Гарри Поттер и Ось Времён (гет)

«Кто имеет хорошее войско, найдет и хороших союзников».

Макиавелли.

Продрав глаза, Гарри Поттер хотел было выругаться, но, вспомнив данное себе вчера обещание следить за языком, ограничился сдавленным стоном. До завтрака оставалось полчаса. То есть этой ночью он проспал ровно четыре часа, что было плохо совместимо с представлениями юного мага о необходимом для здоровья растущего организма отдыхе. Впрочем, вспомнив причину, заставившую его вчера задержаться в коридорах Хогвартса дольше положенного, юноша резко сел на кровати, скинув тем самым на пол одеяло.

Уже через пять минут юноша при полном параде спускался в гостиную с максимально возможной скоростью. Рон, как и должен был, не позволил никому выйти за пределы гостиной. Иными словами, все ученики краснознамённого факультета, уже в который раз за этот год, расположились в общем помещении, оккупировав все сидячие места (равно как и места, для сидения не предназначенные).

— Ребята, я попрошу минуточку внимания, — довольно громко провозгласил Гарри, стремительно спускаясь с лестницы. – Через десять минут весь факультет Гриффиндор, вне зависимости от возраста, половой, расовой или религиозной принадлежности, отправляется в Большой зал.

— С сегодняшнего дня ученики должны передвигаться по территории замка максимально большими группами, — вставил своё слово Рон, давным-давно научившийся по выражению лица своего друга определять, что всё это «жу-жу-жу» неспроста.

— Прошу учесть, — вновь взял слово Гарри, — что в этот раз опасность не столь эфемерна, как недавно покинувшие Хогвартс вампиры. То, что может оказаться в коридоре, имеет одну единственную цель – убивать. Мы не можем сообщить об этом школьной верхушке: ей и министерству магии наплевать на учеников Хогвартса, что бы они ни говорили. Так что справляться с угрозой в очередной раз придётся своими силами.

Ученики молчали, терпеливо выслушивая наставления. За этот год они уже столько раз слышали подобные речи и находились на краю отчаяния, что к очередному сообщению о смертельной опасности отнеслись философски, насколько, конечно, такое возможно. В конце концов, расслабляться никто и не думал…

— Отныне Хогвартс не просто небезопасен. Теперь он очень и очень опасен, не забывайте об этом, — дошёл до логического завершения своей тирады Гарри. – Если вы окажетесь в опасности, забудьте о драке. Бегите. Постарайтесь как можно скорее оказаться в гостиной – не важно, какого факультета, пусть даже Слизерина. Да что там! Если ближе всего окажется кабинет Снейпа – ломитесь туда. Но своих не бросайте. Со старостами факультетов разговор будет отдельный.

Закончив вдохновенную речь, Гарри устало плюхнулся на ступеньки лестницы, давая возможность однокашникам обсудить очередную смертельную опасность. И тихо и, наверное, лицемерно порадовался тому, что гриффиндорцы давным-давно готовы к худшему, и их уже ничем не напугать.

— Так что случилось? – понизив голос так, что его было тяжело услышать в поднявшемся гуле голосов, спросил Рон, присаживаясь рядом с Гарри на ступеньку. С другой стороны устроилась Гермиона.

— Как обычно – ничего хорошего, — вздохнул Гарри и принялся вполголоса пересказывать друзьям события сегодняшнего утра.

— Я провожу собрание старост, а вы двое – следите за младшими ребятами, — к концу повествования Поттера у Гермионы, по всей видимости, уже был довольно чёткий план действий, который она и принялась излагать. – И чтоб ни на шаг от них не отходили! Под любым предлогом, даже в туалет с ними ходить будете!

— Думаешь, в унитазе или в раковине поместится гриндлоу? – осведомился Гарри, уже подозревая, что энтузиазм Гермионы потенциально способен породить больше проблем, чем козни Вольдеморта.

— Там поместилась Тайная комната, — отрезала староста, поднимаясь со ступенек: пора было конвоировать толпу учеников к Большому залу.

Как и следовало ожидать, слизеринцы тоже были настороже. Толпами, правда, не ходили, но пребывали тоже довольно тесными кучками человек по десять-пятнадцать. Да и организовали прибытие слизеринцы однозначно грамотнее. Впрочем, Гриффиндору так дробиться было не выгодно: многие привыкли работать в команде, а слизеринцы в большинстве своём действовали поодиночке.

