тысячелетий боёв непобедимое войско Падших наконец проиграло.

А затем на поле боя вышел Кокабиэль.

Он неторопливо распрямился со всем своим изяществом, словно бы и не было битвы над его головой.

Он поднял голову и открыл лицо Небесам над ним. Столкновение мечей и копий света вызвало новую волну взрывов света, на мгновение осветив его лицо, прежде чем снова бросить на него тень, и так несколько раз.

Стоя на крыше здания, он с пустыми глазами смотрел на поле битвы над собой. Не было в его глазах ни ярости, ни гнева, ни беспокойства. Бесчувственные колодцы синевы просто смотрели вперёд.

Мгновение он просто наблюдал за тем, как его войско сражается и терпит неудачу против лишь одного человека, одетого в шкуру демона. Он наблюдал за тем, как мощь копий света была сломлена силой его стали, и не мог не чувствовать в сердце горького разочарования.

Мальчик был на удивление силён, но этого было недостаточно. Даже близко.

Человечество не спасти только лишь этим.

Затем он повернулся к земле и посмотрел вниз на мёртвых. Это были его друзья, даже после его падения, даже после смерти отца, они не оставили его — настолько были преданны. Они были ему братьями, и даже если у них не было общего отца, он с гордостью мог назвать их так, и он принял их в свою семью. Вот только теперь они лежали на земле перед ним, мёртвые.

Но он не оплакивал их.

А почему они должны быть оплаканы? Все они знали, что в конце их будет ждать ни награда Небес, ни вечная слава, а лишь неумолимые объятия смерти. Даже он не станет исключением. Независимо от того, выиграют они или проиграют, в течение года все всё равно погибнут.

И всё же они не оставили его. Они, не колеблясь, шли этим путём, даже зная, что их ждёт. Они исполнили свой долг до конца, за что не будут поблагодарены или вознаграждены.

Так зачем же тогда их оплакивать? Достаточно скоро, как и обещал, он к ним присоединится. В конце концов, в самом конце они будут свободны.

Но всё же где-то в глубине сердца он чувствовал боль. И только лишь знание того, что скоро они увидятся, позволяло ему продолжать.

Он закрыл глаза, склонив голову в сожалении о том, что должно быть сделано. В течение долгого молчания он лишь молился. Но когда он, наконец, шевельнулся и снова открыл глаза миру, то они уже не были пусты, как раньше.

Они сияли абсолютной силой.

На поле битвы внизу все, кроме одного демона и человека, вынуждены были опуститься на колени. Подавленные одним лишь присутствием, которое он излучал, словно рукой невидимого Бога. Некоторые и вовсе вынуждены были упасть на землю, не способные выдержать его силы.

Он снова повернулся к небу, и на этот раз высоко поднял руку с растопыренными пальцами, словно стараясь схватить сами Небеса.

Затем он сжал руку.

И мир загорелся яркостью дня. Ни один клочок тени не смог помешать свету Небес.

В мир словно ступил и мгновенно ушёл утренний рассвет, принеся за собой новый день. Свет, наполнявший небо, был настолько ярким, что отражался от плывущих облаков, окрашивал их в чисто белый цвет, словно бы они висели в дневном небе, а не в ночном.

По крайней мере те, что можно было увидеть за просветами между копий.

Их было бесчисленное множество. Они заполонили всё небо десятками тысяч и каждое из них сияло, словно новое солнце. Они разрисовали всё небо идеальной белизной и было похоже, будто висит в небе мерцающее озеро жидкого света, разливающееся от горизонта до горизонта.

Ночь обратилась днём, когда весь город осветился ярче, чем мог быть освещён лишь одним солнцем.

Кокабиэль опустил руки и словно небо упало следом.

Тысячами они упали, оттолкнув сталь. Клинки, выстрелившие ввысь, способные пронзить Небеса, были отброшены назад силой одного из сынов Его.

И хоть копья и продолжали ломаться о лезвия мечей, клинки тоже уже не выдерживали. Металлические осколки летели с неба, укрывая землю и встречая свой конец на его копьях.

И когда мечи не могли быть сломаны, когда их сила была слишком велика даже для него, он брал их бо̀льшим числом копий.

На каждый могущественный меч мальчика он призывал дюжину копий, если не больше. И когда и этого было недостаточно, он призывал сотни и тысячи, чтобы одолеть мечи. И ещё большее количество копий просто лилось с неба нескончаемым ливнем.

То была сила Двенадцатикрылого Ангела. Сильнейшего из воинов Господних, самого могущественного из детей Небес.

Мир успел позабыть об их мощи. Со времён Великой Войны, мир не становился свидетелем их силы. И ни Михаил, трудящийся за Небесными Вратами, ни Азазель, прячущийся в своих лабораториях, этого не видели.

Они были порождениями мощи, способными противостоять Владыкам Подземного Мира, и при этом не отставать. На Небесах им не было равных, кроме самого лишь Бога. Они могли уничтожать целые народы и континенты. Но прошло целое тысячелетие с тех пор, как на этой земле были свидетели их силы.

Мир забыл об их мощи.

И Кокабиэль ему напомнил.

Преимущество у мечей против копий оказалось потеряно в считанные секунды. В первую секунду их движение замедлилось, во вторую было остановлено, а в третью и вовсе было повёрнуто вспять. Вскоре сталь вынуждена была развернуться обратно, спускаясь к земле, породившей её.

Бесконечный занавес белизны был стащен с неба вместе с мечами, и так как это было в древности, и сейчас это приведёт к концу битвы.

И всё же, хоть его победа и была гарантирована, желанная война была всё ближе, Кокабиэлю оставалось лишь в смятении смотреть на лицо мальчика, с которым он столкнулся. Его душа была омыта демонической, испорченной магией, но сам он оказался не тронут. Он верил в это дитя, но чего-то ему не доставало.

Мальчик не выглядел побеждённым. Столкнувшись со своей грядущей гибелью, он не выглядел даже разозлённым или дерзким.

Он мирно улыбнулся ему, приветственно раскрыв руки. А затем заговорил:

— Единой дорогой, мне не свернуть.

Вокруг всегда меня ждал.

Копья света сломали последний из мечей и теперь все рванулись прямо на него, готовые пронзить его плоть и кости. Но он всё равно не пытался увернуться. Его глаза неумолимо смотрели на владыку Падших, и он озвучил Его имя.

— Клинков Бесконечный Край.

И мир исчез за стеной пламени.

Я поморщилась от того, что кончик носа что-то защекотало.

Ощущение не пропадало, и потому я открыла глаза, чтобы осмотреться, но почти сразу же пожалела об этом, потому что солнечный свет сразу же ослепил меня, заставляя вновь закрыть их и скривиться от боли.

Я заставила себя открыть глаза вновь, на этот раз подготовившись, и посмотрела на виновника. Единственная травинка окрашена золотом заходящего или рассветного солнца. Она развевалась на лёгком ветру, щекоча кончик моего носа.

Сделав глубокий вдох и сдув раздражающую травинку прочь, я с удовольствием посмотрела на то, как она отклонилась назад. Понаблюдав за ней ещё несколько секунд, чтобы убедиться, что она не вернётся назад, я удовлетворённо вздохнула, зарывшись поглубже в тёплую траву, что была отрадой для моего уставшего и больного тела, требующего отдыха.

Только я собиралась закрыть глаза и уснуть, как увидела пару жёлтых глаз, смотрящих на меня. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять то, что это были мои глаза, и то только тогда, когда я заметила обрамляющие их синие пряди волос.

