Уклоняясь от тюрьмы и уводя ведьмочек. Книга 1. Месть - это блюдо, которое нужно подавать холодным (джен)

https://leadvone.com/dodging-prison-and-stealing-witches/

Куча тряпья валялась в дальнем углу камеры строгого режима в печально известной тюрьме Азкабан. Свет луны, проникающий в помещение сквозь оконные решётки, сдвинулся на пару дюймов, и куча внезапно превратилась в свернувшегося калачиком иссохшую — кожа да кости — фигуру Гарри Джеймса Поттера, настоящего Мальчика-Который-Выжил.

С тех пор, как Тёмный Лорд захватил магическую Британию, стало немного легче, но, к сожалению, ненамного. Плюс — вокруг стало куда меньше дементоров, минус — ментальный канал с Волдемортом передавал ему всё более и более страшные картины. Рейды на магглов проводились всё чаще, и та изощрённость, с какой пытали и убивали жертв, могла заставить его желудок вывернуться наизнанку, если бы там было чему выворачиваться. С каждым днём убивали всё больше магглов, поскольку всех магглорождённых уже давно истребили.

Гарри провёл здесь чуть больше десяти лет. В этом году срок пребывания в магической тюрьме превысит срок в предыдущей, маггловской, владельцами которой были те жалкие подобия людей, что называли себя Дурслями.

В этом не было никакого смысла! Почему родители бросили его там? Официальная причина заключалась в том, что Гарри ошибочно приняли за сквиба, но это не объясняло, почему они отказались даже разговаривать с ним после того, как он приехал в Хогвартс.

Его брат, Джон Поттер, считался всеми Мальчиком-Который-Выжил, но Гарри знал, что это ложь. Кроме того, он знал, что в этом не сомневался и Дамблдор. По какой-то причине Гарри сильно не нравился директору. Когда на втором курсе была открыта Тайная комната и в ней погибла девочка, глава Хогвартса убедил всех, что это дело рук Гарри. Весь волшебный мир беспрекословно поверил Дамблдору и посчитал Гарри виновным, даже однокурсники со Слизерина не были исключением.

С самого начала все на змеином факультете не выносили его. За два года в Хогвартсе он не смог завести ни одного друга. Слизеринцы ненавидели его, потому что он был Поттером. Ученики остальных факультетов — потому, что он был слизеринцем. Учителя — по неизвестной ему причине. Но почему его так ненавидели родители?.. Он просто не знал, хотя это был чуть ли не единственный вопрос, что волновал его долгие годы.

Когда Гарри приговорили к заключению в Азкабан, он отчаянно кричал им всем: «Поверьте мне».

Никто не поверил.

Взгляды омерзения и отвращения на лицах его родителей несколько лет были частью содержания приносимых дементорами кошмаров, до тех пор, пока он не перестал беспокоиться о том, что о нём думают другие. После Азкабан стал дарить его сознанию отредактированную нарезку из избранных воспоминаний Дурльскабана.

А затем Волдеморт вновь воскрес и начал посылать ему эти проклятые видения.

Он использовал эту связь так интенсивно, как только мог, буквально просеивая голову Тёмного Лорда и копируя себе все знания, всю полезную информацию, которую тот накопил за свою долгую жизнь. Гарри даже не надеялся, что он сможет убежать отсюда, чтобы использовать накопленную информацию, — такие чудесные мысли он сразу же гнал прочь. Но всё равно это было единственным, чем он мог заниматься, и, как бы дико это ни звучало, проводить время в голове Тёмного Лорда было куда предпочтительнее, чем в обществе дементоров.

Похоже, Волдеморт считал его блуждания в своей памяти просто забавными, ведь именно так мог бы поступать жадный до знаний студент. В ответ ублюдок перехватывал его сознание, показывал ему укреплённое здание, которое собирались штурмовать Пожиратели смерти, объяснял ему план атаки, немного злорадствовал, что он, Гарри, был единственным, кто мог предупредить защитников, а затем заставлял смотреть, как его последователи, ворвавшись внутрь, мучают, насилуют и убивают беспомощных жертв.

Много лет назад он даже увидел, как таким же образом прибили его собственного брата. Напыщенный дрочун просто подошёл к Волдеморту и предложил своему врагу бросить в него "Аваду".

Он был свидетелем не только таких событий. Политические игры, сессии стратегического планирования, инициация новых Пожирателей и их тренировки.

Его мозг переполнялся, и казалось, с каждым днём в камере становится всё темнее.

Вдруг в затуманенный разум Гарри проникли звуки шагов и звяканье. Кто-то был здесь. Это было ненормально.

— Эй! Поттер. Вставай. Тебя потребовали наверх! — грохнул незнакомый голос.

Там, где раньше был только пол, он увидел сапоги. Это тоже было ненормально.

— Да Мерлин побери! У него ничего не получается. Давай, берёмся вместе.

Боль прострелила ему плечи, когда две пары рук подхватили его и подняли с пола. Это был первый раз за десять лет, когда кто-то прикоснулся к нему.

— Ты можешь идти, или нам придётся тащить тебя?

Он попытался сделать шаг вперёд, к двери камеры, и каждая мышца в его атрофированной нижней части тела закричала в знак протеста. В конце концов, при поддержке мужчин, ему удалось начать перебирать ногами, и Гарри Поттер, настоящий Мальчик-Который-Выжил, покинул Азкабан и вошёл в мир, управляемый Тёмным Лордом.

* * *

— Заключённый номер шесть тысяч семьсот восемьдесят пять, — раздался скучающий голос.

Мир Гарри был ещё тёмным. Крошечные лучи света проникали сквозь отверстия в ящике для перевозки, в который его засунули для транспортировки туда, где он сейчас был.

— Эксперимент номер ноль ноль тридцать четыре, — продолжил голос.

Свет затопил мир Гарри. Передняя часть ящика была открыта, и Поттер вышел на деревянную платформу. Двое мужчин, возможно, те же самые, что были в тюрьме, приковали его к таинственной конструкции цепями. Перед заключённым номер 6785 предстало зрелище, которое заставило его полуослепшие глаза расшириться от шока.

— Модифицированная версия чар "Конфундус", наложенных на Арку с использованием протокола статического зачарования Гипторн, эксперимент разрешён начальником Отдела Тайн от третьего сентября две тысячи второго года, — диктовал голос под запись.

Это была Арка Смерти.

— Начинайте передачу.

Не издавая ни звука, платформа начала двигаться к Арке, не оставляя Гарри никакой возможности бежать... Впрочем, как будто он этого хотел!

— Ибо ни один из них не может жить, пока жив другой, — задумчиво усмехнулся Гарри.

Он приготовился умереть, но точно знал, что о происходящем здесь Волдеморт явно не был осведомлён и, конечно, тем более ничего подобного не разрешал.

Гарри был уже на полпути к завесе, когда внезапный ужас заполонил разум… но дикий шквал первобытных эмоций принадлежал не ему.

Позади раздался громкий треск, и голос Волдеморта закричал: "Акцио Поттер!", но цепи крепко держали того на платформе, и прежде, чем было произнесено хотя бы ещё слово, он погрузился в Арку, и тьма поглотила всё.

* * *

— Доброе утро, мистер Поттер.

Четыре коротких слова. Мужчина. Голос, будто высеченный из камня в пустоте громадной пещеры. Гарри глубоко вдыхал свежий горный воздух, сознание становилось всё яснее и сосредоточеннее.

— Доб… Доброе утро? — неуверенно ответил он.

С восприятием времени суток в полной тьме были проблемы, да и собеседника Гарри не видел. Но его голос... Говорить ему было удивительно легко, совсем не этого он ожидал спустя десять лет с момента последнего разговора. И его мысли... он мог думать! Его разум был ясен и свеж, мысли, хрустально чёткие, как горный ручей, текли по нему.

— Просто изумительно, что делает с человеком отсутствие тела.

Новая мысль камешком упала в его сознание. Его только что вытолкнули через завесу. Он был мертв.

— Да, — сказал голос, — да.

А этот человек?.. Нечто?.. Мог читать мысли, несмотря на его непроницаемые окклюментные щиты, закрытое ментальное пространство и ложные воспоминания?

— Вам тоже можно начинать говорить. От разговора с самим собой я чувствую себя странновато, хоть я и могу читать ваши мысли. И мы не одни.

Гарри, наконец, снова заговорил:

— Э.. кто такие "мы"? И где мы? Вы Смерть?

Темнота отступила к периметру круглой комнаты, выстланной мехами от пола до потолка. Открытый огонь потрескивал в центре, щиты и оружие стройными рядами выстроились вдоль стен, а в углу, друг на друге, спала стая громадных волков.

На противоположной от него стороне на больших деревянных тронах уютно и расслабленно сидели два человека: мужчина и женщина.

Женщина, одетая в элегантное белое кружевное платье, держала книгу.

Мужчина, облачённый в одежды наичернейшего чёрного цвета, держал косу.

— Полагаю, да, — продолжил он.

Похоже, этим людям очень нравилась театральные эффекты.

— Да, да, — сказал мужчина, — а эта милая дама справа от меня — Судьба, — повернулся он к женщине, легко кивнувшей Гарри, — и у нас к вам дело.

Гарри ничего не мог понять.

— Эм... хорошо, — заколебался он, прежде чем продолжить, но Смерть одним своим видом внушал уважение. — Это дело имеет какое-то отношение к тому факту, что я умер просто так, а не от руки Волдеморта, не смотря на то, что было сказано в пророчестве?

Гарри лихорадочно пытался сообразить, что происходит. Почему он оказался здесь?

Лицо Смерти озарилось улыбкой, будто высеченной из массива дуба.

— Нет, мы просто немного схитрили, чтобы доставить вас к нам. Если бы мы этого не сделали, вы с Волдемортом продолжили жить ещё тысячу лет.

Поттер моргнул.

— Что?

— Мистер Поттер, мне очень не нравятся вещи, из-за которых на встречу со мной опаздывают.

Гарри всё ещё не мог понять, в чём его обвиняют.

— Но... это же не моя вина, что в меня запихали проклятый крестраж!

Леди, которая до этого момента молчала, теперь заговорила голосом таким же гладким и мягким, как светлые волосы, стекающие по её плечам.

— Мы это знаем, мистер Поттер. Мы не обвиняем вас в этом. Ответственность за всё лежит на Риддле.

Гарри немного успокоился. Она тем временем продолжила:

— Пророчество было исполнено не так, как предполагалось. Вы должны были убить Риддла, причём совершенно точно не через тысячу лет.

Плечи Гарри поникли.

— Довольно трудно сделать это, когда каждую минуту все твои мысли высасывают адские демоны, — пробормотал он.

— Да, — Судьба уставилась на смертного, стоявшего перед ними: всё те же кожа, кости и истлевшие тряпки, — вы никогда не должны были попасть в это адское место.

— Но, когда же тогда всё пошло не так? Когда меня отправили в Азкабан? — с болью в голосе спросил Гарри.

— Нет. Этот бесполезный мешок с волшебным дерьмом, который называл себя Мальчиком-Который-Выжил, не справился с работой, которую взял на себя.

— Мой брат?

— Да. Дамблдор объявил его Избранным, ещё когда он был младенцем, и этот ребенок не прилагал ни малейших усилий, чтобы заставить других прекратить так к нему относиться. Даже когда ему стало ясно, что это вы тот, о ком говорилось в пророчестве.

— Он что? Он знал?! — Гарри был потрясён; его брат никогда не показывал ни малейшего намека на то, что знал о его связи с Волдемортом.

— Да, знал.

— Откуда? — только и сорвалось с его губ.

— Он впервые узнал это незадолго до первой поездки в Хогвартс, ему рассказал об этом Дамблдор.

Гарри молчал. Ярость, гнев и негодование кипели прямо под поверхностью его ледяной маски. Итак, Дамблдор сказал Джону... Да, теперь стало гораздо яснее. В конце концов, всё сходилось в одну точку — к Дамблдору. Его тошнило от игр, в которых этот маг передвигал, как шахматные фигурки, своих последователей. Да уж, как много говорит о человеке то, что такой, как Волдеморт наслаждался игрой против него.

— Гарри... — Судьба встала, подошла к нему и успокаивающе положила руку на плечо, — Дамблдор целенаправленно провозгласил Джона Мальчиком-Который-Выжил, прекрасно понимая, что на самом деле это не он, и пытался сделать вас как можно слабее.

Глаза юноши сузились, и он посмотрел в её ледяные голубые глаза.

— Почему?

Судьба сочувственно вздохнула.

— За свою жизнь Дамблдор видел становление двух Тёмных Лордов, причём в обоих случаях он чувствовал долю и своей ответственности. Он не смог бы вынести появление ещё и третьего. Когда появилось пророчество о мальчике, который будет равен Тёмному Лорду, у которого будет сила, неизвестная Тёмному Лорду, Дамблдор попытался взять всё под контроль так, чтобы ребёнок из пророчества не вырос угрозой магическому миру. А под угрозой он видел очень многое.

Злоба по отношению к директору, посверкивающему глазами над очками-половинками, начала зашкаливать. Кулаки Гарри сжимались и разжимались. Он провёл десять лет в аду на земле только потому, что какой-то старый ублюдок боялся чего-то, что он мог бы сделать, потому что у него могла быть сила сделать это.

— Так Дамблдор променял возможное восхождение Тёмного Лорда на однозначную победу уже существующего Тёмного Лорда?

Судьба почти незаметно улыбнулась.

— Он вообще-то не планировал, чтобы вы оставались в Азкабане так долго, как это получилось. Однако когда Альбус умер, то не мог больше манипулировать событиями, а ваш брат ничего не сказал никому из тех, кто мог бы вмешаться. И это привело нас как раз к тому, почему вы здесь.

Гарри молчал, кипел, но выжидал.

— Сейчас мы собираемся оказать влияние на события.

Гарри дёрнулся, не решаясь поверить в реальность того, что он только что услышал.

— А вам не кажется, что уже... поздновато? Я ведь уже мёртв, и пророчество не было исполнено.

В этот момент Смерть перехватил слово у красавицы Судьбы, стоящей сейчас рядом с Гарри.

— Обычно да, однако в этой ситуации мы собираемся нарушить наши правила. Этот ублюдок, в смысле Том Риддл, а не Дамблдор, должен умереть.

Судьба придавила Гарри к полу твёрдым сапфировым взглядом.

— И я не собираюсь подчинять свою волю этому жалкому подобию мудреца, который кончает от лимонных долек и строит из себя кукловода, а уж особенно когда он так дерьмово это делает.

Гарри встретился с ней глазами, и на мгновение вспомнил Дафну Гринграсс, Ледяную Королеву Слизерина.

— Итак, каков план?

Судьба улыбнулась ему:

— В отличие от вашего брата, даже находясь в самом худшем положении, вы всегда делали всё, что было в ваших силах. Вы потратили годы, поглощая все знания Риддла. Это очень пригодится.

На него вновь взглянул Смерть:

— Мы собираемся отправить вашу душу назад во времени, за несколько лет до вашего отъезда в Хогвартс. Вы обязаны добиться того, чтобы Риддл умер, а пророчество исполнилось.

— Что помешает мне снова оказаться в тюрьме?

Судьба загадочно улыбнулась.

— Вы должны спасти Джинни Уизли.

Гарри на мгновение задумался.

— С этим-то никаких проблем, но разве вы не сказали, что директор манипулировал событиями так, чтобы отправить меня в тюрьму по первому же надуманному поводу? Я могу увернуться от этой конкретной Авады, но что помешает мне быть осуждённым по какому-то другому притянутому за уши обвинению?

Глаза Судьбы просияли.

— И именно поэтому на этот раз вы будете нашим чемпионом, Гарри, вы, а не Джон. Вы всё продумаете. Мы уже позволили Джону сделать вторую попытку и отправили его назад, и он всё равно потерпел неудачу.

— Стоп, стоп, стоп! Что?! — от удивления бесстрастная маска слетела с лица Поттера.

— О, возвращение его обратно потребовало меньшего вмешательства, и так как он уже сражался с Риддлом, мы полагали, что Джон сможет победить его.

— Но разве это не означало бы невыполнение пророчества?

— Это почти его исполнение, настолько близко, что меня бы это устроило. Но это не имеет значения. Ему ничего не удалось.

— Как он умер в первый раз? — взволнованно спросил Гарри.

— На кладбище, в конце четвертого курса, — ответила Судьба.

— Ха... А я-то всегда удивлялся, каким образом он, совершенно не занимаясь, ухитрялся получать отличные оценки. И как, несмотря на мерзкий нрав, будто инстинктивно умел охмурять всех ведьм вокруг себя. А получается, что он имел предзнание на четыре года, и просто всё и всех отлично знал!

Пауза.

Одно прозрение за другим приходили ему на ум. Его глаза расширились.

— Подождите... Вот, вот та причина, почему он позволил Волдеморту убить себя! Он думал, что вы дадите ему третий шанс!

Смерть мрачно кивнул.

Пауза.

— И... Подождите, это же просто бред! Он знал, что Джинни умрёт, и позволил этому случиться? Я думал, что эти двое полюбили друг друга ещё за несколько лет до поступления в Хогвартс!

Судьба печально вздохнула.

— В первой временной линии дневник Тома Риддла не похищал мисс Уизли до конца года, и вашему брату удалось спасти её. Но во второй раз вмешательство Джона Поттера заставило Тома ускорить свои планы.

— Охренеть. Он действительно всё изгадил.

— Точно. И пусть это будет предупреждением для вас, мистер Поттер, — лицо Судьбы внезапно ожесточилось. — Не пытайтесь построить великие планы, основанные на предзнании, и не беспокойтесь о «сохранении известной последовательности событий». Ловите удачу, не упускайте ни единого шанса, воспользуйтесь всеми преимуществами, какими только сможете, как можно быстрее, не стесняйтесь использовать силу, но не подвергайте себя излишнему риску. Помните, хотя мы и отправляем вас обратно, ваш брат тоже вернётся. Мы не можем изменить это, поэтому вам придётся иметь дело с другим путешественником во времени, который тоже считает себя нашим Избранным. Жизнь, которую вы знаете, была во второй временной линии, и когда мы отправим вас обратно, она станет третьей.

— Да, моя Леди... Если мой брат спас Джинни в первый раз, меня всё равно посадили в Азкабан?

— Да, — коротко выдохнула она.

— Как?

— Дамблдор убедил его представить ложные доказательства того, что это именно вы открыли Тайную комнату.

— Этот... полнейший... ублюдок! — сквозь сжатые зубы выдавил из себя Гарри.

Судьба хмыкнула, соглашаясь с оценкой.

— Тогда как мне сделать так, чтобы этого не случилось? Кажется, старый козёл отчаянно хочет, чтобы меня бросили в камеру, — Поттер всё ещё пылал от гнева.

— Ну, во-первых, у вас теперь есть хорошие, твёрдые знания того, как работает политическая и правовая система магического мира, а во-вторых... Я собираюсь сделать вам подарок.

— Подарок?

Гарри отвёл взгляд от Судьбы и повернулся навстречу Смерти, который лишь улыбнулся.

— Нет, мистер Поттер, не подарок в стиле «Даров Смерти». Я больше никогда не совершу эту ошибку.

Судьба рассмеялась.

— Мистер Поттер, насколько вы осведомлены о своём происхождении?

— М-м-м... Я Поттер?

— Похоже, вы почти ничего не знаете. В конце концов, Риддл тоже не знал, — Судьба подвела Гарри к своему трону и заставила присесть, что он и сделал, однако крайне нерешительно.

Затем она начала шагать взад и вперёд перед мужчинами.

— Гарри, — сказала она, — в конце концов, вы знаете, что магический мир имеет очень стратифицированную политическую и правовую систему.

— Да.

— Поэтому, чтобы предоставить вам возможность дать отпор Дамблдору, нужно повысить ваш уровень в системе.

— Да, это лучший вариант.

— Я собираюсь сделать вас Лордом, — сказала она решительно.

У Гарри глаза полезли на лоб.

— Что... Вы собираетесь убить моих отца и брата? Я имею в виду, что без проблем, слезинки не пролью, они оба ничего хорошего для меня никогда не делали, но ведь даже тогда я не стану Лордом Поттером, пока мне не исполнится семнадцать.

— Нет, нет, нет, Гарри. У меня нет могущества, чтобы вмешиваться настолько радикально; если бы оно было, то я просто убила бы Риддла. К тому же, как вы и сказали, до совершеннолетия Лордом вам не быть. Нет, я предлагаю вам стать Лордом совершенно другого Рода.

Гарри моргнул медленно и глубоко, словно сова.

— Есть три возможных Рода, — продолжила Судьба, — к которым вы достаточно близки, чтобы стать их Лордом с моим минимальным воздействием: Певерелл, Гриффиндор и Слизерин.

Судьба снова начала вышагивать по полу.

— Рода Певерелла и Гриффиндора тесно связаны с вами через кровь, и потребуется лишь небольшая её модификация, чтобы позволить вам претендовать на них. Линия Слизерина может быть вашей через старую родовую магию, называемую "правом завоевания", в соответствии с которой победитель последнего в Роду может претендовать на Родовую магию побеждённых. Но только в том случае, если не он инициировал конфликт, который привёл к смерти последнего. Это включает в себя и титулы, так как они базируются на Родовой магии.

— То есть, поскольку я победил Волдеморта, будучи ещё ребенком... Подождите, а почему я не получил титула в прошлый раз?

— Риддл же на самом деле не умер.

— Бл… — едва сдержался Гарри.

— Но! Это как раз и есть то незначительное изменение в магическом прошлом, которое мне по силам. Разница между мертвым и неживым достаточно мала, а возраст вашей души позволит мне обеспечить титул даже ребёнку.

Она сделала глубокий вдох, прежде чем продолжить.

— В любом случае, вы можете получить только один из них, поэтому вам придется выбирать. Есть мысли?

— Ну, к чёрту Гриффиндора. Я слизеринец до мозга костей. Так что всё сводится к Слизерину или Певереллу. Певерелл дал бы мне больше всеобщего политического признания. Мне не нужно было бы так беспокоиться о том, что треть политической элиты магического мира немедленно объявит меня Тёмным Лордом... — Гарри поскрёб пальцами подбородок, — с другой стороны, Слизерин предоставит мне немедленное преимущество в сражении с тем самым врагом, с которым я и пытаюсь бороться. Любые Пожиратели Смерти или союзники Волдеморта, которых я смогу привести на свою сторону, будут двойной победой, одновременно и уменьшая вражеские ресурсы, и увеличивая мои собственные. С Певереллом же мне пришлось бы играть в игру с нулевой суммой с Дамблдором, перетаскивая друг у друга одних и тех же людей, — он ненадолго замолчал, — Слизерин также предоставил бы мне особые привилегии в Хогвартсе... Я правильно полагаю? — неуверенно закончил он.

— Да, мыслите вы в верном направлении, — подтвердила Судьба.

— И это также дало бы мне возможность сплотить людей вокруг себя, дать им цель, отличную от просто "победить Волдеморта". Сейчас идеалы и вера дома Слизерин совсем не похожи на то, какими они должны быть. Амбиции и хитрость не равны злу и фанатизму, — размышлял он вслух.

Судьба улыбнулась.

— Кроме того... Да, я думаю, что это настоящий козырь: став Лордом Слизерином через право завоевания, я легко могу доказать всем, кому нужно, что я и есть истинный ребёнок из пророчества.

Судьба соединила ладошки, радостно улыбнувшись, а Смерть просто откинулся поглубже, с расслабленным и невероятно самодовольными видом.

— Отлично мыслите, наш юный Избранный. Ваш брат никогда не демонстрировал даже намёка на подобный уровень стратегического планирования.

Гарри ухмыльнулся.

— Ну, он гриффиндорец.

Судьба предупреждающе подняла палец.

— Всё это хорошо, но постарайтесь не дать соперничеству между домами отвлечь вас от реально важных целей. И кстати, есть гриффиндорцы, которых вам не помешало бы привлечь на свою сторону.

— Грейнджер, — тут же сориентировался Поттер.

В воспоминаниях Тёмного Лорда магглорождённая шатенка весьма впечатляла. Черт, она практически тащила на себе всю команду его брата, несмотря на то, что сознанием была на четыре года моложе его.

— Да, она, однозначно. Но также помните моё предупреждение. Все преимущества, как можно быстрее, за максимально низкую стоимость, — повторила Судьба.

— Берём! Не говоря уже о том, что она вырастет в дьявольски сексуальную девушку.

Судьба нахмурилась.

— Я бы советовала не попадать в ту же ловушку, что и ваш брат, и не собирать вокруг себя слишком много симпатичных ведьм сомнительной полезности. Они легко могут отвлечь от достижения важных целей.

— Да, разумеется. Так что я буду собирать только полезных. И отвлекающие факторы... Я бы предпочёл назвать их стратегически важными упражнениями по формированию собственной команды, — он изо всех сил старался выглядеть настолько невинным, как могла бы показаться куча тряпок и костей.

Смерть ухмыльнулся от уха до уха, а Судьба, похоже, передумала спорить.

— Знаете, я только что провёл двадцать лет в аду, правильно? — продолжил Гарри. — Я просто не могу сдержаться от радости, получив второй шанс. Я сделаю всё, что в моих силах, для того, чтобы достичь всех основных целей, и, скрестив пальцы, могу сказать, что займёт это от пяти до десяти лет. Я просто хочу быть уверенным в том, что следующий век я проживу настолько полной жизнью, насколько это вообще возможно.

Смерть заговорил:

— Мистер Поттер, если вы достигнете своих главных целей, то последующее мне неинтересно: можете становиться Тёмным Лордом или уничтожать всю Британию.

— Меня бы такое развитие событий слегка обеспокоило, но на самом деле я не могу вас обвинять, — вмешалась Судьба. — Вы должны убить Риддла и исполнить пророчество, во всём остальном — делайте, что хотите.

— Отлично, поскольку я твёрдо намерен полностью разрушить жизнь нескольких человек, — мстительно проговорил Поттер.

В течение некоторого времени трио продолжало обсуждать мелкие детали, тактику и стратегические пути развития, прежде чем Судьба и Смерть помахали Гарри на прощание, и его душа была отброшена назад через завесу.

* * *

Тридцать первого июля тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года восьмилетний Гарри Поттер резко вскочил с постели и ударился головой о потолок своего чулана.

"Ссука…" — подумал он, потирая рукой ушибленный лоб. На пальце ясно ощущалось что-то металлическое. Поднеся руку к глазам, он с наслаждением залюбовался кольцом Лорда древнейшего и благороднейшего рода Слизерин. Его рот открылся в безумной ухмылке, словно разверзлись врата ада.

— Ну, привет, мир, я вернулся-я-я!

https://leadvone.com/dodging-prison-and-stealing-witches/chapter-two/

Первые несколько мгновений Гарри провёл, наслаждаясь ощущениями от своего то ли нового, то ли старого тела. Тесное пространство чулана приняло его в свои объятья с искренностью бывшего доброго друга, с которым теперь вы каждый год встречаетесь и выпиваете, но чьё поведение вскоре напоминает вам, почему, собственно говоря, вы перестали дружить.

Точно! Пора сваливать нахрен! Побег из тюряги! Пускай Дурсли сами готовят себе чёртов завтрак! И с громким треском чулан под лестницей опустел.

Он появился в парке неподалёку от Тисовой улицы и присел на скамейку. Небо медленно становилось всё светлее. Наконец, солнце поднялось над кронами деревьев, затопив лужайку светом, преломившемся в утренней росе и нарисовавшем в глазах Гарри картину мира и счастья. Свобода!

Гарри больше никогда и никому не позволит бросить себя в клетку. Ни Волдеморту, ни Дамблдору, ни Дурслям, ни своим родителям.

Однако для исполнения обещания, данного самому себе, ему нужна была сила, ибо без силы ты беспомощен, а если ты беспомощен, то всё, что у тебя есть, может быть отнято и непременно будет у тебя отнято.

Итак, чем же он располагал?

Во-первых, кое-какую магию он мог творить и без волшебной палочки. Он мог притягивать «Акцио» и отталкивать «Депульсо» предметы, аппарировать, летать, разговаривать со змеями, кастовать жалящее заклинание, «Люмос» и «Инсендио». Он владел базовыми навыками легилименции и был мастером-окклюментом. Изучение беспалочковой магии было делом довольно долгим, а Волдеморт не стремился научиться ничему большему, чем то, что было критически важным в бою.

Во-вторых, дарованное ему кольцо защищало от «Обливиэйта», зелий, воздействующих на разум, заклинания «Конфундус» и других магических ментальных воздействий… но не от «Империо», ничто не могло блокировать «Империо» — требовалась просто иметь силу воли — достаточную, чтобы его сбросить. Поэтому оно и было классифицировано как Непростительное — бедные маленькие чистокровные лорды не могли защитить от него свои семьи. Также кольцо могло по мысленному приказу становиться видимым и вновь исчезать. Более того, связь кольца с душой не позволяла отнять его силой. Пока он жив — он Лорд Слизерин.

Всё это было очень мило, но совершенно не делало его таким же всемогущим, как стихийное бедствие, таким, каким он собирался стать. На сегодняшний день антиаппарационные барьеры легко могли не допустить его бегства, а набор боевых заклинаний был крайне ограничен. Попади он в любую переделку в магическом мире, то уступил бы любому магу с палочкой, знающему ЗОТИ на уровне выпускника Хогвартса. Хуже того, у него в арсенале не было беспалочковой маскировки! Дезиллюминационные заклинания, чары незаметности, магглоотталкивающие, взлом защитных чар, заглушение звука — без палочки он не мог выполнить ни одно из них.

Ему нужна волшебная палочка! Тогда его арсенал станет огромным. Тогда он действительно смог бы справиться практически со всем... но... Где он мог её раздобыть?

Олливандер и его британские коллеги не станут продавать ему палочку из-за возраста, и хуже того, на их палочках были «следилки». От покупки в другой стране также нет проку — «следилка» на палочке просто переключилась бы на контроль Министерства магии Великобритании сразу после пересечения магической границы. Бюрократы сразу заинтересуются, что это ещё за несовершеннолетний маг с контрабандной палочкой, активно использующий магию?

Да, он мог получить чистый инструмент, если бы раскрыл свой статус Лорда Слизерина, но Гарри ещё не готов был публично заявить об этом. Конечно, палочку можно и украсть, но в данный момент это слишком рискованно. Если бы его поймали на краже, у него возникли бы большие неприятности.

Нет, на самом деле у него был лишь один вариант. Он должен сам сделать себе палочку!

У него не выйдет сверхсильная палочка. Она даже не будет настолько же совершенна, как палочка, вышедшая из рук Олливандера, но зато она будет работать и этого на первое время будет достаточно. До тех пор, пока он не сможет купить профессионально изготовленный инструмент. Ну и поскольку Олливандер всегда говорил: «...это палочка выбирает волшебника, мой юный друг...» Значит, он просто должен думать, как палочка.

 

ТИС. Да, древо смерти и возрождения, воскрешения и бессмертия. Палочка Волдеморта была изготовлена из тиса из-за его свойств, связанных с вечной жизнью, хотя как палочка узнала о будущем Тёмного Лорда, когда ему было всего одиннадцать, оставалось лишь догадываться. Его же палочка, с другой стороны, должна быть сделана из тиса из-за его свойств, связанных с возрождением и воскрешением. И конечно, нельзя было сбрасывать со счетов то, что он был ставленником Смерти.

И для сердцевины... волос из хвоста фестрала, определённо! Ни одно другое существо не было более тесно связано со смертью, чем фестрал, за исключением, возможно, Грима. Что касается длины... Пятнадцать дюймов, той же длины, что и старшая палочка. Палочка, изготовленная самим Смертью. Да!

Гарри вскочил со скамейки и воздел руки к небесам. Пора закупаться!

* * *

Сью Рутсон была невысокой пухленькой женщиной, которая теоретически любила природу, но практически предпочитала комфорт уютных чайных. Она перевернула табличку на двери в офис с «закрыто» на «открыто» и развернулась к мужчине, точнее, в её случае, женщине на ресепшене.

— Прошу прощения, — проговорил позади неё детский голос.

Она повернулась и увидела маленького тощего мальчика в мешковатой одежде с космами непослушных чёрных волос и пронзительными зелёными глазами за стёклами очков. Казалось, что они глядят прямо в её душу и заставляют её перебирать все свои надежды, мечты и страхи.

— Д-да, дорогуша? — спросила она, оглядываясь в поисках родителей парнишки. Там, где она ожидала их увидеть, никого не было. Вероятно, они позволили ему бежать далеко впереди них.

— Это Королевское Лесное Общество?

— Да, это так, малыш, а где твои родители?

— О-о, они где-то рядом. Я работаю над школьным проектом, и они сказали, что я могу задать вам несколько вопросов. Меня интересуют по-настоящему старые деревья, — он улыбнулся той улыбкой, которая выдавала в мальчишке будущего ловеласа, потерявшего счёт разбитым женским сердцам.

— Хорошо, дорогой. Почему бы тебе не присесть здесь, а я тебе что-нибудь принесу?

Парень озарился яркой улыбкой.

— Благодарю вас, миссис?..

— Рутсон, дорогой.

— Спасибо, миссис Рутсон.

«Какой вежливый ребёнок!» — мысленно умилилась Сью.

— Тебя интересуют какие-то конкретные породы деревьев? — спросила она, проверяя знания мальчика и одновременно шаря в шкафу, стоящему позади её стола.

— Эм... тис? Они должны быть очень старыми, верно?

— Так и есть. Тисовые деревья являются одними из старейших в стране, — женщина нашла то, что искала и протянула мальчику. — Тебе достаточно этой информации? — спросила она.

Мальчик полистал глянцевую брошюру, перед тем как остановиться на одной конкретной странице.

— О, да, миссис Рутсон. Спасибо! Мне нужно вернуться к родителям, они ждут меня.

— Никаких проблем, дорогой, рада была тебе помочь.

Мальчик вышел из кабинета, и Сью улыбнулась. Какой приятный молодой человек.

* * *

Алан и Дженнифер завалились в свой номер после вечернего отдыха, заполненного восторгом и романтикой, когда девушка заметила неладное.

— Алан, — сказала она взволнованно.

— Да, детка?

— Я не могу найти свой бумажник.

— Серьёзно? Где ты в последний раз его видела?

— Он лежал у меня в кармане. Но больше его там нет!

— Я проверю свою сумку.

— О нет... дерьмо! Дерьмо! — она вскинула свои руки вверх в классическом жесте отчаяния, — там были мои карточки!

— Джен, не паникуй, мы найдём его.

Однако его поиски оказались бесплодными.

— Что нам делать, если кто-то использует их! Дерьмо! Дерьмо!

— Джен! Успокойся! Мы просто позвоним в компанию и заставим заблокировать их! — как можно спокойнее ответил Алан.

— Дерьмо, дерьмо, там было где-то сто фунтов... Это что, сто пятьдесят долларов? Дерьмо! Дерьмо! Да что ж такое?!

Алан перестал обыскивать сумки.

— Да, похоже, его здесь нет.

— Блядь! Блядь! Блядь!

 

В нескольких кварталах отсюда, в уединении общественного туалета, Гарри осмотрел свой улов. Для него это было правилом жизни. Если ты волшебник и не зачаровал свой кошелёк на противодействие чарам призыва, значит, ты кретин, а не маг. И если ты маггловский турист и не прикрепил свой кошелёк или портмоне к своей одежде или хотя бы не засунул его в самую глубь сумки, ты не меньший кретин. Так что однозначно к лучшему то, что бумажник спёр он, а не какой-нибудь недостойный воришка.

Он закончил считать добычу в размере ста семи британских фунтов и улыбнулся... Время завтрака.

* * *

Гарри провёл спокойный день, наслаждаясь вкусной едой и напитками, заодно практикуя окклюменцию в лобби различных отелей по всему Лондону. Самое замечательное в отелях было то, что персонал не задавал слишком много вопросов детям, одиноко сидевшим в их вестибюлях. По умолчанию подразумевалось, что их родители или опекуны где-то ходят и просто бросили там ребёнка с наказом ждать. Если бы люди начали слишком любопытствовать, у него был припасён «план Б» — крошечная деревенская чайная в какой-то дикой глуши.

Солнце садилось, и пришло время нанести первый удар.

Он заплатил за свой последний напиток, вышел из здания, свернул в переулок и исчез с громким треском, чтобы снова появиться в поле на берегу реки Темза. Земля была болотистой, и Гарри с трудом находил опору под ногами, крайне медленно продвигаясь вперёд. Через пару минут он раздражённо треснул себя по лбу и обозвал дебилом, вспомнив, что может летать.

Паря в дюйме от земли и делая всё возможное, чтобы этого не было заметно под быстро темнеющем небом британского лета, Гарри перемещался от одних зарослей кустарника к другим.

Впереди он видел чёткие и величественные очертания его цели — Энкервикского Тиса.

Это дерево было достаточно древним. Конечно, по любым меркам оно было далеко не самым старым в стране. Однако почти два тысячелетия история творилась вокруг него, начавшись задолго до игр в прятки со смертью братьев Певерелл.

Именно здесь, под легендарным тисом, была подписана Великая Хартия вольностей, навсегда лишившая королей права на абсолютную власть, в том числе и над магическим населением, и включавшая в себя фрагменты, теперь невидимые магглам, предоставившие магическому сообществу автономию от маггловского правительства. Говорили даже, что под этим деревом маггловский король Генрих VIII завёл незаконную связь со своей будущей женой Анной Болейн, в результате чего произошёл раскол между церквями Рима и Англии, и в стране закончилась «Охота на ведьм».

Оно было идеальным.

Гарри упивался его красотой, предвкушая заполучить в своё владение комбинацию символов свободы, смерти, воскрешения и неофициальной полигамии. Даже с этого расстояния он чувствовал исходящую от него магию.

Он двинулся вперёд и вдруг почувствовал, как что-то пронеслось над ним: что-то толщиной с паутинку, но определённо заметное для человека, обученного ощущать потоки магии. У него перехватило дыхание. Он только что напоролся на магическую сигнальную сеть. Твою мать! Слишком поздно он понял, что большая часть магии исходила не от дерева, а от чар, развёрнутых вокруг него.

Он нырнул за ближайший куст и стал ждать. Интересно, кому из магов пришло в голову приложить столько сил, чтобы развернуть чары вокруг дерева?

Раздался треск аппарации! Фигура в тёмном одеянии появилась за стволом дерева и настороженно выглянула из-за него. Палочка наготове, полная боевая готовность. Даже с того расстояния, на котором он скрывался, фигура была узнаваема. Это был мистер Олливандер.

О, чёрт!

— Я знаю, что ты здесь! — крикнул мистер Олливандер, — я хочу знать, зачем.

Гарри изо всех сил пытался сорвать с себя рубашку и обвязать её вокруг головы, чтобы скрыть лицо, волосы и, самое главное, шрам. Правда, глаза могли выдать его, но он мало что мог с этим поделать.

— Если ты не выйдешь, я просто приду к тебе сам, — угрожающе продолжил старый изготовитель палочек, — Хоменум Ревелио.

Мерлин побери! «Хоменум ревелио»! Нахрен! Не оставалось ничего другого, кроме как временно отступить.

Треск! Гарри появился в пустом поле за пятьдесят миль отсюда и повернулся.

Треск! Его преследователь появился прямо за ним.

Треск! И он снова аппарировал, появившись на пустой улице города глухой ночью.

Треск! Красный луч оглушающего заклятия прошёл всего в нескольких дюймах от его затылка, прежде чем он повернул за угол, уйдя из поля зрения, и немедленно стартовал вверх, к Луне, взлетев выше городских крыш и устремившись к городской черте.

Треск! Лишь какое-то мгновение стояла благословенная тишина, прежде чем затихающий вдали крайне раздосадованный голос закричал:

— Хоменум Ревелио.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть он будет вне зоны досягаемости заклинания!» Гарри нырнул за массивный дымоход огромного промышленного здания и быстро ускорился, прежде чем аппарировать с окончательным, определённо окончательным треском!

«Есть!» После ещё нескольких скачков он появился на кладбище небольшой деревни в Девоне. «Пусть этот мерзкий ублюдок последует сюда за мной!»

Он споткнулся о скамейку и плюхнулся на неё со слышимым «Ф-фу». Его дыхание начало замедляться, но пульс всё ещё бился со скоростью мили в минуту, его надпочечники продолжали накачивать маленькое тело концентрированным Бей-или-Беги.

Он был полным идиотом! Почему до него не дошёл совершенно очевидный факт, что идеальный кандидат на растущее в Англии дерево, пригодное для изготовления тисовых палочек, уже будет взято под контроль другим изготовителем? Он мог только надеяться на Мерлина, что старик не заметил, как он летит, и не был предупреждён о том, что таинственный вор находится в воздухе, своим последним «Хоменум ревелио». Гарри хотел сохранить все свои преимущества в секрете, и если этот навык станет достоянием общественности, то он не сможет им воспользоваться и остаться неузнанным. Полёт определённо был идентифицирующим конкретного мага навыком. В конце концов, только он и незабвенный Волди могли это делать.

Гарри вздохнул. В общем, могло быть и хуже. Если ему повезло, то единственное, что Олливандер узнал о волшебнике, рыскавшем вокруг «его» дерева, был уж очень низкий рост. Во всяком случае, для мага, который должен быть, по крайней мере, лет семнадцати, из-за способности к аппарации.

«Ой, бля... А вдруг старик заметил, что он аппарирует без палочки? Вот дерьмо! Ладно, поскольку Олливандер смог обнаружить его с помощью «хоменум ревелио», то он будет вынужден заключить, что скрылся от него очень низкий и очень могущественный гуманоид. Ну, тогда думаю, что более правдоподобно подозревать метаморфомага, а не ребёнка... Или, возможно, полукровку, такого, как Флитвик... Или кого-то под действием оборотного... Отлично, получается, что на самом деле есть масса способов описать подозреваемого».

Гарри встал и отряхнулся. Ночь еще только начиналась, и у него был список других деревьев, от которых он мог взять необходимое. Раздался громкий треск, отозвавшийся эхом от каменной кладки небольшой церкви, и Гарри Поттер исчез.

* * *

«Ангел, который ведёт летопись жизней» была мертва. Она была мертва уже очень давно. При жизни она была влюблена в местного маггловского дворянина. Подлец ударил её ножом, когда она сказала ему о своей беременности. Ей было жаль, что она не смогла этого предвидеть, но ей этого просто было не дано. Видящие не могли предсказать своего собственного будущего.

И теперь всё, что ей оставалось, так это обитать на кладбище, в крошечной деревушке в Уэльсе. В окрестностях не жило ни одного мага, и единственным её развлечением был канун Дня Всех Святых, когда границы между этим миром и миром за завесой максимально ослабевали. Тогда она могла кричать, рассказывая, кто умрет в следующем году, и магглы действительно могли её услышать. Это было маленькое развлечение, но, увы, это всё, что у неё осталось.

Она облетела вокруг огромного тиса, растущего на кладбище, ствол которого раскололся у основания на три части, создавая впечатление трёх отдельных деревьев, растущих на одном и том же месте.

Что-то изменилось. С тех пор, как она умерла, её зрение стало заметно хуже. Без палочки она потеряла способности к предсказаниям и предвидению, но в потоке времени определённо возникли изменения.

Движение привлекло её внимание. Несмотря на то, что время было уже около полуночи, всё вокруг освещала полная луна. Хотя, почему это имело значение для призрака, у которого в принципе не было глаз? Нда, а ведь до этого момента она никогда даже не задавалась таким вопросом.

Фигура была нерешительной и очень осторожной. Она была маленькой и кралась от надгробия к надгробию, будто в любой момент ожидала нападения.

Она подплыла к ребёнку — а по внешнему виду это был совсем маленький мальчик, и её шокировало, когда он, да, теперь она уже четко видела — мальчик, резко отшатнулся от неё. Его грудь была обнажена: рубашка, которую он, похоже, раньше носил, скрывала его лицо. Он попытался сбежать, но она быстро взмахнула рукой.

— Подожди! Я не причиню тебе вреда!

Мальчик заколебался, но повернулся к ней лицом.

— Ты можешь видеть меня? — спросила она. — Только волшебники могут меня видеть. Ты маг, не так ли?

Мальчик кивнул.

— Кто ты такой? В этой деревне нет детей-магов. Я бы знала. Что ты здесь делаешь? Почему я не знала, что ты придёшь? Твои родители переехали сюда? Они волшебники? Ты не можешь быть магглорождённым, тогда ты бы не знал, что ты маг. Почему... Почему моё внутреннее око не видит тебя?

Мальчик стоял и смотрел на неё прекрасными изумрудно-зелёными глазами, едва видимыми сквозь самодельную маску.

— Привет, — ответил он настороженным голосом, стоя в напряжённой позе, готовый в любой момент сорваться с места.

— Э... Привет, — неуверенно сказала она, внезапно осознав, что её град вопросов, должно быть, звучал одновременно глупо и агрессивно, но она ничего не могла с собой поделать! Она ни с кем не говорила больше двухсот лет.

— Что ты имела в виду под «я не знала, что ты придёшь?» и «око»... ты видящая? — догадался мальчик.

— Ох-х… да. Да, вернее, я была ей когда-то... Я всё ещё могу немного видеть, но далеко не так сильно, как когда я была жива.

— И теперь ты живёшь на этом кладбище? — удивился он. — Здесь должно быть очень много магии, для того, чтобы поддерживать такого призрака, как ты.

— Магия исходит от дерева. Его называют Тис из Ллангернью. Ты знаешь, что это самый старый тис в стране?! — она как будто раздулась от гордости, хотя, возможно, такой эффект возник от шевеления её призрачного ребёнка, толкающегося под эфирным платьем, — оказывается, это одно из старейших живых существ в мире. Сюда приезжал маггловский учёный и говорил об этом.

— В самом деле? — голос мальчика, казалось, заметно потеплел. — Сколько ему лет?

— Ну, он говорил, что ему может быть пять тысяч лет, но точно никто не знает. Может, и около трёх тысяч.

— А сколько вам лет, моя прекрасная леди?

Она насмешливо ахнула:

— Молодой человек, неприлично спрашивать у леди её возраст, — намек на улыбку заиграл у неё на губах.

Мальчик, похоже, слегка виновато поморщился:

— Простите, сколько лет прошло с тех пор, как вы умерли?

— Более пятисот лет... И кстати, мне всего двадцать один, — улыбнулась она, — меня зовут «Ангел, который ведёт летопись жизней», и я призрак, который в канун Дня Всех Святых называет имена тех, кто умрёт в следующем году.

— Магглы тебя слышат?

— В канун Дня Всех Святых — да.

Мальчик на мгновение задумался.

— Меня зовут Гарри.

Её улыбка была теперь яркой, как лето, и доброй, словно она улыбалась хорошему другу, сидящему рядом с ней у костра.

— Рада познакомиться, Гарри. Так... Что именно ты делаешь здесь, в этой деревне на отшибе, в полночь, с рубашкой на голове?

Гарри снова замешкался.

— Здесь поблизости нет никаких других магов, верно?

— Ты первый, кого я вижу за последние двести лет.

— И вы на самом деле не можете уйти отсюда?

— Нет, — её улыбка теперь была немного грустной, — я связана узами с деревом, под которым я умерла.

Гарри кивнул, похоже, убедив себя в чём-то.

— Я пришёл сюда за одной ветвью Тиса из Ллангернью, чтобы сделать такую палочку, с помощью которой можно победить Тёмного Лорда Волдеморта.

«Ангел, который ведёт летопись жизней» почувствовала, что её глаза расширились в почти комичной манере.

— Я видела волшебника, о котором ты говоришь, моим истинным зрением. Он обладает чудовищной магической силой. Как ты, ребёнок, хочешь победить его?

— Я — дитя пророчества, особо отмеченный самой Судьбой, предназначенный сделать то, что не сможет весь магический мир. Я смогу победить его — и потому, что должен, и потому, что если не я, то кто же?

— И некому тебе помочь? — спросила она, оглядываясь вокруг с таким видом, словно ожидая внезапного появления Основателей или самого Мерлина.

— Есть... определённые силы в этом мире, наоборот, работающие против меня. Силы, которые мечтают видеть меня неспособным исполнить свой долг. Силы, которые рискнули бы практически наверняка разрушить всё только ради плана со смехотворно низкой вероятностью, плана по созданию идеального мира.

На мгновение между мальчиком и призраком воцарилась тишина.

Наконец «Ангел, который ведёт летопись жизней» заговорила:

— Мне не нравится видеть, как дерево страдает, но... Ради такой цели я готова на всё, что угодно. Пожалуйста, Гарри, возьми то, что тебе нужно.

Гарри кивнул, его лицо все ещё было скрыто.

— Спасибо, «Ангел, который ведёт летопись жизней».

Вместе они приблизились к дереву. А потом вместе они поплыли на самую верхушку дерева, где росли самые молодые ветви. «Ангел, который ведёт летопись жизней» смотрела на него с благоговением.

— Ты можешь летать.

— Да, прекрасная леди, могу.

Гарри достал из кармана мешковатых брюк складную миниатюрную ножовку и ловко срезал шестифутовую ветвь.

— С Днем Рождения меня, с Днем Рождения меня! — прошептал он. Лёгкая улыбка играла на его лице. ДОНГ — поздравил его полуночный церковный колокол. Он поплыл назад. — Вот, прекрасная леди, и теперь мне пора уходить.

«Ангел, который ведёт летопись жизней» кивнула:

— Гарри?

— Да, моя леди?

— Прежде чем ты уйдёшь... Могу я увидеть твоё лицо?

Гарри неподвижно парил в течение нескольких секунд, прежде чем положить ветку, потянуться и размотать рубашку, открывая лицо.

«Ангел, который ведёт летопись жизней» вглядывалась в молодое лицо, которое обещало будущую силу и благородство. Спутанные чёрные волосы спадали на его лоб, совершенно не скрывая яркого шрама в форме молнии, окрашенного в пылающий красный цвет.

Она плавала вокруг него на расстоянии менее четырнадцати дюймов, осматривая со всех сторон, прежде чем остановиться прямо перед его лицом.

— Спасибо, Гарри, — прошептала она, прежде чем отступить на пару футов, — и удачи.

Гарри кивнул в знак благодарности, снова поднял ветку и с треском исчез.

* * *

Два дня спустя Гарри проснулся в отличном настроении. Первая стадия была завершена, и он добыл достаточное количество маггловских денег, освободив от них людей, лишённых здравого смысла, чтобы перейти на вторую стадию. Пришло время добыть волосы фестрала, и перед ним лежала долгая дорога.

На Британских островах было только одно стадо фестралов, и заботился о нём Хагрид в Запретном Лесу у Хогвартса — в месте, к которому Гарри не решался приближаться, опасаясь, что развёрнутые вокруг чары смогут предупредить Дамблдора о его присутствии.

Таким образом, ему нужно было искать где-то ещё, и в воспоминаниях Волдеморта было только одно место. Это было большое стадо диких фестралов, под контролем монгольских шаманов.

Следующие несколько дней он провёл, аппарируя по всей Европе, проследовав через Россию и спускаясь в самое сердце Монголии, и наконец прибыл в окрестности её столицы Улан-Батора где-то около полудня на третий день путешествия. Магическое опустошение от череды аппараций оказалось столь велико, что он отодвинул край импровизированной маски, закинул в рот последний кусок хлеба и растянулся на сочной траве.

Во всех направлениях, так далеко, как только могли видеть его глаза, простирались пастбища с редкими вкраплениями случайных возвышенностей. Вокруг не было ни малейшего укрытия, и его мог увидеть любой, в чьё поле зрения он случайно попадёт. С другой стороны, здесь было так мало людей и страна была настолько обширна, что шанс столкнуться с кем-то, у кого он вызвал бы заинтересованное подозрение, был воистину ничтожен. Проснувшись через несколько часов, Гарри двинулся дальше.

Ещё через сорок минут аппарации на юго-запад он наконец прибыл в место назначения, в монастырский комплекс Онгийн-хийд, центр магического сообщества Монголии.

Когда коммунисты захватили страну, в 1920-х годах, они разрушили большинство буддийских храмов по всей стране. Теперь некогда интересные и самобытные строения представляли собой засыпанные песком руины.

В то время как всё маггловское население Онгийн-хийд было зверски замучено или насильственно мобилизовано на службу в армию коммунистической Монголии, магическое сообщество спряталось за своими могущественными защитными чарами.

После первоначального разрушения они постепенно занимали здания, восстанавливая и защищая их до тех пор, пока вся область не ощетинилась магглоотталкивающими чарами и чарами иллюзии. Для любого маггла, проходящего мимо, он теперь выглядел так же, как любой другой разрушенный храмовый комплекс.

Гарри прошёл сквозь врата. Перед ним лежал величественный комплекс из жилых домов и храмов, построенный в едином стиле тибетской архитектуры. Ряды за рядами белых каменных стен и площадей, пологие и изогнутые кровли. Прогулка по Косому переулку в Лондоне была похожа на визит в прошлое, всё глубже и глубже. В отличие от него, Онгийн-хийд выглядел единой торговой улицей, спроектированной архитектором с фетишем на позеленевшую от старости медь и ели.

Ну, разумеется, за исключением одного строения.

Гарри настороженно прошёл по улице и повернулся лицом к зданию, похожему на тающий на солнце римский храм. Гринготтс.

Зная, что гоблины крайне негативно реагируют на маскировку, Гарри снял с лица импровизированную маску и прошёл мимо охранников в банк.

* * *

Спустя четыре минуты Гарри вышел из банка с пятью галеонами, полученными в обмен на двести пятьдесят фунтов стерлингов — результатов его утренней и дневной тренировки заклинания призыва в Лондонском метро.

Обслуживающий его гоблин с удивлением поднял брови, меняя валюту одинокому ребёнку явно европейской внешности и с британским акцентом, но не задал ни единого вопроса. Мерлин, благослови гоблинов!

Гарри продолжил идти вниз по улице, пока не нашёл то, что искал: небольшой магазин с привязанным снаружи фестралом, который, звучно чавкая, пожирал неизвестного происхождения мясо из ведёрка.

Магазин содержал всё, что можно было извлечь из фестралов. Вяленое мясо висело вдоль стропил, кости ровными рядами выстроились вдоль стен, бутылки с клеем стояли рядом со слитками мыла из жира фестралов. На полу, вдоль стены, стояла линейка тёплых башмаков из их кожи.

А рядом с прилавком, на почётном месте, высился деревянный манекен, одетый в чёрное, в полный рост, пальто в стиле пыльника с капюшоном, из кожи фестрала. Оно выглядело потрясающе, и Гарри сразу понял, что он его хочет. Это действительно было пальто, заслуживающее того, чтобы его носил избранник Смерти.

Он смело подошёл к произведению искусства и небрежно перевернул ценник. «Двести галеонов (£10,000)». Упс.

— Би эрхэм тусалж чадах уу? — раздалось откуда-то позади.

Гарри обернулся и увидел стоящего в дверях старика.

— Прошу прощения?

Мужчину явно слегка удивили европейские черты лица Гарри, но он мигом спохватился:

— Могу я чем-нибудь помочь, сэр?

— Да, я ищу волосы из хвоста фестрала.

Мужчина улыбнулся.

— Вы не можете их увидеть?

Гарри хмыкнув, взглянул на него.

— Я не вижу их, просто потому, что их нет на витрине.

— Ах, отлично, сэр. Но я поражён встретить столь молодого человека, который уже видел смерть.

Гарри пожал плечами. Если бы старик знал.

— Сколько вам нужно?

— Десять волос, сплетённых в косичку, для сердцевины палочки.

Лавочник вдруг стал осторожен.

— Вам нужна сердцевина палочки?

— Это проблема?

— Куда вы направитесь с ней?

— Обратно домой, в Европу.

Мужчина несколько мгновений молчал.

— Окей. Но вы здесь ничего не покупали, ясно?

— Конечно, я всё понимаю.

Пять минут и два галеона спустя Гарри положил в карман длинную скрутку волос из хвоста фестрала и маленькую бутылочку клея, так же имеющего отношение к невидимому хищнику.

— И ещё за два галеона я хотел бы зарезервировать это пальто на один год, — добавил Гарри, указывая на так привлекший его чёрный пыльник на манекене.

Лавочник ухмыльнулся.

— Что, так понравилось?

— Да, но прямо сейчас я не могу его купить.

— Окей, — кивнул лавочник. — Я могу сделать это для вас, мистер?..

Гарри искал подходящее имя.

— Смерть, — «Чёрт побери!», — спохватился Гарри.

Мужчина заинтересованно поднял одну бровь и слегка усмехнулся.

— Хорошо, мистер Смерть. Я надеюсь увидеть вас снова, чтобы продать вам пальто... Но, конечно, только для этого.

Гарри вышел, матеря себя за тупейший выбор имени, и решил снять комнату, чтобы дать передышку магическому ядру перед адски длинной серией аппараций по дороге домой.

* * *

И наконец спустя три недели перед ним лежало сокровище.

Гарри благоговейно открыл деревянный ящичек, который маггловский ветеран войны, плотник и резчик по дереву, изготовил в комплекте с палочкой, и, сияя глазами, упивался её красотой.

Рукоятка палочки была богато изукрашена отдельными маленькими сценками по мотивам зарисовок Гарри. Инкрустация извивалась изящной дугой по ручке и достигала самой палочки, где закручивалась спиралью до самого конца, как витиеватый, созданный искусным кузнецом, кованый забор.

Гарри отметил среди вырезанных на рукоятке мотивов крошечную молнию, убивающую змею, и другую — бьющую в козла. Сама ручка была текстурирована в виде композиции переплетающихся молний, а навершие было идеально круглым: закрученное волокно древесины выглядело, как наполненный дымом шарик.

Она была идеальна!

— Да, определённо это одна из моих лучших работ, — сказал мастер, заметив выражение дикого восторга на лице Гарри. — Должен сказать, что это крайне странный заказ, и некоторые из материалов, что вы хотели использовать… Ну, я никогда не видел ничего подобного этому клею. Я бы поклялся, что не осталось даже малейшей щёлочки между сердцевиной и наконечником. И этот шнур... Мой друг настаивал, что он даже не видит его! Но, в конце концов, я понял, что вы точно знаете, чего хотите, и заплатили мне именно за это, не правда ли, молодой человек?

— Да... — ответил Гарри, пропустивший половину фразы мимо ушей, погружённый в любование и размышления. — Она так странно выглядит.

Он потянулся к палочке и почувствовал связь с ней ещё до того, как пальцы коснулись тиса. Когда кончики его пальцев обхватили ручку, жар начал пронзать его волнами, быстро нарастающими в крещендо, пульсирующая сила опустила его руку и сквозь палочку послала изумрудно-зелёные искры по всему прилавку магазина.

— Твою мать! — испуганно рявкнул мастер. — Что это было?

— Магия.

Мастер уставился на него.

— Да? Блин, вот это да! А ведь моя жена всё время талдычит о гороскопах, экстрасенсорных проявлениях и тому подобном. Получается, что во всём этом реально что-то есть?

— Есть, как не быть. Вы на самом деле проделали великолепную работу. Это, должно быть, единственная палочка в стране, если не в мире, изготовленная магглом. Причём она и выглядит, и ощущается куда лучше любой другой из тех, что я до этого держал в руках.

— Э-э... Наверное, спасибо за такое признание?

Гарри нежно потрогал кончик палочки, прежде чем указать ей на мастера.

— Обливиэйт.

* * *

Гарри вышел за двери мастерской по обработке древесины и провёл добрые двадцать минут, накладывая на окрестности чары, которые просигнализируют ему, если сюда придет ещё один маг. Магии вокруг было маловато, так что чары долго не продержатся, но, как говорится, хоть что-то. Он чувствовал себя обязанным перед человеком, проделавшим для него такую хорошую работу, да и кто знает, он может нуждаться в нём в будущем. Кроме того, чары предупредят его загодя, если кому-то удастся отследить до этого места происхождение его палочки.

Ничего себе, она чувствовалась просто изумительно! Его старая палочка из остролиста и пера Феникса не ощущалась даже наполовину столь же естественной для него и сильной, как эта. А он, он-то ещё считал, что создаёт грубый и временный инструмент. Ха! Все эти «палочка выбирает волшебника» — драконье дерьмо! Оказывается, волшебник просто должен действительно знать себя.

И теперь, когда у него была палочка, он мог заняться устранением своей следующей величайшей уязвимости: его абсолютно пустого, да и в принципе несуществующего хранилища.

https://leadvone.com/dodging-prison-and-stealing-witches/chapter-three-flying-under-the-radar-gold/

* * *

— Здравствуй, малыш. Ты что, тут совсем один? Где твои родители?

