Весеннее обострение (гет)

Ясное весеннее утро девяносто седьмого было тихим и спокойным. Ученики Хогвартса, открыто позёвывая, собирались в Большом зале на завтрак, а преподаватели, позёвывая уже украдкой, зорко следили за тем, чтобы всё было чинно и культурно. И только у двоих учеников факультета Гриффиндор утро выдалось не столь добрым, как им, наверное, хотелось бы.

— То есть тебе можно трахать весь Хогвартс? — шипела симпатичная кареглазая девушка с шикарными каштановыми волосами до середины спины. — А я, значит, и на свидание не могу сходить?

— Иди, кто тебе мешает? — недоумённо отозвался её спутник с весьма примечательным — в виде молнии — шрамом на лбу. — Рон давно тебя зовёт.

— Сам иди со своим Роном! — негодующе фыркнула Гермиона. — Почему именно он?

— Он безопасный.

Гарри широко зевнул, прикрывая рот ладошкой, после чего встрепенулся и игриво подмигнул проходящей мимо красотке с Рейвенкло. Вчера они славно провели время на Астрономической башне. Несколько тёплых пледов, вино, лёгкая закуска. Сначала его слух услаждал её звонкий смех, потом — изящная гитара в её тонких руках, а ближе к полуночи — её томные, полные наслаждения и страсти стоны, заставлявшие его терять голову и двигаться всё быстрее и быстрее.

— Эй, на меня смотри, кобель! — щёлкнула его по носу Гермиона. — Что значит безопасный?

— То и значит, — раздосадовано буркнул Гарри и посмотрел в её глаза. — Ты ни за что не выйдешь за него замуж, потому и безопасный.

— Конечно, не выйду! Ты вообще, видел его манеры и повадки? Он же жрёт, как не знаю кто… Так, стоп! Постой! — Гермиона вдруг насторожилась, а в следующий момент вновь зашипела, как та змея: — А кого, позволь поинтересоваться, ты пророчишь мне в супруги, раз уж так спокойно отпускаешь меня вместе с Роном?

— А то ты не догадываешься, — хмыкнул Гарри.

— Представь себе, нет! — подбоченилась Гермиона.

— Да конечно!

— Определённо.

— Всё ты знаешь, — нахмурился Гарри, начиная сердиться.

— Так! Хватит страдать ерундой и скажи уже прямо!

— Меня! — закричал Гарри на весь Большой зал. — Ты выйдешь замуж за меня!

Смачный шлепок был ему ответом. Он чувствовал как разгорается след на щеке.

— Чёрта с два!

Гермиона унеслась прочь, оставляя после себя только терпкий аромат печёных яблок.

Гарри потёр горящую щёку и посмотрел на хихикающих студентов. Потом перевёл взгляд на преподавательский стол. В этот момент профессор Спраут как раз склонилась над Флитвиком, и Гарри был готов отдать руку на отсечение, что точно расслышал её слова: «Милые бранятся — только тешатся». Декан Равенкло согласно закивал и весело подмигнул замершему посреди зала гриффиндорцу.

— Ох, если бы милые, — вздохнул Гарри и хотел было пройти за своё место, как вдруг что-то остановило его.

Гарри втянул носом этот аромат, оставшийся после Гермионы, и нахмурился. А ведь он уже чувствовал этот запах ранее, совсем недавно.

Рон! Вернее, его яблочный пирог, который он вчера вечером получил совиной почтой от своей матушки! И этот рыжий проглот, судя по словам Невилла, вчера не ночевал в гриффиндорской башне!

— Рооон, сссука! — прошипел себе под нос Гарри.

Для Гарри не имело ни малейшего значения, что он и сам вчера не ночевал в своей спальне, вместо этого проведя очень жаркую ночь с давешней равенкловкой, ведь это совсем ничего не значило. Любил-то он именно Гермиону! И не его вина, что она — такая недотрога — была столь неприступной, вынуждая Гарри сбрасывать пар с другими девчонками.