Передо мной всего в нескольких дюймах по рукоять в траву был погружён клинок. Несколько минут я тупо смотрела на своё удивлённое лицо, прежде чем смогла собраться с мыслями и вспомнить, что же произошло.

Опёршись здоровой рукой о землю и стараясь не сильно беспокоить сломанную, я с силой приняла вертикальное положение и осмотрела меч, воткнутый в травянистое поле.

— … Прекрасный, — слово соскользнуло с моих губ, и я недоверчиво на него уставилась. Как такой меч вообще может существовать?

Я чувствовала силу, исходящую от него, и она была гораздо больше, чем у любого виденного мною ранее меча. Но она не была угнетающей или подавляющей. Она была тёплой, доброжелательной. Такое я чувствовала в прошлом лишь от Святых Мечей, но я знала каждый Святой Меч в этом мире, и он был не из их числа.

Этот меч не имел себе равных. Я была под сводами Ватикана и видела его сокровища, но ничто не могло сравниться с этим великолепием.

Его лезвие было безупречным, на нём не было пятен или неровностей. Он выглядел настолько острым, что, казалось, мог разрезать даже свет. Я смотрела на золотую травинку, отражающуюся от плоской поверхности его лезвия. Его полированная сталь была лучше любого зеркала. Рукоять была цвета чистейшего золота, покрыта она была тонкой зелёной кожей, которую я не смогла распознать, и заканчивалась навершием с драгоценным камнем.

Тем не менее, при всей своей красоте и почти деликатном внешнем виде, я знала, что этот меч был создан для войны. Знала это, видя его, держа его в руках, развиваясь, пока он купался в крови своих врагов, побеждая снова и снова. Знала, что его идеально острое лезвие свидетельствует не о том, что он простаивает, а о его мощи — ничто, с чем бы он не столкнулся, не могло оставить на нём след.

И тут я поняла, как называется этот меч.

— Дюрандал.

Таково было его имя, я в этом была уверена. Но этот клинок не был Дюрандалом, он просто не мог им быть. Это был не мой Дюрандал — Святой Меч, что выбрал меня, когда мне было одиннадцать.

И всё же, знакомая, мучительная тоска, охватившая мою душу при взгляде на него, не оставляла сомнений. Это был Дюрандал, меч святого Роланда, точно такой же, как и мой.

Но как? Как могли существовать два одинаковых оригинала меча?

Внезапно раздался стук.

Моя спина ударилась обо что-то твёрдое, когда я неосознанно отступила назад. Я обернулась, чтобы посмотреть на то, обо что ударилась, и поняла, что смотрю на другой меч. Прежде чем я успела рассмотреть его, взгляд мой зацепился за другие мечи.

Оглядевшись, я поняла, что нахожусь в окружении клинков. Дюжина и даже больше окружали меня, словно деревья, прорастая из земли. Их было так много, что они мешали рассмотреть мир вокруг, зажимая меня между сталью и создавая вокруг самый настоящий занавес.

Прижимая к груди сломанную руку, я оттолкнулась от земли, заставляя себя подняться на ноги. Мгновение я колебалась из-за дрожащих ног, пока наконец не восстановила равновесие и твёрдо не встала на земле.

Удовлетворённо взглянув на ноги, довольная тем, что они держали меня, я подняла голову и принялась рассматривать окружающие меня пейзажи. И то, что я увидела, было…

… Краем Бесконечных Клинков.

Они поднимались из земли, словно гробницы могил, стоя под лучами заходящего солнца высоко, гордо и всенощно. Каждый из них был непревзойдённым шедевром, несравненным клинком. Они были высажены передо мной тысячами, простираясь во всех направлениях до самого горизонта и даже дальше, настолько, что я и рассмотреть не могла.

Из-за таких мечей начинались войны, их силой на колени были поставлены целые народы, а об их стали ходили легенды. Их владельцами история переписывалась снова и снова и даже короли, владевшие горами золота, с завистью смотрели на них.

Люди отдавали жизни за право владеть такими клинками. Герои путешествовали по миру, сражаясь с демонами, чтобы оказаться достойными их. И вот сейчас эти клинки несметными просторами простирались передо мной, а я даже сосчитать их не могла, потому что подобные числа были за пределами моего понимания.

Клинков бесконечный край.

Мимо пронёсся лёгкий ветерок, слегка коснувшись моей чёлки. Трава под ногами качалась от ветра, а стебельки прогибались, создавая на поле травы вокруг меня настоящие бегущие волны.

Насколько я могла видеть, трава росла из земли вместе с мечами, её засорявшими. В этом месте не было ничего, кроме качающейся на ветру травы и заточенной стали. Этот мир должен был быть полон зелени, но вместо этого был наполнен травой и клинками.

Однако он вовсе не был зелёным.

Мир вокруг меня под лучами заката был окрашен в цвет багрового золота. Сталь мечей отражала лучи солнца, поджигавшего алым огнём их, стоящих на полях рябящего золота.

Это зрелище должно быть прекрасным, чудесным, однако я не чувствовала радости при его виде. Вместо этого в глазах я почувствовала влагу, и зрение размылось от зародившейся в груди эмоции, которой я не могла ни понять, ни описать. По какой-то непонятной мне причине, душа болела при виде этих мечей.

Я знала, что это были простые мечи, нелюбимая и бесчувственная сталь. Но продолжая смотреть на них, погружённых в землю, с тянущимися вверх к солнцу рукоятями, словно надеющихся, что за ними кто-то придёт и овладеет ими, будто бы терпеливо ожидавших прибытия того, кто никогда не появится, я чувствовала, как сердце моё разбивается, а по щекам текут слёзы.

Одиночество.

Вот что я почувствовала. Они были одиноки. Хоть их и было бесчисленное множество, хоть они были неподвижны и несгибаемы, хоть их рукояти и тянулись к небу, выглядели они невероятно одинокими.

Прежде чем я успела задуматься над этим, меня отвлёк звук движущихся и скрежещущих друг о друга шестерён прямо над головой. Я посмотрела вверх и оглядела небо, но в нём не было ничего особенного. Только лишь красно-оранжевые оттенки сумеречного неба.

Тем не менее я точно знала, что что-то услышала, и потому продолжала искать. Продолжала, пока не…

— О Боже… — подняв голову, я едва не потеряла равновесие. — что с небом?

В багрово-золотом небе надо мной висели массивные металлические шестерни. Больше, чем любое здание, они, должно быть, весили каждая больше тысячи тонн, но всё же они висели в небе надо мной так, словно были невесомы, как облака.

Их ничего не поддерживало, они медленно проворачивались, вращаясь и шлифуя друг друга. Их металлическая поверхность была настолько гладкой, что отражала от своей поверхности небо и облака вокруг, позволяя им сливаться с небом.

— Зеновия, — раздался голос слева от меня. Я повернулась и увидела Ирину, стоящую рядом со мной и в недоумении озирающуюся. — где… где это мы?

И она здесь была не единственная. Немного дальше на земле я увидела Гризельду, а также неподалеку от неё Гремори и Ситри со своими Свитами. Многие из них были слишком сильно ранены и могли лишь лежать или сидеть, не в силах двигаться.

Уловив движение сбоку, я, далеко от нас, заметила войско Падших, парящих невысоко над землей. Между ними твёрдо на земле стоял Кокабиэль, и все они также, как и мы, были удивлены.

Когда они там появились? Они там всегда были или появились только что, а я не заметила?