— Конфундо.

* * *

— Что за херня, откуда ты взялся?

— Обливиэйт.

* * *

— Извини, мальчик, это закрытая информация.

— Легилименс.

* * *

Гарри практически растёкся на своём пляжном лежаке, наслаждаясь тенью гигантского зонтика, и лениво потягивал через трубочку ледяной апельсиновый сок. Кристально чистое синее море было на расстоянии броска камня от его свежеарендованного домика. И море, и бассейн в паре футов от него так и звали к себе. Невероятно, насколько жизнь при наличии палочки стала проще!

Он опять сосредоточился на листочке бумаги со списком необходимых действий и ещё раз прошёлся по всем пунктам плана, ища дыры или непродуманные моменты.

Шла середина сентября, и Гарри был в прошлом уже шесть недель. Последний месяц он беззастенчиво занимался мелким воровством и жульничеством, и результаты первых недель были довольно неплохими. Он накопил вполне приличную сумму в четыре тысячи фунтов, но, с другой стороны, нормы прибыли не соответствовали риску быть пойманным за нарушение международного Статута о Секретности и законов о защите магглов.

Ему требовалось найти какое-то более масштабное и прибыльное дело. Главной проблемой было то, что его единственным преимуществом являлась магия, но он не мог позволить себе сделать что-то, что могло привлечь к нему внимание, и не мог рисковать, нарушая МСС.

Разумеется, он подумал о банальном ограблении банка. Однако его предельно скоротечная вылазка почти закончилась катастрофой, когда он понял, к счастью, вовремя, что в банке, в обычном среднестатистическом маггловском банке, стояли гоблинские чары обнаружения магов, иммобилизационная ловушка и анти-аппарационная сеть. Там была даже невидимая для магглов миниатюрная «Погибель воров». Гринготтс явно серьёзно относился к своей монополии.

Также Гарри обдумывал возможность украсть что-либо крайне дорогое, какие-нибудь картины или драгоценности, но решил, что овчинка выделки не стоит. От этого всего будет крайне тяжело избавиться, особенно в сравнении со многими другими товарами.

Гарри ещё раз глотнул апельсинового сока и начал листать научные журналы, что ухитрился набрать в самых разнообразных университетах Великобритании. Все они имели статьи с заголовками вроде «Организация рынка высококачественных наркотических медикаментов» или «Рынки наркотиков и правоохранительные органы».

Магия могла быть ослепительной и бросающейся в глаза. МакГонагалл очень впечатляюще демонстрировала это родителям новых магглорождённых волшебников, трансфигурируя различные предметы домашнего обихода во всякое-разное... или просто превращаясь в кошку. Исключительно впечатляюще. Но вот экономическая ценность? Ну-ле-ва-я! Да, такие трюки могут пригодиться для разного рода надувательств. Можно стать чертовски ловким карманником или фокусником, но вот опять — слишком высокий риск нарушения Статута Секретности и того, что комитет по неподобающему использованию магии сядет тебе на хвост.

Но магии не обязательно показывать весь свой блеск, чтоб приносить огромную прибыль. Сама возможность пронести небольшой груз, невидимый и не отслеживаемый, через государственную границу с крайне малым шансом перехвата — вот что было дьявольски ценно!

Гарри был, возможно, одним из крайне немногих волшебников, обладающих силой и мастерством, достаточными для прохождения сквозь маломощные правительственные чары, притормаживающие магов и сигнализирующие о попытке их нарушения, установленные на границе каждого государства.

В том маловероятном случае, если его поймают, магический пограничный контроль будет ведь искать контрабандные магические артефакты? Правильно? Маггловские наркотики точно же не окажутся в списке? В магическом мире считалось нормальным варить зелья со схожим действием, но гораздо лучшего качества, с пренебрежительно низким шансом осложнений или привыкания. Странно, но факт: они учили тринадцатилетних начинающих магов веселящим чарам, это же классический способ заторчать, прямо как по учебнику! Удивительно, как все члены магического мира ещё не накладывали эти чары друг на друга беспрерывно?

Это вовсе не означало, что ему ничего не грозило при поимке. Нет, следствием будет его полная засветка на радаре магического мира. Нелегальная аппарация, колдовство вне школы несовершеннолетним, нелегальное приобретение палочки... Список обвинений будет внушительным. Правда, от большинства он отмажется, разыграв карту эмансипированного лорда — исключая нелегальную аппарацию. Но возвращаться в магический мир он хотел на своих условиях, а при таком афронте о скрытном появлении в нём придётся забыть.

Хотя он не особо дёргался по этому поводу. Он уже пересекал границу трижды, и, если его маленький проект заработает, ему надо будет всего лишь ещё несколько раз прокрасться сквозь неё.

Отставив напиток, Гарри аккуратно соскользнул с бортика и опустил своё разгорячённое, вспотевшее тело в прохладные объятья бассейна.

Ох, это было приятно. Очень приятно. Возможно, идея назначить Кипр его постоянным местом отпуска была бы неплохой, но он отлично знал, что время отдыха ещё не пришло. Время не замерло в ожидании, и на нём висела чёртова уйма дел.

* * *

Гарри стоял под чарами невидимости, рассматривая поля опиумного мака. Большая часть тех полей, что он обошёл за последние две недели, были голыми. Зимний урожай был собран несколько месяцев назад и продан маггловскому правительству в рамках программы ООН по уменьшению наркотрафика. Этот самый урожай был переработан в медицинский морфий, чтоб хоть как-то помочь с проблемой дефицита этого средства.

Но не эти поля, о нет! Эти лежали в отдалённой горной провинции, надёжно спрятанные от пытливых глаз, и на них дозревал дополнительный, незаконный летний урожай.

Гарри выдернул пробку из фиала с тщательно отмеренным старящим зельем, купленным им на Великом Стамбульском Базаре, и опустошил в один глоток. Как всегда неповторимый отвратительный вкус. Секунду спустя он почувствовал себя выше, сильнее, крупнее. Любой, кто его увидит, даст ему лет двадцать пять — двадцать шесть, не меньше. Так он будет выглядеть ближайшие шесть часов или пока не примет антидот.

Отменив невидимость, Гарри спустился по горной тропинке к одинокому домику рядом с плантацией. Бетонные полы, бетонные стены и крыша из листового металла. Он шагнул внутрь. У стен валялись различные механизмы спорной ремонтопригодности, металлические бочки, поставленные в углу одна на другую. Посреди всего этого сидели на корточках трое мужчин, склонившись над ещё одной металлической бочкой, пристроенной над костерком, и просеивая что-то, похожее на грязную известь.

— Привет, — проронил Гарри на ломаном турецком, используя все те небольшие навыки владения языком, что он приобрёл за последние несколько недель. Волдеморт, в своих попытках получить как можно больше знаний, изучил немало языков, но вот турецкого среди них не было.

— Привет, дружище, — ответил один из них, скорее всего главный, он был постарше и имел вид человека, испытавшего всё в своей жизни. — Что я могу для тебя сделать?

— Я хочу кое-что купить.

— Купить?

— Да.

— Товар?

— Да.

— О, но я не могу. Я должен продавать всё своему обычному скупщику.

— А не хочешь всё-таки продать подороже?

— Нет, — тот покачал головой и, открещиваясь, вытянул пустые ладони в сторону Гарри, — извини, друг мой.

— А если я удвою обычную цену?

Мужчина замер и посмотрел в глаза Поттера. Гарри поверхностной легилименцией чувствовал вожделение, жадность и сожаление о том, что если упустить такую возможность, то второго шанса принести лишние деньги в семью не будет. Но с другой стороны, опасение испортить деловые связи с людьми, которые обычно покупали его летний урожай, было столь же сильным, как и жажда наживы.

— Я могу покупать весь твой урожай ещё как минимум три следующих года, — продолжал перетягивать его на свою сторону Гарри.

— Сколько ты хочешь купить?

Да! Внутри Гарри прыгал от восторга, но лицо его оставалось бесстрастным.

— Сколько акров у тебя под товаром?

— Пять.

— Так и сколько ты выращиваешь? Три-пять килограммов?

— Сейчас у меня есть четыре. Завтра будет ещё один.

— И по какой цене?

— Что ж, обычно мы продаём по тысяче семьсот пятьдесят лир за кило, таким образом, ты можешь получить товар за три с половиной тысячи.

Гарри видел все расчёты в голове мужчины, все наценки, весь блеф и надежду на лучшую цену.

— Ха, я знаю, что и как тут продаётся, сэр. Я заплачу две с половиной тысячи лир за килограмм.

Это как раз удваивало цену против обычной продажной. Потенциальный продавец расплылся в широчайшей, во всё лицо, улыбке и положил свою здоровенную лапу на плечо Гарри.

— О. Друг мой. Ты же знаешь, что я беру на себя большой риск, продавая товар тебе. Нет, меньше чем за три тысячи двести пятьдесят я не согласен.

— Ну, я понимаю риски. Смотри, вот деньги, наличные, прямо тут, — Гарри вытащил и помахал пачкой купюр, — по две тысячи семьсот пятьдесят, и мы можем заключить сделку здесь и сейчас за первые четыре кило, а завтра я вернусь и оплачу последний.

— А ты крепкий орешек. Знаешь что, — местный босс потрепал Гарри по плечу, — давай так: я чуть спущу, ты чуть повысишь, и встретимся посередине. Три тысячи за килограмм, и закрыли торг?

— Согласен, — ответил тот и высвободил плечо.

Они ударили по рукам.

* * *

Гарри промок насквозь. Дождь лил с неба потоками, что было совершенно не смешно! В особенности с учётом драгоценного груза, завёрнутого в десяток слоёв полиэтиленовых пакетов и упаковок, который он хранил в своем рюкзаке.

Пасмурная погода сделала ночную тьму практически абсолютной, и он едва мог видеть что-то дальше самого носа. Единственное, что хорошо, размышлял он, что если он не мог ничего видеть перед собой, так и случайный маггл на британском побережье, бросив взгляд в сторону моря, не увидит там странную фигуру.

Он знал, что приближается к границе. Подплывая к ней, Гарри почувствовал лёгкое прикосновение магии к своей коже. Из-за сильного ветра парить рядом было необычайно трудно... Да. Есть контакт. Она здесь. Он смог почувствовать первую линию комплекса — чары обнаружения волшебника. Он сконцентрировался на пространстве примерно в пяти метрах перед ним и с коротким треском почувствовал, что её давление переместилось с груди на спину. Вместо неё, спереди, ощущалось дуновение другой магии — линии анти-аппарационных чар.

Проходя барьеры, Гарри иронически хмыкнул, представив себе наивного магглорождённого мага, который задумает обойти магическую таможню, угнав вертолёт или легкомоторный самолёт. Каким шоком для него будет перехват над Ла-Маншем звеном «Миражей-2000» ВВС Франции и посадка на военный аэродром, где его, кроме маггловского спецназа, встретит и боевая группа французского Аврората.

Гарри продолжил своё движение вперёд, чувствуя, что магия чар нарастала, когда он проходил сквозь неё и спадала, когда он выходил на другую сторону. Последняя линия границы — анти-портключ, предотвращающая несанкционированное перемещение с их помощью между странами. Гарри спокойно пролетел сквозь неё и вернулся в старое доброе английское воздушное пространство, всё ещё промокающий до костей под проливным дождём, но зато теперь на него лилась британская вода!

Он искренне понадеялся, что в Шотландии будет чуть более сухая погода, прежде чем исчезнуть с ещё одним громким треском.

* * *

На его счастье, в Шотландии всё оказалось намного лучше. После многих и многих скачков Гарри прибыл на Внешние Гебридские острова. Дул холодный порывистый ветер, но хотя бы дождь не заливал всё вокруг. Сразу начавший мёрзнуть Поттер наложил на себя согревающие чары. Магия была способна на всё, даже на противостояние кусающему шотландскому ветру.

Пролетая над островами, которые составляли архипелаг, Гарри вскоре нашёл, что искал: маленький островок с крутыми берегами, изломанным рельефом и без малейших признаков обитания человека. Он приземлился рядом с утёсом и сразу приступил к работе.

— Дефодио!

Выдалбливающие чары вошли в камень, оставив весьма заметную вмятину в стене утёса. Он сосредоточился на них и наблюдал, как управляемое им заклинание начинает формировать его пещеру.

Несколько часов спустя Гарри был на грани магического истощения, но ему удалось вырыть проход, ведущий к двум выдолбленным комнатам.

— Уф-ф-ф, — тяжело выдохнул изрядно потрудившийся волшебник.

Он просто сполз по стеночке, начисто лишившись сил. А ведь насколько всё было бы проще, имей он возможность всего-навсего использовать Гринготтс в качестве своего банковского хранилища. Но он может очень здорово нарваться при попытке объяснить, откуда у него постоянный приток маггловских денег. Гораздо лучше поместить их все в хранилище за один раз, когда он представит волшебному миру Лорда Слизерина. Кроме того, было бы хорошо иметь аварийный тайник на тот случай, если Гринготтс по какой-либо причине станет недоступен.

Отдышавшись, Гарри поднял палочку и наколдовал небольшую кровать для кемпинга и тёплый спальный мешок, бросил чары незаметности на вход в пещеру, в комплекте с сигнализацией, магглотталкивающими и щитовыми чарами, и провалился в столь необходимый ему крепкий сон.

* * *

Ш-Ш-ШУ-У-УХ.

Тепло и свет заполнили мир Гарри.

А-А-АР-Р-РГХ!

Рёв, громче, чем что-либо слышанное им в жизни, вырвал из последних остатков сна, за которые цеплялся уставший организм. Гарри вывалился из спального мешка и схватил свою палочку. Он всё ещё был в пещере, которую выкопал прошлой ночью, но, похоже, что-то предпринимало зверские усилия, упорно пытаясь к нему присоединиться.

Ф-Ф-ФУ-У-УХ-ХШ-Ш-Ш.

За вырезанным им прошлой ночью дверным проёмом, ведущим в коридор, который, в свою очередь, вёл прямо во внешний мир, бушевал огненный поток, пытаясь проникнуть в его импровизированное убежище. Жар был невероятным! Когда первая волна огня иссякла, он рванулся к дверям, прикрыв себя самым мощным из известных ему щитов, и свернул в коридор с палочкой наперевес. Новенькая, чертовски могущественная и готовая принять на себя всё, что мир бросит против него... Или не всё?

Всё пространство у входа перекрывала голова — чудовищная голова, покрытая тёмно-синей чешуёй и шипами. За большим приоткрытым ртом были видны острые зубы. Один лиловый глаз маячил в проходе. Это был настоящий свирепый дракон! Явно разозлённый и встревоженный новым запахом, запахом незнакомца!

— БЛЯ… — заорал Гарри, откатываясь назад в комнату, из которой столь горделиво вышел секунду назад. Новый поток огня прогрохотал там, куда он высовывался мгновением раньше.

— Дракон! Долбаный, мать твою, дракон! — заорал Поттер куда-то вверх. — Да ну в жопу, вы что, совсем охерели? Почему бы не Гидра, например! Или, может, хотя бы нунду! Знаете, у меня и так дерьма навалом, чтобы ещё и это на голову сваливать!

Он знал, что некоторое время его щит простоит, но удержание защитных чар в быстром темпе высасывало магический резерв. Он впился взглядом в дверной проём и попытался представить, о чём могли думать змеи, прежде чем закричать:

— Эй! Крылатый Змей! Не могли бы вы не пытаться превратить меня в тост? Я не причиню вам вреда!

На мгновение воцарилась тишина, прежде чем очередной поток огня ответил на его призыв, вдавив его ещё глубже в комнату. На улице снова раздался бешеный рёв.

Ну, это могло и сработать. Старый, недобрый Волди всю жизнь был полным, неоспоримым трусом и ни разу не встречался с этими тварями один на один.

Гарри ударил себя по голове палочкой и почувствовал знакомые ощущения разбиваемого на темени яйца. Пропав из видимости, он аппарировал с громким треском.

Поттер появился в воздухе примерно в пятидесяти метрах позади дракона, который теперь, словно гигантская кошка, скрёбся у входа и принюхивался. Легко узнаваемый Чёрный Гебридский. Очень саркастичная часть его мозга закричала: «Черный Гебридский!? На Гебридах?! Да ну нахер?» Но он запихнул эту дурную мысль в окклюменционную тюрьму, чтобы лучше сосредоточиться на стоящей перед ним задаче.

Дракон, казалось, понял, что Гарри там больше нет, и повернулся, чтобы найти его. В тоже время мальчик полетел в направлении зверя и прошёл чуть дальше радиуса действия его клыков.

То ли дракон увидел полупризрачного Гарри при резком движении, то ли почувствовал его запах, но он поднялся на задние лапы и с ещё одним оглушительным «А-АР-РХГ!» прыгнул в небо.

Гарри не оглядывался назад. Он мчался прочь от пещеры, пытаясь заманить его как можно дальше.

Приближается. Он увернулся от случайного огненного шара. Эти ребята были известны своей агрессивностью, так что Гарри был уверен, что дракон прочно сядет ему на хвост.

Тридцать минут погони спустя эта тварь всё ещё летела ровно позади него! «Отлично. Хватит с него уже этого дерьма».

Треск!

Гарри появился у входа в свою пещеру и сразу же начал выполнять сложнейший комплекс движений палочкой для одного из самых могущественных зачарований в арсенале волшебного мира — Чар Фиделиуса!

Через десять минут он закончил взмахи своей палочкой и переключился на её использование, чтобы вырезать руны в каждом углу пещеры. Пятнадцатидюймовый тисовый инструмент никогда не предназначался для резьбы, и в результате руны вышли слишком грубыми, но для его целей и такие вполне годились.

Через пятнадцать минут после этого Гарри подбежал ко входу в пещеру и начал упражнение по визуализации. Используя навыки мастера окклюменции, ему легко удалось представить пещеру в мельчайших деталях с точностью до каждой опорной точки. Хорошо, что вырезанная им пещера была настолько простой, иначе это могло занять массу времени.

Он открыл глаза и увидел вдали возвращавшегося дракона, окружённого командой магов на мётлах, полосовавших красными лучами страшное существо.

Гарри улыбнулся и взмахнул палочкой сверху вниз одним сильным жестом, коснувшись одиночной руны на полу и направив в неё всю силу, которую только смог собрать.

— Фиделиус Оккультум!

И всё знание о пещере, в которой вскоре будет его сокровищница, исчезло из этого мира.

* * *

Кертиса Лаулесса всё уже достало. Да какого же хера эти засранцы не могли хоть что-то сделать как надо? Ну чисто для разнообразия? Он так ждал, что на прошлой неделе прибудет большая партия… И не дождался! Перехватили недоделанные куски жареного свиного дерьма! В результате запасы начали иссякать. Он толкал товар доброй части города, и останься пушеры ни с чем... Вокруг много и других оптовиков, которые с радостью перехватят его долю рынка.

Да будь всё на мази, какого-то пидора, припершегося к нему с улицы с заявой о готовности поставить товар, попросту спустили бы с лестницы его быки. Но не сейчас. Сейчас всё было херово.

Лаулесс сверлил взглядом открытую дверь своего офиса в ночном клубе, откуда он и руководил продажами. Ладно, он даст лошку пару минут, и если тот окажется фальшивкой, получит пинка под зад, да и парни его накормят хорошими и сытными тумаками.

И этот тип зашёл, сопровождаемый старшим над его вышибалами. Потенциальный поставщик выглядел... иным. Его волосы были платинового цвета, спутанные, закрывали чёлкой половину лба. Борода была короткая, подстриженная и светлая, как волосы. Но его глаза... Кертис замер, практически загипнотизированный этим змеиным взглядом. Глаза были серыми, и когда они перехватили его взгляд, то казалось, пронзили насквозь, исследуя самые глубокие закоулки души.

— Э-э-э... так, — начал он, — я слушаю вас, мистер, что вы хотите? И покороче, у меня много других дел.

Мужчина кивнул.

— Мистер Лаулесс. У меня есть способ безопасно и быстро перемещать товары через границу. Я могу поставлять товар так регулярно, как никто больше не сможет. Я могу удовлетворить все ваши потребности без неудобных перебоев, таких, как партии груза, конфискованные на автозаправочных станциях.

Кертис окинул мужчину придирчивым взглядом. Большинство контрабандистов наркотиков выглядели совершенно обычными людьми, чтобы привлекать к себе как можно меньше внимания. Этот человек ни в одном из аспектов не выглядел «обычным», и Лаулесс предельно сомневался, что столь выпендрёжно смотрящегося мудака НЕ остановят на таможне.

— Послушайте, мистер... Как вас зовут?

— Малфой.

— Послушайте, мистер Малфой, мне не нужны истории о том, на что вы способны. У вас есть что-нибудь для меня прямо сейчас?

— У меня в безопасном месте спрятано пять килограммов. Привезены на пробу, чтобы протестировать метод ввоза в страну. Теперь, когда я со всем разобрался, в ближайшие несколько месяцев я смогу доставить куда большую партию. Цена десять тысяч за килограмм.

Кертис выдохнул. Пяти кило чистого хватит на обеспечение потребителей в течение двух месяцев, что даст ему передышку и возможность удержаться на рынке. Да и цена в десять тысяч за килограмм была удивительно справедливой.

Он сомневался, что этот человек был полицейским провокатором, уж слишком ярким и эпатажным был его образ. Он был либо реальным дельцом, либо мошенником.

— Хорошо, — опустив руку в ящик стола, Кертис вытащил дешёвенький мобильный телефон и бросил его этому Малфою. — Я позвоню вам как-нибудь в ближайшие дни, чтобы сказать, где и когда. Очень надеюсь, что вы действительно знаете, о чём говорите.

Мужчина уважительно кивнул и покинул офис, оставив Кертиса и старшего над его быками одних.

* * *

Глубоко в своём импровизированном хранилище, случайно взятом под охрану драконом, Гарри рухнул в призванное кресло и задумался о своих достижениях.

Люди мистера Лаулесса были весьма шокированы, когда он вышел к ним из-под одного из окрестных деревьев. Гарри подумал, что, наверное, они ожидали его приезда на то случайно выбранное поле — практически посредине сплошной равнины — на машине, а может, даже прибытия на вертолёте. Тем не менее, на сей раз всё прошло отлично. И вот теперь перед ним лежала маленькая сумка, наполненная пятьюдесятью тысячами фунтов в пятидесятифунтовых купюрах.

Затем он взглянул на лежавший на столе телефон. Чтобы дождаться звонка, ему пришлось двое суток ночевать в маггловском отеле: из-под Фиделиуса сотовая связь в пещере не работала, в зонах с высоким магическим насыщением — аналогично. Объяснять Лаулессу и его людям, что в будущем они не смогут сами с ним связаться, пришлось довольно долго. Очень хотелось применить магию, но следы её могли стать смертельно опасны. Но всё же Гарри их успокоил, объяснив, что работает над методом связи, который будет более безопасным и защищённым от прослушивания, чем общественная телефонная сеть, но это было нелегко.

 

Шла середина октября, и, чтобы и дальше всё шло по разработанному плану, Поттеру нужно было двигаться дальше. Каждое событие должно было происходить в конкретные сроки, и первый из них приближался — зимнее солнцестояние.

Двадцать первого декабря магия его рода создаст ему место в Визенгамоте. Если к этому моменту у него не будет доверенного лица, готового временно его занять, то при созыве Полного собрания новоявленный Лорд Слизерин юридически будет обязан явиться лично, к чему он всё ещё не был готов. Досадно, но на день зимнего солнцестояния как раз и приходилось то самое Полное собрание.

Он выпрямился в кресле, взял в руку палочку и снова начал преображать свой внешний вид. Пришло время сделать свою первую вылазку в Британское магическое сообщество. Ему нужен был сундук — хороший, дорогой, вместительный, многокомнатный сундук, который можно сжать до размера, помещающегося в карман. И при его покупке ему уж точно не нужно выглядеть похожим на Поттера или Малфоя.

И после этого... Ну, если он поспешит, то вполне успеет добраться до Афганистана. Ибо в Турции быстро набрать нужное ему количество незаконтрактованного сырья практически нереально. А вот в Афганистане он сможет набить свой новый сундук по бросовой оптовой цене, сжать его, положить в карман и вернуться в Великобританию в первой половине ноября.

Это даст от четырёхсот до шестисот тысяч фунтов чистой прибыли, то есть примерно от восьми до двенадцати тысяч галеонов. Таких средств на исполнение ближайших планов должно было хватить. В конце концов, лорд Слизерин был абсолютно неизвестной новой величиной, и если Гарри рассчитывал на установление союзнических отношений с нужными ему людьми, то ему требовалось произвести правильное впечатление.

https://leadvone.com/dodging-prison-and-stealing-witches/chapter-four-greetings-i-am-lord-slytherin-part-1/

Лорд древнего и благородного дома Гринграсс, Джейкоб Гринграсс, осматривал полки во «Флориш и Блоттс» в поисках последнего издания «Кто есть Кто в Магической Британии».

— Добрый день, Лорд Гринграсс, — раздался голос за его спиной. Он повернулся и очутился нос к носу со слишком уж знакомым лицом лорда Джеймса Поттера.

— Добрый день, Лорд Поттер, — ответил он, делая полшага назад и явно давая тоном понять, что абсолютно ничего доброго в этом дне уже не осталось.

— Мне просто интересно, вы надумали что-то новое по вопросу поддержки разработанного законопроекта об ограничении владения и использования опасных артефактов? Вы же знаете, что это просто необходимо сделать.

И Поттер расплылся в той самой самодовольной улыбке, которую лорду Гринграссу каждый раз хотелось стереть с его лица самыми тёмными проклятиями.

— Нет, ничего такого я не знаю, Лорд Поттер. Возможно, я бы с куда большей готовностью поддержал этот законопроект, если бы то, что он определяет как «опасный артефакт», не было сформулировано таким образом, что в список запрещённых предметов можно с лёгкостью включить такие вещи, как перья и сундуки.

— О, перестаньте. Всё не так и плохо. Мы должны дать Министерству возможность интерпретировать закон так, как это необходимо в каждой конкретной ситуации.

Лорд Поттер показал на фигуру Лорда Сириуса Блэка, главного аврора Департамента Магического Правопорядка, который, неподалёку от них, разговаривал с супругой Джейкоба, леди Гринграсс.

— Совершенно верно. Это именно то, чего я и боюсь, — сквозь зубы сказал лорд Гринграсс.

— Прошу прощения? — небрежно переспросил Поттер.

— Вы просите нас ратифицировать законопроект, который дал бы ему, — кивнул Джейкоб в направлении Блэка, — право конфисковать любой предмет по своему усмотрению.

— О глупости, будут же гарантии.

Джейкоб еле сдержал фырканье.

— Причём, какие именно, будет, разумеется, решено позже? В год второго пришествия Мерлина... Нет, нет, мне жаль, Лорд Поттер, но нейтралы, насколько я знаю, не поддержат этот законопроект до тех пор, пока он не будет включать в себя разумные формулировки, гарантии и конкретный список запрещённых предметов.

Глаза лорда Поттера сузились, наносная небрежность сменилась холодностью.

— Мы выиграем это дело, даже не сомневайтесь.

— Я не сомневаюсь, что вы попытаетесь, — надменно парировал Гринграсс.

— Вы думаете, что мы не знаем, какая часть доходов рода Гринграсс приходит от оборота предметов сомнительной законности?

— Ничего из того, чем мы торгуем, не является нелегальным.

— Только из-за лазеек в законе, — голос Поттера опасно понизился, — лазеек, которые вы пытаетесь помешать нам закрыть.

Джейкоб раздражённо вздохнул.

— Так называемые лазейки, о которых вы говорите, это не лазейки, а исключения, заложенные в закон, по уважительным причинам. А теперь, если вы меня простите, мне на самом деле нужно найти одну книгу и покинуть вас.

Лорд Поттер выпрямился, но не смог сдержать насмешку.

— Конечно… Лорд Гринграсс, — и отошёл.

Джейкоб посмотрел вслед Джеймсу, который теперь хлопотал над своим сыном, Джоном Поттером, несравненным Мальчиком-Который-Выжил. Маленькая девочка с рыжими волосами, явно кричащими «Я Уизли», висела у него на руке, смотря глазами, полными обожествления.

— Как прошёл твой разговор с лордом Поттером, дорогой?

Он повернулся и увидел самую красивую женщину во Вселенной.

— Всё тот же лицемерный подонок, — ответил он, — у меня и на самом деле какое-то нехорошее предчувствие касательно этого законопроекта.

— Да? — его жена, Леди Санни Гринграсс, взяла его за руку и осторожно увела от суеты в более тихий уголок.

— Наши позиции становятся всё слабее. В прош­лом го­ду мы по­теря­ли Лорда Паркинсона, перешедшего во фракцию Тьмы, под руководством Лорда Малфоя, и Лорда Эббота, ушедшего под знамена «Сил Света», к проклятому Джеймсу Поттеру. Потерю скольких ещё мы сможем вынести, пока не останется никого, кто боролся бы за разумный, вменяемый мир?

— Мы делаем всё, что можем, любовь моя, — нежно ответила ему супруга.

Лорд Гринграсс вздохнул. Он знал, что это была правда. Он использовал всё, что только мог, для поддержки единства сброда, именуемого Альянсом Нейтралов, причём независимо от того, насколько ему это было отвратительно.

— Как Дафна отреагировала на твой рассказ? — задал он вопрос жене.

Улыбка Санни пропала.

— Она была... не очень довольна.

Джейкоб поморщился. Он любил своих девочек всем сердцем, и то, что он делал, разрывало его на части. Но какой у него выбор? Если Альянс развалится, то с родом Гринграсс будет покончено. Политически, социально, финансово, и, если они выберут не ту сторону в любой приближающейся войне, физически. Более тысячи лет истории уйдут в никуда. И всё это будет его ошибкой.

Ему отчаянно захотелось сменить тему.

— Как прошёл твой разговор с Лордом Блэк?

— О, он всегда такой громкий, — она ухмыльнулась, бросив взгляд сквозь стеллаж в сторону магов Света. — Хотя, похоже, у него могут быть проблемы с любимой дочерью.

— Неужели?

— По-видимому, ей в голову начинают приходить опасные идеи, — ухмылка стала шире, — она продолжает задавать вопросы о связи магии с моралью, о том, почему какая-то магия классифицируется как Тьма, а другая — как Свет.

— О да, — поддержал он, начав ухмыляться вместе с женой.

— Её отец тревожится, что она может пойти по тёмному и опасному пути.

— Блэк? Пойдёт по пути тёмной магии? Да ни за что на свете! — Джейкоб наслаждался грядущими проблемами одного из своих главных врагов.

— По-видимому, его самое большое беспокойство заключается в том, что она будет распределена в Слизерин, и он потеряет свою маленькую девочку навсегда, — Санни едва сдерживала смех.

Джейкоб вытянул шею над ближайшей полкой и увидел характерные длинные чёрные волосы Александры Блэк. В то время как большинство Поттеров, Блэков и Уизли были сгруппированы вместе, что-то обсуждая и громко смеясь, наследница рода Блэк стояла в полном одиночестве, и, если память о Флориш и Блоттс ему не изменяла, находилась в крайне неприемлемой для Светлых магов части книжного магазина.

— Думаю, было бы слишком наивно надеяться, что мы сможем затащить её в наш лагерь, — сказал он.

— Что же, она всего на год младше нашей Дафны и на год старше Астории, так что, если девочка попадет на Слизерин, то ничего невозможного я не вижу.

— Я надеюсь, что мы продержимся столько лет, — горько произнёс Джейкоб.

— Мы выстоим, — она нежно поцеловала его в щёку.

Десять минут спустя, после того, как Лорд и Леди Гринграсс нашли и купили книгу, они пошли обратно по Диагон-аллее к камину в «Дырявом Котле». Джейкоб вошёл в бар, и только собрался потянуться за летучим порохом вслед за женой, как к нему подошёл мужчина.

— Лорд Гринграсс, глава Древнего и Благородного Рода Гринграсс?

— Да, — ответил ему Джейкоб.

Лицо человека было полностью скрыто большим капюшоном.

— Я лишь хотел узнать, могу ли убедить вас побеседовать со мной, причём в не слишком отдалённом будущем? Мне нужно с вами кое-что обсудить, и это совершенно точно будет вам интересно.

Гринграсс собрался резко отказать неизвестному джентльмену в капюшоне, когда мужчина поднял пустые руки вперёд и с явным намёком потёр тыльную сторону ладони, привлекая внимание к кольцу, появившемуся на его пальце. Перед изумлённым взором Джейкоба предстало кольцо главы рода, но, конечно же, не это так его шокировало.

«Нет, — подумал он, его мозг изо всех сил пытался понять, что же он видит. — Эта ветвь потеряна. Она была утрачена несколько веков назад». Но никакой ошибки быть не могло. Каждый мальчик и девочка, которые провели семь лет в логове змей, могли нарисовать этот герб по памяти, с завязанными глазами!

Затем его мозг, наконец, догнал его зрение, и он вспомнил, кто был наиболее вероятным кандидатом на звание Лорда Рода Слизерин. Он сглотнул.

— Нет, я — не он, — сказал мужчина, предположительно, заметив страх, который, должно быть, просочился на лицо Джейкоба даже через окклюментивные барьеры.

— ..Но вы действительно?.. — он снова посмотрел на кольцо.

— Да.

— О чём вы хотите поговорить?

— Мне известно о ситуации, с которой вы столкнулись в Визенгамоте. Я считаю, что у меня есть решение многих, если даже не большинства, ваших проблем.

Лорд Гринграсс окинул его взглядом, но на сей раз куда более внимательным. Чёрная мантия, слегка декорированная зелёным и со вкусом вышитая по краям серебром, была из тончайшего акромантулового шёлка, а под мантией явно мелькали проблески шкуры дракона. То немногое, что демонстрировал этот человек, кричало о богатстве, власти и изысканности.

— Для меня будет честью приветствовать вас в моём доме завтра, в два часа дня, если вас это устраивает, — с трепетом проговорил Джейкоб.

— Отлично, Лорд Гринграсс, — и после короткого поклона незнакомец повернулся и отошел, прежде чем с громким хлопком аппарировать.

Джейкоб практически не моргая, долго смотрел в пустоту, когда до него дошло, что, вероятно, Санни по другую сторону камина уже сходит с ума от беспокойства. «Хотя, — подумал он с усмешкой, её тревога и близко не сравнится с той, которая начнётся, когда она узнает, что меньше двадцати четырёх часов отделяет их от приёма Лорда, мать его, Слизерина».

* * *

Гарри стоял в своей пещере и критически осматривал себя в зеркале в полный рост.

Вчерашний визит в переулок оставил смешанные чувства. С одной стороны, он едва смог подавить инстинкты, только завидев идущих по улице Поттеров. Желание наброситься на своих врагов было невероятным, почти звериным. Горечь, пропитаввшая его за десять лет ада в обществе дементоров, всё ещё переполняла его. С другой стороны, один вид того, каким самодовольным и уверенным в себе был братик, шествуя под ручку с мелкой Уизли, остановил руку с оружием и напомнил ему, как здорово будет оторвать от урода девчонку и привлечь её для выполнения запланированных им мероприятий. Да и Джинни сплошное благо — он-то не даст ей зря погибнуть на втором курсе.

Джон Поттер на данный момент был ещё ребёнком. Лишь несколько лет спустя он вернётся назад во времени после своей первой смерти на кладбище. Осознание того, что Джон потеряет Джинни не один, а два раза, заставило Гарри почувствовать тепло и радость на сердце. Как же Гарри надеялся, что сможет увидеть выражение лица Поддельного-Мальчика-Который-Выжил, когда он «проснётся» в свой одиннадцатый день рождения, чтобы найти девушку, которая была одержима им с пяти лет и которую Джон полюбил, любящей вместо него тёмного и злого брата — будущего преступника.

А ведь была еще и Александра Блэк и в предыдущей временной линии она выглядела... ошеломительной. Александра, будучи на год младше его, быстро оставила свой след в змеином логове. Когда девушка получила письмо из дома, в котором говорилось, что её отец очистил библиотеку Рода Блэк от всех «тёмных» книг, она закатила истерику, навечно запечатлевшуюся в памяти каждого наблюдавшего эту картину ученика. Домашним эльфам потребовалось несколько дней, чтобы исправить весь учинённый ей погром, а ведь она училась только первый год!

Позже, прямиком со школьной скамьи, она присоединилась к Волдеморту. Получаемые из мозга заклятого врага видения рисовали картину молодой, здравомыслящей Беллатрикс Лестрейндж. Она была умной, целеустремлённой, красивой, смертоносной и, если картинки от Волдеморта были хоть сколько-то правдивы — обучаемой. Другими словами, из неё получилась бы идеальная Леди Слизерин!

И наконец, имелся ещё и Лорд Гринграсс. Этот маг казался доброжелательным, и в единственном бою, в котором Гарри его видел, — надёжным и сильным. Даже несмотря на то, что Джейкоб в тот день умер от палочки Тёмного Лорда.

Именно его неофициальная позиция лидера Нейтралов привлекала Гарри. Это — и его дочь, Ледяная Королева Слизерина, которая так же, несомненно, станет хорошим союзником.

Гарри закончил собираться, в последний раз проверил свой внешний вид, аппарировал по цепочке прыжков в «Кабанью голову» и шагнул в камин.

— Гринграсс-манор!

* * *

Лорд Гринграсс вскочил на ноги, когда камин вспыхнул зелёным, и та же фигура в капюшоне, которую он встретил в «Дырявом котле», шагнула наружу. Фигура тут же откинула капюшон и улыбнулась.

— Лорд Гринграсс, благодарю вас за приглашение.

Джейкоб шагнул вперёд, чтобы пожать ему руку. Он был шокирован. Лицо Лорда Слизерина было намного моложе, чем он ожидал. Может, двадцать? Или двадцать пять?

— Лорд Слизерин, для нас обоих большая честь и неожиданность приветствовать вас в нашем доме, — повинуясь мановению его руки, ведьмы окружения Лорда Гринграсса шагнули вперёд.

Лорд Слизерин взял улыбнувшуюся Санни за руку и коснулся губами костяшек её пальцев. Затем новоявленный Лорд повторил этот жест с Дафной и Асторией. Дафна хихикнула, и Джейкобу показалось, что он увидел проблеск удивления на лице Слизерина.

Десять минут спустя он и лорд Слизерин сидели в кабинете напротив друг друга, в мягких и комфортных кожаных креслах.

— Итак, — начал Джейкоб, — о Визенгамоте.

Лорд Слизерин наклонил голову.

— Действительно. Давайте разберёмся сперва с самыми простыми вещами. Скоро наступит зимнее солнцестояние, и Магия Альбиона продемонстрирует всей палате моё существование.

— Вот об этом мне крайне интересно было бы узнать. Но я полагаю, что вы хотите знать о преимуществах, которые вы получите, если объединитесь с Нейтралами?

Слизерин улыбнулся.

— Мы можем поговорить о том, как я стал Лордом Слизерином, позже. Что касается другого вопроса... Нет.

— Нет? — мелькнуло удивление во всегда сдержанном тоне Джейкоба.

— Я уже знаю, что это значит для меня. Я Серый, с головы до ног. Для того, чтобы нам проще было общаться, считайте, что я занимаю нейтральную позицию.

— И под нейтральной вы подразумеваете?..

— Я имею в виду, что я не нахожусь на стороне фанатиков Тьмы, которые хотели бы видеть наш мир утопленным в море ненависти, и не разделяю позицию глупцов Света, которые мечтают увидеть, как наша культура будет разрушена, а жизнь — управляться всемогущим министерством и его драконовскими приказами.

Джейкоб кивнул:

— Таким образом, вы предлагаете безоговорочную поддержку. Это весьма отрадно.

— Ну, в некотором роде.

Джейкоб нахмурился.

— В некотором роде?

— Нейтралы проигрывают, а я не признаю проигрыша. Скажите мне, Лорд Гринграсс, во имя чего действуют Нейтралы?

На мгновение Джейкоб был ошарашен как грубым заявлением, так и вопросом.

— Я думаю, что вы сами это сказали. Мы — группа людей, которые считают, что и Свет, и Тьма являются радикальными силами, которые разорвут наш мир, если их не остановить.

— И во имя чего вы сражаетесь?

— Прошу прощения, но разве я уже не сказал это?

— Не совсем; вы сказали, что боретесь за сохранение статус-кво. У вас нет цели. Вы просто пытаетесь сохранить всё таким, каким оно было всегда, — невесомая усмешка скользнула в словах Слизерина.

— Но сохранение текущего положения вещей это, по большей части, и есть наша цель.

— Да, но то, что не меняет статус-кво, не возбуждает и не притягивает к себе юных и восприимчивых. Вспомните о том, как Волдеморт смог выковать Силы Тьмы из детей чистокровных родов. И как Дамблдор собрал детей, как полукровок, так и чистокровных, но не благородных родов, для служения Свету.

Джейкоб повертел так и сяк сказанное юным Лордом, обдумывая это.

— То есть, вы предполагаете, что нам нужна глобальная цель? Что-то такое, что способно сплотить вокруг себя новое поколение?

— Совершенно верно.

— И, несомненно, у вас на уме уже есть такая цель.

Лорд Слизерин покрутил в пальцах бокал бренди, тяжело вздохнул и вернулся в настоящее.

— Лорд Гринграсс, я устал и сыт по горло — устал от оскорблений, которыми поливают мой род, устал от тех, кто верит, что Слизерин означает ненависть и фанатизм. Меня тошнит от тех, кто считает, что быть хитрым и амбициозным — значит быть злым, что использовать древнюю магию — значит быть злым. И устал от тех, кто использует имя моего рода в оправдание своих ужасных действий.

Джейкоб был удивлён. Конечно, он и до этого неоднократно слышал подобные заявления, обычно произносимые шёпотом одним нейтралом на ухо другому, таким тихим, чтобы их не услышал один из сторонников Тьмы и не осудил за ересь. Но слышать, как сам Лорд Слизерин говорит об этих вещах так откровенно, несомненно, крайне стимулировало.

— Вы предлагаете восстановление рода Слизерин с нейтральными идеалами в качестве объединяющего фактора для нейтральной фракции?

— Точно! — мягко кивнул Слизерин.

Джейкоб откинулся на спинку кресла и задумался. Это был амбициозный план. Он включал в себя изменение политической расстановки сил значительной части магического мира Великобритании. Но с лордом Слизерином в качестве силы, придающей Альянсу легитимность, вполне возможно, удастся привлечь на свою сторону какое-то количество несколько более либеральных, чем принято, сторонников Тьмы, и несколько более консервативных — Света.

— Такой план сильно зависит от ваших способностей и силы, Лорд Слизерин.

— Ну, деньги не проблема, с унаследованием титула Лорда я был посвящён в ряд семейных тайн, которые обеспечивают более чем достаточный уровень доходов. Что касается магической силы... У вас есть комната для дуэлей?

* * *

Гарри стоял, высокий, мощный, мантия оборачивалась вокруг его бёдер в вихре едва сдерживаемой магии. Пришло время выяснить, превратились ли все эти годы в голове Волди в настоящие дуэльные инстинкты.

— Стандартные европейские правила дуэлей, — провозгласил Лорд Гринграсс с противоположной стороны огромного дуэльного зала.

— Стандартные? Как насчёт расширенных по Классу B? — возразил он, — в конце концов, мы фракция Серых!

Гринграсс задумчиво взглянул на него, а затем слегка улыбнулся.

— Очень хорошо, расширенные правила Класса B. Совместный отсчет с трёх — начиная на счет «один».

Леди Санни стояла в стороне, беспрерывно теребя манжеты своей мантии.

Они оба подняли свои палочки.

— Три, Два, Один!

— Три, Два, Один!

Шквал заклинаний понёсся в направлении Гарри. Каждое из них могло бы опрокинуть его, но Лорд Слизерин лёгким движением руки просто убрал их из воздуха, прежде чем лучи достигли его. Одно, особенно неприятное, фиолетового цвета заклинание, казалось, остановить было невозможно, и он увернулся от него, подняв щит, чтобы поглотить «Ступефай», который его противник скрыл в тени проклятия.

Изящно и уверенно!

«Ступефай», антищитовое, комбинированный «Ступефай» не удались, поскольку Гарри создал камень, чтобы заблокировать антищит, и позволил «Ступефаям» бессильно разбрызгиваться на его невербальном «Протего».

Лорд Гринграсс, видя, что Гарри не нападает на него, начал использовать более сложные заклинания.

Трансфигурированные животные пали под ударом огненного кнута среднего радиуса действия, магический туман был сдут миниатюрным ураганом, а иллюзии не смогли полностью обмануть его магические сенсорные способности.

Все отлично!

И тут Джейкоб Гринграсс ударил!

Внезапно Гарри обнаружил себя окружённым комплексным воздействием из чар изгнания, антищитовой и оглушающей комбинации с одной стороны, атакой трансфигурированных хищников с другой и огненной стеной с третьей. Его мастерски зажали в клещи, не оставив никаких путей для отступления.

Краткий миг лицо его противника сияло торжеством победы, но этот вид мгновенно сменился полнейшим шоком, когда Гарри взлетел вверх и воспарил в десяти футах над землёй!

Лорд Слизерин усмехнулся. Его очередь.

* * *

Джейкоб понял, что предыдущие тридцать секунд противник попросту потакал ему. Ранее он не раз участвовал в международных дуэльных турнирах высокого уровня и уверенно чувствовал себя в поединке с любым соперником. Этот же парень... этот парень был просто более могущественным, чем он. Слизерин даже не пытался беречь магические силы. Он ставил щиты против заклинаний вместо того, чтобы уклоняться от них, не прилагал никаких усилий для того, чтобы передвигаться по дуэльной арене, предпочитая вместо этого просто стоять на одном месте, и он оставил огромные дыры в своей цепочке заклинаний, сквозь которые Джейкоб и должен был атаковать.

«Превосходно, то есть вот так он хочет со мной поиграть?»

Вызванные камни превратились в стаю атакующих псов.

«Мерлин милостливый, Слизерин только что использовал огненный кнут?»

Колдовской туман окружил Лорда Слизерина и через мгновение должен был превратиться в кусок льда.

«Чёрт!» — Джейкоб изо всех сил старался удержаться на ногах, в то время как ураганный ветер разорвал на клочья его туман.

Две копии выскочили из его тела и начали реактивно кастовать атакующие проклятия, которые Слизерин просто проигнорировал и позволил им пройти сквозь него.

«Да! Какого! Дьявола! Ладно, хватит ходить вокруг да около».

После ещё нескольких неудачных атак Джейкоб развернул ловушку, которая принесла ему самые знаменитые победы в турнирах, и обрадовался, увидев на краткий миг шок, скользнувший по лицу Слизерина.

«Ха! Вот так тебя! Попался…»

Он разинул рот. Вконец выбесивший его противник каким-то необъяснимым образом взлетел в воздух, мгновенно уничтожая его лучшие шансы на победу.

Лорд Слизерин ухмыльнулся.

«О-о-о, чёрт!» — обречённо подумал Гринграсс.

Едва ли двадцать секунд спустя всё было кончено, причем так много времени ушло исключительно на демонстрацию способностей. Теперь Гринграсс был в ловушке, беспомощный, стиснутый кольцами живой гигантской змеи и окружённый заколдованными мечами, с остриями, целящимися ему в горло.

— Вы сдаётесь? — спросил Слизерин, снисходя на пол, как Ангел Мести, спускающийся с небес.

Джейкоб взглянул на человека, который только что показал ему своё полное превосходство.

— Да, я сдаюсь.

Слизерин прошипел команду змее, и она отпустила противника, в тот же момент исчезли и мечи.

Джейкоб пожал плечами. После со всем блеском продемонстрированного магического мастерства, то, что лорд Слизерин был змееустом, являлось, наверное, наименее удивительным откровением.

Он обменялся быстрым понимающим взглядом со своей женой, которая стояла сбоку, глядя на молодого человека посреди комнаты с нескрываемым благоговением.

— Надеюсь, теперь вы убедились в моих способностях, Лорд Гринграсс.

— Конечно, и, пожалуйста, зовите меня Джейкоб.

Слизерин улыбнулся:

— Тогда, пожалуйста, зовите меня Гарри.

Они пожали друг другу руки. Джейкоб мотнул головой в направлении потолка.

— Я считал, что способность летать относилась к родовой магии Слизерина. Единственным, кто мог это делать, был Сами-Знаете-Кто.

— Да, наследие Слизерина абсолютно восхитительно.

— Не могу не согласиться. Итак, Гарри, вы расскажете нам, каким образом вы стали Лордом?

— Да, но прежде у меня есть ещё одна просьба к вам. Мне нужно, чтобы кто-нибудь занял по доверенности моё место в Визенгамоте. Можете кого-то предложить?

У Джейкоба поднялись брови.

— Зачем вам нужен посредник?

— У меня есть очень веская причина, по крайней мере, значимая в ближайшие годы, которая является частью того, каким образом я стал Лордом. Кто-нибудь приходит на ум?

— Ну, — он взглянул на жену, — полагаю, Санни могла бы, если это действительно необходимо. Она прошла всё необходимое обучение.

Санни кивнула, всё ещё с восхищением глядя на Гарри.

— Ладно, — сказал Джейкоб, — может быть, присядем и побеседуем где-нибудь в более удобном месте?

Спустя десять минут и несколько стратегических вопросов, касающихся его представительства в Визенгамоте, Джейкоб сидел напротив Гарри на удобном и широком диване в гостиной. Обсуждение всех проблем шло довольно гладко, особенно хорошо ладить с гостем получалось у пристроившейся слева от супруга Санни.

— Давайте же, Гарри, неужели вы собираетесь держать нас в напряжении всю ночь? — пошутила леди.

Гарри улыбнулся.

— Вы должны понять то, что рассказывая вам те вещи, что я собираюсь рассказать, я доверяю большое количество очень важных секретов. Я знаю, что мы теперь союзники, но если эти факты станут достоянием общественности…

— Вам не стоит об этом беспокоиться, — прервала его Санни, причём с заметно большим напором, чем того требовала простая вежливость, от чего слегка мило покраснела, — я имею в виду...

Джейкоб вежливо вошёл в диалог:

— Моя леди имеет в виду, что нам хотелось бы думать о себе, как о людях, уверенных в своем слове.

— Да, разумеется… Хорошо, настало время для больших откровений. — Гарри достал пузырёк с молочно-голубой жидкостью из внутреннего кармана мантии. — Вы знаете, что это такое?

— Нет, — ответил Джейкоб.

— Это антидот к зелью старения, — и затем Лорд Слизерин откупорил бутылку и на одном дыхании выпил её залпом.

Мужчина перед их глазами начал преображаться. Мужественные черты его лица смягчались, глаза стали более пропорциональны лицу, всё его тело сжалось, одежда превратилась в совершенно новую. Мужчина, сидевший напротив них, теперь был мальчиком.

— Чего-о-о?

Санни сидела, открыв рот от изумления.

— Это главная причина, по которой я не могу занять свое место в Визенгамоте. Я родился тридцать первого июля, всего восемь лет назад. Такое вызовет уж слишком много вопросов.

Джейкоб был ошеломлён настолько, что не мог пошевелиться, казалось, он забыл, как дышать. Слишком много вопросов один за другим всплывали у него в голове. Он понятия не имел, что подозревать, когда мужчина... Мальчик... Когда Гарри сказал, что не может занять своё место — давно утраченное место Лорда рода Слизерин. Может, бастард? Может быть, сын сквиба? Но ни одно его предположение не попало в цель. Одна главная мысль пробилась к его разуму и закричала достаточно громко, чтобы её услышали.

— Так… То есть мою задницу надрал восьмилетний ребёнок?

Гарри улыбнулся.

— Да, Джейкоб, так и есть.

Тут Санни не выдержала и вклинилась в разговор:

— Гарри, но как? Как магия рода признала тебя так рано? Ты никак не мог стать Лордом до магического совершеннолетия. И почему сейчас? Почему не годом раньше или годом позже?

— Ах-х, а вот это очень большая тайна рода Слизерин.

— Но я надеюсь, что ты сможешь нам рассказать, какое отношение имеешь к роду Слизерин? — спросил Джейкоб, вспоминая невероятно односторонний бой, который он только что провёл. — Ты же не потерянный сын Сам-Знаешь-Кого или кто-то вроде этого? Если подумать, как ты можешь быть таким могущественным? И знать так много магии? И откуда у тебя волшебная палочка? Я не могу себе представить…

— Пожалуйста, не более одного вопроса за раз. И ответы на большинство из них также являются семейными тайнами Рода Слизерин. Но я могу рассказать вам, как я стал Лордом. Однако почему именно сейчас — нет.

Они сидели, выжидая.

— Прежде чем я продолжу, я должен напомнить вам, что меня зовут Гарри. Не кто-то другой, это ясно?

Они кивнули.

Гарри указал на себя палочкой, сказал: «Фините Инкантатем», и его лицо просто исчезло, мгновенно сменившись другим, гораздо более знакомым и беспредельно раздражающим.

— Джон Поттер! — Джейкоб инстинктивно вскочил на ноги, переполненный гневом.

— Лорд Гринграсс! Что я вам только что сказал?

Джейкоб успокоился, и опешил.

— О… ах… да. Мои извинения, — он снова присел, очень осторожно, на самый краешек дивана, начиная понимать, как глупа была его вспышка. Все молчали.

Санни настолько пристально разглядывала двойника Джона Поттера, что казалось, будто она вот-вот разгадает его головоломку.

— Меня зовут Гарри. Я родился тридцать первого июля тысяча девятьсот восьмидесятого года. У меня есть брат-близнец. Я уверен, теперь ты понимаешь, о чём мы говорим.

Глаза Джейкоба чуть не вылезли из орбит от шока.

— Ты — брат Мальчика-Который-Выжил? Я никогда не слышал о том, что у него есть братья. Я никогда тебя не видел. И вообще ничего не слышал о тебе. Ничего!

— Всё дело в том, что после нападения Волдеморта, — и он, и его жена вздрогнули, — мои родители бросили меня.

— Что! — вскрикнула Санни. — Как они могли? Почему?

— Скажи мне, какие существуют способы стать членом рода?

Джейкоб на мгновение задумался.

— Ты должен быть мужчиной и иметь кровную связь с родом не дальше трёх степеней родства.

— Ещё способы есть?

— Также над тобой может быть проведён ритуал усыновления по крови, но сейчас это считается тёмной магией и объявлено вне закона.

— Да, это два способа. Ещё существуют?

Джейкоб, задумавшись, сидел молча.

Санни тихо произнесла два слова:

— Право завоевания.

Гарри откинулся на спинку стула и улыбнулся без единого тёплого лучика в глазах:

— Точно.

Что-то, казалось, происходило между Гарри и его женой, её глаза расширились, а дыхание вдруг стало затруднённым.

— Нет, — прошептала она хриплым голосом.

— Да, — уверенно ответил Гарри.

— Вы о чём? — спросил он, не понимая смысла диалога.

— Дорогой, — повернулась к нему жена, — кто был последним из рода Слизерин?

— Ну... ходят слухи, что это Сами-Знаете-Кто.

— А что такое право завоевания?

— В нём говорится, что род перейдёт к тому, кто победит последнего в роду, в том случае, если именно последний и начал конфликт, закончившийся его смертью.

— И?…

— Но... Но Гарри не побеждал Сама-Знаешь-Кого, это сделал Джон Поттер.

— Джейкоб, да ты только вдумайся, — воскликнула она с явным раздражением в голосе от недогадливости супруга, — ты что, ещё не понял, что произошло? Если бы Джон был победителем Сам-Знаете-Кого, то он был бы Лордом Слизерином. Но Лорд не он, а Гарри!

Глаза Джейкоба расширились.

— На самом деле Джон Поттер не Мальчик-Который-Выжил? Это ты?

Гарри тяжело вздохнул.

— Да.

— Тогда почему они бросили тебя? Подожди, почему они вообще отказались от тебя? И почему все считают, что Джон Поттер победил Сами-Знаете-Кого?

— Три ответа: Дамблдор, Дамблдор и Дамблдор.

— Но что сделал Дамблдор? — спросила Санни, выглядевшая, что неудивительно, взволнованной.

«Как кто-то мог отказаться от своего ребёнка? — размышлял Джейкоб. — Особенно настолько магически сильного ребёнка? Нет, конечно, можно было понять, когда семья отказывается от сквиба, сам он такого не одобрял, но понимал. Но от такого, как Гарри? Это было немыслимо, невероятно и подло!»

— Это я могу вам рассказать, но такое знание поставит и вас обоих, и весь ваш род в крайне опасное положение. Существует много очень влиятельных людей, которые любой ценой хотели бы узнать эту тайну! Всё ещё хотите, чтобы я рассказал?

Они посмотрели друг на друга и кивнули. Джейкоб посмотрел на Гарри и твёрдо сказал: «Да». Они с леди Гринграсс зашли уже слишком далеко, чтобы отступить сейчас.

— Очень хорошо. Около девяти лет назад было сделано пророчество. Пророчество, в котором говорилось, что родится ребёнок с силой, с помощью которой можно победить Тёмного Лорда. Ребёнок, который будет отмечен Тёмным Лордом как равный ему, и который будет иметь силу, о которой Тёмный Лорд не знает, и что один из них должен умереть от рук другого.

Гринграссы уставились на него с широко раскрытыми глазами, буквально впитывая каждое его слово.

— Дамблдор решил, что любой волшебник, который соответствует критериям, установленным пророчеством, слишком опасен, чтобы ему можно было разрешить свободно развивать свои способности. Поэтому, когда он понял, что пророчество относится ко мне, он организовал всё так, чтобы я рос с магглами, не зная ни о моём наследии, ни о моей магии.

Глаза Санни увлажнились.

Джейкоб просто посмотрел на него с каменным, безэмоциональным лицом.

— Честно говоря, я понятия не имею, как ублюдку удалось убедить моих родителей. Они, похоже, не знают, что Джон не настоящий Мальчик-Который-Выжил, но у меня есть несколько версий на сей счёт, — Гарри снова вздохнул. — План Дамблдора состоит в том, чтобы держать меня настолько слабым, насколько это возможно, на протяжении всего моего детства и во время моего пребывания в Хогвартсе, пока не наступит моё время «столкнуться лицом к лицу с моей судьбой», где меня выставят, чтобы убил я или убили меня.

— Погоди, — вмешалась Санни, — зачем всё это вообще нужно? Сами-Знаете-Кто мёртв.

Гарри бросил на неё многозначительный взгляд, верно его истолковав, Санни взвизгнула.

— Он не умер!

Гарри покачал головой.

Джейкоб уже практически не мог разумно мыслить, но одна здравая мысль внезапно родилась в его мозгу. Что-то здесь было не совсем правильно, но он не мог понять...

— Подождите-ка, — наконец сказал он, — если Вы-Знаете-Кто не мёртв, то как же тогда ты стал Лордом?

— Это как раз и есть часть силы, про которую он не знает. Это та же самая причина, по которой я намного сильнее, чем большинство детей моего возраста, и это та информация, которую я однозначно сейчас не буду раскрывать.

Джейкоб рухнул на диван, всё ещё пытаясь объединить в своём восприятии образ сидящего перед ним восьмилетнего мальчика с харизматичным, сильным и волевым лидером, с которым он сражался менее тридцати минут назад.

— Ты вывалил на нас настолько много всего, что я даже не знаю, с какой стороны начать обдумывать.

Вмешался здравомыслящий голос Санни:

— Нам надо начать с сессии Визенгамота в зимнее солнцестояние и проработать нашу тактику на неё.

— Правильно! — одобрительно улыбнулся Гарри.

https://leadvone.com/dodging-prison-and-stealing-witches/chapter-five-greetings-i-am-lord-slytherin-part-2/

Дафна Гринграсс, наследница древнего и благородного рода Гринграсс, практиковалась в окклюменции в своём любимом кресле посреди великолепного сада, залитого лучами утреннего солнца. Занятия помогали ей хоть как-то отвлечься от всё сильнее терзающего душу ужаса. Чувство беспомощности становилось глубже и глубже, словно чей-то кулак сжимал её сердце.

— Дафна, я хочу, чтобы ты познакомилась с нашим гостем, — раздался прохладный голос леди Гринграсс.

Она подняла глаза, чтобы увидеть, как её мама ведёт, нет, идет с…

— Я уже знаю Джона Поттера, мама, — бросила она с презрением на лице.

Мальчик продолжал идти прямо к ней.

