Дружба начинается не со знакомства (джен)

Так ничего и не поняв, Гарри уселся на пол возле Джинни и тупо уставился на то место, где секунду назад скрылся хвост гигантской гадины. В руке он по-прежнему сжимал разбухший от чернил дневник со здоровенной дырой посередине. Запоздалый страх заструился по венам, Гарри крепко зажмурился, представляя себе — а что было бы, если…

— Мяу?

Мальчик вздрогнул и открыл глаза — в туалет заглянула Миссис Норрис, её любопытная мордочка подозрительно обозревала пространство, носик внимательно втягивал затхлый воздух давно не работающего помещения и явно чуял, считывал недавнюю информацию: запах петушиной крови в шлеме, исчезающий запах рептилии… Круглые желтые кошачьи глаза остановились на Гарри, потом переместились на лежащую в отключке Джинни. Гарри опомнился, с трудом, еле-еле поднялся на ноги — он и так-то всегда трудно вставал, а тут ноги ещё и дрожали и подгибались — от пережитого страха, не иначе. Хватаясь за раковины и стены, Гарри доковылял до двери, выполз в коридор. Постоял в дверях, собираясь с силами, и поплелся дальше — надо было кому-нибудь сообщить, что в туалете лежит без сознания первоклашка…

— Это кто такой потный-мокрый? — раздался над головой ехидный голосок. Гарри, вяло приподняв голову, равнодушно глянул на Пивза, вредного мелкого духа, тот кувыркнулся в воздухе и, повиснув вниз головой, посмотрел на Гарри между своих ног, словно с такого ракурса объект был гораздо интересней. И оскалился, готовясь сказать ещё какую-нибудь гадость, но Гарри опередил его. Подняв палец в предупреждающем жесте, он серьезно произнес:

— Пивз, ты полтергейст?

От удивления тот перевернулся обратно и настороженно ответил:

— Да.

— Тогда почему ты ведешь себя не как полтергейст? — строго спросил Гарри. Пивз окончательно растерялся и потрясенно брякнул, совершенно сбитый с толку:

— А как надо себя вести?

Гарри зачем-то встал в позу Наполеона, выпрямил спину, засунул пальцы правой руки в проем мантии и начал говорить чопорным голосом:

— Настоящего полтергейста, дорогой Пивз, отличает хорошее воспитание. Его не видно и не слышно. Никаких голосов и звуков, никакой визуализации! Видно только, как летает мебель и посуда, как сами собой зажигаются свечи и факелы. А самое пугающее знаешь что?.. — здесь голос Гарри снизился до таинственного шепота, и заинтригованный Пивз приблизился ближе и, затаив дыхание, приготовился услышать самое страшное злодеяние из сферы полтергейстов. — Ожившие тени!

Пивз задумался — ожившие тени? И что это такое? Гарри, видя его замешательство, пояснил:

— Ну представь себе: идет человек, ни о чем не подозревает, торопится себе, скажем, в столовую, а тут его тень на стене или перед ним вдруг ка-а-ак раскинет руки, да ка-а-ак прыгнет на него… или другое какое «бу» сделает. Представил?

О да! Пивз представил, ещё как представил! И он с благодарностью посмотрел на Гарри, отсалютовал ему и полетел прочь, напрочь забыв о том, что собирался над ним поиздеваться. Гарри, проводив взглядом склочного духа, облегченно вздохнул, всё-таки его шутки довольно не безобидны, порой он может здорово навредить — с лестницы столкнуть, на голову что-нибудь тяжелое уронить или чем-то грязным и вонючим облить, например навозной бомбой, жидкой грязевой субстанцией, воняющей понятно чем.

Так, ладно, время он выиграл, пора наконец позвать кого-нибудь. И Гарри снова припустил вперед по коридору, радуясь, что удалось так быстро и безболезненно избавиться от проказливого духа. Его неуклюжий бег был недолог, примерно через минуту он наткнулся на Филча, который, кряхтя, поднимался по лестнице навстречу Гарри. Остановились, держась за бока, отдуваясь и подозрительно оглядывая друг друга, наконец Филч собрался с мыслями:

— Гарри, ты Миссис Норрис не видел? Что-то она беспокоится… Не знаешь, где она?

— Знаю… она в туалете Плаксы Миртл. Там Джинни лежит… без сознания. Дядя Аргус, можно попросить?