Он даже закрывал глаза на её шашни с Роном, справедливо рассудив, что такой увалень вряд ли сможет затащить её в постель. Ведь этот рыжий чудик до сих пор слыша словосочетание: «женский пирожок», — представлял себе не весьма определённую часть тела женщины, а известное блюдо из теста с начинкой.

Но вот чего Гарри совсем никак не ожидал, так этого того, что сегодня от Гермионы будет пахнуть точно так же, как и от вчерашнего яблочного пирога миссис Уизли.

Гарри огляделся по сторонам, и в нём вспыхнуло обжигающе яркое пламя ярости — Рона попросту не было в зале! И это на самом деле означало довольно многое, потому как удержать Рона от утреннего посещения Большого зала могли только две вещи: смерть и завтрак в постель.

— Рооон! — заорал Гарри на весь Большой зал и рванул в свою спальню за картой Мародёров.

Распугав младшекурсников, Гарри вихрем взлетел по винтовой лестнице и только было хотел пинком отворить дверь, как вдруг услышал странное девичье хихиканье изнутри. Резко затормозив и кое-как удержавшись от падения, Гарри навострил уши.

— Рон! Ну… Ну хватит! — это был определённо голос Гермионы.

— Не хватит! — сурово отвечал тот. — Я сейчас встану вот так, и в тебя войдёт ещё немного!

Раздался короткий девичий вскрик и… снова весёлое хихиканье.

— Рон, ну хватит его в меня пихать! Он большой!

— Сейчас, секунду, секундочку… Да!

— Рон, ну куда ты тычешь?! — возмутилась Гермиона, но по её голосу было предельно ясно, что возмущение это — глубоко наигранное.

В ответ ей раздался низкий, невнятный, но определённо мужской, хрип.

— Ой, ты уже всё?! Только не на лицо! Только не на лицо! — Гермионе было жутко весело. — Ох, Рон, я же теперь с ног до головы в этом… Липком… Подожди, дай слижу остатки…

Это было уже слишком! Гарри надсадно взревел и каким-то чудовищным выплеском силы не только снёс эту чёртову дверь, но ещё и развалил её в труху!

Ворвавшись в спальню, Гарри увидел Рона и Гермиону на одной кровати и… замер.

Между Роном и Гермионой стояла подставка с огромным кремовым пирогом. На коленях Гермионы лежал внушительный кусок этого пирога, а её губы и щёки были сплошь измазаны белым кремом. Ещё один кусок лежал на полу, и Рон смотрел на него с таким потерянным видом, словно там лежала его любимая бабушка.

— Гарри! — возмущённо завопила Гермиона, небольшим платочком лихорадочно стирая крем с лица.

— Что… — Гарри помотал головой, в попытках осознать эту странную картинку. — Что вы тут делаете?!

— Да она тут решила сиськи себе увеличить, приняла зелье, а мама теперь шлёт ей специальные пироги, чтобы было из чего расти! — гыгыкнул Рон и покатился на пол, уворачиваясь от крепкой затрещины Гермионы.

— Рон! — оскорблённо вскричала она и насупилась.

Гарри же посмотрел на обиженную подругу, на обиженно глядящего на неё друга и буквально сполз по стене от смеха. Пироги жрали! Ну надо же!

— А ты чего смеёшься?! — выкрикнула Гермиона.

На её глазах навернулись слёзы, и Гарри резко посерьёзнел. Он в два шага оказался рядом с ней и проникновенно посмотрел в глаза.

— Я люблю тебя такой, какая ты есть, дорогая, — мягко шепнул он и нежно слизнул остатки крема с её губ.

Пощёчина, последовавшая вслед за этим, была даже сильнее той, что он получил от Гермионы в Большом зале. Но она явно не собиралась останавливаться на достигнутом и вновь заносила руку. Эту попытку Гарри успешно перехватил.