— Уверяю вас, мисс Гринграсс, — обратился он к Дафне.

«Мисс?»

— Хотя я, вероятно, и выгляжу в ваших глазах как Джон Поттер, я, безусловно, не Джон.

Он протянул руку и прикоснулся губами к костяшкам её пальцев. Дафну переполнило волнующее чувство дежавю. Это точно был не Джон Поттер. Взгляд Дафны остановился на самой яркой примете — шраме в форме молнии на лбу мальчика. Кем же он был?

— У Гарри сейчас перерыв в деловой беседе с твоим отцом и, надеюсь, поскольку вы одного возраста и вместе поступаете в Хогвартс, то найдёте общие темы для разговора. А для начала, почему бы тебе не показать ему наши сады? — леди Гринграсс слегка улыбнулась.

Дафна посмотрела на мальчика. Что-то было не так, совсем не так.

— Гарри?.. — спросила она.

Тот улыбнулся.

— Пока просто Гарри, мисс Гринграсс. Моя фамилия — секрет рода Гринграсс.

Дафна повернула голову к матери, леди Гринграсс кивнула ей в знак подтверждения.

Она перевела взгляд на Гарри и сузила глаза. Если этот мальчик собирался скрывать всё на свете, то и у неё не было ни малейшей причины откровенничать.

— Очень хорошо, мистер Гарри. Не могли бы вы проследовать за мной? — холодно обратилась она к новому знакомому.

— Ведите, мисс Гринграсс, — в противовес Дафне, тон Гарри был дружелюбным.

Пара отошла от патио и прошла в колоссальных размеров сад.

Дафна невольно поглядывала на мальчика, который шёл рядом с ней. Что-то не то было в нём. Он шёл с уверенностью, но без доли напыщенности, как многие знакомые ей мальчики. Он не говорил слишком много, но вовсе не из-за застенчивости, скорее, потому что ему было комфортно в тишине. Она никогда не видела его на семейных приёмах, но одет он был очень дорого.

— Мистер Гарри, а к какой области относятся ваши «дела» с моим отцом?

— Мы планируем определённые мероприятия, связанные с его участием в работе Визенгамота.

Она засмеялась.

— Отец ни за что не попросит помощи у таких детей, как мы, по столь сложным политическим вопросам. Вы лжец, мистер Гарри. Какие на самом деле у вас могут быть общие дела?

Они достигли пика небольшой возвышенности, по обеим сторонам которой были расположены клумбы.

Дафна ожидала, что он рассердится, услышав её комментарий. Любой другой мальчик однозначно среагировал бы именно так, особенно после того, как его поймали на прямой лжи. Конечно, так не поступил бы робкий и замкнутый мальчик, но этот Гарри таковым точно не был. Вместо этого он улыбнулся ей. На его лице засветилась довольно приятная улыбка.

— Мисс Гринграсс, мы с вами находимся в волшебном мире, и вам бы стоило уже понимать, что иногда всё совсем не то, чем кажется. Красиво здесь, не правда ли? — добавил он, поворачиваясь к клумбам.

— Что? Э-э... Да. Подожди, о чём ты вообще говоришь? — свирепо уставилась она на него, забыв о такте.

Уперев руки в бёдра и попытавшись скопировать наиболее возмущённое выражение лица своей матери, она едва не топнула ножкой. Но, похоже, не сработало.

— Не хочешь присесть?

Теперь она во всём запуталась.

— Здесь же некуда садиться.

Её глаза расширились, когда мальчик достал откуда-то палочку, и отвисла челюсть, когда он молча создал из воздуха рядом с ней большое садовое кресло, выглядящее весьма удобным.

— Ч-ч-что? Как?

Мальчики не должны были уметь такое делать! Она никогда не видела, чтобы взрослый маг был способен на магию такого уровня, но этот маленький волшебник только что совершил невероятное прямо у неё на глазах.

— Как я сказал, — продолжил он, создавая второе кресло для себя и плюхаясь в него, — в волшебном мире иногда всё совсем не то, чем кажется.

Мальчик выжидающе смотрел на неё, и маленькая мисс Гринграсс осторожно села в кресло, как будто ожидая, что оно исчезнет в тот момент, когда она удобно устроится.

— Ваш сад действительно очень красивый, ты часто сюда приходишь?

Дафна ничего не могла понять. Каким образом она перестала контролировать разговор? Этот мальчик всё ещё не ответил на её вопрос, но и не рассердился.

— Д-да, довольно часто. Я... — она заколебалась. — Мне нравится бывать на свежем воздухе.

Он снова улыбнулся этой одновременно раздражающей и приятной улыбкой.

— Мне тоже нравится на улице, — затем его улыбка исчезла, — нет ничего хуже, чем оказаться где-то взаперти.

Неловкое молчание снова повисло между ними, и вновь мальчик, казалось, не возражал. Он уставился на землю, и Дафна не могла не подумать, насколько зрелым он выглядел сейчас. Возможно, чуть раньше он и не шутил?

— Э-э-э, мистер Гарри?

— Знаешь, можешь звать меня просто Гарри.

— Хорошо, Гарри, — сказала она, вдруг запоздало понимая, что чувствует благодарность за разрешение называть его по имени. И это всего несколько минут после того, как решилась оскорбить его, обращаясь к «мистеру Гарри». — Откуда у тебя волшебная палочка? Мы ведь не можем владеть палочкой до момента поступления в Хогвартс.

— Это ещё одна из тайн наших с вами родов.

Она фыркнула.

— К сожалению, у меня нет волшебной палочки. У нас много старых, но отец не разрешает мне их использовать.

— Но ты же практикуешь беспалочковую магию, правда?

— Что? Нет. Конечно, нет! Только по-настоящему могущественные волшебники могут использовать беспалочковую магию, — с убеждением сказала Дафна.

— Нет, это не так. Ты ведь уже начала заниматься окклюменцией?

— Я... Ну да, но это не считается.

— Знаешь, на самом деле ты не права. Изучение окклюменции — это первый шаг к овладению беспалочковой магией.

— Ты серьёзно? — в удивлении воскликнула она.

— Абсолютно. И есть много других видов магии, для которых важно быть хорошим окклюментом — это и трансфигурация, и анимагия.

Дафна вздохнула.

— Я так хочу стать анимагом, — она посмотрела на птиц, летающих над садами. — Чего бы я только ни отдала, чтобы стать свободной, как они.

— Да, я тоже, — сказал мальчик. Он замолчал, задумавшись, прежде чем продолжить: — Почему бы нам, когда мы поступим в Хогвартс, не изучать анимагию вместе?

Дафна удивилась ещё сильнее.

— Мы сами сможем этим заняться?

— Конечно, почему бы и нет, просто не говори своим родителям, что мы разговаривали на эту тему, хорошо?

Она улыбнулась. Этот мальчик, Гарри, может, и полон секретов, но пообщавшись с ним, она почувствовала, что он не так уж и плох. И если исходить из его умения владеть палочкой, то дружить с ним явно было бы весьма полезно.

— Хорошо! — соглашаясь с ним, кивнула она.

* * *

Гарри сидел напротив Джейкоба и Санни, заканчивая подписывать последнюю пачку писем от Лорда Слизерина к различным членам нейтральной фракции.

— Гарри, мы бы хотели поговорить с тобой о Дафне, — сказала Санни, отвлекая его внимание.

— Да, конечно, о чём речь?

Санни, казалось, заколебалась, прежде чем продолжить:

— В течение последних нескольких месяцев мы ведём переговоры с лордом Уолтером Слагхорном о возможном контракте на помолвку между ним и Дафной.

Гарри медленно кивнул, вспоминая. Племянник знаменитого мастера зелий. Он понимал, почему они выбрали именно его — семья Слагхорнов обладала обширнейшими связями и большим влиянием.

Гринграссы смотрели на него, явно ожидая реакции.

— Ну, это имеет смысл, — сказал он, — со стратегической точки зрения.

Джейкоб взял продолжение беседы на себя:

— Да, именно поэтому мы и сделали такой выбор, но, знаешь…

— Дафна не слишком счастлива от такого будущего, — вновь вклинилась Санни, — он заметно старше и когда они поженятся, на её совершеннолетие, ему будет под пятьдесят. Думаю, она надеялась на другую жизнь, и нам сейчас уже совсем не нравится эта затея. Однако если у нас не будет обоснованного предлога для разрыва переговоров, то мы оттолкнём важного для альянса Лорда, которого пытаемся удержать на своей стороне, — закончила она свою длинную речь.

— Ясно, — бесстрастно кивнул Гарри.

— Нам просто интересно, — она второй раз за разговор глубоко вдохнула, — мы задались вопросом: может быть, мы сможем предложить вам контракт на помолвку с ней.

Глаза Гарри слегка расширились, на самом деле он должен был это предвидеть, однако её предложение слегка выбило его из колеи.

— М-м-м, н-да… Лорд и Леди Гринграсс, ваше предложение для меня большая честь. Дафна замечательный человек, и я уверен, что в один прекрасный день она станет чудесной женой... хотя, должен признать, что я уже рассматривал другой вариант.

— Всё нормально, Гарри. Ты не обязан отвечать сейчас, но обещай, что обдумаешь это... пожалуйста? — умоляющим голосом добавила Санни.

— Я обязательно подумаю над этим.

— Это всё, о чём мы просим, — тихо сказала леди Гринграсс, нервно сжимая руки.

* * *

Дафна ждала в фойе поместья. Ей сказали, что она отправится сегодня с Гарри на прогулку. Почему-то в последнее время её родителям, похоже, очень хотелось, чтобы она проводила наедине с Гарри побольше времени.

Её мать очень ясно дала понять, что на прогулке главным будет Гарри и что она должна слушаться его, что, конечно же, сильно раздражало. В конце концов, она ведь сама могла позаботиться о себе, правильно? В то же время она понимала, откуда такое отношение. В последние несколько недель Гарри продемонстрировал магические навыки, граничащие с легендарными. Ей казалось, что не существует ничего, что он не смог бы сделать.

— Доброе утро, мисс Гринграсс.

Она повернулась.

— Доброе утро, Гарри. Надеюсь, ты мне расскажешь, куда мы направляемся?

— Ну, вообще я думал, что сделаю тебе сюрприз, но если хочешь, могу дать подсказку.

— Давай!

Гарри вынул палочку, помахал ей, и её мантия превратилась во что-то, что можно было описать только как чрезвычайно маггловское.

— Что это такое? — взвизгнула она. — Почему на мне одежда для мальчиков?

— Ты что, никогда раньше не видела девушек в брюках?

— Ну, да, видела, — она покраснела, — но я никогда не носила их сама.

— Обалдеть! Настоящая чистокровная принцесса.

— Ой, да заткнитесь вы, мистер. Что это вообще за ерунда?

Она чувствовала, как её покрывает прохладный, гладкий материал. Внутри было тепло и уютно. Ярко-синий, с оранжевыми вставками верх и брюки тёмно-зелёного цвета. Её ботинки показались девочке массивными, как кирпичи.

— Это одежда для пеших прогулок, её носят магглы, когда выбираются изучать дикую природу.

От такого ответа Дафна оживилась.

— Ты серьёзно? Мы собираемся её изучать? А где?

— Ну, никто из нас не был там, куда мы идём, так что даже если я немного и знаю о тех местах, то прогулку вполне можно так назвать, — витиевато объяснился Гарри.

— И как мы туда доберёмся?

— «Ночной рыцарь».

— О-о-о, я никогда раньше не ездила в этом автобусе! Гарри, веди меня!

* * *

Дафна кайфовала.

— Это было потрясающе!

Тишина.

— Это было просто настолько невероятно! С самого начала и до конца!

Тишина.

— Ты в порядке, Гарри? — она вдруг заметила, что он выглядел немного болезненно.

— ...В следующий раз... Я просто наложу на нас невидимость, и мы полетим на метле, — хрипло сказал Гарри, который наклонился и уперся руками в колени.

— Это тоже было бы замечательно! — она огляделась по сторонам. — А где мы находимся?

Автобус высадил их на обочине дороги где-то в дикой глуши. Зелёные холмы простирались так далеко, на сколько хватало глаз. Внизу, в долинах, она видела рощицы, растущие вдоль ручьёв. Всюду куда мог достать их взгляд, не было ни единого человека, ни маггла, ни мага: только двое детей и невероятная красота природы. Лёгкий туман висел в воздухе, делая пейзаж успокаивающим, мирным и буквально неземным.

— Добро пожаловать в Дартмур.

— Дартмур? — воскликнула она. — Здесь живут феи?

Гарри усмехнулся.

— Увы, но уже нет, причём очень, очень давно. И то, что мы хотим здесь посмотреть, не имеет привычки наводить на всех безумие, так что можешь не волноваться.

— Это очень обнадеживает, мистер Гарри... — Дафна снова обежала глазами пейзаж. — Здесь так красиво.

— Ну, а теперь мы заберёмся глубже. Ты когда-нибудь участвовала в парной аппарации?

Дафна кивнула, даже не удосужившись почувствовать шок от того, что кто-то её возраста мог аппарировать. Нормальные правила, похоже, были совершенно неприменимы к Гарри. Тот факт, что они были здесь, причём только вдвоём, более чем наглядно об этом свидетельствовал. Всю жизнь родители едва выпускали её из виду, и вдруг она оказалась в полной глухомани наедине с мальчиком!

Гарри протянул руку, она взяла ее, и оба почувствовали характерное ощущение сжатия.

Хлопок!

Дафна, всё ещё цеплявшаяся за руку Гарри, появилась на вершине другого холма. Она быстро огляделась.

— Что это такое? — спросила она, рассматривая пейзаж, состоящий из травы и камней. Камни были выложены в огромный круг, заполненный большим количеством квадратов и кругов поменьше. Это было похоже на чертёж, нарисованный на земле.

— Это Гримспаунд, — ответил Гарри, — древнее поселение бронзового века, в нём жили магглы и маги, вероятно, друиды или артефакторы викингов, выковывавшие руны. Он был назван в честь Грима, бога войны, сейчас его больше знают как Одина. Магглы разводили здесь крупный рогатый скот, а маги — единорогов.

— Это же просто замечательно!

— Если мы спустимся, то сможем исследовать его. Это действительно классное место.

Гарри слегка сжал пальцы, и она поняла, что всё ещё держит его за руку. Дафна отпустила его пальцы, слегка покраснев и недоумевая, почему это казалось ей настолько естественным.

Пять минут спустя Дафна перебегала из одной разрушенной хижины в другую, наслаждаясь ощущениями, как хлюпают её сапоги по заболоченной земле вокруг поселения.

— Я не думаю, что где-то здесь ещё живут единороги, правильно? — обратилась она к Гарри, который сидел на каменном столбе — остатках больших ворот.

— Боюсь, что нет, — подтвердил он, — единственное стадо в Англии находится в Камбрии.

Она замерла.

— Там, где живу я?

— Ага.

— Ты имеешь в виду, что я всю свою жизнь жила рядом со стадом единорогов и не знала об этом?

— Ну, типа того.

— Чёрт возьми, — прошептала она.

— Ты в порядке? — он подошёл поближе.

— Извини, Гарри. Думаю, я только что поняла, как мало видела в этом мире. Я выросла в Гринграсс-маноре, была в других манорах древних и благородных родов, иногда в общественных местах, но это всё. Моё представление о дикой природе до недавнего времени ограничивалось нашим садом, но это, — она обвела рукой обширные просторы болотистой местности, — нечто гораздо большее.

Гарри улыбнулся.

— Хочешь увидеть ещё больше?

— Да!

После длившейся около часа прогулки по болотистой местности Дафна оказалась перед воротами, ведущими в лес.

— А это что за место такое? — спросила она, всё ещё переводя дыхание от долгого пешего перехода. Она никогда не чувствовала себя так раньше. Она ощущала себя такой... живой.

— Это Лес Ярнер, часть национального парка, в которой магглы организовывают гнездование различных видов птиц.

— Тогда пойдём, — Дафна схватила его за руку и потянула вперёд.

Вскоре её окружили радостные трели певчих птиц.

— Сейчас зима, поэтому здесь не так уж и много птиц, по сравнению с другими временами года, но всё равно тут классно, правда?

— Да, тут просто здорово, — почти прошептала она, — так безмятежно вокруг.

— А теперь мы заберёмся чуть глубже, поехали, — сказал Гарри спустя пару минут и на этот раз сам взял её за руку.

— Ах!

Три часа спустя Дафна чувствовала себя полностью вымотанной. Ей казалось, что они гуляли по всему лесу. Она ворковала над каждым скворечником и, затаив дыхание, указывала на каждую увиденную ей птицу.

Гарри, похоже, был чем-то отвлечён.

— У тебя всё нормально? — спросила она, сидя на удобном камне и пытаясь перевести дыхание. Её икры, бёдра и попа горели огнём.

— Да, просто, похоже, мне так и не удастся найти то, что я искал.

— А что именно ты искал?

— Да мне нужен был один определённый вид птиц. Это мой маленький побочный проект. Я тебе о нём позже расскажу, а сейчас, думаю, нам надо возвращаться.

— Хорошо, — она остановилась, повернулась к нему и вгляделась в самую глубину пронзительных зелёных глаз, прежде чем продолжить свою фразу: — Спасибо, что привёл меня сюда, Гарри.

— Да без проблем, мы ведь друзья, правда?

Дафна улыбнулась, на душе от этих слов стало тепло и приятно.

— Да, друзья, — прошептала она в ответ.

* * *

Верховный чародей Визенгамота, Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, торжественно вошёл в зал, где должна была состояться очередная сессия высшего законодательного органа магической Британии. В помещении уже собралась группа магов и ведьм, толпившаяся вокруг одного из кресел, и все имеющиеся у него политические инстинкты вели его прямо в эту толпу.

— Доброе утро, Джеффри. Доброе утро Ричардсон… Клифф… Эббот.

Маг, которого назвали Джеффри, повернулся.

— Доброе утро, Альбус. Вы видели это?

— Нет, я ещё не успел, — Дамблдор замер, сердце как будто стиснула ледяная рука ужаса. Он не мог оторвать взгляда от герба, обрамляющего спинку и ручки кресла, вокруг которого и собрались маги, — Ах, это... О, Мерлин!

— Альбус, — сказал Ричардсон, — наверняка произошла какая-то ошибка или это чья-то шутка.

— Боюсь, что это невозможно. Палата для заседаний Визенгамота находится под контролем древнейшей магии Альбиона. Не существует ни одного способа обмануть её. Чтобы это сделать, вам придётся внести изменения в изначальные магические чары, сотканные самим Мерлином.

— Это всё хорошо, — вмешался другой волшебник, — но кто это? Спустя столько веков?

— Несомненно, мы вскоре это выясним.

Не привлекая к себе внимания, Дамблдор вытащил старшую палочку из кобуры на запястье и взял её в правую руку. Он чертовски хорошо помнил, кто был последним наследником Слизерина, и, поскольку сейчас не было ни малейшей возможности на то, чтобы кто-то другой унаследовал этот род, всё происходящее могло означать только одно. Каким-то образом Том нашёл не только способ вернуться, но и, наконец, претендовать на титул Лорда, которого бывший король Слизерина добивался всю свою жизнь.

Неужели настал тот день, когда всё начнётся вновь? Настало время воссоздать Орден Феникса? Вот-вот придётся вытащить Гарри Поттера из его маггловской тюрьмы и позволить судьбе расправиться с ним?

Чем больше магов и ведьм наводняло зал, тем более шумно в нём становилось. Гомон был всё громче, слухи летали из конца в конец. Некоторые голоса звучали приподнято, некоторые казались испуганными, другие восхищёнными, а остальные, похоже, думали, что это чья-то большая шутка.

В конце концов, весь зал, за исключением одного кресла, был полон, и Дамблдор поднялся на подиум Главного Чародея.

— Доброе утро, дамы и господа, маги и ведьмы, добро пожаловать на заседание Визенгамота в день тысяча четыреста семидесятого зимнего солнцестояния с момента создания родовой магии Альбиона. Обычно это заседание происходит точно так же, как и другие, однако сегодня, похоже, у нас вновь стало активным кресло одного из старейших родов Магической Британии.

Шелест тихих голосов заполнил всю комнату.

Он крепко сжал старшую палочку.

— Обладатель необходимого кольца, пожалуйста, выйдите вперёд, чтобы принять присягу, прежде чем занять свое место.

Одна из фигур встала, и Дамблдором завладело безграничное изумление. Фактически, он был так шокирован, что даже забыл, что постоянно должен быть готов к схватке.

Леди Санни Гринграсс, супруга лидера фракции Нейтралов, спускалась по лестнице с галереи для посетителей в зал заседаний. Она была одета в мантию со всеми регалиями члена Визенгамота, но изумленные взгляды собравшихся сошлись на одной детали — гербе рода Слизерин.

Да что же всё это означает? Нейтралы упали во Тьму? Это было бы худшим из всех возможных развитием событий. С Нейтралами в кармане, впервые в истории, Тёмные получат большинство голосов и смогут протолкнуть принятие любых законов, каких только захотят. Это будет катастрофа высшего порядка.

Но... что-то было не так. Он окинул взглядом зал и рассмотрел лица присутствующих.

Несмотря на то, что, конечно, каждый из заседающих здесь мастерски владел окклюменцией, он ясно мог видеть эмоции на их лицах. Тьма и Свет были потрясены, но ни один нейтрал не выглядел удивлённым.

Люциус Малфой выглядел так, как будто только что проглотил таракана.

Что всё это значит?

Он сосредоточился на элегантной блондинке, стоящей перед его трибуной.

— Леди Гринграсс, — сказал он, — вы находитесь здесь сегодня, чтобы занять место рода Слизерин от имени Лорда Слизерина и носите кольцо, свидетельствующее о том, что вы его Посредник?

Она подняла руку, на которой появилось очень характерного вида серебряное кольцо.

— Да.

— Клянетесь ли вы честью своего рода соблюдать законы, обычаи и честь этого собрания и работать над улучшением положения дел в магическом мире всеми способами, в настоящее время и в будущем?

— Клянусь!

— Очень хорошо, пожалуйста, займите свое место.

— Верховный Чародей, — обратилась к нему леди, — я полагаю, что в Визенгамоте существует традиция — каждый новый его член имеет право обратиться с речью ко всему собранию.

Дамблдор задумался. Это даст им всем хоть какое-то представление о текущих целях Тома. Слишком много аспектов происходящего вводили его в недоумение, так что любая информация была бы полезной.

— Очень хорошо, Посредник Лорда Слизерин Леди Гринграсс. Пожалуйста, прошу вас.

Новоназначенный Посредник Лорда Слизерина развернулась и обратилась к палате:

— Уважаемые Лорды и Леди, маги и ведьмы. Мой Лорд Слизерин попросил меня произнести подготовленную им речь.

Тысячу лет назад основатель моего рода помог построить учреждение, которое существует и в наши дни. Замок Хогвартс и Школа стоят как памятник тому, чего может достичь человек, поддерживаемый друзьями. С тех пор многие из величайших волшебников и ведьм нашего мира были членами моего дома, чем я очень горжусь. Для многих из них даже принадлежность к славному дому Слизерин сама по себе явилась достаточной наградой. В последние годы стало модно перекраивать древние устои, чтобы они лучше соответствовали современной идеологии. Никто не пострадал от этого сильнее, чем дом Слизерина, и я намерен тесно сотрудничать со всеми теми, кто идентифицирует себя с моим домом, чтобы восстановить, изначальные благородные и древние традиции дома, который основал Салазар Слизерин.

Эти традиции: честолюбие, целеустремленность и способность понять, что лежит в основе нашего общества, как хорошее, так и уродливое, и способность приложить все усилия для того, чтобы на этой основе достичь великих целей. Эти черты дают тем, кто называет мой дом своим, возможности достичь величия. С этим потенциалом и его реализацией к ним приходит сила. Если и существует какой-то закон абсолютной власти, так это то, что обладание ею выявляет истинные характеры обладающих. Превыше всего остального, слизеринцы должны проявлять сдержанность, здравый смысл и, осмелюсь сказать, хитрость во всех своих делах, чтобы доказать, что они достойны называться слизеринцами. Лишь те из них, кто на самом деле окажется достойным, могут по-настоящему считать себя членами моего дома.

С тех пор, как Мерлин создал родовую магию Альбиона, ценность рода была вплетена в самую основу нашего общества. Эта древнейшая магия управляет всей нашей жизнью и лишь благодаря ей существует наше общество и наша культура.

Дома Хогвартса уникальны среди древних родов тем, что являются единственными родами, которые принимают членов, не связанных с ними кровным родством или родовыми союзами. У тех из вас, кто когда-либо сидел под Распределяющей шляпой и был принят в древнейший и благороднейший дом Слизерин, небольшое количество слизеринской родовой магии всегда будет циркулировать в теле, независимо от того, насколько высоко вы подниметесь или низко падете.

Как Лорд Слизерин, глава древнейшего и благороднейшего рода, я очень хочу, чтобы вы, члены моей семьи, поднялись высоко.

Кто же из нас не будет сражаться за свою семью? Кто же не будет бороться за то, чтобы у нас было будущее, которое мы бы с радостью передали нашим детям. Мой долг — принять участие в организации взаимодействия магических родов, носителей древней магии. Я с нетерпением жду того дня, когда смогу передать эстафету будущим поколениям, будучи счастлив от осознания того, что они справятся со своей задачей. Благодарю вас.

Она поднялась по лестнице, чтобы занять своё новое место.

Прозвучали чахлые аплодисменты, исходившие в основном от Нейтралов, но большинство, что прекрасно понимал Дамблдор, были для этого слишком заняты — они расшифровывали все мысли, посылы и сообщения в только что услышанной речи. Даже он полностью погрузился в себя.

Что, чёрт возьми, это было? Это не была речь, которую произнёс бы Том. Чёрт, там было много однозначных идей Света, смешанных с теми, которые разделяют Тёмные, но определённо скорее с теми, кто выступает с традиционалистских позиций, а не с точки зрения превосходства по рождению. Она была практически... нейтральной.

Осознание истины пронзило его с головы до ног!

Несмотря на то, что это казалось невозможным, лорд Слизерин не был Томом. Но тогда кто бы это мог быть? Кем был Лорд Слизерин? Единственным, кто вообще приходил на ум, был Гарри Поттер, из-за права завоевания, но это было невозможно, как из-за того, что Том не был по-настоящему мёртв, так и из-за возраста мальчика.

Может, у Морфина или Марволо Гонта есть внебрачный ребёнок, причём никто об этом не знает? Учитывая то, что Дамблдор знал об их семье, это казалось невозможным, но это было куда менее невозможно, чем Гарри Поттер в роли Лорда. Если подумать, если на самом деле существовала неизвестная мужская линия, это могло бы объяснить, почему Том никогда не мог стать Лордом.

Но почему же тогда их не приглашали на обучение в Хогвартс? Хотя, а если они были за пределами страны и лишь недавно вернулись? Та-а-ак! Таким образом, ему, похоже, предстояло иметь дело с недавно прибывшими в Британию потомками незаконнорождённого отпрыска семьи Гонт, мировоззрение которых, по всей видимости, было чрезвычайно нейтральным и серым.

И они собирались попытаться массированно влиять на студентов и выпускников Дома Слизерин. Нет, без тщательного надзора это было недопустимо! Он должен был поговорить с Лордом Слизерином и убедить его работать с ним, чтобы быть полностью уверенным в том, что он не сделает никаких серьёзных ошибок. Он не мог позволить образоваться питательной среде для зарождения новых Тёмных Лордов!

Кто-то в комнате громко кашлянул, и он понял, что настолько погрузился в свои мысли, что уже почти минуту стоит в полной тишине, заполняющий зал заседаний.

— Ах, да. Благодарю вас, Посредник Лорда Слизерина Леди Гринграсс, за эти слова, и, пожалуйста, передайте нашу благодарность вашему Лорду Слизерину. Я уверен, что ваша речь заставила задуматься очень многих. Теперь перейдём к другим делам.

* * *

Новый Посредник Лорда Слизерина, Леди Санни Гринграсс, в настоящее время, наверное, привлекающая наибольшее внимание личность в магическом мире Британии, прибыла домой после банкета, где она съела пару бутербродиков-канапе, притворялась, что пьёт, и отмахивалась от многочисленных вопросов.

Вернувшись домой, она сразу почувствовала, что что-то не так. Из гостиной слышались звуки хныканья и всхлипывания. Она вошла.

— Милая?

Вид её дочери Дафны, свернувшейся клубочком на одном из диванов, раскачивающейся из стороны в сторону, с залитым слезами лицом, острым ножом резанул по её сердцу и мгновенно вышиб из головы все мысли о работе.

Дафна подняла глаза и икнула.

— Я не хочу, — сказала она голосом настолько тихим, что его едва было слышно с другой стороны комнаты.

О Мерлин! Санни закрыла глаза. Обычная после заседания Визенгамота встреча с Лордом Слагхорном явно пошла не так.

— Я не хочу, — повторила Дафна, на этот раз чуть громче.

Санни прошла через комнату, села рядом с Дафной и приняла её в свои объятия, прижимая к себе и поглаживая волосы. Она ничего не сказала. Она не могла придумать, что сказать.

— Он просто омерзителен! — внезапно взорвалась её дочь. — Я не хочу, я не хочу, я не, я не…. — кричала она, хватаясь за одежду матери и заливая её слезами.

Сердце леди Санни раскалывалось на куски. Она чувствовала себя такой беспомощной. Если в ближайшее время ничего не изменится, подписание контракта произойдёт в течение несколько недель, и судьба её дочери будет предрешена. Она не могла переносить, как на её глазах медленно рушился мир её маленькой Дафны. Это было слишком больно!

Да в задницу! Она знала, что может из-за этого попасть в большие неприятности, но ей было уже все равно.

— Дорогая, — начала она мягким голосом, продолжая гладить по волосам своего ребёнка, — я на самом деле не хочу тебя обнадёживать, но думаю, что должна сказать тебе, что мы обсуждали твою помолвку ещё с одним человеком.

Дафна шмыгнула носом.

— Кто?

— Гарри.

Девочка надолго затихла в тёплых объятиях матери. Наконец, Дафна заговорила. Её слова были едва слышны.

— И что же он сказал?

— Он сказал, что подумает об этом.

Комната вновь погрузилась в тишину.

Внезапно Дафна пошевелилась, и, прежде чем Санни успела понять, что происходит, уже бежала к двери, в спешке едва не запнувшись о полу своей мантии.

Леди Санни смотрела, как дочь исчезает из поля зрения, надеясь на то, что всё образуется, и молясь, чтобы сделанное ей не оказалось огромной ошибкой.

* * *

Дафна бежала по залам Гринграсс-манора. Ей нужно было найти Гарри. Ей отчаянно было это необходимо сейчас!

В конце концов, она открыла дверь в давно не используемую комнату и нашла его сидящим за столом и что-то читающим. Её горло сжалось от нервной дрожи и безумной надежды, но она смогла прохрипеть:

— Гарри.

— Мисс Гри… — Гарри поднял глаза и замолчал, явно поражённый. — Дафна? Что случилось? Ты выглядишь ужасно.

Она подбежала к нему и обняла, тесно прижимаясь.

— Пожалуйста, — сказала она полным отчаяния голосом, взвешивая каждый слог, — пожалуйста, не отдавай меня этому человеку. Он ужасен! Я сказала ему, что хочу исследовать мир, а он смеялся надо мной! Он сказал, что ведьмы не должны так себя вести. Он сказал, что когда я выйду за него замуж, я стану домохозяйкой, буду организовывать ему вечеринки и растить его детей, и это всё, ради чего я родилась на свет. Потом я разозлилась и у меня произошёл стихийный выброс, который сделал его кожу синей, и он ударил меня! Он сказал, что я научусь быть послушной, или он никогда не позволит мне выйти из дома.

Она посмотрела ему в лицо. Оно было жестким, и он не улыбался.

— Пожалуйста, Гарри, — повторила она, — я не хочу всю оставшуюся жизнь быть пленницей.

Что-то мелькнуло в его глазах, и ей показалось, что лицо немного смягчилось. В конце концов, после того, как казалось, прошла целая вечность, он заговорил.

— Дафна... Разделить со мной судьбу может быть крайне опасно.

— Мне всё равно! — она ещё крепче сжала его в объятиях.

— Ты должна знать, что не сможешь быть единственной ведьмой в моей жизни.

— Мне всё равно! — повторила она. — Я верю тебе. Я сделаю всё, что ты захочешь, просто не дай ему завладеть мной… Прошу тебя…

Ещё мгновение они провели в полной тишине, а затем Гарри оторвался от неё и направился к двери. Перед тем, как выйти, он замер.

— Извини, я на минутку. Скоро вернусь.

* * *

Дафна во взволнованных чувствах сидела в кабинете Гарри. Ей казалось, что она находится здесь уже несколько часов.

Она медленно начинала сходить с ума от беспокойства. Вновь и вновь в её сознании возникали ужасные и мучительные картины, как Гарри от отвращения к ней бежит из манора или передумывает, или её родители требуют у него условий, на которые он не может пойти, или они не хотят отдавать её за Гарри, или решают, что лорд Слагхорн — это единственный нормальный выбор, или Гарри не может себе позволить заплатить выкуп за невесту, или магия их рода не принимает договор, или, или, или…

Она попыталась потренироваться в окклюменции, но это почему-то сделало образы, проходящие через её голову, ещё более яркими и невыносимыми.

Где-то далеко в маноре часы пробили много раз. Близилась ночь.

Дафна начала уставать. От переживаний она вконец вымоталась и почти перегорела. Наверное, в первый раз после входа в комнату она огляделась вокруг.

Кстати, а почему у Гарри вообще был офис в их маноре? Если задуматься, она так и не получила ответа на свой давний вопрос: а какие дела объединяют Гарри с её отцом?

Дафна встала и на дрожащих ногах подошла к столу. Она провела лёгкими, как пёрышко, пальчиками по краю стола — по письмам и бумагам, разбросанным по его поверхности. Она посмотрела на стопку запечатанных писем. Что-то было не так. Верхнее письмо, единственное, которое она могла видеть, было запечатано восковой печатью со знакомым гербом.

Это был щит со змеёй на нём. Он был очень похож на герб Слизерина, который она изучила на уроках геральдики. Почему Гарри запечатывает свои письма гербом Слизерина? Да, она, конечно помнила Лорда, который посетил их месяц назад, но Гарри не был похож на него и он был слишком молод, чтобы быть отцом мальчика. Что-то шевельнулось в глубине её сознания, но она была слишком вымотана, чтобы ухватить эту мысль.

Она оглядела стол в поисках самой печати, но на виду её не было, а рыться в бумагах она не собиралась. Тогда Дафна снова всмотрелась в письмо. Печать казалась такой маленькой, а герб столь вычурным. Она повернула руку и положила один палец на печать. Ее палец не покрывал всю ширину печати, но совсем ненамного.

Родовое кольцо?

Странно.

— ХМ!

Покрасневшая Дафна резко обернулась; казалось, её сердце прыгнуло прямо в горло. В дверях был тот, кого она так долго ждала.

Непринуждённо улыбавшийся Гарри стоял в дверях и помахивал крайне вычурного вида пергаментом.

— Всё подписано и зафиксировано, — сказал он так, будто только что вернулся из магазина в Косом переулке, — мы станем Лордом и Леди на пятом курсе Хогвартса, через восемь лет.

Дафна в одно мгновение покрыла расстояние между ними и обняла его так крепко, как только могла.

— Спасибо тебе, Гарри. Спасибо, спасибо, спасибо, — восклицала она, изо всех сил стараясь сдержать стремительно подкатывающие к глазам слёзы.

Они долго стояли, обнявшись, Гарри легко удерживал её, пока, в конце концов, она не оторвалась, вытерла глаза рукавом мантии и не посмотрела на него с шаловливой улыбкой.

— Итак, — начала она, шмыгнув носом, — теперь я смогу узнать, какой Леди я стану?

Её новоиспечённый жених усмехнулся.

— Я думал, что ты уже поняла это, когда шарила у меня на столе.

Она почувствовала, как кровь прилила к её щекам.

— Нет. Я увидела только герб Слизерина.

Гарри поднял руку и пошевелил пальцами перед её лицом. На одном из них возникло кольцо.

Дафна выпучила глаза.

— Гарри, ты серьёзно?! Ты наследник лорда Слизерина? — ахнула она.

— Знаешь ли… На самом деле всё ещё серьёзнее. Я надеюсь, что ты нормально переносишь нахождение в центре всеобщего внимания, потому что именно это тебя и ждёт.

— Что значит, ещё лучше? И... как мы можем стать Лордом и Леди Слизерин, если Лорд Слизерин ещё здравствует?

— Помнишь, что я сказал во время нашего первого разговора в саду? Иногда всё совсем не то, чем кажется.

Дафна вспомнила. Она вряд ли когда-нибудь забудет это.

— Теперь, когда мы помолвлены, могу сказать, что у наших родов есть немало общих секретов, которые я больше не буду от тебя скрывать. Пойдём, внизу находятся твои родители, и у нас всех есть масса вещей, которые нужно обсудить.

— Включая то, какие у тебя общие дела с моим отцом?

— Да, разумеется. Хотя я не сомневаюсь, что ты сможешь собрать воедино все кусочки паззла после статьи в завтрашнем Ежедневном Пророке.

Дафна снова посмотрела в его зелёные глаза. Так или иначе, Мерлин знает как, она только что избежала смертельного проклятия и нашла философский камень. В будущем она сможет стать Леди Слизерин и выйти замуж за того, кто за очень короткое время их знакомства показал себя магом с сильной волей, понимающим природу вещей и событий и с невероятной магической мощью. Она прошла сквозь ад и вышла с другой стороны на солнечный свет.

— Вперёд, мой будущий Лорд Слизерин? — предложила она.

— После вас, моя будущая Леди Слизерин.

https://leadvone.com/dodging-prison-and-stealing-witches/chapter-six-good-morning-students-im-harry-potter/

Май 1989, спустя пять месяцев после помолвки Гарри и Дафны.

Гермиона Грейнджер, держа в руках книгу, валялась, задрав ноги, на кровати. Её голова и плечи свисали с бортика так, что были в считанных сантиметрах от пола, длинные каштановые волосы разметались ореолом кудряшек. Такое положение могла занять только истинная обожательница книг, и Гермиона точно знала, что она и есть истинная обожательница книг.

— Гермиона, — раздался голос её матери из-за двери, — он здесь.

Она вздохнула, захлопнула книгу, скатилась с кровати на пол и кое-как поднялась на ноги.

— Да, мама, — отозвалась она.

Дверь открылась, и внутрь зашли её мама и... какой-то мальчишка? Глаза Гермионы недоверчиво сузились.

— Это Гарри, дорогая, — сказала Эмма Грейнджер. — Гарри, это моя дочь, Гермиона.

— Он не слишком мал для того, чтоб учить меня математике? — недовольно спросила та.

На губах мальчишки показалась лёгкая улыбка.

— Математические способности Гарри на уровне первого курса университета, — улыбнулась её мать, — я думаю, вы скоро увидите, что у вас двоих очень много общего.

Глаза Гермионы заблестели, и она снова, более внимательно, взглянула на черноволосого мальчишку. Ей нравилось думать о себе как об одном из вундеркиндов, которых время от времени показывали в новостях, но вот мальчик, судя по всему, уже являлся признанным гением.

— Ладно, на этом я вас обоих и оставлю, — продолжила миссис Грейнджер. — Гарри, если тебе что-то понадобится, не стесняйся.

Дверь закрылась, и Гермиона оказалась наедине с мальчиком.

— Ты и в самом деле так хорош? — спросила она, не вполне веря, что уровень знаний мальчишки соответствовал университетскому.

— Да, — спокойно и уверенно ответил тот.

— Ну ладно, — она схватила свой учебник по математике со стола рядом с кроватью, пролистнула до конца и сунула книгу ему в лицо, ткнув в одно из уравнений, — посмотрим, как ты это решишь!

Гарри глянул на уравнение, взял её книгу, отложил и вытащил свой собственный учебник. Перелистал до конца и, аккуратно протянув Гермионе книгу, отметил одно из уравнений.

— А вот это для вас, мисс Грейнджер.

Она глянула на книжку, что мальчишка предложил ей, и замерла от удивления. Куча незнакомых символов глядела на неё со страниц, и она не имела ни малейшего понятия, откуда начинать.

Секунд двадцать Гермиона пялилась на эту беспорядочную массу не поддающихся расшифровке закорючек, чувствуя как её шея начинает краснеть от осознания собственной неполноценности и, наконец, подняла растерянные глаза. Гарри протягивал ей тетрадку, и она, пребывая в прострации, на автомате взяла её. Ответ на уравнение, которое она только что выдала ему, вместе с подробно расписанным решением, красовались там во всём своём унизительном великолепии.

Гарри посмотрел ей в глаза и улыбнулся.

— Это нечестно, — простонала она, — ты явно знаешь математику на куда более высоком уровне, чем я.

— И сейчас, когда вы в этом убедились, мисс Грейнджер, вы можете принять то, что я пришёл сюда не как ваш одноклассник, а как ваш учитель.

Она сосредоточилась на безуспешной попытке не дать красноте, покрывавшей всю её шею, распространиться и на лицо.

— Итак, вы готовы учиться со всем возможным упорством? Или я зря теряю свое время?

— Нет, то есть да, я готова учиться!

— Замечательно.

За два следующих часа она билась насмерть с арифметикой, сражалась с геометрией и уложила алгебру на обе лопатки. Учёба была интенсивной, но, тем не менее, её новый учитель ухитрился сделать занятие занимательным и интересным для неё. Такое обучение было несопоставимо лучше, чем то продвижение со скоростью улитки, на котором настаивали учителя в её школе. Отдача было полной, и Гермиона чувствовала, как её математические знания улучшаются прямо на глазах.

— Ну что же, это была крайне продуктивная встреча, — сказал её новый учитель, укладывая свои учебники в сумку.

— Точно, — согласилась она, — а когда будет следующая?

— Твоя мама думает, что нам с тобой неплохо будет заниматься по два раза в неделю. Как насчет утра субботы?

— Великолепно! — воскликнула она, лишь потом осознав, что проявила чрезмерно много энтузиазма.

Гарри улыбнулся, похоже, ему импонировала такая тяга к поглощению новых знаний.

— Мисс Грейнджер, вы читали «Алису в Стране Чудес»?

— Да, — ответила она, сбитая с толку такой резкой смене темы.

— А вы знаете, что Льюис Кэрролл был математиком?

— Нет... — её просто потрясло то, что настолько полная абсурда история была написана человеком, хорошо знающим логику и незыблемые математические законы.

— Вашим домашним заданием будет перечитать «Алису в стране Чудес» и попытаться найти подходящие законы математики и логики, вплетённые Льюисом Кэроллом в историю.

Улыбка, словно у чеширского кота, расплылась на её лице. О да, такое домашнее задание полностью соответствовало её природе.

— Отлично! — радостно воскликнула Гермиона.

* * *

Гермиона сидела на кровати, обхватив колени руками, и глядела, как стрелки на часах неукоснительно подкрадываются всё ближе и ближе к девяти. Она так и не смогла найти никакой математики в книге, хотя пыталась, изо всех сил пыталась! Она часами предпринимала попытки найти хоть что-то! Но приключения Алисы в стране чудес были о чём угодно, но не о математике. Это было просто каким-то издевательством! Даже в том, как всё изменялось, и то не было никаких причинно-следственных связей.

Гермиона с её тягой побеждать всегда ненавидела проваливать предложенные ей задания, а сейчас она чувствовала именно провал. Гарри был первым ребёнком её возраста, рядом с которым она не ощущала интеллектуального превосходства. Но, конечно, после этого фиаско он будет считать её глупой! Для Гермионы ум являлся смыслом жизни, ведь она не была ни спортивной, ни симпатичной, ни популярной.

Пробило девять. Всё кончено!

Дверь отворилась.

— Доброе утро, мисс Грейнджер, — Гарри прошёл внутрь. Дверь закрылась с отчётливым щелчком. — Ну, вы готовы к походу в Зазеркалье?

— Э-э-э... Ну, Гарри...

Её учитель придвинул стул к кровати, присел и доброжелательно посмотрел на неё.

— Можете назвать одну самую нематематическую вещь, что вы нашли?

— Самую... нематематическую? — неуверенно переспросила она.

— Наиболее абсурдную, что-то, абсолютно пренебрегающее математикой и логикой.

Гермиона смутилась. Она был признательна тому, что он не выказал разочарованности в ней, но пока не могла понять, какое отношение это имеет к её обучению. Она обдумала вопрос.

— Я думаю, это чаепитие у Безумного Шляпника, — наконец проронила она, неожиданно обретая уверенность, — когда время остановилось в пять, но пространственно-временной континуум остался цел.

— О да, этот эпизод неплох, но пока его смысл я не уловил. Может, кто и разобрался, но они не соизволили нам об этом сообщить.

Гермиона прищурилась. Не разобрался? Не разобрался в чём? Они что, играют в какую-то игру с метафорами?

— Ещё один эпизод, мисс Грейнджер? — лукаво улыбнулся Гарри.

Она на секунду задумалась.

— Когда звери кидали камни в Алису, и те превращались в пирожные.

— Ещё один отличный пример! Закон Гэмпа не дает делать ничего подобного.

— Закон Гэмпа?

Всё страньше и страньше, всё чудесатее и чудесатее, пришла на ум озадаченной Гермионе строка из книжки. Может быть, это подготовка для введения новой концепции? Она уже сталкивалась с чем-то подобным, когда ей объясняли принципы высшей математики, используя историю про стрелу и черепаху.

— В данный момент, это неважно, — сказал Гарри, — ещё один?

Она начала улавливать суть и входить в ритм этого диалога.

— Напиток, помеченный «Выпей меня», который уменьшил Алису.

Лицо Гарри расплылось в широкой улыбке:

— Великолепно, мисс Грейнджер.

Несмотря на то, что она была сильно недовольна собой, Гермиона почувствовала странный всплеск радости от того, что хоть что-то сделала правильно, несмотря на то, что до сих пор не поняла, почему её ответы были верными. Весь этот поток вопросов был очень странным.

Гарри залез в карман и вытащил маленькую бутылочку с жидкостью ядовито-зелёного цвета. Он поставил симпатичную ёмкость на стол со своей стороны. На бутылочке была маленькая наклейка, которая гласила: «Выпей меня».

Гермиона уставилась на бутылочку. Её замешательство многократно усилилось, постепенно поселяя тревогу в её душе.

— Мисс Грейнджер, — Гарри опять завладел её вниманием, — бывало ли так, что вокруг вас иногда творились странные вещи?

— Ч-ч-что вы имеете в виду? — сказала она, на самом деле отлично понимая, о чём именно он говорит.

Все эти рассуждения о вещах, уменьшающихся или превращающихся в другие, неожиданно, без всякой связи, причины и вопреки логике и так вытащили таинственные случаи из глубин её памяти. Все те события, который её рациональный мозг старался забыть и игнорировать.

— Вы правильно ответили на последний вопрос. Давайте посмотрим, сможете ли вы ответить на ещё более сложный. Приведите мне один пример ситуации из вашей жизни, когда произошло что-то, не поддающееся логике.

Дыхание Гермионы участилось, становясь поверхностным. Ведь не может быть, чтобы он говорил о тех случаях, верно? Ведь если она расскажет что-то настолько бредовое, то он однозначно подумает, что она сумасшедшая.

Гарри потянулся и взял её руку в свою, успокаивающе поглаживая.

— Всё в порядке, Гермиона. Ты знаешь, о чём я говорю.

Когда она, наконец, решилась заговорить, её голос был тихим, почти робким.

— Надо мной издевались в школе. Одноклассники отобрали у меня книги и швырнули через игровую площадку. Они начали меня бить. Следующее, что я помню, то, что они все были отброшены туда же. Некоторые из них сильно пострадали.

Гарри кивнул. Он откинулся назад и сделал движение рукой, показывая, что она должна продолжать.

— Как-то раз я отчаянно хотела одну книгу из магазина. Я стояла снаружи, смотрела в окно, и следующее, что я почувствовала — то, что я держу книгу в руках. Я так испугалась, что меня поймают на воровстве, что выронила её и убежала.

— Поразительно. Неосознанный призыв объекта. Это потрясающе.

Её дыхание перехватило, её голос стал каким-то лихорадочно-отчаянным.

— О чём ты? Ты знаешь, что со мной происходило? Как все эти вещи могли случиться?

Гарри достал затейливо украшенную деревянную палочку и махнул ей в направлении двери.

— Я знаю, — он широко улыбнулся. — Потому что я такой же, как ты. Ты особенная, Гермиона. У тебя есть талант.

— Талант? — её ногти оставляли отпечатки на ладонях.

— Магия.

— Магия?

— Ты являешься частью тайного сообщества ведьм и магов. Людей, которые используют магию в своей повседневной жизни для достижения таких целей, о которых немагический мир может только мечтать.

Её учитель указал палочкой на настольную лампу — бах, и на месте лампы оказалась ваза.

Гермиона расслабилась и с восхищением посмотрела на Гарри.

— В обычной ситуации, поскольку твои родители не маги, то ты не смогла бы начать магическое образование раньше одиннадцати лет, но…

— Но? — прошептала она.

— Даже среди ведьм и магов, Гермиона, ты особенная. У тебя есть потенциал, чтобы стать одной из самых высококвалифицированных ведьм. Думаю, что тебя можно назвать вундеркиндом.

«Вундеркинд. Она всегда хотела быть одной из них!»

— Но... — добавил Гарри.

— Но? — протянула она в ответ.

— Ты помнишь сцену в книге, когда Алиса находится во дворе и начинает расти в размерах?

Гермиона кивнула.

— Помнишь, что Соня сказала Алисе?

Девочка снова кивнула.

— Она сказала, что та не имела права расти так быстро и что она занимает всё пространство.

— И что Король и Королева приказали ей после этого сделать?

— Они сказали: «Правило сорок два гласит, что все люди ростом выше мили должны покинуть двор».

— Магический мир может сказать тебе то же самое. Гермиона, я хотел бы учить тебя, но это должно сохраняться в полной тайне — как сейчас, так и тогда, когда мы вместе пойдём в школу.

— Школу?

— В одиннадцать лет мы отправимся в волшебную школу под названием Хогвартс, вместе с большинством наших ровесников, ведьм и магов волшебной Британии. К тому времени, как мы будем готовы к началу учёбы, ты будешь знать и уметь намного больше, чем другие ученики, даже те, кто всю жизнь прожил рядом с магией.

Гермиона была в экстазе. Магия была реальностью! Она только что увидела это. И она способна была ей научиться. Это было, как в тех книгах в жанре фэнтэзи, многие из которых она прочитала. И... наверстать упущенное... да! Она должна была наверстать упущенное.

— Когда мы приступим к работе? — Гермиона сияла энтузиазмом, как маяк в кромешной тьме.

— Прямо сейчас. Мы рассмотрим твой учебный план на следующие два с небольшим года: чему бы я хотел тебя научить, и почему.

Она кивнула.

— Но перед этим ещё несколько демонстраций того, на что способна иная сторона Зазеркалья. Готова?

Её глаза засверкали и метнулись к бутылочке с ядовито-зелёной жидкостью, всё ещё невинно стоящей на столе.

— Да, Гарри.

* * *

Прошло три месяца с начала интенсивных тренировок. Гермиона сидела на полу со скрещенными ногами. Напротив неё сидел Гарри.

Она нервничала.

Окклюменция была восхитительна. Гармиона чувствовала, как её власть над разумом растёт день ото дня. На домашнее задание, которое раньше занимало час, теперь уходило не более пятнадцати минут. Повторное прохождение тестов было детской игрой. Всё, в чём она нуждалась, — это единственный раз разобрать материал и загрузить его в свою память. Теперь у неё было ещё больше времени для практических занятий.

Гермионе казалось, что возросла и её сила воли. Раньше ей приходилось буквально вытаскивать себя из книг, чтобы заняться тем, что сделать было необходимо. Теперь же, на основе методов рационального мышления, она была способна более правильно расставлять приоритеты. Гарри начал заниматься с ней по специальной программе, объяснив: «Это помогает развивать способность твоего тела вырабатывать магию», и она подумала, что это будет адски сложным, но использование методов окклюменции сделали упражнения даже приятными.

Но это? Ей было страшно.

Гарри продолжил объяснять.

— Как только я попаду в твоё сознание, я смогу как проверить уровень защиты, так и помочь тебе её улучшить.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — всё, чему Гарри её научил, недвусмысленно кричало, что позволять кому-то играть с её разумом — очень плохая идея.

— Клянусь тебе, что я не буду вносить никаких изменений без твоего прямого и явного разрешения. Да, в ходе этого я могу увидеть воспоминания, которые тебе очень хотелось бы от меня скрыть, но активное тестирование защиты — единственный способ убедиться, что ты научилась должным образом защищать свой разум.

Она заёрзала на твёрдом полу. Разумеется, существовали воспоминания, которые ей совсем не хотелось показывать Гарри. В последние несколько месяцев она чувствовала, что он становится самым близким человеком в её жизни, почти таким же, как и родители. Мысль о том, что она может его потерять, до безумия пугала.

— Мы можем отложить сеанс, но тогда нам придётся перенести и начало изучения других областей знаний.

— Нет. Всё нормально. Это просто…

— Ты нервничаешь из-за того, что я увижу какие-то определённые вещи?

Она кивнула и закусила нижнюю губу.

— Гермиона. Я никогда не начну думать о тебе хуже, что бы я там ни увидел. Ты для этого слишком потрясающий человек.

Она улыбнулась. Гермиона знала, что он не это имел в виду. По сравнению со своими сверстниками, она, может быть, и была умна, но во всём остальном слишком невзрачна, чтобы заслужить термин «потрясающая». Но в любом случае крайне приятно было слышать от него подобный комплимент.

— Спасибо, Гарри.

Он поднял бровь.

— Ладно, давай сделаем это.

Гарри поднял палочку и коснулся её лба.

— Лелигименс.

* * *

Гермиона стояла в сундуке, который Гарри купил ей на день рождения. Он был изумителен! Всё равно что вторая комната в её спальне. Все стены были закрыты книжными полками, наполненными сотнями книг из таинственного волшебного мира. Это был самый удивительный подарок, который кто-либо когда-либо дарил ей, и небольшая часть её мозга задавалась вопросом, насколько богат был Гарри, чтобы иметь возможность позволить себе такие вещи.

Гарри сказал, что изучение культуры мира, к которому она вот-вот будет принадлежать, было самой важной и самой сложной частью её образования.

Книги, которыми она теперь располагала, варьировались в диапазоне от юридической практики до политики, истории, приключений и женских романов. Как и сундук, каждая книга была зачарована и антимаггловскими чарами, и наложенной иллюзией, так, что любой, кто посмотрит на неё, увидит немагическую, то есть «маггловскую» книгу. Магия была невероятна.

Гарри дал ей одно поручение. Он ожидал, что за следующие двенадцать месяцев она прочитает все книги в сундуке. По окончании этих двенадцати месяцев её ожидало некое испытание. Когда она попросила дополнительную информацию, Гарри ничего не объяснил — просто улыбнулся и сказал, что если она подготовится должным образом, то всё будет в полном порядке.

Что же, никто и никогда не говорил, что Гермиона Грейнджер пришла на испытание неподготовленной. Окллюменция ей в помощь! Она достала с полки первую из книг, «Историю Международного Статута Секретности», уселась в удобное кресло в углу и начала читать.

* * *

Гермиона была взволнована.

— Я не понимаю, как кто-то способен выдержать такую жизнь.

Гарри сидел в кресле в противоположном углу её сундука, потягивал апельсиновый сок и практиковался в беспалочковой магии, заодно демонстрируя ей свои таланты.

— Знаешь, не так уж и давно положение дел в немагическом мире было весьма схожим с волшебным миром.

— Я это знаю, но мне, почему-то, кажется, что вся эта родовая магия и существует только для того, чтобы предотвратить любые изменения.

— Частично ты права. Когда Мерлин создавал магию Альбиона, самым важным, тем, что было в сознании каждого, являлась стабильность. Вспомни, ведь это было вскоре после ухода римлян, в период, когда английские королевства ещё только создавались. Повсюду бушевала война, и маги рассматривались как стратегическая ценность для всех правителей, способных взять их под контроль. Родовая магия структурировала, зачастую насильственно, магические семьи и обеспечивала их совместный труд на благо магического мира в целом.

Она покачала ногами.

— И теперь мы застряли в этих пережитках?

— Да.

— И это никак нельзя изменить?

— Все книги с ритуалами манипулирования родовой магией были уничтожены столетия назад. Возможно, осталось несколько копий, но даже если они есть, мы о них не знаем, и люди, у которых они находятся, не испытывают ни малейшего желания хоть что-то менять.

— А как насчёт рунных камней? Разве не на них и базируется вся родовая магия?

— Теоретически да, ты можешь перепрограммировать магию конкретного рода, внеся изменения в его рунные камни. Вот только удачи в их поиске. Никому и никогда этого не удавалось. Многие пытались.

Она вздохнула и захлопнула книгу, которую только что закончила читать.

— Вот отстой!

— Угумс, — спокойно подтвердил Гарри.

Она встала и подошла к книжной полке. Последняя стопка прочитанных ей книг опасно закачалась и собралась развалиться. Одни стопки книг громоздились на другие и иногда рушились, образуя книжные завалы. Ей скоро придётся разложить их обратно на полки. Она выбрала другую книгу для чтения, про моду и одежду магического мира, и тяжело вздохнула. Вот уж такой белиберды она от девочек в школе наслушалась просто до тошноты.

Гермиона с размаху плюхнулась в кресло и принялась за чтение.

* * *

Лицо Гермионы было пунцовым. Она посмотрела на Гарри поверх читаемого ею любовного романа «Магглорожденный и Леди». Она только что узнала, что её лучший друг и учитель был одним из тех всемогущих Лордов, о которых она разглагольствовала последние шесть недель.

— Ты Лорд Слизерин?

— Да.

— Упс, — пискнула вконец смущённая Гермиона.

* * *

Гермиона захлопнула последнюю книгу. Она закончила! Девочка убрала её и оглядела внутренности сундука, который за последние десять месяцев стал для неё вторым домом. Так много знаний!

Цель Гарри заключалась в том, чтобы она за год наверстала все те занятия, которые с чистокровными детьми проводят едва ли не с самого рождения, и она приняла этот вызов.

Чем больше она читала, тем больше понимала, во что ввязывается. Волшебный мир был чертовски пугающим. Но вместе с тем он был... ну... волшебным. И ей не о чем было особенно волноваться. У неё был Гарри.

Гарри был великолепен. Когда она впервые увидела, как он занимается невербальной магией или превращает лампу в вазу, она была восхищена волшебством! Чем больше она читала, тем больше понимала, насколько безумным казалось то, что Гарри вообще был способен делать подобные вещи. Он действительно был гением... и Лордом Слизерином. А она была ученицей, пользующейся его защитой.

Гермиона надеялась, что, в конце концов, докажет, что достойна его дома. Амбиции, несомненно, имелись у неё в избытке, но вот хитрость? Это качество, несомненно, нужно было развивать.

— Ты закончила? — Из люка над ней послышался такой знакомый голос.

— Да, Гарри.

— Отлично! И на целых два месяца раньше.

Она просияла.

— Я думаю, что кое-кто честно заработал награду.

— Ох!

Она училась, и её успехи радовали Гарри. Мир вокруг был просто прекрасен.

* * *

Гермиона была взволнована.

— Вечеринка?

Прошло два месяца после того, как она закончила глобальный проект по изучению необходимой литературы.

— Это твой тест, — прямо посмотрел на неё Гарри, — ты идёшь на одно из собраний моих политических сторонников, под видом другого человека. Твоя цель — убедительно сыграть роль чистокровной ведьмы из Новой Зеландии.

— Но… Но что делать, если меня узнают? Что, если они поймут? Что, если я опозорю тебя?

Всё это звучало слишком похоже на сюжеты одного из тех любовных романов, которые она читала во время «десяти месяцев чтения».

— Ты будешь замаскирована под другого человека, — ответил ей Гарри, — никто не узнает, кто ты, даже если ты допустишь промахи. Я тоже буду там и тоже под иллюзией, чтобы спасти тебя, если всё пойдёт совсем плохо. Это важно для твоего образования. Мне нужно знать, что ты справишься в подобной ситуации.

Она прикусила нижнюю губу.

— А что насчёт парадной мантии? И драгоценностей, и прочего? Очевидно, что у меня должно быть всё это, а у меня нет, и ничего, что я ещё ребёнок? Ведь эти политические вечеринки для взрослых.