— Что это за место? — несмотря на свои слова, Кокабиэль, оглядываясь вокруг, не казался слишком уж удивлённым. Его глаза остановились на мече прямо перед ним. Мгновение он его рассматривал и уже было потянулся к рукояти, но его остановил голос.

— Моя душа, — ответил голос.

*

Я провёл рукой по травинке, растущей из земли в моём Зеркале Души, чувствуя от этого странную лёгкость в голове.

Здесь что-то растёт.

Это были не пустоши, не пустыня железа и стали, где мало что может расти, не увядая и не умирая. Это было моё Зеркало Души, не Арчера. И вот, продолжая невесомо гладить кончиками пальцев траву, я чувствовал, что был доволен этой мыслью.

Здесь что-то может жить.

Я не ошибся, этот путь хоть и был тяжким, но не был неправильным. В этих землях, в месте рождения вечных сумерек, в мире, в котором солнце никогда по-настоящему не зайдет за горизонт и как должно не выйдет из-за него, может жить что-то кроме меня.

Я до сих пор помню реакцию Арчера, когда он впервые здесь побывал. То, как он смотрел в неверии, пока наконец не посмотрел на меня. Какое-то время он молчал, пока наконец не сказал: «Мы и правда разные». А затем улыбнулся. Не своей обычной улыбкой грубой издёвки, что была острее чем осколки стекла, которой обычно он мне улыбался. Эта его улыбка была другой. Глядя на неё я словно бы смотрел на зарождающийся рассвет, такой яркой она была, простодушной и очень тёплой.

Это была простая улыбка.

Отняв руки от травы, я выпрямился и повернулся к горизонту. Я смотрел сквозь поля из стеклянных холмов и бесконечных мечей, заполнявших их, на далёкий горизонт, скрывавший солнце.

Но всё же он придёт. Однажды мой рассвет придёт и этот мир омоется светом Небес, чистейшей синевой. Я прослежу за тем, чтобы это случилось — всё же, что я за герой такой, если не смогу даже себя спасти? И потому, я обязательно сделаю так, чтобы однажды наступил рассвет.

… Но, это будет не сегодня.

Я повернулся спиной к горизонту. Сейчас мне нужно сделать ещё кое-что, спасти кое-кого. Я закрыл глаза и сосредоточился, ища других. Это было моё Зеркало Души, воплощение моей души, а её я знал лучше, чем кто-либо ещё. Я знал, где лежал каждый меч, где качалась на ветру каждая травинка, точно также как знал, где были мои пальцы. И найти всех присутствующих здесь было детской игрой.

Перенеся всех в свой мир, я постарался разбросать их как можно дальше. Этому полезному трюку я научился не так давно. Нельзя было собрать всех и разместить совсем рядом с врагом, который пытается их убить. В конце концов…

Я нахмурился, заметив что-то неправильное. Здесь был кто-то, кого не должно быть. Кем бы ни был этот человек, я не мог его распознать. И это определённо был не Падший и не демон. Это именно что был человек. И причём не один из экзорцистов, потому что все трое были рядом со мной.

Но это не имело значения. У меня просто нет на это времени. Хоть я и не мог идентифицировать ничего, даже пол, я чувствовал магию вторженца, а значит, кем бы он ни был, он знал о магии. Значит, мне не стоило беспокоиться о стирании воспоминаний после. Так что пока я мог позволить бродить этому человеку вдали ото всех. Разберусь с ним потом, кем бы он ни был.

Решившись, я отбросил мысли в сторону и, найдя остальных, быстро перетащил их ближе к себе, убедившись, что Падшие находятся от нас на расстоянии.

В одно мгновение я почувствовал, как они оказались возле меня. В этом месте расстояние не имело никакого значения. Это было не телепортация или что-то в этом роде, а скорее перелистывание страниц карты, чтобы приблизить друг к другу два объекта.

И вот так я почувствовал, как все они оказались возле меня. Не было никакого искажения, никаких громких звуков, которые бы оповестили об их прибытии. Они просто сделали шаг в одном месте, и опустили ногу обратно уже в другом. Сначала экзорцисты, затем Сона и Гремори со своими свитами, а потом и Кокабиэль со своей армией Падших.

— Что это за место? — открыв глаза, я услышал вопрос Кокабиэль, казалось бы, адресованный вовсе и не ко мне. Я не был уверен, что он вообще меня заметил. Тем не менее, я решил ответить ему.

— Моя душа.

В любой другой ситуации забавно было бы смотреть на то, как так много голов представителей трёх фракций обернулось ко мне, словно одна, и так быстро, что я был уверен — у многих свернулась шея.

Я позволил себе чуть весёлую улыбку, приветствуя их:

— Я приветствую вас в моей душе, в моём Крае Бесконечных Клинков.

Ответом мне была волна смятения, заполонившая их лица, хотя на лице Кокабиэля я видел зарождающееся понимание. Но больше всего меня привлекла реакция синеволосой мечницы. Она с самого начала не выглядела удивлённой или растерянной. Она лишь смотрела на меня с… неужели с жалостью?

— Широ, — я повернулся, чтобы увидеть, как Сона осторожно подошла ко мне. Во время движения она оглядывалась вокруг глазами настолько широко распахнутыми, что я мог видеть белки её глаз. Впрочем, она была не единственной. Экзорцисты, будучи людьми, не способны были осознать то количество магии, переполнявшее окружающий их мир, но демоны и Падшие как раз могли.

Они были окружены тысячами мечей, среди которых даже наименьший соответствовал Экскалибуру и несколько таких могли уничтожить целую гору. И они об этом знали.

— Широ, — повторила Сона, даже тогда не в силах бывшая перестать оглядываться. Она остановилась, чтобы посмотреть на шестерни, висящие в небе без какой-либо поддержки, поскольку даже сейчас они продолжали вращаться, полируя друг друга. — где мы?

Я улыбнулся ей, не в последнюю очередь удивлённый, тем что она всё ещё не поняла. Большинство, конечно бы, не поняли, но она-то всегда была практиком и реалисткой. Ею управляли логика и разум. Она не могла понять то, что не только граничило с невозможным, но и обращалось с логикой, словно грузовик с хрусталём. Словно бы нечто каждый раз делало резервную копию, откатывало всё назад, а потом запускало процесс снова.

Только чрезвычайно гибкий и творческий разум способен понять такое. Разум Серафалл, например.

Чёрт бы побрал её, кстати. Во второй раз посетив моё Зеркало Души она проигнорировала все мои попытки объяснить, что это такое, и заявила, что как владелец моей души имеет право на косметический ремонт этого места, так как Клинков бесконечный край был буквально воплощением этого. Ей каким-то образом удалось достать тысячи розовых лент (кто знает, где вообще она их взяла) и начать обвязывать ими каждый меч.

Я покачал головой, пытаясь выветрить воспоминание из неё. Никогда прежде не был так благодарен тому, что в моём Зеркале Души не может оставаться то, что не является его частью. Мне было бы слишком стыдно привести сюда кого-то ещё.

— Я же сказал тебе, — ответил я Соне. — это, — махнул я рукой. — моя душа.

— Но что это значит? — шок, наконец, оказался сломлен разочарованием от того, что я не отвечаю, а Сона тем временем повернулась и уставилась на меня. Я как мог сопротивлялся желанию ущипнуть её за щёчку — так восхитительно она выглядела, пытаясь командовать.