— Гермиона, хватит! — возмутился он. — Да что я опять не так сказал-то?

— Я тебе не одна из твоих девок! Как ты смеешь вообще?!

— Да, Гарри, — влез рыжий, — хватит клеиться к моей девушке!

— Рон, заткнись! — прозвучало в унисон. — Я/Она не твоя девушка!

Рон ошарашено захлопал глазами. Для него этот факт явно стал откровением.

— Да ты меня даже не спрашивал! — яростно посмотрела Гермиона на рыжего, после чего перевела горящий взгляд на Поттера. — А ты! — хлоп! — на этот раз пощёчина прилетела точно по назначению. — А ты, после своих подвигов, можешь уже и не спрашивать!

— Да?! — уязвленный до самой глубины души Гарри не сдержал крика. — А вот я как раз-таки спрашивал! И что я, по твоему, должен был делать потом? Ходить и плакать по девушке, которая прямо в лицо мне заявила, что я мелкий, неразвитый и некрасивый?

— Я, — пролепетала Гермиона, мигом растеряв весь свой запал, — я не это имела ввиду…

— Да?! Уверена?! — сарказм в его голосе, что называется, можно было резать ножом. — Тогда я тебя процитирую. Причём дословно. Уж очень сильно врезались мне эти твои слова! — его голос стал тоньше, явно передразнивая Гермиону. — Извини, Гарри, тебе… нам ещё рано встречаться. Ты… мы ещё слишком маленький… маленькие. Может, попробуешь через год-два? Скажем, с Джинни, например? Ты… совсем… Не совсем… мой… тип.

— Я это сказала? — еле слышно пролепетала Гермиона.

Сейчас она чётко увидела крайне некрасивую подоплёку своих сказанных когда-то слов. Испугавшись того, что её всё-таки тянет к Гарри. Испугавшись реакции Рона, который много раз намекал на то, что хочет быть с ней. Испугавшись реакции Джинни, что грезила «мальчиком-который-выжил». Испугавшись своей возможной судьбы.

— И всё равно…

Её голос немного окреп, но тут уже Гарри не дал ей договорить.

— Да, — рубанул он воздух ребром ладони, — может я для тебя и вправду мелкий, недоразвитый и некрасивый. Не удивлюсь, ведь ты же у нас такая уникальная! Вот только все остальные девушки на нашем курсе твоё мнение не разделяют! И кое-кто курсом младше! И многие курсом старше!

— Все? — ошарашено прохрипел Рон.

— Все. Кроме Гермионы. Кроме той, которая мне на самом деле нужна! — Гарри на мгновение замолк и поправился: — Была нужна!

Он махнул рукой и вылетел из спальни.

* * *

Гермиона постояла пару секунд, глядя ему в спину, а потом, полная гремучей смеси из раскаяния и раздражения, рванула вслед за Гарри.

— А ну стой, скотина! — прокричала она на лестнице и принялась стягивать с себя мантию, а затем и рубашку. — Хочешь, а давай прямо сейчас?! Здесь! Ты же чёртов мачо?! Раз такой умный, то возьми меня, давай!

Где-то внизу, в гостиной, в мгновение ока воцарилась тишина. Хоть присутствующие в ней ученики и не могли увидеть происходящего на лестнице, они всё прекрасно слышали.

— Ага, разбежался! — не оборачиваясь, резко ответил Гарри. — Я же для тебя маленький и недоразвитый, так зачем зря тратить силы, если их можно потратить на кого-то по размеру?

Гарри скрылся за поворотом, а Гермиона, потеряв дар речи, так и осталась стоять, как вкопанная. Она впервые в жизни услышала в его голосе такую резкость, такой холод к себе. Даже когда она сдала его метлу МакГонагалл, даже когда она игнорировала его летом перед пятым курсом, Гарри кричал, ругался, но было невооружённым взглядом видно тепло в его глазах, когда он смотрел на неё. Сейчас же это тепло пропало.