Глядя на преподавательский стол, Гарри был готов во всеуслышание вознести хвалу Салазару Слизерину и Годрику Гриффиндору, да и всем тем, кто веками подогревал межфакультетскую вражду: если учителя и заподозрили что-то, увидев выбранный учениками стиль передвижения, то, видимо, списали всё именно на очередное обострение межфакультетской вражды.

Поймав взгляд Малфоя, разумеется, являющегося главным режиссёром спектакля со слизеринской стороны, Поттер полностью утвердился в том, что мыслит в правильном направлении. Оценив ситуацию, Гарри максимально уверенной походкой (получалось, похоже, не слишком внушительно, потому что невыспавшегося юношу нещадно шатало из стороны в сторону) продолжил двигаться в выбранном ранее направлении. Слизеринский староста продолжил стоять на одном месте, состроив на лице самую высокомерную из имеющихся в арсенале мину. И всё бы оно ничего, да только вот двигался Гарри так, что в определённый момент времени он окажется в одной точке пространственной плоскости с Драко Малфоем. Иными словами, лобовое столкновение было неминуемо. Зал замер: прежде подобных разборок между Драко Малфоем и Гарри Поттером не происходило. Во всяком случае, посреди Большого зала. Завтрак ещё не начался, так что многие ученики всё ещё не сидели за столами, свободно передвигаясь по оперативному простору. Но взгляды были прикованы к двум шестикурсникам. Когда до момента столкновения осталось всего несколько шагов, Поттер бросил короткий взгляд на учительский стол и немного снизил скорость. Уступать дорогу по-прежнему никто не желал но, когда собравшиеся инстинктивно зажмурились, случилось неожиданное: противники разошлись, лишь довольно ощутимо пихнув друг друга плечами. В общем, разошлись почти с миром.

На протяжении трапезы слизеринцы и гриффиндорцы старательно испепеляли друг друга взглядами, всячески демонстрируя окружающим зрителям, как они друг друга ненавидят. Большинство учеников, по всей видимости, об истинной причине спектакля осведомлены не были, так что корчили врагам рожи за компанию и весьма натурально. Зрители, а в первую очередь директор, пока не привыкший к обострениям межфакультетских отношений и регулярным склокам, пребывали в состоянии, близком к шоковому, а когда под чьим-то взглядом в руке слизеринца погнулась ложка, и вовсе потеряли связь с действительностью. Не все, конечно: деканы противоборствующих факультетов отнеслись к происходящему философски, а профессора Флитвик и Спраут, по всей видимости, были готовы делать ставки. Профессор же Трелони, на правах местной блаженной, и вовсе сидела в уголке, праздно созерцая заколдованный потолок и время от времени выдавая своей соседке (в этот раз сия участь настигла профессора Синистру) видения из покрытого мраком тайны, но, несомненно, ужасного будущего.

Как бы то ни было, завтрак прошёл без рукоприкладства. Под конец Гермиона отправилась оповещать старост о грядущем собрании. Ради этого она успела даже составить официальную бумажку и подойти к своему декану, чтобы её заверить подписью. К слову, Макгонагалл по всей видимости немного не выспалась и была не в настроении задавать любимой ученице вопросы о том, с чего это ей вдруг в срочном порядке потребовалось проводить собрание старост. Гермиона же благоразумно не стала сразу посвящать главу Ордена Феникса в происходящее, дабы оное осталось в стороне от недремлющего ока Аллерта и Берка. В любом случае рассказывать о ночных приключениях профессору трансфигурации должны были либо Гарри, либо Малфой, как непосредственные их участники.

Гарри же с Роном, вместо того, чтобы во весь опор мчаться к кабинету зельеделия, пошли провожать младших ребят по кабинетам. К счастью, в туалет никто из них не захотел.

— Безмозглый, недоделанный свин!!! – именно с этими словами староста факультета Гриффиндор влетела в гостиную, едва не снеся с петель портрет Полной дамы.

Щёки старосты горели, волосы были несколько всклокочены, а глаза метали молнии. Гарри, который, приведя малолеток в башню, без сил растёкся по креслу, невольно залюбовался. Но, прислушавшись к гневному словоизвержению старосты, вопросительно поднял брови.

Гермиона, тяжело дыша от распирающей её злобы, плюхнулась в соседнее кресло и, развернувшись к Поттеру лицом, вопросительно уставилась на него.