— О чём? — хитро прищурился старик. Гарри досадливо хмыкнул:

— Не говорите никому, что это я её нашел.

Филч демонстративно почесал в ухе своим подагрически распухшим в суставах пальцем:

— О чём ты, Гарри? Девочку в туалете Миссис Норрис нашла. Вон, слышу, как она меня зовет.

И старик шустренько почесал дальше по коридору. Гарри с дурацкой улыбкой на лице прислонился к стене, провожая взглядом мудрого, всё понимающего завхоза. И спохватился — дневник! Дневник забыл отдать! Хотел было догнать Филча, чтобы передать дневник для профессора Снейпа, но вовремя притормозил. Что толку сейчас догонять старика? Ну догонит, ну передаст, да только вокруг уже народу полно… лишь зря засветится. И Гарри, чувствуя за пазухой плотную обложку тетради, а на душе чувство легкой досады, поплелся в зал, надеясь поспеть хотя бы к десерту. Поспел, но аппетиту не было, по-видимому, он остался там, в туалете, а вернее, уполз вниз по трубе. Что там Хагрид пел? «Хогвартс — самое безопасное место во всем мире». Угу… настолько безопасное, что маленькие девочки, одержимые духами, открывают фальшивые рукомойники в неработающем туалете и вызывают древних монстров, перед глазами Гарри до сих пор стояла огромная треугольная змеиная башка с красной костяной короной на затылке. До сих пор помнилось, как неумолимо-неотвратимо наливаются золотым сиянием два огромных глаза, как ме-е-едленно опускается внутреннее веко. И как внутри растет ужас, жуткое понимание того, что тебя сейчас не станет. Один молниеносный бросок и… И кстати, а почему змейка сперва слушалась Джинни, а потом, услышав, как шипит Гарри, она набросилась на… И еще... орал-то кто? Чей предсмертный вопль он слышал, после того как дневник был прокушен? Что-то знакомое… вот что-то вертится в голове, а что — никак не вспоминается… Гарри не глядя ковырял вилкой пирог с патокой и так глубоко погрузился в свои мысли, что не сразу среагировал, когда Гермиона начала его тормошить, толкать и звать:

— Гарри! Да Гарри же, очнись!

— А? Что? — заполошно вскинулся Гарри, осоловело вырываясь в реальность. — Прости, задумался.

— Крепко же ты задумался, — фыркнула Гермиона. — Кто-то напал на Джинни в туалете Плаксы Миртл. А о чём ты задумался?

— Я пытаюсь вспомнить, где я слышал выражение «Вложить душу в предмет искусства — значит стать бессмертным», а ещё я думал о большой змее с костяной короной на голове. А что там с Джинни? — в последнюю фразу-вопрос Гарри добавил толику ехидства, чтобы не подумали чего не надо.

— Не знаю, что там с Джинни. Её нашли в туалете без сознания, а рядом с ней полный шлем чьей-то крови, — при этом Гермиона округлила глаза. — Говорят, что она решила заняться черной магией. Про душу и предмет искусства я ничего не знаю, а змеей с короной часто изображают василиска.

— А он большой? — уточнил Гарри. — Футов двадцати в длину?

— Не знаю, Гарри. В разных мифологических словарях и старинных бестиариях даются разные размеры самых различных василисков. Кто-то пишет, что он выглядит как драконопетух, а кто-то утверждает, что василиск — змея очень больших размеров. В общем, разные суждения, разные мнения. Совершенно бесполезно читать, ни одна книга не скажет правду.

Гарри задумчиво покивал, вспоминая изумрудно-зеленый глянец великолепного змеиного тела, его тугие, плавные кольца, высокий и гордый постанов благородной головы, увенчанной роскошной роговой короной. Поняв, что это василиск, Гарри испытывал теперь смешанные чувства страха, изумления и восхищения — чего уж там, не просто увидел василиска, а и в живых остался! — а это вам не крольчонок чихнул. Рон что-то там доел, отложил вилку и встал с недовольным ворчанием:

— У Джинни просто талант — влипать в неприятности. Я пойду в больничное крыло, проведаю.