— Да ладно тебе, не парься, мы с тобой по сто раз на дню ссоримся, и ничего, — хмыкнул вставший рядом с ней Рон и положил руку на её плечо, пачкая его кремом. — Кстати, раз уж ты разделась, покажешь сиськи? С чего ты вообще решила их увеличивать?

— Гарри нравится третий, — тихо ответила она, и только потом осознала: что и, главное, кому говорит, — Рон, не смотри! — взвизгнула она, прикрываясь руками.

Спустя несколько минут, спешно приведя себя в относительный порядок, Гермиона спустилась в общую гостиную. Там было не очень много народу, но они там были и они всё слышали. На Гермиону обрушился град из насмешливых и язвительных взглядов.

Спрятавшись от всех в своей спальне, Гермиона задёрнула полог кровати, уткнулась лицом в подушку и дала волю слезам.

Да, она хотела Гарри. Да, она хотела стать с ним единым целым, но… Чёртова куча долбанных «НО»!

Она боялась. Боялась разбить свой мир на осколки и уже никогда не собрать его воедино. Способ избежать этого был только один — оставаться для Гарри только лишь другом или, ещё лучше, вообще никем.

«И какого чёрта этому долбаному очкарику приспичило влюбиться именно в меня?!» — взвыла Гермиона, орошая многострадальную подушку новым потоком слёз.

Внезапно дверь отворилась, и послышались весёлые девичьи голоса. Гермиона мгновенно затихла, молясь, чтобы они пришли не по её душу.

— О, Гермионы здесь нет! Классненько! — раздался голос Лаванды. — Нет, ты слышала, что она вытворила полчаса назад? Гарри признался ей в любви, а она назвала его недоразвитым!

— Вот дура! — фыркнула Парвати. — Да судя по словам Маргарет, этот недоразвитый, — она иронично выделила это слово, — так её укатал, что она чуть горло не сорвала от криков, а потом ещё сутки на кровати отлёживалась!

Девчонки захихикали.

— А Энди так вообще после него в тот же вечер своего ухажёра отшила! Всерьёз вознамерилась стать новой миссис Поттер, понимаешь ли!

Слёзы Гермионы мгновенно высохли.

— Ну, положим, нашу Ромильду ей всё равно не переплюнуть, — судя по звуку, Парвати плюхнулась на свою кровать. — Как Гарри сбежал из гостиной, так она тут же полетела вслед за ним. Небось, снова будет отсасывать ему где-нибудь за портьерой!

Гермиона задохнулась от ярости и ревности.

— Ох, уж этот её метод экстренного приведения Гарри Поттера в порядок! — расхохоталась Лаванда. — Как там она говорила? Чтобы манипулировать мужчиной, нужно правильно ухватиться за манипулятор?

— Ага! Причём, губами! — весело поддакнула Парвати.

Тут уж Гермиона не выдержала. Это было выше её сил. Она фурией выскочила из-за полога кровати, мимоходом накинула на удивлённых подружек по Конфундусу и помчалась искать свою любимую «мелочь недоразвитую», пока его не нашла одна из окружающих его сук.

Только выбежав в коридор, Гермиона осознала, что не знает, за какой именно портьерой Ромильда Вейн может манипулировать Гарри. Этих портьер в Хогвартсе было столько, что со счету можно было сбиться, да она никогда и не задавалась целью сосчитать их все. Поэтому Гермиона вернулась в гостиную и, стараясь не обращать внимание на обсуждавших её сокурсников, добралась до спальни мальчиков шестого курса. Проникнув в неё, она не без труда откинула крышку гарриного сундука.

— Передумала? — игриво поинтересовался подобравшийся сзади Рон.

Ответом ему был Конфундус, после которого он как-то погрустнел и лёг спать, решив, что уже наступила ночь.

С картой Мародёров дело пошло быстрее, и Гермиона почти сразу же нашла две нужные точки. И они её не обрадовали.