— Это значит именно то, что значит. Это моя душа. Всё здесь, каждая травинка, каждый меч, даже земля, по которой ты ходишь — всё это часть моей души. Всё, что видят и что не видят твои глаза — это физическое воплощение моей души.

— Всё это, Сона, — указал я руками на мир вокруг. — Зеркало Души, Клинков бесконечный край и проявление моего внутреннего мира, физическая форма моей души.

— Мир? — прошептал голос. Обернувшись, я увидел, как Кокабиэль смотрит на меня с благоговением, отчего я почувствовал себя более чем неудобно. — Ты создал мир? — он ещё раз оглянулся вокруг, чтобы убедиться в том, что увиденное им реально, а затем повернулся ко мне с не менее почтительным лицом.

— Широ… ты же понимаешь, что ты наделал? — он спросил едва ли не в шоковом состоянии. — ты создал мир, Широ, мир! На это лишь Бог способен. Это что-то, чего лишь Они могут достигнуть.

— Отец с Небесами, Один со своей Вальхаллой, Аид и его Царство Мёртвых. Это сила принадлежит лишь Богам. Создать целое царство, где могут править лишь Они и в котором всё находится в их власти. Только лишь Они на такое способны, и ты… ты сделал это?

Он повернул голову в сторону, по-прежнему глядя мне в глаза. Я чувствовал, как он всматривается в меня, словно вскрывает взглядом, что-то ищет во мне. А затем он начал действовать.

Это случилось без предупреждения. Без всяких слов. Так быстро, что я был уверен — только лишь я заметил его движения. За меньшее время люди и моргнуть не успели бы, а Кокабиэль уже воплотил копьё и бросил его в меня, двигая лишь рукой. Остальные же стояли неподвижно. Оружие пересекло расстояние между нами, прежде чем кто-либо успел понять, что происходит.

Я не стал уклоняться, блокировать или даже шевелиться. Мне и не нужно было. Только не здесь, не в месте, в котором правил лишь я. Ничто не сможет навредить мне, если только я не позволю.

Меч ударил с неба и врезался в копьё. Он разорвал его, разбив на куски, и воткнулся в землю между нами.

Всё закончилось прежде, чем кто-то смог понять, что происходит.

— Так оно и есть, — выдохнул он с неверием, игнорируя тревожные крики наконец среагировавших окружающих. На его лицо вернулось это неловкое благоговение. — Ты можешь всё здесь контролировать. Ты вторгся в Царство самих Богов… лишь при помощи своей души? — ещё некоторое время он продолжал смотреть на меня, а затем засмеялся.

Начав с еле заметных вдохов и выдохов, едва ли способных считаться смехом, он постепенно наращивал темп. Его плечи задрожали и затряслись, от того что смех начал нарастать, и в конце концов он просто откинул голову назад и рассмеялся. В итоге он весь дрожал от силы смеха пока наконец, казалось, не выдохся, и смех не начал угасать, скатываясь к мягкому дыханию.

— Вот оно, — начал он после того, как, казалось, наконец взял себя в руки и сверкнул мне широкой улыбкой. — Вот о чём говорил Отец, это он увидел тогда в человеке. Это сила человечества, потенциал человеческой души…

— Нет, — Кокабиэль остановился, затем повернулся и медленно перевёл на меня взгляд.

— Нет? — ответил он, склонив в непонимании голову.

— Нет, — повторил я, медленно покачав головой. — Хоть Клинков бесконечный край и многое, но всё же не вершина человеческой мысли. То, что ты ищешь, гораздо большее, нечто возвышеннее, чем этот стальной мир.

— Ты… — спросил он с крайней формой недоумения на лице. — ты хочешь сказать, что есть нечто большее?

— Кокабиэль, — предостерёг я его с улыбкой. — ты лучше всех должен знать, что, когда дело доходит до людей, всегда есть нечто большее.

И снова он заимел чрезвычайно растерянный вид.

— Пфф… — приглушённый смех сорвался с его губ. — Ахахаха! Ты прав, ты абсолютно прав. Конечно, существует нечто большее! Я и забыл, что ваш вид всегда превосходит ожидания. Чего ещё ожидать от расы, которая всегда переходит границы? — и затем он снова засмеялся.

Я ждал, пока он закончит, наблюдая, как он объявляет миру невинным смехом о своей радости, настолько обрадованный достижениями расы, которой он даже не принадлежит. Когда он наконец закончил, я заговорил:

— Ну и? — спросил я.

— «Ну и» что? — ответил он вопросом на вопрос. На губах его была озорная улыбка, а глаза мерцали нескрываемым весельем.

Я покачал головой от его внезапного приступа ребячества.

— Ты сдаёшься?

— Оставят ли демоны человечество? Уйдут ли три фракции из мира людей и позволят ли им жить мирно?

— Нет, — я не мог врать, даже если это остановило бы его действия и спасло бы ему жизнь. Он заслуживал большего, чем это. — Это никогда не произойдёт. До тех пор, пока от человека можно что-то получить, существа, не являющиеся людьми, никогда не оставят человечество в покое, — и так было всегда.

Он медленно покачал головой. Улыбка всё ещё украшала его лицо.

— Тогда мне жаль, друг мой, но я не могу остановиться.

И я кивнул в понимании, даже не ожидая ничего другого.

— Так что, будем сражаться?

— Будем, — кивнул он в ответ.

Затем он посмотрел мне в глаза, и я посмотрел в его в ответ. Нам не нужны были слова. Оба мы поняли без всяких слов, что это будет наша последняя встреча. А затем мы отвернулись друг от друга и начали расходиться в разные стороны.

Двигаясь вперёд, шагая мимо высокой травы, касающейся моих ног, я чувствовал, как он позади меня взлетел. Отойдя на разумное расстояние от остальных, я обернулся и столкнулся взглядом с армией Падших, всё ещё парившей в небе, и увидел, как Кокабиэль занял своё законное место в её главе.

На мгновение Кокабиэль без движения парил в воздухе, лишь глядя на пейзаж мечей перед ним. Он повернулся ввысь, навстречу продолжавшим трудиться шестерёнкам, прежде чем посмотреть, наконец, на горизонт, скрывавший от взора солнце.

— Да, — даже через недюжинное расстояние между нами я слышал его так ясно, будто он стоял рядом. — будем. Не такое уж и плохое место для смерти.

Он повернулся лицом к армии Падших, ожидаемо смотревшей на него.

— Братья, — воззвал он к ним. — всё то время, что мы знаем друг друга, мы сражались со многими врагами. С проклятыми демонами и с нашими собратьями-ангелами на Великой Войне, и даже в незапамятные времена со слугами других пантеонов.

Меч в земле прямо передо мной на мгновение загремел в объятиях земли, прежде чем оказался поднят невидимой рукой.

— Но сегодня мы столкнёмся с врагом, не похожим ни на кого. Пред нами, братья, не демон, но человек. И хоть его душа омыта тленом, она осталась незапятнанной, а дух его чистым и непоколебимым. В этой душе, братья, я вижу надежду. Впервые после кончины отца, у человечества появилась надежда.

Второй меч слева от меня поднялся и присоединился к первому. Затем начал подниматься третий и четвёртый позади. А затем к ним присоединись их двойники, умножив количество в десятки.

— Но хватит ли этого? Хватит ли духа одного человека, чтобы пережить надвигающуюся бурю, чтобы привести человечество к процветанию в эти тёмные времена или же эта надежда иссякнет, как и многие до неё?

Сотни и тысячи мечей продолжали подниматься, заполняя небо своей сталью, а ещё большие, бесчисленное количество, продолжали следовать за ними.