— Что же случилось? – поинтересовался Гарри, поняв, что именно этого от него и ждут.

— Наш уважаемый директор изъявил желание присутствовать на собрании старост, — не скрывая негодования, сообщила староста. – И мне пришлось полтора часа разглагольствовать о необходимости дополнительных занятий, о том, что надо проводить дополнительные внутрифакультетские мероприятия, дабы ребята больше времени проводили в гостиных, а не шатались по коридорам, что лень и нежелание учеников собираться тесными группами для коллективной отработки заклинаний могут привести к моральному разложению а, возможно, и к гибели! – всю эту тираду Гермиона выдала на одном дыхании, не снижая тона, так, что Поттеру пришлось промедлить секунду перед ответом, удостоверившись, функционируют ли ещё его барабанные перепонки.

— Ты просто умница, — юноша решил, что Гермиону можно попытаться задобрить и ввести в более спокойное (соответственно, безопасное для окружающих) состояние. – И что остальные?

— Думаю, Падма и Эрни меня поняли, — спокойный тон и искренний интерес собеседника возымели своё действие, и староста заговорила тише.

— Вот и замечательно, — пробормотал Поттер. – Что со Слизерином?

— Как и всегда, — махнула рукой староста, — Паркенсон кривится, будто бы попала в комнату с тараканами, а Малфой делает вид, что его королевское величество сюда занесло совершенно случайно, и вообще он не с нами. Правда, когда я ему вручила расписание, которое надо занести к Макгонагалл, он почти не кочевряжился, разве только руку платочком протёр. – Староста усмехнулась, видимо, вспомнив выражение лица либо Малфоя, либо окружающих.

Ещё одной проблемой меньше. Если Малфой потащил выданное Гермионой расписание к Макгонагалл, то, разумеется, должен был понять, что хотят от него совершенно другого: чтобы он просветил главу Ордена Феникса о том, что творится по ночам в стенах школы.

— Берк, конечно, как всегда, отличился, — полувопросительно протянул Гарри.

— Естественно, как без этого, — фыркнула окончательно успокоившаяся Гермиона, удобнее устраиваясь в кресле. – Вклинивался в повестку дня со своими неумными комментариями и требовал объяснения терминов.

На какое то время в помещении повисло молчание. Кроме них в гостиной никого не было: занятия кончились только у первокурсников, но они были по прибытии немедленно сосланы Поттером по спальням (чтобы заставить Брендона Забини удалиться, пришлось пригрозить рассказать декану, кто повинен в случившемся позавчера злодейском осквернении камина похабными надписями. Брендон, выслушав Гарри, удалился с таким видом, словно тот ему в душу плюнул).

— Скажи, Гарри, неужели тебе это нравится? То, как Берк относится к ученикам, как лезет менять веками непоколебимые уставы Хогвартса? – наконец с жаром спросила Гермиона, вновь оборачиваясь к юному волшебнику.

— Конечно, не нравится, — вздохнул Гарри. – Только вот скажи, что можно сделать?

— Можно с этим бороться, — заявила Гермиона, а Гарри с опаской отметил лихорадочный блеск в карих глазах.

— Ты предлагаешь объявить директору войну? – юноша пытался заставить голос звучать насмешливо, надеясь обратить сказанное в шутку, но, похоже, потерпел поражение.

— Именно! – глаза старосты Гриффиндора загорелись ещё ярче. – Это я и предлагаю. Объединить факультеты и показать, что Хогвартс так просто не сдаётся. Ты вполне сможешь это сделать!

— Подожди. Ты хочешь, чтобы я объединил факультеты? Возглавил это безумие? – мало ему войны с Вольдемортом, так теперь подруга хочет, чтобы он возглавил сопротивление локального масштаба? Устроил маленькую революцию? Бред какой-то… если всё так и пойдёт, то скоро он вместе с Локартом будет в дурке пальцы на ногах считать… — Ты этого хочешь?

— Да.

Гермиона замерла в кресле, всего в полуметре от юноши, ожидая, что он откажет, будет спорить, может, рассмеётся в лицо. А он не нашёл в себе сил отказать.

— Хорошо. Но только организацией всего этого будешь заниматься ты, — поспешил добавить юноша, чтобы хоть как-то направить деятельную активность старосты в безопасное для себя русло: с неё станется прямо сейчас, не отходя от кассы, придумать для него какой-нибудь ещё невыполнимый квест.