Гермиона вскочила на ноги, спустилась вниз, проскочила через гостиную и помчалась по коридору, в надежде успеть, поскольку Ромильда, судя по карте, уже давно догнала Гарри.

Подбежав к гобелену, за которым, как она знала, они и находились, Гермиона услышала подозрительные звуки. Резко отдёрнув тяжёлую, пыльную ткань, Гермиона замерла, круглыми глазами глядя на Гарри и стоящую перед ним на коленях Ромильду, которая успела не только вытащить хозяйство Поттера из штанов, но ещё и привести его в боевое состояние.

— Стоять! — скомандовала Гермиона.

Ромильда подпрыгнула от неожиданности, но, обернувшись, вымолвила с отчётливой ехидцой в голосе:

— А, это ты? Ну что ты орёшь? Не видишь, мы заняты? Иди, поищи себе кого-то по-упитаннее, раз уж Гарри для тебя такой мелкий.

— Сейчас ты сама у меня пойдёшь, да так далеко, — зарычала она в ответ, — что там и волки не воют!

Гермиона перевела взгляд на руки Ромильды, и её горло мгновенно пересохло, а соски — напряглись. Она ещё ни разу в жизни не видела член вживую, а только лишь на схематичных изображениях в медицинских справочниках родителей. Это зрелище на удивление сильно взволновало и взбудоражило её.

— Ну, что уставилась? — высокомерно осведомилась Ромильда и беззастенчиво чмокнула член в головку. — Иди уже отсюда, не мешай нам!

— А ну немедленно отпустила его, стерва! — рявкнула Гермиона.

— С чего бы это?

Ручка Ромильды мягко огладила напряжённый ствол, и Гермиону словно бы переклинило. Она сделала стремительный выпад вперёд и тоже вцепилась в член Поттера.

— Потому что я так сказала!

Гермиона в порыве злости очень уж сильно сжала руку, а Ромильда ещё и дёрнула его на себя. В результате этих манипуляций Гарри буквально взвыл от боли.

— Ааа, мать вашу! — заорал он. — Вы что творите?!

Девушки испугано отшатнулись, но не успел Гарри облегчённо выдохнуть, как за их спинами раздался холодный голос:

— Поттер, Грейнджер, Вейн, что здесь происходит?

Северус Снейп обошёл испуганных школьников и посмотрел на Поттера. Удивлённо вскинул бровь. Закрыл глаза. Открыл глаза. Хмыкнул. Картинка упорно не хотела меняться. Поттер всё так же стоял с расстёгнутой ширинкой, из которой торчал стремительно увядающий пенис.

«Грейнджер и Вейн решили оторвать Поттеру член? — подумал он и кивнул сам себе: — Давно пора».

— Я этого не видел, — заключил, наконец, Снейп и посмотрел на девушек: — Продолжайте. В случае чего, я скажу, что вы были у меня на дополнительных занятиях.

Снейп наложил вокруг того места, где они все собрались, звукоограждающие и барьерные чары, после чего величественно удалился. Нет, он очень бы хотел послушать вопли ненавистного парнишки, когда тому будут отрывать его кочерыжку, но алиби — прежде всего.

Троица молодых людей проводила Снейпа квадратными от удивления глазами, а когда тот исчез за поворотом, Гермиона и Ромильда вновь вперили друг в друга ненавидящие взгляды.

— Пошла прочь, сучка крашенная! — прошипела Гермиона, медленно доставая палочку.

— Ну уж нет! — голос Ромильды также весьма напоминал серпентарго. — Это моя корова, и именно я буду её доить!

Она тоже потянулась к палочке.

— Эй! — возмущённо воскликнул Гарри. — Вы…

Что хотел сказать Гарри, так и осталось тайной. Его возглас послужил сигналом. Девушки одновременно выдернули палочки и одновременно начали произносить заклинания. На Конфундус Гермионы Ромильда ответила ватноножным, и это был неудачный выбор. Оседающая на пол Гермиона всё-таки сумела послать в соперницу Петрификус и связать её. А вот оглушённая и потерявшая всякую ориентацию в пространстве Ромильда даже не поняла, чем её приложило.