— Вот почему мы должны проверить его. Здесь и сейчас мы испытаем сталь его души, и ценность её предстанет на суд наш. Мы ударим по нему изо всех сил и посмотрим, останется ли он невредим. И если это случится, если мы будем сломлены и упадём на его сталь, то сможем умереть, зная, что наш священный долг будет исполнен. Что наконец настал день, когда мы больше не нужны будем человечеству, не должны будем направлять его и защищать, и наконец сможем опустить руки и позволить нашим уставшим душам обрести покой.

Не важно, сколько мечей взлетали в воздух из земли, ещё большее число следовало за ними. Вскоре небо заполнилось мечами, и было их больше, чем могла бы вместить эта земля, но и их количество постепенно увеличивалось.

— Однако, если он падёт, значит наше бремя опустится с плеч не сегодня. Значит, мы должны будем продолжить сражаться, чтобы исполнить свой долг, чтобы исполнить последнее желание отца, — Кокабиэль повернулся и непоколебимо уставился на небо, полное мечей, приветствовавших его.

— Но независимо от результата, победим мы или проиграем, это будет наша последняя война. К концу её, в этот день или в другой, все мы будем мертвы, — он без страха смотрел на мечи, вырастающие в числе. Он и те, кто следовали за ним, были ограничены, но всё же посмели выступить против бесконечного.

— И потому я спрашиваю, — повернулся он лицом к своим людям. — зная это, вы будете сражаться?

Тысяча и более копий света, вспыхнувшая в руках Падших, была ему ответом.

Даже стоя так далеко я мог видеть выражение их лиц, осветившиеся светом копий. Ни один из них не дрогнул, пока они смотрели на меня и на мечи, наполнявшие мир вокруг. Все они были преданы ему до последнего.

— Понятно, — не было никакого смысла в отговаривании их, так ведь? Все они готовы были отдать жизни ради того, чтобы воплотить в жизнь последнее желание отца.

Жизнь — это сокровище, дар, равного которому нет. Я и правда в это верю. Но это не значит, что это самое ценное, что у нас когда-либо было. Совсем не удивительно, что в течении своей жизни, в этом мире, наполненном чудесами, в конечном итоге ты найдёшь то, чем будешь дорожить больше всего. Будь то причина, идеал, или даже друг, для этого драгоценного сокровища ты готов будешь отдать жизнь. И, более того, готов будешь сделать это с улыбкой.

Я ведь не могу попросить их остановиться, не так ли? Если сделаю это, то нанесу им оскорбление. Любая милость, которую я им окажу, будет нежеланной и ненужной. Коли так, то я ничего не буду им предлагать. Эти люди сделали слишком много, пожертвовали слишком многим, чтобы быть оскорблёнными потом кем-то вроде меня. Они заслужили гораздо большее.

И потому я предоставлю им единственное, на что я способен.

Я поднял левую руку в воздух, как и раньше, и каждый меч, поднятый в небо, завращался, двигаясь вместе с моей рукой, направляясь в сторону войска Падших.

Я пытался придумать нечто глубокомысленное, но в голову ничего, кроме банальных глупостей, не приходило. И вместо того, чтобы сказать какую-то из них, я просто сказал:

— Прощайте.

И опустил руку.

И опустились мечи.

И отдали жизни они.

Клинки обрушились на них в количестве таком, что превосходили даже всевозможные числа. Настоящий дождь неостановимых мечей и стали. И было их даже больше, чем оружия, хранившегося во Вратах Вавилона. Настолько мощны они были, что могли поставить на колени даже сильнейших Слуг.

Этот дождь из стали и мечей мог уничтожить гигантские армии. И никакие числа перед ним не имели значения. Будь то один или тысяча, перед бескрайним всё становится равным.

И перед лицом подобного натиска…

Ни один из них не побежал.

Даже когда копья разбились в их руках, даже сталкиваясь с потоком стали они сражались. Они сражались, призывая другие копья, если могли, или голыми руками. Дюжина и даже больше мечей пронзали их тела, но они не останавливались, продолжая бросать копья и стараясь дать отпор бесконечной волне мечей.

Некоторые с удивлением или радостью смеялись над силой врага, с которым столкнулись, другие же яростно в непоколебимом неповиновении кричали, размахивая копьями — но все они сражались, не сдаваясь и не отчаиваясь.

И даже вынужденные упасть на землю под весом стали, цепляющейся за их плоть, они всё же продолжали сражаться. Таща свои изломанные тела по земле, окрашивая траву кровью, они заставляли себя подняться на ноги и останавливались лишь тогда, когда шквал мечей разрывал их тела. Когда их сердца переставали биться.

Войско с тысячи быстро сократилось до сотен, а затем и до десятков. Мёртвые тела побеждённых падали меж тех, кто всё ещё не сдался.

Но супротив жестокой и непрощающей ничего хладной стали, неповиновение и дух ничего не значили. И потому они продолжили умирать, пока нескончаемого потока мечей не осталась лишь горстка, едва цепляющаяся за свои жизни.

И в центре всего этого был Кокабиэль.

Это была истинная грация и олицетворение таланта. Хоть это и было похоже на вихрь, но не было никакого беспорядка и хаоса. Каждое движение, каждое действие — всё имело свою цель, ничего не было потрачено в пустую. Я думал, что видел таланты во время Войны Святого Грааля, думал, что видел вершину мастерства во владении оружием, но я был не прав. В конце концов Слуги, какими бы могущественными они не были, оставались людьми. Смертными.

Даже Ассассин, всю жизнь оттачивавший своё мастерство, потратил лишь часть того времени, что имел Падший. Это существо жило сквозь эры и посвятило тысячелетия оттачиванию оружейного мастерства. И сейчас он его демонстрировал.

Копья в его руках были словно размытые пятна, мерцающие белым, и за остаточными изображениями даже мои глаза не могли уследить. Это было похоже на идеальный танец. Каждое движение перетекало в следующее, в то время как сталь продолжала сталкиваться со светом.

Копья света, воплощаемые в воздухе, бросались вперёд невидимыми руками и врезались в мечи, чтобы поглотить их. Вокруг него они создали настоящую сферу, в которой сталкивались мечи и копья, и в центре которой сражался он сам.

И даже тогда он смеялся.

Копья могли сдержать волну лишь на мгновение, но именно оно ему и нужно было. Когда мечи прорвутся, а они неизбежно это сделают, он будет готов. Он танцевал и петлял между ними, крича от радости и избегая смерти только ради того, чтобы с ней столкнуться.

Подныривая под высокими ударами и подлетая над низкими, уворачиваясь от тех, что шли по бокам, он избегал мечей, которые прорывались через заграждение. Когда невозможно было отклониться от удара, он отклонял мечи копьём в своих руках.

С легендарными мечами, с Небесными Фантазмами в их совершенной форме не могли сравниться даже его копья. Они разрушались в его руках, но даже тогда их цель была исполнена, и меч отлетал в сторону, не принося ему вреда. Взамен он быстро воплощал другое копьё, готовясь отклонить следующий меч.

Но этого всё равно было недостаточно.

Подобное мастерство можно было продемонстрировать только пред лицом бескрайней стали. Вокруг него продолжал литься стальной дождь, неуклонно продвигавшийся вперед, даже сквозь пытающиеся сдержать его копья. Он продолжал приближаться, сокращая свободное пространство вокруг него и тем самым увеличивая количество клинков, пробившихся сквозь копья.

А затем произошло неизбежное. Он ошибся.