Но староста молчала. По всем признакам именно сейчас Поттер должен был что-то сказать или сделать, но, увы, фантазия работать напрочь отказалась, так что молчание грозило затянуться, заставляя юного волшебника чувствовать себя донельзя глупо. Впрочем, глупо он себя ощущал ровно до того момента, пока губы Гермионы осторожно не коснулись его щеки.

В этот момент юноша полностью осознал всю правдивость рассуждений о том, что все войны в мире начинаются из-за женщин.

Ввалившись в помещение в окружении толпы второкурсников, Рональд Уизли без сил упал в кресло, где совсем недавно сидела Гермиона. Одним лишь падением Рон не ограничился и принялся увлечённо корчиться в агонии, стенать о своей тяжкой участи и умирать прямо в кресле. Гарри к предполагаемой в финале представления кончине друга отнёсся философски, справедливо полагая, что тот воскреснет, как только проголодается.

Впрочем, оглядев помещение, Гарри проникся глубиной идеи своего рыжего друга: Парватти, видя его страдания, уже направилась в его сторону.

Пока Парватти устраивалась на коленях Рона, Поттер тактично созерцал потолок, размышляя о вечном.

«Когда боги смертных построятся в ряд, откроется дверь». И как это понимать? Какие боги смертных? Ведь одних только языческих пантеонов чёртова туча… да и великих религий немало. Пока Поттер витал в облаках, в очередной раз пытаясь расшифровать странное послание существа, назвавшегося Стражем, успела вернуться Гермиона, которая немедленно принялась за активную подготовку к грядущим боевым действиям.

— Рон, когда боги смертных построятся в ряд? – спросил юный маг, добавив в голос плаксивых ноток. Вопрос этот задавался, конечно, исключительно для того, чтобы не у него одного настроение от размышлений портилось.

— Я же сказал, что не знаю, — проворчал Рон, занятый важным и не терпящим отлагательств делом: сгрузил с себя Парватти, возжелав поменяться ролями, и теперь едва ли не мурлыкал от удовольствия, водрузив голову на колени девушки.

— Так узнай!

— Откуда? – открывать глаза Рон не собирался, стоически игнорируя провокации со стороны Поттера.

— Откуда хочешь! У Парватти спроси.

Не иначе как желая отвязаться, Рон всё-таки сподобился поднять светлы очи на девушку и ретранслировать вопрос:

— Милая, когда боги смертных построятся в ряд? – осведомился он, не питая особых надежд.

— В начале июня, — лаконично ответила девушка. Гарри от удивления клацнул зубами.

— Ага, ясно, — на автомате пробормотал Гарри, продолжая глубокомысленно изучать кладку потолка. Информация уже вошла в голову и теперь отчаянно искала головной мозг. Спустя несколько секунд услышанное всё-таки было осмыслено, и глаза потенциального спасителя мира резко расширились.

— Парватти, ты не могла бы повторить? – осторожно спросила так же вникшая в суть прозвучавшего Гермиона, медленно поднимая глаза от книги «Древнейшие магические ритуалы».

— Боги смертных выстроятся в ряд в начале июня, — пожала плечами девушка. – Так в прорицании планеты называют. А в ряд они построятся в начале июня, если помните.

— Забудешь тут… — Гарри Поттер только что мысленно пожал себе руку, поздравляя с принятием сана Полного и Бесповоротного Идиота. Впрочем… откуда он мог знать, что в прорицании планеты, оказывается, ещё и богами именуют. А вот то, что планеты в этом году построятся в ряд, он знал прекрасно: Профессор Синистра так весь год с этим носится, что мог бы и догадаться. Но жалеть о том, что честно спал на прорицаниях, Поттер не собирался: если бы перед ним встал выбор, пойти к Вольдеморту на верную смерть неподготовленным, или чтобы подготовиться выслушивать заунывные пересказы Трелони того, что поведало ей Провидение не далее как десять минут назад, Гарри, не раздумывая, выбрал бы общество Томаса.

— Э-э… а где начинается время там часом нигде не сказано? – осторожно спросил Гарри. Рон и Гермиона притихли, дыша через раз, дабы не спугнуть неожиданный источник бесценной информации.

— Вы что, кроссворды гадаете? – Парватти, конечно, к вниманию относилась ревностно, но ничего подобного, по всей видимости, не ожидала.

— Вроде того, — усмехнулся Поттер. – Так что?