Гарри улыбнулся и поднял пузырёк с зелёной жидкостью.

* * *

Десятилетняя Гермиона Грейнджер стояла перед огромным зеркалом и смотрела в него. Двадцатидвухлетняя Гермиона Грейнджер улыбалась ей в ответ.

«Невзрачная и скучная заучка». Эти слова преследовали её с начала школы. Её пышные волосы невозможно было причесать. Зубы были непропорционально большими. Они обзывали её бобренком.

Она потянулась к зеркалу и погладила своё отражение. Его волосы были не столь непослушными, всё ещё вьющимися на концах, но в целом прямыми. Её зубы выглядели идеально. Её лицо лишилось детской припухлости — оно было элегантным, симметричным и очень ей нравилось. Она выглядела словно какая-то модель из тех журналов, над которыми хихикали одноклассники. Она была прекрасна. Вот такой она будет через двенадцать лет?

Хлопок рядом с ней заставил Гермиону подпрыгнуть.

— Мисси Грейнжи готова наряжаться? — спросила домашний эльф женского пола, существо, к которому ей ещё предстояло привыкнуть.

— О, да, пожалуйста, спасибо, Тропси.

Через полчаса она снова посмотрела в зеркало. Изумрудно-зелёное платье длиной до пола идеально облегало точёную фигурку. Наряд прекрасно дополняли декорированные змеями чокер и серьги, которые Гарри прислал ей перед вечеринкой.

— Я же говорил тебе, что ты будешь великолепна.

Она повернулась на голос своего лучшего друга и учителя. У неё перехватило дыхание.

Гарри выглядел потрясающе! Его плечи были широкими, а более чем шестифутовой высоты тело, хоть и скрытое под слоями ткани, всё же несомненно было крепким и мускулистым. Его лицо также потеряло детскую полноту, сейчас оно выглядело сильным, твёрдым и мужественным.

Глубоко внутри Гермиона ощутила то, чего никогда раньше не чувствовала. В груди затрепетало.

— Ты и сам отлично выглядишь, — ответила она, прежде чем покраснеть. Она и вправду сказала это?

Гарри усмехнулся и прикоснулся палочкой к лицу, воспроизводя внешность Лорда Слизерина, прежде чем надеть изумрудно-зелёную маску на своё публичное лицо. Он махнул палочкой и над её лицом и протянул руку. Гермиона приняла её, продолжая ощущать то непознанное чувство.

Вместе они подошли к главным дверям.

* * *

Шарлотта Тимберленд, в миру Гермиона Грейнджер, стояла в небольшом кругу взрослых волшебников и ведьм, изо всех сил стараясь держаться холодно и непринуждённо. Она только что процитировала одну из классических историй из её «десяти месяцев чтения».

— Должен сказать, — начал один из волшебников, — приятно видеть юную леди, так хорошо знающую классическую литературу.

— Да, и в самом деле, — добавил другой, — в наше время многие молодые люди думают, что могут обойтись громкими взрывами и пусканием клубов дыма.

— Простите, а из какой части Новой Зеландии вы приехали? — спросила одна из ведьм.

— Окленд.

Все понимающе кивнули — тем самым жестом, когда понятия не имеешь, о чём идёт речь, но никогда в жизни этого не признаешь.

— Как же должно быть восхитительно: быть другом Лорда Слизерина! — продолжала настырная ведьма.

— Это, безусловно, очень многому меня научило, — крайне осторожно ответила ей Гермиона.

Ведьма огляделась и наклонилась, шепча так, что только их группа могла её услышать.

— Скажите, а вы когда-нибудь видели его лицо? Он красивый?

Гермиона покраснела. Да что же с ней такое творится сегодня вечером?

— Ха! — торжествующий тон прозвучал в голосе ведьмы, — Так и есть!

— Я... Я не могу предать доверие моего Лорда.

Все окружающие вновь кивнули, полностью её понимая. Прозвучавший лакомый для сплетен кусочек информации, содержащийся в тоне, которым она произнесла «моего Лорда», был отставлен для дальнейшего изучения.

— Шарлотта.

Она повернулась. Это был Гарри.

— Могу я попросить вас уделить мне минутку?

— О, конечно, прошу меня извинить, — сказала она слегка разочарованной группе.

Гарри подвел её к столику с едой.

Когда он коснулся её руки, Гермиона вновь почувствовала знакомую дрожь. Она отвела в сторону глаза, пытаясь спрятать вспыхнувшее лицо.

— Как дела?

— Держусь. На самом деле всё не так плохо, как я думала. Большинство, как мне кажется, шокировано тем, что кто-то «моих лет» так хорошо знает законы и обычаи магического мира.

Гарри ухмыльнулся.

— Да, есть вероятность, что я чересчур много всего залил тебе в мозги. Но в том-то и дело. Я ведь не шутил, когда сказал, что у тебя есть потенциал стать одной из величайших ведьм нашего времени. Как сказал твой новый знакомый, — он указал взглядом на одного из магов в их группе, — многие считают, что мозги им ни к чему, хватит умений разносить всё на куски и болтать ни о чём.

Она откусила от пирожного. У Гарри был чертовски хороший слух.

— В любом случае, я скоро вернусь. Мне нужно кое-что сделать, — и с этими словами он оставил её одну.

Странно.

— Здравствуйте, мисс Тимберленд.

Гермиона повернулась. К ней обратилась девочка. Очень красивая девочка, с длинными светлыми волосами и пронизывающими насквозь голубыми глазами. Она должна быть примерно её возраста... Неужели и она на самом деле такая маленькая?

— Здравствуйте, мисс?.. — она позволила вопросу повиснуть в воздухе.

— Гринграсс, наследница древнейшего и благородного рода Гринграсс, — представилась та, смотря ей прямо в глаза.

Из всех магов и ведьм, которых она встретила за сегодняшний вечер, только мисс Гринграсс столь пристально её рассматривала. Гермиона ощущала, что её оценивают, взвешивают и судят. Два месяца обучения и тренировок позволили ей мгновенно обработать исходные данные и автоматически выдать наиболее оптимальный ответ.

— Наследница Гринграсс, благодарю вас и вашу семью за организацию сегодняшнего праздника. И спасибо за то, что пригласили ведьму, урожденную столь далеко отсюда, как я.

— Пустое. Вы гостья Лорда Слизерина. Любому, кому Лорд выказывает особое отношение, будут рады и в Гринграсс-маноре, — юная ведьма чуть улыбнулась. — Однако мне интересно, насколько хорошо вы знаете его светлость.

Она уставилась на молодую чистокровную наследницу. Девочка того же возраста, что и она с Гарри. Дочь Лорда — организатора мероприятия, которое Гарри использовал для своих политических игр. Рулетка завертелась.

— Он мой учитель. Он научил меня многим вещам.

— Вам повезло, Мисс Тимберленд. Лорд Слизерин — удивительный человек.

— Я знаю это.

— Мне бы очень не хотелось, чтобы он возлагал своё доверие на того, кто не способен это полностью оценить.

Гермиона инстинктивно ощетинилась.

— Я полностью осознаю всю ценность того доверия, которое он мне оказывает, — едва ли не прошипела она, — он один из самых удивительных волшебников своего поколения. Он способен делать вещи, которые многие взрослые ма… — она зажала рот рукой, невольно ужаснувшись вырвавшимся словам.

Гринграсс улыбнулась уголками глаз, но проигнорировала её промах.

— Тот факт, что вы до сих пор сравниваете его с «представителями его поколения», показывает, что вы всё ещё не способны оценить его по-настоящему.

Гермиона попыталась собраться с мыслями.

— Но не переживайте, — продолжила Гринграсс, — вы и на самом деле прекрасно справляетесь. Я понимаю, почему он вкладывает в вас столько сил.

Гермиона не ответила. Она не осмелилась заговорить.

— Я надеюсь встретиться с вами снова в ближайшее время, прежде чем наши пути неизбежно пересекутся на более постоянной основе.

Гермиона наблюдала, как раздражающе рано развившаяся блондинка уходит. Она чувствовала, что только что получила огромный, но весьма двусмысленный комплимент. Что имела в виду маленькая ведьма? Что она способна не оправдать доверия Гарри? Чушь. Она выполняла любую работу, которую Гарри когда-либо ей давал, зачастую раньше назначенного срока, и всегда в полном соответствии с его требованиями.

Погружённая в свои мысли, она не замечала присутствия своего учителя, пока он не оказался прямо перед ней.

— Кнат за твои мысли.

— Ой! — от неожиданности она подпрыгнула и, с трудом утихомиривая дыхание, строго добавила: — Не делай так больше!

Гарри, всё ещё носящий изумрудно-зелёную маску, усмехнулся.

— Ты готова к следующему раунду? — спросил он, махнув в сторону групп магов и ведьм, беспорядочно дефилировавших по большому бальному залу Гринграсс-манора. — Знаешь, ты создаёшь настоящий ажиотаж. Все хотят знать, откуда взялась такая красивая, отлично воспитанная и культурная ведьма.

Она покраснела.

— Конечно. Я готова.

С всё еще пылающим от проходящих сквозь неё неведомых чувств лицом она позволила ему провести себя через зал к другой группе. Несмотря на недавний промах, на мгновение Гермиона ощутила, что гордится собой. Всё шло отлично, и Гарри был ей доволен.

* * *

Вернувшись в своё десятилетнее тело, Гермиона стояла перед зеркалом и думала о прошедшем вечере.

Чувства, которые бушевали в ней сегодня, пугали её. Она ощущала, что не может полностью контролировать ни свой разум, ни своё тело. Стоило только отвлечься, как на ум приходил Гарри. Она не находила этому ни одной разумной причины. Её просто тянуло к нему.

Комментарии наследницы Гринграсс тем более не проясняли ситуацию.

Как только Гермиона вернулась домой, одетая в свои стандартные джинсы и футболку, то схватила и перечитала книгу о половом созревании, которую родители подарили ей год назад. Читая книгу первый раз, разумом она поняла, о чём идёт речь, но разница между «понимать» и «ощущать» была такой же, как между рекой и океаном.

Чувства постепенно уходили назад, в небытие. Но она осознавала, что ей дали попробовать. Это был вкус того, как ощущает себя двадцатидвухлетняя девушка, когда все муки полового созревания уже практически прекратились. Что же будет в ближайшие несколько лет?

Она задрожала.

Всего неделю назад идея жить в замке, полном других ведьм и волшебников, среди которых был и Гарри, казалась сказочным сном. Теперь же это выглядело как заговор, направленный на то, чтобы свести её с ума. Но даже если тело больше не фонтанировало гормонами, разум помнил эти чувства. Он помнил, что на каком-то глубоком уровне ей очень нравились те ощущения, она хотела повторения.

Гермиона покачала головой и, как хорошая студентка, переключила внимание на события нескольких следующих недель.

Вскоре Гарри начнёт обучать её магии. Настоящей магии. До начала Хогвартса оставался практически целый год, а уже через несколько недель она получит своё письмо. Её родители узнают о магии. Это пугало, но ведь рядом с ней будет Гарри. Гарри понравился её родителям. А Гарри... Она была уверена, что Гарри они тоже нравятся…

Шёл сентябрь 1990 года.

https://leadvone.com/dodging-prison-and-stealing-witches/chapter-seven-hey-grab-a-drink-im-the-boy-who-lived/

Август 1989, за месяц до того, как Гермиона на десять месяцев погрузилась в книги.

Восьмилетняя Джинни Уизли с метлой в руках выскользнула через заднюю дверь Норы. Праведное негодование перевешивало страх быть пойманной. Она пробралась сквозь лужайку, где луна освещала лишь гномьи норы, и вошла в сад. Почему жизнь так несправедлива?

Пальцы Джинни перебирали изогнутые прутья втихушку позаимствованной метлы.

Почему она не могла летать? Потому что была ведьмой? Что за бред!

Джинни закинула ногу на рукоятку метлы и взмыла вверх с мокрой земли.

Если с ней обращаются, как с чистокровной принцессой, то где все преимущества такого положения? Деньги, приёмы в благородных домах, красивые платья, драгоценности и прочее?

Она направила метлу вниз и элегантным движением подхватила с земли сосновую шишку.

И если она ничего из этого не получала, тогда пусть чёрт их всех поберёт, но она будет делать всё, что захочет!

Джинни бросила сосновую шишку и проводила её долгим взглядом, наблюдая, как она пролетает между парой ветвей, ставших в её воображении кольцом на поле для квиддича.

О, конечно, она знала, что однажды выйдет замуж за Мальчика-Который-Выжил, Джона Поттера. Она станет Леди Поттер. Это была её судьба. Но это будет не скоро, а где-то в далёком будущем.

Джинни вошла в вираж, завертев восьмёрку вокруг мотыльков, превратившихся в её глазах в бладжеры.

Отношения с Джоном Поттером лишь недавно сдвинулись с мёртвой точки. Он всё ещё не хотел защищать её право играть вместе с ними в квиддич, но, похоже, в его мозгу она прекратила быть просто младшей сестрой лучшего друга. Это было хорошо.

Джинни замедлилась, паря чуть ниже крон деревьев. Что-то было не так. Она подлетела к ближайшему дереву. Ощущение окрепло. Она отступила. Чувство прошло.

Странно…

Она снова приблизилась и облетела его кругом. Огляделась. Ничего. Подожди-ка, что это было?

Рядом с линией защитных чар, на самом кончике ветки, что-то висело. Она медленно и осторожно двинулась вперёд и остановилась прямо перед оградой, обозначающей пределы её безопасного пристанища.

Теперь Джинни куда лучше видела объект, обративший на себя внимание. Это было ожерелье. Как может ожерелье просто висеть на дереве? В любом случае, она не имела права продвинуться даже на дюйм дальше. Это было бы слишком опасно.

Она осматривала его с расстояния не больше фута. Джинни видела каждую деталь. Это была серебряная цепь с блестящим кулоном. Кулоном с инкрустацией в виде молнии.

Украшение было великолепно!

«На твоей шее оно будет выглядеть ещё лучше».

Кулон легко лёг в её руку, цепочка свисала с ладони. Она точно будет ещё лучше выглядеть на её шее.

Сжимая метлу ногами, Джинни расстегнула застёжку на цепочке, накинув её себе на шею. Она стряхнула мешающие этому длинные рыжие волосы.

Стоп. Это точно было хорошей идеей? — запоздало пронеслась разумная мысль.

Щелчок.

 

Упс.

Что она здесь делает? Ведь сад довольно далеко отсюда. Если отец поймает её здесь, у неё точно будут проблемы. Джинни была не уверена, как работают защитные чары, но надеялась, что отец не почувствовал её уход за их пределы. К тому же, он всегда выглядел таким удивлённым, когда они с мамой возвращались из магазина, так что, наверное, на такое чары были не способны.

Схватив одной рукой метлу, Джинни вернулась в сад, сорвала с дерева яблоко и закинула его прямо в импровизированное кольцо.

Ха! Она ещё покажет им всем!

* * *

Метла Джинни уплывала из рук.

Она попыталась дотянуться до неё.

Метла превратилась в яблоко.

Дверь кухни открылась.

— Джинни, ты станешь истинной Леди, а у истинных Леди нет метел.

— Но ма-а-ам-м-м, — пыталась она протестовать.

— Нет, — её мама вдруг превратилась в Джона Поттера. — Мне нужна настоящая чистокровная. Твой род даже не благородный.

— Но, но, — лепетала Джинни.

Джон Поттер исчез. Окно в её спальне открылось.

Прилетела какая-то птица.

Она присела на плечо, прежде чем поднять её высоко в небо.

Отчаяние захлестнуло её. Не может быть, чтобы её сбросили. У неё даже не было метлы.

Она упала.

И приземлилась...

 

Это был странный сон.

Она оглядела маленькую уютную гостиную, чувствуя, что что-то не так.

Она ещё спала? Всё вокруг казалось слишком реальным для сна. Она чувствовала запах выпечки. Ребенок начал плакать. Нет. Плакали сразу двое детей.

Из соседней комнаты зашла совсем молодо выглядящая миссис Поттер, в домашней одежде и фартуке. Рыжеволосая ведьма подошла к кроватке в углу комнаты, протянула руки и достала оттуда совсем маленького малыша.

Джинни где угодно могла узнать эти недавно начавшие расти, но уже совершенно непослушные чёрные волосы. Джон?

Миссис Поттер снова наклонилась и вытащила второго, в точности такого же, малыша.

— Тише, тише, мальчики. Мамочка здесь.

Один из малышей срыгнул.

— Ох, Гарри, — вздохнула мать, отложив одного малыша, чтобы очистить другого…

«Гарри?»

Это было странно. Всё казалось слишком реальным, чтобы быть сном, но вокруг были явно несуществующие вещи. Откуда у миссис Поттер взялось двое детей?

Её мир погрузился в темноту.

* * *

Вернувшись в реальный мир, Джинни сидела за кухонным столом и ела тосты. Джон должен был прийти сегодня, чтобы поиграть с Роном. Она надеялась, что сумеет убедить Рона разрешить ей полетать вместе с ними.

Камин вспыхнул зелёным, и на пол Норы горделиво ступил Джон Поттер, Мальчик-Который-Выжил.

— Привет, приятель, — окликнул того Рон.

— Привет, Рон, ну что, ты готов к серьёзной схватке?

— Ну, я не знаю, какое отношение к этому имеет твой крёстный отец ⁽¹⁾, — хихикнули они оба, — но, да, только дай мне взять мою метлу.

Джинни сидела, надеясь... Но нет, Джон ушёл, не одарив её ничем, кроме кивка и улыбки.

Она последовала за обоими мальчиками в сад. Рон побежал вперёд, и она схватилась за руку Джона.

— Знаешь, — начала она, — ты действительно отлично летаешь.

— Угум-м-м, — горделиво проурчал он.

— И правда, будет совсем не удивительно, если ты попадешь в команду Гриффиндора?

— Я и собираюсь попасть в команду Гриффиндора.

— Как и я.

Джон удивлённо посмотрел на неё.

— Но ты же не летаешь.

— Только потому, что Рон и остальные мне не позволяют.

Ему явно стало неуютно.

— Ну, знаешь, наверное, это их дело? — ответил он небрежно.

Она нахмурилась. Почему он никогда не встаёт на её сторону?

Через полчаса Джон приземлился, чтобы освежиться после отличного броска в кольцо. Сейчас был хороший шанс снова с ним поговорить. Она могла бы спросить его об этом сне.

«Но что, если он посмеётся над тобой?»

Джон Поттер взял бутылку тыквенного сока из стоящей под деревом сумки и сделал глоток.

Но что, если он действительно посмеётся над ней? Это было бы очень плохо. Джон только начал к ней привыкать. Нет необходимости подвергать их отношения опасности, заставляя его думать, что она была просто глупой маленькой девочкой.

Мальчик-Который-Выжил бросил пустую бутылку, вновь вскочил на свой новенький Нимбус-1700 и поднялся в небо, небрежно махнув ей, прежде чем вернуться к игре.

Она подошла к пустой бутылке, подняла её и положила обратно в сумку, которую они принесли с собой. Настанет день, и она будет там же. Наверху. Вместе с ними.

* * *

Джинни беспомощно наблюдала, как человек, страшнее которого она не видела в жизни, шёл по обломкам двери, которую он просто разнёс на куски; глаза его светились кроваво-красным.

Нет! Этого неправда! Этого не может быть.

Паника захлестнула её.

Мужчина подошёл к двум кроваткам в дальней части комнаты и угрожающе навис над двумя кричащими младенцами.

Нет! Не надо!

— Они думают, что столь маленькому и хрупкому существу суждено стать угрозой для меня, — человек ронял слова, тяжёлые и тупые, как свинец.

От осознания её сердце застыло. Он собирался убить брата Джона.

Нет! Остановись!

Мужчина направил палочку на одного из младенцев.

«Авада Кедавра!»

Пронеслась зелёная вспышка, громкий БУМ, и вокруг неё взорвался мир! Рухнули обломки потолка, осколки разбитого стекла пролетели сквозь её тело, и человек, стоявший у кроватки, рассыпался. Из него вырвался вопящий призрак и исчез, пролетев сквозь крышу, не оставив позади себя ничего, кроме запаха хлора.

Несмотря на то, что все обломки совершенно безобидно пролетели сквозь неё, Джинни осталась сидеть на корточках, сжавшись, закрыв руками лицо и ожидая, пока улягутся дым и пыль.

Тишина.

Что случилось?

Джинни встала и осторожно, на цыпочках, подошла к кроваткам. Сердце заходилось от ожидания ужаса, который она вот-вот увидит.

Там, под одеялами лежали два мальчика, бодрствующие и невредимые, за исключением воспалённого, красного, похожего на молнию пореза на лбу одного из детей.

Они были живы!

Шаги позади неё заставили её развернуться на пятках. Она отпрыгнула с пути Альбуса Дамблдора, который подошёл к кроваткам, встал рядом с ней и посмотрел на детей.

Он хмуро глянул на кровавый порез на детском лбу и пробормотал:

— Итак, он выбрал Гарри.

«Итак, он выбрал Гарри?» Гарри был мальчиком со шрамом? Атаковали только его?

Дамблдор взмахнул палочкой над младенцем по имени Гарри, и порез исчез из поля зрения. Не исцелился, как сразу заметила она, просто исчез.

Очередной хлопок ознаменовал появление Поттеров. Они были в панике, оба белые как мел.

— Профессор! — сквозь слёзы произнесла миссис Поттер, — как только мы почувствовали, что защитные чары пали, мы аппарировали сюда. Пожалуйста, скажите нам. Как они? Они не...

— Лили, Джеймс, успокойтесь. Кажется, он пытался убить Джона, но Джон его уничтожил.

Дамблдор поднял не отмеченного шрамом ребёнка и поднёс его к ним.

— О, слава Мерлину! — Лили Поттер взяла Джона на руки, прижала его к груди, шепча себе и малышу, что всё в порядке.

Джеймс Поттер шагнул вперед, положив руку на плечо жены.

— А Гарри?

— Ах, да, Гарри, — Дамблдор внезапно резко погрустнел. — Мне нужно поговорить с вами о Гарри.

— Что? Почему? — Лили перевела глаза с младенца на седобородого мага.

— Предлагаю посидеть немного на кухне, пара глоточков старого доброго «Огдена» явно пойдёт нам всем на пользу, к тому же времени у нас не так уж и много.

Неуверенные, обеспокоенные Поттеры, а за ними и директор — с вселенской печалью, застывшей на морщинистом лице, покинули комнату, и мир Джинни снова погрузился во тьму.

* * *

Джинни сидела в одиночестве в тени фруктовых деревьев, погрузившись в раздумья.

Сны становились всё более частыми. Прошло несколько месяцев с тех пор, как они начались, и казалось, что теперь они приходят к ней каждую ночь. Джинни в полном недоумении наблюдала, как Гарри бросили на крыльце маггловского дома, а затем с ужасом смотрела, как Гарри прошёл через годы унижений, криков, избиений, порки, голода, запирания в тесном и тёмном чулане, глумления и издевательств. Сны доставляли ей почти физическую боль.

Почему они это делали?

Она ничего не понимала.

После первых снов Джинни решила, что никому и никогда о них не расскажет. Ну, а что она могла сказать? Что ей снились сны про Сами-Знаете-Кого и Дамблдора? Про Поттеров, которые обрекли своего ребёнка на участь раба? В лучшем случае они посмеются над ней, в худшем скажут, что она падает во Тьму.

Но что насчёт Гарри?

Во всех её снах Гарри был моложе, чем Джон сейчас. Что же происходит с Гарри? Он всё ещё жив? Он всё ещё живёт такой жизнью? Это был крик о помощи? Она должна была ему помочь?

Джинни задрожала. Что она могла сделать? Что она должна была сделать?

А Джон? Он вообще знал, что у него есть брат?

Она вдруг поняла, что уже целую вечность не считает Джона Мальчиком-Который-Выжил!

Она задохнулась от осознания. Ее глаза расширились. Джон не был Мальчиком-Который-Выжил! Им был Гарри!

* * *

Джинни вошла в маггловскую овощную лавку Оттери Сент Кэтчпол.

— Джинни, можешь взять хлеб и молоко, пока я пойду набирать овощи?

— Да, мама, — она подошла к задней части магазина и осмотрела несколько булок хлеба, прежде чем взять одну из них и положить в плетёную корзину, свисавшую с её руки.

Джинни подняла глаза.

Джон Поттер стоял в дальнем конце лавки и рассматривал джем.

Странно, что он здесь делает?

В последние несколько недель её чувства к Джону менялись семь раз на дню, и в данный момент она не хотела с ним разговаривать.

Джон взял банку и, поворачивая за угол, повернулся к ней другим боком.

Джинни ахнула. У него на лбу был воспалённый шрам в форме молнии!

— Гарри?

Она подбежала к концу прохода и забежала за угол.

Проход был пуст.

* * *

Джинни стояла в месте, которое, похоже, было Большим залом Хогвартса. Сотни одетых в чёрное студентов стояли рядами. Они все выглядели серьёзными. Некоторые плакали.

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы отдать последнюю дань памяти Джиневре Молли Уизли, молодой ведьме, которую смерть забрала у нас задолго до предназначенного срока.

ЧТО?!

— Джинни было достойной дочерью своей семьи. Мы вряд ли ещё увидим столь выдающийся пример храбрости и мужества в такие юные годы.

Нет! Нет! Нет!

Она подбежала к передней части зала и в ужасе уставилась на портрет, стоящий около гроба в окружении цветов. Слова звучали у неё в ушах, но она не понимала их. Гроб и портрет заполнили весь её мир, заморозили кровь, сжали сердце, уничтожая всё, что казалось честным и справедливым в мире. Её образ, выглядящий всего на несколько лет старше, радостно улыбался в объятиях Джона Поттера.

Она оглядела зал в поисках лица Джона, но не смогла найти его.

Подождите. Там. В доме Слизерина? Нет, это был не Джон. В одиночестве — окружающие держались от него подальше, словно от прокажённого, — стоял Гарри, характерный шрам был у всех на виду.

Она снова повернулась, чтобы посмотреть на гроб, и, несмотря на то, что это было сном, её колени подкосились.

Что случилось? Таково было будущее? Она должна была умереть?

Сон продолжал длиться и длиться. Десять минут? Тридцать минут? Она не обращала внимания. Она не могла думать.

Затем её мир вновь погрузился во мрак.

…

И проявился несколько мгновений спустя.

Джинни смотрела, как Сами-Знаете-Кто воскресает на кладбище.

Она видела, как Джон пытался и не смог победить Сами-Знаете-Кого на дуэли в атриуме Министерства магии.

Она наблюдала, как Рона и ведьму с пышной гривой каштановых волос пытал Сами-Знаете-Кто в громадном маноре. Их крики ужаса и боли ввинчивались в мозг Джинни.

Она вновь начала дрожать, она больше не могла это выносить, она просто хотела уйти. Выпустите! Выпустите меня! Пожалуйста!

«Не волнуйся. Ты в порядке. Ты в безопасности. Ты в безопасности».

Дрожь прекратилась, дыхание замедлилось.

Это был всего лишь сон. Он не мог причинить ей боль. Этого ещё не произошло.

Она наблюдала, как повзрослевшая Луна Лавгуд закрывает собой Джона от убийственного проклятия.

Она смотрела, как Джон идёт к Сами-Знаете-Кому в лесу с таким видом, словно он гуляет в саду.

— Вперёд, — говорил он. — Смерть не допустит твоей победы. Я уничтожу тебя.

— Авада Кедавра.

Она наблюдала, как сотни ведьм и волшебников были брошены в лагеря, вырваны из их семей; матери оторваны от дочерей, мужья от жён, братья от сестёр и казнены в массовых гекатомбах или же порабощены, вынуждены служить домашней прислугой, подчиняясь каждой извращённой прихоти нового господина.

Она наблюдала за всем этим на грани паники, но каждый раз, когда Джинни думала, что не может больше терпеть, спокойствие наполняло её тело.

Её мир снова погрузился во тьму…

…

Когда тьма развеялась, она обнаружила себя стоящей в тюремной камере. Куча грязных тряпок валялась в углу.

Ничего не происходило.

По крайней мере, здесь никого не убивали и не пытали.

Куча сдвинулась и оказалась в её воображении человеком. Человеком из кожи и костей, сальных волос и лохматой бороды.

Она рванулась вперёд, чтобы лучше его рассмотреть.

Человека со шрамом на лбу в виде молнии.

— Гарри? — прошептала она.

Ничего.

Внезапно дверь камеры распахнулась, вошли два охранника, схватили Гарри и поволокли его по коридору.

Сцена снова изменилась.

Она наблюдала, как Гарри бросают через жуткую Арку, а Сами-Знаете-Кто вопит от ужаса.

Следующая сцена.

В этот раз в комнате было тепло и уютно, как в старые добрые времена в доме зажиточного англосакса. Гарри разговаривал с мужчиной и женщиной. Они оба казались запредельно могущественными. Мужчина сжимал косу. Женщина держала в руках книгу.

Глаза Джинни расширились от шока, когда до неё дошёл смысл их разговора. Фразы накатывались на её сознание как приливные волны, заглушавшие все остальные мысли.

«Дамблдор объявил его Избранным, когда он был младенцем. Этот ребёнок не прилагал ни малейших усилий, чтобы заставить других прекратить так к нему относиться, даже когда ему стало ясно, что это вы тот, о ком говорится в пророчестве».

Шок.

«Он вообще-то не планировал, чтобы вы оставались в Азкабане так долго, как это получилось. Однако когда он умер, то больше не мог манипулировать событиями, а ваш брат ничего не сказал никому из тех, кто мог бы вмешаться».

Гнев.

«Он знал, что Джинни умрёт, и позволил этому случиться? Я думал, что эти двое полюбили друг друга еще за несколько лет до приезда в Хогвартс!»

Предательство.

«Ты должен спасти Джинни Уизли».

Надежда...

Картинка перед глазами появлялась и исчезала, слова перетекали в другие слова, как будто части разговора пропускались.

Вскоре Гарри вышвырнули назад через Арку, и всё вновь погрузилось во тьму.

 

На этот раз, когда мир снова стал существовать, Джинни стояла на скале, глядя на самое синее море, которое она когда-либо видела.

— Гарри! — Гарри, который выглядел ровесником Джона, стоял неподалеку от неё, любуясь набегающими волнами.

Она перебралась через каменную россыпь и встала рядом с ним, смотря и на него, и на то, что привлекло его внимание.

— Привет, Джинни.

Она вздрогнула. Её голова повернулась так быстро, что волосы хлестанули по лицу. Гарри смотрел ей прямо в глаза, прямо на неё. Сердце заколотилось.

— Ты же знаешь, что я не позволю этому случиться. Я собираюсь остановить это.

— Я… я…

— Что?

— Я не могу поверить, что они сделали всё это с тобой, — прошептала она.

Гарри невесело засмеялся.

— Полный отстой, правда?

Джинни кивнула.

Гарри снова посмотрел в море, как будто погрузился в глубокие раздумья.

 

— Как? — спросила Джинни.

— М-м-м?

— Как я умерла?

— Ты не слушала, когда произносили надгробную речь? — слегка удивился Гарри.

— Мне было... немного не до того.

— Это всё равно не имеет значения. Я уже говорил тебе, что я не позволю этому снова случиться.

— Мне хочется знать. Дать мне выслушать всё в прошлый раз не было для тебя проблемой.

Гарри вздохнул.

— Твою душу высосала одна из игрушек Cама-Знаешь-Кого. Она заставила тебя открыть Тайную комнату и большую часть твоего первого курса в Хогвартсе обладала твоим телом и нападала на студентов, управляя тысячелетним шестидесятифутовым василиском.

Она в ужасе смотрела на него.

— В том, чтобы медленно сходить с ума и превращаться в лорда Волдеморта, нет ни хрена забавного, и Джон мог в любое время его с легкостью остановить. Забрать объект у тебя и уничтожить — вот как он должен был поступить. Однако из-за его одержимости «сохранением последовательности исторических событий» он и приговорил тебя к целому году пыток.

Вновь воцарилась тишина.

В конце концов, Джинни спросила:

— Итак, что мы теперь будем делать?

Гарри поднял бровь.

— Мы?

Несмотря на все, через что она прошла, Джинни чувствовала себя отлично. На самом деле, она чувствовала себя свободной. Она, наконец, поняла, что с ней происходило в течение последних нескольких месяцев! Она теперь точно знала, что не теряла рассудка, что для послания ей снов была какая-то веская причина, и что Гарри, об условиях жизни которого она так сильно беспокоилась, к счастью, выглядел прекрасно.

Она лукаво усмехнулась ему.

— Да, мы. Я полагаю, ты потратил несколько месяцев на то, чтобы показать мне все эти ужасы, не просто для того, чтобы объявить себя моим героем?

Гарри ответил ей улыбкой.

— Насчёт этого ты полностью права. Я хочу тренировать тебя.

— Тренировать меня?

— К добру или к худу, но наши судьбы переплетены и предопределены силами, которые выше нашего разумения. И если ты, и ещё несколько таких же, как ты, собираетесь пройти со мной весь путь до самого конца, тогда всем вам нужно быть готовыми. Ко всему.

Она вспомнила, что только что видела. Смерть, ужас, страдания. Если это то, что мир приготовил для неё, тогда чёрт бы всё побрал, но она должна быть готова ко всему! Она кивнула.

— Хорошо.

— Великолепно. Встретимся в саду ровно через неделю, в середине ночи.

— Но защитные чары…

Ее мир погрузился во тьму.

* * *

Джинни нервно вышагивала взад и вперёд. Полумесяц освещал фруктовый сад.

Несмотря на то весёлое, шутливое настроение, которое она продемонстрировала Гарри, правда состояла в том, что в тот момент у неё просто был адреналиновый отходняк. После пробуждения от сна той ночью ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы не рухнуть в обморок. Чудовищность того, что она увидела, тяжким грузом давила на неё.

Всю эту адскую неделю ей помогала держаться лишь мысль о реальной встрече с Гарри, настоящим Мальчиком-Который-Выжил. Гарри куда больше походил на настоящего героя, которым должен был быть Мальчик-Который-Выжил. Героя из приключенческих книг.

Но как он собирался с ней встретиться? Джинни была уверена, что Гарри никогда не был прописан в списке доступа защитных чар Норы.

— Привет, Джинни.

От неожиданности та подпрыгнула.

— Гарри! — сказала она свирепым шёпотом. — Как ты сюда попал?

— Пойдем, я тебе покажу, — Гарри схватил её за руку и повёл в пространство между двумя деревьями на дальней стороне сада.

— И что ты думаешь? — спросил он.

— Гарри? Я что-то должна увидеть? Здесь нет ничего особенного.

Он усмехнулся.

— О да, хм… Секретный проход в Нору расположен между двумя самыми северными деревьями в саду.

Джинни обдумала его слова и была потрясена зрелищем, как прямо в земле возникает люк.

— Что это было? Как ты?.. — попыталась она задать сразу все интересующие её вопросы, теряясь от удивления.

— Это были чары Фиделиуса, — ответил ей Гарри, — они сохраняют тайну, и лишь её хранитель может раскрыть её другим. Их хранитель — я. Пошли, — он открыл люк и спустился по лестнице вниз.

Джинни помедлила, а потом последовала за ним.

— Но откуда взялся потайной ход? — спросила она по дороге, — я никогда раньше его не видела.

— Я его и построил, — начал объяснять ей Гарри. — Существуют методы обхода прочных, взаимно пересекающихся чар, защищающих Нору, но прорваться сквозь них так, чтобы никто этого в тот же момент не заметил, можно двумя способами: или спустя несколько часов подготовки осуществить одноразовое проникновение, или создать постоянный проход, но оставить при этом столько следов, что любой опытный маг их обнаружит. Создание же подземного прохода, скрытого Фиделиусом, позволяет обеспечить постоянную возможность проникновения на территорию Норы и выхода из неё. При этом использовать его может лишь хранитель тайны и тот, с кем он ей поделится, то есть ты. Так, вот мы и пришли, — он остановился в маленьком гроте, выдолбленной в земле.

Джинни увидела рунные камни, выстроенные рядами вдоль стен, пола и потолка. Они шли по возвышающемуся над полом деревянному помосту.

— Рунные камни обманывают систему чар, заставляя её считать, что они следующие якоря в этой системе и что она закрыта и прочна, хотя на самом деле в ней появилась дыра, — продолжил Гарри, — это называется подменой данных. Часто такой метод бесполезен, потому что большинство охранных систем включают в себя не только защиту периметра, но и полный пространственный контроль; большинство, но не Нора.

Джинни прикусила губу. Она даже не хотела представлять, в какие неприятности попадёт, если её родители узнают об этом.

— И только мы можем его использовать?

— Да. Только ты и я. Пошли.

Они ещё немного прошли по лазу и вылезли из другого люка. Джинни огляделась и увидела, что они очутились посреди маленькой рощицы.

— Эй, я знаю, где мы находимся. Мы здесь и будем тренироваться?

— Нет, у нас впереди ещё короткий перелёт, — Гарри полез в карман и что-то вытащил. — Вот, — сказал он, подавая ей что-то, похожее на крошечную метлу. — Активационная фраза: «Потрясающая метла Гарри».

Джинни осмотрела крошечную метлу и улыбнулась. Она была похожа на Нимбус-1700. На такой топовой метле она летала один раз в жизни, две минуты. Джон позволил ей воспользоваться своей метлой в день её рождения, но Рон начал злобно зыркать на своего друга, и тот попросил её обратно.

— Давай, скажи это, — призвал её Гарри.

— Потрясающая метла Гарри.

Крошечная игрушка увеличилась до полного размера нормальной метлы для взрослых, и Джинни с радостным смехом перекинула ногу через древко.

— Держись крепче.

Она посмотрела на него. Гарри достал палочку и дотронулся до её головы. Ощущение было, как будто на ней разбили яйцо.

— Что это?

— Маскировка. Мы сольёмся с фоном, что в ночном небе сделает нас почти невидимыми.

— Ого... Ох... Гарри, а откуда у тебя палочка?

— Позже, — сказал он, вытаскивая собственную метлу.

Они оба рванулись в небо, Гарри иногда направлял её голосом. Полёт в состоянии полной невидимости одновременно был и захватывающим, и тревожным. Она чувствовала себя птицей, парящей и делающей виражи на невероятной метле, но в то же время она не знала точно, где находится Гарри, и в результате ей всё время казалось, что она вот-вот в него врежется.

После двадцати минут самого захватывающего полёта, который у неё когда-либо был, они приземлились на поляне в глубине леса. С одной стороны брызгал пеной небольшой водопад.

На её глазах из пустоты проявился Гарри, который снял с неё маскировку. Затем он начал размахивать палочкой, заставив появиться из ниоткуда несколько источников голубого света. Они поплыли вверх, повисая на ближайших ветвях, отбрасывая мягкий синий свет на всё вокруг. Это было прекрасно.

— Магглоотталкивающие чары, — бросил он в качестве объяснения. — Итак, тебе нравится?

— Тут очень мило. Было бы неплохо устроить здесь днём пикник, — она подошла к ручью, присела на корточки и окунула руку, поверяя воду. — Так, а чему ты собираешься меня учить?

— На какой стадии находятся твои занятия по окклюменции?

Она встала и размяла ноги.

— Что такое окклюменция?

Гарри похоже удивился, и сильно. Это был первый раз, когда она видела его настолько поражённым.

— О, вау... Это... На самом деле это многое объясняет.

— Объясняет что? — спросила она, начиная раздражаться. — Что такое окклюменция?

— Это ментальная магия. Все чистокровные рода, с которыми я пересекался, учат своих детей окклюменции, потому что без неё любой, умеющий производить легилименцию, сможет вытащить родовые тайны прямо из твоей головы... Или любой другой секрет, если уж на то пошло. Окклюменция также даёт всем её изучающим улучшение памяти, способности сконцентрировать свое мышление и ускорение темпов обучения различным навыкам.

Когда то, на что намекал Гарри, дошло до Джинни, она задохнулась от ужаса. Она никогда не слышала, чтобы её родители даже упоминали о необходимости таких занятий и с ней, и с её братьями.

— Ты имеешь в виду, что есть люди, которые читают наши мысли?

— Ну... Возможно у тебя есть небольшое преимущество. Большинство магов будут предполагать, что твоя семья, как и прочие чистокровные семьи, учит своих детей окклюменции, и поэтому даже не будут пытаться считать тебя. Считается большим публичным позором быть пойманным при попытке лелигименции того, чья защита способна сигнализировать о попытке вторжения. Но вот те, кто знает, что твоя семья не практикует этого…

— Почему использование легилименции не объявлено вне закона?

— Потому что все благородные рода и большинство чистокровных изучают окклюменцию, а вот магглорожденные и определённая часть полукровок — нет. Они либо не знают о ней, либо не умеют, либо решают, что она не стоит их времени. Это даёт благородным родам и чистокровным огромное преимущество над всеми остальными, а поскольку они в основном и контролируют законотворчество, так почему они должны объявлять то, что им выгодно, вне закона?

Джинни подумала об этом. Это имело смысл. Это было неправильно, но имело смысл.

— Итак, мне нужно её изучать?

— Да.

— Сколько времени это займёт?

— Обычно это занимает годы, но у меня есть метод, который сократит этот срок до нескольких месяцев.

Джинни воспрянула духом.

— Ты серьёзно? О, слава Мерлину. Я уж подумала, что очень сильно от всех отстала.

— Как только мы пройдём средний уровень в окклюменции, мы перейдём на беспалочковую магию.

— Что? Я думала, что только самые могущественные волшебники могут творить магию без волшебных палочек?

— Это неправда. Просто необходимо сочетание специализированной формы окклюменции, изучением которой большинство практикующих магов себя не утруждают, и времени, достаточного для того, чтобы понять, как каждое заклинание, которое ты хочешь научиться исполнять, проходит сквозь твоё тело, а не через костыль под названием волшебная палочка.

Джинни расплылась в улыбке. Это было потрясающе. Вот именно так она и воображала себе дружбу с Мальчиком-Который-Выжил.

— А потом?

— На данный момент этого будет достаточно. Мы также будем практиковаться в дуэльном мастерстве, но это просто дальнейшее совершенствование наших навыков в беспалочковой магии.

— Окей, — в её глазах читалась решимость, — когда мы приступим к работе?

— Прямо сейчас.

* * *

Джинни кружилась в безмолвном танце по их тайной тренировочной площадке, позволяя ощущению незамутнённого счастья, подобно наводнению, затопить весь разум и смыть все барьеры. Она добилась своего. Гарри только что провёл полчаса, тестируя и проверяя её ментальную защиту, и объявил пригодной для схватки!

— Да, да, — Гарри ухмыльнулся перевозбуждённой девчонке, которая прыгнула в ручей и забрызгала его ледяной водой, — ты счастлива, я это уже понял.

— Гарри, ты понятия не имеешь, каково это. Первый раз в жизни я научилась тому, что не умеет делать ни один из моих братьев. Когда мама раньше орала на меня, я чувствовала, как будто её крик вбивает меня в землю. Мне просто хотелось превратиться в пыль и развеяться. Теперь я чувствую, что с легкостью смогу это пережить. Это потрясающе! — она выпрыгнула из ручья и обняла Гарри. — Спасибо тебе.

Гарри обнял её в ответ и улыбнулся.

— Что же, осталось сделать только одно.

Она посмотрела на него.

— Ч… Что?

— Закрой глаза.

До неё вдруг дошло, насколько близко друг к другу они стояли. Она заколебалась на мгновение, но закрыла глаза. Он же не собирается... Не так ли? Он не?..

Она почувствовала, что руки Гарри тянутся к её шее и отбрасывают волосы, прежде чем отступить. Что-то скользнуло по коже верхней части груди.

— Ты готова. В этом больше нет необходимости.

Она открыла глаза. Гарри держал в руке серебряную цепочку с прикреплённой к ней подвеской, инкрустированную знаком молнии.

Она была озадачена.

— Я не помню, что надевала это.

— Восемь последних месяцев этот артефакт защищал твой разум. Кроме того, он позволял мне посылать те сны, с которых всё началось. Теперь у тебя есть собственный окклюментивный щит, и оберег тебе больше не нужен.

Джинни закусила губу. В её душе бушевал конфликт эмоций, не последним из которых было разочарование от того, чего он не сделал. Она понимала, что должна испытывать злость и негодование на то, что, оказывается, больше полугода носила магический артефакт, который оказывал на неё ментальное воздействие, но, с другой стороны, она не могла отрицать, что всё к лучшему. Гарри знал, что делает, верно? Она верит ему, не так ли?

Джинни подумала о воспоминаниях о будущем, о разговоре с Судьбой и Смертью, о самоубийстве Джона под прицелом палочки Сами-Знаете-Кого, Джона, думавшего, что смерть даст ему третий шанс, о речах над её гробом...

Да! Да, она верит Гарри!

* * *

— Гарри? — Джинни сидела, скрестив ноги, на траве их секретной тренировочной площадки.

Она пыталась почувствовать, как магия течёт сквозь неё, фокусируя намерение на создании Люмоса в ладони. Прошло несколько недель с тех пор как Гарри посчитал её уровень владения окклюменцией достаточным, чтобы перейти к следующему шагу.

— Да, Джинни?

— Мы можем поговорить?

— Конечно.

— Это насчёт Джона.

Гарри заметно напрягся.

— О… И?

— Я... Я... — заколебалась Джинни, прежде чем решительно броситься вперёд. — В течение нескольких месяцев я думала, что я преодолела свои чувства к нему. Я имею в виду, что он же сделал все эти мерзкие вещи, или сделает их, но в последние несколько недель я не могла стряхнуть с себя то, что испытывала к нему раньше. Думаю, я просто не могу связать мальчика, которым он сейчас является, с тем Джоном, который провалил всё то, что должен был совершить, и тем, кто сделал это со мной.

Гарри выглядел задумчивым.

— Я по-прежнему хочу продолжать наши тренировки, — быстро добавила она, — я просто разрываюсь между тем, что я чувствую к Джону, — её голос опустился до едва слышимого уровня, — и тем, что я чувствую к тебе, — она слегка покраснела.

— Ты хочешь, чтобы он тебе нравился?

— Нет! — она покачала головой так резко, что копна рыжих волос распласталась по воздуху.

Гарри снова задумался.

— Секундочку, — он встал и исчез с хлопком.

Она стала ждать.

Пять минут спустя Гарри вернулся с очередным хлопком. Он держал пузырёк с кристально чистой фиолетовой жидкостью.

— Это зелье, которое раскрывает выпившему все худшие черты и привычки человека, — объяснил он, — невероятно трудно продолжать любить его после однократного приёма. Эффект длится всего несколько дней, но даже когда магия уходит, в памяти и дальше остаётся всё плохое.

Гарри передал ей зелье. Она неуверенно уставилась на него. Она не знала, чего ожидала, когда заговорила об этом с Гарри, но явно не этого.

— Как ты так быстро его приготовил?

— У меня среди прочих лежат и его волосы.

— Откуда у тебя его волосы?

Гарри усмехнулся.

— Тебе явно лучше об этом не знать.

Джинни пристально разглядывала прозрачную фиолетовую жидкость, перекатывавшуюся туда-сюда во флакончике. Она нервно прикусила губу.

Ей на самом деле нужно это сделать? Ей не нравились чувства, которые она испытывала к Джону, но эти чувства были её собственными. Должна ли она выбрать ненависть к нему? Решить, что он больше не является частью её будущего и навсегда отгородиться от него?

Она подняла взгляд на Гарри, который сидел, вытянув ноги вперёд и демонстративно отвернувшись от нее, и любовался водопадом. Послание было кристально ясным. Это должно стать её собственным решением. Её руки дрожали. Весь мир сжался до крошечной стеклянной колбы в руках.

Она покрутила стекляшку между большим и указательным пальцами и заставила себя вспомнить все те времена, когда Джон не вступался за неё.

Она вынула пробку.

Она выпила.

* * *

Джон Поттер вышел из камина Норы и огляделся. Джинни рядом не было. В течение нескольких последних месяцев они сильно отдалились друг от друга, и только сейчас он понял, как скучает по тем временам, когда она всё время ошивалась рядом. Говоря откровенно, он мало что делал для неё, просто не видел необходимости, ведь она всё равно никогда не оставляла его одного.

Он спросил отца, что же ему делать, и ответ оказался весьма познавательным.

— Сынок, — сказал Джеймс Поттер, — девушки ждут, что ты будешь ухаживать за ними. Если ты этого не делаешь, то, в конце концов — неважно, насколько они влюблены в тебя, — они махнут на тебя рукой. Я шесть лет увивался вокруг твоей матери, прежде чем она, наконец, согласилась встречаться со мной.

— Но я не хочу встречаться с ней, мне просто нравится когда она рядом.

— Да, да, можешь и дальше продолжать так себе говорить, сынок. Просто признай это. Мужчины рода Поттер не способны устоять перед рыжеволосыми красотками.

Обмен парой фраз с миссис Уизли подтвердил, что Джинни не было в доме.

— Джон, дорогой мой, поищи её в саду, она в последнее время проводит там много времени.

Джон шёл по тропинке к фруктовому саду. Может, Джинни захочет полетать на его метле. Это, безусловно, сработает. Джинни, похоже, нравилось летать, даже если ей не часто удавалось этим позаниматься.

Он достиг края сада и увидел её сидящей под деревом и... Тренирующейся в окклюменции? Что за ерунда?

— Джин! Джин!

Джинни подняла голову, и его мир разлетелся на осколки.

Ненависть.

Не может быть, чтобы в человеческих глазах вмещалось столько ненависти. Такой злобы. И из этих шоколадно-коричневых прожекторов на него било ослепляющее отторжение.

— Джи... Джин? — у него перехватило дыхание. — Что случилось?

Джинни встала и ушла, ничего не сказав, не ответив ему ничем, кроме сияющего отвращением, пронзающего насквозь взгляда.

Он почувствовал, что сейчас заплачет. Слёзы подступали к глазам, а дыхание начало учащаться. Что же он такого натворил?

* * *

Джинни почувствовала, как её магия прокатывается сквозь неё, как она бурлит в крови и нервах, как вливается в кончики пальцев, и наблюдала, как жалящее заклятие вылетает в направлении цели, которая палочкой мгновенно отбивает заклинание прочь.

— У меня получилось! — она вскочила и прыгнула Гарри на шею, вынудив закружить её в объятиях, чтобы не потерять равновесия.

— Молодец, — Гарри улыбнулся, — продолжай в том же духе, и с таким темпом мы скоро перейдём к учебным дуэлям. Похоже, мне надо начать планировать твоё знакомство с твоим спарринг-партнёром.

У Джинни вытянулось лицо. Она уставилась вниз, на кончики своих туфель.

— Спарринг-партнёр? Я думала, мы собирались…

— О! Конечно, мы тоже будем этим заниматься, — Гарри заставил её взглянуть ему в лицо и улыбнулся, — но ты застрянешь здесь на целый год, пока я буду в Шотландии, и я не хочу, чтобы ты кисла в одиночестве. Я тренирую ещё нескольких магов, так что мы не столкнёмся с тяжёлым будущим в одиночку. Нас будет много, тех, на кого можно положиться.

Не в одиночку. Звучит неплохо.

— О, это напомнило мне кое о чём, — сказал он, щёлкнув пальцами, и полез в карман, — у меня для тебя кое-что есть. Так как ты только что освоила своё первое беспалочковое заклинание, то я думаю, ты заслужила награду.

Она взяла предмет и внимательно рассмотрела его. Это было кольцо, но, к сожалению, явно не то самое кольцо. Оно было серебряным, с инкрустациями в виде молний. Она приподняла одну бровь.

— Я даю их тем, кто знает все три моих секрета. Они невидимы для всех, кроме тех, кто носит такие. Они также привязаны к душе владельца, и в них заложено большинство свойств и бонусов, что и в прочих драгоценностях подобного класса.

Джинни дотронулась до кольца. Это был подарок от Гарри.

— Оно ведь не заставит меня видеть странные сны, правда? — спросила она, оглаживая чувствительными кончиками пальцев выгравированные молнии.

— Нет, никаких снов, — покачал головой Гарри, — хотя у них есть несколько интересных функций. Они могут посылать очень простые сообщения друг другу, используя вибрацию, и они делают владельцев невосприимчивыми к чарам принуждения. Это единственный иммунитет, который мне удалось в них встроить. Клянусь, Мерлин был чёртовым гением, когда создавал кольца глав благородных домов.

— Ты пытался повторить кольца глав благородных домов? Да, амбиций тебе не занимать!

— Так это же главная черта моего рода, — усмехнулся он.

— Да, это правда, — Джинни слегка задумалась. — Знаешь, если бы ты год назад сказал мне, что я поступлю на Слизерин, я бы ответила, что ты псих, и послала бы подальше.

— Как мы изменились, м-м-м?

— Ага!

— Как поживает мой брат?

Джинни мгновенно нахмурилась.

— До сих пор ноет, что его любимая безо всякой причины его возненавидела. С тех пор, как эффект того зелья прекратился, он стал до отвращения приставучим. На днях моя семья даже пыталась соединить нас в узах дружбы и любви.

Гарри покоробило.

— Бьюсь об заклад, у них ничего не вышло.

— Они всё время пытаются сказать мне, что я веду себя неразумно, что мы выглядели так мило вместе. Мама мне этими нравоучениями уже весь мозг проела, — возмущённо кипятилась Джинни; казалось, из ушей у неё вот-вот пойдёт пар.

На мгновение в воздухе повисла тишина.

— Итак, ты собираешься надеть кольцо?

Она встряхнулась от мрачных воспоминаний.

— Конечно, на какой палец?

— Мизинец твоей правой руки. Так удобнее его проявлять, когда тебе жмут или целуют руку.

— Итак, это своего рода секретный клуб.

— В некотором смысле, — кивнул Гарри.

— Прикольно, — улыбнулась она, ещё немного повертев украшение.

Она надела кольцо на мизинец и почувствовала, как её магия принимает его. В её жизни это был первый раз, когда она надела магическое кольцо-артефакт. На мгновение она позволила себе помечтать, будто была настоящей чистокровной принцессой.

— Вернёмся к тренировкам? — спросил Поттер, когда Джинни вдоволь налюбовалась колечком.

Она просияла.

— Конечно, Гарри.

Конец главы — май 1990 года, за четыре месяца до «финального испытания» Гермионы.

---

1) Игра слов serious — серьезный, Sirius — Сириус

Вернуться к тексту

https://leadvone.com/dodging-prison-and-stealing-witches/chapter-eight-umm-im-the-champion-of-fate-and-death/

Январь 1990, два месяца после начала занятий с Джинни по окклюменции.

Гарри в образе малолетнего Лорда Слизерина, одетый в тяжёлую зимнюю мантию, сидел за уличным столиком кафе на Косой аллее. Он до последней крошки съел английский завтрак, обдумывая свои действия в отношении владельца самой инновационной газеты в стране, «Придиры», чей офис занимал верхний этаж здания в четырёх домах от него.

Когда он последний раз видел Луну Лавгуд в Хогвартсе, та выглядела нервным и запуганным ребёнком, однако в воспоминаниях Волдеморта она предстала одновременно и преданным Джону сторонником, и квалифицированным дуэлянтом. Она сражалась один на один с Яксли, выжила, а затем приняла на себя смертельное проклятие, предназначенное для его бездарного брата.

Очевидно, она являлась ценным активом. Луна и Александра будут идеальными спарринг-партнёрами для Джинни. Все трое дружили с самого детства.

Род Лавгудов был благородным, владел одной из ведущих британских газет и наконец, хоть и относился к Светлым, но балансировал на самой грани с Серыми. Игнорировать его было явно неразумно.

Поскольку Луна была наследницей благородного рода, то в общении с ней следовало соблюдать повышенную осторожность. Начиная обработку Джинни, Гарри знал, что если всё полетит к дракклам, то можно будет стереть ей память и начать всё сначала. Если бы Джинни была благородной, то он никогда не осмелился использовать зачарованное «внушением» ожерелье, создающее лазейку в её мозг. Родовые кольца благородных домов делали такую тактику просто невозможной.

Ему придется строить свою дружбу с наследницей рода Лавгуд без использования подобной тактики, и впереди на шкале времени маячила более чем очевидная точка, когда он мог бы начать по-настоящему прочные отношения. За год до поступления Луны в Хогвартс, Пандора Лавгуд, её мать, погибла в результате несчастного случая, разрабатывая экспериментальное заклинание. Этот самый несчастный случай был предсказуемым и предотвратимым. Отвести смертельную угрозу от Леди Лавгуд, и из Луны можно будет лепить, что угодно!

Но это событие произойдёт меньше чем за шесть месяцев до начала его обучения в Хогвартсе — критически малый срок на то, чтобы и подружиться, и обучить её. Он даже не был уверен, что события прошлого повторятся. Ему нужно как-то начать отношения раньше, но хоть он и прикидывал варианты уже несколько недель, ни один из пришедших на ум ему не нравился.

Он поднял стакан с апельсиновым соком до уровня подбородка и поймал губами соломинку.

— Привет.

Рассеянно смотрящий в сторону здания «Придиры» Гарри повернул голову в сторону голоса, крайне удивился, моргнул и взглянул снова. Он обнаружил, что смотрит прямо в серебристо-серые глаза Луны Лавгуд.

— Хочешь быть моим другом? У меня не так много друзей. — звонко сказала она, не мигая, смотря на него.

Ни хрена себе! Его голосовые связки заработали под управлением аварийного автопилота, пока мозг выдал неустранимую ошибку и отключился.

— Да, я хотел бы быть твоим другом.

— Ура, — Луна воздела руки вверх, скользнула к нему и крепко обняла. Затем отстранилась, — как тебя зовут?

— Гарри.

— Я Луна. Ты знаешь, что ты окружён швырнорезными жучками-каракулями?

— Ты знаешь, я понятия об этом не имел, — ответил он, всё ещё ошеломлённый.

Его мозг начал перезагружаться. «И это Луна Лавгуд? Хогвартс, должно быть, действительно хорошенько её потрепал».

— А что такое швырнорезные жучки-каракули?

Маленькая блондинка улыбнулась.

— Это разновидность летающих жуков, которые охотятся на Нарглов. Они очень быстро размножаются в обстановке, где магический фон достаточен для их жизнеобеспечения.

— И они бестелесны, невидимы и совершенно незаметны?

Луна нахмурилась.

— Я же их вижу, — с нажимом сказала она.

— Я тебе верю, — мягко ответил Гарри.

Лицо Луны вновь расцвело солнечной улыбкой, заставляя улыбнуться в ответ.

На секунду взгляд Поттера скользнул по её одежде: на ней была зелёная, струящаяся, современная открытая мантия с летним белым платьем под ней. Это было странное сочетание, Луна выглядела как белый цветок, окружённый длинными зелёными листьями. Должно быть, ей довольно прохладно. Он задумался на мгновение.

— Сколько их в данный момент вокруг меня?

Она посчитала.

— Четырнадцать.

Гарри открыл блокнот и сделал пометку. Само собой разумеется, что если эти, возможно, несуществующие жуки впитывают магию и размножаются, то их количество должно характеризовать несущую способность окружающей среды. Если у него сейчас их четырнадцать, и это число изменится, то это может что-то обозначать? Что? Может, увеличение магической силы? Это, конечно, был не лучший способ количественно оценить магическую силу, но если Луна могла их видеть, то способ казался лёгким и, самое главное, измерения могли быть произведены без ведома субъекта.

— Луна, а у тебя сколько этих швырнорезных жучков-каракулей?

— О нет, Гарри, они встречаются у очень немногих волшебников, — серьёзно сообщила она.

Блин, вычёркиваем идею. Он захлопнул блокнот.

— Хочешь немного пирога? — предложил он.

— У них есть пудинг?

— Я уверен, что у них есть пудинг.

Луна хлопнула в ладоши, один раз.

— Обожаю пудинг.

Гарри улыбнулся. «Иногда, — подумал он, — судьба бывает такой милой».

* * *

«А порой, — думал Гарри, — судьба оказывается настоящей сукой».

Он прятался за кустарником в небольшом парке напротив линии серых лондонских особняков и в очередной раз обновил чары, отталкивающие капли дождя. Всё кругом давило на него. Небо потемнело, здания были серыми, а земля чавкала и хлюпала под сапогами из драконьей кожи. Как же было хорошо, что он уже выполнил ритуал, давший ему почти идеальное зрение и слух, в противном случае, у него были бы серьёзные проблемы с очками.