Он неправильно встал, подставившись под два разных меча, прорвавшихся сквозь его копья. Они прорывались один за другим, блокируя путь к отступлению и делали это в самый уязвимый для него момент. Он был обезоружен, потеряв своё предыдущее копьё, и у него не было времени, чтобы призвать другое, прежде чем клинки поразили бы его.

Он мог бы избежать одного меча, но подставился бы под другое. Он не мог проскользнуть между клинками и копьями, с ними сражающимися. Он не мог ни уклониться от них, ни парировать.

Вместо этого он перехватил их.

Это был один из самых замечательных примеров владения мечом из всех, что я когда-либо видел. Он двигался настолько быстро, что я даже с укреплённым зрением едва мог видеть его. Он развернулся на месте против часовой стрелки, позволив мечу пролететь там, где мгновение назад было его левое плечо, но прежде чем клинок успел исчезнуть за пределами его досягаемости, он протянул руку и схватился за его рукоять.

Используя импульс вращения, чтобы замахнуться мечом, он поднял его над головой и направил на приближающийся меч, намереваясь парировать его тем, что держал в руках.

Это был блестящий манёвр, впечатливший бы, наверное, даже опытных бойцов. В неразберихе боя это движение невозможно было бы выполнить, но он легко справился. Такого я никогда раньше не видел, и, возможно, больше никогда не увижу.

Жаль, что я не могу позволить ему закончить движение.

Как раз перед тем как два меча столкнулись, я пожелал, чтобы первый выскользнул из его рук. Клинок сразу же повиновался, стремясь подчиниться и исчезая из его рук будто бы его там никогда и не было. И всё бы закончилось, если бы на руку не сыграли нечеловеческие рефлексы Кокабиэля.

Слегка расширившиеся глаза были единственным признаком его удивления, когда он, почти мучительно изогнувшись, выкрутил своё тело с пути меча. То, что ранее должно было стать смертельной раной, превратилось в глубокую рану в боку.

— Замечательно! — рассмеялся он так, будто бы кровь вовсе и не лилась из его бока и не пятнала землю под ногами. — Воистину замечательно! Никто, кроме тебя, не сможет использовать эти клинки, да? — в его голосе безошибочно читались любопытство и неподдельная радость. Будто бы смерть не имела для него никакого значения

— Но, — он повернулся ко мне, отступив от клинка, обрушившегося на него, и использовав копьё, чтобы парировать другой. — это же ещё не всё. Ты ведь нашёл его, да? Тот свет, о котором говорил Отец?

Его прервал поток мечей, который ему пришлось отразить, но вскоре он продолжил.

— Я хочу увидеть его. Я хочу понять, о чём говорил Отец много лет назад. Я хочу знать. Покажи мне его, — в первый раз я увидел, как искорка страха блеснула в его глазах, от чего-то, несравнимого со смертью, и голос его вдруг обрёл умоляющие нотки. — … пожалуйста?

Прикрыв глаза, я ответил ему.

— … Конечно, — по этой причине я его сюда и привёл. Не открывая глаз, я протянул руку в сторону меча, о местонахождении которого прекрасно знал.

В отличии от любого другого меча, этот мне не нужно было ни звать, ни призывать. Он всегда ждал меня здесь. Он всегда был со мной с тех пор, как его хозяйка исчезла.

Это был меч, который всегда лежал рядом с моим сердцем, и потому он всегда был рядом со мной.

Крепко схватившись за рукоять, я открыл глаза и улыбнулся ангелам.

— Тебе даже спрашивать не нужно было, — сказал я ему. — я обещал спасти тебя, помнишь? — и затем я вытащил Меч из земли…

… и мир искупался в свете утренней зари.

Он сиял в моих руках, словно второе солнце, запертое в его стали. Он ожил в тот самый момент, когда я освободил его от оков земли, сияя, словно выкованный из света. На него должно было быть больно смотреть, учитывая, что я поднял меч прямо к своему лицу, и он, так ярко сияя, должен был слепить меня, но я не испытывал боли. Я смотрел прямо в его нутро и чувствовал тепло так, будто бы душа моя купалась в свете самого теплого из летних дней.

В травяных полях моего Зеркала Души начали зарождаться золотые пылинки. Вызванные мечом, маленькие золотые сферы двигались в воздухе, словно светлячки.

Они затанцевали на травяных полях, переплетаясь друг с другом и со стебельками, словно игривые детки, и число их продолжало неуклонно расти, числом постепенно соответствуя каждой травинке, таким образом создавая иллюзию того, что я нахожусь в рябившем золотом озере.

Чувствовалось, как медленно и нежно они подхватывались ветром, разворачиваясь и собираясь вокруг лезвия меча, поглощаясь им.

Стальной дождь тем временем постепенно начал прекращаться, пока наконец не остановился. Его сила больше была не нужна. Горстка Падших, наконец получившая отдых от бесконечного шквала мечей, заимела первую возможность для атаки. Как и я, преданные владению мечом, они, возможно, и преуспели бы.

Однако никто из них не воспользовался шансом. Нет, возможно им в головы даже не пришла такая идея. Все они широко раскрытыми глазами смотрели на меч, что я держал в руке. Они не могли отвести взгляд, не желали отводить его, пленённые его сиянием.

— Я… Я знаю его, — Кокабиэль сделал шаг вперёд с того места, на котором стоял вместе с Падшими, подлетая к земле. Он протянул руку вперёд, глядя на свет, отражавшийся в его ладони, словно бы являющийся чем-то материальным. Он смотрел на свою руку с выражением такой хрупкой надежды на лице, будто бы не смел верить в то, что это реально. А затем он перевёл взгляд обратно на меч. — Я знаю этот свет.

— Конечно знаешь, — сказал я, поднимая меч выше, чтобы его свет видели все. — это ты, в конце концов, и искал.

Хоть он и излучал Святой Свет, он не причинял вреда демонам вокруг меня. Я видел на их лицах взгляды, наполненные неверием и трепетом. Когда они смотрели на Святой Меч, в их глазах отражалось чудо.

Некоторые из них смотрели на маленьких светлячков, сбивавшихся вокруг, прежде чем пролететь мимо них к моему мечу. Некоторые протягивали вперёд руки, чтобы поймать их, но те в итоге скользили по ним и исчезали, словно бы и не было их.

Будучи демонами, они должны были умереть от этого света. Он должен был заставить покрыться волдырями их кожу, сжечь плоть до костей, потому что они были омыты светом самого святого из всех мечей. Но он не делал ничего подобного, вместо этого приветствуя их своим светом. Приветствуя, словно потерянных друзей, наполняя теплом, которое можно было найти только в объятиях матери.

Им не нужно было бояться этого меча, он никогда ни в какой форме не причинит вреда невинному. Это был меч не Бога, а человека. И будь то демон или человек, никого он не отвергнет от своего света, никого не лишит теплоты своих объятий.

Такой это был меч.

Неважно, как низко бы они пали, пока в их душах был жив хоть один осколок добра, он взовёт к нему. Я видел, как это происходило, читал историю, что была запечатлена в его клинке. Как взгляд на его свет заставил даже Кастера из прошлой войны вспомнить дни былой славы, когда он служил вместе с Жанной д’Арк до его сошествия в убийство и оккультизм и в последние минуты вызвал слёзы и сожаление.

Этот меч, даже просто существуя, делал мир лучше.