— Ну вы, блин, даёте! — восхищённо присвистнул Гарри.

Разгорячённая быстрым боем Гермиона перевела палочку на Гарри.

— А теперь, милый, повтори всё, что ты говорил в спальне, только очень аккуратно выбирай слова. Знаешь, я в последнее время очень нервная.

— В последнее? — уточнил Гарри.

— В последнее, — кивнула Гермиона. — Особенно в последние пятнадцать минут. Вот Рон, например, искренне уверен, что уже ночь. Он разобрал кровать, переоделся в пижаму и лёг спать.

Гарри посмотрел в окно — солнце только начало своё восхождение к зениту. Он перевёл взгляд на Гермиону.

— Тоже Конфундус?

— Да, с каждым разом он выходит у меня всё лучше, — гордо ответила она. — Так когда, ты говоришь, я тебе заявила, что ты маленький и нам рано встречаться? Потому что лично я этого разговора не помню!

Она прекрасно понимала, что лукавит, но рассчитывала, что под прицелом палочки Гарри пойдёт на попятную, сделав вид будто этого не было.

— Эээ… — замялся Гарри глядя на кончик её палочки и пожал плечами, решив не усугублять ситуацию. — Ну, мы, конечно, можем сделать вид, что такого не было, — попытался выкрутиться он, при этом не отказываясь от своих слов, — но сам я в эту игру играть не буду! Так что ты там говорила насчет «возьми меня»?

Гермиона последовательно покраснела, побледнела, а потом вдруг решительно кивнула:

— Да.

— Что да?

— Всё да, — ещё раз кивнула она.

Гермиона покосилась на младшего — но не такого уж и маленького — Гарри, после чего как-то странно затряслась и потеряла сознание.

* * *

Гарри кое-как успел спасти голову Гермионы от удара о каменный пол, после чего выпрямился, посмотрел вниз и с лёгким беспокойством пробормотал:

— Да… Походу, мы здорово её напугали, братец…

Осмотрев поле боя, Гарри привёл себя в порядок и решил поскорее сматывать удочки, пока на их весёлую компанию не наткнулся ещё кто-нибудь типа того же Филча.

— Я много за что люблю Гермиону, — хмыкнул Гарри, осторожно поднимая вышеназванную особу на руки, — в том числе и за то, что она всегда держит данное мне слово!

И только собравшись идти, он понял, что чуть было не спорол косяка. Гарри осторожно пошевелил рукой и кое-как умудрился кинуть в Ромильду Финиту, чтобы та не простудилась, лёжа на холодном полу.

Осталось ещё одно — решить, а куда, собственно, идти-то?

— Так, говоришь, Рон решил поспать? — пробормотал Гарри, после чего кивнул и потащил бесчувственную Гермиону обратно в башню.

Где-то на полпути Гермиона пришла в себя. Она осторожно осмотрелась по сторонам и, выяснив своё положение, густо покраснела.

— Гарри поставь меня на пол!

— Не сегодня, — сказал он каким-то особенным тоном, заставив её затрепетать. — Ты мне доверяешь?

— Конечно, — как бы ей ни хотелось его убить, доверие было между ними всегда.

Гарри кивнул и продолжил нести её по переполненным коридорам Хогвартса в башню Гриффиндора. Вслед им неслось улюлюканье, поздравления с помолвкой и скабрезные шуточки, но все эти голоса были для Гарри и Гермионы всего лишь сплошным белым шумом.

— Гарри, я, наверное, тяжёлая, — предприняла ещё одну попытку Гермиона, хотя на самом деле ей очень хотелось остаться в его руках навсегда. — Я могу пойти сама.