Гриммо, 12 горделиво стоял, насмехаясь над ним. Так близко, но с активированными вокруг него древними защитными чарами военного стандарта, право, проще было добраться до Луны.

Уизли жмотились, когда строили систему защитных чар вокруг Норы. Кодированные чары антипортключ, кодированные антиаппарационные чары, кодированные чары на вход и выход, магглоотталкивающие чары и самый простой магический щит. Вот и всё. У них даже не было чар, распознающих анимагов. Блэки, напротив, полагали, что даже самая сильная доступная защита недостаточно эффективна. Они развернули всё, за исключением Фиделиуса, и незаметно пройти сквозь их защиту было просто невозможно.

Использование магии разума напрямую тоже не сработает. Александра Блэк определённо носила кольцо благородного рода. Единственный способ добраться до неё — это выманить наружу. Но как? Её отец прекратил бы поддерживать любые отношения с Нейтралами, если бы не надеялся, что сможет убедить хотя бы одного из них перейти на сторону Света.

Джинни сказала, что её дружба с Алекс ухудшилась с тех пор, как та начала интересоваться тёмной магией, а Джинни стала фанаткой Джона Поттера, символа Света. Алекс никогда не покидала дом через входную дверь, всегда только через камин.

Что бы он ни надумал сделать, проку от того, что он стоит в грязи под пытающимися изо всех сил утопить его небесами, однозначно не было. И Гарри аппарировал прочь с хлопком, оставляя позади себя в земле два отпечатка ног, которые быстро заполнились мутной водой.

* * *

Гарри изучал взглядом стоящее перед ним здание в форме ладьи. Этим днём оно выглядело куда более мирно, чем тогда, когда было окружено Пожирателями Смерти и плавилось в пекле адского пламени.

— Посмотри сюда, Гарри. Это наши кусты слив-цеппелинов.

Луна танцевала, как фея из старых историй, вокруг волшебных и обычных растений, заполонивших сады рядом с их холмами. Не хватало только цветов в волосах и когтей, достаточно острых, чтобы выдрать кому-то кишки.

— Интересные растения. Сомневаюсь, что раньше их видел. У них есть магические свойства?

— Их плоды улучшают способности признавать экстраординарное, — радостно сказала она.

— Ты серьёзно? — с сомнением спросил Поттер.

Луна остановилась у одного из кустов.

— Похоже, для тебя проблема поверить в это, — она сорвала одну из слив с куста и протянула ему. — Не хочешь ли попробовать?

— О... Я верю тебе. Эм-м... могу я взять его и съесть позже?

— Это, наверное, хорошая идея, Гарри. Они ядовиты, если их правильно не приготовить перед тем, как есть, — будничным тоном сообщила Луна.

Он прокашлялся и посмотрел на фрукт, который только что получил от неё, задаваясь вопросом, сказала бы она ему это до того, как он начал есть. У него в сумке был безоар, однако отравление явно не входило в его распорядок дня. Он осторожно уложил фрукт в сумку.

— Спасибо, Луна. А ты сама их пробовала?

— О да.

Он усмехнулся. Растение, которое делает тебя более доверчивым, определённо для чего-нибудь пригодится, особенно если кольца благородных родов не блокируют его эффект.

— Гарри, только что рядом с твоей головой появился Наргл.

— А?

— Оппа, и его сразу сожрал швырнорезный жучок-каракуль, — она улыбнулась своей мечтательной улыбкой, — они и на самом деле очень полезны.

Гарри потряс головой. Да уж, разговаривать с Луной было то ещё испытание. Он годами торчал в голове Волдеморта, но общество Луны было просто сюрреалистичным.

— Мы ведь пойдём смотреть и тот сад, что позади дома?

Луна засияла улыбкой:

— Конечно, Гарри.

* * *

Гарри преследовал свою добычу по Косой аллее, как лев преследует антилопу. Намеченная им жертва провела несколько минут перед витриной в магазине товаров для квиддича, затем ещё минут десять поедала мороженое в кафе Флориана Фортескью, прежде чем наконец-то переступить порог «Флориш & Блоттс».

Никем не замеченный, он проскользнул сквозь ряды книжных шкафов, ни на секунду не спуская глаз с длинных чёрных волос, эффектно взметающихся на поворотах. Их обладательница явно искала что-то конкретное. Что-то такое, за покупку чего могли прилететь серьёзные неприятности от отца. Иначе, почему бы она ходила здесь одна?

И вот, наконец, девочка остановилась и принялась рассматривать одну из книг. С расстояния в два книжных шкафа ему удалось опознать громадный том нового издания Сборника по ЗОТИ от Ромуло Хетчера. Она зажала его подмышкой, подошла к прилавку, высоко задрав голову, и начала громко спорить с продавцом, который отказался продать ей книгу, предназначенную только для совершеннолетних.

В конце концов расстроенная девочка сдалась и вышла из магазина, кипя от негодования.

Возможность.

Он выпил старящее зелье, появился возле прилавка, купил оставленную девочкой книгу, заработав удивлённый взгляд продавца, и вышел из магазина, накинув на голову капюшон, чтобы скрыть своё лицо.

Он долго ждал подходящего момента, чтобы подсунуть Александре Блэк частное приглашение на мероприятие у Гринграссов. И вот сейчас момент настал! Он вытащил из сумки небольшой конверт и засунул его за обложку книги. Быстро шагая, он вскоре догнал наследницу рода Блэк, проходившую мимо лавки старьёвщика.

— Наследница Блэк.

Она заколебалась, прежде чем повернуться. Вся её фигура выражала вину.

— Держи, — он передал книгу, которую она взяла в ошеломлённом молчании, — в следующий раз используй вот такое средство, — он покачал ещё одной колбой с зельем старения, прежде чем повернуться и уйти.

— Подождите! — он услышал, как Александра зовёт его. — Кто вы?

Он аппарировал с хлопком.

* * *

Гарри был впечатлён.

Он сидел, скрестив ноги, напротив сидящей в такой же позе Луны.

— Луна, твои окклюменционные барьеры очень хороши! — его интонация выражала одобрение и удивление.

— Благодарю тебя, Гарри. Мама всегда настаивала, чтобы я работала с ними как можно усерднее.

— Ты когда-нибудь задумывалась о том, чтобы сделать следующий логический шаг и начать изучение беспалочковой магии? С уровнем, на котором ты сейчас находишься, это не должно быть слишком сложно.

— Но рядом со мной нет никого, кто мог бы научить меня беспалочковой магии, — она задумчиво приложила пальчик к губам. — Гарри, а ты сможешь научить меня беспалочковой магии?

— Я… да, — не сразу сориентировался он. — Да, Луна, я могу.

— Ура! Мне нравится быть твоим другом, Гарри.

Гарри сделал ещё одну ментальную зарубку в своём подсчёте сюрреалистических моментов с Луной Лавгуд.

— Мне тоже нравится быть твоим другом. С тобой вообще очень легко дружить, — и он действительно так и думал. Луна была так открыта и отзывчива. Возможно, пришло время сделать следующий шаг. — Луна, мне нужно тебе кое-что сказать.

— Что ты хочешь мне сказать, Гарри?

— На самом деле я так не выгляжу.

— О? И как же ты выглядишь в реальности?

— Примерно так, — он выпил антидот.

— Ты похож на Гарри Поттера.

— Да, я… Подожди-ка, что?

— Ну, очевидно, что ты похож на Джона Поттера, но у Джона Поттера нет этого шрама на лбу, так что единственный вариант — то, что ты выглядишь как Гарри Поттер.

— Но, подожди, ты знаешь о Гарри Поттере?

— Я знаю, что он милый мальчик, который научит меня беспалочковой магии.

— Я… Да, правильно. Именно этому. Думаю, можно начать заниматься.

Этот небольшой обмен мнениями был отмечен как минимум тремя зарубками.

* * *

Гарри в образе взрослого Лорда Слизерин, скрытый изумрудно-чёрной маской, стоял в большом бальном зале Гринграсс-манора, потягивая из бокала белое вино. Дафна в своём истинном облике стояла рядом с ним, отпивая из стакана тыквенной сок и сканируя зал на предмет чего-нибудь интересного. Вечеринка началась час назад, но один из самых ожидаемых гостей ещё не появился.

— Думаешь, она придёт? — зазвенел её голос.

— Она может прийти. Она явно способна выбраться из дома и попасть на Аллею. С другой стороны, её могли поймать, или она никогда не открывала книгу, или как наследница Блэк она может быть уже помолвлена, или, хотя я признаю, что это крайне маловероятное событие, она не захочет приходить.

Дафна весьма не по-девичьи фыркнула.

— Ведьма, пытающаяся изучать тёмные искусства, не пожелает посетить вечеринку, на которую её пригласил лично Лорд Слизерин? Я не представляю, как такое может сочетаться.

Гарри посмотрел сверху вниз на стоящую рядом с ним светловолосую девочку.

— Я тоже нахожу это маловероятным, но вспомни, как мы целенаправленно меняли у людей представление о сущности рода Слизерин. Это вполне могло оттолкнуть самых отмороженных сторонников превосходства чистокровных, и мы не знаем, насколько она промыла себе мозги тем, чем зачитывалась в библиотеке дома Блэк.

Дафни признала его точку зрения лёгким наклоном края стакана.

Внезапно камин вспыхнул зелёным, и из него вышла маленькая фигурка, одетая в элегантную чёрную мантию, украшенную кружевами, и чёрную маску а-ля Лорд Слизерин.

Гарри и Дафна наблюдали, как фигурка вручает церемониймейстеру приглашение, а затем обменивается с ним парой фраз. Мужчина кивнул, выпрямился и громко провозгласил:

— Мисс Инкогнито.

Гарри фыркнул. Дафна охренела до онемения.

— Обалдеть! Она явно хотела остаться незаметной… Да уж, кто-то, несомненно, читает слишком много исторических романов, — сказал он, когда каждая голова в зале повернулась к камину.

Оказавшись в центре всеобщего внимания, юная ведьма явственно поёжилась, но затем взяла себя в руки и подошла к столу с едой в противоположной от них с Дафной стороне комнаты.

Гул голосов собравшихся возобновился, и Дафна заговорила.

— Я предполагаю, что лорд Блэк не относился серьёзно к светской подготовке своей дочери. Спорим, все в зале к концу вечеринки узнают, что она наследница рода Блэк?

Гарри усмехнулся.

— Ты знаешь, что я не делаю заранее проигрышные ставки.

— Ты собираешься представиться сейчас?

— Нет. Дадим ей полчаса. Пусть немного попотеет. Она ни с кем не сможет завести нормальную беседу, когда никто не знает, кто она такая, разве что именно по вопросу разгадки этого паззла. Упс, я слишком рано сделал такой вывод.

Светловолосая девочка, ещё миниатюрнее, чем Дафна, но заключавшая в себя массу энергии, пронеслась по бальному полу в сторону «Мисс инкогнито» и теперь пыталась втянуть одетую в кружева ведьму в диалог, с бешеной скоростью засыпая её словами.

Дафна вздохнула.

— Ох, Тори.

Его улыбка стала шире.

— Ты любишь её.

— Да, но я бы хотела, чтобы...

— Эй, я бы не стал ничего в ней менять. Такой энтузиазм — настоящая редкость.

Наследницу рода Блэк уже энергично увлекали из бального зала в один из многочисленных аванзалов.

— Думаю, мне придётся пойти и представиться пораньше.

Дафна кивнула.

— Удачи, мой Лорд.

* * *

Пять минут спустя Гарри открыл дверь, через которую Астория утащила Александру, чтобы найти их обеих за тёплым общением. Наследница Блэк стояла, склонившись над богато украшенным обеденным столом. Когда Алекс увидела его, она резко выпрямилась и сразу же опустилась в реверансе.

— Мой Лорд Слизерин.

— Мисс Инкогнито. Хотя я уверен, что наша неподражаемая Астория уже сделала это, я хотел бы лично поприветствовать вас в Гринграсс-маноре. Астория, вы не оставите нас на минутку?

Астория хихикнула и тоже сделала реверанс.

— Да, мой Лорд Слизерин, — с лёгкой издёвкой пропела она и выскочила из комнаты.

Дверь захлопнулась.

Двое смотрели друг на друга. Оба в масках. Один высокий, выглядел уверенным в себе, другой — маленький и чопорный.

— Вы очень впечатляюще заявили о себе, мисс Блэк. Если вашей целью было не дать вашему отцу узнать о вашем посещении сего мероприятия, то возможно, это был не лучший способ.

— Ох. Знаете, было весьма нелегко попасть сюда, — она явно пыталась оправдаться, чего леди делать не полагалось, — мне пришлось подсыпать снотворное в печенье моего старика.

— Но тебе это удалось.

— Да, удалось. Спасибо, что купили мне книгу.

— Всегда пожалуйста.

— Что это за зелье, которое вы посоветовали мне использовать? Я не смогла его опознать.

— Зелье старения.

Она шлёпнула себя по маске в слегка театральном жесте огорчения.

— Конечно. И... — добавила слегка смущённым голосом. — Вы всегда носите с собой зелье старения?

— Почему вы интересуетесь тёмными искусствами, мисс Блэк?

Ей явно стало неуютно, и она переминалась с ноги на ногу.

— Ну, они действительно интересные.

— Вам не нужно притворяться, говоря со мной. Я знаю о темной магии больше, чем любой другой человек.

— Больше, чем содержится в библиотеке рода Блэк? — в её голосе прозвучала явная жажда знаний.

— Библиотека рода Блэк, без сомнения, хранит много тайн, которых я не знаю, но, в целом, да, гораздо больше, чем в ней.

— Поэтому вы пригласили меня сюда? Библиотека нашего рода?

— Нет. Меня гораздо больше интересуете вы, мисс Блэк.

— Я?

— Да, вы. В наши дни крайне редко бывает, чтобы молодая ведьма была одновременно и заинтересована в темных искусствах, и имела под рукой потенциал для развития себя в этой области. И я по-прежнему интересуюсь причинами.

— Я... Я не уверена, что мне удобно обсуждать это прямо сейчас.

— Всё нормально. Есть много причин, чтобы вступить на путь, по которому мы идём, и многие из них очень личные.

Она сделала жест признательности.

— Есть ещё одна вещь. Я бы хотел вас кое с кем познакомить.

— С кем?

Он подошёл к ближайшему мягкому креслу, сел и безмолвно пригласил Александру сесть напротив себя.

— Мисс Блэк, — начал он после того, как девушка с волосами цвета воронова крыла расположилась с удобством, — то, что я собираюсь вам рассказать, является строго охраняемой тайной. Если вы не умеете хранить секреты, советую вам это сказать, и мы расстанемся.

Она замерла на мгновение, прежде чем ответить.

— Нет, я умею хранить секреты. В прошлом месяце мне удалось защитить свои воспоминания от зондирования моего инструктора.

— Очень хорошо. Его зовут Гарри.

— ?..

— Он — изолированный от магического мира брат-близнец Джона Поттера.

— Что? У этой тряпки нет никакого брата! — вскрикнула она.

— Поттеры выбросили Гарри к маггловским родственникам Лили сразу после нападения Волдеморта. Я втайне воспитываю его уже довольно долгое время.

Он не мог видеть под маской, но был уверен, что её рот был разинут от удивления.

Она запыхтела.

— И вы хотите, чтобы я с ним познакомилась? Все Поттеры такие жалкие.

— Вы никогда не встречались с двоюродным дедушкой Гарри.

— Нет, не встречалась. А при чём тут он?

— Карлус Поттер был из тех людей, с которыми вам не хотелось бы связываться. Он был одним из немногих, кто почти победил Волдеморта во время его первого возвышения.

— Ты имел в виду, его единственного возвышение?

— Конечно.

— О.

— Гарри также будет всего на один курс старше тебя в Хогвартсе и, вероятно, тоже будет распределён в Слизерин.

— Окей. Я встречусь с ним.

— Отлично. Я надеюсь, что вы сможете вместе изучить много вещей. Вы увидите, что он очень компетентен.

— Я бы предпочла учиться у вас.

— К сожалению, сейчас это невозможно, но вы обнаружите, что Гарри более чем способен занять мое место.

Алекс не выглядела убеждённой, но это был максимум, которого он мог добиться в данный момент.

* * *

Гарри стоял на поляне у края обрамляющих Ладью садов и с уважением рассматривал Луну. Она только что преуспела в создании своего первого беспалочкового «Протего». Она быстро училась. До необходимого минимума ей оставалось освоить всего несколько заклинаний.

— Отлично сработано, Луна. Довольно скоро ты сможешь начать практиковаться в дуэлях с некоторыми из тех, кого я учил.

— Ура. Ещё больше друзей, — она приблизилась к нему и сжала в объятиях... Снова.

Оказалось, что Луне требуется даже больше объятий, чем Джинни. Учитывая, что Гарри провёл первые двадцать лет своей жизни без единого объятия, грех было жаловаться.

Он как раз отстранялся от неё, когда заметил, что они не одни. Мужчина и женщина стояли бок о бок на краю сада, наблюдая за ними. Прошло лишь немного времени после полудня. Луна не упоминала, что её родители будут сегодня дома.

— Э... Привет, — сказал он.

Луна обернулась, чтобы посмотреть, к кому он обращается.

— Здравствуйте, молодой человек, — сказал Ксенофилиус Лавгуд; его молодое лицо, обрамлённое светлыми волосами до плеч, явно свидетельствовало о том, что мужчина много путешествовал по диким местам, — надеюсь, ваши намерения по отношению к моей дочери благородны.

Гарри взглянул на девятилетнюю девочку перед собой и вновь оглянулся на мужчину. Лорд Лавгуд не выглядел разъярённым, скорее, просто любопытным.

— Да? — ответил он с сильной неуверенностью в голосе.

— Отлично, — продолжил довольный лорд, — тогда мы можем начать составлять контракт на помолвку.

У него со слухом всё в порядке? Он вправду услышал эту фразу? Он смирился с тем, что Луна немножко странная, но, оказывается, и её родители тоже? Леди Лавгуд не прилагала никаких усилий, чтобы опровергнуть слова своего мужа, и они не выглядели так, будто шутили. Лавгуды не были бедны. Они управляли второй по популярности газетой в стране и были благородными, на регулярной основе участвуя в характерной для Визенгамота политике, основанной на защите своей спины даже от ближайших друзей. Они были влиятельными людьми, а такие не принимают глупых решений, иначе быстро теряют свою значимость. Поэтому это предложение не было глупым. Но он не мог понять, какие у него причины.

Стоп.

— Лорд Лавгуд, я надеюсь, вы знаете, что я не Джон Поттер?

— Да, Гарри. Я знаю, что ты и есть Гарри.

— Просто Гарри?

— Луна ясно дала понять, что твоя фамилия, — Лавгуд изобразил пальцами кавычки, — супер-пупер секрет. Но боюсь, что увидев тебя, я начинаю подозревать о том, что легко могу догадаться, в чем суть этого секрета.

— Я не следующий по линии наследования титула лорда Поттера.

— Это вообще не проблема.

Всё происходящее явно не имело никакого смысла!

— У меня уже есть контракт на помолвку.

— Так это ещё лучше! Контракт на консорта позволит Луне продолжить линию Лавгуд.

Каждая клетка его мозга, занимающаяся политическими интригами, вопила в ужасе. Это было слишком просто! В жизни так не бывает! Не может быть, чтобы тебе так легко отдавали потрясающе ценные вещи. Он взглянул на Луну, которая стояла в стороне, сияя улыбкой с мощностью «Люмос Максима» в сторону своего отца.

— Лорд Лавгуд, для меня это большая честь. Хотя я не понимаю... Почему вы предложили мне Луну, ничего обо мне не зная?

— Я знаю, что ты проводишь с Луной занятия по беспалочковой магии — навыку, которым ты владеешь, несмотря на свой возраст.

«Так», — подумал он.

— Я знаю, что ты полностью независим и отвечаешь сам за себя, поскольку можешь свободно передвигаться без родительского контроля и согласия.

«Логично».

— Я знаю, что ты разбираешься в политике, исходя из задаваемых тобой вопросов.

Гарри в уме приподнял бровь, осознав, что это подтвердило в глазах его собеседника уже принятое решение.

— Я знаю, что другой род, причём достаточно традиционный, раз он использует контракты на помолвку, считает тебя настолько ценным, чтобы заключить с тобой один из них.

«Социальный статус, — подумал он, — но Лорд Лавгуд осознаёт, что не имеет понятия о политической принадлежности рода моей невесты».

— Я знаю, что ты можешь позволить себе исполнить свою часть обязательств по этому контракту, и что ты одет в мантию из шёлка акромантула и сапоги из драконьей кожи.

«Ищет дополнительное подтверждение правильности своего решения».

— Исходя из того, в какой позе ты стоишь и как разговариваешь с могущественным Лордом и отцом, общения с которым ты старался избежать и от которого хранил секреты, могу сказать, что ты храбр и решителен.

Гарри поморщился.

— Я знаю, что ты пунктуален, поскольку чары в последние шесть месяцев записывали твое присутствие каждый понедельник, среду и пятницу, ни разу не отступая от графика.

Он снова поморщился.

— Я знаю, что ты очень нравишься Луне.

«Ах ты ж».

— И я знаю, что рано или поздно один из лордов в Визангамоте попытается включить контракт о помолвке с Луной в какой-нибудь сложный политический договор.

А-а-а. Неужели всё было так просто? Упреждающий шаг, чтобы защитить Луну контрактом с мальчиком, который ей нравится и выглядит не слишком ужасно?

— Так что, Гарри, я назвал тебе достаточно причин? — Ксенофилиус улыбнулся.

На самом деле настоящая причина была только одна, все остальные были лишь поводами не считать его слишком ужасным, либо просто были недостаточно вескими. Ситуация в его глазах пока не сходилась, какого-то элемента головоломки явно не хватало. Вы просто так не просите мальчиков, которых только что встретили, быть консортами вашей дочери, даже если у вас есть веская причина к таким действиям. Вам сперва нужно потратить время, чтобы обнаружить потенциальные проблемные точки. Вы, прежде всего, должны позаботиться о совместимости всех членов семьи.

В этот момент ещё не сформировавшиеся губительные страсти Гарри устали от его попыток всё усложнять и зарычали из глубин воспоминаний о его первой молодости, проведённой в компании сосущих счастье демонов, безумном, похожем на скрип железом по стеклу, смехе Беллатрисы Лестрейндж и полном отсутствии нормальных женщин вокруг, и заорали на него, чтобы он заткнулся и принял чёртово предложение!

— Хорошо, Лорд Лавгуд, — слабым голосом согласился он.

— Замечательно!

Пандора Лавгуд захлопала. Луна повернулась, прыгнула и обняла его руками и ногами. Её пятое объятие за день.

* * *

Гарри ждал в парке, в двух кварталах от старого лондонского особняка Блэков, будучи скрытым от случайных взглядов проходящих магглов. Узнаваемая небольшая фигура, одетая в чёрную, классическую плотную мантию, подошла к нему, пересекла тротуар и дорогу, ступила на траву и остановилась в нескольких метрах от него.

— Святой Мерлин, ты действительно похож на Джона Поттера. Ох, мне так тебя жаль!

— Мне тоже очень приятно познакомиться с вами, наследница Александра, из древнейшего и благороднейшего рода Блэк. И я предпочитаю думать, что Джон Поттер похож на меня.

Она фыркнула.

— Какая разница, всё равно Поттер. Так, и чем же мы собираемся здесь заниматься?

— Я думал, что мы начнём с окклюменции, а затем перейдем к беспалочковой магии.

— Я уже знаю окклюменцию, и зачем мне нужно учить беспалочковую магию? Мы всё равно получим палочки, когда поедем в Хогвартс.

Гарри призвал к себе ветку от подножия соседнего дерева. На какие-то доли секунды на лице Алекс мелькнуло удивление, прежде чем на него вернулось то, что должно было выглядеть как выражение легкой издевки, хотя больше походило на надутые губы.

— Когда кто-то отберёт твою палочку, крайне важно вернуть её обратно, — сказал он, помахивая палкой в попытке сфокусировать её внимание.

— Так это всего лишь одно заклинание. И я могла бы просто привязать перед боем палочку к запястью.

— А если кто-нибудь сломает твою палочку? Или отрежет тебе руку?

Наследница Блэк зашипела от возмущения.

— Сломает мою палочку? Это так низко! — сказала она, потирая запястье и игнорируя его комментарий про отрубленные руки.

— Это же ты изучаешь тёмные искусства. Ты наверняка видела требования ко многим ритуалам и личные записки авторов. Алекс, вокруг далеко не милый и светлый мир.

— Не называй меня Алекс, — огрызнулась она. — Конечно, я читала про все эти ритуалы, ты что, думаешь, я совсем тупая?

И снова тон и ведение беседы совсем не подобающие для леди, представляющей древний и благородный род. Безусловно, она самый сложный и недоверчивый из его учеников.

— Нет.

— Хорошо. Меня не интересуют беспалочковые трюки. Мне интересно узнать как можно больше о магии во всех её проявлениях, в полном спектре, а не только о том крошечном количестве, изучение которого санкционировано Министерством. Почему мы не имеем права изучать всё, на что способна магия?

— Знаешь ли, есть довольно веские причины, на основании которых самые древние рода скрывают знания о старой магии ото всех остальных магов.

— Да нет. Я не имела в виду старую магию. Я говорю о прочих древних родах, у которых Свет пытается отобрать то, что принадлежит им по праву рождения.

— Да, есть такая проблема. Но что толку изучать эту магию сейчас, когда у тебя нет палочки? Наше время лучше потратить на изучение того, на что мы способны с имеющимися у нас инструментами.

Она не выглядела убеждённой.

— Это всё, чему ты можешь меня научить? Маленькие глупые фокусы для вечеринок?

— Я могу рассказывать тебе историю за историей о том, на что способны все виды магии, но без палочки такие знания не слишком полезны. Мы можем перейти к изучению этого на нашем первом курсе в Хогвартсе. Вот тогда от учёбы будет реальная польза.

Она поджала губы.

— Ты ошибаешься, — сказала она, подойдя в упор к нему, — это полезно и сейчас. — Она улыбнулась и положила руку ему на плечо.

Он приподнял одну бровь.

Алекс опустила руку чуть ниже и сжала его предплечье.

Сильная! Он хотел стряхнуть её руку, но не смог. Слишком сильная. Гораздо сильнее, чем могла бы быть любая девятилетняя девочка.

Со скоростью взмаха палочки Алекс схватила его за плечо и легко развернула; её рука скользнула вокруг его спины, схватила другую его руку и прижала к первой. Её хватка была как тиски.

Он поморщился и перестал бороться. Он этого не ожидал.

Алекс наклонилась к его уху.

— Ну что, убедился, Поттер? — сказала она, весьма довольная собой. — Есть много старых приёмов, которые бывают весьма полезны.

Дерьмо. Сучий потрох, как же больно! Собравшись, он наложил на себя беспалочковое отталкивающее заклинание, пославшее ведьму в полёт и вывихнувшее его левую руку, которую прострелило сильной болью.

Александра приземлилась на ноги, запнулась о край мантии и грохнулась на задницу с возмущённым «Уф-ф». Она взглянула на него снизу вверх, похоже, совершенно не пострадав.

— Ты придурок!

Он повернулся и вставил руку на место.

— Видишь? Беспалочковая магия далеко не бесполезна. И кстати, ты знаешь, что ритуал «Кразенкарт» для достижения максимального эффекта лучше всего проводить на тринадцатый день рождения?

Её щёки слегка покраснели.

— Ш-ш… Заткнись, Поттер!

Он молча изучал черноволосую девочку, свирепо смотрящую на него. Её реакция была чрезвычайно враждебной. Ему требовалось продемонстрировать ей своё могущество и установить доминирование, но на то, что он ей продемонстрировал, она не купилась. Попытаться использовать палочку, чтобы показать ей более впечатляющую магию? Нет. Было слишком рискованно раскрывать свои секреты тому, кто не был всецело ему предан. Придётся подождать, пока они не пойдут в Хогвартс. В то же время, ему нужно было бросить ей косточку, чтобы не испортить отношения окончательно. Он чувствовал, что контакт между ними с прошлого раза заметно улучшился.

— Отлично. Я посмотрю, что у меня есть интересного из книг. Может махнёмся ими на почитать.

Она ухмыльнулась, встала, почистила себя, отряхнула волосы и положила руку на бедро.

— Это выглядит куда более приемлемым, Поттер.

Июнь 1990, месяц после того, как Гарри дал Джинни кольцо с молнией.

* * *

Июнь 1991.

Юный Лорд Слизерин шёл по Косому переулку рука об руку с Дафной.

Они оба только что вернулись из четырёхнедельной поездки по Великобритании и Европе, во время которой организовывали и накладывали охранные чары на аварийные тайники с припасами. Дафна практически не снимала маггловскую походную одежду, иногда вспоминая, как давно впервые надела её.

— Неужели прошло уже три года? — размышлял он вслух.

— Да, примерно столько, — ответила она.

— Мы многого добились за это время.

— Ага. Проект «Спаси мир» продвигается довольно успешно, — прозвенел голос Дафны, — я до сих пор не могу поверить во всё то, что с тобой произошло, и в то, как много всего мы увидели и где только не были.

— Добро пожаловать в жизнь мистера Гарри.

Она приторно сладко улыбнулась ему.

— Ты вложил немало усилий и в проект «Гарем».

— Эй, проект «Гарем» является неотъемлемой частью проекта «Спаси мир», — пошутил он.

— Конечно. Просто помни, что это мне, как будущей леди Слизерин, придётся поддерживать дисциплину среди всех этих дополнительных девушек.

— Ты уже познакомились с Гермионой.

— Было такое.

— И что? — усмехнулся он.

— Я неохотно признаю, что она не ужасна. Но она всё ещё не выработала в себе смертоносные политические инстинкты.

— Дай ей шанс, девочке всего лишь одиннадцать. Не каждый может родиться с политическим чутьём, выжженым в сердце.

Дафна бросила взгляд на аллею, прежде чем вновь посмотреть на своего жениха.

— Мне бы хотелось познакомиться с тобой тогдашним, по-настоящему одиннадцатилетним.

Он фыркнул.

— Ну, нет, вот в этом я крайне сомневаюсь. Я был просто сосредоточием того, что ты ненавидела. Слабый, ищущий одобрения, наивный.

— Легко контролируемый?

— Да ладно. Тебе не нужен муж, которого легко контролировать. С ним было бы просто скучно.

Голос Дафны упал до шепота.

— Да, но иногда было бы неплохо и выигрывать, — пробормотала она.

— Тогда тебе просто нужно продолжать совершенствоваться, не так ли? — усмехнулся он.

— Стать лучше, чем Мальчик-Который-Собирается-Мошенничеством-Заработать-Свой-Статус?

— Если ты хочешь провести десять лет в Азкабане, постоянно болтаясь в голове Тёмного Лорда, просто для того, чтобы получить хорошие оценки в школе, милости прошу.

— Я просто думаю, что было бы здорово иметь такой багаж знаний ещё перед поступлением в Хогвартс и наслаждаться тем, что все твои сверстники безнадёжно отстают.

— Ну, по крайней мере, у тебя есть нечто, следующее в твоем рейтинге по притягательности.

Она бессознательно приблизилась к нему.

— Да, есть.

Они достигли ступеней Гринготтса.

— А сейчас, — продолжил он наполовину серьёзным шёпотом, — Лорду Слизерину пора начать разбрасывать вокруг большие мешки с золотом.

https://leadvone.com/dodging-prison-and-stealing-witches/chapter-nine-the-book-of-names-part-one/

Ранее тем же утром.

Гарри сидел за столом в Гринграсс-маноре и завтракал. По всей столешнице были разбросаны различные документы. Напротив него с финансовым отчётом в одной руке и тостом с джемом в другой заканчивала трапезу Дафна.

Лорд и леди Гринграсс уже отправились по делам, Астория, напротив, ещё спала.

Дафна проглотила последний кусок.

— Итак, одинарной чертой отмечены предварительные, а двойной — окончательные итоги?

— Да.

— А обменный курс между фунтами и галеонами пятьдесят к одному?

— Да.

Гарри знал, что наследники в чистокровных семьях обычно начинали изучать финансовые вопросы лишь в подростковом возрасте, но Дафна всегда схватывала быстро.

— Над последней двойной чертой весьма большое число, — тихо присвистнула его невеста.

— Традиционно это называется подведением итогов. И да, мне просто повезло. Три месяца назад один из национальных дистрибьюторов оказался на грани банкротства и согласился приобрести остаток накопленных мною товаров.

— Я не могу поверить, что у кого-то настолько крупный бизнес, что он смог единовременно выложить гигантскую сумму.

— В маггловском мире миллион двести тысяч фунтов стерлингов — не так и много.

Дафна удивлённо покачала головой.

— Итак, только в этом году ты заработал в общей сложности миллион пятьсот двадцать три тысячи четыреста двадцать четыре фунта, а всего... — она положила годовой отчёт о прибылях и убытках и подняла баланс за последние четыре года. — Два миллиона четыреста восемьдесят две тысячи семьсот шестьдесят один фунт.

— Да, но в будущем мы не можем рассчитывать на такой высокий уровень доходов. Эта сделка была разовой. Без учета этой суммы мы получаем около четырёхсот пятидесяти тысяч каждые шесть месяцев, правда, сумма помаленьку растёт.

Дафни продолжила увлечённо проверять баланс.

— Я вижу, что два первых года, восемьдесят восьмой и восемьдесят девятый, дела шли далеко не так хорошо?

— Отнюдь, дела шли просто отлично, но у меня были довольно большие расходы. И кстати, ты наверняка помнишь, о чём идёт речь.

Дафна покраснела.

— Ты сам сказал, что заплатить за меня настолько большую сумму было единственным методом, который бы не позволил лорду Слагхорну…

Гарри рассмеялся.

— Расслабься, Даф. Я знаю. И я бы ни за что не стал забирать их обратно.

Дафна покраснела другим оттенком.

— И ты должна признать, — продолжил он, — что самый высокий в истории выкуп за невесту многое значит в наших с тобой кругах и весьма заметно отражается на нашей репутации.

Она кивнула.

— Есть такое. Когда информация просочилась в «Пророк», то несколько месяцев подряд не было ни одного человека, кто не поднял бы эту тему.

Он холодно ухмыльнулся.

— Ты не думаешь, что мы рискуем? Вдруг кто-то в Хогвартсе поймёт, что ты и есть Лорд Слизерин? Всем известно о моём обручении с Лордом, а в школе мы часто будем вместе.

— Да, это большой риск, но нам его не избежать. Надеюсь, к тому времени, как кто-нибудь узнает правду, мы будем способны блокировать любую угрозу.

Дафна отложила баланс и потянулась к другой кипе бумаг.

— И это, — она взвесила в руке толстую стопку, — очередной шаг в этом направлении?

— Да. Слизерин-манор. Уже три года мы сохраняем Нейтральную фракцию в целости и даже убедили некоторых вернуться, но нам однозначно нужно усилить влияние. Со Слизерин-манором у Серых будут четыре манора против трёх у Светлых и Тёмных. Критический сдвиг расклада сил в умах многих в сторону Серых и идеальная операционная база для нас. Место, откуда мы сможем вести любую деятельность без страха повредить влиянию Гринграссов.

— И сколько ты думаешь в это вложить?

— На данный момент у нас два с половиной миллиона фунтов. Я играл с цифрами некоторое время и думаю, что стоит замахнуться на особняк площадью двадцать пять тысяч квадратных футов, стоимостью шесть целых, шесть десятых миллиона фунтов стерлингов. Хотя мне нужно сверить некоторые цифры вместе с гоблинами.

Глаза Дафны расширились.

— Сто тридцать две тысячи галеонов. Но мы не можем себе такого позволить! У нас только пятьдесят тысяч.

Он хитро улыбнулся.

— Конечно, мы вполне потянем такую сумму. У нас прибыльный бизнес, и за эти деньги мы строим дом. Эти две вещи, взятые вместе, должны быть более чем достаточным залогом для кредита.

— Ты собираешься занять денег? У гоблинов? — она выглядела обеспокоенной.

— Да.

— Это хорошая идея? Я часто слышала о гоблинских сборщиков долгов, вооружённых топорами, и о неплательщиках, которых скармливают драконам.

— Да, такого и правда стоит опасаться. Поэтому мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы не допустить дефолта. Мы не можем позволить себе ждать ещё пять лет, и я верю, что наши друзья-гоблины сохранят некоторые детали в тайне, — он сделал глоток апельсинового сока, прежде чем продолжить. — Выплаты за десять лет по телу кредита в четыре целых, шесть десятых миллиона фунтов составит шестьсот тысяч фунтов в год при текущих процентных ставках. Шесть недель назад я посетил трёх своих основных клиентов и уговорил их согласиться на более крупные покупки в фиксированное время в течение года в обмен на лучшие условия сделки.

Дафна выжидательно смотрела на него.

— В смысле?

— Это означает, что мы сохраним полмиллиона фунтов в качестве подушки безопасности в хранилище, и, прежде чем мы отправимся в Хогвартс, у нас появится ещё шестьсот двенадцать тысяч фунтов. Это сможет удержать нас на плаву почти два года, даже если всё пойдёт к чёрту.

— Насколько высок уровень надёжности твоего бизнеса?

Он вздохнул.

— Честно? Далеко не так хорош, как хотелось бы. Я единственный оптовый поставщик в трёх региональных сетях. Все остальные довольны своими поставщиками и не заинтересованы в их замене, если, конечно, у них не случается форс-мажора. Эти три клиента составляют пятьдесят, двадцать пять и двадцать пять процентов от общего объёма моего текущего бизнеса. Такая ситуация не слишком надёжна. Идеально бы было иметь по крайней мере пять клиентов, каждый из которых имел бы только по двадцать процентов.

— И как ты считаешь, насколько надёжны твои клиенты?

Он усмехнулся.

— В личном плане? Они не так уж и плохи, конечно, до тех пор, пока их не подстрелят или не поймают. Кертису я нравлюсь. С тех пор, как он три года назад принял моё предложение, его бизнес вырос вдвое. Риверсмит растёт не так быстро, зато твёрдо стоит на ногах. Ковач же расширяется как сумасшедший; пока он закупает не слишком большие объемы, но дай ему несколько лет, и он начнёт догонять Кертиса.

Дафна пристально смотрела на него, внимательно слушая рассуждения жениха. Её взгляд был колючим и расчётливым.

— Этого недостаточно.

— М-м-м?

— Я знаю, что нельзя начинать серьёзную игру, не имея несколько запасных вариантов. Все твои деньги поступают от контрабанды, и ты только что признал, что это бизнес далеко не так надёжен, как тебе хотелось бы.

— Да, Дафна, ты же меня знаешь. Я думал об этом. У меня есть ещё один план, как заработать неприличное количество денег и расплатиться с кредитом за строительство особняка ещё до того, как мы перейдём на третий курс.

Она сладко улыбнулась ему.

— И узнаю ли я этот план?

— Да. — Он сделал ещё глоток и откинулся на спинку кресла. — Позволь мне рассказать тебе о том, что, вероятно, произойдёт в Хогвартсе в этом году.

* * *

Настоящее время.

Дафни смотрела на кривой фасад банка Гринготтс. В этом здании в настоящее время хранился один из самых востребованных артефактов в истории волшебства — философский камень. Однако прямо сейчас их куда больше беспокоил не он, а гоблинское золото.

— Ты позволишь? — сказал юный Лорд Слизерин.

— Конечно, — она приняла его руку.

Они вместе вошли в банк, пересекли холл и направились к кассиру. Гоблину пришлось перегнуться через стол, чтобы увидеть их.

— Да?

Она заметила, что Гарри оглянулся по сторонам, прежде чем ответить.

— Я здесь, чтобы открыть хранилище древнейшего и благородного дома Слизерин... И провернуть ещё кое-какие дела.

Гоблин поднял бровь.

Гарри на мгновение показал ему кольцо главы рода.

Кассир резко выдохнул.

— Пожалуйста, следуйте за мной.

В этом был весь Гарри. Она была уверена, что будь на его месте другой одиннадцатилетний мальчик, то их со смехом выгнали из банка, даже не приподняв брови. В его позе и словах было что-то, какая-то неуловимая уверенность. Он словно говорил: «я знаю, что я делаю, и у меня есть на это полное право».

Их провели через длинный ряд проходов и коридоров в хорошо оборудованный зал ожидания. Громадная двойная дверь в дальней части комнаты открылась, и они вошли. Слишком широкий в плечах для своей расы гоблин в костюме в тонкую полоску встал с дальней стороны стола и махнул им с не менее широкой зубастой улыбкой.

— Лорд Слизерин, — сказал он, и в его голосе звучало больше счастья, чем у любого гоблина, с которым она когда-либо сталкивалась раньше. — Я жду этой встречи уже почти два года. Пожалуйста, присаживайтесь. Нам нужно многое обсудить.

Её глаза не могли оторваться от небольшого церемониального топора, висящего на поясе гоблина.

— Меня зовут Рагнок Расщепитель костей из клана Расщепителей костей, и два года назад я завоевал право стать управляющим вашим хранилищем.

Они все заняли свои места.

На лице Гарри расплылась такая же широкая улыбка, как у радушного гоблина.

— Рагнок Расщепитель костей. Пусть ваше золото течёт рекой, а враги падают под вашим клинком.

Дафна удивлённо посмотрела на своего суженого. Лорд Слизерин изучал культуру гоблинов? В жизни бы не догадалась.

Рагнок тоже выглядел слегка удивлённым.

— И пусть ваши враги умрут в огненной яме, а ваши хранилища всегда будут полны... — он еще раз улыбнулся своей зубастой улыбкой. — Я надеюсь, что скоро это будет чистой правдой.

В этот момент она просто не смогла удержаться от вопроса.

— Простите, мистер Рагнок. Вы сказали, что завоевали это право?

Рагнок улыбнулся ей.

— В бою, юная ведьма. С кровью моих врагов на клинке моего меча.

Она вздрогнула.

— Но это было два года назад. Когда «Пророк» объявил о появлении нового Лорда Слизерина, ожидалось, что вы будете у наших дверей уже через пару недель. Когда в прессу просочилась информация о вашей помолвке, кланы начали драться как юные самки за альфу-осеменителя. Где вы были?

Её суженый улыбнулся.

— В течение последних нескольких лет я пытался держаться в тени, но теперь, когда я собираюсь поступить в Хогвартс, это уже невозможно. Кроме того у меня есть большой проект, нуждающийся в сотрудничествес Гринготтсом.

Рагнок моргнул.

— Собираетесь поступить в Хогвартс? — в его голосе звучало явное недоверие. — Вы имеете в виду... вы действительно так молоды, как выглядите?

— Да.

Рагнок повернулся к ней.

— А вы?

— Да, — ответила она. — Я наследница рода Гринграсс, невеста Гарри. Нам обоим по одиннадцать. Ну, в смысле, Гарри скоро исполнится одиннадцать.

Он повернулся обратно к Гарри.

— И, несмотря на возраст, вы стали Лордом?

— Как видите.

Рагнок откинулся на спинку стула и задумался. Он усмехнулся и снова наклонился вперёд.

— Люблю я интересных клиентов.

Дафна выдохнула и только потом осознала, что задерживала дыхание.

— Давайте тогда поставим эту тележку на рельсы. Каплю вашей крови, если позволите, Лорд Слизерин.

Гарри протянул руку, и Рагнок сделал небольшой разрез богато украшенным кинжалом. Кровь стекла по лезвию и попала в маленькую чашу на столе. Перо начало писать.

— Вы упомянули ещё один проект, — подсказал Рагнок, пока перо заполняло пергамент.

— Да. Покупка большого участка земли, строительство манора и полный комплект его защиты.

— Отлично, мы можем обсудить это через минуту. Теперь давайте посмотрим, — Рагнок взял заполненный пергамент и пробежал его глазами. Его лицо побелело. Он уставился на Дафну и Гарри, словно кот на пару мышей... Пару мышей, которые только что превратились в пару волков. Он больше не улыбался. — Лорд Слизерин. Вы приняли титул лорда тридцать первого июля восемьдесят восьмого года?

Она взглянула на Гарри. Он выглядел таким же спокойным, как и всегда, что обнадёживало. Внезапное изменение поведения гоблина было немного странным. Рагнок узнал что-то, чего не должен был?

— Да.

— И вы родились одиннадцать лет назад, тридцать первого июля восьмидесятого года?

— Так и есть.

Рагнок посмотрел на неё, прежде чем перевести взгляд на Гарри и продолжить.

— И вы прожили почти двадцать пять лет?

Её дыхание перехватило. О, Мерлин! Похоже, что они попались.

Гарри молчал.

Рагнок положил пергамент, откинулся на спинку стула и потёр виски.

— Лорд Слизерин. Наследница Гринграсс. Позвольте мне рассказать вам одну историю, — он остановился на мгновение, прежде чем продолжить. — Два года назад в мире гоблинов была небольшая драма. Великий кризис бухгалтерского учёта, как мы её называем. На протяжении веков Гринготтс использовал во всех наших записях стандартный метод для определения возраста людей. Магия крови. Тот же метод, что и в родовой магии. Это очень удобно, так как его никто не может обмануть. Это позволяет нам узнавать права на собственность и определять принадлежность многих наследств и наследий без прямого вмешательства заинтересованных сторон. Но, самое главное, это невозможно изменить. Ни нами, ни Визенгамотом. Высшие силы сами определяют законы магии. Во всех наших записях использовалась дата рождения человека, так как именно магию крови, а значит, и родовую магию, используют для определения возраста.

Дафна заметила, что рассказывая это, гоблин выглядел всё более взволнованным. Она пыталась понять, к чему он ведёт свою речь.

Рагнок закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Затем, два года назад, случилось то, чего никогда раньше не было. Две взрослые ведьмы, сестры, одна из которых родилась через полчаса после другой, должны были унаследовать скромную сумму. Завещание предусматривало, что старшая сестра унаследует большую часть имущества, включая старую перчатку-артефакт. Перчатка была привязана к магии рода. Когда старшая сестра попыталась вступить во владение, перчатка отвергла её, причинив ей сильную боль. Мы были озадачены и снова взяли кровь у двух сестёр. Как мы и думали, старшая сестра родилась первой. Потребовалось несколько дней работы самых умных наших исследователей, чтобы выяснить, что произошло. Когда мы скорректировали наш ритуал, чтобы он записывал не только дату рождения, но и прожитые годы жизни, мы увидели, что младшая сестра стала старшей.

Теперь Дафна могла видеть, к чему всё идет. Похоже, так просто как они ожидали, дела не пойдут.

— Оказалось, что младшая сестра когда-то использовала маховик времени и в результате стала на полчаса старше своей некогда старшей сестры, — Рагнок открыл глаза. — Вам это может показаться уникальным случаем, но это совершенно не так. Мы уже сотни лет имеем дело с перемещениями наших клиентов во времени, поэтому мы были знакомы с этим вопросом, но лишь случай позволил нам рассмотреть его с другой точки зрения. Нам пришлось просмотреть все наши записи и скорректировать их, чтобы включить строку «текущего возраста». Сотни тысяч документов. Мы должны были повторно взять кровь у многих наших основных клиентов и ввести новые правила, требующие взятия крови, прежде чем будет принято какое-либо решение, связанное с возрастом. И в ходе этой работы мы установили, что случилось нечто, изменившее сами законы магии. В конце концов, мы смогли определить, что изменение произошло летом восемьдесят восьмого года, в конце июля или начале августа.

Жопа Морганы! Она снова взглянула на Гарри, который не сдвинулся ни на дюйм.

— В то же самое время, когда вы, путешественник во времени, который путешествовал дальше, чем кто-либо за пределами мифов и легенд, взяли себе титул Лорда, который никак не могли получить из-за даты своего рождения, — костяшки пальцев Рагнока побелели там, где он сжимал свой стол. — Вы, лорд Слизерин, как-то изменили законы магии.

Её сердце заколотилось. Наступил тот самый момент, когда в комнату ворвётся дюжина гоблинов-охранников и утащат их на корм дракону?

Гарри открыл рот.

— Я не делал этого.

— Тогда кто?

— Всё так, как вы сказали. Только высшие силы могут изменить законы магии.

Голос Рагнока смягчился.

— Одна из высших сил вмешалась в жизнь нашего мира и изменила законы магии, чтобы дать вам титул Лорда?

— На самом деле сразу две высшие силы.

— Карзак Турлк! — выматерился Рагнок.

— Можем ли мы рассчитывать на сохранение этой информации в тайне?

Рагнок посмотрел на её суженого так, будто у него выросло ещё пять голов.

— Лорд Слизерин, мне придётся доложить моему королю, но в остальном я сделаю всё возможное, чтобы ваши секреты остались в тайне. Я всегда делаю это для всех своих клиентов, и я тем более не заинтересован в том, чтобы раздражать высшие силы.

О, слава Мерлину! Похоже, обошлось без неприятностей. В ближайшем будущем им не светило переваривание в драконьем желудке. Дыхание Дафны замедлилось.

Гарри улыбнулся так, как будто ему сказали, что погода сегодня будет солнечной.

— Отлично. Тогда, может, перейдём к другим делам? Думаю, вам это будет весьма интересно.

Рагнок несколько мгновений молчал. Затем откинулся на спину кресла и громко захохотал.

— Разумеется, Лорд Слизерин, — гоблин снова блеснул зубастой улыбкой. — Как я уже сказал, люблю я интересных клиентов.

* * *

Два часа спустя они покинули банк. После всех откровений о путешествии во времени текущий бизнес и обмен денег показались Дафне совсем неинтересными, тем более что в разговоре собеседники то и дело использовали незнакомую ей терминологию. Суть разговора состояла в том, что расчёты Гарри в целом оказались верными, и в результате была достигнута договорённость, что гоблины будут искать подходящий кусок земли для постройки Слизерин-манора. Поскольку Гарри уезжал в Хогвартс, то в вопросах связи приходилось полагаться на сов. Если всё пройдёт успешно, на рождественских каникулах они с Гарри изучат и утвердят планы строительства. Работы будут начаты в течение нескольких недель после этого, и если не возникнет непредвиденных трудностей, то манор будет построен меньше чем за год. Как раз к Рождеству их второго года в Хогвартсе.

Она взглянула на своего суженого.

— Я до сих пор не могу поверить, что мы выбрались оттуда живыми. Я думала, что с нами всё кончено.

Гарри усмехнулся.

— Ты сомневалась во мне, Даф? Ранила меня в самое сердце!

— Урод! — фыркнула она.

— Зато какой счастливой ты выглядела, когда мы начали обсуждать детали поместья. Я подумал, что ты прямо сейчас начнешь выбирать цвет штор для бального зала и фарфор для столовой.

Её щёки окрасились в светло-розовый.

— Даже если и так? Это ведь важно! Я знаю, что пройдут годы до того, как мы поженимся, но ведь манор станет нашим домом на всю оставшуюся жизнь.

— У нас есть шесть месяцев, чтобы обсудить все детали.

— Да, ты прав.

— Есть одна вещь, которая меня весьма беспокоит.

— Какая?

— Помнишь момент, когда он упомянул наши письма из Хогвартса и то, что они работают на основании родовой магии?

— Ну, да, — кивнула она.

Дафна вспомнила короткую дискуссию о том, как различные артефакты определяют возраст людей.

— Рагнок назвал его «Книгой Имён», но он сказал, что этот артефакт всё ещё использует дату рождения, а не прожитое человеком время.

— Да... Но какое имя она мне присвоит? Кому и куда будет адресовано моё письмо из Хогвартса? Что прописано про меня в мерлиновом регистраторе?

Она сразу увидела глубину проблемы!

— Твою…

* * *

— Итак, чтобы, не подвергая себя излишнему риску, попасть в Хогвартс и наложить Конфундус на Книгу Имён, тебе нужно получить семейную мантию-невидимку?

Дафна раскачивалась в созданном Гарри плетёном кресле. Перед её глазами открывался прекрасный вид на тот самый усаженный цветами участок сада, где два с половиной года назад Гарри впервые продемонстрировал ей свою магию. Поттер сидел напротив. Полуденный ветерок нежно ласкал её длинные светлые волосы. Из крон деревьев раздавались птичьи трели.

— Да. И эта мантия находится в Поттер-маноре.

— М-м-м...

Она задумалась над задачей. Гарри, без сомнения, проверял её. Он часто это делал. Вместо того чтобы просто сказать ей, что они собираются делать, он попросил её разработать план, а затем указывал на его слабые места. Она достала перо и вновь начала рисовать на созданном Гарри пергаменте. Блин, и как же этого добиться? Гарри вернулся к своей книге.

В конце концов, она оторвалась от работы.

— Готово. Давай посмотрим, что я придумала.

Гарри кивнул ей, предложив продолжить.

— Твоя девчонка Уизли внесена в список доступа к охранным чарам Поттер-манора, так?

— Ты имеешь в виду Джинни? Да, так и есть.

— Правильно. Джинни. Мы подождём, пока Джон Поттер снова попытается пригласить её, потом ты проберёшься в Нору, оглушишь того парня из Уизли, который дружит с Джоном Поттером, напоишь его «Живой смертью». Затем ты пролевитируешь его сквозь защиту Норы, где мы с Джинни встретим тушку. Защитные чары Норы зафиксируют его уход, — она взглянула на него, чтобы убедиться, что Гарри следует за ходом её мыслей.

Гарри кивнул.

— Затем ты снова выйдешь сквозь свой тайный проход наружу и наложишь Империо на Джинни. Джинни камином попадает в Поттер-манор, а ты аппарируешь меня и парня Уизли к границе защитных чар манора, где ты уже создал небольшую зону под Фиделиусом.

Он снова кивнул.

— Потом Джинни оставляет Джона одного, якобы по… сам понимаешь, какой причине и быстро пытается найти мантию. Ты берёшь её под свой контроль и используешь магию с целью поиска: заклинания призыва, наведения на цель и прочее.

Он снова кивнул, хотя его глаза начинали стекленеть.

Она заторопилась с объяснениями.

— Джинни нужно принять десятиминутное оборотное зелье, чтобы она выглядела, как её брат, а я протолкну настоящего Уизли сквозь защитные чары манора, чтобы они записали, как он входит в поместье. Ты, контролируя Джинни, находишь мантию и прорываешь изнутри защитные чары. Джинни ждёт там под мантией, пока не пройдёт действие оборотного зелья. Затем бросает мне мантию, и я вытаскиваю парня Уизли обратно за линию чар. Затем Джинни уходит, чтобы найти Джона, они общаются, спорят; Джинни уходит в раздражении, мы забираем парня Уизли обратно в нору, даём ему противоядие от «Живой смерти» и имплантируем ложные воспоминания. Джинни же проводит следующую неделю, дважды в день, утром и вечером, наслаждаясь леденцами с антидотомот Веритасерума.

Гарри сонно прищурился и откинулся на спинку кресла.

— Отлично, хорошая попытка. Серьёзно. А вот теперь ты же и расскажешь мне, что не так с этим планом.

Она слегка робко предположила:

— Слишком сложный?

— Нет ничего плохого в сложном плане, если речь идет о плане с наилучшим соотношением доли риска к вероятности успеха, но чем сложнее план, тем больше вероятность, что что-то пойдёт не так. Этот план довольно сложный. Что же конкретно в нём может быть не так?

— Эм... Джон Поттер может не пригласить Джинни?

Он пожал плечами.

— Это просто вопрос выжидания нужной возможности. Не выйдет один повод для приглашения, всегда можно придумать что-то другое.

— Ничего больше на ум не приходит.

— На самом деле? Ты же сама озвучила самое слабое место плана. В конце своих рассуждений.

Она тупо уставилась на него, шестерёнки в мозгу не двигались ни на долю дюйма.

— Ты хочешь, чтобы Джинни принимала антидот к Веритасеруму в течение недели после миссии. Тем самым ты признаёшь опасность того, что Джинни могут заподозрить в причастности и даже допросить.

— А… точно. Ты говорил, что было бы лучше, если бы никто из наших людей не попадал пока под подозрение.

— Совершенно верно.

— Но как мы тогда попадём в манор? Чары зафиксируют наше присутствие. Даже твоё. Особенно твоё. Мерлин, они, возможно, даже не сняли чары безопасности ребёнка, привязанные к тебе.

— Скорее всего.

— Тогда как?

— Ты почти поняла, что надо делать, когда предложила использовать Империо на Джинни.

Её глаза заметались по его лицу в поисках подсказки.

— Но использовать Империо на тех, кто не на нашей стороне, невероятно опасно. Если кто-то узнает, то это пожизненное заключение в Азкабане. И большинство тех, кто прописан в списках доступа Поттер-манора, будут носить родовые кольца, так что заобливиэйтить их будет невозможно. Я знаю, что у Уизли колец нет, но посчитала, что это слишком высокий риск и ты не пойдёшь на него.

— Точно. Таким образом, мы используем Империо на ком-то, кто никогда не сможет пожаловаться, кто может пройти без проблем прямо сквозь защиту, кто не будет зафиксирован чарами и накладывание на него Империо не является незаконным.

Она озадаченно посмотрела на него.

— И кто это?

* * *

Дафна развалилась в сундуке Гарри, читая маггловский туристический справочник, делая заметки и чувствуя каждые шестьдесят секунд, как её протягивает и выворачивает сквозь трубу аппарации. В первый раз, когда она залезла в его сундук, была уменьшена, положена в карман и испытала цепную аппарацию по всей Европе — это было тошнотворно. Но сейчас она уже привыкла и могла даже читать, пока Гарри летел и аппарировал через всю Атлантику.

Семнадцать часов спустя Гарри приближался к заходу на посадку.

Дафна встала и подошла к холодильнику, руны загорелись и запульсировали магией. Она нашла бутылку тыквенного сока среди нагромождения бутылок с апельсиновым.

Дафна приготовилась к следующей аппарации. Её не было. Отсутствие сжатия было похоже на объявление о посадке. Она ждала. Дверь наверху лестницы открылась. Пение птиц каждого описанного в справочнике вида вливалось снаружи в пространство сундука, наполняя уютный интерьер экзотическим и возбуждающим предвкушением.

— Приехали, — позвал её Гарри.

Дафна поднялась по лестнице, вышла из сундука и была охвачена стеной тепла и влаги. Воздух давил на её тело и наполнял лёгкие смесью влаги и невероятных ароматов. Перед ней встала живая громада тёмно-зелёных и коричневых цветов. За спиной громадная река бурлила и ревела с неукротимостью и свирепостью десятков гнездящихся драконов.

— Это Бразилия?

— Да. Мы на опушке одного из лесов. Что думаешь?

— Здесь… всё такое громадное.

Деревья были массивными и вплетались друг в друга, образуя прочную живую скалу.

— Ты даже понятия не имеешь, насколько права, — сказал Гарри, уменьшая сундук и засовывая его обратно в карман.

Он протянул ей зелье старения, и они оба выпили. Скоро будущие первогодки превратились в двадцатилетних. Их одежда изменилась вместе с ними.

Направляясь вниз по течению, они примерно полчаса шли вдоль берега реки и, в конце концов, оказались на краю небольшой маггловской деревни.

Короткий разговор с группой жителей деревни, ошеломлённый столь неожиданными в их глуши гостями, направил их в другую деревню, где-то в двух часах ходьбы вниз по реке. Они перелезали через огромные корни деревьев, прорезали густой подлесок; время от времени, к её тайной радости, Гарри перелетал над заболоченными участками местности.

В конце концов, уставшие, промокшие и перевозбуждённые, они стояли перед небольшим полуразрушенным деревянным магазином. Вокруг входа висели клетки с поющими в них птицами. Ящерицы и пауки сидели в ящиках, сделанных из гибких зелёных кустарников и деревьев. Дафна наслаждалась новыми видами и звуками, как самый большой пленник Гринготтса мог бы наслаждаться небом.

Глаза Гарри заблестели, когда он заметил змею среднего размера в большой коробке у двери. Он присел на корточки, и они обменялись несколькими шипениями. После несколько затянувшейся беседы с представителем рептилий он встал.

— Да, здесь есть то, что мы ищем.

— Знаешь, это было не менее жутко, чем когда я впервые увидела, как ты это делаешь.

Гарри только усмехнулся, взял её за руку и повёл в тёмную глубину магазина.

Невысокий загорелый мужчина средних лет сидел на низкой табуретке в углу и курил что-то гадкое. Дафна наморщила носик.

Гарри направился прямо к нему, заговорив с человеком на языке, которого она не узнала. Он был настолько непривычен, что с тем же успехом мог быть и парселтангом. Гарри несколько раз засмеялся. Мужчина посмотрел на неё.