— Видишь, Кокабиэль? — спросил я, когда меч засиял, освещая моё лицо. — Видишь, как он выгравирован в лезвии? Наши надежды, мечты, отчаянные желания человечества, отражённые в его свете?

Это проявление величайшего желания человечества, кристаллизации молитвы под названием «сияние» и всего, что запечатлено в сердцах тех, кто освещён сиянием этого меча.

Зеновия смотрела, как легендарный меч, клинок могущественного Короля, держит рыжеволосый парень перед ней. Она не могла отвести от него взгляда, слушая его слова, пленённая красотой сияния меча.

Хоть он и не назвал имени меча, ей не нужно было, потому что оно ей уже было известно. Она поняла это в тот самый момент, когда увидела его сияние. А как бы она могла не узнать? Ведь…

Все знают Его имя.

Это был Э…

Она почувствовала, как пара рук обняла её, прерывая мысли и даря знакомое тепло.

— Нужно держать вот так, — сказал ей ностальгический голос, который она не слышала так долго, а руки, обнявшие её, отрегулировали хватку на деревянном мече, который она держала в своих крошечных руках. — Вот как нужно.

Повернув голову, чтобы увидеть плечи, семилетняя Зеновия поняла, что смотрит в медово-карие глаза той, кого потеряла давным-давно.

— Мама?

Синеволосая женщина улыбнулась дочери, которую обнимала.

— Привет, моя маленькая синяя птичка.

… ностальгические, печальные и священные мечты тех, кто был захвачен кровавым адом под названием поле битвы, всех воинов прошлого, настоящего и будущего, подверженных страху смерти и отчаянию и всё ещё цепляющихся за желание «достичь славы».

— Ну хватит. Щекотно!

Маленькая девочка с волосами чистейшего белого цвета визжала от смеха, дёргая за пряди волос вороного цвета старшую девушку, которая тёрлась лицом об её живот, держа её на своих руках.

Она слегка повернула голову, всё ещё прижимаясь к её животу, и открыла свои золотые глаза, искрившиеся в свете рассветного солнца.

— Широне, маленькая моя белая визгушка, ты моё сокровище. Ты ведь это знаешь? — она улыбнулась девочке на руках, смотревшей на неё такими же, как у неё, глазами. — Моё самое драгоценное сокровище. Моя маленькая. Я молюсь о том, чтобы твоя жизнь была наполнена музыкой твоего смеха, — она выглядела такой искренней и такой счастливой, глядя в глаза младшей сестрёнки, а затем снова зарылась лицом в её животик.

— Ахахаха, сестра, щекотно! — хихикнула девочка в руках своей сестры, тёршейся лицом об её живот и вяло пытаясь вырваться из её объятий, пока, наконец, не оказалась нежно приподнята в воздух.

Держась прямо перед лицом сестры, она нежно посмотрела на неё и заговорила:

— Я люблю тебя, Широне, больше, чем ты можешь себе представить. И всегда буду любить. Я буду любить тебя, пока солнце и звёзды не погаснут на небе и даже тогда не перестану.

— Угу! — кивнула маленькая девочка на слова своей старшей сестры, ни на секунду в них не сомневаясь. — Ну конечно, сестра. Ты и я, мы всегда будем вместе, да?

— Да, — пообещала она без колебаний, с улыбкой кивнув в ответ. А затем снова полыхнул визг от маленькой девочки, которую начала щекотать её сестра.

Слезы, блиставшие под сиянием меча, собирались под глазами Конеко и скатывались по безэмоциональному личику.

С повреждённым телом она лежала на боку, на земле, и вся её хрупкая фигурка сотрясалась от беззвучных рыданий. Её пустые глаза, мокрые от слёз, безучастно смотрели вперёд, пока сама она была потеряна в давно ушедших воспоминаниях о лучших днях своей жизни.

Это свет, продолжающий светить даже в самые тёмные ночи. Это наше сопротивление тем, кто пытается погасить в нас всё самое доброе. Наша честь, что никогда не будет запятнана.

И хоть он был выкован рукой не человека, но волей самой планеты, создан из желаний человечества, кристаллизации всех наших желаний. Рождённый нашими сердцами — вершина человеческой мысли.

— Ахахаха, посмотри на себя! Гризельда, да ты в старуху превратилась!

— Заткнись, Лука, — пробормотала она, смотря на трёх своих потерянных друзей, впрочем, любовь в её голосе была безошибочна.

Когда-то их было четверо, и они путешествовали по земному шару, врываясь в приключение за приключением. Спасая невинных, сражаясь с монстрами, бросая вызов злу, а потом после каждой битвы веселясь ночь напролёт. Они были героями во всех смыслах этого слова. Таковы были их приключения и их сказки, ставшие легендами.

Но даже легенды когда-нибудь себя изживают.

— Истинно пришло твоё время, о светлейшая Гризельда, — хорошо одетый мужчина в зелёной тунике и с парой старых очков, украшающих его лицо, легко поклонился ей. Даже поклонившись, он из своих запятнанных чернилами рук не выпустил старую книгу с потрёпанным кожаным переплётом.

— Вы двое уверены, что это и правда Гризельда? Она со всеми этими морщинками выглядит такой старой… Так может и не она вовсе, — дразнящая улыбка на лице черноволосой противоречили её словам. Её длинные кудрявые волосы спускались ниже талии, на которой висела пара мечей.

— Прошло сорок лет с тех пор, как вы погибли, ребята. Конечно же я постарела, — хоть её голос и был грубоват, на лице её, когда она смотрела на них, был хрупкая улыбка. Пара старых мозолистых пальцев стёрли слёзы, наполнившие глаза.

— Хаха, ну прости уж, — рассмеялся смуглый юноша так, будто смерть их была лишь простым неудобством. Одетый в потрёпанный пилотский пиджак, он на голове носил пару очков. На спине у него висел большой клеймор, почти такой же большой, как сам он. — Ну, прямо здесь и сейчас мы ведь наконец-то вместе. Ну же, пойдём, нас ждёт ещё одно приключение. Слишком много времени прошло с тех пор, как мы отправились в последнее наше приключение.

Она улыбнулась ему, но не взяла его руки.

— Я стара, Лука, моё приключение давно окончилось.

— О чём ты говоришь? — недоумённо выкрикнул он, выбросив в воздух руки. — Приключение никогда не заканчивается! Оно не закончится, пока мы продолжаем сражаться. Да и даже если закончим одно, то его окончание будем началом другого!

— Так что прекрати жаловаться, Гризельда, и пойдём! — он снова протянул ей руку. — Давай вернёмся к морю приключений. Снова начнём наше новое путешествие.

С губ сорвался раздражённый смех, и юная Гризельда с любовью улыбнулась дурачку перед ней.

— Так идиотом и остался, — но всё же на этот раз она, не колеблясь, взяла его за руку.

Это был клинок самого любимого Владыки человечества, величайшего из всех Королей. Воплощение её идеалов и символ её героизма, он был и остаётся величайшим и самым мощным Небесным Фантазмом.

Смотреть на его свет значит смотреть на сияние, которого может достичь человечество. И до тех пор, пока он сияет, мы будем помнить и никогда не забудем то, чего мы когда-то достигли, чтобы продолжать стремиться к этому свету.

Лицо Кибы, смотрящего на меч, омывающий его тёплым золотом, выглядело совершенно непонимающим.

— Это… я хотел уничтожить?

— Живи.

Он посмотрел перед собой на явившиеся ему призраки его старых друзей, смеявшиеся и игравшие на травяных полях, гонявшиеся за золотыми светляками, словно в пятнашки с ними играя.