Ушел. А Гарри так и застыл на месте. Талант... Вот оно, талант! Вот где он слышал фразу про душу. Джанни Родари. Джельсомино в стране лжецов. «И сила таланта, и правда нужна, чтобы картина сошла с полотна!» То есть, другими словами, для того чтобы картина приобрела достоверность — каждый хороший художник вкладывает в неё свою душу. Ну хорошо, вспомнил, а дневник-то тут при чём? Кстати, пора бы его отдать. И Гарри, так и не притронувшись к пирогу, встал из-за стола, ища глазами Снейпа. Профессора в зале не оказалось, Гарри вздохнул и потащился через ползамка в подземелья. Однако, пройдя с полпути, он засомневался в том, что точно знает, где профессор, пришлось зайти в ближайший пустующий класс, достать из кармана карту Мародеров, разложить на парте и поискать по ней. Метка-след «Северус Снейп» обнаружилась в каморке Аргуса Филча. С Регулом. Отлично, все трое в одном месте! И обрадованный Гарри, сложив и прибрав карту, заторопился к каморке Филча. Уже подходя к ней, Гарри вдруг вспомнил, что не поискал Тома Реддла, но тут же отмахнулся от этой мысли, а, ладно. Надо — поищут. Постучавшись и дождавшись ответа, Гарри вошел. Три пары настороженных глаз уставились на него: серые — Филча, обсидианово-черные — Снейпа и темно-синие — незнакомого молодого человека, которого Гарри, впрочем, признал как Регулуса Блэка, чью фотографию он видел в газетных вырезках. И, конечно же, его реакция была вполне стандартной:

— Ух ты! Регул, ты расколдовался?!

В ответ Регулус тихо хмыкнул, с весёлым любопытством разглядывая Гарри:

— А я и не… заколдовывался. С чего ты взял?

— Но… профессор, — Гарри даже пальцем ткнул в него для точности, — профессор Снейп сказал, что вас эльф заколдовал! То есть он эльфийскую магию почувствовал…

— Ах, это… н-ну-у-у, Кики действительно поработал надо мной, переместил в меня кое-что отсюда, — Регулус вытащил из кармана овальный медальон на длинной цепочке и показал Гарри. — Здесь был маленький кусочек души Темного Лорда, а я, к его сожалению, вычитал в одном старославянском альманахе — ох и язык, кстати! — об очищающем чистом пламени возрождающегося феникса, о том, что его пламя подобно Адскому огню. А Адским огнём как раз уничтожают всё зловредное и злопакостное, в том числе и крестражи. Который здесь и был.

Регулус помахал медальоном, тот плавно закачался туда-сюда на цепочке подобно маятнику. Гарри мелком глянул на него и вновь вопросительно уставился на Регула.

— Я правильно понял, ты… вы анимаг?

— Да, Гарри, я анимаг. Я умею превращаться в феникса. Поняв, как уничтожить крестраж Лорда, я попросил Кикимера переместить его в меня и запаролить меня на самосожжение. Пароль — Регулус, как ты уже догадался, это было довольно сложно, знаешь ли… добровольно умереть, это… как же я порой завидовал самоубийцам, сигающим с крыш высоток, кто бы знал. Именно поэтому я поселился у директора Дамблдора, так как он частенько попадал в разные неприятности и я надеялся как-нибудь прикрыть его своей преданной грудью и погибнуть как герой, но Дамблдорушка, так его разэтак, всё время берег меня, берег как зеницу ока. Он меня очень ценил, если не сказать, любил...

В его голосе прозвучала горькая ирония. Дождавшись, когда он замолчит, голос подал Аргус:

— Гарри, ты что-то хотел?

— Да, я дневник достал. Только он немножко испортился, простите, сэр.

С этими словами Гарри достал дневник и протянул Северусу, тот взял, с недоверием уставился на прожженную в центре внушительную дыру. Потом он злобно посмотрел на Гарри и яростно спросил:

— Что это такое, Поттер?

Гарри вздохнул, крепко зажмурился и рассказал.

А потом он почувствовал, что его схватили за плечи и начали сильно трясти, как яблоньку по осени, а бешеный рёв чуть не оглушил:

— Вы… несносный мальчишка!!! Как вы посмели? Вы же могли погибнуть! Соваться в пасть василиску…

Мертвенно-бледный Северус остервенело тряс Гарри и что-то ещё истерично орал, голова Гарри беспомощно моталась туда и сюда, Филч и Регулус повисли на руках Северуса и пытались оттащить его от мальчика.

В общем, самая неоднозначная реакция. Вы не находите?