— У вас очень красивая жена.

Она слегка покраснела.

Гарри усмехнулся.

— Просто прекрасная. Она — Британский подснежник.

— Когда этот элегантный цветок открывается, то даже лед начинает таять.

Она покраснела ещё сильнее. Чёртово старящее зелье.

В конце концов мужчина встал и вышел из магазина через заднюю дверь.

Она посмотрела в сторону Гарри, не решаясь встретиться с ним взглядом.

— У него есть то, что мы ищем?

— Да, очень похоже на то.

Они молча ждали. Гарри бродил вдоль клеток и ящиков, время от времени беседуя со змеями. Было дико смотреть, как они оживлялись, когда он проходил мимо.

Мужчина вошел обратно, а на его плече сидело самое милое существо, что она когда-либо видела в жизни. Дафна заворковала и прижала ладони друг к другу. Все неловкие мысли с сомнительными цветочными метафорами были напрочь забыты.

Мех существа был чёрным, хвост длинным, а маленькое лицо было обрамлено двумя большими белыми пучками там, где должны были быть его уши. Маленький обезьяно-человечек схватил мужчину за рубашку крошечными человеческими руками и повернул голову почти мгновенным движением.

Её глаза сияли, любуясь на милый пушистый шарик.

— Мармосет обыкновенный, — сказал Гарри в подтверждение. — Входит в число обезьян нового мира, как правило, вырастает до максимального размера — от двадцати до тридцати сантиметров в длину. Очень умный, очень общительный. Весит около двухсот пятидесяти грамм.

— Он такой очаровательный. — Дафна дотронулась до маленького существа, которое, казалось бы, неуверенно отступило, прежде чем прыгнуть ей на плечо и попытаться забраться в декольте её рубашки. — Ах!

— Да, очень миленькая. И это очень хорошо, не то у меня был бы к ней серьёзный разговор, — Гарри уставился на животное, пытавшееся прорыть себе путь к её груди.

Она захихикала и накормила его кусочком фрукта, который передал ей мужчина.

Гарри отдал ему небольшую пачку маггловских денег.

— Есть предложения, как нам её назвать?

Она повернулась к любознательному животному, схватившемуся за плечо и играющему её длинными светлыми волосами. Маленькая обезьянка была подарком от Гарри. Разумеется, далеко не первым, но она определённо была самым милым.

Да, для неё явно интересно прозвучала идея завести мармосета в качестве питомца вместо более традиционных кота или жабы. Это было сильное заявление, в котором говорилось: «Я не собираюсь погрязать в обычаях и традициях. Я свободна для всего нового, для путешествий и исследований. И засуньте себе в задницу общественные нормы и правила. Гарри — вот мой критерий нормы».

Она повернулась к Гарри.

— Как насчет Фри-Ки?⁽¹⁾

Лицо Гарри на мгновение застыло; он осмысливал, прежде чем по нему медленно расползлась широкая улыбка.

— Идеально.

* * *

Гарри настороженно стоял у границы охранных чар Поттер-манора внутри крошечной, всего три на три метра, зоны, скрытой под Фиделиусом. Дыхание спокойно, одежда тёмная, глаза насторожены. Дафна стояла напротив. Её дыхание было сбивчивым, одежда маггловской, а глаза выдавали, что она сильно нервничала. Фрики сидел у неё на плече.

— Ты готова, Даф?

Дафна кивнула.

Он поднял палочку и направил её на Фрики.

— Империо.

Странное ощущение пребывания в двух местах сразу затопило его разум. Заклятие «Империо» требовало много практики не потому, что заклинание было трудным, а потому, что научиться контролировать две сущности одновременно — видеть двумя наборами глаз, различать два набора запахов и два ощущения баланса тела — было крайне нелегко.

Он, в качестве Фрики-Гарри, заскочил на своё человеческое плечо и показал миниатюрный большой палец симпатичной блондинке.

Дафна залезла в карман, достала ярко-жёлтый пузырёк с зельем, вытащила и предложила ему. Он схватил малюсенькими руками пробирку и выпил, чувствуя, как все его тело пронизывает поток силы по мере того, как зелье увеличивает все его физические характеристики.

Он, в качестве человека-Гарри, сделал Фрики-Гарри невидимым и устроился на земле, чтобы лучше сосредоточиться на своей обезьяньей половине. Фрики соскочил на землю, бросил взгляд на Дафну и двинулся на четвереньках к линии чар. Это был момент истины. В меру своих способностей он чувствовал развернутые вокруг манора чары и был уверен, что в них нет защиты, которая могла бы остановить не магических животных, но риск оставался всегда. Он протянул крошечную руку над линией границы и напрягся. Ничего. Он переступил черту, всё время ожидая отбрасывания назад. Но по-прежнему ничего.

Несколько секунд спустя он прошёл внутрь. На маленьком обезьяньем личике нарисовалась ехидная ухмылка.

— Сработало?

— Да, — сказал человек-Гарри.

Территория Поттер-манора лежала перед ним, открытая и манящая. Он пробирался сквозь сады и огороды, по гравийным дорожкам и патио и, в конце концов, нашёл водосточную трубу, прикреплённую к стене поместья. Фрики был естественным альпинистом, а зелье усиления сделало подъем ещё более лёгким. Всего за пару минут тщательного карабкания он оказался на крыше, скользя невидимкой на фоне ночного неба.

— Где ты сейчас?

— Крыша, направляюсь к дымоходу. Пока никаких проблем не возникло.

Он нашёл красно-белую дымовую трубу и начал подниматься. Его крошечные пальчики легко попадали в вогнутые изгибы цемента между кирпичами. Он достиг вершины, свесился с края и начал спускаться, но почувствовал, что его хвост во что-то упёрся.

— Чёрт.

— Что? — Дафна задержала дыхание.

— Там решётка, блокирующая дымоход. Отверстия слишком маленькие даже для меня. Я собираюсь использовать совятню.

Он вылез из трубы и прислонился к стене, которая, как он подозревал, являлась внешней стеной совятни. Он глянул через край, и его ноздри наполнились запахом птиц.

— Нашел её.

Он спустился по стене и мягко запрыгнул через маленькое открытое окошко в совятню. Несмотря на поздний час, на своих насестах спали две совы — неясыть и чёрная сипуха. Перед глазами, как живая, всплыла ещё одна сова, которой здесь явно не было — полярная. В его глазах мелькнула жажда обладания. Была ещё одна девушка, которой ему нужно было завладеть. Та, отсутствие которой, несомненно, не слишком обрадует его брата. Он прокрался через совятню, зная, что если крупные хищные птицы проснутся, то с их высокоразвитым зрением и острыми когтями они, вероятно, смогут заметить смещающийся фон, скользящий по их территории. Он поежился, думая о реакции Дафны, если по его вине Фрики получит ранения или будет убит.

Гарри дошёл до двери, поднял глаза и осмотрел ручку. Она, спасибо Мерлину, была типа рычага, а не круглой. Он вскочил над ручкой, схватил её обеими лапами, поставил свои маленькие ножки над собой и толкнул вниз, заставив дверь открыться со слабым щелчком.

Совы не шевельнулись.

Он спрыгнул вниз, проскользнул на другую сторону и закрыл дверь ровно настолько, чтобы устранить щель.

— Я внутри.

Дафна выдохнула, поняв, что последние десятки секунд стояла затаив дыхание, и попыталась успокоиться.

Коридоры Поттер-манора были широкими и тёмными. Там было много дверей. Он попробовал около десятка, все они вели к пустым или скучным комнатам. Затем он открыл одну, которая вела в кладовку. Коробки были повсюду. Он увидел тонкую деревянную коробку, погребённую под несколькими большими коробками, и его обезьяньи глазки ликующе расширились. Там, на боковой стороне коробки, был треугольник, содержащий круг, с линией посередине.

— Нашел её.

Дафна резко выпрямилась.

— Она у тебя в руках?

— Не совсем, она под несколькими тяжёлыми коробками, но я думаю...

Он вклинился между ящиками и стеной и толкнул со всей своей улучшенной зельем силой. Ему удалось увеличить свою силу почти на порядок — чем меньше создание, тем лучше срабатывало на нём зелье — но Фрики всё же был маленькой обезьянкой, и ему пришлось тяжело. Коробки сдвинулись. Затем попадали. Сквозь стены завибрировал глухой стук. Но он успокоил себя тем, что размер поместья остановит поднятый им шум. Спальни часто, по вполне понятной причине, были защищены от остальной части дома заглушающими чарами.

— Взял её. Она в ящике.

Ящик был заперт и запечатан магией. У него не было шанса открыть его с использование ресурсов лишённого магии тела. Ухватившись за боковые стороны коробки, он потащил её по полу, через дверь и по коридорам через весь манор. Он добрался до двери совятни, прежде чем понял, что у него проблема.

— Твою мать!

— Что?

— Даже с зельем у меня не хватит сил подтащить коробку к окну совятни.

— Ты не можешь открыть коробку?

— Нет. Без магии нет. Там есть чары, и у меня нет сил, чтобы сломать... нет... подожди. Да! Отличная идея, Даф!

— Что?

— Один момент.

Он потащил коробку к балкончику над бальным залом.

«Кажется, никого…»

Он перевернул коробку на бок, протолкнул её через перила и смотрел, как она с громким треском разлетается осколками по мраморному бальному полу. Изнутри будто вытекла серебристая ткань. Он сорвался вниз по винтовой лестнице, прыгнул за плащом и набросил его на свое маленькое тело за секунду до того, как пара домашних эльфов появилась перед его глазами всего в нескольких метрах от того места, где он стоял, скрытый даже от взгляда самой Смерти. Эльфы уставились на обломки и начали бурную и горячую дискуссию. Он отошёл и вновь поднялся по лестнице.

— Чёрт. Я почти попался. У меня есть мантия, но меня чуть не поймала пара домашних эльфов.

Дафна ахнула.

— Приготовься к отступлению. Скоро здесь станет жарко.

Он прыгал и прыгал, пытаясь удержать огромную мантию от запутывания вокруг его миниатюрной формы. Патриарх Поттеров пробежал мимо в халате, направляясь по коридору туда же, куда направлялся и он. О, как бы ему хотелось, чтобы он смог наложить невидимое жалящее заклятие.

— Хоменум ревелио!

Ухмылка. Ха. Не в этот раз, придурок.

Он прорвался через совятню, прыгнул в окно и скатился вниз по внешней стороне здания. По всему манору горел свет. Откуда-то слышались крики.

Он пробежал через всю территорию и добрался до внешней части манора. Дафна уже была на половине пути в его сундук. Он вскочил ей на плечо, накинул плащ на своё человеческое «я» и отменил заклятие «Империо» на Фрики.

— Двигаемся. Быстро!

Дафна резко кивнула, Фрики чирикнул, и девочка с обезьянкой исчезли в сундуке.

Гарри захлопнул сундук, уменьшил его, сунул в карман, установил рунические камни Фиделиуса на самоуничтожение через девяносто секунд, надел мантию, присел на землю и выстрелил в небо, ускоряясь с нуля до шестидесяти миль в час за секунды, достиг высоты в милю и разочаровался. Услышанный им щелкающе-трещащий звук мог бы прозвучать и более удовлетворительно.

---

1) Free-key — ключ активации, в данном контексте — отмычка.

Вернуться к тексту

https://leadvone.com/dodging-prison-and-stealing-witches/chapter-ten-the-book-of-names-part-two/

Гарри стоял на лужайке Гринграсс-манора, одетый только в купальные шорты и сандалии. Солнце согревало его бледную кожу. Лёгкий ветерок взъерошил растрёпанные волосы.

— Поливай меня, Гарри!

Он взмахнул палочкой в направлении голоса. «Ауагменти». Струя воды выстрелила из конца палочки. Она встретилась с каким-то препятствием, исчезла и с разрывом в один фут возникла вновь.

— Ах!

Он прекратил действие заклинания и рассмотрел невидимое препятствие. Он всё ещё ничего не заиечал.

— Оно прошло мантию насквозь, обогнув препятствие по его периметру, и вновь появилось на виду.

Гарри взял блокнот и пошёл к месту, откуда звучал голос. Из ниоткуда появилась Дафна, слегка влажная и одетая в дождевик с капюшоном. Изначально он предложил ей тоже надеть купальник, однако она запаниковала и пригрозила осыпать его жалящими заклинаниями, если он превратит в него её шляпу.

— Мне казалось, что я в пещере, сделанной из текущей воды.

Гарри отстегнул маггловскую ручку от своего пояса и сделал заметку в блокноте.

— Получается, он скрывает владельца и от воды. Хотя, если ты знаешь, что конкретно ищешь, то человека под ним обнаружить можно, но только во время действия заклинания.

Дафна сложила мантию, похожую на серебристую жидкость.

— То есть мы выяснили, что он защищает от четырёх вещей: оптического восприятия, мелкой дисперсии толчёного мела, воды и «Хоменум ревелио». Точнее, сейчас он от них защищает. Я всё никак не могу понять, зачем кому-то зачаровывать плащ, чтобы создать уязвимость от «Хоменум ревелио». Это же их собственный плащ, так ведь?

— Отличный вопрос… На который у нас нет ответов. В любом случае, чары я снял, — Гарри посмотрел в блокнот. — Но даже в плаще тебя по-прежнему можно услышать, унюхать, и «Калор ревелио» легко снимает с тебя тепловой след. Хорошо, что мало кто знает это заклинание.

Дафна щёлкнула пальцами.

— Знаешь про разницу между входящим воздействием и выходом излучения наружу?

Гарри улыбнулся:

— Продолжай.

— Ну, свет отражается от вещей, верно? Из-за этого мы их видим. Вода пришла снаружи, так же как и дисперсия, и «Хоменум ревелио». И всё это ощущается как волна, проходящая вокруг тебя. Когда я под мантией, то ничего из этого не чувствую.

Гарри нацарапал что-то в блокноте.

— Звук — это вибрации, но они исходят от тебя. Как и запах. Как и тепло.

Гарри усмехнулся:

— Похоже, ты попала в точку. Хотя это не объясняет, почему будучи под мантией, ты сама можешь видеть то, что происходит снаружи. Полагаю, это можно списать на магию. Так, если это правда, то что нам это даёт?

Дафна заколебалась:

— То, что… Плащ может защитить и от других приходящих извне воздействий?

Гарри убрал блокнот, взял мантию из её несопротивляющихся рук и накинул на себя, исчезая из вида.

— Оглуши меня.

— Ч-что?

— Время попрактиковаться в дуэлях, Дафна. Оглуши меня.

Предприимчивая блондинка посмотрела на него, пожала плечами, закрыла глаза и подняла руку в его сторону.

Кончики всех пяти пальцев осветило красным, и ярко-красный луч полетел к нему. Гарри с восхищением наблюдал, как луч достиг мантии, прошёл сквозь неё, изогнулся внутри и ударил его в плечо.

Темнота.

— Гарри, Гарри! — из тумана и пустоты возник голос.

— Тьфу, блин, — он медленно сел на траву.

Дафна внимательно смотрела на него с расстояния в пару футов.

— Что сказать, похоже, идея не сработала, — он смущённо улыбнулся.

— Что случилось? Я видела, как луч исчез. Когда он ударил тебя, то обычной вспышки не было.

— Импульс прошёл по внутренней стороне мантии, как ты и рассказывала про воду, но внезапно ударил меня в плечо. Я думаю, что защита мантии даёт шанс уклонения от ударного заклинания в размере не больше чем один к трём.

Дафна подняла брови и закусила нижнюю губу.

— Это довольно круто, но куда круче, если бы она создавала полную невосприимчивость к вражеским проклятиям.

Он поднял вверх указательный палец.

— Это бы полностью изменило правила игры, — он встал. — Тем не менее, мантия — весьма ценная вещь. Лучше, чем обычный плащ-хамелеон, и гораздо лучше, чем дезиллюминационные чары.

Дафна нахмурилась.

— Однако даже с её помощью мы не можем проникнуть в закрытые стационарной защитой области.

Он поморщился. Их единственный эксперимент с попыткой проникнуть под мантией сквозь чары защиты манора был болезненным. Гарри удалили из списка доступа в Гринграсс манор, и он попытался зайти. Ему удалось пройти пару футов, но когда он полностью вошёл в зону защитных чар, то был сильно и болезненно выброшен наружу.

— Если бы мантия могла провести нас сквозь чары, тогда она была бы близка к абсолютному оружию. Но, по крайней мере, теперь мы знаем, на что она способна.

Он протянул свои руки.

— Ты готова к сверхсекретной разведывательной миссии в Хогвартсе?

Глаза Дафны азартно блеснули:

— Всегда готова!

* * *

Гарри летел, накрытый мантией-невидимкой. Стороннему наблюдателю его путь показался бы сложным плетением среди деревьев Запретного леса, тёмных и полных дурных предчувствий. Ветви были покрыты паутиной. Заросли ежевики и кустарники покрывали землю под ними. Со всех сторон слышались таинственные звуки. После недавней бури было сыро, с деревьев капала вода. Его ноздри наполнял запах свежей земли и разлагающейся древесины.

Он прикоснулся к гудящим от льющейся в них магии защитным линиям замка Хогвартс, вытащил свой сундук, снял с него невидимость, увеличил его и открыл крышку.

— Опорный камень А, — прошептал он.

Появилась изящная рука, держащая покрытый рунами камень с откалиброванными размерностями. Он взял его и начал устанавливать в нескольких метрах от сундука. Минута пролетела незаметно.

— Опорный камень Б, — прошептал он.

Рука появилась снова.

Через четыре минуты он установил пять камней, обозначив из них квадрат, размером три на три метра. Последний, ключевой камень он установил точно в центре. Он снова закрыл сундук, сжал его и засунул обратно в карман. Он уселся под плащ и начал медитацию по окклюменции. Прошло двадцать минут. Гарри встал и дотронулся палочкой до ключевого камня. Он пробормотал, «Оккултум фиделиус». Он почувствовал, как чары Фиделиуса заработали.

Через минуту сундук вновь был открыт. Из него появилась белокурая голова, озиравшаяся вокруг, как сурок, выглядывающий из норы. На лице было написано сильное смущение.

— Где мы находимся? Я не могу понять этого.

— Мы находимся в пространстве три на три метра, недалеко от защитных чар Хогвартса, между большим расколотым дубом и двадцать второй засохшей березой к западу от озера.

Дафна моргнула.

— Мерлин, это было странно, — она нахмурила лоб. — Кстати, а где находится замок? Почему мы оказались в лесу?

— Мы не можем видеть замок отсюда, потому что везде, где видна хотя бы вершина Астрономической башни, гораздо больше шансов быть замеченными в период создания Фиделиуса.

Дафна нахмурилась.

— Ни фига не прикольно.

— Да, да, — хмыкнул Гарри, потирая затылок. — Как насчёт того, чтобы выбраться наружу и рассказать мне, какие ощущения ты получаешь от защитной полосы.

Дафна вылезла из сундука и присоединилась к нему на краю линии чар. Она закрыла глаза, подняла голову и глубоко вздохнула.

— Да, я могу их чувствовать.

— Хорошо. Что конкретно ты ощущаешь?

Она чуть сдвинулась и наклонила голову, как будто пытаясь услышать что-то очень-очень тихое.

— Немного. Я просто могу их чувствовать. Я знаю, что они существуют.

— Хорошо. Вытащи свою палочку. Будь очень осторожна, чтобы с неё не сорвалось заклятие.

Дафна обнажила свою новенькую тринадцатидюймовую палочку из орешника с волосом единорога и сжала её в руке, одновременно крепко и неуверенно.

Он взял её за руку, держащую палочку, и повёл к линии чар.

— Вот так, — сказал он. — Почувствуй, как магия льётся в твою руку сквозь волшебную палочку. Ты можешь это ощутить?

У Дафны перехватило дыхание.

— Да, ты прав. Так много разных чувств. Это всё равно, что съесть целый мешок Всевкусных орешков Берти-Боттс.

Он кивнул головой.

— Теперь ты понимаешь, почему волшебники так любят свои палочки и полагаются на них?

Дафна слегка наклонила голову.

— Здесь есть что-то, отличающееся от того, что ты помнишь?

— Нет. Защитные чары жалкие, как никогда. Чувствуешь клубничный вкус?

Дафна наморщила лицо.

— Клубничный? Я не понимаю, что... подожди-ка. Да! — Восторженно воскликнула она. — Я чувствую это. Вау, это действительно похоже на клубнику. Как это работает?

— Это называется синестезия. Это странная вещь, которую может выдать наше сознание. Оно позволяет нам воспринимать ощущения, исходящие от одного органа чувств, как от другого. В данном случае, наше видение магии получает «вкус».

— Это так дико!

— Ага. И клубничный вкус у тех чар, которые обнаруживают тёмную магию. Только, по-хорошему, это должна была быть малина.

— А чары обнаружения проникновения?

— Я как раз и собираюсь посмотреть на них сейчас.

Он шагнул вперёд, поднёс палочку к линии чар и закрыл глаза. Ароматы наводнили его разум. Он разбирал их на части, пока не почувствовал вкус, который был чрезвычайно сладким. Чары обнаружения проникновения. Он сосредоточился на них и был удивлён, когда они распались у него в голове, выкладываясь перед ним как целый буфет сладостей. Шоколад, кремовый торт, морковь и голубика были как раз среди тех нескольких вкусов, которые он смог воспринять. Всего он насчитал шестнадцать вкусов.

«Поразительно».

— Что? Что? — её голос звучал нетерпеливо.

— Я могу чувствовать их. Всех людей в этом замке. Чары пропустили меня сквозь свою систему безопасности. Они никогда не позволяли Волдеморту сделать это.

— Потому что ты Лорд Слизерин?

— Не вижу другого возможного объяснения. Да. Теперь нам будет намного безопаснее.

Он задумался на мгновение. С новыми возможностями он сможет войти в замок и стереть потом всю информацию о своём присутствии. Для любого, кто полагался при проведении расследования с помощью чар, всё выглядело бы так, как если бы он никогда не был там. Он улыбнулся.

— Ну что же, это всё, что нам было нужно, пойдём, — он повернулся и замер. В его голосе прорезалась сталь. — Дафна! Не двигайся!

Дафна замерла, продолжая стоять лицом к чарам.

Там, рядом с периметром их квадратного Фиделиуса, молчаливые, как тень, и большие, как маггловские машины, маячили три озадаченных гигантских паука. Видения паучка — домашнего любимца, живущего в коробке — пронзили его голову. В них паук мчался прочь от палочки Тома Риддла.

Он подготовил свою собственную палочку. Одной из причуд чар Фиделиуса было то, что применение атакующих чар кем-либо, находящимся внутри зоны, в поле зрения человека, который не владел тайной, считалось раскрытием этой тайны. Если он пошлёт в пауков боевое проклятие, то в ту же секунду они смогут увидеть их обоих. Хуже того, не являясь хранителем тайны, Дафна не сможет направить ударное заклятие за пределы зоны Фиделиуса. Впрочем, это не имело значения, она не была достаточно сильна для того, чтобы убить одного из этих поганцев.

Услышав звуки его голоса, акромантул щёлкнул своими жвалами. Они слышали его разговор с Дафной. Им нужно было стереть память. Или убить.

— Дафна, что бы ни произошло. НЕ! Покидай! Чары!

Он выпрыгнул из периметра и немедленно ударил одного из пауков мощным режущим проклятием. Из раны хлестнул ихор. Он услышал позади себя крик Дафны.

Два других паука приближались к нему со сверхъестественной скоростью, огибая невидимую для них зону. Первый рухнул от очередного режущего проклятия в голову, раскидывая паучьи мозги по всей поляне. Последний прыгнул, ядовитые клешни взрыли землю там, где он стоял секунду назад. Гарри рывком взлетел, мантия закружилась вокруг него. Прицелился и бросил очередное проклятие. Последний паук взорвался, окатив всё вокруг душем из паучьих кусочков и задекорировав местность чуть светящейся кровью.

Он влетел обратно в зачарованную область, где ещё стояла Дафна, широко раскрыв глаза, потрясённая и дрожащая. Запах просто выворачивал наизнанку.

— Ты в порядке?

— Д-д-да, я... я в порядке. Я просто, —у неё подломились колени, и она рухнула на землю.

— Давай, давай выбираться отсюда. В сундуке есть сменная одежда.

Дафна кивнула, взяла его протянутую руку и, всё ещё дрожа, полезла обратно в сундук. Она делала каждый шаг так, словно её ноги в любую секунду могли вновь ей отказать.

Гарри оглядел залитую кровью поляну и тяжело вздохнул. Им нужно было как можно быстрее эвакуироваться. Кто знает, сколько людей могли почувствовать его магию. У него даже не было времени на то, чтобы собрать опорные камни, как бы сильно ему этого ни хотелось. Блин, ведь придется их уничтожить! Такое впечатление, что в последнее время эти камни расходуются так же быстро, как и старящие зелья.

* * *

Дафне неделями снились кошмары. Чаще всего в них появлялись гигантские пауки, которые заживо пожирали Гарри, в то время как она могла лишь стоять и беспомощно смотреть. Сны неизменно заканчивались взрывами, от которых всё вокруг заливало морем паучьих кишок. Потом она просыпалась, вся дрожащая, в холодном поту.

К счастью, с течением времени кошмары начали приходить всё реже и реже. И вот, наконец, уже пять дней ей ничего не снилось. Это радовало, так как, отчаявшись, она уже собиралась просить Гарри о помощи, что было бы весьма неловко, да и слишком многим она была ему обязана.

Сегодня было двадцать первое июня, День летнего солнцестояния, первая обязательная для всех участников сессия Визенгамота в году, и день, на который они запланировали решение проблемы с «Книгой имён», путём проникновения в офис самого могущественного волшебника в мире, ни больше, ни меньше.

— Ты готова, Даф?

Она стояла на площадке рядом с камином в Гринграсс-маноре, впервые одетая в новенькую изумрудно-зелёную с серебряными дополнениями официальную мантию гостя Визенгамота. На Гарри была стандартная мантия Хогвартского ученика и маггловская одежда. Она потирала пальцами серебряное кольцо с молнией на правом мизинце.

Она подняла испуганные глаза на Гарри и кивнула. Её руки вспотели.

— Готова. Предупрежу тебя, когда Дамблдор начнёт выступление. Предупрежу, если он уйдёт.

Гарри улыбнулся.

— И больше от тебя ничего не требуется, — он сделал глубокий вдох. — Хорошо, тогда я пошёл. — Он повернулся, чтобы уйти.

— Подожди.

Мальчик, за которого однажды она должна была выйти замуж, повернулся к ней.

Она поколебалась, но затем обняла его. Несмотря на их дружеские отношения, она никогда не чувствовала себя достаточно комфортно в зоне физической близости. Дафна обхватила его за талию и крепко прижала к себе.

Гарри немного замешкался, но затем расслабился и обнял её в ответ.

— Не попадайся, Гарри.

— ...Я и не собираюсь.

— Обещай мне.

— Обещаю, — без колебаний отозвался он. — Сосредоточься на своей задаче, а я сосредоточусь на своей. Вместе мы со всем справимся.

Её родители вошли в комнату, одетые в мантии, украшенные полными регалиями Визенгамота, и обменялись улыбками. Дафна мгновенно поняла, что в душе они над ней забавляются, и выскользнула из затянувшихся объятий с покрасневшими щеками.

Гарри усмехнулся.

— Вы готовы, юная леди? — спросил её отец.

— Да, папа, — она безупречно-вежливо склонила голову.

— Хорошо, — они присоединились к двум подросткам на площадке перед камином.

— Запомни, ты официальный гость заседания. Продемонстрируй всю свою выучку, веди себя идеально.

— Да, папа.

Её отец оглядел Гарри с головы до ног, заметив и школьную мантию, и маггловскую одежду. Он ухмыльнулся:

— Гарри, не учись слишком усердно.

Гарри ответил ухмылкой.

— Даже и не думал об этом, Джейкоб. Всё это, просто чтобы дезориентировать противника.

Несмотря на беспокойство, Дафна хмыкнула. Её мать закатила глаза. Она повернулась и пошла к камину.

— Атриум Министерства Магии!

* * *

Тридцать минут спустя Гарри уже висел в футе над тихими водами Чёрного озера Хогвартса. Мантия-невидимка развевалась на ветру Шотландского нагорья. Он был уверен, что это выглядело бы круто, если бы хоть кто-нибудь мог увидеть такое зрелище. К счастью, это было маловероятно.

Он наложил на себя дезиллюминационные чары и скрылся под мантией-невидимкой. Несколько недель он накладывал на себя Силенцио и практиковался в беспалочковом и невербальном Тергео. Теперь он мог весь путь, как пылесосом, зачищать помещения от своих мёртвых клеток кожи и волос. Было бы крайне печально, если дрессированное животное, анимаг или оборотень смогут идентифицировать его. Однако чтобы провернуть этот трюк, требовалась вся его концентрация.

Стационарные защитные чары приветствовали его с распростёртыми объятиями, оглушая его чувства вкусами и запахами. Его навык окклюменции позволял отделять одни ощущения от других. Он протянул руку через линию чар и отметил, что в чарах идентификации магов появился новый вкус. Его собственный. Его идентификатор был похож на вкус апельсина. Он криво улыбнулся.

Через несколько мгновений его вкус исчез из чар. Он кивнул, довольный собой. Теперь ему просто нужно было подождать.

* * *

Дафна держалась рядом со своей матерью, пока они пробирались сквозь толпу законодателей по коридорам на пути в главный зал Визенгамота. Как невеста таинственного Лорда Слизерина, она со всех сторон ловила внимательные и любопытствующие взгляды.

— О! Леди Гринграсс! — раздался незнакомый голос.

Её мать обернулась.

Дафна увидела пожилого низкорослого волшебника с седой бородой.

— Лорд Огден. Рада снова вас видеть, — мать кивнула в её направлении. — Вы знакомы с моей старшей дочерью, Дафной?

Она вспомнила Лорда Огдена по изученному на уроках материалу. Он был Серым и, вероятно, шестым самым богатым человеком в магической Британии.

Лорд Огден широко улыбнулся, смешинки проникли даже в его глаза.

— Нет, я не думаю, что ранее имел удовольствие быть представленным, хотя полагаю, что видел её мельком на ваших приёмах. Но, конечно, мы все знаем о вас, мисс Гринграсс. Девушка, помолвленная с нашим обожаемым Лордом-В-Маске не может не быть на слуху у общества. Не подскажете, когда его августейшество наконец предоставит аудиенцию его верным сторонникам? — в его глазах плясали смешинки.

— Я не могу говорить за Лорда Слизерина, милорд.

Его глубокий смех раздался в коридоре.

— О, конечно, нет, — он повернулся к её матери и понизил голос. — Итак, что вы думаете об этих новых изменениях в законодательстве?

Её мать вздохнула.

— Это просто вторая попытка продавить сквозь нас то, что они уже пытались протолкнуть два года назад. И я не думаю, что наша позиция должна отличаться от той, что была тогда.

— Я полностью согласен.

Прозвучал гонг, и двойные двери в зал заседаний открылись.

— Так, похоже, звучит наш сигнал.

Они все вместе вошли в комнату, где Дафна оторвалась от матери, чтобы подняться по лестнице на галерею для посетителей.

На середине пути наверх она заметила того, кого уж точно не хотела видеть. Лорд Слизнорт был поглощён разговором с группой волшебников, которых она считала принадлежащими Свету. До появления пауков этот человек был предметом большинства её ночных кошмаров. Он тоже заметил её и окинул пристальным взглядом.

Дафна вздрогнула. Она продолжала взбираться как можно быстрее, сохраняя при этом своё достоинство. Лорд Слизнорт был ключевым камнем Серых. Она знала, что её семья должна вежливо общаться с этим человеком, но напускная любезность не значила, что у неё была малейшая заинтересованность находиться от него на расстоянии менее сотни миль.

Она была уверена, что Слизнорт втайне мечтал оторвать её от Гарри. Лишь политические игры остановили его от прыжка с корабля Серых после того, как ему стало известно об их обручении. Она была уверена в том, что именно он и слил информацию «Пророку».

Дафна нашла место и села. Остальные места тоже быстро заполнялись. Никто не хотел, чтобы сегодняшняя регулярная сессия Визенгамота продолжалась дольше, чем это крайне необходимо. Было слишком много магических ритуалов и церемоний, которые требовали солнцестояния для их проведения.

Верховный Чародей вошёл в зал и ненадолго привлек её внимание. Она приготовилась к поверхностному зондированию мыслей, но ничего не произошло. Воспоминания Гарри показывали, что директор весьма вольно пользовался своим преимуществом мастера легилименции, но при этом Гарри подозревал, что старый волшебник использовал чтение мыслей только на магглорождённых и полукровках из недавно созданных родов. Тех, кого он считал неспособными защитить себя. Кажется, Гарри был прав.

Дамблдор поднялся на подиум и трижды стукнул молотком.

— Доброе утро, Лорды и Леди, волшебники и ведьмы Визенгамота, и добро пожаловать на тысяча четыреста семьдесят третье заседание в день летнего солнцестояния с момента создания родовой магии Альбиона…

Дафна вложила немного магии в своё украшенное молнией кольцо. Оно легко завибрировало.

* * *

Гарри почувствовал вибрацию в своём кольце с молнией. Время пришло. Он двинулся вперёд, мимо озера, через территорию школы, вверх по стене древнего замка и на вершину Астрономической башни. Самое безопасное место в Британии. Да, конечно! Любая случайная группа волшебников, способных удержаться на мётлах, могла таким способом попасть в Хогвартс.

Он на цыпочках спускался по лестнице, скользил по коридорам, пролетел мимо парадной лестницы. Огромный замок как будто вымер. Ни призрака, ни учителя, ни домашнего эльфа. Без приключений Гарри дошёл до каменной горгульи. Он чувствовал магию в каменном существе, чувствовал себя желанным гостем в его системе управления, чувствовал его движение.

Горгулья встала и отошла в сторону, оставив винтовую лестницу открытой для него. А вот это было просто превосходно! Он не был уверен, что всё сработает. Отсутствие необходимости врываться в комнату через окно было определённо большим преимуществом. Он открыл дверь, наступил на забавный приветственный коврик и оглядел комнату в поисках своей цели.

Один портрет нахмурился при виде открытой двери, другой выглядел растерянным.

Он высмотрел книгу, лежащую на приподнятом постаменте, рядом с Распределяющей шляпой. Отлично.

* * *

Директор Хогвартса Дамблдор слушал собравшуюся аристократию волшебного мира, препирающуюся и пикирующуюся друг с другом. Вряд ли сегодня что-то случится. Уже некоторое время в политических раскладах ничего не менялось. Несколько лет назад казалось, что нейтралы рухнут. Это бы... вызвало опасную неустойчивость. Но этого не произошло. Появился новый игрок, с новой идеологией и новой силой. Нейтралы теперь называли себя Серыми и блокировали почти все законы Света и Тьмы. Казалось, их лозунгом была «стабильность».

О Лорде Слизерине ходили самые разные слухи. Что только ни рассказывали директору об этом человеке. Истории о могущественном харизматичном волшебнике в изумрудно-зелёной маске. Истории о дорогих подарках, пышных вечеринках и волнующих речах. Методы были слишком знакомы. И это ощущение знакомства вызывало далеко не комфортные чувства. Но, несмотря на его первую речь, обращённую к магической Британии, Слизерин, казалось, был доволен тем, как обстоят дела сейчас. Он не вмешивался в управление Хогвартсом, не пытался завербовать студентов себе на службу и не проталкивал много нужных ему законов.

У белобородого мага было чувство, что такое положение дел вот-вот изменится. Одиннадцатилетняя невеста этого загадочного мага наблюдала за ним из галереи для посетителей. Её взгляд был более пронзительным, чем у аврора допрашивающего мелкого жулика. В этом году она поступит в Хогвартс. Как и Гарри Поттер. Это заставляло Дамблдора чувствовать себя... неуютно.

Большая часть запланированного для Гарри воспитания зависела от того, что он был изгоем, как Света, так и Тьмы. Но! Что, если его возьмут под крыло Серые? Способен Лорд Слизерин понять и правильно оценить опасности, связанные с мальчиком, даже если он сумел бы их объяснить? Он не знал. Этот маг по-прежнему отказывался от всех контактов с ним. Слизерина было труднее усадить в гостевое кресло, чем утренний туман.

Альбус дёрнулся. Он почувствовал, как его очки-половинки нагреваются, увидел, как в линзах мигает предупреждение. Кто-то — один человек — вошёл в его кабинет. Кто-то, кого не было в списке доступа. Но как? Системы безопасности не должны впускать тех, кому это не разрешено лично им. Даже Минерва не могла дать разрешение без его допуска. Кто бы мог… Его глаза расширились и замерцали, встречаясь с холодным как лёд взглядом мисс Гринграсс.

Это вполне мог быть Слизерин.

А он оказался здесь, запертый в ловушке! Он даже не мог послать Патронуса Минерве. Только не в разгар расширенного заседания Визенгамота.

Да Мерлин бы побрал всё это!

* * *

Гарри в упор послал убивающее проклятие в спящего Фоукса, который с громким «Кау-у-у» вспыхнул огнём и рассыпался кучей пепла. Он наколдовал три коробки, зачерпнул пепел в одну, только что появившегося цыплёнка Феникса положил во вторую и Распределяющую шляпу в третью.

Он положил в карман коробку с пеплом. И шляпу, и коробку со свежевылупившимся фениксом придётся оставить здесь. В каком бы состоянии не находилось тело феникса, не было никакой возможности перехватить лояльность этой до предела верной птицы. Если он захочет себе такого фамильяра, то ему придётся искать собственного.

Он скользнул к картинам и повернул их все лицом к стене. Они явно не были рады такому обращению, но уж на это ему точно было наплевать.

Так, похоже, он разобрался со всем в комнате, что могло бы на него навести. Настало время для главной задачи.

Гарри открыл «Книгу Имён» и обратился к текущему, 1991 году. И там был он — Лорд Гарри Джеймс Поттер Слизерин, нынешняя резиденция: графство Камбрия, город Пенрит, улица Ненависти, дом шестьдесят три, квартира три. Частные апартаменты, которые он снимал, находившиеся рядом с Гринграсс манором.

Он сфокусировался на своей магии и послал чары в артефакт. Название выцвело и сменилось другим. Гарри Джеймс Поттер — нынешняя резиденция: графство Суррей, город Литтл Уингинг, Тисовая улица, дом четыре, чулан под лестницей. Гарри ухмыльнулся. Увидеть выражение лиц его тети и дяди, когда он заявится к ним переночевать… м-м-м, бесценно.

Он закрыл книгу и повернулся, собираясь выйти из кабинета. Больше ему тут делать нечего.

* * *

Дафна явственно видела, что Верховный Чародей был вне себя от волнения. Он демонстрировал все признаки. Чрезмерное дёргание бороды, поглаживание её, игра с бородой, расчесывание бороды. Но что было ещё хуже, он продолжал смотреть прямо на неё. Он что-то знал? Подозревал?

Выступающий Лорд наконец-то закончил бубнить свою речь и сел.

Прежде чем следующий из аристократов смог встать, директор вскочил.

— Благодарю Вас, Лорд Нотт. А сейчас я объявляю двадцатиминутный дополнительный перерыв. Все свободны.

Дафна почувствовала, как душа ушла в пятки. Она быстро послала один за другим три магических импульса в свое кольцо с молнией.

Дамблдор едва ли не выбежал из зала.

Собравшиеся маги и ведьмы загомонили, поражённые и полные недоумения столь внезапным уходом Верховного Чародея. До всех присутствующих вдруг донёсся из коридора призывный крик Дамблдора к своему фениксу.

«Пожалуйста, Гарри. Выбирайся оттуда».

* * *

Гарри почувствовал, как его кольцо завибрировало сигналом тревоги, и выматерился про себя.

Омут памяти оказался невероятно интересным артефактом. Он смог просмотреть ряд важных воспоминаний и заодно подсунуть Дамблдору под нос идеальную и не вызывающую ни малейших сомнений причину цели взлома его кабинета. Однако лишь нырнув в омут, он заметил его очевидный недостаток: из него нельзя было выйти в любой момент.

Он нетерпеливо смотрел, как выглядящая заметно моложе Трелони спотыкается каждую минуту во время собеседования с Дамблдором. Внезапно она напряглась и произнесла судьбоносные слова, которые обрекли его на жизнь, максимально далёкую от нормальной. Конечно, он всё это уже знал. Волдеморт узнал содержание пророчества, поэтому с удовольствием и оставил его гнить в Азкабане. Но он никогда раньше не видел оригинала. Насколько он знал, Дамблдор никому не показывал это воспоминание.

Туманные стены вокруг него начали пропадать. Он почувствовал, что его выдернули из Омута памяти и швырнули обратно в кабинет директора.

Гарри не потрудился даже осмотреться. Он бросил на всю комнату чары очистки Тергео, закачав в них побольше магии, и рванулся к двери.

Камин вспыхнул зелёным пламенем.

Его сердце пропустило удар. Он всем телом распахнул дверь.

Из камина вышел директор.

Сердце забилось снова. Он прыгнул в открывшийся спуск.

Позади него в дверь врезался красный импульс.

Перед ним стелилась лестница вниз, и он пустился по ней, перепрыгивая по три ступеньки за раз и отталкиваясь руками от стен. Горгулья заблокировала его бегство. Система безопасности идентифицировала его и убрала препятствие, но это стоило ему ещё нескольких драгоценных секунд. Очередной красный импульс врезался в стену, рядом с которой секунду назад была его голова.

Какого чёрта?

Он мчался по коридору, тотально зачищая за собой все следы.

В нескольких десятках метров позади него в проход вышел его преследователь.

Доспехи немедленно попытались схватить его.

Он увернулся.

Осознание совершаемой им страшной, но неизбежной ошибки окутало его разум и потекло по венам, вымораживая кровь.

Каким-то образом директор мог его засекать. Он точно знал, где находится преследуемый.

Дерьмо. Теперь ему лучше не стоит взлетать.

— Подождите же, Лорд Слизерин, — раздался за его спиной добродушный голос, — разве всё это необходимо?

Он продолжал бежать. Голос также продолжал звучать, не делаясь ни громче ни тише.

— Я имею в виду, что я уверен — мы оба стремимся к одним и тем же целям.

Он прорвался к комплексу движущихся лестниц и прыгнул на первую же доступную.

— И мы могли бы сделать вместе так много хорошего, если бы оставили в стороне наши маленькие разногласия.

Как, черт возьми, ублюдок следит за ним? Он спрыгнул в первый же коридор, к которому подошла лестница.

— Все эти глупые игры плаща и кинжала и правда необходимы?

Его отгоняли от башен. Ему нужно сойти с пути, который вёл в подземелья. Там его заведут в ловушку. Он нырнул через следующий гобелен.

— Вы хотите стабильности в волшебном мире, это же очевидно.

Он остановился. Голос звучал откуда-то спереди.

— Не кажется ли вам, что было бы разумнее работать совместно с теми, кто разделяет ваши амбиции?

Он кинул невербальное «Хоменум ревелио». Дамблдор всё так же был позади него.

— Это называется чревовещанием, Лорд Слизерин. Может быть весьма забавным на скучных вечеринках.

«Бля!»

Ему захотелось размозжить себе башку о стену. Старик чувствовал магию! Точно так же, как и он сам. Ещё бы! Неудивительно, что этот ублюдок шёл прямо за ним. Гарри накладывал чары очистки каждые полдюжины шагов. Точно так же они мог бы повесить на себя маяк «Смотрите, вот он я!»

— Ах, я вижу, вы решили проявить разумность.

Он побежал.

Вздох.

— Или нет.

Он не мог перестать пользоваться чистящими чарами. Это была бы смертельно опасная глупость. Но он должен был бежать. Он прорвался к крутой лестнице на Астрономическую башню.

Две статуи опустили копья, преграждая ему путь. Он безмолвно разорвал их на части. Несколько мощных заклинаний разбились сзади о его щиты.

— В этом мире существуют различные силы, Лорд Слизерин. Среди них есть и силы, которые могут уничтожить мир, который вам, очевидно, небезразличен.

«Ты имеешь в виду меня».

Гарри с трудом подавил порыв обложить трехэтажным матом старого козла. Он пробегал площадку четвертого этажа.

— Существуют и старые угрозы нашей стабильности, с которыми мы уже справились в прошлом, но нельзя не принимать их во внимание, они ещё могут поднять свои уродливые головы.

Он достиг вершины башни и направился к краю.

— И ваша суженая поступит в этом году в Хогвартс. В магическом мире есть столько опасностей, с которыми она может столкнуться. Не лучше ли нам работать над их устранением вместе?

Гарри встал как вкопанный на самом краю башни. Всё время, что он провёл с этой полной жизни девчонкой, промелькнуло перед его глазами. Поле зрения залило кровью. Как он посмел? Как он ПОСМЕЛ? Обычно он держал свою магию под жестким контролем. Теперь она, полыхая, развернулась во всю мощь. Струившаяся сквозь его тело чистая сила буквально давила всё вокруг. Он взглянул на преследователя.

Мерцающая и практически невидимая фигура директора школы проявилась у двери. Дамблдор вздохнул, его плечи поникли.

— Это не должно было прозвучать как угроза, Лорд Слизерин.

Едва контролируя свой гнев, Гарри полез в карман, достал свою крошечную метлу, на которой он летал вместе с Джинни, и увеличил её. Метла, казалось, висела в воздухе.

Дамблдор сделал шаг вперёд, протягивая обе руки в жесте мира.

— Я не понимаю, почему вы так мне не доверяете. Я не причиню вам зла. Надеюсь, что в будущем мы сможем работать вместе.

Гарри наклонился назад и упал с башни.

* * *

Альбус Дамблдор откинулся на высокую спинку своего кресла и потёр виски.

После его возвращения с незапланированного перерыва заседание Визенгамота шло ещё долго. Слишком долго. И лишь по его завершению он попал в свой кабинет и обнаружил цель проникновения лорда Слизерина и масштабы произошедшей катастрофы.

Лорд Слизерин знал текст пророчества. Он был вторым магом на земле, узнавшим его полный текст. Теперь стало ещё более важно во что бы то ни стало найти способ привлечь могущественного Лорда на свою сторону.

Он осмотрел свой кабинет. Нигде не было ни пылинки. Обстоятельность подхода Слизерина просто поражала. Он не мог придумать ни одного способа, чтобы обвинить его в проникновении в Хогвартс. Ни отпечатков пальцев, ни запахов, ни воспоминаний. Единственное, что у него было — пустое место, где в базе опознанных чарами идентификации лиц была стёрта запись. Он сомневался, что Амелия Боунс согласится с аргументом «доказательством является само отсутствие доказательств».

Этот человек вошёл так, как будто он владел этим местом, сделал то, что хотел, и Мерлин знает что ещё. Потом ушёл от него.

Он полез в ящик и достал стопку пергаментов. Каждый из них был так же очищен от пыли, как и остальная часть его офиса. Он полистал их. Гигантская собака, шахматная доска, летающие ключи... Всё это больше не имеет смысла. Всё полностью скомпрометировано.

Он тяжело вздохнул.

И в добавление ко всему он должен учитывать существование и явный интерес к Хогвартсу у могучего мага, способного пройти сквозь систему безопасности школы, как раскалённый нож сквозь масло. Выбор был невелик.

Защита, окружающая камень, должна быть переосмыслена и усилена. Причём значительно.

https://leadvone.com/dodging-prison-and-stealing-witches/chapter-eleven-straight-from-the-graveyard-part-one/

Гарри лежал, приминая своим не слишком тяжёлым телом буйно разросшуюся траву, и жевал сладкую травинку. За несколько недель, прошедших после завершения миссии «Книга имён», он дошёл практически до полного исступления. Всего через несколько дней в этом мире должна была появиться старшая версия Джона, и на уме у него вертелось столько разнообразных мыслей, что вечерами он долго не мог заснуть.

Свежий полуночный ветерок взъерошил его волосы. Он встряхнулся и выбросил из головы всё ненужное, собираясь посмотреть на представление. В центре их секретной тренировочной площадки, в свете ярко-синего магического пламени стояли две девочки. Ярко-рыжая причёска против пепельной блондинки. Одна напряжённая, решительная и сосредоточенная, другая расслабленная, непринуждённая и мечтательная.

Он выплюнул одуванчик.

— Бой!

Поднялись четыре руки, из одной исходил чистый белый свет, из трёх — красный.

Джинни прыгнула в сторону, послав две оглушалки в Луну, изящно уклонившуюся от одной и принявшую на щит вторую. Оглушалка Луны прошла над плечом Джинни, ушедшей перекатом и мгновенно ответившей новой парой красных лучей. Щит Луны поглотил второй луч, но лопнул на третьем. Она закрутилась. С её пальцев одновременно сорвались красные, затем жемчужно-белые, затем снова красные лучи.

Гарри любовался, как Джинни уворачивается и ставит щиты против шквала оглушалок и жалящих чар. Её движения были резкими и чёткими. Её глаза горели.

Две ведьмы направились друг к другу. Заклинания проходили всё ближе от них, всё труднее становилось уклоняться, никто не хотел отступать. Луна рванулась к противнику. Два щита появились из её рук, оставив девочку без атакующего потенциала.

Глаза Джинни расширились от осознания своего преимущества.

Глаза Гарри сузились от подозрения.

Джинни на пределе скорости каста перегружала щиты блондинки, подходившей всё ближе. Не получалось: щиты, в которые постоянно поступала энергия, держались под напором. Луна стояла прямо перед Джинни, щит против меча в предельной версии, ни у одной из них не было видимых шансов на победу.

Затем Луна крикнула:

— Сту-пе, — её рот засветился красным, — Фай! — маленький красный огонёк выстрелил из кончика её языка прямо в живот Джинни.

Рыжая побледнела. Затем рухнула в мягкую траву.

Гарри моргнул.

Он снова моргнул.

— Луна... Ты только что выстрелила оглушалкой из своего языка?

— Д-да, Гав-в-ви, — ответила Луна, разминая язык двумя пальчиками.

Он встал и подошёл к Джинни.

— Это просто... Ну ничего себе! Как ты додумалась это сделать?

— Гарри, он же длинный и острый. Ты сам сказал, что поэтому мы и используем пальцы. Бьюсь об заклад, мальчики тоже могут бросать заклинания из своей специфично мальчишеской части тела, — ни капли не смутившись пропела Луна.

Он закашлялся и аж опустил палочку, которой собирался расколдовать Джинни.

— Я не планировал идти в бой голым, — ответил он, старательно отгоняя пришедшие на ум фантазии.

— Как знать…

Он покачал головой и повернулся к Джинни. Иногда Луна просто пугала его тем, насколько ошеломительно взрослым может быть её мышление.

— Эннервейт.

Джинни зашевелилась и перешла в сидячее положение.

— Что случилось?

— Луна достала тебя оглушалкой, которую она выстрелила изо рта.

У Джинни отвисла челюсть.

— Чего?!

— Да, да, я знаю, — он оглянулся на Луну, которая демонстративно показывала им язык, держа его двумя пальцами, и издавала звуки типа «А-Ах-х-х». — Я действительно хотел бы знать, как работает этот ум.

— Я просто хочу победить её. Один раз! — Джинни нахмурилась.

Гарри покачал головой. Несмотря на то, что их навыки порой уравнивались, Луне всегда ухитрялась держаться как минимум на один шаг впереди Джинни.

— Знаешь, у тебя впереди целый год на тренировки дуэлинга с ней. Я чувствую, что ко времени поступления в Хогвартс вы обе доведёте себя до идеального уровня готовности.

Луна уже отошла от них и пустилась бродить по полянке, собирая траву и, похоже, связывая её в странный венок.

Он повернулся к ёрзающей на попе рыжей.

— Ты уверена, что когда Джон вернётся из будущего, ты справишься с ним сама?

Джинни выпрямила спину и гордо подняла голову.

— Я уже говорила об этом. Мне нужно сделать это самой. Я могу справиться с этим. И мы готовились к этому целую вечность.

— Он всё равно будет на пять лет старше тебя.

— Мне всё равно, мне просто нужно это сделать, понимаешь, Гарри! — её шоколадные глаза смотрели прямо в его, как будто заставляя его высказать свое мнение.

Он вздохнул. Он предлагал Джинни снова надеть ожерелье, дающее ему доступ в её разум, чтобы, если дерьмо попадёт на вентилятор, он смог взять ситуацию под контроль, но она отказалась. Она сказала, что если не сможет справиться сама, то какая от неё польза, и добавила, что не хочет быть беспомощной маленькой девочкой, которую вечно нужно защищать. Он попытался объяснить, что это могло стать просто страховкой, крайней мерой, которую можно будет использовать, только если она действительно не сможет с чем-то справиться. Джинни не купилась ни на одно его слово.

— Хорошо, я только хотел убедиться, что ты действительно уверена в себе и своих силах. Помнишь аварийный сигнал для твоего кольца?

Она кивнула и продемонстрировала их условленный сигнал. Он кивнул в ответ.

— Просто не забудь связаться со мной в тот момент, когда почувствуешь, что тебя подцепили на крючок.

Она испустила раздражённый вздох.

— Конечно. Знаешь, тебе не стоит так волноваться. Что он может мне сделать? Он даже палочкой пока воспользоваться не может.

Он закрыл глаза и попытался не показать своим голосом степень испытываемого им беспокойства.

— Мы не знаем, что он будет делать, вот в чём проблема. Он очнётся в ситуации, которая полностью отличается от того, что он помнит. Он только что был убит, затем предстал перед двумя божествами, затем воскрес, и его подруга теперь не хочет иметь с ним ничего общего. На него нахлынет столько эмоций, что он может слегка съехать с катушек и наделать всяких глупостей.

— Я могу оглушать, жалить, выставлять щит и призывать предметы — всё это без палочки. Он ничего не может. Если он попытается что-то сделать, я просто оглушу его.

Он посмотрел на Джинни, стоящую перед ним, всю пылающую праведной страстью и таким же пламенным негодованием, глубоко вздохнул и посмотрел ей в глаза. Он попытался сделать свой голос настолько мягким, насколько мог.

— Просто будь осторожна, хорошо? — тихо сказал он.

Она немного расслабилась.

— Да, Гарри.

— Смотрите!

Они оба повернулись на голос. Луна вернулась к ним. Ожерелье из травы лежало у неё на шее. Травяная корона украшала её волосы.

— Я совсем как твоя невеста, полностью покрыта зелёной травкой! — она улыбнулась мечтательной улыбкой.

Джинни открыла рот, но не произнесла ни слова.

Его взгляд остановился.

— А вообще, если подумать, то может быть, лучше и не знать, что там происходит.

* * *

Наступило утро. Гарри появился на перекрёстке Тисовой улицы и улицы Магнолий. На нём была одета добротно пошитая маггловская одежда — джинсы и футболка. Регулярные физические упражнения, наряду с хорошим питанием и зельями, устранили большинство последствий семи лет недоедания. Он был теперь выше, чем средний подросток за один-день-до-одиннадцатилетия.

Он подошёл к дому за номером четыре и позвонил в дверь.

Он ждал.

Дверь открылась. Это была тетя Петуния, точно такая же, как и в его воспоминаниях четырнадцатилетней давности.

— Ты! — завизжала она и попыталась захлопнуть дверь.

Гарри засунул ногу в щель.

— Ай-яй-яй, тётя. Не так быстро.

От возмущения у неё сорвался голос, и она почти прошипела:

— Что ты здесь делаешь?

Он улыбнулся фирменной улыбкой полного ублюдка.

— У меня к вам с дядей деловое предложение.

— Деловое? Какое дело может быть у такого мелкого урода, как ты, чтобы оно нас заинтересовало?

— Может быть, мне стоит зайти, и мы сможем поговорить об этом внутри, а не орать прямо здесь, у порога? Бьюсь об заклад, все соседи будут очень заинтересованы разговором.

Петунью явственно перекосило, будто она проглотила лимон, однако нежелание быть героиней всех местных сплетен одержало верх, поэтому тётя открыла дверь и впустила его.

— Куда ты вообще сбежал? Ты хоть представляешь, как мы прыгали от… В смысле, волновались, когда ты исчез?

— Да, да, да, — подхватил Гарри. — Я даже не сомневаюсь, что с вас пот вёдрами лился, когда вы поняли, что произойдёт, если уроды, которые оставили меня с вами, догадаются, что вы меня потеряли.

— Это не...

— Ладно, проехали. И да, думаю, будет лучше, если то место, где я был все эти годы, пока что останется неизвестным. О, здравствуйте, дядя.

Дядя Вернон поднялся со своего места за кухонным столом. Его лицо быстро покраснело, а маленькие поросячьи глазки выпучились. Дадли нигде не было видно.

— Пацан! Ты посмел показать в моем доме свою мерзкую рожу? Ты хоть представляешь, через что мы с тётей прошли? — заорал он.

— Дядя, я могу себе это представить, поэтому и хотел бы предложить вам приличную сумму в качестве компенсации.

— Ты думаешь, нам что-то нужно... от... Что ты имеешь в виду? — в его голосе вместо ярости прозвучали злость и любопытство.

— Ну, вы всегда говорили о том, какой обузой я являюсь для вас и насколько я неблагодарен, поэтому я подумал, что должен внести свою лепту, свой вклад в семейную казну, так сказать. В конце концов, вы кормили меня и обеспечивали пристанищем последние десять лет. Так что, думаю, это будет правильно.

— О чём ты говоришь, мальчик? Ты не жил здесь в течение…

Гарри открыл сумку и положил на стол большую стопку двадцатифунтовых купюр.

Поросячьи глазки Вернона неимоверно расширились. Он потянулся к стопке и полистал её.

— Пятнадцать тысяч, дядя. — Гарри снова полез в сумку и вытащил ещё одну стопку, — и еще пятнадцать тысяч вы получите за моё проживание в течение следующих семи лет или пока я не достигну совершеннолетия, которое будет официально признано такими же уродами, как и я, — в зависимости от того, что наступит раньше.

Лицо Вернона искривилось в жадной улыбке.

Гарри притянул к себе первую стопку из рук дяди.

Петуния ахнула.

— Но, — продолжил он, — только если я прожил здесь последние десять лет.

Лицо Вернона снова покраснело; похоже, он разрывался между желаниями поразглагольствовать о разных уродах и прикарманить деньги. В конце концов, он успокоился, сел и посмотрел на Гарри так, словно видел его впервые в жизни.

— Итак, мальчик. Ты хочешь, чтобы мы притворились, что ты никуда не убегал. И это всё?

— Да, это всё, дядя. Мне также понадобится иногда ночевать здесь. Но, наверное, не слишком часто.

— И откуда именно ты взял эти деньги? У таких уродов, как ты, не бывает хорошо оплачиваемой работы.

Слегка озадаченный, Гарри обвёл взглядом дядю и тетю.

— Тётя Петуния, вы никогда не посещали Поттер-манор?

Петуния выглядела весьма смущённой.

— Однажды.

На лице дяди Вернон отразилось недоумение.

— Пет?

Петуния поёжилась.

— Поттеры… Ну, они были не так бедны, как я, похоже, заставила тебя поверить. Просто... — её голос ожесточился., — Яя не хочу иметь с ними ничего общего! Ясно?

Вернон отпрянул от своей негодующей супруги.

— Хорошо, хорошо, дорогая, — он повернулся к Гарри, — итак, эти деньги поступают от твоих уродских родителей?

— Боже правый, нет. Это из-за них я и не хочу, чтобы кто-то узнал, что меня здесь не было. Они наверняка закатят истерику и сделают целую кучу уродских вещей и вам всем, и вашему дому.

Глаза Вернона снова выпучились. Гарри задался вопросом, тренировался ли тот в этом перед зеркалом.

— Скажем так, деньги поступают от богатого покровителя, который заботится обо мне и который не хочет, чтобы его имя стало широко известно.

— М-м-м, — Вернон погладил свои подбородки.

Петуния прикусила нижнюю губу.

— И ты собираешься пойти в эту... Эту школу?

— Да, разумеется. Моё письмо должно прийти завтра, и кто-то, вероятно, явится на следующий день, чтобы отвести меня за покупками. После чего я снова покину вас, и мы не увидимся до следующего лета.

Петуния выглядела так, как будто какая-то мысль прогрызала себе дорогу из её мозга к языку. Она переминалась с ноги на ногу и крутила фартук.

— Почему? — спросила она, в конце концов.

— М-м-м?