— Не знаю. На часах, наверное, — соседка Гермионы по комнате, похоже, услышав приведший её в замешательство вопрос, потеряла к обсуждению всякий интерес.

— Ну, во всяком случае, теперь мы знаем дату, — Рон усиленно пытался сделать вид, что доволен, но вместо ответа Поттер резко вскинул правую руку, предлагая другу замолкнуть.

— Гермиона, не могла бы ты мне дать свою книгу? – глядя куда-то сквозь девушку, спросил Поттер и, получив фолиант, немедленно захлопнул книгу, уставившись на обложку. А на ней было изображено выцветшее от времени изображение одного из самых старых и таинственных атрибутов магии. Там был довольно-таки схематично изображён круг из установленных перпендикулярно земле валунов. Стоунхедж.

— Это ведь первые часы, верно? – Гарри протянул книгу Гермионе, пристально глядя девушке в глаза. – Первые?

— Древнее часов неизвестно, — подтвердила староста, для верности быстро перелистав пыльные страницы до нужного места. – Только проходов там никуда нет.

— Потому что проход находится в другом месте, — медленно проговорил Поттер. – В Отделе Тайн министерства магии.

— Хочешь сказать, что нам придётся отправиться за…

— Не нам, а мне. И давайте лучше поговорим об этом потом, — тяжело попросил Гарри, подводя итог беседы. Пожалуй, самой продуктивной за последние несколько месяцев.

— Поверить не могу, что мы это делаем, — уже, наверное, в сотый раз за вечер проворчал Рон.

— Рон, будь так любезен, заткнись, а? – это уже Гермиона, крадущаяся рядом с юношами по плохо освещённым коридорам Хогвартса с палочкой наизготовку. Девушка явно нервничала, в любой момент ожидая, что из-за поворота появится какая-нибудь гадость. И, естественно, гадость не замедлила появиться.

— Ребята, мне жаль прерывать вашу просвещённую беседу, — прошептал Гарри, отрываясь от карты Мародёров, — но у нас небольшие проблемы. В соседнем коридоре Аллерт и он идёт сюда.

— И что ты предлагаешь? – осведомился Рон, встав посреди коридора и всем своим видом показывая, насколько ему наплевать на Аллерта.

— Вспомним молодость? – усмехнулся Поттер, кивая на прислонённый к стене крупногабаритный шкаф, где, судя по всему, хранились мётлы с того времени, как чулан пал жертвой шалостей Пивза.

Юноши повели себя как истинные джентльмены, пропустив вперёд даму, а сами потом с великим трудом втиснулись в оказавшийся довольно тесным шкаф и одновременно прижимая Гермиону к задней стенке.

— Ну, мальчики, — сдавленно прошипела староста, — я вам это припомню. Будете до конца школы первокурсников защитным чарам учить!.. Если они вас раньше не испепелят…

— Рон, слезь с моей ноги и прекрати сопеть! – Гарри досталась довольно интересная позиция меж двух огней, да и стоять приходилось на четвереньках, скрючившись в три погибели.

— Гарри, что ты делаешь? – в голосе Рона, стоящего в полный рост ближе всех к створкам шкафа, прорезалась паника.

— Пытаюсь разглядеть, что происходит в коридоре, — ответил Поттер, как раз закончивший корректировку позиции, просунув голову между коленей своего рыжего друга так, чтобы оказаться рядом с узкой щелью между створок.

— И что там?

— Ш-ш-ш.

— Да слезь же ты с меня…

— Ребята, потише! Он уже рядом… убери ногу с моей головы, Рон.

— Прости, Гарри.

— …

Выгрузка из укрытия прошла намного быстрее, чем погрузка: Рон и Гарри, как только опасность миновала, попросту повалились вперёд, распахивая створки своей биомассой, и одним большим комком рухнули на пол. Куда более осмотрительная Гермиона сперва высунула из укрытия голову и лишь потом, оценив обстановку, сошла на грешную землю. Вернее, сначала она сошла на спину по-прежнему валявшегося на полу Рона, однако, взвыл от этого почему-то Гарри, из чего следовало, что либо спина принадлежала всё-таки Поттеру, либо он был где-то под Роном.

— Надеюсь, на сегодня это все неприятности, — пробормотал Поттер, когда они с Роном наконец-то распутались и принялись отряхиваться.

— Главная наша неприятность через десять минут будет в комнате по желанию, — кисло сообщил Уизли. – Ты уверен, что оно того стоит?