Одна из них, Лиллиан, самая старшая из их группы и старшая сестрёнка для них всех, вышла из толпы резвящихся детей и подошла к нему. И вот теперь, стоя перед ним, она повторила свои слова.

— Живи, — убеждала она, ласково улыбаясь ему, стоящему на коленях. — Киба… живи. Пожалуйста, ради нас ты должен жить.

Он глупо смотрел на неё, а затем его озарило понимание и слёзы потекли по его лицу.

— Что… я делал всё это время? — спросил он, глядя на свои пустые ладони. — Я… жил ли я на самом деле? Неужели то, чем я занимался, можно назвать жизнью?

Кокабиэль с удивлением смотрел на мальчика, стоявшего с мечом в руках, сотканным из света человеческой души. Света, который он видел только лишь у одного.

— Ты утверждаешь, что ищешь дух человеческий. Так возрадуйся же, ты его настиг.

— Здесь, в своих руках, я держу то, к чему ты стремился тысячелетия! — выкрикнул рыжеволосый юноша, глядя прямо в глаза Падшему перед ним. — Вот что Бог видел в нас, это вершина человеческого духа. Теперь же, услышь его имя…

Он поднял меч над головой и закричал.

— ЭКС…

Он проник сквозь небеса, очистив от облаков само небо. Свет, выстреливший из клинка, был несравним с тем, что было раньше. Несравнимый ни с чем, что ранее видели Падшие, он коснулся края Небес своим светом.

И когда Кокабиэль взглянул на него, на этот ностальгический свет, который так напоминал ему об Отце, перед глазами встало старое непрошенное воспоминание.

— Ты снова за ними наблюдаешь, — мелодичный голос раздался в зале без крыши, открывавшем вид на чистое голубое небо над головой.

Нечеловечески красивый мужчина обошёл вокруг одну из мраморных колонн, украшавших Священные Залы. С виду нельзя было определить его возраст, впрочем, любой мог сказать, что он молод. Такие ясные голубые глаза, украшавшие его лицо, не подозревавшие о трудностях жизни, могли принадлежать лишь большинству невинных детей.

— Они и правда так интересны? — спросил он, подойдя к пожилому человеку. Он сидел со скрещенными ногами у кромки бассейна, расположенного в самом центре зала. — Эти твои люди. Неужели они настолько интересны, Отец, что тебе не надоедает за ними наблюдать?

Старший мужчина вздохнул с явно преувеличенным раздражением, прежде чем обратиться к своему сыну.

— Кокабиэль, сколько мне ещё говорить? Когда мы наедине, можешь звать меня папой. Ну правда, что я такого сделал, чтобы заслужить настолько уважительного сына?

Юный Кокабиэль, развеселённый, покачал головой и ответил:

— Ладно, ладно, папа. Ты подхватил ещё одно людское выражение?

Кокабиэль подошёл к краю резервуара и посмотрел вниз на размытых людей, отражавшихся от его поверхности, и покачал головой.

— Не понимаю, что такого увлекательного в этих существах? — он наклонил голову в сторону, прищурившись на отражённое изображение, будто так увидит то, чего раньше не мог. — даже когда ты нужен в другом месте, я-то знаю, что ты украдкой, но наблюдаешь за ними. Я пытался найти то, что видишь в них ты, но не мог отыскать ничего замечательного. Не вызывают они во мне ничего, больше мимолётного интереса, не говоря уже о том внимании, которое ты им оказываешь.

— Всё потому что ты не знаешь, что искать, — его отец не отрывал взгляда от воды. — Дай им время, и я уверен, ты увидишь. А если дашь ещё больше времени, то однажды эти маленькие человечки, которых все игнорируют, затмят меня. Вот увидишь.

— Затмят тебя? Невозможно, — заявил он с юношеской уверенностью.

Бог слегка рассмеялся.

— Такой наивный… Иногда со всей своей мудростью, я забываю, насколько ты на самом деле молод, Кокабиэль, — он протянул руку над гладью, растопырив пальцы. — Я всего лишь один, сын мой, а их много. Солнце может затмить пламя, но если собрать их вместе, то они затмят солнце.

Когда он повернулся, чтобы посмотреть на послушно стоящего рядом сына, его выражение лица и голос приняли мрачноватый оттенок.

— Слушай, Кокабиэль. Эти маленькие дети однажды смогут стать сильными, но сейчас они пока ещё слабы. Пока они не вырастут, у них будут большие неприятности. Когда это случится, проследи за ними, хорошо?

Кокабиэль пожал плечами.

— Не понимаю, зачем мне это, если здесь есть ты, — но посмотрев вниз и увидев, что отец всё ещё смотрит на него, он улыбнулся.

— Ну конечно, папа, прослежу за ними. Я бы сделал это даже если бы ты не попросил, — он покраснел, а улыбка его стала слегка смущённой. — В конце концов, как и я, они также твои дети. Получается, они мои младшие братья и сёстры? — он стукнул кулаком себе в грудь, но широкая, хоть и всё ещё смущённая улыбка, по-прежнему не покидала его лица. — Тогда, как старший брат, я никогда не позволю им страдать!

— … КАЛИБУР!

И меч опустился, обрушая гигантский луч прямо на него.

Вместо того, чтобы увернуться от него, Кокабиэль смотрел прямо на него и глаза его сверкали от слёз.

— Видишь это, Отец? Посмотри, как они сияют. Ярче, чем когда-либо, — его голос, вопреки ему самому, звучал неверяще. А затем с его губ сорвался смех.

— Ты был прав! — смеясь с чистой и неподдельной радостью, он приветственно раскинул руки, словно обнимая приближающийся свет. Когда свет приблизился к нему, он закричал, роняя из глаз слёзы. — Отец! Ты был прав!

И затем его не стало.

Он исчез в свете, в поисках которого провёл большую часть жизни.

И верный сын наконец-то вернулся к своему любимому отцу.

Возможно, это была всего лишь иллюзия желаемого, но лишь на мгновение, прежде чем свет окутал его, показалось, будто воронова цвета крылья Кокабиэля… возможно, лишь возможно, стали идеально белыми.

Воздух над пустым двором престижной академии Куо начал искажаться, закручиваясь, словно пространство складывалось внутрь себя, и наконец со вспышкой света демонов, людей и небольшую горстку оставшихся в живых Падших выбросило на землю.

А вместе с ними появился и невидимый для всех человек.

На крыше, где они ранее и были, стоял стройный юнец с серыми волосами. Одет он был в безупречно аккуратную форму академии Куо, а с его талии выглядывала черная рукоять нодачи.

Порыв ветра пронесся над крышей, всколыхнув длинные серые волосы, завязанные в хвост, и заставив их замерцать под лунным светом, словно серебро.

— Да уж… — серые глаза с удивлением смотрели на рыжеволосого демона, а затем сузились до тонких щёлок и на лице незнакомца появилась злая ухмылка. — Это было что-то, не так ли?

А на тыльной стороне ладони левой руки дважды согласно мигнул маленький изумрудный драгоценный камень, встроенный в кроваво-красную перчатку.Примечание к части1. Ниндзя где-то обильно режут лук, потому что я омыл главу слезами восхищения. Это было нечто воистину великолепное.

2. С арией Эмии было очень больно и долго. Спасибо чатику, помогли.

3. В конце я написал, что это был "незнакомец, юнец". Но я не скажу, парень это или девушка, потому идите и сами смотрите в оригинале, кто это. До тех пор это тайна.