— Я сказала Лили, что ты урод. Каждый год, когда ты что-то творил, я посылала ей письмо, в котором рассказывала, что ты сделал что-то странное. Но она никогда не слушала. Она всегда настаивала, что ты нормальный. Теперь, когда ты идёшь в эту школу, они не примут тебя обратно?

— Мои родители прекрасно знали, что я не сквиб. Это был просто предлог, чтобы отослать меня подальше.

Тетя Петуния задохнулась от возмущения.

— Но... Почему?

— Я не знаю. Возможно, их обманули или они убедили себя, что вполне нормально выбрасывать своих детей, как мусор, если вдруг выяснится, что они несколько неудобны.

Глаза Петунии сузились.

— В следующий раз, когда я увижу эту рыжую маленькую мисс совершенство, двуличную сучку...

— Не стесняйтесь в словах. Попытайтесь заставить её чувствовать столько вины, сколько сможете, но не забывайте держать мою ситуацию в секрете, — сказал он со всей возможной серьёзностью.

Петуния моргнула.

— Да, да, конечно. Хорошо, тогда... Гарри, — она поднялась. — вторая спальня Дадли? Ты сильно вырос и уже явно слишком велик для чулана, — говоря последние слова, она даже слегка смутилась.

Гарри улыбнулся, удивляясь, что всё идёт не хуже, чем он планировал. А ведь ему даже не пришлось использовать чары внушения.

Вернон был занят подсчётом купюр в двух стопках.

— Это звучит просто замечательно, — хищно улыбнулся Гарри.

* * *

Тишина. Было тихо. И тепло. Тихо и тепло. И удобно. Тихо, тепло и удобно. Глаза Джона Поттера открылись. Он сел прямо и огляделся. Он был дома. Знакомые красные и золотые цвета его спальни в Поттер-маноре заставили чувствовать себя очень странно. Все равно что увидеть старого друга спустя почти целую жизнь. Он дышал, остро осознавая отсутствие боли, пронзающей всё его тело. Он не чувствовал «Круциатуса». Ну, разумеется! Этого ещё не произошло. Ничего из этого не произошло: Камень, Тайная комната, бегство Петтигрю, Турнир, воскрешение Волдеморта... его смерть — ничего этого ещё не было!

Ему дали второй шанс. Смерть и Судьба избрали его. Его глаза заблестели от восторга. С тех самых пор, как директор посадил его перед собой четыре года назад — то есть это будет через неделю — и сказал, что он на самом деле не Мальчик-Который-Выжил, он чувствовал себя мошенником. Каждый раз, когда кто-то использовал этот проклятый титул, маленькая частичка его съеживалась от ужаса, ужаса, что кто-то, кто-нибудь узнает, и его заклеймят Лжецом-Обманщиком-Прямо-противоположным тому, каким должен быть герой Света. Как сильно он хотел получить шанс проявить себя тем героем, каким его считал мир... И вот теперь ему дали этот шанс! Он на самом деле был избран Судьбой. Конечно, ему придётся быть осторожным. Он не мог никому сказать, что из будущего. Это могло бы слишком сильно изменить ситуацию, а будущие знания были его единственным реальным оружием. Всегда имей план! Гермиона неоднократно так говорила.

Офигеть. Гермиона. Она же в данный момент еще ребенок, не так ли? И Джинни. Его мысли вернулись на несколько часов назад, на целую жизнь назад, в то время, которое не произошло, и к прекрасной девушке, поцеловавшей его и умолявшей вернуться к ней живым из лабиринта четвёртого и последнего задания. Джинни придется снова пройти через весь ужас Тайной комнаты. Он поёжился. Да, жизнь порой — настоящий отстой. Но ведь именно эти события, это прошлое сделало её такой, какой она стала. Его Джинни прошла через Тайную комнату и вышла с другой стороны сильнее и лучше.

Наконец, существовал его брат... Джон чувствовал себя виноватым, когда помогал отправить его в Азкабан, но Дамблдор ясно дал понять ему опасность, которую представлял Гарри, причину, по которой его отправили в то мрачное, вселяющее ужас место. Даже если какой-то части его сознания и было трудно связать испуганного, отчаявшегося, слабого, тощего слизеринца с угрозой мирового масштаба, каким нарисовал его лидер Света. Но он ничего не мог с этим поделать. События должны как можно точнее соответствовать предыдущей временной шкале. Если это означало, что его брат — потенциальный Тёмный Лорд — должен был отправиться в Азкабан, тогда пусть будет так.

С другой стороны, было много мелочей, которые Джон мог бы сделать, которые не изменили бы ход событий слишком уж сильно, но принесли бы ему немалую пользу. Оглядываясь назад, он понимал, что был ограниченным и высокомерным, в основном из-за его неуверенности в себе, от понимания того, то он на самом деле не Мальчик-Который-Выжил. На этот раз он приложит все усилия, чтобы выйти за пределы своего крошечного круга общения из Рона, Гермионы и Джинни.

Он перекинул ноги через край кровати и спрыгнул с неё. Подошел к зеркалу в полный рост и полюбовался своей одетой в ало-золотую пижаму фигурой. Мерлин, какой же он был маленький. Он усмехнулся. Волдеморт ещё не догадывался, от чьих рук он примет свою смерть!

У него заурчало в желудке.

Да! Но сначала надо позавтракать!

* * *

Джон спустился в столовую и был поражён до полного онемения громадной кучей сложенных на столе подарков. Да, конечно же. Это был его день рождения!

Он отодвинул от стола стул и сел.

— Типпи!

Рядом с ним появился домовой эльф.

— Молодой мастер этим утром поднялся очень рано, — сказал эльф, хлопая ушами.

— Да, я просто подумал, что было бы неплохо начать вставать пораньше. У тебя есть чем перекусить? Что-нибудь здоровое и питательное, с высоким содержанием белка?

— Конечно, молодой господин, — Типпи исчез с хлопком.

Через несколько минут на столе появился завтрак: тарелка омлета из яичного белка с морковью и брокколи, небольшой постный стейк, маленькая горка нарезанного, обжаренного сладкого картофеля, миска йогурта со смесью разных фруктов, нарезанным миндалём и изюмом, а также стакан цельного молока. Вот, это совсем другое дело! Он накинулся на еду.

На полпути через гору поглощаемого топлива для мышц и магии прибыл его отец.

— Доброе утро, сынок. Ты так отчаялся ждать подарки, что вскочил настолько рано? — в глазах его отца светилась радость и душевная близость к своему наследнику.

— На самом деле не настолько, папа. Просто подумал, что хорошо было бы начать вставать пораньше, — он проткнул вилкой кусочек стейка.

— Хах, похоже, ты пошёл по стопам твоей матери. Кстати, я вижу, ты решил питаться по-другому. Где твои обычные сахарные хлопья?

— Я подумал, что с этого дня мне лучше перейти на еду с высоким содержанием белка и овощи. Я ведь растущий организм, не так ли? — усмехнулся он.

— Всё правильно, сынок. Рад видеть, что ты так серьёзно относишься к развитию своего тела.

Джон ухмыльнулся.

— Если мы заговорили о развитии, то не мог бы ты мне кое с чем помочь? Я знаю, что вы с дядей Сириусом много тренируетесь…

Отец улыбнулся.

— Хочешь научиться выполнять связки заклинаний! Нет проблем.

Еще какое-то время они болтали о том и о сём, а затем в комнату вошла мать в длинном халате. Она подошла к нему, и Джон погрузился в теплые и ласковые объятия.

— С Днем Рождения, дорогой!

Он помнил, что раньше в этом возрасте стыдился таких проявлений привязанности, но теперь ему было всё равно. Пытки и убийство, безусловно, меняют твой взгляд на жизнь. Он ответил на её объятия.

— Спасибо, мам.

Она выглядела удивленной.

— Не отталкиваешь свою маму? Мне нравится этот новый молодой человек, — она взглянула на груду подарков, — и ты даже не притронулся к своим подаркам. Мне позвать целителя?

Он усмехнулся.

— Может быть, этот новый молодой джентльмен научился терпению и стал ценить семью больше, чем бездушные вещи?

Его мать уперла руки в бёдра и посмотрела на него.

— Ладно, кто ты такой и что ты сделал с моим сыном? Нам стоит дать тебе антидот к оборотному зелью?

Он закатил глаза.

— Есть тут что почитать, «Пророк», например?

Было бы неплохо быть в курсе того, что происходит в мире. Да и целых четыре года прошло, полезно вспомнить многое из того времени... Или теперь следует говорить: из нынешнего?

Отец с гордостью посмотрел на него:

— Тебе нужна стабильность в физическом развитии, иначе мы тебя даже не узнаем по возвращению из Хогвартса.

Лорд Поттер перебросил ему лежащий рядом свежий номер «Пророка».

Джон улыбнулся и раскрыл газету перед собой. Его улыбка исчезла. Лоб нахмурился.

Заголовок гласил: «Лорд Слизерин объявляет о начале строительства Слизерин-манора, чтобы лично увеличить ВНП на три процента в период с 1992 по 1993 год.»

Что это за херня? Он вообще такого не помнил. «Лорд Слизерин?!»

Отец посмотрел в свою копию газеты и поморщился.

— Да уж, из-за этой стройки он получит большую поддержку от разных кланов. Паркинсон, вероятно, получит один из контрактов на строительство. Не то чтобы я был против того, чтобы вытащить из лагеря Тёмных этот род, но готов прозакладывать свою задницу…

— Джеймс!

— Извини, дорогая. Я готов прозакладывать свою... эээ… Своё место, на котором сижу, что некоторые контракты отойдут к сторонникам Света, которые тоже находятся на грани покидания нашего лагеря. Потеря Лавгуда была тяжёлым ударом. Нам больше не нужны бегущие с корабля крысы.

Джон прикусил свою губу. Такого развития событий он совершенно не помнил. Всё было абсолютно не так. Никакого Лорда Слизерина. Он был в этом уверен. Наследником Слизерина был Риддл. И временная линия никак не могла измениться. Он только что вернулся. Что вообще происходит?

Он потёр лицо. Если всё было по-другому, чем то, что он помнил... О Мерлин, что же тогда ему делать? Он не мог полагаться на предзнание. Нет, он не должен паниковать. Пока ничего страшного не случилось, никаких кардинальных изменений не произошло… Он надеялся на это. Ему нужно было знать, что ещё изменилось. Лучше спросить кого-нибудь. Он не собирался встречаться с Гермионой ещё месяц, но Джинни... Джинни могла помочь ему. Да, решено.

— Думаю, мне нужно поговорить с Джинни.

Мать посмотрела на него, тяжело вздохнув. Глаза утратили привычную яркость:

— Сынок, ты уверен, что это хорошая идея?

— Что? — его брови сомкнулись.

— Конечно, хорошая! — настойчиво-утверждающе сказал его отец и усмехнулся. — Лили, я же тебе говорил: Поттеры так легко не сдаются, видишь? Ты разве не помнишь, как развивались наши отношения?

О чём они говорят? Сердце начало болезненно сжиматься в груди от нехорошего предчувствия.

— Да милый, но с нами всё было по-другому, — она выглядела расстроенной, — ситуация с Джинни совсем не похожа.

«Чего?»

— Вздор! Я уверен, что Джон снова сможет завладеть её сердцем. Верно, сынок?

«Снова завладеть?»

— Извините меня... я... я сейчас вернусь.

Он выскочил из зала и побежал вверх по лестнице в свою комнату, ворвался внутрь и бросился к письменному столу. Он потянулся за своим дневником. Его руки дрожали, ладони вспотели. Открыв где-то последние несколько месяцев, он стал читать со случайной страницы.

«23 мая 1991 — Джинни всё ещё ненавидит меня. Я попытался отправить ей сову с приглашением на игру в квиддич, но это не сработало. В её ответе говорилось, что это её не интересует. Она попросила меня перестать пытаться подкупить её. Я отправил ответ, спрашивая, что мне нужно сделать, чтобы снова стать её другом. Она сказала, что это не имеет значения. Что к тому времени, как она научится меня прощать, будет уже слишком поздно. Что я больше не буду собой. Что бы это вообще значило?»

В его глазах стояли слёзы. Что происходит? Казалось, что его вчерашнее «Я» было так же смущено, как и он. Он листал дневник, пока не нашёл то, что выглядело как ключевое событие.

«15 апреля, 1990 — Джинни ненавидит меня, и я не знаю, почему. Я собирался пригласить её покататься на метле, извиниться за то, что мы какое-то время не общались, но когда я вышел в сад, она посмотрела на меня, как на самого мерзкого Тёмного Лорда. Потом она ушла, и я не мог думать ни о чём другом. Что я такого сделал? Я не понимаю. Терпеть не могу, когда меня ненавидят. Я нравлюсь Джинни. Я знаю, что нравлюсь. Мы были друзьями целую вечность. Она не могла внезапно начать кого-то ненавидеть. Я собираюсь спросить её завтра, что случилось. Уверен, это просто недоразумение.»

Чем дальше шли записи, тем сильнее и сильнее дрожали буквы. На пергаменте то и дело попадались чернильные и водяные пятна. Было ясно, что он плакал. Его руки дрожали точно так же, как и сейчас. Что-то изменилось, и Джинни возненавидела его. Это было... нелепо. Джинни не могла его ненавидеть. Только не прекрасный, добрый ангел, который был частью его жизни, сколько он себя помнил. Он вспомнил те тревожные, заполненные влагой шоколадные глаза, которые умоляли его обещать вернуться назад живым, тогда, перед четвёртым заданием, всего несколько часов назад. Его глаза сузились, и он не мог унять дрожь в руках. Что-то тут было нечисто, и он собирался выяснить, что именно.

* * *

Три часа спустя Джон камином попал в Нору. Его родители приготовили для него сегодня вечеринку по случаю дня рождения, и он решил попытаться лично пригласить на неё Джинни. Отцу идея понравилась.

Он спустился в сад.

Среди деревьев он увидел стоящую спиной к нему тонкую девчоночью фигурку, одетую в знакомое синее летнее платье, выцветшее от слишком большого количества стирок и чар подгонки размеров.

— Джинни?

Джинни повернула голову, дав ему полюбоваться профилем её молодого лица, обрамлённого огненно-рыжими волосами. Он тихо ахнул от ужаса. Её глаза выглядели такими острыми, такими НЕ невинными, такими жестокими. В несостоявшемся будущем он не видел такого взгляда на её лице до момента, когда спустя несколько недель после её спасения из Тайной комнаты некоторые слизеринцы публично предположили, что её... Использовали в ЭТИХ целях... Там, внизу.

— Мне было даже интересно, сколько у тебя времени уйдёт на то, чтобы здесь появиться, — с её языка буквально капал яд.

— Джи… Джинни. Что не так? — запнувшись, он попытался начать разговор.

— Не так? А разве что-то не так? Понятия ни о чём не имею. Джон, почему бы тебе не рассказать мне об этом. Что-то случилось?

Мысли не могли выцарапать себе дорогу из глубин сознания. Записи в его дневнике не давали ему ни малейшего представления о том, что произошло.

— Я не знаю. Пожалуйста. Помоги мне понять, — его сердце сжималось от тоски и боли.

То, как она смотрела на него, прожигало дыру в его душе.

Она вздохнула.

— К сожалению, это не вариант. Если ты не можешь разобраться в этом сам, тогда я не могу тебе помочь. Да и не то чтобы мне этого хотелось, — её слова безжалостно полосовали его сердце.

— Пожалуйста, Джинни, — умоляюще прошептал он.

Она повернулась и покачала головой. Половина её волос упала на лицо, другая половина удерживалась декоративной шпилькой.

— Нет, — она подошла к нему. Её глаза ещё сильнее заледенели.

Он боролся с инстинктом выхватить свою ещё не купленную палочку. Её поза излучала враждебность и готовность к атаке. Они стояли напротив друг друга. Глаза в глаза. Затем он увидел то, чего не замечал ранее. Его глаза расширились. Затем сузились.

Она сделала пару шагов и пропала из поля зрения неподвижно стоящего Джона.

— Я предлагаю вам забыть о том, что мы были друзьями. Так будет проще для всех.

Они одновременно, но по отдельности двинулись обратно к Норе.

Он продолжал смотреть вперёд, его глаза ещё больше сузились, ногти впились в ладони рук. Эта шпилька была совсем не обычной. Он видел одну из них раньше. Однажды. Они были чертовски дорогими. И он знал, что у Джинни в прошлой временной линии такой не было. Не было ни единого шанса, чтобы Джинни Уизли — бедная, одетая-в-стиле-секонд-хэнд Джинни Уизли — могла позволить себе уменьшающуюся, супер-редкую, выпущенную ограниченной серией, шпильку «метла Нимбус 1700».

* * *

Джон лежал в постели — сна не было ни в одном глазу. Под ним храпел в койке Рон. Родители обоих были удивлены, когда он попросился переночевать в Норе, но не возражали.

Где-то далеко за Норой заухала сова.

Он весьма сильно и неприятно удивился, когда ни один из его подарков на день рождения не оказался мантией-невидимкой, но он не был уверен, как вообще спросить о ней, не объясняя, откуда он знает о её существовании.

Джон выскользнул из-под покрывала и обулся в домашние шлёпанцы. Без мантии он чувствовал себя словно голым. Он должен как можно скорее научиться дезиллюминационным чарам. Он осторожно прокрался в коридор.

Или им, или ему придется выяснить, где находится мантия. Может, один из эльфов сможет ему помочь. Чёрт. Лучше бы он подумал об этом раньше. Он спустился по лестнице, осторожно переступив через вечно скрипящую ступеньку.

Чем больше он думал о шпильке и странном поведении Джинни, тем больше он думал о втором году его учёбы и о Джинни, которая отдалилась от всех и нервно реагировала на попытки общения. Которая казалась совершенно другим человеком. И о проклятом объекте, который овладел ею, контролировал её.

Он подошёл к двери Джинни. Осторожно, тихо повернул ручку, на каждом дюйме отворяющейся двери ожидая ненавидящих и негодующих вскриков. Не то чтобы это остановило его. Было до боли очевидно, что с Джинни что-то не так. И он собирался спасти её. Он прижался к спинке её кровати и посмотрел на крепко спящего мирного ангела, одна нога которого торчала из-под одеяла. Он перевёл взгляд от Джинни к столику. Ага. Вот оно. Он взял крошечную метлу и положил её в карман. Если именно из-за неё с Джинни что-то было не так, тогда он знал, кто сможет помочь ему.

* * *

Рано утром следующего дня Джон умело прошёл сквозь камин в знакомую гостиную дома рода Блэк. И тут же его поприветствовало самое нежелательное зрелище из всех возможных.

— Что вы здесь делаете, Поттер?

Александра Блэк, обладательница его персонального титула Самая-Выбешивающая-Слизеринка и такая же, как и он, участница Турнира трёх волшебников, сидела в кресле с высокой спинкой, читая толстый древний том. В последний раз, когда он видел эту ведьму, они обменивались проклятиями в лабиринте. Как бы он ни ненавидел признавать это, но только по счастливой случайности он выиграл ту небольшую стычку.

— Алекс, — его тон был не теплее.

Она прищурила глаза.

— Не называй меня так.

— Я буду называть тебя так, как захочу.

Она выглядела удивлённой. Затем её глаза сузились.

— Что это ты распетушился? Не то чтобы это имело значение. Почти все Поттеры жалкие.

— Неважно. Я здесь, чтобы увидеть твоего отца. Где он сейчас?

— Зачем?

— Это тебя не касается.

— Возможно, я хочу, чтобы это меня касалось. В конце концов, это же ты хочешь узнать, где мой отец.

Он стиснул зубы.

— Что тебе нужно?

Она улыбнулась.

— Как насчет обмена книгами между библиотеками наших домов?

— Ты в своём уме? — практически заорал он в ответ и с трудом взял себя под контроль. — Всё, что я хочу знать, это где твой отец. Как насчет коробки шоколадных лягушек?

Она смотрела на него целых две секунды, прежде чем рассмеяться.

— Вау, я действительно не понимаю, что между нами общего. Поттер, твой уровень знания политики и человеческих взаимоотношений соответствует типичному тупому гриффиндорскому кирпичу.

Как он её ненавидел! Даже когда ей было десять — или почти десять — у неё уже был острый и ядовитый язык и безошибочная способность влезть ему под кожу. Увидев её снова такой молодой, он задался вопросом: куда делась маленькая девочка, которая играла в "волшебников и ведьм" с ним, Джинни и Роном.

— Что за вопли с самого утра? — Лорд Сириус Блэк вышел из боковой комнаты, одетый в полную защитную униформу Аврората.

О, слава Мерлину.

Алекс злобно фыркнула в его сторону.

— Доброе утро, Джон. Раненько тебя к нам занесло. Я как раз собирался идти в офис.

— Бродяга, у меня проблема. Могу я поговорить с тобой кое о чём? Это как бы может быть связано с твоей работой.

Сириус пристально посмотрел на него и вопросительно сверкнул глазами.

— Конечно, конечно. Ты о том, что входит в род моих занятий? Твои родители знают об этом?

— И да, и нет. Это всё немного сложно. Мне сейчас нужно мнение моего любимого крёстного отца.

— Ха! — лающе рассмеялся Сириус, — отлично, щеночек, договорились. Увидимся в офисе.

Он нерешительно повернулся к Александре, прежде чем шагнуть в камин, откашлялся и дёрнул себя за воротник.

— Э-э-э, Алекс, веди себя хорошо.

Алекс опустила голову.

— Слушаюсь вас, лорд Блэк.

Сириус поморщился и снова отвернулся.

Джон подождал, пока Сириус исчезнет в зелёном пламени, и, прежде чем последовать за ним, обернулся и ухмыльнулся похожей на куколку темноволосой ведьмочке.

В ответ она зарычала.

* * *

Джон твёрдо приземлился на ноги в департаменте Аврората и прошёл за своим крёстным до его офиса. Ранние пташки только начали прибывать на работу. Их было не так много, но вообще-то в стране и было не так много авроров, всего двадцать шесть. Они были элитой — лучшими из лучших. Никто ведь не мог ожидать, что страна, население которой не превышает двадцати тысяч магов и ведьм, способна выставить большую регулярную армию для сражений с такими, как Волдеморт. Они имели дело с тёмными волшебниками. Повседневную работу по охране правопорядка осуществляли сотрудники ДМП.

Сириус приземлился в свое большое кресло, раздвинул ноги, крепко оперся большими руками о колени, наклонился вперед и посмотрел ему прямо в глаза.

— Давай, малыш, рассказывай. В чём дело?

— Ты знаешь, что в последнее время Джинни вела себя очень странно?

Выражение лица Сириуса стало задумчивым.

— Мне казалось, что она витает где-то вдалеке и почти покинула нас.

— Ты знаешь, что Уизли... — заколебался он. — Не слишком состоятельная семья?

— Да.

— Вчера я заметил, что в причёске Джинни было вот это, — он вытащил заколку для волос и передал её Сириусу. — Это ограниченное издание метлы «Нимбус 1700», которая может быть сжата и использована в качестве заколки для волос. Такие стоят сто галеонов. Это в два с половиной раза больше, чем стандартный «Нимбус 1700».

Сириус присвистнул и внимательно осмотрел заколку для волос, поворачивая её и так и эдак.

— И ты отобрал её у девочки?

— Я хочу убедиться, что на ней нет ничего, что могло бы повлиять на её поведение. Я помню, как ты всегда говорил быть начеку и обращать внимание, если что-то не складывается.

— Да, есть такое, — Сириус потёр короткую бороду. — Хорошо, я посмотрю на это и узнаю, что к чему. Но в следующий раз, я советую тебе рассказывать мне о такого рода подозрениях прежде, чем ты начнёшь хватать вещи голыми руками. Если на этом предмете действительно есть тёмная магия, неизвестно, что она могла с тобой сделать. Кроме того, я не думаю, что должен напоминать тебе, что пока ты не передал его мне по подозрению в том, что объект является тёмным артефактом, то, что ты сделал, по закону было кражей.

Джон пожал плечами.

— Конечно, конечно.

Сириус встал, положил на стол шпильку-метлу и начал махать палочкой, бормоча себе под нос. Движения и заклинания продолжались немало времени. Был вызван второй волшебник, который также махнул палочкой и что-то пробормотал. Они обменялись мнениями. Вновь взмахи палочками и напевы заклинаний. Затем глаза Сириуса расширились от явного потрясения. Потом в них мелькнуло беспокойство. Затем озабоченность и волнение.

Сириус посмотрел на Джона, прежде чем покачать головой, как будто пытаясь избавиться от неуместной мысли.

— Что же, щеночек, метла чистая. Это не значит, что ничего подозрительного не происходит. Я хотел бы знать, в курсе ли Молли и Артур, что кто-то дарит их маленькой девочке очень дорогие подарки.

Джон вздохнул. Наполовину радостно, что Джинни не была под влиянием тёмного артефакта, наполовину печально, что его единственная зацепка оказалась ложной.

— Значит, больше мы ничего не знаем?

Сириусу явно не хотелось говорить следующие слова. Он неуютно поёжился:

— Ну, не совсем так. Мы взломали пароль, который нужен, чтобы изменять размеры метлы.

— И?

— Тот, кто дал Джинни метлу, может быть кем угодно. Но мы знаем, что его могут звать Гарри.

Лицо Джона потускнело.

— Что?

— Пароль «Потрясающая метла Гарри».

Гарри. Его дыхание ускорилось. Образы его тощего, злого брата-слизеринца молнией пронзили его сознание. Адреналин зашкаливал. Этот скользкий маленький ублюдок. Да как он смеет подкатывать к МОЕЙ Джинни? Джинни, которую он любит.

Он успокоился. Гарри означал чистое зло, а значит, в деле могла быть замешана наитемнейшая магия. Джинни могла быть околдована. Любовные зелья, зелья ненависти — существовало так много мерзких злых вещей. Чары Конфундуса, принуждения, легилименция, Империо, тёмное порабощение.

ЕГО Джинни на полу Тайной комнаты, душа истощена, тело холодно как смерть.

Как смеет этот ублюдок! Он разорвет его на куски. Сломает ему все кости. Нет, этого будет недостаточно. Костерост, а потом ломать их все снова, и снова, и снова…

Его мысли рванули далеко вперёд, опережая всё то, что разум пытался сказать о реальных способностях его брата. Руки до боли сжались в кулаки.

— Э-э-э, щеночек, с тобой всё в порядке?

Он судорожно боролся за контроль над собой, прогонял свои эмоции через упражнения на окклюменцию и заставил кусочек рационального мышления принять руководство над его сознанием. Он глубоко вздохнул, и его глаза застыли.

— Да, Сириус. Мне нужно поговорить с родителями, прямо сейчас.

https://leadvone.com/dodging-prison-and-stealing-witches/chapter-twelve-straight-from-the-graveyard-part-two/

В давно привычном ей уголке большого сада мерила шагами землю рыжеволосая девчонка. Сама атмосфера давила и навевала чувство приближающейся беды. Единственной защитой от лучей палящего солнца служила тень фруктовых деревьев, которая слабо помогала: последние дни лета выдались на редкость погожими. Она бросила взгляд на Нору и в отчаянии заломила руки. Уже давно наступило обеденное время, но на голод не было и намёка.

Она не могла найти свою метлу! Она искала её всё утро, проверила карманы одежды, внимательно посмотрела под кроватью, даже пыталась призвать её. Джинни долго ходила по Норе, применяя беспалочковое Акцио, конечно, убедившись, что на неё никто не смотрит. Но всё впустую!

Что на это скажет Гарри? Рассердится ли он? Она знала, что эти мётлы сильно недёшевы — точнее, они стоили дороже, чем её родители зарабатывали за несколько месяцев. Джинни совсем недавно убеждала Гарри в том, что может постоять за себя, а теперь выходит, что не способна даже следить за своими вещами. Она без проблем разобралась с Джоном, зная, что у мальчишки кишка тонка что-то ей сделать. Но эта маленькая победа была омрачена внезапной пропажей любимого подарка от Гарри.

Джинни провела рукой по своим огненно-красным волосам и сжала её в кулак. От летней жары на лбу выступил пот. Если так пойдёт и дальше, то скоро у неё будет раскалываться голова.

— Джинни, — голос отца позвал её сквозь ряды фруктовых деревьев.

Она в отчаянии воздела очи к небу.

— Да, папа?

Её отец появился в поле зрения.

— Пойдём, пожалуйста, со мной на кухню. Нам с твоей мамой нужно кое-что с тобой обсудить, — он выглядел необычайно серьёзным.

Она застонала. Она же знала, что не стоило пропускать обед.

— Да, папа.

Джинни направилась вслед за своим отцом в их маленькую объединённую кухню-столовую. Её брови слегка приподнялись от удивления, когда там их встретила не только мать, но и высокая ведьма с длинными волнистыми чёрными волосами. Ведьма сидела в конце стола. Её мать стояла у раковины и попивала чай. Никто не улыбался.

— Присаживайся, Джинни.

Она села и почувствовала, как дрожь пробежала по спине. Ни разу на её памяти мать не выглядела настолько серьёзной. Молли Уизли просто никогда не выглядела серьёзной — обычно она взрывалась задолго до наступления этой стадии.

— Это Андромеда Тонкс, — с лёгким волнением в голосе сказал отец, указывая на черноволосую ведьму, — она двоюродная сестра Сириуса и целительница, работающая в клинике Сент Мунго, — он сел рядом с миссис Тонкс, прямо напротив неё.

Джинни нахмурилась. Целитель? Зачем ей нужно встречаться с целителем? Она нормально себя чувствует!

— Итак, Джинни, — отец вновь сосредоточил на ней всё своё внимание, — ты в последнее время заводила новых друзей?

С непонимающим лицом она уставилась на него.

— Нет.

— Никого? — попытался он надавить голосом. — Никого нового, неизвестного нам, с кем бы ты переписывалась совами? Может, кто-то подходил к тебе, когда ты делала покупки в местном магазине? Возможно, друг одного из твоих друзей, с которым ты встречалась в их доме?

— Папа, я почти никогда никуда не хожу. Как ты это себе представляешь? Где и с кем я могу встретиться? И у меня нет совы, чтобы вести с кем-то переписку.

Миссис Тонкс подняла бровь.

Её отец вздохнул.

— Джинни, мне очень нужно, чтобы ты была честна с нами. Это крайне важно.

Её челюсти сжались.

— Я стараюсь быть честной. Я давно не встречала никого, кого могла бы назвать другом.

Её мать стояла позади отца и миссис Тонкс, сверля дочь сердитым взглядом. Она выглядела так, словно еле сдерживалась от вспышки.

— Хорошо, — продолжил отец, каждый слог в этом слове звучал как похоронный звон, — не могла бы ты рассказать нам, почему ты теперь так много времени проводишь в одиночестве, а не с братьями?

В то время, когда она занималась самоподготовкой по окклюменции, они с Гарри давно придумали прикрытие для ответа на этот вопрос.

— Ну, знаешь, вообще-то мне нравится читать, — она показала им тонкую книгу, которую взяла с собой в сад, — и большую часть времени все мои братья в Хогвартсе. Кроме Билла и Рона. Но Рон в последнее время стал таким придурком…

Её мать сделала резкий вдох.

— Джинни!

— Это правда. Рон считает, что раз я больше не целую песок, по которому ходит Джон, то я инфернальная тварь, — ответила она отстранённо.

Миссис Тонкс постучала пальцами по столешнице.

— Да... Почему бы тебе не рассказать нам об этом немного больше? Почему ты ненавидишь Джона Поттера?

— А зачем мне нужна причина, чтобы ненавидеть этого полудурка? — агрессивно ответила ей Джинни.

— Джинни! Не выражайся!

— Нет, мама, я буду называть его, как захочу, — она сложила руки на груди.

— Вот видите… — начала мать.

— Молли, пожалуйста, — прервала её целитель Тонкс.

Её мать закрыла рот и схватилась за кружку, как за спасательный круг.

— Джинни, — сказала миссис Тонкс, — ты говорила, что раньше тебе нравился Джон. Что конкретно заставило тебя передумать? Я видела некоторые воспоминания о том, как ты вела себя с ним, и, должно быть, это было что-то необычайно серьёзное.

Джинни заёрзала на своей табуретке. Она не могла сказать всю правду, но ей нужно было указать хотя бы относительно правдоподобную причину.

— Может быть, я что-то узнала о нём, что заставило меня увидеть его совершенно другим человеком?

— Что ты узнала?

— Это моё и только моё дело.

— Джинни!

Андромеда подняла руку.

— Пожалуйста, Молли, — она продолжила: — Джинни, твои родители обеспокоены внезапными изменениями твоего поведения. Для людей чрезвычайно необычно переходить из одной крайности в другую.

Джинни нахмурилась.

— Ну, как я уже сказала — это моё дело, не так ли? И это было не внезапно, а случилось уже давным-давно.

— В то время это было неожиданно?

— И всё равно это касается только меня.

Андромеда медленно кивнула и что-то записала на куске пергамента перед ней. Она повернулась к отцу и сделала знак рукой, который выглядел заранее отработанным.

Отец глубоко вздохнул, опустил руку под стол и достал что-то очень знакомое.

У Джинни перехватило дыхание.

Он положил предмет на стол. Это была её сжимаемая метла-заколка!

Её глаза заметались между лицами сидящих перед ней взрослых. Её мать скрестила руки на груди, стуча ногой, явно взволнованная; её лицо покраснело. Похоже, Вулкан-Молли был готов взорваться.

Капелька пота покатилась по лицу Джинни. Она попыталась изобразить свой лучший смущённый голос.

— Моя заколка, где вы её взяли?

— Ты прекрасно знаешь, что это не заколка! — рявкнула её мать.

Джинни вздрогнула.

Её отец сохранял предельно серьёзное выражение лица, несмотря на доносящиеся из-за спины вопли жены.

— Джинни. Кто дал тебе эту Метлу?

— …Это мое дело!

— Джинни, — сказал он более решительно. — Кто. Дал. Тебе. Эту. Метлу?

— Я же уже говорила тебе, папа. Это моё и только моё дело.

Отец прошёлся пятерней по своему лицу.

— Джинни. Тот, кто это тебе дал, может иметь очень плохие намерения. Возможно, он пытается причинить тебе боль. Возможно, он пытается контролировать тебя.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь. Это вас вообще не касается, — она посмотрела на первый подарок, который когда-то подарил ей Гарри, — и это моя метла!

Миссис Тонкс наблюдала за обменом любезностями, делая пометки на пергаменте.

Её мать с размаху шмякнула кружку об стол.

— Даже не думайте, что ты получишь ееё обратно, юная леди! Теперь ты расскажешь нам всё, что скрываешь, поняла?

Её взгляд заледенел, даже несмотря на то, что руки начали дрожать.

— Нет.

— Джинни, дорогая, — в отцовском голосе звенело спокойствие, как натянутая до предела струна, — нет ничего невозможного в том, чтобы ты не смогла получить метлу обратно. Но мы должны знать, кто её тебе дал, чтобы мы могли поговорить с этими людьми и понять их намерения. Ты понимаешь это, не так ли? Если ты веришь, что тот, кто дал метлу, не навредит тебе, тогда у тебя нет никаких причин не говорить нам, кто это.

— Нет, — она отрицательно покачала головой.

— Джиневра Уизли! — взвизгнула её мать. — Ты немедленно нам всё расскажешь, иначе с сегодняшнего дня ты получаешь двойную норму домашней работы, и тебе будет запрещён выход из дома.

Джинни собрала в кулачки подол застиранного платья. По краям глаз начали набухать капли слёз.

— Нет!

— Джинни, — вновь попытался её отец.

— Нет.

Джинни показалось, что из отца как будто выпустили воздух. Он сел за стол и посмотрел в сторону Андромеды. Между ними словно пролетели невысказанные слова, и отец слегка настороженно кивнул.

— Хорошо. Андромеда хочет задать тебе ещё несколько вопросов.

Она посмотрела в сторону ведьмы с волосами цвета воронова крыла.

Целительница наклонилась к столу.

— Мисс Уизли. У вас есть парень?

Её глаза расширились, разум затуманился.

— Что? — она почувствовала, как вспыхнули её щеки. Потом она почувствовала что-то ещё… Серию касаний зонда легилименции.

* * *

Джон поднялся по лестнице Норы в комнату Джинни.

Его мама только что вернулась от Дурслей. Красные щёки и опухшие глаза намекали, что воссоединение семьи стало далеко не счастливым. По-видимому, его брат всё ещё жил там и был всё тем же тупым уродом. Хагрид появился тем же утром и ушёл с ним по магазинам.

Родители были обеспокоены возможностью того, что кто-то по имени Гарри манипулировал сознанием Джинни. Из-за этого он смог на месяц раньше, чем в прошлый раз, заставить их признаться в существовании брата. Дальше дела пойдут на лад. Джинни будет очищена от зелий, чар и следов ментальной магии, и не должно пройти много времени, прежде чем он вернёт себе настоящую Джинни.

На мгновение он испугался, что его брат каким-то образом вернулся во времени вместе с ним, но, похоже, это было не так. Не то чтобы он не разобрался бы с ним, если бы такое и произошло. В конце концов, Гарри предстал бы четырнадцатилетним сосунком с двумя годами магического образования и двумя годами тюрьмы. Но если за всем этим стоял не его брат, то кто был тем Гарри, про которого говорил пароль на метле?

Он подошёл к двери Джинни и толкнул её. Открывшийся вид чуть не сшиб его с ног. Джинни была привязана верёвками к кровати. Её лицо было белым, как мел, и у кровати стояло ведро с неприятным запахом. Смотревшая в потолок девочка повернулась, чтобы взглянуть на открывающуюся дверь.

Её глаза сузились.

— Ты, — едва ли не прошипела она.

— Привет, Джинни, — сказал он, не в силах посмотреть ей в глаза, от яда в девичьем голосе исчез мерзкий осадок на душе, — тебе больше не о чем беспокоиться. Скоро тебе станет лучше.

— Лучше! — прохрипела она, закашлялась, и струйка зелёной жидкости потекла изо рта прямо в ведро. — Со мной всё было в полном порядке! — она начала извиваться, пытаясь порвать веревки, но сил у нёё не оставалось совсем.

— Джинни, ты сама не сможешь понять, что находишься под чужим влиянием.

Она уставилась на него.

— Это был ты, не так ли? Ты забрал мою метлу! Вот почему ты остался на ночь.

— Джинни… — начал он.

— Ты! Ты! — слабо прохрипела она, брызгая слюной и раскашлявшись. Ещё больше зелёной жидкости полилось у неё изо рта. Она перестала бороться с веревками и рухнула обратно. — Уходи.

— Джинни.

— Убирайся отсюда!

Она вновь выгнулась в своих путах, и вдруг невидимая сила ударила его прямо в лицо, отбросив назад на пол коридора. Всё лицо горело. Стихийный выброс. Джинни становилась магически нестабильной. Не вставая, он отполз от двери, поднялся и благополучно завернул за угол, пытаясь игнорировать непрерывный поток оскорблений, льющийся на него из комнаты.

Он вернулся на пару шагов, потянулся и закрыл дверь. Он дрожал. Что случилось такого, из-за чего Джинни связали? Должно быть, это что-то серьёзное. Может, мистер и миссис Уизли расскажут ему?

* * *

— ...А затем Андромеду как будто ступефаем снесло с кресла и отбросило назад. Она врезалась в шкаф и потеряла сознание. Очевидно, у Джинни полностью сформированная активная ментальная защита, — у Артура Уизли под глазами залегли тёмные круги, — но как такое возможно? Мы... — он шагнул вперёд, бессильно заламывая руки. — Мы никогда не учили наших детей окклюменции. Не могли позволить себе преподавателей, понимаешь? И активная ментальная защита — это очень продвинутая магия.

Джон присел на табуретку и наблюдал разворачивающуюся перед ним драму семьи Уизли, члены которой не могли свыкнуться с творящимся ужасом: видом их единственной дочери, посылающей им проклятия, корчась в мучительных судорогах из-за их действий. Его собственное лицо всё ещё было опухшим от ярости Джинни.

Молли Уизли суетилась по всей кухне, вручную моя и повторно перемывая всю посуду, создавая больше шума, чем реальной работы. Её глаза были красными и опухшими от слёз.

Фред и Джордж сидели в стороне, склонившись головами над пергаментом, и, в основном, игнорировали происходящее.

А вот Перси — нет:

— Да не может быть, чтобы такой ребёнок, как Джинни, смог построить активную ментальную защиту. Говорю вам — это очень тёмная магия!

Молли начала поскуливать.

— Перси! — Артур не выдержал и сорвался на него. — Какого Мерлина это стало тёмной магией? Если ты не разбираешься в каком-то направлении магии, то это не делает её автоматически тёмной.

На лице Перси показалось крайнее возмущение:

— Современная политика Министерства магии определяет все новые формы магии как тёмные до тех пор, пока не будет доказано обратное.

— Это не новая форма магии. И вовсе не окклюменция — наша главная проблема. Проблема в том, что она общается с неизвестными людьми, которые влияют на неё и заставляют держать многое в секрете от нас.

Джон прошёлся взглядом по лицам присутствующих. Недосказанным осталось то, что попытка вытащить эти секреты из Джинни с использованием легилименции оказалась предельно плохой идеей.

Он чувствовал боль всех Уизли, но, как и они, знал, что это было необходимо. Как именно произошли изменения в Джинни, до сих пор оставалось загадкой, но он твёрдо решил разгадать её. И, конечно, чтобы вернуть временную линию на тот курс, по которому она шла в прошлый раз, ему нужно было выяснить, что ещё изменилось.

Дверь открылась, он наблюдал за вошедшей и присевшей в кресло Андромедой Тонкс.

Молли отвернулась от раковины.

— Ну?

Андромеда тяжело вздохнула. Её плечи резко опустились.

— Все до единого результаты оказались отрицательными. В её организме ничего не было и нет. Ни зелий, ни чар, ни ментальной магии, — она старалась не смотреть никому в глаза. — Всё, что сделала ваша дочь, она совершила по своей свободной воле.

У Джона мгновенно пересохло во рту.

— Более того, фактически у неё резко повышена сопротивляемость ментальной магии, она, похоже, полностью невосприимчива к некоторым формам, включая заклинания принуждения.

Он начал сильно потеть.

Мистер и миссис Уизли смотрели на Андромеду. В их взглядах читалось смирение. Мистер Уизли опустил голову на руки.

— Нет, — на кухне раздался голос со стальными нотками, и он понял, что это его собственный.

Андромеда повернулась к нему, её голос был уставшим и монотонным:

— Мне очень жаль, Джон.

— Нет. Вы, должно быть, что-то упустили, — резко ответил он.

— Мы провели полное очищение организма. Все формы чужеродной магии, которые только могут находиться в человеческом теле, были бы обнаружены и вычищены. Мне жаль.

— Значит, есть что-то ещё, — закричал Джон.

Собравшиеся Уизли и Тонкс вздрогнули.

Он соскользнул со стула и, не обращая внимания на обеспокоенные взгляды взрослых, ушёл через камин.

Это не могло быть правдой! Было что-то ещё. За свою жизнь он видел слишком много странного, чтобы просто поверить кому-то на слово и смириться с тем, что они сделали всё, что могли. Джинни была под вражеским контролем, и он спасёт её!

* * *

Джинни сидела на кровати, прижимая колени к груди, уже не связанная, но всё ещё пленная. Она заставила себя обратиться к крепости своего разума, чтобы удержаться от слёз.

Родители заперли дверь её спальни снаружи. Она была наказана. Посажена под домашний арест, «пока вы во всём не признаетесь, юная леди», как сказала ей мать. Они извинились за легилименцию и то, что подвергли её нескольким часам колоссального дискомфорта, но извинения были формальными, и сразу же за ними последовал новый допрос о злом тёмном волшебнике, который пытался развратить её. Они всё время говорили, что лучше её знают, как ей жить, что для их дочери хорошо, а что плохо. Как будто это не они просто пытались вытянуть из неё информацию, насилуя её мозг.

Джинни упивалась своим несчастьем. Она хотела, чтобы Гарри был здесь. В его присутствии она всегда чувствовала себя как за каменной стеной. То самое ощущение, которого у неё больше не было в стенах родного дома.

Она услышала небольшой щелчок, и дверь скрипнула. Головы близнецов заглянули в комнату. Они юркнули внутрь и закрыли за собой дверь.

Она уставилась на них поверх колен.

— Посмотрите-ка, кто здесь у нас, Джордж.

— Сама повелительница магии разума, Фред.

Двое встали по стойке смирно и устроили спектакль, театрально поклонившись, размахивая руками не по делу, словно пытаясь изобразить мельницу, пытающуюся выразить колоссальное почтение рыжеволосой пленнице.

Несмотря на то, сколь мерзко она себя чувствовала, Джинни не могла не захихикать.

— Вы очень впечатляющи, Наша-Маленькая-Сестрёнка.

— Действительно, о Брат-Мой. Рассказы о вашем магическом мастерстве распространились далеко за пределы этих земель.

— Прямо в уши этим двум смиренным пройдохам.

Фред покачал головой.

— Вышибить полностью обученного целителя разума из своей головы и из её кресла.

— Опрокинуть победителя Сами-Знаете-Кого стихиной магией.

Она с трудом подавила злобный оскал. О, как сильно она хотела одарить этого мошенника ещё дюжиной жалящих заклинаний.

— И, что самое важное, преуспеть в незаметности и скрытности, суметь изучить всё это, и кто знает, как вышло, что мама и папа ничего не знали…

— Ровно до тех пор, когда самый обожаемый тобой человек в мире не наябедничал на тебя.

На этот раз она нахмурилась.

— Не волнуйся, сестрёнка. Ты наглядно показала, к чему нам нужно двигаться.

— И мы бы хотели пригласить тебя в нашу развеселую группу проказников... «Корсары Хогвартса»!

Она уставилась на них.

— И вас не волнует, что злой тёмный волшебник развращает вашу невинную младшую сестрёнку?

Они нахмурились.

— Конечно, нас это волнует.

— Но с нашей точки зрения было бы полным лицемерием не принять твою сторону.

— Кроме того, мы думаем, что лучший способ защитить нашу младшую сестру — это убедиться, что у неё будут проблемы…

— …Того плана, что не заканчиваются использованием её тела и души в качестве ингредиентов для зелий в каком-нибудь отвратительном тёмном ритуале.

Глаза Джинни расширились.

— Они же не могли серьёзно так сказать?

— Нет. Но очень близко к этому.

Она поджала губы.

— Вы же не думаете, что я предам свою... э... версию «Корсаров Хогвартса», не так ли?

Их лица загорелись.

— Предать?

— Другую группу приколистов?

— Никогда, — заявили они в унисон.

Она улыбнулась. Гарри мало что знал о близнецах. Она была уверена, что они ему понравятся. Но войти во внутренний круг Гарри им будет предельно непросто. Гарри был самым параноидальным человеком среди всех, кого она когда-либо встречала. Учитывая, через что он прошёл, она не могла его винить.

— В любом случае, мы здесь не для того, чтобы болтать о твоих легендарных деяниях.

— Да? — спросила Джинни.

— Да. Мы хотим тебя предупредить.

— Там, внизу, эта целитель, Тонкс, разговаривает с мамой и папой о возможности использования Веритасерума.

Глаза Джинни расширились от ужаса.

— Они ещё не уверены в необходимости столь радикального шага, но, по-видимому, папа, как глава чистокровного рода, имеет право запросить в министерстве дозу этого средства и использовать его для получения информации от несовершеннолетнего члена своего рода.

— Но всё же идея ему не слишком нравится. Особенно после того, что случилось при легилименции.

— А вот мама полна энтузиазма.

— Да и, к тому же, это будет недёшево.

— Сестрёнка, мы просто подумали, что тебя стоит об этом предупредить.

— Мы и дальше будем держать тебя в курсе.

Они вышли и, весело подмигнув перепуганной сестре, закрыли за собой дверь.

От напряжения Джинни начала потеть. Веритасерум? Они бы не стали. Правда? Её дыхание стало напряжённым. Она начала трястись. У неё нет защиты от Веритасерума! Если они дадут ей зелье и зададут правильные вопросы, то она выдаст все секреты Гарри. Её разум заполонили образы Гарри в Азкабане, не человек — сплошные кожа да кости, одетые в лохмотья, глаза, в которых застыла лишь смерть. В груди защемило. Слёзы растерянности и отчаяния хлынули из её глаз. Она посмотрела на кольцо на мизинце. Рука, на которой оно был надето, дрожала.

Она уже давно должна была предупредить Гарри. Она должна была предупредить его в тот момент, когда поняла, что они знают о метле. Она должна была предупредить его, как только они начали очищать её от чужеродной магии. Но она не сделала этого — настолько отчаянно она пыталась доказать, что справится со всем сама.

И вот сейчас события пошли настолько быстро, что она не знала, сможет ли Гарри вовремя сюда добраться.

Она направила свою магию в правый мизинец и послала пульсирующие импульсы в кольцо. Длинный-длинный, короткий-короткий-короткий, длинный-длинный-длинный, короткий-короткий-короткий.

Она рухнула боком на кровать, свернулась в клубок и посмотрела на часы.

 

Секундная стрелка двинулась.

* * *

Сорок пять минут назад.

— Поттер, — его фамилия была процежена сквозь стиснутые зубы.

— Приветствую вас, наследник Малфой благородного дома Малфоев, — сказал Гарри, легко поднимаясь на измерительный табурет мадам Малкин.

Организованное Дамблдором введение в волшебный мир оказалось намного лучше, чем в первый раз.

Глаза Драко Малфоя сузились.

— Что это ещё за официальное приветствие? — с подозрением спросил он. — Наконец-то решил перестать вести себя как отребье из числа предателей крови?

Гарри усмехнулся.

— Официальное приветствие вызвано тем, что мы никогда раньше не встречались.

— Что?

— Позвольте представиться. Гарри Джеймс Поттер, отдельно проживающий член древнейшего и благородного дома Поттеров. Джон — презираемый мной брат.

Молодая продавщица, измерявшая его, ахнула. Хотя неясно, из-за чего: то ли от осознания того, что это был не Джон Поттер, то ли из-за его признания отвращения к брату.

Глаза Малфоя расширились.

— У Мальчика-Который-Выжил есть брат?

— Это на сто процентов правдивое утверждение, — рулетки, которыми его измеряли, вдруг затянулись куда сильнее. Да, определённо виновато заявление о ненависти.

— Ты ненавидишь его?

— Я считаю, что пути, по которому идут он и его семья, и используемые ими средства — недальновидны и достойны презрения.

— Ты... Ты Тёмный?

— Я бы не стал заходить так далеко, чтобы с уверенностью это сказать... Хотя я ничего не имею против того, чтобы иметь дело с людьми, которые безосновательно настроены против меня, — он взглянул на ведьму-продавщицу, которая ответила на его взгляд чистым презрением.

— Итак... — Малфой рассматривал его как застывшую композицию игры в квиддич. — Как ты думаешь, на какой факультет тебя распределят?

— Слизерин. Это однозначно.

Малфой медленно кивнул.

— Да. Я, наверное, тоже туда попаду. Хотя мой отец сказал, что не придет в ярость, если я окажусь в Рейвенкло.

Гарри ухмыльнулся. Малфой отравлял всё его существование в течение тех двух коротких и одиноких лет в Хогвартсе. Оглядываясь назад, нетрудно было понять, почему. Он появился в доме аристократов в лохмотьях и стандартной современной открытой мантии Хогвартса. Тощий и грязный. Никаких гигиенических средств, никаких знаний по уходу за своим телом. Так что удивительного в том, что с ним обращались как с ходячей жертвой драконьей оспы?

— Гарри, — расслабленно сказал Малфой, растягивая слова, — там человек снаружи пытается привлечь твоё внимание.

Гарри оглянулся и увидел полугиганта, нетерпеливо машущего ему рукой. В другой он держал массивное многослойное мороженое и жадно облизывал его.

— О, не беспокойся. Это всего лишь мой надзиратель.

Малфой нахмурился.

Гарри повернулся к окну.

— Ещё пять минут! — он повернул назад. — Мерлин, вот же народ, а?

Малфой пожал плечами.

Гарри усмехнулся ему.

— Итак, настоящие-то мантии тебе уже пошили или чуть позже будут готовы?

Наследник рода Малфоя посмотрел на него и ухмыльнулся.

— Чуть позже. Из шелка акромантулов и, разумеется, закрытого фасона. А тебе?

— Закрытые и дуэльные. Шёлк акромантула и кожа дракона... Которые, конечно, здесь не получить, — добавил он краснеющей ведьме-продавщице-сидящей-на-проценте-от-продаж.

Малфой поднял одну бровь.

— Ты берёшь с собой мантии для дуэлей?

— Да. Разумеется, каждый день надевать их не планирую. Только тогда, когда положено. Мои родители, — он понизил голос так, чтобы только он и Малфой могли слышать, — если узнают, то на говно изойдут.

Малфой снова кивнул, ухмыльнулся своей фирменной ухмылкой «я-лучше-чем-ты» и протянул руку.

— Кстати, я не думаю, что представился должным образом. Драко Малфой, наследник благородного рода Малфоев.

Гарри улыбнулся и пожал протянутую руку. Да. Определённо лучше, чем в прошлый раз.

* * *

Гарри короткими перебежками добрался до магазина сундуков и вышел через несколько минут с настолько дешёвым образцом, что, вероятно, не выдержал бы пинка в стенку.

Посещение аптекаря дало разбитый набор весов и ингредиенты зелий за полцены с истекающим сроком годности.

В букинистической лавке они купили учебники с заклеенными магическим скотчем обложками и вырванными страницами.

Всё время Хагрид свирепо смотрел на него и постоянно комментировал, как он должен быть благодарен, что его родители тратят на него свои деньги. Даже пугало, насколько громадный человек походил стилем общения на дядю Вернона.

И в прошлый раз он был реально напуган. Но теперь Гарри просто разозлился. Он также поклялся вытащить Джинни в следующем году из Норы и пройти с ней по магазинам до начала Хогвартса. Он не допустит, чтобы она поступила на Слизерин в таком виде, как в прошлый раз на Гриффиндор.

Хагрид втолкнул его в лавку, и звон колокольчика выбил из головы эти мысли. Он вдруг оказался лицом к лицу с очень знакомым магом.

— Здравствуйте, мистер Поттер, — иссохшее лицо мистера Олливандера оказалось на расстоянии в несколько футов от него, — но и не мистер Поттер…

Гарри подавил дрожь.

— Меня зовут Гарри Поттер.

— На самом деле? — Олливандер поднял брови. — Я никогда не слышал, чтобы у Мальчика-Который-Выжил был брат... и всё же... и всё же... Каким-то образом я чувствую, что мы знакомы.

Мысли Гарри полетели назад в сумрачный вечер погони от древнего тиса. Он встретил пристальный взгляд старика.

— В течение последних десяти лет я был изгнан из волшебного мира.

— Очень необычно. И с вами даже нет ваших родителей в честь самого важного события в жизни молодого волшебника?

Гарри выпрямил спину. Его глаза сузились, а голос понизился.

— Совершенно верно. Но я здесь не для того, чтобы их обсуждать.

— Конечно, конечно. Тогда давай подберём тебе палочку, хорошо? М-м-м, как насчет этой?

Почти сто палочек спустя Хагрид уже стучал в окно, явно недовольный тем, что его заставили ждать.

Наконец из закромов появилась палочка из остролиста с пером феникса и дала своё дебютное представление искрами на всю лавку.

Олливандер выглядел озадаченным.

— Чрезвычайно любопытно.

Гарри мысленно закатил глаза и решил, что позволит старику сыграть свою роль.

— Что именно любопытно?

— О, конечно то, что эта палочка оказалась предназначена тебе. Я вообще-то ожидал, что её получит твой брат. И да, то, что она досталась вам, чрезвычайно, необычайно любопытно.

— Да, — подхватил он с сарказмом, бьющим из него через край, — очень любопытно.

Олливандер нахмурился, и Гарри поспешно вышел. Конечно, ему не стоило демонстрировать такое отношение к людям, но он был абсолютно уверен, что Олливандер и в прошлый раз понял, что означает такой выбор палочки, но ни тогда, ни сейчас ничего не сказал.

Его мысли вернулись к Тисовой аллее. Он усмехнулся. Затем он почувствовал серию вибраций на правом мизинце. Улыбка исчезла. Твою мать!

— Всё, давай, пошли, — сказал Хагрид, таща его за собой, как собаку на поводке.

Гарри огляделся. Слава Мерлину, вокруг никого не было. Волдеморт, возможно, смог бы в одиннадцать лет брать под контроль животных беспалочковой магией, но Хагрид не был животным. Чёрт, кровь гигантов напротив повышала его сопротивляемость к магии. Он выхватил свою настоящую палочку из кобуры и с силой прошептал: «Конфундо». И убрал её обратно. Полугигант оглянулся на него. Взгляд был осторожным и расчётливым.

— Думаю, что ты и сам сможешь добраться отсюда домой?

Он кивнул головой.

— Хорошо. Я тогда возьму пинту пива, — и он продолжал идти к «Дырявому котлу».

Глаза Гарри посуровели. Его мышцы напряглись. Что-то случилось с Джинни. Он нырнул в переулок, забежал за груду выброшенных ящиков и аппарировал.

* * *

Пока Гарри добирался до Девона, в его голове разыгрывались самые кошмарные сценарии. Он прибыл в Оттери-Сент-Кэтчпол, достал свой сундук, увеличил и спустился в его глубины. Схватил мантию-невидимку и склянку с оборотным зельем. Подхватил прядь волос Джинни, уронил их во флакон и потряс. Зелье позеленело.

Он посмотрелся в зеркало в полный рост и замешкался. Никогда раньше он не использовал оборотку для того, чтобы превратиться в девушку. Да, ладно, Моргана с ним.

Гарри выпил. Его волосы удлинились и порыжеели. Он уменьшился. Его уже заметная мускулатура исчезла. Его нижние внутренние органы перестроились. Он задрожал. Он чувствовал себя просто дико.

Под заклинанием его одежда уменьшилась вместе с ним, но стиль не изменился. Он бросил взгляд в зеркало. Его одежда теперь выглядела неправильно. Она давала слишком много подсказок. Мгновенно приняв решение и каждую секунду проклиная, что не предвидел подобной ситуации, Гарри разделся до белья и влез в одно из платьев Дафны, взмахом палочки подстроив его под себя. Он снова осмотрел себя. Да. Так лучше.

Затем Гарри накинул на себя мантию-невидимку, поднялся по лестнице из сундука, вновь сжал его и нахмурился, внезапно поняв, что у его платья нет карманов, и у него не было времени что-либо с этим сделать.

Времени воспользоваться туннелем тоже не было. Он аппарировал к линии чар по периметру Норы, а затем прокрался прямо через них: палочка в одной руке, сундук в другой. Он присел под кухонным окном и прислушался. Очевидно, двое старших братьев Уизли, Билл и Чарли, выясняли отношения.

— Драконы могут подождать. Семья на первом месте, — горячо говорил Билл.

— Если Джинни не находится под магическим влиянием, то разве это наше дело? — спокойно ответил Чарли.

— Конечно! То, что это не магия, не означает, что ей не может быть причинён вред!

— Но использовать магию, чтобы заставить её... это неправильно, — с убеждением вещал Чарли. — Это колоссальное нарушение доверия. Мы должны ограничиться тем, чтобы держать её подальше от него.

Гарри услышал достаточно. Он подлетел к верхним окнам и заглянул в них. В конце концов, он нашёл ту комнату, где находилась Джинни, растянувшаяся на маленькой кровати. Вся комната была розовой.

Он постучал в окно.

Голова Джинни взлетела вверх. Она спрыгнула с кровати, подбежала к окну и огляделась, но, очевидно, не могла его увидеть. Она открыла окно, позволив ему пролететь мимо, прижавшись к стене, пока он это делал.

— Гарри? — её голос дрожал.

Гарри стянул с себя мантию и наложил заклинания конфиденциальности.

Глаза Джинни расширились при виде её двойника.

— Да, это я, но насчёт тебя я не уверен.

Джинни заколебалась, а затем глубоко вздохнула.

— Секретный проход в Нору расположен между двумя самыми северными деревьями в саду.

Он просиял.

— Гарри! — Джинни вскочила, обняла его и вцепилась, как репей, — спасибо Мерлину, что ты пришёл. Это было ужасно, и мне очень жаль, что я не предупредила тебя раньше, — каждое слово просачивалось из неё сквозь рыдания и шмыгания носом, — я проснулась и…

Шестьдесят секунд сжатого резюме спустя глаза Гарри яростно пылали, а в его груди всё сжималось. Всё это было слишком похоже на ситуацию из его собственной жизни. Как смеет семья Джинни так с ней обращаться?