— Как никогда.

— Ну привет, — в голосе, раздавшемся из тёмного коридора, было намешано немало противоречивых чувств. Прежде всего это были презрение и высокомерие, однако, при большом желании и богатом опыте вполне можно было услышать с голосе слизеринского старосты и облегчение. Гарри воздержался от того, чтобы посмотреть на часы, хотя и предполагал, что слизеринцы задержались. Не намного, но всё же задержались.

— Филч, — счёл необходимым пояснить Блейз Забини, в компании которого пришёл Малфой. Пэнси Паркенсон хранила угрюмое молчание: похоже, ей идея встречи с гриффиндорцами на условно нейтральной территории вовсе не показалась хорошей. Гарри же запоздало вспомнил, что путь сюда от подземелий пролегает как раз мимо каморки завхоза. — Мы застали его в интимный момент.

Поттер удивлённо приподнял брови.

— Он раздевал картошку, — пояснил Малфой. Гарри счёл неуместным смеяться, и ограничился кривоватой ухмылкой. Что ж, неплохое начало. Во всяком случае, пока не поругались, и то хлеб.

— Прошу, — театрально поклонился Гарри, делая приглашающий жест в сторону возникшей на стене двери в комнату по желанию.

Если кто-то ожидал официальной обстановки или, того хуже, круглого стола, то он ошибся: в этот раз комната была совсем небольшая, а мягкие чёрные кресла стояли прямо напротив камина, занимавшего почти полстены. Кресел было шесть, и два из них уже были заняты Роном и Гермионой.

Не ожидая приглашения, слизеринцы расселись. Атмосфера траурной серьёзности давила на мозги, но поводов для смеха не было: только что-то очень серьёзное могло заставить учеников Слизерина и Гриффиндора, ещё не закончивших школу, пробовать найти общий язык.

Вопреки ожиданиям новоприбывших, говорить начала Гермиона:

— Думаю, не стоит объяснять, зачем мы просили вас прийти.

— Верно, — согласился Забини. – Объяснять ничего не нужно. Разве только одно. Почему мы должны на это соглашаться?

— Для начала потому, что вместе легче выжить. И, в качестве приятного дополнения, потому что вместе легче решить нашу общую проблему.

— И что же это за проблема? – общались между собой исключительно Блейз и Гермиона, остальные же хранили молчание. Впрочем, недолго: именно Рон взял на себя труд огласить проблему:

— Берк, кто же ещё?

Малфой фыркнул. Судя по всему, он решил, что Рон, встряв в разговор, нарушил схему переговоров.

— Уизли, на месте твоих старших братьев я бы дал взятку аисту, чтобы тот пролетел мимо. А ещё лучше – к врагам.

— Я бы не вынес такого брата, как ты, — с максимальной искренностью в голосе сообщил Рон.

— Взаимно.

В помещении повисла тишина. Больше, по всей видимости, сказать друг другу ребятам было нечего. А если и нет, то, в любом случае, продолжать разговор никто не торопился. Ребята просто сидели в креслах, пытаясь собраться с мыслями. Только Гарри, который с самого начала не проявлял совершенно никакого интереса к происходящему, безучастно смотрел на пляшущие в камине всполохи яркого пламени, словно бы видел там что-то, недоступное другим. Впрочем, он и видел. В языках пламени ему явственно чудилась Арка Смерти, в которой сгинул его крёстный. И в которой очень скоро сгинет он сам. Но если он окажется за Аркой, то кто, простите, будет убивать Вольдеморта? Впрочем, когда он, всего несколько часов назад, разговаривал об этом с Макгонагалл, она сказала, что юноша не должен переживать на этот счёт: он слишком крепко привязан к этому миру пророчеством Трелони. Хочется верить, что декан Гриффиндора права…

А тем временем обстановка накалялась. Молчание давным-давно было нарушено, правда, Поттер так и не понял, кем, однако теперь речь держала Пэнси Паркенсон, староста Слизерина. Причём держала прочувствованно, с надрывом:

— Что мы тут делаем? Почему оказались среди этого отребья? – проникновенности Пэнси можно было позавидовать. – Мы, чистокровные волшебники, ничем не запятнавшие свой род,

Насчёт «ничем не запятнали» у Гарри было своё мнение, однако высказывать его вслух он не стал. Впрочем, воздержаться от недвусмысленного фырканья не смог. Внимания на него, конечно, оратор не обратила, воодушевлённо продолжая:

— Неужели какой-то старый мерзавец заслуживает такого позора, как дружба с врагами?