Он усмехнулся и немного подбросил её, да так, что она взвизгнула.

— Гарри!

— Я, может быть, впервые хочу показать тебе каким я стал сильным, а ты мне не даёшь! Представь себе, недавно я почти пятнадцать минут держал на весу Булстроуд.

— Фу, Гарри! — Гермиона поморщилась, но на самом деле была впечатлена. — Прекрати хвалится своими сексуальными подвигами!

— Это был не сексуальный подвиг, за кого ты меня принимаешь? Я и Булстроуд… Скажешь тоже! — хмыкнул Гарри. — Это был просто спор. Нет, ну серьёзно. Ты видела её? Она же ест как Рон, только у нее всё везде откладывается. Ты вообще пушинка по сравнению с ней.

— А как же её грудь третьего размера? — пробурчала Гермиона, наблюдая как один коридор сменяется другим. — Я же слышала, как ты восторгался ею.

Гарри усмехнулся и, склонив голову к её ушку, заговорщицки прошептал:

— Конечно слышала, я же знал, что ты стоишь за поворотом.

— Манипулятор! — ахнула Гермиона и прижалась к нему сильнее. — Значит, ты всё спланировал?

— Было у кого учиться, — пожал плечами Гарри.

Тем временем, они дошли до своей башни. Гриффиндорцы встретили их восторженными воплями и свистом.

— Что, не выдержал, Гарри? — крикнул кто-то. — Так с ними, недотрогами, и надо! Камнем по башке и в пещеру!

— Цыц, вы, все! Официально объявляю — у нас любовь и отношения. Так что извини, Мэри, — Гарри подмигнул симпатичной семикурснице, — в Хогсмид на следующей неделе без меня. И ты, Кети, тоже извини. Сегодня ничего не выйдет, сама видишь, что тут творится.

— Козёл ты, Поттер, — синхронно вздохнули отвергнутые девушки, тем не менее, весьма умилённые романтичной историей любви Поттера и Грейнджер.

Гарри занёс Гермиону в спальню и осторожно положил на кровать. Осмотревшись по сторонам и задержав взгляд на дрыхнувшем без задних ног Роне, Гарри зачаровал невесть кем восстановленную дверь и посмотрел на Гермиону. Та ответила затравленным взглядом и насторожено осведомилась:

— Что дальше?

— Ты сказала: да, — напомнил Гарри, приближаясь к кровати.

— Что да? — пискнула Гермиона, отодвигаясь подальше.

— Всё да, — шепнул он, устраиваясь на краю кровати и склоняясь над девушкой. — Всё.

Гарри посмотрел в её тёплые карие глаза и медленно накрыл нежные губы в первом безумном поцелуе. Он так давно мечтал об этом, и Гермионе ничего не оставалось, как подчиниться его безудержному напору. И не сказать, что она хоть как-то пыталась воспрепятствовать или остановить его, нет. Она уже всё для себя решила: будь, что будет, и к чёрту всё! И если, чтобы получить Гарри в единовластное пользование, нужно отдаться ему, то она готова.

Поцелуй Гарри и Гермионы всё продолжался и продолжался. Страсть, бурлившая в них, сметала все условности и предрассудки. Он резко лёг сверху и принялся раздевать её, оставив лишь юбку и нижнее белье. Он терзал губами её грудь, и Гермиона выгибалась, стараясь быть к нему ещё ближе — настолько сильными были её ощущения.

— Ты понимаешь, что сейчас произойдёт? — шепнул Гарри, на мгновение оторвавшись от её затвердевшего соска, который до этого упоённо ласкал губами и языком.

— Примерно. И… я согласна…

Гермиона сглотнула и облизала враз пересохшие губы.

— Тогда ладно, потому что обратной дороги для нас, Гермиона, нет.

Он наклонился, взялся руками за трусики, поцеловал плоский животик и медленно, наслаждаясь и самим процессом, и открывающимся ему видом, стянул бельё со стройных ног.