Джинни опустила глаза. Изредка они вскидывались обратно наверх. Опасаясь ответа, она задала свой главный вопрос:

— Ты... Ты ведь не сердишься на меня, правда?

Гарри вырвался из попытки прожечь взглядом стену. Черты его лица расслабились.

— На тебя? Джинни, конечно, нет. Ты приняла решение, которое оказалось неверным, вот и всё. Здесь мы оба виноваты. И ты проделала блестящую работу, продержавшись так долго.

Она ещё крепче обняла его. Её дрожь утихла.

— Никто из нас не думал, что они действительно задумаются об использовании Веритасерума.

Джинни чуть отклонилась и посмотрела ему прямо в глаза. Её рыжие волосы упали на лицо, прямо как у него. Она заткнула их за ухо.

Он подул на свои, но они просто упали обратно на лицо.

— Мне нужно ожерелье, — пробормотала она.

Гарри кивнул, увеличил сундук, выхватил оттуда серебряный кулон с подвеской, украшенной молнией, и пачку конфет с антидотом к Веритасеруму.

— Держи, — отдал он всё ей.

Она взяла, надела ожерелье и спрятала под рубашку. Магия сработала, и оно исчезло.

— Съедай две конфеты в день, утром и вечером.

— Да, Гарри, — она засунула одну себе в рот.

— Если ты их потеряешь или их заберут, или они посадят тебя в одиночную камеру, или ты бежишь, дай мне знать, и я возьму тебя под контроль. Я смогу сопротивляться, используя родовое кольцо.

Джинни понимающе кивнула и глубоко вздохнула, явно успокаиваясь. Затем шаловливо улыбнулась, глаза игриво засверкали сквозь слёзы.

— Миленькое платьице, Гарри.

Он почесал затылок.

— Да, это одно из платьев Дафны.

Джинни нахмурилась. Потом вздохнула.

— Это ведь последний раз, когда мы смогли увидеть друг друга? Теперь только следующим летом, да?

— Ты не собираешься провожать своих братьев?

— Я сомневаюсь, что теперь они мне это позволят. Я даже не знаю, сколько времени пройдёт, прежде чем я смогу снова посетить Луну.

— Ну, если ты хочешь, то мы можем видеться.

Джинни наклонила голову, вопросительно посмотрев на него.

Он постучал по кулону.

Шоколадные глаза расширились в понимании.

— Тебе разве не хотелось бы изучить достопримечательности страны снов?

Джинни усмехнулась.

— Это было бы прекрасно.

— Хорошо, тогда…

Из коридора послышался скрип.

Они оба замерли. Их взгляды устремились на дверь спальни.

— Тебе нужно идти, — яростно прошептала Джинни.

— Да.

Он потянулся к своему сундуку и почувствовал, как комнату пронзает пульсирующая магия. В тот же момент рухнули чары конфиденциальности.

Он застыл.

— Попался! — послышался голос.

Его глаза расширились. Ой, бля.

— Держишь его? Что ты сделал? — закричал другой, куда более пожилой голос.

Джинни огляделась вокруг с безумным выражением на лице.

— Что происходит?

— Он в ловушке защитной магии!

Он бросился к окну и разбил стекло, протянул руку и надавил своей магией на линию чар.

— Вы заперли его там с вашей сестрой! Вы идиоты!

Чары швырнули его назад, он упал на бок, и его снесло до стены. Боль пронзила его насквозь. Кожу на ноге содрало, оставив на бедре кровавые разводы.

— Билл! Вызывай через камин авроров! Сейчас же!

Гарри с трудом поднялся на ноги. Тело Джинни было намного слабее его собственного.

— Нет! — закричала Джинни.

Авроры? Это плохо. Это почти конец игры. Он вспотел от ужаса.

— Джинни, сиди тихо! У тебя и так достаточно проблем!

Его дыхание участилось.

— Нет! Вы мне отвратительны.

Сердце заколотилось. Он не мог придумать выхода. Паника охватила его душу.

— Джинни! Кто там находится вместе с тобой?

Его ноздри раздулись, отчаянно пытаясь вобрать в себя достаточно кислорода, чтобы обеспечить им свою практически перегруженную систему.

— Нет! Я тебе ничего не скажу! Если вы не выпустите нас сейчас же! Я...

В его голове замелькали образы Азкабана. Быть пойманным в ловушку. Быть беспомощным. Стены, казалось, сомкнулись вокруг него. Нет. Нет! Его магия полыхнула адским пламенем.

Ни хрена себе!

Он почувствовал, как она рвётся из него, бушуя неконтролируемым штормом. Льётся наружу как потоп.

— Гарри!

Его нервы пылали огнём, казалось, воздух в лёгких мог вырваться наружу огнём дракона. Мир стал зелёным. Голоса просачивались, но были нечёткими и отдалёнными.

— Чары!

— Сделай что-нибудь, Билл!

— Я пытаюсь!

Всё его тело извивалось, словно пружина, напряжение нарастало до непреодолимого крещендо. Его спина выгнулась назад.

— Гарри, твоя палочка!

Чья-то рука сунула ему что-то длинное. Кто-то потащил его, толкнул его вперёд, к магии. Он мог чувствовать то, что поймало его в ловушку. Как вы посмели? Что-то внутри него достигло предела.

— Гарри, выпусти это, сейчас же!

— Папа! Отойди от двери!

— Нет! Джинни! Нет!

Его магия кружилась вокруг, сгибая его тело, обжигая нервы, двигаясь через него, как кнут, по руке, в палочку и наконец вырвалась наружу сконцентрированным ударом.

Его мир взорвался.

Все блокирующие чары рухнули. С потолка посыпалась пыль, пол задрожал, Нора заскрипела и дёрнулась.

Его палочку выдернули из руки.

Ясность пронзила его мозг. Он развернулся кругом.

Джинни бросила его палочку и мантию в сундук.

— Беги. Быстрее.

Он шагнул вперёд и сжал сундук.

Дверь рывком открылась.

Трое Уизли ворвались внутрь с палочками наперевес, но, потрясённые видом двух Джинни, не поняли, кого ловить.

— Что за?.. — воскликнули одновременно три голоса.

Он побежал.

Он почувствовал, как одна оглушалка проходит над головой, вторая расплескивается по щиту, а где третья?

— Джинни! — сердито закричал кто-то.

Он рыбкой нырнул через разбитое окно и остановил падение за долю секунды до того, как упал на землю. Он приземлился. Он побежал.

— Вингардиум Левиоса!

— Вингардиум Левиоса!

Другая оглушалка проплыла мимо головы. Он бросился вниз по тропинке в сад.

— Стоять, сука!

Его занесло на площадку для квиддича. Дерьмо! Он не мог открыть люк. Не мог, пока они были здесь. Они увидят секрет. Он повернулся, засунул сундук в зубы и закусил его.

Двое старших сыновей рода Уизли бежали по его следам.

В тот момент, когда они оказались на расстоянии прицельного выстрела, он направил в них из кончиков пальцев дуэльные оглушалки. Слабые, гораздо слабее, чем обычно. Он терял контроль над магией. Он едва смог нанести удар.

Двое Уизли ахнули, глаза расширились от шока. Они увернулись. Они ответили.

Он увернулся. Щит. Атака.

Они увернулись.

— Бля! — заорал один.

— Обходи её. С тыла заходи!

Он едва уклонился от оглушалки. Вздрогнул, ощутив как другая оглушалка врезается в его щит, почувствовал, что тот лопается, увидел предвкушение триумфа в глазах своего противника, понял, что инстинктивно выставляет руки в готовности упасть. Его глаза расширились.

Время замедлилось. Он мог видеть, под каким углом наклоняется волшебная палочка противника, как его плащ закружился при резком повороте, как мотается в ухе серьга с драконьим зубом. Как выгнулся длинный хвост, в который были скреплены волосы. Увидел слабое красное свечение на кончике палочки.

Его сердце, казалось, остановилось.

Затем внезапно красный луч вылетел из-за деревьев и ударил парня в бок. Триумфальный взгляд в глазах погас, и он рухнул на землю.

Гарри моргнул. Время пошло вновь. Он крутанулся на одной ноге к своему второму противнику и послал две оглушалки на поспешно вызванный щит. Они врезались в него, всё ещё ослабленные, но теперь достаточно сильные. Первая впиталась, от второй щит рухнул. Заклинание попало в него, и второй молодой человек рухнул на землю со звуком, означающим финал боя.

Гарри вновь начал дышать. Его сердце забилось. Он крутился, его глаза метались в поисках других угроз, адреналин всё ещё выбрасывался в кровь.

Глаза заметили движение, и мир вновь стал прежним. Всеми клетками своего тела он почувствовал облегчение. Изо рта выпал сундук. Он засмеялся. Сквозь деревья, отделяющие его от Норы, он заметил знакомую одинокую отступающую фигурку с длинными рыжими волосами, как ревущий огонь развевающимися позади неё.

* * *

Некоторое время спустя Гарри, до сих пор в облике Джинни, аппарировал в своё скрытое Фиделиусом подземелье. Висящие на каменных стенах вечные факелы освещали деревянную мебель и дарили тепло всем обитателям.

Его кольцо более не тревожило душу никакими сигналами бедствия, но события последнего часа, безусловно, были тревожным звоночком уровня набатного колокола. В тот же момент, как только Гарри сбежал из Норы, он немедленно отправился в доступные ему схроны якорей души Волдеморта, чтобы захватить то, что можно. Сейчас он знал как никогда, что не может позволить себе просто сидеть на месте и безучастно наблюдать, как повторяется история. Теперь в его руках были холодные, твёрдые доказательства.

Его левая рука сжимала кольцо, уже очищенное от проклятия чёрной руки. Обойти системы безопасности и освободить древнюю реликвию оказалось делом пары минут. Спасибо воспоминаниям Волдеморта об их установке. Но другая его рука... Другая его рука сжала медальон. И это была подделка. Вышедший из его рта пронзительный девичий визг предельного разочарования шокировал даже его самого. Эхо от каменных стен оглушило его. Ему нужно найти какой-то способ отследить, куда делся этот крестраж, а лучше найти его, но сейчас на это уже не было времени.

Вдоль стены выстроились сундуки: один содержал запасы наркотиков, в другом был резервный запас галеонов, в третьем — маггловских денег, в следующем запас зелий, и в предпоследнем ассортимент одежды. Последний сундук в углу был пуст и выложен шёлком из паутины акромантулов.

Гарри открыл первый отсек последнего сундука и бросил внутрь кольцо. В этих числах в следующем году у него будет второй хоркрукс. Он выпрямился и ощутил, как истекло действие оборотки, и его тело обрело прежний вид.

Он открыл сундук с одеждой и порылся внутри, выбирая подходящую. Его пальцы сомкнулись на длинном пальто, и он ухмыльнулся, поглаживая подушечками кожу фестрала, купленную им у монгольского мастера несколько лет назад. Ещё, по крайней мере, два года оно будет ему слишком длинным, и сомнительно, что оно выдержит хотя бы одно изменение размеров. Но когда он достаточно вырастет... Он ухмыльнулся.

Гарри стянул платье Дафны, в котором ему стало тесновато. Его мускулы взбугрились, волосы превратились в обычную спутанную копну, а глаза загорелись зелёным цветом оттенка «Авада Кедавра».

Он быстро натянул джинсы и футболку, накинув сверху неформенную открытую мантию. Гарри отступил назад и оглядел крошечное убежище. У него было меньше месяца до начала Хогвартса. Раз уж он здесь, то можно и упаковать всё, что ему может понадобиться.

* * *

Очаг гостиной Гринграсс-манора весело полыхал, распространяя тепло по комнате и согревая заледеневшее тело Гарри.

— То есть ты был в начале срочной спасательной операции, превратился в девушку, и твоя первая мысль «мне немедленно нужно переодеться»? — Дафна хихикнула.

Фрики сидел на плече Дафны, грызя орех макадамия.

Гарри улыбнулся, вытянув губы тонкой линией:

— Ну да, я ведь не мог оставлять никаких подсказок для идентификации моей личности, правда? Кроме того, — продолжил он, делая вид, будто в чём-то раскаивается, — это выглядело правильно.

Дафна откинулась на спинку удобного кресла и посмотрела на него.

— Ну, по крайней мере, мелкая Уизли сообразила быстрее тебя, — если бы она не спрятала твои плащ и палочку, то они могли бы связать тебя с Лордом Слизерином через исследование памяти всех свидетелей.

— Да, уж, — Гарри прошёлся пятернёй по волосам на затылке, — просвистело слишком близко, едва ухо не срезало.

— Хотя она назвала тебя по имени…

Он пожал плечами.

— Они уже знали, что кто-то по имени Гарри вовлечен во всё это, так что ничего страшного.

— А блокирующие чары?

Гарри вздрогнул.

— Это было чудовищно. Обычно невозможно так быстро активировать настолько мощные стационарные чары. Единственное объяснение, которое я могу придумать, заключается в том, что разрушитель проклятий привязал свои чары непосредственно к защитному периметру Норы, — он фыркнул. — Если это так, я мог бы просто аппарировать прямо в тот момент, когда разрушил блокировку. Но я потратил на это столько сил, что был на грани полного магического истощения. Я был слабым, уязвимым и плохо соображал. Добавь к этому отсутствие палочки и необходимость держать в секрете специфические навыки и, как результат, нелепое бегство и чуть не проигранная дуэль, — его лицо перекосило от отвращения к себе. — Просто идеальный рецепт для того, чтобы тебя практически втоптали в грязь двое недавних выпускников.

Брови Дафни сошлись воедино. Она выглядела озадаченной.

— Но что вызвало это?

— Что?

— Твою реакцию. Я имею в виду, ты никогда настолько не терял контроля, ведь так?

Он вспомнил, что случилось в тот момент, когда понял, что не может бежать из блокирующих чар.

— Я... я... Я не знаю. Ты права. Я не знаю, что случилось. Мне казалось, что я в ловушке. Такое чувство, будто стены смыкаются и пытаются меня раздавить. Я чувствовал себя бессильным. Я никогда так не реагировал. Даже в Азкабане или в доме Дурслей, — он задрожал, — я даже дышать нормально не мог. Мне было очень, крайне плохо, — он посмотрел на носки своих туфель, и продолжил шепотом: — Что-то похожее я чувствовал, когда они схватили меня в Хогвартсе и собирались послать в Азкабан.

Дафни помолчала минуту. Она встала, плюхнулась рядом с ним и взяла его руку в свою.

— Гарри, посмотри на меня.

Он поднял взгляд, чтобы встретиться с ледяной синевой её глаз.

— Гарри, ты спас меня от целой жизни в заточении. И я сделаю все возможное, чтобы тебе больше не пришлось проходить через это.

Он слабо улыбнулся ей.

— Спасибо, Даф.

— Я говорю серьёзно, Гарри. На этот раз с тобой будем я и Грейнджер, — она нахмурилась, прежде чем на её лице вновь отразилось лишь беспокойство, — а в следующем году и все остальные. На этот раз ты не один.

Он снова улыбнулся, на сей раз широко и радостно.

Резкий стук в соседнее окно отвлёк его от созерцания лица Дафны.

— О, — сказала Дафна, — помяни чёрта, — она встала и впустила нового питомца Гермионы.

Красивая полярная сова с официальным именем Снежная, но компанией посвящённых называемая Хедвиг, приземлилась на низкий стол и протянула лапку.

Гарри отцепил письмо и прочитал его. Гермиона так хотела попасть в Хогвартс, так стремилась получить возможность проявить себя. Они все знали, что будет тяжело. Они знали, что идут на многолетнюю битву за контроль над волшебным миром, но это не раздавило её дух. Во всяком случае, она казалась ещё более сосредоточенной на достижении цели, чем в прошлой жизни — более проницательной, более осведомлённой, и хотя он знал, что многое из этого связано с его собственным вмешательством, он не мог не уважать эту ведьмочку.

Дафна стояла рядом с ним и читала через плечо.

— Похоже, что у неё все хорошо.

— Да, — он оглянулся и посмотрел на Дафну, — она готова, как никогда, — он снова посмотрел на письмо и на стол, за которым Хедвиг и Фрики щипали и царапали друг друга. Он потёр письмо между большим и указательным пальцами и тихо заговорил: — Я думаю, что мы все готовы.

https://leadvone.com/dodging-prison-and-stealing-witches/chapter-thirteen-bonus-hermione-goes-shopping/

Лето 1991 года, чуть ранее описанных событий.

Она не могла их найти!

Время пришло. Наступил тот день, когда она, Гермиона Грейнджер, собиралась безвозвратно связать свою судьбу с жизнью и великой миссией Гарри Поттера. Она вспоминала то, чему научилась у него, все откровения и потрясения, на которые были столь богаты прошедшие годы. Она думала о грандиозной цели, с которой Гарри вернулся в прошлое: победить Тёмного Лорда и воссоздать волшебный мир. Но самое главное, она думала о своём лучшем друге, наперснике, единственном человеке, на которого она могла целиком и полностью положиться в наступающем грозном будущем. И после сегодняшнего дня он займёт ещё более важное место в её жизни: станет её магическим опекуном, её защитником, её Лордом. Но прямо сейчас она не могла их найти.

Гермиона открыла дверь в сад, сделанную из дымчатого стекла, и оглядела широкую лужайку. Здесь их тоже не было. Их не было на кухне. Их не было в гостиной. Их не было в спальне, их не было в ванной, и в кабинете, и в гараже.

Оставалось только одно место.

Она вздохнула, протопала вверх по лестнице, рывком открыла дверь в свою спальню, подошла к сундуку, распахнула крышку и засунула голову в сжатое пространство. Там, на полу, сидели её родители. Они выглядели виноватыми, словно дети, тайком съевшие все сладости из буфета. У каждого в руках было по открытой книге, а рядом с ними лежала толстая стопка ещё непрочитанных фолиантов разного калибра.

— Мама! Папа! Мы опаздываем! Вы же вы оба знаете, что гоблины не любят, когда их заставляют ждать.

— Ах, — воскликнул Дэниел Грейнджер, — уже так много времени?

— Пап, мы должны были выехать ещё десять минут назад! — строго ответила его взрослая не по годам дочь.

— Да, правильно, — Эмма Грейнджер встала и захлопнула книгу, — хватит чтения! Довольно теории! — она театральным жестом подняла руку в воздух. — Настало время отправляться в этот мистический мир! В Зазеркалье, в шкаф, мимо второй звезды направо и прямо в рассвет!

— Эр-р-р, — поправил жену ухмыляющийся Дэн, — всего лишь до Чаринг-Кросс-Роуд от Тоттенхэм-Корт-Роуд.

— Ну, так тоже сойдёт, — согласилась Эмма.

Гермиона скривила губы, пытаясь скрыть усмешку.

— Ваша одежда в спальне в сумках. Пожа-а-алуйста, можем мы уже поехать? — чуть не подпрыгивая от нетерпения, умоляла она.

— Конечно, дорогая, мы просто приводили себя в подходящее настроение, — улыбнулась её мать.

Гермиона покачала головой. А она-то ещё переживала об этом! Родители отреагировали на новость о существовании магии так, как отреагировал бы любой уважающий себя человек с развитым интеллектом и неуёмным любопытством — с трепетом и энтузиазмом истинных фанатиков фэнтэзи, которыми они и являлись.

Конечно, помог и Гарри — как и Лорд Слизерин.

Однажды, стоя с куском ещё тёплого сливового пирога в руке, она увидела их обоих на пороге родительского дома. Это событие привело её в такое замешательство, что Гермиона зависла на несколько секунд, примерно столько, сколько потребовалось, чтобы сказать: «Не хочешь попробовать такую оборотку?»

Довольно странно было наблюдать, как они пикируются друг с другом, зная, что один из них не Гарри. С трудом, но она всё же сумела понять, какой из них настоящий. Последовали несколько часов напряжённой дискуссии о политических и социальных реалиях волшебного мира, в ходе которой её родители испытали всю гамму чувств и эмоций: от лёгкого ужаса до гнева, от депрессии до смирения, и наконец, до надежды и благодарности, после чего вернулись в своё обычное слегка восторженное состояние. В какой-то момент в гостиную вернулся отходивший «вымыть руки» Гарри. Он сел на диван — ноги плотно сжаты вместе и слегка согнуты в сторону, руки лежат на коленях, одна поверх другой, идеально прямая спина, голова немного наклонена вниз — идеальная осанка чистокровной принцессы.

Гермиона подняла бровь, и девушка, носящая тело Гарри, сразу поняла свою ошибку, слегка покраснела и переместилась в более характерное для Гарри положение: «занять как можно больше места».

Позже она узнала, что да, это была наследница рода Гринграсс.

С этих самых пор её родители проводили большую часть своего свободного времени, забираясь в её сундук и жадно глотая все попадающие под руку книги. Её мама особенно заинтересовалась магической теорией, чему способствовало увлечение теоретической физикой в университете, в то время как отец вчитывался в книги по древним рунам, попутно думая, как они могли бы использоваться в процессе конструирования машин и механизмов.

Поскольку обе области знания были довольно специализированными, то к этому времени они уже прочитали все книги в сундуке на интересную им тему. Книжные магазины Косой аллеи обещали значительно расширить секретную библиотеку их семьи, и поэтому, с колоссальным предвкушением предстоящего информационного пира, Грейнджеры упаковались в семейный «Рейндж Ровер» и помчались по дороге к волшебному миру.

* * *

Дэниел Грейнджер пускал слюни, словно озабоченный подросток, никогда ранее не прикасавшийся к женскому телу.

Эмма стояла перед ним, одетая в то, что Гермиона назвала «мантией», а он считал платьем, прилегающим к телу, словно вторая кожа, намекающим на его наполнение и подчеркивающим все выпуклости и впадинки прекрасной фигуры его жены. Вокруг предплечий, ног и ступней материал висел свободно, но плотно облегал её плечи, грудь, талию и задницу.

— Это потрясающе, — сказала Эмма, крутясь вокруг себя и пытаясь заглянуть себе через плечо, — прежде чем я его надела, оно было просто балахоном, но как только оно оказалось на мне, то мгновенно само подогналось по фигуре.

Он кивнул, продолжая смотреть.

— Материал очень мягкий, но в то же время довольно плотный. По ощущениям, он не растягивается, однако у меня нет вообще никаких проблем с движениями в нём... Как это работает?

Он продолжал смотреть, прежде чем понял, что должен что-то сказать:

— Магия?

Она хихикнула как девчонка. Реально хихикнула. Он же почти десять лет не слышал, чтобы она хихикала.

Он сглотнул.

— Дэн, ты тоже хорошо выглядишь, — игриво сказала Эмма.

Он фыркнул.

— Я выгляжу как монах.

— Монашеские рясы не украшают тончайшей вышивкой. Чёрной на чёрной ткани, — она шагнула к нему, покачивая бёдрами.

Его зрачки расширились.

Она наклонилась к нему и прошептала на ухо:

— Я думаю, что они делают тебя похожим на одного брутального самца, который однажды оттрахал меня в туалете ночного клуба.

У него перехватило дыхание. Он обхватил руками её талию и почувствовал изгибы тела под гладким как шёлк материалом.

— Это было довольно давно, — выдохнул он.

— Слишком давно, — прошептала она.

Осмелев, он провел рукой по изгибу чуть ниже её спины, дотянулся до волос, сжал их в руке и потянул назад и вниз, крепко, но в то же время и нежно.

Она ахнула и поддалась его невысказанному приказу, отклонившись назад, обнажив шею и посмотрев ему в глаза.

Он вгляделся в сияющие путеводные звезды цвета спелого ореха и увидел то, чего не видел почти десять лет: страсть, возбуждение, нервозность, нетерпение.

Её дыхание участилось. Он понял, что даже сквозь плотную одежду она почувствовала возбуждение своего мужа.

Его губы приблизились к её губам.

Тук. Тук. Тук.

— Мама! Папа! Вы что, ещё не готовы?

Они оба замерли. Реальность снова вернулась в их мир, и полные страсти глаза сфокусировались на тусклом тёмном интерьере уборной «Дырявого Котла».

Эмма прокашлялась.

— Да, дорогая, мы выйдем через минуту.

Из-за двери послышалось что-то смутно похожее на возмущенное пыхтение и раздались затихающие шаги. Дэн вернул всё внимание к прекрасной женщине в своих объятиях. Его руки поднялись на её талию:

— Продолжим чуть позже, — заявил он голосом твёрдым, как горный хребет.

Эмма продолжала чувственно смотреть в его глаза. Когда она, наконец, ответила, голос оказался низким и хриплым.

— Всё, что вы только прикажете, мой сексуальный глава рода.

По спине Дэниела Грейнджера пробежала дрожь. Да, действительно, порой нормы магического мира могли принести неожиданные и приятные бонусы.

* * *

Гоблины, работавшие в лондонском банке Гринготтс, всей душой ненавидели неделю закупок к началу нового учебного года в Хогвартсе. Чистокровные родители будут, как обычно, с чрезвычайным высокомерием цедить сквозь зубы слова, чтобы научить своих детишек, как следует обращаться с «этими низшими созданиями». Родители-полукровки на корню провалят свои попытки приобщиться к гоблинской культуре, не поймут этого и будут самодовольно поздравлять друг друга, похлопывая по спине. Родители магглорожденных же волшебников и ведьм будут бегать как куры с отрезанными головами, с настроением, скачущим от ошеломления и беспокойства к возмущению и негодованию.

Конечно, это было утрировано, но в целом верно, поэтому кассир-делопроизводитель Пространственного Арбитража со смирением смотрел, как маленькая человеческая женщина, одетая в классическую маггловскую одежду, с густыми волосами цвета земли, вошла в дверь главного зала Гринготтса и огляделась с благоговейным трепетом типичного магглорождённого.

Затем вошли родители девочки, и в гоблинском разуме секретаря прозвенел предупреждающий звоночек. Они двигались как магглы, смотрели вокруг как магглы, но носили то, что среди волшебников считалось дорогой модной одеждой. Они были одеты, как члены чистокровной или даже благородной семьи. Но ни один чистокровный и тем более благородный род, из тех, про которые гоблин мог подумать, не позволил бы своему ребёнку ходить в таком виде, это было немыслимо даже для Светлых.

Теперь девушка подошла к его стойке, и его попытки записать её в определённую категорию рухнули полностью. Несмотря на характерный для магглорождённых трепет перед окружающим миром, она двигалась как чистокровная, как наследница древнего и благородного рода. Как странно.

Она стояла прямо перед его стойкой и смотрела на него. Её родители, или те, кого он считал её родителями, стояли в нескольких футах позади. Они, казалось, возложили задачу общения с ним на свою дочь. Почему?

Он выжидательно поднял на неё бровь.

— Приветствую вас, кассир-делопроизводитель Пространственного Арбитража. Пусть золото течёт к вам рекой, а ваши враги истекают кровью.

Так, уже пятьдесят на пятьдесят.

— Приветствую вас, юная ведьма, пусть ваши дела приносят плоды, а ваши враги страдают. Чем Гринготтс может помочь вам сегодня?

— Мой покровитель назначил нам встречу с менеджером по работе с клиентами Рагноком Расщепителем костей.

А вот теперь гоблин изумлённо поднял обе брови. Рагнок Расщепитель костей управлял счетами нескольких древних и благородных родов, и его клан набирал популярность.

— А вы из рода?..

— Грейнджер, кассир-делопроизводитель, — уверенно ответила девочка.

Грейнджер... Грейнджер... Ничего не припоминалось. Он взглянул на взрослую ведьму, которая наблюдала за сценой с умилением львицы, любующейся, как её детеныш играется с пока ещё живой пищей. В её внешности отсутствовали характерные фамильные черты известных гоблину древнейших родов. На пальцах не было видно колец благородного рода, что не позволяло определить, из какой семьи она вышла. Но, даже с его натренированностью, имея дело с людьми, было весьма легко ошибиться, а кольца и не должны были быть всё время на виду.

— Хорошо, если вы подождёте минутку, я подтвержу назначенное время и провожу вас в кабинет менеджера, — он соскользнул со своего высокого стула и, проходя мимо семьи, обратился к взрослым волшебнику и ведьме: — И должен вам сказать, очень приятно видеть родителей-волшебников, которые должным образом обучают и воспитывают своих детей, давая им знания в том числе и о нашей культуре, — он повернулся и ушёл.

Дэниел и Эмма Грейнджер посмотрели друг на друга, а затем с гордостью взглянули на свою дочь, которая изо всех сил старалась не выглядеть слишком самодовольно.

* * *

Гермиона спускалась вниз по лабиринту коридоров, лестниц и проходов Гринготтса, стараясь держаться на положенном этикетом расстоянии от идущего впереди гоблина, время от времени оглядываясь назад, чтобы убедиться, что её родители не отстают. Всё происходящее сегодня, конечно, было в основном формальностью. Она сама и её родители потратили несколько дней на тщательное изучение контракта, который они собирались подписать, и даже привлекли для предварительного консультирования работающего в обоих мирах адвоката.

Перед ними распахнулась пара больших дверей, и их проводили в комнату ожидания.

Прошло всего несколько минут, как другая пара дверей в конце зала ожидания распахнулась, и высокий — для своей расы — гоблин пригласил их зайти. Гоблин сидел за большим столом из красного дерева. Они же втроём расселись на стулья, выстроившиеся перед столом, отец посередине, она и мать по обе стороны от него.

Гоблин посмотрел в сторону их отца.

— Добро пожаловать в волшебный мир, мистер Грейнджер. Я — Рагнок Расщепитель костей из клана Расщепителей костей. Пусть ваша практика процветает, а у ваших врагов возникают полости в зубах.

Гермиона и Эмма хихикнули.

Отец пытался скрыть улыбку.

— И пусть ваше золото течёт свободно, и ваши враги окажутся залитыми кровью обезглавленными тушами на расстоянии броска монеты от драконов в их гнездах.

Рагнок хмыкнул.

— Немного чересчур для первой встречи, мистер Грейнджер, но не могу отрицать свежести взгляда и огромного энтузиазма.

Дэниел Грейнджер смущённо улыбнулся.

— Прежде чем мы перейдём к основной части нашей встречи, должен сказать, что Лорд Слизерин предложил молодой мисс Грейнджер пройти ритуал проверки наследования. У вас есть возражения?

Отец взглянул на дочь, и она коротко кивнула.

— Это было бы прекрасно, — сказал он.

Рагнок встал, взял со стола богато украшенный серебряный нож и посмотрел на неё.

— Мисс Грейнджер, вы знакомы с ритуалом проверки наследования?

Она сделала глубокий вдох.

— Ритуал проверки наследования восходит к шестнадцатому веку и основанию Гринготтса. Он использует комбинацию информации из записей Гринготтса и родовой магии Альбиона, чтобы установить к какому родовому древу относится человек и определить, на какие титулы или наследства он имеет право. Это один из важнейших ритуалов, используемых в современном волшебном обществе. Он требует, чтобы одна капля крови была принесена в жертву в рунической чаше. Ритуал принадлежит народу гоблинов и может проводиться только гражданами этого народа, — она сделала ещё один глубокий вдох.

Рагнок моргнул.

— Хм, думаю, теперь я понимаю, почему вы так нравитесь Гарри.

Она слегка порозовела. Взрослые Грейнджеры ухмыльнулись друг другу.

— Да, то, что вы рассказали, более или менее верно. Вот, держите, — Рагнок передал ей нож и застыл в ожидании её действий.

Взяв нож, она, с написанным на лице лёгким волнением, слегку уколола кончик указательного пальца, позволяя одной капле крови упасть в серебряную чашу на столе. И она, и её родители с восхищением наблюдали, как ранка исцеляется и кровь перестаёт течь.

Десять минут спустя, после очень интересного разговора, они выяснили, что Гермиона действительно магглорожденная, а не прямой потомок Мерлина по давно утраченной линии наследования от его сына-сквиба. Они достали бумаги и занялись основным делом.

Рагнок присел за стол и, взяв богато украшенную коробку из пятнистого дуба, открыл её. Внутри находились шесть серебряных колец. На трёх кольцах была маленькая змея, обёрнутая вокруг ободка, а на трёх других — венок из пшеницы.

— Мы только что получили зачарованные кольца. Конечно, весьма необычный заказ, но когда это Лорд Слизерин делал всё, как нормальные маги? — он рассмеялся над тем, что казалось шуткой только для посвящённых, прежде чем перейти к кольцам. — Кольца с венками, разумеется, ваши; просто подпишите здесь, и род Грейнджеров будет официально признан Министерством в качестве рода.

Он подтолкнул заполненную форму к её отцу, который взял предложенное перо и подписал в указанном месте. Небольшой порез на тыльной стороне руки на секунду стал копией его подписи, выгравированной кровью, прежде чем исчезнуть.

Её отец поднял коробку.

— Что ж, добро пожаловать в волшебный мир. Гермиона, Эмма, — произнёс он, вручая им по кольцу.

Каждый надел кольцо и почувствовал контакт с магией. Кольцо Дэна на секунду засветилось, прежде чем перекраситься в золотой цвет.

— Поздравляю вас, глава рода Грейнджеров.

Дэн усмехнулся.

— Сколько пройдёт времени, прежде чем возникнут проблемы с министерством магии?

Рагнок улыбнулся в ответ.

— С учётом следующего шага, мы надеемся, что не возникнут никогда.

Они снова посмотрели на бумаги перед собой, и Рагнок прокашлялся.

— Так. Позвольте мне зачитать основные моменты. Я знаю, что вы уже много раз прочитали документ, но таковы правила. К тому же, мы не делали этого сотни лет.

Гермиона улыбнулась. Потребовалось очень много работы, но наконец-то они дошли до ключевого момента. Осознав в самом начале, сколь шаткой является позиция её семьи с точки зрения магического законодательства, они с Гарри всё обдумали и разработали способ защитить и Гермиону и её семью.

— Пункт первый, — начал зачитывать Рагнок, — договор о вассалитете рода Грейнджер к древнейшему и благородному роду Слизерин.

Круг обязанностей древнейшего и благородного рода Слизерин:

А — древнейший и благородный род Слизерин организует и разрешает народу гоблинов установку и обслуживание защитных чар военного уровня вокруг резиденции Грейнджеров.

B — древнейший и благородный род Слизерин обеспечит в военное время членов рода Грейнджер местом для проживания на территории Слизерин-манора.

C — древнейший и благородный род Слизерин будет защищать права рода Грейнджер в любых юридических спорах, которые могут возникнуть в волшебном мире.

D — древнейший и благородный род Слизерин имеет право выставлять замену для любых членов рода Грейнджер — магов, вызванных на дуэль чести — и обязанность делать это для любых членов рода не-магов.

E — Лорд Слизерин будет действовать в качестве магического опекуна всех несовершеннолетних детей рода Грейнджер, рождённых родителями не-магами.

F — древнейший и благородный род Слизерин будет защищать интересы и честь рода Грейнджер в магическом мире в рамках средств, предусматриваемых законодательством, вплоть до объявления кровной вражды.

G — древнейший и благородный род Слизерин предоставит роду Грейнджер неограниченный доступ к библиотеке рода Слизерин.

H — древнейший и благородный род Слизерин приложит все возможные усилия, чтобы обеспечить обучением всех имеющих на него право детей рода Грейнджер в школе колдовства и магии Хогвартс.

I — древнейший и благородный род Слизерин обеспечит обучение всех магов — членов рода Грейнджер ментальной магии, начиная с исполнения возраста в пять лет и до достижения третьего уровня мастерства.

J — древнейший и благородный род Слизерин в рамках допустимого действующим законодательством расширит права древнейшего и благородного рода на род Грейнджер.

K — древнейший и благородный род Слизерин предоставит роду Грейнджер участок в один акр земли на территории Слизерин-манора, вместе с возможностью построить загородный дом среднего размера.

L — древнейший и благородный род Слизерин обязуется уважать фамильные секреты рода Грейнджер и не разглашать их секреты другим родам, в том числе другим вассальным родам, без согласия главы рода Грейнджер.

Круг обязанностей рода Грейнджер:

A — род Грейнджер предоставит древнейшему и благородному роду Слизерин право первого выбора в любых контрактах на помолвку членов своего рода.

B — род Грейнджер в военное время поставит на службу древнейшего и благородного рода Слизерин все доступные палочки и умы.

C — все члены рода Грейнджер трудоспособного возраста ежегодно будут обязаны отработать не менее пятидесяти рабочих дней — или равносильного эквивалента — на благо древнейшего и благородного рода Слизерин

D — древнейшему и благородному роду Слизерин будут предоставлены двадцать пять процентов от лицензионных отчислений за интеллектуальную собственность, принадлежащую роду Грейнджер.

E — древнейшему и благородному роду Слизерин будут предоставлены пять процентов чистого дохода от всех предприятий принадлежащих роду Грейнджер, вместе с позицией в управлении этими предприятиями.

F — род Грейнджер не будет разглашать фамильные тайны рода Слизерин без разрешения Лорда Слизерина.

G — род Грейнджер предоставит неограниченный доступ древнейшему и благородному роду Слизерин к библиотеке рода Грейнджер.

Гермиона спокойно слушала и кивала. Фактически контракт был намного длиннее и более детализирован, но и зачтённых пунктов было достаточно для того, чтобы понять его смысл. Что бы ни случилось в будущем, пока существует род Слизерин, род Грейнджер будет максимально защищён.

Самым большим камнем преткновения для её родителей был пункт о контракте на помолвку. Однако Гермиона объяснила им, что он станет проблемой только в том случае, если род Грейнджер действительно захочет заключить с кем-то контракт на помолвку без разрешения лорда Слизерина. Фактически, пункт был введён для того, чтобы блокировать попытки других родов заставить их заключить с кем-то этот контракт на неё. В этом случае её отец мог бы просто указать, что, конечно, они хотели бы заключить контракт, но Лорд Слизерин фактически имел право первого голоса. В предыдущей временной линии этого не происходило, что, учитывая её поведение, было не удивительным.

Другим интересным пунктом были защитные чары военного уровня. Они дали бы резиденции Грейнджеров защиту высочайшего порядка. Более того, от них запитывались бы родовые кольца, что носили теперь её родители и которые могли обеспечить базовую защиту от магических атак. Пока Грейнджеры были дома, они были в безопасности. Кольца также являлись аварийными порт-ключами, активируемыми голосовой командой, и изменяли носимую владельцем одежду так, что на ней проявлялся герб рода Слизерин в комплекте с крестом вассалитета.

Разумеется, никто не спутал бы их с настоящими кольцами благородных родов, но всё же для защиты человека на небольшой охраняемой территории они были настолько хороши, насколько вообще можно было купить за деньги.

В конце концов, её отец снова взял кровавое перо и подписал.

Рагнок ухмыльнулся гоблинской зубастой усмешкой:

— Добро пожаловать в род!

* * *

На ступеньках банка Гермиона воздела руки к небу в торжествующем жесте.

— Есть! — она оглядела переулок. — Может, теперь пойдем в магазин одежды? Мне просто не терпится переодеться в новую школьную мантию.

Она с завистью взглянула на одежду своих родителей. На её маггловской одежде герб Слизерина не выглядел так впечатляюще, как бы ей хотелось, и уж тем более ненавистна была сама идея снять своё новенькое магическое кольцо.

Её мама усмехнулась.

— Конечно, Гермиона. Я думаю, что мы с твоим отцом лучше пойдём в «Дырявый котёл» и… пообедаем там. Как думаешь, ты справишься сама?

Она кивнула.

— Да, мама, — она поколебалась, прежде чем посмотреть на родителей, — а ты как думаешь, вы сами справитесь?

Эмма посмотрела на Дэна.

— Я думаю, что нам лучше узнать прямо сейчас, сможем ли мы пережить одни несколько часов в волшебном мире.

Гермиона снова кивнула, повернулась и направилась по улице вниз, пока не подошла к магазину мадам Малкин «Одежда на все случаи жизни».

— Здравствуй, дорогуша, — поприветствовала её ведьма средних лет. — Хогвартс, да?

— Да, — ответила она.

— Проходи прямо туда, — показала она, — там уже одевается молодой человек.

Она прошла в заднюю часть магазина, подошла к табуретке и обнаружила, что стоит лицом к лицу с мальчиком примерно её возраста с каштановыми волосами, настолько светлыми, что он казался едва ли не блондином. Аккуратная и стильная прическа и то достоинство, с которым он держался, мгновенно зажгли в сознании Гермионы надпись «чистокровный». Его новая мантия была собрана на булавках, и вокруг мальчика крутилась помощница продавца, измеряя и делая записи.

Мальчик тоже посмотрел на неё.

— Как поживаете? Меня зовут Джастин Финч-Флетчли, — он протянул ей руку.

О, чёрт. Не чистокровный. Шестерёнки в мозгу Гермионы закрутились быстрее. Финч-Флетчли был одним из магглорожденных детей, поступающих вместе с ней в Хогвартс, но она не планировала общаться с ним до первого сентября. С другой стороны, всё в этом мальчике практически кричало «высший класс». Если какой-то магглорождённый и был способен выслушать и понять её, то именно такой стоял перед ней в настоящий момент.

Она приняла его протянутую руку пожатием между большим и указательным пальцами и склонилась в неглубоком реверансе.

— Рада с тобой познакомиться. Гермиона Грейнджер из рода Грейнджер, вассалов древнейшего и благородного рода Слизерин.

Джастин поднял брови, но практически мгновенно пришёл в себя и поклонился в ответ.

— Прими мои извинения, я не знал, что мы «на публике», как любят говорить мои родители.

Она улыбнулась.

— В волшебном мире вы всегда «на публике».

— Ты серьёзно? Я собирался поступать в Итон. Я думал, что здесь я смогу отделаться от всей этой чопорности.

— Боюсь, что нет. В волшебном мире есть много своих обычаев и ритуалов, и многие из них не слишком хорошо известны людям, приходящим в него со стороны.

Джастина передернуло.

— Ты имеешь в виду, что я «на публике», и при этом не знаю ни одного из правил?

— Совершенно верно.

— Надеюсь, что я не успел сходу проколоться в нашем диалоге?

Гермиона победно улыбнулась.

— Для начала, не совсем вежливо протягивать руку кому-то более высокого ранга. Конечно, я не выше тебя в магическом мире, но ты-то этого не знал. Лучше всего подождать, когда тебе представятся, прежде чем предлагать свою руку для пожатия.

— А как узнать, выше ли этот человек меня по рангу?

— На самом деле, это довольно сложный вопрос. Пока не выучишь правила, лучше никому не предлагать руку.

Джастин оглянулся на помощницу, которая всё ещё делала пометки.

— И как же мне их выучить?

— Вообще-то, обычно ребёнка обучают родители или портрет.

— Портрет?

— Движущийся и говорящий портрет, как правило, одного из твоих предков.

Джастин нервно улыбнулся.

— У меня дома много портретов моих предков. Вот только ни один из них не разговаривает.

Гермиона засмеялась.

— Что ж, думаю, ты справишься лучше, чем я. У нас вообще нет никаких портретов. Да если бы и были, то фотографии моих бабушки и дедушки скорее уж предложили бы поиграть с ними в дартс, чем стали обучать этикету.

Джастин оживился.

— Так, значит, твои родители не волшебники?

— О нет. Я магглорождённая, как и ты.

Джастин нахмурился.

— Но тогда откуда ты всё это знаешь?

— Когда мне было восемь лет, один мой друг понял, что я ведьма. Он волшебник из одного из древних магических родов. Он научил меня многим аспектам культуры волшебного мира и привёл мою семью под защиту одного из древнейших и благородных родов, — она постучала по гербу Слизерина по своей блузке.

Джастин пристально вгляделся в герб.

— Эм-м-м… Это случайно не Слизерин?

Она кивнула.

— Разве Слизерин не один из факультетов Хогвартса? — спросил Джастин. — И разве он не считается, ну ты понимаешь... э... Злом?

Она фыркнула.

— Все факультеты имеют плохую репутацию. Гриффиндор для тупых и упёртых придурков, строящих из себя героев. Хаффлпафф для трудолюбивых и преданных идиотов, Рейвенкло — для антисоциальных держащихся особняком ботаников, а Слизерин — для поклонников зла, стремящихся ударить в спину.

— Эм-м... вау. Весьма краткая, но исчерпывающая характеристика, — улыбнулся он.

— Спасибо за комплимент

— ...Прошу прощения, ты сказала, что ты вассал рода Слизерин?

— Да, — с гордостью подтвердила она.

— Ты не... То есть получается, что мы все становимся вассалами тех факультетов, в смысле домов, в которые нас распределяют?

— О нет, конечно, нет. У меня особый случай. Вассалитет моего рода имеет мало общего с тем, что Слизерин является одним из четырех домов Хогвартса.

— А-а-а, хорошо.

Пара стояла несколько минут в тишине, в то время как помощница хозяйки магазина заканчивала скалывавть булавками мантию вокруг Гермионы.

Наконец, с Джастином закончили. Он сошёл со стула и, похоже, собирался уходить, но повернулся, как только помощница хозяйки передала ему его сумки.

— А не существует ли случайно какого-нибудь способа, чтобы я смог научиться всем этим нормам и правилам? Может быть, ты смогла бы помочь? Терпеть ненавижу мысль, что из-за их незнания я опозорюсь.

Глубоко внутри Гермиона Грейнджер станцевала маленький победный танец.

* * *

Гермиона вышла из магазина, одетая в новенькую повседневную мантию, с гербом рода Слизерин на груди, который ей хотелось продемонстрировать всему магическому миру. Её школьные мантии и маггловская одежда были уменьшены и аккуратно упакованы в боковой карман. Она довольно потёрла руки. Пока всё шло просто замечательно. Она уже на четверть выполнила задачу, которую Гарри поручил ей выполнить в Хогвартс-экспрессе, ещё даже не ступив на его платформу.

Теперь, когда она разобралась с одеждой, пришло время для, наверное, самой важной вещи в её списке дел на сегодня. Палочка! И поручение Гарри, которое ей нужно было исполнить именно сейчас.

* * *

Прозвенел колокольчик, и под этот звук Гермиона вошла в пыльную старую лавку. Повсюду штабелями были сложены коробки. Тысячи палочек, каждая из которых предназначалась лишь одному конкретному владельцу, в своей сердцевине содержали либо волос единорога, либо сердечную мышцу дракона, либо перо феникса.

Гермиона вспомнила не так давно сказанные Гарри слова:

— Гермиона, мы говорим о примерно пятидесяти новых студентах в год, — они сидели друг напротив друга в саду её родителей на созданных Гарри стульях и смотрели на участок с грядками для овощей, — пятьдесят — это в Хогвартс. Ещё пятьдесят поступают в другие, более мелкие и менее известные школы на Британских островах, — он обернулся к ней и увидел в глазах понимание.

Она кивнула, и он продолжил.

— Добавим тех магов и ведьм, которым по какой-то причине понадобилась замена палочки. Примем это за удвоение спроса и придём к цифре в двести палочек, изготавливаемых, в среднем, в год в Великобритании. Что касается остального мира... Очевидно, другие изготовители палочек используют другие материалы для их сердцевин. Грегорович, как известно, использует волосы вейл, волосы из хвоста фестралов и даже материалы из кораллов, хоть и редко. Но многие изготовители волшебных палочек используют так называемую «Трехъядерную систему Олливандера», и вот тут-то мы и выходим на проблему. Гермиона, братские палочки невероятно редки.

— Я раньше о них и не слышала. Что такое братские палочки? — она сдвинулась вперёд на своем стуле, ближе к новым знаниям, ближе к Гарри.

— Братские палочки — это те палочки, в сердцевинах которых части одного и того же существа. В предыдущей жизни моя палочка была братской с палочкой Волдеморта. Когда такие палочки встречаются в бою, то возникает эффект «Приори инкантатем»: они соединяются вместе мощным разрядом, и их владельцы вынуждены сражаться друг с другом, используя свою волю.

Она медленно кивнула, пытаясь понять последствия рассказанного.

— Когда меня отправили в Азкабан, Дамблдор забрал мою палочку, а затем использовал её в битве с Волдемортом, чтобы задержать его, пока Орден добивался своей цели. Это вывело Тёмного Лорда из себя, и он начал углублённо разбираться в том, откуда возник испытанный им эффект. Вот таким образом я и узнал об этом и предпочёл пойти обходным путём, — он поднял свою пятнадцатидюймовую палочку из тиса и волоса фестрала. — В конце концов, он всё выяснил про эффект братской палочки, но для этого ему пришлось вывернуть мозги самого Олливандера. Это крайне редкая информация. Ты не найдёшь упоминания об этом ни в стандартных правилах и положениях о дуэлях, ни в основных книгах по уходу и решению проблем палочек, ни в каких бы то ни было действующих правительственных законах и правилах. Даже в нормативных документах по производству палочек, а это одна из самых зарегулированных ремесленных отраслей в магическом мире — ничего! Как я уже говорил, братские палочки невероятно редки. Ну что, теперь ты видишь, в чём наша проблема?

Она медленно кивнула головой.

— Где те десятки тысяч драконов, единорогов и фениксов, необходимых для того, чтобы братские палочки были столь дикой редкостью?

Гарри мрачно улыбнулся.

— Вот именно, — он откинулся на спинку стула, — мы знаем, как они получают сердечные жилы дракона. Их выращивают на драконьих фермах. Скотобойни — это всегда грязь и ничего волшебного в них нет. Даже если на них за три месяца выращивают дракона, для того, чтобы убить и разобрать его на ингредиенты. Большинство драконов не доживают до первой зимы и никогда не пролетают мимо горы, на которой родились.

Гермиона поднесла руки ко рту, широко раскрыв глаза от ужаса.

— Это... это просто ужасно. Бедные малыши, как жаль!

Гарри пожал плечами, по-прежнему с мрачным выражением на лице.

— Что есть, то есть. В волшебном мире тело дракона используется в виде самых различных продуктов. Печень дракона, сердечные мышцы дракона, драконья кровь, шкура дракона, список можно продолжать и продолжать. Это единственная причина, по которой на земле всё ещё живет столько драконов. В противном случае маги не стали бы прикладывать столько усилий, чтобы держать их существование в тайне от магглов.

Она вздрогнула, прежде чем продолжить испуганным шепотом.

— А как насчёт единорогов?

Лицо Гарри прояснилось.

— С ними всё гораздо лучше. Сердцевины для палочек создаются из многочисленных волос из хвоста единорога, плотно сплетённых вместе. Причем в каждом шнуре разная комбинация из волос, что гарантирует отсутствие эффекта братских палочек в принципе.

Она вздохнула с облегчением. По крайней мере, не существовало ферм, где выращивали бы на убой маленьких единорогов.

— Фениксы — вот в чём наша проблема. Фениксы — удивительные существа. Они очень умные. Они могут переносить очень тяжёлые грузы. Их слёзы обладают целебными свойствами, и они могут путешествовать сквозь пламенные порталы, телепортируя куда угодно и себя, и других.

Глаза Гермионы расширились.

— Я читала истории про фениксов, но я не была уверена, что всё сказанное было правдой. Уж слишком они идеальные.

Гарри улыбнулся.

— Но это на самом деле так. Фениксы — невероятные создания. Они настолько хороши, что каждый маг или ведьма хотели бы иметь такого, даже не питомца, а компаньона. Но есть одна и колоссальная проблема. Феникса чрезвычайно трудно привязать к себе. Настолько, что в мире есть всего два человека, у которых в напарниках феникс: Альбус Дамблдор и тренер какой-то спортивной команды в Новой Зеландии. Предполагается, что фениксы невероятно придирчивы при выборе того, с кем установить связь, но как только эта связь возникает, они становятся полностью лояльны. Верны до самой смерти. Почти всегда смерти человека. Фениксы живут гораздо дольше людей, благодаря способности вновь возрождаться из пепла.

Гермиона нахмурилась, глубоко задумавшись.

Гарри продолжил:

— Итак, мы имеем дело с птицей, которую практически невозможно поймать, потому что она способна телепортироваться сквозь любые известные магам защитные и блокирующие барьеры. Почти не поддается приручению, всего два феникса в настоящее время. На них почти невозможно охотиться, так как его убийство приведёт к вспышке пламени и куче пепла, никаких перьев! Срок жизни измеряется сотнями, если не тысячами лет, и к тому же эти птицы настолько редкие, что магглы считают их сказочными. — Гарри сложил руки перед собой и сцепил пальцы, его глаза блестели. — Так что вопрос вот в чём: где долбаный Олливандер раздобыл два пера из хвоста одного феникса?

От магазинной пыли Гермиона чихнула и отвлеклась от недавних воспоминаний.

— Доброе утро, — сказал тихий голос прямо у её уха.

Она подпрыгнула от испуга, но почти мгновенно сосредоточилась на собеседнике.

— Доброе утро. Вы мистер Олливандер?

Она не сделала реверанс, не протянула ему руку, не поклонилась, не представилась по титулу. Ничего. Не здесь. Мистер Олливандер мог быть старшим членом старейшего из древнейших британских родов, ещё не ушедших в небытие, но здесь и сейчас он был продавцом, а в общении с ними этикет не прописывал никаких формальностей. К тому же, это могло бы помешать их общению.

— Конечно. И вы, несомненно, здесь, чтобы купить палочку.

— Да, разумеется, сэр, меня зовут Гермиона Грейнджер. Это всё ужасно интересно. Не правда ли? В смысле, палочки и волшебство. Как мне решить, какую палочку мне нужно выбрать?

Мастер перед ней усмехнулся, в то время как несколько рулеток начали оборачиваться вокруг неё. От нечего делать она задавалась вопросом, теряется ли совместимость между палочкой и её владельцем по мере его роста.

— Моя дорогая, это волшебная палочка выбирает волшебника, или, в твоем случае, ведьму. Я не помню фамилии Грейнджер. Полагаю, твои родители не-маги?

— Да, сэр, — самим тоном голоса она показывала, насколько сильно стремилась овладеть ключевым артефактом, соединяющим магию и волшебника, высшим символом магии.

— Эм-м-м... тогда предлагаю начать отсюда, — он снял с ближайшей полки коробку и протянул ей палочку, выглядящую совершенно обыденно.

Она взмахнула ей, ничего не произошло.

— Ах, пожалуй, нет. Как насчёт такого варианта?

Выбор палочки длился целую вечность. Казалось, что через час были открыты все коробки, украшавшие магазин, а мистер Олливандер приходил во всё большее возбуждение.

— Ещё один сложный клиент, — пробормотал он себе под нос, — набор этого года обещает стать по-настоящему интересным, — эм-м-м... может быть, я ошибся в тебе... может быть, тебе нужно немного больше... Да, давай попробуем это, вишня и сердечная жила дракона, десять дюймов.

Создатель палочек вручил ей одно из своих детищ, и из его конца вылетели несколько чисто-белых искр. Глаза мистер Олливандера на долю секунды загорелись, прежде чем он выхватил её обратно.

— Я так и знал, что мы на верном пути. Хорошо, тогда…

И они пошли на новый раунд. Ещё через полчаса она начала беспокоиться о родителях.

— Эм-м... — На лице мистер Олливандера выступило сильное сомнение, но, в конце концов, он открыл богато украшенную и пыльную коробку, в которой лежала палочка гораздо длиннее тех, которые она испытывала сегодня. — Вот, попробуй эту. Ясень и сердечная жила дракона, пятнадцать дюймов.

Гермиона потянулась к палочке и почувствовала тепло прежде, чем она даже сумела её коснуться. Она приняла палочку с широкой, радостной и облегчённой улыбкой. Фонтан ярко-белых искр выстрелил из кончика палочки и рассыпался вокруг девочки.

Мистер Олливандер хлопнул в ладоши.

— Отлично, мисс Грейнджер. Просто замечательно. И такое необычное сочетание.

— На самом деле? — несмотря на столь долгое время пребывания в магазине, Гермиона не утратила ни капли энтузиазма.

— О, да. Очень необычное. Ясень и сердечная жила дракона. Мне вообще кажется, что я раньше не продавал таких палочек. Я сделал её почти шестьдесят лет назад и уже не думал, что продам при жизни. Полная противоположность. Диаметральная противоположность. Палочка целителя, мисс Грейнджер, но палочка целителя, скажем так, умеющая укусить насмерть.

Её глаза слегка расширились.

— Сэр, вы серьёзно? Я бы скорее подумала, что для палочки целителя нужно перо феникса.

Мистер Олливандер усмехнулся.

— О, я понимаю, как ты пришла к такому выводу. Слезы феникса и всё такое, да? Мисс Грейнджер, вы, конечно, умеете анализировать, но здесь ошибаетесь. Стандартная сердцевина для палочки целителя — волосы единорога. Сердечная жила дракона очень необычна для этого. А про целителя я упомянул потому, что палочка из ясеня. Диаметральные противоположности, как я уже сказал.

— Значит ли это, что мне будет сложно наладить контакт с фениксами и единорогами?

Мистер Олливандар вопросительно поднял бровь.

— Я имею в виду, что для целителя было бы предельно полезно иметь доступ к слезам феникса или добровольно отданной крови единорога, правда?

— Полезно? — Старик выглядел задумчивым. — Да, конечно, весьма. Но это невероятная редкость.

— Сэр? — она размяла уставшие ноги и огляделась. — Но это же не может быть настолько большой редкостью? К примеру, сколько перьев феникса в этой комнате?

Старик замешкался, и в тишину пыльного магазина просочился уличный шум.

— Иногда, мисс Грейнджер, — начал он осторожно и размеренно, — понятие редкости зависит от того, с какой позиции вы на неё смотрите.

— Я не понимаю.

— Я помню каждую палочку, которую продал, Мисс Грейнджер, каждую. Я также знаю стили всех остальных изготовителей палочек. Всех, чьё умение стоит того, чтобы их знать.

Она наклонила голову.

— Почти год назад ко мне подошли с воспоминанием, воспоминанием о палочке, которую кто-то пытался идентифицировать. Это была очень хорошая палочка — длинная, тисовая, богато украшенная, но сделанная с качеством и точностью, которых я никогда раньше не видел. Она точно не вышла из рук знакомых мне мастеров. Но она не была и унаследованной палочкой — на старых палочках остаются следы, которые можно уловить натренированным глазом.

По спине прошла нервная дрожь. Он же не говорил о палочке Гарри, так ведь?

— Эта палочка была очень редкой. Уникальной, я бы сказал. И мне интересно, откуда она взялась у молодого человека, владевшего ей.

Она уставилась на него совершенно пустым взглядом.

— Какая-то загадка, — продолжил он.

На её лице возникло выражение недоумения, характерного для одиннадцатилетней девочки, которой рассказывают столь сложные вещи.

— Что ж, в любом случае, теперь и у вас есть особенная палочка, мисс Грейнджер. Исцеление и бой, соединённые воедино в одном мощнейшем инструменте. Я жду от вас великих дел. Может быть и ужасных, но великих.

— Благодарю вас, сэр, — она повернулась, чтобы уйти, решив, что, продолжив разговор, она рискует выболтать больше, чем узнать.

— О, и, мисс Грейнджер?

Она остановилась у двери.

— В следующий раз, когда вы решите сыграть роль невинной магглорождённой девочки, с широко раскрытыми глазами смотрящей на чудеса волшебного мира, рекомендую вам делать это без символов вассалитета к роду Слизерин на мантии.

Гермиона почувствовала, что краснеет, и убежала из магазина.

* * *

Час и приличное количество галеонов спустя Гермиона, Дэн и Эмма вышли из «Флориш и Блоттс». Гермиона всё ещё переживала свой провал в магазине палочек и решила немного забыться в книжной лавке. Она приняла близко к сердцу специализацию новообретённой волшебной палочки и купила большинство доступных книг по целительскому мастерству.

Её отец скупил все имеющиеся в наличие книги по рунам, а мама сделала то же самое — по арифмантике. В общем, это был очень продуктивный день для недавно созданной библиотеки рода Грейнджер, а посещение лавки с сундуками дало её родителям новое хранилище для их книг.

В списке заданий Гарри был ещё один пункт, и она, дьявол бы их всех разобрал, хотела быть уверенной в том, что не провалит хотя бы его.

Она вошла в торговый центр «Совы» и немедленно увидела свою цель, сразу же направившись к ней. Полярная сова смотрела на неё проницательным взглядом.

— Привет, девочка, — прошептала она.

— Уху-у!

— Мой Лорд сказал, что мне нужна самая красивая и умная сова, которую я только смогу найти — сова, которая может найти кого угодно, где угодно, и которая готова принять оплату в виде целой горы бекона.

— Уху-у-у!