— Два врага вполне могут дружить против третьего, — Гарри наконец вступил в разговор, и мельком отметил, что остальные ребята сразу подобрались, поняв, что время пустых демагогий кончилось.

— В школе небезопасно. Полагаю, об этом вы знаете? – получив три кивка, Поттер продолжил, — среди наших общих проблем не только Берк, не стоит об этом забывать. И надеяться на то, что кого-то не будут трогать в силу определённых причин просто глупо. В таком случае шутки в сторону. Комната неплохо защищена от лишних ушей, так что будем называть вещи своими именами. Многие ученики Слизерина – дети пожирателей смерти. Вы будете это отрицать?

Возражений юноша не услышал, впрочем, как и подтверждений. Только вот в глазах собеседников начали разгораться огоньки агрессии.

— И ни для кого не секрет, на чьей стороне в этой войне выступаю я сам. Так вот, я не прошу, чтобы кто-то перебирался под другие знамёна. Вы можете поддерживать кого хотите, только не нужно смешивать школьную жизнь с политическими взглядами. Я просто прошу содействия в маленьком конфликте локального масштаба. Против нашего нового директора уже повернулись гриффиндорская прямолинейность, хаффлпафское трудолюбие и рациональность Равенкло. Не хватает только изворотливости четвёртого Основателя.

— Идея неплоха, — признал Забини. – Я за. Только действовать лучше исподволь, а не кричать, что теперь мы дружим с Гриффиндором и всеми остальными.

— Верно, — не стал спорить Малфой. – Медленно, но верно.

— Да вы что, с ума посходили? – Пэнси от избытка чувств вскочила с места и принялась наматывать круги по помещению. – Это безумие, и я никогда ничего подобного, как староста, не позволю! Завтра же весь факультет будет знать, что вы затеваете.

— Боюсь, что не могу этого позволить, — ответил вместо слизеринцев Гарри. – Obliviate.

— Радикально, — хмыкнул Забини, усаживая усыплённую одноклассницу в кресло. – Смотрю, шутить вы не собираетесь.

— Так ведь сказали тебе, шутки в сторону, — пояснил Рон, придерживая голову слизеринской старосты, пока Забини подсовывал под неё подушку. – Дотащите?

— Куда денемся? Драко, ты за ноги, или за руки потащишь?..

Однако Малфой его не слушал: был занят неофициальной частью переговоров, перебазировавшихся в тёмный угол разом увеличившейся комнаты. В этом раунде переговоров участвовали только он и Гарри. Гермиона же по-прежнему сидела в кресле, листая очередную умную книжку.

— Врёшь ты всё, — уверенно заявил слизеринец.

— Вру. Ты ведь и сам это прекрасно понимаешь. И видишь, что мы вполне могли бы обойтись без Слизерина.

— Вижу. И не желаю получать от вас никаких одолжений.

— Разве я что-то сказал про одолжения? – удивился Гарри. – Я всего лишь сказал, что мы могли бы обойтись без Слизерина. Но не сказал, что мы хотим без него обходиться: зачем создавать трудности там, где можно найти более лёгкий путь? Я вижу в этом выгоду для нас. А ты для себя?

— Интересно, почему Уилзи и Гренджер сейчас нас не слушают? Или у тебя появились секреты от друзей?

— У них есть дела поинтереснее. Да и потом, в этом случае важен результат, а не средства, которыми он был достигнут. И результат от них скрывать я не собираюсь. Им пока не обязательно знать, о чём мы говорим: незачем забивать головы всякими глупостями.

— А как же твоя большая гриффиндорская совесть? – с усмешкой спросил слизеринец.

— Моя совесть отчитывается только передо мной, — отрезал Гарри. – Но давай оставим её в сторонке. Ты помнишь АД? Ну, кружок по защите от тёмных сил?..

— Который мы разогнали в прошлом году, и теперь его сделали обычными занятиями по выполнению домашнего задания?

— Именно. Только кто тебе сказал, что это обычные занятия? – Гарри ухмыльнулся.

— Так я и думал, — похоже, слизеринец был удовлетворён полученной информацией. – И что?

— Не хотите поучаствовать?

— Не слишком.