Гермиона пылала, её кожа покрылась испариной, а по всему телу прошла дрожь предвкушения. Она столько слышала о его подвигах, что теперь ей дико хотелось самой почувствовать всё это.

— Я люблю тебя, — сказал Гарри.

Он развёл её ноги в стороны, подвигая её ближе к краю кровати, и присел на колени. Затем провёл кончиком носа по влажным складкам и легонько подул. Гермиона затрепетала и дёрнулась. Она чувствовала, как горячо и влажно было у неё внутри. Она чувствовала, как ей чего-то не хватает. Она хотела ощутить Гарри в себе.

— О, Гарри, пожалуйста, — взмолилась Гермиона.

— Да, конечно. Скажи, что выйдешь за меня, — потребовал он чересчур резко, и тут же смягчился: — Пожалуйста.

— Гарри! — простонала Гермиона и протянула к нему руку.

— Скажи это!

Он лизнул чувствительный комочек нервов, и Гермиона прогнулась, пытаясь свести ноги, но Гарри крепко держал её за бёдра. Он ждал ответа.

— Чёрт, да! Да, Гарри я выйду за тебя! Ну же, сделай хоть что-нибудь! — страстно прошептала она.

— Скажи, что любишь меня!

— Люблю, конечно, люблю! О, бог мой, да! — воскликнула Гермиона, когда Гарри, наконец, сжалился над ней.

Он склонился и принялся методично ласкать её между ног, целуя и облизывая, касаясь и сжимая. Гермиона стонала и извивалась, пока Гарри снова и снова жалил её сокровенное местечко губами и языком. Она содрогалась от восторга и задыхалась от наслаждения. У неё кружилась голова. Ещё никогда в жизни она не испытывала столь ярких ощущений. Она мотала головой из стороны в сторону, зарывшись ладошками в шевелюру Поттера и прижимая его голову к себе.

Её разум и тело были ей больше не подвластны.

Ей хотелось, чтобы это немедленно прекратилось.

Ей хотелось, чтобы это длилось вечно.

Гермиона извивалась под чуткими ласками Гарри и стонала, побуждая его продолжать, до тех пор, пока не почувствовала первые признаки стремительного приближения оргазма.

Секунда… Другая… Мгновение космической бесконечности и… Взрыв!

Гермиона выгнулась, задёргалась в пароксизмах страсти, сжимая голову Гарри меж своих бёдер, и громко застонала, окончательно потеряв всякую связь с реальностью.

Когда Гермиона окончательно затихла, Гарри поднялся, лёг рядом с ней и крепко прижал к себе, легонько поглаживая её грудь.

— Я люблю тебя, Гарри, — сладко мурлыкнула она, прижимаясь к нему.

— Я тоже люблю тебя, Гермиона, — тихо ответил он.

Гермиона повернула голову, безмолвно прося о поцелуе, как вдруг до ушей молодых любовников донёсся какой-то странный шорох и… Чавканье?

Они быстро повернулись и увидели Рона. Он сидел на своей кровати и круглыми глазами смотрел на своих друзей, не забывая при этом увлечённо жевать очередной кусок давешнего пирога с кремом.

— И чем это таким вы занимались? — спросил Рон, громко проглотив нажёванное. — Можно мне тоже с вами?

Вместо того, чтобы громко завизжать и прикрыться, Гермиона вдруг весело расхохоталась, а Гарри лишь ошарашенно открывал и закрывал рот: ну не мог же его рыжий приятель на самом деле быть до такой степени непонятливым! Или мог?

— Нет, ну ты так прикольно кричала, — Рон вытер губы, размазывая по лицу остатки крема. — Похоже, это весело! А сделайте мне так же!

Больше ничего такого он предложить уже не смог. Ответом ему был сдвоенный Конфундус, из-за которого Рон вообразил себя всамделишной лаской и впал в спячку до самого конца весны, несмотря на все усилия великолепной мадам Помфри.