— А если я скажу, что остальные ребята если и против, то всё равно слова поперёк не скажут? – это была чистая правда. Накануне у юноши ушло около трёх часов, чтобы убедить ребят дать слизеринцам шанс. В ход шло всё, начиная уловками и заканчивая обещаниями при первой же оплошности пересмотреть необходимость их тут наличия.

— Скажу, что ты ненормальный, и что это самая идиотская твоя идея.

— Рад, что ты оценил. Итак? Займёшься подбором кадров?

— Без проблемных? – усмешка Малфоя получилась кривоватой. Речь, конечно, шла о детях Пожирателей.

— По возможности. Впрочем, думаю, я попробую поверить твоему выбору. Бери тех, кто не предаст… хотя бы при первой же опасности.

— То есть под свои знамёна слизеринцев ты всё-таки потащишь?

— Разумеется. Было бы глупо упускать такую возможность. Да и потом, ты действительно думаешь, что тот акромантул стал бы разбираться, кто из съеденных был слизеринцем, а кто нет? Вол

ьдеморту плевать на вас. По периметру школы постоянно дежурят авроры, а эта туша прошла их незамеченной. Думаешь, если бы он захотел, не смог бы оградить вас?

— Знаю, знаю… будут тебе слизеринцы. Только учти, детей будет немного. С третьего по пятый курс – на них ещё можно влиять. Младших, думаю, пока рано.

— Ну, почему же? Если будет возможность расшириться, то вот у его братца и компании, — кивок в сторону Блейза, — вполне есть шанс оказаться среди нас.

— Держи от меня подальше этих чудовищ! – ужаснулся староста Слизерина.

— Что, уже успели наделать гадостей?

— Как же, не успеют. Монстры, а не дети! Да, а ты уверен, что правильно стёр Пэнси память?

— Пока никто не жаловался, — легкомысленно махнул рукой Гарри. – Если неправильно, то найдётся кому поправить. Если вовремя и в правильном свете подать ситуацию мадам Помфри, то волноваться будет не о чем. Кстати, идти советую через вторую лестницу: возле первой околачивается миссис Норрис.

С этими словами Поттер коротко сделал ручкой, и, прихватив друзей, удалился.

Следующий день, однако, заставил Гарри временно забыть обо всём, что связано с Берком, слизеринцами, да и всем остальным. Всё началось довольно мирно. Как и всегда, ребята торопливо направлялись к Большому залу на завтрак. И, как и всегда, не одни, а сопровождая целую толпу ребят. Появление Пивза в первый момент не вызвало никакой реакции: полтергейст обычно старался держаться от гриффиндорской троицы подальше. Однако этот раз был особенным. Мало того, что Пивз вооружился неизвестно откуда взятой рапирой, так ещё и, по всей видимости, довольно долго дожидался делегацию из гриффиндорской башни, вися под потолком.

— Ищущий власти, получи возмездие! – взревел полтергейст, со страшной скоростью пикируя вниз и нацеливаясь рапирой… на Рона. Друзья ничем не могли ему помочь, потому что спешно закрывали щитами младшие курсы. Конечно, подобные щиты мало от чего могли защитить, но всё лучше, чем ничего. Тем временем Рон попытался изобразить палочкой какую-то хитрую фигуру в воздухе. Потом, начертив какой-то знак, Рон резко выставил перед собой свободную руку. Начерченная секунду назад палочкой фигура загорелась ровным голубоватым светом.

Летящий на Уизли полтергейст, увидев творящееся непотребство, в ужасе широко распахнул глаза, но остановиться не пожелал. Лишь в последний момент перед ударом перевернул рапиру и приложил рыжего гриффиндорца гардой по макушке. После этого полтергейст поспешил скрыться с места преступления через потолок.

Как только видимая опасность миновала, шестикурсники поспешили убрать щиты, а Гермиона немедленно кинулась к Рону. Гарри присел на корточки рядом.

— Сотрясение и ссадина на затылке, — с видимым облегчением отрапортовала она. – Гарри, ты сможешь затереть память такой толпе?

— У меня нет выбора, — пробормотал Гарри. – Придётся внушать, что Пивз нас забросал каким-нибудь мусором. Подстрахуешь? Чтобы никто не засёк заклинание?

— Попробую, но не знаю, получится ли.

— Получится.

— Гарри, ты ведь понимаешь, что он только что сделал?

— Догадываюсь, — буркнул Гарри. – Некромантия. И когда только успел научиться?

___

Правкой занималась Mari_Karo, за что ей огромное спасибо.